Библиотека художественной литературы

Старая библиотека художественной литературы

Поиск по фамилии автора:

А Б В Г Д Е-Ё Ж З И-Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш-Щ Э Ю Я


Читальный зал:

П. А. Мельников (Андрей Печерский)

Краткая справка


С. Венгеров
     
     Мельников  Павел  Иванович  - выдающийся беллетрист-этнограф, известный
под  псевдонимом  Андрей  Печерский.  Родился  22  октября  1819 г. в Нижнем
Новгороде,  где  отец  его  был  начальником  жандармской  команды. В 15 лет
Мельников  окончил  нижегородскую  гимназию,  а  в  18  лет  был  кандидатом
словесного    факультета   Казанского   университета.   Его   оставили   при
университете  для  приготовления  к  кафедре славянских наречий; но на одной
товарищеской  попойке  он  так  "увлекся", что был предназначен к отправке в
Шадринск  уездным  учителем  и  только  в виде милости получил место учителя
истории  и  географии  в  пермской гимназии. На каникулах Мельников ездил на
уральские  заводы,  сближался с народом и знакомился с народным бытом, "лежа
у  мужика  на  палатях". Часть своих наблюдений он поместил в "Отечественных
Записках"  1839  г.  ("Дорожные  Записки")  и  с тех пор становится довольно
деятельным  сотрудником  журнала  Краевского  и  его  "Литературной  Газеты"
(статьи  по истории и этнографии, переводы из Мицкевича, неудачная повесть в
стиле  Гоголя  -  "Эльпидифор  Васильевич").  В  1839 - 46 гг. Мельников был
учителем  истории  в нижегородской гимназии. Педагогическая деятельность его
тяготила,  и для рядовых учеников он был малоудовлетворительным учителем; но
в  учениках  даровитых  он  возбуждал  жажду знания, и ему обязаны любовью к
истории  два  выдающихся  русских  историка  -  Ешевский и Бестужев-Рюмин. С
большей  охотой  променял  Мельников  учительство  на место чиновника особых
поручений  при нижегородском губернаторе; почти одновременно он был назначен
редактором  "Нижегородских Губернских Ведомостей", в которых хорошо поставил
отдел  разработки  местной  старины.  Разыскания в местных архивах доставили
ему  звание  члена-корреспондента  археографической  комиссии. Предметом его
служебной  деятельности  были  почти  исключительно дела раскольничьи, очень
многочисленные  в  Нижегородской  губернии.  С раскольничьим бытом Мельников
был  хорошо  знаком  с  детства  по Семеновскому уезду, где ему после матери
досталось  маленькое имение. Через приятелей-раскольников Мельников доставал
старопечатные  и  рукописные  богословские сочинения и скоро мог переспорить
лучших  раскольничьих  начетчиков.  В его служебном формуляре значатся такие
отличия,   как  обращение  в  единоверие,  путем  собеседований,  нескольких
раскольничьих   скитов.   Отчеты   Мельникова  по  исполнению  раскольничьих
поручений   обратили   на  него  внимание  министерства  внутренний  дел;  в
последние  годы царствования Николая I он стал для центральной администрации
первым  авторитетом  по  расколу.  Меры, которые он в это время рекомендовал
правительству,  отличались крайней суровостью; он предлагал, например, в тех
местах,  где  живут  православные  и  раскольники,  брать  рекрутов только с
раскольников,  а  детей  от  браков,  совершенных беглыми попами, отнимать у
родителей  и  отдавать  в  кантонисты.  Обыски  и  выемки  у раскольников он
совершал  с  ретивостью,  даже по тому времени чрезмерной. В 1853 г. на него
жаловалась  в  Сенат  жена  его  приятеля  раскольника,  Головастикова,  при
внезапном  ночном  обыске  в  доме  которой он не пощадил постели только что
родившей   женщины,   ища  "запрещенных"  икон  и  т.  п.  предметов.  Новое
царствование  застало  Мельникова  в Москве производящим ряд обысков в домах
раскольников,  с целью изловить раскольничьих попов австрийской иерархии. От
Мельникова   потребовались  теперь  услуги  иного  рода.  Вновь  назначенный
министр  внутренних  дел, Ланской , поручил ему составление всеподданнейшего
