Длинный, бестолковый,
загаженный людьми и предметами рынок. Дождь.
Полупьяный кавказец за прилавком с
тощей редиской. Ленивые мокрые собаки
попрятались под редкие деревянные навесы, где их брезговали
покупатели; восседая на черных деревьях
истерически выли свою вечную
песню птицы-мутанты... еще по рынку из конца в конец ходил
веселый милиционер, которого боялся Ф., и не зря.
- Эй, синагога, - поманил пальцем,
- ты, ты... Документы есть?
"Как будто Константин
Константинович меня не знает," - горестно задумывался Ф., расстегивая
дрожащими пальцами свой ободранный плащ и
вытаскивая справку. Жить как всегда было плохо.
- И как тебе, шнобель, документы
дают. Я бы не дал. Я бы тебя, еврюгу, вот что - в зоопарк
бы в клетку посадил и гражданам за
деньги показывал бы. Как свинью на ВДНХ. Хоть какая-то
польза. За мутью пришел, а?
- Н-н-н... нет... я за редисочкой...
правда...
Милиционер брезгливо кинул справку в
лужу, что плескалась у ног Ф., пожал плечами и двинул своей дорогой.
"Пронесло, - понял Ф., вылавливая документ,
- все равно - гады!" Ему захотелось напиться.
Полупьяный кавказец
с редиской, доселе равнодушно наблюдавший сцену, засмеялся:
- Гы! Как свынью, гаварит
на ВДНХ! Такой тощий свинья - никаму не нужный свинья! Тебя в
цирк надо - дрессированный обезьяна показывать!
- Здравствуйте, товарищ
Бобикян. Почем у Вас сегодня редиска?
- Ты что гаваришь!
Разве тебе ридиска нужен? Тебе не ридиска нужин - тебе кой-кто другой нужин!
Гы! - на ужин.
Ф. смутился.
- Это, конечно-же... Но и редиски, вот,
надо.
- Зачем жиду
ридиска! А - бери - мне все равно, хоть подавысь!
Началась торговля.
Дурацкая редиска потянула аж на четверть общей
цены - товарищ Бобикян заставил купить ее всю. Ф. набил
овощем авоську, стеклянную же баночку с малиновой пузырящейся
жидкостью аккуратно и боязливо
спрятал во внутренний карман пиджачка.
"Теперь надо безукоризненно продумать
обратную дорогу, - Ф. хорошо помнил как две недели назад его
отловили какие-то комсомольцы, избили, отобрали муть
и все деньги, - Я не пойду через парк, потому что
там граждане натравят на меня
выгуливаемых собак; я не пойду также и в обход по улице Летчика Кукушкина,
где свирепствует банда Васьки из четвертого "А"; я не пойду
и вдоль трамвайных путей - там меня задавит трамвай, - Ф. машинально достал
из авоськи красный пучок и отгрыз. - Я пойду
так - сперва крадучись вдоль дома,
в котором живет академик Петров, затем я быстро-быстро перебегу через
улицу и окажусь в кустарнике. Оттуда... оттуда
я, пожалуй, смогу незаметно перебраться к
дому номер четыре с проходным
подъездом, проскочив который мне
останется спрыгнуть в заброшенную канаву и скоро бежать...
и вот я почти дома." Ф. положил редиску обратно, вздохнул
и приступил к реализации.
Реализация, однако,
затухла уже на втором пункте - перебежать
улицу Летчика Кукушкина оказалось
решительно невозможно, ввиду милицейского оцепления - по трассе
ожидался авто товарища Собакова. Дружинники отловили Ф. в кустах,
долго били, но по счастью, отправили не сразу на Лубянку, а в местное отделение.
Участковый его знал.
- Ребята, да никакой он
не террорист - обычный жидяра и живет в доме номер одиннадцать,
второй подъезд. Выбить ему зубы, да пинком...
- А че он тогда в кустах прятался, -
упирались бдительные - обыскать хотя-бы!
- Срал, наверное... жиды всегда
по религии в кустах, это самое... Эй ты, - повернулся участковый, -
пес! Что делал в кустах? Ну-ка - карманы!
