Библиотека художественной литературы

Старая библиотека художественной литературы

Поиск по фамилии автора:

А Б В Г Д Е-Ё Ж З И-Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш-Щ Э Ю Я
Читальный зал:

Михаил МАРТ

ПОГАШЕНО КРОВЬЮ

Анонс

     Три миллиона долларов исчезли без следа... И никто - ни паханы и шестерки на зоне, ни крутые авторитеты в столице, ни внедренные в банду фээсбэшники, ни продажные высокопоставленные чиновники, ни дорогостоящие киллеры - никто не мог и предположить то, что произошло на самом деле...
     Не догадается и даже самый искушенный знаток детективного жанра, пока - как это всегда бывает с блестящими романами М. Марта - с огорчением не перевернет последнюю страницу этой ни на что не похожей, мастерски написанной книги.

ГЛАВА I

     Первая пуля прошла мимо цели. Равиль выдохнул воздух и отвел карабин в сторону. Слишком далеко. Но более удобной точки он все равно не найдет. Дерево, на котором он сидел, находилось в двадцати метрах от мишени, и высоту он выбрал подходящую. Стареет, и рука уже не та. Он вынул платок и вытер единственный слезящийся глаз. Несколько секунд снайпер восстанавливал дыхание, затем вновь прильнул к оптическому прицелу. Только бы не облажаться во второй раз. Поймав мишень, он затаил дыхание и нажал на спусковой крючок. Раздался слабый хлопок, шум и пламя сожрал глушитель. Раскаленный свинец вырвался на волю, и бешеная пуля перебила провод у изолятора столба. Равиль облегченно вздохнул. В двухэтажном особняке за кирпичным забором замолкла музыка. Работа выполнена. Дом обесточен.
     Снайпер неторопливо спустился на землю, осмотрелся по сторонам и от опушки направился к лесу Он остался доволен собой. Его до сих пор считают лучшим, если доверили такую деликатную работу. Странный заказ. Впервые Равиль брал на мушку электропровода вместо двуногой живности. По крайней мере, можно уйти без спешки и не опасаться погони.
     Весна окутала лес мягкой зеленью. На дворе стоял май, пели птички, и люди пребывали в приподнятом настроении.
     Двое крепких парней сидели за столом с бокалами шампанского. У каждого на коленях мурлыкали красотки в костюмах Евы и помутневшими глазами стреляли по сторонам.
     - Куда делась музыка? - спросила одна из них.
     - Экран видеомонитора погас, - заявил один из парней, снимая с колена обнаженную толстушку.
     - Проверь внизу силовой щит, - приказным тоном сказал второй.
     Высокий коренастый тип встал и, поправив кобуру под мышкой, направился к двери.
     Девочки засмеялись, глядя ему вслед. Голые волосатые ноги, длинные цветастые трусы, белая сорочка навыпуск, перекошенный набок галстук и кобура, из которой торчал ствол с глушителем. Перепоясанная ремнями спина казалась слишком большой.
     - Гогочка! - окликнула уходящего одна из подружек. - Твою спину можно в кинотеатре вместо экрана использовать.
     - Только для широкоформатного кино, - хихикнула другая. Гогочка спустился вниз и проверил электрощит. Никаких повреждений, все чисто. Он подошел к входной двери, где висел на стене телефон, и снял трубку. Набрав номер, Гогочка ждал, разглядывая пальцы на ногах. Спустя несколько секунд в трубке послышался хрипловатый мужской голос.
     - Эй, папаша. Охрана из десятого коттеджа беспокоит. Где-то обрыв, у нас нет света и сигнализация не работает. Пришли-ка нам электрика.
     - У нас нет своего электрика. Штатом не предусмотрен. Могу вызвать аварийку.
     - Вызывай кого хочешь, но свет должен быть. И пошевеливайся.
     Гогочка со злостью бросил трубку и направился к лестнице, что-то буркнув себе под нос.
     К коттеджному городку шла одна-единственная асфальтированная дорога от центральной магистрали. Сороковой километр от Москвы по Рязанке, и налево. С правой стороны от шоссе находился город Жуковский - он и обслуживал престижные поселки закрытого типа. Сюда приезжали по первому зову врачи, электрики, слесаря и плотники. Здесь хорошо платили и не торговались.
     Четыре километра отличной дороги до поселка Березки проходили через поле, лес и упирались в шлагбаум. Тут и стояла сторожка, из которой дежурный охранник вызвал аварийку. В то же самое время, не доезжая двух километров до поселка, остановился старый цельнометаллический фургон желтого цвета с красным крестом и надписью на борту "Ветеринарная служба на дому". Из машины на дорогу вышли пятеро мужчин. Разные и непохожие. Их объединяла голубая униформа с отбитыми по трафарету надписями на груди и спине: "Горэнерго".
     Пятый, самый высокий, отличался не только ростом, но к одеждой. Форма лейтенанта ГАИ, жезл в руках и бронзовый знак на груди. Они перешли на другую сторону дороги. "Уазик" тут же развернулся и уехал. Четверо в комбинезонах скрылись в лесу, а гаишник остался у обочины. Машина техпомощи появилась на трассе спустя десять минут после прибытия на место упомянутой пятерки.
     Лейтенант поднял жезл и остановил приближающийся грузовик. Машина сбавила ход и, проехав мимо гаишника, прижалась к обочине. Шофер пожал плечами, вынул из папки путевку и спрыгнул с подножки на землю.
     Гаишник оставался на месте. Водитель покачал головой и с недовольным видом направился к офицеру.
     - Ты чего, командир? Тут отродясь вашего брата не видали.
     Случилось чего?
     Он приблизился к лейтенанту и машинально протянул ему документы.
     - Куда едете? - холодно спросил лейтенант.
     - По вызову в Березки. Обрыв на участке.
     - Сколько вас человек?
     - Двое. А куда больше?
     - Откройте заднюю дверцу кузова. - Шофер фыркнул:
     - Ну вы даете, мужики!
     Они направились к машине. Электрик, сидевший в кабине, наблюдал в боковое зеркало, как его напарник ведет к фургону гаишника. "Чего он психует, - подумал электрик. - Сейчас всех проверяют".
     Он наблюдал за ними, пока те не скрылись за высоким стальным кузовом.
     Как только шофер открыл дверцу, на голову ему обрушилось что-то тяжелое. Яркая вспышка в глазах, и лампочка погасла.
     Из-за фургона появился лейтенант. Электрик приоткрыл дверцу и выглянул.
     - Подойдите сюда. Требуются ваши объяснения, - строго произнес офицер.
     - Мы, между прочим, не на пляже загораем! - возмутился электрик и вышел из машины. - Сколько работаю, но ничего подобного не происходило.
     Он заглянул в темный салон аварийки и не сразу заметил лежащего на полу шофера - когда его взгляд наткнулся на сбитые подошвы напарника, изменить что-либо было поздно. Резкая острая боль в затылке, и мир куда-то исчез...
     - Отличная работа. Фарш. Пора трогаться. Времени в обрез. - Он повернулся к мужичкам в униформе и, кривя рот в ухмылке, приказал:
     - Ну, господа блатари, быстро в фургон. Там вам будет весело.
     Мужички повиновались. А как иначе, каждый из троих едва доставал головой до грудной клетки молодых крепких бугаев. Фарш закрыл фургон на щеколду, и здоровяки направились в кабину.
     За руль сел Фарш.
     - Ну что, Арбалет, метку помнишь?
     - Заводи и трогай. Езжай медленно. Слева столбик будет, там и тормознешь. С километр, не дальше.
     В салоне стояла темень. Окна отсутствовали, и лишь слабый луч пробивался сквозь люк в крыше.
     - Послушай, Хрящ, кажется, нас кинуть решили. Мы на мокруху не подписывались.
     Говорил самый маленький из компании. Он выглядел ребенком. Рост не больше полутора метров, но лицо далеко не детское. Лысеющий мужичонка с маленькой морщинистой мордочкой и водянистыми глазами навыкате. Звали его Гномом, а как по паспорту, он и сам уже забыл.
     Тот, к которому Гном обратился, выглядел не намного крупнее.
     Седые волосы, нос картошкой, тонкие губы, резкие глубокие дуги от ноздрей к уголкам рта и очень острый проницательный взгляд.
     - Действовать будем по обстановке. Фарша я возьму на себя. А ты, Монтер, займешься Арбалетом.
     Монтер сидел в углу. Он никогда не спорил и привык подчиняться.
     Сказано - надо делать, а там, куда кривая выведет.
     Возмутился Гном.
     - Куда нам против таких шкафов?! У них стволы с глушаками, а мы голые.
     - У нас мозги есть и опыт, тебе ли, тертому калачу, фраеров пугаться? Ты не шелести, сами все сделаем. Твоя забота в щели нырять. Не на дело идем, а на подставу. Тут все ясно. Либо мы, либо они.
     Машина резко затормозила. Через несколько секунд задняя дверца открылась. В салон проник яркий солнечный свет.
     - Ну, уголовнички, взяли покойничков на горб, и вперед.
     В десяти шагах от шоссе, где деревья едва прикрывали дорогу, их поджидала вырытая яма. Трупы электриков бросили в землю. Фарш скинул милицейский мундир и швырнул его следом в могилу. Пока закапывали покойников, Фарш переоделся в униформу Горэнерго. На всю работу ушло не более десяти минут, могилу заложили дерном и вышли к машине.
     И вновь дорога. Ехали не более пятнадцати минут, и за это время Хрящ объяснил подельникам суть своего плана.
     - Главная задача - дать амбалам возможность избавиться от охраны, а потом решим и наши проблемы.
     Аварийка подъехала к металлическим воротам у трехметрового кирпичного забора и остановилась.
     - Оставайся в машине, Арбалет. Я пойду с урками.
     - На участке кавказская овчарка.
     - Все знаю. Монтера на столб, а Хряща и Гнома я беру в дом. - Фарш спрыгнул на землю и выпустил мужичков из фургона.
     - Полезай на столб, Монтер. В случае чего, подашь сигнал Арбалету.
     Калитку оставим открытой. Хрящ пойдет за мной, а ты, Гном, оставайся на стреме.
     Ты наш золотой ключик.
     Фарш взял из кабины сумку и набросил на плечо.
     - Послушай моего совета, Фарш. Я уже понял, что того, кто тебе откроет калитку, ты пришьешь. Но прежде чем достать ствол, убедись, что дверь дома открыта. Если он ее захлопнет, то мы не успеем ее распечатать. Второй парень вызовет подмогу, - А ты не дурак, Хрящ. Не зря в законниках ходишь.
     - Не зря. И на тропинке его не трогай. Из окон все видно.
     Арбалет скрылся за машиной, Монтер полез на столб с сумкой наперевес, ловко перебирая ногами с пристегнутыми "кошками". Фарш, Хрящ и Гном подошли к калитке. Фарш нажал кнопку звонка.
     Им долго не открывали. Они ждали молча, уставившись на черные ворота с некоторым волнением, будто наблюдали за чемпионатом по хоккею. Наконец щелкнул засов, и калитка распахнулась.
     Охранник выглядел безобидно, как банщик после кружки пива, Фаршу потребовалось не больше секунды, чтобы оценить обстановку. Тропинка шла прямо к дому, дверь особняка осталась открытой, на окнах висели плотно закрытые жалюзи.
     Но главной проблемой оставался пес. Огромный зверь стоял рядом с хозяином и свирепо рычал.
     - Тихо, Байкал. Вы электрик? - спросил сторож.
     - У вас провод оборвался, - холодно заметил Фарш и кивнул на столб, - Уберите псину, нам нужно пройти на участок.
     - Собака вас не тронет, пока я буду стоять рядом. - Он поднял голову и глянул на Монтера, который добрался до изоляторов и копался в своей сумке.
     Фарш принял решение, не задумываясь о последствиях. Он завел руку за спину, выдернул пистолет из-за пояса и тут же выстрелил. Пуля угодила охраннику в подбородок и вышла через затылок. Второй выстрел последовал тут же.
     Следующая пуля влетела в пасть собаке и откинула пса на пару метров назад. Тот сдох, не успев тявкнуть.
     - За мной! - скомандовал Фарш и, перешагнув через труп охранника, побежал к дому.
     Хрящ задержался на секунду. Он успел нагнуться и вытащить пистолет из кобуры покойника. Никто этого не заметил, кроме Гнома и Монтера, наблюдавшего за событиями с вершины столба.
     План дома они знали наизусть. В гостиной первого этажа никого не оказалось.
     Фарш приложил палец к губам.
     - Тихо, парень. Ступени деревянные, пойдем спокойно. Второй наверху.
     Он сбросил сумку и направился к лестнице.
     Охранник действительно находился на втором этаже. Мальчики расслабились в отсутствие хозяина и даже подумать не могли, что кому-то придет в голову мысль устроить налет на тихую заводь, где, кроме антиквариата, ничего не было.
     Его застали в момент оргазма. Он лежал на спине поперек кровати, а партнерша прыгала сверху, как всадница на коне. Два бесшумных хлопка, и дуэт разлетелся подобно фарфоровой статуэтке. Девчонка перескочила через голову охранника и с перебитым позвоночником свалилась на ковер. Парень успел приподняться на локтях и потяжелел на девять граммов. В горле появилась дырка, и на грудь потекла пульсирующая струйка крови.
     Наблюдая за картиной, Хрящ уже видел себя на месте жертвы. Такой зверюга ни перед чем не остановится. Щелкает людей, словно семечки лузгает.
     - Ну вот и ладненько, - довольно сказал Фарш и убрал пистолет за пояс, - Идем вниз, пора за дело приниматься.
     - Не рано ли победу торжествовать, приятель? - тихо спросил Хрящ, глядя на партнера снизу вверх.
     - О чем ты, урка?
     - Вряд ли такие мордовороты пользовались услугами одной телки.
     Фарш склонил голову набок и прищурился.
     - Ишь ты, какой умный.
     - Я годков на двадцать постарше тебя буду. Опыта больше.
     - Два ноль в твою пользу.
     - Проверить надо.
     Они заглянули во все комнаты второго этажа, но никого не нашли.
     - Оплошал, бывалый, - усмехнулся Фарш.
     - Вряд ли. Зайди еще раз в спальню напротив. Там постель помята.
     Загляни под кровать и в шкаф.
     Фарш с недоверием посмотрел на сморщенного мужичка и зашел во вторую спальню. Уперев кулаки в бедра, он осмотрелся. Ползать на коленях ему не хотелось.
     - Цып-цып-цып! Крошка, вылезай! Ваша мать пришла, молочка принесла. - В ответ тишина.
     - Выходи, сука! - неожиданно выкрикнул Фарш. За оконной портьерой кто-то всхлипнул. Фарш выхватил пистолет и выстрелил не целясь. Плотная ткань занавески дернулась, прищепки на карнизе защелкали, ткань поползла вниз и вместе с женским обнаженным телом упала на ковер.
     Фарш подошел ближе и перевернул труп ногой на спину. Испуганное лицо застыло в гримасе смерти. Широко открытые глаза остекленели.
     - Такая красивая и такая глупая, - протянул убийца.
     - Нам пора, - сказал с порога Хрящ. Фарш направился к двери. Они спустились вниз и позвали в дом Гнома.
     - Ну вот, шпендрики, - улыбаясь, начал Фарш, - теперь и ваш черед пришел поработать. А суть дела вот в чем. Деньги лежат в сейфе. Сейф в бане.
     Баня в подвале. Подвал на замке. А замок электронный. Срабатывает от пульта, которого у нас нет. Да и толку в нем никакого. Дом обесточен, и замок блокирован. Долю свою будете зарабатывать так! Гном проникает в подвал через каминную трубу. Книзу она расширяется. Правда, наш шплинт в любую щель пролезет. Спускаться будешь по веревке. Попадешь прямо в салон отдыха перед сауной. Слева будет лестница. Поднимешься и отведешь запор вручную. Люк открыт, и мы снова вместе, клопики мои недорезанные. Вперед!
     Фарш вернулся за сумкой, брошенной у входной двери, и достал из нее веревку и фонарь.
     Гном обвязался веревкой, включил фонарь и залез в камин.
     - Смешно, - хмыкнул Фарш. - Баран и тот весит тяжелее, чем этот ханурик. Его одним пальцем держать можно.
     - Гном просочится туда, куда мышь не пролезет, - проворчал Хрящ. - Знатный форточник.
     - Кому они нынче нужны? Его профессия отмирает. Не те двери, не те окна. Сквозь стену не пройдешь. Тут хитрость нужна и сила. Народ у нас тупой, доверчивый, сами двери открывают.
     - И пулю в лоб! Так, что ли? В наше время человеческая жизнь в цене была. Ни один вор на мокруху не шел. Жили по понятиям, - Угу! Полжизни в зоне, а теперь в полном говне. Вот и все ваши "понятия", шалупонь безмозглая.
     Замок щелкнул, и люк в полу открылся. Из подвала выглянул Гном.
     - Прошу к столу, вскипело!
     Они спустились. Луч фонаря пробежал по обшитым вагонкой стенам.
     Фарш вел себя так, будто находился в собственном доме. Он быстро отыскал на стене нужную панель и сдвинул ее в сторону. За вагонкой была стальная дверца сейфа с кодовым замком.
     - Ваш выход, господин Хрящ. Работайте, мистер медвежатник.
     Хрящ подошел к сейфу и внимательно осмотрел его.
     - Сложный механизм. Шестизначный код. Мне нужен стетоскоп и три часа времени. - Фарш загоготал.
     - Может, тебе еще водки, девочек и баньку растопить?! Динозавры!
     Проку с вас никакого, пыльные мешки. В каком веке живете?
     - А ты что предложишь? - спокойно спросил Хрящ. Фарш достал из сумки пластид и отрезал кусок бикфордова шнура.
     - Мы в подвале. Над нами бетонный потолок, кругом кладка в четыре кирпича. Долбанем, и никто ничего не услышит.
     - Деньги сгореть могут, - вмешался Гном.
     - А мы рискнем. Все не сгорит.
     - Предусмотрительный. Все учел.
     - А то на вас бы полагался, клопы вонючие.
     Фарш принялся за дело. Вряд ли он был специалистом, но инструктаж получил квалифицированный. Хрящ уже не сомневался в том, что их взяли для отвода глаз. Им нужны козлы отпущения, а не специалисты с устаревшими взглядами и методами работы.
     Шнур загорелся. Они поднялись наверх и захлопнули крышку люка.
     Через минуту пол сотрясло, а крышку вышибло.
     - Ну что я говорил! Мы даже ворон в саду не спугнули. Чистая работа.
     Когда дым рассеялся, они вернулись назад. Искореженная дверца сейфа висела на одной петле. Луч фонаря скользнул по стенке и остановился, уткнувшись в плотные, затянутые в целлофан пачки денег.
     Фарш достал из сумки мешок из черной прорезиненной ткани и бросил его на пол.
     - Сгребайте башли в тару, и уходим.
     Тяжелые блоки с долларами походили на кирпичи. В каждой упаковке по десять пачек, в каждой пачке по сто стодолларовых купюр. Хрящ пытался сосчитать количество брикетов: их было тридцать.
     Нехитрая арифметика вывела в его сознании сумму в три миллиона долларов.
     Фарш поднял мешок и хмыкнул.
     - Не так уж много, как я думал. Правда, для вас этот груз слишком тяжел. Не по годам ноша. Пошли, шмакодявки. "Нас ждет веселый поезд!" Как там дальше поется?
     Фарш шел первым. Это и стало его последней ошибкой. Слишком рано расслабился.
     Хрящ достал пистолет и выстрелил ему в затылок в тот момент, когда здоровяк спустился с крыльца на тропинку.
     - Три ноль в мою пользу, - усмехнулся Хрящ.
     Монтер не спускал глаз с дома, оставаясь сидеть на столбе. Как только Фарш повалился на землю. Монтер достал из сумки рашпиль, снял с него ручку и оголил острый чугунный наконечник.
     Прикинув расстояние, он примерился и швырнул напильник вниз.
     Арбалет стоял возле машины, облокотившись на капот, и курил.
     Заостренный четырехгранный наконечник инструмента вонзился ему в темя и погрузился в череп на половину своей длины.
     Монтер сбросил сумку на землю и начал спешно спускаться. Труп Арбалета оказался слишком тяжелым. На участок его не поволокли, а запихнули в салон аварийки. Все трое уместились в кабине, и машина тронулась с места. За рулем сидел Хрящ, он и командовал парадом.
     - Вот что, подельнички, дело наше дрянь. Таким губошлепам как наши амбалы-покойнички, хозяева не доверили бы большого дела. Речь идет о большом куше. А это значит, что где-то стоит капкан. До шоссе нам не добраться живыми.
     Нужно сгинуть раньше чем нас чикнут.
     - Твоему чутью можно верить, Хрящ. Только с такой ношей нам далеко не уйти.
     - А далеко и не надо.
     Пролесок закончился, и с правой стороны открылось поле, покрытое жухлой прошлогодней травой. Хрящ не раздумывал и свернул с дороги на открытый простор.
     Машина прыгала по кочкам, но тянула. Впереди вновь показался пролесок. У опушки Хрящ снизил скорость и выехал на поляну.
     - Машину видно с дороги, - сказал Гном. - Надо бы углубиться метров на двадцать.
     - Попробуем.
     Хрящ крутил баранкой, петляя между соснами. Они забирались в чащу все глубже и глубже, пока не выехали к оврагу.
     - Ну вот и все. Баста! - подвел итог водитель. - Амбала посадим за руль. Ты, Монтер, возьми лопаты. Они нам пригодятся. Далеко с мешком мы не уйдем, но и близко от телеги копать нельзя. Неровен час, собак по следу пустят.
     Уйдем, насколько сил хватит.
     Арбалета затащили в кабину и усадили на место шофера. Хрящ завел двигатель, сдвинул машину с откоса и спрыгнул. Аварийка скатилась в овраг и уткнулась носом в болотную жижу.
     Хрящ взвалил мешок на спину.
     - Ничего, терпимо. Я бы и второй такой уволок. Вперед.
     Монтер нес лопаты, а Гном едва поспевал за своими подельниками.
     Шли долго, углубляясь в лес, но Хрящ не останавливался. Он кряхтел, пыхтел, обливался потом, но шел.
     Солнце уже катилось к закату, когда трое невысоких мужичков в униформе "Горэнерго" вышли на опушку.
     - Это что? - спросил Гном.
     - Похоже на больницу. Видишь, возле корпуса машины с красным крестом стоят. Аллейки, лавочки, цветочки, - предположил Монтер.
     - На "скорой помощи" можно далеко уехать, - сказал Гном.
     - Не пойдет, - коротко отрезал Хрящ. - Туда гляди. "Каблук" нам больше подойдет.
     Возле одноэтажного домика с табличкой "Прачечная" стоял "Москвич".
     Мини-фургончик выглядел очень соблазнительно.
     - Я сяду за руль, а вы в будку полезайте. Авось пронесет.
     Грабители перешли по мостику через овраг и попали на территорию городской больницы. Мешок с добычей забросили в салон, и туда же залезли Гном и Монтер. Хрящ, не теряя времени, сел за руль, выдернул провода из замка зажигания и соединил их напрямую. Машина завелась.
     Пропажу заметили не сразу. "Каблучок" уже ехал по шоссе, и Хрящ считал, что дело сделано и проблемы позади. Его сообщники в это время тряслись в фургоне и пытались закрыть задние дверцы.
     - Черт! - ворчал Монтер. - Они закрываются только снаружи. Здесь даже ручек нет. Нас остановят!
     Гном вынул шнурок из ботинка и подал Монтеру.
     - Пропусти его сквозь дырки в створках и завяжи. Главное, чтобы не хлопали.
     Гном с тоской посмотрел на мешок с добычей. Лучше бы его не было.
     Ничего хорошего он не ждал от груды денег. Ходишь, щиплешь кошельки по рынкам и точно знаешь, что получишь. Зря он пошел на это дело. Теперь жизни не будет.
     Слишком большой кусок, чтобы его проглотить. Поперхнешься.
     Гном не любил деньги. Он работал из любви к искусству. Таких осталось мало. Но Хрящ своего не упустит. Гном запомнил его глаза, когда они перегружали деньги в мешок. Заболел мужик. Зацепило его, и уже не спасешь. Да и Монтер - парень бесхребетный. Тот авторитетам в рот смотрит. Спрыгнуть бы сейчас и вернуться обратно в деревню к Нюрке под бочок. Нормально жили.
     Но Гном не спрыгнул. Машина мчалась дальше, и уже стало ясно, что погони не будет.
     - Видать, каждому - свое, - с тоской прошептал Гном.

***

     Сквозь витринное стекло отчетливо проглядывала табличка, где черным по белому было написано, что перерыв закончится в восемнадцать часов.
     Молодой человек дернул за сверкающую бронзой дверную ручку, но, как и следовало ожидать, дверь осталась на месте.
     Стрелки циферблата показывали шестнадцать часов без одной минуты.
     Он поднял голову и, словно в подтверждение, прочел неоновую вывеску: "Савой".
     Ему ли не знать, где находится "Савой". В те времена, когда ресторан имел реальные цены и назывался "Берлином", они отмечали в нем очередные и внеочередные звания. Теперь здесь кутили люди другого сорта, но тем не менее он не успел забыть адрес и не мог перепутать дверь.
     Молодой человек поправил галстук и постучал по полированному стеклу.
     Шелковая занавеска слегка отодвинулась, и возникла холеная физиономия швейцара. Затем появилась рука, и щеколда сработала. Дверь приоткрылась, и в проеме сверкнула золотым шитьем ливрея, похожая на маршальский мундир.
     - Привет, генерал. Мне нужен господин Шевцов.
     - Как доложить? - холодно спросил швейцар.
     - Доложи его величеству, что прибыл его холоп Трошин, сын Макара, с челобитной.
     Бледное напудренное лицо лакея оставалось ледяным. Он отошел, уступая дорогу.
     - Проходите налево. Через зал.
     Ресторан, погруженный в полумрак, пустовал. Шелковые занавески приспущены, на белых скатертях искорками сверкал хрусталь. Непривычная тишина.
     Вместо снующих между столиками официантов замерли в позе истуканов несколько человеко-быков с трафаретными физиономиями. Слабый звук столовых приборов доносился из дальнего угла. За крайним столиком у окна сидел мужчина и мирно поглощал блюда высококлассной кухни. Гость прошел к уставленному разнообразной снедью столу и остановился в двух шагах, разглядывая особо важную персону с вилкой и ножом в руках. На вид ему было чуть больше пятидесяти, благородная седина на висках, смуглое лицо, голубые глаза, полированные ногти, безупречный костюм, белоснежная сорочка, "Порода так и прет, - подумал молодой человек. - Такой и в бушлате марку держать сумеет".
     Увидев подошедшего, элегантный господин прервал тщательное пережевывание и оценивающе осмотрел пришельца. Его синие глаза выражали любопытство ребенка, разглядывающего мартышку в зоопарке. Наивность и бесцеремонность немного смутили гостя, и он вновь поправил узел галстука.
     - Вы Дмитрий Николаевич Шевцов? - спросил пришелец, словно в зале находились по меньшей мере два человека за разными столиками.
     - А вы от Никанора Евдокимыча?
     - Совершенно верно. Меня зовут Филипп Макарович Трошин. - Шевцов положил вилку и указал на свободный стул.
     - Да-да, я вас себе таким и представлял. Крепкий, высокий, с мужественным лицом и даже с ямочкой на подбородке. А самый приятный сюрприз - ваше имя.
     - Извините, не понял, - удивился Трошин, присаживаясь к столу.
     - Ну да. Вас зовут Филипп. Это мой любимый персонаж. Я, видите ли, обожаю читать американские детективы. Ну не современную бойню, конечно, а классику. Чэндлера. Главный герой его романов - Филипп Марлоу. Он тоже частный детектив. Если вы не возражаете, я буду называть вас просто Фил.
     - Как хотите. Я думаю, имя сыщика - не главное в работе, - Конечно.
     Шевцов очень легко и непринужденно вел разговор, его белозубая улыбка, мягкий голос и открытый взгляд располагали к себе собеседника, и Трошин почувствовал, как тиски неуверенности ослабли.
     - Вы знаете, - продолжал Шевцов, - я ведь очень далек от людей вашей профессии, и мне очень интересно поговорить с живым персонажем, а не с киношным. Черт! Ну да...
     На секунду Шевцов задумался, потом кивнул, будто согласился с собственной мыслью, и, достав из кожаного портсигара коричневую сигарету, сменил тему.
     - Вас, Фил, мне рекомендовал генерал Скворцов. Очень уважаемый мною человек. Он сказал, что я могу на вас положиться. Это так?
     - Конечно, если вы верите рекомендациям.
     - Да, таким рекомендациям я доверяю. У меня есть информация, что вы хотите открыть свое сыскное и охранное агентство, но бюрократические препоны вам не позволяют этого сделать. В вашей команде есть люди, которые так же, как и вы, незаслуженно остались на улице. Мне нравится ваша идея. Наша милиция, как бы это мягче выразиться, не всегда оказывается на высоте, к тому же ее работники в большинстве своем не очень грамотны, и не всегда им можно доверять.
     Но это мое мнение. Я приветствую саму идею создания профессиональных сыскных агентств. Во всяком случае, будет лучше, если вы организуете такого рода структуру, а не криминальную группировку.

Впрочем, я, как всегда, ухожу от заданного курса в дебри. - Шевцов улыбнулся. - Трибунная болезнь. Болтология!
     Но по сути скажу одно. Я готов помочь вам. Причем серьезно помочь. Вы получите лицензию, вас зарегистрируют должным образом, у вас будет свой офис в центре Москвы с умеренной арендной платой... Ну, скажем, на Сретенке. И еще. Вы получите право на ношение боевого оружия. Что скажете?
     - Предложение из области фантастики. Не зная, кто вы, я бы не принял всерьез ваш расклад.
     - Нашим посредником является генерал Скворцов Никанор Евдокимыч, которому мы доверяем и который, в свою очередь, доверяет нам. Крепкая цепочка.
     Все обещанное мной вы получите, но услуга стоит дорого.
     - Сколько же?
     - Три миллиона долларов.
     Фил побледнел. Приступ злости, прилив гнева заставили его вскочить с места.
     - Ну-ну! Успокойтесь. Вы должны оставаться хладнокровным при любой ситуации. И научитесь слушать собеседника до конца.
     Фил понял свою ошибку и покорно сел. Сидя без гроша в кармане большую часть своей сознательной жизни, человек не всегда правильно реагирует на заоблачные цифры.
     - Игра, которую я вам предлагаю, должна быть выиграна. Ее нельзя проиграть. В деле участвует много народу. Конкурсная основа. Суть в том, что названную сумму украли. Эти деньги принадлежат группе предпринимателей. Они лежали в сейфе очень уважаемого человека, и их выкрали. Кража со взломом.
     Причем мне известны взломщики. Мы получили анонимку с предупреждением о готовящемся налете, но халатность и недооценка противника привели к тому, что мы упустили жуликов. Засада не сработала. Я хочу вернуть деньги на место.
     Помимо обещанных услуг вы получите один процент премии. Тридцать тысяч.
     - Когда произошло ограбление?
     - Сегодня утром. Дело серьезное, и мы пускаем вас по горячему следу.
     - Где место ограбления, офис?
     - О, это очень известный поселок Березки. Там живут артисты, писатели, предприниматели. Около сорока километров по Рязанке, в районе города Жуковского. Престижные коттеджи, охрана, и вдруг... Но вам не следует туда ездить. Там делать уже нечего, и этим занимается милиция. Преступники ушли. Но город в кольце. И с деньгами они из Москвы не уйдут. Знает кошка, чье мясо съела.
     Шевцов достал из кармана конверт и положил его на стол.
     - Здесь анонимка и фотографии трех налетчиков. Имена их известны.
     Главарь банды по кличке Хрящ - популярная личность в воровском мире. Второй имеет кличку Гном, третий - Монтер. Их личные дела вы можете запросить через свои каналы, я не стал на это тратить время. С чемоданом денег не так легко уйти. Это все, чем я могу вам помочь. Во времени я вас не ограничиваю, но важно, чтобы деньги остались в неприкосновенности и вернулись на место. Никанор Евдокимыч утверждал, будто такие орешки по вашим зубам. Хочу ему верить.
     Звоните мне в любое время дня и ночи, держите меня в курсе дел, и мы в долгу не останемся. В конверте вы найдете мои телефоны, а также четыре тысячи долларов на мелкие расходы. На первое время. В деньгах не стесняйтесь, звоните, если возникнут проблемы.
     Фил забрал конверт и встал.
     У двери в зал, у входа в служебное помещение и у стойки бара стояли крупногабаритные истуканы и хмурыми пустыми взглядами сопровождали гостя до выхода. Можно догадаться по сломанным ушам и узнать в этих людях бывших борцов, которые служили в большей степени интерьером, а не защитой. Дань моде, вылупившейся из голливудских боевиков серии "Б".
     Покинув ресторан, Фил перешел дорогу, где возле ЦДРИ ожидала его вишневая "девятка". Усевшись в машину, он несколько минут сосредоточенно думал, положив подбородок на рулевое колесо, затем завел двигатель и развернулся.
     В половине шестого вечера вишневая "девятка" подъехала к указателю: "Поселок Березки - 4 км".
     В сторону от шоссе, где были придорожная шашлычная и мини-маркет, шла проселочная дорога. Дорога находилась на стадии, когда работы консервируют и начинают требовать дополнительные средства.
     Фил оставил машину возле шашлычной и решил пройтись, четыре километра - это не расстояние.
     Перекинув спортивную сумку через плечо, он тронулся в путь.
     Содержимое сумки соответствовало требованиям профессии, как докторский саквояж.
     Май в этом году выдался жарким, и Подмосковье покрылось нежной девственной зеленью, воздух пьянил своим ароматом, а щебетание птиц не умолкало от рассвета до заката.
     По пути Фил забрел в пролесок и переоделся. Голубой костюм, итальянские туфли сменились джинсами, кроссовками и ветровкой. Элегантный молодой мужчина превратился в заурядного дачника.
     Через пятнадцать минут он вышел к шлагбауму, который перекрывал въезд в поселок. Фил уже видел подобное и каждый раз раздражался и скрипел зубами. Слепленные один к другому мини-замки в стиле детской архитектуры песочно-пляжного размаха с арками, шпилями, бойницами и неприступными четырехметровыми стенами. Вся эта аляповатая безвкусица выглядела бельмом в глазу.
     Весь город, вплоть до сараев и собачьих будок, смастерили из красного кирпича, который никак не вписывался в едва позеленевшую девственную природу, ожившую после долгой спячки.
     Сторожка возле шлагбаума походила на собачью конуру, но с той лишь разницей, что предназначалась для человека.
     Фил подошел к домику и постучал в окошко. Через некоторое время дверь открылась, и на воздух вышел пожилой мужичок в камуфляжной униформе с рацией за поясом. По его осанке и гладкой коже на руках Фил предположил, что старикан из отставных, а с такими легко найти контакт, если знать нужные рычаги.
     - Привет, земляк, - улыбаясь, сказал Фил.
     - Привет. Ищешь кого?
     Сторож потянулся и лениво сошел с крыльца, поглядывая по сторонам.
     - Ищу. Нет ли у вас работенки в охране? - Фил покрутил перед его носом удостоверением ФСБ. - Я из бывших.
     - Понимаю, - мрачно кивнул охранник. - Все мы остались не у дел.
     Вовремя нас убрали, а то бы им вместо дворцов камеры предоставили. А теперь анархия. Хватай, убивай, воруй, толкай... Раньше я эту нечисть в тюрьмы сажал, а теперь к ним в швейцары нанялся. Вот, браток, до чего дожили.
     - Это точно, - согласился Фил. - У меня тут теща рядом живет. - Он указал пальцем в неопределенном направлении. - Вот я и подумал, все лето здесь торчать, может, и подработать получится. В Москве-то ловить нечего.
     - У нас комплект. Восемь человек, по двое через трое суток на четвертые.
     - Тихо здесь? Без приключений?
     - А чего тут случится? Мы здесь только машины пропускаем с соответствующими номерами, а в домах своя охрана имеется. Думаешь, нам доверят эти четырехэтажные мавзолеи охранять? Там такие бугаи - будь здоров, не кашляй!
     А мы так - мебель в прихожей.
     - А я слышал, бабы у остановки на деревне толковали, будто милиция утром приезжала.
     - Какая там милиция. Техпомощь. Ребята из десятого коттеджа вызывали. Провода оборвало, и дом без света остался. Техничка приехала и за час все сделала. Тишина! Бабы есть бабы. Сколько здесь сижу, даже "скорая" ни разу не приезжала. Народ здесь обитает тихий, скрытный, пьянки и гулянки не устраивает. Пикники и шашлыки в прошлом. Публика солидная. За темными стеклами джипов и "мерседесов" не очень-то разглядишь. Но, судя по затишью, народ серьезный. С нами только по внутренней связи разговаривают, когда какую машину пропустить. Мы для них - халдеи.
     - А как же почта? Сами ходят? Или все вы?
     - Почту нам сюда свозят, а мы разносим.
     - Тут на домах и номеров-то нет.
     - А зачем они? Первый ряд к опушке - с первого по десятый дом.
     Второй ряд - с одиннадцатого по двадцатый и так далее. Поселок сделан, как блокнот в клеточку.
     - Работенка без надрыва. То, что надо.
     - Ты чуть дальше поищи. За Ильинкой у озера заканчивают стройку.
     Куй железо, пока горячо.
     - Ну счастливо, браток!
     Фил вернулся на сотню метров назад, затем углубился в лес и пошел вдоль опушки к десятому коттеджу. Дом упирался в лес, кирпичный забор с протянутой поверху колючей проволокой и кованые стальные ворота не позволяли надеяться на незаконное вторжение в чужой мир.
     Осмотр окрестности привел Фила к убеждению, что надежда все же есть. Раскидистая пышная липа стояла в трех метрах от ограды, а верхние сучья, невзирая на границы, перемахнули на территорию приусадебного участка и чувствовали себя достаточно уверенно.
     Фил подошел к дереву и примерился. Никаких проблем. Как только он занес ногу, готовясь к восхождению, что-то блестящее у подножья отвлекло его внимание. Фил пригнулся и поднял с земли гильзу. Неподалеку лежала еще одна, он пошарил вокруг, но больше ничего не нашел. Интерес к работе возрос, и Фил оживился. Без особых трудностей он взобрался на дерево и увидел раскинувшийся перед домом участок.
     Мальчишеский азарт немного остыл, картина ему не понравилась.
     Возле калитки лежал труп мужчины с окровавленным лицом, второй труп валялся на пороге дома, и третьим мертвецом была собака. Огромную кавказскую овчарку продырявили насквозь. Три выстрела как минимум на две гильзы. С этого и начинаются головоломки. Фила ввели в заблуждение, и он мог спускаться с дерева и уезжать домой. Но такой оборот его не устраивал. Обещанный гонорар и услуги стоили выше всяких амбиций. В конце концов, генерал Скворцов нес ответственность за обязательства сторон, иначе за что старый маразматик получает проценты с каждого дела.
     Раздумья ни к чему не привели, и Фил решил действовать. Он привык соображать по ходу дела, а не сидя у окошка.
     Сук оказался недостаточно крепким и прогнулся в тот момент, когда Фил висел над забором. Дальнейшее передвижение стало опасным. Нарушитель чужих границ раскачался и прыгнул в сторону участка. Брючина задела за колючую проволоку, и джинсы были испорчены. Приземление также не назовешь удачным. При падении Фил сгруппировался и прокатился по влажной вскопанной почве. Теперь его вид мог только пугать прохожих, и никакое обаяние не могло спасти от презрительной насмешки. Еще хуже, если его здесь застукают, да еще в таком виде, что, по теории бутерброда, не исключалось.
     Фил поднялся на ноги и осмотрелся. Окна дома целы. Снайпер сидел на том месте, где только что находился он, и, судя по всему, кого-то прикрывал, иначе зачем ему убивать собаку? Фил подошел к калитке, осмотрел замок, затем присел на корточки возле трупа мужчины. Не оставалось сомнений, что покойник являлся одним из охранников. Под распахнутым пиджаком висела расстегнутая кобура. Пистолета на месте не оказалось. Калитку он открыл, не опасаясь подвоха, очевидно, зная, кто за ней стоит, но за собственную доверчивость получил пулю в подбородок. Стреляли с бедра из оружия девятого калибра. Пуля прошла сквозь мозг и вышибла полчерепа при выходе на свет Божий.
     Фил достал из сумки фотоаппарат и сделал несколько снимков.
     Второй покойник принадлежал к вражескому лагерю. Его грохнули при выходе из дома. Он упал с крыльца и зарылся носом в щебенку. Стреляли в затылок из пистолета калибра 7,62. Мертвец так же, как и первый покойник, был слишком доверчив к своим сообщникам, если позволил себе идти впереди. На убитом был надет комбинезон синего цвета с надписью на спине "Горэнерго".
     Фил сделал серию снимков и вошел в дом - дверь была открыта.
     Господа грабители торопились. Однако разбитой мебели и следов борьбы в доме не осталось, все выглядело пристойно. Тем не менее коллекция трупов пополнялась новыми экземплярами. Парочка покойников занимала спальню второго этажа. Он лежал на кровати с простреленным горлом, а она - возле кровати, сбитая пулей.
     Одежда валялась на полу. При жизни они были молоды и красивы, но им так и не дали получить то, к чему они стремились, смерть обманула их и пришла в тот момент, когда о ней не вспоминают. Залитая кровью кровать, кобура с нетронутым оружием, разбитый телефон - все Фил зафиксировал на фотопленку.
     В соседней комнате скучал еще один труп. Милая очаровашка покоилась на плюшевой портьере.
     Внизу его ждал новый сюрприз. В столовой был открыт люк в погреб.
     Фил достал фонарь и спустился. У нижнего порога он наткнулся на железную дверь, которая запиралась изнутри, а с внешней стороны имелся лишь фотоэлемент. Замки - Фил насчитал шесть "языков" - были убраны и застопорены на "собачку". Тайный ход с секретной дверью вел в баню. В подполе расположилась шикарная сауна с баром, столами, холодильником и небольшим бассейном в три метра длиной и полтора шириной. Необычность сауны заключалась в том, что возле камина одна из деревянных панелей оказалась снятой со стены, а в нише стоял искореженный взрывом сейф с висевшей на одной петле дверцей. Кроме хромированных сверкающих стен, в железном ящике ничего не осталось.
     Фил и не рассчитывал найти там что-то. Его также удивила грязь на полу. Повсюду валялись древесные угли из камина и пепел.
     Фил заснял обстановку на пленку и поднялся наверх. Направляясь к двери, он внезапно замер. Резкий звонок остановил его у самого порога. Сыщик оглянулся и увидел висевший на стене телефонный аппарат. Несколько секунд он раздумывал, затем вернулся и снял трубку.
     - Алло!
     - Черт бы вас подрал! Я звоню с вокзала, почему меня никто не встретил? Ослы! Вам надоело работать? Ждите. Я сейчас буду.
     Фил вынул платок, вытер трубку и повесил ее на рычаг.
     Теперь он точно знал, сколько у него есть времени для неторопливого исчезновения. Калитка открылась обычным нажатием кнопки, препятствий на сегодняшний день хватало, и порванные джинсы, и вид огородного пугала могли засвидетельствовать, что сыщик к работе подходил с усердием и даже творчески.
     В лесу Фил переоделся и вновь превратился в элегантного мужчину.
     По дороге к шоссе его внимание привлекла толпа зевак у опушки. Пришлось пройти тропинкой через поле и запачкать начищенные туфли.
     Толпа гудела. Вопросов задавать не приходилось, здесь говорили все и сразу, слушай кого хочешь на выбор. Из глубины леса двое санитаров несли носилки. Фил насторожился. Жертвой был человек в синем комбинезоне. Здоровяк с разбитым черепом и надписью на груди "Горэнерго". Голос справа говорил: "И черт его дернул ехать через лес. Здесь же болото! Придурок! Вот и результат!" Голос слева протестовал: "Он же нажрался, как свинья, а на выезде у шоссе гаишники все утро дежурили". Голос сзади спросил: "А он что, не местный?" Кто-то ответил: "Ребята из кооператива, электрики. Чинили что-то у буржуев, ну их угостили, и они решили покуролесить". Посыпались вопросы: "А где же остальные?"
     - "Испугались и смылись" - "Всех найдут!" По лесу ходили проводники с собаками, милиция, врачи и любопытные. Всем места хватало, никто никому не мешал.
     Фил повернулся и ушел. Его ждала машина и коллеги, вызванные в офис на шесть вечера. Фил опаздывал на два часа, но ехал он на встречу не с пустыми руками.
     Через час двадцать минут Фил входил в подъезд шестиэтажного дома на улице Красина. Когда коммуналки расселили, то начальник РЭУ сумел прибрать дом к своим рукам, но, как предполагали ребята Фила, руки грели многие.
     Двенадцать квартир прошли через косметический ремонт и были сданы в аренду мелким фирмам. Фил и его команда сумели наскрести достаточно компромата на хозяина и прижали его к стенке. Просроченные корочки ФСБ убедили начальника не вызывать бандитов для разборки, а сделать хорошее лицо и торжественно вручить ключи от одной из квартир. С тех пор прошло около года, и ни один грош не был уплачен за безвременную аренду четырехкомнатной квартиры со всеми удобствами.
     Но история начиналась раньше, когда очередная новая метла выметала профессионалов из кабинетов Лубянки. У них в верхах такие шмоны назывались сокращением штатов, объединением отделов, чисткой и так далее. Штат сотрудников, борющихся с преступностью, сокращался, штат преступников обогащался профессионалами. Ничего в этом мире не исчезает бесследно.
     Круговорот воды в природе.
     В основном команда Фила занималась тем, что проводила ночи за преферансом. Работы и денег не хватало, но тем не менее они успели провернуть шесть дел с успехом и лишь одно завалить. Куратор Фила генерал Скворцов, который подыскивал клиентуру для полутора десятков групп, созданных на той же основе, считал команду Фила наиболее перспективной и опытной. Однако работа не радовала. Грязное белье перелопачивалось самосвалами, малолетних шлюх возвращали в лоно семьи, фотографировали через замочную скважину неверных жен, подслушивали, выслеживали, разыскивали, крали документы, составляли компроматы и досье, чтобы в удобный момент прижать к стенке своего бывшего нанимателя и получить премиальные за забытое дело. Мало кто знает, что очередной кандидат на высокую должность на самом деле гомосексуалист, а его малолетняя дочь наркоманка со стажем. Ведомство Фила знало тонкости и обладало необходимым арсеналом оружия, которое укладывает наповал и вынуждает доставать кошелек.
     Сегодняшнее дело отличалось от многих и имело перспективы на будущее. Клиент попался именитый, такого за лацкан не схватишь, но и предложения были достойными.
     Трое сыщиков собрались в самой большой комнате за круглым столом и молча ждали четвертого, который делал контрольные фотографии с отснятой Филом пленки. Когда наконец весь видеоряд лежал на столе и был с вниманием изучен бригадой, лица бывших гэбистов вытянулись. История на фотографиях пахла жареным. Никто из присутствовавших не искал приключений на свою задницу и не желал неприятностей. Удивленные лица смотрели на руководителя, ожидая пояснений.
     - Ты что нам подсунул, Филя? Этим должна заниматься прокуратура.
     Нас в два счета возьмут за жабры.
     Фил усмехался, разглядывая физиономии своих коллег.
     - Уверен что никто этими покойничками заниматься не будет и мы о них быстро забудем. Суть не в трупах, а в краже.
     Фил кратко изложил беседу в "Савойе", умолчав о сумме, которую выкрали, и набросал картину, увиденную в коттедже.
     - А теперь я хочу сказать о том, что мне понятно, а что нет, после чего мы можем определить, как нам действовать и какие ставить перед собой задачи. Главное заключается в том, что господин Шевцов - депутат Думы, влиятельный политик, слов на ветер не бросает. Если мы с его помощью сумеем открыть сыскное агентство, то ради этого можно постараться и вытащить мозги из заплесневелого рассола.
     - Задача трудно решаемая, - заявил один из сотрудников.
     - Это почему же? Поймать грабителей с крупной суммой денег в валюте не очень сложно. Мы способны решать задачки и покруче. Но если только с нами не играют в кошки-мышки. Если за этим делом не скрывается более хитрый трюк. Меня смутил тот факт, что господин Шевцов утверждал, будто ограблением на даче занята милиция и делать там нечего. Я люблю проверять каждую полученную информацию. И, как вы видите на снимках, никто в правоохранительные органы не обращался, а покойники уже холодные. Хозяина дачи, как я понял, не было в Москве, и он приехал в шесть вечера. Кто доложил Шевцову о налете?
     - Можно догадаться, - подал голос коренастый мужчина с приятным лицом и глубокими залысинами в черной курчавой шевелюре. - Господин Шевцов получил анонимку и устроил засаду на шоссе. Грабители ушли лесом. Ты утверждал, что в толпе у опушки кто-то вякнул, будто все утро на перекрестке болтались гаишники. Их вполне можно причислить к тем, кто расставил капканы для грабителей, но жулики оказались хитрее.
     - Принимаю довод. А кто мог послать анонимку с фотографиями и именами? Обратите внимание: перечислены трое урок и даны их портреты, но налет совершали пятеро, и те, кто погиб, в деле не упоминаются.
     - Не принципиальный вопрос, - заметил мужчина со скуластым лицом и коротким светлым ежиком над высоким лбом. - Шевцов не обязан доверять нам свои личные тайны. Не исключено, что дача принадлежит ему и он был там утром и видел картину бойни. Возможно, у него имелось пять фотографий, и, если двоих убили, он выбросил снимки покойников, чтобы не отвлекать нас от поисков живых.
     - Резонно. - Фил встал с дивана и достал из кармана две гильзы. - Эти сувениры я нашел под деревом у забора. Они принадлежат карабину "СКС". В кого стрелял снайпер? Трупы на участке схлопотали свинца из пистолетов. Либо существует еще пара трупов, либо снайпер отпугивал ворон.
     - Этот вопрос можно оставить без ответа, - сказал человек с изрытым оспинами лицом, он выглядел старше всех и имел низкий, приятный голос.
     - Нам следует решать главную задачу, а именно - искать Хряща и его сообщников.
     - Разумное решение, - согласился Фил. - В таком случае мы можем распределить роли. По мнению Шевцова, урки не уйдут из Москвы с чемоданом денег. Он уже подключил своих людей, и они блокировали Москву. Можно поверить, что человек его масштаба может себе позволить устраивать такие кордоны. Однако надо полагать, что Хрящ - опытный вор и не станет рисковать крупной суммой денег. Такое ограбление для заурядного бандита как лебединая песня. Риск себя не оправдывает. Поисками Хряща займется Женя Павлов. - Фил указал на мужчину с залысинами, который с готовностью кивнул. - И Сеня Костылев. По части розыска вам нет равных.
     Костылев улыбнулся и провел ладонью по короткому ежику, где путались пепельные волосы с сединой.
     - Что касается Лосева, то Паша займется "Савойем". Разговаривая с Шевцовым, я догадался, что люди его сорта очень консервативны. У них каждая минута расписана, но они всегда обедают в одно и то же время в одном и том же месте. Бассейн, теннис, любовница, презентации, доклады, доктора, массажисты.
     Замкнутый круг, как часовой циферблат. Я сунул под его стол "жучок". Поставь наш приемник к себе в машину, Паша, и подежурь несколько дней у "Савойя". Мне кажется, Шевцов решает личные дела во время обеда. Хорошо бы послушать, о чем он разговаривает и с кем встречается.
     Неприятное, изъеденное оспинами лицо Лосева оставалось холодным.
     - Ты хочешь и на Шевцова завести досье?
     - А почему нет? Через два года его неприкосновенный статус кончится. А люди, которые ворочают такими деньгами, всегда нас интересовали.
     Нам не мешает знать, какие возможности у этого человека, кто стоит за его спиной и в чем его слабости.
     - Для начала надо выполнить его задание, и мы узнаем, в чем его сила, - заметил Павлов. - Если он способен выполнить свои обещания, то сил у него достаточно.
     Фил достал из кармана конверт и высыпал на стол деньги.
     - Четыре тысячи аванса, господа. Значит, Шевцов о нас уже кое-что знает.
     - Он знает, сколько нас.
     Настроение поднялось. Рассыпанная пачка сотенных купюр придавала уверенность сыщикам, и жизнь не казалась такой тусклой.
     Спустя неделю подводили итоги. Фил вызвал господ сыщиков на тринадцать часов, а сам пришел на час раньше. Он решил еще раз прослушать кассету, записанную с "жучка", установленного им в "Савойе". Дело оказалось не таким простым, как хотелось, и Фил думал не о результатах, а о том, как перестроить работу и получить свою выгоду. Эту задачу он решал при помощи ходьбы из угла в угол. Некоторые называли эту схему "маятником", утверждая, что пользу она приносила только героям старых кинолент, где нудное хождение украшалось "беломориной" в зубах и шлейфом дыма. Остановившись у стола, он вновь нажал кнопку диктофона и услышал искаженные техникой мужские голоса.
     Однако бархатный баритон Шевцова и его вкрадчивая манера разговора оставались узнаваемыми.
     Послышались шаркающие шаги, и скрипучий голос гостя произнес:
     - Добрый день, Дмитрий Николаич. Рад, что наконец вы соизволили со мной встретиться.
     - Не преувеличивайте, Валерий Павлович. Рад вас видеть. Какие проблемы?
     Даже на пленке было слышно, что Шевцов продолжает жевать и не думает о том, как чувствует себя гость.
     - Какие проблемы? Странная ситуация, Дмитрий Николаевич. Как могло получиться, что уважаемый Издатель остался в стороне? У нас имелась четкая договоренность организовать предприятие на равных долях. Каждый получает треть.
     - Каламбур, - усмехнулся Шевцов. - Никто не возражал против такого расклада. Я человек слова и никогда никого не подводил. Если помните, то деньги мы обязаны вложить единовременно. Церемония совершилась три дня назад. Я вложил деньги и получил бумаги. Кто виноват в том, что Издатель не принес свою долю?
     Вместо этого я выслушал басню о том, как его обокрали. Ну мы же не дети.
     - Он просил у вас отсрочку?
     - Конечно. Но я не доверяю людям, которых можно обокрасть. Он же не кошелек потерял. Вы перед отъездом доверили свой капитал мне и правильно поступили. Меня не обчистят как щенка. Я внес вашу долю и свою долю. Издатель ничего не внес, и я вынужден был взять себе третью часть.
     - Но почему вы не предоставили ему отсрочку, которую он просил?
     - Потому что я этого не хотел! - повысил голос Шевцов. - А если бы у меня не было денег, то предприятие сгорело бы! И вы в отъезде. Кто кому должен говорить "спасибо"?
     - Кому будет принадлежать третья доля?
     - Мне.
     - Соотношение два к одному?
     - Получается так. Но я не виноват в таком соотношении сил.
     - Я взялся за разработку предприятия на условиях три к трем. Три участника с равным правом голосов. Вы получили лишний голос и стали хозяином положения. Принятый нами Устав уже не пригоден. Его надо пересматривать.
     - Не вижу смысла. У меня есть надежный человек, который способен выкупить третью долю. Вот вам и решение проблемы.
     - Но это ваш надежный человек, а не мой. Издатель оставался самостоятельной единицей.
     - Здесь не школа. Каждый обдумывает полученные уроки после того, как его лишают места. Возможно, Издатель сделает выводы и в будущем не допустит оплошностей. Но сейчас он выбыл из игры. Я продам треть акций тому, кому сочту нужным.
     - Феноменально. Меня вызывают по срочным делам, но в итоге вызов оказывается ложным. Издателя грабят накануне того дня, когда он должен внести деньги, а вы с легкостью решаете все проблемы в свою пользу.
     - Если вас не устраивает положение вещей, то продайте свою долю.
     - Вы забываете, любезнейший Дмитрий Николаевич, что сама идея предприятия принадлежит мне. Я проделал титаническую работу по расчистке, составил баланс и график работ. Это я пригласил Издателя принять участие в моем проекте, а он, в свою очередь, нашел вас. Вы пришли на все готовое и тут же заняли лидирующую позицию. К тому же без меня у вас ничего не получится. Сам принцип завязан на моей работе.
     - Как это ни прискорбно, но деньги уже работают и вам придется смириться с данным положением. Отступать некуда. Не вижу причин для паники. Вы получите свою треть. На вашу долю никто не посягает, но в дальнейшем постарайтесь быть более осмотрительным. Когда человек вашего масштаба и ума в ответственный момент вылетает по ложному вызову, это наводит на нехорошие размышления. На данный момент вам меня не в чем упрекнуть. Я спас положение, а вы упустили момент. Место лидера принадлежит мне по полному праву. Это же очевидно. Я не терял денег и не уезжал на другой конец земли, я работал за троих и решил вопрос положительно.
     - Положение дел меня не устраивает. Но я готов пойти на компромисс. Я выкуплю у вас третью долю для Издателя и отдам деньги до девяти вечера сегодняшнего дня. Вы хотите быть лидером, пусть так. Я хочу, чтобы работал тот состав, который предполагался изначально. Издатель вернет мне долг с оборота. Я и он будем иметь по тридцать процентов, а вы - сорок.
     Наступила пауза. Затем Шевцов сказал:
     - Пусть будет компромисс. Я не хочу портить с вами отношения на начальном этапе. Но я оставляю контроль за собой.
     - Контроль остается общим. Вы можете занять кресло председателя, но экономика должна оставаться прозрачной. Мы партнеры, а не обслуживающий персонал.
     - Поставим точку. Итак, деньги должны быть к девяти вечера.
     Благодарю за визит. - Фил выключил диктофон.
     - По сегодняшней формуле "Человек человеку - волк" все сделано по правилам.
     Фил оглянулся и увидел стоявшего в дверях Павла Лосева.
     - Вероятно, так. Ты выяснил, что за тип разговаривал с Шевцовым?
     - Конечно. Я проследил этого типа. Валерий Павлович Феоктистов один из самых влиятельных чиновников в Министерстве путей сообщения. Курирует железные дороги Сибири, Дальнего Востока, Урала и ведет совместные с китайцами работы по строительству железной дороги по ту сторону границы. Карьеру начал с начальника участка на строительстве БАМа. Выдвинулся по партийной линии и дошел до заместителя министра. Так вот. Этот Феоктистов встречался с Издателем.
     Записать разговор я не смог. Не успел подготовиться, но слышал, о чем шла речь.
     Имя Издателя - Олег Кириллович Велихов. Тот самый, которого ограбили на даче.
     Я установил микрофон-пушку и не очень отчетливо понимал, о чем шла речь. Они встречались в скверике у памятника Грибоедову. Много помех.
     Феоктистов успокоил Издателя и сказал, что ему удалось уладить конфликт.
     - Понятно, - рассмеялся Фил. - Шевцов не переваривает Велихова, но нанимает людей, чтобы те нашли украденные у него деньги. Мало того, самого Велихова пропажа не беспокоит. Он не заявлял о ней, и в сводках она не значится. Двое суток я наблюдал за коттеджем с дерева, которое облюбовал снайпер, и не видел ни одного мента. Интересно другое. На второй день, вечером, приезжает старый, дряхлый "уазик" с надписью "Ветеринарная помощь на дому".
     Зачем? Лечить дохлую собаку? Или хозяин не доверяет кремлевским врачам? Все просто. Двое молодых ребят выносят из гаража четыре трупа, упакованные в целлофан, закидывают их в машину и увозят. Провожает команду седой старик с тростью. На вид - не меньше семидесяти пяти лет.
     - Это и есть Велихов, - подтвердил Лосев. В разговор включились Павлов и Костылев, опоздавшие на шесть минут.
     - Ну, какие новости? - спросил Фил, глядя, как нарушители дисциплины выкладывают на стол пиво и воблу.
     - Извините, мы из бани, но всем лучшим обязаны делиться с товарищами по оружию.
     Лосев с охотой присоединился к трапезе.
     - Ну а начальник у нас за рулем, бедняга.
     - Вы не слышали вопроса? - повысил голос Фил.
     - Новости такие, - начал доклад Павлов, открывая зубами бутылку. - Есть подозрения, что Хрящ ушел из Москвы. Но без денег. Под Владимиром на шоссе приключилась перестрелка. Местные рэкетиры тормознули рефрижератор, идущий из Москвы, но нарвались на крутых ребят. Из пятерых только один остался жив.
     Пассажир сбежал. Водителя взяли. Он валит все на попутчика, которого подсадил в машину в районе Владимира. По описанию, попутчик похож на Хряща, но вещей при нем не было. Пустой. Удивительно другое. Шофер утверждает, будто его пассажир очень испугался, когда он остановил машину, и тут же открыл огонь из пистолета.
     Вот так! Информация обошлась мне в пятьдесят долларов.
     - Значит, Хрящ на восток подался? - удивился Фил.
     - Нормально. Что называется, по ходу поезда. Из досье понятно, что Хрящ известный вор в законе из Красноярска. В Сибири он ходит в больших авторитетах. В Москву и Питер выезжает на "гастроли" и тут же сваливает назад.
     Столичные короли преступного мира его не очень любят. Наведет волну в тихой заводи, а они расхлебывают, но преследовать его не хотят. В сибирских группировках свои законы. К ним не подступишься. Нет сомнений, что Хрящ ушел из Москвы восвояси. Здесь он свое дело сделал. И зря господин Шевцов устраивал на него облаву в столице. Хрящ и не думал заезжать в город. После ограбления дачи он выехал на Рязанку и свернул влево, а не к Москве. Доехал до перемычки, свернул на Электросталь, проскочил до Ногинска и взял курс на восток. Прошел Покров, и у Владимира его засекли. Он опять ушел. Далее Нижний Новгород, Казань, Уфа, Челябинск, и он дома. Там никто его не достанет.
     - На него могут дать "заказ". Видать, деньги немалые на кону крутятся, - заметил Лосев. -

От Шевцова уйти трудно. Хрящ рисковать не станет и найдет надежный отстойник.
     - До поры до времени. Деньги оставлены где-то по дороге. По ходу поезда. Он переждет шухер и вернется за ними, - заключил Фил. - Но не надо забывать, что он работал не один. С ним действовали его кореша Гном и Монтер.
     Известные авторитеты. Этим в Сибири делать нечего. Они местные, и они в курсе событий. Как здесь обстоят дела?
     - Мне кажется, я нашел Гнома, - вступил в разговор Костылев. - Живет у своей бабы в Красково. От нее ушел на дело, к ней вернулся после.
     Странно, что не испугался.
     - Уверен? - удивился Павлов.
     - Ну, Гном один из самых популярных форточников. Четыре судимости.
     Сейчас ему пятьдесят, и он уже на покое, а тут вдруг отлучился на неделю с Хрящом и как ни в чем не бывало обратно к своей Шурке под бочок. Почему он ничего не боится, не знаю. Может, это не он!
     - Я сам проверю, - твердо сказал Фил. - Какие выводы?
     Сделав глоток пива, Лосев заявил:
     - Шевцов нашел урок, а они ушли. Теперь он хочет вернуть бабки. Но не думаю, что здесь деньги играют главную роль. Престиж. Такого доку в дураках оставили.
     - А чем занимается Велихов из Березок? - спросил Фил, ни к кому определенно не обращаясь.
     - У него четыре типографии и издательство. Бумажный червь.
     - Странный альянс. Депутат-бизнесмен, железнодорожник-миллионер и издатель-жертва. Что может объединять таких разных людей? Какой бизнес? На чем они решили делать деньги?
     - А ты у Шевцова спроси, - засмеялся Павлов. - Этих ребят, как консервную банку, не вскроешь.
     - А нам и спрашивать не надо. Тут все белыми нитками шито. Трое бизнесменов организовали крупное мероприятие. Шевцов, Велихов и Феоктистов.
     Феоктистову принадлежит идея и ключевая позиция. Три компаньона с равными долями. Шевцов решил выйти в лидеры и захватить главенствующую роль. Он устраивает ограбление Велихова, и Издатель не может внести свою долю в дело.
     Шевцов рассчитывал внести украденные деньги в предприятие как свои, но урки его кинули. Пришлось тратить собственные. Но он ничего не потерял. Железнодорожник выкупил у него долю Издателя. Однако в результате мы видим, что Шевцов все же получил место председателя, а две доли оплатил Железнодорожник. Обиженным остался Велихов из Березок. Мало того, что его обчистили, он еще и в долги влез. Ну а если мы найдем деньги, то Шевцов вернет свою долю назад и будет получать прибыль на халяву. С потерей одного процента обещанного нам за хлопоты. Партия разыграна виртуозно, если не принимать во внимание просчетов с урками. На каждого мудреца довольно простоты. Перемудрил Шевцов. Нанял уголовников для большей убедительности, и они же его нагрели. Наша задача отыскать Хряща и его подельников. Необходимо выйти на наших ребят в Красноярске. Этим займется Лосев. Пообещайте местным гэбистам по пять штук на рыло. Пусть сколотят команду и выйдут на Хряща. Там для них это большие деньги.
     Пусть попотеют. Я хочу, чтобы Хряща доставили в Москву в кандалах, как Емельку Пугачева. Ну а тут мы ему мозги вправим. Не самим же нам по лесам с лопатами ходить. Деньги где-то рядом, и мы их должны найти.
     - Ты прав, Филя, - согласился Лосев. - А потом мы подумаем, сколько процентов запросить с Шевцова. Это же не его бабки. А дармовые монеты принято делить пятьдесят на пятьдесят.
     - Справедливо, - кивнул Павлов.
     Фил оставил коллег пить пиво, а сам ушел. Ситуация прояснилась. Но Трошин не думал, что все карты лягут на свое место в этом сложном пасьянсе.
     Нельзя недооценивать противника. Издатель не смирится с позицией жертвы. Он должен сделать ответный ход. На что способен этот старик? У него не лучшая позиция...
     Лучшая позиция оставалась у сыщика, и поэтому Фил не собирался выходить из игры. Он мог оставаться наблюдателем и оценивать следующий шаг противника, а также корректировать свои действия либо опережать чужие. Филу нравилась его позиция, и он не собирался отстраняться.. На кону лежало три миллиона долларов. В этой стране это большие деньги!

ГЛАВА II

ДЕСЯТЬ МЕСЯЦЕВ СПУСТЯ

     Он лежал на нарах, глядя в потолок, и ни о чем не думал. Жизнь была скомкана, как вчерашний лист календаря, и брошена в помойное ведро.
     Воспоминания покрылись паутиной и расплывались, как туман. Семь лет лесоповала сделали свое дело и превратили существование в вечный кошмарный сон с однообразными тусклыми видениями.
     К "этажерке" подошел кряжистый мужичок с перевязанным горлом и прохрипел:
     - Черный, иди за хламиду, сам зовет. - Он указал на занавеску в углу барака.
     Лежавший кивнул и неторопливо опустил ноги на холодный пол.
     Натянув валенки, высокий, сутуловатый парень с приятным лицом, которое портила чрезмерная худоба, побрел по темному проходу к дальнему концу строения.
     За занавеской стоял топчан, три табуретки, стол, на котором горела керосиновая лампа, и сидели трое зеков. Они выглядели так, как и должны выглядеть каторжане. С годами отпечаток тюремной жизни впитывается в кровь, жилы и лица тех, кто за колючей проволокой проводит большую часть своей жизни.
     На топчане сидел пожилой человек с одной рукой, серым морщинистым лицом и короткими седыми волосами, зачесанными на высокий лоб.
     - Присаживайся, сынок.
     Черный сел на свободный табурет и бросил взгляд на присутствующих.
     Знатные воры собрались в закутке. Достойная компания, только Черный не числился среди авторитетов и чувствовал себя белой вороной.
     - Вот что, сынок, - продолжил пожилой. - Мы нашли общий язык с кумом. Хрящу дали зеленый свет за зону. В следующий понедельник он и Дылда повезут баланду в больничку. Наши кореша готовы принять его за колючкой. Дело верное. Давай-ка уточним детали. Тут мелочевки быть не должно. С тайгой не шутят.
     Старик достал из валенка самодельную карту и разложил ее на столе.
     Черный склонился над жеваной портянкой и указал пальцем на нужное место.
     - Здесь. За мостом, метрах в трехстах. Это на три километра дальше последней просеки. Сюда наших не гоняют. Дай знать корешам, пусть завалят ель и под ветви сложат все причиндалы. Спички, хлеб, фонарь, лыжи, воду, компас. До сторожки сами дойдут если на охотников не наткнутся. И еще. Нужна грамотная карта и "винтари". Пара обрезов не помешает.
     - В сторожку мы проводника посадим. Охотников не будет. Они по воскресеньям на капканы уходят. Он Хряща до большой "железки" доведет. С картой Хрящ не справится. Грамоты не хватит, зато нос хорошо ветер чует.
     Старик глянул на мужичка в телогрейке с рубленым лицом и колючими глазами.
     - Я к другим картам привык, - ухмыльнулся он, показывая стальные фиксы. - Но если скок выгорит, ты, паря, в обиде не будешь. Башка у тебя кумекает грамотно. Ты, я слыхал, из столичных будешь. И тянуть тебе недолго осталось. Вернешься в Москву - получишь свою пайку. До конца дней хватит.
     - Хрящ болтать не будет, - в знак подтверждения кивнул старик. - Я слишком стар, и мне недолго осталось. Скоро на корм волкам пойду. А тебе, сынок, еще пожить придется. Только гниду найди, которая тебя сюда упрятала, и долг отдай. Святое дело. А теперь ступай.
     Черный выскользнул из-за занавески и отправился на нары. Он не заметил в темноте притаившегося в углу зека с оттопыренными ушами. Все, что нужно услышать, тот услышал, а наутро доложил куму.
     - Вот что, начальник, - бормотал лопоухий, доставая папиросу из предложенной пачки. - Хрящ клюнул. Скок на следующий понедельник намечен. Будто вы сами Хрящу дорожку прочистили через больничку. Но как дальше они пойдут, понять трудно.
     - Сработали газетенки! - усмехнулся капитан. - Дешево мы их купили. Кому пахан маляву отсылал?
     - Помнишь Беспалого, начальник? Три года на воде болтается. В здешних местах баклуши бьет. Базар шел, будто видали его близ лесоповала.
     Похоже, он задвижку откроет и места здешние хорошо знает.
     - Кандидат подходящий.
     Вечером того же дня у калитки в доме появился человек в штатском и получил всю необходимую информацию. Кум остался доволен. Он предпочитал наличные, и он их получил.
     Но эстафета на этом не окончилась, а полетела дальше на запад. На следующий день подробности знали в Москве.
     По вызову явились Павлов и Лосев. Фил сидел за столом и разглядывал газету "Коммерсант". Улыбаясь, он прочел вслух выдержку из статьи:
     - "Обмен стодолларовых купюр будет производиться всеми банками России в течение двух месяцев со дня опубликования постановления Центробанка без ограничений. В связи с вводом новых купюр в Соединенных Штатах старые денежные знаки подлежат уничтожению. Напоминаем держателям валюты, что после истечения установленного срока старые стодолларовые купюры теряют покупательскую способность и обмену не подлежат..."
     Фил сложил газету и бросил на стол.
     - Сколько экземпляров сделано?
     - Три. И все три попали в зону, - ответил Лосев. - Непростое это дело вкраплять левые статьи в готовую газету. Но сибиряки постарались. Ребята сработали на уровне. Хрящ клюнул. На зоне купили кума. Тот играет на нашем поле, и он поможет Хрящу уйти. Ну а наши его встретят и доставят в Москву.
     - Проделана серьезная работа. Сколько мы им должны?
     - В деле задействовано пять человек. Каждому по пять тысяч баксов плюс расходы. А они немалые, как мы видим.
     - Где будем брать деньги?
     - У Шевцова, - спокойно сказал Павлов. - Он наниматель.
     - Шевцов ничего не даст. Прошло десять месяцев, а задание не выполнено. Сначала надо вернуть Шевцову украденное, а потом требовать гонорар.
     Лосев возмутился:
     - Брось, Филя. Так дела не делаются. Ты дал приказ нанять ребят из региона, и ты сам определил гонорар. Работа сделана, и мы должны платить, а не выдвигать новые требования.
     Фил ударил кулаком по столу.
     - Без Хряща нам денег не достать! Без денег Шевцов ничего не заплатит!
     - Это не разговор, - вмешался Павлов. - Мы сибирякам дали задание вытащить Хряща из зоны. И это все. Остальное их не касается.
     - Не надо на меня давить, мальчики. Я нахожусь в том же положении, что и вы. Вопрос закрыт. Будет Хрящ - будут деньги. Потерпят сибиряки. Все, что я могу сделать, это поговорить с Шевцовым, но гарантий никаких дать не могу.
     Эти люди знают цену деньгам и понапрасну сорить ими не станут. Шевцов всех вокруг пальца обвел. Забыли его трюк с Железнодорожником и Издателем? Те дело организовали, а он их без штанов оставил и в лидеры вышел.
     - Ладно, Филя, я умываю руки. - Лосев встал и вышел из комнаты.
     Павлов последовал за ним, не проронив ни слова.
     Трошина устраивал такой расклад. Он уже устал от бессмысленной суеты. Сейчас он строил грандиозные планы, и Хрящ его не интересовал. Он нашел свой ход к потерянному кладу. И появись Хрящ на горизонте, мог только помешать его планам. И если такая перспектива начала приобретать реальные очертания, то Хряща придется убрать до того, как он появится в столице.
     Трошин подошел к окну. На дворе начало марта. Зима еще крепко удерживает свои права. Снег сойдет не раньше середины апреля. К тому времени много воды утечет. Как удержать ситуацию под контролем? Как обмануть судьбу?
     Как обогнать время?
     Фил закурил и задумался.

***

     Его жизнь висела на волоске. Когда к горлу приставляют заточку, то выход искать бессмысленно. Встретить смерть в двадцать шесть лет - не лучший сюрприз судьбы. Эта злодейка пощадила его. Чижов поднял глаза и посмотрел на своего спасителя. В полумраке "перевозки", где тусклый зеленый свет с трудом пробивался сквозь замерзшее зарешеченное oкно, трудно разглядеть человека, даже если он сидит напротив тебя. Кто его знает, что им руководило, когда он вмешался в чужую жизнь. Зачем? Настроил против себя отпетых сволочей. В зоне не принято мешать самосуду. Чижов пытался всмотреться в лицо соседа, но видел лишь исковерканные тенью обостренные черты. Впалые щеки, обтянутый кожей череп, прямой нос и влажные темные глаза смотрящие в пол. О чем он думал? Чижов поймал себя на мысли, что никогда раньше не слышал его голоса. Точнее, до сегодняшнего дня не слышал. Сутуловатая долговязая тень этого парня появилась в ту секунду, когда Чижова должны были заколоть, как барана, принесенного в жертву, и выбросить в мусорный контейнер.
     В ту самую секунду он услышал тихий хрипловатый голос: "Оставьте его". Одна незначительная фраза из двух слов решила, жить человеку или сдохнуть. Почему они его послушались? Такого хлюпика соплей перешибить можно, а они скрипнули зубами и молча отошли. Он остановил их, и они ему этого не простят, а задуманное все равно исполнят. Лесоповал - идеальное место для сведения счетов. В зоне погибают быстро и легко. Человеческая жизнь стоит дешево.
     Чижов не мог оторвать взгляда от угрюмого молчуна. Раньше они не общались. Фамилия спасителя Белый, а кличка Черный. Оно понятно, не просматривался насквозь. С Черным никто дружбу не водил. Долговязый при пахане ошивался. Разное толковали. Кто-то утверждал, будто Черный советчиком при нем был, а некоторые болтали, будто Черный лечил старика. Но на знахаря он не походил. Молод еще, чуть больше тридцати, а то и того нет. Но Черного побаивались даже блатные.
     Машина выехала из пролеска в поселок. Три десятка добротных срубов и трехэтажный терем по центру. В тайге древесины хватало, и начальство отстроило себе руками зеков отличный комплекс с клубом вместо церкви и всего-то в пяти верстах от лагеря.
     "Воронок" объехал клуб, и машина сдала назад к единственной двери с тыльной стороны терема. Когда "перевозка" остановилась, из кабины выпрыгнул конвоир и, поправив на плече карабин, подошел к задней дверце и открыл ее.
     Двое зеков сидели в тамбуре друг против друга на местах, предназначенных для конвоя. Но машина перевозила продукты, и камерный отсек был занят харчами. На всякий случай его закрывали на ключ, чем гарантировали сохранность баланды.
     Конвоир, мальчишка-первогодка, с пушком под носом, с трудом задрал ногу в ватных штанах и валенках на высокую ступеньку кузова.
     - Брось пыхтеть, - остановил его Чижов. - Давай ключ, я открою.
     Солдат не долго думая спрыгнул на землю, снял цигейковую рукавицу и, откинув тулуп, полез за ключами от камерного отсека.
     Наконец дверь открыли, и Чижов выволок пятидесятилитровый бидон в предбанник. Белый спрыгнул на землю и процедил сквозь зубы, глядя на солдата:
     - Чего вылупился? Иди открывай дверь и держи.
     Парень фыркнул, поправил карабин и, поднявшись на ступени, распахнул обитую жестью дверь. Держать приходилось двумя руками, мощная пружина тащила створку назад.
     Зеки взяли бидон за ручки и поволокли тяжесть в здание. Черный ход, который использовался для доставки всего необходимого клубу, располагался на задворках сцены. Зеки прошли к правому порталу, спустились в зал и, минуя зрительские ряды, попали в фойе, где находилась лестница на второй этаж. Вот уже два года, как развлекательное заведение приказом начальника колонии было превращено в лазарет. Эпидемия туберкулеза резала заключенных острой беспощадной косой. Кино и танцы остались в воспоминаниях, а в помещении стоял стойкий запах эфира. Вид запущенного сарая вовсе не радовал глаз, и местное население обходило здание клуба стороной.
     Белый и Чижов поднялись на второй этаж, где комнаты для кружков по рисованию и рукоделию превратились в больничные палаты, а бывшая ленинская комната стала караульным помещением. Сюда и доставляли баланду из зоны, здесь ее распределяли и разносили.
     За столом, покрытым красным сукном, под портретом Ельцина сидели сверхсрочники и играли в карты. Едкий дым лез в глаза и заставлял щуриться. На вошедших зеков никто не обратил внимания. Бадья была оставлена на полу, а носильщики отправились за следующими флягами.
     Теперь они шли гуськом. Фляги с кашей не нуждались в общих усилиях. Они не торопились. Ритм задавал Белый, он шел первым, а Чижов под него подстраивался. Он впервые поехал в больничку сопровождать "размазню". Эта работа числилась среди привилегированной и приравнивалась к хлеборезке. Здесь трудились только блатные. Одних направлял пахан, других - кум. Ходки в больничку находились под контролем пахана, и начальство сюда не лезло. Сегодня Белый ткнул пальцем в Чижова и сказал: "Этот со мной поедет". Никто не спорил.
     Чижов понял, что Белый его спасает и не хочет оставлять в бараке без присмотра.
     Он знал, что стоит ему отлучиться, парня порежут на ремни.
     Во время третьей ходки, когда в машине оставались только хлеб и разведенный чай, направляясь к лестнице по коридору, им навстречу вышли двое офицеров в белых халатах. Звездочки на погонах выдавливали белую ткань и торчали, как соски под тонкой майкой.
     - О! Вот и Белый! - сказал низкорослый лысенький капитан с лисьей мордочкой и рыжей бородкой. Повернув голову к коллеге, он добавил:
     - Интересный случай, Давид Михалыч.
     Высокий брюнет с орлиным носом разглядывал двух не похожих друг на друга заключенных, пытаясь понять, кто из них Белый. Один долговязый, худой, с болезненным усталым взглядом, второй едва доставал ему до плеча и выглядел крепышом с румянцем на щеках.
     Сомнения решились сами собой.
     - Зайди ко мне в кабинет, Белый.
     Парень последовал за офицерами в просторную светлую комнату, из которой они вышли минутой раньше. Второй остался один. Осмотревшись по сторонам, словно не понимая, где проснулся, он направился к лестнице.
     Лысеющий живчик вел себя по-хозяйски раскованно. Взяв Белого за руку, он подвел парня к окну.
     - Вот, взгляните, Давид Михалыч. Все признаки налицо.
     Неестественная бледность, дистрофия, синюшные губы. Для наших мест редкий диагноз, но у меня таких двенадцать человек. - Он опустил руку Белого. - Лейкоз в зоне встречается редко, но нам не повезло.
     При этих словах Белый вздрогнул, но никто не обратил на это внимания.
     - Мои подозрения подтвердились. Из центра вернулись результаты анализов. Практика и опыт работы в таких местах, друг мой, позволяют нам ставить точные диагнозы навскидку, как говорят местные охотники. Как врач, я доволен своей участью, но как человек - сами понимаете, здесь не Петербург.
     На секунду он замолк и, взглянув на Белого, улыбнулся:
     - Иди, голубчик, ты мне больше не нужен. И не тревожься. Ничего страшного с тобой не случилось. Кошачьи глисты будут пострашнее.
     Он залился смехом, показывая золотые коронки. Белый вышел из кабинета, но дверь оставил приоткрытой. В какой-то момент у него подкосились ноги, но он устоял. Этот мелкий пакостник только что вынес ему смертный приговор и мило пошутил над ним. Белый прижался к щели и услышал продолжение разговора двух инквизиторов.
     - Сколько вы ему отводите, Максим Савелия?
     - Трудно сказать. Полгода, но не больше. Буду прослеживать процесс, но сделать ничего не смогу. Переливание крови невозможно: ни крови, ни условий. У меня даже морфия нет, чтобы облегчить последние дни несчастных. Что я буду делать, когда они полезут на стену, ума не приложу. Шепнули бы там в Центре. Вы человек со связями, а я в долгу не останусь. Может, сжалятся над людьми.
     - Понимаю, Максим Савелич, но сами знаете, морфий идет на вес золота.
     - Я это хорошо понимаю.
     - Готовьте документы и приложите результаты анализов. Сделаю все, что от меня зависит.
     Белый уже ничего не слышал. Его била дрожь. Он не боялся смерти в привычном представлении, он боялся не успеть сделать то, что должен. Спускаясь вниз, он видел, как крепыш тащит наверх противень с лапшой. Белый пропустил его и ускорил шаг.
     Внутри сработал какой-то тумблер, и Белый превратился в автомат. В голове всплыла схема действий, и он лишь следовал этой схеме.
     Выйдя на улицу, он осмотрелся. С этой стороны здания окна не предусматривались. Сцена уходила под крышу к колосникам, и за последним занавесом окна не требовались.
     Мальчишка-караульный стоял возле машины и похлопывал ногой о ногу.
     Погода стояла солнечная, но морозная. Белый подошел к парню и, сложив ладони вместе, с маху треснул караульному по затылку. Тот пролетел вперед и врезался лбом в задний бампер автомобиля. Его тело сползло вниз, и он упал, раскинув руки.
     Белый поднял с земли карабин и тихо подкрался к кабине. Шофер с погонами прапорщика на полушубке мирно дремал, привалившись к дверце. Белый повернул ручку и дернул ее на себя. Дверца распахнулась, и водитель вывалился в сугроб. Налетчик откинул штык и прижал его к горлу ошеломленного шофера.
     - Не шелести, Корявый, выполняй мою команду и не сдохнешь. - Прапорщик чувствовал острие на кадыке и не думал сопротивляться. Такой и ухом не поведет, как приколет к земле.
     - Вставай и иди назад.
     - Я все сделаю, Черный, убери штык. Ты чего, белены объелся?
     - Заткни пасть, Корявый.
     За машиной лежал караульный. У прапорщика засосало под ложечкой.
     Жив или убит? Он и думать об этом не хотел. Тут самому уцелеть бы.
     - Бери своего щенка и в клетку, живо! - Хриплый голос Белого звучал, как свист бича над ухом. Шофер поднял бессознательное тело конвоира на руки и полез в фургон.
     - Тащи мешок в дальний угол. Там вам теплее будет.
     Когда прапорщик перешагнул порог камерного отсека, в его затылок врезался приклад винтовки. Шофер споткнулся и пролетел вперед до стенки, где и нашел свое временное пристанище. Охрана превратилась в пленников. Белый захлопнул дверь, накинул замок и вернулся к кабине. Ключ зажигания был на месте.
     Чижов спустился вниз, но Белого по пути не встретил. В машине еще оставался хлеб. Чижов вышел на морозец и увидел, что дверца фургона закрыта. Он повернул ручку и с удивлением заметил висячий замок на камерном отсеке. Белого рядом не было. Парень забрался в тамбур и потянулся к замку. В этот момент машина загудела, затряслась и резко дернулась вперед. Входная дверца качнулась и захлопнулась.
     Чижов оказался в мышеловке. Все, что он смог понять, это то, что они забыли отнести наверх сухари.
     Машину сильно качало, и Чижов сел на свое место, поглядывая на незамкнутый висячий замок.
     Белый отстегнул штык, сунул его в валенок, а карабин положил урядом. "Воронок" выехал на центральную улицу.
     Поселок пребывал в воскресном покое. Народ похмелялся. Самогон в этих местах стал главным утешителем. Его гнали все, кто мог стоять на ногах.
     Его хранили в бочках, но дешевле он от этого не становился. Тысяча зеков с лужеными глотками отдавали последнюю пайку за глоток мутной отравы.
     Белый медленно проехал вдоль деревни к проселочной дороге, которая выходила к шоссе, на противоположную сторону от зоны. Ему потребуется полчаса, чтобы промахнуть тридцать километров.
     Чижов доложит об исчезновении машины, охрана позвонит на КПП, те поедут навстречу, но никого не встретят и из поселка дадут сигнал тревоги.
     Раньше чем через полчаса шухер не поднимут, а за это время можно успеть дотянуть до базы.
     Через десять минут машина выскочила на главный перекресток. Тут зеки разделяются на бригады, и каждая идет на свой участок валить тайгу.
     Прямо по дороге, если пересечь трассу, можно добраться до одноколейки. Пятнадцать верст - и станция. С нее ходят "кукушки" до главной "железки", а также гонят лес к базам и леспромхозу. Если свернуть на запад, то через полсотни километров начнутся воинские части, военные городки и газовые разработки. Такой кордон не проскочишь. Если свернуть на восток, то прямая, как стрела, магистраль пройдет сквозь тайгу и через сто сорок километров упрется в Томск. Затея бессмысленная и пустая. Лучший способ - идти напрямки к "железке".
     Но Белый свернул на восток. По всем здравым расчетам он шел на сознательную гибель. У него был один шанс из тысячи, если бы он рванул к одноколейке, но в глухой тайге шансов нет...

***

     В самом сердце старой Москвы, на Сивцевом Вражке, в престижном кирпичном доме, где квартиры - музеи, а не жилье, собиралось совещание для узкого круга лиц. Кстати, о музеях. Кое-что из музейных редкостей украшало квартиру, о которой пойдет речь, но никто не говорил об этом вслух. Здесь можно восхищаться, любоваться, но не задавать глупых вопросов.
     Хозяин роскошных апартаментов вышел из ванной комнаты в белом махровом халате, продолжая вытирать взъерошенные посеребренные волосы цветастым полотенцем. Его босые ноги по щиколотку утопали в ворсе зеленого ковра. Этакий газончик на четырнадцатом этаже. Стоявший у дверей швейцар согласно моде носил не ливрею, а обычный двубортный костюм пятьдесят шестого размера и скромный однотонный галстук. Размер воротничка соответствовал размеру головы, и - как неотъемлемая часть туалета современного двереоткрывателя - трубка мобильной связи в левой руке. Меняются времена, меняется мода.
     - Ну что, Ник? - спросил хозяин у ключника.
     - Все в сборе, Дмитрий Николаевич. Они в гостиной.
     - Вот и чудненько.
     Насвистывая популярную песенку, хозяин прошел по длинному широкому коридору и свернул в последнюю комнату. Здесь было светло, просторно и накурено. Появление в арочном проеме человека в домашнем виде никого не смутило. Двое мужчин сидели на диване и один в стороне, особняком, в глубоком плюшевом кресле.
     Дмитрий Николаевич сделал общий жест приветствия, прошел к окну и открыл балконную дверь. Свежий морозный воздух ворвался в помещение, но зима не смущала босого человека в халате; отбросив полотенце, он присел на крутящийся табурет у рояля и осмотрел присутствующих. Его взгляд остановился на мужчине в кресле. Он сидел смирно и ждал, когда к нему обратятся. Жесткие черты лица, тонкие губы и ямочка на подбородке. Человек без внешних недостатков, но имеющий отрицательный заряд обаяния. Глядя на него, трудно поверить, что такие люди имеют хороших друзей, крепкую семью, поднимают тост за чье-то здоровье и желают кому-то счастья и долгих лет жизни.
     - Прошу, господа, познакомиться. Перед вами, на мой взгляд, самый опытный сыщик среди тех людей, кто заслуживает этого звания. Не будем путаться в именах, рекомендую называть его Фил. Коротко и доходчиво.
     Все присутствующие знали слабость хозяина к американской беллетристике и превращению любого имени в аналог заокеанского. Дмитрий Николаевич старался подражать литературным крестным отцам и выглядеть холодным и лаконичным, что никак не вязалось с его мальчишеской энергией и темпераментом, который он сохранил до сорока восьми лет.
     - Итак, любезнейший Фил, вы видите перед собой двух разгильдяев.
     Одного зовут Чук, другого Гек. Вы наверняка читали о них в детстве. Но вот они выросли. Детки одной мамы и живут тем, что ждут Деда Мороза, который положит им подарки под елку Великовозрастные детишки забыли, что сегодня надо работать в поте лица, а не ждать манны небесной. Сегодня все нужно брать своими руками и уметь удерживать взятое. Но эти господа умеют только терять. Я прав?
     Никто не отвечал. Ритуал нудного журения подходил к концу. Хозяин достал из халата кожаный портсигар и, закуривая коричневую сигарету, внимательно разглядывал полулитературных Чука и Гека. Как и в сказке, они не походили друг на друга. Тот, кто носил кличку Чук, смахивал на банкира, каким его изображали карикатуристы в старых номерах "Крокодила". Полный, с орлиным носом, выпученными карими глазами, под которыми висели метки, и пухлый рот, который, завершая картину, и делал Чука похожим на доброго дядюшку, готового в любую секунду достать конфетку из кармана. Тот, кого называли Геком, походил на боксера, сошедшего с ринга. Усталый мутноватый взгляд стальных глаз, утонувший в черепе нос, по которому много долбили ковшом экскаватора и наконец добились своего. Гек беспрестанно жевал резинку, и его выпуклые скулы играли на лице, как бицепсы культуриста на арене. Гек носил рыжие усы, которые прятали его заячью губу, а жидкий ежик не мог скрыть выпуклости и неровности своеобразного черепа.
     Ну а если припомнить, что главный критик оставался хозяином положения и квартиры, то можно кратко добавить к уже сказанному, что по многим достоинствам и недостаткам Дмитрий Николаевич имел отличную спортивную форму и безграничное самомнение. Но если верить его изречениям, из коих некоторые имели убедительные аргументы, то внешность, манеры, слова часто обманывают нас.
     Верить можно только поступкам.
     - Итак, уважаемый Фил, - пафосно начал хозяин, - пора нам услышать результаты ваших поисков.
     Элегантный сыщик встал. Голубой костюм из легкой ткани плохо сочетался с зимними холодами, но, возможно, другого не было. Говорить или отчитываться он не привык, легче написать. В докладах Фил путался и оставлял о себе слабое впечатление.
     - С чего начать?
     - Так, как вам удобно.
     - Хорошо. Могу сказать главное. Хрящ нагрел всех. Мы его недооценили. У бандита блестяще развито чутье. Достаточно сказать, что за пятьдесят три года Хрящ имел всего лишь две судимости. Его след затерялся десять месяцев назад под Владимиром. Он уходил из Москвы на восток. Точно известно, что денег при нем не было. О сообщниках Хряща ничего не известно.
     Скорее всего он их уничтожил. Я задействовал свои связи на Востоке и на Севере.
     И не зря. Сначала его след обнаружили в Челябинске, затем в Омске и в Новосибирске взяли с поличным. Старый, но проверенный трюк. Хрящ вскрывает палатку и крадет ящик водки. Три года лишения свободы. Теперь он отсиживается на нарах где-то в Алтайском крае. Детали нетрудно уточнить.
     - Но почему он не сел в Москве? - спросил Дмитрий Николаевич.
     - В центральной полосе у него нет должного авторитета, неизвестно, куда он попадет после московского суда. При желании его можно достать и в зоне.
     Но в Сибири вам его не сдадут, и Хрящ уверен, что сидит за каменной стеной. Он понимает, что в Москве идет активный поиск его персоны, и уверен, что его нащупают, как это сделал я, но он также знает, что результата мы не добьемся.
     Могу вас заверить, деньги в Москве, но без Хряща их не найти. Ваше дело, какое принимать решение, но мои возможности исчерпаны. Поиски денег не мой профиль, я не кладоискатель и не верю в подобное мероприятие. Бездарная трата времени.
     После некоторой паузы рот открыл Чук. У него был высокий, почти визгливый голосок, который не вязался с его массивной фигурой и солидностью.
     - Дмитрий Николаевич, каким бы хитрецом или кретином этот Хрящ ни выглядел, он не выдержит три года, зная, что где-то лежат три миллиона зеленых.
     Ночные кошмары замучают. Гномик с лопатой по ночам его клад откапывать будет.
     - Миллион за год отсидки. Любой согласится. Три года кошке под хвост, и весь мир в кармане, - заключил Фил.
     - В том, что Хрящ убил сообщников, я не сомневаюсь, - продолжал Чук. - Он никому не

верит. Боюсь, он и себе не верит.
     Дмитрий Николаевич взглянул на молчаливого Гека.
     - Ну а ты что скажешь?
     - У меня вопрос к господину сыщику.
     - Спрашивай, - дал разрешение председательствующий.
     - Нет сомнений, Фил, безусловно, вы парень ловкий. Это моя шпана упустила Хряща десять месяцев назад. Моя вина, но это отдельный разговор. При всех ваших талантах я могу себе позволить предположение, что не всех своих подручных убрал Хрящ. Кто-то остался. Иначе вы не вышли бы на Хряща в Сибири. Я не верю вашим байкам о восточных связях.
     Фил молча достал из внутреннего кармана пиджака сложенную в несколько раз газету и передал ее своему нанимателю.
     - Это "Деловая Сибирь". На четвертой странице вы найдете заметку в рубрике "Происшествия", где говорится о суде над рецидивистом по кличке Хрящ.
     - Ну а как расценить поведение людей, которые вам послали эту газетку? Откуда они знали, что вас интересует бандит по кличке Хрящ?
     - Вы невнимательно меня слушали. Я еще раз попытаюсь объяснить тем, кто меня не понял. Поисками Хряща занимались органы ФСБ во всех северных и восточных регионах. Первая ласточка прилетела с Урала. Я дал задание своим друзьям взять Хряща и доставить его в Москву. Но он загремел в СИЗО. Полагаю, что спрятался Хрящ от вас, а не от меня. В восточных регионах работают профессионалы высшего уровня. "Андроповские птенцы", которые уехали в Сибирь не по своей воле. И уверяю вас, Хрящ был бы схвачен, если бы он еще несколько дней находился на свободе.
     - Ты доволен, Гек? - щуря глаза, спросил хозяин. - Фил - надежный профессионал с колоссальным опытом, мне его рекомендовал человек, который стрелял в затылок Берии, и я верю этим людям. Спасибо, Фил, за проделанную работу, и я надеюсь, что вы не бросите это дело. Договор остается в силе, но мне нужен Хрящ, а точнее, деньги, которые он украл. Мои ротозеи, как вы видите, только наводящие вопросы задавать умеют, а, по сути, ни на что не способны. Гек целую армию имеет, а Хряща упустил. В трех соснах заблудился...
     Фил встал, подошел к Шевцову, пожал ему руку и вышел, не замечая остальных. Когда входная дверь хлопнула, Гек сорвался с цепи.
     - Дерьмо! Таких сыскарей пруд пруди. Болтать можно что угодно, а где результаты?
     В дверном проеме появилась квадратная фигура Ника.
     - Он ушел, Дмитрий Николаевич.
     - Бог с ним. Не вздумай вешать на него хвосты. Бесполезно и ненужно.
     Черный квадрат сдвинулся в сторону и исчез. Чук взглянул на сервировочный столик, уставленный огромным количеством бутылок с пестрыми этикетками. Когда хозяин не предлагает выпивку, это плохой признак, Чук давно уловил все тонкости характера Дмитрия Николаевича Шевцова. Опасная и непредсказуемая личность.
     - То, что ты умеешь каркать, я знаю, - сквозь зубы процедил Шевцов, не отрывая взгляда от Гека. - Но где твои извилины? Что ты можешь сам?
     - Согласен, проворонил Хряща я. Но если вспомнить, то кто был против, чтобы на дело брали урок? Эта идея пришла вам в голову, Дмитрий Николаевич! Вы захотели достоверности. Вы ее получили. А что касается сыскаря, то я ему не верю. Он утверждает, что сообщники Хряща убиты, но это не так.
     - Факты! - рявкнул Шевцов.
     - Пусть я замешкался, но мои люди прошлись по тем местам, где мы подобрали урок согласно вашему плану. Так вот. Интересный факт. Сожительница Гнома утверждает, что Гном вернулся. Баба его не ждала уже, а двенадцатого мая он вернулся. На следующий день после ограбления. Напуганный, молчаливый, но живой. А две недели спустя исчез. Ушел в соседнюю деревню за пивом, и с концами. С тех пор его никто не видел. И мне подозрительно слышать слова о смерти сообщников. Человек врет, а значит, имеет свои виды на дело Хряща.
     - Ну-ну, бубни дальше, философ!
     - Глухарь хорошо знает воровской мир. Он тоже обеспокоен. Хрящ прошел сквозь его пальцы.
     - Когда ты брал его на работу, ты клялся, что Глухарь - самый надежный человек.
     - Головорез, бандит, скотина, но работу знает и людишек своих в узде держит. Глухарь навел справки, и старые кореша Хряща дают свой прикид. На воле знают, что он ушел в зону и там его не достать. Но Чук прав. Это же смешно. Хрящ снял куш в три миллиона долларов, и спектакль с пивной палаткой сыгран. Все! В лучшем случае Хрящ зиму перекантуется на нарах и уйдет из зоны.
     Он рассчитывает, что его поиски приостановятся, а тем временем он вернется и тихой сапой откопает клад.
     - Если на минуточку прикинуть, что ты прав, - задумчиво протянул хозяин, - то Хрящ вскоре объявится в Москве. Деньги здесь, нет сомнений.
     Чук щелкнул пальцами.
     - Его в Москве надо встретить с распростертыми объятиями. Правда, встреча обойдется в копеечку, но капкан сработает. Выяснить надо, сколько хаз у Хряща в городе, и расставить мышеловки.
     - Мы уже знаем, как ваши мышеловки срабатывают, - тихо произнес Шевцов. - Вот что, мальчики. Вы оба виноваты в пропаже денег. Это деньги фирмы.
     Не будем выяснять, кто конкретно провалил дело, Глухарь или черт, но даю вам один квартал на возврат трех миллионов долларов в кассу. В противном случае пойдете в услужение к собственным халдеям. Последние штаны потеряете. Хватит вам жировать у меня за спиной.
     Шевцов взял с рояля два запечатанных конверта без марок и надписей, один желтый, другой голубой, и протянул их Геку.
     - А это повседневная работа. Мне нужно знать, сколько стоит человек из желтого пакета. Все подробности. Без промедления. Связи, счета, компромат. Что касается голубого конверта, то это отработанный вариант.
     Царствие ему небесное! Ну а теперь убирайтесь.
     Хозяин крутанулся на стульчике и оказался спиной к присутствующим.
     Открылась белая крышка рояля, и зазвучала ласкающая слух музыка Шопена.
     Спускаясь на лифте, Чук и Гек молчали. Они заговорили на улице, там, где дул легкий ветерок и шум Москвы не позволял услышать их разговор.
     - Ну что скажешь, Павел? - обратился Гек к грузному Чуку. - Кажется, наш шеф взорвался. Не долго ждать рокового часа, когда нас вилами прижмут к стенке. Ты же не хочешь меня убедить, что полтора миллиона зеленых для тебя семечки. Твое казино меньше моего, и даже крупная афера, если на такую пойти, не принесет желаемого результата. Жаль. Не вовремя каша заварилась.
     Сейчас самое время для хороших дел. Мне бы простор, и хорошие деньги можно делать. По закону и документам мы - владельцы сети развлечений. Не так ли?
     Чук с грустью посмотрел на коллегу.
     - Нет, Яша. Намек твой понял, но не отреагировал. Не по зубам косточка! Шевцов - сила. Я знаю, какие деньги за ним стоят. Мы только хребет себе сломаем. Ты думаешь, если у тебя сорок стволов под боком, то ты герой?
     Нет. Чепуха. Мелочь пузатая. Не они сегодня решают вопросы. Сила в деньгах, а мы с тобой голопузые марионетки. Для нас три миллиона - это проблема, а для Шевцова - мелочь. Куда нам с такими волчарами грызню устраивать.
     - Принижаешь ты мои возможности, Павлуша. Босс без нас с тобой ничего не стоит. Ты напрасно возвел его в большие шишки. Нет сомнений, он человек сильный, но на любую силу есть управа.
     - А зачем? Мы погорели и должны достать деньги. Если быть честным, то погорел ты, а не мы, но я молчу. Мы люди подневольные. Под крылом этого человека жить можно. Надежно жить. И нет смысла искать выход там, где его нет.
     - Ладно, увидимся.
     Яша-Гек резко повернулся и направился к своему джипу. Павел-Чук отдавал предпочтение концерну "Вольво". Они не догадывались, что сыщик Фил пользовался обычным "жигуленком" девятой модели и наблюдал за партнерами из своего автомобиля, припаркованного по другую сторону улицы.
     Фил хотел узнать, насколько силен его наниматель и каковы его реальные ресурсы, человеческий и мозговой потенциал, кто на что способен и какова реальная угроза, могущая исходить от команды Шевцова. Что касается Чука, то сыщик проверил этого парня и не видел в нем достойного противника. Оставался Гек, о котором Филипп Макарович Трошин ничего не знал. С первого знакомства Гек ему не понравился. Он оставил о себе плохое впечатление. Груб, резок, нетерпим, хитер, возможно, коварен, но не умен. Если всю эту гвардию обвел вокруг пальца уголовник с тремя классами, то вряд ли их стоит бояться. Фил оценивал себя высоко и знал много ходов и уловок для скрытой войны. Ему не давали покоя три миллиона долларов. Здесь нельзя допускать ошибок. Удар должен быть единственным и очень точным. Фил ехал за машиной Гека и обдумывал план действий.

***

     Прямая, как стрела, трасса горбилась волнами. Старый "газон" то и дело нырял с холма в низину и вновь взбирался на вершину. Мотор ревел от перегрузки и дряхлости, затихая, когда машина катилась под уклон.
     С каждого холма перед глазами открывался бескрайний океан тайги, освещенный холодным ярким солнцем. Мертвая бесконечность. По будням вдоль трассы просыпалась жизнь. Муравьишки в ватниках, серые и безликие, стадами кочевали с делянки на делянку, с зоны на лесоповал и обратно. Сегодня было воскресенье. Светило солнце, надоедливая вьюга уснула где-то в низинах Красноярского края.
     Белый давил на педаль газа и что-то насвистывал себе под нос. Он наслаждался свободой, тишиной и одиночеством. Он мог бы колесить по бесконечным просторам затерянного мира всю жизнь и ни о чем не думать. Но все дороги кончаются тупиками, а двигатели не вечны. Белый не думал о конце пути. Плюгавый лекарь уже поставил точку в его жизни, отпустив из-под прилавка полгода на мучения. С этим приговором Сергей Белый не желал соглашаться. Он еще не созрел для кончины, но тут же потерял накопленный опыт, осторожность, здравомыслие и расчет. Он превратился в глупого мальчишку с резкими и дерзкими порывами, послал всех и все к чертям собачьим и дунул наутек.
     Воля, характер, принципы были подмяты под необузданный нрав и вызывающую беспечность. Все шло вразрез с логикой, взвешенностью и дальновидностью. Но кто может предвидеть действия человека, которому объявили, будто он задержался на этом свете и намедни за ним придет костлявая с косой.
     Смертник не способен регулировать или влиять на законы жизни. Он лишь использует короткий отрезок времени, отпущенный ему для созерцания мира по пути к царству тьмы. Плевать на законы! Сумасшедший мир наделил ими весь хрупкий шарик, на котором ловко пригрелся, и для каждой его песчинки придумал название, обязанности и наказания.
     Все разлиновано, поделено и огорожено. Страны, государства, империи с глупыми правителями отказались от свободы и заперли себя в границы законов и кодексов. А кто не хотел соблюдать каноны и вылезал за рамки, тех сажали в более мелкие наделы, огороженные колючей проволокой. Но и там люди не любят свободы, они сочиняют свои кодексы и законы. Тюрьмы, зоны, лагеря - мини-империи, где есть свои судьи и палачи.
     Кто-то посчитал, что Сергей Белый по кличке Черный должен сидеть за колючкой. Его посадили, - но оказалось, что жизнь слишком коротка, и Черный нарушает все мыслимые и немыслимые кодексы зоны и пускается в бега. Он использует чужую тропу и тем самым выносит себе второй смертный приговор. Но двум смертям не бывать, а одной не миновать.
     Теперь беглец входил в завершающую стадию, или "зону". Смерть и три аршина под землей можно назвать зоной. И если верить в загробный мир, то там наверняка найдутся свои кодексы, но беглый зек не верил в будущее после конца. Холмик над саваном, и никаких законов. Став изгоем на земле, он потерял инстинкт самосохранения и чувство страха. Хуже не будет! Но он не мог уйти из жизни, не поставив собственной точки в незаконченной партии. Кто-то решил, будто выиграл ее, втянув желторотика в свою игру, но Белый считал иначе. Он еще не сделал свой последний ход и теперь шел напролом. Он не мог опоздать! Он обязан успеть. Успеть до того, как острие смерти снесет голову с его узких плеч. Дремавшая на дне сознания идея вспыхнула ярким пламенем, и затушить этот пожар не представлялось возможным. Он лишился времени, выбора и скоро потеряет последние силы. Но в нем обострилось зрение, и теперь Белый отчетливо видел свой путь и цель в конце коридора. Его сознание работало только в этом направлении. Все остальное не имело значения и веса. Стрелка сдвинулась и перебросила ход событий на другой путь. Цель одна - не сковырнуться с рельс и дойти до конца.
     Белый продолжал насвистывать. Чем дальше дорога уносила его от лагеря, тем легче ему дышалось, словно огромный камень свалился с груди, который много лет вгонял его в землю.
     Время от времени вдоль шоссе мелькали небольшие столбики с жестяными метками. Когда Белый заметил цифру тридцать четыре, намазанную белой краской на ржавой жестянке, он сбросил скорость и остановился посреди магистрали. Двадцать километров отделяло его от рокового перекрестка и тридцать минут затраченного времени. Настал момент спуститься с облаков на землю и следовать плану, который был проработан до мелочей, но для отхода тех, кто остался в зоне и теперь, скрипя зубами, мысленно перегрызает ему глотку.
     Прихватив карабин, Белый выпрыгнул из теплой кабины на морозную дорогу и, обойдя машину, открыл заднюю дверцу "перевозки".
     Сделав шаг назад, он передернул затвор, вскинул карабин к бедру и хрипло крикнул:
     - А ну, начальнички, выгребай на природу! - Призыв остался без ответа.
     - Вылезай, сучье племя!
     В темном проеме появилась неуклюжая фигура конвоира. Глаза мальчишки с испугом шарили по сторонам, пока его взгляд не наткнулся на мушку собственного карабина.
     - Прыгай! - приказал Белый.
     Следом из мрака "перевозки" вынырнул шофер. Страха в глазах прапорщика было не меньше, но в зрачках искрилась злоба и ненависть.
     Когда конвой стоял на земле с поднятыми руками, из темноты камерного отсека появилась тень третьего спутника. От неожиданности Белый шагнул назад и поскользнулся. Опытный шофер тут же среагировал и резко рванул вперед. В секунду карабин был выбит из рук беглеца, а здоровенная туша накрыла собой долговязого зека. Оба покатились по шоссе. Возня длилась недолго, прапорщик, откормленный на казенных харчах, взял верх и оседлал Белого, сжимая толстыми пальцами жилистую шею с горбатым кадыком.
     - Я тебе хребет сломаю, гнида! Сука! - Торжество победы длилось несколько секунд. Глухой удар прикладом по загривку, и победителя снесло на землю, как подрубленное дерево.
     Когда потемнение в глазах рассеялось, Белый увидел перед собой Чижова. Парень стоял в стороне к постукивал ладонью по прикладу. Прапорщик валялся рядом, а безусый краснопогонник так и дрожал у машины с поднятыми руками.
     Белый тряхнул головой, словно пес, выбравшийся на берег, и поднялся на ноги.
     - Как ты попал в машину? - сдавленным голосом спросил Белый.
     - Молча. За сухарями полез, тут дверь и захлопнулась.
     - И дальше что?
     - Тебе решать. Ты заводила.
     - В зону возвращайся. Со мной подохнешь.
     - Хорошо, если трояк накинут и дадут прожить его. А то у порога в барак перо в бок, и считай звезды. Сам утром видел. Короче, обузой я не стану.
     Белый взглянул на бессознательное тело здоровяка и кивнул.
     - Да, обузой не будешь. Садись в кабину. - Он повернулся к солдату и сказал:
     - До развилки двадцать верст, а там, если повезет, подберет какой-нибудь шальной из лагеря. Погода тихая, к ночи доберетесь. Передай куму, чтобы не суетился, меня ему не достать.
     Белый захлопнул дверцу и направился к кабине. Машина затарахтела и дернула с места. Чижов сидел молча, зажав между ног винтовку и тупо глядя на однообразную дорогу перед собой. Он не испытывал радости от полученной свободы.
     Так сложилась его жизнь, что он плохо понимал, что такое свобода. Чижов хорошо знал и что такое приказ, и долг, и что такое смерть, и что значит предательство.
     - Если повезет, - неожиданно заговорил Белый, - то нас вынесет на большую "железку". Там наши дорожки разойдутся, а пока будешь делать то, что скажу.
     - Тебе виднее. - Белый усмехнулся:
     - Ты из каких мест?
     - Из Москвы. Туда и навострю лыжи.
     Водитель выключил передачу, и машина пошла под уклон.
     - Далекое паломничество. Белокаменная за пять тысяч верст, от здешних мест, да и едем мы на восток.
     - Тебе виднее, - тупо повторил Чижов. - Мне торопиться некуда.
     - А я вот тороплюсь, - скрипнул зубами Белый.
     - Вижу, чего уж там. Только зачем ты штык с карабина снял и в сапог сунул, коли он тебе без надобности? Пару секунд, и треснул бы твой хребет в руках прапора. Обозлил ты гниду корявую.
     - Много болтаешь, паломник, или благодарностей ждешь.
     - Ничего я не жду. Давеча ты меня с заточки снял, так что банкуй.
     Я не люблю долгов.
     - Рассчитались.
     - Тебе виднее.
     Машина спустилась вниз, переехала деревянный мост, под которым змейкой виляла узкая речушка, и вновь поползла на холм. Когда километровый подъем остался позади, Белый остановил двигатель и поставил "воронок" на ручник.
     - Приехали.
     - Бензина еще на двадцать верст хватит, - удивился Чижов.
     - Видишь спиленную сосну в сорока шагах от дороги? - спросил Белый, указывая на сваленное дерево у кромки леса.
     - Я их уже насмотрелся за четыре года.
     - Сюда зеки не доходят. Крайняя просека осталась там, где мы скинули шестерок.
     - И что?
     - Прогуляйся к коряге и пошарь в ветвях у макушки. - На секунду Чижу показалось, что напарник хочет уйти, но, взглянув в глаза водителя, увидел спокойный, твердый взгляд. Чиж умел читать по глазам. Белый тоже имел некоторый опыт в общении и понял беспокойство паренька. Он вырвал провода зажигания с корнем и выбросил на дорогу.
     - Под откосом снега по горло будет, - коротко сказал Чижов.
     - Наст твердый, а ежели мандраж обуял, то на пузе проползи.
     - Что там под елкой?
     - А это ты мне сам скажешь, когда глянешь.
     Чижов вышел из машины и спрыгнул под откос в овраг. Наст, похожий на морскую рябь, был достаточно твердым, но Чиж не привык оставлять следов и добрался до цели по-пластунски.
     Тем временем Белый забрал карабин из машины, снял ручник, и старая рухлядь покатилась назад под уклон. С каждой секундой скорость нарастала.
     Машина вылетела на хрупкий мост, снесла перила и свалилась вниз, упав на крышу.
     Шум затих, а колеса все еще вертелись, словно в последней агонии перед вечным покоем.
     Спил у корня дерева выглядел совсем свежим. Суток не прошло, как его завалили. Чижов подполз к макушке и приподнял ветви. То, что он увидел, напоминало сказку про Емелю, который жил по щучьему велению.
     Две пары охотничьих лыж, обтянутых оленьим мехом, и рюкзак. Чиж приподнял голову и взглянул на дорогу. Белый стоял у обочины и смотрел в его сторону. Машина исчезла.
     - Здесь лыжи! - крикнул Чижов поднимаясь.
     - Надевай их, а другую пару тащи сюда.
     Через несколько минут они осматривали содержимое рюкзака.
     - Компас, спички, фонарь, фляга с водкой, сухари, а вот и главное - карта.
     Белый развернул карту и злобно выругался.
     - Чего еще? - удивился Чижов.
     - Половина. Они дали только половину карты до сторожки. Не хотел бы я туда заходить, да, видать, не вывернемся.
     - На охотников не напороться бы. Они нас тут же картечью в лоскуты разорвут.
     - Этих мы обойдем. Другое дело волки. В рюкзаке должно быть оружие, а тут его нет. Значит, что-то не так.
     - Загадками бормочешь, Черный.
     - Ладно, вперед, там видно будет. Через час стемнеет, а нам десять верст по тайге шнырять.
     - Тебе виднее.
     Они встали на лыжи и скрылись за деревьями.
     Тяжелый день подходил к концу, кровавое светило клонилось к горизонту. Проснулся ветер, зашумел лес, мороз дергал за щеки. Разыгралась пурга. Тайга превратилась в черную стену Каждые пять минут Белый сверял дорогу по компасу.
     Чижов шел след в след и не переставал удивляться долговязому хлюпику. Сколько же в нем сил и энергии? Прет как танк, в то время когда Чиж едва передвигал ноги. Горы Кавказа и жара ему были сподручнее. Но больше всего Чижова поражала подготовка к побегу. План, задумка, рискованный маневр и, наконец, вопросы: "Кому предназначалась вторая пара лыж? Чье место он занял? О чем беспокоился Черный?.."
     Совсем рядом хрустнула ветка. Путники застыли на месте. Свет фонаря погас. Хруст повторился.
     - Волки! - прохрипел Чижов.
     - Чепуха. У тебя карабин на плече. Но лучше обломать сук и сделать факелы. На огонь они не полезут.
     Дальше шли с пылающими головешками. Тайга не спасала от метели.
     Снег то и дело слетал с макушек и обрушивался на головы ночных путников.
     К рассвету пурга затихла. Они приблизились к огромной поляне, посреди которой стояла хибара с высоким крыльцом, рядом сарай и засыпанные снегом стога возле амбара.
     Они остановились и присели за кустарником. Силы беглецов растерялись в долгом пути, и трудно сказать, что помогало им передвигаться.
     Из трубы шел дым, в доме кто-то находился, и этот кто-то должен иметь при себе вторую половину карты.
     Белый разложил часть имеющегося плана и ткнул пальцем в край развернутой на снегу карты.
     - Вот место, где мы находимся. До большой "железки" еще пятнадцать верст. Миновать эту хибару мы не можем. Обойди поляну лесом и зайди к дому с тыла. Жди меня в сарае, а я пойду напрямки.
     У Чижа скопилось много вопросов, но он понимал, что не время их задавать. Возможно, им повезет, и он спросит у Черного, как и что, но не теперь. Сейчас он обходил опушку и видел, как его напарник вышел на открытую поляну и направился к сторожке. Наверняка его уже засекли, но кто? О чем Черный беспокоился? Лишняя осторожность? Трусость? Или ошибки в расчетах? Чижов был уверен, что Черный не может допускать промахов. Не зря пахан держал его в своих дружках. Не зря блатари смотрели на него с уважением. Не зря Черный ходил в авторитетах. Что же тут не сработало?
     Чижов шел к цели и прикидывал, что ему делать. Он точно знал, что охотников в доме нет, собачьи клетки пустовали, значит, те в тайге. В хибаре остался один или двое. Это не проблема, если только у них нет задания на уничтожение. Такое вряд ли может быть. Зачем оставлять лыжи, уж проще динамит, и все проблемы позади.
     Чиж сам себя успокаивал, пока не добрался до сарая. Замок валялся в снегу, а створки закрыты на засов. Из дома сарай не проглядывался, и Чиж без всякой осторожности распахнул ворота. Покосившаяся хибара была завалена дровами. У входа стояли козлы, в бревне торчал топор, а на земле валялся труп с простреленным лбом. Мужик средних лет в полушубке с раскинутыми руками. Чиж осмотрелся. На снегу остался четкий след. Убили бедолагу в доме, а в сарай тащили волоком. Утром тащили. Ночью метель все следы замела бы. Чиж скинул с плеча карабин и склонился над трупом. Всмотревшись в лицо покойника, он вспомнил его. Кондрат-беспалый. Его освободили три года назад, сидел восемь лет за мокруху. Больше Чиж о нем ничего не знал. Случайность или...
     Белый вошел в избу без стука. Дверь оказалась незапертой. Так и должно быть, если не принимать во внимание, что беглец явился за сутки раньше положенного.
     В светелке пахло свежим хлебом, расслабляющее тепло обволокло пришельца, и оставалось лишь глаза прикрыть и провалиться в долгий, глубокий сон.
     Русская печь, широкий стол с лавками по бокам, медвежьи шкуры, лежанки, в углу стол и работающая рация. Передатчик был настроен на радиостанцию области, где крутили старые пластинки покойной Клавдии Шульженко.
     За столом у окна сидел здоровяк в свитере из собачьей шерсти и уминал овсянку с солониной.
     - Не ждал гостей, приятель?
     Хозяин отложил ложку в сторону. Ватник с номером на груди, волчий взгляд, впалые щеки, покрытые щетиной, и кривая усмешка.
     - Ты один? - спросил мужик, щуря серые глазки.
     - А ты ждал, что Хрящ первым войдет?
     - Где он?
     - С карабином на крыше. Кто карту порвал на две части?
     - Я порвал.
     - Чтобы Хрящ мимо не прошел?
     - Угадал. Мы ему ксивы заготовили. Подвезло ему, и о деревеньке кое-что сказать хотел. Охотники там гуляют. Через деревню идти нельзя.
     Белый оставался стоять у порога. Он расстегнул ватник и достал сигареты. Не отрывая глаз от мужика, пришелец закурил и, выпустив струйку дыма, продолжил:
     - Где карта?
     - Хрящ ее из моих рук получит. Сам. - Здоровяк встал, едва не выбив потолок головой, и полез в карманы. На стол лег "ТТ" из вороненой стали и два паспорта.
     - Сделано по высшему разряду. Но твоего портрета в корочках нет. У Хряща должен быть другой напарник.
     - И напарник здесь. Ты, дружок, не дергайся. Я проводник, и дальше не пойду. Но карту ты мне отдашь.
     - Проводник? Ишь ты?! И с зоновским номерком своим ходом за колючку на нары вернешься? Ты кого лечишь, шнырь?
     Белый бросил окурок на пол и, раздавив его, достал из кармана новую сигарету и мундштук. Сунув в рот черную металлическую трубку, слишком длинную для мундштука, он встревожил хозяина. Тот потянулся к пистолету, но в эту секунду черный ствол трубки повернулся в сторону хозяина и раздался тихий плевок. Что-то сверкнуло в воздухе, и в глаз здоровяка вонзилась длинная медицинская игла с черным катышком хлеба на тупом конце.
     Дикая боль заставила взреветь раненого мужика. Он дважды нажал на спусковой крючок, и раздались выстрелы. Обе пули ушли в печь.
     Чиж словно ждал сигнала, и прозвучавшие выстрелы не застали его врасплох. Он был на крыльце и, выбив плечом дверь, ввалился в дом. Сбив с ног напарника, он бросился на пол и в падении выстрелил в мишень. Пуля пробила грудь жертвы, выбила стекло и ушла в снег.
     Все лежали на полу. После паузы в несколько секунд двое поднялись на ноги, третий был лишен этой возможности.
     - Хорошо сработано, - поднимая с пола шапку, сказал Белый.
     - В сарае труп Кондрата-беспалого с пробитым лбом. Похоже, из этой пушки его и уложили. - Чижов указал на лежавший на полу "ТТ".
     - А ты что, эксперт?
     - В оружии кое-что понимаю.
     - Кто-то устроил здесь ловушку. Но о побеге знали единицы. Вряд ли на Хряща вышел бы только один ловец. Скорее всего, этот придурок лишь наводящий, а ловушка впереди.
     - Хрящ? - переспросил Чижов.
     - Он самый. Мы пошли его тропой, но на сутки раньше положенного.
     Побег назначен на понедельник. Завтра в обед Хрящ и Дылда должны были везти "размазню" в больничку, - Чижов подошел к столу и пролистал паспорта. Когда он увидел наклеенные фотографии, то понял, что Белый с ним не шутит.
     - Значит, ловушку готовили на Хряща?
     - Я думаю, она еще не сработала.
     - Приговор нам уже вынесли. Знал бы Хрящ, что мы приняли на себя его судьбу, может, и простил бы нас, но сейчас на волю идет малява с нашим приговором, и весь блатной мир устроит на нас охоту.
     - У них есть конкуренты. Менты, краснопогонники, местные охотники.
     Внезапно заработал передатчик, в динамике что-то захрипело, затем послышался тревожный низкий голос: "Внимание! Говорит радиоузел ИТК-13. Всем жителям квадратов 16, 17, 18, 19, 20 и 21. Из колонии бежали двое заключенных, осужденных на длительные сроки за убийства. Побег осуществлен на автомобиле "ГАЗ-51", предназначенном для перевозки заключенных, старого образца с задними дверцами. Номерной знак "КР 17-12". Направление - трасса на Омск, восток.
     Горючего на сорок-шестьдесят километров. Внимание охотников и поселенцев, имеющих оружие! Открывать огонь только для самозащиты и в крайнем случае.
     Беглецы вооружены карабином "СКС" образца 1965 года. Внимание, приметы беглецов..."
     Белый подошел к рации и выдернул шнур из розетки.
     - Они знают направление, - тихо сказал Чиж.
     - Не знают. Те, кто слышал эту болтовню и захочет пострелять в мишень, те двинут к трассе. А это больше десяти верст в обратном направлении.
     Они и предположить не могут, что мы свернули в тайгу и за ночь углубились на такое расстояние. О лыжах никто не знает.
     - Узнают, как только придут сюда.
     - Не скули. Ватники в печь. Тут полно полушубков. Авось выживем.
     - Лады. В сарае есть ножовки, надо отпилить приклад у карабина, а ты прихвати пистолет. Рацию нужно сломать.
     Чиж скинул ватник на пол, снял с вешалки полушубок и ушел в сарай.
     Белый бросил в печь липовые паспорта. Он поднял пистолет и вынул обойму. Один патрон в стволе и трех не хватает. Точно определил Чиж: Беспалого убил этот мужик, но он не охотник, не мент, не урка. Руки чистые, без наколок.
     Белый нашел вторую половину карты в заднем кармане брюк. Похоже, покойник говорил правду. Он или его люди готовили лыжи и рюкзак. Из этого следовало, что существует еще какая-то неведомая сила, которая жаждет заполучить их шкуру.
     Весь мир готов был порвать беглецов на куски. Трудно поверить, что чуть больше суток назад Белый беззаботно жил в колонии под крылышком пахана и оставалось ему сидеть восемь месяцев.
     Спустя два часа после того, как беглецы оставили сторожку и продолжали пробираться сквозь тайгу на юг, Чижов остановился и, прислонясь к дереву, тихо сказал:
     - Кранты, браток. Дальше я не пойду. Бобик сдох. - Белый будто не слышал его слов. Он сделал еще несколько шагов вперед и присел на корточки.
     - Иди-ка сюда, паломник.
     Чижов оттолкнулся от дерева и приблизился к напарнику. На снегу отчетливо виднелись глубокие следы от широких охотничьих лыж.
     - И что? - спросил Чиж.
     - Человек пять прошло.
     - След один ведь!
     - Посмотри на след от своих лыж. Ты едва снег помял, а здесь прошла группа.