отчета  за  1855  г. - и Мельников, следуя предначертаниям министра, в общих
чертах  наметил главные реформы царствования Александра II. В ряде записок о
расколе,  которые  Мельников  составил в конце 1850-х годов для министерства
внутренних  дел  и  великого  князя  Константина  Николаевича,  он  стоял за
широкую  терпимость.  Этот  внезапный  поворот  породил  разные  нелестные и
упорно  державшиеся  слухи,  которые нашли печатное выражение в Герценовском
издании,  а в России - в "Доморощенных Набросках" злого Щербины ("Сочинения"
Щербины   изд.  1873  г.,  стр.  355;  ср.  также  Лескова  в  "Историческом
Вестнике",  1883, N 5). Дело объясняется, однако, гораздо проще. Даровитость
Мельникова  была исключительно беллетристического свойства: он проницательно
наблюдал  и изучал, но в сфере государственной жизни у него самостоятельного
суждения  не было, и он следовал господствующему течению. - В "Современнике"
ряд  рассказов - "Старые годы", "Медвежий угол", "Бабушкины рассказы" и др.,
-  занявших  в  обличительной  литературе  первое  место  после  "Губернских
Очерков"  Щедрина.  Особенно хороши "Старые годы": эта картина старобарского
самодурства  до  сих  пор  не  утратила  интереса,  потому  что нарисована с
истинно-художественной  правдивостью  и превосходно воспроизводит все детали
давно  исчезнувшего  быта.  Менее интересен теперь "Медвежий угол", рисующий
виртуозность,  до которой доходили в казнокрадстве инженеры; но в свое время
рассказ  нашумел  чрезвычайно  и  переполошил все ведомство путей сообщения.
Когда  Мельников  хотел  собрать  в одну книжку свои обличительные рассказы,
получился  такой  эффект, что цензура воспротивилась их появлению, и сборник
вышел    только    много   лет   спустя   ("Рассказы   Андрея   Печерского",
Санкт-Петербург,  1875). В этом сборнике заслуживает внимания, между прочим,
рассказ  "Красильниковы",  напечатанный  еще  в  "Московитянине"  1852  г. и
составляющий  едва  ли  не  первое,  по времени, обличение "темного царства"
русского  купечества.  Переведенный  на службу в Петербург, Мельников в 1859
г,  с  небольшой  субсидией, стал издавать газету "Русский Дневник"; но этот
официозный  орган,  не  имевший  притом  иностранного  отдела,  не  пошел  и
прекратился  на  141  N.  Затем Мельников составил 3 тома ценного секретного
издания:  "Сборник  постановлений,  относящихся  к  расколу", и был наиболее
деятельным     членом     комиссии     по     собиранию    материалов    для
историко-догматического  изучения  русских сект. В 1862 г. вышли его "Письма
о   расколе"   (из   "Северной  Пчелы").  С  назначением  министром Валуева,
Мельникова,    отчасти   под   влиянием    разоблачений    Герцена,    стали
оттирать;  в возникшей в 1862 г. официальной "Северной Почте", где Мельников
рассчитывал   быть   редактором,   ему   отвели   второстепенное   положение
заведывающего  внутренним  отделом.  В  1863  г. ему поручено было составить
брошюрку   для  народа:  "О  русской  правде  и  польской  кривде",  которая
продавалась  по  несколько копеек и разошлась в 40000 экземпляров. В 1866 г.
Мельников    переселился    в    Москву,    причислившись    к   Московскому
генерал-губернатору,   и   деятельно   начал   сотрудничать   в  "Московских
Ведомостях"   и  "Русском  Вестнике",  где  поместил:  "Исторические  очерки
поповщины"   (1864,   N   5;   1866,  N  5  и  9;  1867,  N  2;  часть  отд.
Санкт-Петербург,  1864),  "Княжна  Тараканова" (отд., Москва, 1868), "Очерки
Мордвы"  (1876, N 6 и 9 - 10), "Счисление раскольников" (1868, N 2), "Тайные
секты"  (1868,  N  5),  "Из прошлого" (1868, N 4), "Белые голуби, рассказы о
скопцах  и  хлыстах"  (1869,  N  3 - 5) и многие другие. С 1871 г. Мельников
напечатал  в  "Русском  Вестнике", "В лесах", в 1875 - 81 годы - продолжение
их,  "На  горах".  Последние  10  -  12 лет жизни Мельников прожил, частью в