"Все пропало, -
в ужасе решил Ф., вспоминая Уголовный Кодекс, - "...незаконное владение
жидом или приравненными к жидам категориями
граждан мутью наказывается пожизненными исправительными
работами на самых вонючих стройках народного хозяйства".
И в этот момент на улице раздался оглушительный взрыв!
- Это... - протянул
участковый и, оставив на столе фуражку, ломанулся в открытую
дверь; вслед за ним выскочили и другие; в их
числе Ф., который, не став выяснять причин
происходящего, принялся со всех ног улепетывать
куда глаза глядят.
В тот день он не решился вернуться
домой, переночевав на каком- то мокром чердаке в компании злобного
серого кота с голодными голубыми глазами, который
сожрал ночью всю редиску. Утром Ф. ощупал внутренний карман
- муть лежала на месте. Тогда он определил пойти
к Вольфенштейну.
"Я учился с Вольфенштейном
в одном Вузе. Он еврей - он мне поможет. Он многого добился в жизни...
Что же там, все-таки рвануло?" - думал Ф.
Вольфенштейн действительно
добился многого. Он оказался одним из той кучки
мерзавцев, на которых молчаливо не
распространялось "Совместное Постановление ЦК КПСС
и Совета Министров СССР о безусловных и решительных мерах по искоренению
в СССР жидов". Такие как Вольфенштейн,
пойдя в услужение режиму, косвенно способствовали травле своих
братьев, получив взамен от власти право легально приобретать муть.
Ф. не пустили
в трамвай ("жидам не положено!"), и он пешком брел километров
с десяток, прижимаясь к домам,
отсиживаясь в кустарниках и забегая в подъезды при виде детей и милиционеров.
Два раза его покусали собаки, один раз двинул палкой
лысый пенсионер... Пионеры и школьники кидались в него калом животных.
Старушки - современницы первых пятилеток - отпускали
в его адрес поганые мерзости; какой-то крепкий мужик - по виду рабочий
- дал по шее мощным кулаком; прелестная-же девушка,
увидев несчастного из окна, закидала того тухлыми
яйцами и помидорами.
"СССР - говно!" - почувствовал Ф.
Вокруг, весело и уверенно
передвигались советские люди. Их лица были счастливы и одухотворены.
Партия дала им все. Партия дала им муть.
"Я буду писать товарищу Сталину," -
решился Ф.
- И Лазарю Моисеевичу, - добавил он
вслух.
Советские люди вокруг
не расслышали. У многих из них в руках были карточки, дающие право законно
и дешево купить муть в любом продовольственном
магазине. На следующий год Партия вообще планировала карточки отменить.
Ф. наконец-то добрался до
высокого дома, где в одной из квартир обитал со своей семьей Председатель
Правления Общества Содействия Освобождению
Азии и Африки, товарищ К. И.
Вольфенштейн. В подъезде расположился свирепый
консьерж в военной форме, но без погон.
- Чего тебе, носатый! - заорал страж
подъезда.
- М-м-мне ю-ю-ю... к товарищу Во...
Вольфен...
- Всем
надо к товарищу Вольфенштейну! Товарищ
Вольфенштейн на работе, и всякую сволочь к нему
пускать не велено! Пшел вон, гадюка!
Ф. достал из кармана немного денег.
- Ну пожалуйста... Он меня знает. Он
меня впустит...
Консьерж воровато
положил сумму в карман гимнастерки и смягчился:
- Ну... коли так -
щас позвоню. Але, хи-хи-хи, Изольда Львовна? Это Кобыло вас
потревожил, хи-хи... Ага, сторож, сторож... Как
Ваше драгоценное здоровьице? А Карл Иаковлевич дома? Нету? А тут
его один това... один мужик спрашивает... да...
говорит, что знакомый. Гнать в жопу?
Так точно, хи-хи-хи. Ваше приказание будет выполнено,
уважаемая Изольда Львовна. Нет, нет... рвань
какая-то... с пустой авоськой. В жопу, в жопу! В сраную, вонючую жопу!