     - Охотники?
     - А то кто же? По плану в сторожке до среды никто не должен появляться. А эти ребята через час будут там. Парочка трупов их здорово разозлит, и они нас в два счета настигнут. Мало того, весь район на дыбы поднимут.
     - У них ведь рация испорчена. А может, они вчера уходили, а не сюда возвращались? - с надеждой в голосе спросил Чиж.
     - Ночью метель прошла, забыл? Но наши следы четко видны у сторожки. Стопроцентный путеводитель.
     - А как они додумаются, что у нас есть лыжи? Мы взяли полушубки и две волчьи шапки. Лыжи покойничков торчат в снегу - Дураку понятно, что не на дуэли они погибли. Один в сарае, другой в доме. Убийца улететь не мог, а лыжню оставил. Может, они о нас и не знают. Их инстинкт охотников погонит по следу.
     - И собак пустят?
     - Нет у них собак. Наше счастье. Они капканы обходили или расставляли. Те, что ушли с собаками, те в среду вернутся. Эта группа из другого замеса. Повезло Хрящу.
     - Что делать будем?
     Взгляд Чижова сверкал искорками, об усталости он уже забыл.
     Белый достал карту и развернул ее.
     - В шести верстах проходит трасса, ведущая на рудники. Чтобы пробраться к железке, нам придется ее пересечь и отмахать еще десяток верст до большой железки. Так я и хотел сделать. Но сейчас ясно, что село, которое стоит у нас на пути, обходить нельзя. Только там мы сможем затеряться. Если Бог поможет.
     - А почему ты хотел его обойти?
     - Я так думаю, что главный капкан на Хряща устроили в деревне.
     Один мужичок в сторожке для Хряща не заминка. Уходя от охотников, мы должны оборвать след, а это можно сделать только в деревне. Амбар, сарай, не важно.
     Главное - дождаться темноты.
     - Но мы же идем в ловушку?
     - У тебя есть другое решение? - Немного помолчав, Чижов ответил:
     - Тебе виднее.
     Белый поднялся на ноги, взглянул на компас и указал рукой на плотную стену леса.
     - Вперед, паломник. Ты еще Москву увидишь, если напор в тайге не растеряешь.

***

     Под кличкой Гек Якова Корина не знал никто, кроме Шевцова, который и окрестил своего гладиатора именем из детской истории. На высшем уровне московского бомонда Корина называли Угрюмый, а среди московской братвы Корин проходил под кличкой Хлыст. Бил резко, больно и неожиданно. Хлопки эхом проносились по столице и затихали в пригороде. Его считали авторитетным, хитрым и умным фраером. К нему никто не лез, и накатов Хлыст не боялся. Он принимал участие в сходках московских князей, отваливал круглую сумму в общак и делал это регулярно, но в разборках не участвовал. Так думали, ибо никто не знал истинных размеров империи Хлыста и кто наносит неожиданные удары его недоброжелателям. Врагов Хлыст не имел. Он не допускал взаимоотношений с друзьями и партнерами до отрицательного градуса, он заботился о любых возможных проблемах заблаговременно. С ним предпочитали дружить, а не воевать. Корин имел деловую хватку, дар предвидения и обостренное чутье. Любую операцию он просчитывал сам, а выполняли задания звенья. Чук называл эту систему "блокировка связи". Каждый блок работал самостоятельно и не имел выхода на другой блок. Эти блоки, как кирпичики, создали здание лабиринта, из которого не было выхода. Но в случае необходимости блок, вышедший из строя, заменялся новым, не задевая других звеньев, что позволяло лабиринту стоять на крепком фундаменте, не опасаясь цепной реакции или эпидемии распада.
     За Кориным видели силу, власть и твердость. Трудно представить, куда бы он скатился, если бы его окружение и партнеры узнали, что Хлыст не способен достать трех миллионов долларов, чтобы вернуть долг. Он владел тремя казино в престижных районах столицы, сетью магазинов, бензоколонками и автостоянками. У него не было высшего образования, но он и не имел криминального прошлого, не привлекался, не осуждался и оставался фигурой загадочной. Для него можно было бы придумать новое определение - фраер в законе. Но одно противоречило другому, и Хлыст оставался Хлыстом.
     В своем директорском кабинете казино "Орион", где Корин проводил все ночи, было два окна. Одно выходило на улицу, второе в игорный зал. Корин любил стоять у окна и наблюдать, как разноперая публика вытряхивает деньги из карманов, как крутится рулетка, как сверкают бриллианты в ярких огнях хрустальных люстр, как происходят трагедии, а к утру все кончается драками, визгом, пьяными истериками, душераздирающими воплями и четкой работой крепких быков в смокингах, обученных быстро и качественно освобождать помещение от разорившейся скверны.
     Организация Хлыста не имела сбоев, приносила огромные доходы и ухитрялась обходиться без громких скандалов.
     Глядя в зал, Хлыст наблюдал, как закручивался механизм. Полночь - это лишь разгон, самое тихое и приятное время. "В этой стране нельзя открывать солидные заведения! - думал Хлыст, стоя у зеркального окна. - Понятия "голубая кровь", "честь" и "гордость" уничтожены красными в Гражданскую войну!"
     Наблюдая за публикой, Хлыст не беспокоился, что его увидят.
     Со стороны зала все стены над панелями, обтянутыми шелком, были зеркальными и отражали яркий блеск хрустальных люстр. Никогда еще Хлыст так не сожалел о том, что вся эта огромная машина, созданная его руками и головой, не принадлежала ему. Он жил на жалкие проценты и тешил свое самолюбие дутым авторитетом. Когда ему приходила в голову мысль, что он обычная шестерка, которую в любую секунду могут выбросить вместе с прикупом, на него нападала хандра и опускались руки. Хлыст все чаще и чаще начинал думать о том, что он способен свалить хозяина и взять все в свои руки. Стоя у окна, он пытался построить план переворота, но все время натыкался на стену. Он видел верхушку айсберга, но не знал и не мог предположить, что находится под водой.
     В дверь постучали, и в проем пролезла черная курчавая голова с толстыми красными щеками.
     - Хозяин! Князь пришел. Пустить?
     - Да, я вызывал его.
     Дверь распахнулась.
     В кабинет смелой походкой вошел человек среднего роста, среднего возраста и средней полноты. У него было красивое лицо, но черты казались мелкими и слишком хорошо выписанными. Благородная седая шевелюра, яркие синие глаза и очень уверенный вид с твердой осанкой. Он скинул с плеч дубленку и бросил на кожаный диван.
     - Я рад нашей встрече, Яша, и сам к ней стремился, но почему ночью? Я не карточный шулер, и казино меня не интересует.
     Хлыст продолжал стоять спиной к двери и не отрывался от картины зала.
     - Возьми конверт на столе. Это для тебя, - еле слышно произнес Хлыст.
     Князь подошел к дубовому резному столу и, взяв конверт, тут же его вскрыл. Три снимка одного мужчины, снятого в разных ракурсах. Вот он выходит из подъезда, вот он садится в шикарный лимузин, окруженный охраной, и, наконец, его крупный план. Судя по проекции, фотографии делались из автомобиля, стоявшего по другую сторону улицы. На обороте одной из фотографий был приклеен листок с машинописным текстом: "Горобец Семен Михайлович. Новобасманная ул., д.
     13, кв. 61".
     Князь сунул снимки в карман и продолжил возбужденным голосом:
     - Ради этого надо было поднимать меня с постели? - Он подошел к Корину и, встав рядом в ту же позу, уставился на игровой зал, где уже кипела жизнь.
     - Дело в том, Князь, что срок тебе отпущен трое суток. Я решил, что тебе дорого время.
     - Плохие игры затеваешь, Яша! На такого клиента месяц потратить надо. Отмычка здесь не сработает. Тут не подьездник нужен, а стрелок. Завалить дело можно.
     - Срочность оплачивается. Ты это знаешь.
     - Мои люди дорого стоят. Я каждого с особой бережностью отбирал, а мои ребята их шлифовали.
     - Мне казалось, ты не привык обсуждать приказы, - тихо сказал Хлыст.
     Он попал в точку. Игорь Николаевич Князев руководил одним из важнейших и самых доходных блоков Хлыста. Князь оставался великолепным стратегом и отличным психологом. До работы в системе Корина он служил в Генеральном штабе стратегических войск. На новом поприще Князь проявил себя как высококлассный профессионал. Ни одно заказное убийство, исполненное его звеном за последние два года, не было раскрыто. Но когда его не понимали, он терялся.
     Густые брови нахмурились, и Князь, отойдя от окна, сел в глубокое кресло. Не торопясь, он достал тяжелый серебряный портсигар и выудил из него папиросу.
     Князь оставался консерватором во всем, что касалось его личной жизни. "Казбек", а не "Мальборо", военные ботинки, а не модные туфли, "Столичная" водка, а не "Наполеон".
     - Что-то не ясно, Князь?
     Хлыст задернул занавески и отошел от окна к столу. Сев на край крышки, он внимательно взглянул на озабоченный вид стратега.
     - Послушай, Яков. Один из моих стрелков исчез. Я не хочу поднимать панику, но факт очень неприятный.
     - Что значит - исчез? Сбежал? Найдем. Куда он денется?
     - Тут что-то другое. Чутье мне подсказывает, будто в котле, где мы все варимся, есть утечка, а мы ее не замечаем.
     - Какие имеешь факты?
     - Ты помнишь дело банкира Вавилова?
     - Царствие ему небесное. Судя по газетам, пуля достала его у машины.
     - Тот, кто уложил банкира, исчез. Он не получил деньги за работу.
     Хлыст наморщил лоб и прищурил глаза.
     - А ну-ка дай мне горстку деталей. Он что, новичок?
     - Опытный офицер, афганец. Семья, нищета, комната в коммуналке, попал под сокращение, полная безнадега. У меня таких полно. Это его четвертое успешное задание. Сам не ушел бы. Жена, двое детей в Москве. Для них он в командировке и до сих пор служит. Там полный порядок. Ребята не успевают рассказать женам, что их выкинули на улицу. Мой старый приятель, который заведует кадрами в армейских верхах, дает мне список кандидатов на вылет за месяц до приказа. Если я кем-то интересуюсь, то меня знакомят с его личным делом. Я подбираю их тепленькими до того, как они полезут в петлю. Попадая ко мне на крючок, они уже не срываются. Причем надо помнить, что не я лично их вербую. Для этого есть специалисты, которые получают хорошие деньги, но, кроме вербовки, ни о чем не знают. Они, как артисты, играют свою роль, снимают грим и идут домой. Им не надо знать имени автора.
     - Значит, твоего стрелка замели?
     - И я о том же. Без утечки не обошлось.
     - Что он знает?
     - Исполнители ничего не знают. Я тебя предупреждал, когда ты меня брал на работу, что буду ломать старую систему. Если его замели тихори, то он ничего не скажет.
     - По какой схеме он работал?
     - Получает письмо на почте до востребования, где указан адрес и лежит ключ от почтового ящика. Говорит родным о командировке и приезжает на точку. В почтовом ящике ключ от квартиры, снятой через подставных лиц. По квартире на след не выйдешь. Стрелок находит там фото жертвы, задаток в двадцать процентов и оружие. Как правило, мы даем ему от десяти дней и больше на выполнение задания. Всю подготовку он ведет сам. Мы указываем день, час и место. За исполнением следят контролеры. Те в случае провала могут вмешаться.
     Они могут добить жертву либо стрелка, а также прикрыть отход. Но контролеры редко вступают в дело. По окончании работы они докладывают бригадиру о выполнении задания. Стрелок возвращается в квартиру, собирает вещи и, уходя, кладет ключи в почтовый ящик, где находит деньги, билет на проезд и путевку в Сочи или Юрмалу на двадцать четыре дня. Как правило, мы даем время ребятам на адаптацию и не используем их чаще одного раза в три месяца. Так выглядит схема.
     Упрощенный вариант. На меня выходят только бригадиры, и то на одной из старых квартир в центре с черным ходом и проходными дворами. Вычислить организацию невозможно. Так что сам стрелок на Петровку с повинной не пойдет. Ему нечего сказать.
     - Что не сработало теперь?
     - Стрелок выполнил задание, и контролеры ушли. Они должны были сопроводить его на безопасном расстоянии до квартиры, но все прошло чисто, и они успокоились раньше времени. Стрелок ушел, но в квартиру не вернулся.
     - Попал в аварию?
     - Этот вариант мы прорабатывали. Нет. Он исчез. А это значит только одно. Его взяли.
     - Почему они дали ему стрелять?
     - Им нужно иметь факты для обвинения. Пойман с поличным. Такой факт стоит дороже жизни какого-то толстосума, которых оперативники не чтят. Но речь идет о другом. Специалистов у меня много, и я не понес большую потерю.
     Дело в другом. Я по-прежнему убежден, что в нашем доме идет утечка информации на самых верхних этажах.
     - Ищи у себя, Князь. Никто здесь не знает, кто руководит твоим подразделением, и никто не заглядывает в твой конверт. Даже я. Ты берешь его со стола в запечатанном виде. В мой кабинет заходят сотни людей, и никто из моих ребят не знает, кто из ста получил конверт с заданием. Твой предшественник не был таким образованным, как ты, и работал без схем, на страх и риск, но провалов у него не случалось.
     - Я знаю. Только стрелков погибло больше, чем жертв. Пальба из автоматов хороша в кино о гангстерах тридцатых годов, которые устраивали разборки на улицах Чикаго.
     - Не знаю о Чикаго, но у нас и тут со скуки не сдохнешь.
     - Конечно, мы же строим в России американское общество. Жуем их жвачку, смотрим их фильмы и рекламу, используем их слова, будто их язык богаче русского, играем в их игры по телевидению и вручаем своих "Оскаров" по их системе за все, что только можно, но в основном за то, что мы не сделали.
     - Философ. Тебе плохо живется? Купи себе "Жигули", а джип выброси в знак протеста. Болтун. Ладно, Князь. Не морочь мне голову. Сам разбирайся в своем болоте и не втягивай меня в эту трясину.
     - Хорошо, Яша. Но в следующий раз я не возьму задание на такие сроки. Можешь меня убрать, но с трехдневной подготовкой мои люди через месяц займут все камеры на Петровке.
     Князь встал, схватил дубленку с дивана и вышел из кабинета.
     Разговор не получился. Князь рассчитывал на поддержку, но ему ясно дали понять, что большие деньги надо отрабатывать самому. Человек, воспитанный в стенах Генерального штаба, не имел инициативы, он разрабатывал инструкции, данные свыше.
     Пока Князь спускался по винтовой лестнице на первый этаж, его сопровождали шесть пар глаз.
     "Кому они нужны, - со злостью думал Князь. - Лишняя трата денег.
     При сегодняшней технологии можно достать любого человека с любой охраной".
     Князь не воспользовался черным ходом, через который пришел, а вышел в игорный зал, залитый светом. Один из вышибал в смокинге попытался его остановить. В верхней одежде сюда не заходят, но его напарник вовремя остановил новичка и что-то шепнул ему на ухо.
     Князь уверенной походкой направился к третьему игровому столу, возле которого стояла огневолосая красотка с фишками в руках. Князь заметил ее, когда стоял рядом с Хлыстом у окна, но в ту минуту он думал о работе. Теперь деловая часть ночного вояжа осталась позади, и он имел право заняться личными делами.
     Возле рыжей дамы с изумрудными глазами вертелся щеголь со слащавой физиономией в белом смокинге и с алой гвоздикой в петлице. Его масленая физиономия с набриолиненными волосами и тонкими усиками приводила Князя в бешенство.
     Заметив приближение разъяренного гостя, щеголь отстранился от уха дамы, в которое что-то нашептывал, и сделался невинной овечкой.
     - Что ты здесь делаешь? - грубо рявкнул Князь, подойдя к девушке.
     Она взглянула на человека, который был вдвое ее старше и на полголовы ниже. Ее нельзя было назвать красавицей, но сочетание цветов и обаяние могли многих мужчин свести с ума. Белая кожа, нежный румянец, огромная копна пылающих рыжиной волос, миндалевидные глаза цвета морской волны и алые, четко очерченные губы. Ее прямая осанка, независимый вид, легкая ирония в глазах и чуть заметная усмешка ставили собеседника в тупик. Она обезоруживала одним поворотом головы. Слова были лишними. Однако Князь знал, с кем имел дело, и шел напролом.
     - Как ты меня вычислил, стратег? - спросила она удивляясь. - Могу я немного развлечься? Не сдыхать же с тоски, слушая твой храп!
     - Брось фишки и иди за мной!
     Не глядя на щеголя, Князь повернулся и направился к центральному выходу.
     Секунду она размышляла, затем передала фишки щеголю и сказала:
     - Получи деньги, отдашь завтра.
     - В моем номере, курочка, - хихикнул щеголь.
     - Ты свое получил сполна, гнида!
     Девушка взяла со стола сумочку из парчи, усыпанную бисером, и последовала за Князем.
     Хлыст наблюдал за происходившим в окно и в момент развязки вызвал своего холуя. Как только в дверь протиснулась курчавая голова, хозяин приказал:
     - Позови ко мне Кота.
     - Одну секунду, босс.
     Курчавая голова исчезла, и дверная щель сократилась до замочного щелчка.
     Под кличкой Кот ходил главный менеджер, а по-русски смотритель за вышибалами и залом. Но о нем пойдет речь в будущем и не будем концентрировать свое внимание на пустяках.
     Кот стоял, вытянувшись в струнку, и с неподдельным испугом смотрел на хозяина. Он как никто знал, на что способен Хлыст, если замечал неладное. У Кота имелись свои тайны и причины, по которым он не желал сталкиваться нос к носу с шефом.
     - Кто эта рыжая? - резко спросил Хлыст.
     Кот проглотил слюну и с некоторым облегчением вздохнул:
     - Смешная история, босс. Месяц назад я ее прикрыл. Она просадила за столом все бабки одного из быков Самца. Ну я ее откупил за штуку баксов.
     Хотел пристроить ее в нашу богадельню, - он многозначительно поднял указательный палец вверх, указывая на потолок, ухмыльнулся и продолжил:
     - Но больно строптивая бабенка. Ноги - будто срослись, а это клиентам не нравится.
     Некоторое время я держал ее у себя, а потом сдал Князю. Он как увидел ее, так и онемел. Теперь, небось, проклинает меня.
     - Так ты ее в зал для приманки выводил?
     - А за что же я бабки платил, босс?
     - Сколько тебе Князь за нее дал?
     - Пять штук, - тихо сказал Кот. Врать он не решился. Хлыст вранья не терпел, а такие мелочи всегда всплывали на поверхность. - Но бабенка дороже стоит. Ей только коготки бы остричь.
     - Ладно. Пошел вон!
     Выйдя из кабинета, Кот стер рукавом капли пота со лба и, тяжело дыша, направился вниз. Пронесло! Только холодком в спину пахнуло.
     Кабинет шефа казино редко пустовал. Сегодняшний день не был исключением. Следом за Котом в кожаном кресле очутился молодой человек болезненного вида. Все знали, что этот невзрачный хлюпик является любимчиком хозяина, и относились к нему с должным уважением и даже не использовали матерщину и жаргон в его присутствии. С одной стороны, шли слухи, будто паренек работает консультантом, с другой - говорили о нем как о секретаре, и никто не мог с уверенностью сказать, что за мотылек прилетает каждую ночь на свет в окне шефа и о чем они болтают по два часа кряду.
     Сегодняшнее свидание было кратким.
     Хлыст расхаживал по кабинету, вытаптывая китайский шелковый ковер, и рассуждал:
     - Предположения одной ищейки мне показались не безосновательными.
     Слухи о том, что доллары будут иметь другой вид, а старые пропадут, ходят давно, но сейчас шум вокруг баксов возрос и, возможно, не без оснований.
     - Нет, Яков Леонидыч. Эти слухи распускает Центробанк, чтобы снизить ажиотаж вокруг валюты и вынудить людей обратиться к рублю.
     - Возможно, Колюня. Ты парень грамотный, но Хрящ - человек лесной.
     Глупый. У него хорошо развит инстинкт самосохранения, чутье хищника, а страсть к деньгам выжигает глаза и ум, как соляная кислота. Есть мнение, что он не усидит на нарах и дернет в Москву Как мы можем узнать об этом и как мы можем его взять?
     - Задача не из легких.
     Молодой человек поправил свою прическу с идеальным пробором и задумался. На вид ему было лет двадцать пять или меньше. Одет очень скромно, но аккуратно. Отутюжен, со сверкающими ботинками - и это в зимнюю слякоть.
     Байковая клетчатая рубашка, застегнутая на верхнюю пуговицу, сдавливала тонкую шею. Он относился к той группе людей, глядя на которых хочется полезть в карман и что-нибудь дать им на бедность.
     Подумав, Колюня тихо заговорил:
     - Я проверю по компьютеру все, что можно собрать об исправительно-трудовых лагерях по ту сторону горного хребта, и вычислю в конце концов, где сидит Хрящ. Мы сможем купить информатора из охраны или зеков, которые дадут нам знать, если Хрящ уйдет из зоны. Это не проблема. Проблема в том, как обнаружить его в Москве! Первое. Операцию провалил Глухарь. Это он упустил Хряща и не понес никакого наказания. Глухарь знает всех авторитетов в Москве, и он со своей кодлой держит баланс сил и отвечает за ваш покой и тишину. Дайте ему это задание. Второе. Кто контролирует железные дороги восточного направления? Надо дать премию за отлов Хряща. В Москву он может попасть только по "железке". Третье. Кто стоит на стороне Хряща и к кому тот обратится в первую очередь? Этих людей нужно купить либо убить. Хрящ должен остаться голым. Без подручных и без поддержки он тут же попадет в капкан.
     Святая обязанность Глухаря выполнить поставленную перед ним задачу. Это все так - предосторожности, чтобы лоботрясы не скучали. Задача состоит в том, чтобы взять Хряща по дороге в Москву. Узкоколейка просматривается лучше, чем десятимиллионный город. Можно и шоссе поставить на контроль. Если это важно, то делать надо. Ну а что зависит от меня, я сделаю. Надеюсь, в ближайшие дни принести плоды своего труда.
     - Умница! - Хлыст улыбнулся. Не каждому доводилось видеть улыбку этого человека. - Иди, Колюня, отдыхай. Сегодня мы в шахматы играть не будем.

***

     Глухарь имел четыре судимости. Из тридцати шести лет одну треть он отсидел в тюрьме. Хлыст взял его в долю из-за авторитета среди московской братвы. Глухарь быстро сколотил крепкую банду и обосновался в подвале казино.
     Точнее, не в подвале, а на этаже, одном из лабиринтов, хитрых ходов, со множеством комнат. Глухаря устраивал такой расклад, но он чувствовал слишком сильное давление четырех верхних этажей и ломал себе голову, как бы вырваться из золотой клетки.
     Вызванный в кабинет Хлыста главный силовой министр организации не ждал ничего хорошего от разговора. Так оно и вышло. Хлыст говорил резко, с напором и раздражением. Он даже не предложил Глухарю присесть и выпить. Хлыст считал, что пора указать своему сатрапу место, которое он занимает на иерархической лестнице большой машины по конфискации денег у населения.

***

     Когда Князь усаживал свою красотку в "чероки", пытаясь накинуть ей на плечи шубу, он не смотрел по сторонам и не заметил обшарпанную "девятку", припаркованную на другой стороне улицы. В машине сидел человек и фотографировал всех, кто казался ему интересным. Князь относился к этой категории людей. Вошел он с черного хода, а вышел из центрального с женщиной. Среди ночи приезжают сюда играть, а этот тип провел в здании казино меньше часа. Вторым объектом оказался Колюня. Молодой малый, похожий на студента, в скромном китайском пуховичке, также пользовался черным ходом и долго в злачном заведении не задерживался. Однако катался студент на "БМВ".
     Ради этих фотографий стоило сюда приехать. Фил записал номера машин и оставил на память отснятую пленку. Яркие огни казино позволяли делать шикарные кадры без помощи вспышки, а Фил умел пользоваться любой сложной техникой в любых условиях.

***

     Беседа проходила на четвертом этаже краевого следственного отдела прокуратуры далеко от Москвы. Говорили тихо. Сидевший за столом человек в прокурорском мундире в большей степени изображал слушателя и, не глядя на собеседника, рисовал в блокноте геометрические фигуры. Это занятие можно было назвать творческим, если посмотреть на взрослого лысеющего человека со стороны.
     Он то и дело щурил глаза, переваливал голову с одного бока на другой и в ответственные секунды непроизвольно высовывал язык. Удобное кресло и стена за ним не позволяли ему отходить назад и оценивать свое искусство издали, как это делает заправский мастер.
     Его собеседник, невероятно грузная личность, склонился вперед, насколько позволял живот, и, промокая лоб платком, возмущался:
     - Я еще раз хочу тебе сказать, Трофимыч, если Сыча с дороги не убрать, он всех заметет. Мужик обнаглел и подобрался на расстояние выстрела.
     Смотри!
     Гость сунул платок в карман и откинулся на спинку, вдавив мягкую кожу внутрь. После некоторой паузы он нервным движением распустил галстук, сдавливавший тройной подбородок, и тупо, исподлобья уставился на синий мундир прокурора.
     Хозяин продолжал водить золотым пером по блокноту, вытянув губы в трубочку, будто хотел что-то сказать, но не решался. Гость спустил пары, огляделся по сторонам и вновь прильнул животом к крышке стола.
     - Ну если ты, Трофимыч, не способен своей властью отстранить Сыча от дела, то ближе мы его не подпустим, а значит, прогремят выстрелы.
     Сказав это, он вновь полез за носовым платком. Его низкий морщинистый лоб и дутые румяные щеки то и дело выделяли капельки пота.
     Рука прокурора застыла на месте, не закончив работу, и он приподнял веки. Серо-стальные глаза взглянули на гостя и прищурились.
     - Не будь идиотом, Игнат Иваныч. Похороны Сыча - это сенсация номер один в Красноярском крае. Сюда слетится вся старая гвардия из Москвы. В течение суток мы все сядем за решетку. Сыч руководил отделом по борьбе с должностными преступлениями на Петровке. Полковник в сорок лет. При его непосредственном участии вскрыли Чурбанова и высшую прослойку МВД. Андропов перевел его в прокуратуру, где Сыч выводил на чистую воду грязных псевдоюристов. Ему сумели отомстить, когда пришел Черненко. Тут всех андроповских птенцов выкинули за Уральский хребет с понижением на пять, шесть ступеней. Дело прошлое, всеми забытое, никто стариков обратно звать не станет.
     Большая их часть пустила здесь корни и ушла в отставку. Сыч не исключение.
     Через три месяца ему исполнится шестьдесят, и здесь мы поставим жирную точку, но не сейчас, когда его последыши расправили крылья в столице. Такие люди, как Сыч, должны умирать тихо, в своей постели, дома, от старости и самогона.
     - Интересно поешь, прокурор. А сам-то ты не боишься Сыча?
     - Боюсь, чего скрывать. Человек возглавлял отдел по надзору за органами правопорядка в союзной прокуратуре. Он Щелокова не боялся и выиграл.
     Министр пулю себе в лоб пустил. Более сорока лет в органах. Когда он ко мне заходит, то мне кажется, что он насквозь меня видит и знает, сколько мелочи в моих карманах. Так что, Игнат, не суй голову в улей.
     - А ты понимаешь, что Сыч вышел на "железку"? А там база, склады!
     Ты знаешь, что Гундосый - парень нервный, каждую минуту за обрез хватается.
     Боюсь, я уже не смогу сдерживать его архаровцев. Ситуация выходит из-под контроля.
     - Понимаю. Но если Сыч ухватился за нить, его уже не остановишь.
     - Кто из нас идиот, Трофимыч? Эта ниточка вокруг твоей шеи намотана. Как только натянут, твой язык первым наружу вывалится.
     Прокурор отбросил ручку и выпучил серые глаза на собеседника.
     - И что мне делать? Самому удавиться?
     - А за что ты долю много лет получаешь? Так, за большой ум, спрятанный в двух залысинах? Ты обязан прикрывать нас, понял? Сам думай о своих проблемах. Лед тонкий!
     - Сам знаю!
     Наступила тишина. Партнеры мерили друг друга взглядом, и никто ничего не мог предложить. Наконец прокурор очнулся, взглянул на окна и включил настольную лампу.
     - Кажется, есть одна мыслишка, - тихо начал прокурор. - Дело шито белыми нитками, но другой возможности я не вижу.
     Он покосился да тонкую картонную папку, скучавшую у края стола, и хмыкнул.
     - Предлагать такую туфту человеку такого масштаба?!
     - Тугодум ты, Трофимыч. Ведь это Сыч у тебя в шестерках ходит, а не ты у него. На волоске висишь и еще торгуешься.
     - Нет, дружок, тут с плеча рубить нельзя. На все свой расчет нужен. - Он почесал чисто выбритый подбородок и добавил:
     - Идея сама по себе - дрянь! Ничего стоящего. Правда, в ней есть одна зацепка. Попытаюсь я отправить Сыча в командировку. Идеальный способ отстранения от дел. Работенка тухлая. Это как на рыбалку с голыми руками, но Сыч - мужик азартный. Дай Бог, пронесет! А когда вернется, мы ему сюрприз подготовим: пара теплых слов, адрес, подписанный замом генерального прокурора, бокал шампанского и на покой. Пусть рыбку удит. А ежели шило покоя не дает, то определим его в сторожа.
     Толстяк убрал носовой платок в карман и встал, с трудом вырвав моржовый вес из кресла.
     - Лады, Трофимыч. Кажется, ты дозрел. Как тяжело с тобой работать.
     Переваливаясь с ноги на ногу, он направился к дверям, оставляя за собой шлейф ароматного дыма от закуренной по пути сигареты. Как только за толстяком захлопнулись дубовые створки, прокурор снял трубку внутреннего телефона:
     - Клава, соедини меня с Сычевым.
     Прокурор не решался вызвать следователя Сычева через секретарей, он решил сам его пригласить, но каждый раз присутствие следователя, которого еще в Москве прозвали Сыч, заставляло начальника ерзать в собственном кресле.
     Ожидая ответа, он постукивал пальцами по столу, а на лбу образовалась глубокая вертикальная морщина. Наконец в трубке послышался хрипловатый баритон:
     - Сычев у аппарата.
     - Алексей Денисыч? Карташов беспокоит. У тебя не найдется пяти минут? Тут одно дело есть, но мне нужна твоя консультация.
     - Хорошо, Геннадий Трофимыч, сейчас буду.
     Карташов бросил трубку на рычаг, словно она стала плавиться в его руке. У него было три-четыре минуты до появления старого лиса, а он до сих пор не знал, как к нему подобраться. Впрочем, Карташов всегда полагался на экспромт. Начиная вяло и бессвязно, к разгару монолога он выходил на цицероновский уровень. Одна мысль цепляла следующую, как крючочек петельку, и в итоге получалась неплохая вышивка с наружной стороны.
     В дверь постучали, и, не дожидаясь ответа, в кабинет вошел мужчина среднего роста, худой, с белой, как сметана, густой шевелюрой и подвижным лицом. Можно было ожидать чего-то неординарного, когда

наслушаешься о человеке громких слов. И каково же разочарование, когда встречаешь серую личность пенсионного возраста.
     Карташов пошел в атаку, забыв предложить присесть своему сотруднику.
     - Алексей Денисыч, я ознакомился с итогами вашего расследования и должен заметить, что вы не перестаете меня удивлять. Уникальное чутье и знание своего дела. Вы на финишной прямой. Осталось поставить точку. У вас отличная команда, и я подумал, что Фокин сам мог бы завершить дело. Вы ведь не тщеславный человек, от вас ваши регалии никуда не уйдут.
     - Виноват, Геннадий Трофимыч, но я не совсем вас понимаю. Коней на переправе не меняют, не вижу смысла в перестановках. А до пенсии, как вы наверняка помните, жить еще три месяца. Фокин - хороший следователь, но он исполнитель, а не стратег. У него опыта маловато.
     - Если вы позволите, Алексей Денисыч, я закончу свою мысль. - Сычев осекся и замолчал, но карие глаза искрились красными огоньками.
     Карташов взял папку с края стола, положил перед собой и раскрыл ее.
     - Я понимаю, что дела в разгар расследования не бросают, но если вспомнить, то вы приняли его от Болдина, когда его положили в больницу. Завтра Болдин выписывается и хочет вернуться к своей работе. Извините, я не хотел говорить об этом, но мы не можем отказать ему. Это дело чести.
     Карташов сделал трагический вид и нагло врал, не имея почвы под ногами. Болдин лежал в больнице с пулевым ранением в тяжелом состоянии. Пуля задела позвоночник, и о возвращении Болдина на работу не могло быть и речи.
     Глупая, наивная ложь, которую легко проверить в течение минуты. Карташов сам не знал, как его занесло, но он шел ва-банк!
     - И потом, Алексей Денисыч, я же сказал вам, что мне требуется консультация. Я никаких приказов не подписывал. Возможно, мне показалось, что идея, которая витает в воздухе, заинтересует не только меня, но и вас. Речь пойдет о вашем старом сослуживце, который работал под вашим началом еще на Петровке. Мне показалось, что вы захотите прийти на помощь старому другу.
     - Я вас не понимаю, - удивился Сычев.
     - Полковник Петухов был вашим заместителем в отделе внутренних расследований в Москве. Так?
     - Так.
     - Надеюсь, вы знаете, что в те самые времена не только вы пострадали, но и ваши сослуживцы. Многие из них оказались в зоне вечной мерзлоты не по своей воле. Однако никто из них не упрекал вас в том, что вы слишком высоко занесли меч правосудия. Я подумал, что и вы захотите прийти к кому-то из своих бывших соратников на помощь.
     - Что случилось с Петуховым?
     - Ничего. За долгие годы работы в ИТК он получил три несоответствия, и сейчас ему грозит новое несоответствие. Боюсь, в отставку он уйдет сержантом. Его колония, которой он руководит, находится под юрисдикцией нашего края. Мы обязаны направить к нему следователя. У Петухова ЧП. Соскочили два зека, убийцы. Разоружен конвой. Если эти побегушники в кого-нибудь пальнут, то Петухову несдобровать. Сами знаете. Люди с подрасстрельной статьей и с оружием на свободе. Виноват ваш друг. А вы косвенно виноваты, что он стал надзирателем, а не генералом в министерстве на Огарева, 6. Такая вот цепочка.
     Но если вас моя идея не заинтересовала, то можете продолжать работать над окончанием дела. Я не хочу на вас давить, Алексей Денисович.
     - А что же МВД? - тихо спросил Сычев.
     - Управление внутренних дел края направило в ИТК младшего лейтенанта Горелова. Так сказать, сделали, что могли. Мальчишке 22 года.
     Помогли, что называется!
     - Вы разрешите подумать?
     - Сколько?
     - В течение часа я дам вам ответ.
     - Идите. И в течение часа я жду вашего звонка. - Сычев вышел из кабинета. А Карташов полез за носовым платком, которым он пользовался крайне редко. Он сделал непростительную ошибку с выходом из больницы Болдина. Глупая и неоправданная ложь. Вся надежда была на то, что Сычев думал о долге перед Петуховым, а не о том, кто его заменит здесь. Прокурор решил подстраховаться и, сняв трубку городского телефона, позвонил домой Болдину. Через несколько секунд он услышал тревожный голос жены следователя. Карташову пришлось вдалбливать в голову несчастной женщине, что в прокуратуре есть силы, которые всячески стараются вывести ее мужа из игры и лишить работы. Ему удалось внушить ей, что она должна всем любопытным объяснить, будто ее муж в полном порядке и на днях выходит на работу. Рыдающим голосом супруга подстреленного следователя дала согласие на ложь. Но даже ребенок не поверил бы такому голосу, утверждавшему, что все кругом прекрасно и удивительно.
     Мучения Карташова длились недолго. Сычев перезвонил через десять минут и дал согласие на выезд в колонию строгого режима, начальником которой все еще оставался его бывший соратник и друг подполковник Петухов.
     Карташов с облегчением положил трубку на рычаг и решил, что непременно сегодня напьется до чертиков.

***

     Не каждому молодому человеку в двадцать семь лет удается стать популярной личностью с авторитетом профессионала в деловых кругах. Борис Григорьевич Ефимов сумел выдвинуться в первые ряды благодаря случайности.
     Кто-то завидовал ему, считая везунчиком, кто-то не воспринимал молодого адвоката всерьез, а кто-то уверял окружающих, что Ефимов - незаурядная личность и родился под счастливой звездой. Но слухи слухами, а молодой человек не верил в судьбу и шагал сквозь чащу середнячков и неудачников, ломая хребты на своем пути. Ухватившись за хвост фортуны, он и не думал разжимать пальцы. Парень чувствовал в себе силы, энергию и уверенность.
     "Этот своего не упустит!" - говорили его старые друзья-однокашники, с которыми Ефимов забывал здороваться. Его резкий взлет произошел два года назад, когда он служил мальчиком на побегушках у одного крутого защитника. Ефимов собирал справки, подшивал к делу, обивал пороги кабинетов крупных чиновников и сверял идеи шефа с уголовным кодексом, чтобы тот не сел в лужу. Во время слушания дела одного из крупных авторитетов таганской группировки, которому грозила вышка, произошло то, чему обычно не удивляются.
     На завершающем этапе главный защитник бандита был найден в подъезде с простреленной головой.
     Дело выглядело безнадежным. И только из-за безвыходности Ефимов перехватил инициативу в свои руки и довел процесс до конца. Мало того, он выиграл дело. С учетом приговора суда можно смело сказать, что адвокат не ударил в грязь лицом. Пять лет - это не вышка! Услугами Ефимова стали пользоваться крутые парни с большим шлейфом преступлений. Незаметно для всех Ефимов отошел от судебной практики и стал консультантом известных бандитов, крупных мафиози и богатых дельцов, строящих свои интересы в обход законов.
     Составление договоров, присутствие при деловых переговорах менее опасны для жизни, чем речи в зале суда в защиту убийцы, который уложил в гроб десяток себе подобных.
     Приемы, презентации, рауты, вояжи, светские вечера сделали Ефимова своим среди определенного круга лиц, чьи финансы кормили большую часть чиновников, которые, в свою очередь, обладали нужными печатями и правом подписи.
     Сегодня Борис Ефимов выехал за город в район Жуковского, где его ждал один из самых уважаемых его клиентов. Хозяин коттеджа в поселке Березки всегда посылал за Борисом Григорьевичем свой "БМВ" с водителем. Конечно, у Ефимова была своя машина, но темные стекла "БМВ" надежно прятали пассажира, а владелец "БМВ" не хотел афишировать своих связей.
     Олег Кириллович Велихов с некоторых пор стал очень осмотрительным человеком. Ограбление в доме, расстрел охранников, похищение крупной суммы денег, напряженные отношения с партнерами сделали пожилого джентльмена крайне осторожным. Однако Ефимов ничего этого не знал, и ему не следовало знать больше положенного. Борис относился к хозяину с большим уважением. Он знал, что Велихов имеет несколько типографий в Москве, издает детективы, любовные романы.
     А подпольно шлепает водочные наклейки и коробки под видеокассеты для видеопиратов. Но даже Ефимов понимал, что такой бизнес не позволит выстроить подобный особняк и содержать автопарк из четырех крутых иномарок.
     В доме царили уют и тепло. Тяжелые портьеры на окнах плотно сдвинуты, торшер, свечи и камин создавали мягкое, рассеянное освещение, а музыка Вивальди грела душу и принуждала к покою. Они сидели в креслах друг против друга и грели в ладонях бокалы с французским арманьяком, чудный аромат которого казался божественным. Борис всячески старался подражать хозяину, он еще плохо ориентировался в светском обществе и впитывал в себя все наблюдения, а затем репетировал их дома перед зеркалом. Мать Бориса все дни проводила в кухне, а вечера возле телевизора, отец более двадцати лет служил в милиции и отличался грубым, топорным нравом. А Боря с детства читал книги о графе Монте-Кристо и острове сокровищ. Он оставался мечтателем и романтиком.
     Родителей презирал и в открытую отвечал: "Мои предки не из графьев, а из графы:
     "Пролетарии"".
     Олег Кириллович Велихов относился к Борису по-отечески. Он часто читал ему стихи Батюшкова, Саши Черного, Хлебникова, Блока. Велихов, по его словам, происходил из потомственных дворян, и по его манерам, поведению, речи можно смело сказать, что в жилах утонченного старика текла голубая кровь.
     Молодой адвокат любил наблюдать, как старик ест, и всегда с радостью принимал приглашение к трапезе, даже если был сыт.
     - И все же вы удивительный человек, Олег Кириллыч. С вашим складом ума, чопорностью, старомодностью вы прекрасно адаптировались в современных условиях, в русском капитализме со всеми его вывихами и встали в ряд лучших предпринимателей.
     - Ничего удивительного, Бориска. Наследственность, гены. Никуда не денешься. Гораздо сложнее пришлось моему отцу адаптироваться после революции, когда чернь и матросня кувалдой и серпом сносили все на своем пути, чтобы сделать из России пустыню. А сейчас благодатное время анархии, когда никто ничего не знает. У нас нет правителей, нет экономики, нет порядка, нет страха, как при Сталине, у нас ничего нет и не будет. У нас осталась только одна обязанность: платить налоги, чтобы чиновники и старухи не сдохли с голоду. Но никто ничего не платит. Не хочет народ отрывать кусок от себя и отдавать другим. Сам еще не наелся. Любопытное время.
     - Каков рецепт успеха? - Велихов усмехнулся.
     - Вы на себя взгляните, Борис Григорьевич. Что-то вы успели усвоить. Знание математики и законов, реакция и чутье, капелька везения и мертвая хватка. А главное, надо четко определить свою цель. Шатания сейчас неуместны.
     - Не слишком большая нагрузка на одного человека?
     - А почему на одного? - Обаятельный старик улыбнулся. - Эти достоинства могут плюсоваться вместе с себе подобными. В сегодняшних условиях волк-одиночка редко выживает. Важно не ошибиться в партнерах. Общий механизм должен работать как единое целое. В тебе, Бориска, тоже есть свой крепкий стержень. Я наблюдаю за тобой полгода и очень ценю в тебе многие качества. Ты мне стал как сын. Я ведь человек очень одинокий, по сути дела, и ты мне очень дорог.
     В бледно-голубых глазах собралась небольшая капелька, и слеза скатилась по морщинистой щеке, чтобы затеряться в пышных белых усах.
     - Не обращай внимания на сентиментального старика. В моем возрасте все воспринимается оголенными нервами. Но не буду отвлекаться. Мне нравится выбранный тобою путь и твоя настойчивость. Ты находчив и убедителен.
     - Вы преувеличиваете, Олег Кириллыч. Я еще не умею крепко стоять на ногах и держусь за поручни детского манежа.
     - Я поддержу тебя, сынок. А когда меня не станет, ты займешь мое место. Теперь я вижу достойного преемника. Есть кому передать эстафету, свой яркий факел. В твоих руках он не затухнет. Мне семьдесят два. Правда, я еще не сдаю позиции и готов немного поработать на общее благо. Только бы кондрашка не шандарахнула. Давление скачет, а в моем возрасте такие вещи переносятся с большим трудом.
     - Вам надо беречь себя.
     - Стараюсь. Хочу еще посмотреть, как ты встанешь на ноги. С твоей головой можно иметь не одно дело. Суетиться надо, пока молод.
     - А как же партнеры? У меня лишь часть необходимых качеств. Ваши слова.
     Старик улыбнулся и сделал глоток из своего бокала.
     - Наблюдателен. Есть один плюс. Как мой адвокат, ты должен уметь хранить мои тайны. Это твой долг. Пришло время выслушать тебе мое предложение.
     Если оно тебя не устроит, то это останется нашей тайной, но если оно тебя устроит, то ты превратишься в моего партнера и будешь получать двадцать процентов прибыли, не вложив в дело ни гроша.
     - А разве так бывает?
     - Я внесу за тебя нужную долю.
     - У меня перехватило дыхание, Олег Кириллыч!
     - Начнем с переговоров, которые ты будешь вести от имени коммерсанта Икс. На поток ставится продукция, имеющая моментальную реализацию.
     - Менеджмент?
     - Нет, партнерство. Ты выступаешь в роли коммивояжера, и никому не надо знать, что ты участник событий. Сложность задачи заключается в том, что ты сам должен найти производственные мощности.
     - О чем же идет речь?
     - В недалеком пригороде Москвы, где есть железнодорожные коммуникации и хорошая родниковая вода, нужно найти помещение под небольшой заводик или цех, но с хорошими просторными помещениями под склады. Мы будем производить водку. Пробки, бутылки, наклейки, транспорт и главное - спирт - у нас есть. Сегодня любой полудохлый колхоз отдаст все, что есть, лишь бы не сдохнуть с голоду. Ну а мы им поможем. Начальство получит кирпич для домов, машины и долю. Остальным - много водки, теплицы и дрова на зиму. Вот условия сделки. Тебе карты в руки. Действуй!
     - Слыхал я о водочном бизнесе. Прибыльное дело. - Ефимов почесал подбородок. - А как будут начисляться мои проценты в денежном эквиваленте?
     - Сто тысяч.
     - Чего?
     - Долларов, конечно.
     - В год?
     - В месяц. Но это после того, как машина заработает на полную мощность.
     - Круто! - Лицо молодого человека раскраснелось, глаза заблестели.
     - Черт! Да о таких деньгах я и не мечтал!
     - О них не мечтают. Их надо делать. Требуются усердие, трудолюбие и смекалка. В остальном мы тебе поможем. Но ты выступаешь один. Пока один. Как только водочный ручеек побежит по трубам, мы объявимся.
     - Нет вопросов. Я понимаю, что вы не один завели маховик такой огромной машины. Я в эти дела не лезу Мне достаточно вашего слова.
     - Ты должен торопиться, сынок. Цистерны со спиртом уже в пути. Мы не можем держать состав на станциях. Это опасно и дорого. Сырье должно перекачиваться в бочки и уходить на склады. Вот почему нам нужна железнодорожная ветка у завода. Грузовики дорого стоят, водители много болтают, ГАИ обнюхивает каждый вентиль. Зачем нам сокращать собственную прибыль?
     - Это же бешеные деньжищи!
     - В дальнейшем мы выкупим доли партнеров и останемся вдвоем. Тогда это можно будет называть высокопарным эпитетом "бешеные деньжищи!"
     - Кто же продаст свою долю? Сумасшедший?
     - У меня есть свои рычаги давления на партнеров, но у них нет таковых на мой счет. Старика запугать трудно, а они при власти и при всех регалиях. Им есть что терять.
     - Опасно. Убрать могут.
     - Нет. Рычаги сработают и после моей смерти. Схема сложная, и тебе не стоит забивать ей голову. Езжай домой, Бориска, и хорошенько проанализируй наш разговор. Тут есть над чем голову поломать. Денежки с неба не падают, их зарабатывать надо.
     "БМВ" с темными стеклами доставил молодого адвоката до дома. Всю дорогу Борис Ефимов чувствовал себя на пять градусов выше нормы. Щеки горели, а мысли разлетались в стороны, как бильярдные шары. Сегодня он не в силах сосредоточиться.
     Аббат Фариа дал ему карту острова Монте-Кристо, где хранятся сокровища.

***

     В это время отец Бориса, Григорий Михайлович Ефимов, человек земной, без полетов фантазии, решал свои земные проблемы. Сегодня к нему пришел старый его друг, сослуживец и вместе с тем конкурент подполковник Саранцев.
     Они, как это принято, спорили, грызлись и пили водку. Саранцев занимал должность заместителя начальника райотдела по оперативной работе, а Ефимов возглавлял следственный отдел. Сам начальник управления в спорах своих замов не участвовал. Полковник Федотов служил последний год и отдавал предпочтение рыбалке, дачному участку и внукам. Его не интересовало, кто из его замов займет его кресло. У кого клыки острее, тот и выскочит в дамки.
     Ефимов не скрывал от домочадцев своих служебных тайн и разговаривал с коллегой на повышенных тонах, не смущаясь, что его голос услышат из любого уголка огромной пятикомнатной квартиры, которую он купил год назад. К тому же, кроме жены, никого в доме не было, а та не интересовалась делами супруга. Ефимову стукнуло сорок девять, а Саранцев месяц назад с помпой отметил свое пятидесятилетие. Чего бы им делить? Но вечная конкуренция привела к тому, что Саранцев всегда на полшага отставал от приятеля и позволял верховодить Ефимову, и каждый выпад принимал в штыки.
     Не имел Саранцев жилки лидера и очень страдал от этого. Он завидовал решительности и напору приятеля, его бескомпромиссности, жесткости и смелости. Трудный соперник, но, говорят, в тихом омуте черти водятся.
     Саранцев знал, что у Ефимова появились крепкие связи в министерстве. Очень сильная и мохнатая лапа создала им крепкую крышу, и теперь Саранцев в открытую подчинялся Ефимову. Он не забыл брошенную другом фразу:
     "Плохо работаешь, подполковник Саранцев. Выговор с занесением схлопотать можешь!" И Саранцев затаился. Он знал, что это не пустые слова. Такой выговор мог исходить с самых верхов, а значит, его работой интересуются либо о ней докладывают. Однако Саранцев не опускал руки и не ходил с поникшей головой.
     Недаром он любил повторять успокаивающую фразочку: "Еще не вечер!" И произносил он ее, как правило, вечером, возвращаясь с работы домой после сумасшедшего дня.
     На столе стояла полупустая бутылка с водкой. Грибочки, селедочка, картошка, капуста - полный джентльменский набор. Саранцев развалился на диване, а Ефимов расхаживал по комнате.
     - Ты, Николай, совсем перестал мышей ловить, - разорялся Ефимов, размахивая пустым стаканом, который забыл поставить на место. - Четвертый этаж строишь на своей дачке. Увлекся бытом, а может статься, что на быт денег не хватит. Денежки надо зарабатывать, а не получать за так.
     - Ишь ты, как заговорил. Ты-то свои хоромы уже построил. Хватит давить, Григорий! Продохнуть не даешь!
     - Я не против твоих этажей, Коля. Но дело надо не забывать, а то недолго и в Бутырке проснуться одним чудесным утром. - Ефимов достал из кармана спортивных брюк аудиокассету и бросил ее на колени гостю. - Придешь домой и послушай, как твою банду бездельников в капкан заловили. Козлы! К клиенту домой пришли бабки выбивать, а тот их записал. Хорошо, что лох пришел к моим людям. А если бы у него ума хватило пойти на Петровку?
     Саранцев усмехнулся.
     - Но это же не доказательство. Пусть хоть фотографирует. Свидетели нужны!
     - Свидетель есть. Он записал разговор твоих придурков с торгашом.
     Дело заводить будем.
     - Ладно тебе, Гриша! Я их пугаю, а ты их в сети затаскиваешь.
     Никто из этой мелюзги шуметь не станет по-крупному. Не дадим! В конце концов, ребята не вышибают деньги, прикрываясь удостоверением оперуполномоченного.
     - Я же не об этом! Если ты не наладишь дисциплину в своем подразделении и кто-то из твоих архаровцев влипнет, то защиты не жди. Одно дело облава, другое дело разгильдяйство!
     Ефимов хотел применить другие слова, но, покосившись на дверь, смягчил оборот. Он щадил уши жены: Галина Ефимова не переносила матерщины.
     Саранцев заметил, что пары все вышли и его приятель созрел для следующей дозы. Он налил водку в свой стакан и не нашел на столе второго.
     Ефимов так и ходил с ним по комнате.
     - Стакан-то поставь, Цицерон!
     Ефимов вздохнул и сел в кресло. Выпили. После бани и водки Ефимов всегда добрел, но ничего не забывал. Как-то шеф сказал ему: "А ты злопамятный тип, Ефимов". На что подполковник ответил: "Я не злопамятный, у меня память хорошая". Саранцев старался играть роль некоторого балансира. Он был совсем другим человеком. Для него самым важным в жизни оставалась семья. Жена и дочь.
     За них он мог глотку перегрызть. Жене тридцать шесть, русская красавица с толстой русой косой и голубыми глазами. Дочь училась в десятом классе. Через месяц будет отмечать семнадцатилетие. Трудный возраст. Саранцев понимал, что день ото дня он моложе не становится, и приходилось приглядывать за своими девочками. Но он знал, что возраст компенсируется званиями. Супруга и так всем подругам давно говорит, что ее муж полковник, на ответственной работе дни и ночи проводит.
     В квартире хлопнула входная дверь. У Ефимова вилка с грибом застыла в воздухе. Он встал, подошел к двери и распахнул ее.
     - О, глянь, Колян! Ефимов-младший пожаловал. Главный защитник уркаганов. Мы их ловим, а он их отпускает. Ха!
     Борис подошел к дверям кабинета, снимая по дороге соболью шапку Заглянув в комнату, он повернулся:
     - Привет, дядя Коль! - Стрельнув взглядом на отца, тихо добавил:
     - Опять нажрался, ловец!
     - Ну ладно, ладно, яйца курицу не учат, - попятился назад Ефимов-старший. - Ишь, как они быстро самостоятельными становятся. А давно ли на горшке под столом сидел?
     Сын ушел в свою комнату, и лай Моськи его не беспокоил.
     - Двадцать лет водили его за ручку по учителям, все деньги на профессоров угробили. Ты думаешь, это ты университет закончил? Это мать твоя его закончила. Она до сих пор каждого доцента по имени-отчеству помнит. И всем дай!.. Оболтус!
     Ефимов захлопнул дверь. В душе и на людях он очень гордился сыном, как полученным орденом. Но дух противоречия заставлял его протестовать, спорить, учить и восклицать.
     Саранцев встал с дивана.
     - Зря ты шумишь, Гриша. Борька - головастый парень, вот поэтому всех, кого мы ловим, он освобождает. Молодец! Он свою дорогу нашел. А вот мне все это еще предстоит.
     - Дорогу искать? - удивился Ефимов.
     - Дочь на дорогу выводить. С девочками трудней. Принесет в подоле, и кусай после этого локти. Строптивый у нее характер. Дикарка! А у тебя уже все проблемы позади.
     Ефимов мотнул головой, как молоденький бычок, словно хотел стряхнуть с себя хмель. С этими словами нельзя не согласиться. Но судьба - коварная штука, и как любил поговаривать Саранцев: "Еще не вечер!"

***

     Деревья начали редеть, частокол тайги превратился в пролесок, и беглецы вышли к старым заброшенным шахтам. Когда-то здесь кипела жизнь и зеки старых поколений добывали руду. Повалились столбы с колючей проволокой, гнилые бревна, сложенные в колодцы, ржавые вагонетки, засыпанные снегом.
     Белый сверил карту с компасом и указал на поваленную сосну.
     Усталые и измотанные на пределе человеческих возможностей, они шли молча.
     Каждое слово имело вес пудовой гири, каждый шаг стоил огромных усилий. В ушах отчетливо слышались удары сердца.
     Через четверть часа их вынесло на опушку. Залитая солнцем снежная равнина слепила глаза. В низине стоял поселок. Серые безликие домишки, похожие на покосившиеся колодцы, даже в солнечных лучах выглядели убого. В сотне метров от опушки проходила накатанная дорога, вдоль которой шла линия электропередачи.
     - Вот и пришли, - прохрипел Белый. Они стояли возле осины, облокотившись на дерево, и с тревогой и надеждой смотрели на кучку перекошенных хибар.
     - Этот подсадной, из сторожки, сюда нас и направлял? Значит, здесь и должен захлопнуться капкан, - осипшим голосом сказал Чижов.
     - До большой "железки" пятнадцать верст. Мы не осилим этот путь.
     Придется рискнуть.
     - Отстреляемся, - выдавил из себя Чижов.
     Эта фраза прозвучала как насмешка. Они сбросили лыжи, закопали в снегу и по твердому насту направились к дороге. Белый рассчитывал найти заброшенный сарай и переждать до темноты. Им необходим был отдых, а ночью они вернутся за лыжами и с новыми силами пустятся на преодоление последнего участка. Позади осталось больше тридцати километров таежного перехода, и они с ним справились. Белый понимал, что их поисками озабочены не только те, кто устроил ловушку Хрящу. Когда из лагеря делают скок два мокрушника с оружием, то на ноги поднимают воинские части. Сейчас от лагеря их отделяло более пятидесяти километров. У Белого была надежда, что поиски продолжатся по направлению к Омску, по трассе. Если беглецы исчезли, то их подобрала попутка. Кому придет в голову, что они свернули в тайгу? Глупость! Другое дело - охотничий домик в лесу и два трупа. Как только охотники попадут туда, они тут же бросятся в погоню. Главными врагами беглецов были волки и охотники. И тем и другим нужна добыча. Волки хотят жрать, а охотники убивать. Все охотхозяйство Красноярского края состояло из двух частей. Тридцать процентов местных дикарей и семьдесят из бывших прапоров, надзирателей, караульных, охраны. Живодеры, которые всю службу издевались над зеками и кому удавалось уцелеть до конца контракта, те подавались в тайгу к охотникам. Они знали, что стоит им появиться в городе, перо в бок им обеспечено. Эти озлобленные людишки с особой любовью относились к беглым. Они устраивали на них такие загоны, что ни один уссурийский тигр не удостаивался подобных почестей. Печально известный суд линча где-то за океаном выглядел детской забавой. Пойманный зек оставался достоянием хищников.
     На месте загона устраивался пир. К макушкам двух молодых берез привязывались веревки, и гибкие деревца притягивали к земле. Свободные концы веревок привязывали к ногам добычи и под залп ружей деревья отпускали. Гордые березы моментально выпрямлялись, разрывая человека на две части. Эти истории не являлись секретной информацией, и даже дети знали, как охотники поступают с беглыми, но в тайге свои законы. Там царствуют волки.
     Белый и Чижов вышли на широкую дорогу. Со стороны они выглядели как все: полушубки, волчьи шапки, валенки. Их выдавали лица - серые, обросшие, изможденные, с острым напряженным взглядом и покрасневшими белками глаз.
     - Сегодня по дороге прошла колонна людей и проехало с десяток большегрузных машин, - присев на корточки, сказал Белый. - Смотри, сколько следов. Но это не солдаты. Судя по карте, здесь нет воинских частей. В десяти верстах к востоку ведутся новые разработки. Похоже, им подослали подкрепление с других приисков.
     - Хорошая зацепка, - кивнул Чижов. - Попробуем использовать.
     Они двинулись в путь. Дорога шла под уклон, и из каждого дома в деревне нетрудно было заметить две движущиеся серые точки на ослепительно белом снегу.
     Радиостанция стояла у старосты деревни, но "тарелки" - трансляционные громкоговорители - имелись в каждом доме. Первая московская программа прерывалась на последние известия из Омска и на сообщения местного радиоузла, который предупреждал о буранах, о выезде передвижных магазинов с солью, спичками, порохом и прочей мелочью. Вчера вечером жители поселка слышали о побеге из колонии, но никто не придал значения сообщению. Ближайшая колония находилась в сорока верстах. Вокруг тайга и охотхозяйства. Беглые сюда и летом не забредали. Так что говорить о зиме, когда лес страшнее болота становится.
     Спустя четверть часа они вышли к окраине села.
     - Может, задами пройдем? - спросил Чиж.
     - Тут же себя выдадим.
     - А гулять по центральной улице нормально? Домов сорок миновать надо. Целый город. Нам бы амбарчик найти, а они на задах стоят. В хату совать нос - прищемят!
     Белый махнул головой на пристройку из бревен у края оврага.
     - Окон нет. Либо баня, либо дровяной сарай. Надо глянуть.
     Безлюдье, тишина могли быть обманчивы. Снег вдоль покосившегося забора оказался мягким, и ноги утопали по колено. Но заманчивая цель стояла в десятке метров, и мысль о тепле и отдыхе придавала им сил.
     Хлипкий замок болтался в петлях, но хозяин и не думал его запирать. Похоже, у него и ключей-то никогда не было. Когда створки раскрылись, беглецы обомлели от радости.
     - Сеновал! - прохрипел Чижов. - Все же есть Бог на свете!
     Через пять минут они спали мертвым сном.
     Разбудили их, когда на дворе стояла темень. В сарае горела керосиновая лампа, в открытых дверях стояла сутулая, темная фигура. На проснувшихся от резкого окрика беглецов смотрели два ствола дробовика.
     - Выспались, ходоки? - спросил низкий жесткий голос. - Пора с хозяином поздоровкаться, а то неровен час картечью подавиться можно. Мы к гостям не привыкшие.
     У Чижова под полушубком лежал обрез. Он не промахнулся бы с такого расстояния, но шум выстрела соберет всю деревню. Тут даже собаки не воют, а карабин шума наделает немало. Чиж решил выдержать паузу.
     Белый приподнялся на локтях и заговорил уверенно, будто всю жизнь рассказывал одну и ту же историю:
     - Угомонись, папаша, неувязочка произошла! Ты, поди, видал колонну машин и пеших спозаранку. То наши мужички на рудники шли. Ну а мы малость отстали. Травиловки вчера перебрали. Ну сам знаешь!
     - Гладко поешь. Да ведь до прииска верст двадцать будет.
     - Доберемся. Но не двадцать, а десять. Теперича проспались.
     Мужик вышел к свету и опустил ружье. Старик лет семидесяти, но здоровый, со снежной бородой и густыми белыми бровями.
     - Коли вы старатели, айда в дом. Чем богаты, похарчуете. А там видно будет.
     Голод не позволил им отказаться, а добрые стариковские глаза не вызывали опасений.
     Огромная комната с печью, деревянным столом, лавками и запахом свежего хлеба затмили сознание побегушников. Белый потерял свою бдительность первым. У него не было обреза под полой полушубка, и он скинул его тут же, как вошел. Зековская роба с номером на груди не смутила старика. Он вскинул ружье и спокойно сказал:
     - А перед тем как сядем вечерять, стволы на стол сложите. Так спокойнее будет.
     Теперь только Белый понял, где оступился.
     - Ладно, старик. Но мы и без стволов не лыком шиты!
     - Вижу.
     Чиж выложил обрез на стол, Белый бросил пистолет, и они отошли к стене. Старик собрал оружие и забросил его на печь. Свое ружье он поставил в угол у двери и скинул тулуп.
     - Вот теперь и потолковать можно.
     На столе стоял самовар, горячий хлеб, сало, грибы, варенье, моченые ягоды.
     Маленький, кряжистый, в тельняшке, торчавшей из-под ватника, уплетал за обе щеки. Долговязый в тонком штопаном свитерочке ел мало, тихо, изредка бросал взгляд на темное окно.
     Старик представился Трофимом, сыном Гаврилы, похороненного здесь в двадцатом. Хвастал отцовскими крестами. До полного Георгиевского кавалера не хватало четвертого, с бантом. Отцу не повезло. В двадцатом большевики расстреляли как буржуазную контру.
     Дед Трофим курил самосад и то и дело усмехался сквозь пожелтевшие усы:

     - А вы, поди, городские?
     - На лбу прочитал, Трофимыч? - вопросом на вопрос ответил Чиж.
     - Многих людишек на своем веку повидал. Немало чудаков шли в тайгу за счастьем. Там и остались. Тайга только с виду тихая, а на деле - страшный зверь. Гнилой народ тоже здесь бродит. Таежный дрем, как болото, всех засасывает.
     Белый достал сигарету, закурил и, прищурившись, спросил:
     - А как думаешь, Трофимыч, мы-то выкрутимся?
     - Коли с добром в народ идешь, клубочек тебя выведет на нужную тропу - Клубочек? - спросил Чиж, запихивая квашеную капусту в рот.
     - Угу. Каждая тварь земная следует за своим клубочком. Коли ты прав, то и бояться тебе неча! А ежели злодей, то и место тебе в преисподней.
     Белый покосился в дальний угол, где висело несколько икон и горела лампада.
     - А как же твой отец, Трофимыч? Герой, а от пули бандитской полег!
     - То война была. Много безвестного люда в земле полегло. У батька маво могила с крестом стоит, а комиссаров таежное болото сожрало.
     - Так, значит, месть - дело благородное? - тихо спросил Белый.
     - Всевышнему с небес все видать.
     - Не уверен, - рыкнул Чижов. - Я долго за правое дело воевал, а судьба мне жизнь оставила, зато все остальное забрала.
     - Ты еще молод. У меня жизнь троих сыновей отняла. И все же жизнь есть самое дорогое на земле. Только распорядиться ею надо правильно.
     - Как меня воспитали, так я и жил. В итоге восемь лет лагерей за воспитание получил.
     - А ты, дед, веришь в правду? В справедливость суда? - спросил Белый, глядя на тлеющий кончик сигареты.
     - Все зависит от того, где мы ищем благо и чем за него платим. За правду можно и жизнь отдать, но так ее и не увидеть. Семьдесят семь годков я небо копчу. Отца сам хоронил, мать не помню. Жена померла при родах. Яшку рожала. Пятого. Мне тады и сорока не стукнуло. Двое старших на войне полегли.
     Среднего медведь задрал. Дочь ломоть отрезанный. А младший на Терек подался плотину строить. По весне заезжает погостить. Икры бочонок привозит, деньги. А на что они мне? Долго жить вредно, как бельмо на глазу. Вот и думайте, сынки, хороша она, правда, для меня аль нет! Я ничем Бога не гневил. Не вывел меня мой клубок к тем местам, где люд земной пряники и мед кушает.
     - Выживает сильнейший, дед! - стукнул по столу Чиж. - Закон тайги по всей земле стелется. - Дед усмехнулся.
     - Медведь сильнее мужика, но тот придумал капканы, рогатины, ружья и поверг хозяина тайги.
     Старик оглядел гостей и почесал седой загривок.
     - Ну да ладно лясы точить. Залезайте на печь и спите. К утру что-нибудь придумаем. В сундуке осталось всякое барахлишко от сыновей, чай, подберем чего.
     Старик встал и вышел в сени, оставив ружье в углу. Проснулись они от лая собак. В комнате пусто, лампа горела ярко, со стола убрано. Чижов с обрезом нырнул к сеням и встал за дверью. Белый с пистолетом пробрался к окну и выглянул из-за занавески.
     - Старик у калитки с мужиками болтает. Пятеро их. Из-за спин приклады торчат. В волчьих полушубках все. Охотники с волкодавами.
     Внезапно Белый пригнулся:
     - Одного из них на участок впустил. - Выглянув вновь, добавил:
     - В дом идут. Не стреляй. Шандарахни по черепу.
     Чиж взялся за ствол и замахнулся над дверью. В сенях завыл ветер, лязгнул засов, брякнула крышка от бадьи с водой, послышались голоса:
     - Короче, дед, наш парень так и пропал! - басил охотник, хлебая воду. - А двое чужаков подбитые валяются. Рация сломана. Короче, следы к селу вывели и здесь затерялись. Кто дорогу утоптал?
     - По утру с десяток машин к карьеру прошли. Наемников с полсотни голов протопало, а более никого. Поди, к ним прибились беглые-то. Еще вчера о них по радио болтали. Да мне невдомек, что к нам пожалуют.
     - А может, и не беглые. Где они лыжи взяли?
     - А кто ж! Э... постой, Матюша. Вчера к ночи машина двоих мужичков с автоматами к старосте нашему, Максиму, привезла. Чужаки. На оперов похожи, но городского покроя.
     - У Максима рация работает?
     - А только у него и есть связь.
     - Будет повод с чужаками поздоровкаться. Ты уверен, что они у него заночевали?
     - А куда им деваться? Машина назад порожняя ушла. С деревни никто не уезжал. Это я лишь в ночь на станцию сани погоню. Яшка поутру приезжает.
     Надо встретить сына.
     - Ну бывай, дед.
     Входная дверь хлопнула. Фигура старика появилась в комнате с озадаченным лицом. Белый и Чиж сидели на лавке, словно невинные синички на жердочке.
     - Незваные гости? - тихо спросил Чиж.
     - К утру всю тайгу флажками обложат. Уходить будем ночью. Сеном вас прикрою. До рассвета надо выбраться к "железке", потом поздно будет.
     - А что скажешь, Трофимыч, когда в деревню вернешься? Где сын?
     Куда мотался? У Максима засада сидит. Наш клубочек к нему вел, да мы свернули с пути. У старосты крайний дом? - Белый достал карту, разложил на столе и указал на квадратик с крестиком внутри. - Сюда мужички с автоматами прибыли?
     Старик посмотрел на карту и кивнул.
     - Похоже, дом этот Максиму принадлежит. Там вас поджидают.
     - Нет, отец. Ждут одного урку, чей клубочек мы уперли и пошли его тропинкой. А тут видишь, какая каша заварилась. Один покойничек уже холодный в сторожке валялся, от второго пришлось защищаться. Глупо получилось.
     - Тяжелый вы путь выбрали, ребятки. Легче не будет. Трудная дорога вас ждет, и помощи вам ждать неоткуда. Серьезный народ на вас охоту устроил.
     Максим - бывший комитетчик. Майор в отставке. Степанида его из Челябинска привезла. Справный мужик. Но не любят его у нас. Сам себя в старосты выдвинул.
     Такой выстрелит и не перекрестится.
     - Охотники, зеки, волки, краснопогонники, а тут еще гэбисты. Не многовато ли для двоих? - усмехаясь, спросил Чижов.
     - Все проще. Мы же знаем, что дважды не умирают. А ты у нас как колобок. Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел и от тебя, серый волк, уйду.
     Разве не так, а, паломник?
     - Тебе виднее.

ГЛАВА III

     Обаятельный мужчина средних лет, высокий, в короткой дубленке, с кожаным портфелем, легкой походкой вышел из метро "Чистые пруды" и осмотрелся по сторонам. Интересующая его машина стояла за трамвайными путями. Он спустился по ступеням вниз и направился к бульвару. Поравнявшись с вишневой "девяткой", он заметил, как приоткрылась передняя дверца. Мужчина тут же воспользовался этим и быстро сел в машину. "Девятка" сорвалась с места и, делая опасные маневры, помчалась вперед. В течение десяти минут водитель шнырял по кривым улочкам старой Москвы, пока наконец не затормозил, въехав в глухой двор.
     - Как в кино! - вздохнул пассажир. - Ты еще ребенок, Филя. Тебе не надоели эти игры. Зачем номер грязью заляпал? От кого удирал? Шпиономания!
     - Береженого Бог бережет, Геннадий Иваныч. Вы же не вахтером в ФСБ работаете, а начальником. Наверняка за вами приглядывают.
     - Брось, Филя. Не те времена. Сегодня разведка не может себе позволить присмотр за своими людьми, а ты хочешь, чтобы бумажный червь кого-то интересовал.
     - Меня интересует, Геннадий Иваныч. Меня.
     - И то радость. Хоть кому-то пользу приношу. Ну конечно, и твои вознаграждения мне не помешают. На сегодняшнюю зарплату полковника можно нейлоновую удавку в хозяйственном магазине купить.
     - Мы отлично сработались, Геннадий Иваныч. Нуте-с, что у вас есть на моих подопечных?
     Полковник открыл портфель и достал конверт с цветными фотографиями.
     - Любопытный материал ты сделал, но сегодня он мог бы заинтересовать в большей степени прессу, чем органы. Стражи правопорядка сами участвуют в этих играх, и я бы не стал копаться в подобном дерьме. Однако я получил задание и выполнил его. Не жди от меня сенсаций. Их не будет. По документам казино "Орион"" где ты делал снимки, принадлежит Корину Якову Леонидовичу. Он владеет тремя казино, бензозаправками и прочими объектами. Я не знаю, как сумел бывший кооператор, мелкий лавочник стать мультимиллиардером, не имея соответствующего образования и навыков. Вывод один - Корин пустышка. Он прикрывает чью-то очень умную голову. Срабатывает система "заслушки". У нас в стране нет законов, согласно которым мы можем потребовать отчета от господина Корина, на какие шиши он строит игорные заведения в престижных районах столицы.
     Второй вопрос, который я бы задал господину Хлысту - так нарекают Корина в его окружении, - что он имеет с этих домов? Лужковское вето на прикрытие борделей Хлыста не коснулось. Он исправно платит налоги и выдержал сотни проверок и ревизий, а значит, человек работает в минус. Он отдает больше, чем получает.
     Значит, у казино имеется второе дно, которое дает доход. Бордель, наркотики, крыши, обналичка, отмывка кровавых денег... Вариантов много. На чем-то его хозяин должен греть руки. Но при всей серости и стандартности ситуации есть один любопытный факт. Хлыст нанимал наших технарей из ФСБ на предмет обнаружения "жучков". Кабинет оказался чистым. Кого боится Хлыст? И что такого он может сказать, что не должны слышать другие? Никто не может зайти к нему с портфелем, чемоданом, сумкой. Чуть ли не каждый подвергается унизительному обыску. Боязнь? Чего? Мне кажется, что вся эта мишура - обычный песок. Пыль в глаза. Это работает на имидж крутого парня. Ловкие люди дали ему эту роль и отлично подыграли ему. Москва знает Хлыста как сильную личность, но, по сути, он гнилой орех. Не хочу на этом ставить точку. Возможно, я ошибаюсь и чего-то не знаю. К примеру, есть такая деталь. Казино "Орион" занимает первый этаж, но игорному дому принадлежит все здание. Что расположено на трех этажах над казино и в подвале под рулеткой?
     - Подвал?
     - Именно. Раньше это здание принадлежало спортивному обществу "Буревестник" и в подвале находились спортивные залы, в том числе баскетбольная площадка. Здание ушло с молотка за копейки, и три года шла реставрация.
     Строительная контора исчезла с лица земли и чертежи перепланировки тоже.
     Любопытный факт. По этому вопросу у меня все.
     - Хорошо, что по остальным?
     Геннадий Иваныч достал остальные фотографии, где были сняты номерные знаки машин и люди. Он положил на колени карточку с репортажным сюжетом. Невысокий мужчина с седой шевелюрой накидывал шубу на плечи рыжеволосой красотке, которая, отмахиваясь, садилась в джип "чероки".
     - О красотке ничего сказать не могу, по лицу мы не научились распознавать людей, а машина принадлежит седовласому господину. Эта справка, Филя, стоит дороже. Пришлось беспокоить военное ведомство и отстегивать из своих.
     - Без проблем, Геннадий Иваныч. Не тяни кота.
     - Трудно провести параллель, но этого типа зовут Игорь Николаевич Князев. Генерал-лейтенант в отставке. Уволен с грачевским потоком. В Генеральном штабе занимался стратегической разработкой боевых операций. За спиной две академии и безупречный служебный полет от лейтенанта до генерал-лейтенанта. Пятьдесят четыре года. Мог бы еще одну звезду получить.
     Очень опытный кадровый офицер, и вдруг не у дел. Дачи, машины, квартиры - все заслужено. Пять лет назад похоронил жену. Но как жить дальше? Такие рыжие телки дорого стоят. А бензин? А квартира, а дача, сторож? Пенсия тут не спасет. "Со стерляжьей ухи да на простые щи". Трудно сказать, что его связывает с Хлыстом.
     Если бы он не заходил в здание через черный ход, то я бы подумал, что он приехал в казино за своей куклой, которая поставила на карту его пенсию. Зачем Хлысту военный стратег? Ответа нет.
     - Ну а третий? - настороженно спросил Филя. Полковник вынул из кучи фотографию худосочного молодого человека с серой неприметной внешностью, открывавшего дверцу "БМВ" седьмой серии.
     - Этот мальчонка тоже индивидуальность и тоже не вписывается в команду Хлыста. Закончил Плехановский институт, оставили на кафедре экономики.
     Защитил кандидатскую, увлекся прикладной математикой, затем программированием.
     Изучил все тонкости компьютера, сумел влезть в базу одного из американских банков и вошел в число мировых компьютерных хулиганов. Его вычислили случайно.
     В нашей стране против него законов нет, и мы не смогли его шантажировать.
     - Вы?
     - Да. Наше ведомство приглашало его к сотрудничеству, но безуспешно. Так что Николая Федоровича Карганова мы знаем давно. Двадцать семь лет, очень самолюбив и честолюбив. Страдает манией величия и недалек от истины.
     Его можно назвать гением в определенном смысле, в определенных рамках. Изъянов нет, пороки отсутствуют, холост, подружек не имеет. Возможно, у него сексуальные отклонения. Есть сведения, будто он сотрудничал с Петровкой. На чем его подловили легавые, не знаю, но связь с ними имел. Официально нигде не работает, живет с отцом и матерью в двухкомнатной малометражке в хрущобе.
     - Однако "БМВ" - это не "Жигули" и даже не "опель".
     - Верно замечено. Машины - его главная слабость или, точнее сказать, единственная слабость. Родители ничего не знают о его шикарном лимузине. Он хранит "БМВ" на платной стоянке в четырех остановках от дома и, оставляя машину, добирается до старой развалюхи на автобусе. Математический склад ума, осторожность, взвешенность. Парнишка может стать опасным человеком, если отдавить ему хвост. Он раним и обидчив, как все гениальные дети. Без особого подхода к нему на кривой козе не подъедешь. Вот так, Филя. Я не знаю, в какое дерьмо ты вляпался, но лучше бы тебе держаться подальше от подобных людишек. Если такие разные личности объединились в единый кулак, то от их удара уже не оправишься. Странный альянс.
     - А как московский криминалитет относится к Хлысту?
     - По моим данным, его охраняет банда Глухаря. К нему обращались авторитеты Люберецкой группировки, Балашихинской, Щелковской. Он помогал им людьми, но в том случае, если они не разбирались друг с другом. Когда речь идет о кавказцах, то тут пожалуйста. В свою очередь, московские лидеры не трогают Хлыста, которого оберегает Глухарь, но для нас он лошадка темная.
     - А вы покопайте, Геннадий Иваныч. Мы зачтем эту работу как самостоятельное задание. Я хочу знать, что из себя представляет ударный инструмент Хлыста. И зачем Глухарю оберегать пустышку? Уж он-то знает, что из себя представляет Хлыст. На чем зиждется их сотрудничество?
     - Хорошо. Задание принято.
     Филя достал из кармана пухлый конверт и передал полковнику - Здесь все за последнюю работу.
     - За что вас уважаю, сэр, так это за своевременность и точность.
     - Мы люди военные, Геннадий Иваныч. - Фил довез своего помощника до метро "Красные ворота" и поехал по Садовому кольцу к проспекту Мира.

***

     Теплая зимняя дача в небольшом поселке не выглядела хоромами по сегодняшним стандартам. Когда-то очень давно в далеком забытом детстве Фила его отец получил участок земли в районе Ивантеевки. Здесь были чудные места, лес, река, тишина. Земля досталась ветеранам НКВД, и каждый на свой лад строил свое жилье. В шестидесятых провели свет; потом газ, водопровод мастерили собственными силами, когда Фил уже стал студентом МГИМО. Летние и зимние каникулы Фил проводил с отцом на даче. Отец умер в застойные времена, и сын тяжело переживал утрату. С тех пор Фил остался один. Еще при жизни Трошина-старшего младший был принят в ряды чекистов. Затем женился, но вскоре развелся.
     Фил любил дачу, тишину, книги, шахматные задачки и кроссворды.
     Жена любила Москву, шумные компании, рестораны и на худой конец - телевизор.
     Развод прошел безболезненно, и с тех пор Фил не думал о женитьбе, однако от женщин не отказывался и раз в год в кого-нибудь влюблялся. Краткосрочные романы кончались, как запои, и он вновь принимался за дело. О даче под Ивантеевкой никто из друзей Фила не знал. Правда, у него никогда не было друзей, но даже сослуживцы и приближенные ничего не подозревали. Здесь была его база, укрытие, здесь он мог уединяться, не думая, что кто-то сможет его побеспокоить. Мой дом - моя крепость!
     Фил снял замок с калитки и прошел через участок к дому. После того как он запер двери на все возможные замки и засовы, он подбросил дров в печь и разжег огонь. Некоторое время он молча сидел в кресле, слушая, как трещат дрова, затем принялся за дело. Сундук был отодвинут, ковер отброшен, щеколда открыта и крышка погреба поднята. Из темноты пахнуло холодом и сыростью. Фил нащупал выключатель на верхней доске, и в каменном мешке вспыхнул ровный желтый свет. Кошмарный каземат имел по два метра во все стороны. Цементный куб. Лучшее место для съемок камеры Дантеса в замке Иф найти трудно. Но если вспоминать графа Монте-Кристо, то, по мнению Фила, здесь содержался в заточении аббат Фариа, владелец тайны острова сокровищ.
     Хозяин спустился по скрипучей лестнице вниз, где половину каземата занимала железная ржавая кровать, покрытая голыми досками. На старой больничной койке лицом к стене, накрытый телогрейкой лежал ребенок.
     Вспыхнувший свет и скрип ступеней разбудили спящего, и он от неожиданности вздрогнул. Перевернувшись на другой бок, он приподнялся на локти и открыл глаза. Обман зрения. Это был не ребенок, а зрелый мужчина с обросшими впалыми щеками и крупной лысой головой. Красные, влажные от бессонницы глаза смотрели с ненавистью и злобой. Серо-желтое лицо покрывали глубокие морщины.
     Левая нога в носке торчала из-под ватника, а на щиколотке был надет наручник, второй браслет которого сцепил крепкой хваткой железный прут кровати.
     - Еще не сдох? Ну живи, пока живется, - весело начал Фил. Его лицо выражало удовлетворение и превосходство.
     Крошечный человечек не отвечал. Он только пожирал взглядом своего мучителя и ждал очередной провокации.
     - Да, не очень-то тут уютно. Но жить, как я вижу, можно.
     - Воды дай, - облизывая пересохшие губы, прошептал узник.
     - Все получишь. И воду, и еду, и даже воздух, когда поймешь, что пора открыть рот. Ведь ты должен понять, Гном, что я тебя не выпущу, пока не услышу все, что хочу услышать.
     - У меня рана на ноге гниет, и эта крыса не дает спать. Или убей ее, или она перегрызет мне глотку. Я уже устал воевать с ней.
     Фил посмотрел на дыру в полу, которая служила сливным отверстием.
     - Вряд ли она позволит себя убить. Но ты сам можешь себя спасти.
     Ну а сырость и плесень не лучшие друзья старым ранам, радикулитам и костям.
     Тебе бы шерстяное покрывало и сухое тепло. А, Гном? Глупо ты себя ведешь. У меня участок двадцать пять соток. Место еще есть. Правда, холмика с крестом не обещаю. Да и гробы я сколачивать не умею. Но мой отец мне говорил, что уркам и врагам народа крестов не ставят. У отца были полномочия, на него экскаваторы и бульдозеры работали, а мне придется киркой и лопатой орудовать.
     - Дай воды, червь вонючий!
     Фил размахнулся и наотмашь врезал оплеуху пленнику. Большая голова на тонкой шейке врезалась в бетонную стену, и на лысине образовалось кровяное пятно. Изможденный узник потерял сознание. Фил чертыхнулся. Он уже понял, что перегибает палку, но злость не давала ему покоя. Он наткнулся на камень, о который сломал зуб, и собственная беспомощность выводила его из равновесия.
     Воды пришлось дать, и раны обмыть тоже необходимо. Он смочил свой платок и приложил к ссадине. Гном быстро очнулся, но испуга в его глазах Фил не заметил.
     - Учти, Гном, ты в моих руках, и я буду решать твою судьбу.
     Придется тебе разговаривать более учтиво и вежливо. Я вашу феню и матерщину на дух не выношу. Помни: ты тот, кого все хотят пришить. Ты никому не нужен и никто тебя искать не станет. Твой бывший напарник сидит в зоне, но скоро, я уверен, объявится в Москве. Ты для него кость в горле. Людишки, которых вы обчистили, тоже тебя не забыли. Я их на один шаг опередил и снял тебя тепленького с твоей бабенки. Для ментов ты сущий подарочек. Они тебя с дерьмом сожрут. Ты принадлежишь мне, Гном, и только поэтому еще дышишь.
     - Дышу, пока не раскололся, а как хлебало разину, так ты меня и чиркнешь заточкой по ребрам.
     - Глупец! Я хочу с тобой поделиться. С деньгами ты уйдешь...
     - Врешь, шакал! Я по твоей роже вижу, как у тебя руки чешутся...
     - Идиот! Дело твое. Пусть тебя крысы жрут! Ты думаешь, если молчать будешь, то я сжалюсь над тобой и к бабе тебя отпущу. Головой-то подумал? Резона мне нет тебя выпускать.
     Фил поднялся с кровати и встал на первую ступень лестницы.
     - Эй! Остановись. Какие гарантии? - Фил улыбнулся.
     - Это другой разговор. Перед тем как место укажешь, оружие получишь. Сам проверишь.
     - Ладно. Говорить начну наверху после стакана водки, еды и теплой одежды. И бинты дай.
     - Хорошо. Но если бузить будешь, то брошу обратно и неделю не покажусь.
     - Сгнить до костей успею. Дело гангреной пахнет. Видел я такие раны в зоне. Раньше весны ты ничего не получишь. А мне дожить до нее надо.
     Прибавил ты себе забот, ловкач!
     - Это почему же?
     - Потому. Сначала наверх.
     Условия Гнома были выполнены. Фил сам его перевязывал. Пулевая рана и впрямь выглядела опасно. Нога распухла и посинела. Он понимал, что без опытного врача не обойтись. Но стоит ли думать о докторах, пока он не знал сути дела. Гном осушил стакан водки и забился в угол у печи.
     - Вот что, мужик, - начал Гном. - Денег мне не надо. Никто никогда ими не делился. Мне нужна свобода, остальное забирай себе. Когда кому-нибудь обещают деньги, значит, он получает пулю. Это закон. Хрящ не дурак, он понимает природу каждого заказа. Он с самого начала не верил в байки про зеленые хрусты.
     - Кто вас вербовал на дело? Кто дал наводку?
     - Хрящ меня у Шурки нашел. Я по рынкам щипал, она работала.
     Вечером ящик смотрели. Хрящ пришел ночью, сказал, что дело есть. Ему не откажешь. Вторым он Монтера взял. Тот парень головастый. На следующий день мы сидели на конечной остановке автобуса в Кузьминках. Подъехал "уазик" желтого цвета без окон с надписью "Ветеринарная помощь на дому". Из кабины вышел мужик, открыл задние дверцы и позвал нас. Куда везли, я не знаю, но из Москвы не выезжали. Хрящ успокаивал, мол, так надо. О деньгах он не распространялся и план свой нам не раскрывал. Думаю, он по ходу дела принимал решения. Грубая работа вышла. Но в тот момент на его жирной ряхе цвела уверенность. Привезли нас на точку. Вокруг дома, Москва. Район не знаю, темно было. Отвели в подвал.
     Лабиринт какой-то. Все красным кирпичом выложено. Шпана, обтянутая кожей, шастает по проходам. Привели в каземат, усадили на лавку. Через полчаса пришел их босс и еще пара шкафов. Он сказал, что эти двое с нами работать будут. Роль охранников выполнять. Дело пустяшное, и на подготовку пары дней хватит. Одного звали Фарш, другого Арбалет. Босс сказал, что кликухи соответствуют содержанию.
     - Как звали босса? - перебил рассказчика Фил.
     - Точно не знаю, но мне показалось, будто кто-то назвал его Глухарем. Вскользь. Но мне на ухо легло из-за того, что с такой погонялой старый вор ходит. Мы в Бутырках вместе сидели.
     - Скорее всего, ты не ошибся, Гном. Есть в Москве такой человечек.
     Если случай представится, я тебе его покажу.
     - Нет уж. Ты сам на него гляди. С меня хватит.
     - Не кипятись. Давай дальше.
     - Так вот, этот Глухарь определил задачу. Есть в пригороде дом, в подвале которого есть баня, а за перегородкой сейф. Его надо вскрыть, содержимое сложить в мешок и сдать нужным людям в положенном месте. За работу Хрящ получит тридцать кусков зеленых.
     Нас заперли в одну из комнат, где стояли три топчана и голые кирпичные стены. Я так думаю, что Хрящ уже построил план. Когда ему сулят деньги и запирают на замок, то он поворачивает все планы лицом к себе. Нам он ничего не говорил. Хрящ не из болтливых, но мы и сами не салаги, давно все поняли. Через день нас вывели на улицу и посадили в тот же "уазик" без окон. - И Гном поведал Филу историю об ограблении.
     Трошин слушал рассказ уголовника и ловил себя на том, что именно так и рисовал себе эту картину. Никаких открытий Гном не сделал. Когда речь зашла об отходе, он стал слушать внимательнее.
     - Я с Монтером залез в душегубку, а Хрящ сел за руль. Ехали мы не меньше часа. Дорога была гладкой. Выпустил нас Хрящ у обочины и повел в лес.
     Лопаты у нас с собой были. Короче говоря, деньги мы зарыли, лопаты забрали.
     Хрящ сказал, что надо залечь на дно и годок-другой переждать. Затем мы вновь сели в душегубку, и он повез нас дальше. На этот раз дорога не показалась такой длинной. Через десять минут он затормозил. Я слышал, как хлопнула дверца.
     Монтер сидел на ящике, а я лежал на мешке с бельем. Хрящ даже дверцы не открыл, а начал стрелять по фургону наугад. Жестянка маленькая, не промахнешься. Всю обойму выпустил. Мне прострелило ногу, а в Монтера "сливы" три вписалось. Сразу наповал. Когда патроны кончились, Хрящ столкнул машину с моста в реку. Это я потом узнал, что Хрящ на мосту остановился, когда из воды вынырнул. Я едва не захлебнулся, пока шнурок с дверей срывал. Темно уже было, часов десять вечера.
     Мост проходил высоко над рекой, так что полет был долгим, может, поэтому Хрящ и не видел, что я вынырнул. И потом он был уверен, что задняя дверца захлопнута, и если даже он кого-то не добил, то нас все равно затопит. Ну а выполз я на берег, перевязал рану и пару часов лежал в кустах. Вскоре появились зеваки, и я понял, что надо уходить. Выбрался я к станции за полчаса, сел на электричку и отправился восвояси. Вот и вся история.
     - Какая станция? - нетерпеливо спросил Фил.
     - Э, куда ты замахнулся! Забыл? Нога болит. Когда ты меня вылечишь, тогда и продолжим разговор. И еще. Я ведь зимой-то место все равно не найду. Надо ждать, пока снег сойдет. Так что рано ручонки потирать, гробовщик!
     Фил и не думал налегать на коротышку. Он уже никуда не денется.
     Фил хотел знать, что ему грозит, если деньги попадут к нему в руки, кто его противники и насколько они сильны. Сейчас он уже мог сделать некоторые заключения. Его нанимает влиятельный политик, депутат и бизнесмен господин Шевцов. Нанимает искать деньги своего партнера, которого ограбил он сам. Хлыст - шестерка Шевцова, Глухарь - шестерка Хлыста. Хлыст дал промашку и нанял для работы известных урок, которые обвели великих комбинаторов вокруг пальца. Вот почему при первой встрече в "Савойе" Шевцов знал грабителей и просил Фила не тратить время на поездку к месту кражи, а тут же приступить к поискам жуликов.
     Маневр Шевцова понятен. Он хотел получить деньги, а урок передушить и подбросить следствию. Все сходилось! Они выполняли операцию, и каждый имел свой участок. Восстановить картину не очень сложно. Ну а деньги унес шестой, который скрылся. Шестым был Глухарь, он поджидал фургон на шоссе в машине ГАИ и в соответствующем камуфляже. Тут все ясно. И теперь понятно, кому принадлежали две гильзы, найденные им под деревом. Ему и в голову не могло прийти, что снайпер стрелял по проводам, а не по живым мишеням. В деле оставалось только одно темное пятно. Гном утверждает, что их возили на старом желтом "уазике" с надписью "Ветеринарная помощь на дому". Если принять во внимание, что хозяин дачи Издатель - Беликов - находится в состоянии войны с нанимателем грабителей Шевцовым, то как объяснить тот факт, что Велихов не обращался в органы дознания, а спустя двое суток к нему на участок приехал желтый "уазик"
     "Ветеринарная помощь на дому" и забрал не только дохлую собаку, но и трупы охранника, двух девиц и одного налетчика? По всем данным, эта машина принадлежит команде Хлыста. Почему Хлыст идет на помощь врагу своего босса?
     Какая между ними связь?
     Фил понял главное. За эти деньги несут ответственность Хлыст и Глухарь, противники опасные и сильные. Если они вытащат Хряща из колонии и заставят его указать на тайник, и тот укажет, в этом Фил не сомневался, то происходит следующее. Во-первых, деньги попадают в руки Шевцова. Во-вторых, если Фил окажется проворнее и люди Шевцова не найдут в тайнике денег, то подозрение тут же падет на Фила. Ибо из посторонних только он знает слишком много подробностей и только он может вычислить место тайника. Шевцов не глуп и поймет это сразу, как только в яме ничего не найдут. В-третьих, какие могут быть рекомендации? Первая и главная задача - ликвидация Хряща. Труп не способен указать на тайник, и мертвецы не боятся пыток. Здесь Фил оказался на высоте. Он лишний раз убедился, что интуиция его не подводит. Фил часто делал такие вещи, которые оправдывают затраченные усилия лишь в итоге операции. Фил гордился своим необычным качеством. Его идея сводилась к одному - ему нужен живой Гном и мертвый Хрящ.

***

     Поездов на станции не было. Один товарняк прошел в западном направлении, и шлагбаум открылся. Старик переехал пути и остановил кобылу у двухэтажного здания, где находились железнодорожные кассы, автобусная станция, парикмахерская, буфет и дежурный.
     Белый и Чижов лежали под брезентом, засыпанные соломой. Дед остался доволен собой. Возможно, это был первый риск в его жизни. Выезжать ночью из поселка под сомнительным предлогом в то время, как у старосты готовят облаву. Конечно, это был серьезный риск. Но, с Божьей помощью, пронесло, и старик торжествовал первую в жизни победу.
     Стряхнув с себя солому, ребята выглядели куда лучше, чем в тот момент, когда он нашел их в своем сарае.
     - Куда же вы теперь, сынки? - спросил дед, поглядывая на железнодорожное полотно.
     - Подальше от Сибири, отец, - ответил Белый.
     - Как вас кличут-то?
     - Андрей Чижов, из города-героя Москвы, - представился коренастый.
     - А меня Сергеем зовут, - тихо сказал Белый. - Кажется, мне подфартило с попутчиком. Я ведь тоже в столицу намылился.
     Старику показалось, что ребята впервые услышали имена друг друга и, скорее всего, знакомились между собой, а не деду представлялись. Так это или нет, но старик достал из кармана пакет, завернутый в платок, и протянул долговязому.
     - На-ка вот, Сережа. Тут вам на билеты. Мне ведь эти бумажки ни к чему. Говорю я сыну, а он все одно привозит. У меня всего хватает. А вам без денег не обойтись. Вы как люди должны на поезде ехать, с местами. Бог в помощь!..
     Белый держал сверток, а старик запрыгнул на телегу и стегнул кобылу.
     - Пошла, пошла, старуха кособокая.
     Долго они еще смотрели ему вслед и молчали. За долгие годы каждый из них впервые ощутил тепло и заботу, чуждое им чувство, атрофированное, замерзшее.
     К станции подошел автобус, и из него высыпала горстка солдат.
     Взвод, не больше. Стриженые головы торчали из-под шапок меньшего размера, обрезанные шинели, белые канты вдоль полы.
     - Дембеля! - усмехнулся Чижов. - Кого же здесь в цирюльне стригут?
     Мы лысые, солдаты бритые...
     - Вот и подумай, паломник. Только зимой дембелей не бывает.
     Прикинул? И лысины у нас схожие. Правда, мы малек постарше будем, но кто приглядывается к солдату. Погоны у всех артиллерийские. Значит, полк где-то, а не зона. Краснопогонники нас бы раскусили, а эти вряд ли поймут, что к чему.

     - Ты что задумал, Черный?
     - Про кликухи забудь, паломник. Тут идея есть. Товарняки все шмонать будут, а если легально ехать? В купе. Как дембеля. Деньги на билеты у нас есть. А?
     Чижову идея понравилась.
     - Надо узнать расписание поездов и в буфет заглянуть.
     Поезд на Свердловск через три часа. Другие поезда на запад шли без остановки.
     Времени хватало, и сработали они грамотно, не торопясь. Не успели скорешиться, а сразу на дело пошли. В буфете познакомились с солдатами, решили встречу обмыть. Бабку, торгующую самогоном, в деревеньке отыскали, денег старухе отвалили, сколько попросила, да и угол она им отвела.
     Солдатики быстро под откос пошли. Чарка, вторая - один готов.
     Третья чарка и сержанта завалила. Форму и документы пришлось у ребят позаимствовать, а им оставить телогрейки с полушубками.
     И вышли из хаты двое бравых зеков с артиллерийскими погонами. Дурь из головы морозец вытряхнул. Поезда еще ждать пришлось. Зато билеты купили и как люди ехать собирались. Если другие, конечно, позволят. Но Белый и Чижов устали бояться. Так и крыша поехать может.
     На платформе шаталось много солдат, и беглецы не рискнули подниматься на перрон. Поезда дожидались, переминаясь с ноги на ногу, за деревьями у шлагбаума.
     Свердловский опоздал на полчаса. Маневр перехода из кустов в вагон выглядел как ракетный прострел.
     Отдышаться они смогли лишь после отхода поезда. Вагон был занят на треть, и купе беглецов пустовало. Первым дедом новые пассажиры заказали четыре стакана горячего чая. От убойной рыгаловки трещала голова.
     - Ты вот что, паломник, возьми себя в руки и не свались. Через час мы будем проезжать Хвойную, главный оплот нашей базы. Тут держи ухо востро.
     Только не дергайся. Как замельтешим, нас тут же заметут.
     - Воинское предписание гласит, что мы должны ехать в Томск, а не в Омск. А это в другую сторону.
     - А ты не думай об этом. Меньше чувств, меньше мыслей. Холодный расчет нас спасет, а не прыжки на амбразуру.
     - Говорить-то оно легко.
     - А надо отвлечься. Найди интересную тему, а я буду импровизировать. Пойдет?
     - Тему? Есть тема. В зоне нам с тобой сидеть за одним столом не пришлось. Но, как сказал старик, теперь нас один клубочек на свет Божий выводит. Мне приходилось бывать в окружении, но там я знал своих врагов и знал, в кого стрелять. Сейчас ты держишь меня за болвана, Черный. Не пора ли карты на стол выложить?
     - Крутой ты парень, Андрей Чижов. Только если вспомнить, то я тебя за собой не тащил, сам увязался. Впрочем, какие тут секреты. Дело обычное. План побега разрабатывал я, но не для себя. Ты помнишь, когда в зоне появился Хрящ?
     Года не прошло. Его пахан встречал стоя. В зонах совсем не осталось авторитетных воров. Одна мелюзга, одиночки, быки, сопляки, малолетки, шестерки.
     Бандитов высокого полета до суда выкупают либо выносят оправдательный приговор.
     Такие, как Хрящ, в зоне редкость. А ты помнишь, как по зоне газетенка гуляла, будто за океаном на баксах картинки менять будут? Вот после этой пропаганды ко мне и подкатил пахан. Мол, давай, сынок, голова у тебя свежая, варит хорошо, подумай, как можно дернуть с нар на волю, но без шухера. Я подумал. Мне достали карту, сказали о том, что найдутся людишки по ту сторону забора, подсобить смогут. Ну я все прокумекал и обрисовал, как положено. Но машину снимать надо было с дальней делянки, когда жратву возят на лесоповал тем, кто по две смены сквозит. Рывок назначили на понедельник. Уходить должны были Хрящ и Дылда.
     Беспалый подготовил рюкзак, лыжи и свалил дерево у дороги. Охотнику в сторожку вызов из города прислали, дочь, мол, умирает. Тот дернул в Челябинск, а Беспалый занял его место. Дальше он должен был вести Хряща до большой железки.
     Ксива, деньги и билеты были готовы. Гладко выглядела дорожка! Но что случилось, мне неведомо. Кто-то устроил на Хряща облаву. Беспалого хлопнули, сам видел, а заменил его тип не из наших пенатов. Но есть у меня такой прикид: Хрящ взял кассу, а дружков кинул. Теперь эти дружки хотят взять Хряща и вернуть кассу, а тот на дно лег. В зоне его не достать. Он там король. Хряща ждали в поселке у старосты. В сторожке его брать не собирались. Знали, что Хряща не просто вокруг пальца обвести. Вот так, паломник.
     - Значит, ты пахана одним махом развенчал. Хряща своим врагом сделал и всю братву против себя настроил?
     - Будь спокоен. Из зоны малява уже пошла в Москву. Болтал я много, пахан все места знает, где искать меня надо.
     - Теперь не тебя, а нас.
     - Ну а твое паломничество в белокаменной закончится. Гуляй, рванина! В Москве наши дорожки разбегутся в разные стороны.
     - Видать, жареный петух тебя клюнул, коли ты за полгода до освобождения на отрыв решился.
     - Это ты прав. Что-то мундирчик тесноват, хлипкий народ в доблестной армии служит.
     Чижов понял, что Черный уходит от разговора, и решил перетянуть одеяло на себя.
     - Ну здесь-то ладно. Видел бы ты, какая мелкота на горячих точках воюет.
     - Вижу. Один передо мной сидит. Слышал я, ты в десантниках служил.
     Я-то думал, там орлы с железной грудной клеткой. Каратисты. Ха! Ха! Бух! И порядок!
     - А ты подумал, где они "хакать" учились? Это тебе в кино показывают: если "афганец", то чемпион мира по каратэ. Чушь собачья! Щенят со школьной скамьи в пекло бросали. Он автомат в руках недели не держал, а должен прицельный огонь вести. У нас офицеры каратэ не знали и вместе с нами воевать учились. И кому твое каратэ нужно в сегодняшних условиях войны? Показуха для лохов. В горах рукопашного боя не бывает. "Духи" тебя на выстрел не подпустят.
     У них автоматы, минометы, пулеметы, гранатометы. Целый день по камням, как горный козел, скачешь, от пуль увертываешься, а как затихает, то спишь как убитый. Тебе только каратэ и не хватает.
     - Ну и как, ты крепко автомат в руках держал?
     - Не автомат. Снайперскую винтовку.
     - Много людишек пострелял?
     - Не людишек, а врагов. Хватает, счетной палаты у нас не было.
     - И как?
     - Молча. Я им в лицо не заглядывал. Попал на мушку, и прощай. Это не трудно, особенно когда по пять-шесть цинковых гробов в день с корешами на родину отправляешь. Простые деревенские ребятишки из-под Курска и Рязани. Это ты на парадах бугаев насмотрелся. Блестят и сверкают, чеканя шаг, а в остальное время мышцы качают в тренажерных залах. На Кавказе их никто не видел. Кому они нужны, манекены с витрины.
     - Складно поешь, паломник. Глупо получилось. Там, в горах, ты счет не вел своим трупам. Медали за них получал, а на гражданку вернулся, один раз стрельнул, и вместо медали каталажка.
     - Страна у нас такая. Меня государство убивать заставляло. Я, кроме этого, ничего делать не умею. Это государство мне указывало на тех, кого я должен считать своим врагом. А как только я сам решил, кто мой враг и настоящая мразь, так меня тут же нарекли убийцей. Но я не жалею. Таких ублюдков надо стирать в порошок. Он отряд погубил, а сам сухим из воды вышел. Двенадцать душ на его совести. Дуриком мне удалось выжить. В расщелине меня зажало. Вот и уцелел. Недолго он жизни радовался. Ушел я на дембель, разыскал гада и вышиб ему мозги. Не убийство это. Расстрел. А зона меня не пугала, я готовился к худшему, а они со мной по-хорошему. Девять лет.
     - Ты прав, паломник. Месть - дело святое! За нее и сдохнуть не жалко. Жалко, если сдохнешь, а отомстить не успеешь. Жизнь такая короткая. Я раньше не знал об этом.
     - Ты чего бормочешь, Черный?
     - Так, ничего. Поезд ход замедляет. Наш полустанок. Держи ухо востро, паломник. Мы на вершине нашего пути.
     Поезд остановился на платформе Хвойная.