своем  имении  под  Нижним,  сельце  Ляхове,  частью  в Нижнем, где и умер 1
февраля  1883  г.  С  появлением  "В лесах" (М., 1875; СПб., 1881) Мельников
сразу  выдвигается  в первые ряды литературы. Его любезно принимал наследник
престола,  будущий император Александр III; несколько раз он был представлен
императору  Александру  II.  В 1874 г. Московское Общество Любителей Русской
Словесности  праздновало  35-летний юбилей его литературной деятельности. "В
лесах"  и "На горах", впервые познакомившие русское общество с бытом раскола
-  произведения  столь  же  своеобразные,  как своеобразно их происхождение.
Мельников  совершенно  не  сознавал  ни свойств, ни размеров своего таланта.
Весь   поглощенный  служебным  честолюбием,  он  почти  не  имел  честолюбия
литературного  и  на  писательство,  в особенности на беллетристику, смотрел
как  на  занятие  "между  делом".  Побуждение  облечь  свое знание раскола в
беллетристическую  форму  было  ему  почти навязано; даже самое заглавие: "В
лесах"  принадлежит  не ему. В 1861 г. в число лиц, сопровождавших покойного
наследника  Николая  Александровича  в  его  поездке по Волге, был включен и
Мельников.  Он  знал  каждый  уголок  нижегородского  Поволжья  и  по поводу
каждого   места  мог  рассказать  все  связанные  с  ним  легенды,  поверья,
подробности  быта  и  т.  д.  Цесаревич  был  очарован  новизной и интересом
рассказов  Мельникова, и когда, около Лыскова, Мельников особенно подробно и
увлекательно  распространялся  о жизни раскольников за Волгой, об их скитах,
лесах  и  промыслах,  он сказал Мельникову: "Что бы Вам, Павел Иванович, все
это  написать  - изобразить поверья, предания, весь быт заволжского народа".
Мельников  стал  уклоняться,  отговариваясь "неимением времени при служебных
занятиях",  но  Цесаревич  настаивал:  "Нет,  непременно напишите. Я за вами
буду  считать в долгу повесть о том, как живут в лесах за Волгой". Мельников
обещал,  но  только  через  10  лет,  когда  служебные  занятия  его  совсем
закончились,  приступил  к  исполнению  обещания,  без  определенного плана,
приготовив  лишь  первые главы. Все возраставший успех произведения заставил
его  впасть  в  противоположную  крайность:  он  стал  чрезвычайно  щедр  на
воспоминания  о  виденном и слышанном в среде людей "древлего благочестия" и
вставлять  длиннейшие эпизоды, сами по себе очень интересные, но к основному
сюжету  отношения  не  имевшие  и  загромождавшие  рассказ.  Особенно  много
длинных  и  ненужных вставных эпизодов в "На горах", хотя редакция "Русского
Вестника"  сделала  в  этом  произведении  Мельникова огромные сокращения. В
сущности  ценны  только  первые две части "В лесах". Тут вполне обрисовались
почти   все   главные  типы  повествования:  самодур,  в  основе  честный  и
благородный,  "тысячник"  Чепурин;  вся  в  него дочь - гордая и обаятельная
Настя;   сестра   Чепурина,   раскольничья  игуменья  Манефа,  которая  весь
сжигающий  ее  огонь  страстей,  после  того как ей не удалось устроить свое
личное  счастье,  направила  на  то,  чтобы  возвеличить  и  прославить свою
обитель;  незаконная  дочь  ее  -  огонь-девка Фленушка, отчаянная пособница
всяких  романтических  приключений,  но,  тем не менее, пожертвовавшая своим
сердцем,  чтобы  угодить матери. В первых же двух частях вполне определились
и  отрицательные  типы: корыстолюбивый красавец Алексей Лохматый, проходимец
и  фальшивый  монетчик  Стуколов,  его  пособник - игумен Михаил и, наконец,
сладкогласный  певун,  ревнитель  веры и великий начетчик Василий Борисович,
то  и  дело  убегающий с девками в кусточки, с благочестивым возгласом: "Ох,
искушение".  К  характеристике всех этих лиц остальные две части "В лесах" и
"На  горах"  решительно  ничего  не прибавляют. Интерес новизны представляет
только  семья  рыбопромышленника  Смолокурова  ("На  горах"), нежного отца и
человека  как  будто  совсем  порядочного,  но  в торговом деле без зазрения