Так точно, почтеннейшая Изольда Львовна,
это вы изволили совершенно правильно
выразиться - в мерзкую, грязную, сраную, вонючую жопу!
Всего наилучшего, Изольда Львовна.
Консьерж со страшной фамилией Кобыло
положил трубку.
- Нет, жидяра,
не пустит она тебя. Если сбегаешь за водкой - так и быть, посиди
тут у меня, подожди его... а-а-а - тебе не продадут! А может
у тебя муть есть? Если есть, то тоже неплохо.
- Что Вы! - испугался Ф. - Нам
же не положено. А водку я могу купить у спекулянта. Чуть-чуть дороже, но
деньги у меня есть, пока...
Ф. очень не хотелось
опять тащиться по улице, но иного выхода не было -
в противном случае приходилось вообще неизвестно
сколько времени торчать снаружи
в ожидании Вольфенштейна. Бутылку он купил в двойную цену,
заработав за время похода три удара по
шее и пинок в живот. Еще в него плюнула старуха.
Товарищ Кобыло был доволен.
- Вот, - весело потирая
руки произнес он, - и от жидов ведь польза бывает!
Он плеснул Ф. сто граммов в грязный,
пахнущий керосином, стакан, сам-же приложился из горла.
- Ухх... Слышь, жидяра -
а признайся, покушение - ваших рук дело?
- К-какое, - похолодел Ф., - какое такое
покушение?
- Совсем дурак? На товарища Собакова
покушение!
- Не... я не знаю... Я газет сегодня
не читал. И радио не слушал. А что - было покушение на товарища
Собакова? И его убили?
- Не радуйся, носатый
- жив товарищ Собаков! Террорист бросил бомбу в машину, но он уцелел. К
сожалению, - консьерж встал по стойке смирно и
горестно произнес, - пострадала теща товарища Собакова.
- Теща?
- Вот именно,
теща. Взрывом ей оторвало голову. Врачи обещают, что ходить она сможет
только к осени.
"Чего он несет!" - подумал Ф., но промолчал.
- Врага, - продолжал
Кобыло, - захватили на месте преступления.
- И кто же им оказался?
Но Ф. не довелось услышать
подробности до конца, потому как заскрипели автомобильные тормоза, открылась
входная дверь, и в подъезд вошел Карл
Иаковлевич Вольфенштейн собственной персоной. Консьерж
с тысячерублевой улыбкой кинулся ему навстречу:
- Здравствуйте, уважаемый товарищ Вольфенштейн!
Вернулись уже, хе-хе, с работы? А Вас тута дожидаются...
- Лыс-сый! - Председатель
Правления, казалось, не верил глазам. - Лысый! Да это ты! Сколько же мы
не виделись!
- Да, Карлу... то есть - да, Карл
Иаковлевич... Вот я... А не виделись мы три года. Как раз до Постановления...
Вольфенштейн помрачнел. "Ладно, пойдем,
- кивнул он Ф., - только это... давай-ка ты по лестнице. Пятый этаж,
я там тебя встречу." С этими словами Вольфенштейн нажал кнопку лифта.
- Нельзя жидам
на лифте, - подтвердил Кобыло, - не положено Постановлением.
Тем более, когда враги бомбы кидают. Беги, беги... Вона
- лестница.
Вольфенштейн представил Ф. жене
- омерзительной толстухе с жабьим ртом, которая, обдав последнего
гримасой, удалилась, как она сказала - "в будуар".
- У меня дети на даче, - сказал хозяин,
- будешь жрать? - сейчас прислуге скажу.
После обеда расселись в кабинете на
кожаных диванах. Пили коньяк.
- Ну, - спросил
Вольфенштейн, - ты ведь не просто так пришел?
- Я, Карл Иаковлевич, в беду попал.
- И в какую же? - недовольно буркнул
хозяин.
- Это покушение...
вчерашнее. Я там рядом был, домой просто шел. А меня арестовали,
до взрыва еще... А потом взрыв, ну - я
и убежал, зачем-то. А теперь меня,
наверное, разыскивают, как соучастника.
Тем более, что я им подозрительным
показался.