***

     Большая "железка" пролегала от Челябинска до Красноярска, а если говорить масштабно, то соединяла Москву с Владивостоком. Не доезжая Новосибирска, за Чулымом находилось несколько промежуточных полустанков, расположенных в глубине тайги. Чтобы Сычеву добраться до исправительно-трудовой колонии с роковым номером тринадцать, ему пришлось проехать от Красноярска через Томск, Новосибирск до тихого полустанка Хвойная. Здесь он пересел на "кукушку", что-то наподобие московской электрички, состоявшей из трех вагонов старого образца. Один раз в сутки электровоз таскал эти вагончики в глубь тайги к леспромхозу. Одноколейка в тридцать километров предназначалась для переброски леса к главной железнодорожной артерии, и если леса скапливалось слишком много, то "кукушку" отменяли.
     Десять-пятнадцать человек и три вагона занимали отросток железной дороги в течение часа, а то и больше. Лес в этих местах важнее людей, и он получал зеленую улицу, включая красный свет для пассажиров.
     Сегодня "кукушку" пустили, так как начальник станции Хвойная получил телефонограмму, в которой говорилось о прибытии оперативного работника с особыми полномочиями. Следователь Сычев пересел в "кукушку" и час десять минут ехал через бесконечную тайгу на север к Васюганской равнине. Его спутниками были двое солдат, возвращавшихся из краткосрочного отпуска, трое охотников, которых легко определить по волчьим полушубкам, и несколько рабочих из леспромхоза. На заготовках работали бывшие зеки, которым некуда было возвращаться после отсидки, и они оставались в тайге на всю оставшуюся жизнь.
     Начальник ИТК-13 подполковник Петухов лично прибыл в леспромхоз на "ГАЗ-69" встречать краевое начальство. Он получил радиограмму и знал, кто к нему едет, и по этой причине прибыл на станцию один, без шофера. Чтобы добраться до зоны от леспромхоза, нужно проехать десять километров по таежной заснеженной дороге, пересечь шоссе, проехать еще пять верст, миновать поселок я далее по прямой, через пустыри равнины к лагерю.
     Петухов нервничал. Встреча старых друзей, которых развела судьба в момент их профессионального взлета, не могла стать будничным событием. Петухов и не думал, что их тропинки вновь пересекутся. Он до сих пор не мог понять, почему и зачем ему в помощь присылают следователя краевой прокуратуры? Побег из зоны - дело обычное, и высокое начальство не реагирует на частые сводки о побегушниках. В Сибири лагерей больше, чем кубометров древесины, и придавать значение пустякам здесь не принято. Единицам удавалось выйти из тайги живыми, но и они вскоре возвращались назад. В крупных городах, куда рвались беглые, их быстро загребали под локотки. Местная милиция имела большой опыт и сноровку по отлову голодных и холодных соскочей.
     Выезд на место следователя - дело необычное, и этот факт также беспокоил Петухова. Возможно, он что-то не понимал, либо в деле беглых имелись особые заморочки, о которых он ничего не знал.
     Сычев не испытывал такого волнения. Он понимал, что его выгнали из города, дабы он не мешал. Сычев хотел помочь старому другу. Он оценивал себя как грубую силу, способную вытаскивать вещи из пламени, но не тушить сам пожар.
     Сычев не хотел стать обузой для друга, у которого сейчас забот полон рот. По части розыска Петухов был высоким профессионалом, и двенадцать лет лишений не могли его дисквалифицировать.
     Поезд замедлил ход и крадучись подобрался к платформе. Жалкая кучка пассажиров высыпала на заснеженный перрон и двинулась вперед, где стояла одинокая фигура человека в белом полушубке и унтах.
     Их встреча выглядела сентиментально-киношной, со слезинками на глазах и долгими объятиями и похлопываниями по спинам.
     - Привет, чертяка! Живем! - хрипел Сычев.
     - А куда денешься, Алешка! Нас не так-то просто сгноить! - После долгой церемонии встречи друзья направились к машине.
     - А ты, чертяка, небось от работы филонишь и решил ко мне на каникулы завалиться? - с хитрой усмешкой спросил Петухов.
     - От тебя ничего не скроешь.
     Сычев не сказал о ссылке, а Петухов понял, что рыбка с крючка сорвалась и истинной причины приезда Сыча он не узнает.
     - Воздух, тишина, благодать! - начал Сычев петь гимн Сибири. - И ты здесь, как в холодильнике, сохранился. Здоровый, цветущий, румяный. Словно вчера тебя видел.
     - Хорошо поешь, Леша. Давно в лирики перековался? - В машине Сычев согрелся. "Кукушка" едва отапливалась, и он немного замерз, а тут от печки шел жар.
     - Да, легко ты оделся, Леша, - читая мысли, сказал Петухов. - Но я тебе подберу снаряжение по погоде. У нас градусов на пятнадцать ниже, чем в городе. Хорошо еще, солнышко несколько дней в году светит.
     - Может, и я заморожусь. Не люблю крупные даты и юбилеи.
     - Да-да, помню. Ты же на пять лет старше меня. Стрелки к полночи приблизились?
     - Угадал. А дальше сплошная темень, настал период мемуарной хандры.
     - Нормально, Алеша. Всех бандитов не переловишь и не пересажаешь.
     А вспомнить есть что.
     - Утешаешь, Илюша. Я и сам все вижу.
     - В Москву вернуться не хочешь?
     - На экскурсию. Ничего уж там не осталось. Сын на Северном флоте в подводниках служит, старуху свою я здесь похоронил. Куда мне рыпаться и кто меня ждет? Лет этак на десять пораньше, то, может, и решился бы. Съезжу к сыну в Мурманск, заеду к Трифонову Сашке в Питер, и все мои задумки, а в столицу не хочу. А ты по Москве тоскуешь?
     - Как каждый узник по дому. Меня тайга не скрутила. Правда, дома у меня не осталось. Дочь меня и не вспомнит. Что ей было-то? Десять лет, а сейчас двадцать два. Замужем, поди. Помню, когда я семью сюда привез, то где-то в глубине души надежда теплилась. Вот скоро добрый царь придет и вернет нас назад, в строй. Мы же гвардия! Черта с два!
     - Она ушла от тебя? - оборвал подполковника Сычев.
     - Недели не выдержала. Поначалу тут и поселка не было. Жили в зоне. Страшно ей стало, схватила Юльку и в Москву подалась. На кой черт ей эта тайга сдалась в сорок лет. Украдкой сбежала.
     - И с тех пор не виделись?
     - Нет. Я каждый отпуск в Москву срывался. Приеду - а она с дочерью в Сочи либо еще где. Через пять лет бросил я эту затею. Жил лишь надеждой: а вдруг вернется. Дом отгрохал на целую семью. Поселок с клубом. Дверь на ночь не запирал. Все мне чудилось, будто она прийти должна. Куда там! Слышал, что она замуж вышла за штатского. Плевать! Жаль, что дочь от меня прятали. Но и с этим смирился.
     - Ты смирился? - глухо спросил Сычев. - Брось! Я смирился, ты смирился, Глеб смирился, в гроб от самогонки травленой лег. Кешка в Одессе на бандитский нож налетел, Николай под Мурманском под лед ушел, преследуя урок.
     Так и перешибут всех по одиночке.
     - Ну о нас руки марать никто не будет. Чего мы стоим? Нас проще за дверь выставить. - По коже Сычева пробежала дрожь. Петухов попал в десятку, сам того не понимая.
     Дальше ехали молча, запала надолго не хватало. Весь пар давно уже вышел.
     Машина пересекла шоссе и через десять минут въехала в поселок, где стояли рубленые избы.
     - Сейчас ко мне заедем, - сказал Петухов. - На зоне работает желторотый лейтенантик. Краевой отдел УВД прислал. Пусть они с кумом в казаки-разбойники поиграют, а мы с тобой о деле подумаем.
     Аргумент был принят, и Петухов привез старого друга в свой дом.
     Добрый сруб, с огромной печью. Иконы в красном углу, рушники, чистота, стол накрыт.
     - Да, на лешего ты не похож, Илья. Не холостяцкая это хибара, - оглядываясь по сторонам, сказал Сычев. - Женским духом пахнет.
     - От тебя ничего не скроешь. Взял я одну бабенку на вокзале в Чулыме. Под Барнаулом в женской колонии срок тянула. Мужа замочила. Пьяный я был. Пожалел бабенку. На вид не скажешь, что мокрушница. А я и сейчас не уверен, что она за дело сидела. Подставили бабу!
     - Да ты не кипятись, Илья!
     - Извини. Срываюсь. Одичал в зоне. Короче говоря, утром похмелился, но выгонять ее на мороз не стал. Четвертый год душа в душу живем.
     Вот такая, брат, аптека!
     - Так это же хорошо, Илюша. Теперь и смерть не страшна. Одному подыхать тяжело. А когда теплая рука на твоей груди лежит; и смерть сладостной покажется.
     На столе появился штоф с первачом.
     - Садись. Подкрепимся малость, чем Бог послал. Выпили, закусили.
     Еще раз выпили, раскраснелись, разомлели, но держались крепко.
     - Ты мне скажи, Илья, почему побег двух зеков событием стал?
     - Событие или нет, тут трудно сказать. Зимой у нас в тайгу не ходят. Не сезон. Оба побегушника сидели за мокруху. Ну и главное, что разоружили конвой и ушли с оружием. Карабин "СКС" с магазином.
     - Значит, сам тревогу дал?
     - Обязан. Особо опасные с оружием на свободе.
     - Опасные, говоришь?
     - Я бы так не сказал, но, согласно статьям, так выходит.
     - Значит, очень надо было, коли скачок зимой сделали.
     - Тут всякое может быть. На воле тоже трудно выжить, избежать розыска и победить тайгу и мороз удается единицам. Впрочем, если смерть лучше неволи, то можно рискнуть. Но больше всего не вяжутся друг с другом партнеры по побегу. Вот я и хочу начать с них.
     - Логично. Сначала "кто", а потом "как".
     - Давай прикинем, Алеша, что у этих людей общего. Кроме того, что оба побегушника москвичи, ничего. У нас из Москвы людей мало. Но я так думаю, их дорожки вряд ли пересекались в столице, и здесь они относились к разным прослойкам зековского общества. Один ходил в мужиках, вкалывал, часто конфликтовал, другой тихий, молчун, но выдвинулся в авторитеты, и пахан сделал его смотрящим барака. С него и начнем. Сергей Белый. Умышленное убийство, восемь лет. Отсидел семь, осталось восемь месяцев. Посадили его, когда парню стукнуло двадцать два. Учился на пятом курсе очного отделения Первого медицинского института. Жил с матерью, болезненная женщина, пенсионерка. После года отсидки она умерла. Когда в колонию пришло письмо о ее смерти, Белый сделал попытку соскочить, но его взяли в двух шагах от зоны. Я не стал поднимать шума и сажать парня в ШИЗО. Но с тех пор он замкнулся и ушел в себя.
     Других попыток к побегу не предпринимал. В зоне прижился благодаря случаю. На лесоповале один из авторитетов получил перо под ребра, и Белый его спас.
     Остановил кровотечение и оказал первую помощь. Не зря пять лет в медицинском учился. Пахан приблизил его к себе и сделал его смотрящим. Блатарем его не назовешь, но жил он по их законам и пользовался всеми привилегиями особой касты. Придворный лейб-медик! Чего ему здесь не хватало, я сказать тебе не могу.
     - По твоим словам, Белый - нормальный парень. Что известно из дела?
     - Очень мутное болото. Я не юрист, но невооруженным глазом видно, что в деле полно погрешностей. Он жил с матерью в старой коммуналке. Ее пенсия, его стипендия, не разгуляешься. Белый с дружками или с сокурсниками нашли лазейку и таскали морфий из Института Склифосовского. В его деле отвели этому факту мало места, и странно, что он обошел статью, либо никто не хотел копать глубже. Ни одного свидетеля по фактам нет. Суть сводится к тому, будто бы один из его подельников решил расколоться и Белый его застрелил. Мало того, его тут же накрыли, потому что опера шли брать этого подельника, в квартире которого и произошло убийство. Стрелял он из нагана. Как наган попал в руки Белого, никто до сих пор не знает. Парень заперся изначально и подписал все обвинения.
     Нормальный судья не принял бы в производство подобный материал, но судьи тоже люди. Разные люди. Характеристики отменные, участковый Белого даже в лицо не знал, тихий паренек, соседи его любили за доброту, за отношение к матери.
     Короче говоря, восемь лет.
     - Исчерпывающая характеристика. Ты знаешь больше того судьи, который упек парня к тебе на попечение. А что второй?
     - Полная противоположность. Их связывают одна статья и город.
     Чижов Андрей Владимирович. Имя, отчество и фамилию получил в детском доме.
     Живой, активный паренек, всю жизнь в коллективе, ни матери, ни отца не знал, воспитывало государство. Спортсмен. Кандидат в мастера спорта по стрельбе, увлекался мотокроссом, гимнастикой. Комсорг. Срочную службу прошел в почетных войсках ООН. Короче говоря, лез туда, куда не звали. Снайпер высшей квалификации. После демобилизации завербовался в наемники и еще пару лет мотался по горячим точкам: Карабах, Таджикистан. Я так думаю, что людишек он пострелял немало. Профессионал. По окончании контракта приехал в Москву, снял комнату, нашел одного старого сослуживца и пристрелил его. Майор в запасе, пограничник. Их дорожки пересекались в Таджикистане. Убил бывшего начальника, вернулся домой и лег спать. Скрываться не стал. На месте преступления бросил пистолет с отпечатками пальцев. При аресте сопротивления не оказывал. Короче говоря, в одиночестве парня не оставили, а отправили в новый коллектив, к нам в зону. Получил девять лет, отсидел пять. Сейчас ему двадцать семь. Когда человеку осталось мотать еще четыре года, я могу понять его стремление к свободе. Тут только одна заковырка. Что ему делать на свободе? Куда идти? Ни родни, ни близких, ни дома, угла своего даже нет. Побег для таких людей дело гиблое. Если мы их возьмем, им еще лет по восемь намотают. Стоит ли овчинка выделки? Белому оставалось сидеть полгода. В зоне он жил как у Христа за пазухой. Чего ему не хватали? Чижов другое дело. Конфликтный парень. Резкий.
     Тому трудно было. Блатарей ненавидел. Но это не повод бежать. И почему зимой?
     Тут должна быть очень веская причина.
     - Хорошо, Илья. С побегушниками мы разобрались. Теперь поговорим о способе. Почему вы их не взяли? Куда они могли подеваться среди метровых сугробов?
     - В этом вся проблема. Ушли чисто, дерзко и рискованно. Либо дикое везение, либо железный расчет. По воскресеньям тайга вымирает. Но давай начнем все сначала. Я строю в зоне новую больничку и временно перевел тяжелобольных сюда, в поселок, в клуб. Взвод охраны на десяток беспомощных калек. Туберкулез косит людей со страшной силой. Так вот. Один раз в день из зоны в клуб отправляется "перевозка", в которой мы доставляем больным и охране жратву. Двое конвоиров и двое зеков. Ни одного случая побега за год, с тех пор как клуб стал санчастью. А тут такая петрушка. Белый и Чижов разоружают караул, запихивают в "воронок", вывозят на трассу и в двадцати километрах к востоку выкидывают охранников на дорогу. Те возвращаются в зону к ночи и докладывают обстановку. А в зоне дежурный и думать забыл, что у него люди, оружие и машина за колючку ушли. Подняли тревогу, но толку что, ночь на дворе. С рассветом пустились вдогонку. В тридцати верстах к востоку обнаружили старый "воронок", перевернутый под откосом. Ни следов, ни духа от побегушников. Гоняли машину дальше. Пусто. Возможно, их подобрала попутка, но верится с трудом. Дали телефонограммы в Томск и Новосибирск, передали фотографии, приметы, пока без результатов.
     Петухов перевел дух, выпил стопарь мутной жидкости и прихватил тремя пальцами немного квашеной капусты.
     - Я не очень хорошо знаю ваши места, Илья, но, как я понимаю, Москва на западе, а не на востоке. Почему тогда они дернули на восток? Там "железка"?
     - Трасса упирается в Томск. Сто сорок верст через тайгу. "Железка" идет параллельно, но в сорока километрах. Нужно иметь карту, компас, лыжи, оружие, сноровку и знание местности. Ничего, кроме украденного у конвоира карабина, у них не было. Мало того, на ватниках зековские эмблемы. Зека за версту распознать можно. По дороге ходят только воинские машины с солдатами.
     Такую не захватишь. Редко проходят автобусы с рабочими с рудников и нефтепереработок, но только не по воскресеньям. В понедельник с рассветом наши машины с людьми чуть ли не до Томска прошли. Никаких следов.
     - Какой бы ты выбрал путь для побега?
     - Прямой. Он рискованный, но на сорок процентов реален. Так, как ты ехал сюда. Они на машине доехали бы за час до леспромхоза и прыгнули бы на платформу с лесом. Еще час, и они добрались бы до большой "железки", ну а там как повезет. Если, как ты думаешь, они идут к Москве, то поворот на восток не оправдан. Даже если они добрались до Томска, там сели на поезд, то их путь вновь приведет к исходной точке и они неизбежно проедут мимо станции Хвойная.
     - А если предположить, что они пройдут сквозь тайгу, то где их вынесет?
     - Между Томском и Хвойной два полустанка: Верест - там стоит дивизия противоракетных войск, и Гнилое, где добывают железную руду. Поезда останавливаются на одну минуту, и только пассажирские. Товарняки идут мимо.
     - Но замедляют ход. И очевидно, ни один товарняк не останавливается в Хвойной?
     - Нет.
     - А им этого и надо. Ты их упустишь.
     - Хорошо. Я могу принять твою бредовую идею и дам телефонограмму в Чулым и Омск. Там все поезда останавливаются.
     - Сделай милость, дай такую телефонограмму. Каждый товарняк, идущий с востока, должен пройти тщательную проверку, и желательно с собаками. Я думаю, человек, отсидевший в зоне семь лет, очень хорошо понимает, чем грозит ему поимка при побеге. Он уже изучил здешние места и обычаи. Нет, Илья, такой парень, как Белый, на рывок уходить не станет. У него должен быть план отхода.
     У него и помощники могут иметься за пределами зоны. Если пахан его на груди пригрел, значит, и в помощи не откажет. Нет у меня другого объяснения. Даже сумасшедший рискнул бы поехать в леспромхоз или уж свернул бы на запад, но только не на восток.
     - Чего гадать, Алеша. Надо в зону прокатиться.
     - А как же лейтенант из УВД?
     - Видел бы ты его. Ребенок. Мальчишка. Пушок под носом.
     Оперативники везде на счету, кто их в зону погонит зеков ловить? А такого не жалко. Да что там говорить, сам увидишь.
     Сычев нахмурил брови. Значит, и его выкинули за ненадобностью.
     Следователь налил себе самогонки и опрокинул стакан. Он не хотел таить в себе обиды, не тот возраст. Дело есть дело. Если он получил задание, то его надо выполнить, а не оценивать по пятибалльной шкале.

***

     Денис Спиридонович Боровский надевал генеральский мундир только на совещания либо на коллегию МВД и на отчеты министру. В серые будни Боровский предпочитал строгий костюм и однотонный галстук.
     Притягательная внешность, крупные формы, мужественный подбородок, широкая белозубая улыбка, и если бы не лысина, то Боровский мог бы стать киногероем, которому доверяли роли мудрых проницательных генералов. Боровский сидел на своем месте, так считал он и так считали остальные. Генеральские мундиры носили плюгавчики для солидности, у Боровского был излишек представительности, и мундир его попросту старил.
     Сегодня у генерала была назначена личная встреча, которая имела для него важное значение, и появление в кабинете полковника Светина могло выбить Боровского из графика.
     - Что-то важное, Светин?
     - Да, Денис Спиридоныч. Я по пустякам стараюсь не беспокоить.
     - Хорошо. Постарайся уложиться в десять минут.
     Светина в шутку называли замом главного наркомана. Он боролся с бедой смертью, но смерть имела в этой борьбе больше опыта и, как правило, побеждала.
     Усевшись на стул, Светин начал говорить, но у него получалось не очень складно. Когда полковника торопили, он мял слова и терялся.
     - У меня нет никаких подробностей. Я сниму для вас пенки, а вы уж копайте дальше, Денис Спиридоныч. По нашей линии в одном из крупных и престижных казино города полным ходом идет реализация синтетических наркотиков и устаревшего в этой области морфия. С морфием мы знакомы давно, но синтетика - это страшная штука.
     - Чем же?
     - Она легко проходит таможню. Собаки ее не отслеживают. Синтетика не имеет запаха. Но не буду вдаваться в подробности и тянуть время. Наше управление разработало хитроумный план, и мы забросили в казино "Орион" залегендированного агента. Операция прошла успешно, и наш агент сумел укорениться на объекте.
     - А почему бы не накрыть гнездышко и не взять всю банду с поличным? - удивился Боровский, думая совсем о другом.
     - Хозяин казино - Яков Корин. Известен также под кличкой Хлыст.
     Преуспевающий бизнесмен, и у нас сложилось мнение, что марафет проходит мимо него и он в игре не задействован. Облава нам даст нескольких шестерок, распространителей, и не больше. Нам нужны поставщики. Уверяю вас, что тот, кто работает с таким чистым товаром, имеет большие возможности и связи. Тут пахнет международным картелем, а не азиатами с их дешевой травкой.
     - Вы увлеклись, Светин, - Боровский демонстративно взглянул на часы.
     - Виноват. Но чтобы закончить мысль, я хочу добавить, что сам Корин мог бы закрыть глаза на торговлю "снежком" в залах казино, если за его спиной стоит очень сильная фигура, с большим влиянием, которая заинтересована в обороте опасного товара. Я говорю это к тому, что личность Корина вас должна заинтересовать. Дело в том, что наш агент проник глубже, чем следовало, и вышел на группу киллеров, которые работают под патронажем Корина. К сожалению, у нас односторонняя связь с агентом, и несколько дней назад мы получили странное сообщение, в котором говорится, где, когда и как будет убит банкир Вавилов. - Боровский, казалось, забыл о занятости.
     - Которого хлопнули с крыши из снайперской винтовки?
     - Да. Сообщение пришло в день убийства, и спасти банкира нам не удалось. Но мы перехватили убийцу, так как знали маршрут отхода и его приметы.
     - Почему не доложили в тот же день?
     - Не имели доказательств. Надо сказать, и сейчас мы их не имеем.
     Допросы ни к чему не привели. Он не знает нанимателей. Задание получал по почте. Бывший офицер, воевал в Афгане. Вину свою признал тут же, даже не сопротивлялся при аресте. Сломленный мужик. Но помочь ничем не может. Вопрос не в нем. Мы передадим его в распоряжение вашего управления, террористы нас не интересуют, это ваша прерогатива - заниматься стрелками.
     - Может быть, вы нам и агента передадите? - Светин пожал плечами.
     - Разговаривайте с Сомовым. Вы генералы, вам и карты в руки. Я даже не знаю имени агента. Перегибы с секретностью. Но все его донесения по части мокрых дел я буду класть на ваш стол в ту же минуту, как мы их получим.
     Суть дела не в вашем или нашем офицере, работающем по легенде. Дело в том, что под крышей казино "Орион" разрабатывается стратегия уничтожения коммерсантов и прочих новых русских. Пойманный киллер и гроша не стоит, а вот предупреждение о его действиях дорогого стоит. И тут важно не спугнуть зверя. Заказчики никого не интересуют. Сегодня каждый имеет врагов, и многие бы заплатили деньги, чтобы от них избавиться, вычислить и накрыть кулак, стержень организации. И опять же хочу добавить, что против Корина у нас нет никаких материалов.
     - Но не может руководитель быть слепым. Глупо! Делать такие деньги и не понимать, что у него под носом существует сеть торговли наркотой и банда киллеров. Не делайте из Корина мелкого дельца с задатками дебила. Хорошо.
     Спасибо, Светин, за деловой доклад и попроси своего шефа, чтобы ваш Джеймс Бонд и о нас не забывал. Пусть он ведет дело по "белой" линии, но и за киллерами приглядывает. Как я понял, он у вас всемогущий.
     - Не совсем так. По нашей линии мы получаем очень скудные донесения.
     Светин встал.
     - Разрешите идти?
     - Конечно, Роман Владимирович. И еще раз спасибо. Папку с делом на киллера передайте подполковнику Яшину. Он сам свяжется с прокуратурой, и они, я думаю, найдут общий язык. А мы будем искать иглу Кощея.
     - Простите, кого?

     - Не кого, а что. Иглу Кощея. Кажется, в ней спрятан секрет смерти ирода. Найдем и сломаем. Так?
     - Вероятно. Я уже успел забыть старые сказки.
     - А я еще помню, - хмуро сказал генерал.
     - Извините.
     Светин вспомнил, что у Боровского недавно погибла трехлетняя внучка, и он тихо вышел из кабинета.
     Генерал снял с вешалки тяжелое пальто и спустился на лифте вниз.
     Сегодня он отказался от служебной машины и приехал в министерство на своей "Волге". Делал он это не часто, но случалось. Сегодня Боровский ехал за город по личным делам, о которых на работе не следовало знать.
     На сороковом километре Рязанского шоссе Боровский свернул на проселочную дорогу, где стоял указатель "Поселок Березки - 4 км".
     Спустя десять минут он проехал шлагбаум и остановился возле ворот у высокого кирпичного забора. Прежде чем чугунные створки распахнулись при помощи сложной дистанционной техники, генералу пришлось связаться с хозяином по домофону.
     После долгих и нудных щелчков разных затворов Боровский наконец-то проник в дом, где царили уют и тепло. В гостиной первого этажа полыхал камин, сервировочный столик был заставлен достойными напитками, а глубокие удобные кресла манили к себе с силой магнита.
     Много роскоши, богатые картины, старомодный патефон, пластинки Козина, Лещенко, Вертинского. Рояль "Стейнвек", мягкий ковер и тяжелая резная мебель. Вся обстановка очень подходила к лицу хозяина. Если его не видеть, то только таким его и можно себе представить. Пожилой интеллектуал с седой шевелюрой и узкими белыми руками.
     Но генерал заметил тревогу в мягких глазах хозяина. Легкий налет нервозности и чуть больше обычного румянца на щеках.
     - Давненько не виделись, Олег Кириллыч. С тех самых пор, как к вам забрались мышки в подвал.
     Боровский устроился в кресле и нарисовал на собственном лице расположение и спокойствие.
     Хозяин разлил по бокалам французский арманьяк и устроился в кресле напротив.
     - Я же за рулем, Олег Кириллыч. А если инспектор остановит? - Шутка удалась, и напряжение ослабло. Сделав глоток, улыбающийся старик тихо заговорил:
     - Постараюсь начать с главного, так как хотелось бы сбросить груз со своих плеч и ослабить струны нервной системы.
     - Слушаю вас.
     - Я получил сообщение по надежным каналам, что меня хотят уничтожить. Ему мало моих денег, мало того, что он выключил меня из игры... на какое-то время, конечно. Но теперь ему и его подручным понадобилась моя жизнь.
     - О ком идет речь?
     - Прежде чем я назову его имя, я хотел бы выслушать ваши предположения, любезный Денис Спиридоныч. Какие меры можно использовать по отношению к очень влиятельному и сильному человеку с огромными связями?
     - Каких часто показывают в программе "Парламентский час". Я угадал?
     Старик промолчал, лицо оставалось холодным и веки опущенными.
     - Какое на него можно оказать давление? - задал следующий вопрос генерал.
     - Сейчас никакого. В сейфе помимо денег лежали документы с компроматом. Теперь, когда сейф оказался пустым, я лишился своего жала.
     Беззубую старую кобру никто не боится. Я думаю, его не деньги интересовали в моем сейфе, а документы. Он хитрее мешка гадюк и очень осторожен.
     - И он точно знает, что вы остались без оружия?
     - Конечно. Иначе он не пытался бы вытолкнуть меня с рынка.
     Алчность - его слабая сторона. Я ему мешаю тем, что получаю часть доли от предприятия, тем, что знаю систему работы и могу открыть свое идентичное дело и составить ему конкуренцию. Честно говоря, все к тому и ведет. Я нашел хорошую жилу и способен раскрыть крылья. Не думаю, что он избавится от меня в ближайшие пару месяцев, но к весне обязательно. Сейчас я ему еще нужен: много рутинной работы. Но я привык заранее упреждать смертельные удары.
     - Ваш источник информации надежен?
     - Абсолютно.
     - По какой схеме вас собираются убить?
     - Сейчас это просто делается. - Генерал встал и прошелся по комнате. Возле окна он остановился, отвел плюшевую гардину и выглянул в сад.
     - У вас бронированные стекла?
     - Конечно.
     - Рядом лес.
     - Мой дом последний.
     - И я об этом. Нельзя жить узником в собственном доме. Для чего же существует сад, чистый воздух? Вы же понимаете, что собаки и охрана бессмысленны, когда над забором возвышаются сосны и где-то рядом ходят враги.
     Лучшая защита - это отсутствие врагов. В этом случае и собаки хватит, чтобы бомжей отгонять.
     - Избавиться от врага можно лишь путем опережения. Предупреждение удара. Не так ли? - осторожно спросил хозяин, глядя на широкую спину гостя.
     - Вы любите ковбойские фильмы? Они все построены по схеме опережающего выстрела.
     - Но у меня нет связей такого рода. Для выстрела нужен стрелок.
     - А сама идея вас не смущает? - спросил генерал.
     - Нет. Я пережил войну и видел смерть. Война делится на два лагеря. Агрессия и самозащита. Я готов воспользоваться силой защитника и вполне оправдываю эти действия.
     - Такие действия дорого стоят. У меня есть источник, который может предоставить нужную силу.
     - Я понимаю.
     Старик все еще разговаривал со спиной генерала и не видел его глаз и выражения лица. Такая ситуация лишала хозяина возможности делать психологические оценки и маневрировать в соответствии с ситуацией.
     - Мы можем перейти на контрактную основу В начале убрать подручных главаря, способных закончить дело за него, а в конце и срубить голову гидры. Я хочу дать вам одну подсказку. У моего оппонента есть целая сеть своих киллеров.
     Руководит ею крупный стратег, генерал Генштаба в отставке Князев. Осиное гнездо расположилось под крышей казино "Орион". Нахрапом эту лавочку не прикроешь. Там все заблокировано. Непотопляемый авианосец. Возможно, вам пригодится моя информация. Так что мне грозит не стандартный наемник, а целая система. Мне сложно сопротивляться, и шанс выжить невелик. Я готов поставить большие деньги чтобы организовать сильную команду, способную конкурировать с группировкой "Орион".
     Генерал молчал. Велихов продолжил:
     - Я беру на себя разработку плана, так как могу предсказать действия противной стороны и даже детали. Я не берусь определять вид оружия уничтожения, но готов предоставить схему действий ликвидатора.
     Боровский задернул штору и вернулся в кресло.
     - Вы деловой человек, Олег Кириллыч. С вами можно иметь дело.
     Готовьте материалы на своих подопечных, а я подумаю об исполнителях. В конце концов, не обязательно выдумывать заново велосипед. Мы можем повернуть стволы подразделения Князева против самого хозяина. Но это уже детали.
     Старик облегченно вздохнул.
     - Мне хотелось бы заинтересовать вас лично в своем деле. Что вы скажете об участии в моем бизнесе?
     - В каком качестве?
     - В качестве партнера. Пусть первоначальный взнос вас не беспокоит. Но доход предполагается высокий.
     - Партнер обязан отрабатывать деньги, а не получать их за безделье. Мы сможем вернуться к этому разговору, когда ваши враги будут повержены.
     - Разумно. Но вы должны помнить, что я слов на ветер не бросаю.
     Прежде чем предложить сотрудничество, я его взвешиваю и просчитываю.
     - Надеюсь. У вас чудесный коньяк. Я получаю большое наслаждение от дивного напитка.
     Разговор с легкостью перешел в другое русло, а через час генерал Боровский покинул дом гостеприимного хозяина и мчался в Москву. У окружной дороги он остановился у телефона-автомата и назначил встречу своему сотруднику через полчаса. Он не обозначил место. Они всегда встречались только в одной точке.
     К шести часам вечера с бутылкой водки в портфеле генерал Боровский остановил машину у Ваганьковского кладбища.
     На улице стемнело, тихие мрачные аллеи тускло освещались перевернутыми чашками световых столбов, на фоне которых стремительно летели белые мушки-снежинки, чтобы раствориться в мутной луже оттепели.
     Подполковник Ефимов ожидал своего шефа на скромном участке у могилы погибшего при исполнении капитана милиции.
     Каждый раз, приходя сюда и обсуждая свои дела, генерал приносил с собой водку и они поминали убитого милиционера, которого никто из них не знал при жизни. Так получилось. Беседуя, они как-то забрели на кладбище. Здесь никто не мог слышать их разговора. Могилу с фотографией молодого мужчины в милицейской форме заметил первым Ефимов, а уж Боровский на следующую встречу принес водку. Ритуал поминок стал обычаем. Дело в том, что начальник следственной бригады райотдела не имел прямого отношения к большому начальнику из министерства, и их отношения на работе казались бы по меньшей мере странными. Но было то, что объединяло этих людей.
     - Что такой грустный, Гриша? - спросил генерал, доставая из портфеля водку и пластиковые стаканчики. - Как дела?
     - Какие там дела, Денис Спиридоныч. Воюю с Саранцевым за качество исполнения работы, тащу райотдел на своем горбу, а полковник смотрит в окно и ворон считает. Это не работа.
     - Не дает тебе покоя кресло начальника и полковничьи погоны. Знаю я твою мечту.
     - Какая там мечта. Разборки со своими. Я взял под свою крышу девяносто процентов действующих точек района, а Саранцев со своими придурками улики в руки лохам кидает в виде чистосердечного признания, записанного на аудиокассете. Ну а как долю получать, тут он первый.
     - Саранцев тоже, поди, на кресло старика косится?
     - А то как же. Он сейчас готов старику горло перегрызть, только пообещай ему звездочку на погоны.
     - Ничего, мы и ему дело найдем.
     Водка была разлита по стаканам, выпита, а рукава обнюханы. В спешке генерал забыл купить кильки - фирменная закуска местного бара с памятником вместо стойки.
     - Пора завязывать с рэкетом, Гриша. Пришел твой час на серьезные дела идти. Мы взяли одного киллера. Работал в группе, но даже сам об этом не знает. Пустышка. Но по ходу другого дела проглядывает сквозь туман верхушка. В деле завязан целый синдикат. Огромная машина. Пока это мое предположение, но, судя по делам последнего полугодия, очень похоже, что стреляют ребята из одного угла. Наша задача заключается в следующем: мы не будем ломать отлаженный механизм, а заменим в нем несколько звеньев и повернем стволы в нужную нам сторону. Ты представляешь, Ефимов, скольких сволочей мы сможем уничтожить одним росчерком пера! Я уверен, что эта операция нам под силу. Десяток ублюдков в месяц - это сто лет следствий, поисков улик, доказательств, решений судов и в итоге - свобода! Ходят суки и зубы скалят! Железом выжигать гадов!
     Ефимов слышал, как заскрипели генеральские зубы. Ефимов не разделял точку зрения большого начальника. Каждый по-своему с ума сходил.
     Генерал - одержимый мститель. Ну и Бог с ним. Ефимову мстить некому, и не за что. У него свои заморочки.
     - А главное, что все киллеры будут под нашим контролем. Тут я тебе точно погоны поменяю, если ты, Гриша, это дело провернешь с честью. Но мы и свои заказы через эту контору проводить сможем. У меня уже есть на примете один заказчик. Старый плут. Большие деньги платит за шкуры своих врагов. Стоит его достойно обслужить, как он начнет рекомендовать наше агентство остальным паукам, которые жрут друг друга в стеклянной банке. Чем меньше этой швали ползает, тем чище воздух на земле. Их место там!
     Генерал ткнул пальцем в могилу. От водки у него раскраснелось лицо и в сумерках сверкали глаза необычным красноватым блеском.
     - Как проникнуть в это гнездо? - оборвал пыл Боровского Ефимов.
     - Трудно, Гриша. Тут надо все обдумать, обсудить. Плечом такую дверь не выбьешь. Время, терпение, методичность и напор. Им отступать некуда.
     База стационарная, это не цирк шапито, взял, сложился и уехал. Нам есть что терять, они не уйдут с насиженных мест. Наше дело влезть в узкую щель и занять твердую позицию.
     - Долгая история. Ну а как же заказчик? Ждать будет или, может, помочь ему, если речь идет о больших деньгах.
     Боровский встрепенулся, словно его разбудили, и внимательно посмотрел на Ефимова, будто впервые видел его. Пауза длилась слишком долго, и Ефимов понимал, что в мыслях генерала где-то срабатывают весы, и он решил, что лишний довод не помешает.
     - Надежней меня вы никого не найдете, Денис Спиридоныч. Я готов уничтожать сорняки с корнем в любую секунду.
     - А ты прав, Ефимов. Я звонил тебе и думал об этом задании, но когда пришел на кладбище, все в голове спуталось. Ты прав, Гриша. Ты надежен, но если попадешься, то тебе крышка. Тут я тебе не помощник. Помни это.
     - Буду помнить, если вознаграждение солидное.
     - И ты туда же?
     - Но, товарищ генерал, деньги - это стимул и азарт, а борьба за идею остается в сердце.
     Боровский налил себе полный стакан водки и выпил его залпом, забыв предложить горячительный напиток сотруднику.
     - Ладно, Григорий, обижен не будешь. Готовь себя к новому поприщу.
     Приведи себя в форму. Разжирел на рэкете.
     - Я свою руку знаю. Не промахнусь.
     - Закончим на этом. Точка. Главное твое задание будет заключаться в захвате эстафетной палочки киллеров в свои руки. Не брезгуй Саранцевым. Пусть его шпана на стреме постоит. Короче, так. Есть сведения, будто бы в казино "Орион" идет бойкая торговля наркотой и пригрелся штаб по координации и разработке операций на уничтожение всякой нечисти. Пусть уничтожают. Но хочу, чтобы руководство штабом исходило от меня, а значит, тебе придется взять подряд на отстрел в свои руки. В казино верховодит Корин. По нашим каналам за ним ничего не числится. Либо слишком хитер, либо подставной. Второе хуже. Тебя уберут раньше, чем ты скажешь "мама". Подумай о прикрытии.
     - Если я пойду нахрапом, то меня остановят ребята из райотдела. В моем районе "Ориона" нет.
     - Я тебе дам "зеленую улицу". Мы возьмем какого-нибудь наркомана из твоего района, и ты откроешь на него дело. В его показаниях должен будет фигурировать "Орион". Мне этого хватит, чтобы остановить любое препятствие на твоем пути.
     - Если у меня развязаны руки, то я подберусь к кому угодно.
     Ефимов не преувеличивал. Он подобрался ко всем, кто его интересовал. В его стратегии главную роль играли натиск, обескураживающее самомнение и наглость. Он мог плюнуть в лицо человеку, который целился ему в лоб. Он мог и безвинного за решетку посадить. У подполковника не существовало границ. Он всю жизнь во что-то играл. Победа! Это важно, а что за ней стоит - чушь собачья!
     Ефимов возвращался домой довольный. Наконец что-то животрепещущее появилось на горизонте. Будет чем душу отвести.

***

     Глядя на перрон станции. Белый сказал:
     - Если нас ищут, то по всем законам здравого смысла они это делают здесь. Одно утешает: никому в голову не придет шарить в купейном вагоне пассажирского поезда, прибывшего с востока. Но если они здесь все обшарили, то где еще нас искать?
     - В волчьем брюхе. Сколько здесь стоит поезд?
     Чижов положил обрез рядом на сиденье и накинул сверху шинель.
     - Не больше десяти минут.
     Белый выложил на стол стальную черную трубку и вставил в один конец длинную иглу с засохшим шариком из черного хлеба.
     - Ловко ты с этой штучкой обращаешься. Видел я твою иголочку в глазу охотника.
     - Бог не наделил меня силой. Хлюпиком с детства хожу, ничего не поделаешь - природа.
     - Кто надоумил?
     - Черт его знает. Летом в тайге хорошую шишку с орехами приметил.
     Палкой сбить не удалось. Обломал трубку, набил рот бузиной и начал палить по ветке. С первого выстрела сбил. Повезло. Ну а потом стрелял по мишеням. Тут один шнырь и говорит: "А ты иголку в рябину вставь, тогда видно будет, куда попадаешь". Санитары в больничке достали мне коробку медицинских игл. И точно, игла впивалась в стену, на которой я почему-то нарисовал глаз. Вот тут мне пахан совет дельный дал: "А ты, дружок, закачай в иглу страшного зелья и пульни своему недругу в глотку. От удара яд уйдет и в крови растворится. А замазывать свой конец надо оконной шпаклевкой либо пластилином". Ну, яда у меня нет, а цель я поражать научился за пять лет тренировок.
     - Хорошая идея. И не подумаешь, что обычная трубка, похожая на мундштук, может стать страшнее ножа.
     Дверь купе резко распахнулась. На пороге стоял прапорщик с повязкой "Патруль", а за его спиной двое солдат. Из-за плеча торчал приклад автомата. Беглецы даже не шелохнулись. Белый по петлицам определил, что патруль не зоновский. Ракетные войска. Такие ребята мало что смыслят в беглых.
     - Шикарно живем, бойцы! По купе разъезжаем. А где коньяк с икрой?
     - Ладно, ты не шурши, кусок, в шнурки не выскочишь, - резким тоном заговорил Чижов. - Хватит с нас вашей баланды. Комиссованные мы, из госпиталя едем.
     - Где расположена часть? - со злостью прохрипел прапорщик.
     - Военная тайна!
     - Документы давай. Живо!
     - А живо ты по своей жене скакать будешь! Мне торопиться некуда.
     Чиж полез в нагрудный карман, наблюдая, как за спиной командира хихикают солдаты. Им нравилось, когда "кусков" носом в дерьмо макали.
     Белый тоже полез за военным билетом. Внезапно поезд дернулся, но остался на месте.
     Два коротких гудка известили о том, что включен зеленый семафор.
     Чиж вынул документы и положил их на стол. Прапорщику оставалось переступить порог и войти в купе, но что-то его смущало. То ли возраст солдат, то ли несоответствие размеров формы.
     Белый положил документы рядом.
     - Глянь-ка, а наш микрогенерал устав нарушает, - подал голос Белый. - Номерной значок патруля где-то потерял.
     - Он думает, что на салобонов из клозета нарвался, - подпел Чижов.
     Состав дернулся второй раз, и вагоны тронулись с места. Прапорщик все еще не решался перейти порог. Глаза его налились кровью, но он понимал свое бессилие.
     Дверь купе захлопнулась, патруль поспешил к выходу, поезд набирал скорость.
     - Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел и от тебя, серый волк, ушел! - весело пропел Чижов.
     - Да, колобок, но если вспомнить сказку, то лиса его все-таки сожрала. Лису обхитрить трудно.
     - У нас впереди перегон в сотню километров. Кого тут бояться?
     - Братва тоже нас пасет. Пахан не позволит, чтобы его развенчали.
     Блатные уже дали сигнал, и не одна малява ушла за колючку. У нас пол-Сибири на пути, Урал. Где-нибудь они нас вычислят. Да и Москва нам не принесет покоя. Я свое дело сделаю, а вот тебе уцелеть непросто.
     - Ну это мы еще увидим. Я не из пугливых. Коли дорога предстоит нам дальняя и связала она нас в одну упряжку, то есть у меня к тебе вопросик, Сергей Белый... Вот ты трубочку свою на стол выложил. Хорошо. Но у тебя в заднем кармане "ТТ" лежит, а у меня под рукой карабин. Пистолет имеет не одну иголку для глаза, а семь свинцовых орешков. Как тебя понимать?
     Белый смотрел в окно с ледяным равнодушием. Словно пытался сосчитать, сколько столбов они проехали.
     - Все просто, паломник. Я не могу убить человека без очень веской причины.
     У Чижова отвалилась челюсть, он глотал воздух и не мог подобрать нужных слов.
     - Черт! Чего ты лопочешь, Черный? А сидел ты за что? У нас одна статья. Ты чего, в религию ударился или крыша поехала?
     - Восемь лет назад я был студентом пятого курса медицинского института. Мечтал стать врачом. Моя мать тоже мечтала стать врачом. Времена тогда были тяжелые, учиться не пришлось, и осталась она медсестрой до самой пенсии. Мы жили в коммуналке в центре Москвы. Моя стипендия и ее пенсия.
     Выкручивались как могли. И было у меня двое друзей. На одном курсе учились.
     Васька Кузьмов на год моложе, мы его звали Занудой, а Женька Симаков на год старше. Тоже имел погонялу - Фасон. Одевался с иголочки. У Васьки отец работал в Главном аптечном управлении то ли Москвы а может, и Советского Союза. И был он начальником Главка. Большая шишка. Кузя в институт по ковровой дорожке вошел. У Фасона отца не было, но мать за двоих выступала. Отличный хирург, золотые руки. В Склифе она по пять операций в день делала. С такой практикой и таким талантом врачей на щитах носят. Короче говоря, дружки мои были мальчиками обеспеченными и избалованными, а держались они за меня, потому что к экзаменам я их готовил. Мне учеба легче давалась, и лени меньше было. Все шло своим путем. С третьего курса начиналась практика. Трупы в морге потрошили. Все через это прошли. Ну а мы в Склифе пристроились, мать Фасона постаралась.
     Все произошло случайно, в один из обычных серых денечков ранней весной. Разгружали мы машину с медикаментами. Это мужское дело. Девчонки полы в палатах мыли. Нормальный процесс. И тут Фасон взял одну коробку и вместо подвала, где склад находился, за дверь котельной ее положил. Разумеется, если бы старик кладовщик заметил недостачу, то мы отдали бы коробку. Кончилось все просто, дверь склада захлопнулась, и старик ушел. Ни я, ни Кузя не знали тогда, что в коробке находится сто ампул с морфием. Фасон тоже прикинулся, будто бы это случайность, но теперь я понимаю, что таких случайностей не бывает.
     Через день мы достали коробку и привезли ко мне домой. Мы всегда встречались у меня. И вот вдруг Фасон заявляет, что есть у него на примете человечек, который мог бы купить товар. Коробку оставили у меня, чтобы у Фасона ничего не нашли в случае провала. Надо сказать, Фасон был парнем головастым.
     Клиент пришел к нему домой и принес деньги. Фасон звонит мне и говорит: "Солнце взошло". Я иду на Курский вокзал и кладу десять или двадцать ампул в коробке из-под конфет в ячейку камеры хранения и тут же звоню Фасону. Он мне подтверждает, что деньги получены. Я называю ему номер ячейки, вокзал и код. Он передает информацию клиенту, и тот уходит.
     Когда в первый раз Фасон принес деньги и дал нам по тысяче рублей, мы обалдели. Таких денег никто из нас не видел. Тогда "Жигули" на черном рынке двадцать тысяч стоили. Дело пошло. Но коробка имела дно. Я был кладовщиком, Фасон реализатором, а Кузя деньги получал, но ничего не делал. Вася Кузьмов имел голову на плечах и знал, что в один прекрасный день его обойдут и он останется у обочины. Кузя пошел на риск. Я до сих пор не могу понять, как этот безвольный толстячок решился на такой отчаянный шаг. Своим поступком он вышел в лидеры. Когда в коробке оставалось десять ампул, Вася принес пачку бланков, очень похожих на больничные листы. Гербовая бумага, номера, серии, но цвет не голубой, а розовый с желтым. И надпись на них другая: "Заказ-заявка на отпуск психотропных средств и лабораторных ядов и химикалий". Кузя выкрал из брюк отца ключи и залез в его домашний сейф. Не хватало гербовой печати, которая ставилась под запросом, а подпись отца Кузя подделывал виртуозно, что касается подписи руководителя предприятия, то тут имелись сложности. Особого выбора у нас не было. Институт скорой помощи имени Склифосовского. Наша вотчина.
     Итак, нашей задачей под номером один стало проникновение в кабинет главврача. Печать хранилась небрежно, в столе, а не в сейфе. Слишком часто ею приходилось пользоваться. Начали мы с того, что выкрали у дежурной по административному корпусу ключи от кабинета главврача. В ночное дежурство, когда на этаже хозяйственных руководителей сидит, а точнее, спит один дежурный, нетрудно снять с доски ключи и сделать отпечатки на пластилине. Для страховки мы подмешали в термос с чаем снотворное.
     Ключи сделал мой однокашник на заводе, где он работал слесарем.
     Один ключ от приемной, второй от кабинета. Мы работали азартно, рискованно, и нам везло. Страшно везло. Мы ничего не боялись. В очередное дежурство Фасон поднялся на директорский этаж и попросил у дежурного разрешения позвонить по телефону. Его знала вся больница. Мать его с детства таскала за собой на работу. Парень рос без отца. Короче, Фасон ухитрился зарядить чай снотворным, как сделал это неделей раньше. Через час путь был открыт. Кузя остался на стреме, а мы прошли в кабинет. Ключи сработали нормально. Стол оказался запертым, и нам пришлось приподнимать верхнюю крышку. Все шло как по маслу.
     На двадцати бланках - это все, что у нас было, - мы поставили гербовые печати. По ходу дела сперли какую-то накладную с закорючкой главврача, чтобы иметь образец его подписи. Закончив дело, мы тихо ушли. Это была игра.
     Азартная, интересная и очень простая и легкая. Даже когда настал самый ответственный момент, мы не терялись и даже не нервничали. Склад медпрепаратов находился в подвале одного из фармацевтических заводов. Документ был составлен по всей форме. Кузя имел возможность взглянуть на оригиналы, и ошибка исключалась.
     Получать товар доверили мне. Я оставался мальчиком на побегушках, и ничего с этим не сделаешь. Каждый имел свою степень риска. Фасон ждал меня у ворот на мотоцикле, а я направился в самое пекло. Но и тут все прошло гладко.
     На получение препаратов стояла очередь. Отпускали быстро. Документы никаких сомнений не вызывали, но, кроме морфия, нам пришлось вписать и ряд других лекарств, чтобы не вызывать лишних подозрений и вопросов. Я получил пять коробок и ушел. Лишнее мы выкинули на свалку, а сто ампул морфия пошло в дело.
     Сто ампул на одну заявку, а у нас было еще девятнадцать листков, оформленных по полной форме.
     Бизнес набирал обороты. Фасон купил себе машину. Мы догадывались, что себе он оставляет больше, чем получаем мы, но нам и своей доли хватало.
     Главное произошло спустя восемь месяцев. То, что должно было произойти. Вся эта мушкетерщина должна была привести к своему апогею - и привела.
     Звонок Фасона меня удивил. Впервые он просил принести товар ему на дом. Я даже вопроса задать не успел, как он положил трубку. У нас не принято суетиться, перезванивать, мельтешить. Задание получено - выполняй. Я взял товар и пошел к нему. Мы жили в десяти минутах ходьбы друг от друга.
     Часов в девять вечера я вышел из дома. На улице стояла морозная погода, и прохожие встречались редко. Вдруг из подворотни выныривает Кузя и отводит меня в сторону. "Послушай, Серый, Фасон просил меня передать тебе эту штуку". Он достал из кармана наган, держа его за ствол, и протянул мне. "Зачем ему?" - испугался я. "Так надо. Клиент попался строптивый, возможно, его пугнуть придется. Не дрейфь, он не стреляет. По телефону Фасон ничего сказать не мог тебе. Я был у него, и он шепнул на ухо, чтобы через тебя прислать ему пушку".
     Я тогда даже не спросил, откуда у него взялся ствол и почему я про оружие ничего не знал. Мне даже не показалось странным, что Фасон велел прийти через полчаса, и не раньше. Я взял револьвер и убрал его в пальто, чтобы не выронить.
     "Иди же, Серый, торопись. Фасон один на один с тем типом.
     Наркоманы - народ непредсказуемый". - "А ты чего же?" - "Да ты что? Целой кодлой ходить будем? Всех клиентов перепугаем. Тебя одного хватит. Ты по делу пришел, товар принес".
     Когда я пришел к Фасону, на звонок никто не ответил. Из квартиры доносилась музыка. Фасон включил магнитофон на всю катушку. Звонков он попросту не слышал. Я толкнул дверь, и она открылась. Зашел. В комнате никого. Я убавил звук и прошел в кухню, там поворот такой в узком коридорчике. Фасон лежал на полу за углом с дыркой в затылке, а весь паркет был залит кровью. Шок парализовал меня. Трупов я насмотрелся, но видеть мертвым друга то же самое, что увидеть себя в гробу Тихори не заставили себя ждать. Накрыли меня тут же. Сидящим на корточках возле покойника. Ворвались в квартиру, словно тут целая банда на малине гуляла.
     Во время следствия я узнал, что брали меня обычные ребята из местного отделения, которые патрулировали на "газоне" по переулкам. К ним подошел какой-то парень, лица которого они не запомнили, и сказал, что слышал выстрелы из окон шестого этажа в доме, где жил Фасон. Патруль оказался прытким, но был бы я убийцей, то уложил бы их еще в дверях поодиночке. Слишком много шума и неуклюжести. Нахрапом брали. На коробку с наркотиками никто не обратил внимания, но ствол с моими отпечатками нашли тут же.
     Экспертиза показала, что Женя Симаков, а по-нашему Фасон, убит из оружия, которое найдено в моем кармане. В барабане оставалась пробитая гильза и гарь в стволе. Пуля, извлеченная из головы, соответствовала пуле, выпущенной на баллистической экспертизе. Кузьмов даже в роли свидетеля не выступал. У него алиби имелось. Он в этот вечер находился в гостях у подружки в Подлипках. Мой крестный отец, следователь Ефимов, советовал мне не выкручиваться и никого в дело не втягивать, чтобы групповуху не пришили, а тихо и мирно признать свою вину. Тут отпираться некуда, все очевидно, и любые уловки только отягчат мою вину, а чистосердечное... ну и так далее, типичный шаблон из лапши. Правда, капитан Ефимов дал мне обещание, что наркотики в деле гулять не будут. Надо сказать, он сдержал слово. Коробка с морфием на суде не всплывала, а я жал на то, что убийство произошло из-за неосторожности. Короче говоря, впаяли мне восьмерик. Вот к чему приводит трусость. Мать я пожалел. Она тут же слегла. Но как я мог признать себя убийцей своего друга и жить с этим всю жизнь, до сих пор понять не могу. Испуг, глупость, неосторожность? Черт его знает! За восемь лет много успел понять, но что-то осталось за пределами моего разума. Спустя полгода мать умерла. Тогда я решил рвануть "на скок", но взяли меня быстро.
     Спасибо куму, не стал дело заводить. Телеграмму из Москвы у меня нашли. А теперь время пришло спросить истинного убийцу: "За что Женьку Симакова хлопнул и меня подставил?" Вот, паломник, и такая история про трех мушкетеров.
     Чижов покачал головой.
     - Сидим мы по одной статье, но ты ни одного человека не трогал, а я их десятками из снайперской винтовки снимал. Но есть один прокол в твоем деле, браток. Сидеть тебе совсем немного осталось, а ты сорвался.
     - Жить мне недолго, приятель. Рак крови у меня, и сдыхать я буду в диких муках. Месяца два-три осталось. Не могу я так просто в могилу уйти.
     - Согласен. Месть - дело святое, сам за то самое попал за колючку.
     - Не столько месть, сколько истина. Согласен, замусоленное слово, но перед Богом я не могу предстать как убийца своего друга.
     - Ладно, разберемся. У меня уже есть опыт.
     - Нет, паломник. В Москве простимся. Там каждый свой клубок получит. Каждый в своем деле разбираться должен.
     - Брось, парень. Одиночкой пропадешь. Тебе рисковать глупо, споткнешься, и никто не поддержит. Холостой ход получится. Я тебе мешать не стану, но подстраховать обязан.
     - Не люблю я длинных носов, паломник. Живи теперь свободно, дыши и радуйся, пока не накрыли. А ходить за смертником - дело пустое и рискованное.
     Чижов хотел возразить, но дверь купе вновь распахнулась. На сей раз гости пересекли порог. Эти люди выглядели здоровыми, крепкими и уверенными.
     Поезд вышел на большой стокилометровый перегон через бескрайние таежные просторы.

Паровозный гудок не мог смутить пришельцев, и вряд ли был аргумент, способный спугнуть таких молодцов. Впереди стоял громила с пистолетом в руках.
     Широченная спина загораживала его напарника, но тот был еще выше, и грубая физиономия хорошо просматривалось. Ребята не казались приветливыми соседями, они знали, чего хотели.
     - Ну, салажата, приехали! - сказал первый.
     - Боюсь, что мы встретили ту самую лису, которая сожрала колобок, - тихо пробормотал Белый.

***

     В отличие от сержантского состава подполковник Ефимов не чуждался в зачетных стрельбах. Теперь, когда он встал на тропу войны с нечистью - именно так Ефимов оправдывал свое решение, - ему требовалась определенная сноровка, реакция и крепкая рука.
     Подполковник не мог вспомнить, когда последний раз держал в руках оружие. Работа с коммерсантами и новыми русскими требовала другого подхода и других навыков.
     После оперативки в райотделе Ефимов сел в машину и отправился на дачу. Двенадцать лет назад в управлении решили организовать музей уголовного розыска, который в дальнейшем превратился в музей министерства. Ефимов был одним из инициаторов идеи и приложил немало усилий в этом направлении. К делу подключились даже отставники, чья память помнит создание милиции. И вот, когда организаторам выделили одну лишь комнату на Петровке, туда начали поступать уникальные экспонаты. В основном оружие. Тогда еще капитан, Ефимов, пользуясь бесконтрольностью и относительным равнодушием начальства, сумел изъять из арсенала два револьвера системы "Наган". Пропажу никто не заметил, так, во всяком случае, считал Ефимов.
     Спустя четыре года Ефимов понял, что сделал мудрый шаг. Один из револьверов ему пригодился, и он использовал его как улику в одном важном деле.
     Прошло еще восемь лет, и сейчас он вспомнил о втором револьвере. Всеми забытое оружие, которое невозможно идентифицировать, проверить, определить, теперь могло сыграть большую роль.
     Ефимов нашел револьвер на чердаке, он лежал там, куда его положили. Смазанный маслом, завернутый в тряпки и целлофан, старый наган сверкал вороненой сталью. Подполковник протер оружие, зарядил барабан семью патронами и вышел на двор.
     Заваленные снегом участки пустовали. Тишина. Ефимов скинул дубленку на ступени крыльца, прицелился в сосну, стоявшую в десяти - пятнадцати метрах, и открыл пальбу. В течение трех минут раздалось семь выстрелов. Стая ворон сорвалась с верхушек деревьев и с возмущенным карканьем взвилась в небо.
     Ефимов со злостью отбросил оружие в сторону. Наган дал четыре осечки. Боек оказался подточенным либо стерся с годами. Три минуты на семь выстрелов - это курам на смех.
     Утопая в снегу, стрелок пробрался к дереву. Ни одного попадания.
     Ни одна пуля не задела даже слоя коры.
     Ноги промокли насквозь, настроение ни к черту. Ефимов возвращался в Москву озлобленным от собственной беспомощности. Мент в средних чинах оказался небоеспособным, а значит, профнепригодным. Пока об этом знал только он сам, подполковник Ефимов, но, как только он получит первое задание, об этом узнает Боровский, и с карьерой покончено. Никто не знал, когда от него потребуют действий. Возможно, что в эту минуту, пока он едет в Москву, генерал ждет его для передачи данных на первую жертву. Ефимов всегда трезво подходил к задачам, если их не приходилось решать в ходе работы. Он не тешил себя иллюзиями и точно определил, что стрелок из него никудышный и дело туг не в плохом оружии. Не дано, значит, не дано! Нужно искать другой способ, более надежный, простой и безопасный. Ефимов не с Луны свалился, а был человеком сведущим. Сводки МВД он читал ежедневно. Методы и способы, которыми пользуются современные киллеры, ему известны. Проблема в том, как обзавестись необходимым инвентарем.
     Идея пришла в голову неожиданно. Он не мог дать гарантий успеха, но почему бы не испытать судьбу. Главное заключалось в том, что подполковник не подвергался риску.
     К четырем часам дня он подъехал к шестиэтажному типовому дому на Абельмановской заставе. Через пять минут он звонил в квартиру на четвертом этаже. Дверь открыли сразу, улыбчивый хозяин кого-то ждал, но, увидев гостя, побледнел и сник. В первую секунду он хотел захлопнуть дверь, но Ефимов успел подставить ногу.
     - Ну-ну, Василь Василич, несерьезно. Я поговорить пришел, а вы пускать не хотите.
     Хозяин попятился. Ефимов осмотрел лестничный пролет и вошел в квартиру.
     В комнате стоял накрытый стол, шампанское и два бокала.
     - Телку ждешь, Зануда? - распахивая пальто, пошел в атаку незваный гость.
     - Тебе какое дело?
     - У меня контракт на тебя!
     Ефимов бросил на стол наган и рухнул в кресло. Он улыбался, глядя на реакцию человека, которому приносят загробную новость. Хозяину квартиры и тридцати не стукнуло. Толстый очкарик с женоподобным лицом, бесцветными глазками и крупными щербинами между зубов. Ранняя лысина прикрывалась длинным чубом от правого уха к левому. С первого взгляда становилось понятно, что этот человек не опасен. Возможно, в далеком детстве он отрывал крылышки у мух, но этим его злодейства и ограничились. Во всяком случае, так можно охарактеризовать его с первого взгляда, но у Ефимова было свое представление о молодом человеке.
     - В киллеры заделался, Ефимов? Вполне возможно. Ты не из тех, кто может жить спокойно.
     Но подполковник гнул свою линию.
     - Давненько не виделись, господин Кузьмов. Поди, соскучился.
     - Ты что-то...
     - Тихо, Зануда, знаю, что сказать хочешь. В люди вышел, крышу крепкую над головой имеешь, всех в гробу видал и в белых тапках. А ты прикинь, дружок Василий, что я плевать хотел на твою крышу! И что произойдет позже, ты не узнаешь. Тебя-то не будет. А кто решится мстить живому менту со связями за дохлого торговца наркотой? Даже крутые авторитеты не станут. Много воды утекло с тех времен, когда мы с тобой шли по жизни рядом. Я тебя не трогал. Теперь ты в люди вышел. Пивное аптечное управление под себя подмял, заслуженный врач, к тридцати годам профессором станешь, если доживешь, конечно. Вся твоя слава в карточном домике живет. Дунул, и нет домика. - Говори толком, Ефимов, что тебе надо? - Хорошо. Попробуем пойти на компромисс, Василь Василич.
     Застрелить тебя я всегда успею. Есть у меня сведения, что через тебя проходят самые чистые препараты и даже марки из синтетики, яды какие хочешь, уникальные лекарства, короче говоря, все, что может вылечить человека или убить его. Ты ценный экспонат, Кузьмов. И я уверен, связи твои столь же ценны, как и ты сам.
     Тебе ведь никто ни в чем не откажет. А твоим товаром интересуется криминал, а не Дед Мороз. Хорошие людишки к твоей сиське присосались. Даже генералитет из оборонки своих шлюх твоим героином потчует. Но... но... но... Не дергайся, я ведь протокол не веду.
     - Думаешь, я о тебе ничего не знаю, Ефимов? Дешевка. Рэкетом промышляешь, людям продыхнуть не даешь...
     - Вот и надо тебя пришить. Слишком много знаешь.
     - А у меня все записано. Мемуары мои у адвоката в сейфе лежат.
     - Эту туфту ты своим телкам на уши вешай. Я ведь тоже заслуженный работник МВД. Мое слово против записок дохлого наркодельца - это сила против злобной клеветы на российскую милицию. И фактов у вас нет, милейший писака!
     Твои записки ничего не стоят, даже если их опубликуют в "МК". Я в суд подам на желтую газетенку и еще денег на этом деле заработаю. Законы знать надо.
     Доказательства есть только у меня. Помнишь свои показания против сокурсника, обвиненного в убийстве? Они-то главную роль и сыграли. Так вот, я успел изъять твой отчет из дела, после того как был вынесен приговор Сергею Белому. Как? Мое дело.
     - Забудь, Ефимов. Проиграешь. Мои признания упекут тебя и меня. В одной упряжке пойдем. Я отсижу и вернусь. Молодым вернусь. Я специалист, а ты?
     Что делать будешь по возвращении? В сторожа подашься? Не возьмут с судимостью.
     Бутылки по помойкам пойдешь собирать и окурки с тротуара поднимать. Ты мент, а это пустое место. Говори, зачем пришел, и проваливай.
     Ефимов стиснул зубы.
     - Лады, Вася. К нашим старым делам мы еще вернемся. А сейчас мне нужна взрывчатка. Точнее говоря, бомбы с дистанционным управлением. Надежные, мощные. Импортные. Никаких самоделок. Эквивалент пятистам граммам тротила минимум. Одна осечка, и отвечать тебе придется. Стопроцентная надежность.
     Начнем с трех штук, потом понадобится еще столько же.
     - Совсем сбрендил, мужик. Забирай свою пушку и проваливай. Шпану в пивной пугать будешь. Нет у меня таких связей!
     Ефимов рискнул. Взяв со стола наган, он нажал на спуск, и револьвер выстрелил без осечки. С потолка посыпался хрусталь от люстры. Ефимову повезло. Грохот рассеялся, но звон еще долго стоял в ушах. Кузьмов побелел.
     Ефимов направил ствол в лицо хозяина. Дым рассеялся, но стойкий запах пороха продолжал отравлять воздух.
     - Следующая пуля прошибет твой лоб.
     Кузьмов считал Ефимова сумасшедшим. Восемь лет назад он поставил милиционеру этот страшный диагноз и до сих пор оставался уверенным, что не ошибся. Параноик! Таких необходимо истреблять, ибо посадить в психушку за железную дверь их невозможно. Пока Ефимов не мешал Кузьмову, тот и не думал о нем, но когда мент вновь вылез из тины, с ним придется покончить. Такой выстрелит и глазом не моргнет. Он сначала делает, а потом думает.
     - Вот что, Ефимов, я постараюсь сделать для тебя что-нибудь. Но такие хлопушки дорого стоят. Платить будешь сам, я на тебя не работаю. Помни об этом. Знай, что сделка наша одноразовая. Получишь товар и больше не приходи, иначе я нас двоих взорву. Лучше сдохнуть, чем твою рожу возле себя видеть.
     Ефимов убрал наган в карман и встал.
     - Я приду через три дня. Будь готов, Зануда!
     - Без денег можешь не приходить.
     В ответ подполковник усмехнулся.
     Три дня пролетели незаметно. Кузьмов научился осторожности и видел, что за ним установили слежку. Когда требовалось, он уходил от нее.
     Оперативники райотдела не имели должного опыта и тешились тем, что знали, когда объект вышел из дома и когда вернулся. Прослушивание телефона ничего не дало.
     Кузьмов был человеком грамотным и знал, с кем имеет дело. Внешний вид, бледность не могут стать характеристикой в последней инстанции. Внутренний мир Кузьмова не имел ничего общего с его внешними данными.
     Ожидая Ефимова, Кузьмов подстраховался и нашел двух шкафов для охраны. Ребята получили коротковолновые рации и зарядились в подъезде. По сигналу они должны были ворваться в квартиру и нейтрализовать гостя. Входная дверь должна остаться открытой, но они получили ключи на непредвиденный случай.
     Для Кузьмова подобное прикрытие было самоуспокоением, а не защитой. Он знал о том, что Ефимов, несмотря на годы, оставался крепким орешком и самолично обезвредил не одного урку. Когда Ефимов входил в азарт, его ничем не остановишь, разве что пулей. Псих, он и есть псих! А когда псих играет наганом, то лучше отойти в сторону.
     В этот день Ефимов надел форму и приехал на Абельмановскую заставу на такси, оставив свою "Волгу" в "ракушке". Подполковник зашел в соседний подъезд, поднялся на шестой этаж и через чердак проник в нужное помещение.
     Чердаки и подвалы старых московских домов не имели замков. Пустая трата денег.
     Паломничество бомжей сносило все затворы, как саранча урожаи на полях.
     Спускаясь вниз, как человек, вышедший из квартиры, Ефимов имел некоторые преимущества, к тому же свою роль играла милицейская форма. Короткий резиновый жгут, заполненный свинцовой начинкой, достался Ефимову по случаю, когда они разгоняли демонстрацию коммунистов. Теперь тяжелая дубинка пряталась в правом рукаве подполковника. Он не сомневался, что она пригодится ему.
     Кузьмов был предсказуем, когда дело касалось стратегии.
     Двое здоровяков стояли на площадке над квартирой нанимателя. Они не могли предполагать, что объект появится сверху, и не могли догадываться, что им будет подполковник милиции. Фактор неожиданности сыграл свою роль.
     - Документы имеются, молодые люди? - строго спросил Ефимов.
     Вопрос застиг телохранителей врасплох. На лицах появилась растерянность и даже испуг. Дальше все происходило, как в кино в лучшем из дублей. Как только руки здоровяков начали шарить в карманах, черная дубинка засвистела в воздухе. Резкая боль в голове, яркое пламя и мрак ночи. Ефимов достал наручники, перекинул их через батарею под подоконником и сцепил две волосатые лапы жесткими браслетами. Теперь, чтобы уйти из дома, им придется сорвать радиатор и облиться кипятком.
     Кузьмов открыл дверь на второй звонок и увидел улыбающегося подполковника милиции.
     - На парад собрался?
     - Ты один?
     - Нет. Министра внутренних дел позвал. Стенографировать нашу беседу будет.
     Кузьмов усмехнулся и тут же получил сильный удар в челюсть, который заставил влететь его в собственную комнату спиной и сбить несколько стульев, оказавшихся не на месте. Стол тряхнуло, я на голову падающему на пол опрокинулась чашка с остывшим чаем. Хоть в этом повезло.
     Ефимов зашел в единственную комнату малогабаритной квартиры и оценил обстановку.
     - Где товар? - спросил он у ищущего свои очки поверженного стратега.
     Ответа не последовало. Кузьмов нашарил треснутую оправу и, попятившись, уперся спиной в диван. Пухлые губы кровоточили.
     - Ну? Я спрашиваю, достал?
     Дрожащей рукой хозяин указал на коробку из-под видеомагнитофона, стоявшую на письменном столе.
     - А теперь вставай и показывай товар. Хватит пол полировать. У меня нет времени валандаться с тобой.
     Ефимов заметил, как Кузьмов нажал на кнопку в черной коробке, привязанной к поясу. Что-то похожее на плейер, но ни музыки, ни охраны. Ефимов молча наблюдал, как толстяк поднимается с пола и неуклюже поправляет на себе одежду.
     Через пять минут на столе были выложены магнитные мины, набитые пластитом, дистанционное управление и детонаторы. Товар выглядел пристойно и не походил на самоделку.
     - Пять штук. Молодец, Кузя. Ты просто гигант.
     - Пять тысяч зелеными, - прохрипел Кузьмов.
     - Хорошо. Детонаторы вставляют после установки "громыхалы" на объект?
     - Да. И не забудь антенну выдвинуть. Красная кнопка - включение, зеленая - взрыв. Радиус двести метров. Дальше волна не достанет.
     - Взрывная?
     - Радиоволна. Куда ты лезешь, Ефимов?
     - Не тебе меня учить, щенок. И последний вопрос. Отвлеченный.
     Казино "Орион" пользуется твоим каналом? Они берут наркоту?
     Кузьмов вздрогнул. Вопрос был слишком неожиданным. Неужели они его вычислили? Именно через "Орион" Кузьмов достал хлопушки", а тут такой вопрос.
     - Спасибо за ответ.
     Ефимов собрал взрывчатку в коробку, перевязал ее и направился к дверям.
     - Деньги! - крикнул Кузьмов, и его голос прозвучал как вопль отчаяния.
     - Но мы их еще не заработали! Вот после того, как по Москве прогремит канонада, ты сполна получишь.
     Хозяин выскочил на лестничную площадку вслед за милиционером. Тут же на лестнице стояли две пожилые дамы и возмущались.
     - Вот кстати! Товарищ милиционер, у нас тут двое пьяных валяются.
     Ну сколько можно писать, говорить, звонить! Страшно из квартиры выйти. Жить невозможно.
     - Сочувствую, уважаемые. Идите к замначальника милиции по работе с участковыми инспекторами, и он взгреет вашего участкового. Только так. Это его работа. А я, извините, следователь.
     Кузьмов приподнялся на один пролет выше и увидел своих охранников, сцепленных наручниками через батарею. Когда он вернулся вниз, Ефимова уже не было, а старухи продолжали возмущаться.

***

     Предшественник Петухова на посту начальника колонии был хитрым сибирским мужиком, а его зам по оперативной работе до сих пор оставался на своем посту. Наследие Петухову досталось неплохое, и он не жаловался. Штаб находился на территории ИТК, но входные двери в него располагались со стороны забора и просматривались лишь с вышек. Таким образом, бдительные зеки были лишены удовольствия контролировать тех, кто хочет заскочить на огонек к начальству и "постучать".
     Когда кум вызывал к себе стукачей, то в штаб вызывались и другие людишки из блатных, мужиков и шнырей. Кто из них стукач, определить можно было лишь по интуиции.
     Сычев прибыл в зону с Петуховым к восьми утра после тяжелой ночи, проведенной за столом. Лейтенант Горелов скромно сидел на деревянной лавке возле запертой двери начальника.
     Когда седовласые служаки подошли к кабинету, лейтенант встал.
     Петухов хмуро кивнул и открыл дверь. Телефон уже надрывался.
     - Петухов у аппарата! - гаркнул начальник, кидая шапку на диван. - Да, прибыл... Но он еще не осмотрелся, товарищ полковник. Тут лопатой сор выгребать надо... Ладно.
     Петухов протянул трубку Сычеву. Тот, не понимая, пожал плечами и подошел к телефону.
     - Здесь Сычев... А, приветствую тебя, Герман Аркадьевич!
     После приветствия Сычев молчал минут пять и лишь кивал, будто собеседник видел его, сидя напротив. В конце концов он открыл рот:
     - Договорились. Я возьму парнишку под свое крыло. Мне несложно, но здесь не тот случай, чтобы проявлять особые знания и навыки. Так, на безрыбье... Хорошо.
     Сычев положил трубку и внимательно осмотрел сухопарого невысокого паренька в лейтенантских погонах.
     - Какая вторичность, черт подери! - заявил Сычев с озабоченным видом.
     - О чем это вы, Алексей Денисыч? - переходя на официальный тон, спросил Петухов.
     - Так. Смотрю на лейтенанта и думаю, что по всем избитым законам шаблонной детективной литературы мне должны были его всучить как стажера. Ну а как же? Старый, умудренный опытом следователь берет в дело молодого желторотика со школьной скамьи и ведет по жизни. Вот вам и преемственность поколений, передача эстафеты от мудрого к образованному.
     - Я уже на третьем курсе. На заочном, - пробубнил обиженным тоном лейтенант.
     Петухов плохо реагировал на длинные тирады по утрам, да еще после бессонной ночи и с похмелья.
     - Ладно, стажер. Раздевайся и садись в угол. Главное, не мельтеши перед глазами, не мешай работать, а впитывай в себя информацию. А вы, Алексей Денисыч, садитесь за стол, и пора выслушать последние донесения.
     - Нет, ты начальник и стол твой. Я лучше посижу на диванчике и послушаю. Если возникнут вопросы, то вмешаюсь.
     - Как хочешь.
     Петухов устроился за столом и вызвал по селектору своего зама по оперативной работе.
     - Сейчас увидишь кума, - ухмыляясь, сказал Петухов, глядя на Сычева. - Мужик двадцать седьмой год в этой дыре сидит. За такие подвиги надо звание героя присваивать.
     В дверь постучали, и, не ожидая ответа, в кабинет ввалился здоровенный детина в капитанских погонах и генеральском возрасте. В долю секунды он успел осмотреть всех и оценить обстановку. Капитан понимал, как надо вести себя при начальстве.
     - Какие новости, Василий Маркович? Что поют соловьи из темных бараков?.. Да ты садись. Знакомиться потом будешь. Дело в первую очередь.
     Голос у капитана был поставленным, командным, громким низким и твердым.
     - Зеки в замешательстве. Черный не должен был уходить. Но о существовании отходной тропы многие слыхали. Видать, хорошо готовились, кроме слухов, ничего. Пахан ходит хуже опущенного, как бы не развенчали. На волю маляву отослали братве. Черному и Чижу приговор вывели. В больничку Чижа Черный выбрал. Вроде как от заточки его огородил. Но то слухи. Для кого тропу готовили, узнать невозможно. Есть предположение, будто с воли помощь должна быть. Ежели так, то считай, они ушли. Короче говоря, и для нас, и для зеков этот скачок остается тайной.
     - Разрешите дополнить? - раздался мягкий голос из угла. Все головы повернулись к вскочившему со стула лейтенанту.
     - Валяй, - коротко сказал Петухов.
     - Вчера я побывал в поселке. В клубе, где расположена санчасть.
     - И что же? - спросил Сычев, который утром проезжал мимо знаменитого терема, но не догадался заглянуть в него.
     - Удивительно то, что беглецы доставили пищу по назначению.
     - Ничего удивительного, - гаркнул капитан. - Не привези этим оболтусам жратву, они тревогу на весь Красноярский край поднимут.
     - Дело в том, - спокойно продолжал лейтенант, - что они не занесли в здание хлеб и противень с хрящами. Удрали, не закончив разгрузку. Я говорил с больными. Один из них мне сказал, будто у главного врача был гость. Полковник.
     И будто главврач вызывал к себе в кабинет долговязого зека, который приносил еду.
     - Чушь какая-то! - возмутился Петухов. - У меня главврач с высшим образованием из Петербурга. Головастый мужик, на подпольных абортах погорел.
     Так тебя послушать, получается, словно главврач зеков к побегу склонил?
     - Я не делал выводов, товарищ подполковник. Я доложил о случившемся в санчасти за пять минут до отъезда машины. Сейчас нам известно, что она отправилась в сторону шоссе, а не в обратном направлении, как следовало по предписанию.
     - Тебя как зовут-то? - спросил Сычев.
     - Лейтенант Горелов Михаил Павлович.
     - И что ты, Палыч, об этом думаешь?
     - Трудно сказать, но похоже, будто кто-то топнул и спугнул дичь.
     Не так все должно выглядеть.
     - Но врач тут при чем? - возмущался Петухов. - Или полковник? Я за главврачом не слежу. Конечно, нам известно, что повар с базы посылает ему с машиной мясо, а потом они делят левые продукты, но это же мелочи. Не выгонять же его. Такие врачи на дорогие валяются.
     - Кстати, - встрепенулся Сычев, - а почему Белого не привлекали к работе в санчасти? Пять лет обучался в медицинском вузе, да еще столичном. По меньшей мере санитар или фельдшер из него получился бы.
     - Никто не интересовался биографией Белого, - ответил капитан. - Мы имеем разнарядку и по ней определяем на работы. От больнички у нас не было разнарядок. У нас жены без работы сидят.
     - Ну некоторые итоги можно подвести, - нарушил паузу Сычев. - Нам ясно, что побег готовился загодя и в нем были заинтересованы серьезные авторитеты колонии. Можно предположить также, что день и час побега нам неизвестен, но двое заключенных, знавших план побега, воспользовались окном и дали ходу. Складно получается. Однако есть сучки в нашем предположении. Первое.
     Побегушники не могли доверять друг другу и в связях не замечены. Второе, и, пожалуй, главное. Если побег подготовлен, то сообщники с другой стороны колючки знают, кому они должны помогать, и чужаков не примут. Либо уничтожат их.
     В ту же минуту в кабинет вошел прапорщик с повязкой дежурного и без лишних вступлений доложил:
     - В квадрате 74-а обнаружены два трупа. - Все присутствующие бросились к карте, висевшей на стене за столом руководителя.
     - Весело день начинаем, - пробормотал Петухов. Капитан указал пальцем на красную точку в центре зеленого поля.
     - Это здесь. А вот трасса! Километров пятнадцать будет, а то и больше. Охотничья сторожка. Видите, их сколько на карте разбросано. Зеки к охотникам не сунутся, проще к медведю в берлогу залезть. Мне думается, здесь охотничьими разборками пахнет. Чужие дела.
     Петухов повернулся к дежурному.
     - Ну а что кипиш поднимаешь?
     - Радиограмма пришла из поселка. В сторожке сломана рация. Оба трупа из чужаков: охотники их не знают. Я им приказал ничего не трогать и объяснил, что у нас следователь из райцентра.
     - Черт! - разозлился Петухов. - А ты знаешь, сколько нам туда добираться?
     - Погоди кипятиться, Илья Семеныч, - пробасил капитан. - Полковник Ребров помочь может. Его часть прииски обслуживает, а мы для них поселок задарма строим. Позвоните ему, он может вертолет выделить с длинным трапом.
     Через час будем на месте. Не ради куража, для дела.
     Вертолет был выделен, и капитан не ошибся: через час вся следственная группа спустилась по веревочной лестнице на поляну, где стояла сторожка.
     Один труп находился в доме, второй в сарае. Гостей ожидали двое: пожилой охотник и человек в городском одеянии. Японский пуховик, пыжиковая шапка, чисто выбрит и с мягкой кожей на руках. Сычев подумал, что этот тип из военных, и не ошибся. После беглого осмотра обстановки Сычев сел за стол и представился.
     - Я следователь краевой прокуратуры Сычев. Со мной начальник ИТК-13 подполковник Петухов и лейтенант Горелов из розыска. А вы, господа, кем будете?
     - Я местный. Федотов из охотхозяйства, - сказал пожилой обросший мужик.
     Второй молча протянул Сычеву красную книжечку. Следователь решил ознакомить всех присутствующих с загадочным гостем и прочитал вслух:
     - Капитан ФСБ Данилов Иван Валерьянович. Не вижу связи. Ну ладно, об этом позже. Начнем с вас, Федотов. Это вы обнаружили трупы?
     Охотник снял шапку и, переминаясь с ноги на ногу, забормотал.
     - Ну да. Эта сторожка проходная. Здесь сидит только подменный. А тут на днях Силыч телеграмму получил, будто дочь в больницу попала. Она с мужем в Челябинске живет. Ну, Силыч все бросил и рванул к дочери. Вчера я капканы обходил, ну и припозднился, дай, думаю, заночую у Силыча. Прихожу сюда. А здесь темно. Холодрыга, печь два дня не топлена, и падаль мерзлая валяется... я хотел сказать, мертвые. Ну, печь я растопил. Ничего не трогал, с понятием, тоже когда-то служил в органах. Рация не работает. Ну а с рассветом пошел в Снегири.
     Поселок в двенадцати верстах. Староста дал общий сигнал в эфир, вы откликнулись. Ну а у него двое человек сидели. Один вызвался со мной пойти.
     - Хорошо, Федотов. О покойниках что думаешь? Ты мужик бывалый.
     - Чего думать. Тот, что в сарае, как пить дать урка. Все руки разрисованы. Рана у него пистолетная. Либо наган, либо "ТТ". Калибр небольшой и сила не очень-то. А этого, - он указал на труп возле окна, - из карабина шандарахнули. Сквозняк. Но мужик не здешний.
     - Обстоятельно. - Сычев перевел взгляд на Данилова. - Ну а что служба безопасности в тайге потеряла? Каким ветром?
     - Убитый наш сотрудник. Майор в отставке Сизов. Александр Сизов.
     - При нем документы были? - спросил Сычев охотника.
     - Ничего не было. Пустой, - ответил Федотов.
     - А где вы вчера вечером были, капитан?
     - В Омске.
     - И, сидя в городе, узнали, что убит ваш бывший сотрудник? Кто же вам это сообщил, если радиосигнал дали сегодня утром? Нас сюда доставил вертолет, а вас из Омска за сотню километров попутная ракета добросила?
     - Зря вы разговариваете таким тоном, следователь.
     - Здесь я хозяин, капитан, а вы частное лицо, которое попадает под определенный угол зрения. Красная корочка вас не спасет, если обстоятельства повернутся не в то русло. Как и кто узнал в убитом чекиста? Что он тут делал?
     - Наш человек находился у старосты поселка. Тоже отставной. У них было общее дело. Даже чекисты могут заниматься частной практикой, когда уходят на покой. Так вот. Я получил сообщение вчера от сотрудника, который находился в поселке. Он доложил, что майор Сизов на вызов рации не отвечает. Ну, я сел в машину и за ночь добрался до места, а утром пришел охотник с точки и рассказал о происшествии. Погибший и его напарник в поселке выполняли частное задание. На пенсию отставника сейчас не проживешь. У Сизова осталось двое детей.
     - Как человек могу лишь посочувствовать, - твердым голосом сказал Сычев. - Как следователь могу добавить, что подобная частная практика может иметь неблагозвучный резонанс. Такой, как пособничество при побеге особо опасных преступников из мест лишения свободы.
     - Ошибаетесь, господин следователь. Все говорит о том, что они пытались предотвратить побег.
     - Имея информацию о побеге, нет необходимости приезжать из Омска и устраивать облаву в тайге. Для этого достаточно известить начальника колонии.
     Ваши коллеги этого не сделали, значит, их можно обвинить в пособничестве. Но этого мало. Они знали план побега, если устроили ловушку в определенном месте.
     Такая частная практика уголовно наказуема.
     - Конечно, - злобно подтвердил капитан, - но только теперь вам надо все это доказать и подтвердить уликами и свидетелями. А пока мы переливаем из пустого в порожнее. Вы даже не можете утверждать, что убийцы и беглые зеки имеют одно и то же лицо. Их нет, и никто их не видел.
     - Ваш коллега все еще в поселке?
     - Уехал домой. И был ли он вообще? Может, мне это приснилось.
     - Так хотите повернуть дело?
     - Меня ничего не интересует. Я приехал за телом убитого товарища.
     Искать убийц дело прокуратуры и розыска. Вот вы и занимайтесь этой работой, мое дело сторона.
     Сычев понял, что теряет время. Петухов и лейтенант давно это поняли и ушли в сарай. Сычев осмотрел труп, лежащий у окна. Только сейчас, склонившись над покойником, он заметил торчавшую в глазу медицинскую иглу, наконечник которой был облеплен шариком из пересохшего черного хлеба. Он вспомнил, как еще в школе, сидя на задней парте, стрелял из трубки пластилиновыми шариками или промокашкой. Сычев выдернул иглу и, завернув ее в носовой платок, убрал в карман. Странный выстрел.
     В сарае Сычев нашел своих коллег и первое, что он сделал, это высказал свои сомнения.
     - У меня нет уверенности, что мы идем по нужному следу. Трудно поверить, что урки добрались до этого места, перестреляли ожидавших в засаде охотников, прошли еще столько же до поселка Снегири и там растворились.
     - Разрешите с вами не согласиться, товарищ следователь, - робко заявил лейтенант.
     Сычев взглянул на спокойное лицо Петухова и оглянулся на стоявшего у кучи дров Горелова.
     - Валяй, Палыч.
     - Илья Семеныч признал в убитом Беспалого, бывшего зека, который освободился три или четыре года назад. Вполне возможно, что Беспалый знал Белого и Чижова. Беспалого убили из "ТТ", а у беглых

пистолета не было. Я нашел гильзу на полу в доме.
     Горелов вынул руку из кармана и разжал пальцы. На ладони лежала гильза.
     - Его убили, а потом оттащили в сарай, чтобы труп не смущал гостей, которых остался ждать тот, кто заменил Беспалого.
     - Ишь ты куда загнул, - усмехнулся Сычев. - Так кто же стал бы разговаривать с подменой? Белый тут же раскусил бы подвох.
     - Так оно и вышло. Они убили подставного, и убили его из карабина, который взяли у караула.
     Горелов достал из-за спины отпиленный приклад.
     - Вот.
     - Ты что - Дед Мороз? Все подарки преподносишь.
     Сычев даже разозлился, но предметом раздражения был он сам.
     - Спил свежий. Беглецы сделали обрез, с ним проще. Охотники не станут отпиливать приклад.
     - Похоже на правду, - пожимая плечами, сказал Петухов.
     - Хорошо. Что дальше? Куда они делись?
     - Ты меня спрашивал, Алеша, о промежуточных станциях, - вспомнил подполковник. - Если миновать поселок Снегири, то дорога от поселка идет к станции Верест. Километров десять, не больше. А там товарняк, как ты и предполагал. Хитрый, путаный план, но безопасный. Ведь никому в голову не придет искать их на востоке. Они знали, выстраивая план, что мы все силы бросим на леспромхоз. Тут труднее, но надежней. К тому же им помогал Беспалый. Он наверняка и лыжи для них заготовил.
     - Согласен. Но при чем здесь ФСБ? Этим что от беглых нужно?
     Серьезные люди и гоняются за урками.
     - Вы же сами предполагали, товарищ следователь, что Белый и Чижов воспользовались чужой лазейкой. Капитан подтвердил это после допроса некоторых зеков. В колонии паника среди блатных. Кому-то перекрыли кислород. И я думаю, что ФСБ интересовалось человеком, который имел на свободе то, что интересно не только уркам.
     - Так... - протянул Сычев. - Похоже, ребята кроме карабина и пистолетом обзавелись. Такая парочка много шума наделать может... Хотя вряд ли.
     Не для того они бежали. Помехи на пути они сметут, а если не мешать, то до цели доберутся. Но цель-то в чем?
     - На восток они не пошли, - заключил Петухов. - На юге Барнаул и Монголия. Их путь лежит на запад.
     - Ладно, протокол все равно надо составлять. Пошли в дом. - Первым шел Петухов, следом Сычев, замыкал шествие Горелов. У крыльца следователь остановился и, повернувшись к лейтенанту, сказал:
     - А ты малый с понятием, Палыч. Придется тебя с собой взять.
     - В Москву? - загорелись глаза парнишки.
     - С чего ты взял?
     - А то куда же? Двое москвичей в Барнаул не поедут. Дела у них срочные в столице, а в тайге делать нечего. Поди, уже к первопрестольной подъезжают, а мы здесь валандаемся. А столица хуже тайги. Там потеряешься, и с концами.
     - Ну, это ты преувеличиваешь. Ладно, протокол есть протокол.
     Десять минут ищем, два дня описываем свои поиски. Муторная у нас работа, Палыч!

***

     Огневолосая и зеленоглазая, строптивая и непредсказуемая, она не давала покоя Князю. Бывший генерал давно прошел все этапы молодости и готовился достойно встретить старость, но так получилось, что на пути к покою и благополучию дорогу преградила чудесная амазонка. Теперь Князю казалось, что он родился заново и вся жизнь с ее прелестями ждет его впереди. Он забывал о своем возрасте и парил в облаках, пока рыжая не спихивала его на землю. И все же Князь по-детски был счастлив, наивно веря в земную любовь между мужчиной и женщиной, возрастная амплитуда которых составляла около тридцати лет.
     Своеобразный нрав зеленоглазой Марго нечасто позволял Князю довольствоваться прелестями райских наслаждений. Приходилось ублажать красавицу подарками, которые она очень любила. Золотые побрякушки, нежный мех норки, сверкающие камешки в серьгах, потом на пальцах, а вскоре и на нежной шейке обходились недешево, и Князю приходилось потеть и выкручиваться, чтобы оставаться на высоте и чувствовать себя всемогущим. Но с чем-то ему приходилось смиряться. К тому же Марго питала слабость к рулетке, где оставляла кучу денег.
     С этой статьей расходов Князь не мог смириться. Однако лишать даму сердца наличных денег значило получить ответ в виде запертой двери в спальню. И не всегда твердость духа, которой гордился Князь, выдерживала в борьбе с женским телом и обычной мужской похотью.
     Сегодняшний вечер не отличался от остальных. Скандал имел бурное развитие по мере того, как Князь беспомощно наблюдал за процессом одевания своей подруги. Кружевная комбинация, чулки со стрелкой, пояс, облегающее фигуру платье.
     - Нет! Хватит! Ты никуда не пойдешь! Каждый вечер ты мотаешься по притонам и просаживаешь мои деньги! Каждый раз ты являешься под утро и от тебя несет перегаром! Хватит!..
     - Но тебе перегар не мешает, мой котик! - безучастно бормотала Марго, расчесывая шикарную рыжую копну волос и разглядывая свое отражение в трюмо. - Перегар не перегар, ты все равно залезаешь на меня и пыхтишь мне в ухо, воняя одеколоном из солдатского ларька. Почему я тебя терплю и не кричу:
     "Хватит!" Ты перекупил меня у Кота за двадцать центов. А требуешь удовольствий на миллион долларов. Я тебя не выбирала, и ты мне не нужен! Я работаю на тебя, и это все! Слышишь, гнусная жаба, все!
     Князь схватил женщину за руку и с силой швырнул на кровать. Ее шикарные волосы раскинулись на подушке, Марго загородила лицо руками. Девушка всхлипнула, и Князю показалось, что она плачет. Несколько секунд он скрипел зубами, но вскоре раскис, и его лицо скривилось в жалостной гримасе, превращаясь в моченое сморщенное яблоко.
     - Ну хорошо, Риточка, маленький мой. Ну ладно, я погорячился.
     Князь опустился на колени и подполз к кровати.
     - Солнышко мое, ну прости меня. Ты же должна понять, что я не могу без тебя. Ты единственный просвет в моей жизни. Ты все для меня.
     Он начал гладить ее ноги, задирая к бедрам темно-зеленый шелк платья. Его глаза горели. Тонкие губы прикоснулись к округлым коленям, обтянутым черным капроном. Впившись в изящные женские формы, он готов был на любые условия капитуляции, лишь бы не терять этот заветный кусочек счастья.
     - Маргуша, не покидай меня. Ты должна быть ласковой и нежной...
     Его рука сползла с чулка на нежную теплую кожу и коснулась ажурных трусиков. Князь глотал слюну и распалялся, как вспыхнувшая спичка, дыхание становилось прерывистым и шумным. Вторая рука взметнулась вверх и вцепилась в резинку трусов, он провел ладонью по выпуклому животику к лобку и застонал.
     Экстаз был резко оборван строптивой кобылкой, которая ничего не прощала и ничего не забывала. Марго согнула ноги в коленях, уперлась острыми шпильками каблуков в грудь генерала и с силой отшвырнула его назад.
     Эксплуататор оказался на ковре с обезумевшим взглядом и в полной растерянности.
     - Ласки захотел, мышь серая! Слизняк поганый! Еще раз руку на меня поднимешь, я тебе яйца вырву, драндулет безмозглый!
     - Не смей так разговаривать со мной! Я тебя быстро к порядку призову.
     - Тронь только!
     Князь поднялся на ноги и поправил на себе домашнюю бархатную куртку со стеганым атласным воротником.
     - Ладно, - пробурчал он. - Пойдем на мировую...
     - На перемирие, - перебила женщина.
     - Как хочешь. Готов идти на уступки за проявленную грубость.
     - Я хочу пойти в казино!
     - Ну уж нет! У тебя и так все есть. Или тебя Кот интересует, который ходит за твоей юбкой? Еще раз увижу его рядом с тобой, скальп с него сдеру.
     - Тоже мне, вождь краснокожих! Ничего ты ему не сделаешь. Ты такая же шестерка в руках Хлыста, как и он. Что ваш босс прикажет, то и делать будете. Вот он с вас может десять шкур содрать, если вы дурака валять будете.
     - Ошибаешься, деточка! Я без Хлыста обойдусь, а он без меня нет.
     Дешевый фраерок, натянувший на себя галифе с лампасами. Марионетка! Пустышка!
     Дерьмо!
     - Может, мне заглянуть к нему и передать твои восхищения им? А, Князек! Как думаешь?
     Перепалку прервал резкий звонок в дверь. Князь вздрогнул, словно на зов Марго явился командор для разборки с неверным вассалом.
     - Иди открывай, бабий вояка!
     Князь не стал бы открывать, но знал, что без предупреждения сюда могут пройти лишь несколько человек, которых он не мог не принять. Квартира Князя охранялась в несколько кордонов, и человек с улицы не мог попасть даже на этаж бывшего генерала, не говоря уже о том, чтобы дотянуться до дверного звонка.
     Нехотя Князь вышел из спальни в коридор, прошел в холл и открыл стальную дверь.
     Прибыл его ближайший помощник, вечный заместитель всех, кто сидел в кресле Князя. Человека звали коротко и просто: Мопс. Очевидно, за собачью преданность делу или за отвислые бульдожьи щеки. Никто не помнил его настоящего имени и никто не интересовался его биографией. Он начинал вместе с Хлыстом, но никогда не лез в руководители. Второе место его вполне устраивало. Оно позволяло иметь достаточно власти, держать руку на пульсе, контролировать ситуацию и быть главным связником между низами и верхами. Дело в том, что Мопс являлся ключиком, который заводил сложный механизм часов с тяжелым острым маятником.
     Низенький, с выпученными глазками и бульдожьей мордой, Мопс поздоровался, повесил серое пальтишко в передней и прошел в кабинет хозяина.
     Князь оставил дверь кабинета открытой, чтобы просматривался холл квартиры, и сел за стол, не сводя глаз с двери.
     Князь успел забыть из-за семейных проблем, что сам вызвал своего зама для вручения ему конверта с заданием, полученным от Хлыста, но никак не мог сосредоточиться из-за того, что не запер входную дверь на ключ. Мопс чувствовал, что пришел не вовремя, но новый шеф сам установил правила игры, порядок работы, дисциплину и много разного рода мишуры, без которой они чудесно обходились до появления стратега в скромных рядах роты стрелков.
     Князь начал разговор не так, как следовало. Конверт с заданием остался на закуску.
     - Какие-нибудь есть подробности о последней заявке? - Мопс понял, что его не видят и ожидать приглашения присесть в кресло можно очень долго.
     Мопс устроился на жестком стуле. Он не любил мягкой мебели.
     - Докладываю. Стрелок получил задание четырнадцатого утром.
     Послезавтра оно будет выполнено. Я задействовал Худякова. У него больше опыта, чем у тех, кто сейчас в работе. К сожалению, Котов на отдыхе после отлично проведенной операции. Он специалист по быстрому реагированию и сжатым срокам.
     Худяков парень ловкий, и, я думаю, проблем не возникнет.
     - Тебе не кажется странным. Мопс, - не сводя глаз с двери, задумчиво заговорил Князь, - что мы в последнее время занимаемся только бандитами? Криминальной шушерой, которая сама себя уничтожит без нашей помощи.
     - Я обратил на это внимание, шеф. Очевидно, наше руководство мельчает. Переживает тяжелые финансовые трудности, раз принимает заявки от криминальной среды. В этом есть свой резон.
     - Я хочу, чтобы ты установил за исполнителями двойной контроль.
     Наш человек из МВД докладывал, что Панча взяли в трех километрах от зоны действия. Они дали ему уложить цель и позволили отойти от контролеров. Значит ли это, что им известна наша схема или же провал связан со случайностью? Но я не верю в роковые случайности, я верю в стратегию и расчет.
     - Если у вас есть основания подозревать неладное, то Худякова я трогать не буду. Во-первых, это один из лучших работников. Во-вторых, его вербовал лично я, а значит, есть прореха, попади он в руки сыскарей. Если мы идем на эксперимент и выполнение задания уходит на второй план, то можно рискнуть и подставить подъездника. Этого добра у нас хватает.
     - Хорошо. Мы задержим задание на три дня. Подберите обычного подъездника, но контроль должен быть усилен в несколько раз. Я должен знать схему действий противника. Когда уголовка возьмет стрелка под локоть, уничтожьте его.
     - Невозможно, шеф. Во-первых, мы дадим понять оперативникам, что ведем контроль за своими. Во-вторых, нам ничего не известно о месте, где стрелка будут брать, а это значит, что мы подвергаем контролеров риску. Терять контролеров - непозволительная роскошь.
     Князь почесал подбородок и предложил следующий ход:
     - Я не хочу, чтобы наши люди попадали на Петровку. Это унизительно и настораживает исполнителей, так как о каждом случае поимки киллера трезвонят все газеты. Заминируйте машину стрелка и используйте дистанционное управление.
     При захвате машины поднимите всех в воздух.
     - Такой трюк реален, но если только они захотят брать его в пути.
     - Они не рискнут вести его до дома. Он может уйти на каждом повороте. Нервы сдадут.
     - Хорошо. Вы приказываете, я выполняю.
     - Снимите ему квартиру. Если его поведут до дома, то мы должны за версту видеть, что его ведут.
     - Дорога через пустырь? Есть у нас такая квартира.
     - Каждую машину, идущую по маршруту отхода, заснять на видеопленку. Мы сумеем по номерам определить, кто пасет нашего человека - Петровка, Огарева или Лубянка.
     Князь увлекся своей идеей и упустил Марго. Входная дверь хлопнула в тот момент, когда генерал философствовал на тему адресов московских сыскных служб.
     Для Мопса осталось загадкой, почему его уравновешенный рассудительный шеф треснул кулаком по столу в самый неподходящий момент.
     Князь знал, куда ушла его подруга.

***

     В это время в кабинете Хлыста не прекращали звучать споры, нравоучения, упреки, давались новые инструкции, выслушивались отчеты, делались выводы, и машина начинала свой новый круг. Ночь - самый активный период суток в казино. Зал наполнялся разноперой публикой, и к двенадцати часам к игорным столам стояла очередь, что бывает крайне редко.
     У Кота сегодня хватало забот. Он любил свои заботы, они делали его халифом на одну ночь. Кот прогуливался по залу и кокетничал с женщинами.
     Широкий выбор дам от куртизанок до пожилых богатых вдов. Те, кому перевалило за пятьдесят, приезжали в большинстве случаев самостоятельно, без сопровождающих лиц. Они бренчали алмазами, подвесками, золотыми серьгами и прочей мишурой.
     Вторая половина женского общества привлекала молодостью, красотой и длинными ногами. Эти дамочки делали невысокие ставки и оглядывались на кавалеров с каждым новым проигрышем, посылая им в подарок ослепительную улыбку в знак оправдания и примирения.
     Существовала и третья категория женщин, на которую никто не обращал внимания. Они появлялись и исчезали незамеченными. Но о них мы еще вспомним.
     Администратор зала господин Кошкин отдавал предпочтение первой категории дам. Он умел смущать слабую половину и заставлял пульс учащаться при каждом своем приближении. Сердцеед знал, кто из женщин приходит развлекаться, а кто - ради него. Возможно, Кот преувеличивал свои чары и магнетический шарм, но отсутствием внимания к себе он не страдал. Его сексуальность могла привлекать внимание, но тех, кто видел лишь внешний лоск и не пытался заглянуть глубже.
     В левом кармане брюк у администратора лежали белые фишки, в правом черные. Эти костяшки имели свою цену, и тут следует вспомнить о третьей категории женщин, которые появлялись в казино на несколько минут. Они целенаправленно шли в зал, отыскивали администратора и отдавали ему деньги.
     Обычно Кот брал руку дамы и целовал ее. Пятидесятидолларовая купюра переходила из женской руки в мужскую, а взамен получала белую фишку. Черная фишка стоила сто долларов. С этими безликими костяными блинчиками дамы отправлялись в бар.
     Среди желающих получить фишку было немало мужчин, но Кот доверял только женщинам и требовал, чтобы мужчины подыскивали себе посредниц.
     За белую фишку бармен давал коробку спичек, за черную пачку сигарет. Дама забирала товар и тут же покидала казино. Таков был порядок.
     В первом часу Кот заметил, как в зал вошла рыжеволосая красотка.
     Впрочем, ее нельзя назвать красавицей в полном смысле слова. Слишком большой рот, слишком выпирают скулы, но все вместе смотрелось эффектно и было блестяще расставлено природой. Яркие глаза, яркие губы, волосы, нежная кожа, и получалось совершенство, а если приплюсовать к общему впечатлению фигуру, то девушка соответствовала сегодняшним канонам красоты.
     Коту нравилось, как эта стерва крутила Князем. Ей удалось в месячный срок превратить старого служаку в тряпку и вытирать о него ноги. Кот и сам бы не прочь провести время с рыжей бестией, но она не соответствовала его принципам. Кот отбирал женщин через определенный трафарет. Не тот, что установили в Голливуде, а тот, что называется прибылью. Если женщина не приносит прибыли, она не может отнимать его драгоценные силы. Удовольствие - это деньги, а деньги - это власть. Роль женщин сводилась к тому, чтобы доставлять такое удовольствие, а не секундное удовлетворение.
     Рыжая подкатила к администратору и выставила вперед ладонь.
     - Мои фишки, Кот!
     - Ты и вправду решила, что в моих карманах камера хранения? Ты свою игру проиграла, детка... Покупай новые и иди к столу. Ты же знаешь, что мои мальчики не любят, когда по залу гуляют путаны без денег. Либо игра, либо вон!
     - Ну, Котяра, ты еще завизжишь, когда я тебе яйца придавлю!
     - Как ты мне нравишься, когда ты такая. Не глаза, а изумруды сверкающие рубинами. Не баба, а огонь, пожар! Нам бы хорошего режиссера с большими деньгами, и какую мы парочку сделали бы для порнушки! Каждый из нас "Оскара" стоит.
     - Твои партнерши сидят за столами и трясут дряблыми ляжками. Это для них ты голливудский плейбой, а для меня сосунок неутертый.
     Марго направилась к кассам.
     Кот скрипел зубами несколько секунд и забыл о злобной красотке.
     Зал казино не то место, где сводят счеты. Для этого у Кота имелся четвертый этаж, где он оставался единственным хозяином, и даже Хлыст не совал туда носа.
     Но сейчас у Кота хватало забот. Зал набился до отказа, и среди гостей присутствовало слишком большое количество чужаков, которых Кот не встречал в своем заведении. Такой наплыв случайной публики заставлял администратора быть внимательным и осторожным.
     Пожилая дама в жемчуге и с трясущейся головой возникла из толпы и крепко схватила за руки администратора. От неожиданности Кот вздрогнул.
     Огромный слой косметики не мог спрятать ненормального блеска глаз с красными прожилками по углам. Складывалось впечатление, что эта женщина не умывалась по утрам, а лишь накладывала сверху старого новый слой грима. От нее за версту несло "Шанелью", словно она выкупалась в духах. Женщина достала из сумки сигарету и сунула ее дрожащими пальцами в нагрудный карман белого смокинга. Кот отпрянул.
     - Вы с ума сошли! Сигареты принято подавать из пачки.
     - Брось, Котик. Видишь, какой меня колотун прошибает. Дай мне две черные фишки, и побыстрее.
     - Ладно-ладно. Но тут же к выходу. Сегодня здесь неспокойное - Вижу, не слепая. Быстрее...
     Кот бросил в открытую сумочку из бархата две фишки и проследил, как женщина протискивалась к бару. К таким богатеньким Тортиллам Кот подбрасывал в постель своих половых террористов, которые сажали очаровательных увядающих старушек на иглу и превращали их в рабынь, получая с каждой обработанной единицы свой процент. Кот подумал о том, что его клиентка стала слишком" опасной и непредсказуемой. В таких случаях они умирали от сердечного приступа, и им никто не делал вскрытия. Возраст! Вместо героина в кровь попадал яд, и старушка не просыпалась на следующие утро. Кот не решался перевести ее в категорию "бывших" клиентов. Она имела много денег, очень много, и пока этот источник приносил прибыль, глупо его выбрасывать на свалку.
     Рыжеволосая видела, как странная дамочка получила от Кота какие-то монеты, и направилась следом за ней к бару. Устроившись на табурете, она не сводила глаз со старухи с безумными глазами. Бармен принял от женщины две черные фишки и достал с витрины дне пачки "Кента".
     "Почему с витрины? - подумала Марго. - Почему фишки, а не деньги?
     Почему Кот?" Марго вернулась к игровому столу. Кажется, у нее появилось оружие против слащавого администратора.

***

     - Так, значит, Кот? - произнес вслух Хлыст, глядя через зеркальное стекло кабинета в игровой зал.
     - Конечно, - подтвердил стоявший рядом молодой человек с бледно-серым лицом туберкулезника. - Лучше, Яков Леонидыч, если вы не будете его трогать. Спугнете. Это не его бизнес. Он шестерка.
     - Понимаю, Колюня.
     - Я прослежу его путь. Потерпите. Теперь о вашей просьбе, связанной с Хрящом. Я знаю, где он сидит. Вычислил. Как только он дернется с места, мне будет известно. Беглецов тут же вводят в компьютер. На них объявляют федеральный розыск. Как только Хрящ окажется за колючкой, мы об этом узнаем.
     Брать его надо на пути в Москву. Если не успеем, то в столице он растает как снег. Только не доверяйте операцию Глухарю. Он все испортит или потянет одеяло на себя. Глухарь имеет прикрытие и защищен от вас живым щитом. Это самое слабое место в ваших взаимоотношениях. Вот вы и не можете прижать его к ногтю. Он командует вашей гвардией, сохраняет ваш покой. Таким людям нельзя давать козырные карты в руки. Я убежден, что необходимо найти нейтральных людей, не знающих о том, кто такой Хрящ и чем он владеет. Как только человек узнает о добыче Хряща, он станет вашим конкурентом, а не помощником. Слишком велик соблазн.
     - Умная у тебя голова, Колюня. Все понимаешь.
     - Конечно, Яков Леонидыч. Я же не за деньги работаю, а за идею.
     Мне приятно, что вы прислушиваетесь к моим советам и следуете им. Каждый ваш промах - это мой промах.
     - Ну о промахах говорить рано. Глобальные дела впереди, ну а теперь скажи мне, Колюня, что за мужичок стоит у третьего столика. Эдакий седовласый красавец, лет пятидесяти. На какого-то актера смахивает. Где-то я его уже видел.
     Колюня нашел глазами того, о ком говорил его патрон, и усмехнулся:
     - Удивительно, но я могу ответить на ваш вопрос. Я живу в том районе, в котором этот дядя работает. Любопытная личность. Когда-то судьба сводила нас на одной дорожке. Вашего гостя зовут Григорий Михайлович Ефимов. Он подполковник милиции начальник следственной группы нашего райотдела. Рядом с ним стоит подполковник Саранцев. Саранцев отвечает за оперативную работу райотдела. Когда ФСБ меня накрыла с компьютерными делами, то милиция тоже подвизалась к успехам чекистов. Чтобы от меня отстали, я установил у них сеть компьютеров и начинил их хорошими программами. Могу сказать одно: так просто Ефимов никуда не ходит. Это очень хитрый и ловкий человек. Он опасен. Я думаю, что вам следует пригласить его к себе и показать подполковнику, что тут сидят люди не лыком шитые и знают, кто к ним ходит. Лучше сразу показать ему свой оскал, но не выходить за рамки приличия. Пусть говорит Ефимов, а вы слушайте.
     Такие людишки любят похвальбу. Он сам скажет, что ему надо. Возможно, он вышел на Кота либо... Тут нет смысла гадать, тут надо знать наверняка. Но я не думаю, что Ефимов - фигура сильная.
     - А тут, Колюня, я с тобой не согласен. Тут мой опыт и чутье лучше сработают, чем твои холодная логика и расчет. Подполковник из чужого райотдела не сунет нос на территорию своих коллег, которые кормятся у нас. Значит, за спиной Ефимова стоит сильная фигура. Я же вижу по его физиономии, что парень чувствует себя победителем на белом коне. Ты прав в главном. Надо вызвать его на ковер, а не наблюдать из-за угла и строить догадки.
     - Тем более что он сам ищет с вами связь, иначе не привел бы половину боевого состава райотдела. Он засветил себя, не заботясь о прикрытии, он бравирует и не прячется, а значит, рассчитывает на вопрос: "А что тебе от нас надо?" Задайте ему этот вопрос, и пусть он чувствует себя победителем.
     Победы, они застилают глаза. Отдайте ему первенство. Если дело в наркотиках, то сдайте ему Кота без боя. Гибельный бизнес. Он к добру не приведет.
     - Хорошо, Колюня. А теперь тихонько уйди. Ты мой золотой фонд, и не стоит тебе мозолить глаза здешнему люду.
     Молодой человек надел серое безликое пальто, вязаную шапочку и тихо вышел из кабинета. Следом был вызван Глухарь. За сегодняшний день он приходил сюда дважды и ничего хорошего, кроме упреков, не слышал. Третий вызов обозлил Глухаря.
     - Что случилось, Яша? Мы все уже обсудили.
     - Сколько человек ты можешь поднять за полчаса? - не слушая претензий, спросил Хлыст.
     - В подвале тридцать быков. Могу еще пару десятков собрать.
     - Хватит этих. В зале менты. Человек десять. Я хочу знать, что делается вокруг здания и в соседних переулках, кто сидит на чердаках и кто в машинах. Нам нужно знать, блефуют менты или у них серьезная задумка. Главного я вызову к себе, предупреди ребят в зале. Улицы надо очистить. Пристегни их к местам, но в подвал не тащи. Рано перед ними карты раскрывать.
     На сей раз Глухарь слушал своего шефа внимательно и понимал, что речь идет об общей безопасности, а не о пустяках. Ничего не говоря, командир братвы вышел из бункера Хлыста и направился в подземелье, где маялись от безделья его воины, обтянутые кожей.
     В дверном проеме кабинета появилась курчавая голова телохранителя.
     - В приемной пусто, хозяин.
     - Иди сюда.
     Курчавый растерялся. Его нога никогда не переступала порог кабинета. Внешней охраны было достаточно, и Хлыст запрещал шестеркам топтать без дела персидские ковры. Громила вырос в полный рост и осторожно вошел в святая святых, ступая по полу, словно тот выложен из яичной скорлупы.
     - Глянь-ка в зал. Пригласишь ко мне в кабинет того типа у третьего столика. Седой, широкоплечий, в сером костюме.
     - Я понял, шеф, - полушепотом ответил охранник.
     - Шевелись.
     Детину словно ветром сдуло.
     Хлыст наблюдал, как его обалдуй походкой деревенского задиры пересекает игорный зал. Штамп из старого кино, ему "Беломор" в зубы и кепку набекрень - "придурок"!
     Ефимов не ожидал, что кто-то из местных обратит на него внимание.
     Он пришел на разведку и хотел ознакомиться с обстановкой, будучи на сто процентов уверенным, что здесь его никто не знает.
     - Извините за беспокойство, уважаемые гости, - начал басить курчавый, глядя сверху вниз. - Наш хозяин просит вас зайти к нему в кабинет. Я вас провожу.
     Последняя фраза прозвучала так, будто в случае отказа гостя приволокут силой.
     - Я один? - спросил Ефимов.
     - Больше одного хозяин не принимает.
     - Какая честь. Ну что ж, ведите.
     Ефимов последовал за тарзаном в смокинге в чащу местных джунглей.
     Кабинет Хлыста понравился гостю. Он осмотрелся и сузил интерес на столе, за которым сидел руководитель заведения.
     - "Жучков" здесь нет, подполковник. Я сам себя не прослушиваю и другим не позволяю. Это портит партнерские отношения.
     Ефимов ухмыльнулся и сел в предложенное кресло, кожа которого была отполирована сотнями чужих брюк. Вел он себя непринужденно, оглядывая хозяина голубыми наивными глазами, как человек, лишенный комплексов, не признающий условностей и не знающий страха.
     - Рассказывайте, - предложил Хлыст.
     - Передовицу "Комсомолки"? Что вы хотите услышать?
     - Как вас занесло сюда? Далековато от ваших пенатов. К тому же у нас высокие ставки.
     - А почему вы решили, что у меня нет денег, Яков Леонидыч? Мы тут намедни получили большую премию за поимку наемного убийцы и торговца наркотиками. Пошла полоса везения, а у противоположной стороны полоса неудач.
     Жизнь - штука полосатая, как тельняшка.
     - Подфартило, значит.
     - Можно и так сказать. Но мы на жилу напали, а пока вот по одной рыбке вылавливаем, чтобы других не спугнуть. Как говорится: "Процесс пошел!"
     - Не рано ли деньги по пустякам транжирите? Фортуна - вещь капризная.
     - Не рано. Мы уже можем вести дозированный отлов преступничков.
     - А запуская руку в яму, не боитесь укуса?
     - А мы перчатками запаслись и противоядием. У нас сноровка есть и даже схема.
     - Надо понимать вас так, что на своей территории вы уже навели порядок? - усмехнулся Хлыст.
     - Вам следует поинтересоваться у юристов, в каких случаях правоохранительные органы переходят границы определенных рамок. Я не хочу играть роль вашего консультанта.
     - Воспользуюсь советом. И все же вы преувеличиваете свои возможности и полномочия, - не успокаивался Хлыст.
     - Я не с докладом к вам пришел и не с ордером на арест. Что вы нервничаете? С какой целью вы меня пригласили? Я любезно ответил на пару ваших вопросов из хорошего расположения духа. Для первого знакомства достаточно.
     - Смелый ты парень, подполковник.
     - У меня есть привычка думать и взвешивать, а потом делать.
     Однако, мистер Хлыст, вы еще не готовы к обстоятельному разговору Хлысту хотелось схватить этого мента за шкирку и хорошенько встряхнуть, но ему удалось сдержать себя. Чутье говорило ему, что Ефимов блефует, но наглость - второе счастье. Либо за спиной Ефимова стоит мощная поддержка.
     - Отдыхайте, подполковник. Как только получите следующую премию, вновь заходите. Наше казино радо новым клиентам. Попробуйте поиграть за вторым столом. Новичкам везет на "зеро".
     С лица Ефимова не исчезала легкая ухмылочка. Он встал и молча вышел из кабинета.
     Хлыст снял трубку местного телефона и попросил соединить его с дежурным крупье.

***

     Глухарь в сопровождении пяти человек вышел из черного хода к стоянке, на которой

парковались только машины работников казино. Занятый делом, главный авторитет не заметил, как двое чужаков скрылись за вентиляционной тумбой метрополитена. Филин давал указания сотникам и размахивал руками.
     - Чердаки, подъезды, машины, подвалы - все осмотреть. Обыскивать и проверять все бумажки. Мы им устроим Варфоломеевскую ночь!
     Фил слышал напутствия бандита, и ноги его заметно подрагивали. Его правая рука крепко сжимала воротник полушубка, который прикрывал худосочное маленькое тело Гнома.
     - Узнал? - спросил Фил.
     - Это он. Попались бы мы ему на шоссе... Хрящ сразу его раскусил и не ошибся.
     - Этого мы еще не знаем. У Хряща свои заботы, а нам ноги уносить надо. Поймают, башки не досчитаемся.
     Как только дверь черного хода хлопнула, Фил подхватил коротышку под руку и рванул к машине. Времени оставалось в обрез.
     Возвращались на дачу молча. Фил выжимал из своей "девятки" последние силы. Теперь он точно знал, что банда Глухаря находится под крышей Хлыста, а Хлыст, он же Гек, один из подручных Шевцова, который украл у компаньона деньги и его, Фила, нанял поймать грабителей. На кону лежали три миллиона, и если идти на риск, то за собой нельзя оставлять даже пыли.
     Исчезнуть должно все! Фил понимал, что остановиться он уже не может, но выйти из игры живым шансов слишком мало.