совести  надувающего  самого  близкого  приятеля.  В  первых  двух частях "В
лесах"  вполне  очерчены  и  те  картины  быта,  на  которые Мельников такой
удивительный  мастер:  обеды,  обряды,  промыслы, гулянки, моления, скитская
жизнь,  прения  о вере; дальнейшие повторения всего этого очень утомительны.
Особенно  скучны  десятки страниц, которые Мельников посвящает переложению в
разговоры   раскольничьей   догматики.  Зато  первые  две  части  "В  лесах"
принадлежат  к  самым увлекательным книгам русской литературы. Они открывают
совершенно  новый  (теперь  уже  ставший  достоянием  истории),  удивительно
колоритный  мир,  полный жизни и движения. Полудикие люди заволжских лесов в
художественном   изображении   Печерского   возбуждают  не  только  холодное
любопытство,  но  и  самое  живое  участие. Сильнейшая сторона "В лесах" - в
прелести  самого рассказа. Самая обыкновенная вещь - обед, прогулка, парение
в  бане  -  превращается  у  Мельникова  в  увлекательную  эпопею. Благодаря
долгому  общению  с народом Поволжья, Мельников до того усвоил себе народную
речь,  что  пользуется  ей  не  только  в  разговорах,  но  и  там, где идет
повествование  от  лица  автора,  при  описаниях  природы  и  т.  д. Главный
недостаток  последних произведений Мельникова тот, что Мельников взял только
казовую  сторону  жизни. Перед нами какой-то вечный праздник. "Тысячники" то
и  дело  задают  баснословные  пиры  с  десятками  блюд;  как  парень  - так
красавец,  как  девка  - так краля писанная, и как парень увидит девку - так
сейчас  у  них пошла любовь, а в следующей главе уже раздвигаются кусточки и
следует  ряд  точек.  Скитскую  жизнь Мельников изображает только со стороны
сладкоедения  и  гулянок.  Трудовой жизни Мельников почти не коснулся и один
только  раз очень зло осмеял артельные порядки, которые он вообще терпеть не
мог,  наряду  с  общинным  землевладением.  Строго  говоря,  "В лесах" и "На
горах"  рисуют только жизнь богатых и разгульных "тысячников" и прикрывающих
мнимой  святостью  свое  тунеядство и разврат скитников. Рассказы Печерского
не  дают  ключа  к пониманию внутренней сущности такого огромного, глубокого
движения,  каким  является  раскол.  Почему  эти  столь жизнерадостные люди,
только  и  занятые  едой,  выпивкой  и  девками, так крепко держатся "старой
веры"?   Есть  же  в  психологии  людей  древнего  благочестия  какие-нибудь
духовные  устои,  дающие  им  силу  для  борьбы  с  гонениями.  И  вот их-то
Мельников  и  проглядел  за  пирами  и  гулянками,  почему  все великолепное
повествование   его  имеет  значение  только  для  внешнего  ознакомления  с
расколом.  Полное  собрание сочинений Мельникова издано М. О. Вольфом в 1897
-  98  годы  и  дано как приложение к "Ниве" 1909 г. (с пред. А. Измайлова).
Для  биографии  Мельникова  имеют значение труд П.С. Усова , в "Историческом
Вестнике"  (1884,  N  9  -  12,  переп.  в  изд.  1897)  и сборник "В память
Мельникова"  (Нижний  Новгород,  1911);  ср.  также  Лесков, в "Историческом
Вестнике"  (1883, N 5); К. Бестужев-Рюмин, в "Журнале Министерства Народного
Просвещения"  (1883,  N  3); брошюру Н. Невзорова (Казань, 1883) и юбилейную
речь  Иловайского,  в "Русском Архиве" (1875, N 1); Венгеров "Источники", т.
IV.  Разбор  литературной  деятельности Мельникова - и то не столько разбор,
сколько  пересказ  -  дал  один  только  Ор.  Миллер  Русские писатели после
Гоголя", 3-е изд., 1886). 
     
     




Полезные ссылки:

Крупнейшая электронная библиотека Беларуси
Либмонстр - читай и публикуй!
Любовь по-белорусски (знакомства в Минске, Гомеле и других городах РБ)



Поиск по фамилии автора:

А Б В Г Д Е-Ё Ж З И-Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш-Щ Э Ю Я

Старая библиотека, 2009-2024. Все права защищены (с) | О проекте | Опубликовать свои стихи и прозу

Worldwide Library Network Белорусская библиотека онлайн

Новая библиотека