ГЛАВА IV

     Петухов начал "археологические раскопки", как он выразился сам, в поле собственного зрения и провожать старого друга до большой "железки" доверил своему водителю. Лейтенант Горелов умудрился скрыть от Сычева истинное положение дел в своем ведомстве и с легкой беззаботностью присоединился к следователю, став его сателлитом в деле "Побег".
     Час назад скорый поезд "Владивосток-Челябинск" отошел от платформы Хвойная и на всех парах шел на запад. Стокилометровый перегон сопровождался однообразным ландшафтом и, кроме таежной черной стены, за окнами ничего не просматривалось. Лейтенант снял мундир, переоделся в тренировочный костюм и приступил к чаепитию. Сычев не воспринимал общественные места как домашнюю обстановку и никогда не переодевался в поездах, а в гостиницах не надевал пижаму. Сидя у окна, следователь что-то бормотал себе под нос, словно произносил молитву перед трапезой. Наблюдая за стариком, Горелов долго терпел, стараясь не мешать ему, но в конце концов не выдержал:
     - Сложная задачка, Алексей Денисыч, правда? У меня есть хорошая идея. Если мы поехали в Москву вместе, давайте думать вслух.
     Сычев склонил голову набок и оценивающе взглянул на своего спутника.
     - Ты считаешь, что мне интересно знать, что делается в твоей голове?
     - Ну нет. Я не то хотел сказать. Давайте проводить общий анализ.
     Одна голова хорошо...
     - А две хуже.
     - Почему? Я мог бы помочь вам с анализом. Задавая вам наводящие вопросы, я тем самым буду теребить ваше воображение и подводить к неожиданным умозаключениям. Потому что сами вы никогда не зададите себе неожиданного вопроса, который не возникает в логической цепочке. Таким образом мы могли бы делать сенсационные открытия и приходить к неординарным решениям.
     Сычев выслушал тираду с глубокой морщиной на переносице.
     - Ну ты и вывернул! Идея понятна. Итак, вы, любезнейший Ватсон, будете складывать разрозненный бред гения сыска в стройный рассказ и публиковать свои заметки в ежемесячных журналах, пока этой галиматьи не хватит на отдельное издание.
     - Ну и такое не исключено. Но не раньше, чем я стану полковником.
     - Это почему же?
     - Сейчас в моде пишущие полковники. Им больше доверяют, и их книги не залеживаются на прилавках.
     - Кризис литературы и кризис сыска. Каждый должен заниматься своим делом. Хороший летчик не может быть образцовым подводником. Всему нужно учиться. Но надеюсь, что, став полковником, ты забудешь о своей идее. К тому времени сапожники перестанут печь блины, а кандидаты наук торговать на рынках.
     - А надолго мы в Москву? - сменил тему Горелов.
     - Если ты будешь задавать такие вопросы, то мы ни к чему не придем.
     - Опасные преступники с оружием на свободе.
     - Что-то тебя сегодня заносит, Палыч. Тебе надо дать транспарант в руки, а не пистолет. Мы должны спасти беглецов, а не обезвредить. Успеть бы.
     - Кому же они нужны, кроме нас?
     - Зекам. Вспомни, что по понятиям зоны мужик не мог увести за собой смотрящего и приближенного к лагерной элите авторитета, которому осталось сидеть меньше года. Значит, инициатором был Белый. А что тогда? Побег тщательно подготовлен, но я не уверен, что бежать должен был Белый. Лекарь пахана, безобидный молчун. Блатари такого в командировку не отправят, а, значит, Белый ушел по собственной инициативе. Если так, то блатные не простят ему такого фортеля. Идем дальше. В сторожке убит майор ФСБ. Я так думаю, что гэбэшники уже выяснили, кто ушел из колонии и кому они должны мстить за смерть товарища. У этой структуры возможностей куда больше, чем у нас с тобой.
     - Так что же плохого в том, что столько сил ловят двух убийц?
     - А когда мы их поймаем, тогда выясним.
     - До Москвы мы их не догоним, а там они затеряются или на дно залягут.
     - Вряд ли. Белый торопится. Стоит решить один вопрос: "Куда спешит Белый?" - и мы его перехватим. Но на такое решение может уйти много времени.
     Внезапно дверь купе раскрылась, словно ее сорвало ураганом. В купе вошел великан с пистолетом "ТТ" в руке, который выглядел игрушкой в огромной лапе. Второй громила стоял за спиной, и из купе трудно было понять, вооружен он или нет.
     Лейтенант хотел вскочить с места, но Сычев поймал его за руку и усадил назад. Теснота не позволяла им разгуляться. Ребята походили на таежных лесорубов, которым требуются топор и размах. Сычев успел сделать не меньше пяти умозаключений, пока гость готовился к своей речи.
     - Приветствую вас, господа лохи, на территории нашего влияния! - начал свою проповедь вооруженный медведь. - Должен сообщить вам приятную новость. По законам нашего кодекса с вас причитается налог за проезд по заповедным местам в размере содержимого вашего кошелька. Прошу не нервничать и не дергаться. Мы люди относительно мирные и собираем дань в пользу несчастных сирот. Разойдемся мирно. Сохраняйте свои зубы в целости и сохранности, дантисты стоят очень дорого. Итак, жлобики, не ходите в гробики! Содержимое карманов на стол. Шевелись, паскуда, другие ждут! - Последняя фраза прозвучала угрожающе.
     Сычев заметил, как у лейтенанта заходили желваки.
     - Брось, Палыч. Хорошие ребята, почему бы нам не поделиться с ними.
     Сычев встал. Его затылок едва доставал до плеча налетчика.
     - Вы извините, но можно я достану кошелек? Он в пальто, у вас за спиной.
     Разойтись в такой тесноте не представлялось возможным. Громила повернул голову назад, где висела одежда, и на секунду выпустил пассажиров из поля зрения. Дальше все происходило, как на съемках боевика. Сычев ухватил налетчика за кисть руки, в которой тот держал оружие, и резким движением крутанул ее за спину. От неожиданности и резкой боли в плече здоровяк выпустил ствол из рук, который тут же попал к лейтенанту. Мальчишка инстинктивно понял, что собирается предпринять Сычев, и приготовился к перехвату. Пистолет был пойман в воздухе. Главный налетчик с заломленной за спину рукой согнулся пополам, как перочинный нож, и тут же подучил сильную затрещину по затылку собственным пугачом.
     Шапка отлетела в сторону, и человек-гора упал на колени. Его напарник не имел оружия, а ходил сопровождающим для устрашения. Он так и не понял, что произошло, продолжая стоять на месте и моргая белесыми ресницами.
     Когда напарник упал перед ним на колени, как на паперти, он вздрогнул. В ту же секунду в лицо ему глянул черный глаз "ТТ".
     - Спокойно и без шума. Зайди в купе и закрой дверь. - Сычев говорил тихо, но убедительно, как заклинатель змей. Он заставил здоровенного детину втиснуться в крошечный закуток и закрыться.
     - А теперь, дружок, скинь полушубок, сними ремень и свяжи своего напарничка. И делай это на совесть, а то рядом ляжешь.
     Как нашкодивший ученик, верзила принялся заглаживать свою вину.
     Горелов не верил собственным глазам. Такой маленький, пожилой мужичок крутил богатырями, как дрессировщик на манеже справлялся со львами. Все это в большей степени походило на игру, на обычную отработку ситуации, где использовались деревянные ножи и картонные пистолеты, да и налетчики не похожи на бандитов. А слова, которые один из них произносил, казались заученной ролью из плохой пьесы.
     Когда один разбойник связал второго и оставил его на полу, то без особого труда Сычев стянул и ему руки за спиной чемоданными ремнями. Громилу усадили в угол у окна и предупредили, что его голова останется без ушибов, если он не будет раскрывать рот.
     - Сколько их еще? - спросил лейтенант, глядя на Сычева, как на сотрудника, пришедшего из разведки.
     - Ты меня убьешь своими вопросами, Ватсон. Но я постараюсь тебе ответить. Работают ребята примитивно, а значит, вприглядку. Ну скажем, по методу контролеров. По одному остается в тамбурах, а двое ходят по купе. Итого четверо. А теперь залезь на полку и жди гостя. Нужно проверить его выносливость.
     - Понял.
     - У тебя есть оружие?
     - Табельного нет, - пожал плечами Горелов.
     - Тоже мне сыщик.
     - Но у вас тоже нет, Алексей Денисыч.
     - Я следователь, а не сыскарь. Думать надо.
     - Думай не думай, а нас накрыли.
     - Полезай.
     Лейтенант запрыгнул на полку и прижался к багажному отсеку, расположенному над дверью. Сычев сел у окна, напротив пленника. Главный зачинщик мирно валялся на полу с запекшейся на волосах кровью.
     Ждать пришлось недолго. Дверь купе вновь распахнулась, и в проеме появился близнец предыдущих мордоворотов. Горелову пришлось трижды испытывать его череп на прочность, пока он не приземлился на своего дружка, лежавшего у порога.
     - Ну хватит. Больше сюда не влезет, - вскочил на ноги Сычев. - Вяжи его, Палыч, а я гляну, кто там остался.
     Лейтенант передал следователю пистолет, и Сычев, пригнувшись, выскочил в коридор. Никого. Все двери купе закрыты. Он даже не знал, сколько человек едет в поезде и все ли купе заняты.
     Ему казалось, что вагон пуст.
     - Закройся, лейтенант. Самый хитрый где-то здесь пригрелся. Из последнего купе в коридор проникал свет. У проводника кто-то есть, или он дал деру. Выбирать не приходилось, начинать надо с конца.
     Неожиданность уже не могла играть положительной роли. Одиночка мог испугаться и наделать глупостей, не видя рядом поддержки. Сычев пошел на риск и, сунув пистолет за пояс, демонстративно направился к последнему купе.
     Проводник оказался на месте. Он сидел ближе к двери с заклеенным пластырем ртом. Прячась за его спиной, сидел парень с чисто выбритым лицом, чуть больше тридцати, злобный прищур глаз, как у загнанного волка оскал. Ствол револьвера был прижат к виску проводника. Сычев остановился у порога и упер плечо в дверной косяк.
     - Играем в казаки-разбойники с заложниками? - усмехаясь, спросил следователь. - К чему столько форса?
     - Вот что, хмырь, выпусти моих ребят, а сам скройся в курятнике.
     - Брось меня на понт брать. Стрелять не будешь. Ты же вор, а не мокрушник.
     - Здесь тайга, мент. Я уйду, а вас в яму.
     - А у тебя лыжи в тамбуре стоят? Брось туфту пороть. Такие, как ты, к тайге близко не подходят. По протоптанной дорожке прогуляться сможешь, да и то, если перед собой буфер пустишь из трех амбалов. На что ты их словил?
     Словечки глупые говорить заставил. Они как дубы в тайге, громадные, но не страшные. Пистолет в руке и тот держать не умеют.
     - А ты умеешь?
     - А как же!
     - Ну давай посмотрим, чья возьмет.
     - Ковбойских фильмов насмотрелся?
     Сычев вынул из-за пояса пистолет и бросил на пол.
     - Он не заряжен. Ты своим дубам ствол не доверил бы.
     - А ты почем знаешь?
     - Легкий слишком. Ствол с обоймой вес имеет. Но дело-то не в этом.
     Как ты понял, я здесь не один, и уж поверь, что у нас есть надежное оружие.
     Ребятишки твои уже убедились в этом. Тебе не уйти. Старика шлепнешь, вышку получишь.
     - Ничего. Я уйду и вас с собой прихвачу.
     - Чего мелешь, Емеля? Машинист уже со станцией связался, тебя там команда с собаками поджидает. Брось-ка шпаллер в окно, и я его не видел. Года два скостят. Вооруженный грабеж - это уже разбой. По другим меркам твою свободу мерить будут. Ты ученый, сам знаешь.
     Сычев выпрямился, оставаясь за порогом, и его правая рука легла на ручку стоп-крана.
     - Ты блефуешь, мент. Нет за тобой никого. И ты выпустишь меня.
     - Это, по-твоему, я один твоих бугаев обезвредил? Ну как знаешь!
     Тебе все равно крышка. Старика-то ты уже придушил в своих объятиях.
     Налетчик резко оттолкнул проводника в сторону, и тот повалился на пол. В эту секунду Сычев дернул ручку стоп-крана на себя. Поезд дернулся, и с верхних полок посыпались ящики. Сычев рванулся вперед и накинулся на преступника. Дикий визг доносился из-под колес. Поезд терял скорость. Не прошло и десяти секунд, как бандит с заломленными руками лежал на полу, уткнувшись носом в грязный половик.
     Спустя полчаса поезд продолжил свой путь. Банду рассадили по одному подельнику на купе и каждого крепко обмотали простынями. Старик едва оклемался и принялся за приготовление чая.
     Сычев и Горелов сидели в своем купе, где остался один из геркулесов, которого загнали в угол. Он не пострадал в битве за справедливость, и голова у него осталась неповрежденной.
     - Одно я тебе, приятель, скажу, - сидя у окна, рассуждал Сычев. - За любое преступление человек должен нести ответ. Впереди ты стоял или сзади, не имеет значения. Существует сговор, и ты его участник.
     - Знаю, начальник. Лесорубы мы. Больше года на подножном корму живем. Грибы, ягоды, медвежатина, а к весне ближе зубы на полку. Солонины не хватает. Хозяин деньги забрал, и только его видели. Локотки кусали, а тут этот хмырь объявился. С зоны шел. На станции одного лоха в карты раздел. Денежная тут рыба попадается. Те, кто в отпуск на юга рвет либо в столицу на разгул.
     Правопорядка здесь нет. Волк тут хозяин. Ну мы клюнули на его приманку сами. А ребятню кормить надо. Короче говоря, так мы и вышли на большую дорогу.
     - Урожайная дорога?
     - Один-два пассажира на поезд, а так солдаты, зеки, лесорубы, пустые кошельки. А тут совсем дела плохи стали. На днях на таких же нарвались.
     Только они в солдатской форме были.
     - Что-что? - переспросил Сычев. Горелов внимательно посмотрел на громилу.
     - Черт их знает, что за люди. Один маленький крепыш, а второй долговязый. Дягилев Петька с пушкой по купе ходил. Только он вошел к ним, и иглу в глаз заработал. Черт его знает, чем он ее метнул, ну точно в глаз. Какая там пушка! А коротышка с обрезом в коридор выскочил, вывел нас всех в тамбур и на полной скорости прыгать с вагона под откос заставил. С трудом потом на товарняк прицепились. А глаз у Петьки вытек. Кривой остался. Плохой знак! Но главарь наш не унимался и опять нас на "железку" вывел, а тут вы.
     - Интересный способ защиты, - пробормотал Сычев. - Надо бы на связь выйти к машинисту. А давно солдатики вас обидели?
     - Дня три назад.
     - Тогда бесполезно. Хорошее у них прикрытие, а нам такое и в голову не пришло. Кому они нужны, солдаты? И возраст подходящий. Боюсь, Палыч, ты прав. Не так просто в стоге сена иголку найти. Ловкие солдатики. Мимо Хвойной проехали и ручкой дяде помахали, а мы по тайге шастали.
     - А что, Алексей Денисыч, погоня есть погоня. Если мы их опередили бы, то это не погоня была бы, а облава, капкан, ловушка.
     - Послушай, Ватсон, кто тебе внушил, что мы гончие псы? Если мы не научились опережать события, то грош нам цена. - Лесоруб хлопал белесыми ресницами и ничего не понимал.

***

     В кабинете на шестом этаже "РКС-банка" стоял плотный столб табачного дыма. Мощные вентиляторы с трудом справлялись с результатами нашествия злостных курильщиков. Пять минут назад закончилось очередное заседание. Секретарша выгребала горы окурков и собирала листки из блокнотов, разрисованные чертиками, кубиками и прочими геометрическими фигурами. Хозяин кабинета сидел за столом, закинув ноги на крышку и распустив галстук, и пытался кому-то дозвониться. Наконец линия освободилась, и на другом конце провода послышался девичий журчащий голосок:
     - Слушаю вас!
     - Верочка? Это Бронштейн.
     - Да, Михаил Осипович!
     - Эдуард Викторович у себя?
     - Нет, он в валютном хранилище.
     - Ах, да-да. Сегодня же четверг. Спасибо.
     - Оставить ему какое-нибудь сообщение?
     - Не стоит беспокоиться, я сам к нему спущусь. - Бронштейн положил трубку на рычаг и нехотя застегнул верхнюю пуговицу рубашки и жилетку. Приведя себя в надлежащий вид, молодой человек достал из портфеля сверток, бросил его в пластиковый пакет с рекламой "Мальборо" и вышел из прокуренного помещения в широкий коридор.
     Служебный лифт был доступен лишь для избранных и обслуживался вооруженной охраной. Просторная зеркальная кабина поглотила пассажира и плавно пошла вниз. Бронштейн наблюдал за световым табло, где поначалу мелькали цифры 3, 2, 1, 0, а затем вспыхивали слова "Хранилище I", "Хранилище II", "Спецхран".
     Лифт замедлил ход и остановился. Охранник с автоматом за плечом нажал красную кнопку, и двери распахнулись.
     В холле, перед раскрытой настежь стальной дверью, толщина которой соответствовала толщине банкира, каким его принято изображать на карикатурах, стояла группа мальчиков в униформе, увешанных всеми видами оружия, которые человек способен переносить своими силами. Пропусков здесь не требовали и сумки не проверяли. Доступ в святая святых имели единицы, и охрана знала в лицо каждого. На посторонний предмет в руках одного из руководителей банка никто не обратил внимания. Все обитатели подземного дворца привыкли к тому, что господин Бронштейн приходит и уходит с пакетом в руках. Здесь умели забывать об инструкциях, если сам директор о них не помнил.
     Бронштейн перешагнул через порог и очутился в светлом помещении, где проживал его величество доллар. Решетки, сетки, тележки, столы и даже полы выдерживали на себе тяжкий груз серо-зеленой бумаги с портретами чужих усопших политических деятелей, имена которых знали не все, а уж о датах жизни и деяниях этих нарисованных аристократов никто не догадывался. Важен не портрет, а сила бумажки, на которой его тиснули.
     Один мужчина в окружении четырех длинноногих помощниц перелопачивал пачки с купюрами из одного шкафа в другой, что-то фиксировалось в амбарных книгах, что-то откладывалось в сторону. С появлением Бронштейна девушки захихикали, а их начальник ехидно усмехнулся.
     - У тебя, Миша, совести совсем не осталось. Твоя сытая физиономия появляется здесь каждый четверг. Раньше ты знал меру и появлялся раз в месяц, теперь тебя понесло: Неужели, Миша, ты решил отмыть деньги всего преступного мира планеты? Я думал, ты ограничишься Москвой.
     Девушки прыснули, но Бронштейн не смутился. Его защищал панцирь невозмутимости, и он давно не реагировал на колкости.
     - Вы знаете, Эдуард Викторович, что с преступниками я не общаюсь, но друзьям отказать не могу Хорошим людям надо помогать.
     - Сколько тебе нужно на сей раз?
     - Всего сто семьдесят пять тысяч.
     - Всего! А скажи мне, Миша, кто из хороших людей имеет в заначке такие деньги, если они не преступники? Я не говорю о нашем брате, финансисте.
     - На сей раз я помогаю одному функционеру от спорта. Если вы помните, год назад у вас на даче делали теннисный корт. Грамотно сделали.
     - Да-да, я помню. А почему он не сдал деньги к нам официально и не открыл счет?
     - А налоги? И потом не каждый любит держать деньги на стороне. Он мотается по командировкам, Лондон, Амстердам, кошелек должен быть полным.
     - Ладно, Миша, не скрипи зубами, тебе никто ни в чем не отказывает. Мы тебе доверяем, а иначе ты не работал бы в столь надежном и престижном заведении. Но пять процентов я вынужден с тебя содрать за незаконную операцию в пользу банка.
     Бронштейн положил пакет на стол и вынул из него сверток. Под газетной бумагой хранились пачки с валютой, аккуратно сложенные в столбик.
     - Можете пересчитать.
     - Я не думаю, что ты обманешь спецхран. Тут все на виду, как в рентгеновском кабинете. - Начальник ухмыльнулся. - Ларочка, смени банковскую ленту на нашу и брось деньги в обменный фонд, а Михаилу Осипычу выдай новые из обработанных. За минусом процентов.
     - Хорошо, - ответила длинноногая блондинка и сгребла тонкими изящными пальчиками груду пачек на поднос.
     - И вот что, Михаил. Передай своим функционерам либо учти сам, что со следующего четверга я буду брать... - Глянув в потолок, будто там был ответ, директор округлил:
     - Десять процентов. Надо перебить аппетит твоим просителям.
     - К сожалению, эта мера обернется против меня. Никто не поверит, что с главного казначея собственная контора берет мзду! У меня на очереди стоит один дантист. Из гнилой пасти он делает Голливуд. Но когда эти люди начнут брать проценты с нас, мы разоримся.
     - Пройденный этап. У меня нет кариеса благодаря нашему телевидению. Трижды в день я жру "Блендамед" и "Диролом" закусываю.
     Девушки зазвенели колокольчиками. Хозяин считал, что он шутит, а помощницы считали, что это смешно. Бронштейн ничего не считал. Каждый спуск в хранилище был пыткой, похожей на спуск в ад. Он устал от унижений, от вторых и третьих ролей и от страха. Талантливый финансист, примерный семьянин, образованный эрудированный человек был поставлен судьбой в угол со штампом "второй сорт". Всю жизнь он мечтал стать дипломатом, но МГИМО для него был закрыт, как и многие другие заведения, и, как это принято, родители с детства таскали Мишу по музыкальным школам, училищам, консерваториям. Советская власть канула в Лету, но мало что изменилось. Дышать стало свободнее, но упущенные годы не воротишь.
     Бронштейн вернулся в свой кабинет, положил деньги в портфель, прихватил пальто и ушел из банка, не известив об этом секретаршу.
     Сегодня целый день валил снег, и финансисту пришлось потратить лишних десять минут, чтобы смахнуть липучую белую толщу со своего "мерседеса".
     Центр был забит машинами, и Бронштейн с нервозностью поглядывал на часы. Он выбивался из графика. В это время его машина должна бы сворачивать в сторону Березок с Рязанского шоссе, а он еще не выехал из Москвы.

***

     Любимчик Хлыста, которого все нежно называли Колюней, прибыл в поселок Березки значительно раньше Бронштейна и насаждался горячим кофе, отдыхая в глубоком кресле гостиной. Все шло своим чередом, и Олег Кириллович соблюдал свой график приемов без пустот и зазоров.
     Расписание хозяина пригородного коттеджа никогда не нарушалось, что позволяло гостям избегать неожиданных встреч.
     - Итак, Колюня, чем кончилась эта история? - Велихов сложил кончики длинных пальцев вместе и откинулся на спинку дивана.
     - История еще не кончилась, Олег Кириллыч. Я еще не докладывал Хлысту о результатах проверки. Но она имеет неожиданную развязку. Из колонии сбежали двое мокрушников, а Хрящ продолжает томиться на нарах.
     - Можно подумать, что Хрящ послал гонцов за добычей, а сам не решился выйти на свет.
     - Версия имеет право на существование, но я бы на ней не останавливался. Трудно поверить, будто такой жлоб, как Хрящ, доверит постороннему тайну клада. И какой в этом смысл?
     - А можно ли взять беглецов и прижать к стене?
     - Они сами идут в наши сети, если они посланники Хряща. Но я не оцениваю их по высокой шкале ценностей. Пусть ими занимается Хлыст. Это отвлечет его и окончательно запутает в паутине. А в случае успеха мы сможем подключить наши рычаги на последнем этапе гонки.
     - Я горжусь тобой, мой мальчик.
     Колюня сделал маленький глоток кофе и поставил чашку на блюдце.
     - А что Шевцов? - меняя тему, спросил Велихов. - Он же дал Хлысту определенный срок? Так?
     - Я могу лишь предполагать. Хлыст в трансе, а значит, хозяин дергает за поводья.
     - Хлыст знает, что деньги выкраны у меня?
     - Его не интересуют подробности. Думаю, Глухарь не называл ему адреса. Суть не в том, у кого выкрали деньги, а в том, кто будет возмещать ущерб. Машина Шевцова имеет в глазах Хлыста относительно абстрактный характер.
     Хлыст понимает, что имеет дело с огромной силой и должен ей подчиниться.
     Остальное лишь догадки. Если бы Хлыст сомневался в мощи своего босса, он убил бы его и глазом не моргнул. Но Хлыст напуган. Он в панике и не видит, что творится под его собственным носом. Наркотики, провалы в бригаде по уничтожению, разгул шпаны Глухаря, которая участвует в разборках на стороне, подставляя авторитет своего босса. Хлыст резко пошатнулся, а без него Шевцов - колосс на глиняных ногах.
     - Однако Шевцов продолжает контролировать все финансовые операции, получает ту же прибыль, что и раньше.
     - Я знаю эту бухгалтерию и не могу с вами согласиться. Уйма денег уходит на содержание империи. Казино, бордели, наемники, стрелки, бандиты, аренда, выкупы, взносы, меценатство, общак, взятки. Это расходы, а не доходы.
     Очень крупные расходы. Ради поддержания марки, собственного имиджа - всемогущего, великого, - приходится тратить больше, чем следует.
     - И, как я слышал, к бизнесу подгребают легавые?
     - Тут дело в утечке информации, и хромает одно из звеньев. Я не думаю, что вмешательство милиции может серьезно повлиять на положение дел.
     - Помоги Хлысту, Колюня. На сегодняшний день, пока Шевцов еще является моим партнером, он должен быть в полной силе. Пока Шевцов мне нужен, он должен оставаться значительной фигурой. Рано еще ломать ему глиняные костыли. И вот еще что. Менты не случайно попали в казино Хлыста. Я знаю, кто и с какой целью их заслал. Рано говорить о деталях, но я буду не против, если Хлыст найдет с ними общий язык.
     - Я вас понял.
     - Что-нибудь еще?
     - По моим данным, молодой адвокат, которому вы доверили подыскать хороший надел для водочного завода, выполнил ваше поручение. После того как он оформит все документы, с ним следует расстаться. Вспомните о его криминальных связях. Борис Ефимов хвастлив. Обронит где не надо лишнее словечко, и на вас наложат дань местные авторитеты. Банкир Бронштейн ходит по проволоке без страховки. Этот человек уже выработал свой ресурс, а он единственное звено между вами и валютной кладовой. К тому же он трус. Этот расколется в одну секунду.
     - Ты, как всегда, прав, мой мальчик. Я позабочусь о мелочах, а ты присмотри за Хлыстом.
     - Конечно, я все понимаю, Олег Кириллыч... О, уже третий час, я вас задерживаю.
     Велихов встал с дивана и поцеловал вскочившего на ноги юношу в открытый высокий лоб.
     - Ступай с Богом. Стоит мне поговорить с тобой, как я начинаю лучше себя чувствовать. Ты действуешь на меня как эликсир молодости.
     - Не преувеличивайте, но, в общем-то, я стараюсь.
     - И не зря. Моя империя тебе достанется. Ты мне как сын. Такие молодые и гениальные должны приходить нам на смену. Есть кому передать эстафету.
     Колюня уходил полный гордости и веры в свою гениальность и нужность. Он верил, что недалек тот день, когда в его руках окажется штурвал гигантского корабля. Он уже видел свое светлое будущее.

***

     Что касается Михаила Бронштейна, то он очень беспокоился за себя, семью и свое будущее, покрытое серым туманом.
     Подъезжая к коттеджу, он не переставал думать о страшном и ужасном, что в обиходе называют краем пропасти. И если старый волчара не поможет ему, то его песенка спета. Бронштейн не носил розовых очков и видел старого интеллигента с дворянскими корнями в волчьей шкуре и с острыми клыками.
     Велихов встретил гостя с распростертыми объятиями.
     - Мишенька! Что случилось, дорогой? Я начал беспокоиться. На дворе снег, гололед.
     - За меня или за деньги вы беспокоитесь?
     - Какой ты, право. Разве я выказываю тебе недоверие? Такого не было и быть не может.
     Бронштейну предложили кресло, которое освободил ушедший романтик несколькими минутами раньше. Гость поставил на стол портфель и устало сел в кресло.
     - Ваши деньги, Олег Кириллыч. На этом наше сотрудничество должно закончиться.
     - Ультиматум? - улыбаясь, спросил старик.
     - На меня косо смотрят. Я работаю в открытую. По-другому, к сожалению, нельзя. Такую операцию можно позволить себе один, ну два раза, а мы прем напролом. Двенадцать заходов...
     - Ну как мама? Как дети? Все устроились? - Несколько секунд в воздухе стояла тишина.
     - Да. Спасибо вам, семья уже на месте, и там все в порядке. Их хорошо приняли и устроили. Я вам благодарен, Олег Кириллович, за родственников, но я пока еще в этой стране и хожу под занесенным топором палача.
     - Оформляйте отпуск. С завтрашнего дня. Если ситуация обострится, то рисковать не следует. Всех денег не заработаешь. У вас, кажется, остался последний резерв?
     - Да. Несколько пунктов обмена валюты, но они не вытянут крупную сумму. Тысяч пятьдесят. Предел.
     - Не думайте обо мне. Я дам эту сумму вам. На дорогу. Обернете деньги и на следующей

неделе получаете паспорт с визой. Приедете ко мне в понедельник. Я думаю, к среде вы воссоединитесь с семьей в Израиле и все ваши мучения кончатся.
     - Мне уже не верится. Но они и там меня достанут. Слишком крупная сумма фигурирует в обороте.
     - Я сделал вам документы на имя Хейфеца Михаила Моисеича. Даже Моссад носа не подточит. У вас остались здесь родственники?
     - Слава Богу, все выехали.
     - Тогда вы уходите без следов. Возьмите билет на Канарские острова, и пусть ваши сослуживцы увидят его. Отпуск - святое дело. По дороге пересядете на другой самолет с другим паспортом. Вот и все! Вы очень впечатлительны, Миша!
     - Нервишки расшалились.
     - У страха глаза велики. Возьмите себя в руки. Неделя пролетит быстро, и глазом моргнуть не успеете.
     Михаил Бронштейн не уходил с крыльями за спиной, подобно своему предшественнику, но курс лечения помог, и он немного успокоился. У него сложилось впечатление, будто ему сделали анестезию и удалили зуб, но вскоре заморозка отойдет и он вновь почувствует боль. Старик обладал какими-то гипнотическими приемами, и люди уходили от него в таком настроении, которого он добивался.
     Проводив гостя, Велихов подошел к телефону и набрал номер. Генерал Боровский побывал у старика два дня назад и получил от него три конверта с цифрами вместо имен. Боровский не вскрывал их. Он знал, что в каждом из них лежит инструкция для убийцы. А киллера он уже нашел. Ему хотелось поскорее начать святое дело в борьбе за справедливость, и каждый конверт жег ему сердце в нагрудном кармане пиджака. Велихов давал ему толчок к действию, и Боровский шел на этот шаг сознательно.
     Трубку снял сам генерал.
     - Денис Спиридоныч, у меня есть некоторые пожелания. Используйте конверт под номером два.
     Велихов положил трубку, подошел к столу и допил свою рюмку с шартрезом. Пройдясь по гостиной, он остановился у окна. На мгновение ему показалось, будто на опушке что-то мелькнуло среди сосен. "Плохой знак, - решил Велихов. - Надо бы вырубить часть леса, слишком близко он прижимается к дому".
     Подумав об этом, старик тут же забыл о такой мелочи. Голова шла крутом от забот, рано еще потирать руки.

***

     Состав стоял в загоне. Узкоглазый низкорослый мужчина перескакивал со шпалы на шпалу и считал цистерны. Едва поспевая за энергичным человечком, здоровяк в треухе что-то пытался доказать, трезвоня своим басом над головой мужичка.
     - Не тем вы занимаетесь, Рахман Сабирыч. Я уже все пересчитал. Мне бы людей столько, а не вагонов.
     - На тебя надейся! Упрут вагон, а ты и не заметишь. Дрыхнешь много. Варлама проспал. Лешке череп прострелили, Генку с платформы срезало. А ты уже пятую ходку делаешь и все еще жив. В сено зарываешься?
     - А вам надо, чтобы я непременно сдох? - Здоровяк похлопал по карабину, висевшему на плече. - Если бы названные вами ребята стрелять умели, как я, то, может быть, живыми остались.
     Рахман резко остановился и, уперев короткие ручонки в бока, взглянул на собеседника снизу вверх.
     - Ты придурок, Куркин! Машинист дает два гудка, когда видит "сотню". Ты набираешь дурачков и выставляешь их на переднюю линию. Хан давно знает эти хитрости. Люди гибнут, а ты их долю себе берешь! Теперь будет по-другому. За каждый пролитый на землю литр спирта платить будешь ты.
     - Ага! Банда встретит нас пулеметами и прошьет весь состав. Я и так замучился пробки готовить. Зря ты, Сабирыч, на меня телегу катишь. Подбирай сам людей. Ищи снайперов. Так они тебе и будут за гроши головы свои подставлять.
     - Наберу. Нам бы до Москвы живыми доехать.
     - Конечно, самое страшное впереди. Через "дугу" проскочить бы, а там чепуха.
     - Нет, Куркин. Ты Хана не знаешь. Если у него вновь дело сорвется, он обойдет "дугу" и у перевала засаду устроит. Он только разведку боем провел и понял, что нас слишком мало, и теперь пойдет на риск. Потеря двух десятков всадников для него мелочь, если он возьмет состав.
     - Ты, пень косоглазый, меня обвиняешь, что я людей подставляю, а сам больше пяти человек не берешь. А денег себе на армию выписываешь. В первом вагоне под броней сидишь, а я отмазываюсь в дырявом пульмане. Может, плюнуть мне на тебя и уйти в тайгу, зайцев стрелять?!
     Рахман усмехнулся.
     - Не уйдешь. Жадность не пустит. Ты уже ни на что не пригоден. Из флота списали, из грузчиков выгнали, твое счастье, что карабин еще держать можешь. А то где бы ты по пять косых за рейс брал бы?
     - В долларах?
     Голос раздался откуда-то сбоку.
     - Я спрашиваю - в долларах?
     Они увидели двух солдат, сидевших на уложенных в штабель шпалах рядом с составом. Рахман осмотрелся по сторонам. Кроме двух парней, никого вокруг не было.
     - А вы куда направляетесь, воины?
     - Туда, где много платят, - ответил коренастый паренек с черными погонами.
     - И вы все слышали?
     - Еще бы. Привыкли орать, чтобы вся Сибирь вас слышала. Либо дело предлагайте, либо мы вас не видели.
     Рахман кивнул Куркину. Тот снял с плеча карабин и бросил солдату.
     Коренастый паренек спрыгнул с бревен и поймал винтовку.
     - А ну-ка покажи, сколько ты стоишь? - ехидно спросил косолапый коротышка.
     Чижов передернул затвор, вскинул карабин на плечо и поднял в сторону фонарного столба. Выстрел последовал тут же. Сидевшая на проводах ворона разлетелась в клочья.
     - Давненько не видал такой стрельбы, - удивленно протянул Рахман.
     - Метров двадцать будет. Ладно, ребятки, вы мне нравитесь.
     Чижов вернул карабин хозяину.
     - Ну а теперь, папаша, сделай так, чтобы нам понравиться.
     - Три тысячи баксов на двоих. Половина сейчас, вторая половина в Москве. Харчи есть.
     - Мы тут про какую-то банду слышали.
     - За то и деньги платим. Сорок пять цистерн со спиртом через два дня должны быть в Москве. Между Омском и Курганом "железка" идет по Казахстану.
     Там орудует банда Хана. Две сотни ружей. Здесь за спирт можно много получить.
     Хан знает наш график.
     - Четверо против двух сотен?
     - В засаде не больше шестидесяти всадников. Поезд идет на большой скорости. Перестрелка может длиться десять минут. Если они не успеют уцепиться за состав, то отстанут. Важно не подпустить их близко. Полотно проходит по высокой насыпи, им трудно взбираться, и они идут следом, по путям. Кучный огонь по узкому коридору из трех стволов оправдывает себя.
     - И все же Хану удавалось отбить спирт?
     - Удавалось. Он выставил табун лошадей на дороге и сковал их цепями. Машинист наложил в штаны и остановил состав. Теперь на этом участке я сам встаю за штурвал. Я родился на "железке" в куче угля. Меня кониной не напугаешь.
     - Твой поезд шмонают? - спросил Белый.
     - Вы дезертиры?
     - Можешь так нас называть.
     - Эта дорога куплена. Нашему поезду зеленый свет до Москвы заказан. Очень большие люди дают добро на беспрепятственный путь. Никто к нам не суется. Да и шмонать нечего. Первый и последний вагоны числятся как почтовые, а остальное - железные бочки, сами видите.
     - Оружие есть?
     - Этого добра навалом. Даже минометы и гранаты, но пути подрывать не следует. Есть такая договоренность с руководством. Хан ее тоже соблюдает. Он знает: если взорвет пути, то его банду, как волков, с вертолетов расстреляют. А так война - наше личное дело, лишь бы график поездов не ломали. Здесь каждый сам за себя. Закон - тайга!
     - Договорились, Рахман, - сказал Чижов. - Гони первую половину и указывай место дислокации.
     Куркин отвел солдат в последний вагон. Оружия здесь хватало. Ящики с маркировкой принадлежали Российской армии. Куркин объяснил, что на Дальнем Востоке можно ракетные установки покупать, только они не пользуются спросом. В нижней части вагона вдоль всего периметра были предусмотрены маскировочные бойницы с фиксированными дверцами - открывай и пали по всем сторонам, а роль буфера играли мешки с песком, которые принимали ответный огонь на себя.
     - Не вагон, а крепость, - оглядываясь, сказал Чижов. - Вот только боеприпасы надо в железные ящики уложить. Одна зажигалка, и нет вагона.
     - Вагон менять будем. Рахман уже купил надежный, стальной ящик на колесах. Дожить бы.
     Куркин перевернул ящик, разложил газеты и нарезал хлеба и сала.
     - До Уральского хребта ни грамма. Сухой закон. А там пей сколько влезет. Спирт качественный. Мы его из Китая везем. У Благовещенска перегоняем состав на ту сторону, а получаем обратно уже со спиртом. Все хорошо, но по пути бандитов встречаем больше, чем шпал на дороге.
     - Опасная зона, - кивнул Белый.
     - Каждый раз я зарекаюсь, что все! Баста! Больше не поеду. Но куда деваться. Четверо детей. В ближайшие годы лучше не станет. Я за одну ходку привожу столько, сколько за пять лет не заработаешь.
     - Твое настроение бодрым не назовешь, Куркин, - усмехнулся Чижов, откусывая сало с горбушкой.
     - Чего уж там. У нас больше трех ходок никто не выживал, а я в шестую пошел. Сколько веревочка ни вейся, а конец найдется. У Рахмана на шее целый поселок родни висит. В Москве его высоко ценят. Большие люди в эти игры играют. Восемь тысяч верст наш "летучий голландец" через всю страну сквозит, а ни в одном расписании не значится, нет этого поезда в природе.
     - Болтливый ты мужик, Куркин, - покачал головой Белый. - Десяти минут не прошло, а ты все карты на стол выложил.
     - Надо же выговориться когда-то. Через час в зону Хана въедем. И кто его знает, может, закрою я рот на веки вечные. Ну а тайны тут нет никакой.
     "Летучий голландец" остановить невозможно.
     - Ты прав, Куркин. Мы словно в другую страну попали. В другие времена. Так и жди появления батьки Махно или атамана Семенова. - Белый засмеялся.
     - Сумели такую страну в хаос превратить, сумеют на ее обломках новый мир построить.
     Куркин раскраснелся, словно кто-то с ним спорил. Он пытался что-то доказать, но говорил сам с собой, забывая о присутствующих. Белому нравился этот русский великан с голубыми добрыми глазами, в глубине которых спряталась обреченность.
     Поезд шел на высокой скорости. Последний вагон сильно болтало.
     Куркин замолк. Его напряжение передавалось ребятам в солдатских шинелях. Первые выстрелы стали облегчением.
     - Бери автоматы и залегай за мешки! Створки поднимай вверх и пали.
     Куркин отдал приказ, перекрестился и, схватив автомат, бросился на пол. Пули выбивали щепки из вагона, словно кто-то рубил его на дрова. Белый и Куркин открыли огонь из автоматов, Чижов взял карабин и выставил ствол наружу.
     - Главное, не дать им подобраться к вагонам. Здесь поезд описывает дугу и замедляет ход. Бей их, гадов косоглазых!
     Чиж отстреливал тех, кто ближе всех подбирался к вагонам.
     Всадников было не меньше сотни и стреляли они метко, на полном скаку. Среди общей массы выделялся один наездник на белом коне, которого окружала стена из шести человек на вороных лошадях. Чиж знал законы боя, которые используют азиаты. Без вожака они превращаются в безмозглое стадо, которым невозможно управлять. Но если вести прицельную стрельбу по определенной цели, то он пропустит шального ездока к поезду, а это уже проигрыш. Чижов решил бить по лошадям, выбивая их из-под ног налетчиков. Решение было правильным. Первые три аксакала на вороных конях слетели с лошадей в течение одной минуты. Белого скакуна удалось подбить с двух раз. Всадник перелетел через коня и едва не был затоптан собственной охраной. Все, кто шел позади, тут же повернули назад. Те, кто выскочил вперед, летели по инерции.
     - Хана срезали! - заявил Куркин. - Ух ты, мать твою!
     Горстка смельчаков в дюжину человек продолжала преследование до тех пор, пока не сократилась вдвое. Бой был выигран за десять минут.
     - Черт! Я даже испугаться не успел, - с гордостью заявил Белый.
     - Не так страшен черт, как его малюют, - усмехнулся Чижов. - А я думал, Хан - казах.
     - А кто же он? - удивился Куркин, вставая на ноги.
     - Стопроцентный монгол.
     - А его часом не Батый зовут? - спросил Белый.
     - Хан, он и есть Хан, - не понял вопроса Куркин.
     - Мне говорили, что много монголов ушли в степи Казахстана.
     Кочуют, воруют скот, лошадей, но чтобы на "железку" выходили, не слыхал.
     Куркин взглянул на Чижова.
     - Тебя как зовут, паренек?
     - Андрей.
     - Первозванный. Андрей Спаситель. Ловко ты их подкосил.
     - Это тебе урок, Куркин, на следующий заход. Убирай вожака. Азиаты учились воевать у собственных лошадей. Все стадо идет следом за лидером. Они не думают, они повторяют то, что делает главный.
     - Буду знать. Только больше я никуда не пойду.
     Куркин вытянул руки вперед:
     - Видишь, как пальцы трясутся. Хватит.
     - Тогда наливай, пора, - предложил Белый.
     - Да. Закончим наш обед. Отвлекают.
     Сели вокруг ящика. Куркин достал из-под тулупа алюминиевую фляжку.
     - Все, хватит, отвоевался.
     - Ладно, забудь. - Белый похлопал здоровяка по плечу. - Тебя как звать?
     - Куркин.
     - А имя есть?
     - Вова.
     - Разливай, Вова. До Москвы путь долгий, а кошмары остались позади.
     - Неужели? - спросил Чижов.
     - Во всяком случае, те, что планировались на отрезок от точки А до точки Б.
     - Тебе виднее.

***

     Задание было стандартным, без особых выкрутасов, и Сомов оставался спокойным и холодным, как лягушка на листе болотной лилии. Он сидел на подоконнике между шестым и седьмым этажами и думал о предстоящей вечеринке, которую устраивал в честь своего отъезда в Ессентуки. Отдельный кабинет в "Арагви", шашлыки, девочки, вино и ночной поезд. Сомов устал, и зима действовала ему на нервы слякотью и серостью.
     Часы показывали четырнадцать ноль одну. Он находился в подъезде больше шести минут, что идет вразрез с инструкцией. К таким мелочам Сомов относился спокойно. Жизнь не вмещается в рамки догм и инструкций, она непредсказуема. У Сомова имелись причины считать себя везунчиком, и он оптимистично смотрел на любые события. Смерть сама знает, когда прийти за тобой, и если тебе суждено умереть от пули, то кирпич не свалится на голову.
     К подъезду дома подкатил темно-синий "мерседес". Шофер вышел из машины, обошел ее и открыл заднюю дверцу. Сначала появилась нога, а затем вся туша человека, похожего на старого неуклюжего слона. Он медленно направлялся к дому, держа в руках тяжелый кожаный портфель.
     Сомов спрыгнул с подоконника и, спустившись на лестничную клетку шестого этажа, встал возле раздвижных дверей лифта. Мотор подъемника загудел.
     Сомов оставался неподвижным. Он ждал человека с портфелем. Скрежет приближающейся кабины нарастал. И вот пришел момент, когда старая несмазанная телега остановилась. Двери разъехались в стороны. Взгляды двух человек встретились. Сомов улыбнулся.
     - Добрый день.
     Толстяк с портфелем и в старомодной фетровой шляпе не ответил, а лишь коротко кивнул. "Никто не хочет расшаркиваться перед смертью, - подумал Сомов, - а зря. Смерть надо уважать!"
     Молодой человек посторонился и позволил солидному господину выйти из кабины. Толстяк свернул влево, к шестьдесят девятой квартире. Сомов прижал ногой раздвижные двери и вынул руку из правого кармана, в которой находился пистолет с глушителем. Толстяк не видел, как черный ствол нацелился в его затылок. Четыре легких хлопка не разбудили бы спящую кошку. Старомодная шляпа отлетела, а лысый череп превратился в кровавый ком. Тяжелая туша повалилась на дверь и начала сползать вниз, оставляя на черной кожаной обивке бурые маслянистые пятна.
     Сомов бросил пистолет рядом с телом и вошел в лифт. Двери захлопнулись, подъемник со скрежетом пополз вниз. Сомов стянул с рук тонкие резиновые перчатки и вложил их в пустую пачку из-под сигарет. На площадке первого этажа он надел очки с простыми стеклами и вышел из дома.
     Падал мокрый снег, и Сомов поднял воротник куртки. "Мерседес" стоял на месте, а шофер не отрывал глаз от книги. Он любил читать боевики о наемных убийцах.
     Настоящий убийца тем временем свернул на дорожку, миновал машину и нырнул в арку. Проходя мимо мусорного контейнера, Сомов оглянулся. Ни души. Он бросил в мусорную кучу очки и мятую пачку из-под сигарет.
     В десяти шагах у тротуара стояла белая "шестерка" с грязными номерами. Сомов сел в машину и включил двигатель. В те секунды, пока разогревался двигатель, убийца сорвал с головы черный парик и тонкую полоску усов, приклеенную под носом. Налет кавказской внешности исчез мгновенно с появлением редких рыжих волос и исчезновением грубых черных усов. Наклейки были брошены в пакет и убраны под сиденье.
     Машина плавно тронулась с места и направилась к центру города, теряясь в общем потоке движения.
     Спустя пятнадцать минут Сомов свернул направо и выскочил на Олимпийский проспект. Три машины ГАИ и десяток нарушителей вели знакомую всем войну. Полосатый жезл мелькнул перед капотом Сомова.
     - Сволочи! - рыкнул Сомов.
     Он знал маршрут наизусть и мог проехать его с закрытыми глазами.
     Он точно знал, что знака здесь не было и они его выставили, чтобы стричь лохов.
     Белая "шестерка" остановилась впереди остальных машин, но водитель из автомобиля не вышел. Сомов наблюдал в зеркало заднего вида, как ленивый гаишник, переваливаясь с ноги на ногу, приближался к его "Жигулям". Сомов опустил стекло.
     Лейтенант потребовал документы и не реагировал на возмущение водителя. Он делал свою работу, и спорить с ним не имело смысла. Сомов подал права и техталон лейтенанту. Тот ознакомился с бумагами и холодно сказал:
     - Пройдите к "форду", там составят протокол. - Гаишник повернулся и направился назад, где стоял вышеназванный автомобиль, унося с собой документы. Сомов ударил кулаком по рулевому колесу Только теперь он понял, что его спокойствие лишь видимый фарс, а на самом деле он уже на грани нервного срыва. Сделав несколько глубоких вдохов, Сомов вышел из машины.
     Бодров был контролером с большим стажем и огромным опытом. В свое время он, как и Сомов, работал "подъездником", что не требовало большой квалификации и оплачивалось унизительно низкими ставками. Теперь Бодров поднялся на несколько ступеней вверх и имел право при необходимости ликвидировать ликвидаторов. Сегодняшнее задание ему не нравилось. Бодров имел высокий статус и контролировал снайперов, а тут ему всучили "бродягу". Но когда машина Сомова свернула на запрещающий знак, то Бодров напрягся. Он затормозил за десять метров до поворота и вышел из машины.
     Поведение киллера ему стало непонятным. Знак виден издали, при "отходе" риск исключен. Бодров подошел к светофору и увидел вереницу машин и гаишников. Теперь картина прояснилась. Знак на подставке - ловушка для чайников. Но три машины ГАИ слишком много для жидкой кашки. Бодров видел, как остановили машину его подопечного и как к ней направился стригач. В эту секунду требовалось принять решение. Впервые Бодров почувствовал неуверенность.
     Когда Сомов вышел из арки, контролер понял, что операция прошла успешно. Бодров стоял на другой стороне улицы больше часа и видел прибытие Сомова и отход. Ничего не говорило о том, что за ним ведут наблюдение. Бригадир выставил пост у соседнего дома. Женщина гуляла с ребенком в садике и наблюдала за подъездом. Чисто. Сигналов тревоги не поступало. Бодров развернулся и поехал следом за Сомовым. Рядом работала видеокамера с широкоугольным объективом, и все машины с их номерами фиксировались на пленке.
     Бодров оставался спокойным и продолжал вести Сомова по маршруту отхода. Дважды он передавал его на попечение коллег и срезал углы. Возле Олимпийского проспекта Бодров вновь взял Сомова под свой контроль, и тут Сомов действовал механически и не видел знака, что говорит о его напряжении. В кармане контролера находился пульт дистанционного управления. Стоило ему нажать кнопку, и белая "шестерка" взлетит в воздух. Потеря Сомова ничего не значила для организации, арест Сомова внесет сумятицу в ряды его коллег. Второй провал за месяц - непозволительная роскошь. Но тут был и другой фактор.
     Взрыв в центре Москвы насторожит оперативников и всполошит сонное начальство на Петровке. Ход грубый и неуместный. Пока гаишник приближался к белой "шестерке", Бодров не пришел к однозначному решению и медлил. Он видел, как гаишник передал документы водителю "форда" и вышел с жезлом на середину улицы. В ту же минуту из "шестерки" на свет Божий вынырнул Сомов и, озираясь по сторонам, направился к "форду". Теперь взрыв не имел смысла. У контролера не хватило аргументов для принятия решения. А аргумент имелся: если руководство поручило ему контролировать обычную операцию, то для этого имелись веские причины. Бодров и сам удивлялся своему заданию, но следовало не удивляться, а действовать. Его смутил один вопрос: как опера могли вычислить маршрут отхода?
     Расчет на смекалку Бодрова себя не оправдал. Когда Сомов подошел к патрульной машине, контролер потерял свои функции и мог лишь выполнять роль обычного наблюдателя - зеваки.
     Те, кто готовил операцию с противоположной стороны, действовали методом "снег на голову" и даже не подумали о существовании взрывного устройства. Несколько невинных владельцев "Жигулей" и работников милиции могли взлететь на воздух. Подполковник милиции Ефимов родился в другое время. Он учился воевать у бандитов с газырями на груди черкески и кинжалом на поясе там, где все позволено и все хорошо, если враг повержен, а ты отплясываешь лезгинку на крышке его гроба.
     Сомов дождался, когда очередной нарушитель освободит переднее сиденье "форда", и занял его место рядом с водителем в лейтенантских погонах.
     Кто-то еще сидел в машине на заднем сиденье, но нарушитель не посмотрел назад.
     Капитан устало повернул голову.
     - Фамилия!
     - Сомов.
     Капитан прищурил глаза и внимательно осмотрел сидевшего рядом человека. Он впервые видел наемного убийцу, не киношного, а настоящего. Обычный человек, не зверь, не громила, а так, ни то ни се! За двадцать минут до встречи он и трое его напарников на других машинах прибыли на Олимпийский и выставили привезенный знак на угол проспекта. Десяток машин было остановлено без особых причин, а скорее, для видимости работы. Массовка играла натурально, возмущениям не было предела. Инструкции получали по ходу операции от майора, который разгуливал с жезлом в лейтенантских погонах. Руководил операцией подполковник Ефимов, которого работники управления видели впервые. Поверх мундира Ефимов накинул обычный серый пуховик и застегнул его на одну пуговицу. Сейчас его погоны могли смутить зевак и автомобилистов, они ему понадобятся при задержании преступника. Последним, кто получал от Ефимова инструкции, был безликий очкарик, сидевший на заднем сиденье "форда".
     - А главное, не дрейфь, Гоша. Дело пустяшное, а раздуть его можно, как воздушный шар. У тебя все в порядке?
     Ефимов постучал по кожаной сумке, стоявшей в ногах очкарика.
     - Не беспокойтесь. После операции к вам на кривой козе не подъедешь, знаю я вас, оперативников. Заранее два-три вопроса.
     - Валяй, Гоша.
     - Первый вопрос напрашивается сам собой. Что вы будете делать, если киллер поедет другой дорогой?
     - Наши посты стоят на всем пути следования убийцы, и при малейшем отклонении от курса мы получим сигнал. Но рация молчит, значит, все идет так, как надо. И запомни, Гоша: это интервью ты брал в моем кабинете. Во время нашего разговора позвонил телефон, и я выехал на задержание, а ты увязался за мной. Жертву спасти не удалось, и мы ринулись в погоню. Работники ГАИ при задержании опасного преступника проявили себя как классные профессионалы. - Ефимов подмигнул капитану, который повернул назад голову и слушал сумбурный бред шального подполковника. - Преступник был схвачен здесь, в центре Москвы.
     Жертв нет.
     - Как написать, я соображу, Григорий Михалыч, но у читателя возникнет вопрос: почему вы не спасли жертву, если знали о готовящемся теракте?
     А если не знали, то как вам удалось сесть на хвост убийце, который действует как метеор.
     - Один ублюдок убил другого ублюдка. И что? Я не хочу спасать жизнь всякой сволочи, чтобы упустить обоих и подвергнуть опасности оперативников. Один убил другого, и его ждет та же участь.
     - Вы хотите, чтобы я это напечатал?
     - Башку оторву! Ты сам придумай, что тебе кропать на бумаге.
     Каждый должен делать свое дело. Помни, Гоша: я могу сделать тебя самым знаменитым репортером Москвы, если ты будешь грамотно подавать мячи. Твою газетенку люди любят читать, а материала у меня на твой век хватит. Бандитов больше, чем милиции, и мы должны восстановить баланс природы в короткие сроки, а то нас настигнет синдром саранчи!
     - Я уже вас понял, Григорий Михайлович. Ваш подвиг будет увенчан славой героя. Но есть вопросы, на которые у меня должны быть ответы, иначе мои материалы будут подвергнуты проверке, сомнениями их возведут в ранг сплетен.
     Например, почему операцию по задержанию наемного убийцы возглавляет следователь из райотдела.
     - Простой вопрос. Участковый преследует преступника не только до границ своего участка, а до задержания. Далее. В нашем производстве находится дело банды убийц, и мы ведем расследование ряда случаев.
     - А почему не прокуратура?
     - А потому что у нас нет фактов причастности определенных лиц к убийству, и когда мы будем иметь на руках доказательства, то передадим дело в прокуратуру.
     - Хитро. Для обывателя сойдет.
     - Так и пиши. Сегодняшняя операция - это одна из разработок целой цепи принимаемых мер против организованной преступности. Подполковник Ефимов будет выжигать сорняки общества каленым железом. Так и пиши!
     Капитан решил, что операцией командует сумасшедший, но тут же вспомнил, что подразделение ГАИ направлено в распоряжение этого психа согласно директиве из министерства.
     - Здорово, Григорий Михалыч! Но для начала надо бы взять преступника, а лозунг мы потом придумаем, - развеселился репортер.
     - Вот он! - рявкнул Ефимов.
     Все повернули головы влево. Майор-сержант махнул жезлом, и белая "шестерка", включив поворотник, начала прижиматься к обочине.
     - Ну вот и порядок! Готовь аппаратуру Операцию начну я сам.
     Капитан, подстрахуешь меня. Когда гаденыш сядет на переднее сиденье и отдаст документы, тут я и нарисуюсь.
     - Он вооружен? - с опаской спросил репортер.
     - За нас ему не платят. Такие избавляются от оружия на месте преступления. Возьмем его, как щенка.
     Ефимов вышел из машины и кивнул оперативнику в штатском, чтобы тот подсел к капитану.
     Через несколько минут место рядом с водителем занял невзрачный мужичок лет сорока в серой куртке, с худым лицом и бесцветными глазами. Один раз увидел, и не вспомнишь никогда. Таких тысячи и тысячи. Внезапно преступник оглянулся назад, и в одну долю секунды он прозрел. Дверца распахнулась. Ефимов успел сбросить куртку на землю и в мундире подполковника вцепился преступнику в горло. Капитан накинул наручник на левое запястье убийцы и пытался удержать его руку. Яркие вспышки слепили Ефимова, и он крыл семиэтажным матом всех и вся! В две минуты операция была завершена. Убийца был повержен и сломлен.
     - Осмотреть округу! - приказал подполковник подоспевшим оперативникам.
     Этот приказ надо было отдать до начала операции. Теперь он не имел никакого значения. Контролер видел все, что произошло, и, вернувшись к машине, тут же уехал. Он допустил непростительную промашку, но злился не на себя, а на руководство. Его обязаны были предупредить о возможных неприятностях.
     Убийцу пересадили на заднее сиденье, и Ефимов приказал:
     - Давай на Петровку, капитан, но сначала дай отбой по рации. Пусть разбегаются, чтобы через минуту на проспекте никого не осталось.
     Машина ехала по Цветному бульвару, когда Ефимов вновь открыл рот:
     - Ты, щенок, мне еще "спасибо" сказать должен, что я шкуру твою спас. Маскарад устроили, чтобы тебя из машины выманить. - Лицо киллера было спокойным, словно речь шла не о нем.
     - Заткнись, трещотка, - буркнул Сомов, - напугал!
     - А это мы сейчас увидим! - скрипнул зубами Ефимов. - Тормози, капитан. Приехали.
     "Форд" остановился на углу Трубной площади. Из машины вышел репортер, и ему ведено было уйти в сторону, дверца осталась открытой. Ефимов достал табельный пистолет и дал команду:
     - Ну, герой, вали отсюда! Давай, гнида, вперед! - Лицо убийцы покраснело и покрылось потом, но он не шевелился.
     - Не нагадь на сиденье, за год не проветришь! Вот так, гнида!
     Только сам стрелять можешь, а чужой ствол нюхать не любишь?! - Ефимов захлопнул дверцу.
     - Вперед, капитан. На Петровке ему язык развяжут. Там уже сидит один умник. Скоро все там будут. Я так решил!
     Подполковник как-то странно засмеялся, будто хотел изобразить чудовище. Но капитан милиции, сидевший за рулем, и отпетый убийца в наручниках думали о подполковнике как о страшной личности, и не исключено, что воспринимали его как чудовище.

***

     В Москве стояла сырая погода - лужи, моросящий дождь со снегом, серые тучи и мрачные люди. Однако приезжие с севера улавливали слабый аромат весны, что никак не признавали местные жители.

     Рахман сдержал обещание и выплатил солдатам вторую половину гонорара. Когда вагоны загнали в тупик, молчаливый, хмурый и озлобленный Рахман стал веселым и разговорчивым.
     - Деньги - это мусор, дорогие мои воины. Вы стоите намного дороже, и я готов вам помочь, но не знаю чем. Когда я попадаю в столицу, а это случается один раз в месяц, меня принимают здесь как шахиншаха! Но удовольствие длится не больше суток-двое, и вновь перегоны, железка, взятки, стрельба. Но я не об этом, мальчики. На данный момент я могу стать вашей золотой рыбкой и выполнить любое ваше желание, но за сутки.
     - Нам ничего не надо, - тихо сказал Белый.
     Чижов окинул взглядом состав и, щелкнув языком, протянул:
     - Обалдеть можно. Дорого, наверное, стоит эта кишка с огненной водой, если с автоматами ее сопровождать надо. А что, Рахман Шахович, почему бы тебе не помочь двум дезертирам? Слабо паспорта сделать?
     Рахман ехидно усмехнулся.
     - Вечером приходите в казино "Орион", там и решим все ваши проблемы. - Он достал из кармана визитную карточку с адресом и передал Белому.
     - Зайдите с черного хода, где стоянка машин, подъезд номер четыре. Покажите эту визитку и попросите вас провести ко мне. А сейчас не теряйте времени и ищите срочное фото. Говорят, в паспортах должны быть фотографии. А одежда у вас есть?
     Чижов похлопал по вещмешку - Запаслись.
     - Вечером жду.
     Рахман повернулся и быстрой походкой засеменил по шпалам к платформе.
     Беглецы переоделись в вагоне и, попрощавшись с Куркиным, ушли. В метро ехали молча, но, выйдя на улицу в центре города, Белый сказал своему спутнику:
     - Ну вот, паломник, цель достигнута. Под ногами Москва. Давай дернем по сотке в травиловке, и разбежались. Теперь у каждого свой клубочек.
     Зашли в первый же бар, заказали выпивку и сели за столик. После двух рюмок и сигареты Чижов заговорил быстро и отрывисто, будто он провожал человека, поезд тронулся, а он не успел сказать главного.
     - Не совладать тебе с этим делом в одиночку, Сергей. Поверь мне, я знаю в таких вещах толк. Засветишься и погоришь. Кроме меня, тебе никто не поможет, я буду на подхвате. Ты шагнул на минное поле без миноискателя.
     Неоправданный риск. Так цели не достигают.
     - Брось, паломник. У тебя есть шанс. Иди и живи так, как хочешь, а моя задача доживать. Меня ждет царство тьмы.
     - Когда ты войдешь в тень, я уйду А пока тебе пригодится моя помощь. Мне ведь эта Москва триста лет не нужна. Пару корешей, и все.
     - Как знаешь. Собаками травить тебя не стану, хочешь идти - иди.
     - С чего начнем?
     - В дом свой хочу заглянуть. К соседям. Надо бы узнать, как мать похоронили, да и помянуть ее.
     - К соседям я сам зайду, а ты жди где-нибудь неподалеку. У своего дома тебе лучше не светиться.
     - Брось! В Москве нас никто не ждет. И уж слишком быстро мы добрались, без семафоров.
     - Я так думаю, что во Владивостоке нас точно не ждут. Куда, интересно, двое москвичей пойти могут? В солнечный Магадан?
     - Хорошо, иди сам. У рынка есть пельменная. Должно быть, уцелела.
     Приведи туда нашу соседку. Они дружили с матерью.
     Чижов выглядел как студент-первокурсник. Спортивный вид, легкая походка, сумочка через плечо, вязаная шапка.
     Дом и подъезд он нашел быстро. Днем во дворе тихо и безлюдно. В старом подъезде пахло мочой, плесенью и штукатуркой. Лифта в доме не предусмотрели, и на четвертый этаж Чижов поднялся, переступая через три ступени. На звонок долго не отвечали, затем послышались шаркающие шаги, дверь скрипнула и приоткрылась.
     - Мне бы Марию Матвеевну повидать, - сказал Чижов, увидев в проеме маленькую щуплую старушонку.
     - Это я, - удивилась женщина. - А вы кто?
     - Я вам привез привет от Сергея Белого. Сына Дарьи Степановны.
     Старушонка ахнула и, прикрыв рот ладонью, оглянулась на темный длинный коридор. Перекрестившись, она пробормотала:
     - Помилуй Бог! Он же помер.
     - Жив он, мамаша. Повидать вас хочет, но сюда ему приходить не с руки.
     - Да где же он?
     - В забегаловке у рынка.
     - Батюшки, как же это! Я же второй год из дома не выхожу. Этажи высокие, ноги не ходят.
     - Я вас, мамаша, обратно на руках подниму. Вы дверь-то откройте, я вам помогу.
     Белый ерзал на стуле, сидя у окна, и не отрывал глаз от улицы.
     Когда он увидел Чижа, в руку которого вцепилась маленькая старушонка в ветхом пальтишке, у него на глаза навернулись слезы. Белый с детства рос сентиментальным ребенком и всю жизнь старался скрывать свои эмоции от посторонних глаз. Покосившись по сторонам, он смахнул рукавом слезы и прокашлялся, выбивая подступивший к горлу ком.
     Чижов подвел старушку к столику. Белый встал. Она долго смотрела на него, затем взмахнула руками и, покачав головой, сказала:
     - Худой-то какой... Вот Даша не дождалась-то. - Старушка расплакалась, и Сергей усадил ее за стол. Чиж сунул сигарету в рот и вышел на улицу, он не любил таких сцен.
     - Слава Богу, вы живы, тетя Маша.
     - Как же так, они, стало быть, ее обманули? Так за такой обман под суд отдавать надо. Они же ее в могилу отправили.
     - Кто? О ком вы говорите?
     - Как кто? Следователь твой.
     - Ефимов?
     - Мать-то его пороги обивала, все просила помочь. Ну... как это...
     Чтобы другой суд был.
     - На апелляцию.
     - Наверное. Ходила, умоляла. Год у его дверей просидела, а он ей и сказал, что, мол, ты помер в тюрьме. У него есть точное подтверждение тому.
     Даша-то шагнула в коридор да тут же и скончалась. Прямо у его дверей дух вон вышел. Царствие ей небесное... Ну а я-то знала, куда она ходила. Смотрю, вечер, а ее все нет. Ну а утром я сама в милицию пошла. Там в кабинете еще один мужичишка сидел, все насмехался.
     - Капитан Саранцев. Оперативник.
     - Бог его знает, но дурной тип. Все улыбался, будто смешного чего увидел. Он мне и говорит: "Кончилась твоя подружка, бабуся. Как узнала, что ее сынок в зоне копыта отбросил, так и все! Сердце не выдержало, тут и окочурилась. В морг ее увезли". Как же, думаю, помер. Сережке всего двадцать годков с небольшим. А он свое твердит. Мол, капитан Ефимов извещение получил.
     Ну а мать-то кувырк - и готова. Хотелось мне тогда этому кувырколке грязной тряпкой по морде пройтись, да у самой ноги подкосились. Словом, Дашу всем домом хоронили. Кто сколько смог. Но все по-хорошему, и поминки, и девять дней.
     Теперь в ваши комнаты каких-то чучмеков многодетных вселили.
     - Где ее похоронили?
     - Как где? На Ваганьковском, рядом с отцом твоим. А как же? Первые годочки я ходила за могилой, прибирала, а теперь, поди, бурьяном поросла.
     - И никто из моих дружков не мог помочь ей?
     - Нет, Сереженька. Кузю я не видала. Слышала, что отец у него помер, профессор, а видеть не видела.
     Чиж сдержал обещание и поднял старушку на четвертый этаж на руках.
     Легкая как пушинка. Купили цветы, поехали на кладбище, и опять Чижов остался в стороне, ждал дружка у ворот. Он не понимал, что значит "мать", он вырос в инкубаторе, но видел волнение Белого и сердечная боль по каким-то странным каналам передалась ему.
     Прикуривая сигарету от сигареты, он неожиданно вздрогнул. Прямо возле его носа, в двух шагах прошли высокие милицейские чины - генерал в папахе и подполковник. Пахнуло водкой. Чижов облегченно вздохнул. Генерал милиции в Москве - дело обычное.
     Хорошо, что Белый с подполковником не встретились, а то история бы наша уже кончилась. Но пути Господни неисповедимы.
     Спустя десять минут появился Белый. Взяли такси и поехали к Кузе.
     И опять Чиж уговорил приятеля подождать его в машине.
     Дверь открыла женщина, оставив железную броню на цепочке.
     - Могу я Васю Кузьмова повидать?
     - Нет, молодой человек. Мы сами его хотели бы повидать. Отправили ему деньги до востребования, а он носу не кажет.
     - А кто вы?
     - Мы уже пятый год эту квартиру снимаем. Ремонт делать пора, а за чей счет? Он нам не звонит, не приходит, и мы ничего не знаем. Несколько раз открытки с угрозами приходили по почте. Мы вот дверь железную поставили, а где хозяин, понятия не имеем. Может, деньги не пересылать, тогда объявится?
     - Хорошая идея. Ну ладно, удачи.
     Чиж вышел на улицу, сел в такси и назвал адрес.
     - К корешу моему заглянем. Вместе "духов" били на таджикской границе. Проверенный парень. Он нам с жильем поможет. Надо обосноваться, а потом кумекать, что делать и как. Не все так просто, как хотелось бы. Много времени прошло.
     Дом Чижов нашел сразу, а квартиру с третьего захода. Дверь открыл хмурый, стриженный бобриком парень. Мускулистое тело обтягивала синяя футболка.
     Скуластое лицо не выражало никаких чувств.
     - Здорово, Гиббон. Разбудили? - Парень прищурился.
     - Здорово, Чиж.
     - Узнал.
     - А кто, кроме тебя, может знать этот адрес? У меня квартира в другом месте, а здесь сестра жила, если помнишь. Я сюда отсыпаться прихожу перед командировкой.
     - Со мной дружок. Впустишь?
     Гиббон посторонился, гости прошли в жилище. Однокомнатная клетушка, оборванные обои, два стула, раскладушка, диван в кухне, стол и плита.
     Обзор венчала голая лампочка без абажура и бутылка кефира на столе.
     Гости сели на диван, а хозяин остался стоять в дверях, подпирая плечом косяк.
     - А где сестра?
     - В Питере у мужа живет.
     - Значит, я тебя случайно застал?
     - Повезло. Прямо с нар небось? С жильем туго?
     - Догадливый. Досрочно вышел. Самоволка. А насчет маскировочного халата верно думаешь.
     - Живи здесь. Мне этот насест не нужен. Сюда никто не придет.
     Денег дать?
     - Есть у нас деньги. Надолго из Москвы?
     - Командировки и в Москве есть.
     - Из наших кого видишь?
     - Карандаша помнишь?
     - До сих пор мозоль на спине.
     - Да, ты его на своем горбу версты четыре волок. Живой пока. В авторитетах ходит. Ни одна крупная разборка в Москве без него не обходится.
     Телефон его на стене в коридоре записан. Если что, поможет. Он парень надежный.
     С другими не виделся.
     - У тебя тоже дела идут?
     - Все мы гости на этом свете. За завтра не ручаюсь. Ладно, пора мне. Вот ключ.
     Гиббон надел свитер, снял с гвоздя куртку и, не прощаясь, вышел за дверь.
     - Странный парень.
     - Мы с ним в разведку ходили. В прямом смысле. Сейчас я с ним не пошел бы. Видел смерть в его глазах? Либо он ее ищет, либо она за ним ходит.
     Где Кузю искать будем?
     - В "справочное" сходить можно. Фотографии сделать надо, а вечером к Рахману в казино заглянем. Я вот что думаю: а почему бы тебе с Ефимовым не встретиться? Я тебя подстрахую, что он сделает? Под стволом разговорится, и ясность в деле появится.
     - С Ефимовым торопиться не будем. Странная история со мной вышла.
     Отсидел я полгода. Пахан меня под свое крыло взял - помог старику гангрену стороной обойти. И вот какой-то хмырь на делянке с пером на меня прыгнул.
     Блатные перехватили его. В зону он не вернулся. Под сосну угодил, так в протоколе записали. Тогда пахан сказал мне, что контракт на меня был. Я не поверил. Решил, что он хочет меня должником своим по гроб жизни сделать.
     Говорил и о том, что маляву на свободу отправили, мол, выполнен контракт.
     Теперь я начинаю понимать, что правду говорил пахан. Спас он мне шкуру. Но врагов у меня на воле не было. Кому моя шкура понадобилась? За дружка моего, чей труп на меня повесили, кто-то мстить решил? Наркоманы? Тут большие связи нужны, чтобы кого-то в зоне достать.
     - Почему ты вспомнил об этом?
     - А потому, что капитан Ефимов мать мою погубил, будучи уверенным, что правду говорит. Мой крестный уверен был, что нет меня на земле. Извещение о смерти домой присылают, а не бывшим следователям. Он дела в суд сдал и забыл обо мне. А тут такая осведомленность. И сроки те же. Слишком много Ефимов знает о том, что делается в зонах Красноярского края. Начинать надо с Кузи. Но где его искать? От кого он прячется?
     - Выясним. Москва - город большой, но мелкий, дно здесь хорошо видно. Найдем.

***

     Марго поставила на стол поднос с разлитым в чашки горячим кофе, выдавила из себя подобие улыбки и косо взглянула на хозяина.
     - Спасибо, кошечка! - буркнул Князь, не отрывая взгляда от газеты.
     Марго тряхнула рыжей копной и направилась к двери. Мопс смотрел ей вслед и восторгался женским совершенством. Когда наложница Князя исчезла в лабиринтах коридора. Мопс перевел взгляд на шефа.
     - Что же размяк, Мопс? Продолжай, - с некоторым раздражением сказал Князь.
     - Они обвели нас вокруг пальца. Гениальность сыщиков в этой игре отсутствует. Есть четкая информация. Возможно, что вышли на исполнителя в момент получения им задания. Может, чуть позже.
     - Почему они не предотвратили катастрофу?
     - На весах стоял престиж сыскарей и жизнь чиновника. Газетная шумиха стоит дороже чужой жизни.
     - Почему ты думаешь, что они вели стрелка?
     - Потому что он в течение нескольких дней отрабатывал маршрут отхода от точки до точки. Только в этом случае они могли знать схему исполнителя и выставить на линии ловушку. Публикация в газете доказывает, что никакой погони, как они хотят это обставить, не было. Взгляните на снимок. - Мопс постучал кривым пальцем по газете. - Подполковник хватает за горло убийцу, ворвавшись в машину с правой стороны, а не с левой, где находится руль. Снимок сделан с заднего сиденья. Репортер был ангажирован с самого начала и не за один день до событий. И наконец, отчет контролера, который подтверждает наши заключения. А вы почитайте статью. Неужели не понятно, чья рука водила пером по бумаге? Репортер - пустышка. Материал выполнен по заказу.
     - Ты так думаешь?
     - Конечно. Существуют законы видеоряда в уголовной хронике. Должна быть четкая последовательность: жертва - убийца - сыщик! Логическая цепочка событий. Сначала трагедия, затем виновник трагедии ив заключение торжество разума, справедливости, наказания, героизма, победа добра над злом и так далее.
     А мы видим последнюю фазу без первой. Это говорит о том, что репортер не видел жертву ни живой, ни мертвой. Материал лепился в спешке, и они не успели запросить снимки у экспертов из МВД, что было бы логичней. В итоге вся эта шумиха получилась смазанной и неубедительной. А главное, что они упустили или, лучше сказать, нарушили самое важное и задачу: поимка преступника - это будни.
     Предупреждение преступления - это подвиг!
     - А ты часом не внук железного Феликса?
     - Нет, но двенадцать лет в уголовке - хорошая школа.
     - Ах да, ты у нас из бывших.
     - Все мы из бывших, Игорь Николаич.
     - Мы можем допросить репортера?
     - Нет смысла. Он пустое место. И потом, такие писаки используют псевдонимы. Не вижу смысла тратить время на его поиски.
     - Кого завалили?
     - Сомова. Низшая каста, "подъездник". К делу привлекли Худякова, но я его вовремя снял, если помните. Убит чиновник из Министерства путей сообщения, некий Феоктистов. Он жил тихо, телохранителями не прикрывался, сопротивление оказать был неспособен, стар, тяжеловат, соблюдал режим, точно по часам приезжал домой на обед. Работа для первоклашек. Я поставил Сомова.
     Незначительная потеря. На счету четыре задания подобной сложности.
     - Ладно, забудем о нем.
     Князь вынул из стола знакомую папку и раскрыл ее. В центре лежал голубой заклеенный конверт без надписи. Мопс постоянно получал такие конверты, где находились данные на очередную жертву. Обычно Князь не вскрывал их и не интересовался, кому в ближайшее время будут копать могилу, но на этот раз он повел себя странно - захлопнул папку и вновь бросил ее в стол.
     - На носу у нас дело, требующее большего внимания, чем предыдущее.
     Запоминай, Мопс. Клиент живет на Пятой Парковой. Место тихое, но он использует охрану. Операцию назначишь на восемь тридцать утра, когда он выходит из дома.
     Дом номер семь, пятый этаж, квартира справа. Кирпичный пятиэтажный дом. Все они там как братья. Лифта нет. Исполнителю надо сработать так, чтобы он сумел выйти из подъезда и не наткнуться на охрану. Используй Худякова, он, по твоим словам, парень опытный. Пусть несколько дней посмотрит за клиентом и его окружением, но на следующей неделе операция должна быть завершена.
     - Задание принято. - Поведение шефа показалось Мопсу странным. Не заподозрил ли он его в провале? - Ну а что вы думаете о предыдущих неудачах?
     Какие меры предполагаете принять?
     Князь ответил уклончиво.
     - Я хочу поговорить с Хлыстом. Возможно, он даст определенные директивы. Есть вещи, которые я не хотел бы делать без согласования с руководством. А пока будем работать в прежнем режиме.
     Князь взял чашку с остывшим кофе и откинулся на спинку кресла.

***

     Тем же утром Фил просматривал ту же газету Но в статье о героизме подполковника Ефимова усматривал совершенно другой смысл. Его не интересовал милиционер и не беспокоил убийца. Он думал о жертве. Погибший от руки насильника Феоктистов был тем самым партнером Шевцова, который внес третью долю за Издателя. Теперь инициатор подпольной фирмы ушел в мир иной. Кто его туда послал? Шевцов? Или, может быть, Велихов? Ведь это Велихов должен возвращать ему вложенные за него деньги. Феоктистов вложил две доли, разработал план действий и умер. Точнее, погиб. Мавр сделал свое дело, мавр может умереть.
     Велихов? А может быть, сговор? Шевцов и Велихов. Нет, слишком сложно. Они враги, а не заговорщики. Кто из них будет следующим? Фила смущал только один факт, говоривший в пользу сговора. Трупы с территории дачи Велихова вывозила машина "Ветеринарная помощь на дому". А этот "уазик" принадлежит людям Шевцова.
     Вот тут и думай!

***

     Генерал Боровский купил бутылку водки в палатке по дороге на кладбище. Ефимов приехал чуть раньше и заглянул на рынок, где подобрал скромный букетик из белых гвоздик. Встретились они возле надгробия капитану милиции Ушакову. По выработанной традиции перед деловым разговором стражи закона помянули усопшего оперативника и, проглотив по бутерброду, начали совещание.
     - Что скажете о проделанной работе, Денис Спиридоныч?
     - Ты как ребенок, Ефимов. Тебя только пулеметной лентой вокруг торса обтянуть и на съемки очередной серии "Неуловимых мстителей" отправить.
     Серьезную операцию превращаешь в фарс.
     - Извините, товарищ генерал, но тут я с вами не согласен. Одно дело, когда мы работаем, а другое дело, когда мы пускаем пыль в глаза Хлысту.
     Вы думаете, я такой дурачок и не понимаю, что делаю? Мне нужно, чтобы Хлыст понимал, что за моей спиной стоит сила, а не кучка оперов из райотдела. Он должен понять, что я могу действовать бесконтрольно и мне все спустят с рук.
     Прежде чем выработать тактику, я побывал в кабинете Хлыста, и я кое-что смыслю в психологии - четверть века в следственных органах. Хлыст должен понимать, что имеет дело не с примитивным ментом, а с сильным врагом. Только тогда он захочет мира и пойдет на компромиссы и уступки. Надо помнить, что мы не имеем против Хлыста ни одной зацепки и шантажом его не задавишь. Он честный, богатый и влиятельный бизнесмен, исправно платящий налоги в казну. Против такого на бульдозере не попрешь!
     - Твои потуги мне понятны, Гриша. Красиво излагаешь, и я не берусь с тобой спорить по части выработанной стратегии. Тут карты в твоих руках. Но надо помнить, что ты не частный детектив из американского триллера, а работник милиции. В министерстве спрашивают: каким образом сотрудник районного отделения милиции узнал о готовящемся покушении на жизнь человека? Каким образом информация залегендированного агента из отдела по борьбе с наркобизнесом попала к милиционеру среднего звена из городской службы? Ведь сообщение о покушении на Феоктистова пришло из казино в министерство, а не в твой вонючий райотдел. Твой спектакль обсуждался на самом верху Я не удивлюсь, если тебя вызовут в управление и потребуют отчета. Каким образом ты вышел на киллера? На этот вопрос у тебя нет ответа. И если они копнут глубже, то узнают, что все сведения о предстоящих терактах ложатся ко мне на стол, а я не даю им хода, и в итоге гибнут люди. В воздухе пахнет жареным. Как ты оправдаешься? Или скажешь, что генерал Боровский затеял крупную игру с картелем киллеров? Мол, Боровский решил перетянуть одеяло на себя и хочет сам стать главным ликвидатором Москвы, а потом и всей страны? И запомни: на данный момент у тебя может быть только одно оправдание - анонимка! Ты получил записку с предупреждением о готовящемся покушении на человека. Времени не оставалось, и ты действовал на свой страх и риск. Анонимку проверить невозможно, даже если тебе не поверят. Из-за подобных выкрутасов мы можем завалить агента, а он нам еще пригодится.
     - Может быть, мне самому выйти на агента?
     - У меня нет оснований требовать от другого ведомства имена их сотрудников, работающих под особым прикрытием. И ты не пытайся этого делать, даже если влезешь в клан Хлыста. Сегодня поступила новая информация. Я еще с ней не знаком, но меня предупредили, что есть сигнал. Но тебе не следует играть в эту игру. А для тебя пришел другой сигнал. Ты помнишь о нашем разговоре?
     У Ефимова заблестели глаза.
     - Помню и готов приступить к работе в любую минуту.
     - Будь осторожен. Заказчик слишком скуп на сведения о своих врагах, но хорошо и грамотно планирует действия исполнителя. Это облегчает твою работу. Имени мента я не знаю, но у него "Мерседес-320", голубой металлик.
     Машина стоит в боксе номер тридцать два в гараже высотного здания на Котельнической набережной. Ты наверняка знаешь этот двор и гараж. Клиент живет в этом доме. В девять утра он выезжает из гаража и едет на Октябрьскую площадь.
     В девять тридцать начинается его рабочий день. На этом все. Заказчик считает, что этот отрезок времени самый удобный. Не будем с ним спорить. Ни шофера, ни телохранителей клиент не имеет.
     - А может быть, подъезд? Проверенный вариант.
     - Дело твое. Но ты не знаешь его в лицо и даже не знаешь номера квартиры. Короче говоря, это твои заморочки.
     - Странный заказчик.
     - Кто платит, тот и музыку заказывает. Давай-ка выпьем в память о капитане Ушакове, земля ему пухом. Наверняка был достойный мужик! Жаль, что до этих поганых времен не дожил, когда все черви из земли вылезли.
     На гранитной плите можно было прочитать, что капитан Ушаков погиб в 1977 году от бандитской пули, выполняя свой долг.
     - Мой ровесник, - глухо сказал Ефимов. - Спи спокойно, капитан Ушаков. Мы отомстим за тебя. Ты только не осуждай нас. Новое время - другие методы. Был бы результат!
     Выпили. Генерал снял папаху и молча уставился на холодный, засыпанный снегом камень.

***

     Казино "Орион" начинало свою работу в семь часов вечера, и Кот не торопился. К пяти часам он подъехал к дешевому ресторанчику, где в подвале, рядом с раздевалкой, располагался недорогой бар с недорогими шлюхами. В полумраке прокуренного узкого помещения стеной стоял дым. Стойка по левую сторону, столики по правую. На высоких табуретах сидели высокие девочки с длинными ногами и короткими юбками, демонстрируя входившим разноцветные трусики. На появление Кота они не реагировали. Сексуальный самец не снимает телок в чужих барах, у него есть свой гарем. Эти девочки видели мужчин насквозь и знали, кто из них сколько платит.
     В углу полутемного помещения за столиком сидел полноватый молодой человек в очках и пил пиво. Дорогой костюм, галстук, ботинки - все говорило о состоятельности милого толстячка, но несколько бесплодных попыток охладили пыл местных жриц любви. Когда к толстяку подошел тип, похожий на сутенера, и уселся рядом, девушки решили, что этот клиент не по женской части, и уткнулись носом в свои коктейли.
     - Опаздываете, господин Кошкин.
     - Дела, господин Кузьмов, дела.
     - Без фамилий.
     - Взаимно.
     - Где деньги?
     - У вас под ногами.
     Кузьмов заглянул под столик. Рядом с его вишневым дипломатом стоял точно такой же.
     - Хорошо, Котик. А теперь выслушай неприятную новость. В портфеле ты недосчитаешься товара на десять процентов. С сегодняшнего дня он подорожал.
     Красивое лицо Кота скривилось в гримасе.
     - Ты что, Кузя, спятил? За такие шутки...
     - Заткнись. Шлюх своих пугай.
     - Ты решил, что меня так просто кинуть?
     - Просто, Кот. Ты мной просчитан и пересчитан. Я тебя не боюсь. На прошлой неделе ты поднял цену для своей клиентуры. Теперь ты получаешь ответный упреждающий удар.
     - Идиот! Шпионов подсылаешь?
     - Наркоманы - народ ненадежный, за четверть дозы мать родную зарежут.
     - Пойми, Кузя, я же не хозяин и цены не я поднимаю. Ребятки, которые стоят за моей спиной, родились без чувства юмора, голову свинтят, а потом извинятся. Они Хлыста за человека не считают. Тут дело может плохо кончиться.
     - Для тебя, но не для меня. Я монополист. У меня лучший товар в Москве. Если меня уберут, то будете клянчить у азиков туфту по той же цене.
     Меня нельзя уничтожить. Со мной можно договориться, но только на моих условиях.
     Я не ношу оружия и не трачу денег на охрану. Молись на меня, Кот. Пока я живу, и ты еще дышишь.
     - Но кого-то ты боишься, Кузя?
     - Нет.
     - А для кого я тебе доставал взрывчатку? Забыл? Или ты сам решил сейф в Центральном банке вскрыть. Пять бомб последнего образца. Ты думаешь, мне легко было убедить хозяев, чтобы они дали тебе то, что сами используют в самом крайнем случае?! А ты им такую оплеуху в благодарность! Опомнись, Кузя.
     - Я все сказал, господин Кошкин. Через два дня принесешь сюда деньги и получишь недостающие десять процентов. Только так и не иначе. А про бомбы тебе лучше забыть, как я о них забыл.
     Кузьмов взял из-под стола портфель и вышел из бара. Кот почувствовал, что фортуна поворачивается к нему спиной. Десять процентов с оборота - это огромные деньги, и их придется отдать.

***

     Хлыст закинул ноги на стеклянную крышку стола и сказал торчащей в двери курчавой голове:
     - Пусть зайдет. И найди мне Глухаря.
     - Лады, босс.
     Голова исчезла, и дверь распахнулась. На пороге возникла щуплая фигурка Колюни. Он снял драповое в елочку пальтишко и, повесив его на вешалку, прошел к столу.
     - Рад тебя видеть, Колюня. Что нового? Хочешь мороженого?
     - Не откажусь, если есть клубничное. - Хлыст снял трубку внутреннего телефона и дал распоряжение для повара.
     - Ничего особенного не произошло. Фотографии беглецов завтра будут у меня. Здесь можно не беспокоиться, я держу руку на пульсе. Хрящ тоскует, сидя на нарах.
     - Я надеюсь, ты понимаешь важность этого дела?
     - Конечно.
     В кабинет постучали, и вошла официантка с серебряным подносом, на котором стояла хрустальная вазочка с лакомством. Очаровательная куколка в едва заметной юбочке продефилировала к столу и, оставив поднос, направилась к двери, жонглируя округлыми бедрами. Хлыст не отрывал взгляда от изящных конечностей в черных чулках со стрелками, в то время как его гость вцепился в хрустальную ножку вазочки и пожирал глазами тертый шоколад и вишню, уложенную на розовых шариках. "Может быть, парень болен? Импотент или..? - думал Хлыст, глядя на сластену. - Молодой, грамотный, и ни разу не заглядывал в наш бордель. А там есть на что посмотреть, и денег с него не взяли бы. У турецкого султана нет такого выбора. Кот собирал девок со всего бывшего Союза. Некоторые до сих пор числятся в розыске. И свежатина есть, а этот носом не ведет!"
     Причмокивая от наслаждения, Колюня продолжал:
     - Положение таково, Яков Леонидыч, что вам пора резко встряхнуть руководимое вами предприятие. Вы меня извините, но ваш контроль над некоторыми звеньями снизился, и машину понесло вразнос. Мои

подозрения подтвердились. Кот реализует наркотики прямо у вас на глазах. Я знаю схему, по которой он работает. Трогать его не нужно. За ним надо наблюдать. Задача номер один: установить поставщика. Задача номер два: узнать, есть ли у Кота хозяин или он работает на свой страх и риск. Второе менее вероятно. Кот имеет хорошие деньги от казино и борделя. Вряд ли он рискнул бы самостоятельно взять на себя распространение марафета без влиятельного прикрытия.
     - Сволочь! - проскрипел зубами Хлыст. - Я эту мразь из помойки вытащил, одел его, обул, человеком сделал.
     - Не горячитесь, Яков Леонидыч. Это не рак, и метастазы еще не дали свои корни. Это язва в запущенном состоянии. Нужна диета, и она затянется, но выжигать ее не следует. Надо знать окружение Кота и его ходы. Сам Кот - обычный трус, и в итоге вы его отправите туда, где подобрали. Проверкой займетесь без отлагательств.
     - Хорошо. Но у меня не одна язва.
     Хлыст достал газету из ящика письменного стола и бросил ее на стол.
     - Ты это видел?
     - Конечно. Могу сказать, что Князь не оправдал наших надежд.
     Второй провал в течение месяца. Люди уйдут от него. Никто не хочет ходить под топором.
     - Нельзя все валить на Князя.
     - Вот так же вы защищаете себя. Потому что у вас перед глазами маячит Кот, а вы не видите, как он манипулирует руками. Так же не видит Князь, как под его носом разгуливает стукач и отбивает телеграммы на Петровку.
     - А может, этот хмырь что-то пронюхал? Сам?
     Хлыст ткнул пальцем в снимок Ефимова на первой полосе газеты.
     - Он сам об этом скажет. Клоун! Ишь, как выкобенивается. Знать бы, чего он добивается. Юлой крутится и делает кульбиты, но цель не ясна. Одна пыль стоит столбом. Блефует? Хватает шестерок и палит из всех орудий, будто победил преступность в стране. Никакой логики. Если Князь возьмет стукача, то блеф лопнет сам собой. Подполковник шарит в мутной воде. Раков ищет. Хватает головастиков и кричит: "Поймал!" Будьте с ним повнимательнее. Не все те враги, кто по другую сторону баррикад стоит. Может, и он вам сгодится. А почему нет?
     Этот мент имеет крышу над головой. Дайте ему высказаться. У вас и без того мало своих людей. Лишний не помешает.
     - А не проще купить этого мента?
     - Дорого запросит.
     - Поставить его к стенке?
     - А вот до разборок дело лучше не доводить. Москва - городок тихий, маленький, шума не любит. К тому же команда подполковника разборку устроит в казино. Они придут с автоматами, в бронежилетах, приведут с собой пару урок и здесь же их продырявят, а заодно от казино щепок не оставят. Мэр и население всегда поддержат милицию, а грязные игорные притоны будут клеймить во всех газетах. Мало того, Ефимов на погром приведет съемочную группу с телепередач "Человек и закон", "Совершенно секретно", "Ночной патруль", "Петровка, 38" и десяток репортеров, которые поместят снимки героя на первой полосе утренних газет. Даже если вы будете правы, то ни один суд вам не поможет. Когда власти держат невинного пять лет в тюрьме, а потом узнают, что он ни в чем не виноват, то его освобождают, но суд приговаривает его к пяти годам, которые он отсидел. Власти никогда не несут ответственности за свои преступления. Мы это уже проходили.
     - Я учту все твои пожелания, Колюня. Ну а теперь мне пора заняться игорным бизнесом.
     Колюня поставил пустую вазочку на поднос и встал. "Почему он не носит очки? - задал себе вопрос Хлыст. - Такие умники с физическими отклонениями обычно имеют большой размер головы и носят очки".
     - Резюме сказанному, Яков Леонидыч - бурчал Колюня, надевая пальто. - Наше тихое болото должно зарасти тиной. Кто попадает в него, тот пускает пузыри и исчезает, а вид болота не меняется. Мертвая тишина и покой.

***

     Глухарь дожидался за дверью, когда этот чертов студент сожрет свое мороженое и уберется. "Развел здесь ясли!" - ворчал главный силовик, прохаживаясь по ковру приемной. Как только дверь отворилась и Колюня вышел, Курчавый доложил хозяину о прибытии Глухаря.
     - Что случилось, Яша? Ты меня задергал.
     - Заткни пасть, дружок. Здесь говорю я. Пускай пену у себя в подвале. Выслушай задание. Твои люди должны взять под наблюдение Кота.
     - Кота? - удивился Глухарь.
     - Да. Я должен знать о каждом его шаге, о всех его связях. Кто, где, с кем, когда, зачем, почему, во сколько.
     - Брось, Яша. Кот всю братву знает. Мне что, сыщика нанимать? Он же хитер, зараза! Скользкий как уж, а моих быков за версту видно.
     - Твои проблемы. С этим все. Эшелон прибыл?
     - Рахман звонил с вокзала. Поезд в тупике, охрану я выслал. Рахман скоро будет здесь.
     - Как добрались?
     - Опять чурки налетали. Отмахались. Пара дырок в цистерне - все проблемы.
     - Прими его как надо. Этот человек делает большое дело. Отведи его в бордель, пусти к рулетке, если захочет. Короче говоря, не перечь. Из Китая путь долгий, человек устал, а пули над головой выспаться не дают.
     - Не мое это дело, Яша, но зря ты чужие ворота охраняешь. Мы с этого спирта ничего не имеем, а задницу свою подставляем по полной программе. В газетке читал? Вчера хлопнули одного железнодорожника в собственном подъезде.
     - Знаю. Не суй нос куда не надо. Откусят!
     - Поинтересуйся покойничком. Большая шишка. Восточные ветки и перемычки под ним ходили.
     - Замри, Глухарь! Чиновники как шашки. Их жрут сотнями, но меньше их не становится. Не наше это дело.

***

     В адресном бюро ответили, что Василий Васильевич Кузьмов вовсе в Москве не проживает. Белый получил удар ниже пояса, и опять от Кузьмова. По его расчетам, трусливый шакал не имел шанса скрыться. Однако после смерти отца никто о Кузе ничего не слыхал. В каждой точке, где был шанс встретить старого дружка, беглому убийце показывали на дверь.
     Они стояли на улице как два истукана, и снежные хлопья утяжеляли их шапки.
     - Бывает и так, паломник. Лихо преодолели дистанцию с препятствиями, а на финишной прямой споткнулись.
     - Так не бывает. Должны быть общие каналы и знакомые. Спросить надо.
     - В лоб действовать нельзя. Рекламная кампания по моему возвращению обойдет Москву в один момент. Если Кузя лег в ил, то он обо мне узнает раньше, чем я о нем. Тогда мы его не достанем. Сейчас мы в лучшем положении. Все знают, что меня в зоне замочили, и он спокоен. Если он скрывается, то не от меня.
     - А ты уверен, что он в Москве?
     - Из Москвы он может уйти на кладбище или в зону. Другого пути нет. Здесь золотая жила, и ключ только у него.
     - Может, пришили. Он стоит того.
     - Хитер. Не так легко его на шампур нанизать. Он на опасность нюх имеет и опережает противника. Кто-то спугнул его восемь лет назад, и он одним ударом от двух дружков избавился. Классический трюк! И как только у него ума хватило?! Попробуем пойти обходным путем. Все медики знают, что делается в их клане. Поедем в Склиф, там многое услышать можно. Главный разносчик сплетен медиков - это морг. Все мы через него проходим.
     Спустя двадцать минут Чижов закрывал нос шарфом и морщился от кошмарных запахов. Он шел следом за Белым и то и дело натыкался на голые синие ноги с номерками, висевшими, как брелки на веревочке.
     Белый воспрянул духом, узнав от санитара, что старик Данилыч жив и пьет чай в своей каморке. Морг не лучшее место для общения, но для Данилыча это место оставалось его работой, он провел здесь большую часть жизни и не считал свое ремесло хуже других. Каждый второй врач в Москве знал старика и прошел через его школу. Он учил студентов потрошить покойников и ставить диагнозы.
     Старого патологоанатома нашли в его подвальном кабинете, где прямо над головой нависали вентиляционные коробы, коммуникационные трубы, вентили всех диаметров и размеров. Пол и потолок, выложенные кафелем, давно пожелтели, а железные Шкафы со склянками поржавели. Здесь не приходилось говорить об уюте, но широкая улыбка старика сделала тусклую нору светлее и веселее.
     - Бог ты мой! Вот таких гостей я не ждал. Сереженька Белый! Самый способный студент профессора Качалова. Курс шалопаев и бездельников, приученных козырять мамиными и папиными фамилиями в качестве иммунитета от вылета из учебного заведения.
     - Ну и память у тебя, Данилыч!
     Белый толкнул Чижова в сторону табуретки и уселся сам, продолжая трясти руку хозяина апартаментов.
     - Ходили слухи, будто тебя отправили в казенный дом. Я не верил, но когда ты перестал ко мне ходить, пришлось задуматься.
     - Брось, Данилыч. Все ты знаешь.
     - Нет, не знаю. Я же не поверю в то, что ты Женьку Симакова из нагана застрелил в его же доме.
     Данилыч скрипнул стулом, откинув назад грузное тело.
     - Я не стрелял, Данилыч.
     - А я не сомневаюсь. Лидка Симакова все испортила.
     - Лидия Петровна? Мать?
     - Конечно. Она в шоке находилась. Женьку-то к нам привезли. Я ждал указаний, а ей вожжа под хвост попала: "Не дам вскрывать!" И все тут. Милиция тоже молчит. Даже акта экспертизы не потребовали. Короче говоря, похоронили без вскрытия. Я и акт не успел составить. А я еще тогда сказал, что зря Белого взяли. Он не стрелял.
     - Ты видел ранение, Данилыч?
     - А то как же. Порохом волосы сожгло. Стреляли под углом в двадцать градусов, точно сказать не берусь, но стреляли снизу. А ты на голову его выше. При вытянутой руке твоя пуля шла бы по прямой, как в тире.
     - Понял, Данилыч, но убийца мог сидеть.
     - Не мог. Две на то причины имеются. Женьку убили в коридоре у телефона. Там нет ни одного стула, а телефон висячий. Коридорчик больно узкий.
     И с бедра убийца не стрелял. Я уже сказал, голову обожгло ему. В упор стреляли, а значит, с вытянутой руки. То ли он звонил кому-то, то ли собирался звонить.
     - Мне он звонил. Под прицелом. Как только положил трубку, так в него и выстрелили. Говорил судорожно, заикаясь, будто телеграмму отбивал. Звал меня. Вот я и пришел.
     - Ну а теперь как?
     - Долго рассказывать. Потом как-нибудь. Ты вот что скажи. Ваську Кузьмова давно не видал?
     - Скользкий тип. Он теперь руководит аптечным управлением. Не то московским, не то областным. Импорт, экспорт, транзит. При всех властях эти люди ходили в категории неприкасаемых, как начальники телефонных узлов.
     - Лихо взлетел. На ракете таких высот не достигнешь в его-то возрасте. Трон по наследству достался?
     - Василий-старший имел три ордена Трудового Красного Знамени.
     Профессор, заслуженный человек с кристальным прошлым. Четыре года назад в его деле обнаружили темные пятна. До сих пор не верю в эти басни. Короче говоря, мужик свалился с тяжелым инфарктом. А Васька-младший в ординатуре пристроился, потом на кафедре остался, начальство подсиживал. В итоге трудно понять, кому такая идея пришла в голову, но сыночка решили посадить в папино кресло. Через месяц Кузьмов-старший скончался. Похоже, добили старика. Хоронили с почестями, как маршала, а пока болел, ни одна зараза с пакетом яблок не заглянула.
     - А где обосновался Кузя?
     - Черт его знает. Он даже на вечера выпускников не ходит. Всех от себя отшил. Ясное дело - шишка.
     - Скажи-ка, Данилыч, а про свое предположение, связанное с выстрелом, ты мог бы на бумаге изложить.
     - Думаешь, поможет?
     - Нет. Для очистки совести. Моей! А то я уже в себе стал сомневаться.
     - Могу. Но юридической силы такая бумага иметь не будет.
     - Понимаю.
     - Хорошо. Зайди через пару дней, а я обмозгую, как и что написать.
     - Спасибо, Данилыч.
     Старик проводил ребят и наблюдал, как они идут по аллее к выходу.
     Один долговязый, другой приземистый, ну прямо Пат и Паташон. Хотел он о многом спросить Сергея, но постеснялся. Какая-то боль затаилась в молодых глазах. Не решился старик теребить старые раны.
     Получив фотографии для паспорта, Белый и его напарник поехали в казино "Орион". Сама затея им не очень нравилась, но без документов не проживешь.
     Таксист не спрашивал адреса, а привез их на место, будто бывал здесь каждый день. Здание сверкало, как Лас-Вегас в кино. Иномарки облепили светящийся фонарь, как мотыльки.
     На карточке значился четвертый подъезд. Они нашли нужную дверь с другой стороны здания, где не мелькали неоновые огни, а горел красный фонарь над железной дверью и сбоку торчала кнопка звонка.
     Белый надавил на кнопку, и вскоре щелкнул засов. Дверь приоткрылась, и они увидели бритого мужика с серьгой в ухе. По ширине он не уступал двери. Перемалывая челюстями жвачку, он невнятно спросил:
     - Чего надо?
     Белый протянул визитную карточку.
     - Мы друзья Рахмана. Он нас ждет.
     Дверь открылась. Гостей обыскали у входа, и в сопровождении кожаных бритых мальчиков они спустились вниз. Вся обстановка и ее обитатели походили на съемочную площадку. Кирпичные стены лабиринта освещались торчащими в гнездах факелами. Отдельные помещения не имели дверей, а выглядели тупиками в катакомбах. Не зная точного маршрута, здесь нетрудно заблудиться. Белый обратил внимание на то, что они шли по зеленой ковровой дорожке и проходили мимо тех поворотов, где шли стыки с покрытиями другого цвета. Кожаная униформа, бритые головы, оловянные бляхи, грубые сапоги, факелы, закопченный кирпич - все вместе взятое могло произвести впечатление, если к этой игре относиться серьезно.
     Белый и Чижов вышли из тайги и, подобно волкам, уходили от охотников. Они не принимали ряженых за силу.
     Компания в десяток человек веселилась в кирпичной комнате с железной дверью. Среди пьющих не было людей в коже. Эти ребята имели те же лица, что часто попадаются в зоне. Белый тут же понял, в какую малину они попали. На столе были водка, капуста, грибы, "Беломор". Никаких излишеств и форса.
     Когда гостей ввели в помещение, шум затих. Рахман встал из-за стола и воскликнул:
     - Вот мои орлы! Молодцы, что пришли.
     - Кто это? - спросила хмурая личность, сидевшая рядом с Рахманом.
     - Мои друзья, Глухарь. Они Хана с коня срезали. Такие люди дорогого стоят. С армией не поладили. Обеспечь их корочками и пригрей на груди.
     Каждый из них кучи твоих фраеров стоит.
     - Посмотрим, - кивнул Глухарь. - Горбатый! - Из-за стола встал сутулый мужичок с колючими глазками. - Отправь одного к Князю, а второго в "похоронку". Там сегодня недобор. А вечером я подумаю, куда их пристроить.
     Горбатый вывел гостей в коридор и захлопнул железную дверь.
     - Ладно, кореша. Для начала каждый из вас по одному поручению выполнит, а когда вернетесь, поговорим.
     - Послушай, мужичок, - скрипнул зубами Чиж, - мы в вашу малину не суемся. Сделай нам ксивы, и разошлись.
     Белый протянул фотографии сутулому распорядителю. Тот криво усмехнулся и сунул снимки в карман.
     - На это уйдет два-три дня. А пока подле меня походите.
     Он достал пухлый конверт и ручку, надписал его и передал Белому.
     - Отвезешь в Сокольники. Москву знаешь?
     - Знаю.
     - У дома остановят, скажешь, что весточку несешь Князю от хозяина.
     Они пропустят. А ты, коротышка, поработаешь в "похоронке". В сегодняшней бригаде недочет. Приболел один мальчонка, заменишь его. - Горбатый повернулся к кожаному конвоиру. - Проводи коротышку к Няньке. Пора им в смену заступать.
     Впервые за последние дни Чижова и Белого разделили. Человек по кличке Нянька был чем-то похож на Чижова. Невысокий, широкоплечий, с быстрыми нетерпеливыми движениями.
     Он встретил новичка с безразличием.
     - Надолго тебя к нам? - спросил Нянька, выйдя из лабиринта на улицу.
     - Черт его знает.
     - Как звать?
     - Чиж.
     - Не могильное у тебя имя. Ничего, если в нашей бригаде оставят, то назовут Лопатой или Копалой, либо Ломом. Всем уборщикам дают имена инструментов.
     Они сели в старенький "жигуленок" и выехали на улицу - Ну а какие еще бригады есть?
     Нянька усмехнулся.
     - Я не знаю. Тут любопытным быстро рога обламывают.
     - А Глухарь кем командует?
     - Быками. Одни стреляют, другие копают, третьи деньги делят. А мы с тобой мусор убираем.
     - Хорошо бы в казино попасть.
     - Угу! И еще кучу зеленых выиграть. В казино избранные трудятся.
     Впрочем, каждый дворник метит в министры. Мне и здесь живется нормально. Я без амбиций. Деньги платят, а чего еще надо? Если попадешь в передрягу, то тебя откупят. Чужим не сдадут, но и свои похоронить могут, если много вопросов задавать будешь.
     Машина остановилась у въезда в автобусный парк. Сторож поднял шлагбаум и кивнул водителю.
     - А здесь мы что забыли? - спросил Чиж.
     - Наш катафалк.
     Их ждал старый потрепанный "уазик" с надписью вдоль борта "Ветеринарная помощь на дому". Рядом с водителем имелось второе сиденье, остальное пространство пустовало. В салоне машины пахло хвоей и гнилью.
     - И этот шарабан еще бегает? - удивился Чижов, усаживаясь в машину.
     - Не машина, а реликвия. Сам утверждать не берусь, но старожилы говорят, что катафалку больше десяти лет и его ни разу не останавливали.
     Заговоренный!
     Нянька сплюнул через левое плечо и включил двигатель. Машина проехала через Марьину рощу в Останкино и к девяти вечера подкатила к подъезду в полутемном дворе, где их поджидал какой-то ханыга в телогрейке и сбитых набок сапогах. Бросив окурок, он подошел к дверце водителя и оголил наполовину пустой рот.
     - В бригаде замена. Новичок?
     - Хватит болтать, Метла. Сколько?
     - Всего один. Хило работают. Упаковал как надо. Целлофанчик постелил и на два мешочка разделил. Интеллигентно и без грязи.
     - Тащи. Твоя работа.
     Нянька и не думал выходить из машины. Ханыга открыл задние дверцы и ушел в подъезд. Теперь Чиж увидел застеленный еловыми ветками пол салона.
     Через минуту на лапник упал первый мешок с чем-то мягким и тяжелым, следом упал второй. Дверцы захлопнулись.
     Ханыга что-то хотел сказать, но Нянька тронул машину с места.
     - А этого Метлой кличут? - спросил Чиж.
     - Слышал ведь. Аккуратный, гад. Ему бы в мясники идти, да не берут. Коровьи туши от его вида шарахаются.
     Нянька сунул папиросу в зубы и замолк. Машина, набирая скорость, шла в сторону Ярославского шоссе на выезд из Москвы.

***

     Белый хорошо знал город и легко ориентировался в любом районе. За восемь лет Москва не очень изменилась, вот только все русские названия сменились на иностранные. Магазины назывались шопами или супермаркетами, а по сути оставались тем же самым. Реклама на столбах, афиши и ни малейшей заинтересованности в усталых глазах прохожих.
     Старый, привычный плюшевый десант с мешками за плечами переоделся в кожу и волок за собой тележки с клетчатыми сумками. Невиданное количество нищих с вытянутыми руками и бескрайнее море автомобилей с неизвестными именами.
     Но Белому все нравилось. Он шел по указанному адресу, словно вырвался на прогулку после долгого постельного режима. Белый нашел нужный дом, будто приходил сюда ежедневно. У подъезда его остановили двое мужичков с широкими плечами и поинтересовались:
     - В гости идешь, дружок?
     - Угадали. Но не к вам. Конверт к Князю от хозяина несу.
     Пришлось показать послание. Курьера передали на попечение следующему охраннику, который поднял его на лифте к нужной квартире. Здесь у подоконника скучала парочка головорезов. Белого обыскали и только после всех формальностей позволили позвонить в дверь.
     В квартиру Белого впустил человек рангом выше своих собратьев, такое заключение сделал курьер, заметив след интеллекта, оставленный на его лице по странной случайности. В швейцаре чувствовалась военная выправка, как в породистом адъютанте из министерских кабинетов.
     Все двери комнат в богатой квартире оставались открытыми. Белому указали на помещение, где стеной стоял сигаретный дым.
     За столом сидел видный мужчина с красивым лицом, но мелкими чертами, будто видишь его с обратной стороны бинокля. В гостевом кресле устроился тип с бульдожьей рожей и мрачным взглядом исподлобья. Белому показалось, что мужик с собачьей мордой ходит с камнем за пазухой и удара от него можно ждать, как только станешь к нему спиной.
     Хозяин встал из-за стола и оказался ростом ниже среднего. Обман зрения. "Лучше бы оставался на месте", - подумал курьер.
     - У вас конверт? - спросил хозяин. Белый протянул депешу и получил взамен талон, похожий на железнодорожный билет.
     - Это подтверждение, - добавил хозяин, видя удивленный взгляд новичка. - Отдайте хозяину.
     Белый кивнул и сунул бумажку в карман.
     - Вот еще одна заявка, - сказал красивый бодрячок, передавая конверт бульдогомордому. - Уже вторая за сегодняшний день.
     - Руководство не терпит простоев, - ответил мужик, не отрывая взгляда от курьера, будто намеревался его укусить.
     Белый повернулся к двери, но не смог сделать ни одного шага. Она вошла с подносом в руках, с невозможными апельсиновыми волосами, с изумрудным взглядом, белой кожей и легкими, как у бабочки, движениями. Белый хотел зажмуриться. Такое явление в таком месте. Он не мог оторвать от девушки взгляда, а она даже не посмотрела в его сторону.
     Кто-то постучал его по плечу.
     - Тебе пора, паренек.
     За спиной появилась бульдожья рожа. Только на секунду душа Белого поднялась к облакам и тут же опустилась. Такой вспышки он еще не видели не знал, как назвать странное явление. Мелькнула и исчезла. Он взял себя в руки и направился к выходу.
     Он шел к метро и ничего не замечал вокруг себя. Странный призрак все еще стоял перед глазами, и ему в голову не приходило, что он видел живого человека. Но если такие женщины существуют на свете, то вряд ли они способны быть хорошими женами, рожать детей, любить других. Они как дорогое украшение, именная сабля с бриллиантами. Что-то очень ценное и престижное, которое требует ухода и созерцания, но не использования. На нее часами можно смотреть и не отрывать глаз.
     Белый улыбнулся. Как несправедлива природа. Почему уродов больше, чем красоты? Ну... Богу богово, а кесарю кесарево!

***

     "Уазик" с надписью "Ветеринарная помощь на дому" подкатил к воротам кладбища, и Нянька дважды нажал на клаксон.
     - Вот наша база. Тебе повезло, парень, сегодня одна ездка, а бывает, что за ночь не успеваем.
     - Я думал, мы на городскую свалку едем, а тут все по правилам.
     Сервис.
     - А как же. Нам еще ящик выдадут. После нас убирать нечего. Даже следов не остается. Машина - это пропуск, как удостоверение. Приедешь на другой - не пустят, а нас никто не запоминает. Что там ночью видно. Главное - заявка.
     - А если нежданчик?
     - Бывает. Это называется "казус в бочке". Но у них всегда есть пара ямок в запасе.
     Ворота медленно открылись. Нянька включил скорость и, въехав на территорию, свернул налево. Машина шла вдоль забора, освещая фарами белые памятники и черные кресты.
     На пути стояла избушка с освещенными окнами.
     - Здесь нас круглые сутки ждут.
     Нянька сказал правду Из сторожки вышли двое парней, один приблизился к машине.
     - Сколько? - крикнул он из темноты.
     - Один ящик, две лопаты.
     - Двести пятый участок.
     - Как скажешь.
     Мужики вытащили ящик, сверху которого лежали лопаты. Это был хорошо сколоченный гроб, но без скосов, в виде пенала. Чиж с напарником приняли реквизит и двинулись дальше. В конце аллеи, где кладбище перерастало в пустырь, было вырыто несколько могил. В каждом холмике песка торчала табличка с номером.
     Нянька затормозил у двести пятой ямы и вышел из машины. Мешки были положены в ящик, который с помощью веревок попал на дно могилы. Работа заняла пятнадцать минут и кончилась установкой таблички с номером у изголовья, по примеру других могил.
     Вытерев рукавом пот с лица. Чиж спросил:
     - Тут настоящих покойников хоронят?
     - А как же. У нас здесь не так много мест. Конечно, никто не ограничивает нашу контору, ничто не вечно.
     - Да, поди так похорони родственничка. Волокиты, денег и нервов угробишь больше, чем сама жизнь стоит. А тут тихо, мирно, без вопросов. Сейчас умер, через час похоронили. И ведь не торопились никуда, а дело сделали без особых усилий и затрат.
     - Ну не совсем так. Эти похороны дороже совминовских стоят. За отстрел плати, за уборку плати, за место в этой тишине платить очень много надо. Все кушать хотят, и всем молчать надо. Нам с тобой за каждую ходку по пятьсот баксов отстегивать приходится. Вот ты и прикинь.
     - По пять сотен?
     - А тебе не сказали?
     - Пока нет...
     - Теперь знай. А то кто бы тут работал?
     - Круто. Сколько же стрелки получают?
     - Чирик за выстрел. Не меньше.
     - Десять тысяч?
     - Конечно.
     - Знали бы те, кто в окопах с винтовками ползает. Там стреляют, чтобы выжить самому, а не убить кого-то.
     - А ты откуда знаешь?
     - Слыхал.
     Ни один из обитателей лабиринта не видел в простых заданиях, полученных Чижом и Белым, ничего особенного, но для исполнителей они стали чем-то значительным. Из монотонной зековской жизни они попали в какой-то сюрреалистический мир, где у людей вывернуто мышление наизнанку, где красота и смерть ничего не стоят, где потеряны чувства и хозяйничает демон.
     К двенадцати часам ночи Горбатый вновь встретился с новичками.
     - Добро, хлопцы. Ну а теперь трошки покалякаем. Жилье есть?
     Белый стоял у двери, а Чижов сидел на табурете. Беседа проходила в крохотной каморке размером с ванную комнату. Здесь, как и во всем подвале, стены и потолок были кирпичными, но вместо факела висела одинокая лампа с медным отражателем.
     - Машину водить умеете?
     - Обижаешь, начальничек! - хихикнул Чиж и изобразил руками, как он крутит рулевое колесо.
     - Права вам тоже будут, и машина ждет на стоянке. Работка у меня есть для вас, хлопцы. Деликатная. Хорошо сработаете, не только корочки получите, но и башли. Идем глянем.
     Горбатый пошел по красной ковровой дорожке, и через несколько проулков они выбрались к лифту. Кабина подняла их на первый этаж. Здесь находилась кухня ресторана, сновали в разные стороны полуголые официантки, вышибалы в смокингах ждали своего часа, кухарки носились с противнями и гремели посудой.
     Горбатый привел новичков в пустую комнату, похожую на небольшой кинозал. Все стены были увешаны цветными мониторами, и каждый квадратный сантиметр трех огромных игровых залов просматривался со всех сторон.
     - Через десять минут сюда заступит новая смена соглядатаев и казино встанет на

контроль, - зловеще бормотал Горбатый, будто изображал Кощея Бессмертного. - В этой конторе вас никто не знает и не должен знать. Взгляните на этого щеголя.
     Он ткнул пальцем в экран, где гарцевал слащавый красавчик перед полной дамой, увешанной побрякушками.
     - Его зовут Котом. Он главный администратор казино. Катается на "Вольво-840" черного цвета. Номер "Б 724 НА 77". Этот сосунок решил поработать на свой карман. Глухарь готов помочь вам, если вы, хлопцы, посмотрите за Котом.
     Нам нужны его связи. Все, без разбора. Как мы наткнемся на нужные, так дело будет закрыто. И вам хорошо, и нам.
     - А за "вольвой" я бегом бегать должен? - спросил Белый, глядя на монитор.
     Горбатый достал из жилетного кармана ключи и бросил Чижу.
     - Ваш драндулет ждет вас. А сейчас понаблюдайте за этим прохвостом, может, поймете, что к чему.
     Горбатый вышел из комнаты, оставив новичков одних.
     - Хорошо вляпались, - вздохнул Чиж. - Без паспортов обойдемся.
     Надо валить отсюда. Теперь у нас тачка есть и денег хватит на первое время.
     Пошли.
     Чижов дернулся к выходу, но Белый продолжал смотреть на экран.
     - Ты что, парень, ноги примерзли? Тайга-то позади. - Белый кивнул на монитор.
     - Сплошные сюрпризы. Ты знаешь, что может делать мент с его зарплатой в казино?
     Чиж приблизился к экрану.
     - Мент? Седой в сером костюме?
     - Он. Крестный мой, капитан Ефимов. Мольбу наконец услышал, на зов явился. Сытый, самодовольный, красивый. Жирует ублюдок!

***

     Примерно те же мысли застряли в голове Хлыста, когда он наблюдал за Ефимовым через окно своего кабинета.
     - Позвать? - переспросила курчавая голова, просунутая в дверную щель.
     - Позови. С каждым визитом разгульный мент мне новые сюрпризы преподносит. Послушаем, что он сегодня скажет.
     Ефимов не заставил себя долго ждать.
     - Чем-то я вам приглянулся, господин Корин. Вы решили сделать ритуалом мой заход в ваш кабинет. Выпишите пропуск и поставьте в дверях компостер.
     - Хорошая идея. Я рад, что наше заведение вам приглянулось. Опять получили премию?
     - Да, дела идут в гору, и нас государство стимулирует денежными вознаграждениями. Очень много развелось дилетантов, и они попадают в сети. Я убежден, что любая рискованная операция должна делаться профессионалами.
     - Вас опять куда-то заносит, подполковник. Похоже на навязчивую идею.
     - Я их ловлю, а вы с ними работаете. Сегодня мне везет больше.
     - А завтра?
     - А завтра я их буду брать пачками. И зря вы смотрите на меня свысока, Корин. Я не тот мент с соломой в голове, как вам напели.
     Ефимов указал на газету, забытую на журнальном столике.
     - Это же мелюзга. Я таких ковшом экскаватора могу загребать. Таких козлов в старые времена дворники ловили. Сейчас я вынужден на них свое время тратить.
     - Конечно. Не по вашим масштабам и возможностям.
     Ефимов прищурил глаза.
     - Не исключено, господин Корин, что завтра где-нибудь в центре грянет взрыв большой мощности и кто-то разлетится на куски. Возможно, что после таких событий ваш мозг просветлеет. И вот тогда вы вновь меня пригласите к себе. Только я не буду стоять в дверях, а выпью бокал шампанского, если мне понравится ваш тост. До встречи, Корин!
     Ефимов показал свой оскал и вышел. Хлыст сел в кресло и уставился на забытую газету с портретами пойманного киллера. Ефимов навязывает ему услуги, а почему он должен отказываться? Прав Колюня, таких надо превращать в союзников, а не дразнить в угоду боссам. В борьбе с Шевцовым даже подполковник может помочь, если у него режутся зубы.
     Ефимов может стать новой структурой, скрытой от глаз Шевцова.
     Хлыст чувствовал, как Шевцов сдавливает клешни на его шее. В любую секунду хребет не выдержит и треснет.

***

     Чиновник из московской прокуратуры смотрел на Сычева, как на таракана, попавшего ему в суп.
     - Сожалею, уважаемый... - Он глянул в удостоверение следователя и продолжил:
     - Уважаемый Алексей Денисович. Мы не имеем права отмечать ваше командировочное удостоверение и позволять вам проводить самостоятельную работу в столице.
     - Все мы ходим под одним Богом. Я готов включиться в работу вашей бригады, если она займется поиском беглецов. Россия - одна территория.
     - Зря вы ехали в Москву. Вы же грамотный человек и должны понимать, что прокуратура не занимается погонями и розыском. К тому же у нас нет в производстве дела на названных вами уголовников. Это - типичное дело для МВД. Вам надо было дать им телефонограмму, и все! Милиция объявила бы беглых во всесоюзный розыск.
     - Милиция существует, а всесоюзный розыск распался с истреблением Союза. Тут нельзя разводить волокиту и спихивать дело с одного ведомства на другое. Мы идем по горячим следам. Коней не меняют на переправе.
     - Не цепляйтесь к словам, Сычев. Вы не хуже меня понимаете, что выданные вам полномочия могут действовать в тайге среди медведей, а не в правовом столичном учреждении. У нас есть законы, уставы, инструкции, и мы обязаны им подчиняться.
     Сычев встал, взял со стола свои бумаги и вышел из кабинета. В коридоре у окна его ждал лейтенант Горелов, которому час назад дали тот же ответ на Петровке.
     - Ну что, Алексей Денисыч?
     - Ничего. Мы им не нравимся. Я слишком стар, ты слишком молод. Не пришлись мы ко двору, Палыч. Займемся частным сыском, провались они все пропадом!
     Горелов опешил. Такой деликатный дяденька, и вдруг такие выражения.
     - А за жабры не возьмут?
     - Возьмут. Я так думаю, что тебе надо двигать домой, Палыч. У нас с тобой даже денег нет, и командировку никто оплачивать не будет. Ты думаешь, мы за пару дней в Москве свою работу выполним? Как бы не так.
     - Два дня мы сюда пилили, два дня по тайге шныряли, на след вышли, жизнью рисковали, а теперь домой? Мы же точно знаем, что они здесь. Вы же выяснили, где мать Белого похоронили, мы на кладбище ездили, на могиле целая охапка белых роз лежит. С неба такие цветы одинокой старушке никто не пошлет.
     Она сама уже на небе. Белый был на кладбище. Факт.
     - А дальше? Какие еще есть следы?
     - Сами сказали, работать надо. Черт с ними, с деньгами. Несколько дней на вокзале переспать можно!
     Ну что Сычев мог ответить сероглазому мальчишке с разбросанными по щекам веснушками? Что он должен сказать старому служаке Петухову? Вернуться домой как побитый пес, чтобы принять поздравления с уходом на пенсию?
     - Ладно, Палыч. Деньги я достану. У меня в Москве остались кореша...
     - Это точно! И много тебе надо? - Резкий громогласный баритон как гром прозвучал за спиной спорщиков.
     Оба тут же обернулись. В двух шагах стоял высокий статный мужчина в синем генеральском мундире с огромной седой шевелюрой. Именно таким представлял себе Горелов положительного героя. Высокий, голубоглазый, мудрый и справедливый. Ну будто с экрана сошел. Лейтенант уже не сомневался в удаче.
     - Смотрю и не перестаю удивляться на старости лет. Мир перевернулся. Мальчишка, лейтенант, читает нотацию старому полковнику, а тот только зенками хлопает. Чудеса! Ну что, Леха, не признал?
     - Черт подери, Федька?..
     - Он самый. Вот уж не думал увидеть тебя!
     Старые приятели обнялись и долго хлопали друг друга по спинам и плечам. Сычев выглядел маленьким и невзрачным в объятиях московского начальника. Горелову стало обидно за земляка. Почему так?
     - Ты что это, Леха, в ходоки записался? - Генерал указал на кучу бумаг, которую держал в руках Сычев. - Что-то не заладилось, если речь о крыше над головой идет и о хлебе насущном?
     - Нет, Федя, все в порядке. Я вот с коллегой с периферии приехал.
     Отвык от казенных взглядов на некоторые вещи.
     - Ладно, знаю я тебя. Помню я вас, первых правдорубов. Любите вы против ветра... - генерал покосился на лейтенанта, - пи-пи делать. Не врубились в систему, службы не поняли. Ну ты докладывай, что случилось?
     - Не у меня. У Петухова. Помнишь?
     - Илья?
     - Ну да. Он уже дюжину лет колонией руководит. Двое мокрушников с оружием соскочили. Следы в Москву привели.
     - Чертовщина. Петух, который секретаря ЦК с бриллиантами брал, в ИТК гниет?
     - Ему несоответствие грозит. Уже второе. Надо выручать мужика.
     - Ладно, Леша, понял. Зайдем ко мне в кабинет. - О Горелове забыли. Лейтенант остался стоять у окна, наблюдая, как двое пожилых друзей пошли вдоль коридора. Огромная ручища генерала легла на узкое плечо сутуловатого следователя, словно орлиное крыло прикрыло слабых сородичей от хищного противника.
     В приемной, возле шкафа с документами, перебирала папки секретарша, прикрытая маской строгости. Заколотые на затылке волосы, ненужные очки с нулевой диоптрией, бесформенное серое платье скрывали под собой кокетливую молодую красотку с изящной фигуркой. Когда из секретарш делают уродин, то уже все знают, кроме самого "гримера", который наивно полагает, что одурачил всех своих сотрудников.
     - Лидия Петровна, - обратился к девушке начальник, - вызовите ко мне Корягина. И пусть посидит возле двери, пока я его не приглашу.
     - Хорошо, Федор Николаевич, - прожурчал тихий голосок. Мощная рука толкнула дубовую полированную дверь, и друзья вошли в кабинет, где можно было устроить зрительный зал, сцену и, по высоте потолка, бельэтаж и галерку.
     Федор Николаевич слыл оригиналом и хранил коньяк в нижней части напольных часов, под маятником. Он выудил бутылку из тайника и достал бумажные стаканчики. Дорогой напиток был разлит в дешевую тару, и хозяин кабинета коротко сказал:
     - За встречу! За старую гвардию!
     Закусили лимоном, еще выпили, сели на огромный кожаный диван, помолчали.
     - Черт знает, что они из страны сделали. Хожу по коридору и наблюдаю, как каждый день таблички на дверях меняют. То один сел, то другой.
     Делами не занимаются. Едва успевают их передавать из рук в руки. Работать некогда. Добро бы взяточников и лодырей снимали, ан нет! По спискам метут.
     Сегодня с "А" до "Е", а завтра с "Ж" до "М". Вызываю к себе Сидорова, а приходит Иванов. Того уже след простыл. - Генерал махнул рукой.
     - Ну а ты, Федор, не трясешься? Или панцирь из золотой звезды защищает? Я смотрю, ты ее уже не носишь.
     - Нынче ордена не в почете. Связи нужны. Но если бы не звездочка, то ходил бы я твоим замом по ловле сибирских волков. Сижу здесь как реликвия.
     Мебель. Работу не доверяют, но раз в неделю в президиум сажают, когда идет пресс-конференция или иностранцы приезжают. Ветеран! Экспонат! Фуфло, одним словом. Манекен в витрине для ношения мундира.
     - Печально слышать. А я-то обрадовался. Свой человек в большие начальники выбился. Жаль, не успели мы свое дело сделать, Федя.
     Генерал встал и, подойдя к столу, нажал кнопку селектора.
     - Пришел?
     - Здесь, Федор Николаевич.
     - Впусти.
     В дверь постучали, на пороге возникла неуклюжая фигура человека, с которым Сычев не сумел договориться.
     - Вот что, Корягин. Оформишь товарищу Сычеву командировку и выпишешь деньги. Корешок мы направим в Красноярскую прокуратуру. Убытки нам возместят. И закажи по моей линии хороший номер в гостинице "Украина". Как исполнишь, доложишь лично мне.
     Корягин молчал и дулся, как мыльный пузырь, краснея от каждого последующего слова. Задержись он еще на несколько минут, его лицо приобрело бы вид баклажана, но он успел уйти на стадии томата.
     - Круто ты с ним.
     - Главное, чтобы успел выполнить все до того, как донос на меня состряпает.
     - Врагов себе наживаешь?
     - У меня нет врагов. Не успевают ими стать. Что ты думаешь, этот шибздик здесь задержится? Нет. Скоро новая метла придет. Век скоростей. А жалеть не о чем.
     Генерал плеснул себе коньяка, выпил и, помолчав, спросил:
     - А что, побегушники твои в Москву на гастроли рванули?
     - Здешние они.
     - Есть наметки или в потемках блуждать будешь?
     - Молоды они еще. Биографией не обзавелись, так что круг поиска невелик.
     - С делами ознакомился?
     - Мне бы на следственные материалы взглянуть. В зоновских папках сплошная чехарда. При Ежове порядка больше было.
     - Кто вел дело?
     Сычев достал из кармана бумажку и зачитал данные, район, номер, год, имя следователя.
     - Хорошо. Это я улажу. Тебе подготовят необходимые материалы, а вечером позвони мне домой и доложи, как устроился. Ну а по поводу паренька твоего с дежурной по этажу договоришься. Там в каждом номере диваны стоят.
     - Спасибо, Федя. На такую роскошь я не рассчитывал.
     - Ерунда. Ты первый человек, который будет заслуженно пользоваться нашими привилегиями. Ты же работать приехал. Пока бюрократы доносами обменяются, ты уже дело сделаешь.
     Спустя час Сычев и его верный сателлит сидели в выделенной им комнате в районной прокуратуре, где им предоставили все архивные материалы по делу Сергея Белого. Дело состояло из четырех томов, и каждый листал выбранную им папку.
     - Вот что, Палыч, у тебя глаз свежий, ты лучше меня заметишь погрешности. Если есть сомнения, тут же излагай.
     - Есть. Второй раз я возвращаюсь к этому вопросу. Почему вы делаете ставку на Белого? Чижов тоже личность сильная. Он воспитан в жестких условиях к на поводу у других ходить не станет.
     - У меня нет готового решения, лейтенант. Но главное не в этом.
     Нам нужно понять причину, по которой они решились на скачок.
     - Но, глядя на дело Белого, трудно поверить, что он устроил побег.
     - Ты смотришь дело восьмилетней давности.
     - Однако для Белого срок в зоне - один день. Вся его жизнь - прошлое. А прошлое затуманено. Белый совершил убийство и был взят на месте преступления. У него найдено оружие, которым убили жертву. Тут все понятно.
     Предварительное следствие вел следователь из районного отделения милиции.
     Странно, если речь идет об убийстве.
     - Зацепка интересная. В некоторых случаях такое бывает. Убийца подписал признание, и дело не передали в прокуратуру. Оно ушло в суд и считалось законченным. Меня не это смущает. В деле отсутствуют свидетели.
     Ровная линия без изъянов и погрешностей. Эпизод первый. Внимание. К патрульной машине подбежал неизвестный и заявил, что слышал несколько выстрелов. Бригада из трех милиционеров бросилась к месту происшествия и без особого труда схватила убийцу при полном параде с трупом на руках. Пробел номер один.
     Свидетель слышал выстрелы. В доме произведен один выстрел, который оказался смертельным. Второй пробел. Чего ждал Белый? Судя по всему, он наделал много шума и должен уходить. Требуется уточнение: где находился патруль и какое расстояние отделяло его от места преступления? Следующее уточнение: где тот свидетель, который слышал выстрелы, и почему его показания записаны со слов шофера милицейской машины? Таких свидетелей не отпускают. Третье. В доме что, живут глухонемые? Никто ничего не слышал. Ни одного заявления, ни одного очевидца. Опросов не проводилось. Наган - оружие шумное, глушителей к ним не делают, и никто его не находил. В деле упоминается о том, что убитый увлекался наркотиками, и это могло стать истинной причиной разборки. Но факты отсутствуют. В чем же истинная причина убийства? Если студент, мальчишка, любящий свою единственную мать, идет на убийство, то нужны очень веские причины.
     - А через восемь лет тот же человек без особых причин уходит в бега из колонии. Не одна ли тут причина? Нерешенный вопрос всей жизни.
     - Цицерон, а не Ватсон. Брось философствовать и смотри фактам в лицо.
     - Но фактов не хватает, Алексей Денисыч. Эксперты зафиксировали отпечатки пальцев убитого и убийцы. Но куда делись отпечатки матери убитого, которая вела хозяйство?
     - Любопытна история с оружием. По признанию Белого, наган принадлежал убитому. Они поругались, Белый вырвал оружие у своего приятеля и убил его. Случайно. Но пуля попала в затылок. Речь не идет о сопротивлении или самозащите. Стреляли с двух шагов, когда хозяин квартиры стоял спиной к убийце.
     Белого спасло мягкосердечное признание.
     - Или он кого-то прикрывал. - Сычев строго взглянул на помощника.
     - Очень опасное заявление, Палыч. Давай-ка в элементарщине разберемся.
     - Надо вызвать следователя, который наколбасил чепухи на четыре тома.
     - Конечно. Но чтобы не сидеть олухами и не выслушивать продолжение четырехтомника, необходимо иметь обойму точных и уже проверенных вопросов. - Сычев взглянул на папку с делом и продолжил:
     - Так вот, следователь Ефимов Г.М.
     - твой оппонент, а не помощник. Он единолично провел расследование от "А" до "Я" и ухитрился обойтись без единого свидетеля, не считая патруля.
     - А не зароемся ли мы в этой соломе, Алексей Денисыч? Белый и Чижов вооружены и приехали сюда по срочному делу. Отдыхать отправляются в Сочи, а не в Москву.
     - Отдых - дело дорогое. Может, у Белого закрома остались. Если верить намекам Ефимова, то ребята баловались наркотиками.
     - О чем вы, Алексей Денисыч?! Вы сами-то вспомните, какие деньги были семь лет назад? Если убийство не часть плана, то вряд ли он успел заготовить золотую кубышку на черный день.
     - Ну а почему мы не можем предположить спланированное убийство, если можем рассуждать о наркотиках и о том, что был в деле третий, которого Белый прикрывал? Иногда фантазии приводят к неожиданным решениям.
     - Тут есть одна деталь, о которой надо помнить. Белый не стал бы прикрывать убийцу - Скажите пожалуйста. Чем вы это мотивируете, мистер Пинкертон?
     - Он не оставил бы мать одну без помощи. Помните, подполковник Петухов говорил, что Белый сделал попытку побега, когда она умерла. А кладбище?
     Мы с вами утром видели живые розы. Сейчас зима. Если Белый пошел на убийство, то делал это сам и никого не прикрывал. Вот только трудно в это поверить.
     Студент выпускного курса медицинского института и умышленное хладнокровное убийство.
     - А выстрел в затылок?
     - Не уверен.
     - У, брат, куда тебя повело. Да так Белый у тебя совсем Белым станет. А в зоне его Черным, между прочим, прозвали. На факты опираться надо, Палыч.
     - Где же их взять спустя восемь лет?
     - А ты их искал? Нет. С этого и начнем. А то тебя в дебри заносит.
     Ну-ка найди адресок, где убийство совершено. - Горелов почесал рыжий затылок и тихо сказал:
     - Иногда фантазии приводят к неожиданным решениям. Ваши слова, Алексей Денисыч.

ГЛАВА V

     Ефимов считал, что опыт приходит в процессе работы, главное - цель и стремление к ее достижению. Он принял на ночь снотворное, чтобы заснуть, и в шесть утра чувствовал, как тяжелы его ноги и как шумит голова. Маленький просчет, но уже опыт.
     Домочадцы крепко спали, когда подполковник выпил кофе и ушел из дома. Он умел брать себя в руки, привык к самодисциплине и хорошо понимал поставленные перед собой задачи.
     В семь утра он поставил свою машину у ворот на набережной и не стал заезжать во двор. Здесь ночевало много дешевых и неприглядных авто, и старенькая "Волга" подполковника хорошо вписалась в общий ряд. Ефимов снял дубленку, под которой был надет комбинезон, открыл багажник, положил в него верхнюю одежду, а взамен вынул ящик с инструментами и телогрейку. Когда Ефимов проходил через арку во двор, он выглядел самым серым, невзрачным слесарем, которого никто никогда не вспомнит. Седые волосы он испачкал копиркой и временно превратился в брюнета. Синий грязный берет и очки завершали туалет.
     Во дворе было темно и пусто. В окнах многоместного гаража тускло горел дежурный свет. Ворота здесь не закрывались. Они были раздвинуты на ширину плеч среднего мужчины и скованы массивной цепью с висячим замком. Людей здесь не боялись, ценность имели только машины.
     Чем занимается сторож, Ефимов не знал, но когда приходил сюда на разведку, видел, как тот разговаривал по телефону. Аппарат стоит на столе в стеклянной будке, а будка расположена в десяти шагах от ворот, к тому же возле телефона горит настольная лампа, и если зайти внутрь, то все пространство за стеклом будет выглядеть черным полем. Ефимов достал из кармана сотовый телефон, который реквизировал при обыске, и набрал нужный номер. Когда он подошел к проходу, то услышал, как где-то тихо и глухо раздаются тягучие звонки. Когда в трубке послышался щелчок, Ефимов пригнулся и прошмыгнул в гараж. Он видел, как высокая сутуловатая фигура сторожа в меховой безрукавке пытается докричаться до абонента по ту сторону провода.
     Ефимов проскочил освещенный участок и углубился внутрь гаража. В помещении горела каждая пятая лампа. Машины тихо дремали в своих стойлах по обеим сторонам ангара, над которым расположился уютный скверик. Владельцы железных мустангов еще нежились под своими пуховыми одеялами, и Ефимов шел к своей цели, не опасаясь неожиданной встречи с лишним свидетелем.
     Нужная ему машина стояла на своем месте, чистая, блестящая, комфортабельная. Ефимов осмотрелся, лег на спину и, перебирая лопатками, прополз под низкий кузов. Бомба была примагничена к днищу машины и включена. На черном корпусе мигнула крошечная лампочка. Ефимов выполз наружу и сел на корточки. Все шло слишком легко и гладко, и подполковнику это не нравилось.
     Устроившись между машинами, он выжидал время. В восемь часов рассвело. В гараже выключили свет, значит, пришел сменщик ночного сторожа. Где-то заработал двигатель, ангар начал, просыпаться. В половине девятого по проходу началось активное движение, в гараже стоял гул работавших моторов, слышались мужские голоса. Ефимов поднялся в полный рост, взял ящик с инструментами и вышел в проход. Когда он добрался до ворот, то увидел, как сторож что-то доказывает уборщице, а та размахивает пустым ведром и кудахчет ему в ответ визгливым голоском.
     Ефимов ускорил шаг и вышел на улицу, словно был невидимкой. Такая беспечность окружающих его беспокоила. Но он понимал, что этим людям не о чем волноваться. За историю существования знаменитой высотки, кроме наглых цыган, никто не решался идти на грабежи и разбои. Местные обыватели привыкли к покою и тихому однообразию. К тому же в доме жили многие высокие чины из отставников бывшего НКВД.
     Ефимов пересек двор и зашел в дом напротив ворот. Кодовые замки были сломаны в большинстве подъездов, и никого такие мелочи не интересовали.
     Ефимов поднялся на четвертый этаж и разложил на подоконнике инструменты, изображая сантехника, которого интересует отопительная батарея.
     Стрелки приближались к девяти часам. Как хорошо иметь дело с пунктуальными людьми. Он смотрел в окно, наблюдая за каждым входившим в гараж мужчиной. Он не видел лица жертвы и понимал, что уже не увидит, если только его портрет не поместят в газетах.
     Этажом выше открылась дверь квартиры. Ефимов взял газовый ключ и пару раз ударил им по трубе. Но даже этим он не привлек к себе внимания, жилец уехал вниз на лифте.
     Ровно в девять подполковник достал из кармана черную коробочку, выдернул из нее антенну и перевел тумблер с "OFF" на "ON". На дистанционном управлении загорелся зеленый огонек, Ефимов положил палец на красную кнопку и не отрывал взгляда от гаражных ворот. Напряжение росло с невероятной силой.
     Руки занемели, сжимая черную коробку бульдожьей хваткой. В эту секунду он уже не мог отступить, даже если на него набросились бы оперативники. Все произошло в долю секунды. Из ворот выскочил темно-синий "мерседес", Ефимов нажал кнопку, и тут же раздался оглушительный взрыв. Где-то посыпались стекла. Подполковник бросился на пол и замер. В течение минуты он не в силах был пошевелиться, пачкая лицо о грязный кафель. Захлопали двери, заработал лифт, послышались крики, собиралась толпа, кто-то тащил шланг из гаража, включили воду. Несколько зевак попали под шальную струю воды.
     Ефимов сунул дистанционное управление под батарею, поднялся, взял свой чемоданчик и спустился. В сторону пожара он смотреть не мог, и он был единственным человеком, который выходил из арки, а не вбегал во двор.
     Ефимов торопился, через полчаса у него оперативка, которую он должен проводить сам, а ему необходимо успеть переодеться и вымыть голову.
     Ефимов не позволял себе опаздывать. Дисциплина есть дисциплина.

***

     Несколько лет назад прошла эпидемия убийств сотрудников Комитета госбезопасности. Ребята занимались крупными акулами в области валютных операций. Двоих офицеров убили через дверные глазки, и железная дверь не спасла. Пуля пробивала стекляшку, впивалась в глаз и выходила из затылка.
     Тогда еще наемные убийцы работали с чувством достоинства и не поджидали своих жертв в подъездах. Фил в то время еще работал в органах и очень хорошо помнил эту историю. Через глазок убивали тех, кто жил в квартире один, и никто другой не мог подойти к двери. Фил жил один. Самой большой его слабостью были женщины, но сами они к нему не приходили, он привозил их с собой и предпочитал проституток, с которыми нет возни. За деньги мелкие мотыльки делали все, что он хотел, а когда уставал, выставлял их за дверь. Ни цветов, ни красивых слов, ни лишних вопросов. Друзья, а точнее коллеги, звонили по телефону и договаривались о встрече в нейтральной зоне. Этим длинным вступлением мы хотим подчеркнуть лишь одну мысль: Фил никогда не подходил к двери и не открывал ее на настойчивые звонки. Те, кому он нужен, могут позвонить ему по телефону.
     Сегодня день строился неудачно. Он собрался идти в магазин и в тот момент, когда открыл дверь, увидел человека с протянутой к звонку рукой.
     Удивительная синхронность.
     В дальнейшем Фил пришел к выводу, что его ждали и, возможно, долго ждали. Человек знал, что звонить бесполезно.
     - Вы ко мне? - растерялся Фил.
     - Да, если вы Филипп Макарович Трошин.
     - А вы, позвольте, кто?
     Фил надавил каблуком на дверь, и замок щелкнул за его спиной. Они остались стоять на лестничной площадке.
     - Вы напрасно беспокоитесь, я не набиваюсь к вам в гости. Мы можем поговорить на улице. Если вы торопитесь, я вас провожу, у меня вагон времени.
     - Кто вы?
     - Капитан Данилов Иван Валерьянович.
     Мужчина предъявил удостоверение ФСБ, управление Алтайского края.
     Фил осмотрел неизвестного гостя. Высокий, коренастый, эдакий таежный медведь с обветренным, изрытым оспинами лицом. Бесцветные стальные глаза. Голова, нос, рот - все преувеличено и грубовато слеплено. От капитана пахло мужским одеколоном и свежим кремом для обуви.
     - Что вас привело ко мне? Какое-нибудь старое дело?
     - Что называть старым? Думаю, дело свежее.
     - Хорошо. Расскажете по дороге.
     Фил начал спускаться по лестнице. Он заметил, что кабины с лифтом на его этаже не было, а это значит, человек поднялся на этаж не в ту минуту, когда Фил вышел из квартиры. Трудно поверить, что кому-то взбредет в голову подниматься на шестой этаж пешком.
     - Странно. Мы с вами, очевидно, ровесники, Филипп Макарович, должны были в одно время заканчивать Академию КГБ, но я вас не помню. Я ведь тоже когда-то был москвичом.
     - Я не заканчивал Академию. У меня диплом Института международных отношений.
     - Но это прямой путь в разведку.
     - Тут были свои сложности. Впрочем, моя персона не предмет обсуждения. Вы же не журналист, а комитетчик. Выкладывайте.
     Они вышли из подъезда на улицу, и Фил с облегчением вздохнул.
     - Мы получили от вас задание.
     - От меня?
     - Конечно. Это вы давали запросы в Челябинск, Свердловск, Барнаул и Красноярск. Наша бригада приняла вашу заявку. Вас интересует некто Хрящ. Так?
     - Хватит вилять, капитан. Излагайте мысль четко и ясно.
     - Звучит как приказ. Но я еще капитан, а вы уже не майор. Ладно.
     Прелюдии в сторону. Мы проделали серьезную работу и узнали, что интересующий вас объект отбывает срок в ИТК-13 Красноярского края. Необходимые данные мы отправили вам по факсу и получили ответ такого содержания: "Как и каким образом возможно достать Хряща в колонии, выбить его из-за колючки и доставить в Москву в работоспособном состоянии?" И хочу вам напомнить о ваших рекомендациях об "утке" по поводу обмена долларов США в трехмесячный срок. Мы все сделали. И вы не можете этого не знать, так как получили наш факс. Вы очень внимательно следили за нашей операцией с газетной статьей, отправленной в зону, и жаждали крови! Все ваши запросы и указания остались в документах. Или у вас наступила внезапная амнезия? Операция по изъятию Хряща из зоны проходила в несколько этапов с подстраховкой. Скажу сразу: очень больших денег нам стоил план побега и сроки его осуществления. Операция, задуманная Хрящом, выглядела неординарно и дерзко. Трудно поверить, что план составлял стандартный уголовник. Одна из важных деталей состояла в том, что в тайге их ждал проводник. Один из вольнонаемных, бывший зек. Это звено в цепочке нам казалось самым слабым, и мы заменили урку на своего человека, который должен был направить Хряща в капкан.

     Облава в тайге себя не оправдывала. Пришлось бы Хряща тащить на себе до поселка сквозь непроходимый дремучий лес. Истинный капкан мы устроили в поселке. Надо сказать, что у нас имелись незначительные просчеты, но в целом операция выглядела убедительно и надежно. Но вот казус...
     - Ну хватит! - оборвал капитана Фил. - Все это бред! Послушайте, что я вам скажу. Вся эта суета меня не касается. Кто угодно, но только не мы с вами должны были встречаться. Вам никто такого задания не давал! Запрос - это не задание. Вы сами затеяли свою игру. Я вас первый раз вижу и слышу. Никаких переговоров я с вами не вел, людей не тревожил и контрактов не заключал. Это понятно?
     Лицо капитана покраснело.
     - Мне все понятно, а вам нет. Делаем раскладку для слишком умных.
     В гробу я видал эту Москву. Мне и в Сибири живется нормально. Но в тайге от рук бандитов погибает мой старый друг. Такой же майор, как вы, так же выставленный за дверь ни за что ни про что! Только вы живы, а он мертв и оставил двоих сирот семи и двенадцати лет на попечении безработной матери. Многие из нас сейчас по российским лесам с оружием в руках в поисках хлеба насущного бродят. Но есть люди, которые не способны на грязную работу и которым офицерская честь еще дорога. Саша Сизов взялся за вашу работу и считал ее полезной. За это нашей бригаде было обещано хорошее вознаграждение плюс оплата издержек и личных затрат. Во время операции Сизова убивают. Из колонии ушли другие бандиты. Хрящ перестраховался, либо был предупрежден, либо проверял тропу. Такой план дважды не сработает. Зеки ушли. Ниточка потянулась в Москву. Возможно, Хрящ выслал курьеров. Но мы это установим. Смерть своих друзей мы не прощаем. И работу начатую привыкли заканчивать. Теперь я заменил погибшего. Мне нужны дальнейшие инструкции. Я приезжаю в Москву, иду в ваш штаб по адресу, с которым мы вели переписку и обменивались факсами, а там мне говорят, что господин Трошин носа в свою контору не кажет около двух месяцев. И вообще ходят слухи, будто Трошин сам, в одиночку, занимается этим делом. Причина? Слишком большой куш лежит на кону. Чуть ли не три миллиона долларов!
     Фил вздрогнул. Эта фраза просвистела в воздухе, как свист кнута.
     - Зря вы так. Или вы и впрямь думаете, что, кроме вас, в контрразведке одни дураки работают?
     Фил остановился у подземного перехода и, резко обернувшись, спросил:
     - Чего вы хотите? Лекции я и сам читать умею.
     - Ничего. Я должен скорректировать задание и выполнить его. За работу нам полагается вознаграждение. Сказали "А", имейте мужество сказать "Б".
     У меня разработан канал, по которому я сам сумею вытащить Хряща из берлоги и доставлю его в Москву в любом виде.
     - Он мне не нужен, капитан. Хороша ложка к обеду. Хрящ знал, где лежат деньги, и в этом был смысл его поисков. Я не придумываю работу из головы, я выполняю задания заказчиков. Что касается дела Хряща, то заказчик нашел свои деньги при помощи других людей, а нам дал отбой. Работа не выполнена в отведенные сроки, и ни о каких гонорарах и речи быть не может. Вы со своей командой, мягко говоря, облажались. Мне жаль вашего кореша, но вы знали, на что идете. Пора привыкнуть, капитан, к опасности, риску и пулям.
     - Странно! Как с вами люди могли работать? Мне их жаль. Они ходят по лезвию бритвы.
     - Это все?
     - Хорошо, господин Трошин. Если от вас отказались наниматели, то я соглашусь с вашими доводами. Но если вы думаете, что капитаны глупее отставных майоров, то нашим дорожкам суждено еще раз перехлестнуться. Дорого вам эта встреча будет стоить.
     Сибиряк поправил бобровую шапку и направился к автобусной остановке.
     Фил сделал несколько кругов по бульвару и вернулся домой. Не снимая пальто, он рухнул на диван и, положив руки за голову, уставился в потолок.
     Это был хороший отрезвляющий душ. Пришло время подвести некоторые итоги. Результаты имели плачевный вид, и чаша весов склонялась к неудачам в большей степени, чем к удачам. Недооценка противника, не правильное распределение сил, ошибочные выводы всегда приводили к провалам. Большой удачей Фила, как он считал сам, был перехват Гнома, единственного человека, кроме Хряща, точно знавшего местонахождение тайника.
     Главным соперником в поисках денег оставался Хлыст, человек, проваливший задание Шевцова и попавший в немилость своего хозяина. Четыре вылазки в лес на лыжах в район возможных поисков с Гномом ни к чему не привели.
     Гном не способен опознать местность и найти нужные приметы. Придется ждать минимум два месяца, пока сойдет снег и лес обнажится. Два месяца очень большой срок, и его нужно прожить. Главная помеха - возвращение Хряща. Оно маловероятно, и теперь Фил в этом не сомневался.
     Фил был убежден, что люди Хлыста наблюдают за ним, и вел себя очень осторожно, но тут он получает главный удар с той стороны, от которой не ожидал опасностей. Появился еще один враг, которого нельзя сбрасывать со счетов. Это его сотрудники. Нужно иметь большой зуб на своего товарища по опасному делу, чтобы выложить залетному сибирскому медведю адресок с предосторожностями и инструкциями. Мальчики знают больше, чем нужно. Скорее всего, не Хлыст, а они вели за ним наблюдение. Ребята знают цифру "три миллиона", и это говорит о том, что они серьезно занимались вопросом. Они сказали о деньгах сибиряку, и это становится предупреждением Филу. Либо он должен принять их в дело, либо они сами вычеркнут его из списка претендентов.
     Один Фил против троих опытных сыскарей ничего не сделает, а тут еще Хлыст со своей бандой под ногами путается.
     Уцелеть в течение двух месяцев до предполагаемого отхода с добычей - значит считать себя умнее других. Выйти из воды сухим очень трудно. Но Фил решил, что два месяца ожидания могут сыграть и положительную роль. Никто не сможет додуматься, что Фил бездействует из-за того, что в лесу лежит снег.
     Необходимо выйти на свет и дать понять всем претендентам на сокровища, что Фил в этой игре не участвует. Забытая история.
     Но как же он мог бросить свою команду, два месяца не показывать носа, забыть о них и увлечься мнимым противником в лице Хлыста? Глупо и бездарно! То-то они ему даже не позвонили на прошлой неделе, когда у Фила был день рождения. А он радовался, что на водку тратиться не придется. Дурак!
     Фил вскочил и вышел из дома. Через тридцать минут он подъезжал к Котельнической набережной. Фил видел только один способ законсервировать ситуацию на сегодняшнем уровне. Нужна хорошая инъекция веселящего газа, нужно переставить локомотив на новые рельсы и увести соперников в другую сторону.
     Идеальный вариант - пуск локомотива под откос. Партизанщина. Примитивная партизанщина, прикрытая лопухом и мелкими цветочками.
     У высотки Фил вышел и сделал два телефонных звонка из автомата, оба удачных. Генерал Скворцов согласился его принять, а его команда согласилась прибыть в штаб к восемнадцати часам вечера. Пора поиграть в активность. Он чувствовал холодность в разговоре, но они согласились на встречу, а значит, решили, будто их предупреждение через сибиряка сработало. Отлично. Пусть считают себя победителями на первом этапе. Теперь важно убедить Скворцова в своей правоте. Никто в команде Фила не подозревал, что работу давал им старый генерал Скворцов. Принято было считать, что клиентов выискивал Фил. Теперь это обстоятельство сыграло плохую роль, но команда продолжала считать его лидером, а это важно.

***

     Скворцов любил тень, как папоротник. Он имел дела только с руководителями групп, но хорошо знал состав всей команды. У генерала не было любимчиков, он заботился обо всех офицерах, вышвырнутых из Комитета раньше времени. Человек, который начинал свою карьеру при Ежове, когда кругом были только враги, не мог кого-то любить. Времена изменились. Теперь хмурый старик имел свою личную картотеку, архив, компромат и груду уникальных документов.
     Начало коллекции положил секретный архив Берии, который Скворцов сумел вывезти с его дачи в день ареста своего шефа.
     Теперь бывший генерал имел большое доверие среди самых богатых и влиятельных людей страны. Это Скворцов сумел организовать свыше сорока оперативных групп, подобных команде Фила, и всех обеспечивал заработком. Старик принимал у себя одного из крупных коммерсантов или политиков, вникал в трудности щекотливого характера его дела и обещал помочь за определенное вознаграждение. Гонорар получали ребята из группы, которая занималась расследованием. Старику перепадало десять процентов за посредничество. Но любой посетитель не подозревал, что тут же попадал под "колпак" старика, и его карточка появлялась в море других бумажек с компроматами.
     Просьбы и работа были разными - от слежки за неверными женами до расследования убийств, когда трупы хоронили без гробов в лесу, а не на кладбище.
     Фил прошел пешком двести метров и свернул в арку. В тихом дворе сегодня было странное оживление. В углу возле гаражных ворот стоял обгоревший "мерседес". На мокром снегу валялись осколки стекол, группы дворовых старух судачили о чем-то, размахивали руками и заговорщически шептались.
     Фил не интересовался тайными историями, терактами, обгоревшими машинами и сплетнями. Он миновал кучку стекол и вошел в один из подъездов левого крыла здания.
     Без приглашения и предварительной договоренности здесь никого не принимали. Дверь открывал Герасим. Так хозяин звал своего немого слугу. Ходили слухи, будто Герасим, чье настоящее имя оставалось тайной, когда-то вел допросы в застенках Лубянки, и язык ему отрезали, чтобы не болтал лишнего. Здоровяк и вправду походил на тургеневского героя с тоскливым жалостливым взглядом и крутыми плечами.
     Герасим проводил Фила в кабинет. Генерал сидел у окна и читал какую-то бумагу из папки, которая лежала у него на коленях. Рядом на старинном резном столе стоял длинный узкий ящик с карточками, временно выдвинутый из дубового бюро. Любой архив спецслужб мог бы позавидовать коллекции бывшего генерала НКВД и КГБ. Любая бумажка из сотен тысяч, хранившихся здесь, имела гриф "совершенно секретно".
     Увидев Трошина, Скворцов улыбнулся и с гордостью школьника, получившего пятерку, сказал:
     - Вчера я сделал одного периферийного политикана крупной фигурой.
     И все лишь из-за того, что я отснял четыре бумажки из моей коллекции на ксероксе и передал копии в нужные руки. Когда эти листочки увидели в аппарате, вопрос был решен положительно. Политический шантаж делает одного человека королем, а короля червем. Сегодня нет смысла в дипломах и партийных билетах.
     Образование вышло из моды. Достаточно владеть нужной информацией, и вы из дворника превращаетесь в министра, а из министра идете в грузчики. Нет смысла в знаниях, таланте, уме, опыте. Все значительно проще. Одно слово, одна бумажка.
     Наше общество и его верхушка настолько криминальны и коррумпированы, что все стало доступным. Раньше роль фильтра играла партия. Сволочи! Но в стране был порядок. Сейчас настал час анархии и беспредела. При Сталине фокусы с тусовкой высоких персон мог делать только Сталин, а не Вольф Мессинг с его силой внушения. Сегодня главную роль играет нужная информация. Во всем. Ты остаешься жить только в том случае, если знаешь кто, где и когда намерен выстрелить тебе в спину. Возможность опередить соперника тебе дает информация. Да... Стрелять стали много и часто. Сегодня утром под моими окнами взорвали машину моего соседа. К счастью, парень остался живым. Повезло. Но как бы на это отреагировали власти десять лет назад?! В центре Москвы в пяти минутах ходьбы до Кремля!
     Генерал многозначительно вздохнул и, повернув голову к Трошину, спросил:
     - Нуте-с?
     Кустистые седые брови нависли над строгими черными глазами.
     Мужественное лицо, орлиный нос и пронизывающий взгляд. Фил не боялся старика, он знал его с детства. Его покойный отец дружил со Скворцовым, и их дачи находились рядом. Когда у Скворцова отнялись ноги, его дачу продали, и старик уже не выходил из своей квартиры.
     Сидя в кресле-каталке в темно-синей вельветовой куртке, которая облегала на сухопарой фигуре старика, как подогнанный мундир, Скворцов с любопытством разглядывал своего гостя, будто знал, что тот скажет, и желал быстрее убедиться в этом.
     - Нуте-с? - повторил он.
     - Наша команда на мели, Никанор Евдокимыч.
     - Вот тебе на! Это как же так? Я думал, вы в Сочах деньги прожигаете, а он говорит: "На мели!" Шевцов - это золотая жила, Я отдал тебе лучшего клиента.
     Звонкий старческий голос трещал в ушах гостя, как скрипучая дверь, которую трепал сквозняк.
     - Задание - ловушка. Оно невыполнимо. Шевцов дает ложную информацию, будто ему не нужны пропавшие деньги. Это задержало меня на сутки, что позволило грабителю выйти из зоны досягаемости и лечь на дно в сибирском остроге. Там нам его не достать.
     - Ты не успел его перехватить? С твоими, орлами?
     - Дело не в орлах. Кража была обычной инсценировкой. Люди Шевцова наняли урок и обчистили партнера Шевцова, и тот лишился возможности внести пай в общее дело. Шевцов выиграл позицию на доске и взял вожжи в свои руки.
     - Это не твое дело, Филя. Тебя не для того нанимали. Денег нет, нет гонорара и нет престижа. Получишь работу, но только придется с грязью повозиться. Проштрафился, теперь пеняй на себя.
     - Мы готовы на любую работу.
     - Увидим, на что вы готовы.
     Старик достал папиросу из коробки "Казбек", закурил и строго посмотрел на нерадивого ученика, который продолжал стоять в дверях и мять лисью шапку в руках.
     - Где-то в Москве работает лаборатория по изготовлению чистого героина и кокаина. Наркотик высочайшей пробы, а значит, делают его в заводских условиях. Судя по тому, что партии невелики и ходят по рукам в московском бомонде, можно предположить, что делает готовую продукцию очень незначительная бригада профессионалов. Самые дорогие клиенты пользуются этой кормушкой. Азики и хачики очень огорчены, что их товаром пользуются студенты и подростки, а не серьезные клиенты. Не та прибыль. Конкуренция. Наш клиент хочет выйти на лабораторию и предложить долевое участие. Это благородно!
     - Возможно. Но на кой черт лаборанту нужно благородство азика? Он очень хорошо живет без посторонней помощи.
     - Лаборанту?
     - Ну если говорить условным языком.
     - Хорошо. Постараюсь вдолбить в твою куриную голову, дорогой майор в отставке, что нам на сей расклад наплевать. Музыку заказывают азиаты, и мы танцуем за их деньги. Азиат готов поставлять в Москву лучшее сырье и работать с лаборантом на равных долях. На данный момент, по словам азиата, у них воруют сырье со складов и продают лаборанту. Я в этом не уверен. Примитивная версия.
     Ясно одно: азиат стрижет купоны с наркоманов низшей касты, которая расплачивается с ним криминальными деньгами. Лавры лаборанта не дают ему покоя.
     Здесь не деньги, здесь престиж играет важнейшую роль. В любом случае ты сам лучше меня разберешься с этим вопросом.
     Скворцов взял со стола визитную карточку и протянул ее Филу.
     - Он ждет твоего звонка. Поговори с ним и будь ласков и внимателен. Азиаты - люди ранимые.
     К шести часам вечера Филипп Макарович Трошин прибыл в штаб-квартиру, где его не видели более полутора месяцев. Коллеги приняли своего патрона холодно. Фил не ждал оваций. Он хорошо осознавал свою вину. Фил долго оправдывался, выкручивался, фантазировал, завязывал узлы и выворачивал пустые карманы. В конце концов он подошел к сути и предложил ребятам засучить рукава и запустить руки по локоть в дерьмо, но за большие деньги. Об Уголовном кодексе можно забыть, играть можно без нот и без правил.
     Постепенно Фил стал втягивать проголодавшуюся компанию в новую криминальную историю и даже сам увлекся некоторыми аспектами совместной деятельности Азии и Москвы на почве наркобизнеса. После общего высказанного вслух мнения сыщики пришли к выводу, что работа займет около двух месяцев.
     Срок, который устраивал Фила по всем статьям. Ни одна из сторон не упомянула о визите коллеги из Сибири. Вопрос был деликатно забыт, словно такого человека не существовало в природе.
     К концу вечера бригада пришла к общему знаменателю и приняла решение отметить день рождения Фила задним числом.
     Пьянка затянулась до утра. Одно Фил знал точно - сегодня день выдался удачным!

***

     К концу рабочего дня на столе начальника следственной бригады затрещал телефон.
     В этот момент Ефимов спорил с подполковником Саранцевым. Этот спор не имел своего завершения и длился более десяти лет с тех самых пор, как двух офицеров посадили в один кабинет. Иногда спорщики остывали, но не излечивались, а набирали силы для нового рецидива и при любом удобном случае вспыхивали как спички.
     Ефимов снял трубку и, не переключаясь на нормальный тон, гаркнул:
     - Следственный отдел. Ефимов у телефона.
     Любой нормальный человек, услышав такой скрип, бросил бы трубку, а подполковник не слышал собственного голоса. Он спускал пары, накопившиеся за время подготовки к операции и ее завершению. Он даже не знал толком, о чем спорит. В голове все смешалось и ему не помогли двести граммов коньяка, принятых на грудь перед обедом. Сейчас нужна горячая ванна и снотворное, но Ефимов боялся оставаться в одиночестве и вызвал Саранцева, чтобы выпустить пар и в завершение напиться до чертиков.
     Голос на другом конце провода оставался спокойным и холодным.
     Ефимову показалось, что кто-то бросил ему за воротник несколько кубиков льда.
     - У меня на столе лежит свежая сводка происшествий, - говорил металлический голос. - В ней есть сведения о взрыве бомбы в центре Москвы. В воздух взлетел "мерседес" одного банкира по имени Михаил Осипович Бронштейн. К счастью, преступник оказался дилетантом, и банкир остался жив. Он лежит с ожогами в реанимационном отделении шестьдесят четвертой больницы, третий корпус, напротив въездных ворот. К нему поставили охрану. Один вооруженный омоновец. У палаты и сиделка. Услуги оплачивает банк. Бронштейну сделана операция, которая длилась четыре часа. Врачи дают оптимистический прогноз. Есть надежда, что Бронштейн знает убийцу, точнее, заказчика. Сотрудники банка отказываются от комментариев и желают провести совещание с потерпевшим, как только тот сможет их принять.
     В трубке послышались короткие гудки.
     - Тебе нехорошо Гриша? - тихо спросил Саранцев, глядя на белое лицо приятеля. - Что-нибудь дома?
     Ефимов знал, что предчувствие его не обманывает. Рано он распыляет накопленные силы, они ему еще нужны. Это лишь начало! Но он должен поставить точку в конце дела, а не ходить в подвешенном состоянии. Его ошибка - крах. Вся жизнь коту под хвост, а он еще не начинал жить в свои пятьдесят.
     - Омоновец мешает! - неожиданно воскликнул Ефимов и хлопнул кулаком по столу.
     - Ты что, Гриша, сбрендил? - Ефимов взглянул на Саранцева. Кто, как не он, может идти с ним в одной упряжке!
     - Десять тысяч баксов получишь, Николай. Дело одно надо закончить.
     И молчи, вопросы потом. Жареным пахнет, возможно, что пару раз стрельнуть придется.
     Ефимов открыл сейф. Достал табельный пистолет и сунул его в карман.
     Саранцев ничего не понял, но побежал вслед за коллегой.
     В эту минуту он не думал о деньгах да и не принял всерьез эту фразу. Саранцев привык выручать друзей и не измерял услуги деньгами.
     Они сели в машину Ефимова и сорвались с места.
     - Что случилось? Говори толком, Гриша. У меня нет оружия. Где, что, кто?
     - Добить нужно одного гаденыша. В реанимации лежит хмырь, который все знает о наших с тобой делах.
     Ефимов уже соображал, что нужно говорить.
     - Кто такой?
     - Один банкир. Он купил информацию и хотел приколоть меня к стенке, но я вырвался. Однако живучий оказался мерзавец! Короче говоря, подробности потом узнаешь, а сейчас надо добить ублюдка!
     - Но я в форме.
     - Тем лучше. На первом этаже она послужит пропуском, на втором этаже ее сочтут камуфляжем убийц. Помни главное: у людей в милицейской форме нет лиц. Их никто не запоминает, в памяти всплывают только погоны и звездочки.
     - Куда мы едем?
     - В шестьдесят четвертую больницу. Знаешь, где это?
     - Там же твой Борька лежал.
     - Точно. И тоже в третьем корпусе. Не думал, что семейные неприятности могут принести пользу. Сейчас шесть часов вечера, самый разгар приемных часов, кругом полно народа, можно затеряться.
     - Как будем действовать? - спросил Саранцев.
     - Чем проще, тем лучше. Хитрить некогда, надо идти напролом. У палаты стоит омоновец. Возьмешь его на себя, а я зайду внутрь. Они не ждут налета. Никто не обладает сведениями.
     - Это плохо. Легче вычислить.
     - Банкиры в курсе. Они и попадут под подозрение. К нам и к милиции этот тип никакого отношения не имеет. Провал исключен!
     Машину оставили у ворот больницы. Оба были раздеты, и зимой такое зрелище запоминается, но милицейский мундир Саранцева сводил все подозрения на нет. Они шли уверенной походкой, И складывалось впечатление, что эти люди перебегали из одного корпуса в другой.
     Окна первого этажа были зарешечены, именно здесь находилось реанимационное отделение. Они зашли в корпус. Дверь с надписью "Реанимация" была закрыта на засов. Ефимов указал на лестницу, ведущую в подвал.
     - Глянем там. Может, без шума обойдется.
     Из открытой двери струился свет. Длинный узкий коридор соединял корпуса.
     Ефимов кивнул вправо.
     - Сюда. Сейчас мы будем под ними, а значит, ближе к цели.
     - Здесь покойников возят и грязное белье, а наверх мы не пройдем.
     - Соображай, Саранцев. Покойников по мусоропроводу спускают? Или с грязным бельем?
     Через несколько метров они заметили дверь. Ефимов повернул ручку, и они оказались в небольшой комнатушке. Предположение было правильным. Под раструбом в потолке стояла тележка, набитая бельем. Рядом стояли корзины с расфасовкой, в углу несколько каталок, но без покойников.
     - Есть идея! - лицо Ефимова горело, будто он сидел в сауне. - Надеваем халаты и берем каталку.
     Остальное Саранцев понял сам. Они надели мятые халаты, закрыли лица марлевыми повязками, нахлобучили на головы белые чепчики, после чего занялись каталкой. Муляж предполагаемого больного был создан из простыней и наволочек, после чего накрыт покрывалом.
     Из комнаты вышли совершенно другие люди. Они катили свой груз, понимая, что цель проходит над ними и где-то здесь должна быть лазейка. Им повезло. Грузовой лифт стоял внизу. Они открыли решетку и закатили в кабину каталку. С тяжелым гудением подъемник поднял их на первый этаж. Когда железные двери открылись, коридорная медсестра не поняла, что произошло. Из лифта вышли санитары с покойником. Она встала из-за стола и коротко показала большим пальцем вниз.
     - Один этаж не доехали, молодые люди.
     Женщина встала так, что объехать ее стало невозможно. Ефимов не думал. Он достал пистолет и ударил медсестру по голове. Она повалилась вперед на тележку и вместе с "куклой" упала на пол. Ручеек крови тут же обагрил белые простыни.
     - Кидай ее на телегу, - рявкнул Ефимов.
     Женщину закинули на каталку, накрыли простыней, а груду ненужного белья покидали в кабину лифта. Дверь захлопывать не стали, а лишь прикрыли створки.
     - Куда теперь?
     Ефимов не знал. В корпусе стояла тишина.
     - Идем по ходу поезда. Я не люблю делать задний ход. Там поворот.
     Они развернули тележку и направились к повороту. Ефимов угадал направление. В конце второго коридора напротив лестничной клетки сидел омоновец в бронежилете с автоматом на груди.
     - Ускорим шаг. Им нельзя давать думать, - процедил сквозь зубы Ефимов.
     Простыня начала промокать, кровяное пятно медленно растекалось.
     Прямо перед ними раскрылась дверь одной из палат, и вышел врач. Увидев кровавое пятно, он растерялся. Пропустив тележку, мужчина вдруг встрепенулся.
     - Эй, ребята, куда вы его везете? Там тупик! Операционная в другой стороне.
     - Иди за нами, доктор! - рявкнул Ефимов. Как загипнотизированный кролик, врач последовал за каталкой, что-то бормоча поднос.
     Омоновец решил, что каталку будут вывозить на лестничную клетку, и встал со стула, чтобы посторониться.
     - А ну-ка, дружок, открой нам дверь, - попросил Саранцев. Он должен был внести свою лепту в дело, и как только омоновец повернулся к нему спиной, Саранцев обрушил на его хребет сильный удар. Ефимов сбил врача с ног точным попаданием в челюсть. Доля секунды, и проблемы решены.
     - Займись ими, - коротко бросил Ефимов и зашел в дверь, над которой висела синяя лампочка.
     Сиделка вскрикнула от неожиданности.
     Вскочив на ноги, она прижалась к стене. Ефимов не успел разглядеть ее. Он смел девчонку со своего пути. Она отлетела в сторону, выбила плечом стекло в шкафу, ударилась головой о железный угол и с порезанной рукой упала на ковер.
     Бронштейн лежал на кровати весь в бинтах, что стало облегчением для убийцы. Ефимов очень боялся увидеть его лицо. Он не понимал ужаса своего деяния и не понимал, что делает теперь. Где-то в самой скрытой глубине переключался тумблер, и Ефимов становился другим человеком. И если ему показать заснятый на пленку материал, то подполковник не признал бы себя.
     Пауза возле постели банкира длилась несколько секунд. Ефимов вырвал подушку из-под головы Бронштейна, накрыл ею лицо больного и, прижав ствол пистолета к подушке, трижды нажал на спусковой крючок.
     Выстрелов никто не слышал. Набитая ватой наволочка поглотила шум и пламя.
     Резко повернувшись, Ефимов вышел из палаты. Он еще не достиг той стадии хладнокровия, когда убийца осматривает результат работы.
     - Уходим! - крикнул Ефимов, вырываясь в коридор.
     Лифт стоял на месте. Они спустились, сбросили с себя белые халаты, прошли через подвал и вышли на улицу в том же месте. Никто их не заметил. Шли быстро, но не оглядывались и не суетились. Шли молча.
     Когда они сели в машину, Ефимов почувствовал, что у него сильно трясутся руки.
     - Возьми руль, Николай. От меня несет спиртным, а ты в форме.
     Саранцев вышел и пересел на водительское сиденье. Для него этот рейд выглядел обычным приключением, похожим на задержание. Ефимов ничего перед собой не видел, он хотел водки. Он даже не заметил знакомую "Волгу" генерала Боровского, которая скромно прижалась к обочине на противоположной стороне улицы.
     - С почином вас, Григорий Михалыч, - прошептали губы генерала.

***

     Заместители всегда знают больше, чем начальники. Особенно когда начальники сменяют друг друга, а замы остаются на местах. Среди команды Князя были люди, о которых он ничего не знал. Хлыст выдвинул бывшего генерала на пост руководителя ведомства смерти год назад, а бывший капитан милиции по кличке Мопс сидел на должности зама со дня основания самой организации.
     При всех руководителях стрелкового звена дела шли ровно. Мопс никогда не открывал перед своим непосредственным начальником всех карт. В частности, это касалось особого звена, состоявшего из шести человек, которых Мопс считал своей личной гвардией. Это были профессионалы высшего пилотажа, они не работали по пустякам. Хлыст не без основания считал, что Мопс берет заказы на ликвидацию со стороны, но доказательств у него не было, и он не хотел портить отношения с человеком, который стоял у истоков дела и лично знал Шевцова.
     Свою гвардию Мопс вербовал сам, он доверял ей, она доверяла ему, он знал, что его не сдадут, она знала, что он ее не продаст. Когда в руководство подразделением пришел Князев, Мопс холодно принял реорганизацию своего ведомства. Введение новых звеньев наблюдателей, контролеров, бригадиров, группы отхода, по мнению Мопса, ничего не меняло. Штабное генеральское баловство, но оно понравилось Хлысту, который ничего не смыслил в деле, и реорганизация состоялась. Мнение и идеи штабиста с лампасами всегда важнее, чем опыт бывшего опера с судимостью за плечами.
     Мопс молча продолжал выполнять свою работу и не обращал внимания на генеральскую блажь. Его устраивало нейтральное положение, когда он оставался связующим звеном между руководством и исполнителем.
     Сейчас, когда дела резко ухудшились и в течение месяца произошло три провала, Мопс оставался в тени, а вся ответственность ложилась на плечи Князя. Мопс воспринял появление Хлыста как результат провалов, но дело оказалось куда интереснее. Это случилось две недели назад, после первого провала. Хлыст пришел к нему домой, что выглядело неслыханным нарушением субординации. Этой тропинкой он обошел Князя, а значит, генерал не пользовался высоким доверием. Мопсу льстило такое отношение.
     Мопс поставил чайник на плиту, варенье на стол, угостил гостя чем Бог послал. Выпивки в доме не держали. Мопс свое отпил и до сих пор зализывал свой цирроз печени. И лишь в обществе гражданской супруги позволял себе стаканчик-другой, чтобы ей меньше досталось.
     Хлыст вел себя мягко, заискивающе, словно нашкодивший школьник в кабинете директора.
     - Я знаю тебя давно, Мопс. Знаю о твоих орлах, которых ты прячешь по кустам. Я на многое могу закрывать глаза ради дружбы старых соратников, но иногда необходимо объединять силы, делать нужное дело и чем-то при этом жертвовать.
     - Не виляй хвостом, Яша. Плохой из тебя дипломат. Говори в лоб, тебе это больше идет.
     - Хорошо. Мы получили задание от нашего босса, и оно должно быть выполнено на очень высоком уровне. Здесь придется задействовать человека из твоей гвардии. Я не могу давить на тебя, но дело касается нашей структуры, а значит, исполнитель после выполнения задания должен уйти в мир иной. Только мертвые умеют молчать по-настоящему.
     - Говори суть, Хлыст.
     - Работа предстоит командировочная. В течение десяти дней в Челябинске должна погибнуть семья. Сын, дочь, мать. Отец семейства должен оставаться живым и здоровым. С одиноким человеком можно делать что угодно. Он лишен защиты. А в случае необходимости его и опознать будет некому. А если исчезнет, то искать не станут. Но сам глава семьи нам нужен живым и здоровым.
     Из него надо сделать одинокого вдовца. Остальное нас не касается. Никакой стрельбы, никаких ужасов и никакого уголовного дела. Сосулька на голову упала, электропроводка оголилась, лед под ногами слишком тонкий, а голова слишком хрупкая.
     - Деликатная работенка. Есть у меня такой специалист, любитель кроссвордов и ребусов, великий изобретатель. И ты хочешь, чтобы я отдал мастера на алтарь Шевцова? Плевать я на него хотел. Передай боссу, что у нас нет специалистов такого ранга.
     - Я же сказал, что не настаиваю. Сам решай, как поступить, и заплати человеку столько, сколько скажет. Главное - это успех операции. Мы начинаем уставать от провалов.
     Хлыст вынул из кармана конверт и положил его перед Мопсом.
     В этот же вечер конверт и инструкции были переданы Степану Кандыбе, самому хитроумному изобретателю в области умерщвления людей. Кандыба всегда ходил с револьвером в кармане, однако последний раз стрелял из него лет пять назад. У него имелись другие способы убивать людей. Делал он это с большой фантазией и удовольствием.
     Кандыба вылетел в Челябинск первым рейсом и уже в самолете чертил схему несчастного случая.
     Спустя две недели Мопс пригласил Хлыста в гости на чашку чая.

     Операция завершилась согласно запланированным срокам и необходимой программе. И все же в деле обнаружился небольшой изъян. Что касается двадцатилетней дочери, то девушка увлекалась горными лыжами. Так получилось, что во время спуска у нее сломалась лыжа и ее отбросило в сторону, где находился обрыв в двести с лишним метров высотой. Девушку нашли через три дня у подножья, куда с трудом пробралась команда спасателей. Увы, но человеческие возможности ограничены, и оживить переломанные кости никто не смог. Мать девушки попала под машину, которая выскочила из-за трамвая. Она скончалась по дороге в больницу. Водитель машины скрылся с места происшествия, а когда его нашли дома в пьяном виде, он пытался доказать, что был в запое и не выходил на линию три дня. Диспетчер автобазы утверждает обратное, будто машина все дни работала, а о запое она ничего не знает. Никто на базе не смотрит в кабину водителя, смотрят на номера автомобиля, но об этом диспетчер промолчала.
     Мальчик погиб совсем глупо. Он упал в пролет лестницы в школе с четвертого этажа и разбился. Никто не смог вразумительно ответить, почему в пролете нет сеток безопасности. Отвечать должен директор школы.
     В нашей стране так принято. В низших слоях общества все за все отвечают. Это только на вершине горы никто не несет ответственности. Слишком близко стоят к Богу, какая может быть ответственность, улыбаясь, рассуждал Мопс. Подумаешь, войну начали, подумаешь, сотню тысяч ребят через мясорубку пропустили! Нет виноватых и быть не может.
     Их обвинят после похорон, когда не страшно будет, а сейчас они остаются мудрыми руководителями и продолжают душить свой народ. Нет, не специально, конечно. Просто иначе не получается.
     Философия Мопса не интересовала Хлыста. Он выпил чай и откланялся.
     Его устраивал результат работы, за исключением мелкого изъяна. Сердце отца семейства не выдержало трех смертей самых близких ему людей, и сильный сердечный приступ подкосил сорокасемилетнего бизнесмена, полного сил и энергии, цветущего и веселого человека. Но такие последствия закономерны, и Хлыст не думал о мелочах. Босс останется довольным. В большей степени Хлыста беспокоила последняя фраза Мопса, которую тот обронил в дверях, прощаясь со старым соратником:
     - Рано или поздно, но нам придется уходить с арены, и тогда мы пригодимся друг другу. Ничто не вечно в этом хрупком мире.
     Хлысту послышались нотки угрозы или предупреждения. Он не смог уловить настроение старого хитреца. Но в целом, думал Хлыст, они устраивали друг друга, и вряд ли их позиции на баррикадах столкнутся лбами. Скорее всего, их места рядом.
     После встречи с Хлыстом Мопс отправился на совещание к Князю.
     Положение ухудшилось до крайности, и штабист пошел на уловки, которые требовали определенных потерь. Но любая военная операция должна предусматривать потери, если речь идет о сохранении армии. Мопс согласился с предложенной доктриной, и на карту было выставлено несколько шестерок, их выкидывали из колоды ради сохранения десяток и валетов.

***

     Медведев в эту ночь не выспался. Он уступил квартиру сестры фронтовому дружку и его приятелю, которые рванули с зоны, а сам ночевал на чердаке вместе с бомжами. Он знал, что мужикам некуда идти, и принял единственное решение уйти самому. Для родных, как всегда, он уехал в командировку и домой возвращаться не стал. Некоторое неудобство не играло большой роли, но реакция ослабла. Полночи он думал о прошлом, вспоминая, как они с Чижом спали под одним бушлатом, ели из одного котелка. Даже тогда ему жилось лучше и спокойнее. Он не задумывался о настоящем, а прошлого не существовало. Теперь у него не было будущего, оставалось только прошлое. Ночью ему снились кровь и огонь, а днем он видел равнодушие, презрение и обман.
     Медведев так и не нашел своего пути, но его выловили быстро. Стрелять он умел, и тот, кто вложил в его руку пистолет, много с него не требовал. Он даже не знал, что числится в низшей касте "подъездников" и что голова его ничего не стоит. Он получал свои кровавые деньги и очень быстро избавлялся от них. У него не было накоплений, и он не заводил детей. Жене он ничего не обещал и лишь сказал однажды, что если он не вернется, то пусть не ждет. Но каждый раз она ждала, и пока ей везло, он возвращался.
     На Пятой Парковой все дома строились по одному шаблону - кирпичные пятиэтажки без лифтов. Это значило, что ему придется засветиться перед любым случайным жильцом. Медведеву казалось это задание странным. В таких домах с крохотными квартирками и смежными комнатами жили обычные смертные обыватели.
     Кому может понадобиться жизнь слесаря или инженера?
     Вход в подъезд находился во дворе. Медведев остановил свою "шестерку" у дома напротив и выключил зажигание. Он знал, в котором часу объект выйдет из дома, и не торопился. За полчаса до начала операции он уже заходил во двор и проверял подъезд. Все чисто.
     В девять двадцать семь убийца вышел из машины и направился к дому.
     Дверь подъезда скрипнула, он вошел внутрь и начал медленно подниматься. На третьем этаже хлопнула дверь, послышался хриплый мужской кашель, и тяжелые шаги принялись отмерять ступени. Медведев сунул руку в карман. Они встретились на лестничной клетке между этажами. Объект выглядел очень странно. На улице началась оттепель, а он натянул на уши меховую шапку. Вязаный шарф закрывал горло, обмотав его вокруг, а цигейковая шуба и вовсе выглядела смехотворно.
     Медведев не имел времени для анализов. Человек прошел мимо и продолжал спускаться. Еще мгновение, и тот очутится на улице. В манекене была заложена какая-то фальшь. Инстинкт стрелка сработал раньше, чем инстинкт самосохранения.
     Он выхватил пистолет и сделал четыре выстрела, больше ему не дали. Они выросли из-под земли и взяли его в клещи. Он только успел заметить, как слетела мохнатая шапка, а под ней мелькнул стальной шлем. Вот почему голова казалась слишком большой. Внизу захлопали двери подъезда, с верхней площадки бежали люди в шинелях. Их было слишком много на одного обезоруженного инвалида. Медведеву заломили руки и поволокли вниз. Бывший солдат по кличке Гиббон улыбался. Он уже давно перешел границу страха и существовал в другом измерении, там, где не оставалось места чувствам и эмоциям, а жили лишь примитивные первобытные инстинкты. Сейчас его пытались вернуть на землю в среду обитания себе подобных, и ему это нравилось. Он возвращался в тот мир, где от него требовалось сопротивление, где надо бороться, и эта борьба должна проявляться в любой форме.
     К подъезду подкатила машина, и убийцу подвели к открытой двери. Со стороны это выглядело игрой, пойманный с поличным смеялся, будто услышал анекдот.

***

     - Фарс какой-то! - воскликнул Князь. Никто не знал что из квартиры в доме напротив ведется наблюдение. Рыбаки видели, как щука цапнула приманку.
     - Дешевый спектакль! - повторил Князь, оторвав бинокль от глаз.
     Он злился. Желваки ерзали по скулам побелевшего лица. Он очень не хотел видеть эту картину по данному адресу.
     - Это правда или инсценировка? - спросил он наконец, строго глянув на стоявшего рядом Мопса.
     Но Мопс молчал. Заложив руки за спину, он равнодушно наблюдал, как уводят одного из его бойцов.
     - Я не могу понять одного, - возмущался генерал. - Неужели оперативники так глупы? Получая информацию, нужно проверять ее корни! Нетрудно понять, что им подбросили "утку". Кому нужно убивать мастера цеха трикотажной фабрики?
     - Не в этом дело, Игорь Николаич. Их не интересует жертва. Агент имеет высокий авторитет, и его сигналам доверяют без оглядки на существуют противоречия. Получен сигнал "опасность", и они действуют.
     - Это академик Павлов вырабатывал рефлексы у собак на опасность, на жратву, на... Черт! - Князь швырнул бинокль на пол.
     - Игорь Николаич, квартиру нам предоставили на первую половину дня. Жильцы прониклись пониманием к сотрудникам уголовного розыска и пошли на наши условия. Но громить квартиру не следует. Нам перестанут верить.
     - Ладно, пошли отсюда.
     - Хорошо. Надеюсь, нет смысла ехать на следующую точку, тут все ясно. Дать ребятам отбой!
     Князь с горечью кивнул.

***

     В то время когда армия оперативников заламывала руки убийце на Пятой Парковой, Чиж сказал Белому:
     - Мне снился бой. Страшный бой. Мы стреляли хлебными пулями, которые сгорали в полете, а страшные монстры крушили из огнеметов. Рядом со мною сражался Гиббон и ему снесло голову. Плохая примета. Мы даже не спросили, как его найти - слишком устали.
     Разговор проходил в машине. Вот уже второй день они следили за Котом и делали это очень плохо. Кот был очень беспечным человеком. Ему и в голову не могла прийти мысль, что кто-то устроит за ним слежку. Сегодня он не заметил бы и патрульную машину, если та села бы ему на хвост.
     Временные неудачи не могли сломить натиска господина Кошкина. Один день хороший, другой хуже. Кот ехал на встречу с Кузьмовым не в лучшем настроении. Он выплачивал толстяку десять процентов из своего личного кармана.
     Он не мог признаться своим хозяевам, что его прижали к стене. Он привык бравировать тем, что все ходят по его ниточке, а он работает кнутом.
     На деле все выглядело не так красиво. Кот остановил машину возле бара и, схватив с соседнего сиденья чемоданчик, направился в питейное заведение.
     Белый припарковался напротив и коротко сказал:
     - Теперь твоя очередь, паломник. Глянь-ка, что ему нужно в этой забегаловке.
     Чиж вышел из машины и перебежал дорогу. Кот спустился в бар, заказал пиво и сел за столик, где его поджидал Кузьмов. Обмен портфелями произошел молча. Такую мелочь Чиж не заметил. Он купил сигареты, орешки и не стал задерживаться в баре. Никто не обратил внимания на серую личность, и Чиж вернулся назад к напарнику.
     - Видел новое лицо. Сидят в углу в полумраке. Сейчас должны выйти.
     Они даже не раздевались. Второй мужичок одет в рыжую дубленку. Очкарик.
     - Кот сейчас поедет в казино. Черт с ним. Надо проследить второго.
     В эту секунду его взгляд наткнулся на выходившего из бара Кузьмова. На секунду Белый растерялся. Кто мог подумать, что мир тесен до размеров узкого коридора.
     - Вот он! - воскликнул Чиж.
     - Поедешь один, - прохрипел Белый. - Только не упусти его, парень.
     Этот тип - смысл моей оставшейся жизни.
     - Неужто Кузя?
     - Собственной персоной. Министр, да и только, а был неприметным шибздиком с пухлыми румяными щечками.
     Кузьмов сел в серебристую иномарку и медленно выехал на проезжую часть.
     Белый вышел из машины и смешался с толпой прохожих.
     Чижов лавировал в потоке машин и старался не попадать в зону заднего обзора иномарки. Кузьмов, как и Кот, не ждал атаки и не оглядывался по сторонам. Его шикарная "вольво" остановилась возле трехэтажного здания в одном из арбатских переулков. У подъезда, в который вошел Кузьмов, висела табличка:
     "Филиал фармацевтического центра Российской Федерации".
     Вдоль переулка шел бетонный забор, разрываемый в одном из участков стальными раздвижными воротами. Территория филиала выглядела очень внушительно, и трехэтажный особнячок казался заставкой.
     Чижов загнал машину в подворотню напротив и ждал. Он не подозревал, что Кузьмов такой деловой человек и ему придется мотаться за ним до ночи, пока "вольво" не встала на прикол у одного из домов на Абельмановской заставе.

***

     Если Чижу повезло и он с одного захода нашел то, чего не искал, то Фил дорого бы дал за адрес фармацевтической конторы.
     Его встреча с азиатом проходила в холле гостиницы "Космос", где посланцев с солнечного Кавказа и Азии прогуливалось намного больше, чем гостей из дальнего зарубежья, для которых строился этот комплекс. Фил не придавал этому ни малейшего значения. Фил рвался в большую Европу и уже проложил себе тропу через Финляндию. Там у него имелись надежные каналы, и он точно знал, что они сработают в любую минуту. Фил хотел жить в цивилизованном мире.
     Азиат появился вовремя и был симпатичным толстяком, который злоупотребляет пивом и лагманом. Говорил он чисто, без акцента, и Фил усомнился в том, что его наниматель живет в данном отеле. Имя азиата также могло вызвать ряд вопросов. Он назвался Артуром, что не вязалось с его внешностью.
     - Давайте начнем с того, Артур, что при первой нашей встрече вы являетесь носителем информации, так как сейчас только вам известно, чего вы хотите добиться, чем я могу вам помочь и сколько вы можете заплатить за услуги.
     Если мы договоримся, то в следующие встречи я стану играть роль носителя информации. Все в свое время. Ваш ход.
     - Мне нравится прямой и деловой разговор. Надеюсь, генерал Скворцов серьезно подошел к моим проблемам.
     - Итак! - вырвалось у Фила.
     - Я очень хочу выйти на московский рынок по известной вам продукции. У меня есть сырье, у меня налажен сбыт, но у меня нет качества. В Москве существует Центр - так будем его условно называть. Качественная лаборатория с заводским оборудованием и высококлассными специалистами. Их товар имеет знак качества. Моя цель выйти на Центр и предложить им "сесть за стол переговоров.
     - А если они скажут "нет"?
     - Давайте взглянем на проблему трезво. Я и мои нынешние партнеры контролируют все сырье, проходящее через Москву. Часть оседает здесь, и этим сырьем распоряжаюсь я. Но каким-то образом оно исчезает со складов и попадает в Центр. Нет сомнений, что они используют мой источник в обход меня. Центр не может обходиться без сырья, а привезти его собственными силами они не могут.
     Гарантия сто процентов. Выход один - воровать. Я не хочу устраивать бойню. Я хочу мирного сотрудничества на самых выгодных условиях для обеих сторон.
     - Навязчивая идея крутится у меня в голове. Если следовать логике, то вам легче и дешевле открыть собственный центр.
     - Пять лет назад, но не сейчас. Оборудование стоит больших денег.
     Взятки, расходы разорят меня. Я предлагаю рациональный выход, мирный и надежный.
     - А почему не создать лабораторию в местах произрастания сырья?
     - Дикие степи и никаких коммуникаций. Но не это главное.
     Переработанный товар дорожает в сотни раз. Транспортировать сырье через страну не опасно. Оно не готово к употреблению, и нет соблазна его захватывать.
     Перевозить готовую продукцию через четыре тысячи километров безрассудно.
     Производить товар надо там, где его употребляют. Московский рынок еще и на десятую часть не освоен. Целина. Тут можно делать большие деньги. Сам Аллах велит нам объединить усилия.
     - Те, кто руководит Центром, имеют возможность оседлать рынок, но не хотят. Значит, они довольны тем, что имеют, иначе сами вышли бы на вас, а не ждали приглашений.
     - Тут может быть только две причины. Первая - это нехватка сырья.
     Вторая - это слабый ресурс лаборатории и скудный штат специалистов. Но ни один бизнесмен в мире не будет изготовлять товара в сотни раз меньше, чем требует спрос. Они не будут отказываться от денег, которые им готовы заплатить в любую минуту. Я готов прийти на помощь, взять под контроль рынок сбыта и доставку сырья, а также делить доходы пополам, лишь бы они работали. Я согласен на компромиссы, но вы мне найдите того, с кем я должен сесть за стол переговоров.
     - Я вас понял. У меня бригада из четырех человек.
     - Плачу по десять тысяч каждому.
     - Считайте, что я вас не слышал. Если я передам ваше предложение генералу Скворцову, он вас никогда больше не примет. Мы здесь все грамотные люди и умеем хорошо считать. Особенно когда речь идет о чужих доходах. Даю вам вторую попытку и ухожу.
     - Сто тысяч за всю работу.
     - Уже лучше. Но это не предел. Слушайте мое предложение. Завтра вы пришлете своего человека к троллейбусной остановке "Красные ворота" со стороны высотки. - Фил достал целлофановый пакет с рекламой французских духов и положил на колени собеседника. - В этот пакет положите пятьдесят тысяч долларов в качестве задатка. В три часа подъедет машина, и водитель скажет вашему курьеру одно слово: "Центр". Курьер должен бросить пакет на заднее сиденье и уехать на троллейбусе. Следующая наша встреча состоится здесь же через десять дней. К тому времени мы уже сможем скорректировать нашу работу. В итоге, когда задание будет выполнено, мы получим от вас сто тысяч гонорар. В случае успеха на переговорах с Центром вы выплачиваете премиальные в размере пятидесяти тысяч.
     Артур вытер платком взмокший лоб.
     - Это все?
     - Согласитесь, я вас пощадил.
     - Хорошо. Условия приняты. Мне нравятся деловые люди.
     Фил встал и направился к выходу. Он не торопился. Он собирался ехать на метро, сделать две пересадки, а когда выйдет на улицу, его будет ждать машина. Фил не доверял наркодельцам и никогда не взялся бы за эту работу, если бы не личный интерес и вынужденная необходимость.

***

     Они обошли дом вокруг, поднимались на все этажи, осматривали чердачную дверь, вновь спускались, и наконец Сычев остановился и, уперев руки в бедра, сказал:
     - Ерунда все это, Палыч. - Горелову оставалось пожать плечами.
     - Трудно сказать, Алексей Денисыч. Все зависит от того, что иметь в виду, когда даешь такую размытую оценку. - Сычев сдвинул брови и взглянул на лейтенанта.
     - Ах да! Забыл. Мысли вслух! Понял вас, дорогой Ватсон. А ерунда вот в чем. Окна квартиры, где произошел роковой выстрел, выходят в этот палисадник между двумя однотипными зданиями. Обрати внимание, что подъезды, пешеходные дорожки и проезжая часть находятся с обратной стороны домов. Здесь стоит низкий заборчик и лежит девственный снег. Тут даже собак не выгуливают.
     Летом здесь хорошо.
     - И что из этого? - задал глупый вопрос Ватсон, как того и требует сюжет.
     - Когда свидетель подбежал к патрульной машине, то, согласно протоколу, назвал этот адрес и добавил, будто из окон пятого этажа слышны выстрелы. Протокол для нас как Библия, мы обязаны ему верить. Неясно одно: что здесь делал свидетель, в сугробах? Поехали дальше. Дело происходило около десяти часов вечера. Темно. И обрати внимание, что зимой во всех окнах плотно закрыты форточки. Москва не меняется. И не то чтобы москвичи были такими мерзляками, а просто отопление в московских домах требует заделки всех щелей.
     Вопрос: что ты можешь здесь услышать? Выстрел на пятом этаже? Я в этом не уверен. Для этого необходимо встать под окнами и очень внимательно вслушиваться во все шумы.
     - А что, казачок-то засланный, ваше благородие?
     - Что?
     - Это так, мысли вслух. Похоже, свидетель липовый. Может, его и вовсе не было? - спросил лейтенант.
     - Не будем перегибать палку. Стоит уцепиться за случайную гипотезу, и она станет вирусом, а такие заболевания не позволят в дальнейшем трезво оценивать другие варианты. Не делай из удачных идей своих любимчиков.
     - Скажите, Алексей Денисыч, может, я опять задаю глупые вопросы, но мне так сценарием велено. Зачем нам копать там, где раскопки брошены около восьми лет назад? Мы отвлекаемся от поисков.
     - Согласно сценарию, разжевываю для непонятливых. Ты жил, работал, учился, рос, развивался, и для тебя прошло восемь лет. Белый тянул срок. Его жизнь остановилась в день ареста, здесь, в этом доме. Сорвавшись с крючка, он обретает свободу и начинает жить с того места, где он уснул. Здесь его заморозили, а сейчас он оттаял и проснулся в том же месте. И теперь главное.
     Только тогда мы найдем беглецов, когда поймем, с какой целью он бежал.
     - Ради свободы.
     - За такую свободу еще восемь лет намотают. Почему бы не отсидеть еще полгода и не выйти мирным путем с паспортом в руках? Не слышу! Так вот, по чердакам и подвалам пусть московская милиция ищет, это ее работа, а мы приехали сюда с другой целью. Устраивает ответ?
     Горелов слышал вопрос, а вовсе не ответ, но вслух он сказал:
     - Как в учебнике. И почему я сам до этого не дошел? Все так просто.
     - Не просто.
     - Конечно, но так говорил доктор Ватсон.
     - И дался тебе этот Ватсон. Ладно. Пришло время соседей потревожить.
     - Это точно. Они нас восемь лет ждут.
     Сычев позвонил в квартиру напротив той, где произошло убийство.
     Дверь открыла пожилая женщина в фартуке, грузная, с тяжелым дыханием и очень добрым и доверчивым лицом.
     - Добрый день, - улыбаясь, сказал Сычев. - Вы открываете и даже не спрашиваете: "Кто там?"
     - В двери глазок есть, а у вас за спиной стоит молодой человек в милицейской форме.
     - Прозорливо.
     - Я могу вас впустить, если вы не станете тратить время по пустякам, а начнете с дела. У меня пирог стоит в духовке, и я жду дочку с мужем и внучкой.
     - Спасибо. Мы коротенько.
     Женщина повернулась и направилась в комнату. Гости последовали за хозяйкой. Им предложили сесть на диван, а она устроилась на стуле.
     Сычев достал свое удостоверение.
     - Я следователь из прокуратуры. Моя фамилия Сычев. Со мной лейтенант Ватсон... Извините, Горелов. Скажите, пожалуйста, вы жили в этой квартире восемь лет назад?
     - Я поняла вопрос. Для приличия мне следует представиться. Меня зовут Клара Аркадьевна Носова. В этом доме я живу больше четверти века. А почему вы так поздно пришли?
     - Поздно?
     - Ну да. Вас интересует убийство в квартире напротив или смерть моего мужа?
     - Я очень сожалею о кончине вашего супруга, но мы интересуемся убийством. Вскрылись необычные обстоятельства, и мы решили кое-что проверить.
     - Хороша ложка к обеду Теперь вы попусту тратите время. После смерти Жени или, точнее, после того как его убили, к нам не заходил ни один человек в милицейской форме. К другим соседям тоже. Мой покойный муж сам пошел в милицию после трагедии, но Сережу все равно не выпустили. Я не знаю, что уж они там записали, но, по моему мнению, убийца остался на свободе.
     - Странное заявление.
     - Геннадий Иванович, мой муж, умер на лестнице, не дойдя до квартиры.
     - Что показало вскрытие?
     - Ему не делали вскрытие. Гене перевалило за шестьдесят пять лет.
     Кому это надо? "Скорая" приехала и не глядя дала заключение - смерть от сердечной недостаточности. Чего долго думать? Лифта в доме нет, и лежит старик между четвертым и пятым этажами. Рядом лежит авоська с продуктами. Возвращался домой из магазина, и мотор не выдержал.
     - А что вы думаете на сей счет?
     - Сердце у Гены было крепким. Он не жаловался на здоровье. За три месяца до смерти мы купили телевизор, и Гена один его поднял на пятый этаж.
     - Он умер, возвращаясь из милиции?
     - Нет, на следующий день.
     - Что послужило поводом пойти Геннадию Ивановичу в милицию?
     - Он видел убийцу. Гена плохо относился к Сереже Белому, они как-то поругались и не разговаривали, но когда Сережу арестовали, Гена решил идти к следователю. Мой муж был очень честным человеком.
     - Вы сказали, что он видел убийцу?
     - Возможно. Так думает мой зять. Он сказал, что убийца испугался свидетеля и убил Гену на следующий день после того, как Гена ходил в милицию.
     - Ваш зять милиционер?
     - Нет, он писатель.
     - Закономерное заключение.
     - Зря вы так. К тому же он умный человек, и любая его фантазия всегда имеет твердую почву Но дело не в этом. В день убийства в квартиру напротив кто-то вселился. Музыка сотрясала дом. Гена человек очень нервозный.
     Он долго терпел и не выдержал. На его настойчивые звонки никто не ответил.
     Понятное дело, с таким шумом трудно услышать звонок. Мы решили, что у Жени собралась компания и ребята выпили лишку. Мой муж не находил себе места. Ходил по коридору и то и дело смотрел в глазок. Ждал, когда Лида придет с дежурства, и хотел ей все высказать. Но Женина мать не возвращалась. Мы потом узнали, что она дежурила ночью. Лида хирург, работает в институте Склифосовского. В тот момент, когда Гена в очередной раз прильнул к глазку, дверь напротив открылась, и из нее выскочил мужчина. Гена запутался в ключах, и когда открыл дверь, то мужчина уже убежал. Он опять звонил в квартиру, но никто ему не открыл. Спустя полчаса или чуть меньше пришел Сережа Белый. Он тоже звонил в дверь. Гена не стал выходить. Они, как я уже говорила, не дружили, и потом, он понимал, что звонить бесполезно. Но Сережа не ушел. Он толкнул дверь, и она открылась.
     Мальчик вошел в квартиру, и через минуту музыка прекратилась. Милиция прибыла буквально через пять минут. А вскоре вывели Сергея с заломленными за спину руками. Так мы узнали, что он застрелил Женю Симакова. Конечно, никто из нас не верил этому, и, не дождавшись милиции, Гена сам пошел туда.
     - Почему вы не поверили?
     - Сережа и Женя дружили с детства. И Вася. Три друга, не разлей вода, а потом вместе в медицинский поступили. Сережа был самым серьезным, Васька легкомысленным, а Женя дальновидным. Так их охарактеризовала Лида, Женина мать.
     - Вы помните фамилию Василия?
     - Ой, даже не знаю. Вам надо с Лидой поговорить. Теперь она уже остыла и может трезво оценивать ситуацию. Боль перекипела.
     - Ваш муж хорошо разглядел того мужчину, который вышел первым?
     - Нет. Он только сказал, что не мальчишка. На площадке не очень-то светло. Ну а после милиции я не могла из него слова вытянуть. Замолк. Не знаю, что ему там сказали, но за вечер ни слова не обронил. А на следующий день умер.
     - А вы обращались в милицию?
     - Как же я могу?! Я ведь ничего не видела.
     - Спасибо за помощь, Клара Аркадьевна.
     Сычев встал. В комнату проникал слабый запах подгоревшей корочки.
     - Батюшки! Пирог! - Хозяйка всплеснула руками и побежала на кухню.
     - Пора ноги уносить, Алексей Денисыч. Сейчас нам достанется.
     - Это точно.
     Сыщики незаметно ретировались.
     В квартире напротив никто на звонки не ответил.
     - Ладно. Зайдем позже, а сейчас наведаемся в местное отделение милиции.
     По дороге Горелов выдвигал новые версии:
     - Вариантов множество. Первый. Убийца убрал свидетеля. Тут можно согласиться с писателем, версия сама напрашивается. Другое непонятно. В квартире орала музыка, значит, выстрела никто не слышал. Ни в доме, ни на улице. Можно сделать вывод, что убийца и тот свидетель, который подбежал к патрульной машине, одно и то же лицо.
     - Версия принята. Разворачиваю против тебя тяжелую артиллерию.
     Огонь! Зачем он пошел сам себя закладывать? А если бы патруль взял его за жабры, как и следовало сделать?
     - Но ему важнее было подставить Белого.
     - Для этого нужно точно знать, что Белый придет в дом, и придет в нужный отрезок времени. Мало того, он должен остаться в доме, а не убежать сломя голову, когда увидит труп. Идея твоя мне понятна, но ты рано пошел на защиту Белого. Отношения окружающих и их характеристики не должны влиять на следствие, а ты заглатываешь любой крючок. Тут пора подумать о том, что в деле мог участвовать не один человек. Скажем так: Икс, Игрек и Белый. Интересно знать роль каждого. Второй вопрос, который требует ответа: почему в деле Белого нет свидетеля по имени Геннадий Иванович Носов? Мы знаем, что он ходил в милицию.
     - Убийца мог запугать его по дороге, а на следующий день устранить для большей безопасности.
     - Убийца сидел за решеткой. Но роль Икса и Игрека нам следует проследить.
     Начальник отделения милиции подполковник Хлебников внимательно выслушал представителей прокуратуры и сказал:
     - Готов помочь, товарищ Сычев, но немногим. Семь лет назад я здесь еще не работал. Из названных вами лиц могу найти одного. Пешков уволился, Катышев закончил Высшую школу милиции и пошел на повышение, а Симагин как был водителем, так им и остался. Одну минутку.
     Подполковник включил селектор.
     - Дежурный, Симагин в отделении?
     - Здесь. Во дворе с машиной копается.
     - Демидова сегодня не будет, возьми ключи от его кабинета и направь туда Симагина, с ним хочет поговорить следователь из прокуратуры. Он сейчас спускается.
     - Все понял.
     Хлебников отключил селектор.
     - Сейчас вам все устроят. Симагин в вашем распоряжении.
     Шофер был простым парнем, таких обычно видят за работой, они не сидят на месте. То велосипед сыну чинят, то полки жене вешают, то картошку несут.
     - Здрасьте. Вы меня вызывали?
     На лице Симагина застряла гримаса удивления. Сычев стоял у окна, он не любил садиться за чужие столы, а Горелов скромно устроился в углу.
     - У меня к вам несколько вопросов, сержант. Вы должны помнить зимний вечер восьмилетней давности, когда с Пешковым и Катышевым взяли убийцу в доме тринадцать по Колобовскому переулку.
     - А чего там помнить? - начал топтаться на месте милиционер. - Дело того шума не стоило. Пьяного в вытрезвиловку труднее доставить.
     - Возможно. Но начнем с того, что вы упустили свидетеля, который слышал выстрелы.
     - Да там не было свидетелей.
     - А как же вы узнали об убийстве?
     - Парнишка сказал. Подскочил к машине и говорит, что стреляют в доме тринадцать на пятом этаже.
     - Он номер квартиры назвал?
     - Шестьдесят пятая.

     - Все парень знал, а вы его упустили. Разве он не свидетель?
     - Там не до тонкостей было. Раз из оружия палят, то нет времени расспросы учинять.
     - Вы дежурили в патруле?
     - Нет, я подменял сменщика. Ну лейтенант Пешков подходит и говорит, мол, капитан из следственного просил подсобить. Надо, мол, подкатить к девяти тридцати к церкви на Дегтярева. Ну, говорит, пара ребят ему нужна. Мне какая разница, поехали. Полчаса простояли, потом этот шебутной подскочил.
     - Как фамилия капитана?
     - Да в райотделе тогда два капитана служили. В следственном Ефимов, а операми командовал Саранцев. Они и сейчас там работают. Сынишка мой для райотдела на День милиции им стенгазету делал каждый год. Вот я их и запомнил.
     - А свидетеля описать можете?
     - В переулке темно было. Обычный малый, лет двадцать. Так, безликий какой-то. Кругленький, в очках.
     - В следственном протоколе записано, что свидетель слышал выстрелы с улицы, когда проходил мимо дома номер тринадцать. Завидев машину с надписью "Милиция", он доложил обстановку патрулю и назвал этаж. О номере квартиры там ничего не говорилось. К тому же трудно поверить, чтобы прохожий с улицы мог вприглядку определить номера квартир. Так, по окнам.
     - Я протоколов не читал. Мне дали, я подписал. Что я должен, следователю не доверять? Парень не говорил, что он прохожий. Я так понял, что он сосед. А потом, куда бы мы ломились, если бы не знали номера квартиры?
     - Кто составлял протокол?
     - Этот же, капитан Ефимов. Он вел дознание.
     - Как вел себя убийца при задержании?
     - На полу сидел перед трупом и полотенце к голове прикладывал.
     Тронулся малость. Какое там полотенце! На полу крови было больше, чем в трупе осталось. Колотун его бил. Сопротивления не оказывал.
     - Похож он был на убийцу?
     - А я что, каждый день с ними якшаюсь?
     - Спасибо за помощь, сержант.
     Симагин пожал плечами и взялся за дверную ручку, но из угла послышался тихий голос лейтенанта:
     - Извините, сержант. У меня к вам есть один вопрос. Если вспомнить то, что протокол вы не читали, то в нем могут быть неточности. Одну мы уже обнаружили. Хочу уточнить еще одну деталь. Где вы нашли орудие убийства?
     Револьвер?
     - У него в пальто, в боковом внутреннем кармане. Стволом вверх, как бутылку водки свой шпаллер таскал. Всякие психи бывают.
     - Спасибо.
     Когда дверь за шофером закрылась, Горелов сказал:
     - По протоколу, оружие валялось на полу.
     - Вот видишь, Палыч, вся твоя защита Белого рушится окончательно.
     Если предположить, что его хотели подставить, то убийца должен был как-то подбросить наган Белому А как? Человек убил Симакова, вышел из дома и скрылся в неизвестном направлении. Или же побежал за милицией. Сейчас это уже не важно.
     Важно то, что спустя некоторое время в дом приходит Белый с оружием в кармане, на котором его отпечатки пальцев, и оно использовалось при убийстве. Тут есть акт баллистической экспертизы.
     - Странно другое - Ефимов, человек, который нагородил в деле столько чепухи и лжи, а дело прошло все инстанции и закончилось судом и приговором. Боюсь, протокол не может стать для нас Библией, Алексей Денисыч.
     - Увидим. Ну а судья смотрит на последнюю страницу, где лежит чистосердечное признание.
     - Как диктант в школе.
     - Бывает и такое. И как тебе, Палыч, хочется вытащить Белого из лужи. Только что тебе подтвердили его виновность.
     - Хорошо, пока я не прав. Когда до полковника дослужусь, то вообще все сомнения растеряю, а сейчас мне еще можно сомневаться. После выстрела убийца не положит в карман оружие вверх стволом. Так только водку носят, и сержант в этом прав.
     - Правдоискатель? Лопату в руки и до самой глубины!
     - Я не первый, я последователь. Генерал в прокуратуре, кажется, сказал: "Помню я вас, первых правдорубов!" Неужто правду только в Сибири ищут?
     - Ладно, правдоруб и последователь, обедать пора.
     - Ясно. Значит, три часа размышлений над тарелкой супа, и все в себе.
     Засеменив за Сычевым, лейтенант пытался ему внушить, что одна голова хорошо, а две лучше!

***

     В домашнем кабинете отставного генерала Князева шло заседание.
     Сегодня говорили тише обычного. Помимо Мопса присутствовал еще один человек, которого называли Цезарем. Это был высокий сильный парень, лет тридцати пяти, с лицом обычного семейного, озабоченного бытовым неустройством инженера.
     Марго впервые увидела в доме мужчину моложе сорока. Безудержная ревность довела Князя до маразма, он сменил всю свою охрану с молодых бойцов на щуплых, увешанных оружием отставных прапоров.
     Марго вошла в кабинет с подносом, на котором стоял кофейник, вазочка с печеньем и чашки. Рыжая продемонстрировала гостям свою фигуру и, покачивая бедрами, направилась к выходу.
     - Рита, задержись на минуту, - окликнул ее Князев. Девушка оглянулась. Ее хозяин выглядел усталым и больным. Она впервые увидела его таким жалким и беспомощным. За долю секунды ей стало все понятно, но для принятия решения требовалось больше времени.
     - Вам еще что-нибудь нужно? - спросила она с безразличием.
     - Нам нужно задать вам несколько вопросов, - вяло пробормотал Мопс.
     Рыжая не удостоила его даже взглядом, она ждала, что скажет ее хозяин.
     - Сядь, Рита, мягко произнес генерал. Девушка подошла к кожаному дивану и села на жесткое сиденье, закинув ногу на ногу. Здесь было на что посмотреть, но Князь старательно отводил взгляд в сторону. Ему очень не хотелось ничего говорить, но он знал, что это его дело и других она слушать не станет.
     - В большинстве своем все мы военные люди и достаточно хорошо профессионально подготовлены. Не буду долго говорить о наших изысканиях, но когда в одном звене в течение короткого периода заваливаются три человека, то возникает множество вопросов. Первый и главный - это профессионализм. Здесь, как мы убедились, все в порядке. Идет утечка, причем утечка от самых корней. У меня нет причин обвинять своих людей, не имея доказательств. Мы решили проверить всю цепочку. Иногда прозвон контактов приносит определенную пользу.
     Для начала мы выбрали три никому не нужные жертвы. Эти люди живут в разных районах Москвы. Неделю назад в этой комнате одна из жертв была названа во весь голос. Безобидный семьянин проживает на Пятой Парковой. Мопс принял задание и ушел. Адрес другой и третьей жертвы произносился при других людях, которые волей или неволей связаны с нашей работой. Если бы наш план не сработал, я должен был бы застрелиться, как достойный офицер. Идем дальше. На роль исполнителей мы взяли самых неопытных ребят, у которых за спиной по три-четыре эпизода. Килька. Люди, прошедшие через горячие точки, без устойчивой психики.
     - И долго я буду слушать твою дребедень? - оборвала Князя Марго.
     - Недолго. Это Мопс заметил, что в нашей квартире всегда открыты все двери.
     - Чего тут странного, если ты привык следить за каждым моим шагом.
     - Не спорю. Но ты слышала все разговоры. Проверка показала, что накрылся стрелок с Пятой Парковой. Этот адрес знала только ты. Меня поражает тупость твоего начальства. Они даже не поняли, что перед ними разыграли спектакль. Кто может дать заявку на смерть начальника цеха, в котором работают одни бабы? Идиоты. Этим арестом они все испортили. Ты стоишь дороже трех разгильдяев, которых получила Петровка в обмен на своего агента. Дешево они тебя ценили.
     Князь перестал крутить карандаш в руке и впервые покосился в сторону своей подруги, стараясь не наткнуться на ее взгляд. Марго не смотрела на него, она полировала свои ногти.
     - Прежде чем мы с тобой расстанемся, - с дрожью в голосе продолжил Князь, - я хочу, чтобы ты знала, что мы не делаем скоропалительных выводов и каждую деталь отрабатываем в несколько этапов. Наша организация имеет своих людей в МВД, и мы дали на тебя запрос. Цезарь работает в кадрах и знает всех сотрудников. Не в лицо, конечно, а по картотеке. Это так? - Цезарь усмехнулся:
     - Совершенно верно. Раз уж вы меня раскрыли, то понимаете что эта дамочка не должна добраться до связи со своими шефами.
     - Разумеется, - успокоил агента Мопс.
     - Трудно было вычислить вашу даму. Была бы она мужчиной, я не взялся бы за дело, но женщин в МВД очень мало. Вашу милую Марго зовут Галей.
     Галина Ушакова, старший лейтенант бригады по борьбе с наркотиками. Работала в управлении под крышей полковника Евсеева, друга ее погибшего отца. Скажу честно: мне трудно было увязать ее с вашим ведомством. Мне известно, что Хлыст - противник наркоты и у него в казино все чисто.
     - Ошибаетесь, майор. И в нашем огороде есть сорняки. Сейчас наши люди займутся прополкой. Хлыст уже знает, кто гадит под его окном. Вопрос нескольких дней. - Мопс говорил злобно, тряся бульдожьими щеками и не сводя водянистых глаз с девушки. - Агент Ушакова попала в цель, и не ее вина в том, что она была поставлена на кон. Как-никак, но у нас казино. Партию выиграл генерал Князев. Но даже и теперь он будет расплачиваться за свои ошибки.
     Князь смотрел на крышку стола с зеленым сукном и молчал. Мопс продолжил:
     - Мы вернем ее Коту. Пусть он сделает из нее послушную овечку и пропустит через бордель. Должна же дамочка и на нас поработать.
     Князь резко вскочил и вышел из кабинета. Где-то в глубине квартиры хлопнула дверь.
     Марго встала и хотела уйти, но Цезарь тут же преградил ей дорогу.
     - Такой видный мужик и такое дерьмо!
     Девушка засмеялась, сделала пару шагов назад, скинула с ног туфли на шпильках и, в одно мгновение сделав оборот вокруг оси, выбросила пятку вперед. Удар расплющил нос Цезаря, и лицо покрылось кровью. Он отлетел назад и приземлился в коридоре. Марго крутилась, как фигуристка на льду. Еще один виток, и ее пятка шарахнула Мопса по затылку. Тот слетел со стула и врезался лбом в угол стола. В ту же минуту в комнату влетел дежурный швейцар. Этому досталось не меньше. Девушка выбросила ногу вперед, и пара ребер в грудной клетке дали трещину. Охранник упал на колени и тут же получил хлопок по ушам, после чего повалился на ковер и заскулил, как пес с отрубленным хвостом.
     Марго бросилась к выходу, ей удалось выскочить на площадку и обезвредить еще двоих, но, на ее беду, у лифта собрались охранники с других этажей. Мирный перекур кончился бойней. Марго ошиблась, она знала, что в кухне рядом с окном проходит пожарная лестница. Она принципиально не закрывала окно, утверждая, что угорает от газовой плиты. Все ее приготовления к отходу потерпели фиаско из-за неопытности, злости, торопливости. Когда ее били ногами на площадке, она думала только о том, как сообщить своим о Цезаре...

***

     Поезд из Челябинска опаздывал на тридцать минут. Дмитрий Николаевич Шевцов был человеком занятым, государственным и редко мог распоряжаться собственным временем. Сегодня он ухитрился отложить все намеченные дела.
     Утренний морозец щипал за лицо, но Шевцов не уходил с перрона и ждал до последнего. Когда поезд остановился и проводники открыли дверь, он тут же вбежал в вагон и начал пробиваться вглубь, сквозь выходивший поток пассажиров.
     Аркадий увидел брата в коридоре и рванулся ему навстречу. Они крепко обнялись и минуту стояли молча. У Аркадия на глаза навернулись слезы.
     Дмитрий Николаевич похлопал брата по плечу.
     - Крепись, Аркаша. Жизнь еще не кончилась.
     Вагон опустел, и проводница застыла с охапкой простыней в двух шагах от братьев. Ее рот слегка приоткрылся, а голова склонилась набок. Она впервые в жизни видела близнецов. Двое мужчин выглядели как пара неразрезанных фотокарточек, полученных в ателье для паспорта. И делает же природа такие чудеса.
     Аркадий ничего не видел, кроме глаз брата.
     - Дима, ну как же так? Почему? - виновато спросил он, будто кто-то мог помочь его горю.
     - Поедем домой, там поговорим.
     Дмитрий Николаевич, как и многие депутаты, имел второе дно.
     Человек с несколькими лицами. На работу он ездил на серой "Волге", квартиру имел не самую лучшую, но все это значилось в документах и демонстрировалось перед журналистами.
     Братья сели в машину и через тридцать минут приехали в Малый Козихинский переулок, где стояли старые сталинские дома, но с новой начинкой внутри. Двухкомнатная квартира, которую занимал депутат Шевцов, находилась на девятом этаже двенадцатиэтажного здания. Два скоростных лифта, цветы на подоконниках в подъезде, просторные лестницы.
     Шофер поднял чемоданы наверх и ретировался. Наконец братья остались одни. Дмитрий Николаевич быстро накрыл стол со стандартной русской закуской и хорошей запотевшей водкой.
     - Это твоя квартира? - спросил Аркадий.
     - Вот что значит навещать брата раз в двадцать лет. Эту хибару я обменял лет двенадцать назад и пережил капитальный ремонт с полной перепланировкой. Но сейчас я здесь не живу, а только числюсь. Теперь ты здесь будешь жить. Квартиру в Челябинске потом продадим, о твоей карьере я уже подумал. Тебя готовы взять в Академию наук. Ты же как-никак профессор. Из нас двоих кто-то должен стать ученым.
     - А в школе ты учился лучше.
     - Я свои знания пустил под откос. Вот видишь, в политики заделался.
     Сели за стол, выпили, и в глазах Аркадия вновь появились слезы.
     - Будь мужиком, Аркаша. Я уже говорил с руководством МВД, твоим делом займутся классные специалисты.
     - Что же это за напасть такая, Димыч? Почему я? Милиция здесь не поможет. Уголовных дел никто открывать не хочет. А эту пьянь, что Машу сбила, кто-то отравил.
     Шевцов напрягся.
     - Шофера грузовика?
     - Ну да. Напился как скотина после первого допроса, открыл газ и лег спать.
     - А ты говоришь - отравили?
     - Ну так участковый сказал. Он говорит, что таких поворотов судьбы не бывает, чтобы вся семья за неделю погибла.
     - Я с ним согласен. Короче говоря, до тебя хотят добраться, но я им не дам этого сделать.
     - Брось, Димыч. Кому я нужен? Ученые физики сегодня стоят дешевле дворников. Это факт.
     - Кому-то нужен, раз вцепились в тебя. А что еще думает милиция?
     - Ничего не думает. Вовка в лестничный пролет скользнул, а Вика на сломанной лыже в пропасть вылетела, и все в порядке вещей. Злой рок нас преследует.
     - Я разберусь. У этого рока есть имя и фамилия. Но ты должен взять себя в руки. Сердце у тебя слабое, и нужно следить за собой, чтобы не играть на руку злым колдунам. Будешь жить в Москве под наблюдением врачей, а тем временем в Челябинске проведут обстоятельное следствие. Я человек занятой и появляться смогу не каждый день. Дверь никому не открывай. У меня есть ключи. Врача я сам приведу. К телефону не подходи. Могут запугать. Сам можешь звонить, я оставлю тебе все свои телефоны. В Челябинске знают, куда ты уехал?
     - Нет, ты же не велел никому говорить.
     - Правильно. Так безопасней. Пора наводить в этой стране порядок!
     Эта фраза прозвучала как зловещая угроза, но Аркадий Николаевич Шевцов не слышал брата. Он пребывал в печали, и горе, как червь, подъедало его корни. Смерть его уже не пугала, но брат вовсе не хотел, чтобы близнец умер раньше времени.
     Аркадий захмелел с двух рюмок и заснул, сидя на диване. Тяжелая долгая дорога, болезнь, нервные стрессы сделали его беспомощным и дряхлым.
     Дмитрий Николаевич подложил под голову брата подушку, накрыл одеялом и ушел.

***

     После подробного доклада Горбатому о похождениях Кота Чиж и Белый получили новенькие корочки. Подделку мог различить паспортный стол, который не узнал бы подписи своего начальника. С водительскими удостоверениями была задержка, но Горбатый обещал поторопить события. В общем, дезертиры ему понравились, и он посулил им устроить хорошую жизнь и непыльную работенку.
     Чижов рвался за город к какой-то старушке, матери своего кореша.
     Белый не хотел рисковать и ехать на машине мимо ГАИ у выезда из города. Пришли к компромиссу и поехали на электричке.
     Старушка жила в деревне недалеко от платформы Михнево. К неожиданной радости Чижа, бабуся еще дышала и даже ходила за свиньями и курами.
     Однополчанина погибшего сына она узнала, после того, как он напомнил ей, что шесть лет назад оставил на хранение этюдник с красками. Ящик сохранился и лежал под толстым слоем пыли на чердаке. Хозяйка накормила гостей, налила самогоночки помянуть сыночка и приглашала приезжать летом.
     Этот год обещал быть яблочным.
     Когда начало смеркаться, они поблагодарили хозяйку и уехали. Чиж не выдержал и, отклонившись в сторону от дороги, забрел в лес, утопая по колено в снегу.
     - Ты сумасшедший парень, паломник! - ворчал Белый. Чижов положил ящик на снег, открыл его, убрал в сторону палитру с засохшими красками и вынул складной рамочный приклад. В течение минуты он собрал из мелких деталей хромированную винтовку с оптическим прицелом и магазином на пять патронов.
     - Шедевр! А?
     Белый покачал головой.
     - Да, такого я даже в кино не видал. Чья это?
     - Моя. Я ее на дуэли выиграл. Оружие врага - мой трофей. Закон! Во время потасовки с "духами" они оставили своего снайпера, чтобы тот ночью наших сторожевых снял. Ну я сел в противовес. Короче говоря, пересидел я его. В нашем деле приходится жить, как хамелеон. Раз - и превратился в сучок. Замерз. Он шелохнулся чуть раньше, и я его снял первым же выстрелом. Игрушка мне досталась. Кто ее делал, не знаю. Но мастер знал свое ремесло. Безотказная машина. А оптика!
     Чиж увлекся и показал, на что способен.
     - Конечно, рука не та. Здесь, как у музыкантов, год не стрелял и профнепригоден. Но я наверстаю.
     - Зачем? - с грустью спросил Белый.
     - А то как же. Это же мой хлеб. Я больше ничего делать не умею.
     Наемники всегда нужны.
     - Глупый ты мужик, Чижов.
     Белый по старым следам начал выбираться на дорогу.
     В электричке ехали молча. Наконец Чиж не выдержал:
     - А как же ты к Кузе своему собрался? С голыми руками?
     - А ты считаешь, что без пулемета у него делать нечего? Задавит авторитетом главного аптекаря?
     - Но пугнуть не мешает.
     - Для этого пугачи существуют.
     Снова замолкли. Когда входили в подъезд, не заметили милицейскую машину. Запах свободы быстро одурманивал мозги.
     Лифт остановился на пятом этаже. Они вышли и направились к двери.
     Три фигуры в форме и с автоматами возникли из полумрака лестничного пролета.
     Беглецы застыли на месте.
     - К кому идете, красавцы? - гаркнул лейтенант.
     - К себе, - невозмутимо ответил Белый.
     - Ты здесь живешь? - последовал вопрос.
     - Нет, живем мы в Москве, но не здесь. В этой квартире живет подруга моего кореша.
     Белый взглянул на спутника без тени волнения. Чижов облизнул пересохшие губы.
     - Ну вы, мужики, даете. Так заикой оставить можно. Художник я.
     - Вижу, - гаркнул лейтенант.
     - Это квартира Райки Медведевой. Она нам ее сдает. С хахалем в Питер рванула. Ну а я с женой разошелся. Не на вокзале спать-то.
     - А ты?
     Лейтенант взглянул на Белого.
     - Друзья по несчастью. Утешаю друга как могу, а вообще-то я дома живу.
     - Документы.
     Белый хотел сунуть руку в карман, но сержант не дал ему этого сделать.
     - Я сам. Встать к стене лицом. Ноги в стороны, руки на стену.
     В карманах ничего, кроме паспортов, не нашли. Документы сомнений не вызвали. Потребовали открыть квартиру. Ободранные, стены ни о чем не говорили. Обыск не нужен, все как на сковородке. Ни одного ящика, ни мешка.
     Возможно, омоновцы заглянули бы в этюдник, если бы тот остался на полу, но чемоданчик висел на плече художника, и его грязный вид не привлекал внимания.
     - Генку Медведева видели? - неожиданно спросил лейтенант.
     - А кто это такой? - глупо спросил Белый, не дав открыть приятелю рта.
     - Убийца! В СИЗО сидит. Людишек по подъездам хлопает.
     - Брось, лейтенант, - начал заикаться Чижов. - Ты чего, пришел пугать нас?
     Еще раз осмотрев стены, лейтенант повернулся и направился к выходу. Двое помощников пошли следом. Когда дверь хлопнула, Белый обессиленно упал на раскладушку.
     - Не зря Гиббон мне снился. Так я и думал. Вот дурак!
     Белый поднял голову.
     - Дурак? Кажется, я это слово недавно произносил. Да-да, помню. В тот момент, когда один художник, глядя на дно этюдника, рисовал себе грандиозное будущее.
     Чиж снял с плеча этюдник и со злостью бросил его на пол.
     - Куда же нам деваться?
     - Сколько тебе годков, старичок? Я знаю людей, которые в твоем возрасте начинали ходить в вечернюю школу. Вот они бы тебе дали точный ответ.
     - Не те времена, Черный! Слишком душно. Впрочем, тебе виднее.

***

     Наконец-то проглянуло солнышко, и сугробы начали уменьшаться, а на крышах скапливаться сосульки. Олег Кириллович Велихов подошел к окну и открыл форточку. На некоторое время он задержался у окна и, прищурив глаза, разглядывал лес. Если раньше ему нравилось, что его особняк стоит последним в ряду и он имеет возможность слушать пение птиц, то после налета лес стал его пугать. Генерал Боровский прав, надо выстричь большую поляну за оградой, а ветвистую липу спилить в первую очередь. Глазом моргнуть не успеешь, как лес покроется зеленью. Лучше не испытывать судьбу.
     Он вернулся к своему креслу и взял рюмку с арманьяком.
     - Извини, Бориска, я тебя перебил.
     Борис Ефимов чувствовал себя олимпийским чемпионом. Его усердный труд увенчался успехом.
     - Я проверил все цеха. Они работоспособны, но требуют небольшой реконструкции. Завод разливал минералку, теперь в простое. И главное, на громадной территории расположены крытые склады. Колхоз "Коммунар" переживает не лучшие дни. Ферма развалилась, скот пошел под нож. Завод прикрыли за отсутствием тары, затем перестали поставлять посуду, потом кончилось терпение рабочих. Председатель колхоза готов идти на любые компромиссы, но он не очень хорошо понимает, что получит колхоз, если сдаст нам в аренду завод. Главное - рабочие места, я ему это объяснил, и арендная плата и пять процентов с прибыли предприятия - Пять процентов? - удивился Велихов. - Это же гроши.
     - Конечно. И один процент ему лично, на его счет за риск. Если что, то отвечать придется ему. Предприятие закрытого типа будет оформлено на колхоз. По документам, он восстанавливает завод минвод.
     - Но где он будет брать воду? Нужно документальное обоснование.

***

     - Обычная ключевая вода. Район богат великолепными источниками.
     Они на этом и жили. И нам не надо добывать воду. Руководство колхоза - люди бедные, не очень грамотные, но алчные. Голодный всегда жаден. Сейчас они вычищают склады, и в любой день мы можем завозить туда спирт и освобождать "железку". Адвокат постучал по стопке оформленных документов, лежавших на столе.
     - Да, Бориска, ты превзошел все мои ожидания. Пару дней понаблюдаю за колхозом. Я хочу пощупать председателя, такой ли он простачок, каким хочет казаться. Пусть приходит в ресторан "Пекин" к восьми вечера. Его проводят в мой кабинет.
     - Мне тоже прийти?
     - Разумеется. Мы пойдем вместе. Мы же теперь партнеры, и ты заслужил свои двадцать процентов с прибыли. Я держу свое слово.! Но мы должны убедиться, что на этих людей можно положиться, с завтрашнего дня сядешь на одну из моих машин. Мои люди будут наблюдать, нет ли за тобой слежки. А чтобы это было понятно, появляйся каждый день на открытом пространстве. На развилке Дмитровского и Коровинского шоссе есть пустырь, через который проходит дорога к новостройкам. Там живет хорошенькая шлюшка. Вот и посещай ее каждый день в обеденное время. И удовольствие получишь, и дело сделаем. Ты меня понял, Бориска?
     - Конечно, Олег Кириллыч. Вы опытный человек, я бы до такого не додумался.
     - Этим мы и должны дополнять друг друга. Твоя молодость, энергия и мой опыт и знания. Так и делаются большие дела. Ну а теперь стоит выпить шампанского за успех мероприятия. Предосторожности нужны, но в целом дело сделано. На этот счет у меня припасена бутылочка настоящего брюта.

***

     Кто-то распивал шампанское, а кто-то умирал от жажды. Марго очнулась в сыром подвале. Яркий свет от юпитеров слепил глаза. Железная койка с голыми досками стояла посреди помещения, где ее окружали кирпичные стены.
     Правая рука была прикована наручником к железным прутьям у изголовья, а левая нога - к спинке в ногах. Такая растяжка не давала свободы движения, и Марго застонала. Все тело затекло и ныло. Сильный жар от прожекторов вызывал жажду, пот лился ручьями, лицо и волосы были в крови. Сейчас она уже не выглядела сногсшибательной секс-бомбой.
     Марго не знала, сколько прошло времени, но ей казалось, что долго она не выдержит. Где-то в глубине со скрежетом открылся засов, скрипнула дверь, и она услышала гулкий стук каблуков, будто лежала на дне колодца. На секунду шаги затихли, свет стал мягче, и из темноты появилась фигура в белом смокинге с красной гвоздикой в петлице.
     От невыносимых ярких лучей ее глаза покраснели и слезились. Она не сразу его узнала и долго всматривалась в человека, стоявшего у кровати. В руках он держал маленький поднос, накрытый белой салфеткой.
     - Дайте воды, - прохрипела Марго.
     - Совсем ослабла, кошечка.
     Этот слащавый голос ни с каким другим не перепутаешь. Он мог принадлежать только одному человеку.
     - Кот, это ты меня заковал?
     - Ха! Я слышал, что ты боевая баба. Тебе бы ноги раздвигать и деньги на этом делать, а ты ногами по лицу. Несолидно! Дорого ты мне обходишься, кошечка. Очень дорого. Князь вернул тебя мне, а взамен потребовал пятнадцать кусков зелеными. Он говорит, что ты борец с белой смертью и состоишь на службе в главной ментовке Москвы. Убил меня Князь наповал. Грозится заложить Хлысту. Пришлось отдать ему пятнадцать косых. Вонючка! Но он еще мне заплатит!
     А для начала я с тобой рассчитаюсь. Всю оставшуюся жизнь ты будешь молиться на то, с чем боролась! Ха!
     Кот скинул салфетку с подноса и придвинул табурет к кровати.
     Девушка увидела жгут, шприц, ампулы и вату. Она попыталась отстраниться, но у нее не хватало сил на сопротивление. Кот легко с ней справился. Марго напряглась как могла, но вскоре сдалась. Что-то такое произошло, и она услышала музыку. Очень красивую музыку и совсем рядом. Под ней плескалось изумрудное море. Где-то вдалеке пробегала желтая полоска пляжа, пальмы и бирюзовое небо.
     Дышалось легко, и ее несло течением к водопаду. Чистая вода искрилась на солнце, как бриллиантовое ожерелье. Ее подняло вверх, и она полетела над волнами, как птица...
     Кот сложил инструменты на поднос, накрыл салфеткой и направился к выходу.
     За дверью его поджидал Глухарь.
     - Вот что, Котяра. За аренду помещения ты мне будешь должен. Мне из-за тебя братву ущемлять приходится.
     - Дня через три я тебе отдам твой сарай. Тебе что, денег не хватает? Бедным стал?
     - Я наркотой не балуюсь.
     - Зато с Соленым погромы на чужой территории устраиваешь. А людишки твои Хлысту принадлежат, а не Соленому. Сколько он тебе подбрасывает за одну разборку?
     - Смотри допоешься, Кот.
     - Твой голосок звонче звучит, Глухарь. Не забывай, что твое место в подвале, а мое наверху. У нас один хозяин. Если ты этого не понимаешь, то кто-нибудь из люберецких узнает, кого Соленый на стрелку с собой водит. На тебе, птичка, ни одного перышка не останется.
     Несколько секунд они мерили друг друга взглядами, после чего разошлись.
     В зале все шло своим чередом. Кот осмотрел публику. В большинстве своем те же лица. Он вновь заметил коренастого седого мужичка с простоватой русской физиономией и хитрыми голубыми глазками. Кот видел его в третий раз. И каждый раз его приглашали в кабинет к Хлысту. Поначалу Кот решил, что за ним поставили наблюдение, но мужичок не проявлял к обслуге интереса.
     Сегодняшний вечер не отличался от остальных. Коренастого мужичка вновь пригласили к Хлысту. Кот терялся в догадках. Ему и в голову не могло прийти, что Хлыст имеет дело с милицией. На этот раз Хлыст решил идти ва-банк.
     - Я тут вычитал в газетах о смерти банкира, которого пристрелили в больнице, - начал разговор Хлыст, как только Ефимов вошел в его кабинет.
     - В наше время этим никого не удивить. Интересно другое. - Ефимов сел в кресло и закурил. Сегодня он был расположен к более длительной беседе. - Убийцу никто не схватил. И не схватит. Очевидно, опытный парень. Те, кого хватали до сегодняшнего дня, ничего из себя не представляют. Они идут в отчет по

раскрываемости организованной преступности. Время от времени МВД должно получать такого рода подачки. Нельзя же держать милицию на голодном пайке.
     - Преувеличиваете, господин Ефимов. Могу заключить с вами пари, что ни один киллер в ваши руки не попадет.
     - Уверены?
     - Могу сообщить вам неприятное известие. Агент Петровки накрылся.
     Вам негде брать информацию.
     - Чепуха! Достаточно знать исходный материал, а остальное дело техники. Я опутаю всю вашу цепь паутиной. Достаточно того, что у меня есть фотографии всех людей, которые посещали это казино за последние три месяца. Это ли не след? - Ефимов блефовал. У него не было никаких фотографий. - К тому же у меня есть поэтажный план здания, полученный из надежных источников, и меня очень интересует, чем заняты четырнадцать комнат гостиничного типа на четвертом этаже и чем заполнен подвал, построенный по системе лабиринтов. И зачем в здании предусмотрено восемь выходов, не считая главного.
     - Все это не имеет никакого значения, подполковник. Я арендовал это здание, а не строил его. Мне досталось то, что когда-то было клубом. Я сделал ремонт и перепланировку первого этажа. Вы должны это знать, если увлекаетесь историей московских казино.
     - Я чувствую, вы еще не созрели для обстоятельного разговора.
     Когда я накрою в вашей лавочке людей, торгующих наркотиками, то будет уже поздно руками размахивать. У меня на крючке сидит поставщик с его бухгалтерией.
     Я вам могу назвать цифры. Вы глупо себя ведете, господин Корин. Вы даже не видите врагов в собственном окружении.
     Ефимов встал и направился к двери.
     - Постойте, подполковник. - Ефимов оглянулся. - Ваши условия!
     - Мне нужен подряд на отстрел. Это звено должно перейти в мои руки. Вы на этом только выиграете. Прибыль обсудим позже.
     - Мне надо подумать.
     - Надеюсь, трое суток вам хватит. Кроме руководителя, оставите тот же состав. Нескольких человек я приведу с собой. От таких предложений не отказываются, Корин. Вас окружают враги, я буду той опорой, которая вам необходима. Пора вашему хозяину сменить тон диктата на уважительные просьбы.
     Ефимов вышел. Хлыст ухватился за последнюю мысль мужичка с хитрыми глазками. Диктат Шевцова перешел все разумные границы. Он рубит сук, на котором сидит.
     Хлыст решил сделать последнюю попытку. Если Шевцов не отступится от своего требования выложить ему три миллиона зеленых, то Хлыст перетасует карты и возьмет себе все козыри. Ему терять нечего. Кроме казино, в жизни Хлыста не оставалось ни малейшего просвета на будущее. Если его вышвырнут на улицу, то он окажется голым в клетке с тиграми. Слишком много врагов облизывались, глядя на него. Но пока существовала золотая клетка, никто не желал ломать о нее зубы.

***

     Дом на Абельмановской заставе выглядел вполне прилично, жильцы не жаловались, но человек, имеющий врагов, вряд ли решился бы жить в нем. Василий Кузьмов считал, что у него нет врагов, и не беспокоился за свою жизнь. Даже визит подполковника Ефимова его не очень встревожил. Их связывало такое, что никто из двоих не стал бы испытывать судьбу и давить на мозоли старому партнеру. Если и были когда-то у главного аптекаря враги, то их уже черви сожрали. Так он думал и ошибался.
     Сейчас Белый и Чижов облюбовали пятиэтажное здание напротив. Оба дома разделяло не больше сотни метров. Для начала пришлось выгнать бомжей с чердака и повесить свой замок. Бродяги - народ ушлый, участкового они не испугаются, милиция перед ними беспомощна, но когда их гонят уголовники, спорить не приходится.
     Чижов прихватил с собой оптический прицел, который заменил бинокль, и три дня наблюдения за окнами Кузьмова дали свои результаты.
     - Паренек живет тихо, - сделал заключение Чиж, передавая оптику напарнику. - Кроме баб, его ничего не интересует, гостей не зовет, друзей нет, квартирка скромная, правда, машина хорошая. Куда ему деньги девать? Или обнищал?
     Белый выбросил окурок в слуховое окно на крышу.
     - В кубышку складывает. Я ни черта не врубаюсь в нынешние цены и бумажки, но и восемь лет назад парень не бедствовал. А теперь прикинь, старичок, если на столе, который стоит против окна, поставят бутылку водки, сможешь отстрелить ей горлышко?
     Чиж удивленно посмотрел на Белого.
     - Это же кощунство!
     - Хорошо. Вместо водки я налью в нее воды.
     - Тогда без вопросов. Чего тут стрелять, тут проще из рогатки пальнуть.
     - Вот и чудненько, можешь сам выбирать оружие, но в тот момент, когда я закурю и погашу спичку, дай залп. Мы им откроем новую эру. Пора провести душещипательную беседу с дружком.
     - Таких к стенке ставят, а ты резину тянешь.
     - Шлепнуть можно, но смысла нет. Бах, и все! Человек осознать должен, какой он грех на душу взял. Пусть суд им занимается. Он должен пройти через нары и просидеть от звонка до звонка. Такого тюфяка быстро петухом сделают. Протянет годков пять в курятнике и сам в петлю полезет. А ты его от мук избавить хочешь.
     - Пять лет не протянет, через год околеет.
     - Вот это и будет настоящим возмездием.
     - Да, Сережа, здорово тебя полоснуло по сердцу.
     На следующий день Кузьмов пришел домой раньше обычного. Его пригласили на конференцию, но у него разболелась голова, и он деликатно откланялся.
     Как только он повернул ключ в двери и дернул за ручку, ему на плечо опустилась чья-то ладонь. Кузьмов оглянулся. На него смотрело худое, бледное лицо. На секунду оно показалось ему знакомым, но он тут же отбросил эту мысль, как яблочный огрызок.
     - Привет, Зануда.
     Кузьмов вздрогнул. Так его могли назвать только два человека, но оба давно уже погибли.
     - Не ждал. Поди, панихидку по мне уже справил? - У Кузьмова подкосились ноги. Он хотел крикнуть, но ком подкатил к горлу и сдавил голосовые связки. В глазах поплыли красные круги.
     Белый подхватил перепуганного Кузьмова и втащил его в квартиру Шок продолжался несколько минут. Розовые щеки хозяина превратились в серый студень и тряслись, как в лихорадке. Человек глянул в лицо собственной смерти, и удивляться тут нечему.
     - Очнись, дружище. Нервишки ты свои хорошо помотал. Все еще по канату над пропастью ходишь. Так долго не протянешь. Ты я смотрю, не рад моему появлению. Жаль! А я, понимаешь ли, шесть тысяч верст отмахал, чтобы повидаться с тобой. Где же радушный прием? А? Не слышу.
     - Мне говорили, что тебя... - Кузьмов осекся.
     - Нет, над тобой пошутили. Ладно, хватит трястись, доставай ханку, ставь на стол, будем держать совет. Филевский совет! Боюсь, единогласным решением будет постановлено, что тебе придется оставить Москву.
     - Послушай, Серега. Ты просто ничего не знаешь. Я тут ни при чем.
     - Догадываюсь. А чего ты сразу-то не сказал, когда наган мне передавал для Женьки? А?
     - Глупо получилось... Но тут я не виноват.
     - Конечно, сидеть пришлось мне, виноватому!
     Кузьмов начал суетиться. Вскочив на ноги, он полез в буфет, достал водку, кильки и тут же поставил на стол конфеты, компот из ананасов, вафли.
     - Ты должен понять, Серега, у меня не было выхода. Страх парализовал. Помнишь документы отцовы? Короче говоря, нас накрыли. Этот гад мне сказал, что все испугом отделаемся, а я-то сдуру ему все рассказал. Тут, понимаешь, мешанина такая вышла...
     - Хватит вертеться. Сними пальто и сядь за стол. Толком говори.
     - Я не могу. Погоди, мне надо сосредоточиться. Нет, я лучше выпью.
     Кузьмов отвинтил пробку, налил водку в чашку, где еще оставался утренний недопитый чай, и опрокинул смесь. Пальто он так и не снял, а уселся на стул и тупо уставился на воскресшее привидение. Белый догадался, что понять этого человека спустя столько лет будет очень трудно. Когда-то они понимали друг друга с одного взгляда, но теперь они были врагами.
     - Успокоился?
     - Да, почти... Сейчас...
     Он налил себе еще водки и опорожнил полную чашку в два глотка.
     - Хватит, Зануда, пора.
     - Нас взяли под колпак за два месяца до того, как погиб Женька. Мы спороли глупость. Выписали требование на морфий для нашей районной больницы.
     Помнишь? Идиоты! Там всего один корпус. Когда из аптечного управления пришел счет за лекарства, они схватились за головы. Бешеная сумма, да еще счет с перечисленными лекарствами. Короче говоря, главврач сообразил, что его подставили, и сообщил в милицию. В райотделе завели дело, и вел его капитан Ефимов. Он начал со склада. Подняли документы и собрали все заявки той же серии, которая использовалась в нашей больнице. Было решено, что кладовщик даст сигнал, когда приедет экспедитор с заявкой той же серии. Ты первый попал под колпак. Ефимов взял тебя под наблюдение. Ведь это ты получал товар и хранил его у себя. Затем мы все попали в капкан. Ефимов выяснил, кто мой отец, и узнал, как нам достались бланки. Он там же вышел на оптовика, который имел дело с Женькой, но пока не трогал его. Надо отдать должное Ефимову, работал он профессионально, но еще не знал, как нас использовать. Идею ему подал я... Да, я. Будь проклят тот день! Он взял меня первым и тут же усадил в КПЗ. Его бандиты отбили мне почки, и я ходил в сортир кровью, а потом он меня вызвал и сказал: "Тебе, сынок, грозит вышка. Кража ценных бумаг у государства, подделка документов, мошенничество, распространение наркотических средств среди малолетних. Могу сказать тебе по секрету, что один двенадцатилетний мальчонка умер от передозировки".
     Ефимов врал, а мы не знали, кому Женька продавал товар. Короче говоря, Ефимов поставил меня на колени. Я тогда ему и ляпнул. "У меня есть две пачки бланков. Я могу отдать их за свободу. Дело верное, только с умом подойти к нему надо".
     Ефимов ничего не ответил, а посадил меня в камеру Через три часа меня вновь вызвали на допрос. Тут он уже все обдумал. Это был ультиматум, а не условия. "Слушай меня внимательно, щенок, и запоминай. Твой дружок Белый засвечен на складе, и он должен исчезнуть, а лучше всего сесть за решетку.
     Второй дружок, Женька, как вы его называете Фасон, виновен в смерти малолетки.
     Ему грозит вышка. Но он может заговорить. Ему нужно заткнуть пасть, раз и навсегда. Останешься только ты один. Для начала напишешь мне признание со всеми подробностями. Когда мы уберем с дороги всех твоих дружков, будешь сам получать товар, а я буду его реализовывать. Насчет оплаты труда мы договоримся потом.
     Только так ты можешь выскочить из петли".
     Побитый и напуганный, я на все был согласен. К тому же меня пугало состояние отца. Если меня посадят, то его сердце не выдержит. И конечно, его тут же уволят за халатность. Профессор, орденоносец, и такой позор. О вас я тогда не думал. Женьку я возненавидел, а ты оказался виноватым в нашем провале.
     Мысли путались голова шла кругом. У Ефимова лежало мое признание, и он держал меня на крючке. Вся жизнь пошла под откос.
     - Это ты убил Женьку?
     - Нет, Серый. Я его не убивал. Кишка тонка. Я даже не знал о плане с убийством. В тот вечер Ефимов вызвал меня на улицу и отвел к стоянке, где стояла его машина. Мы подъехали к Женькиному дому, он вышел и велел мне ждать.
     Его не было минут двадцать. Он знал, что Женькина мать на ночном дежурстве, и Женька дома один. Я думал, что он хочет его пугнуть, показать мою исповедь, а я нужен для подтверждения. Короче говоря, он вышел один, сел в машину, отвез меня в соседний переулок и приказал: "Сейчас здесь будет проходить Белый. Надень перчатки и возьми это".
     Он протянул мне револьвер. Я чуть сознание не потерял. Мне показалось, будто он хочет, чтобы я тебя убил. "Обосрался, слюнтяй! Смотри, машину не загадь! Остановишь дружка и отдай ему наган. Скажи, что торопишься, мол, Женька просил достать ему пугач, чтобы от надоедливых наркоманов отделаться, но раз ты его встретил, то двоим ходить нечего. Свидание у тебя".
     Я вышел из машины. И точно, через пять минут появился ты. Все прошло гладко. Тогда я еще не знал, что Женька уже мертв, и ты идешь в капкан.
     Как только ты скрылся, я сел в машину и Ефимов отвез меня к церкви. В переулке было темно, и я едва заметил милицейскую машину, стоявшую на углу с выключенными фарами. "Беги к "канарейке" и скажи, что слышал стрельбу из окон.
     Назови адрес Симакова. Живо". Я выполнял все поручения, как робот.
     - Ну и как среагировали менты на твое заявление? - спросил Белый.
     - За рулем сидел сержант. Он тут же включил двигатель. Тот, что сидел рядом, спросил: "А как же капитан?" Третий мент, что на заднем сиденье, скомандовал: "Хватит ждать, поехали, живо!" Мне даже убегать не пришлось, они сорвались с места за секунду. Ты уже находился в квартире. Но я тогда еще не знал, что за коварную игру придумал Ефимов.
     - Что дальше?
     - Ефимов отвез меня на дачу, где полным ходом шла пьянка. Две бабы и какой-то тип. Короче говоря, мы инсценировали скандал. Приезжала милиция, записали наши данные и уехали. Это стало моим железным алиби. А когда шло следствие и суд, я уехал в Карпаты в зимний студенческий лагерь. Ефимов все обстряпал так, что наркотики так и не всплыли в деле, а что касается нас, то он все врал. Никакого дела он не заводил, а на складе лекарственных средств сказал, что виновный сел за решетку, и даже показал им фото из зала суда. Они тебя признали и забыли об этом.
     - Значит, Ефимов убил Женьку.
     - И не только его. Спьяну он как-то признался, будто сосед Женькин его видел. Но он и с ним разделался.
     - И с матерью моей разделался. Она умерла возле его кабинета. Он и со мной хотел разделаться, но промашка вышла.
     - Мне он сказал, что взамен на твою жизнь одного крупного авторитета выпустил. Устроил ему побег. А тот в благодарность на тебя контракт в зону отправил. Вскоре ответ пришел, что контракт выполнен. Тебя больше нет.
     - Не вышло. Теперь будет за все сразу отвечать.
     - Такой выкрутится, и не думай. Что ты против него?
     - А как же ты выкрутился? Значит, ты хитрее Ефимова оказался?
     - Вначале я работал на него. Денег Ефимов не жалел. Он часто говорил, что Женька нас обманывал и отдавал нам на двоих двадцать процентов с дохода. Похоже, Ефимов не врал. Наш бизнес мог процветать и дальше, но тут умер отец. Вначале его хватил удар, затем парализовало, и после этого он умер. К сожалению, он так и не смог ничего сказать, но я знаю, что убил его я. Ему кто-то сказал: "Ваш сын ворует у вас бланки и получает по фальшивым документам наркотики". Вполне реально. После того как вас Женькой не стало, я сам стал получать товар на складе. Ефимов большой мастак, но он переоценил себя и недооценил людей на складе. За нами давно вели наблюдение. Такие склады имеют стратегическое значение, как топливо для космических кораблей или ядерные боеголовки. Но в нашем ведомстве есть люди, которые не любят выносить сор из избы и по каждому случаю бежать в милицию. Они сумели оценить ситуацию по-своему. Им понравилась наша фантазия. Дело в том, что по нашей схеме можно получать любые лекарственные препараты, яды, психотропные средства, а в случае крупной облавы все можно списать на хищение. Документы фальшивые, подписи фальшивые. Бланки ворованные. Виновные ответят, но чем? Взысканием? Выговором?
     Снятием с работы? А это не сравнимо с открытием дверей святая святых.
     Кто-то из больших боссов шепнул моему отцу на ухо обо мне, и таким образом они избавились от неподкупного честного трудяги. Потом все выглядело совсем просто. Меня вызвал один из крупных руководителей министерства и имел со мной часовую беседу. Суть разговора сводилась к тому, что я сяду на место отца и продолжу воровать дальше, только объемы и ассортимент увеличатся в несколько раз. В противном случае они засадят меня далеко и надолго вместе с Ефимовым.
     Через три месяца они знали все. Они знали всех оптовиков и всю подноготную Ефимова и его родственников. И мне не оставалось выбора. Я согласился. С тех пор я живу между небом и землей. Мне ничего не надо. Мне плевать на деньги, на роскошь, на женщин. У меня нет семьи, детей и никогда не будет счастья. Я хожу по лезвию ножа. Я прокаженный. Я кость, которую должны бросить первой же собаке, которая начнет тявкать. С учетом тех объемов, с которыми связаны хищения последних двух лет, мне грозит вышка.
     - Как же реагировал Ефимов?
     - Они сказали, что эти мелочи не должны меня беспокоить. В дальнейшем я говорил с Ефимовым. Его вызвали в министерство к какому-то генералу, и тот ему приказал оставить меня в покое. Но Ефимов остался довольным. Генерал взял прохвоста под свое крыло. Теперь он руководит следственным отделом и вскоре получит погоны полковника. Будь уверен, так оно и случится. Параноик! С ним нельзя иметь дело. Он может убить человека, как таракана на стене. Алчность, жадность, зависть, злость, ненависть - все пороки, которые существуют в этом мире, могут стать его характеристикой. Он неуправляем, он непредсказуем. Забудь о нем, Серый.
     - Я уже не Белый и не Серый, меня давно нарекли Черным. Я не боюсь Ефимова. У него больше опыта, а значит, мне надо быть осторожнее и ударить раньше и сильнее. Ну а что касается тебя, Зануда, то, пока ты еще не занял мое место в солнечном Магадане, бери бумагу и пиши. Все как на духу. С подробностями.
     - Зачем? Такая бумага юридической силы не имеет, что с нее толку?
     - Она мне душу согревать будет. Я ее как молитву на ночь читать стану. Это мне сил прибавит, а то, неровен час, сломаюсь в самый неподходящий момент.
     Кузьмов плохо понимал слова старого приятеля, но не спорил с ним.
     Сорок пять минут ему понадобилось, чтобы исписать ученическую тетрадку с признанием, похожим на исповедь. Белый сунул летопись преступлений в карман и добавил:
     - Достань мне хороший яд. Попадание под кожу, и мгновенная смерть.
     Понял?
     - Зайди через пару дней. Будет тебе яд.
     Белый ушел с исписанной ученической тетрадкой. Не так он представлял себе их встречу. Кузьмов оказался обычной ширмой. Как ширму его использовал Ефимов, теперь используют коррумпированные чиновники. Белый не испытывал к Кузе ненависти, его чувства застыли и превратились в лед. Когда-то они были обычными мальчишками, веселыми хохмачами, бесшабашными и добрыми. И вот однажды они украли ящик с лекарством, а кладовщик больницы спешил на обед и не заметил этого. Роковой ящик погубил всех. Одного убили, второй сел в тюрьму и смертельно заболел, а третий существовал в паутине страха и кошмаров, из которой ему никогда уже не выбраться. Мальчишеская шалость погубила три жизни молодых, способных ребят, а также мать одного из них и отца другого. Печальная арифметика.
     Чиж увидел растерянного задумчивого напарника и тут же спросил:
     - Почему ты не дал сигнал, я все глаза проглядел.
     - Пугать там некого. Все уже пуганые.
     - Он рассказал правду?
     - Я думаю, теперь ему стало легче, а мне труднее. У нас сменился противник. Женьку застрелил Ефимов. Он и мать мою погубил, и меня подставил.
     - Тот следователь? Капитан?
     - Подполковник. Коварная личность, сплеча рубить нельзя.
     - Одолеем.

***

     Кузьмов сидел на диване и молча смотрел в угол комнаты, где стояла коробка из-под телевизора. Она была битком набита деньгами. Никто никогда не считал их. Кузьмов возвращался с очередной встречи, где его клиенты меняли под столами кейсы, и высыпал пачки с долларами в ящик. Они его не интересовали. Его ничто не интересовало. Сейчас он думал о тех временах, когда трое друзей отмечали поступление в медицинский институт.

ГЛАВА VI

     Снег окончательно сдался. На московских крышах его уже не осталось, но в лесу он еще крепко занимал свои позиции и не желал отступать.
     Фил смотрел в окно, наблюдая за капелью, он думал о том, что пройдет не менее месяца, пока зима не уйдет из Подмосковья. Несколько вылазок с Гномом по "местам боевой славы" ничего не дали. Коротышка не может ориентироваться в белом пространстве, и нужно ждать. Сколько? Фил не мог ответить на этот вопрос и занимался тем, что прочищал себе дорогу для отхода.
     Так получилось, что его тропа заросла колючками, и он рисковал остаться у разбитого корыта. Фил уже точно знал, кто ему мешает и кто может помешать.
     Сейчас он исправлял допущенные ошибки.
     Первым и главным делом необходимо возобновить авторитет и доверие самых близких и потому опасных людей из своего окружения. Он имел дело с высококлассными профессионалами и знал, что на мякине их не проведешь.
     Бдительная осторожность его бригады была разбита в пух и прах после того, как на стол вывалилась куча денег в банковских упаковках. Пятьдесят тысяч долларов. О таких деньгах никто не мечтал.
     Теперь аванс азиата решил все. Чаша весов перетянулась на сторону Фила. Он обладал двумя преимуществами. Он оказался хитрее и предусмотрительнее, а главное, втянувшись в новое дело, где пахло большими деньгами, они не ждали удара в спину от человека, который вытащил их из голодного обморока.
     За спиной Фила стеной стоял голубой дым. Бригада обсуждала ситуацию, сложившуюся на момент встречи, а также строила тактику ведения дела.
     Докладывал Евгений Павлов, один из самых опытных сыщиков.
     - Мы имеем дело с официальной базой. Их у нас три. Лекарственные препараты добываются легальным путем, их закупают в сорока странах мира. Товар доставляется самолетами как заказ главного аптечного управления. Таможня не очень-то интересуется государственными поставками. Это тот случай, когда наркотики могут проходить границу с той же легкостью, что и китайские пуховики.
     Однако мы знаем, что ФСБ накрыло одного дельца, у которого были найдены упаковки анальгина с "колесами" сильных наркотиков. Синтетика не имеет запаха, и ее не способны обнаружить собаки. Судя по всему, источник тот же. Такое расследование займет много времени, и наших сил для этого не хватит. Теперь можно сделать несколько выводов. Первое. Аптекарь, так назовем нашего неизвестного дельца, имеет все, что хочет иметь. Азиатское сырье его не может интересовать, и он не пойдет на такой риск. Артур нас ввел в некоторое заблуждение. Никто его сырье не ворует. Второе. Дороги, которые он контролирует, московских дельцов не интересуют. Артур с его мусором никому не нужен. Неуловимый Джо.
     - Почему неуловимый? - подыграл Лосев.
     - Потому что никому не нужен.
     - К сожалению, нужен, - сказал Фил и вернулся от окна к столу. - Я встречался с нашим другом с Лубянки. В ФСБ очень хорошо знают Артура. Он уже больше года ходит у них под колпаком. Его банда торгует зельем на рынках.
     Сейчас Артур находится в разработке. Уточняются его связи, пути, поставщики.
     Брать будут всех и сразу. Но мы не обязаны говорить ему об этом. Он наш наниматель. Кто платит, тот и музыку заказывает. Не забывайте, господа офицеры, мы получили аванс и нам надо успеть получить остальное.
     Следующим заговорил Павел Лосев. Он был старше всех, опытнее и прозорливее. Фил считал его гордостью своей команды. Лосев отлично планировал текущие операции и славился аналитическим умом. Теперь Фил смотрел на коллегу как на главного противника.
     - Мы затеяли опасную игру. Я бы отказался от аванса. Если наш оппонент - фармацевтическая мафия, то сами понимаете, что мы наткнемся на стену либо на штыки. Нас близко не подпустят к великим магнатам. А если они узнают, кого мы представляем, то нас в порошок сотрут. Артур не выплатит нам гонорар, его не устроят результаты нашей работы. Ему нужна встреча на высшем уровне, а этого никто не допустит. Скорее всего, он потребует аванс обратно. С этой бандой лучше не связываться. Их слишком много. Армия. Сейчас сезон саранчи.
     Ветер дует с юга, и непросветная черная туча пожирает все на своем пути. Лучше уйти с дороги сразу и не дожидаться результатов. Фил сверкнул глазами.
     - От тебя, Паша, я не ожидал услышать панических заявлений. Мы не можем уйти с дороги. Вряд ли вы сохранили все полученные деньги. Но не в этом дело. Мы потеряем свою репутацию. Второй провал подряд - это крах. С нами никто не захочет иметь дело. Мы должны выполнить задание. Главная задача найти Аптекаря. Мы его найдем и отработаем аванс. Пусть Артур нам ничего больше не платит, а устраивает свидание с Аптекарем собственными силами, но мы должны указать на него пальцем: "Вот он, иди и договаривайся с ним сам."
     Теперь Фил понимал, почему генерал Скворцов подсунул ему это гиблое дело. От него отказались все, кому оно предлагалось. Старик решил наказать его за обиду Шевцова. Фил закурил и тихо спросил:
     - Какие будут предложения?
     Семен Костылев попытался взглянуть на проблему с другой стороны:
     - Давайте подстрахуемся. Если мы докажем клиенту, что он ввел нас в заблуждение, то мы вовсе не обязаны возвращать ему аванс. Этот порядок даже азик понимает.
     - Как это сделать? - спросил Павлов.
     - Нужно доказать несостоятельность его предложения. Мы знаем о складах Артура?
     - На Москворецкой овощной базе. Амбар номер пятнадцать. Охрана очень слабая, символическая, - доложил Павлов.
     - Уверен? - переспросил Фил.
     - Конечно. Я там был, но вы этим не интересовались. Нет особого смысла охранять сырье большими силами. Ходят двое оболтусов возле склада и песенку мурлычут.
     - Хорошо. Таким образом мы можем доказать Артуру, что его сырье могут воровать местные школьники, а не солидные конкуренты, стоит сунуть ему в нос килограмм его зелья и сказать, что отняли его у мальчишек.
     - Нет проблем, - заявил Павлов. - Я могу пойти на дело один и завтра утром принесу мешок травки. Это будет доказательством того, что сырье может своровать любой бомж.
     - Хорошо, - кивнул Фил. - Но не убирай следы, пусть кража со взломом будет выглядеть как нападение шпаны. Обычная грубая работа. Только мне кажется, что идти одному не следует.
     - Брось, Филя. Там двоим делать нечего.
     - Как знаешь. И все же мы отклоняемся от главной задачи. Кто из кандидатов пригоден на роль Аптекаря? - Ответ держал Лосев:
     - Предложений немало. Бахров Иван Александрович. Он курирует управление от министерства. Сильная фигура с большим стажем. Галкин Валерий Дмитриевич. Начальник объединения. Очень крупная рыба. Борисов Олег Семенович.
     Руководит закупками и распределением. Кузьмов Василий Васильевич, начальник московского управления. Все вышеназванные лица имеют право вести переговоры с другими странами, заключать договора, прослеживать прохождение товара и решать его дальнейшую судьбу. Я бы никого не исключал и думаю, что все они задействованы в одной обойме.
     - Кого же нам выделить для своей игры? Кого мы можем назвать Аптекарем и иметь на то основания? - спросил Фил, понимая бессмысленность затеи.
     - Самого слабого. Василий Васильевич Кузьмов. Двадцать девять лет.
     Посажен в высокое кресло после смерти отца. Кузьмов-старший руководил ведомством. Старик умер, и на его место сажают выпускника института, который не успел защитить кандидатскую. Похож на марионетку. Трудно поверить в гениальную преемственность, тут есть более сложная игра. Кузьмов живет один, семьи нет, и мы можем его подставить как главную фигуру. Я уверен, что он участвует в деле с лабораторией, но не уверен в его способностях лидера. Он участник, но не главарь. С остальными лучше не связываться.
     - Нас это устраивает. Нам придется посетить господина Кузьмова и попросить его сделать анализ сырья, которым пользуется Артур и которое завтра попадет к нам в руки. Господин Кузьмов выдаст нам справку с гербовой печатью своего ведомства, что предложенное для переработки сырье непригодно для приготовления высококачественного товара. Заключение я передам Артуру, и он по печати в фирменном бланке поймет, с кем имеет дело. Тут мы сможем говорить о том, что аванс отработан. Дальше предоставим сделать ход Артуру.
     - Идея недурна, - усмехнулся Лосев. - Но где гарантия, что господин Кузьмов пожелает выдать нам такую справку? У него сильная защита.
     - Когда щенок в двадцать девять лет занимает такой пост, нетрудно просчитать каждый его шаг к вершине, - твердо заявил Фил. - Такие мелочи для нас не помеха. Мы должны вывести четыре или пять эпизодов с хорошим компроматом на Кузьмова, и справка в наших руках. Не забывайте, что эта просьба необременительна для молодого бизнесмена. Вряд ли он станет торговаться.
     - Но мы не знаем, где живет этот тип, - удивился Костылев.
     - Глупее вопросов не слыхал, - рявкнул Фил. - Вот тебе и карты в руки. Найди Кузьмова. Суток тебе вполне хватит.
     Точки и акценты были расставлены. Неожиданно Фил понял, что все получается так, как он хотел. Теперь, если поиграть в активность, все вопросы внутреннего порядка можно решить в течение недели, максимум десяти дней.

***

     Встреча подполковника Ефимова с генералом Боровским как обычно проходила возле могилы капитана Ушакова на Ваганьковском кладбище.
     Ефимов доложил, что Хлыст прижат к стене и готов сдать подряд на отстрел. Вопрос нескольких дней.
     - Это кстати. В стане Хлыста уже нет наших людей, и вас никто не опознает и не вычислит. Агент, работавший по легенде в одном из звеньев Хлыста, исчез. Нет сомнений, что его вскрыли после ряда провалов с киллерами. За суматохой успели забыть о подполковнике Ефимове, который расставляет ловушки киллерам в центре Москвы.
     - Пронесло?
     - Можно и так сказать.
     Генерал достал из дипломата водку, рюмки, бутерброды и сверток в черном целлофановом пакете.
     - Здесь не хлеб, а твой гонорар, Григорий. Уберешь в свой портфель, когда будешь уходить.
     Первую рюмку выпили за безвременно ушедших героев, вторую - за удачу.
     - Пришел второй заказ. Сумма та же, сложности упрощены предельно.
     Но рекомендуется действовать наверняка. Без догонок!
     - Первый блин комом, Денис Спиридоныч.
     - Автомобиль "БМВ". Ежедневный маршрут стабилен, без сюрпризов, с тремя остановками. Самое тихое местечко у развилки на Коровинском шоссе.
     Подробности в конверте, который лежит вместе с деньгами.
     - Все понял. Когда?
     - Любой день на этой неделе, до субботы.
     Генерал разлил водку и покосился на надгробный камень. Снег стаял, и с керамической фотографии на посетителей строго смотрел человек, который погиб, защищая закон.

***

     Кот размахнулся и резко ударил девчонку тыльной стороной ладони по лицу. Девочка пролетела через всю комнату и упала на кровать.
     - Ты с кем споришь, сикилявка вонючая! Ты молиться на меня должна!
     Хрупкое, раздетое донага существо сжалось в комок и испуганно смотрело на холеную физиономию с отвратительной ухмылкой. Девушке недавно стукнуло шестнадцать. Она приехала в Москву поступать в театральный институт.

     Сколько их, таких куколок, бегают от Щукинского к Щепкинскому, от МХАТа к ГИТИСу. И вот им попадается такой импозантный красавец, спускающийся по лестнице института, и, увидев красотку, подзывает к себе.
     - У вас удивительные данные, дитя мое. Вы созданы, чтобы стать актрисой. Где рождаются такие самородки?
     - Я из Уфы.
     - Что ж, Россия необъятна. Приходите ко мне завтра, я вас прослушаю, и мы пробьем непреодолимые препятствия вместе.
     Сколько их, таких наивных и глупых, прилипало к волосатым лапам Кота. Попадая однажды на четвертый этаж казино, они уже никогда не спускались вниз. Кот ломал всех. Кого не мог - передавал Глухарю. Девочки проходили сквозь строй его быков и отправлялись в "крематорий". Некоторых находили на подмосковных городских свалках, обгрызенных крысами и собаками, изуродованных вороньими клювами. Никто никогда не пытался их опознать.
     - Запомни, кошечка, если ты не будешь меня слушать, я посажу тебя на иглу, и тогда твоя жизнь будет конченой. Если ты как следует научишься раздвигать ноги и слушаться меня, то через пару лет я тебя выпущу. Ты еще успеешь стать артисткой. Я тебя устрою во ВГИК. Полученный здесь опыт тебе только поможет в жизни. В кино попадают через постель, детка. А ты сумеешь удивить своих режиссеров отличным обслуживанием. Здесь тебя всему научат. Но если ты будешь со мной спорить, то твоя жизнь превратится в ад.
     Девушка рыдала, закрыв руками хорошенькое личико. Длинная русая коса, как увязанный сноп сена, лежала на взбитой подушке, простыня была залита кровью.
     - Учти, детка. Отсюда выхода нет. - Он указал на решетки в окнах.
     - Никто еще не ушел от меня живым без моего согласия.
     Девочка вскочила с кровати и бросилась на колени. Она умоляла, кричала, но ее уже невозможно было понять.
     Кот снял со стула рубашку, надел "бабочку", смокинг и вышел из комнаты.
     Тут все выглядело, как в гостинице. Длинный коридор, ковровая дорожка и двери с номерами, в каждой из которых торчал ключ.
     В конце коридора стоял стол дежурной, а перед выходом на лестничную площадку скучали двое шкафов с голыми черепами.
     - Катя, сделай новенькой успокоительное. Она изводит себя. А мне порченый товар не нужен. Пусть за ней Даяна присмотрит. Она умеет убеждать.
     - Хорошо, Котик. Я все сделаю.
     С четвертого этажа Кот спустился в подвал. Он не любил это место.
     Здесь царствовал Глухарь со своей бандой. Каждый входивший сюда подвергался обыску и унизительному обращению. Но у Кота не было выбора. Он прятал Марго от Хлыста, а подвал - единственное место, куда Хлыст не заходил.
     После проверки Кот взял из шкафчика свой поднос, заполнил шприц и отправился в гости. Марго изнемогала. Жар от юпитеров был невыносим. Доски стали мокрыми.
     Ее колотило в наркотической лихорадке. Рыжая уже плохо соображала.
     Она приходила в себя на час или два после того, как Кот ей сделает укол, а потом вновь начиналась борьба за жизнь. Но борьба уже протекала вяло, инстинктивно.
     Заскрипела дверь. Марго приподнялась. Глаза ее горели, шершавый язык облизывал пересохшие губы. От былой красоты не осталось и следа.
     - А вот и подарочек нашей милой сучке! - гнусавил Кот, подходя к железной койке.
     - Ну живей. Давай, Кот. Ну! - Марго хрипела. Ее голос куда-то провалился, и из гортани исходило змеиное шипение. - Ну что ты тянешь?
     Кот улыбался. Именно этого он и добивался. Он всегда улыбался, когда получал удовлетворение от собственной прихоти.
     - Ну вот, детка. Это твой последний укольчик. Потом ты пойдешь подыхать к себе в легавку. Я приколю к твоей рыжей копне записку с приветом к министру внутренних дел: "Подохла при исполнении похотливых желаний и легавых заданий. За что боролась, на то и напоролась!"
     Руки Марго стали синими, она потеряла немало килограммов и превратилась в сухую ветку. Игла вошла в исколотую руку, и прозрачная жидкость мгновенно покраснела. Поршень начал выталкивать смертоносную смесь из шприца в отравленный организм.
     - Я так думаю, кошечка, что наручники с тебя пора снять. Ты уже не опасна и вряд ли сумеешь встать на ноги без посторонней помощи.
     Кот выждал некоторое время. Марго перестала трястись, ее лицо искривилось в гримасе, похожей на улыбку. Она уснула...

***

     Пока в казино каждый делал что хотел, Хлыст сидел в удобном кресле в квартире на Сивцевом Вражке, где его мягко называли Гек.
     Дмитрий Николаевич Шевцов находился в прекрасном расположении духа и разговаривал со своим помощником, прохаживаясь по комнате:
     - Ну если этот легавый хочет получить подряд, как он выразился, на отстрел, то ему можно уступить. Ты меня уверял, что в этом блоке есть резервы, о которых твой протеже, генерал Князев, не знает. Ну и Бог с ним. Господину Ефимову тоже не нужно ничего знать. Отдай ему верхушку айсберга, и пусть работает. А я на этой неделе проверю, под кем ходит подполковник. Уж очень он нагло ведет себя.
     - Я вас понял, хозяин. Теперь следующее. Я должен сказать вам, что структура казино рушится. Это не только "Орион", которым руковожу я, но и "Пальмира", которой руководит Чук. Хочу быть с вами откровенным. У нас опустились руки. Мы с Чуком не в состоянии возместить вам три миллиона долларов. Данный вами срок подходит к концу, но у нас ничего не получается.
     - Возможно, ты прав, Гек. - Шевцов остановился возле аквариума и начал разглядывать рыбок. - Возможно. Уберем этот инцидент в долгий ящик.
     Наведи порядок в доме. Жестко.
     - Мне нужна помощь. Котляковская группировка прикрывает Кота, который увлекся наркотиками. Глухарь пользуется поддержкой банды Соленого и выступает с ним в разборках. Они пытаются выйти из-под моего контроля.
     - Хорошо, что ты решил сказать мне правду. Теперь я тебе верю.
     Сегодня утром я виделся с Филом. Если помнишь, то молодой человек занимается частным сыском и выполняет для меня кое-какую работу. Так вот. Он сейчас занимается делом, связанным с наркотиками, и он просил меня дать ему санкцию на обработку Кота. Я даже не понял, о ком идет речь, но он мне пояснил, что Кот работает в моем казино. Филу не откажешь в прозорливости. Тебе ничего не надо делать. Фил сам займется Котом, ты тут будешь ни при чем. Тебе нет смысла идти на конфликт с котляковской группировкой. Все, что тебе следует сделать, это передать бордель более надежному человеку. В итоге Кот останется не у дел. Что касается Глухаря, то я подумаю, как его поссорить с Соленым. Соленый очень мнительный человек. Если кто-то из его людей погибает, он подозревает всех.
     Натрави на Соленого своего подполковника, а подставь Филина. Это и будет испытанием для Ефимова. Справится с Соленым, отдай ему подряд.
     Шевцов подошел к письменному столу и раскрыл кожаную папку.
     - Иди сюда, Гек. Подпиши бумаги. Корин встал и подошел к столу.
     - Что это?
     - Пустяки. Это договор. Ты как владелец трех казино выпустил акции и сделал свои доходные дома акционерным обществом закрытого типа. К сожалению, Яша, нам стало очень трудно содержать эти притоны. Нужны свежие вливания. Но тебя такой оборот должен устраивать. Если до сегодняшнего дня ты сидел на зарплате и лишь пыль пускал в глаза, то теперь ты будешь иметь свой пакет акций и получать законный доход. Твоя зарплата тебе сохраняется. Ну?
     Хлыст ничего не понял, кроме того, что босс сдержал свое обещание.
     Он сделал его шестеркой, но снял трехмиллионный груз с плеч.

***

     Найти мать погибшего восемь лет назад Евгения Симакова оказалось делом нелегким. Лидия Петровна проживала у своего гражданского мужа и редко появлялась по месту прописки.
     Встреча состоялась в ее кабинете в институте Склифосовского во время обеденного перерыва. Статная красивая женщина, которой перевалило за первую половину столетия, встретила гостей с некоторым удивлением.
     - Я не совсем понимаю, в чем вы хотите разобраться? - спросила она, разглядывая Сычева и его спутника. - В свое время вы сделали массу глупостей и ошибок. Я, конечно, не следователь, но если проанализировать эту историю, то могу сказать одно: в тюрьме сидел невинный человек.
     - На чем основаны ваши предположения?
     - Ни на чем. Не вижу смысла искать основания. Нет оснований другу детства убивать своего друга детства! - Секунду подумав, она добавила:
     - Чепуха какая-то получилась.
     - Вполне разумная чепуха, - заметил Сычев. - Вы знали что-нибудь о наркотиках?
     - Потом догадалась. После смерти Жени к нам в дом приходили подозрительные люди. Они не верили, что Женя умер, и требовали с ним встречи. Я уехала из дома. Но при обыске у нас в доме нашли морфий. У Сергея после ареста тоже нашли морфий.
     - А у Василия?
     - У Кузьмова? Но у него никто обыска не устраивал. Он в этот день на даче был у друзей.
     - А вас это не удивило? Трое друзей, не разлей вода, день и ночь вместе. И вдруг один убивает другого из-за наркотиков, а третий ни при чем. И что еще удивительно, он даже в деле в качестве свидетеля не проходит.
     - Разве его не вызывали в милицию?
     - А зачем? Тогда он никого не интересовал. Алиби. Скажите, если Сергей Белый мог убить вашего сына, то почему Василий Кузьмов не мог этого сделать?
     - Никто из них не мог этого сделать. Они дружили, учились, пусть даже сбились с пути истинного и занялись не тем, чем следует, но никто из них не мог убить человека. Они жили для того, чтобы лечить людей, а не убивать.
     Врачи-убийцы существовали лишь в больном воображении Сталина. К тому же и Вася и Сережа высокого роста.
     - Извините, - не понял Сычев, - при чем здесь рост?
     - Наш патологоанатом сделал вполне квалифицированное заключение, что Женю убил человек ниже его ростом. А Сергей и Кузя были выше. Траектория пули. Он и Сергею это сказал.
     - Когда? - насторожился Сычев.
     - На прошлой неделе. Сережа приходил сюда с каким-то мальчиком.
     Интересовался Васей. Но никто не знает, где его искать. После смерти отца Василий съехал со старой квартиры.
     - Как звали его отца?
     - Василий Никифорович Кузьмов. Известный фармацевт, профессор.
     - У меня к вам еще один вопрос. Возможно, он покажется вам странным. Вы помните, в каком виде был найден морфий при обыске?
     - В обычном. В ампулах, а ампулы в конфетных коробках.
     - Это вам как врачу кажется, что морфий бывает только в ампулах.
     По-другому это называется "в фабричной упаковке". Восемь лет назад ни одна артель не смогла бы изготовлять морфий и упаковывать его в ампулы.
     - Что вы хотите этим сказать?
     - Извините, Лидия Петровна. Я еще увижусь с вами. У меня постоянно возникают вопросы, на которые кто-то должен отвечать. Я не хочу быть гадалкой, и я не чародей. Сейчас у меня нет ответов, но они будут.
     Сычев и Горелов возвращались в гостиницу пешком, черед весь центр.
     - Я же говорил вам, Алексей Денисыч, что Белого подставили. Каждый день мы натыкаемся на подтверждение этому.
     Сычев молчал. Горелов не умолкал всю дорогу, пока в гостинице дежурный не передал им, что звонили из прокуратуры и просили перезвонить. Сычев не стал перезванивать. Он выскочил на улицу и поймал такси. Горелов едва успел впрыгнуть на заднее сиденье.
     Генерал встретил приятеля коньяком из-под маятника напольных часов.
     - Ну как дела, командировочный?
     - Шик, блеск, тра-ля-ля. Не тяни кота за хвост, Федя.
     - Ты зря бежал сломя голову. Новости заурядные. Звонил Петухов из Сибири. Так вот что он рассказал. Они взяли одного охотника, который частенько заглядывал к лагерному врачу. Нашли у него ампулы с морфием. Тот раскололся. У них бабы на поселении все наркоманки. Этот врач достает им морфий. Одна ампула стоит собольей шкурки. Во цены! Короче, Петухов прижал лекаря к стенке. Тот дает взятки теми шкурками высокому начальству и взамен получает необходимые медикаменты. В частности, морфий. Есть обоснование. По подложным документам, у него в зоне девять человек страдают раком крови, и они обречены на смерть.
     Морфий нужен для облегчения мучений. Лекарь признался, что в день побега у него находился высокий начальник и лекарь показал ему Белого, сказав, что у него есть анализы, подтверждающие, будто этот заключенный болен раком крови. Но лекарь утверждает, что этот зек ничего не мог понять из их разговора. Он не знал, что Белый - выпускник медицинского института. В действительности Белый абсолютно здоров. Но Петухов делает заключение, что Белый решился на побег из-за страха скорой смерти. Дал деру, чтобы должки свои вернуть на воле.
     - Но побег был подготовлен.
     - Стукачи доложили, будто к побегу готовился кто-то из авторитетов, а поскольку Белый ходил в своих среди воров, то наверняка знал план побега.
     - Значит, месть?! - тихо сказал Сычев.
     - А ты как думаешь, Алеша?
     - Я думаю, он не тому мстить будет. Парня надо тормознуть... Вот что, Федор, помоги мне разобраться в одном деле и найти одного невидимку, пока его Белый не нашел.
     - Садись. Давай обмозгуем твои планы.

***

     В команде Фила Женя Павлов был самым молодым, активным, пронырливым и настойчивым. Этой ночью ему предстояла самая заурядная работенка.
     Где чего стянуть, куда чего подложить, как чего достать - для него не представляло особых проблем.
     Перед ночным рейдом он посетил овощную базу и хорошенько осмотрелся. В телогрейке, с небритой физиономией он катал телегу с пустыми ящиками по всей территории и пришел к выводу, что проблем не будет. Склад Артура охранялся тремя азиками. Руки в брюки и тарабарская болтовня во всю глотку. Они помехой не станут, замок также не выглядел надежной зашитой.
     Болторезы среднего размера перекусят его, как зубы баранку.
     В первом часу ночи Павлов пролез сквозь щель в заборе и, придерживаясь складских стен, направился к цели. Фонари на территории горели выборочно, небо заволокло тучами, что сводило видимость к нулю. У ворот склада на перевернутых ящиках сидели трое мужчин и продолжали начатый утром разговор.
     Три крошечных огонька от сигарет время от времени прыгали то вверх, то вниз.
     Достав из-под куртки болторезы, Павлов ударил тяжелой железкой по брусчатой платформе.
     Реакция последовала мгновенно. Охранники зашевелились, но, очевидно, они восприняли шум как обвал платформы, проходящей над рельсами вдоль стены огромного амбара. Фонарь имелся только у одного из сторожей, и он светил куда угодно, но не в цель. О чем они кудахтали, одному Аллаху известно. Павлов присел на шпалах возле боковой лестницы и ждал. Кто-то из смельчаков все же решился взглянуть, что творится под платформой, и спустился. Здесь его поджидали неприятности. Тяжелые болторезы опустились ему на голову, и, не успев открыть рта, охранник повалился на рельсы. Павлов поймал птицу в полете и тут же оттащил под навес полового покрытия. Темнота позволила ему пойти на некоторый риск. Он поднялся на платформу, заменив собой выбывшего из игры сторожа. Оптический обман сработал, и следующая жертва подпустила его слишком близко. Его бесперебойная болтовня оборвалась в момент контакта с теми же стальными ножницами.
     Оставался третий, у которого в руках находился фонарь, но он метался по площадке возле ворот и не хотел заворачивать за угол. Голос его начал срываться на крик, сторож почувствовал неладное. Еще немного - и он поднимет на ноги всю округу.
     Павлов поднял камешек и бросил его в противоположную стену. Луч фонаря тут же стрельнул в сторону стука. Павлову хватило трех коротких прыжков, и он оказался за спиной разини. Глухой удар, и в воздухе повисла тишина.
     Некоторое время налетчик выжидал, прислушиваясь к мельчайшим шорохам со стороны.
     Когда наконец он убедился, что предварительная чистка закончена, он принялся за замок. Немного усилий - и стандартная скобяная утварь превратилась в бесполезную железку. Павлов скинул засов и приоткрыл скрипучую створку. Прошмыгнув внутрь, он достал свой фонарь и осмотрел помещение.
     Болторезы были спрятаны за дальние ящики, и их вряд ли кто-нибудь найдет в ближайшее время, а замок улетел в дальний угол, где не ступала нога человека.
     "Морда" сарая - это то, что попадается на глаза, была завалена ящиками с полугнилой капустой. Мешки с "сеном" Павлов нашел не сразу, но понял по запаху, с чем имеет дело. Он достал из сапога охотничий нож и вспорол несколько мешков. Нужная доза перекочевала в небольшие целлофановые пакеты, а остальное было рассыпано по дороге к воротам. В нескольких ящиках на дне под капустой лежали брикеты с липучей коричневой массой, но Павлов не стал их брать, а лишь перевернул несколько ящиков вверх дном. Дальнейшее пребывание здесь не имело смысла. Павлов тихо вышел из сарая и прикрыл за собой створку ворот, оставив засов открытым.
     Он успел сделать три шага, и сильный удар ребром ладони по шее сбил его с ног. Он упал на колени и уперся руками в дощатый пол. Чтобы прийти в полное сознание и отойти от шока, требовалось секунд тридцать, но ему их не дали. Он успел почувствовать, как из его сапога вынули охотничий нож, перед глазами мелькнуло лезвие, и в легкие прекратился доступ воздуха. Что-то мокрое и липкое заливало его рубашку и стекало на землю. По телу пробежала дрожь, он резко дернулся и распластался в огромной луже собственной крови.
     Фил вытер рукоятку ножа платком и вложил его в руки лежавшего рядом сторожа.
     Работа прошла по строго запланированному графику. Фил спрыгнул с платформы и, пригибаясь к земле, пробрался к забору. На улице его ждала машина.
     Он не торопясь сел за руль и, проехав несколько кварталов, остановился у телефонной будки.
     В час ночи дежурный по городу получил сигнал о резне на Москворецкой овощной базе, где одна из азиатских группировок хранит часть своих запасов наркотического сырья и уже готовой к употреблению продукции.
     Такие доносы случаются нечасто и требуют тщательного разбирательства. На место происшествия было направлено две оперативные бригады и "скорая помощь".

***

     За три часа до событий на овощной базе в казино "Орион" медленно стекалась публика. Жизнь только начиналась.
     Несмотря на возражения Чижова, Белый все же приходил в казино. Он поднимался в зал контроля и наблюдал через мониторы за публикой. Слишком частое появление в игорном зале Ефимова не давало Белому покоя. Какую роль играет Ефимов среди своры наркоманов, бандитов, банкиров и проституток? Такой человек, как подполковник Ефимов, не станет болтаться по притонам без основательных причин.
     В зале появился Глухарь в сопровождении Горбатого.
     - Эй, дезертир! Ты увлекся. Кота в зале нет, и твоего отчета нам хватит. Иди сюда.
     Горбатый усмехался. Глухарь сверлил новичка взглядом и молчал. Он не любил якшаться с мелюзгой.
     - Где твой дружок? - спросил Горбатый, когда Белый подошел ближе.
     - С машиной возится. Такую дали, с барского плеча.
     - Бог с ней, хлопчик. Слухай сюда. Поезжай с дружком на Петровку, 38. Гостинец надо передать.
     - Шутишь, дядя?
     - Не шучу и другим не даю. Корочки получили, теперь можете гулять как вольные кони. Да ты не дрейфь. Подгоните машину ко входу и уйдете тихо и без шухера.
     - Где машина?
     - На стоянке. Бежевая "Волга".
     Горбатый вынул из кармана ключи и подбросил вверх. Белый поймал их и направился к служебному выходу через кухню ресторана.
     Когда он вышел на улицу, то увидел, как Кот отошел от "Волги" и скрылся в тени вечерних сумерек. Чижов возился с двигателем своей машины, скрывшись под капотом. Новость о предстоящем деле его не вдохновляла, но следовало сесть в чужую телегу и выполнить задание. Минут десять они петляли по улицам и наблюдали за дорогой. Хвоста за ними не послали, значит, не очень важное дело доверили.
     - Надо осмотреть машину, - предложил Чижов. - Эти придурки могли подложить бомбу с часовым механизмом.
     - Не исключено, а то в чем же будет сюрприз?
     Поиски увенчались успехом, но дело оказалось не в минах замедленного действия, а в человеке. Труп лежал в багажнике. Обнаженная женщина с синим костлявым телом и огромной шапкой рыжих волос.
     - Что скажешь? - спросил Чиж.
     - Ничего. Надо найти освещенное место и там осмотреть тело. Я ничего не вижу Чиж приподнял руку и быстро осмотрел.
     - Ладно, поехали.
     Они сели в машину и продолжили путь, катаясь по тихим улицам старой Москвы.
     - Видел?
     - Да. Бабу искололи, места живого не оставили. Но какой смысл подбрасывать труп ментам?
     - Не старайся понять эту кодлу фраеров. Их всех мочить пора.
     - Без нас сделают. Заезжай в какой-нибудь двор и замри.
     Двор был большим, дома высокие, света хватало. Чижов подал машину задом к фонарю и затормозил. Второй осмотр позволил Белому сделать два открытия. Во-первых, он уже видел эту женщину и знал, где ее видел. Во-вторых, она еще дышала. Белый вытянул ее из багажника, взял на руки и уложил на заднее сиденье машины. Открывая окна, он сказал:
     - Девица живая. Нужен врач.
     - А ты? - глупо спросил Чижов.
     - У меня нет медикаментов.
     - Надо вызвать "скорую".
     Идея имела свои минусы, но никто о них не думал. Чижов осмотрел здание и кивнул на освещенные окна третьего этажа.
     Оставив женщину в машине, они поднялись и позвонили в двенадцатую квартиру Дверь открыл мальчишка лет четырнадцати, очевидно, он пожалел о своей торопливости. В коридор вынырнула хрупкая фигурка в мини-юбке того же возраста.
     - Это Пашка? - весело спросила она.
     - Где у тебя телефон? - тихо спросил Белый. Парень только кивнул, но не шелохнулся. Пришлось его отодвинуть в сторону и пройти в квартиру. Чиж остался стоять у двери, после того как запер ее на замок.
     Во всем помещении стоял стойкий запах сигаретного дыма и кисловатый привкус пива. Взъерошенная постель, бутылки на полу, колготки на стуле. Белый нашел телефон у зеркала, выключил магнитофон и набрал "О3". Пять минут он объяснял диспетчеру, как им доехать, сколько лет больному, сколько ступеней на каждом лестничном пролете, в каком районе родилась больная и на что она жалуется, когда приходит в себя. В конце концов вызов приняли и даже пообещали, что приедет врач.
     Молодые хозяева сидели на диване и косо поглядывали на дверь, где стоял тип и держал руку в кармане.
     - Потерпите, молодежь, сейчас мы свалим, и вы продолжите.
     - А кому с сердцем плохо? - осмелела темноглазая девчонка, одергивая юбку, сшитую из носового платка.
     - Женщина у нас в машине. А ну-ка, паренек, дай-ка мне ключи от квартиры.
     - Зачем?
     - В гости ходить буду Подружка мне твоя нравится.
     - Это моя жена, - резко ответил парень и бросил ключи на стол. Тут было чему удивляться. Белый еще не привык к новым устоям, подаренным народу демократическими преобразованиями.
     - И давно вы обосновались?
     - Год уже.
     - Солидный стаж. А как родители?
     - С понятием, - ответила молодая супруга. - Теперь его мать живет с моей на другой квартире. Она сразу сказала: "Пусть живут, пока живется. Лучше здесь, чем по чердакам". Моя старуха трепыхалась, а потом смирилась.
     - Молодцы! "Мой Ваня был меня моложе, а было мне двенадцать лет".
     Кто назовет автора?
     Автора никто не назвал, зато в дверь позвонили.
     - Быстро они примчались.
     "Скорая помощь" прибыла через сорок минут после звонка. К молодоженам пришли гости, но эта парочка была чуть старше. До приезда врачей в доме стояла тишина, лишь посуда звенела в принесенной сумке, которой не стоялось в углу, и она то и дело кувыркалась.
     Когда появились врач и медсестра, которые выглядели не намного старше хозяев квартиры, Белый решил, что сам справится с задачей лучше практикантов, и, обрезав телефон, забрал докторский чемоданчик с собой. Чиж запер всю молодежную команду на нижний замок, который не открывался изнутри, и повесил ключи на крючок для сумок.
     Водитель "скорой помощи" уже дремал и не обратил внимания, кто выходил из подъезда с саквояжем, на котором стоял красный крест.
     Когда они сели в машину. Белый коротко приказал:
     - Жми домой.
     Старая скрипучая "Волга" с треском покатила по ночной Москве.
     - Тебе не кажется, Серега, что мы делаем не то, что следует?
     - У тебя есть другие предложения?
     - Самое примитивное. Рыжую надо отправить в больницу, а не искать на свою задницу приключений.
     - Там ее достанут и добьют.
     - Какое тебе дело? У нас своих забот хватает;
     - Я давал клятву. Я не имею права оставить умирающего человека без оказания ему первой помощи. У меня нет уверенности, что рыжая дотянет до утра, но я обязан сделать все, что от меня зависит.
     Больную устроили на диване. Чиж спал на раскладушке, а Белый не сомкнул глаз. Среди медикаментов нашлась одна ампула морфия. Он не знал, на какой стадии находится женщина, но растянул дозу на два укола. Сердечных препаратов в сумке хватало, но многих Белый не знал. Он рассчитывал на свое чутье.

***

     Эта ночь в Москве проходила очень беспокойно. По городу носились милицейские патрули, "скорые помощи". Криминальные боссы и мелкие жулики вышли на промысел. Кто-то кого-то спасал, кто-то кого-то убивал, а центральный морг пополнялся неопознанными трупами.
     В теплом и уютном кабинете Хлыста появился Колюня. Сегодня он торопился и отказался от клубничного мороженого. Все сегодня находились на взводе и слишком суетились.
     Колюня стоял у стола в пальто и держал в руках конверт.
     - Это обещанные фотографии двух беглецов. Они находились в одном отряде с Хрящом. Оба отбывали срок за убийство. Меня не покидает мысль о том, что Хрящ оценил свою жизнь дороже денег и отправил вперед себя курьеров. Не могу настаивать на своей версии, но ее надо иметь в виду.
     Хлыст достал фотографии, внимательно разглядел их и бросил на стол. На мгновение ему показалось, что он видел этих ребят совсем недавно, но понимал, что такое невозможно, и отбросил шальную мысль.
     - Где же мы их возьмем? К нам они не придут.
     Сейчас Хлыста эта проблема не очень-то беспокоила. Шевцов снял с него ответственность за деньги и потребовал навести порядок в собственном заведении.
     - Пусть поисками займется Глухарь, - предложил Колюня. - Беглые зеки не будут разгуливать по Москве, пока не найдут поддержку. Они обратятся за помощью к местным авторитетам, которых им порекомендует Хрящ. Я слышал, что криминальная Москва не любила Хряща. Если Глухарь поднимет свои связи, то за определенные услуги ему сдадут курьеров.
     - Хорошо. С этим все ясно. Глухарь набирает силу и выходит из-под контроля. Я это знаю и продолжаю ему платить!
     - Понимаю. Похоже на историю с факиром, который из костей и плоти создал шедевр, вдохнул в него жизнь, а шедевром оказался тигр, который сожрал своего создателя.
     - У меня не очень хорошо варит голова, мой мальчик, и я туго соображаю.
     - Конечно, Яков Леонидыч. Кулак и сила Глухаря - это поддержка Соленого, с которым они стали слишком дружны в последнее время. У Соленого есть своя игла, как у Кощея. Он обеспечивает криминалитет автомобилями. Такого мастерства в перебивке номеров, перекраске и оформлении документов никто не достигал. Стоит прикрыть этот бизнес, и Соленый превратится в стандартную шпану.
     - Это реально?
     - Не берусь судить. Его трудно вычислить. А вам нежелательно тратить время на розыски. К тому же кто пойдет громить Соленого? Не Глухарь же?
     - И что делать? - спросил Хлыст, зная уже ответ на этот вопрос.
     - Соленый кинул Седого. Крупно кинул. Седой вор в законе, но не имеет реальной силы. Зато Седой знает все о Соленом.
     - Где его искать?
     - Плавучий кабак в старом Северном порту. Сейчас там притон для вышедших на покой шлюх и бандитов. Пьют водку и вспоминают светлое прошлое.
     - Отличная работа, Колюня. Спасибо, дружок. Жаль, что ты спешишь.
     - Я завтра загляну. Удачи, Яков Леонидыч.
     После ухода любимчика Хлыст попросил пригласить к нему игрока из зала. Курчавая голова, торчавшая в дверях, кивнула и исчезла.
     Ефимов не заставил себя долго ждать. Он пребывал в приподнятом настроении и вел себя непринужденно.
     - Сегодня мне везет. Я выиграл в вашем заведении тысячу долларов.
     - Потому что крупье за третьим столом получил соответствующие инструкции, господин Ефимов.
     - Я не нуждаюсь в подачках.
     - Это не подачки. Я постарался поднять вам настроение, чтобы потом испортить и отпустить вас домой в том же духе, в каком вы пришли. Обычная перетряска мозгов.

     Ефимов откинулся в кресле и забросил ногу на ногу.
     - Валяйте, Корин. Я готов к атаке.
     - Никакой атаки. Вы очень много говорили о своих возможностях, связях, силе. Но никто не видел вас в деле. Хватать киллеров по наводке - это ваша работа, а не подвиг. Вдесятером на одного безоружного хлюпика? Стыд! Вы хотите занять место человека, который проявил себя как высококлассный профессионал. Я должен убедиться в том, что вы лучше.
     - Что я должен сделать?
     - Свою работу Уничтожить банду Соленого. Я хочу знать и быть уверенным, что этой группировки в Москве не существует.
     - Сколько у него бойцов?
     - Понятия не имею. Это ваша служба должна знать лучше меня. Могу дать одну наводку. В Северном порту есть корыто под названием "Белый медведь".
     Там пасется вор по кличке Седой. Он имеет зуб на Соленого. Седой знает очень много, но не очень разговорчивый мужик. Сейчас сюда придет человек, который пользуется поддержкой Соленого. Мне нужно, чтобы он потерял эту поддержку. Вот видите, я уже ввожу вас в курс дела. У нас в доме тоже не все ладно.
     - Соленого должны убрать люди со стороны, как я понял. Ваше гнездо должно оставаться чистым.
     - Догадливы.
     Когда в кабинет вошел Глухарь, Ефимов взглянул на него один раз, и этого оказалось достаточно, чтобы остаться в памяти на определенный отрезок времени. "Лучше, - подумал Ефимов, - если у господина Глухаря не будет внешней поддержки. Такие типы опасны и непредсказуемы. Гораздо легче ими управлять, когда у них за спиной никто не стоит".
     Глухарь подошел ближе, и Хлыст указал ему на две фотографии, лежавшие на краю стола. Ефимов тоже увидел снимки, и одно лицо показалось ему знакомым.
     - Эти мальчишки сидели в одном бараке с Хрящом. Оба мокрушники.
     Недавно ушли из зоны с оркестром. Есть мнение, что они знают тайну клада Хряща.
     Очевидно, он выслал курьеров и не рискнул идти сам. В любом случае в Москве им понадобится поддержка, документы и крыша. Не исключено, что Хрящ дал им наводку и адреса. Ты человек с большими связями, и я хочу, чтобы ты поработал в нужном направлении.
     Глухарь, как и Ефимов, умел скрывать свои мысли под холодной маской безразличия. Но если Ефимов судорожно старался вспомнить, где он видел этого парня, то Филин знал, о ком идет речь. Обоих парней он видел пару часов назад. Ловкие мальчики, под дезертиров сработали. Если они знают о деньгах, то Глухарь выскочит в дамки. С тех пор как пропал Хрящ, Глухарь не прекращает поисков клада. На него работали бандиты и сыскные агентства, он потратил кучу денег, но остановить запущенную машину уже не в состоянии. Для Глухаря три миллиона долларов значили полную свободу и независимость. Он сможет выйти из-под контроля казино и занять свою нишу в элитарном клубе столичного криминалитета.
     - Я понял вас, Яков Леонидыч. Сделаю все, что в моих силах.
     Глухарь повернулся и вышел из кабинета, так ни разу и не взглянув на Ефимова.
     Он знал, кто сидел в кабинете Хлыста.
     - Может быть, и мне стоит подключить свои силы? - улыбаясь, спросил Ефимов.
     Хлыст тут же уловил эту нотку, которая свойственна азартным игрокам. Мент остается ментом. Сколько волка ни корми, а он все в лес смотрит.
     - Почему бы и нет? У вас свои возможности, у Глухаря свои.
     - Дадите маленькую справку?
     - Все просто до примитивизма. Вор украл три миллиона зеленых из кассы, заныкал бабки и пошел за колючку по "хулиганке". Деньги надо вернуть в общак. Премия десять процентов.
     - У вас нет полной уверенности, что Хрящ послал вперед себя буфер?
     - Есть. Хряща пугнули. В лагере распространили фальшивку, будто деньги в Штатах меняют. Этим занимался профессиональный сыскарь из ФСБ. Ровно через две недели из лагеря сделали скачок двое блатарей из окружения Хряща.
     - Похоже на правду. Ну а почему бы им сразу не взять кассу и не уйти? Зачем им нужно искать связи, крышу?
     - Риск себя не оправдывает. Хрящ и тот это понимает и остался в зоне. Слишком много людей следят за развитием событий. Хрящ знает, у кого слямзил бабки. Теперь он смотрит на свою добычу как на чужой банк с открытой дверью. Хочется зайти, но страшно.
     - Резонно. Десять процентов - это триста тысяч.
     - Милиционеры знают арифметику? Похвально! Но сейчас меня интересует Соленый. - Ефимов встал.
     - Расчищайте мой новый рабочий стол. С Соленым я разберусь.
     Подполковник ушел довольный. Сейчас он старался не думать о посторонних вещах, его ждал тяжелый день, и ему требовался хороший крепкий сон.
     Убивать преступников Ефимов мог без ограничений, но стрелять в голову банкирам он не привык. После первого убийства он ждал приступа угрызений совести, ночных кошмаров, преследований, но ничего похожего не произошло.
     Второе задание, полученное от Боровского, выглядело пустяковым, но заснуть он так и не смог. В его памяти вспыхнуло лицо Белого, и он отчетливо вспомнил, как много лет назад этот хлюпик писал признание под его диктовку. Такого сломать нетрудно. Стоит взять его за грудки и хорошенько тряхнуть, как из него посыплются нужные слова. Вопрос не в этом. Вопрос в том, как его найти. Слишком поздно он узнал о побеге. У таких сентиментальных щенков, выросших у маминой юбки, может быть только один маршрут, но он его уже прошел. Придется его выкуривать из норы.
     Ефимов верил в свою счастливую звезду.
     Когда стрелки будильника сошлись на семи часах, Ефимов уже завтракал. Домашние еще спали, и он старался не шуметь. Подполковник действовал спокойно и методично. Нужная ему машина стояла на платной стоянке, а не в частном гараже. Это обстоятельство еще больше упрощало его работу. Накануне вечером он договорился со сторожем, что оставит свою древнюю "Волгу" на той же стоянке, и сунул старику полтинник. Старик не хотел делиться леваком со сменщиком и попросил забрать "Волгу" до половины девятого. Это обстоятельство устраивало Ефимова.
     В восемь часов Ефимов появился на стоянке в спортивной куртке, с сумкой через плечо и пакетом с пончиками, которые медленно поедались по пути.
     Кивнув старику, Ефимов перешагнул через цепь и направился к третьему ряду, где стояла его машина. На улице еще горели фонари, и на стоянке никого не было.
     Проходя мимо "БМВ" с номером 310, подполковник выронил из рук пакет с пончиками. Жаль выбрасывать завтрак. Он принялся собирать разлетевшиеся в сторону пирожки и ловким движением сунул мину под переднее сиденье, рядом с водителем. Магнит тут же присосался к днищу машины. Ефимов встал и продолжил свой путь. Через десять минут его "Волга" выехала со стоянки и была вычеркнута из памяти сторожа. Теперь предстоял следующий этап операции, но его осуществление переносилось на вторую половину дня.
     К девяти часам Ефимов прибыл на работу, провел оперативку и позвонил в отдел информации. Ему подтвердили, что Сергей Белый объявлен в федеральный розыск. Две недели назад двое заключенных бежали из ИТК-13 Красноярского края. Ефимов решил проверить связи Белого и восстановить в памяти его дело. Он связался с архивом и дал запрос на дело беглеца, но ему ответили, что дело передано в Московскую прокуратуру.
     - Ну и черт с ним!
     Согласно сводке, с Белым бежал Андрей Чижов, бывший москвич, родных нет, жилплощадь занята.
     - Ах ты мой си-ро-ти-нуш-ка! - протянул Ефимов зевая и потягиваясь.
     Поиски Белого не самое легкое мероприятие, но подумав, Ефимов решил, что Саранцева лучше не подключать. А если дружок узнает о деньгах, то его вовсе не остановишь. Заводной и глупый! Дело личного престижа, и оно должно оставаться самым приоритетным на сегодняшний день. Случай напоминал сказку. Три миллиона! Как они выглядят? Чем больше Ефимов думал о Белом, тем больше его беспокоил вопрос: зачем Московской прокуратуре понадобилось личное дело Белого?
     Вряд ли их интересуют подробности следствия. Тут дело в другом. Но в чем?
     Ефимову не нравились те картинки, которые рисовало ему воображение.
     На операцию он прихватил пистолет. Наученный горьким опытом, Ефимов стал носить табельное оружие с собой, не задумываясь о возможных последствиях.
     У развилки Дмитровского и Коровинского шоссе он свернул на прямую дорогу, проходившую через огромное перерытое поле к жилому массиву. Не доезжая первых домов, он остановился. Дорога была узковатой, и две машины разъезжались с трудом. Он пожалел, что понадеялся на инструкции и плохо изучил маршрут.
     Открытая местность позволяла видеть его машину со всех сторон, а тем, кто ехал в микрорайон или уезжал, приходилось сталкиваться с непонятной тачкой, застрявшей в пути. Он даже не сменил номера. "БМВ" должна была появиться через несколько минут. Ефимов достал дистанционное управление, вышел из машины и поднял капот. Так будет спокойнее. Пульт лежал на аккумуляторе, а он делал вид, будто удаляет неисправность.
     Если "БМВ" не приедет, то завтра придется взорвать ее у ресторана "Балчуг". Не лучшее место. МВД до сих пор лихорадит при напоминании о взрыве на Котельнической набережной. Второй взрыв в центре может поднять такую волну, что сотни голов полетят в корзину.
     Но "БМВ" появилась. Машина летела на бешеной скорости, и Ефимову показалось, что она врежется в багажник его "Волги". Он схватил пульт и включил первый тумблер. "БМВ" пролетела мимо и вдруг резко затормозила. От неожиданности Ефимов вздрогнул и тут же нажал кнопку. Оглушительный взрыв сотряс воздух и покатился эхом по всему полю. Ефимов пригнулся. Волной захлопнуло капот его машины. В ушах загудел тонкий протяжный зуммер. Он отбросил дистанционное управление в сторону и ринулся к водительскому месту, но тут ноги его подкосились. Неудачи преследовали подполковника одна за другой.
     Дверцы "БМВ" открылись, и из машины выскочил шофер, держащий голову окровавленными руками. Из задней дверцы вылетел человек, охваченный пламенем.
     Опять Ефимов подложил бомбу не в то место. Скрипя зубами от злости и собственной бездарности, подполковник выхватил пистолет и открыл пальбу. Шофер упал после третьего выстрела, а человек-факел свалился в кювет с первого.
     Ефимов запрыгнул в машину и рванул ее с места. Ему пришлось разворачиваться на узкой дороге, он даже об этом не подумал заранее. День шел насмарку.
     С треском его "Волга" выехала на шоссе, и он свернул к центру.
     Ефимов не оглядывался и не смотрел в зеркало заднего обзора. У него свело челюсть, и он не мог открыть рот. До спине стекали капли холодного пота. Сейчас он чувствовал, как страх парализовал его.
     Ефимову удалось добраться до центра, и никто его не преследовал.
     Он затормозил у палатки, купил бутылку водки, сел в машину и выпил ее из горлышка. За этой картиной наблюдали люди, стоявшие на автобусной остановке, где он припарковал машину Но он не видел вокруг себя ни людей, ни транспорта, водители которого безнадежно гудели ему в спину. Он даже не понимал, что произошло на Коровинском шоссе.
     К шестнадцати часам он вернулся в свой отдел с затуманенными мозгами и ходил по кабинетам, дыша на сотрудников перегаром. Он хотел, чтобы все знали, будто Ефимов на работе и никуда не отлучался. Он не знал, что ему трижды звонили из прокуратуры, и секретарша трижды обегала все кабинеты.

***

     Перед тем как прийти к Кузьмову, Белый позвонил ему за день и сделал заказ на лекарства и наркотики. Кузьмов выполнил просьбу человека, перед которым чувствовал себя в неоплатном долгу. Его чувства граничили с низкими и высокими пределами, но, когда человек живет с оголенными нервами, его существование требует крайностей. Он слишком долго идет по кромке карниза, и его не пугает высота. Он точно знает, что не может повернуть назад, он знает, что его ждет впереди обрыв и что падение станет облегчением, а не страшным и неизменным концом.
     Белый пришел вовремя. На столе лежал сверток.
     - Здесь все? - спросил Белый.
     - Яд в коричневой мензурке. Будь осторожен. Одна капля в крови - смерть. Мгновенный паралич сердца. Что касается остального, то мне кажется, тебе не следует связываться с наркоманами. Они ненадежные люди.
     - Я хочу сделать их надежными и здоровыми.
     - Утопия. Из этой трясины вылезти невозможно.
     - Посмотрим. Хватит об этом. Где ахиллесова пята у Ефимова?
     - Оставь. Он крепко сидит на своем месте. Я уже говорил тебе.
     - Должна быть прореха.
     - Подполковник Саранцев, вечный конкурент, отстающий на полголовы.
     - Тот, что работает с ним с тех пор?
     - Не знаю, Сережа. Ты забыл, что меня в милицию не вызывали. Я имел алиби. Из нас троих Ефимов пожалел меня, вы ему мешали. Не лезь на рожон.
     Ты проиграешь. Хочешь, я дам тебе денег, и ты уедешь из Москвы. Беги куда глаза глядят. У меня много денег. Они мне не нужны. Уезжай, Серега! Он убьет тебя!
     - Главное, чтобы он сделал это при свидетелях.
     Белый забрал сверток и ушел.
     Кузьмов понял, что наблюдает за полетом камикадзе. Он ставил на кон свою жизнь, понимая, что с ним играют краплеными картами.
     Внезапно Кузьмов засмеялся. Дурная мысль посетила его. Если Белый вернул бы ему сейчас тот наган, то он не задумываясь пошел бы к Ефимову и прострелил ему лоб. А почему бы и нет? У Кузьмова оставался наградной "вальтер" отца. Идея пришлась ему по вкусу, и он решил к ней вернуться.
     Спустя два часа Кузьмов спустился в бар, где должна была состояться его очередная встреча с оптовиком. Кот уже сидел за столиком в углу и пил пиво. Обменявшись портфелями, они никогда не расходились в ту же секунду, а выжидали паузу, в течение которой Кот рассказывал пару пошлых анекдотов и сам же над ними смеялся. Сегодня Кот нашел другую тему для разговора.

***

     Машина Фила припарковалась за машиной Кузьмова. Возле бара, куда зашел аптекарь, прогуливался Семен Костылев. Как только Кузьмов вошел в бар, Костылев подсел к Филу.
     - Кажется, пасьянс сходится! А?
     - Да, Сеня. Кузьмов сам работает с оптовиками. Но один он не может ворочать такими объемами. Рисковый парень. Но зачем ему это нужно? Мало у нас шестерок для такой работы?
     - Узнаем потом. Что будем делать с Котом?
     - Я получил "добро" на его обработку. Мне удалось выследить, на кого Кот работает. Хозяин отдал его нам. Кот выработал свой ресурс, и в казино о нем хотят забыть.
     - Может быть, возьмем его за жабры с поличным?
     - Ты гений, Сеня. Пошли.
     Кот прищурил глаза и подался вперед.
     - И вот что странно, Василий Василич. Характеры обоих взрывов в Москве соответствуют тем устройствам, которые вы от меня получили. Люди, которые мне доверили взрывчатку, в Москве фейерверк не устраивают. Вы занялись терроризмом, любезный аптекарь?
     - Как же вы глупы, уважаемый господин Кошкин. Ваши бомбы я передал в руки подполковника милиции Ефимова Григория Михайловича. Попробуйте наехать на него. Кстати, если желаете, то я могу ему рассказать, где взял хлопушки.
     - Ну почему вы, господин Кузьмов, такой негибкий человек? Не понимаете самых простых шуток!
     Увлеченные беседой, молодые люди не заметили, как к ним подошли еще двое и, придвинув стулья от соседнего столика, уселись рядом. Место в углу превратилось в ловушку.
     - Сидите тихо, граждане. - Фил предъявил удостоверение ФСБ. - Мы люди государственные и любим порядок. Должен вас расстроить, но мы не с неба свалились, а наблюдаем за вами не первый день. На портфелях ваши отпечатки пальцев и играть в незнанку бессмысленно. Взяты с поличным. Не стоит качать права, называть громкие фамилии, бить себя в грудь. А сейчас господин Кошкин возьмет свой портфель и пройдет в машину с капитаном Костылевым. Мы присоединимся к вам чуть позже.
     Кот превратился в белую мышь, покрытую мокрой испариной.
     - Я... Меня попросили... Тут мне... Вы должны...
     - Идите, Кошкин. Допрос в кабаках не ведут.
     Костылев подхватил испуганного сутенера за рукав и оторвал от стула, к которому тот успел прилипнуть.
     - Портфельчик не забудьте.
     Главный фармацевт чувствовал себя не так плохо, как его партнер. У него чуть заметно дергалось левое веко, в остальном он чувствовал себя спокойно.
     - У вас есть ордер на арест?
     - Это задержание, и ордер не требуется. Вы уже знаете, что вас ждет, не так ли?
     - Года два, от силы три, - полушепотом произнес Кузьмов.
     - На всю катушку отмотают.
     - Вы же сами в этом не уверены. Не успели войти, как начали торговаться.
     - Трудно поверить, что человек, занимающий такую должность, из-под полы торгует "снежком".
     - У моих партнеров должности еще выше. Я стою на низших ступенях.
     Уверяю вас, мне беспокоиться не о чем.
     - Выкупят?
     - Да вы сами отпустите. Если такой тупой, то прикажут.
     - Ладно. Не будем поднимать волну. У каждого из нас свои возможности. Конфликт может наделать много шума. В общих интересах избегать огласки. Я хочу, чтобы вы пошли мне навстречу за мое молчание. Просьба пустяковая. Возьмите бланк вашей конторы и напишите справку, что проверенное в лаборатории сырье непригодно для приготовления лекарственных препаратов.
     Подпись может быть фальшивой, но печать с орлом, как положено.
     - Засветить контору за понюх табака? Вы рехнулись.
     - Я гарант безопасности.
     - Кто вас нанял?
     - Мы отрабатываем азиатский узел. Наш агент внедрился в их организацию как специалист со связями. Я хочу, чтобы они получили доказательство его весомости и не тешили себя надеждой на сотрудничество с вами.
     - Как вас зовут?
     - Филипп Макарович.
     - Вот что, Филипп. Азиатский рынок у нас поддержки не получит. К тому же мы не перерабатываем сырье. Он наверняка это знает и морочит вам голову. У нас готовый товар высокого качества. Он поставляется в страну в готовом виде, и мы в алхимиках не нуждаемся.
     - Но они хотят сесть с вами за стол переговоров.
     - Я думал, что в ФСБ сидят умные люди. Переговоры о чем? О совместном предприятии? Они неплохо живут на своей травке и будут так жить. Им нужно устранить конкурентов с добротным товаром, чтобы поднять цены на свой мусор. Моя справка будет для них путеводителем. Это понятно?
     - Теперь понятно. И тем не менее я могу гарантировать вашу безопасность.
     - Послушайте, Филипп. Вы хотите ввязаться в очень опасную игру Они не пощадят ни нас, ни вас. Это стихия. Но я могу пойти вам навстречу. Я дам вам нужную справку.
     Фил не ожидал услышать ничего подобного. Он уже поставил крест на своей затее, и вдруг такой странный оборот. Пауза затянулась. Наконец Фил пришел в себя и почему-то достал из-под стола чемоданчик Кузьмова.

***

     - Ваш кейс будет пока у меня. Я приду к вам домой. Завтра. Нет.
     Послезавтра.
     Оперативник встал и вышел из прокуренного полумрака. Кузьмов смотрел ему вслед и ухмылялся.
     Костылев тем временем разбирался с Котом в его машине. В портфеле лежало несколько пачек с долларами, Костылев помотал головой.
     - Красиво жить не запретишь. Сколько здесь?
     - Двадцать тысяч, - дрожащим голосом протянул Кот.
     - Негусто.
     - Пусть негусто, но зато без оформления изъятия, без протоколов, без допросов. Деньги ваши, а я пошел. А? Как?
     - Взятка?
     - Да ладно вам! Чего куролесить или вам деньги не нужны?
     Костылев открыл дверцу и выпустил задержанного. Через пять минут два портфеля, похожие друг на друга, лежали на заднем сиденье вишневой "девятки", а бывшие чекисты подводили итоги.
     - Сколько там? - спросил Фил.
     - Двадцать кусков.
     - А я думал, они играют по-крупному.
     - Так оно и есть. Надо учитывать количество встреч и умножать на килограммы. Они встречаются часто, но не рискуют таскать с собой большие объемы. Так говорил Кот.
     - Их предосторожность оправданна. Кузьмов сделает справку. Поедешь к нему домой послезавтра и заберешь.
     - Так все просто?
     - А куда ему деваться?
     В офисе их ждал Павел Лосев. Вид у него был удрученным. Радостные лица коллег тут же померкли, как только они узнали о гибели Жени Павлова. Лосев зачитал им оперативную сводку. Ночью на овощной базе убит капитан запаса Павлов. В интересах следствия его не опознали, а отправили в общегородской морг как неожиданный труп.
     Лосев ударил кулаком по столу. Это он их предупреждал, что нужно отказаться от дела и вернуть аванс.
     Итак, в команде осталось трое. Почтили память товарища минутой молчания. Приняли решение похоронить друга общими силами, а сегодняшнюю добычу в двадцать тысяч передать семье. Купили водки. Фил толкал долгую речь в память о погибшем, о нерушимой дружбе, о долге и чести. В его глазах стояли слезы.

***

     Жена подполковника Ефимова всю жизнь боялась за своего шебутного мужа, но ей везло. Они прожили около тридцати лет. Как? Она не знает. Всякое было. Но последние три дня могли многое компенсировать. Гриша купил ей норковую шубку, о которой она так долго мечтала, и пару дней таскал по ГУМу и разрешал без толку тратить деньги.
     Сегодня он заехал за ней на работу в новом костюме и галстуке.
     Бабы от зависти подыхали: "В жизни не подумаешь, что милиционер!"
     Вера Ефимова была отпущена на два часа раньше. Их ждал отдельный столик в "Метрополе", где она никогда раньше не бывала. Ефимову показалось, что его жена помолодела и вновь стала красавицей. А почему бы еще разок не влюбиться в свою супругу?
     - Теперь будем каждую неделю устраивать себе такие праздники! - заявил Ефимов. Он купил шампанское, охапку цветов и привез жену на такси.
     Веселье продолжалось бы до ночи, но кому-то понадобилось им помешать. В дверь звонили долго и настойчиво. Пришлось открыть.
     На пороге стояли капитан милиции и сержант. Этих ребят он не знал.
     - Подполковник Ефимов?
     - Он самый. Чего это вас носит в такое время, мужики?
     - Извините, подполковник. Сегодня днем совершен теракт на Коровинском шоссе. Погибли люди. У одного из них найдены документы на имя Бориса Григорьевича Ефимова. Мы вынуждены вас попросить проехать с нами для опознания.
     Ефимов слышал, как вскрикнула его жена, и что-то тяжелое и мягкое упало на пол. У него затряслись голова и руки. Челюсть свело судорогой, а лицо искорежила дикая гримаса. Он хотел побежать в комнату, но не мог двинуться с места. Ефимов видел перед глазами горевшего человека. Выстрел сбил его с ног, он свалился в кювет и застыл, а пламя продолжало полыхать, дергаясь на ветру Ефимов не мог промахнуться, цель находилась слишком близко.
     Капитан подбежал к хозяину и поддержал его за руку. Сержант бросился на помощь женщине.
     Нелегкое это занятие - приносить вести родителям о смерти их детей.

***

     Впервые Чижов задумал и осуществил операцию, которая, по его собственным оценкам, недостойна мужчины. Он поступился своими принципами ради друга.
     Белый решил подобраться к Ефимову через его напарника, подполковника Саранцева. Чижов тут же понял, что его приятель сует голову в пасть льва, но переубеждать его не стал. В каких-то вопросах Белый разбирался, но в чем-то он мыслил детсадовскими категориями. Когда о семье Саранцева набралось достаточно информации и Белый готовился к атаке, Чижов постарался опередить события. Теперь они вооружились сотовыми телефонами и обзавелись второй машиной. Малое предприятие с неясными целями и без устава пустило двигатель.
     Чижов встретил Ольгу Саранцеву из школы. Девушке исполнилось шестнадцать, и она училась в выпускном классе. Выглядела Оля чуть старше из-за высокого роста и зрелых форм. К тому же ее прилично одевали. Мать не желала ударить лицом в грязь перед подругами, которые знали, что отец семейства Саранцевых большой человек в милиции, а не рядовой мент с улицы.
     Оля шла с подругами к школьным воротам и весело смеялась.! Чиж подошел к девушкам сзади и окликнул:
     - Ольга Саранцева? - Девушка оглянулась. - Меня прислал за тобой твой отец.
     - Бог ты мой! Я думала, вы ко мне клеиться решили. Я и так домой иду, мне его карета не понадобится.
     - Его нет дома. Нам следует проехать в другое место.
     - Зачем?
     - Мне приказали, я выполняю. Вопросы не по адресу.
     - Никакой личной жизни! Пока, девочки.
     Ольга отделилась от группы одноклассниц и пошла за коренастым парнем с коротким ежиком на голове. Машина стояла в стороне. Ольга хорошо знала, что милиция не использует "Жигули" восьмой модели, но не придала этому факту большого значения. Ее отец пользовался определенной славой в этом районе, и девушка ничего не боялась. Никто не рискнет идти на конфликт с ее отцом. К тому же Оля считала себя девушкой без комплексов, она уже успела кое-что повидать и попробовать, ничего не боялась и никого не стеснялась. К ее плюсам можно добавить стремление поступить в медицинский институт и точно определять дозировку между развлечениями и работой. Взвешенный баланс позволял девушке надеяться на скорое осуществление своей мечты. В глазах родителей Олечка выглядела святым, гениальным ребенком с великим будущим. Своего показательного ухажера, сына известного писателя и актрисы, Володеньку она приглашала к себе домой по воскресеньям, когда предки сидели дома у ящика. Мальчик имел острый ум, хорошо дурил родителям голову и числился в потенциальных женихах. Будни Оля проводила в Славкиной компании. Этот парень был на пять лет ее старше и отличался дурным воспитанием. Но он обладал высоким ростом, сильным телом и белозубой улыбкой. В этой компашке Оля приобщилась ко многим грехам, но родители даже не догадывались об этом.
     Оля села на переднее сиденье рядом с Чижовым, и ее короткая юбка задралась выше нормы. У водителя и пассажирки были разные понятия о норме.
     "Жигули" резко рванули с места.
     За день до встречи с девушкой Чижов присмотрел неплохое местечко главным достоинством которого была полная изоляция и надежность стен. Когда-то на этой территории находилась фабрика игрушек. Сейчас она превратилась в свалку.
     Когда машина въехала на территорию двора, похожего на разбомбленный колодец, девушка напряглась.
     - Куда вы меня привезли?
     - Сейчас сама увидишь. Идем.
     - А если не пойду?
     - Отцу хуже сделаешь.
     Ольга хмыкнула, вышла из машины и огляделась.
     - Эй, послушай, мне здесь не нравится.
     - Никто и не собирался удивлять тебя дворцами. У ментов работа подвальная и грязная. В свое время их звали мусорами. И не зря. Идем.
     Чижов знал, что этот неприятный момент настанет. Он обошел машину, взял девушку за руку и повел ее к одноэтажному длинному корпусу из красного кирпича. Битые окна, ободранная крыша, под ногами грязь со снегом, в которой утопали светлые замшевые сапожки молодой модницы, но она терпела и шла. Куда ее вели? Предчувствие говорило ей, что этот парень не опасен и на маньяка он не похож. Они зашли в подъезд и спустились по пыльной лестнице в подвал. Здесь он включил фонарь и достал ключи. Железная дверь была заперта на висячий замок.
     Когда Чижов открыл ее, то из темноты пахнуло сырым теплом, как из бани.
     Он взял девушку под руку, провел вперед и включил свет. Тусклая лампочка осветила часть подвала, который уходил в глубь здания и растворялся в темноте. Под ногами валялись ящики с кукольными головами, руками и ногами.
     Здесь же пылилась сломанная мебель, доски и тюки с ватой.
     - Под нами проходит теплоцентраль, так что здесь с холода не сдохнешь, - деловым голосом произнес Чижов, ставя спортивную сумку на ящик.
     - Послушай, мужик, мне твоя хаза не понравилась. Лучше, если мы отметим нашу историческую встречу у меня дома. Там тоже тепло. Убедила?
     - Нет, для разнообразия поживи здесь пару деньков.
     Ольга выставила ногу вперед, а кулаки уперла в бедра, откинув дубленку назад.
     - Ну, прикажешь раздеваться? - В ее голосе слышалась дрожь. Чижову нравились ее дерзость и смелость. Он ждал истерику, слезы и крик. Еще немного, и из ее голубых глаз брызнут слезы, но она держалась с достоинством и независимо.
     - Вот что, Ольга. Меня ты можешь не бояться. Я скажу тебе то, что есть. Твой отец взял моего кореша. С учетом, наших взаимоотношений я вынужден был взять тебя. Я думаю, мы договоримся и произведем обмен. Ты уж извини, но другого выхода у меня нет.
     - У тебя, бедняжки, денег нет. Дал бы папаше на лапу и получил бы своего дружка. Я-то тут при чем?
     - Меня не интересует твой отец. Его друг Ефимов замешан на этих дрожжах. Тебе не понять.
     - Куда там. Сложная международная политика с дипломатическими вывертами. Урки сели за стол переговоров с ментами, а московская школьница должна сидеть в подвале с крысами. Рыцари "круглого стола"! Дешевки!
     - Ты права. Я ощущаю себя дешевкой. Вот только сделать ничего не могу. Ты завтра выйдешь, а мне жизнь человеку спасти надо. Таким волчарам, как твой отец, доверять нельзя. - Чиж постучал по спортивной сумке. - Здесь харчи, пиво. Не скучай. Я положил тебе плейер с наушниками, дополнительные батарейки и десяток кассет. Музыка разная, я твоего вкуса не знаю, подбирал на свой.

     С этими словами он вышел. Скрипнула тяжелая дверь, лязгнул засов, и все стихло.
     Оля осмотрелась. Она могла сидеть только на уроках и в библиотеке, остальное время ей хотелось двигаться. Места в подвале хватало, и темнота девушку не пугала. В таком возрасте любопытство побеждает страх, что нередко приводит к трагедиям. Ольга начала свое заточение с осмотра содержимого оставленной сумки.

***

     Белый кормил больную с ложечки, как мать ребенка. Она глотала бульон и смотрела на него сумасшедшим взглядом, откинувшись на кучу подушек, заботливо подложенных ей под спину. Вряд ли девушка понимала, что с ней происходит. Белый превратил комнату в реанимационную палату, где установил капельницы, кислород и прочие необходимые детали, положенные в таких случаях.
     - Ну вот, апельсиновая голова, сегодня ты молодец. Целую чашку осилила. Теперь я не сомневаюсь, что ты выкарабкаешься. Только бы сердце выдержало ломку.
     - Апельсиновая голова, - тупо повторила Марго.
     - Усвоила. У тебя апельсиновые волосы и зеленые глаза, как два листочка. Очень смахиваешь на апельсиновую голову.
     - Ты кто? - тихо прошептала девушка, пытаясь сфокусировать сидевшего на табурете парня.
     - Я? Бывший медик, а ныне беглый зек в розыске. Тебя выкинули на помойку, а я подобрал, почистил и теперь хочу починить. Ты у нас завидной невестой станешь.
     - Где я?
     - Обычная халупа на окраине Москвы. Здесь мы с другом маемся.
     Времянка. Теперь ты присоединилась. Втроем веселей.
     - Я могу уйти?
     - Можешь, если встанешь. Держать тебя никто не будет. Пока без героина ты не выживешь. Но вскоре мы сведем дозу к нулю. К тому же я колю тебе витамины и другие препараты. Но это мелочи.
     Марго смотрела на худого, чуть сутулого доктора и не могла понять, сумасшедший он или блаженный.
     - Зачем тебе это надо? - спросила она, напрягая голосовые связки.
     - Я не умею отвечать на такие вопросы.
     Он пересел к столу, налил в чашку чай и, обняв ее ладонями, начал делать мелкие глотки. Теперь она видела сама, что он зек. Марго осмотрела комнату, диван, на котором лежала, и себя. Ее руки были забинтованы выше локтя, и от них пахло какой-то мазью. На ней была надета мужская байковая рубашка, а под ней ничего.
     - Это ты меня раздел?
     - Скорее, наоборот. Ты мне досталась в чем мать родила. Извини, что не купил тебе женский гарнитур, я в них ничего не понимаю. И потом, мне нужна твоя нижняя задняя часть оголенной. Как-то я должен делать тебе уколы. На руках не осталось живого места.
     - Где ты меня нашел?
     - В багажнике машины. Не лучшее место для молодой леди.
     - Я хочу уйти.
     - Иди.
     - Голая?
     - Что ты от меня хочешь?
     - Купи мне одежду. Любую. Джинсы.
     - Ладно. Но только после того, как закончу лечение.
     - Я знаю, что это такое, лекарь. Меня нельзя вылечить. О наркоманах я знаю не понаслышке. Не будь идиотом, не трать на меня времени. Я не хочу лечиться.
     - У тебя на удивление сильный организм, рыжая. Хорошая свертываемость крови и сопротивляемость к ядам. Очевидно, при жизни ты была волевым человеком. С такими данными я через месяц поставлю тебя на ноги. Только после этого я добровольно куплю тебе одежду и провожу до автобусной остановки.
     - Ты из казино? - неожиданно спросила Марго.
     - Казино? Нет, я из зоны, ИТК-13, Красноярский край.
     В комнате воцарилась тишина. Тело женщины начало холодеть, ее прошибал озноб. Лицо покрылось испариной.
     - Ну что сидишь, урод? Не видишь, что со мной творится?
     - Ничего страшного. Придется потерпеть еще сорок минут.
     - Оборзел, гнида! Я же сдохну.
     - Но ты об этом мечтаешь.
     - Так пришей меня, и дело с концом. Ты же уркаган, чего тебе стоит?
     - Врачи-убийцы жили в воображении параноика, который царствовал пятьдесят лет назад. А чтобы не выслушивать весь твой словарный запас, я удалюсь на кухню. Здесь ты ничего не найдешь. Не трать попусту силы.
     Белый встал и вышел из комнаты. Марго металась по кровати, но все попытки встать ни к чему не приводили. В конце концов она поднялась и, шатаясь из стороны в сторону, подошла к окну. Слишком низко, только ноги переломаешь. С каким бы удовольствием она бросилась в омут головой, но ее сдерживал Цезарь.
     Ублюдок, который грелся под крышей МВД и продавал бандитам всю важную информацию. Она должна сообщить о нем своим. Но сейчас это нереально. Уркам такое не доверишь. Промаха быть не должно.
     Жилистые руки схватили ее плечи, и тихий голос сказал:
     - Успокойся, апельсиновая голова. Выдержала? Я же говорил, что ты сильная.

***

     Ирина Саранцева не раз просила Глеба не выходить с ней на улицу после работы и не садиться за один стол в столовой. Люди всегда замечают больше, чем им положено. Но Глеб, как дикий бычок, не мог сдерживать своих эмоций и лез на рожон. Он даже обрадовался, когда Ирина сказала, будто муж начал подозревать неладное.
     - А чего подозревать? Пусть знает! - возмутился Глеб. - На черта на молодых жениться. А уж коли женился, то дай ей все, что она хочет.
     Глебу, как и мужу Ирины, подполковнику Саранцеву, нечего было предложить женщине, но он обладал красотой, молодостью и ненасытностью. По его мнению, этого должно хватить, остальное добавит женщина.
     Когда к ним подошел молодой крепкий парень и, улыбаясь, извинился, Ирина вздрогнула.
     - Ирина Алексеевна, вынужден вам помешать. Я приехал по поручению вашего мужа.
     - Ах, вот оно что. - Ирина повернулась к мужчине и с широкой улыбкой сказала:
     - Всего хорошего, Глеб Анатолич.
     - Машина у тротуара, - указал Чижов на бежевую "восьмерку". В других обстоятельствах жена подполковника милиции повела бы себя иначе, но скользкая ситуация с Глебом ввела Ирину в некоторую растерянность. Она села в машину к незнакомцу, и тот сорвал "восьмерку" с места.
     - Так вы от Коли?
     - Сейчас я все объясню, Ирина Алексеевна.
     Машина остановилась в тихом переулке.
     - С Колей что-нибудь случилось? - повысила голос женщина.
     - Речь идет не о вашем муже, а о подполковнике Ефимове.
     Ирина с облегчением вздохнула.
     - Господи, вы меня напугали.
     - Мне еще предстоит это сделать. Но наберитесь терпения и выслушайте меня до конца. Ваш муж должен выступить на стороне беглого зека против своего дружка по рэкету.
     - Вы шутите? Кто вы?
     - Ваш муж не любит Ефимова.
     - И терпеть не может урок.
     - Но он любит свою единственную дочь.
     Женщина резко повернулась и схватила Чижа за воротник куртки.
     - Где Оля? Что вы с ней сделали?
     В ответ она увидела ироническую ухмылку.
     - Наш разговор может затянуться до утра, если вы не прекратите ерзать на сиденье. Выньте затычки из ушей и закройте рот.
     Перепуганная мать отпрянула.
     - Вот так будет лучше. Ваш муж должен встретиться с одним человеком и решить с ним ряд проблем. Объясните своему вспыльчивому супругу, что любой необдуманный шаг с его стороны обернется против вашей дочери. Это так очевидно! После разговора, когда стороны найдут общий язык, ваш муж сможет поговорить с дочерью по телефону. Если Саранцев решит, что он очень умный, сильный и ловкий, то вряд ли вы встретитесь с Ольгой. Нам терять нечего. Стоит ли ему рисковать жизнью дочери ради Ефимова? Вы женщина умная и дальновидная. У вас хватит опыта и умения для подготовки мужа к предстоящей встрече.
     - Вы делаете большую ошибку. Вы не понимаете, с кем имеете дело.
     Мой муж и Ефимов, они всю Москву на ноги поднимут.
     - Успокойтесь, Ирина Алексеевна. Ваш муж ничего не скажет Ефимову.
     А Москву на уши поставить можно, но вряд ли это поможет вашей дочери.
     Постарайтесь понять простые вещи. Мы не те люди и не в том возрасте, которых можно пугать милиционером.
     - Вы не тронете Олю?
     - Дети - не наш профиль.
     - Когда?
     - Завтра. Саранцев приедет к метро "Щелковская" к часу дня и пойдет вдоль шоссе к окружной дороге. В одном из сугробов Саранцев найдет свернутый в трубочку журнал "Огонек", где будет лежать записка с дальнейшими инструкциями. А теперь идите домой и ждите мужа. От вашей благоразумности многое зависит.
     Ирина вышла из машины и направилась вперед вдоль улицы, не понимая, что впереди ее ждет тупик.
     Чиж остался доволен проведенной операцией. Теперь они не рискнут взять Белого, как пташку за крылышки.

***

     После укола Марго успокоилась и попросила сигарету. Некоторое время ее заносило в сторону. Она крыла семиэтажным матом, всех обливала грязью, говорила глупости, но ответной реакции не последовало. Кончилось тем, что она заснула.
     Вернувшись домой, Чиж встретил Белого в хорошем настроении.
     - Наша апельсиновая леди идет на поправку. Доза уже не отрубает ее, а вызывает агрессивность. Это хороший признак. Я хочу купить ей одежду. Ты что-нибудь смыслишь в женских тряпках?
     - Ты решил ее лечить или выгуливать?
     - Она страдает синдромом зеков. Любой запрет вызывает в ней протест. Пока двери заперты, она будет рваться на свободу. Надо поднять перед ней шлагбаум.
     - Тебе виднее. А теперь о главном. Завтра в час дня ты встретишься с Саранцевым. Нужно продумать маршрут. Связь у нас есть. Утром забери вторую машину со стоянки казино, на ней и поедешь.
     - Эй, паломник! Как это ты убедил Саранцева встретиться со мной?
     Или его ненависть к Ефимову переросла все границы?
     - Все границы перерастает родительская любовь к своим чадам. Его дочь сидит под замком, а ключ у меня в кармане.
     Белый долго смотрел на приятеля, потом сел на стул. Настроение было испорчено.
     - Зря ты это, паломник. Мы не можем играть по их правилам. Все начинается с шантажа, а кончается выстрелом в спину.
     - Ладно! Хватит проповедей. Видали мы таких святых. Их на крестах растягивали, как кроличьи шкурки. То-то я смотрю, святоша, десяток иголок для своей трубки ты ядом напичкал.
     - Я в спину не стреляю.
     - Хорош! В стратегии я больше тебя понимаю, а ты на философию дави. Эти прохвосты тебя быстро в бараний рог скрутят. Мало тебе одного урока?
     Белый промолчал. Чиж достал из кармана схему Москвы и разложил на столе.
     - Ладно, хватит лаяться! - пробурчал Чиж. - Давай маршрут обсудим.

***

     Те, кто хорошо знал подполковника Ефимова, говорили, что первые седые волосы у него появились в сорок. Теперь, после смерти сына, его голова стала белой как сметана. Сотрудники старались не сталкиваться с ним. Если раньше он был вспыльчивым, то теперь стал невыносимым. По настоянию начальника райотдела он передал текущие дела другим следователям и занимался общим руководством. Если, конечно, можно назвать руководством бессмысленное сидение за столом и разглядывание невидимой точки где-то в дальнем углу кабинета. Все знали, что Ефимов гордился своим сыном, и понимали, какое горе обрушилось на отца. Однако бездействовать подполковник не собирался. Генерал Боровский дал "добро" на операцию по уничтожению банды Соленого, и Ефимов с азартом взялся за работу.
     Спокойным тихим вечером Ефимов в милицейской форме прибыл в Северный порт столицы, где на задворках догнивала старая лоханка - бывший кабак и бандитский притон.
     Двое амбалов, дежуривших у трапа, были изумлены такой наглостью.
     Ни один мент не совал сюда носа со времен застоя, а тут на тебе, сюрприз.
     - Тебе чего надо, начальничек? - спросил один из вышибал, гоняя папиросу в губах.
     - Есть дело к Седому.
     - Вот старичку радость подвалила! - завопил второй.
     - А ты проводи его к старику и посмотри на его рожу. Обхохочешься!
     - приказал второй.
     Вышибала в спортивном костюме кивнул Ефимову.
     - Пойдем, ментура. Будем мальчиков с наганчиками дядей в погонах пугать.
     Они поднялись на борт и прошли сквозь все круги Дантова ада.
     Карты, голые шлюхи, водка, ножи в стене, где вместо мишеней висели портреты современных правителей. Здесь же велись деловые переговоры между рыхлыми мужиками, у которых из-под пиджаков торчали рукоятки пистолетов. На Ефимова смотрели так, словно в январскую стужу в открытую форточку влетела бабочка.
     Седой в одиночестве гонял шары в кают-компании на верхней палубе.
     Тут же под рукой на соседнем бильярде стоял поднос с водкой и закуской. Седому можно было дать лет шестьдесят. Он выглядел как карикатура на самого себя.
     Такими себе и представляют бандитов наивные обыватели. Вор старой формации всю жизнь старался походить на вора и добился своего.
     - Седой! Смотри, какой гость к тебе пришел! - заорал вышибала, пропуская Ефимова в каюту. - Из главной мусорской прибыл. Будет брать у тебя интервью для мемуаров под названием: "Кому на Руси жить хорошо?"
     Амбал закрыл дверь и исчез.
     - Тебе что надо, лейтенант? - сиплым голосом спросил Седой. Из присутствующих седым был только Ефимов, а его собеседник лысым. Но надо сказать, что хозяин оценил поступок милиционера. Мужик играет в открытую, и с ним можно говорить.
     - Лейтенантом я был четверть века назад, когда ты в щипачах по трамваям шустрил.
     Маленькие карие глазки Седого прищурились, он усмехнулся и достал из лузы шар.
     - Слеповат стал. Вижу две козявки на эполетах, вот и ошибся.
     - Слеповатому и слабоватому с Соленым не совладать. У меня на него зуб имеется, и я хочу сойтись с его кодлой на стрелке. Что скажешь?
     - Ничего.
     Седой ударил кием, и шар влетел в лузу.
     - Ты еще и глуховат, старик?
     - Задерет тебя Соленый. Нахрапом его не взять. Тебе там и армия не поможет. Соленого на куски надо резать и по кусочкам жрать.
     - Подскажи.
     Седой отставил кий, налил себе водки и, оттопырив нижнюю губу, опрокинул в рот стопку.
     - Ко мне пришел за чужой шкурой. Но я-то вор, а не шкура. Вали отсюда.
     Ефимов скрипнул зубами, но сдержался. Дай ему волю, он бы эту лоханку в щепки разнес.
     - Соленый отнял у тебя контроль над кладбищем? Когда я его уничтожу, ты получишь свои могилы обратно. Я прослежу за этим. - Седой раскурил папиросу и внимательно посмотрел на Ефимова.
     - Здорово насолил тебе Соленый. Сам стал малосольным! Твое предложение мне нравится. Это справедливо.
     - Сможешь организовать стрелку?
     - Соленый - деловой человек, а не шпана. Он драки устраивать ради твоей прихоти не будет. Есть более надежные варианты.
     - Говори.
     - Главный бизнес Соленого - это автопарк. Он готовит тачки под заказ авторитетов. Если лишить его иномарок, он потеряет клиентов. Даже гнилой бомж за него гривенник не поставит. Устрой облаву на его гаражи, и он поднимет всю команду на защиту. Такими деньгами никто не швыряется.
     - Где его автопарк?
     - Между Ясенево и Битцевским парком. В лесу. Райское местечко, тихое и безлюдное. Там чужаки не ходят.
     - Ловко придумал. А главное, когда работает милиция, то не знаешь, кого подозревать.
     - Соленый не глуп. Он вычислит того, кто его заложил, если ты его живым оставишь. Ты можешь больше напустить тумана, если подключишь ГАИ. Все машины краденые. У ГАИ могут быть свои стукачи.
     - Я читал твое дело, Седой, и удивлялся, как это ты обошелся двумя сроками. Теперь вижу, что башка у тебя варит. А на вид ханыга ханыгой.
     - Мстишь за лейтенанта?
     - Будь здоров, Седой. Свидимся еще.
     Ефимов прошел сквозь притон, словно его пропустили через мясорубку. Свежий вечерний воздух принес ему облегчение. Добравшись до своей машины, он еще долго сидел и делал прикидки. Над городом повисла ночь, когда он вернулся домой.

***

     Непоседливость Олечки Саранцевой трудно назвать недостатком.
     Слишком много энергии заложено в девушках переходного возраста, но не все знают об этом и учитывают, когда пытаются усадить вольную птичку в клетку.
     Некоторое время она танцевала сама с собой, слушая через наушники музыку, которую ей оставил чокнутый тип с бредовыми идеями. Когда танцы ее утомили, она села на ящик и начала осматривать помещение. Кстати сказать, если бы этот парень был выше ростом, то мог бы кому-нибудь понравиться. Что-то в нем такое было от Робин Гуда. А самое смешное, что он верил в то, о чем говорил. И еще - он не приставал к ней. Ольга знала, как на нее смотрят мальчики и что они при этом испытывают, но ее похититель не обратил на девчонку должного внимания.
     Такое отношение ее оскорбляло. Конечно, он староват и не красавец, но смахивает на мужчину, а Славка с Вовкой, как ни пыжатся, все равно щенки безусые.
     От скуки Ольга решила прогуляться и посмотреть на то, что не видно. Она достала из кармана зажигалку и, перешагнув через доски, двинулась в темную зону. На всякий случай девушка выставила руку вперед и шаркала подошвой по полу, чтобы не споткнуться и не расквасить свой очаровательный вздернутый носик.
     Любовь к острым ощущениями, притягательная сила неизвестности увели ее далеко от места, где горела лампочка. Долгий поход кончился стеной.
     Разочарованию не было границ. Пламя зажигалки вихляло из стороны в сторону Тяжелый воздух шел откуда-то снизу. Ольга присела на корточки и взглянула на свет. Теперь она отчетливо видела тонкую струйку пара, исходившую от пола, как из чайника.
     Девушка поднялась и сделала несколько шагов в ту сторону, где клубилось белое облачко. Под ногами что-то хлюпнуло. Крышка люка ходила ходуном, а из-под нее валил пар.
     Настроение приподнялось вместе с крышкой. В тумане она могла разглядеть только две верхние скобы, идущие лестницей в колодец.
     Она даже не задумалась о возможных неприятностях, а пустилась в подземное путешествие с веселым свистом.
     Колодец оказался глубоким, около четырех метров. Когда она приземлилась, то ее ноги тут же промокли. Вода стояла по щиколотку, но не была горячей, а скорее теплой. Утечка шла из труб, которые протянулись вдоль стен и свистели паровыми струями. Ольга подняла руку с зажигалкой над головой и, шлепая по ручью, двинулась в темноту коридора. Так, под обстрелом паровых свистков, она выбралась к следующей площадке. Здесь также проходила лестница из скобок, а на высоте одного этажа находился люк.
     Ольге не повезло. Ее сил не хватило, чтобы приподнять чугунный блин. Люк был завален, она в этом не сомневалась. Пламя зажигалки уменьшилось вдвое. Идти дальше было рискованно, но девушка не думала о мелочах. Бедные сапоги, где теперь такие достанешь? Это все, о чем она могла сожалеть. Дышать становилось невозможно, пламя зажигалки тускнело и уменьшалось с каждой минутой. Когда ее рука коснулась колодезной скобы, Ольга шла уже на ощупь. Еще одна попытка. Девушка поднялась наверх и уперлась плечами в тяжелую крышку люка. Железяка заворчала и поддалась. Сдвинув махину в сторону, девушка набрала в легкие свежего воздуха. Стояла непроглядная темень. Она выбралась наружу в том самом месте, где днем стояла машина, которая доставила заложницу к месту заключения.
     Видок ее был далек от праздничного, мокрые ноги, ошпаренная дубленка, слипшиеся волосы, но Ольгу не интересовал ее вид. Она выкинула зажигалку, достала из кармана наушники и включила музыку. Через минуту девушка танцевала на пустой ночной улице. Она торжествовала победу. Ольга Саранцева привыкла побеждать.

***

     Когда роскошный белый "форд" ГАИ и следом "шестерка" патрульной группы въехали в ворота, охранники растерялись. За три года существования фирмы "Горизонт" здесь ни разу не появлялись чужие машины, а о милиции и говорить не приходилось. Шесть огромных полукруглых ангаров из алюминиевых сплавов были разбросаны на четырех гектарах лесного массива, который, в свою очередь, был обнесен бетонным забором.
     Фирма "Горизонт" делала пластиковые окна и сама устанавливала их заказчику. Здесь располагались цеха фирмы, и, кроме ее работников, сюда никто не допускался. Рабочий день начался сравнительно недавно, и охрана не запирала ворота, давая возможность въехать опаздывающим и пропустить "Газели" под загрузку. Появление милиции озадачило не только сторожей, но и тех, кто находился во дворе. Если менты заблудились и попали на секретный объект случайно, то лишний шум может насторожить их. Однозначного решения никто не видел.
     Тем временем обе машины не теряли времени. Они благополучно миновали первые два ангара, в которых изготовлялись окна, и проехали к дальним складам.
     Идущий первым "форд" остановился на большой асфальтированной площадке. Перед ним нос к носу стояли два ангара по двести метров в длину.
     Справа находилось длинное двухэтажное здание, похожее на административный корпус. Ворота ангаров, как передние, так и боковые, оставались открытыми.
     Из "форда" вышли капитан, лейтенант и сержант. У всех на виду висели ведомственные значки с личным номером. Это означало, что сотрудники при исполнении, а не пиво приехали пить. Из "Жигулей" выскочили трое омоновцев в касках, бронежилетах и с автоматами. Вся группа двинулась к правому ангару с таким видом, будто бывала здесь ежедневно.
     Огромная территория ангара была оборудована на уровне заводского цеха. Сотня или больше разноцветных иномарок сверкали лаком и хромом. Десятка полтора чумазых слесарей колдовали над новенькими машинами. Здесь перебивались номера, заменялись детали, обшивка салона, колеса, а если требовалось, то перекрашивалась сама машина.
     При появлении людей в форме работа прекратилась. Охранники схватились за сотовые телефоны, а рабочие тихо сложили инструмент и спокойно покинули цех. Капитан осмотрел огромный парк автомобилей и подошел к голубому "мерседесу". Омоновцы оставались на месте, наблюдая за охранниками, которые суетились у входа, но не рисковали заходить внутрь. Лейтенант достал блокнот и записал номер двигателя. Сержант вскрывал каждую следующую машину, поднимал капоты, открывал багажники и осматривал салоны.
     Экспертиза шла полным ходом, когда во двор въехали две иномарки, точнее, ворвались, как пожарные машины. Из "джипа-чероки" выпрыгнули пятеро быков, из "БМВ" седьмой серии вынырнул деловой мужичок в клетчатом пиджаке, невысокий, лысоватый, с очень подвижным лицом. Быстрой, порывистой походкой он направился к ангару. Его шофер прихватил с заднего сиденья забытую дубленку и ринулся следом за шефом. Быки остались у входа, выслушивая доклад охранников.
     Все делалось тихо, полушепотом, как в доме, где лежит покойник.
     Один из омоновцев заметил, как закрылись задние ворота.
     - Через две минуты мышеловка захлопнется. Если они устроят фейерверк здесь, то наружка нам не поможет.
     - Рехнулся? - процедил его напарник. - Здесь тачек на сто миллионов зелеными.
     - Когда в доме пожар, никто не думает о цвете обоев, - поставил точку третий.
     Еще на расстоянии мужичок в клетчатом пиджаке захлопал в ладоши и, приближаясь к представителям правопорядка, загнусавил:
     - Господа, господа! Не увлекайтесь. Эта территория частной фирмы, посторонним сюда вход запрещен, частная собственность охраняется Конституцией, господа!
     Ступающий следом шофер пытался накинуть на плечи хозяина дубленку, но тот раздраженным жестом отмахнулся.
     - Ты сам-то понял, что сказал? - спросил капитан, разглядывая синюю "вольво", - мы осмотрели девять машин, и все они числятся в угоне. Забота о чужой собственности похвальна, если хозяин не возражает.
     - Минуточку! - возмутился живчик, вертя головой по сторонам. - У нас ремонтная база. Автосервис. Мы не проверяем документы на машину, мы их ремонтируем.
     Капитан продолжал осмотр и усмехался.
     - Этот автомобиль потребует ремонта лет через десять, после беспощадной эксплуатации на наших дорогах. - Он указал на "вольво", двигатель которой осматривал. - Но не в этом дело, в конце концов. Мы же призваны для того, чтобы проверять документы, и не можем жить так беспечно и доверчиво, как вы. Начнем с вас. Кто вы такой?
     - Я директор автосервиса.
     - Нам не удалось нигде найти указателя на принадлежность этой территории к автохозяйству. По документам, здесь находится фирма, изготовляющая окна. Как же вам удается набивать машинами огромные цеха? Без рекламы?
     - Это забота коммерческого директора.
     - Конечно. Перейдем к вашим заботам. Предъявите мне документацию на прием этих автомобилей от их владельцев. С подписями, квитанциями, накладными, техпаспортами. Мне хотелось бы проверить также вашу лицензию на проведение ремонтных и покрасочных работ и договор на аренду помещений. Вы готовы?
     - Я все понимаю, капитан. Но вы меня не предупредили о своем визите, и я дал нашей администрации на сегодняшний день выходной за рабочую субботу. Можете поверить мне на слово, что все документы в порядке.
     - На слово? Кому? Жулику? Боюсь, ты так и не понял, что здесь происходит.
     - У нас все в порядке, капитан. Вы можете связаться с полковником Фроловым. Этот район контролирует его райотдел.
     - Москву контролирует мэрия, а не райотдел, а полковников - столичное управление на Петровке. У нас на руках санкция прокурора.
     - Хорошо-хорошо. Не надо цепляться к словам. Давайте пройдем в мой кабинет и там продолжим наш разговор в более благоприятной обстановке.
     - У вас больше не будет благоприятной обстановки. Советую тебе накинуть шубку. Здесь не жарко.
     - Скоро здесь будет жарко! - сквозь зубы процедил директор и вырвал свою дубленку из рук шофера.
     - Пугаешь? - спросил капитан.
     - Хочу договориться. Этот бизнес принадлежит большим людям, влиятельным людям, сильным людям. Стоит ли лезть на рожон?
     - Мне надоело болтать с шестерками. Посмотрим на твоих сильных людей. Пошел вон! - Капитан повернулся к лейтенанту - Давай-ка, Леня, посмотрим на тот "сааб". - Захлопнулись передние ворота, в ангаре вспыхнули прожектора. Боевики стали растягиваться лентой вдоль стены, где осталась единственная открытая дверь.
     Живчик кивнул шоферу и направился к выходу. У ворот ему передали трубку сотового телефона, с которой он вышел на улицу. Набрав нужный номер, он ждал, кусая губы и дергая головой, будто отбивался от назойливой мухи.
     - Что случилось, Жора? - услышал он знакомый хрипловатый бас.
     - Дело дрянь, Соленый. Нас подставили.
     - Серьезные люди нагрянули?
     - Сомневаюсь. Скорее всего, самодеятельность. Но ведут себя нагло, значит, имеют поддержку.
     - Или блефуют.
     - Рискованно. Они в сарае. Там около двухсот машин. Без поддержки они не выйдут. Силы - шесть на двенадцать. Но шум нам не нужен. Поднимай людей.
     Их надо числом задавить, без пальбы. Иначе они не поймут расклада. И машины жалко.
     - Какие машины, козел вонючий? Если хоть один из них выйдет живым, то нам всем крышка. Куда ты денешь весь автопарк? Бросишь?
     - Я хотел договориться по-тихому. Голь ментовская, они за горсть мелочи на брюхе ползать будут.
     - Ну? Поползли?
     - Не хотят. Цену набивают. Прикинь, какие они комиссионные с владельцев состригут за возврат трех сотен машин. Сам знаешь, у нас все щели забиты. Реализация застопорилась, а их все гонят и гонят.
     - Дешевле ментов спустить.
     - По-тихому Не выйдет. Поднимай людей, Соленый.
     - Ну смотри, Жора, если твои расчеты не оправдаются, я с тебя твою козлиную шкуру живо соскребу Соленый бросил трубку и, сняв ее вновь, сделал несколько звонков с короткими распоряжениями. Сегодняшний день начался с неудач. Ему не удалось разыскать Глухаря. В лабиринте никто не поднимал трубку, и он позвонил Горбатому, чтобы тот срочно нашел Глухаря. Сейчас ему помощь требовалась как никогда. Соленый подозревал, что в Битце пахнет жареным, и решил переждать шумиху в стороне. На восемьдесят процентов он был уверен, что на автопарк готовится облава. Кто-то заложил его со всеми потрохами!

     В двух километрах от лесопарка, где происходили главные события, на обочине Кольцевой автодороги стояла черная "Волга", в которой сидело пятеро вооруженных оперативников во главе с подполковником Ефимовым. Сработал зуммер рации, и последовал доклад диспетчера.
     - Соленый поднял банду в ружье. По мнению штаба, сам Соленый решил уйти на дно.
     - Вас понял. Есть информация о его местонахождении?
     - Есть. Он звонил из квартиры 17 на улице Гранина, дом 14. В квартире прописана Раиса Каретникова.
     - Вы нашли Саранцева?
     - Ни дома, ни в управлении его нет.
     - Ладно. Передайте приказ майору Сабурову: при появлении бандитов открывать огонь на поражение. Наши люди в опасности.
     - Вас понял.
     Связь прекратилась. Ефимов повернулся к шоферу.
     - Ну, Витек, адрес слышал? Врубай сирену и пять минут тебе на все про все! Вперед.
     Машина сорвалась с места и с душераздирающим воем помчалась на запад к Теплому Стану - Одно дело адрес, Гриша, другое дело взять его, - высказался один из оперативников, сидевший на заднем сиденье.
     - А ты что, испугался, майор?
     - Обычное дело, но мы не знаем обстановки.
     - Не мельтеши, майор. Тебе это зачтется. Соленого надо брать, и других вариантов быть не должно!
     Слова Ефимова значили, что действовать придется по обстановке, с шумом, невзирая на помехи. Дорога заняла двадцать минут. Место напоминало поселок городского типа, которые строились возле железнодорожных станций. Дом находился во дворе. Четыре этажа, узкие лестницы. На улице бегали дети, на лавочках сидели старухи.
     - Фомичев! Возьмем под прицел окна и подъезд, остальные за мной.
     Ефимов и его коллеги действовали быстро и решительно. Квартира находилась на третьем этаже, и, на счастье оперативников, железную дверь еще не поставили. Ефимов выхватил автомат из рук лейтенанта и дал короткую очередь по замкам. Коробка разлетелась в щепки. Один удар - и дверь слетела с петель.
     Соленый успел сделать два выстрела, но обе пули застряли в бронированных жилетах. Его сбили с ног и заломили руки назад. Несколько ударов ногами по ребрам, наручники, и бандит был обезврежен. Женщина, сидевшая с ним за столом, была брошена на пол, обыскана, связана и заперта в ванной с кляпом во рту. Ее надежда на свободу сводилась к случайному появлению в квартире соседей.
     Скрученного в бараний рог бандита вывели во двор.
     - В багажник его! - коротко приказал Ефимов. Операция длилась семь минут. Никто из дворовых обитателей ничего не понял, и лишь бесстрашные дети наблюдали за картиной, стоя на открытой площадке перед машиной оперативников.
     - Пора и нам подключиться к разборке! - выкрикнул Ефимов. - В Битцу, полный вперед!
     Глаза Ефимова горели. Он рвался в бой, сжимая в руках автомат лейтенанта. Лицо выражало триумф, перемешанный со злобной ненавистью.
     Тем временем в парке обстановка раскалилась до предела. Омоновцы с автоматами заняли оборону за машинами, капитан и оба его помощника рассредоточились по периметру. Кроме пистолетов, у них ничего не было.
     - Ладно, мальчики, - тихо приказал старший омоновец. - Работаем с перескоками. На одном месте не сидеть. Возле каждого из нас бензобак, а это конец. Взорвет ангар последний из живых.
     - А как же наши? - спросил сосед.
     - Они на крыше административного корпуса. Ждут в море погоды. И кто такой умный готовил операцию?
     - Отобьемся. Их два десятка, не больше.
     - Я в восторге от твоих взглядов на соотношение сил. Дерзай, браток.
     - Эй, менты! Даем вам шанс. Бросайте стволы и с поднятыми клешнями выходите во двор.
     Капитан решил, что пора начинать, и первый выстрелил в крикуна.
     Пуля достигла цели и сбила бандита с ног. В ту же секунду началась беспорядочная пальба. Обе стороны старались стрелять поверху, понимая, к чему приведет попадание пули в бензобак. Грохот стоял невыносимый. Сыпались стекла, сверкали искрами металлические корпуса машин, когда о них чиркал град пуль.
     Во двор ворвался автобус и три джипа. Из машин выскочили люди с оружием. В ту же секунду на них обрушился плотный шквальный огонь с крыши двухэтажного административного корпуса. Более тридцати огневых точек не прекращали стрельбу, пока вся банда не полегла на площадке возле своих машин.
     Тающий снег из серо-белого превратился в грязно-красный. Никто из боевиков ничего не успел понять. Их скосили, как весеннюю крапиву, одним махом.
     Из ангара продолжала доноситься плотная стрельба. Но помочь никто никому не мог. Исправлять просчеты было уже поздно.
     Первым погиб капитан. Пуля попала ему в горло. Сержанта подстрелили в момент перебежки от машины к машине. Старшему омоновцу не помогла и каска. Пуля от "Калашникова" прошла насквозь. Оставались лейтенант и двое омоновцев, один из которых отстреливался из последних сил. Пуля раздробила ему ключицу, и он истекал кровью. В стане противника жертв было вдвое больше. Из двадцати человек осталось семеро.
     Во двор влетела черная "Волга" с оперативниками. Первым выпрыгнул на кровавый снег Ефимов, показывая бойцам свои погоны.
     Кто-то крикнул с крыши:
     - Подполковник! Обойди ангар с тыла и гони дичь во двор с той стороны! Наших ребят жарят на вертеле!
     Ефимов все понял. Он махнул рукой, и команда пошла в обход. Через три минуты задние ворота были открыты, и группа Ефимова открыла огонь с боковой точки. Боевики дрогнули. У них оставался только один выход. Из глубины сарая велась слабая стрельба из одного автомата. Короткие очереди посылали пули вразброс высоко над целью. Ефимов понял, что они опоздали.
     Плотный огонь выбил боевиков во двор, где они были добиты прицельной стрельбой с крыши. Часовая война закончилась уничтожением банды. Из дальнего конца ангара никто не вышел.
     Ефимов вырвался во двор с ошалелым взглядом красных глаз. Он готов был продолжить резню, но противник не сопротивлялся. Мертвые не оказывают сопротивления.
     Подполковник бросил автомат, подбежал к "Волге" и открыл багажник.
     - Вытащить эту мразь на свет Божий!
     Соленого выволокли наружу и бросили на кровавый снег.
     - Развяжите его!
     Наручники были сняты с запястий, и главаря подняли на ноги. Он окинул взглядом двор. Груда окровавленных тел, разбросанных по всему периметру от забора до ворот ангара.
     Вдоль крыши выстроились бойцы спецназа с автоматами в руках.
     Соленый выглядел загнанным в угол волком.
     - Вот так, Соленый! С тебя начали, но ты не последний. Смотри, гнида, на своих ублюдков и молись!
     Ефимов достал из кармана пистолет, подошел к остолбеневшему главарю и приставил ствол к его лбу.
     - Это тебе за моего сына!
     Одинокий выстрел разорвал тишину. Никто не ожидал, что подполковник выстрелит. К такому произволу еще не привыкли даже те, кто выходил на операции с завидным постоянством. Некоторые поморщились, другие усмехнулись, третьи сочувствовали, но никто не осуждал. Многие знали, что у Ефимова погиб сын от рук террориста.
     - Наша взяла! - крикнул Ефимов. - Спасибо за службу!
     Возглас подполковника утонул в тишине. Из ангара выносили погибших офицеров, которые приняли весь главный натиск на себя и погибли.
     В памяти Ефимова мелькнуло лицо капитана Ушакова, который строго смотрел на него с могильной плиты Ваганьковского кладбища.

***

     Перед уходом из дома Белый сделал Марго укол снотворного. Он хотел, чтобы она спала как можно больше.
     К казино "Орион" он доехал на метро, отказавшись от предложения Чижа подбросить его на машине. Белый имел запас времени, но, подходя к стоянке автомобилей, где парковались машины работников игрового заведения, ему было не по себе. Оставленная на стоянке машина находилась под наблюдением, а Белому не хотелось общаться с людьми Глухаря. Они с Чижом оставались его должниками. На стоянке хватало железа, и его не очень-то жалели. Белый надеялся, что пронесет.
     Он сел за руль и завел двигатель. Железная дверь черного хода открылась в тот момент, когда он выезжал из огороженного участка. Вышедший на улицу Горбатый перегородил ему дорогу. Белый затормозил.
     - Иди-ка сюда, хлопчик. - Белый приоткрыл дверцу и, улыбаясь, сказал:
     - Я скоро вернусь, папаша. Дело есть срочное.
     - Дела есть у Глухаря. Остальные только выполняют его приказы.
     Белый вышел из машины и направился следом за сутулым мужиком в длинной безрукавке. Он знал, что видеокамеры фиксируют все, что происходит возле здания, и не хотел обострять положение, пока не закончено главное дело.
     При входе его обыскали, но ничего не нашли. Сотовый телефон охрану не интересовал. Горбатый провел Белого через несколько лабиринтов и постучал в дубовую дверь, расположенную на одной из прямоугольных площадок, где переплетались несколько переулков лабиринта. Не дожидаясь ответа, Горбатый толкнул дверь и сказал:
     - Заходи.
     Белый зашел, и дверь за ним захлопнулась. Длинная узкая комната с кирпичными стенами, медными канделябрами и скудной мебелью. Спиной к двери в дальнем конце комнаты сидел человек и смотрел телевизор. Их разделяло больше пяти метров. Человек крутанулся на кожаном кресле и повернулся лицом к Белому.
     Красная физиономия Глухаря выражала полное удовлетворение.
     - Феноменально! Я трачу бешеные деньги на сыщиков, рискую собственной шкурой, а возле носа ходит человек с нужными мне сведениями! феноменально! Где твой дружок?
     - Спит.
     - Это хорошо. Ну а теперь я тебе раскрою одну тайну. Она заключается в том, что через десять минут ты умрешь. У меня есть в запасе и вторая тайна. Если ты мне расскажешь о своей тайне, то я помогу тебе выжить.
     - На понт берешь, Глухарь?
     - Твоя погоняла Черный. Побегушник из ИТК-13. Сидел с Хрящом на одних нарах. Так?
     - И дальше что? Кроме Хряща, у нас хватало блатных.
     - Меня интересует Хрящ. Сам уйти не рискнул, так послал курьеров на разведку. Это тебе он доверил забрать бабки из тайника?
     - Может, и доверил бы, но я не согласился.
     - Три миллиона зеленых, по-твоему, мелочь?
     Филин вынул из замшевого сапога офицерский кортик.
     - Ты думаешь, урка, что я тебя не обломаю? Рано или поздно, но ты приведешь меня к бабкам. Я буду отрезать тебе по одному пальцу в час. Начну с левой руки, кончу ширинкой. Хрящ ушел у меня из-под носа. Это мои деньги!
     - И долго ты еще намерен доказывать, что у тебя павлиний хвост?
     Брось пыжиться, Глухарь, не мути воду. Играть пером ты научился, но из фраеров так и не вылез. Говори дело.
     - Ты знаешь, где Хрящ башли заныкал?
     - Допустим. Но ты-то здесь при чем?
     - Слушай меня, урка. На тебя и Хряща идет большая охота. Твоему дружку с нар не уйти. Его обложили со всех сторон. Он снял кассу не там, где надо. Теперь вся страна знает, что Хрящ послал курьеров, но только я знаю вас в лицо. Предлагаю сделку. Баш на баш. Мне половина и вам половина. Я живу, и вы живете. О том, что мы виделись, никто не знает.
     - Все это лажа, Глухарь. Слышал ты звон, но не знаешь, где он.
     Туфта!
     Белый достал из кармана сигареты, спички, а потом мундштук.
     Разминая сигарету, он спросил:
     - Где Хрящ снял кассу и кто с ним работал? - Глухарь не знал, как ему реагировать. Черный брал над ним верх без особого напряжения.
     - Я скажу - поселок Березки. Сороковой километр Рязанского шоссе, возле Жуковского. С Хрящом работали Гном и Монтер. Ну? Правильный звон услышал?
     - Я должен подумать.
     - Подумаешь за решеткой в моей богадельне. Ты не уйдешь, Черный.
     Скоро придет твой дружок, и я его возьму в оборот. У вас нет выхода. Либо пополам, либо вам кранты!
     Черный сунул мундштук в рот. Это была длинная стальная трубка.
     Глухарь почуял беду, вскочил на ноги и взмахнул рукой, в которой сжимал нож, но что-то сверкнуло в воздухе, и в лоб Глухаря вонзилась игла. Глаза его полезли из орбит, кожа покраснела еще больше, он выронил кортик и схватился за горло.
     Агония длилась две секунды, и тяжелое тело рухнуло в кресло.
     Белый убрал трубку в карман, подошел к Филину, выдернул иглу и повернул кресло к телевизору. На столе лежали ключи от машины, он сунул их в карман и направился к выходу.
     В коридоре никого не оказалось. Белый помнил, что к выходу ведут зеленые ковровые дорожки, и повернул влево.
     В небольшой комнатке Горбатого сидели двое мужичков среднего возраста и что-то внушали хозяину, размахивая при этом руками. Телефон зазвонил в тот момент, когда Горбатый решил возразить.
     - Кто на проводе? - рявкнул Горбатый.
     - Соленый на проводе. Где Глухарь?
     - У себя.
     - А почему трубку не берет? Или это он ко мне инспекцию дослал?
     - О чем ты, Соленый?
     - Иди к своему боссу и передай мой приказ: банду в ружье. Стрелка в Битце у ангаров. Чтобы в два прыжка был там, или я с ним потом рассчитаюсь.
     - Кто на стрелке?
     - Менты. Живо, Горбатый! - Соленый бросил трубку.
     - Ну, блин, дела!
     Когда Горбатый вышел в коридор, то ему показалось, будто он видел удаляющуюся фигуру дезертира, но решил, что это невозможно, и побежал к атаману.
     Белый вышел на улицу и, не замедляя хода, приблизился к шестисотому "мерседесу" командора подземного лабиринта. Сейчас он уже не думал, уйдет он или нет, но эта машина давала ему лишний шанс. Он сел за руль, завел двигатель и тронулся с места. Узкая дорожка длиной в триста метров вела к главной улице. Белый смотрел в зеркало заднего обзора и ждал, когда откроется дверь черного хода и начнутся гонки. Однако дверь оставалась запертой. При выезде на дорогу путь преградил невысокий щуплый человечек лет сорока, отошедший от газетного стенда. Таких людей в команде Глухаря Белый не видел.
     - Чего тебе? - крикнул он через окно. Мужчина подскочил к передней дверце.
     - Меня послал следопыт. Есть разговор.
     - Садись живо, мне некогда.

***

     Часы в салоне показывали пять минут второго. Саранцев был на месте. Операция смазалась. Они не успели "зарядить" журнал "Огонек", и теперь ему придется искать подполковника на ощупь. Белый видел Саранцева мельком, и то больше семи лет назад.
     Мужичок запрыгнул в машину и осмотрелся по сторонам. Белый выехал на проезжую часть и тут же перестроился в левый ряд. "Мерседес" летел как птица. Белый едва касался педали, но ему казалось, будто сиденье вырывается вперед, оставляя ездока позади. Он бросил быстрый взгляд на пассажира и вновь убедился, что не встречал этого человека до сегодняшнего дня. Выглядел мужичок стандартно, таких тысячи, и никто не запоминает плоские бесформенные лица.
     - Я тебя не знаю, - сказал Белый.
     - И я вас никогда не видел. Следопыт назвал мне номер вашей машины и велел подойти к вам без свидетелей. Вы же не афишируете нашу связь.
     - Допустим. Я тороплюсь. У ближайшего метро ты выпрыгнешь, так что не тяни резину.
     - Ваши доводы, которые мы не приняли, господин Глухарь, оказались более прозорливыми, чем наши. Можно сказать, что следствие закончено, и теперь вам решать, как поступать дальше. Либо вы подключаете свои силы, либо мы доводим операцию до захвата. Однако хочу вам напомнить наши условия. Первое.
     Верните папки с документами и прекратите преследование. Мы квиты. Мы отработали свой долг и хотим, чтобы нас оставили в покое.
     - Теряешь время, мужичок. Толкуй по существу.
     - Хорошо. Один из сообщников Хряща жив.
     - Кто?
     - Гном. В тот самый день, прошлой весной, когда они обчистили сейф и исчезли, а вы их не взяли у шоссе, Хрящ ушел с подельниками лесом. Мы понимали, что пешком Хрящ с добычей не уйдет и на шоссе не выйдет. Нам удалось поднять сводки происшествий за те сутки. Одиннадцатое мая, если вы помните.
     Интересного мало, но кое-что мы нарыли. В трех километрах от Березок находится психиатрическая больница. В шестнадцать часов от больничной прачечной был угнан "каблук". Мы подняли все сводки по области и нашли продолжение истории. В тот же день в двадцать два часа эта машина была выловлена из речки Росинка возле поселка Бронницы, но в тридцати километрах от места кражи машины. В крытом салоне "каблука" обнаружен труп Монтера, но об этом мы узнали позже, а кузов имеет пробоины от пуль. Хрящ и Гном бесследно исчезли.
     Мы прочесали весь район. Тут нам помогли фотографии. В трех километрах от моста в сельпо деревни Каменки заходил человек, которого продавщица опознала по фотографии Хряща. Он купил три метра целлофанового парникового покрытия, одним словом, пленки. Продавщица немного испугалась.
     Рубашка Хряща была забрызгана кровью. Как только покупатель ушел, она позвонила в милицию, но в этот день в соседнем колхозе играли в футбол, и она никого не застала. Хрящ сделал покупку в шесть тридцать вечера. На этом все. Милиция выловила "каблук", составили протокол и повесили дело с простреленным трупом на областную прокуратуру. Так оно там и по сей день висит. Ну а если подумать о пленке, то возникает единственная мысль: Хрящу нужно было что-то завернуть, упаковать и зарыть. Труп? Вряд ли. После находки в реке эта версия отпадает.
     Значит, Хрящ зарывал свою добычу. Похоже на правду. Собака, укравшая кость, тут же ее зарывает. Интеллект Хряща невысок. Он действует согласно инстинктам, а они требовали от него свободы действий. Тяжелая ноша, хуже младенца. Не имело смысла метаться по области. Искать надо на месте.
     Ближайшая окрестность - это колхозные поля и небольшой пролесок по левой стороне Филатовского шоссе. Удобное место, и дорога рядом. До станции пять километров, курсируют автобусы. Мы пришли к выводу, что лес у шоссе - единственное место, где Хрящ мог спрятать награбленное. Если он выбрал другое место, то мы оставались в тупике. Тут мог помочь только Гном, но тот пропал без вести, а его подружку нашли через неделю в овраге с простреленной головой. Жив он или нет - вопрос скользкий. У нас оставался только один путь, и мы его нашли. Против леса застраивается поле. Работает там стройбат, возводит замки своим генералам. Мы поговорили с ребятами, оставили им фотографии Гнома и Хряща, обещали вознаграждение.
     Неделю назад раздался телефонный звонок. Нас не забыли. Звонил один прапорщик и просил приехать к ним для разговора. Сигнал нас заинтересовал.
     Трижды солдаты видели одну и ту же машину - "Жигули" девятой модели вишневого цвета. Мужчина с ребенком оставлял автомобиль на дороге, вставал на лыжи, и они уходили в лес. Отсутствовали часа по два и больше, затем возвращались и уезжали. Не лыжные там места. На третий раз ребят разобрало любопытство.
     Захотели посмотреть на лыжников с близкого расстояния и послали разведчика. У солдат всегда с сигаретами проблема.
     Хозяин "Жигулей" ничего не заподозрил и отдал служивому целую пачку "Мальборо". Но кроме сигарет разведчик принес еще один сюрприз. С мужчиной гулял не ребенок, а взрослый мужик, только росточек у него детский, а рожа старая. В итоге он признал в фотографии Гнома того самого карлика. Теперь мы знаем точно, что Гном жив и он сменил хозяина. Остается выждать момент, а он скоро наступит. Недалек тот день, когда сойдет снег. А как лес избавится от покрывала, то в сельпо придут за лопатами.
     - Номер "девятки"? - сухо спросил Белый. Пассажир достал отрывные спички и передал Белому.
     - На обратной стороне этикетки. Машина московская, но по месту стоянки не обнаружена. Владелец закодирован.
     - Что это значит?
     - Чекист, разведчик, дипломат или еще выше. Данных не имеем.
     - Это все?
     - Теперь все. Наши наблюдения сняты. Следопыт подчеркивает, что мы сделали больше, чем требовалось, и настаивает на выполнении его требований.
     - Я не возражаю. Вас оставят в покое. Но для полного соглашения мне не хватает доказательств. Слишком гладко стелете. Продолжим разговор после того, как я возьму Гнома. Передай следопыту, что он может дышать полной грудью.
     Белый притормозил у перекрестка и высадил агента у метро "Первомайская". Стрелки часов показывали двадцать пять минут второго.
     Услышанная им история подтвердила слова Глухаря. Сказка о сокровищах Хряща, которую перемалывали в зоне, приобретала реальные черты. Но если этот следопыт с такой легкостью вычислил место хранилища, то почему этого не сделали другие? Тут возникают другие вопросы: кто "другие"? кто еще знает о краже в Березках? почему о доле Хряща знает Глухарь? что их могло связывать?
     Они разного поля ягоды. Если Глухарь был наводчиком, а Хрящ исполнителем, то почему Глухарь сам не пошел на операцию? У него своих подельников хватает. Не найдя подходящих ответов, Белый переключился на поиски Саранцева. Машина проехала мимо метро "Щелковская" и замедлила ход. Белый прижался к тротуару и на первой передаче двинулся к Кольцевой дороге.
     Саранцева он узнал со спины. Невозможно определить, почему так произошло, но Белый точно знал, что человек, идущий в сторону Кольцевой, подполковник Саранцев. Он обогнал его и остановился в пяти метрах. Когда мужчина поравнялся с машиной, Белый открыл дверцу пассажира и окликнул его:
     - Подполковник, я здесь.
     Он не ошибся. Реакция была молниеносной. Саранцев в два прыжка перескочил сугробы и влетел в машину. В его руках появился пистолет, который он тут же прижал к груди водителя.
     - Ну, гнида, кормить тебе червей!
     - Давно не виделись, Николай Николаевич.

***

     Чижов вышел из машины и осмотрелся. За сутки в старых развалинах ничего не изменилось. Тихо и спокойно. Он захлопнул дверцу и направился в подвал длинного здания, где когда-то людскими руками создавалось детское настроение и радость.
     Замок висел на месте, и никто к нему не прикасался. Чижов открыл дверь и вошел в мрачное серое помещение. Тишина. Поиски начались вяло, он был уверен, что уйти из подвала невозможно, но все говорило об обратном. Поиски прекратились, когда Чижов наткнулся на открытый люк, из которого валил пар.
     Этого он предусмотреть не мог.
     В голове вспыхнула только одна мысль: "Если девчонка ушла вчера, то Черного взяли!" Шантаж не его профиль. Черт его дернул затеять это бездарное похищение. Он проклинал самого себя и уже думал, как ему отбивать напарника у конвоя. В этом у него был опыт. Не один раз он отбивал пленных на таджикской границе. В городе это сделать сложнее, но возможно. Знать бы, куда его поместили?..
     - Ищешь кого?
     Чиж резко обернулся. В дверях стояла Ольга Саранцева.
     - Комик. Ключи в зажигании, дверь нараспашку. Какая беспечность, господин бандит. Ну? Выкуп получил?
     - Где ты была? - задал глупый вопрос Чижов. На его лице читалась растерянность.
     - Я твоя заложница, а не наложница. Знаешь разницу? Со своей жены отчет требовать будешь.
     Чиж хотел подойти к ней, но она его остановила.
     - Стой, где стоишь. Я успею захлопнуть дверь и накинуть замок.
     Лучше бы тебе не дергаться. Ишь ты, умник нашелся, запер девушку в вонючем подвале и пошел, играя плечиками. А слабо самому по колено в дерьме через люки на свободу выбраться? Ну что язык проглотил?
     - Ну и видок у тебя.
     - Угу. Ты у нас кавалер специфический, вместо цветов предлагаешь другими ароматами наслаждаться. И где ты обучался таким изысканным манерам?
     - Зачем вернулась?
     - На твою глупую рожу полюбоваться. И вот твой плейер. - Девушка достала из-за пояса черную коробку на ремешке и повесила плейер на дверную ручку.
     - Ну как родители? Обрадовались?
     - А ты думаешь, я их видела? Я что, похожа на дуру? Когда выкуп заплатят, тогда увидимся. Бабки у моего папани есть. Только откуда вы об этом узнали? Не каждый рискнет выкрасть дочь мента. Или вы видели, какой он себе "Дом пионеров" в пригороде строит? Дачку на двести коек. Если большевики вернутся, то там откроют санаторий для трудящихся завода "Динамо".
     - Вот она родная кровь. А я не мог понять.
     - Чудак. Отец как отец. Не хуже других. Но я не виновата, что он жлоб.
     Чиж достал сигарету и закурил.
     - Закономерный процесс. Семьдесят лет людям внушали, что все народное, а потом бросили и крикнули: "Фас!" Кто сколько урвет. В детстве я любил смотреть фильмы о животных. Один из них до сих пор помню. Два красивых ягуара сцепились в смертельной схватке. Страшное зрелище. Оба голодные, а перед ними огромный лось лежит. Но вместо того чтобы мясо жрать, они друг друга грызут. Еды хватило бы еще на десяток таких кошек. Странная и непонятная картина. Я спросил у воспитателя: "Почему?" А он пожал плечами и ответил:
     "Хищники!"
     - Воспитателя?
     - Я детдомовский. У меня не было родителей. Точнее, я их не знаю.
     - А ты не такой мерзавец, каким хочешь показаться.
     Ольга засмеялась.

***

     Белый смотрел на Саранцева и криво ухмылялся. Пистолет его не пугал, а говорил о беспомощности оппонента. И взгляд у храбреца был растерянным.
     - Где моя дочь?
     - Один фанатик охраняет. Если я с ними в ближайшие полчаса не свяжусь, то он ее сожрет. Так что, Коля, брось шпаллером размахивать, мне и без того жить недолго осталось. Время я свое ценю, а потому решил уйти из зоны и крестного своего отблагодарить за то, что на путь истинный наставил.
     - Вижу. Рожа твоя мне знакома.
     - Сергей Белый. Восемь лет назад твой дружок приклеил мне бирку мокрушника и отправил в места скопления таких же. Ты тогда в капитанах шестерил. По бедности один кабинет с Ефимовым делил. Помнишь, как мать мою убили?
     - Теперь помню.
     Саранцев опустил пистолет. В какой-то момент он обмяк и стал похож на куклу с обрезанными веревочками. Сутки напряжения, страха, ожиданий ослабили его мышцы, и они потеряли свою упругость.
     - Так ты жив?
     - Рано Ефимов меня похоронил. Пора гробовщику ответить за своих покойничков. Я хочу получить шкуру Ефимова. Он должен сменить меня на нарах.
     Саранцев с удивлением посмотрел на беглеца.
     - Шутишь? Ему вот-вот медаль дадут или орден, а ты на него статью готовишь. У Ефимова лохматая лапа в министерстве. Ему все с рук сходит. Мужик совсем озверел.
     Белый достал из кармана пухлый пакет, сложенный вдвое.
     - Здесь ксерокопия признания одного старого сообщника Ефимова.
     Если надо, то он выступит в суде. Теперь твоя очередь. Хочешь получить дочь, пиши донос на Ефимова. Сложи бумаги вместе и неси в министерство. - Саранцев покачал головой.
     - Нет, приятель, ничего из твоей затеи не выйдет. Если я напишу донос, Ефимов утащит меня с собой или меня уберут с дороги. Твои бумаги тоже не помогут. Это называется "клевета", а не доказательство. Ефимов не постовой и не участковый. Он на доске почета района висит. Любое дело против него - это камень в стену, который тут же отскочит. Но даже если принять на веру невозможное и запереть Ефимова за колючкой в спецколонии, то что? Он там самым авторитетным зеком будет. Ефимов нигде не пропадет. Ты завтра в газеты загляни.
     Я знаю, чем он сегодня занят. Национальный герой, беспощадный борец с преступностью! О чем ты говоришь, Белый?! Не ты один на него зуб имеешь, но воевать с ним бесполезно, а учить поздно.
     - Я знаю одно: Ефимов - убийца и он должен ответить за это.
     - Ради Бога, убей его и расквитайся. Другого выхода я не вижу.
     Конвертик твой я, конечно, подброшу кому надо, но сам писать ничего не буду - бессмысленно. Все знают, что оба мы кандидаты в одно кресло. Любая моя попытка очернить Ефимова будет расцениваться как дешевый способ обойти конкурента. Не на того ты вышел.
     Белый молча достал из кармана сотовый телефон и набрал номер.
     Через некоторое время он услышал взволнованный голос Чижа.
     - Привет, партнер. Тут папочка хочет услышать голос дочки. - Секунда замешательства, и произошло непредвиденное: рыдания девушки слышали прохожие на Щелковском шоссе.
     - Папочка! Миленький, заплати им сколько скажут. Они убьют меня...
     Скрип в трубке и короткие гудки. Белый ничего не понял. Пришло время его растерянности. Однако выкрик дочери вызвал у Саранцева только улыбку.
     - Артистка. Я вижу, что с ней все в порядке. Отпусти ее, Белый.
     Девчонке учиться надо.
     Он взял из рук водителя конверт и оставил свою визитную карточку.
     - Звони мне домой. Проконсультировать я тебя могу, но на большее не рассчитывай.
     Саранцев вышел из машины и направился в сторону метро. Встреча оставила хороший

след. Он успокоился и даже повеселел. Впервые за многие годы появился человек, который хотел свалить Ефимова. Единомышленник. В одиночку Саранцев и не помышлял об этом, но теперь у него появился подручный, которого можно использовать как орудие. Белый жаждал мести. Он одержим своей идеей, а значит, готов идти на риск. Самоубийца!

***

     Чиж понял, что девчонку можно отпускать. Она свою роль сыграла.
     - Кажется, все. Мы можем с тобой попрощаться, Оля Саранцева. Да здравствует свобода.
     - А я и была свободна. Просто ты узаконил мою ночную гулянку. Я очень хорошо погуляла, пока мои предки думали, что я, бедненькая, страдаю в когтях страшных разбойников. Ну и как я сыграла страдающую заложницу?
     - Нет слов. Прямо-таки Доронина! Только зря старалась. За тебя никто выкуп не просил. Прощай!
     Чиж поднялся с деревянного ящика и направился к двери.
     - Эй, погоди! - Девушка нагнала его на улице. - Это как понимать?
     Я что, выкупа не стою?
     - Может, и стоишь. Ты предложи провернуть эту аферу своему дружку, с которым ночь провела, а я не по этой части.
     Ольга остановилась.
     - Ух ты! Эй, погоди! Это как понимать? Сцена ревности?
     Побледневший Отелло?
     Чиж молча шел к машине.
     - Да я по твоим глазам вижу, что ты ревнуешь.
     - У тебя мания величия.
     Чиж сел за руль и включил двигатель.
     - Эй, террорист. Ты меня до метро подбрось. Я уже ночью здесь гуляла, хватит. Ноги промокают.
     - Садись.
     Машина тронулась с места.
     - Как тебя зовут-то, похититель малолеток?
     - Андрей.
     - Всего-то! Оплошал. А я думала, Робин Гуд.
     - Я не страдаю манией величия. Все в серых тонах и никаких фейерверков. Ну вот и метро. Тебе в подземку, а мне сигарет купить надо.
     Оля показала на киоск по другую сторону улицы.
     - Туда иди. Ты "Приму" куришь, там явская продается. Киоск от фабрики. Мой дружок только туда ходит.
     Они вышли из машины. Чиж даже "до свидания" не сказал, а перемахнул через парапет и побежал к фабричному киоску. Оля вновь открыла дверцу, перебралась на заднее сиденье, улеглась на полу и прикрылась чехлом.

***

     Сычев в сопровождении своего молодого спутника прибыл к следователю по особо важным делам Комарову. Старый друг Сычева, один из руководителей московской прокуратуры, Бородин Федор Яковлевич постарался сделать все, чтобы помочь другу. Ему удалось убедить коллегию принять дело восьмилетней давности к пересмотру, но без регистрации, а на приоритетных началах. Такие случаи бывали в практике, но к ним относились скептически, без энтузиазма и считали пустой тратой времени.
     Комаров только что вышел из отпуска и выглядел крепким, загорелым парнем с доброжелательным лицом. Судя по всему, он увлекался горными лыжами, решил Сычев, где еще можно получить ровный загар в начале весны.
     - Прошу вас садиться, уважаемые коллеги. Меня зовут Рудольф Михайлович Комаров. О вас я все знаю, можете не представляться.
     Посетители скромно устроились за дальним концом стола заседаний.
     - Я хочу сразу высказать свое мнение по данному делу, чтобы между нами не возникало недоразумений в дальнейшем. Конечно, сейчас мы вправе выносить определение в адрес тех, кто не способен дать нам сдачи. Мы всегда валим все на своих предшественников. Любое экспертное мнение с нашей стороны будет казаться правильным. Мы это уже проходили.
     - Можно по существу, - хмуро сказал Сычев.
     - Пожалуйста. Все ошибки налицо. Я сравнил следственный материал с судебным протоколом. Тут очевидна подмена. На суде и словом не обмолвились о наркотиках, которые нашли в квартирах убийцы и убитого. Эти документы были изъяты и вложены на место, когда дело ушло в архив. Далее. Что тут говорить, человек давал показания и делал признания под давлением. Давайте разберемся в том, чего мы хотим добиться спустя восемь лет. Реабилитации? Кому она нужна?
     Осужденному? Но мы знаем, что парень сидел за дело. Доказательством тому служит его побег и трупы на пути к свободе.
     - Минуточку, - вновь оборвал следователя Сычев. - Это не доказательство, а подозрение. Доказательств у нас нет, и орудие убийства не найдено. О других трупах речи нет и быть не может.
     - Странно это от вас слышать, Алексей Денисыч. Вы опытный следователь, а не адвокат убийцы.
     - Я знаю свои обязанности. Мы собрались не для того, чтобы рассматривать дело в плоскости сегодняшнего дня. Мы должны дать оценку делу восьмилетней давности. Экспертную оценку со всеми выкладками.
     - Мы можем дать свою оценку, если получим иск или жалобу осужденного. Такие жалобы принимались в течение месяца после вынесения приговора. В чем резон заниматься этим сегодня?
     - Мне трудно объяснять прописные истины высокопоставленному чиновнику столичной прокуратуры. Истинный убийца продолжает разгуливать на свободе, чувствуя свою безнаказанность. Убил раз, убил два, а потом и преступлением свои деяния не считает.
     - Философия. Ну хорошо, согласен. Посмотрим на вещи трезвыми глазами. Как картина выглядит сегодня. Мы знаем, что дознание вела милиция. Мы знаем, что следователь Ефимов грешен и на его голову можно обрушить всю вину, даже то, что он прикрывал истинного преступника. Но Ефимов продолжает работать, и нем отзываются как о высококлассном профессионале. Две правительственные награды, грамоты, личный вклад в задержание особо опасных преступников, смелость и безупречное выполнение своего долга. И вы хотите такого человека подогнать под статью? Paди кого? Ради беглого мокрушника? Реабилитация разгуливающего на свободе убийцы с карабином в руках и очернение офицера милиции, которому должно подражать сегодняшнее молодое поколение курсантов. Я не понимаю вас, Алексей Денисыч! Пусть я далек от эталона честности, но пусть справедливость торжествует в кино и книгах, а в жизни нам нужен Ефимов, а не Белый.
     - Извините, Рудольф Михалыч, но я вас вновь перебью. У меня вопрос по существу. Вы вызывали на допрос Кузьмова Василия Васильевича?
     - Да, конечно. Я читал вашу служебную записку. Секретаря связался с аптечным управлением, нам сообщили, что Кузьмов взял отпуск и уехал. Никто не знает, где он отдыхает. По месту жительства ему направлена повестка, но там проживают другие люди. К сожалению, это все.
     - И эта фигура вас не заинтересовала?
     - Мне кажется, Алексей Денисыч, что вы одной рукой цепляетесь за воздух, а другой за соломинку.
     Неожиданно из-за стола встал лейтенант, достал из папки листок и поднес его Комарову - Что это?
     - Баллистическая экспертиза нагана, из которого убили Симакова.
     Этого документа в деле не было. Мне удалось найти оружие и сделать повторную экспертизу. Револьвер имеет свою историю. В Гражданскую войну он принадлежал комиссару Потапову из Первой конной армии Буденного. В тридцатые годы им пользовался известный московский бандит Василий Корешков. В итоге он попал в МВД, когда разоружили банду Кравчука в семидесятые годы. Наган легендарный, и его решили поместить в Музей криминалистики, тогда его так называли. Возникает вопрос: как этот самый легендарный револьвер попал в руки студента-медика Сергея Белого? Такого вопроса никто никому не задавал. Но ответ на него имеется. В восьмидесятом году из музея исчезли несколько револьверов и ножей. К экспонатам относились как к игрушкам, и должного надзора не велось. О пропаже сообщил один из общественных хранителей создаваемого музея капитан Григорий Ефимов. Дело замяли. Сотрудники не хотели лишаться премиальных ко Дню милиции.
     Горелов вернулся на свое место и сел. На минуту в комнате воцарилась тишина.
     Мертвая пауза была нарушена коротким стуком в дверь, после чего в кабинет вошли двое. Генерала Федора Бородина сопровождал грузный мужчина с тремя подбородками и выпученными глазами. Он страдал ожирением и одышкой.
     Тяжело ступая, толстяк подошел к столу и взялся за стул, ожидая, когда ему разрешат сесть. В его руках была вишневая тонкая папочка.
     При появлении начальства все встали.
     - Ладно, ребята, садитесь. Я тут привел к вам следователя Лазуренко. Буквоед, зануда, крохобор! Но содержит дела в образцовом порядке и знает толк в работе.
     Бородин похлопал толстяка по плечу.
     - Садись, Иван Саныч. В ногах правды нет. Мы тут кое-что обсудили с Лазуренко и пришли к выводу, что вам не мешает знать некоторые детали одного дела. Иван Саныч занимается террористами и сотрудничает с ФСБ. Не могу утверждать, что они всех бандитов вывели на чистую воду, но работают грамотно.
     Поделись своими тайнами, Лазуренко.
     - Да-да. - Толстяк отдышался и начал говорить режущим стальным голосом:
     - Вы уже, очевидно, слышали о взрывах в Москве. Все только и говорят об этом. У нас сложилось мнение, что это дело рук одной группы террористов. В первую очередь мы убедились в том, что взрывные устройства сделаны на одной базе, и мы знаем, кто изготовляет смертоносный товар. Другое дело, что пользуется этими бомбами не очень опытная рука. Имея бомбы такой мощности, нетрудно взорвать любую машину и даже загородный дом. Но в обоих случаях убийцы прибегали к добиванию жертв и использовали уже огнестрельное оружие. Можно предположить, и на то есть основания, что оба покушения выполнял наемный убийца. Погибший банкир Бронштейн не имел отношения к погибшему адвокату Ефимову. Сейчас мы пытаемся проследить возможные связи, но безуспешно.
     Теперь подойду вплотную к сути дела. Во втором случае остался в живых свидетель. Очень важный свидетель. Это шофер Ефимова. Он получил несколько сильных ожогов и сквозное ранение в ключицу. Когда они ехали по дороге, связывающей микрорайон с Коровинским шоссе, Борис Ефимов вдруг стукнул шофера по плечу и радостно воскликнул: "Ну-ка тормози! Это же машина моего отца!" И он указал на бежевую "Волгу" ГАЗ-21, припаркованную к краю дороги.
     Водитель резко ударил по тормозам и остановился метрах в пятнадцати от "Волги".
     В ту же секунду раздался взрыв. Бомба была прикреплена под поперечной штангой, и ударная волна пошла не вверх, а вразнос. Двери буквально вырвало. Водитель смутно помнит, как его вынесло из машины. После контузии выстрелов он не слышал, но прозвучало их два. Первым скосили Бориса Ефимова. Пуля пробила ему голову, второй ранил шофера. Убийца скрылся с места преступления незамеченным.
     Мы нашли там четыре стреляные гильзы от пистолета "Макарова". Ну а теперь некоторые выводы. Если Ефимов-младший не ошибся, то он пал от руки собственного отца.
     - Да, - улыбаясь, согласился Комаров. - Но зачем подполковнику милиции стрелять в своего сына? Он же видел, в кого целится. И потом, зачем ему афишировать свою машину? Убийца украл машину у Ефимова и таким образом подставил его.
     - Примерно так же рассуждали оперативники, - вмешался генерал. - Но Лазуренко тот еще закройщик. Все проверил и перекроил.
     Толстяк почтенно кивнул и, переводя дыхание, продолжил:
     - Машина подполковника с завидным постоянством стоит под окнами его кабинета. Почему он не заметил пропажу? Почему не сообщил в ГАИ?
     - Минуточку, - перебил Сычев, - взрыв на Коровинском произошел двенадцатого числа, в два часа дня или чуть позже. В этот день я трижды звонил Ефимову и пытался его застать, но в райотделе его не было.
     - Не сомневаюсь, - добавил Лазуренко. - Я посылал нашего эксперта для осмотра подозреваемой "Волги". Эксперт обнаружил на переднем левом крыле, бампере и радиаторной решетке мельчайшие выжженные точки. Результат искровой волны. Машина стояла слишком близко к эпицентру взрыва. Разброс пепла и газов был значительным.
     - Эксперт дал заключение? - спросил Комаров.
     - Нет, для заключения требуются лабораторные анализы. Мы не торопимся. Интересен и другой факт. Здесь у нас уже есть заключения экспертов.
     Бронштейн и Ефимов убиты из одного пистолета. Пули идентифицированы. Достаточно получить табельное оружие подполковника, и можно делать окончательные выводы.
     - Вы считаете его идиотом? - возмутился Комаров. - Из табельного оружия не убивают.
     - Подполковник милиции может себе это позволить. Вряд ли его оружие хоть раз проходило проверку. И не надо забывать, что он использовал его в экстремальных ситуациях, когда не срабатывал главный вариант. Тут не до выбора. Смущает другое. Он мог не знать цели и пойти на убийство сына, не понимая, кого ликвидирует. Но тот выскочил из машины, и тут он должен был признать сына. Это тот самый сдерживающий фактор, который не позволяет мне арестовать подполковника.
     - Вы не хотите вызвать его в прокуратуру? - спросил Сычев.
     - Хочу. Я хочу вовлечь его в игру. Мы вызовем его по делу его сына и не будем касаться других аспектов.
     - Разрешите мне присутствовать при допросе? - Лазуренко пожал плечами и покосился на генерала.
     - Давай, давай, - кивнул Бородин. - Пусть действует на всех фронтах. Я не возражаю. Старый конь борозды не портит. - Генерал повернул голову к Горелову. - А ты, герой, долго еще будешь маячить по коридорам в милицейской форме? Купите вы ему костюм. Ходит эдакий гусь по курятнику.
     Лицо лейтенанта покраснело, и веснушки стали видны более отчетливо.
     - Ну как ваши дела? - Бородин повернул голову к Комарову, на столе которого лежала толстая папка.
     Комаров в свою очередь покосился на Сычева.
     - Да вот Алексей Денисыч убедил меня, что этим делом необходимо заняться вплотную.
     - Отлично. Держитесь друг за друга, ребята. Общее дело делаем.
     Держите меня в курсе дел.
     Генерал приподнялся с валика дивана, на котором сидел, и ту же комната стала казаться тесной. "Каждой величине нужна своя коробка", - подумал Сычев.
     Когда Федор Бородин проходил мимо лейтенанта, он как-то хитро подмигнул смущенному парню.

***

     Белый вернулся домой с большим пакетом и бросил его на диван, где лежала Марго.
     - Примерь барахлишко. Если подойдет, то можно пройтись по свежему воздуху. На дворе весна.
     - А я что, кошка, что ли? Сними колотун, лекарь хренов! Я сейчас сдохну!
     Белый вынул из кармана футляр, похожий на тот, в котором носят подарочные варианты авторучек с золотым пером, но достал из него заряженный шприц.
     После укола девушка откинулась на подушки и некоторое время лежала с закрытыми глазами. Прошло еще какое-то время, и она засмеялась.
     - Все в порядке? - спросил Белый.
     - Смешно. С детства мечтала о принце-рыцаре, красавце с атлетической фигурой, а когда думала о замужестве, то представляла себе такого валенка, как ты.
     Марго резко сбросила одеяло, поднялась на ноги и скинула рубашку.
     Белый хотел отвернуться, но не смог. Он любовался ей, как изящной статуэткой, как совершенством. Рыжей было чем гордиться. Она погладывала на своего спасителя и посмеивалась.
     - Ну что, я поправилась? Скоро полностью восстановлю свой вес. Я права, лекарь?
     - У тебя получится.
     Она высыпала покупки на стол. Футболки, плавки, свитер, джинсы, кроссовки. Лицо девушки вытянулось от негодования.
     - Эй! Что это такое? А где шмотки от Версаче, Кардена, духи от Диора, туфли от Ле Монти. Ты решил снарядить меня в колхоз на картошку?
     - На улице грязь. Когда ты поправишься, мы пойдем в кабак, тогда и подберем соответствующий наряд.
     - Деревенщина!
     Белый не обращал внимания на ее выпады. Он знал, что перед ним пациент со сломленной психикой, и даже разговаривал полушепотом.
     Марго оделась, заколола волосы и стала совсем обычной, но лекарь продолжал смотреть на нее с восхищением.
     - Я готова, доктор. Вперед!
     Они вышли на улицу. Марго взяла его под руку, и парочка неторопливо направилась к скверику. Светило солнце, и последние грязные сугробы растекались в лужи.
     - Как тебя зовут? - тихо спросил Белый.
     - Анита Экберг.
     - Может, я и деревенщина, но вырос в Москве и "Сладкую жизнь" видел на кинофестивале. Я вообще большой любитель кино. Это она стала для тебя эталоном женской красоты?
     - Нет, конечно. Вообще-то меня зовут Галя. Галина Ушакова. Какая проза.
     - Проза? В Сергее Есенине тоже не звучат колокола, а какая поэзия.
     Имя и дух разные вещи.
     Девушка посмотрела на кавалера и покачала головой.
     - Ты человек с тройным дном. Вид у тебя всегда хмурый, замкнутый, злой. Делаешь ты добро, говоришь мягко. Ну а видок - как у человека в футляре.
     Сергей засмеялся.
     - Хорошее сравнение. Он Беликов, а я Белый. Что-то есть общее.
     "Как бы чего не вышло!"
     - Видать, не замарала тебя зона. А?
     - Человека нельзя замарать, если он того не хочет. Ты вот выстояла! Честь тебе и хвала. Это и есть дух. Надо твоим родным сообщить, что ты жива.
     - Нет у меня родных. Я дочь полка. Мой отец воспитывал меня в духе "сапога". Теперь покоится на Ваганьковском кладбище. Погиб от бандитской пули при захвате особо опасного преступника. Мне тогда пятнадцать лет было.
     - Мент?
     - Капитан милиции. А я его дочь. Бывший лейтенант, а теперь наркоманка и подружка беглого зека.
     - Я бы тебя подружкой не назвал бы. Да и не лезу ни к кому со своей дружбой. Я врач, а ты больная. Клички и звания оставим за воротами.
     Встанешь на ноги и вперед! Служи отечеству.
     - Обиделся, дуралей? Нет, я свое отслужила. Со мной все кончено.
     Память отца позорить не буду. Ну а как баба, может, и скажу еще свое слово.
     Если выживу. Вашими заботами, доктор, у меня силенки появились.
     - Мой вклад копеечный. Твоя воля и твой дух победили. Сильная ты женщина. Завидую.
     - Шутник. Я слабая баба, которая втемяшила в свою куриную башку, что она боец невидимого фронта. Идиотка. Не те книжки в детстве читала.
     Школьные подружки в кино на "Историю любви" бегали, а я в "Кинотеатре повторного фильма" "Чапаева" пять сеансов подряд смотрела. С ребятами во дворе в войну играла. Анку-пулеметчицу изображала. Куклу в руки стеснялась брать, а у витрины "Детского мира" часами могла смотреть на фарфоровых невест в белых платьях. Вот если бы меня мать воспитывала, а то нет. Оперуполномоченный в доме командовал.
     - Но есть в человеке такие струны, которые долго молчат. До них никто никогда не добирался... А хочешь, я тебе стихи почитаю? - Рыжая остановилась и заглянула в глаза Сергея.
     - Ну все. Поплыл парень. Кто из нас кольнулся?
     - Стихи тоже наркотик. Но благородный.
     - Нет, паренек. Так просто стихи по весне не читают. - Галя засмеялась, а Белый отвернулся.

***

     Когда в дверь позвонили, Кузьмов вздрогнул.
     Зря он согласился принять их у себя, надо было назначить встречу в метро, где много народу. После появления в его доме Белого он решил для себя главное. Белый свое отсидел, и с него хватит. Если он убьет Ефимова, то сядет снова или попадет под расстрел. Кузьмов решил сделать это сам. Он оформил отпуск, собрал чемодан и готовился к отъезду. Вечером Ефимов получит пулю в лоб, и прощай, Москва. Пусть ищут. Денег у него хватит надолго, где-нибудь приживется. А его высокое начальство ляжет под автоматные пули азиатов. Только ради этого он согласился подготовить справку для посредников. Пусть Артур знает, кто стоит у него на дороге. Кузьмов радовался, что пришло время для развязки. Жизнь в тисках страха стала невыносимой. Кузьмов готов был к любому концу, только бы это был настоящий конец. Теперь ему казалось, что он выбрал правильный путь.
     Звонок повторился с большей настойчивостью. Кузьмов встал, вынул из кармана пальто пистолет и положил его в карман халата. Он специально надел широкий махровый халат из-за больших, вместительных карманов. Сегодня он не собирался расставаться с оружием. Люди, которых он ждал, были опасны и непредсказуемы, таким доверять нельзя.
     На третий звонок хозяин открыл дверь. Перед ним стояли те самые посредники. Внутренний голос ему говорил, что нужно закрыть дверь и не пускать их, но он молча посторонился от двери.
     Фил улыбнулся и поздоровался. Костылев прошел в квартиру и сделал быстрый обход. Вернувшись к исходной точке, он кивнул.
     Фил вошел в квартиру.
     - Вы что, господа, аптекаря испугались?
     - Не вас, Василий Василич, а вашей глупости, - с пафосом заявил Фил, закрывая за собой дверь. - Люди в наше время пугливы. Оружия не имеет тот, кто нагибаться не хочет. Ну да ладно, не стану вас пугать. Живите с миром. Как наши дела? Справку подготовили?
     - Подготовил, - сухо ответил Кузьмов. - Пройдите в комнату.
     Нужная Филу справка на фирменном гербовом бланке лежала на столе.
     Он прочитал документ и убрал его в карман.
     - Выглядит как почетный диплом. Очевидно, вы правы. Азиатскую группировку интересует имя конкурента, а не идея слияния организаций.
     - Странно, что вы до сих пор этого не поняли.
     - Век живи, век учись. Сеня, верни господину Кузьмову его товар.
     Костылев положил чемоданчик на стол и открыл крышку.
     - Ваш героин в целости и сохранности. Двенадцать пакетов. Правда, вам придется найти другого покупателя. Кота мы арестовали.
     - Очевидно, вы арестовали его деньги, а не личность. Кот сидит дома и дрожит от страха. Бедняга в панике. Его хозяева очень решительные люди, а Кот мелкая сошка в крупной игре.
     - Это его трудности, - усмехаясь, обронил Фил. Прогуливаясь по комнате, он подошел к Кузьмову и вдруг резко ударил ребрами ладоней по предплечьям хозяина. У Кузьмова отнялись руки. Две беспомощные плети повисли вдоль туловища. Это произошло так быстро и неожиданно, что Кузьмов не успел открыть рта. Пистолет был конфискован в ту же секунду.
     - И все же, Василий Василич, не уберегли вы себя от соблазна наклониться и поднять пушку.
     Фил легонько толкнул хозяина плечом, и тот упал на диван.
     - Боже мой, какая древность! - взвешивая на ладони оружие, продолжал гость. - "Вальтер" тридцать девятого года. Трофей! Да еще с гравировкой.
     - Это пистолет отца, - гордо заявил Кузьмов, сжимая и разжимая пальцы, - Осторожно, он заряжен!
     Фил продолжал ухмыляться. Подмигнув напарнику, он тихо сказал:
     - А мы это сейчас проверим.
     Он снял оружие с предохранителя и нацелился хозяину в лицо.
     Кузьмов и глазом не моргнул.
     - А вы смельчак, господин Кузьмов.
     И вновь Фил сделал резкое движение. Он круто повернулся к двери, не опуская руки с оружием, и выстрелил. Пистолет и вправду был заряжен. Пуля пробила голову Костылева и врезалась в стену, забрызгав обои кровью.
     Семен Костылев умер раньше, чем понял, что с ним произошло. Его постигла та же участь, что и Женю Павлова на овощной базе. Тело Костылева сползло по стене и растянулось на полу.
     - Лови! - крикнул Фил и, поставив "вальтер" на предохранитель, бросил пистолет на колени хозяина.
     Кузьмов не реагировал. В глазах его затаилась злоба.
     - Бери оружие, придурок. Зачем ты его доставал? Защищайся. - Фил выдернул из-за пояса "ТТ" и передернул затвор.
     - Тебе нужны мои отпечатки на рукоятке? Это мы уже проходили. Я такая же сволочь, как и ты. Восемь лет назад подбросил пареньку наган и сгубил ему жизнь. Так что можешь стрелять, сам потом все обтяпаешь как надо. Стреляй!
     Я трус, сам не решался, а ты из тех, для кого жизнь человека и мухи равноценна.
     Стреляй.
     Кузьмов закрыл глаза и откинулся на спинку дивана.
     - Весь аппетит испортил, фармацевт вонючий. Даже убивать противно.
     Фил сделал два выстрела. Первая пуля сломала челюсть, вторая перебила шейную мышцу. Фил пристроил оружие по схеме и ушел.
     Умирал Вася Кузьмов долго и тяжело. Более сорока минут он хрипел, теряя кровь. Фил уже добрался до другого конца Москвы, а Кузьмов все еще дышал и молил Бога о смерти. Трижды к нему возвращалось сознание, и трижды перед глазами вставал образ трех веселых друзей, которые распивали во дворе шампанское, отмечая поступление в институт. Клятву Гиппократа они уже знали наизусть. Все, на что у него хватило сил, это выронить из рук пистолет и отодвинуть его ногой в сторону. Последняя судорога тряхнула его в тот момент, когда Фил входил в свой офис.

***

     Павел Лосев сидел над шахматной доской и решал задачку.
     - Ну как успехи? - спросил он, разглядывая Фила.
     - Нормально. - Фил положил на стол справку.
     - А где Семен?
     - Встретился со мной в метро, передал мне справку и умчался.
     Попросил на завтра выходной. С бабой на дачу собрался. Пусть едет.
     - Ну а мы?
     - А мы встретимся в десять утра на конечной остановке шестьсот двадцать восьмого автобуса. В Свиблово. Ты меня подстрахуешь, когда я буду передавать документ Артуру. Я ему не доверяю.
     - Да, с такими не шутят.
     - Надеюсь, все кончится хорошо и больше мы в такое дерьмо не вляпаемся.
     Фил пододвинул стул и сделал ход за приятеля.
     - Мат, ваша светлость!

***

     Кухонный кран подтекал, и крупные капли с шумом разбивались о раковину. Чижов нервничал и то и дело вскакивал с места и закручивал вентиль.
     На минуту течь прекращалась и вновь начинала изводить парня.
     - Хватит скакать. А чего ты ожидал, Андрюша? - тихо спросил Белый.
     - Все закономерно.
     - Все старания насмарку. Саранцев трус.
     - Что делать, каждому свое. Саранцев передал исповедь Кузьмова в МВД. Что дальше? Бумаги попали к генералу Боровскому, а тот передал их Ефимову.
     Замкнутый круг. Саранцев с самого начала предвидел конец этой истории. Так оно и вышло. Теперь мы знаем, что Боровский прикрывает Ефимова.
     - Толку что? Или ты думаешь, мы генералов МВД тоже на нары отправим? Ты до Ефимова добраться не можешь.
     - Значит, следует подключать прокуратуру.
     - Совсем крыша поехала.
     - А для начала мы поговорим с Ефимовым. Кто знает, может, крестный сам подскажет выход.
     - Угу. Договорилась овца с волком прийти к нему на обед. Ты теряешь время, Серега. С Ефимовым надо кончать как с последним гадом. Назначь ему стрелку и устраивай поединок, если ты такой чистоплюй.
     - Смерть одного или другого - это банально.
     - А ты забыл, как ты Глухаря замочил? Это не банально. Ручонки уже в крови. Где твои принципы? Пора уже понять, что ты вернулся не в тот мир, из которого ушел. Восемь лет - это срок. Кроме волков, здесь никого не осталось.
     Зубы заострились, шерсть вздыбилась, глаза покраснели. И пока ты доберешься до Ефимова, тебя, как лягушонка, на части разорвут. Оглянись вокруг. Отморозки ворам мозги вышибают. Никаких понятий не существует, никаких авторитетов нет.
     - Мрачная ты личность, Чиж. Скептик, циник и болтун. - На кухне скрипнула дверь, и появилась рыжая с лохматой головой в длинной до пола ночной рубашке. Прищурив один зеленый глаз, она осмотрелась и заявила:
     - На дворе ночь, а вы орете, как на стадионе.
     - Вот! - Чиж ухмыльнулся. - Явление следующее. Хорошая у нас собралась компашка. Зек-философ, зек-палач и мент-наркоманка. Решеток на окнах не хватает и санитара у дверей. Дурдом!
     - Кто-то мальчика обидел, - сделала заключение Галя. - Девушка?
     - Малолетка. Вот он и тронулся рассудком. Любовь зла...
     Белый засмеялся.
     Чиж вылетел из кухни, хлопнув за собой дверью.
     - А я не представляла тебя с улыбкой. Тебе идет. Почему бы не веселиться каждый день?

     - Когда ты окончательно встанешь на ноги, у нас будет повод для веселья.
     В дверях снова выросла коренастая фигура Чижова.
     - Я вот думаю, почему бы вам обоим не послать всех к черту и не уехать куда-нибудь в Тмутаракань? Я бы поехал с вами, колол дрова, ходил на охоту, Галина шила бы платья из шкур, варила обед и валяла валенки, а философ сочинял бы трактаты о справедливой жизни на земле, где все счастливы.
     - Хорошая идея, - согласилась Галя. - Закончим дела и поедем.
     - На остров Утопия, - добавил Сергей.
     - Хорошо. Тогда не будем терять времени и приступим к окончанию дел, - заявил Чиж. - Поехали, граф. Ты хотел выяснить, что по этому поводу думает Ефимов. Через двадцать минут он выходит из дома и едет на работу. Будем брать его тепленького.
     Белый встал из-за стола и взял куртку.
     Дорога заняла пятнадцать минут. Чиж заехал во двор и остановился у пятого подъезда длинного шестиэтажного дома.
     - Его подъезд следующий. Он выходит и сворачивает в нашу сторону.
     Его "Волга" стоит за нами. Выйди ему навстречу.
     - Саранцев сказал, что он ходит с пистолетом.
     - Ну, выстрелить я ему не позволю. Ты только не загораживай его.
     Чижов достал из-под заднего сиденья обрез и положил его на колени.
     - Главное, это узнать его реакцию на твое появление. Шутка ли, с того света посланник пришел. И долго не .разговаривай. Не дай ему сообразить, что к чему. , - Чижов взглянул на часы.
     - Иди. - Белый вышел из машины. Тротуар и узкая проезжая дорожка для машин с односторонним движением. Слева детская площадка, справа палисадник, высаженный под окнами.
     Ефимов появился вовремя, как полагается военному человеку.
     Хлопнула дверь подъезда, и подполковник вышел навстречу гостю. Их взгляды встретились, и они остановились на расстоянии трех шагов друг от друга. Белый не заметил в глазах Ефимова удивления, испуга или усмешки. Ефимов оставался спокойным. В долю секунды он оценил ситуацию и заметил второго беглеца, сидевшего в машине. Риск себя не оправдывал.
     - Привет, крестный. Не забыл? - хрипло спросил Белый.
     - Такое не забывается. Только искать тебя мне положено, а что же ты сам пришел? С повинной?
     - С повинной ты к прокурору пойдешь. Надеюсь уговорить тебя сделать этот шаг.
     - Да, приятель. Ты повзрослел и поглупел. Думаю, что с тобой у меня проблем не будет, - Ошибаешься.
     - Готов пойти на твои условия, но за три лимона зелеными. Сдай мне добычу Хряща, и я пойду к прокурору. Тебе все равно не уйти с деньгами. Слишком много охотников истекают слюной. Баш на баш. Если нет, то я тебя все равно достану. И дружка твоего тоже.
     - Ловкач. Все знает.
     - Вся Москва знает. А тебе червонец на лоб приклею. Твоя цена.
     Готов к обмену?
     За спиной Ефимова метрах в двадцати стоял джип. Тонированные стекла скрывали все, что делалось в салоне. Внезапно машина тронулась с места и, набирая скорость, помчалась им навстречу. Белый заметил, как опускаются стекла задней дверцы и наружу вылезает автоматный ствол. Времени на раздумья не оставалось. Белый рванулся вперед и сбил Ефимова с ног. В ту же секунду раздалась автоматная очередь, и вырванные из дерева щепки полетели в разные стороны. Чиж сделал один выстрел, и машина, лишившись водителя, влетела на детскую площадку и врезалась в столб с качелями.
     Из машины выскочили двое боевиков с автоматами, но тут же получили по пуле, выпущенной из обреза.
     Белый вскочил на ноги, а Чиж перевел ствол на лежавшего в луже Ефимова. Неудачная операция по ликвидации длилась не более сорока секунд.
     Белый протянул руку Ефимову. С одной стороны ствол, с другой - рука.
     - Я не одинок, крестный. Нажил ты себе врагов.
     - Что ж, я твой должник, крестник. Но меня ничто не остановит. Как я вас давил, гадов, так и буду давить.
     - Увидим. Но пока ты мне живым нужен. - Ефимов поднялся без посторонней помощи.
     - Разберемся. А теперь сваливайте. Сейчас наши прибудут. Отделение в двух кварталах.
     Разговор не состоялся. Беглецы сели в машину и выехали на улицу.
     Гул сирен раздавался с левой стороны, и Чижов повернул руль вправо.
     Когда машина отъехала на значительное расстояние, Чиж спросил:
     - О каких это деньгах говорил мент?
     - Любопытная история. Помнишь, в лагере ходили байки о неслыханной добыче Хряща?
     - Рекламу блатарю делали. На воровской трон гнида метил.
     - Не блеф это, паломник. Клубочек, о котором дед рассказывал, привел нас к этой добыче. По Москве слухи ползут, будто нас Хрящ за добычей послал.
     - И сколько там?
     - Три миллиона цветной капусты. Сдуреть можно!
     - А нам они на кой? У нас есть деньги. У нас все есть. Жизнь сберечь бы.
     - Хорошая приманка для Ефимова. Эти деньги как сыр в мышеловке.
     Они его куда угодно приведут. К пропасти.
     - Брось. Не верю я, что Хрящ такую кучу зеленых оторвал. Где?
     - В поселке Березки по Рязанскому шоссе у Жуковского выросли коттеджи для богатеньких. Наводку дал Хрящу Глухарь. Хрящ снял кассу и ушел, а Глухарь остался слюну глотать. Но я знаю, где Хрящ бабки заныкал. Деньги сами плывут к нам в руки.
     - Брось, парень. Мы и так по лезвию ножа ходим. Можно другой сыр найти для твоей мышеловки.
     - Но Ефимова только башли интересуют. Надо придумать план, как его завалить с этими деньгами.
     - Ты их еще найди. Плохая затея. Никак я тебя понять не могу.
     Таких, как Ефимов, надо истреблять, а не наказывать. - Белый замолк и уставился в окно.

***

     После укола Рыжая лежала в неподвижном состоянии двадцать минут.
     Она уже точно могла рассчитывать, на какое время хватает дозы, сколько энергии у нее в запасе и когда она выдохнется и сделается тряпкой. В последние дни Белый и Чиж уходили рано утром и возвращались к обеду. Галя выходила на улицу самостоятельно и даже делала гимнастику и короткие пробежки. Сейчас она накопила сил и уже точно знала, что их должно хватить на задуманную операцию.
     Девушка оделась и ушла из дома. В центре города она разменяла пятьдесят долларов, которые ей дал Чиж без ведома лечащего врача, и направилась в спортивный магазин. В течение десяти минут она истратила все деньги и вышла с полной сумкой.
     Спустя полчаса она уже выходила из метро на станции "Баррикадная" и до Малой Грузинской шла пешком. У кирпичной башни она заглянула в телефонную будку и сделала контрольный звонок. Все шло согласно плану. Никаких лишних движений, никаких потерь драгоценной энергии.
     Галя зашла в подъезд и поднялась на семнадцатый этаж. Чердачный замок был открыт булавкой. По крыше разгуливал холодный весенний ветер. Таких домов на улице стояло три, остальные коротышки не поднимались выше четырех этажей. И все же она беспокоилась, что ее заметят. Дом не Эверест, и альпинисты появляются здесь не каждый день. Один капроновый конец веревки был привязан к телевизионной антенне, второй сброшен вниз. Галя набросила сумку на плечо, взялась за веревку и спрыгнула с крыши. Когда качка кончилась, девушка уперлась ногами в кирпичную стену и начала медленно спускаться. Ее путь проходил между окнами кухни и лоджиями столовых. Какая-то старушка, увидев в окне прыгающего дьявола, уронила на пол сковородку с яичницей.
     На девятом этаже спуск прекратился. Галя раскачала веревку из стороны в сторону и зацепилась ногой за балконные перила. Через две секунды она твердо стояла на ногах, разглядывая окно и дверь. На секунду она прислушалась.
     В квартире трещал телефон.

***

     Звонок заставил Кота вздрогнуть, и он тут же захлопнул крышку чемодана, будто кто-то мог в него заглянуть. Второй чемодан уже стоял запакованный и перетянутый ремнями возле входной двери. Телефон не умолкал. Кот глубоко вздохнул и снял трубку. Тягучий гнусавый голос с кавказским акцентом сказал:
     - Эй, Кот, что за дела? Почему ты вчера не вышел на работу? Голова есть? Бармен продал весь запас. Ты понимаешь, нет? Что ты делаешь! Наркоманы казино по кирпичику разберут, если ты не дашь им дозу.
     - Тихо, Вазген! Это же телефон. Ты пойми...
     - Брось, Кот. Кому ты нужен? Кто тебя будет слушать?
     - Меня поставщик подвел. Он перенес встречу на сегодня. Я все улажу и к семи вечера буду на работе.
     - Хорошо. Только не валяй дурака. Ты знаешь, чем это кончается.
     - Все будет в порядке, Вазген.
     Кот вытер платком взмокший лоб и, нажав на рычаг, перезвонил по телефону, написанному на клочке бумаги.
     - Алло, девушка?! Кошечка, миленькая, мне срочно нужно такси в аэропорт Внуково... Умоляю, срочно... Ага... Понял... Жду... Что? Адрес? Ах да.
     Галя прижала к стеклу подол куртки и резко ударила локтем по хрупкому материалу. В балконной двери образовалась брешь. Девушка просунула руку и открыла створку. Ветер всколыхнул занавески и задрал их к потолку.
     Шум встревожил хозяина. Ему показалось, будто в гостиной разбилась ваза. Он повесил трубку и перешел в соседнюю комнату. Кот заметил лишь силуэт на фоне окна. Нога оторвалась от пола и ударила его в челюсть. Кот вылетел в переднюю и врезался в зеркало. Посыпались стекла. Прыгающий как мячик человек молотил хозяина, как подвесную грушу. Перед носом мелькали джинсы, кроссовки и страшный взгляд зеленых глаз. После трех попаданий и потери нескольких зубов Кот лишился сознания.
     Когда он очнулся, то лежал на кровати, а ноги и руки были растянуты веревками в разные стороны. Тело оказалось скованным. Когда он повернул голову к столу, то увидел рыжую. Марго разбирала его чемодан и бросала на пол пачки денег, банки с царскими червонцами, сорочки, галстуки.
     Кот тряхнул головой, не веря своим глазам, но когда девушка повернулась к нему, все сомнения рассеялись.
     - Боже! Рита. Но ты же умерла? Как ты очутилась...
     - Заткнись, сопляк. Черти меня выгнали с того света. Иди за Котом, говорят. Без него тебе здесь нечего делать. Пришлось вернуться. Там для нас самый лучший котел раскалили. Ждет тебя адова банька!
     - Господи! Да ты чего. Такая баба, как ты... Да таких больше нет, Марго. Я не виноват. Я всегда любил тебя. Это Князь! Хочешь, поедем со мной.
     Тут денег хватит.
     Рыжая взяла пачку стодолларовых купюр и потрясла ею в воздухе.
     - Это ты деньгами называешь? Дешево ценишь!
     - Возьми все. Мне ничего не надо, но отпусти меня. Слышишь, Риточка! Детка, будь умницей, а? Я же люблю тебя. Кроме тебя, я никого не любил. Во всем Князь виноват. Мы можем сами устроить нашу жизнь. У меня есть хорошее местечко в Прибалтике. Там нас не достанут. Все куплено!
     - Идиот. Забыл историю Остапа Бендера? Они тебя разденут и вышвырнут назад. Там своих сутенеров хватает.
     Галя достала из тумбочки упаковку одноразовых шприцов и подготовила ампулу к уколу. Кот задрожал всем телом.
     - Рита, не надо. Мне противопоказано. Я этого не выдержу... Да ты чего... Смотри, какая доза. Брось, Рыжая, умоляю. Хочешь, я женюсь на тебе.
     - Кому ты нужен? Теперь тебя последняя вокзальная шлюха не возьмет.
     Укол был сделан. Кот потерял ориентацию и перестал понимать реальность. Но на этом экзекуция не кончилась. Женщина расстегнула ему брюки и стащила плавки. Из сумки на солнечный свет выпрыгнула сталь опасной бритвы. В зеленых глазах горела ненависть.
     - Хороший Кот - кастрированный кот!
     Она сделала шаг к кровати, и от дикого вопля задрожали оконные стекла.

***

     Белый и Чижов возвращались домой, не ожидая сюрпризов.
     Первый их ждал на лестничной клетке перед квартирой. Молоденькая девушка с длинными ногами сидела на подоконнике и курила черную сигарету. Судя по окуркам, она провела здесь не один час.
     - Ты к нам? - спросил Белый.
     - К твоему дружку. Если не обидишься, - ответила девушка, бросая чинарик в общую кучу.
     - Эту красотку зовут Ольга Саранцева, - хмуро сказал Чижов.
     - Еще одна дочь мента. Рассказать бы кому, не поверят. Зайдете на огонек, барышня?
     - Мне и здесь неплохо.
     Чиж стоял как истукан и хлопал белесыми ресницами. Как он ни старался, но скрыть растерянность ему не удавалось.
     Белый подмигнул девушке и, войдя в квартиру, захлопнул дверь, оставив старых знакомых наедине.
     - Так говоришь, "Прима" явская в киоске. Как я сразу не догадался.
     - Ну приятель твой дал оценку: "Дочь мента". Слыхала, вы их коллекционируете.
     - Мы никому не навязываемся.
     - Хочешь, чтобы я свалила?
     - Твое дело.
     - А твой друг меня на чай звал. Век чая не пила. Или чифиря, как там по-вашему?
     - Можешь зайти, только у нас...
     - Да, знаю. Домработница выходная, горничная в отгуле, пыль на рояле скопилась, раскладушка не убрана, бутылки сдать не успели.
     - И все-то ты знаешь.
     Ольга спрыгнула с подоконника и подошла к двери.
     - А Славку я отшила, чтобы ты не ревновал.
     - Глупостей не болтай.
     - Так и будем стоять? Или ты меня только в подвально-подъездном варианте воспринимаешь?
     - У нас не намного лучше.
     Чиж открыл дверь и пропустил девушку вперед. Белый заваривал чай, старался выглядеть веселым, но Андрей заметил напряжение. Он заглянул в комнату. Галины Ушаковой на месте не было.
     - А вы не похожи на своего отца, Оля, - заметил Белый.
     - И слава Богу.
     Девушка скинула дубленку и бросила ее на стул. Невооруженным взглядом было видно, что она тщательно готовилась к встрече. Под шапкой уложенные волосы, бархатное вишневое платье с белым кружевном воротником, золотые сережки, цепочка с кулоном.
     - Я слышала, как отец говорил о вас по телефону. В московской прокуратуре есть какой-то Сычев, который вас разыскивает. Так что я о вас все знаю. Отец и матери рассказывал, будто Ефимов Сергея Белого в тюрьму упрятал ни за что.
     - Тем лучше. Значит, мы совсем своими стали, - заметил Белый, пододвигая девушке чашку.
     Чиж не знал, как себя вести, и поэтому вел себя глупо. Первый сел за стол, чай налил только себе и уткнулся носом в кружку.
     - Не обращай на него внимания, Оля. Андрей неплохой парень, но аромат французских духов его одурманил.
     - И что? Мне на "Тройной" перейти? Ближе по духу будет.
     - Ничего. Он привыкнет. После долгой изоляции нужна долгая адаптация.
     - И о том, что вы из тюряги бежали, я тоже слышала. Жаль, если поймают. Я многих знаю, кому там место, а они на свободе разгуливают. Может, я помочь могу? Я серьезно.
     Чиж оторвался от чая.
     - Слабо к этому Сычеву сходить?
     - В прокуратуру? И что мне там делать?
     - Тетрадочку передай. Можешь прочитать ее.
     Чиж раскраснелся. Идея ему понравилась.

***

     Фил назначил встречу Артуру в гостинице "Космос". Они встретились на том же месте, где и в первый раз. У Артура при себе был портфель, а у Фила чемоданчик. Один из тех, с которым приходили на свое последнее свидание Кузьмов и Кот.
     Азиат сел в кресло и внимательно посмотрел на сыщика.
     - Вы меня озадачили, Филипп Макарыч. Я принес вторую половину гонорара, но я не уверен, что пришло время нам с вами расплачиваться. Может быть, вы объяснитесь?
     - Конечно. Для начала я хочу сделать вам дорогой подарок. Он стоит тех денег, что вы принесли. В этом портфеле двенадцать упаковок с чистейшим продуктом. Каждая упаковка весит сто граммов. Это доказательство тому, что я имел дело с теми, кого вы ищете.
     Фил поставил чемоданчик к ногам азиата.
     - Любезное предположение, но я и так верю, что вы хорошие люди.
     - Вы правы. И поэтому нет резона водить нас за нос. Я не хочу лезть в ваши дела, но когда меня нанимают, я должен понимать правила игры.
     - Что вы хотите этим сказать?
     - Ваш конкурент найден. Следующая фаза, если мне не изменяет память, - это стол переговоров. И премиальные в случае успешных результатов.
     Помните?
     - Именно так мы и договаривались.
     - Отлично. Переговоры я провел за вас. Как партнеры вы их не устраиваете. Неконкурентоспособны. У меня есть заключение на сей счет.
     Фил достал справку и передал Артуру. Тот очень долго и внимательно изучал документ, и лицо его стало серым и мрачным.
     - Теперь вы поняли, с кем имеете дело? Это не дворовая шпана. Это власть. Вы думали, будто я найду вам подпольную лабораторию, где пыхтит десяток химиков-самоучек и ими руководит вор в законе. Одна крупная разборка, и вы на белом коне. Не тут-то было, Артур. Но я закончу дело и доведу его до победной стадии. Моя группа ликвидирует руководство картеля, а обезглавленная гидра не скоро оживет. Этого вы хотели?
     - Допустим, - облизывая губы, сказал Артур. - Но как вы это сделаете?
     - Надеюсь, мы оправдали ваши надежды и я могу получить гонорар с премиальными.
     Артур взял портфель с кресла и переставил его на соседнее, где сидел Фил.
     - Семьдесят тысяч. Вы их заслужили. Но...
     - Без "но". В руководстве пять человек. За каждую голову будете платить отдельно дополнительный гонорар. О результатах будете узнавать из газет. О гибели сильных мира сего всегда сообщают во всех средствах массовой информации. Следите за прессой.
     - Сколько же я должен платить?
     - Нижняя планка тридцать тысяч, но оплата по результатам. В каждом случае свои сложности, и ждите надбавок. Вы же догадываетесь, как будут охранять пятого после смерти четырех коллег. Тот, кто пойдет на десерт, станет дороже остальных. Но я думаю, что за монополию можно не жалеть денег. Затраты себя оправдают.
     - Хорошо. Я принимаю ваше предложение. Вы талантливый человек, и я верю в успех.
     Фил встал, забрал портфель с деньгами и вышел.

***

     В кабинете следователя по особо важным делам Ивана Александровича Лазуренко часто появлялись двое странных типов, на которых в прокуратуре смотрели косо. Один пожилой лысеющий мужчина невысокого роста, второй совсем мальчишка в синем костюме не своего размера. Пиджак был велик в плечах, а брюки слишком коротки.
     Сегодня Сычев пришел один, и они тихо разговаривали с хозяином кабинета. Лазуренко страдал астмой и очень тяжело дышал, Сычев старался его не перебивать, понимая, как трудно человеку говорить.
     - Если позволите, Алексей Денисыч, я не буду зачитывать докладную майора Сабурова, а коротко дам вам характеристики и бегло нарисую картину.
     Сабуров руководил подразделением спецназа при разгроме банды Соленого. "Добро" на операцию дано министерством, а именно генералом Боровским, который ведет борьбу с бандитизмом. И вновь руководителем операции назначают Ефимова. Такова была устная директива Боровского, но в письменном приказе стоит имя майора Сабурова. Разумеется, участники операции письменного приказа не видели, а выполняли приказ, полученный от генерала по телефону. Тактику и стратегию взял на себя Ефимов и, как всегда, наломал дров. Шесть человек погибло. Нас к разбирательству не допустят. Это внутреннее дело министерства. В итоге банду Соленого разбили. Ефимов перегнул палку и сам лично пристрелил Соленого из табельного оружия. Чистейший произвол. Но опять я ухожу в сторону. Дело в том, что мы настояли на вскрытии Соленого. Пуля, извлеченная из его черепа, идентична тем пулям, которыми убиты банкир Бронштейн и адвокат Борис Ефимов.
     Теперь мы имеем заключение эксперта. Остальное доведем во время следствия.
     Ефимова нужно брать.
     Сычев поморщился.
     - Потерпеть немного нельзя?
     - Странное заявление. Какие основания, Алексей Денисыч?
     - У меня появилась уверенность, что я возьму Белого через Ефимова.
     Их дорожки уже сошлись. Но, думаю, что им помешали. И после вашего рассказа можно подозревать, что остатки формирований Соленого тоже ищут встречи с Ефимовым. Сегодня утром я выезжал с дежурной бригадой на одно происшествие.
     Обычная разборка. Но весь секрет в том, что она произошла во дворе дома, где живет Ефимов. Люди Соленого вычислили подполковника или получили адресок на блюдечке с голубой каемочкой.
     - Какая связь?
     - Показания свидетелей. Женщина видела из окна, как долговязый сутуловатый парень разговаривал с Ефимовым, потом она отошла по своим делам и подбежала в тот момент, когда услышала выстрелы. Она не знает, кто стрелял, но видела, как Ефимов и долговязый поднимались с земли, а коренастый паренек держал какую-то короткую палку, похожую на автомат. Потом двое сели в белую машину и уехали, а Ефимов остался на месте до прибытия милиции.
     - И каковы ваши выводы?
     - Рядом находился джип. Шоферу прострелили лоб, машина выскочила на детскую площадку и врезалась в опору качелей. Двое боевиков с автоматами лежали возле машины с простреленными черепами. Эти люди пытались убить Ефимова.
     Деревья сильно покалечены автоматными очередями ровно в том самом месте, где стоял долговязый и Ефимов. Машина ехала против привычного движения. Первым ее мог заметить долговязый, а стрелять по джипу мог его напарник.
     - Вы склонны считать, что с Ефимовым встречались Белый и Чижов? Но где они взяли автомат?
     - Из автомата невозможно вести такую точную стрельбу. В руках Чижова был обрез. Мы нашли три гильзы в том месте, где стояла белая машина. Три точных попадания с трех выстрелов. Хочу вам напомнить, что Чижов в течение четырех лет был снайпером. Я не думаю, что они защищали Ефимова, они отбивались от нападения.
     - Но не исключено, что они пришли с теми же планами, и им помешали. Если мы будем медлить, Белый убьет Ефимова. Оставляя его на свободе, мы делаем из него приманку. Убьют Ефимова, мы потеряем все нити.
     - Могу вас заверить, что Белый не вынашивает идеи убийства. Он мог бы убить Ефимова раньше. Месяц назад. У него имелись такие возможности. Белый вернулся ради того, чтобы найти настоящего убийцу Евгения Симакова, за чей грех он отсидел восемь лет в лагерях. Я не думаю, что у Белого есть основания подозревать Ефимова. Очевидно, он ищет Кузьмова, которого никто найти не может.
     Где он живет, никто не знает, а на работе Кузьмов взял месячный отпуск. Так или иначе, но Белый должен сойтись с Ефимовым. Только у меня на этот счет особое мнение. Опасность грозит Белому, а не Ефимову.
     Лазуренко почесал двойной подбородок и тихо сказал:
     - Я понимаю вас, Алексей Денисович, но я несу ответственность за операцию и за ход следствия. Давайте рискнем. Дадим еще несколько дней Ефимову погулять на свободе. Но под строгим наблюдением.
     - Не спугнуть бы. Ефимов не мальчик.
     - Найдем специалистов.
     Сычев вышел из кабинета следователя и направился к выходу.
     Настроение упало на отметку "ноль". Сычев не был до конца откровенным. Он не исключал возможности, что Белый докопался до истины и подозревал в убийстве Ефимова. Для таких выводов не нужно иметь опыта работы. А если так, то Белый мог пойти на крайние меры. В этом случае Сычев подставлял своего коллегу под удар.
     Во дворе прокуратуры к нему подошла девушка. Молоденькая, хорошенькая, в короткой приталенной дубленке и высоких замшевых сапогах.
     - Ваша фамилия Сычев?
     - Да. Чем обязан?
     - Меня просили передать вам эту тетрадку.
     Девушка достала из сумки ученическую тетрадь и протянула следователю. Справа в верхнем углу был указан адрес на Абельмановской заставе и фамилия. Сычев откинул первый лист и пробежал глазами по тексту.
     "Я, Кузьмов Василий Васильевич, желаю сделать добровольное чистосердечное признание в соучастии в убийстве восьмилетней давности, за которое понес наказание невинный человек..."
     Сычев поднял глаза и увидел уходившую девушку.
     - Эй, барышня! Погодите секундочку. - Оля остановилась и дождалась, пока неуклюжий старикан догонит ее.
     - У меня нет других поручений.
     - Я все понимаю. Послушайте меня, милая дама. У меня к вам просьба. Нет-нет, только не беспокойтесь. Я ничего не буду у вас спрашивать.
     Как мне ясно, тетрадку вам передал не тот, кто писал.
     Ольга кивнула.
     - Вам ее передал высокий худой человек, которого зовут Сергей.
     Можете не отвечать, вы только слушайте. Сейчас он может натворить непоправимых глупостей. Я хочу ему помочь. Я знаю то, чего не знает он... Впрочем, не так.
     Вы передайте ему, что я хочу с ним встретиться. В любом месте, где он пожелает.
     Я приду один. Мне необходимо с ним поговорить. Просто поговорить. Под белым флагом. Перемирие. Но это очень важно.
     - Ладно. Я попробую.
     Сычев достал из кармана блокнот и написал свои телефоны.
     - Вы можете мне сами позвонить и передать его решение либо назначить встречу. Важен результат, а не подготовка. Я не нарушу слова.
     Девушка взяла листок, сунула его в карман и ушла. Сычев замер на месте и боялся шелохнуться. Главное, чтобы она ему поверила и не заподозрила подвоха. Как только девушка свернула за угол, в ворота через проходную вошел лейтенант Горелов. Озабоченный вид старика его встревожил. Парень подошел к своему учителю и уставился на него, словно видел впервые. После того как он снял мундир, Горелов превратился в школьника. Погоны придавали его веснушкам солидность, теперь остались только веснушки.
     - Какие новости, Ватсон?
     - Ефимов встретился с генералом Боровским на Ваганьковском кладбище. Но это не главное.
     - А что же главное?
     - Из колонии бежал Хрящ!

ГЛАВА VII

     Стрелки часов перевалили за четверть одиннадцатого. Фил нервничал.
     Павел Лосев отличался точностью и дисциплиной, но на встречу не явился. Фил сидел в машине напротив конечной автобусной остановки. Несколько раз он выходил из машины и звонил Лосеву домой, но никто не поднимал трубку. Такой человек, как Лосев, с его опытом, знаниями, смекалкой, оставался самым страшным соперником для Фила. Если Лосев что-то заподозрил и скрылся, то искать его бесполезно. Как и для остальных членов команды, Фил подготовил для Лосева мышеловку. Сценарий не отличался от того, что был разыгран в квартире Кузьмова.
     Главная задача - затащить Лосева в ловушку, остальное дело техники. Выстрел в затылок, и главный противник уничтожен. Узбек не опасен и получил бы свою пулю вторым. Другого способа Фил придумать не мог да и не очень-то ломал себе над этим голову. Чем проще, тем надежней. Однако время шло, а Лосев не появлялся.
     Он знает о добыче Хряща и уверен, что ни один нормальный человек не бросит поисков клада, когда речь идет о такой сумме. Фил отвлек внимание команды, притупил бдительность, но не убедил в том, что идея о сокровищах зарыта в землю, как сами сокровища. Уж Лосев-то в басни Фила не верил и даже не скрывал своего сарказма по этому поводу.
     Фил клял себя за то, что не пришил Лосева вчера в офисе. Он дал ему время на обдумывание и сделал глупость. Конечно, офис не лучшее место для сведения счетов. Но когда нет выбора, приходится идти на риск.
     В одиннадцать часов Фил уехал с места несостоявшейся встречи. Все, что ему оставалось, так это форсировать события. Снег в лесу сошел, и пора действовать. Домой возвращаться нельзя. О даче в Ивантеевке

никто не знал, и это единственная база, где он мог чувствовать себя в безопасности. От шоссе к дачам проходит проселочная дорога. Нужно миновать три деревни и промахнуть шесть километров. Если за Филом шла какая-нибудь машина, он всегда пропускал ее вперед, останавливаясь у магазина или почты. Выследить его никто не мог. Если Лосев что-то заподозрил, то предпримет неординарный ход и встретит его там, где никого не ждешь.
     Фил успокаивал себя тем, что Лосев не мог знать адреса Кузьмова и, значит, не мог знать о гибели Костылева. Даже если трупы были обнаружены, то эта информация получит огласку в лучшем случае к вечеру. Почему Лосев должен подозревать Фила в убийстве своих? Как он мог прийти к такому заключению? В конце концов, Лосев такой же смертный, как и все остальные.
     На минуту в голове Фила родилась идея: а не послать бы все к чертовой матери и не свалить сейчас, не дожидаясь неизвестного финала? Артур передал ему семьдесят тысяч долларов. Хорошие деньги. Если правильно ими распорядиться, то можно удвоить сумму, а затем утроить.
     Поток мыслей привел к тому, что Фил готов расстаться с деньгами Артура, поменяв их на жизнь Лосева. Лосев стал болезненной заразой, которая не давала ему покоя. И Фил уже точно знал, что у него не хватит воли бросить начатое дело. Три миллиона долларов - это не семьдесят тысяч!

***

     Ефимов поднял полный стакан и выпил его залпом. Генерал взглянул на подполковника и с сожалением отметил, что его помощник сильно сдал.
     Последние просчеты были недопустимы и гибельны. Но Ефимов все еще был нужен Боровскому, и он не мог от него отказаться на данном этапе. У генерала был экстренный рычаг на случай провала. Стоило ему сорвать стоп-кран, и Ефимов исчезнет, но не сейчас. Рычаг оставался опломбированным.
     - Я должен высказать соболезнования, Григорий. Мне жаль, что так получилось, но война есть война и жертвы неизбежны.
     - Я понимаю, Денис Спиридоныч, и никого не виню. Давайте о главном. Хлыст сдал позиции. На следующей неделе я принимаю на себя руководство "похоронным бюро". Лучшего прикрытий не придумать.
     - Я знал, что ты добьешься своего. Но есть вещи, которые меня беспокоят. Первое. Ксерокопия признаний некоего Кузьмова; она попала ко мне в руки. Если есть такой свидетель, то я не понимаю, почему ты не реагируешь?
     - Это не проблема.
     - Второе. Бумаги попали ко мне через секретариат, конверт без печати. Это значит, что донос был подброшен в спецпочту человеком, который имеет доступ в министерство. Обрати внимание на свое окружение. Есть люди, желающие подставить тебе ножку.
     - Кузьмова я повидаю. Он трус. Уничтожать его не имеет смысла. Он напишет мне другое признание, в котором сознается, что писал поклеп под диктовку беглого зека. Такая бумага будет иметь больше пользы, чем труп аптекаря. Ну а подбросил конверт Саранцев. Больше некому. Этот гаденыш, как червь, сжирает плод изнутри. Сколько я его помню, столько он ненавидит меня.
     Придет и его час. Пусть вас не беспокоят эти мелочи.
     - Я тебе верю, Гриша. Ты человек дела. Теперь о главном. Это новое задание. Дорогой клиент, и задача не из легких. Рисковать нельзя. В случае промаха цель станет недосягаемой. Рубить надо наверняка. С одного удара.
     - Я хочу знать имя.
     - Конечно, это твое право. Речь идет о депутате Госдумы. Дмитрий Николаевич Шевцов. Фигура сильная, заметная и труднодоступная. Почему бы тебе не подключить систему Хлыста? Ты руководитель, тебе и карты в руки.
     - И отдать им половину гонорара?
     Фраза вырвалась случайно. Ефимов не хотел говорить этих слов, но у него сорвалось. Боровский на секунду оторопел, но быстро взял себя в руки.
     - Ты можешь им ничего не давать. Хлыст - твой должник. Банда Соленого дорого стоит. К тому же мы не можем потерять нашего заказчика. - На секунду Боровский замолк, словно заканчивал свой монолог про себя. Потом резко повернулся к Ефимову и сказал:
     - Я бы представил тебя к награде за разгром банды Соленого, но ты сам понимаешь, Гриша, что это невозможно.
     - Это не главное. Наградой был бой. Подвернется случай, я не одну такую банду разорву в клочья. У меня руки чешутся.
     - Не все сразу. Но теперь у нас есть прикрытие. Все наши грехи берет на себя Хлыст и его кукловоды. - Генерал разлил водку в стаканы.
     - Выпьем за память капитана Ушакова! Он бы нас понял, если бы дожил до этих страшных времен.

***

     Чиж с большим вниманием выслушал историю про сокровища Хряща-Монте-Кристо и покачал головой.
     - Соблазнительный кусок. В одном ты прав: совершенно очевидно, что Ефимова тебе не взять. Но такие деньги могут вынудить пойти на преступление.
     - Именно это я и хотел сказать. Нужно подстроить ему западню и взять с поличным. Причем брать его должна прокуратура. И статью ему нужно подбросить крутую, чтобы на всю катушку отмотали.
     Разговор зеков был напрочь лишен романтики. Речь шла о трех миллионах долларов. Каждый мечтал получить эту сумму, и многие готовы были на все ради денег. Но Белый и Чиж смотрели на богатство как на средство, орудие, вспомогательный элемент в своей борьбе. Варианты: "деньги ради денег" или "теперь у нас нет проблем" не рассматривались.
     Белого грела совсем другая идея, которую как-то обронил Чиж: "А не послать все к чертовой матери и не зарыться где-нибудь в землянке, от людей подальше?" Почему бы и нет? В тайге с волками быстрее найдешь общий язык, чем с людьми. Взять с собой рыжую, ткнуть пальцем в карту, и вперед.
     Глядя на себя в зеркало, Белый начал сомневаться в своей смертельной болезни. На щеках появился румянец, он прибавил в весе и не ощущал никаких болей. Рак крови не мог отступить. Но какое это теперь имело значение?
     Он сделал свой шаг и должен дойти до конца.
     - Я думаю, что к делу надо привлечь твою Галку, - продолжал рассуждать Чиж.
     Белый резко отбрил его.
     - У меня нет ни галок, ни сорок. Забудь о ней. Смылась девка. У нее теперь своя жизнь. Если она не пришла обратно делать укол, значит, нашла другой источник. Пойми, Чиж, без укола она не выживет. Пока она молода, сильна, организм сопротивляется, девчонка будет жить, но в один прекрасный день все кончится.
     - Хватит тебе кадилом размахивать. Все мы сдохнем, только думать об этом не надо. Куда она денется? Придет.
     - Если ты составляешь планы, рассчитывай на присутствующих. Нас двое, и баста! Мы и так знаем слишком много. Я не вижу проблем. Гном со своим поводырем все равно придет в лес. Какие проблемы?
     - Не брызгай слюной! Прибереги ее для Рыжей.
     Белый встал и ушел в комнату. Сегодня он лег спать на диване, где спала Рыжая. Одеяло еще сохранило ее запах. Когда она вернулась, шел второй час ночи. В коридоре зажегся свет. Она вошла в комнату, и Белый отчетливо видел ее силуэт на фоне застекленной двери. Он не спал и лишь напрягся, боясь шевельнуться. Девушка встала в дверях и не двигалась. Пауза длилась больше минуты. Кто из них о чем думал, одному Богу известно, но решение приняла женщина. Внезапно Галина начала скидывать с себя одежду, которая разлеталась в стороны и падала на пол. Он ждал, затаив дыхание. Оставшись нагишом, она подошла к кровати и нырнула под одеяло. Сергей с силой закусил нижнюю губу. Ее холодные гладкие ноги опутали окаменевшее тело.
     - Не дрожи так, дурачок. И не бойся меня. Я все понимаю. Все. Ты только расслабься.
     Белого трясло еще больше. Щеки горели, и каждое прикосновение нежной руки заставляло его вздрагивать.
     - Обними меня, чурбан!
     Белый сопротивлялся сколько мог, но вскоре сдался. Он думал об этом, но постоянно отгонял от себя мысль о Рыжей. Она для него оставалась чем-то недосягаемым, как солнце.
     Перед рассветом Рыжая прильнула к его уху и тихо сказала:
     - Ты не должен больше меня бояться. Я не пытаюсь связать тебя. Я ничего не хочу планировать и не собираюсь загадывать, я просто хочу тебя любить, потому что так получилось и тут уж ничего не поделаешь. Но ты не отворачивайся и не пугайся. Я хочу относиться к тебе, как твой паломник. Что бы ты ни делал - все хорошо. Что бы ты ни говорил - все правильно.
     - Ты думаешь, он такой?
     - Конечно. Он ни о чем не просит, не досаждает, не пристает к тебе.
     Белый обнял ее за плечи и прижал к себе. Она слышала, как сильно колотится его сердце.
     - Нет, ты досаждай мне, приставай, проси. Мне так этого не хватает. Может быть, я родился, чтобы заботиться о ком-то. И мне нужно твое тепло и нежность. Но ты умеешь скрывать то, что в тебе заложено.
     - Я и сама не знала, что могу быть такой. Может, это и есть любовь? Тогда все так просто!
     Сегодняшняя ночь перевернула все с ног на голову. Они оба получили подтверждение, что жизнь еще только начинается и слишком рано думать о смерти.

***

     К восьми утра Сычев и его спутник лейтенант Горелов приехали на Абельмановскую заставу по адресу, указанному в тетрадке.
     Они поднялись наверх и позвонили в квартиру. В течение пяти минут никто не открывал дверь. Сыщики собрались уходить, но внизу хлопнула дверь подъезда. От легкого сквозняка шелохнулась и та дверь, возле которой они теряли время.
     Горелов взял за ручку и потянул ее на себя.
     - Квартира-то не заперта, - удивился лейтенант.
     - Ты прав, Палыч. Замок на "собачке". Это мне не нравится. Они вошли в переднюю, затем в комнату и остановились на пороге. Кисло-сладкий, терпкий, душный запах вызывал тошноту.
     - Окошко бы открыть, - растерянно сказал Горелов.
     - Ничего не трогать руками. Сними ботинки и ходи в носках, - приказал Сычев. - Позвони в прокуратуру. Они сами решат, кого прислать. Трубку бери платком.
     У входной двери, на полу, с откинутой назад головой лежал мужчина с пулевым отверстием в голове. Струйка черной крови запеклась на посиневших губах. Сычев наклонился и коснулся руки покойника, в которой тот держал пистолет. На вид ему было лет сорок, мышцы лица оставались спокойными, словно он умер во сне.
     Сычев осторожно осмотрел карманы убитого и собрал содержимое в свой платок.
     В нескольких метрах от стола стоял диван, на котором сидел еще один покойник. Голубой махровый халат, мебельная обивка, все было залито спекшейся кровью. Оба ранения приходились в область головы.
     Сычев прошел в комнату и заглянул под стол. Возле диванной ножки лежал "вальтер". Следователь взял оружие за ствол и положил его на стол. На пистолете имелась гравировка: "Василию Кузьмову от командования Юго-Западным фронтом".
     Горелов положил телефонную трубку и доложил:
     - Сейчас они вышлют бригаду. Лазуренко лично приедет.
     - Это хорошо.
     Он подошел к открытому чемоданчику, в котором лежали целлофановые пакеты с порошком.
     - Нас хотят убедить, что здесь произошла дуэль из-за наркотиков.
     - Убеждают убедительно. А у вас есть сомнения, Алексей Денисыч?
     - Мы с тобой опоздали на пару суток. Трупы уже окоченели. Эх, Кузьмов, Кузьмов. Испугался прийти к нам.
     - А я так думаю, что он не доверял органам. И имел на то основания. Помните его рассказ о Ефимове? Когда я читал его тетрадку, то мне все время казалось, будто мне подсунули литературу. Очень четкое изложение говорит о том, что вся эта история не раз прокручивалась в его в голове. Спустя восемь лет он помнил все до мельчайших деталей. Ну а уверенный почерк говорит о том, что он писал сам, без диктовки.
     - Хорошо излагаешь, Палыч. Твоими устами да мед пить. Предсмертное письмо Кузьмова дешево стоит. Все говорит о том, что беглый зек заставил своего врага написать придуманную им в лагере историю, после чего убил его. Смерть Кузьмова играет против Белого. А адрес Кузьмова дал ему Ефимов, с которым он виделся в день убийства или чуть раньше. Так это выглядит, если смотреть на дело трезво.
     Сычев надпорол перочинным ножом один из пакетов и попробовал белый порошок на зуб.
     - Ха, еще одно доказательство: мука. Обычная пшеничная мука. Но это к тому, что на спектакль жаль тратить наркотик, можно обойтись реквизитом.
     - Тут произошла трагедия, а вы ее называете спектаклем.
     - Не трагедия, а фарс с печальным концом. Только режиссер смылся, и мы не поняли его замысла. Давай займемся критикой. Человек у двери был убит наповал одним выстрелом, это я тебе без эксперта могу сказать. Он даже испугаться не успел, как стал покойником. Кузьмов получил два тяжелых ранения в голову. Возможно, смерть не сразу сгребла его в свои объятия. Но я не верю, что с такими ранами можно стрелять и попасть в цель. Теоретически дуэль исключается.
     - Почему?
     - Кто стрелял первым?
     Горелов посмотрел на трупы и сказал:
     - Кузьмов. Он понял, что его обманули.
     - Хорошо. Первый и единственный выстрел оборвал жизнь гостя в одну секунду. Труп не мог сделать два ответных выстрела и обоими угодить в голову обидчика. Если первым стрелял гость, то Кузьмов, получив две пули в лицо, не смог бы выстрелить. И не просто выстрелить, а с нескольких метров вышибить мозги своему оппоненту. Тут дело не обошлось без третьего. Если из присутствующих здесь покойничков кто-то кого-то пришил, то третий убрал уцелевшего. Или хлопнул двоих сразу.
     - Ну если не Белый, то Ефимов.
     - Причина есть, но не его почерк. Ефимов не мудрит. Он стреляет из своего пистолета и уходит. А здесь все разыграно как по нотам, с мизансценами.
     - С чем?
     - Театральный термин. Возьми на вооружение.
     - Вы все усложняете, Алексей Денисыч. Белый не убивал, Ефимов тут ни при чем. А кто? Да еще с мизансценами и фальшивым наркотиком.
     - Похоже на ловушку.
     Сычев разобрал вещи, изъятые у убитого, и выбрал плоский черный бумажник. В одном из отделений лежало удостоверение ФСБ. Он развернул корочки и прочел: "Семен Леонидович Костылев".
     - Что скажешь, Ватсон? Опер из ФСБ с просроченным удостоверением.
     - Уже второй, и тоже мертвый. Помните гэбиста в тайге? Что им надо от Белого или...
     - Скорее всего "или". В тайге они стерегли Хряща. Но Кузьмова мы никак не можем связать с Хрящом. Если они вышли на след Белого, то кто их убил?
     Боюсь, мы окончательно сбились с пути. Кто же может быть третьим?
     - А давайте посмотрим на вещи еще проще. - Горелов разгуливал в носках по комнате и заглядывал в ящики стола, на книжные полки и листал книги.
     - К примеру, есть обычный сценарий. Приходят двое клиентов к Кузьмову за наркотиками, тот подбрасывает им туфту. Клиенты поднимают шум. Одного убивает Кузьмов, второй убивает Кузьмова. Но мне очень хочется, чтобы им был Ефимов.
     В дверь позвонили.
     - Ну вот, оперативно сработали. Нам даже предложить нечего своим коллегам.
     Сычев отправился открывать дверь. К его удивлению, он увидел не того, кого ждал. На площадке стоял Ефимов в штатском костюме. Если бы они могли посмотреть на свои лица со стороны! Тут было над чем посмеяться.
     - Извините. Василь Василич дома? - спросил Ефимов, впившись взглядом в чужака.
     - Он уехал в отпуск, - ответил Сычев.
     - Извините.
     Подполковник повернулся и зашагал по лестнице вниз. Сычев захлопнул дверь и вернулся в комнату.
     - Боюсь, что Ефимов тут ни при чем, - задумчиво протянул следователь.
     - А я могу утверждать, что версию с ограблением можно не рассматривать вовсе.
     Горелов стоял возле открытой коробки из-под телевизора и чесал белобрысый затылок. Коробка была набита пачками денег. Сычев подошел ближе, щелкнул языком и добавил:
     - А убийца ничего не знал о Кузьмове. Он чужак. Ушел и оставил то, ради чего все они живут!
     - Черт! - промычал лейтенант. - И сразу все стало каким-то странным и непонятным.
     - А ты хотел, чтобы все шло по твоему сценарию? Рано тебе в Конан-Дойли записываться.

***

     Не ломая своих традиций, Дмитрий Николаевич Шевцов обедал в "Савойе" строго по своему распорядку. В полутемном пустом зале дежурили телохранители, наблюдал за наглыми мухами и ко всему готовый метрдотель.
     Хлыста допустили к хозяину, когда Шевцов перешел к десерту. Яков Корин вел себя свободно и присел к столу раньше, чем его пригласили. Но Шевцов не придал этому значения, его беспокоили другие проблемы, и он не скрывал своего раздражения.
     - Что творится в казино, Гек?
     - Некоторые перестановки. Мелочи, которые вас не должны беспокоить. К тому же они были согласованы с вами. - Шевцов поковырял фруктовое желе, но есть не стал.
     - Некоторые? Легавый сел в кресло главного звена. Это не шутка.
     - Он под моим контролем.
     - А что случилось с Глухарем?
     - Диагноз - паралич сердца. Это заключение врачей. Мы ничего не потеряли. Глухарь давно уже вышел из-под контроля и работал на себя при поддержке банды Соленого. Он выполнял наши требования, хоронил и вычищал мусор за стрелками Князя, выполнял охранные функции, но этого слишком мало.
     Шевцов вытер губы салфеткой и закурил.
     - Значит, Глухарь пользовался нашей крышей в своих целях. Где его люди?
     - Разбрелись по мелким группировкам.
     - И кто же будет нас защищать? Где силовики?
     - Мы пустим в подвал ментов. Они еще не избалованы красивой жизнью и будут служить с большим рвением. Свято место пусто не бывает.
     - Хочешь создать филиал Петровки под эгидой игорного дома?
     Четвертый этаж - бордель. Третий - киллеры, второй и первый - рулетка, а подвал - для тех, кто должен все это взорвать к чертовой матери.
     - И вернуться к себе в отделение на зарплату.
     - Ты слишком много на себя берешь, Яша. Ты ноль. Я решаю кадровые вопросы.
     - Результаты нам известны. Вы лишили меня инициативы, сделав марионеткой. Вы вмешивались в каждую мелочь, не давали мне работать. - Хлыст говорил твердо и уверенно. - Что вы хотите? Какие могут быть результаты, если такой структурой руководит слепой?
     - Слепой?
     - Вы за последний год в казино не появились ни разу, а меня сделали бессловесной куклой в своих руках. Итого два слепца.
     В воздухе повисла пауза. Шевцов загасил сигарету и, изменив тон, спокойно спросил:
     - Что случилось с Котом?
     - То, что и должно было случиться. Его кастрировали и посадили на иглу. Кот работал на наркокартель, который в обход нас реализовывал героин в нашем заведении. Я не стал ссориться с наркодельцами. Но я сдал Кота тем, кто имел на него зуб. Кошек и собак хватает. Кота заменили на человека и Глухаря тоже. Хватит с нас зоопарка.
     - У Кота были сообщники?
     - Да, два бармена и менеджер. Их отправили на кладбище. Там у нас еще есть свои места и влияние.
     - Кот может заговорить.
     - Если выживет. Его боссы очень на него обижены. Кота нашел таксист, вызванный к нему на дом. Любопытное зрелище. На столе гора рассыпанного героина, а на вершине продукт кастрации.
     - На моих глазах рушится империя, которую я создавал годами. А ты утверждаешь, что все прекрасно!
     - В наше время все меняется со скоростью света. Одна система сменяет другую, старые отношения не похожи на новые. Мы меняемся вместе со временем. Вы называете эти процессы гибкостью. Я научился у вас быть гибким и понял, что только я сам могу управлять теми процессами, которые происходят вокруг меня. Машина работает ритмично, казино кует деньги и превышает прошлогоднюю прибыль вдвое. Уходят старые клиенты, приходят новые. Картина резко меняется, это могу замечать я, наблюдая за процессом ежедневно, а не вы, сидя в Думе среди скандальной своры показушников. Если год назад я видел в игровом зале бритоголовых быков и их шлюх, то теперь у нас появись новая прослойка, которой мы еще не дали названия. Денег больше не стало и меньше тоже. Они кочуют из рук в руки. Чем больше нищих, тем больше богатых, и этот крен растет.
     Шевцов с опаской взглянул на Корина.
     - Вижу. И ты меняешься. Я помню, как ты начинал.
     - Мне стало легче дышать, после того как я выскользнул у вас из-под каблука. Я делаю свое дело и знаю, как надо его делать. Вы можете меня уволить. Я не пропаду. Но кто сядет в мое кресло? Где вы возьмете человека, которому сможете доверить такую машину и будете уверены, что он вас не обчистит до нитки? Это я сделал вас одним из самых богатых людей страны. Вы мой большой должник. Я не удовлетворен своим сегодняшним положением. И помните, я свободен и могу уйти в любую минуту. Туда, где мне предложат власть и деньги. Никто никогда не ценил холуйство. Мне оно тоже надоело. Понимаете? Новые времена, новые отношения.
     Хлыст встал и направился к выходу.

***

     В эту ночь Гном не сомкнул глаз. Он и секунды не думал об отдыхе, в то время как Фил заливался храпом. Как только начало светать. Гном приподнялся на скрипучей раскладушке и взглянул на постель, где спал его пастух. Фил лежал на боку, лицом к стене и ровно дышал. Гном уже придумал отговорку, если душегуб его накроет, к тому же Гном соорудил из кухонного ножа отличное перышко, и если Фил пойдет в атаку, то он ему вкрутит шило в бок.
     Как Гном ни храбрился, но, пока он надевал штаны, все тело покрылось противным липким потом. Гном боялся своего пастуха, несмотря на то что в последние недели Фил утратил бдительность. Они жили и общались спокойно, как бы найдя общий язык. Гном ни разу не сделал ни одной попытки бежать.
     Последние недели хозяин перестал запирать двери на ночь и прятать ключи под подушку. Даже когда он уезжал в город, он не приковывал Гнома наручниками к отопительной трубе. Гном и сам понял, что побег - это еще не свобода. Ему торопиться некуда. Он наблюдал за Филом и поражался его нюху. Сыщик разделил участки на квадраты и очень скрупулезно обследовал каждый. Предварительная работа, которую они сделали зимой, оставив в лесу не одну версту лыжных полос, дала свои результаты. Снег сошел, круг поисков сузился, теперь они месили грязь в резиновых сапогах. Такая настырность, целеустремленность и грамотность не могли не увенчаться успехом. Гном оставался человеком в себе, как улитка, и не любил сильных личностей, которые оказывали на него давление. За последнее время Фил внушил ему, что истинная свобода заключается в деньгах. Гном оказался способным учеником и многое сумел усвоить, оставаясь послушной овечкой.
     Гном подошел к двери и, оглянувшись, посмотрел на спящего. Поза хозяина не менялась, сон казался крепким и глубоким.
     Гном вышел во двор. Небо выглядело пасмурным, густые тучи висели низко, едва не цепляя макушки сосен. Гном соскочил с крыльца и, подобравшись к машине, достал нож и пропорол два колеса с левой стороны, затем перебежал к сараю, скинул навесной замок, открыл створку и вывел на тропинку старый велосипед. Эта штука была отлажена и исправлена заранее, в те самые дни, когда Фил выполнял заказ азиата в Москве. Запертые двери никогда не были проблемой для высококвалифицированного форточника, особенно когда наручники с легкостью соскальзывали с узкой тонкой руки маленького человечка.
     Гном пробрался "задами" и через огород вышел к оврагу. Через несколько минут он появился на дороге, которая была здесь единственной. За поселком начинался лес. Пять километров пути до станции были зоной риска.
     Возле платформы он оставил велосипед, поднялся на перрон и ждал.
     Отвратительный дождь и ветер хлестали по лицу и пронизывали насквозь. Гном не оглядывался. Или ему повезет, или не судьба. Бесполезная суета тут не поможет.
     Электричка подошла через пять минут. Он запрыгнул в тамбур и бросил последний взгляд на платформу. Народу в это время ехало много. Люди торопились на работу. Когда двери захлопнулись, он облегченно вздохнул. Он не хотел больше падать с моста в ледяную воду.
     На какое-то мгновение в маленькой бритой голове мелькнула светлая мысль. Он подумал о заброшенной деревеньке в Курской области, о старой матери, сидевшей возле дома и не спускавшей глаз с дороги. Она вечно будет так сидеть и ждать его. Сколько ей еще жить? Бог его знает, может, и померла. Вспомнил он и могилу отца с красной железной звездой, соседку Дашку, которой в детстве обрывал соломенные толстые косы, речушку и сеновал. Там его никто не найдет. Но как идти в дом с пустыми руками?
     Мысль как пришла, так и ушла, не задев за живое. Неожиданная вспышка памяти. Так часто бывало, когда он валялся на нарах, но теперь эта мысль лишь мешала сосредоточиться.
     Двери электрички открылись. Капли падали на платформу и разбивались, дождь усиливался. Гном вышел. Он уже не мог управлять собой, он делал то, что ему предначертано судьбой. "Если взял стакан водки, то надо пить, а не ставить на стол". Таковы правила, так он воспитан.
     На Комсомольской площади он перешел к другому вокзалу и сел на другую электричку. Опять долгий, изнуряющий путь, затем автобус, деревня, сельпо. Здесь Гном купил лопату и дальше пошел пешком.
     Три остановки вдоль шоссе, лес, утопающие в лужах ноги, и он вышел к цели. Когда вчера они проходили этот участок, он тут же узнал его. Никаких зарубок на дереве не существовало, эту лапшу он повесил на уши Филу, и тот обходил каждое дерево вокруг. Здесь стоял красный столбик, на котором черной краской написали число "63", а ниже слово "кабель". Шесть шагов в глубь леса от столба, и точка.
     Дождь продолжал хлестать по лицу и рукам своими колючими холодными струями, но Гном не замечал их. Он вонзил штык лопаты в пожухлую прошлогоднюю траву и принялся за работу.
     Когда он закапывал деньги, он работал на Хряща, а тот не жалел чужого труда. Теперь он работал на себя и не думал об усталости.
     И вот он настал, миг победы! Под глинистой почвой что-то блеснуло.
     Целлофан. Гном отбросил лопату и начал счищать землю руками.
     Внезапно сверкнула молния, где-то вдали раскатом прогремел гром.
     Небо почернело, дождь усилился.
     Гроза в апреле редкое явление, но не только этим отличался сегодняшний день от остальных. Гном схватил тяжелый целлофановый мешок и с немалыми усилиями вытащил его на поверхность.
     - Бог в помощь!
     Гном вздрогнул. Кровь застыла в жилах. Голос звучал страшнее грома. Гном ненавидел этот голос. "Ну почему?" - пронеслось у него в голове. Он поднял глаза и увидел усмехающуюся физиономию Фила. На сыщике была надета плащ-палатка, из-под полы которой торчала двустволка.
     - Тяжеловато одному-то?
     - Идиот! - заорал маленький человечек. - Это моя добыча! Кто ты такой? Я уже один раз подыхал за эти чертовы бумажки! Меня они спасут, а тебя погубят. Ты слишком жаден. Тебе этого не хватит. Уйди!
     Гном выплюнул весь свой словарный запас, и ему на все стало наплевать. Какая-то глыба свалилась с плеч. Он выкарабкался из ямы и тупо уставился на своего врага. У него не осталось сил схватить нож или лопату и пойти в атаку. Он выдохся.
     - Ты так ничего и не усвоил, Гном. - Фил бросил на землю рюкзак. - С твоими силенками далеко не уйдешь. Детишки отберут. Зря ты потянул одеяло на себя. Я же не слепой. Видел бы ты вчера свою рожу, когда мы вышли на эту поляну. Слова были лишними. Ну я и промолчал. Ты думаешь, я следил за тобой?
     Нет. Я приехал раньше и ждал тебя здесь. Пару колес поменять недолго. Мне ведь не надо мотаться по электричкам и метро. В машине много преимуществ. А главное, у нее есть багажник для денег.
     Гном молчал. Его порывистое дыхание стало ровным и спокойным. Он вновь вспомнил мать, Дашу с соломенными волосами и могилу отца с красной звездой. Гном не слышал выстрела. Что-то обожгло ему грудь и толкнуло назад. Он свалился в яму и уже ни о чем не думал.
     Фил бросил ружье в могилу и взялся за лопату. Под конец он заложил землю дерном, и все следы исчезли. Сюрприз для Хряща, который рвется к этому столбику всеми фибрами своей души. Теперь он принялся за сверток. Упаковка оказалась прочной и надежной. В дело пошел нож. Через минуту на землю вывалилась груда банковских пачек, стодолларовые упаковки сыпались и сыпались как из рога изобилия. Фил заметил, как сильно затряслись его руки. Он озирался по сторонам и пытался развязать узел веревки на рюкзаке, затем запихивал добычу в грязный невзрачный походный мешок, и когда все было закончено, вскочил на ноги и начал орать и плясать вокруг денег, подставляя лицо под дождь. Он пел песни, читал стихи, прыгал и смеялся, притаптывая могилу неудачника. Никто и никогда не видел его в таком состоянии. Все сдерживающие центры оборвались и выплеснули наружу. Человек непредсказуем. Он и сам не знает, на что способен.
     Триумф! Самая крупная победа в жизни! Удача! Что еще нужно?
     Когда Фил выбрался на шоссе и, забросив рюкзак в багажник, сел в машину, он заметил на дороге женщину. Она стояла метрах в тридцати по ходу и пыталась поймать машину. Стройная красотка промокла насквозь, и у нее даже не было зонта. Фил завел двигатель и медленно проехал мимо очаровательной дамы, которой на вид было чуть больше двадцати пяти или около того. Она держала над головой сумочку и думала, что это ее спасет. Фил затормозил и сдал назад.
     Девушка подбежала к машине и спросила:
     - Вы в Москву?
     - Садитесь.
     Фил открыл дверь, и в салоне запахло французскими духами.
     Присутствие женщины с красивыми ногами, на которые Фил косился больше, чем на дорогу, согревало ему душу. У него было отличное настроение, и девушка стала необходимым дополнением. По телу разлился трепетный жар.
     - Как это вы оказались посреди шоссе в одиночестве в такую погоду?
     - А... Говорить противно. Вышла из машины, хлопнула дверцей и осталась под дождем.
     - Поругались?
     - Постоянная история. Как только собираемся на дачу, так скандал.
     А я сегодня настроилась провести время за городом и весело отметить свой день

рождения.
     - Сочувствую.
     - Не стоит. Сама виновата. Иногда надо брать себя в руки и вовремя заканчивать неудачные романы.
     - Строгая дама. Но я думаю, что вы правы. Мужчинам дай небольшую поблажку, и они тут же начнут изображать из себя собственника.
     - Похвальная самокритика.
     - Ну, я не о себе. Правда, не могу ручаться. Вы не возражаете, если мы по пути сделаем пару коротких остановок.
     - Ну если вам надо, ради Бога.
     Девушка с удивлением посмотрела на водителя, и их взгляды встретились. Он никогда еще не видел таких ярких зеленых глаз.
     - Вы ничего не подумайте, мне нужно заехать в пару магазинов.
     - Я не возражаю.
     - Как вас зовут?
     - Рита.
     - А меня Филипп.
     И вдруг язык его развязался, чопорная сдержанность куда-то исчезла, и он начал рассказывать какую-то интересную историю, прочитанную им когда-то в журнале "Вокруг света". История смешивалась с полетом собственной фантазии, и в итоге получилась замечательная актерская работа. Такого Фил от себя не ожидал.
     Он остановился возле магазина на шоссе и побежал внутрь. Две сумки покупок за пять минут. Тут вдруг его током дернуло. Он оставил ключи в замке зажигания, а в машине деньги. Одно движение, и конец всему. Фил подскочил к стеклу витрины и облегченно вздохнул. Слишком он перенапрягся за последнее время. Устал. Девушка сидела на своем месте и, как подобает женщине, смотрелась в зеркало и пудрила носик. Фил вернулся к прилавку и купил еще две бутылки шампанского.
     Когда они въехали в город, Фил сделал еще одну остановку и купил охапку красных роз. Девушка была смущена и покрылась румянцем.
     - Боже. Ну зачем вы это?
     - В день рождения человек должен получать подарки и слышать приятные вещи. Это вам компенсация за одиночество под дождем.
     - Спасибо, не ожидала. Даже не знаю, что сказать.
     - Вы хотели провести время за городом. Я еду на дачу. Если вы не испугаетесь, то с удовольствием приглашу вас. Шампанское и закуска уже в багажнике. Уверяю вас, я не сексуальный маньяк, а обычный человек в хорошем настроении.
     - Хорошо. Надеюсь, мне не придется вновь выходить на дождь и ловить такси.
     - Ни за что!
     По дороге они сделали еще одну остановку возле Ленинградского вокзала. Фил вышел, достал из багажника рюкзак и скрылся за дверями зала ожидания. Он пересек зал и спустился к камерам хранения. В зал, где располагались автоматические ячейки, стояла очередь, и Фил сдал рюкзак в "ручную кладь". Теперь он мог позволить себе любые слабости. Сунув жетон в карман пиджака, он вернулся к машине. Девушки на месте не оказалось. Фил даже испугался. Он уже мысленно находился с ней в одной постели, и вдруг такой промах. Чем он мог спугнуть ее? Фил кусал губы и озирался по сторонам.
     - Вы кого-то ищете?
     Фил оглянулся. Рита стояла возле машины.
     - А я грешным делом подумал, что надоел вам.
     - Нет, просто я обратила внимание, что вы не курите, а сигарет у меня мало. Вряд ли на даче имеются запасы.
     - Вы правы. Ну так что, поехали?
     - Поехали.
     До места они добрались за час. Дорога проходила весело, и они смеялись.
     Дача оказалась намного скромнее, чем представляла девушка, но Фил убедил ее, что даже такое пристанище расцветает, когда среди мрачных стен появляется чудный цветок. Рита разгуливала по комнатам и пыталась выяснить, где хранятся слоновые бивни, львиные шкуры, маски папуасов и чучела грифов. Фил дал один простой и банальный ответ: "Дачу я снимаю, и моих вещей здесь нет".
     - Жаль, - сказала девушка. - Без романтики скучно.
     Они сели за стол, и первая пробка едва не пробила потолок. Фил поднял тост за прекрасных женщин и красивую жизнь.
     Девушка постоянно о чем-то просила. То ей нужна соль, то пепельница, и Фил никак не мог разглядеть ее красивое лицо и подержать изящную ручку в своих ладонях. Две бутылки шампанского были выпиты за несколько тостов.
     Когда Фил отлучился в третий раз, чтобы принести из кухни свечи, его вдруг качнуло. Шампанское резко ударило в голову, и комната поплыла перед глазами.
     - Какой же я идиот! - успел он прошептать и повалился на пол, теряя сознание.
     Рыжая услышала грохот в соседнем помещении, погасила сигарету и заглянула в кухню. Фил скучал на полу и не представлял никакой опасности. Она обшарила его карманы и достала жетон камеры хранения. Она помнила, куда он его клал, потому что наблюдала за ним на вокзале.
     Ей понадобилось две минуты, чтобы завести машину и один час, чтобы вернуться к Ленинградскому вокзалу. Оставив машину на платной стоянке, она получила в камере хранения рюкзак и спустилась в метро. Здесь ее след затерялся в толпе пассажиров.

***

     Поднимаясь по лестнице домой, Чижов увидел Ольгу, которая сидела на облюбованном подоконнике и качала стройной ножкой в черном чулке и в белой туфле на каблучке.
     Он остановился возле нее и облокотился на перила. Он ждал ее. Он все время хотел, чтобы она пришла, но каждый раз убеждал себя, что это глупая блажь, которую надо выкинуть из головы. Приятно сознавать, что тебя кто-то ждет и ты кому-то нужен. Но зачем ему нужна сопливая девчонка со сквозняком в голове? Ему и серьезные отношения не нужны. В его положении о другом надо думать.
     - Привет! - сказала девушка и спрыгнула на кафельный пол.
     - Привет, - сухо ответил Чиж.
     Ольга достала из кармана бумажку и передала Андрею.
     - Сычев забрал тетрадку и передал вам свои телефоны. Просил позвонить. Перемирие. Хороший старикашка, безобидный. Мне кажется, у него есть стоящая идея. А почему бы не послушать?
     - Послушаем, когда время придет.
     - Может, пойдем погуляем? - неожиданно спросила девушка. Чиж тяжело вздохнул.
     - Зря ты это, Ольга. У тебя есть ребята, с ними гуляй. Не компания я тебе. У дочери мента не должно быть друзей-зеков. Ребенок ты еще, дурь в голове бродит.
     - Все сказал? Так вот, папаша-мент остался без дочери. Я ушла из дома. Просто я поняла, чем мой папочка занимается. Вам спасибо. Так он вместе с дружком Ефимовым хуже зеков. Те на нарах сидят, а эти на свободе гуляют. Я решила и ушла.
     - Дура ты. Он твой отец. Какой бы ни был, а отец! Не тебе судить его. Соплива еще. Ты свои полтора десятка лет прожила и забот не видела. Кто о тебе заботиться будет?
     - Не полтора десятка, мне уже восемнадцать, понял?!
     - Тебя что, в каждом классе по два года держали? Значит, ты дебилка?
     Ольга рассмеялась.
     - Ну и что! До революции в моем возрасте уже по двое детей имели.
     - Тогда ты вовсе старуха. Я подберу себе помоложе.
     - Идем, я тебе помогу. Тут детский сад за углом, есть на что посмотреть, особенно в младших группах.
     Чиж тоже недолго хранил маску серьезности. Ольга обезоружила его в две минуты. Он избрал своей тактикой нападение и размахивал кулаками вслепую, пользуясь отжившими догмами. Она ничем не пользовалась. Ее естественная непосредственность стала тем щитом, о который ломались любые копья.
     После некоторой паузы она повторила:
     - Пойдем погуляем?
     И они пошли. Девушка взяла его за руку, а он капризничал как ребенок, но покрытое льдом сердце Андрея пропускало через себя горячий поток крови.
     - Я знаю, что ты ненавидишь больше всего. Предательство! - заявила Ольга. - И я ненавижу предателей. И не смотри так. Они и мне попадались. Не такой я ребенок, каким ты хочешь меня видеть. Ну а что ты любишь?
     - Это понятие для меня не существует.
     - Так не бывает. Ну а что ты хочешь?
     - Поскорее уехать отсюда к чертовой матери. Здесь жить нельзя.
     Рыбам нужна вода, а не бензин. Эти выжили, но стали мутантами.
     - Хорошая идея. Ты прав, я бы уехала.
     - Тебе учиться надо.
     - И в двадцать пять учиться не поздно. Сейчас в этом смысла нет.
     От женщин другое образование требуют. А почему бы тебе не взять меня с собой?
     - Я с Сергеем уеду. Куда он, туда и я. Так уж получилось. Он бродяга, и я бродяга. Может, и осядем, где дышать дадут. В тайге, среди зверей жить легче, они предсказуемы. Лес, дичь, грибы, ягоды, ключевая вода, рыба. Что еще человеку надо?
     - Цивилизация.
     - Эта, что ли? Каменный век с пороховым запасом.
     - Ну тогда я с тобой. Кто-то должен тебе рубашки стирать, брюки гладить, обед готовить, грибы солить.
     - Брюки в тайге?
     - И детей нянчить. Все сходится к тому, что рожать надо рано. Тебе тридцать пять, а дочери двадцать. Подружки. Ты знаешь, я даже уху варить умею.
     Чиж повернулся к девушке и посмотрел ей в глаза. В голубых озерцах было столько доверия и чистоты, что он не решился бросить в них камень обиды.
     Она не понимала, о чем говорила. Детская романтика, которая оборачивается слезами и сожалениями. Чижу становилось от этого тяжелее. Девчонка пролезла к нему в душу, и в любой момент он мог сломаться, а Чиж должен оставаться стержнем. Его дружок с философской натурой готов немало дров наломать.
     - Я провожу тебя домой, - сказал кавалер мягким голосом.
     - Я не вернусь домой. Я уже сказала. И не волнуйся, я к тебе не навязываюсь. У меня ключи от котельни есть, где ты пытался меня запереть.
     Террорист-неудачник. Жаль, номер дома забыла!
     - Можешь злиться. Но уху я привык сам себе варить.
     - Думаешь, ты один такой упрямый? Еще увидим. - Она резко повернулась и быстрой походкой пошла прочь. На душе у Чижа скребли кошки. Он очень хотел ее окликнуть и обнять, но сдерживал себя из последних сил. Он стоял как пень, а стройная, хрупкая фигурка растворялась в тумане.
     Вернувшись домой, он застал странную и непривычную картину. Белый и Галя пили шампанское и едва ворочали языками, а его любимая раскладушка была завалена грудой стодолларовых упаковок.
     - А вот и наш рыцарь печального образа! - воскликнул Белый.
     - Нет, - поправила Рыжая, - он твой оруженосец Санчо. А рыцарь ты!
     - Она высыпала виноград из алюминиевой миски и надела битую железяку ему на голову.
     - А оруженосцу оставили выпить? - спросил Чиж.
     - У тебя под ногами полная сумка, - сказала Галя и покосилась на Чижа, - Точно. Он в печальном образе.
     - Бедолага! Опять его Ольга обидела, - покачал головой Сергей.
     - Ольга? - переспросила Галина. - Кэс ке се Ольга?
     - Ну это такая зверюшка наподобие тебя, которая мечтает водрузить свой твердый каблук на беззащитную лысую голову беглого зека.
     - Но на твоей голове шлем. Ты-то не плачь!
     - Значит, у меня будет подружка.
     - Ага. Очаровательное создание, жертва шантажа, современная принцесса на горошине, а главное - как она на него смотрит. Это надо снимать в кино. "Романс для влюбленных-2". А этот чурбан... - Белый махнул рукой.
     - Да, у него есть пример перед глазами. - Галя усмехнулась. - Вы у нас большие охотники до баб. Никто на ногах устоять не может! Сразу убежать хочется. Ну ладно. Я спать хочу, мне еще одно дельце утром провернуть надо.
     - Какое дельце? - встревожился Белый.
     - Князек. Суженый мой. Скучает, поди...
     - Брось, Рыжая. Мы так не договаривались.
     - Уймись, Сереженька. Я тебе с хвостами досталась. Отрубить их надо, чтобы не цеплялись, а потом уж вези меня куда глаза глядят.

***

     В голове стоял ровный дребезжащий звонок, словно заело клаксон в машине. Фил лежал на полу и тупо смотрел в потолок. Как он глуп! Он ничем не отличался от Гнома. Глупый маленький карлик, он едва не свихнулся от мысли, что у него будет так много денег. Глупый опытный Фил, он едва не сошел с ума, увидев груду денег. Что за магическая сила сидит в этих бумажках, которая лишает людей здравого смысла и заставляет делать непоправимые глупости?!
     Человек слишком слаб, чтобы устоять перед соблазном.
     С огромным трудом Фил поднялся и, покачиваясь, подошел к комоду.
     Там в коробке из-под сигар лежала квитанция камеры хранения Аэропорта, где Фил хранил деньги, полученные от азиата. Он сел за стол, положил перед собой бумажку и посмотрел на нее с некоторой надеждой. И почему он сразу не уехал?
     Звон в ушах перепутался с шумом двигателя большегрузной машины.
     Мотор заглох. Фил решил, что это перенапряжение или остаточные воздействия того зелья, что ему подмешали в шампанское. Где-то рядом хлопнули дверцы грузовика.
     Пауза, и вдруг распахнулась входная дверь, и в комнату вошли двое. Красная пелена в глазах рассеивалась слабо, и Фил не разглядел гостей в полумраке комнаты. Высокие, сильные, мрачные. Один из них нагнулся над столом и заглянул в лицо Фила. Теперь он узнал его. Это был Паша Лосев. И как он ухитрился ускользнуть от него? Но кто-то должен выиграть. Ничья в таких партиях исключена.
     - Сколько веревочке ни виться, а концу быть, - тихо сказал Лосев.
     - Перехитрил ты меня, браток, - тихим, глухим голосом прохрипел Филипп Трошин.
     - Это ты сам себя перехитрил.
     - Как же вы меня здесь отыскали?
     - Глупец! Напортачил, а теперь решил уйти с фейерверком? Забыл, с кем дело имел? Меня генерал к себе в высотку вызывал. Ты же сдуру столкнул лбами два самых сильных наркокартеля в Москве. Сейчас уже нет такой шестерки в криминальной московской среде, которая бы не разыскивала тебя с ножом в руке.
     Генерал в бешенстве. Заварил ты кашу, дружок. Это наш шеф, Воронцов, дал мне адресок дачки. Или ты забыл, что у него здесь тоже был участок и дома они вместе с твоим отцом строили? К тому же он сказал, что дело Хряща с тебя никто не снимал, и оно так и висит на тебе. Ты все еще в ответе перед людьми, которые работали на тебя. Я счел нужным привезти твоего старого приятеля из Сибири.
     Капитан Данилов, помнишь?
     Здоровяк отстранил Лосева и склонился над столом. Лицо Трошина оставалось спокойным, но бледным и сморщенным. Он словно мгновенно постарел на десяток лет.
     - Помнишь меня, майор? Данилов Иван Валерьянович. Я же обещал тебе, что наши дорожки непременно сойдутся. Ты покойному моему корешу Саше Сизову десять процентов забыл заплатить. Мы свою работу всегда до конца доводим. Я доставил Сыча в Москву. Обещано - сделано!
     Фил пододвинул квитанцию камеры хранения в центр стола.
     - Этого на все хватит. Берите.
     Но никто не обратил внимания на бумажку.
     - Данилов прав, - кивнул Лосев. - Я сам лично отправлял телефонограмму в Барнаул. Отбоя никто не давал. Ребята до сих пор в деле. Но в первый заход не Хрящ ушел, а его сокамерники. Из-за этого человек лишился жизни. Я тебе докладывал, но тебе не до Хряща было. Покойный Женя Павлов Гнома в Красково обнаружил. С той минуты ты уже обо всем забыл. И дело, и свою команду, все побоку. Ну и мы на тебя плюнули. Живи как хочешь. Но нет, ты решил иначе. У тебя началась долларовая горячка. И начал ты, Филя, шашкой размахивать и головы рубить. Но один в поле не воин. Что теперь скажешь?
     - Вот, возьмите. Больше у меня нет! Поскользнулся я, и мордой в дерьмо.
     Лосев взял квитанцию и медленно порвал ее на мелкие кусочки.
     - Решай, Данилов, сам, - коротко сказал он, и слова Лосева прозвучали как приговор.
     - Кому нужны его вонючие деньги! Идем со мной, шакал, я тебя Хрящу представлю. Вас одно дело связывает, вот с ним и делись своими радостями.
     Фил хотел возразить, но у него не хватило сил. Данилов выволок его на улицу, где стоял огромный рефрижератор. Трошину стало страшно, будто его подвели к клетке с тигром.
     Сибиряк снял замок, откинул засов и раскрыл тяжелые стальные дверцы. Из фургона пахнуло холодом и тухлятиной. Металлические стены были покрыты льдом. В три ряда, уходивших в глубь огромного коридора, на острых железных крюках висели говяжьи туши.
     - Залезай, майор. Твой дружок в самом конце пригрелся, чтобы его менты не повязали. Шесть тысяч верст путь немалый. Но мечта его сбылась, он попал в столицу.
     Данилов подхватил Трошина сильной рукой и буквально закинул в кузов. Фил растянулся на скользком полу. Сибиряк запрыгнул в фургон, поднял Трошина за ворот пиджака и поволок вглубь.
     Там под тусклым светом лампочки возле стены среди говяжьих туш висел покрытый инеем голый человек. Лицо его застыло в дикой гримасе ужаса, а мутные рыбьи глаза вылезли из орбит. Синие руки были сцеплены за спиной наручниками. Стальной крюк пронизывал тело возле печени, и острый окровавленный конец вырывался наружу из-под ребра в области сердца. Туша Хряща слегка покручивалась вокруг своей оси.
     Фил потерял дар речи. В желудке начались сильные спазмы, и его вывернуло. Он упал на колени и захрипел. Данилов заломил ему руки назад, и за спиной щелкнули замки наручников. Сильные руки оторвали Трошина от земли, и он увидел, как перед глазами мелькнул острый стальной крюк. В ту же минуту невыносимая режущая боль пронзила его тело, и он повис в воздухе.
     Душераздирающий вопль достиг макушек сосен. Когда двери холодильника закрылись, все звуки стихли.
     Два часа назад Филипп Трошин рассказывал рыжеволосой красавице с длинными ногами о сказочном путешествии, которое его ожидает в ближайшем будущем. Итак, это путешествие началось.

***

     Белый проснулся в холодном поту. Ему приснился кошмарный сон. Он резко повернулся и хлопнул ладонью по кровати. Гали на месте не было.
     - Рыжая! Ты где? - крикнул он, вскакивая с кровати. За долю секунды он обежал квартиру, но девушки нигде не было. Сергей подскочил к раскладушке и начал трясти Андрея.
     - Чиж, проснись. Рыжая ушла. Я знаю, где она! Дура! Ей голову свернут.
     - Ты что, мужик, не проспался? Куда она денется? - Чиж повалился на подушку.
     - Она пошла мстить Князю.
     Эти слова Возымели действие, и Чижов поднялся.
     - Хреновая шутка. Где обрез?
     - В шкафу. Я пошел заводить машину, догоняй.
     Когда машина тронулась с места. Чиж спросил:
     - А где он живет?
     - Я помню. Письмишко ему относил. Охраны там больше, чем в Кремле.
     - Давай быстрее, каждая секунда дорога.
     Часы на приборном щитке показывали четверть одиннадцатого.

***

     Галя расплатилась с таксистом и вышла из машины. Радиостанция "Эхо Москвы" сообщила, что в столице десять утра. Девушка перешла улицу и направилась к белой кирпичной башне, стоявшей чуть глубже от дороги в окружении небольшого парка.
     Галина чувствовала себя бодро и рассчитывала на свои силы. Она хотела поставить еще одну жирную точку в своей истории. Остановить ее не представлялось возможным. Такие решения принимались без глубокого анализа и долгих раздумий, они были следствием инстинктов, а не умозаключений. Не возникало ни вопросов, ни ответов. Какая-то сила двигала человеком и выполняла волю амбиций, честолюбия, гордости и страсти. Все это называлось одержимостью.
     Галя подошла к подъезду и была удивлена тем, что не встретила охраны. Ни одной рожи из команды Князя по аллеям не шлялось и никто не занимал лавочек, законно принадлежавших местным старушкам.
     Консьержка сидела на своем месте и приветливо поздоровалась.
     - Доброе утро, Риточка. Давно вас не было видно.
     - В отпуске отдыхала. Мой благоверный дома?
     - Сегодня еще не выходил, ну а посетители, сами знаете, целый день маячат.
     Галя вызвала лифт и поднялась. На лестничной площадке тихо.
     Телохранители исчезли, а дверь квартиры приоткрыта. Неприятные воспоминания, связанные с этим домом, вызывали некоторую нервозность. Что-то здесь было не так, и в какой-то момент ей захотелось повернуться и уйти, но какая-то неведомая сила толкала ее вперед. Девушка распахнула дверь и вошла в квартиру.
     Пусто. Она приблизилась к кабинету и заглянула внутрь.
     Князь сидел за столом в генеральском мундире при полной выкладке, увешанный орденами. Его голова откинулась назад, а голубые глаза бессмысленно смотрели в потолок. В виске чернело небольшое отверстие, а в правой руке, висевшей над полом, был зажат маленький хромированный пистолет. Галя подошла ближе. Она ненавидела этого человека, но сейчас в одно мгновение он стал ей безразличен и, несмотря на блеск орденов и погон, выглядел жалким и беззащитным. Стоил ли он жестокой мести? Ничтожный винтик в огромной машине.
     Его уберут, другого поставят, и никто этого не заметит. Взрывать надо всю махину, а не давить насекомых поодиночке. Галя подумала о Сергее. И он такой же дурак, как она. Что они могут? По улице мамонты ходят, а они устраивают дуэли с комарами. Какая разница, кто убил Князя в его любимом кресле? Его судьба была предрешена, когда он в него сел. То же самое ждет его последователя.
     - Пришла проститься с любимым? - услышала она голос за спиной.
     Рыжая резко оглянулась. В дверях стоял Мопс с револьвером в руке.
     - Стой где стоишь, девочка. Мне так будет спокойнее. Я уже видел тебя в действии. Молодчина! Выкрутилась! Сильная натура. Да еще воли хватило к дружку вернуться, должок отдать. Знал бы я о твоих планах, оставил бы Князя тебе и не торопился с его приговором. Стар я уже, устал от бесконечных похорон.
     И тебя вот лишил удовольствия. Молодец, баба! Вся в отца!
     - Что ты про отца моего знаешь, пес поганый?!
     - Много у меня еще корешей осталось в ментовке. Слыхал я про дочку Ушакова. Сорвиголова. Говорили, будто ты самого Угрюмого завалила и Костю Пестрова в капкан затащила. Земля слухами полнится. Да и сходство есть. Я ведь к тебе присматривался, как только ты появилась здесь. Стать у тебя не как у уличных шлюх. Слишком своенравная для проститутки. Ну а потом Цезарь подтвердил мои подозрения. Пока ты мне не мешала, я тебя не трогал. Занималась бы Котом, наркотой, и Бог с тобой. Нет, тебе мало. Ты ко мне нос сунула, а я этого не люблю. Ох, Князек-то страдал... Ну да отмучился. Теперь на его место действующий мент пришел. Бандюга отпетый, теперь только держись! Из "похоронного бюро" он решил создать следственно-расстрельный комитет при Петровке.
     - Как бы он тебя, пес, не списал в расход. Или свой свояка?..
     - Ну какой он мне свояк. Меня двадцать лет назад из милиции в тюрьму на покой отправили. Двух сук пригвоздил к стенке. Превышение! А когда вышел, с твоим папашей столкнулся. Я-то его хорошо помнил. Вместе участковыми начинали. Ну а после отсидки я свою команду сколотил. Ювелирные мы не трогали.
     Мы дантистов щипали, которые на черном рынке червонцы царской чеканки скупали.
     Хорошие были времена. Ни один из них с жалобой в легавку не пошел. Знали, чем дело пахнет. Но вот нарвались мы на одного козла на Сретенке. Решил он за свое золотишко постоять. Убрать мы его убрали, но шума понаделали. Тут и появился Ушаков, защитник частной собственности. Вышли мы с ним один на один. Такой же упрямец, как и ты, был. Двоих моих подельников он убрал, но со мной осечка произошла. Выстрелили мы одновременно. Его пуля мне кепку сбила, а моя в цель попала.
     Мопс приподнял свой чуб, где проглядывала белая полоска шрама.
     - На всю жизнь память оставил. На сантиметр ошибся. Но с судьбой не спорят. Рожденный умереть от пули повешен не будет. - Девушка сделала шаг вперед. Кулаки ее сжались.
     - Не стоит, детка. Не лезь на пулю, глупо. С меня папаши твоего хватит. Я бы тогда тихо ушел, но он сам в штыки полез. Я всегда в цель попадаю.
     И здесь не одно поколение стрелков вырастил и не одно похоронил. Жизнь скоротечна. Ступай с Богом и живи, пока живется. Я тебя отпускаю.
     - Глупость делаешь. Мопс. Долго тебе не жить.
     - От судьбы не уйдешь. Ступай.
     Мопс попятился и открыл входную дверь. Револьвер твердо сидел в его руке, и ствол ни разу не дернулся.
     Девушку трясло. Она уже точно знала, что после такого удара ей с ним не справиться. Силы высохли, как вода на солнце. Ноги сделались ватными и непослушными. Она направилась к двери, стараясь не смотреть на отвратного человечка с бульдожьей мордочкой. Галина знала, что вернется сюда, она знала, что Мопс получит по заслугам, но сейчас ей требовались силы.
     Мопс закрыл за ней дверь квартиры и пожал плечами.
     - Стар стал, сентиментален.
     Он прошел в кухню и выглянул в окно. Белая "Волга" стояла у соседнего дома. Мопс взял рацию с подоконника и связался со своим главным ликвидатором.
     - Кандыба, дружочек. Сожалею, но вынужден тебя использовать как обычную шестерку. Прости дружок, но так надо. Высокая, красивая, рыжая. Она сейчас выйдет из моего подъезда.

***

     Машина Белого подъехала к дому Князя и остановилась на противоположной стороне улицы. Чиж сунул обрез под куртку и выскочил из машины.
     Белый стучал кулаком о ладонь и ждал, когда прекратится автомобильный поток, чтобы перебежать дорогу. Но тут случилось чудо. Их взмыленные бешеные лица в одну секунду превратились в блаженные физиономии ротозеев.
     От кирпичной башни по аллее к улице шла рыжеволосая красавица.
     Лицо ее было бледным и грустным, но походка оставалась уверенной и целеустремленной. Она еще не видела своих обеспокоенных рыцарей и думала о чем-то своем.
     - Ну что, паникер? Выспаться не дал! - заворчал Чиж. - Вот твоя королева!
     - Теперь вижу. Сейчас смеяться над нами будет.
     Белый облокотился на машину и достал сигареты. Когда Галя вышла на улицу, то тут же увидела долговязую сутуловатую фигуру своего избранника. На душе стало теплее, и она улыбнулась. Странно. И что она в нем нашла? Ей хотелось подбежать к нему, обнять, положить голову на плечо и расплакаться.
     Чиж помахал ей рукой и сел за руль.
     Степан Кандыба выполнял самые виртуозные операции и был человеком строгих правил, точных планов и железных расчетов. Его операция в Челябинске произвела фурор, оставив следственные органы в полном недоумении и растерянности. Но сейчас, когда он мирно ждал своего шефа в машине, ему дают неясное, бездарное задание, которое не выдерживает никакой критики. У него даже оружия при себе не было.
     Девушка с рыжими волосами появилась через три минуты. Она махнула рукой, подавая знаки человеку с противоположной стороны улицы. Кандыба скрипнул зубами, но не мог ослушаться приказа. Как только ее нога ступила на проезжую часть, Кандыба нажал на педаль газа.
     Белый успел что-то крикнуть, Галя оглянулась. На нее летела большая белая машина. Ни один мускул не дернулся на ее теле. Мышцы атрофировались, инстинкты умерли. И даже страх куда-то исчез, оставив ее в полном одиночестве. Машина с огромной силой ударила окаменевшую девушку. Ее подбросило вверх, и она пролетела несколько метров в воздухе, приземлившись на спину на встречной полосе. Послышался кошмарный хруст. Несколько раз ее крутануло на месте, и она застыла. Завизжали тормоза, несколько машин выскочило на тротуар. Послышались крики.
     Белый выронил изо рта сигарету и несколько секунд стоял не двигаясь, но вдруг очнувшись, бросился к Гале.
     Чиж сорвал машину с места, сделал резкий разворот и помчался за уходившей к загородному шоссе "Волгой".
     Она лежала тихо, будто спала. Только неестественная бледность покрывала спокойное лицо. Сергей встал на колени и склонился перед ней, вглядываясь в нежное лицо. Вокруг собралась толпа зевак, каждый лез со своими советами, другие хотели взглянуть на очередной уличный труп. Белый не слышал шума толпы.
     - Солнышко мое, - тихо прошептал он. Ресницы дернулись, и зеленые глаза открылись.
     - Я хочу к тебе. Возьми меня с собой, - шептал он, прильнув к ее уху.
     Солнечный весенний луч отражался в зелени ее глаз, как в безбрежном океане, но что-то черное блеснуло в изумрудных глубинах, девушка тихо вздохнула.
     - Ты должен жить, - прошептали ее губы. - Если не ты, то кто же?
     Ее дернуло, словно ударило током, голова склонилась набок, и тонкая струйка крови пробежала от уголка рта по щеке к уху.
     Чьи-то сильные руки подхватили Белого и оттащили в сторону. Люди в белых халатах заняли его место. Рядом стояла машина "скорой помощи" и милицейский фургон.
     Двое в форме смотрели на Белого.
     - Вы знаете потерпевшую? - спросил лейтенант.
     - Да. Ее зовут Галина Ушакова. Лейтенант милиции. Отчество можно узнать на Ваганьковском кладбище. Там похоронен ее отец, капитан Ушаков. Тоже милиционер.
     - Ладно, паренек. Ты не уходи. Ты еще нужен будешь. - Оперативники переключились на толпу.
     Белый повернулся и пошел вдоль дороги к центру города. Он шел и шел и ничего перед собой не видел, но он твердо знал, что не все дороги ведут к храму.

***

     Чиж выжимал из машины все, на что она была способна. Впереди появился огромный щит перед выездом на Кольцевую дорогу. На такой скорости через пост ГАИ, где собирается постоянная пробка, им не проскочить. Кандыба это также понимал и, не доезжая трехсот метров до поста, свернул в переулок. Битая дорога заставила машины скакать, а не мчаться. Чиж понял, что здесь можно бросить машину и затеряться в новостройках. Он взял с сиденья обрез, открыл окно и сделал три выстрела. "Волга" запетляла из стороны в сторону, и ее багажник занесло вперед. Чиж ударился носом в нос и затормозил. Машина была блокирована. Он выскочил на улицу и, выбив ногой стекло кабины

водителя, направил ствол обреза в горло убийце. Кандыба плюнул на руль.
     - Какой же я мудак!
     - Кто отдал приказ? - жестко спросил Чиж.
     - Мопс. Сукин сын. Чтоб он сдох!
     - Сдохнет. И ты сдохнешь!
     Чиж выстрелил.
     Вернувшись в свою машину, он сдал назад, развернулся и поехал к месту происшествия. Дорога, на которой закончилась десятиминутная погоня, вела в тупик, к воротам троллейбусного парка, где не было сквозного движения.
     Когда Чиж вернулся, толпа уже рассосалась. Дорожная милиция вымеряла расстояния тормозных путей. Белого среди прохожих не было.
     Чиж припарковал машину к обочине возле дома, из которого вышла Рыжая, и стал ждать. Мопс в сопровождении двух быков вышел, когда на улицах зажглись фонари. Они сели в синий "форд" и вывернули к центру Чиж сел им на хвост и держался на почтительном расстоянии. У него не было определенных планов, он не мог принимать решения. Его интересовал адрес Мопса, и больше ничего.

***

     Профессор Толстопальцев очень серьезно осмотрел Аркадия Шевцова и попросил его лечь в постель. Сиделка проводила профессора в соседнюю комнату, где его ожидал брат больного Дмитрий Шевцов. Толстопальцев сел в предложенное ему кресло и, приподняв плечи, развел руками.
     - Сердце ни к черту не годится! Как говорят в народе, держится на соплях. Не хочу вас пугать, Дмитрий Николаевич, но можно ожидать худшего в любую минуту. Однако есть один любопытный факт, который может подать надежду.
     Один мой пациент имел тот же диагноз. Он был литератором и жил в Переделкино холостяцкой жизнью. Я напророчил ему год жизни. А он прожил шестнадцать. Все зависит от обстановки, условий, покоя. Кстати, умер он после того, как съездил в Москву на съезд писателей.
     - Какие будут рекомендации, Семен Израилич?
     - В кардиологическом центре делают прекрасный массаж сердечной мышцы, ванны. Удовольствие не из дешевых, но польза несомненная.
     - Был бы вам обязан, если бы вы написали свои рекомендации на своем бланке.
     - Это нетрудно. Но для центра такие мелочи не имеют значения.
     Сейчас главенствует коммерция.
     - И укажите в бумаге мое имя, а не брата. Этот документ нужен мне.
     Если я предъявлю ваши рекомендации думским чиновникам, то лечение будет оплачено из нашего бюджета. К сожалению, иногда приходится прибегать к таким уловкам.
     - Я понимаю вас, Дмитрий Николаевич, но как это может отразиться на моей репутации?
     - Я никогда не забываю оказанных мне услуг. К тому же никто в Думе понятия не имеет о существовании второго Шевцова. Где-то, когда-то, при советской власти в одной из анкет я упоминал имя брата. Кажется, при оформлении заграничного паспорта. Но это уже история.
     - Хорошо. - Профессор стукнул себя ладонями по коленям и взял с пола портфель, - Вам я не могу отказать.
     Бумага была составлена по полной форме и заверена личной печатью.
     После того, как светило науки получил свой гонорар за визит и его с поклонами проводили до двери, Дмитрий Николаевич зашел в комнату брата.
     - Ну, Аркаша, наука утверждает, что все не так плохо. Любые ухудшения исходят от нас самих. Ты целыми днями находился в одиночестве, и все твои мысли сконцентрированы на постигшем тебя горе. Пора менять обстановку. С завтрашнего дня ты будешь ездить в знаменитый кардиологический центр, где из тебя будут делать будущего чемпиона Олимпийских игр. Чтобы все выглядело пристойно, ты будешь появляться там под моим именем, тебя будет возить моя машина и сопровождать мои телохранители. Все должно выглядеть убедительно. Я готов прослыть среди своих избирателей чахлым, болезненным и слабым. Но ради здоровья единственного брата игра стоит свеч.
     - Может, мне и в Думе за тебя посидеть? - горько усмехнулся Аркадий.
     - Боюсь, с этой задачей тебе не справиться. И причина здесь самая банальная. Ты не знаешь, с кем надо договариваться, а с кем нет, кому подавать руку, а кого вовсе не замечать. Это и есть политика, а принятие законов - дело второстепенное.
     - И все так рассуждают? - удивился Аркадий.
     - Только не вслух. Человек думает одно, а с трибуны говорит о другом. Это как спектакль, и каждый играет в нем свою роль. Но тебе незачем забивать себе голову ерундой. С твоим сердцем надо писать мемуары.
     - О чем?
     - Как ты был братом великого демократа. Ну хорошо, на сегодня хватит. Тебе пора отдыхать. А с завтрашнего дня ты начинаешь жизнь по новому режиму.
     Дмитрий Николаевич встал и направился к выходу.

***

     Подполковник Ефимов занял кабинет Князя и в первый же день получил докладную записку от агента из группы разведки. В докладной говорилось: "У лифта ожидают объект два телохранителя. Когда объект выходит из квартиры, вызывается лифт на девятый этаж. В подъезде два грузоподъемника. Кабина одного из них останавливается, двери открываются. Первым заходит телохранитель, осматривает кабину, и следом запускают объект. Двери закрываются. Лифт стоит на месте. Второй телохранитель спускается на первый этаж пешком и передает по рации, что все чисто. Лифт опускается вниз. Двери открываются. Первым выходит телохранитель, вторым объект. Один из охранников выходит из подъезда. Шофер джипа подгоняет машину к подъезду (пять-шесть шагов), открывает дверцу и загораживает объект зонтом. Автомобиль "вольво" перекрывает движение возле дома, и двое охранников контролируют дорогу и окна соседних зданий. Следом из подъезда выходит объект, прикрытый зонтом и зажатый с двух сторон телохранителями. Переход от подъезда до салона машины занимает три секунды.
     Дверцы захлопываются. Машины бронированные. Вход в здание происходит в обратном порядке. Другие точки, посещаемые объектом, находятся в центре Москвы. Ресторан "Савойя", Госдума, жилой дом на Сивцевом Вражке и закрытые объекты. Охрана объекта состоит из бывших сотрудников девятого управления КГБ с большим опытом и стажем. Состав: четыре телохранителя и два шофера. Весь состав снаряжен автоматическим оружием".
     Ефимов отбросил докладную и вызвал к себе Мопса. В последнее время Хлыст стал работать более активно. Все помехи были устранены, а главное, что загадочным путем умер Глухарь, самая сильная и влиятельная личность в системе, которая могла противостоять ему. Теперь уже не осталось тех, кто стоял у истоков и кто знал, что из себя представляет Хлыст на самом деле. У Хлыста открылось немало вакансий, и сейчас он делал прикидки по кандидатурам. Главный критерий - преданность. Хлыст понял, что только его люди должны занимать ключевые посты в системе, иначе он останется шестеркой в руках Шевцова.
     Вечер начинался обычно. Народ в казино валил, как на рыночную распродажу. В зале осталось двенадцать вышибал, которых пока хватало, чтобы отлавливать бывших клиентов Кота и вышвыривать их через черный ход на улицу Звено Князя, которым теперь руководил мент, не очень беспокоило Хлыста. Хозяин знал, что при любом руководителе "похоронным бюро" командовал его серый кардинал по кличке Мопс. Что бы ни случилось, а с Мопсом Хлыст всегда находил общий язык.
     Дверь кабинета приоткрылась, и в щель пролезла курчавая голова:
     - Хозяин, Колюня пришел и какого-то старика с собой привел.;
     - Пусть войдут. Колюня знает, кого приводить, а кого нет.
     Дверь распахнулась. Первым вошел Колюня, человек, которому всегда хочется дать что-нибудь на бедность. Следом вошел высокий статный старик в тяжелом пальто с бобровым воротником. "Дореволюционный покрой", - подумал Хлыст. В руках он держал трость с тяжелым костяным набалдашником. Старик вел себя непринужденно, бодро и делово. Он скинул необычное пальто и, подойдя к столу, уселся в кресло, уперев ладони в костяной шар. Колюня подхватил пальто и повесил его на вешалку, сам раздеваться не стал, а присел на край дивана.
     - Яков Александрыч, позвольте представить: Олег Кириллович Велихов.
     - Рад встрече, - невнятно пробормотал Хлыст, не понимая, кого приволок его любимчик.
     - Вам нравится ваша работа? - неожиданно спросил старик. Такие вопросы в этом кабинете не задавались. Хлыст растерялся и не знал, как ему поступить. Он взглянул на Колюню, но тот деловито покачал головой.
     - У вас есть ко мне конкретные вопросы? - спросил Хлыст, не скрывая некоторого раздражения.
     - Конечно. Один из них я только что задал. Я намерен много задавать вопросов, а вы будете на них отвечать.
     - Самоуверенное заявление.
     - На днях вы подписали бумаги у господина Шевцова. Он вам говорил, что три казино - "Орион", "Лидо" и "Кассиопея" - входят в акционерное общество закрытого типа. Я скупил пятьдесят один процент акций и являюсь председателем совета директоров. А проще говоря, вашим хозяином. На ваши вопросы ответит молодой человек, который сидит на диване. Он стал моим заместителем по экономическим вопросам. Но ваша беседа состоится чуть позже. Сейчас меня интересует только один вопрос: способны ли вы занимать кресло директора этого заведения?
     Хлыст усмехнулся.
     - Сколько же процентов акций имею я?
     - А с чего вы решили, что они у вас есть?
     - Так говорил господин Шевцов.
     - Вам следует забыть это имя.
     - Даже так? Хорошо. Давайте поиграем в эту игру. Я забыл имя Шевцова. Смена портретов в кабинете произошла, правила игры сменились. Сколько акций в новых условиях я могу получить?
     - Столько, сколько сможете купить.
     - Сам у себя? Там, куда вы сейчас пришли, все создано моими руками, головой, опытом, сноровкой, а порой при смертельном риске. Вы хотите сказать, что такое делается за зарплату?
     - У вас достаточно высокая зарплата.
     - За последние четыре месяца казино увеличило прибыль в три раза по сравнению с прошлым годом. Перепишите проценты на числа и дайте себе отчет в том, чьими стараниями и непомерным трудом достигнуты столь высокие показатели.
     Ну а после всех арифметических действий сравните доход с моей зарплатой. И когда вы пойдете в "Лидо" и "Кассиопею", то проконсультируйтесь со своим заместителем по экономическим вопросам, что почем и кто чего стоит. Думаю, он объяснит вам, как и кто здесь делает деньги. Управлять игорным домом очень просто. Для этого не надо быть экономистом и математиком. Я не считаю деньги. Я их делаю. Если вас это не устраивает, господин Велихов, садитесь на мое место и работайте.
     - На такое место всегда найдутся люди, если им сказать о ваших доходах.
     - Вы только забываете главную формулу любого бизнесмена: время - деньги. Сколько этого времени уйдет на адаптацию вашей кандидатуры? Что он знает о синхронности работы, о коллективе, звеньях? Где гарантия, что пирамида не развалится и люди не разбегутся? Кто сумеет держать в узде это отребье? Кто будет проверять их карманы? Как не перепутать богатого болвана с шулером? Я не набиваю себе цену и не держусь за кресло. Готов уступить его когда угодно и кому угодно. Только вы должны сами понять, что это не пивной ларек, а огромная машина, где куют миллионы долларов.
     - Ну что ж, господин Корин. Вы ответили на все мои вопросы. Я не вижу смысла искать нового директора.
     - А я вижу смысл в работе на новых условиях. Сколько процентов от прибыли я имею?
     - Три процента.
     - Пять процентов, и вы не суетесь в мои дела! - Велихов подумал и повернул голову к третьему участнику разговора.
     - Что скажешь, Николай?
     - Скажу, что Яков Александрович стоит этих денег. Могу добавить, что его оклад должен быть сохранен и за активность необходимо выплачивать премиальные в размере одного процента годовых.
     Старик встал.
     - Надеюсь, это был первый и последний конфликт между нами, господин Корин. И еще. - Он взглянул на юношу. - Колюня хотел бы взять под свою опеку четвертый этаж. Полагаю, вы не будете возражать.
     Такое предложение могло кого угодно выбить из седла. Хлыст не смел возражать, но некоторое время он приходил в себя. Скромный, мягкий и безликий желторотик, которому надо подавать слюнявчик, когда он жует свое клубничное мороженое с вареньем, берет на себя руководство борделем, где каждая баба стоит племенного быка.
     Гости ушли тихо, так же, как и пришли, словно ничего не изменилось. Некоторое время Хлыст сидел в задумчивости, затем схватил телефонную трубку и начал названивать по всем телефонам Шевцова. Никто не отвечал, а в секретариате Госдумы ему ответили, что депутат Шевцов болен.
     Хлыст не мог поверить, что такую глыбу, как Шевцов, обыграли.
     Такую стену сокрушить невозможно! Какой-то старикашка и сопливый пацан скинули с коня полководца!
     Чем больше Хлыст думал об этом, тем меньше понимал.

***

     Когда старый друг Сычева называл толстяка Лазуренко занудой, крючкотвором, буквоедом, копушей и прочими эпитетами, он был недалек от истины, но Сычев приходил к выводу, что таким и должен быть настоящий следопыт, который не вправе упустить ни одной детали в деле, если речь идет о чести и достоинстве человека.
     Сычев не сомневался, что Лазуренко высококвалифицированный профессионал, и относился к нему с большим доверием и вниманием.
     Открыв форточку в своем кабинете, Лазуренко вернулся к столу, где сидел Сычев и его помощник.
     - Вы правы, Алексей Денисыч, - продолжал Лазуренко, - Ефимов не волк одиночка, он человек команды. Мы очень внимательно следим за ним, и теперь многое встает на свои места. Совершенно новые пласты открываются, когда мы начинаем прослеживать связь подполковника с генералом Боровским. Их регулярные встречи на Ваганьковском кладбище выглядят невинно. Что особенного, если два ветерана посещают могилу товарища, погибшего от бандитской пули. Это так же просто, как в баню сходить. Интересно другое. Эти люди неординарны, если мягко выразиться. В недавнем прошлом один из министров внутренних дел снял Боровского с руководства оперативной работой и перевел его на работу с бумагами, личным составом и хозблоком. Унижение для оперативника? Возможно. Если смотреть по канонам "табели о рангах", то повышение. Заслуженного милиционера не хотели обидеть, но меры приняли правильные. А дело в том, что Боровский лишился всей семьи.
     Его жена, незамужняя дочь с ребенком уехали на дачу своим ходом.
     Генерала не было в тот день в Москве. Они сошли с электрички на пятьдесят втором километре в тот момент, когда с поезда сходили члены одной из бандитских группировок, прибывшие делить полномочия с местными рэкетирами. Гостей встретили шквальным автоматным огнем. Погибло свыше двадцати человек, но в основном невинные пассажиры. Уцелели те, кто бросился на землю. Но жена генерала тащила авоськи с продуктами, а дочь выкатила на перрон коляску с ребенком. Их разорвало в клочья, хоронили в закрытых гробах.
     Боровского отправили в отпуск, он пытался застрелиться, но попытка оказалась неудачной. Решили отправить его в отставку, но он уговорил оставить его в органах. Вполне понятное решение убрать генерала с оперативной службы. Но министры у нас меняются чаще, чем времена года. Пришел новый человек, и Боровский вновь сел в кресло руководителя оперативной службой. Конечно, один Боровский мало что решает, но если принять во внимание, скольких руководителей малых звеньев охватывает поле его зрения, то можно сколотить отличную команду из единомышленников.
     Один из примеров - уничтожение банды Соленого. Сплошное беззаконие. Я могу согласиться, что некоторые законы связывают оперативникам руки, а инструкции устарели, но это же произвол! На то ты и генерал, чтобы откорректировать операцию, взвесить, рассчитать. А что в итоге? Омоном и спецназом командует следователь из райотдела, и гибнут шесть сотрудников милиции. Причем истинные хозяева концерна угонщиков иномарок остались в тени.
     Уничтожена банда, которая получала с бизнеса десять процентов за охрану. О чем это говорит? О бездарности? Нет. О задачах, которые они перед собой ставят.
     Убивать, убивать и еще раз убивать. Кого? Шпану? Сопляков?
     - Вы правы Алексан Саныч, - согласился Сычев. - Но как увязать Боровского с убийствами банкира Бронштейна и Бориса Ефимова?
     - Очевидно, нам еще рано делать заключение. Дело Ефимова обрастает все новыми и новыми страшными подробностями. Я буду просить руководство дать мне группу поддержки. За Ефимовым тянутся новые нити.
     Лейтенант Горелов прекратил грызть ногти и решил, что пришло время для высказывания коллегам своего веского слова.
     - Разрешите доложить.
     Лазуренко с уважением посмотрел на лейтенанта и кивнул. Он всегда уважительно относился к любому мнению.
     - Алексей Денисыч просил вас не трогать Ефимова, чтобы схватить Белого. Но мы видим, что Белый не ищет с ним встречи, а значит, Ефимова надо брать. Он опасен, и каждый день, проведенный им на свободе, грозит кому-то жизнью. Не всегда наблюдение за преступником оправдывает себя. И если вы не схватите Ефимова, Белый его остановит. Чего мы добьемся? Белый заслуженно отправится за решетку. Лучше остановить обоих и лишить их соблазна встречи.
     - В этом тоже есть своя логика! - согласился Лазуренко.
     Размышления были прерваны телефонным звонком. Лазуренко снял трубку, выслушал и протянул ее Сычеву.
     - Это вас, Алексей Денисыч.
     - Сычев слушает.
     На другом конце послышался глухой мужской голос.
     - Встреча с Белым для вас еще актуальна?
     - Конечно, - взволнованно ответил Сычев.
     - Берите такси и приезжайте в Северный речной порт. У спуска к кассам, возле гигантской лестницы стоят два чугунных фонаря. Ждите там.
     - Понял.
     - Приезжайте один.
     - Понял.
     В трубке раздались короткие гудки. Сычев извинился и, ничего никому не объясняя, выскочил из кабинета.
     Он постукивал по плечу таксиста, торопил и нервничал, как мальчишка перед первым свиданием. Огромная площадь пустовала. Сычев пересек поле и приблизился к лестнице. Сотня ступеней вела к нижней площадке, где находились огромные ворота порта. Бесконечный забор из острых копий перегораживал проход к реке, где гнили и ржавели старые пароходы и ждали открытия навигации еще уцелевшие. Ворота были закрыты на висячие замки, а окошки касс забиты деревянными ставнями. Мертвая зона, покинутая человечеством.
     Только стая чаек кружилась над водой в поисках корма. Сычев ждал.
     Скрежет железа по асфальту заставил следователя встрепенуться.
     На площади появился мальчуган с ранцем на спине, лет десяти - одиннадцати. Парень гонял пустую банку из-под консервов и делал это, словно защищал честь страны по баночному футболу. Банка летела то вправо, то влево.
     Еще удар, и она оказалась под ногами Сычева. Он растерялся. Как в таких случаях надо поступать? Отбить или отойти в сторону? Мальчишка сам решил эту проблему.
     - Ну и терпение у вас, дяденька. Мяч под ногами, а он не бьет.
     Секунду помолчав, мальчишка отошел на безопасное расстояние и сказал:
     - Белого ждешь?
     Сычев кивнул. Сегодня он явно был не в форме и все время попадал впросак.
     - Спуститесь вниз по лестнице и идите вдоль забора к парку. На территорию порта вам не нужно, да вы и не пройдете. Белый сам к вам подойдет.
     Мальчишка попятился и вдруг повернулся и дунул наутек, только пятки сверкали.
     Сычев спустился по лестнице вниз, окинул взглядом бесконечный высоченный забор и повернул клееному массиву. Он шел и не оглядывался, вынув руки из карманов, чтобы их было видно. Белый вынырнул из-за колонны, но по другую сторону забора. Сычев остановился. Теперь он видел предмет своих поисков воочию. Их разделяло два шага, которые невозможно преодолеть.
     - С преступником лучше говорить через решетку, гражданин начальник.
     - Обучился хитростям за семь лет, - сказал Сычев и тут же пожалел о своих словах.
     Не то он должен говорить, не для того спешил на встречу. Все мысли растерялись по пути, он чувствовал себя идиотом и тем не менее продолжал молчать. Он столько раз разговаривал с ним в своих мыслях, что все его аргументы были истощены. Он смотрел на худого сутуловатого паренька с тяжелым усталым взглядом и не мог найти нужных слов.
     - Какие планы, Сергей?
     - Проверенный метод старика Макаренко называть зеков по именам.
     - Мне так удобней. Я уже давно тебя знаю.
     Белый повернулся и медленно пошел вдоль забора. Сычев двинулся за ним, и они поравнялись.
     - Только не уговаривайте меня сдаваться. Я не для того бежал.
     - Буду уговаривать! Не придешь с повинной, хуже будет. - И опять Сычев сказал не то. - Послушай меня, Сергей. Врач в зоне ошибся. Точнее, он лгал! Анализы были фальшивыми. Таким образом он у начальства морфий вышибал для лазарета, а потом сбывал его за собольи шкурки. Ты здоров!
     - Я и сам это понял. В противном случае лез бы сейчас на стену, а этот заборчик перемахнул бы не глядя.
     - Повинную голову меч не сечет.
     - У меня нет повинной головы. Я ни в чем не виноват, и меч меня не пугает. Возвращайтесь домой, господин хороший. Я не ищу выхода. Он мне не нужен. Я там, где должен быть. Здесь мое место. А вы что предлагаете? Получить за побег еще восемь лет и закончить жизнь на лесоповале? Я уже отсидел за то, что один шакал убил моего друга. Зона для преступников, и мне там делать нечего.
     - Ты ничего не сможешь сделать один. Московская прокуратура завела дело на Ефимова, и ему не уйти от возмездия.
     - Я тоже так думал, когда приехал сюда. Когда дело дойдет до суда, Ефимова освободят. Ефимовы неуязвимы и неподсудны. Я уйду в зону шкуру свою спасать, а бандит в милицейской форме будет надо мной смеяться, как над придурком, продолжать убивать и получать за это медали. - Белый резко повернулся к Сычеву и едва сдавленным голосом проговорил:
     - Он мать мою убил!
     Святое, понимаешь, начальник?!
     На глаза молодого человека навернулись слезы. Нижняя губа тряслась, а на высоком лбу вздулись жилы.
     - Пусть тысячи таких, как я, подохнут! Плевать! Но пусть каждый из них прихватит с собой одного такого таракана. Таких зона не лечит, такие везде в почете.
     - Поверь мне, сынок. - Сычев перевел дух. Он сам напрягся, как струна, и старался снять это напряжение. - Поверь. Я прожил вдвое больше твоего, не на Ефимовых свет Божий держится. Не стоит он твоей жизни! У тебя все еще впереди. Много еще несчастных бродит по этой земле. Трудно жить, но надо.
     Кто-то должен делать добро? Ты можешь стать врачом. Ты же хотел помогать людям?..
     - Мы не в детском приемнике-распределителе, начальник. Там пацанов надо воспитывать. Перед тобой беглый зек. Добрый ты мужик, Сычев. Жизнь большую прожил, а так ребенком и остался. Ты по сторонам-то посмотри, что кругом творится. И как тебя до сих пор не сожрали? Прости за хлопоты и прощай. Нам не по пути.
     Белый повернулся и пошел к реке. Сычев ничего уже не мог сделать.
     Долговязая сутуловатая фигура таяла в бледной дымке весенней оттепели.
     - Загубленная душа, - тихо сказал Сычев, глядя вслед уходящему.

***

     Один из телохранителей Дмитрия Николаевича Шевцова доложил своему шефу, что заметил слежку.
     - Говори толком.
     - Поездки вашего брата в кардиологический центр стали регулярны.
     Мне показалось, что за нами ведется наблюдение. Не хочу конкретизировать, но в нашем деле чутье занимает не последнее место. По моему мнению, нужно ломать график либо усиливать наряд наружного наблюдения.
     - Менять график дня я не могу. Я государственный деятель, а не директор вещевого рынка. К тому же у меня нет врагов. На меня ни разу не устраивали покушений.
     - Если их устраивают, то только один раз. И вы об этом не успеете узнать.
     - А вы для чего?
     - Мы можем предупредить, подстраховать, но не спасти. В наш век технологии и прогресса машина смерти так хорошо отлажена, что человек не способен уберечь другого человека от гибели. Наша задача обнаружить опасность и раскрыть замысел, чтобы успеть сделать упреждающий ход.
     - Вы слишком дорого мне обходитесь, чтобы я мог позволить себе еще пару охранников. К тому же вы не даете гарантий.
     На этом разговор закончился.
     На следующий день все шло по плану и маршрут предполагалось изменить по ходу следования. Телохранители работали на совесть, но даже шесть профессионалов не могли решить проблему, когда речь шла о жизни человека в современном городе. Об этом Шевцова предупреждали, но он не услышал голоса разума.

***

     Подполковник Ефимов имел определенную договоренность с Мопсом.
     Ефимов выбирал жертву из сложнодоступной элиты, а Мопс доказывал, на что способна его бригада. Ссориться и спорить они не хотели. Им предстояло не одно дело впереди, и каждый шел на компромиссы. Мопс понял, что новый начальник из крутых, а не интеллигент с лампасами, и перед ним хвостом не повиляешь.
     Мопс ознакомился с докладной разведки и сделал вывод, что ординарные методы не принесут результатов. Ни один снайпер не даст гарантии на успех операции. Требовался нестандартный подход.
     К вечеру того же дня Мопс вернулся в кабинет Ефимова, разложил перед ним схему и расставил на ней фишки. Только теперь подполковник понял, что значит настоящий профессионал. Все, о чем говорил Мопс, было рассчитано до мельчайших деталей. К тому же в случае срыва операцию можно повторить. Сама идея строилась не на сверхточности или меткости, не на силе и огневых точках, а на том, что жертва жила на девятом этаже. Непосредственным исполнителем придется пожертвовать, поэтому был выбран обычный "подъездник" с небольшим стажем, с которым можно встретиться непосредственно, так как исполнитель никогда больше не откроет рта. Было решено, что в деле примут участие сам Мопс и Ефимов. Это диктовалось тем, что руководители хотели связать себя кровью.
     Подполковник внимательно осмотрел бывшего капитана и сказал:
     - Хорошая идея. При нашем сотрудничестве доверие имеет огромное значение.
     - Конечно, ты же действующий мент и в отставку не собираешься.
     Хочешь, чтобы я тебе верил, лезь в пекло. Для начала ограничимся легкой работой. Промахов не будет. У меня сильная база.
     - Врешь, Мопс. Я лично брал твоих щенят.
     - Считай, я тебе их подарил. За них покойный Князь в ответе. Змею пригрел на груди, но мои ребята профессионалы, и их сачком, как бабочек, не ловят. Когда я буду в тебе уверен на все сто, тогда ты узнаешь моих людей поближе. А пока будем использовать шестерок.
     Ефимов помнил, что Боровский просил его не участвовать в деле и иметь алиби на момент убийства. Но желание доказать главному могильщику, что его новый хозяин не лыком шит, было куда важнее, чем пожелания генерала, который видел все из окон своего кабинета на Огарева.
     Когда план был разработан, исполнителю назначили встречу на одной из рабочих квартир, где он получил подробные инструкции и необходимый "инвентарь". С этой минуты очередной киллер превратился в камикадзе. Мертвые показаний не дают.
     В назначенный день исполнитель прибыл к нужному дому в Малый Козихинский переулок, где проживала его очередная жертва. Молодой человек вошел в подъезд ровно в восемь часов утра. Он вызвал лифт и поднялся на четырнадцатый этаж, затем прошел на чердак и открыл навесной замок своим ключом. Чтобы перейти в соседний подъезд, ему пришлось выйти на скользкую покатую крышу.
     Здесь проходил самый неудобный участок пути, который при отходе займет лишнее время. Двадцать метров от одного слухового окна до другого он прошел за одну минуту.
     Молодой человек залез в слуховое окно и открыл люк чердака, откуда заблаговременно сняли навесной замок. Он спустился на площадку последнего этажа и вызвал лифт. Между чердаком и площадкой находился моторный отсек подъемника.
     Исполнитель открыл металлическую дверцу треугольным ключом и проник внутрь.
     Здесь имелись еще два люка, ведущие в шахты лифтов. Молодой человек открыл силовой щит и вынул предохранитель того лифта, кабина которого стояла на верхней точке. После этого он достал из сумки взрывное устройство на магнитной основе и, откинув люк, спустился на крышу кабины. Бомба была примагничена к стальному кольцу, через которое проходило три мощных троса, державших кабину.
     Закончив работу, молодой человек поднялся в моторный отсек и поставил предохранитель на место. Все то же самое было проделано со вторым лифтом.
     Обычное отключение могло вызвать подозрение. Молодой человек достал дистанционный пульт, рацию, сложил технику на полу, вышел из отсека и повесил на чердачный люк замок. Любой профессионал мог бы осмотреть весь подъезд, и такая деталь, как отсутствие замка, несомненно привлекла бы внимание.
     Исполнитель вернулся в моторный блок и заперся изнутри. Стрелки часов показывали восемь двадцать две.
     В восемь тридцать пять во двор дома напротив въехала "скорая помощь" и остановилась у третьего подъезда. За рулем сидел Ефимов в униформе, поверх которой был надет белый халат. Из машины вышел Мопс в полной медицинской экипировке с чемоданчиком, на котором был изображен красный крест.
     Дом напротив насчитывал шестнадцать этажей и находился в сотне метров от главного объекта. Поднявшись на чердак. Мопс приоткрыл дверь, которая выходила на крышу. Здесь не было слуховых окон, и дом имел более современную конструкцию. Мопс открыл чемоданчик и достал детали снайперской винтовки.
     Сборка заняла две минуты. Мопс не стал надевать оптический прицел, а использовал его в качестве бинокля. Покончив с одним делом, он взялся за рацию, работавшую на частоте радиостанции, которая начинает вещание в полдень. В этом был свой риск, но была и гарантия, что охрана, имеющая свою рацию, их не услышит.
     Проверка показала, что звук слишком слаб. Исполнитель сидел в каменном мешке, и радиоволны проходили плохо, несмотря на близкое расстояние.
     Однако ничего менять не стали.
     Ровно в девять часов к подъезду напротив подкатили джип и "вольво". Двое телохранителей вышли из машины и направились в дом. Мопс наблюдал за охранниками через оптический прицел. Сквозь окна подъезда все было видно как на ладони. Сработали оба лифта. Один остановился на девятом этаже, второй проехал на последний. Охранник вышел на четырнадцатом этаже, осмотрел площадку беглым взглядом, не упустил из виду и железную лестницу, ведущую к чердачному люку, и начал спускаться пешком. На девятом этаже его ждал партнер, и

только после того, как они воссоединились, один из них позвонил в квартиру.
     Мопс включил рацию и сказал два слова:
     - Красный свет.
     Исполнитель держал рацию возле уха и отчетливо услышал первую команду.
     Спустя пять минут дверь квартиры открылась. Сначала вышел первый охранник, за ним второй, и последним появился Шевцов.
     Широкая спина загораживала его от окна. Вызвали лифт. Первой пришла левая кабина. Охранник осмотрел ее, пропустил Шевцова внутрь и следом зашел сам. Как только двери закрылись, второй охранник побежал вниз по лестнице. Мопс передал по рации:
     - Левая. Желтый.
     Исполнитель вскочил, открыл люк левого лифта и стальную дверь моторного отсека. Во второй руке появилось дистанционное устройство, которое было направлено в шахту.
     Когда телохранитель добежал до площадки второго этажа, Мопс дал последнюю команду:
     - Зеленый!
     Исполнитель нажал кнопку дистанционного управления, и тут же раздался взрыв. Он выпустил пульт из рук и захлопнул ногой люк. Взрывная волна еще не успела подняться вверх, а убийца уже выскочил на площадку и закрыл стальную дверь. У него было немного времени, но он не паниковал. Поднявшись по железной лестнице, он снял замок и вылез на крышу.
     Мопс видел, как в соседнем здании из шахты лифта рванулось пламя.
     Посыпались стекла из окон подъезда. Двое охранников выскочили из "вольво" и бросились в дом. Но, как и предполагал Мопс, один из них с оружием в руках побежал в соседний подъезд, куда торопился исполнитель. "Как они все предсказуемы", - подумал Мопс, надевая оптический прицел на винтовку. На улице остались только водители, которые не имели инструкций на случай подобной ситуации.
     Мопс вскинул винтовку и поймал в прицеле перебегавшего крышу киллера. Слабый хлопок, и нет убийцы. Его скосило, будто кто-то поставил ему подножку. Парень перевернулся через голову, покатился вниз и, перескочив через выступ, камнем полетел к земле. Его тело упало на крышу "вольво", сделав в машине глубокую вмятину. В стане противника наступило некоторое замешательство.
     В окровавленном трупе никто не заметил пулевое отверстие в груди. Складывалось впечатление, будто убийца упал из-за спешки. Неожиданное обстоятельство отвлекло охранников, и они не приняли в расчет очень удобное расположение соседнего дома.
     Мопс оставил рацию и винтовку на чердаке и спустился.
     Ефимов слышал взрыв, но видеть ничего не мог. Его машина стояла во дворе. Когда из подъезда вышел Мопс, Ефимов включил двигатель. Человек в белом халате сел на переднее сиденье и сказал:
     - Езжай медленно. Не рви, не дергайся. При выезде поверни вправо, слева дорогу перегораживает джип, там намечается пробка. Второй переулок направо, и к Садовому кольцу. Работа выполнена, и нам уже беспокоиться не о чем!
     Ефимов точно выполнил указания, он действовал как автомат. В ушах все еще стоял звон от грохота. Каждый взрыв вызывал в сознании подполковника образ горящего человека, в которого он стрелял с десяти метров. Когда где-то что-то взрывалось, Ефимов затыкал уши, и острая боль пронизывала его мозг.
     Дрожь пробежала по коже подполковника, и он стиснул зубы. Зачем?
     Что он делал? Он уже ничего не понимал. Его заменил механизм, который продолжал двигать его сознанием и мышцами. Что-то искусственное поддерживало его жизнь, будто он пребывал в состоянии клинической смерти, а все вокруг выглядело предсмертной агонией в кровавых тонах.
     Сколько можно его обвинять? Ефимов без конца слышал эти мерзкие голоса, которые проклинали его. Он огрызался, он оправдывался. Ефимов страшно боялся, что кто-нибудь узнает об этих голосах. Они кричали так громко, что их было слышно везде. Они говорили так ясно и отчетливо, с таким нажимом и настойчивостью, будто хотели рассказать всем вокруг о его тайнах. Когда они будили его ночью и начинали свой допрос, он вставал и уходил в соседнюю комнату, чтобы от их криков не проснулась жена. Теперь он уже совсем перестал спать с ней в одной комнате. Он знал, что против него зреет заговор и кто-то требует судить его.
     Они ехали по Садовому кольцу, и Мопс не сводил глаз с Ефимова.
     Этот человек ему не нравился. На его лице стояла печать обреченности.

***

     Стрелки часов были переведены на летнее время, и в семь вечера солнце еще не свалилось за горизонт. Чижов пришел на автобазу заблаговременно, пока еще старый "уазик" стоял на месте. На проходной его остановили, но он знал, что нужно ответить:
     - Я из Большого дома. Много заявок от больных собачек.
     - Новенький?
     - Не очень. Раньше в паре ездил, вот вы и не запомнили. - Его пропустили. Никому и в голову не приходило, что старую рухлядь могут угнать или взять для каких-то целей.
     Чиж сел в машину, соединил провода напрямую и завел двигатель.
     Белый стоял метрах в ста от ворот базы и видел, как выезжал драндулет с надписью "Ветеринарная помощь на дому".
     К девяти вечера они приехали к воротам кладбища. На этом кладбище ворота всегда были на замке. Сюда пропускали катафалки с оформленными документами по всей форме с десяти до четырнадцати часов. Вторая смена начиналась после девяти, и машины въезжали на территорию по особым пропускам.
     "Уазик" с надписью на борту знала каждая собака. У Мопса здесь были самые обширные владения. Не один директор сменился за три года. Когда человек начинал наглеть и требовать, он оставался тут же, но из директорского кресла попадал под землю. Люди ошибочно думают, что чем больше они знают, тем дороже стоят.
     Машина въехала на территорию и свернула на аллею. Чиж очень хорошо помнил, где находится зеленый домик. Он притормозил возле освещенных окон и посигналил.
     Из дома вышел старик в телогрейке и молодой паренек в солдатском бушлате. Парень остался стоять на месте, вырезая острой финкой узоры на палке, а старик подошел к машине.
     - Доброго здоровьичка, папаша! - весело сказал Чиж.
     - Чего без предупреждения? - прохрипел прокуренный голос старика.
     - Смерть, папаша, не всегда стучится в дверь, иногда она входит без стука. Или у тебя места кончились?
     - Балаболка. Яма есть готовая. Свежая. Номер 216. Дальний правый угол. Ребята нужны?
     - Нет. Оставь пару лопат, сами справимся, и ящик дай на метр восемьдесят.
     - С собой повезешь?
     - Конечно. На месте упакуем. Часам к двенадцати вернусь.
     Старик повернулся к помощнику.
     - Пойдите в сарай и принесите с Лехой одну тару на сто восемьдесят.
     Парень кивнул, убрал нож и скрылся в темноте аллеи.
     - Передай Мопсу, пусть звякнет.
     - Сегодня еще его увижу. А ты, дед, никак рулетку покрутить хочешь? Видел я тебя в "Орионе" у второго стола. В пиджачке на фраера смахиваешь.
     - Сорок годков из шестидесяти пяти я гонял фраеров по зонам нашей необъятной. Балаболка!
     - Не серчай, дедок! Обознался.
     Дед поправил на себе штаны и пошел в хибару.
     - Что значит - свежая? - спросил Белый. - А какие еще бывают могилы?
     - Вторичная, третичная. Ты что думаешь, здесь места много?
     Покойничков в пять рядов укладывают. Роют могилу на два с половиной метра, а уж потом гроб на гроб кладут, как ящики с водкой. Глянь-ка, гробы квадратные, без скосов.
     Чиж указал на двух парней, которые тащили к машине грубо сколоченный ящик.
     - Эстетика здесь не нужна, и занозы покойнику не страшны. Главное - прочность.
     Чиж выпрыгнул из машины и открыл задние дверцы. Гроб втолкнули в салон, и Чиж вернулся на место.
     Когда они приехали к старому дому на Таганке, уже совсем стемнело.
     Ночь ожидалась лунной, безветренной. В воздухе веял весной.
     Чиж указал на окна подъезда.
     - На четвертом этаже у окна сигаретный огонек и на шестом. Мопс живет на пятом. Ничего не боится. Двое лохов его охраняют да дверь железная.
     - Самоуверенный фрукт.
     Мопс жил в трехкомнатной квартире перестроенного дома. Он родился на Таганке и не хотел жить в другом районе. Его покойный отец работал надзирателем в ныне сломанной таганской тюрьме, а сынок учился в ремеслухе, тут же через два дома. Теперь Мопсу стукнуло шестьдесят, и он гордился тем, что за всю жизнь ни разу не болел и не брал больничный. Здоровьем Бог его не обидел, и Мопс собирался еще долго жить. Лизунчик, а точнее, Елизавета Тихоновна, коротала с Мопсом все свое свободное время. Жили они тихо, спокойно. Лизунчик работала на продуктовом складе и, несмотря на уговоры благоверного, работу оставлять не хотела. Заботы о детях и внуках их не тяготили, наследников Бог им не послал. Зимой жили в Москве, летом на даче. Сошлись они, когда Лизе стукнуло сорок и она вышла после восьмилетней отсидки. Тут Мопс ее и подобрал. А знал-то он ее до тюрьмы, когда Елизавета управляла крупным гастрономом, а он ходил в участковых. Но в те времена бабенку обхаживали мужички "первый сорт", и не с его собачьей рожей да кепкой с кокардой в женихи лезть. Но Мопс был мужиком терпеливым и настырным. Он свое получил.
     Так двадцать годков и прожили. Мопс уже давно никого не боялся.
     Все его недоброжелатели ушли в мир иной. Сколько их было, он не помнил.
     Покойников не считают. Главный могильщик Хлыста не вел дневников, не заводил амбарных книг, но если от кого-то веяло опасностью, человек этот исчезал.
     - Его охраняют двое парней из группы контроля, - сказал Чиж. - Только не спрашивай меня, что это значит. Я не знаю.
     - Ты уверен, что он дома?
     - Конечно, свет в окнах горит. Я тут прижал одного болтливого парнишку из его охраны. В доме Мопса гостей не бывает, и сам он со своей толстухой никуда не ходит. Пьют водку либо порнуху смотрят для поднятия тонуса.
     Это все их развлечения. Однако острые ощущения он получает от работы. Мопс относится к убийству по-отечески, с лаской и любовью. Это его жизнь, воздух.
     Так он тихо и беззаботно хоронит людишек, и никаких мучений и угрызений.
     Чиж и Белый вошли в подъезд. Чиж вызвал лифт, а Белый начал подниматься пешком. На площадке четвертого этажа его встретил мужичок с отвратительной мордой. Такого соплей перешибить нетрудно, но подходить к нему рискованно. Он не задумываясь выхватил пистолет и тут же направил его на чужака.
     - Эй, приятель, ты чего? Я живу здесь, вышел сигаретку стрельнуть.
     Слова Белого звучали неубедительно. Охранник даже не слушал его, а навинчивал глушитель на ствол.
     - Брось, парень. Вот у меня спички, видишь. Мундштук...
     Белый вставил трубку в рот в тот момент, когда противник взводил курок. Их разделял лестничный пролет. Игла со свистом пролетела в воздухе и вонзилась охраннику в кадык. Выстрелить он не успел, смерть сковала его в падении.
     Чиж вышел из лифта с обрезом в руках. Тип, который дежурил на верхнем этаже, ничего не смог сделать.
     - Стой тихо, дружок. Хочешь жить, выполняй приказ. Руки на стену, ноги врозь! Живо!
     Охранник хотел жить и верил, что люди, пришедшие к Мопсу, шутить не будут. Он знал, зачем ребятам с оружием нужен Мопс.
     Чиж спустился на один пролет и обыскал парня. Револьвер с глушителем под мышкой и нож в сапоге. Стандартный комплект.
     - Позвони ему в дверь. Если он не откроет, твои мозги останутся на пороге.
     Они спустились еще на один пролет и оказались У квартиры Мопса, где их уже поджидал Белый.
     Охранник нажал на звонок. Чиж передал револьвер с глушителем Белому, а ствол обреза прижал к затылку телохранителя. Сработал зуммер переговорного устройства.
     - Что там еще? - промычал недовольный голос.
     - Вам пакет. Срочно.
     - Какого цвета?
     - Желтый. Велено в руки.
     Щелкнул один замок, затем второй, сработала щеколда. Дверь приоткрылась. Белый тут же просунул в щель ногу. Чиж оглушил охранника обрезом и откинул его назад. Дверь держалась на цепочке. Мопс отскочил в сторону и рванулся к телефону, сбив с ног жену.
     Белый натянул цепочку, приставил к ней револьвер и выстрелил.
     Глухой хлопок - и дверь открылась. Чиж ворвался в квартиру первым и нанес несколько ударов Мопсу по голове. Женщина попыталась подняться с пола, но и ей достался удар рукояткой за ухом.
     - Хватаем Мопса и уходим, - крикнул Белый.
     - Помоги забросить мне его на плечо и подгоняй лифт.
     Чиж взвалил тело на себя, и они вышли из квартиры. Вся операция завершилась в считанные минуты, и не потому, что охотники за Мопсом оказались слишком ловкими ребятами, а потому, что сам хозяин не верил в существование охотников. Он успел забыть, как послал девушку под колеса, он и не думал, что кто-то знал об их встрече, и, наконец, он не поинтересовался, что случилось с его лучшим ликвидатором Кандыбой. Слишком гладко все проходило в последние годы, и Мопс позволил себе расслабиться.
     Он пришел в себя на пути к кладбищу. В салоне "уазика" стояла темень. Мопс лежал на сосновых ветках, а кто-то сидел рядом на ящике. Руки его были связаны за спиной, а ноги в щиколотках. Все, чем он мог шевелить, так это языком. Он долго пытался понять, где находится и что с ним случилось. Звук мотора, скачки на московских дорогах дали ему ответ на первый вопрос.
     - Куда вы меня везете? - спросил он задыхаясь.
     - А я-то ждал оригинального вопроса, - усмехнулся Белый. - Такая личность, и такой банальный вопрос. Придется ответить. Ты едешь к себе домой, в свою вотчину, к своим покойничкам.
     - Идиоты! Вам же бошки поотвинчивают на кладбище. Кончай комедию, везите меня домой. Да вам за меня...
     - Заткнись, шакал вонючий. Кому ты нужен? В чем твоя сила? Где ты незаменим? Таких маньяков, как ты, пруд пруди. Любая скотина с вывороченными наизнанку мозгами тебя заменит.
     - Что вам надо?
     - Ничего. Отправить тебя туда, где тебе место.
     Теперь до Мопса дошло, в какой машине он едет и на каком ящике сидит долговязый.
     - Вас Ефимов нанял? Я так и думал, что этот говнюк захочет все к рукам прибрать. Но он и половины не знает. Без меня он - ноль!
     - И до Ефимова очередь дойдет. Только хоронить его будут с почестями. Глупеешь, старик. Всех без разбора мочишь. Рыжую помнишь? Ты ее под машину бросил. За что? Так, на всякий случай? Убивать молодых, красивых женщин нельзя, Мопс! Костлявая с косой сама знает, когда за кем приходить, а ты за нее решение выносишь. Грех это, Мопс. Смертный грех.
     Мопс похолодел. Внезапно он осознал, что кто-то хочет его убить.
     Кто, кроме него, может выносить приговоры? Так же нельзя! Это не по правилам.
     - Эй, мужики! Давайте договоримся по-хорошему. Зачем вам неприятности? Я могу для вас кое-что сделать. У меня есть деньги. А своему боссу скажете, что все сделали. Понимаешь, браток, я у вас перекупаю контракт и плачу в два раза дороже. Сколько вам платят?
     - За твою жизнь мы очень дорого берем. Один жетон на метро для напарника. У меня проездной.
     - Бросьте, ребята. Я оценю вас по достоинству. Я могу дать вам то, что никто вам не даст.
     - Бесплатную могилу. Мы это знаем, но решили уступить ее тебе. Я бы сам заплатил сколько угодно за твою шкуру. Но ты нам бесплатно достался.
     Чиж обернулся и сказал:
     - Кладбище. Подъезжаем.
     Белый достал из кармана липкую ленту и залепил Мопсу рот.
     Машина въехала на территорию кладбища и, петляя по аллеям, направилась к дальнему концу, где находилась бронированная Мопсом земля.
     На площадке было три вырытых могилы. Возле крайней слева стоял столбик с табличкой "216". Белый включил фонарь и посветил вниз.
     - Глубоко. Но на дне стоит вода.
     - Покойникам она не мешает, - сказал Чиж, вытаскивая ящик из салона машины.
     Лопаты и веревка лежали на месте. Яркая полная луна разливала по кладбищу мягкий голубой свет.
     Белый схватил Мопса за ноги и вытащил на огромную глиняную кучу.
     Мопс брыкался, что-то мычал, но ничего сделать не мог. Чиж скинул крышку и они забросили Мопса в гроб.
     - Извини, дружок, но на прощальные речи у нас нет времени. Да вот и хоронить тебя приходится в полосатой пижаме, как каторжанина, торопились и костюмчик забыли. Но ты не в обиде, я надеюсь. Гробик, конечно, халтурный, но, как нам известно, они делаются по твоим заказам, а ты человек скупой. Много ли нужно покойнику? А тебе еще повезло. Не каждому дано видеть свою могилу. А ты из тех, кто будет ощущать над собой тяжесть земли. Ты пройдешь через ворота ада с открытыми глазами. Там тебя встретят с почестями, - Белый провел рукой вокруг. - Они ждут тебя.
     Мопс попытался вывернуться, но ему в спину вонзилось сразу несколько заноз.
     - Кто-то из великих сказал: "Смерть - это наш долг. Выполнив его сегодня, нам не надо оплачивать его завтра".
     В одно мгновение луна исчезла, и свет загородила плоская доска. Он слышал стук молотков, и с каждым ударом гроб подпрыгивал на земле. Затем ящик подняли, и он начал покачиваться, стукаясь бортами о что-то твердое. Наконец, легкий удар, и все замерло. Он пытался стучать коленями по крышке, но ничего не менялось. Прямо в изголовье упал ком земли и рассыпался. Следом упал следующий.
     Мелкая пыль пролетала в щели и попадала в глаза и нос. Удары участились, землю начали сгребать в яму, и она покрывала ящик сплошным слоем. Через десять минут могила сравнялась с землей и, как здесь принято, была утрамбована.
     Мелкие крошки все еще проскакивали в щели и как иголки кололи воспаленные подкожные нервные окончания. У Мопса текли слезы. Он не знал, что оплакивал - свою жизнь или свою смерть. Наступила вечная тишина. Мопс всегда думал, что с его смертью придет конец света. Но почему он? Почему так глупо?
     Лежать и ждать своей смерти. Он, сильный и здоровый, он, не признающий врачей и медиков, он, богатый и сытый. Почему? Ни боли, ни страха он не испытывал, он еще не осознал, что это произошло с ним. Но когда в могиле будет кончаться кислород, он поймет все.
     Мопс был похоронен, и никто на земле не сожалел об этом. Этот человек прожил шестьдесят лет и ухитрился ни разу не услышать о себе ни одного доброго слова. Откуда же взяться сочувствию и слезам?
     Белый взял спортивную сумку, набитую деньгами, и сказал:
     - Ну вот и все, паломник. Ты остаешься, я ухожу. Я заканчиваю свой круг, ты начинаешь. Спасибо тебе за все. Мы прожили вместе сумасшедшее время в бешеной стране. Это не наша планета, мы ошиблись адресом.
     - Брось, Серега! Мы одной веревочкой повязаны. Куда мне без тебя?
     Найдем мы свое место, надо лишь вылезти наружу...
     - Из могилы?
     - Из болота. Нормальная планета, просто незащищенная. Такие, как мы, нападаем на нее и калечим. А лежачего не бьют.
     - Как мы убедились, бьют и даже убивают. Прости, но мне пора.
     Садись перед зеркалом и читай жизнь вслух. Многое поймешь.
     - Постой, Сергей. Ты делаешь ошибку! Ты же знаешь, что проиграешь.
     Силы не равны.
     - Проигрыш - это не смерть, а жизнь - это не победа. Никто не может сказать точно, почему он делает именно так, а не иначе. Не потому, что только он один знает истину, а потому, что ее никто не знает. Я умру сегодня, ты завтра, Рыжая умерла вчера. Здесь нет закономерности и глупо искать ответы на эти вопросы. Их нет. Один старый сыщик, который все еще ищет нас, верит в то, что скоро поймает и совершится справедливость на земле. Он убежден, что живет не зря. Очевидно, он прав. Наступят времена, и такие, как он, победят. Их много. Но нам не повезло. Нам попадались в жизни Ефимовы, а не Сычевы.
     Следователь Сычев похож на взрослого ребенка. Он все еще верит только в хорошее... Извини за проповедь, Чиж. Брось свой карабин - это не самое лучшее, что есть на свете. Ты прав. Я не могу быть твоим поводырем, я слепец. Такой же одержимый, как Рыжая. Наш конец закономерен. Ты еще не заражен этой бациллой, и в этом твое счастье. Удачи тебе, паломник. Твой путь еще не окончен.
     Белый перекинул сумку через плечо и направился к выходу;
     Чиж стоял, опустив руки. Он походил на обиженного ребенка, которого оставили одного в доме в день его рождения.
     Когда хлопнула дверь, он подошел к окну и, прильнув к холодному стеклу, долго смотрел, как одинокая сутуловатая фигура уходила в ночь, растворяясь в темноте.

***

     Звонок раздался ночью. Ефимов вздрогнул и проснулся. Спал он очень чутко и беспокойно, а когда просыпался, чувствовал себя усталым и разбитым.
     Жизнь превращалась в бесконечный кошмар, сны перемежались с явью, и он не чувствовал границы. Он перестал встречаться с друзьями, шарахался от собственной жены, смотрел на мир с ненавистью и ничего не мог изменить.
     Ефимов схватил трубку и прорычал:
     - Кто здесь? Какого черта?
     - Слушай меня внимательно, Гриша. Напиши заявление на отпуск и перешли его почтой в секретариат. Пусть будет так, будто тебе срочно нужно уехать. Друг в беде, родственник заболел. Это не принципиально. Ты меня понял?
     Ефимов узнал голос генерала Боровского. Он протянул руку к настольной лампе и включил свет. Стрелки часов приближались к пяти утра.
     - Что, совсем дело плохо?
     - Тобой занимается прокуратура. Они послали уведомление министру с просьбой отстранить тебя от работы. Думаю, последует серия обысков. Дом, райотдел, дача. Где твой пистолет?
     Ефимов судорожно сунул руку под подушку и нащупал холодную сталь "Макарова".
     - Обыск меня не пугает. Пусть ищут.
     - Уезжай. Сегодня же уезжай. Пришлешь мне весточку до востребования, как устроился, и адресок, где тебя найти. Все твои места остаются за тобой. Нужно переждать суматоху.
     - Понял.
     Ефимов положил трубку, взял папиросу и прикурил. Минут пять он сидел на кровати и не двигался, глядя куда-то в темный угол комнаты. Загасив окурок, он закурил новую папиросу и отправился в кухню. В холодильнике стояло несколько бутылок водки. Ефимов открыл одну из них и сделал несколько глотков прямо из горлышка.
     - Нашли салажонка! Думают меня так просто взять?! Говнюки! Не на того нарвались, скоты!
     Ефимов встал у окна и продолжал ворчать, глядя в пустоту ночи.

***

     Когда раздался второй звонок, уже рассвело. Белый шел по пустынной темной улице. Он не торопился, не озирался и ни о чем не думал. Сегодня пришел тот самый день, когда все вопросы уже решены. Осталось только выполнить задуманное.
     Тихий бульварчик справа, мелкие домишки слева, прямая улица и один престижный двадцатиэтажный дом в глубине парка. Он взглянул на часы. Три минуты девятого. Белый поправил на плече тяжелую спортивную сумку и, подойдя к застекленной двери подъезда, постучал.
     Через минуту выглянула лифтерша. Увидев Белого, она улыбнулась и нажала кнопку. Замок сработал, и дверь открылась.
     - Привет, тетя Шур.
     - Ну вот, бедолага. Ни свет ни заря, а он уже на работе.
     - Слушай анекдот, тетя Шур...
     - Ой, хватит. У меня вчера от твоих анекдотов весь вечер живот болел.
     Полная пожилая женщина в дубленой безрукавке направилась в холл, где стоял стол, а на нем горела лампа. Идеальная чистота, цветы, ковровая дорожка вела к лифту, а на стенах висели бронзовые канделябры.
     - И сколько ты еще будешь мерзнуть на крыше? Не лето, чай. Вон какой ветрина гуляет.
     - Так твои жильцы, тетя Шур, меня с дерьмом сожрут, если у них антенна дурака валять будет. Сегодня должен закончить.
     - Второй день копошишься.
     - Я бригадира себе в помощь вызвал. Пусть всю ответственность на себя берет. Одному мне с такой дрыной не сладить. Он, конечно, в такую рань не придет, а минут через сорок объявится. Ты уж его впусти.
     - А у него что, на лбу написано, что он бригадир?
     - Солидный мужик, седой, лет пятьдесят. Шебутной малость. Гришей зовут. Увидишь, поймешь.
     Белый подмигнул женщине и направился к лифту, насвистывая "А я иду, шагаю по Москве".
     Чердачная дверь запиралась на навесной замок, от которого у Белого имелся ключ. Тот, что висел здесь раньше, был перепилен ножовкой и выброшен.
     Белый вышел на плоскую, покрытую гудроном мокрую крышу. На высоте двадцать первого этажа гулял сильный ветряк. В соответствии с этим он определил свое место. Ветер должен дуть ему в спину. Он подошел к железному парапету у края и обошел дом по всей длине. Слабый туман, мелкие светло-зеленые липкие листочки, серая земля. Но улица и подход к дому просматривались хорошо.
     По центру крыши стояла крепкая кирпичная будка с вентиляционными отдушинами. Белый подошел к ней и присел на корточки, прячась от ветра. На шее под курткой у него висел бинокль, в кармане лежал телефон сотовой связи. Он достал трубку, набрал нужный номер и прижал ее к уху.
     После водки Ефимов уже не вздрагивал от звонков. Он не хотел снимать трубку, но телефон не умолкал. Сейчас эта трескотня разбудит жену, а ему совсем не хотелось ее видеть. Подполковник схватился за аппарат и едва не уронил его на пол.
     - Ефимов слушает.
     - Хорошо, что еще слушаешь. - В трубке раздался хриплый звук, похожий на смешок. - Привет, крестный. А я тебе деньги принес! Помнишь о добыче Хряща?
     - Белый? Ты где, гаденыш?
     - Рядом. Только руку протяни.
     - Блефуешь, урод!
     - Вижу, ты забыл нашу последнюю встречу. Я ведь тебя от пули уберег. Ну а теперь вытряхивай клопов из кальсон, надевай портки и вперед.
     Достанешь из своего почтового ящика сотовый телефон. Шевелись, паскуда, через пять минут перезвоню.
     Короткий сигнал отбоя дал старт для действия. Ефимов был готов к любым поворотам. Сейчас его ничего не пугало. Он использовал свой проверенный трюк, поверх мундира надел спортивную куртку. В случае чего - он при исполнении. Ефимов не опасался Белого, он знал, что зек стрелять не станет.
     Пистолет подполковник сунул за пояс брюк и выскочил из квартиры.
     Через минуту он находился возле почтового ящика, из которого доносились слабые сигналы, словно где-то сидела мышь с придавленным хвостом.
     Ключи остались в плаще. Ефимов рванул дверцу и сломал замок.
     - Чертова трубка! - совладав с техникой, подполковник завопил:
     - Ну ты где, гаденыш! Говори!
     - Выйди на улицу и отправляйся к кинотеатру. Когда дойдешь до места, я перезвоню.
     Дверь подъезда едва не сорвалась с петель, и разъяренный Ефимов выскочил на двор, будто тигр вырвался из клетки на волю. Отборный мат, бешеный глаз и обгрызенная "беломорина" в зубах. Прохожие шарахались в стороны, женщины смотрели вслед. Солидный человек, а так себя ведет!
     Вновь раздался звонок, и опять инструкции. Ефимов гулял по району больше получаса. И опять звонок.
     - Слушай меня, крестный. Я тебя отлично вижу. За тобой ходит хвост. И не один. Слушай внимательно. Прямо перед тобой стоит высотка из белого кирпича. Выходи на аллею и направляйся к ней, но в подъезд не заходи. Обойди дом вокруг и после этого быстро постучи в дверь. Скажешь консьержке, что ты бригадир Гриша. Она тебя пропустит. Поднимайся на крышу. Здесь нам никто не помешает. Крутись волчком, мент. Крутись!

***

     Сычев знал, что Ефимов начнет пороть горячку. Послание в министерство из прокуратуры не останется незамеченным. Боровский предупредит своего подельника. Вряд ли генерал доверял Ефимову на все сто. Он опасен, и он много знает. Сычев решил, что главные события произойдут ночью либо рано утром.
     Эту ночь Сычев и Горелов не спали. Они дежурили возле дома Ефимова в машине, выделенной им прокуратурой. Ночь прошла спокойно, а в девятом часу из подъезда выскочил сумасшедший подполковник, изрыгающий площадную брань. Он шел быстро, расталкивая редких прохожих, будто где-то рядом находилась его цель. И нетрудно было догадаться, что он намерен сделать со своей жертвой. После того как он прошел мимо своей машины, стало понятно, что транспорт ему не понадобится.
     - Вперед, Палыч. За ним. И ни на шаг не отставать.
     Сычев и Горелов вышли из автомобиля и двинулись следом. Ефимов не оборачивался. Он шел уверенно, вызывающе. Или это бесшабашная самонадеянность, или глупость, граничащая с вызовом, брошенным всему миру.
     Он то и дело с кем-то переговаривался по телефону, но больше слушал, чем говорил.
     После долгой, бессмысленной прогулки Ефимов направился к высотке, но в дом входить не стал, а свернул на тропинку влево, затем вправо и скрылся за углом.
     Сычев с напарником бросились следом. За домом начинался лесопарк.
     Ефимов исчез.
     - Ушел, сукин сын! - ударив кулаком по ладони, воскликнул Сычев.
     - Куда? Его кто-то ведет, Алексей Денисыч. Ефимов нас не видел.
     Его предупредили. Это не мы, а за нами следят.
     - Значит, он кружит. Обойдем дом с двух сторон.

***

     Тетя Шура увидела через стекло мужика без шапки. Седой, представительный, но точно Сережка подметил: шебутной какой-то. Она открыла дверь и спросила:
     - Ты, что ли, Григорий?
     - Он самый. Бригадир!
     - Иди. Сергей тебя заждался. Заставляете парня мерзнуть.
     - Не сахарный, не растает! Ишь, зажрался. Крышу арендовал в правительственном доме. Не страна, а черт знает что!
     Он продолжал бубнить, пока за ним не захлопнулась дверь лифта.
     Белый видел, как Сычев и какой-то паренек крутятся, будто щенки, гоняющиеся за собственным хвостом. Затем их кругозор расширился, и они превратились в спутников белой башни, где жили слуги народа.
     "Хороший старик, - подумал Белый. - Но что ему до нас? Мы уж сами решим свои проблемы!"
     Белый встал с подветренной стороны и ждал. Чердачная дверь резко распахнулась, и на плоской гудроновой поляне появился Ефимов.
     - Я здесь, тюремная крыса! Выходи.
     Наконец он его увидел. Их разделяло больше десяти метров. Ефимов скинул куртку и расстегнул китель. Из-за пояса торчал "Макаров".
     Белый стоял неподвижно. В правой руке он держал черную стальную трубку, в левой спортивную сумку. Ефимов напрягся. На какую-то долю секунды ему вдруг стало страшно, будто со стороны противника повеяло смертью.
     Несколько мгновений они меряли друг друга взглядом. Ефимов видел черный предмет в руке Белого, но не мог понять, что это. Однако ничего хорошего он не ждал. Его сюда вызвали не для примирения.
     - Где деньги? - крикнул Ефимов.
     Белый сделал несколько шагов вперед и бросил расстегнутую сумку на землю. Сумка несколько раз перевернулась и повалилась набок. Груда пачек со стодолларовыми купюрами вывалилась на мокрое черное покрытие.
     Если бы Ефимов не видел этой картины, все могло иметь другой конец. Но на крыше валялось огромное состояние, способное перевернуть любой маленький ограниченный мирок отдельного человечка со всеми его прихотями и желаниями.
     Белый отошел на исходную позицию. Ефимов не был уверен, что попадет в мишень. У него тряслись руки и кружилась голова. Он ни о чем не мог думать. Он видел деньги и знал, что кто-то хочет помешать ему взять их. Ветер дул ему в лицо, развевая седую шевелюру. Он прирос к земле и ждал, словно кто-то должен был дать команду, но, кроме завывающего ветра, он ничего не слышал. Заморосил мелкий колючий дождь.
     - Уйди с дороги, каторжная крыса! - завопил Ефимов. Но никто не преграждал ему пути. Сумка с деньгами лежала по центру. Его выкрик остался без внимания.
     - Ты скоро умрешь! Как только возьмешь деньги, ты сдохнешь!
     Белый говорил тихо, но ветер донес его слова до Ефимова.
     - А это мы увидим!
     Подполковник сделал шаг вперед, затем второй, третий. Пауза.
     - Я их возьму, зек. Они мои. Это твоя расплата за жизнь, которую я тебе оставил.
     Четвертый шаг, пятый. Нервы не выдержали, и он выхватил пистолет.
     Он видел, как к губам противника прильнула какая-то трубка и в воздухе что-то сверкнуло. Игла пролетела со скоростью пули и вонзилась подполковнику в узел галстука. И вновь Ефимова выручил его мундир, который прикрывал его гнилое нутро от посягательств со стороны закона, людей, справедливости, чести и совести. Один сантиметр в любую сторону, и игла принесла бы на своем ядовитом конце неизбежную смерть. В ответ грянул выстрел. Промах. Стая ворон сорвалась с деревьев и с дающим карканьем взмыла в небо.

***

     Сычев и Горелов подняли головы вверх.
     - Крыша! - крикнул лейтенант. - Ну конечно. Откуда еще за нами можно наблюдать? Черт!
     - Вперед, Палыч!

***

     Белый стоял, опустив руки. Дуэль была проиграна, и он ждал. Он никого ни в чем не обвинял, он ни о чем не жалел. Так и должно быть, так распорядилась судьба. Если не рак крови, то пуля. Он готов к смерти. Он ждал ее.
     Ефимов вытянул руку и прищурил левый глаз. Выстрел. Пуля ударила Белого в грудь. Его отбросило назад, и он упал на мокрый гудрон. Сильный жар разлился по всему телу Он не чувствовал боли, он терял силы. Перед глазами плыли черно-серые облака и выписывали кренделя огромные птицы. Он закрыл глаза и увидел розовый свет. Где-то вдали возникло лицо матери, улыбка Рыжей, хмурый взгляд Чижа. Видения застилал молочно-белый туман, который с каждой секундой становился гуще и тяжелее...
     Ефимов отбросил пистолет и подбежал к сумке. Деньги! Там были деньги! Он знал, что этот зек блефовать не будет. Все же есть справедливость на земле, Ефимов всегда верил в свою звезду.
     Он собрал раскиданные пачки, запихнул в сумку и, обняв ее как запеленутое дитя, направился к выходу.
     Никто не знает, где грань между жизнью и смертью. Кто знает, что такое смерть? Падая в бесконечную пропасть небытия, Белый услышал голос матери.
     Он слышал его отчетливо, громко, будто она стояла возле него. Он не понимал слов. Что это? Зов смерти? В какую-то секунду в нем что-то надломилось. Судьба на мгновение вернула ему силы. Он почувствовал прилив свежей крови, мышцы напряглись, и он встал на ноги. Он не мог управлять собой и вряд ли понимал, что делает. Сергей побежал. Скорость нарастала, бег казался легким, будто он должен взлететь...
     Ефимов оглянулся в тот момент, когда мертвец находился в трех шагах. Он ничего не понял, он не успел испугаться, он торжествовал!..
     Сергей раскинул руки в стороны, и Ефимов попал в объятия коварной злодейки судьбы, которая так долго его обманывала.
     Двое мужчин, сплетенные в один ком, сорвали с края крыши парапет и, сменив траекторию, полетели камнем вниз. Двадцать этажей за один миг. И лишь огромный шлейф из разлетевшихся купюр еще долго витал в воздухе, приземляясь в лужах, залетая в открытые форточки и оседая на бетонных полах балконов.
     Когда Сычев с помощником выскочили на крышу, то драма пришла к своему завершению. Они подошли к вырванному куску железа у края крыши и посмотрели вниз. Подхваченный ветерком легкий занавес из тысячи зеленых бумажек загораживал землю. Сибирские сыщики оставили грустный конец без комментариев.

ЭПИЛОГ

     Спустя год после печально известного ограбления, в тот же день, одиннадцатого мая, произошли новые печальные события. В Москве хоронили трех совершенно разных людей. Вряд ли жители столицы знали об этом.
     Дмитрия Николаевича Шевцова похоронили на Ваганьковском кладбище.
     Иначе и быть не могло. Московская финансовая элита, депутатский корпус и многие малоизвестные, но очень влиятельные люди приложили некоторые усилия и, разумеется, деньги, чтобы похороны прошли на соответствующем уровне в положенном месте.
     Олег Кириллович Велихов принимал соболезнования как близкий друг, соратник и советчик покойного. Много лилось слез, много речей, много цветов.
     Григория Михайловича Ефимова хоронили на Котляковском кладбище, рядом с могилой сына, где еще не успели увять живые цветы.
     Трехкратным залпом отсалютовал взвод ОМОНа. Клятвы офицеров отомстить за товарища, траурный марш. Хоронили как героя. Из управления и министерства прибыли высокие чины.
     О похоронах Сергея Белого никто ничего не слышал. Его труп запросил морг института Склифосовского. Ходили слухи, что парня хоронила мать Симакова, убитого Белым восемь лет назад, и какой-то старик-патологоанатом.
     Похоронили его рядом с матерью. Две гвоздички, рюмка с водкой и кусок чернушки сверху.
     Во время процессии Саранцев чувствовал себя не в своей тарелке. Он как друг и сослуживец Ефимова нес гроб с телом товарища, читал по бумажке скорбные слова прощания, клялся истреблять преступность каленым железом, но один из присутствовавших на панихиде начальников отчетливо видел фальшь во всем, что делал подполковник. Генерал Боровский стоял в стороне, речей не произносил, но очень внимательно следил за происходящим.
     Траурный марш затих, гроб предали земле. Каждый бросил горсть земли, и люди медленно побрели к автобусам и автомобилям.
     Проходя мимо Саранцева, генерал тихо сказал:
     - Проводите меня до машины, подполковник. - У Саранцева что-то оборвалось внутри. Он не обладал теми качествами, что его покойный друг, и чувство страха ему было знакомо больше, чем мужество и храбрость. Ему всегда приходилось стоять за спиной Ефимова, но теперь этой защиты не существовало.
     - Не надо нервничать, подполковник. - Генерал шел медленным размеренным шагом и смотрел вперед. - Ваш час пробил. Разве не этого вы хотели?
     - Григорий был моим...
     - Я знаю, кем он был. Если бы он не погиб, то сгнил бы за решеткой. Люди его профессии должны быть очень осмотрительны. Я не имею в виду следственную работу, которой покойный уделял слишком мало времени. Вы это и без меня знаете.
     - Но мы... Вообще, конечно, я с вами согласен, но...
     - Но тетрадку с признаниями Кузьмова вы по другой причине подбросили в секретариат министерства. Вы еще не до такой степени алчная личность. Вы готовы удовлетвориться погонами полковника и креслом начальника райотдела. Будут вам погоны, будет и кресло. Но для этого придется продолжить работу, начатую Ефимовым в одиночку.
     - Но мы практически...
     - Практически, Саранцев, вы являетесь соучастником убийства банкира Бронштейна в реанимационном отделении. Не дергайтесь. Если понадобится, то и свидетели найдутся. Если хотите сделать карьеру, то вам придется разделиться на две части. Мне нужны два Саранцева. Один на доске почета района, а другой никому не известный и не видимый боец. Ефимов не смог, учитесь на его ошибках, в академиях этому не учат. Обдумайте свое будущее. В среду в восемнадцать ноль-ноль будете ждать меня у могилы Ефимова. Помянем товарища и поговорим подробней. Здесь тихо. Удобное место для деловых встреч.
     Генерал подошел к черной "Волге", сел в машину и уехал.
     Саранцев оглянулся. Он видел, как его жена ведет под руку зареванную вдову.
     - Ну, Ириша, теперь ты уже не будешь врать подружкам, что твой муж полковник.
     Никто не слышал этих слов. Их говорил второй Саранцев, а первый подхватил вдову с другой стороны.
     У Пушкинской площади Боровский велел шоферу остановиться. Генерал спустился в подземный переход и вышел на Тверскую со стороны "Известий", где его поджидал джип.
     На заднем сиденье отдыхал Олег Кириллович Велихов, который также, как и генерал, возвращался с похорон.
     - Тяжелый сегодня день, Олег Кириллыч.
     - Вы правы, Денис Спиридоныч, но что делать, жизнь продолжается, и мы обязаны подбрасывать поленья в топку и поддерживать огонь. Вы на деревья-то взгляните. Зеленеют не по дням, а по часам. А это еще только листочки. Ягодки будут впереди. Сейчас приедем ко мне, и вы сможете вдохнуть полной грудью.
     - Вы счастливчик. Можете себе позволить жить за городом и наслаждаться природой.
     - Все зависит от степени занятости и методов работы. Пора и вам, любезный генерал, приобщаться к нашему делу. Речь идет об огромных деньгах. Вы можете попасть в десятку богатейших людей России. Вопрос времени и желания.
     - Заманчивое предложение, если речь идет о настоящих деньгах, а не о фантиках. Надеюсь, вы не готовите меня в свои очередные жертвы.
     - Дорогой Денис Спиридоныч. Мы давно уже играем в одну и ту же игру на одной стороне. Вы очень много знаете, и я не намерен ничего скрывать от вас. Наш альянс состоялся.
     - Ну то, что вы мне не договаривали, я додумывал сам. О том, что в вашем подвале печатаются фальшивые доллары, никто мне не говорил.
     Велихов рассмеялся.
     - Ага! Значит, все-таки догадались? Молодец! Вот что значит профессионал.
     - Профессионализм здесь ни при чем. Логическая цепочка и некоторое напряжение ума. Ваш заказ на ликвидацию Бронштейна поставил все точки.
     Бронштейна убрали. Вопрос: чем молодой банкир не угодил пожилому предпринимателю, который не держит своих денег в его банке? После его загадочного убийства коллеги Бронштейна провели серьезные проверки. Результат умопомрачительный. Семьсот пятьдесят тысяч фальшивых долларов. И в банк их приносил Бронштейн, менял на настоящие. Этим делом едва не занялся Интерпол.
     - О, для меня это слишком большая честь.
     - Ну а как же. Деньги шли в Соединенные Штаты для обмена. Бедняга Бронштейн вовремя умер. Следствие никого не подозревало, кроме него. За месяц до смерти Бронштейн переправил в Израиль всю семью. Искать сообщников - пустая трата времени.
     - Да-да, иногда приходится принимать очень неординарные решения.
     Вот к чему приводят шалости старого печатника.
     - Эта мысль и у меня в голове мелькнула. Как тут не вспомнить о том, что заказчик убийства имеет в Москве четыре типографии с самым совершенным оборудованием. Что стоит такому мастеру сколотить свой станочек и время от времени заниматься высокими технологиями! Обидно в наше бурное время шлепать водочные этикетки и коробки для пиратских видеокассет. Но главную жирную черту этой истории подвел трехмиллионный дождь из фальшивых сотен, который буквально обрушился с неба на головы мирных жителей. Ничего не скажешь, грандиозный финал. Но можно за голову схватиться, если посчитать, сколько жизней унесли в небытие эти пестрые фантики.
     - Оставим добычу Хряща на его совести. Идея имела благородные мотивы. Но Хрящ все испортил. Он вынес бациллу из лаборатории и заразил часть общества. Я расскажу вам эту историю, но чуть позже.
     - Любопытно будет послушать.
     - У меня от вас нет секретов, генерал.
     - А зачем вам понадобилась жизнь Бориса Ефимова?
     - О Боже! Я использовал бы другого человека, если бы знал, что он сын милиционера, и то, что его ликвидатором окажется собственный отец. Ефимов вел для меня предварительные переговоры о создании сети заводов в Подмосковье по изготовлению водки. Ему обещана доля в процентах. Очень крупный доход. Когда Ефимов проделал всю черновую работу, в нем отпала необходимость. Человек имел стимул, работал, но больше он не нужен. Мы не нуждаемся в людях узкой специализации. Одноразовый вариант.
     - Мавр сделал свое дело, мавр может умереть.
     - Конечно. Сейчас у нас работает более сорока цехов по изготовлению водки. Выплескиваются очень большие доходы, и уж кто достоин третьей части с прибыли, так это тот, кто возьмет цеха под охрану. Необходимо сделать работу безопасной.
     - В итоге мавр сделает свое дело и умрет.
     - Охрана нужна не на один день. Пока работает конвейер, нужно обезопасить его работу.
     - А не проще договориться с бандитами и уйти под их крышу?
     - Бандиты не проблема. Их можно купить, их можно убить. Но нам нужны связи с местными органами. Нам нужны связи в ГАИ. Это лишь часть айсберга. У нас грандиозные планы в разных сферах бизнеса. И везде вы будете получать треть от прибыли.
     - Вы все время говорите о какой-то триаде!
     - Тут нет ничего загадочного. Есть кулак. Он состоит из силы, финансов и идей. Каждая часть дополняет другую. Идеи, не подкрепленные деньгами, ничего не стоят. Идеи, подкрепленные деньгами, требуют воплощения. Но им нужна дорога и поддержка. Им нужна защита от криминала и закона, от конкурентов и бандитов. Тут все понятно. Я хочу, чтобы вы взяли на себя силовые функции, и тогда вопрос может считаться закрытым.
     - Логика вещей понятна. Перейдем к деталям.
     - Конечно, но за рюмкой коньяка это делать приятней. - Машина уперлась в железные ворота усадьбы. Шофер направил дистанционный пульт на светящуюся точку, и ворота начали разъезжаться в стороны. Еще двадцать метров пути, и машина въехала в подземный гараж. В прихожую они поднялись по винтовой лестнице.
     Оставив верхнюю одежду на вешалке, хозяин ввел гостя в знакомую гостиную, где царил полумрак. Шторы были приспущены, слабое пламя камина едва освещало мягкий бархатистый ковер. На столике возле дивана стояли напитки и бокалы.
     В одном из кресел кто-то сидел. Велихов дернул за шнурок, и хрустальная люстра вспыхнула, переливаясь всеми цветами радуги. Мужчина, сидевший в кресле, встал.
     Даже такой сдержанный и хладнокровный человек, как генерал Боровский, и тот слегка вздрогнул. Перед ним стоял Дмитрий Николаевич Шевцов.
     Он улыбался.
     - Рад познакомиться с вами, генерал. - Боровский оставался неподвижным. Положение попытался исправить хозяин дома.
     - А это как раз и есть недостающее третье звено. Мои идеи всегда подкреплялись деньгами Дмитрия Николаевича, и если к ним присоединить вашу силу, Денис Спиридоныч, то мы непобедимы!
     - Простите меня за глупый банальный вопрос. На похоронах Шевцова присутствовало много народа. Я не слышал о том, что этого господина хоронили в закрытом гробу.
     - Нет, конечно, - с кислой миной согласился Шевцов. - Хоронили моего родного брата, близнеца, Аркадия Шевцова. Бандиты ошиблись.
     - Оно и к лучшему, - вмешался Велихов. - В прокуратуре на Дмитрия Николаевича собралось досье из нескольких томов. По окончании депутатской неприкосновенности его ждет неизбежный процесс. Теперь дело будет закрыто, а Аркадий Шевцов продолжит свою активную жизнь и примет на себя дела брата, которые не значились в досье прокуратуры.
     - Но даже близнецы имеют различия, - настаивал Боровский.
     - Конечно. Но кто их найдет? К сожалению, у Аркадия Михайловича погибла вся семья в Челябинске. Невосполнимая утрата.
     - Ваш альянс для меня выглядит очень странным. Конечно, я многого не понимаю, но мне казалось, что вы находитесь по разные стороны баррикад.
     - Так все и должно выглядеть, - согласился Велихов, доставая из бара французское шампанское. - Шевцов организует ограбление моего коттеджа, а я нанимаю киллера. Что ж, коттедж обчистили и убийца не промахнулся. Но, как вы видите, все обошлось, и мы собираемся пить шампанское за общий успех и новые грандиозные премьеры на подмостках хаоса и неразберихи.
     Генерал сел на диван, не отрывая глаз от Шевцова. Велихов подал ему бокал с шампанским.
     После того как шипучий напиток был выпит, Боровский задал новый вопрос:
     - Как мне теперь кажется, клад Хряща имел какое-то особое значение. Не так ли?
     Велихов засмеялся. Шевцов продолжал улыбаться широкой белозубой улыбкой.
     - Это очень банальная история. Из той самой серии, когда мавр делает свое дело и умирает. Идея перегона спирта из Китая принадлежала Феоктистову, очень влиятельному чиновнику в Министерстве путей сообщения.
     - Его, кажется, убили в собственном подъезде? - спросил Боровский.
     - Да, но гораздо позже. Год назад он предложил мне этот бизнес.
     Водка - это очень высокая статья доходов. Имея дешевый спирт, можно сколотить капитал в течение считанных дней. Конечно, подготовительный период занимает немало времени, но тогда мы все организовали быстро. Я знал, что Феоктистов очень богатый человек. Он умен, хитер, расчетлив и трусоват. Ему удалось сделать большие деньги на цветных металлах, которые он переправил за кордон.
     Его идея со спиртом мне понравилась. Я предложил Феоктистову взять в дело депутата Думы. Очень важная поддержка. Феоктистов сделал расчеты и представил нам смету. Три миллиона долларов с каждого пайщика. На том и порешили.
     Феоктистов погнал из Китая первый эшелон со спиртом. Пришло время платить. Вот тут Дмитрий Николаевич и написал сценарий очередной драмы. Я получил в этой пьесе роль Издателя - жертвы. Шевцов оставался депутатом-бизнесменом, но коварным и жадным. Ну а железнодорожник-миллиардер должен был расплачиваться за чужие просчеты.
     Мы подумали о том, что шесть миллионов это слишком дорого для нового дела. Мы не привыкли рисковать. Достаточно выложить одну долю на двоих.
     Итак, я кладу в свой сейф три миллиона и удаляюсь со сцены. Шевцов выкладывает на стол три миллиона и Феоктистов тоже. Рулетка закрутилась. Зажглись огни рампы, спектакль начался. Главная задача - это достоверность. Феоктистов слишком умен и хитер, чтобы поставить его на роль китайского болванчика. Наняты настоящие уголовники, сфальсифицировано настоящее ограбление. Из моего сейфа выкрали деньги. Ну не деньги, а, как вы выразились ранее, фантики. Здесь начались неожиданности.
     Хрящ обманул всех. Он ушел стороной, почуяв засаду. Но, к счастью, это не повлияло на нашу задумку. Феоктистов был у меня, видел трупы охранников и взорванный сейф. Он поверил в несчастье. Однако господин Шевцов обвинил меня в разгильдяйстве и заявил, что он выкупает мою долю, раз я остался без гроша.
     Феоктистов напуган. Он видит волевого человека, облеченного властью, который берет на себя две трети полномочий и дохода. Феоктистов как никто знал цену своей идеи, и он одалживает мне три миллиона под проценты. Первый акт закончен.
     Феоктистов вложил в дело шесть миллионов, а мы три. Феоктистов погибает в своем подъезде, и никто не знает, что у этого человека имелись такие деньги и он вкладывал их в сомнительные незаконные операции, используя служебное положение. К счастью, незаменимых людей нет. Чиновник, который занял место Феоктистова в министерстве, получил от нас взятку в сто тысяч долларов и полпроцента от прибыли. Итог: эшелоны продолжают привозить из Китая спирт, а наши заводы увеличивают мощности. Вот видите, Денис Спиридоныч, мы с вами откровенны и ничего не скрываем. Вы тот самый человек, который должен стать третьим звеном в нашей цепочке. И это надолго.
     - Хороший спектакль. Но с Хрящом вы рисковали.
     - Конечно. Я не мог положить настоящие деньги в сейф, когда туда запускает руку профессиональный вор. Но риск имел более широкий диапазон. Если бы бандиты начали тратить фальшивые деньги, то их моментально схватили бы. В тот момент, когда Бронштейн обменивал крупные суммы в банке, появление на арене фальшивых купюр могло привести к провалу Бронштейна. В банках начались бы глобальные проверки. Три миллиона картинок - это международный скандал. Дмитрий Николаевич поднял людей на поиски Хряща. Он нанял профессионалов, лишь бы не дать просочиться фальшивкам в свет. К счастью, нам повезло. Хрящ перестраховался. Он спрятал свою добычу и лег на дно.
     - Знал бы, за что садится на нары! Много крови выпили ваши фальшивки. Ну а что будет с казино после смерти господина Шевцова?
     - Все очень просто, - улыбался Шевцов. - Все три игорных заведения имеют статус закрытого акционерного общества, где каждая акция находится в надежных руках. Кстати, вам тоже принадлежит часть акций, но об этом мы поговорим позже. А сейчас следует подумать о замене Ефимова.
     - Я ее уже нашел.
     - Великолепно.
     Генерал согласился с новыми партнерами. После обсуждения некоторых деталей был поднят тост за новый союз. Все остались довольны принятыми решениями. В помещении стало душновато, и кто-то из партнеров предложил выйти на свежий воздух. Остальные поддержали эту идею и направились к выходу.
     Дверь открылась, и легкий весенний ветерок ворвался в помещение...

***

     Белого похоронили рядом с могилой матери. Немолодая женщина с поседевшими волосами утирала платком слезы, держа под руки пожилого толстяка.
     Рядом стоял Чиж. Невысокий крепыш с этюдником художника, висевшим на широком ремне через левое плечо.
     Могильщики обрубили лопатой длинные стебли цветов, воткнули их в землю и ушли.
     Старик-патологоанатом достал водку и разлил в бумажные стаканчики.
     Выпили молча.
     Чиж сказал только одно слово:
     - Прощайте.
     Когда он повернулся, то увидел на аллее двух мужчин. Один невысокий, пожилой, в старомодном однобортном костюме. Второй, лет двадцати двух, в мундире лейтенанта милиции. Они стояли тихо, понурив головы, переминались на месте и мяли в ладонях головные уборы. Они были такими разными и непохожими, как пассажиры в вагоне метро.
     Чиж знал, кто эти двое, но у него и мысли не было бежать. Он свое отбегал. Стараясь не обращать внимания на странную парочку. Чиж вышел на аллею и направился к выходу. Он шел им навстречу. Узкая дорожка была слишком тесной, и они перегораживали ему путь. Шесть шагов, пять, четыре, три...
     Горелов хотел сделать шаг вперед, но Сычев взял его под руку и отстранил с дороги. Чиж прошел мимо, так и не взглянув в сторону тех, кто потерял столько времени и сил, чтобы найти его.
     Он не оборачивался и он не торопился. Тяжелый деревянный ящик хлопал его по бедру. Чиж вышел с территории кладбища, сел в машину и поехал к Рязанскому шоссе.
     За ним никто не следил, но он чувствовал, будто что-то ему мешает, но оглядываться не хотел. Он знал, что в Москву уже не вернется, он думал о тишине и покое.
     Спустя час он остановил машину на сороковом километре возле мини-маркета напротив проселочной дороги, где висел указатель к поселку Березки.
     Чиж взял этюдник и направился в лес. Он шел окольными путями, тихо, как кошка, сливаясь с серым ландшафтом пробуждающегося леса. Возле опушки Чиж замер и внимательно осмотрелся по сторонам.
     Снайпер сидел в гуще ветвей на верхушке липы, совсем рядом с десятым коттеджем. Чиж достал из кармана куртки оптический прицел и внимательно осмотрел противника. Снайпер держал в руках немецкую винтовку "маузер", и все его внимание было приковано к коттеджу. Левый глаз был перевязан черной повязкой.
     Чиж зашел чуть глубже в лес и забрался на ель. Теперь он находился на одном уровне со снайпером и видел железную дверь дома. Расстояние оказалось значительно больше, чем ему этого хотелось, но он не желал отнимать хлеб у коллеги и беспокоить его раньше времени. Расстояние - не самое главное. Он знал, что сегодня будет стрелять вторым по тем мишеням, которые останутся целыми после работы первого номера. Чиж открыл этюдник и начал собирать винтовку.
     Двери коттеджа открылись около часа дня. На двор вышли трое солидных мужчин с довольными розовыми лицами. Чиж видел, как снайпер вскинул винтовку. Сейчас станет ясно, кто из троих посадил стрелка на дерево.
     Чиж усмехнулся. По обычаю винтовка противника должна достаться победителю, но она ему не пригодится.

***

     Тихий теплый весенний день был омрачен серией выстрелов Эхо пронесло ружейный грохот над лесом и утонуло где-то вдали Вновь наступила тишина.
     Когда на место происшествия приехала милиция, перед оперативниками встала неразрешимая задача. Что-то похожее уже испытывал один сыщик возле той же липы ровно год назад. На территории усадьбы лежало три трупа, а под деревом были найдены две стреляные гильзы. Правда, под деревом валялся труп, а возле него винтовка. Свидетелей событий в поселке не нашлось. Возможно спустя какое-то время детишки найдут висящий на ели этюдник. Но тогда никому не приходило в голову углубляться в лес на двести метров, чтобы искать там главную улику.

***

     Никто в тот день не обратил внимания на невысокого коренастого паренька, шедшего по дороге к Рязанскому шоссе. Он держал руки в карманах и насвистывал что-то очень знакомое.
     Никто не обратил внимания на забрызганный "жигуленок" возле мини-маркета на шоссе и девушку, которая сидела на переднем сиденье и кого-то ждала, старательно готовясь к встрече.
     Оля Саранцева села в машину у кладбища, используя проверенный прием. Она спряталась за сиденьем, положив голову на рюкзак, где были уложены самые ценные вещи, которые может иметь девушка в ее возрасте.
     Когда Андрей Чижов вышел из леса на шоссе и начал переходить дорогу, Ольга занималась ответственным делом. Повернув к себе зеркало заднего обзора, девушка пудрила кончик очаровательного вздернутого носика.


Полезные ссылки:

Крупнейшая электронная библиотека Беларуси
Либмонстр - читай и публикуй!
Любовь по-белорусски (знакомства в Минске, Гомеле и других городах РБ)


Поиск по фамилии автора:

А Б В Г Д Е-Ё Ж З И-Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш-Щ Э Ю Я

Старая библиотека, 2009-2024. Все права защищены (с) | О проекте | Опубликовать свои стихи и прозу
Worldwide Library Network Белорусская библиотека онлайн

❤ Новая библиотека