Вольфенштейн тяжело вздохнул и задумался.
- А ты точно не при чем?
- Да что Вы,
Карл Иаковлевич! Вы сколько лет-то меня знаете! Я и мышки не обижу!
- Смотри, Лысый!
Подведешь - из под земли достану! Сегодня переночуешь
здесь, в прихожей, на сундуке. Завтра вечером,
приеду с работы - разберемся. Ничего руками не трогай и из квартиры не
выходи. Пол подмети, кстати, заодно...
Спал Ф. плохо. Утром
пришла какая-то бабка, огрела его сковородкой, велела вставать и идти помогать
ей на кухне. Весь день Ф. мыл полы и окна, выбивал ковры
и диваны, перетаскивал мебель... Заветную баночку он переложил в свой ботинок.
Вечером приехал Вольфенштейн.
- Плохи твои дела, Лысый, - начал
было он, но, обнаружив Ф. в неподдельном ужасе, рассмеялся, - шучу, шучу!
Никто тебя не ищет, тем более, что всех бандитов
уже схватили. Фашисты недобитые, паразиты... Их ждет
суровый суд народа! - торжественно
изрек Вольфенштейн.
- Значит я могу вернуться
домой и на работу? - не верил Ф.
- Можешь, можешь. А кстати, а где ты
работаешь?
Ф. опустил голову.
- Мусорщиком. Еврею
можно только мусорщиком. А ведь у меня диссертация -
"Кожные и венерические заболевания у представителей
советского крупного и прочего рогатого скота". Карл Иаковлевич, ну
почему в мире столько несправедливости!
Вольфенштейн недовольно поморщился.
- В мире,
дорогуша, несправедливости действительно хватает. Но
в Советском Союзе никакой несправедливости нет и быть не может!
Партия знает что она делает!
- Но Карл Иаковлевич...
а если я напишу письмо товарищу Сталину?
Хозяин пожал плечами.
- Пиши. Каждый может
написать письмо товарищу Сталину. Только я не вижу повода...
Вольфенштейн пообещал
Ф. похлопотать, чтобы того не выгоняли с работы за прогул.
- Но больше
я ничего сделать не могу. Постановление - закон для каждого советского
человека! Я скажу шоферу, чтобы отвез тебя домой.
Дома соседка избила
Ф. шваброй за то, что тот, якобы, сожрал ее галоши. Полежав и поохав пару
часов на раскладушке, Ф. затем встал и приступил в ночи писать
письмо Вождям.
"Почтеннейшие
товарищи Сталин, а также и Лазарь Моисеевич!"
Ф. грыз карандаш,
бросал его на стол, рвал написанное, писал снова...
"... каждый день
хожу избиенный и окровавленный... не пускают в транспорт и магазин...
без мути человек жить не может... били
и отняли все деньги... соседи не пускают
в туалет... муть... кассир забирает себе пятую часть
зарплаты, говорит жидам деньги все равно
не нужны, раз им муть не положена... права человека...
дорогой товарищ Сталин, а также и Лазарь Моисеевич... муть...
муть... скоро, говорят, всех евреев отправят на
Луну... скоро, говорят, всех евреев будут топить
в Москве-реке... муть... скоро, говорят, всех евреев
будут скармливать крокодилам в зоопарке... проблема мути взяла за
горло... избили так, что орать не мог...
отняли все деньги... муть... высшее образование
спец. по пробл. сов. крупн. рог. и проч.
скота... работаю весь в говне... муть..."
Из-за грамматических
ошибок переписывать пришлось несколько раз. Удовлетворившись
в результате, Ф. запечатал послание в конверт и надписал
адрес - "Кремль, Сталину, а также и Лазарю Моисеевичу".
Наконец можно было употребить муть.
Ф. прошел на кухню. В квартире все спали,
иначе бы просто не пустили - вот почему он всегда приготовлял
и употреблял продукт в два-три часа ночи;
соседи-же, ничего и никого не боясь, проделывали это в любое время, вызывая
у Ф. зависть и горечь.
"Права человека,"
- подумал Ф., доставая соль, сахар, перец и горчицу.
Он открыл баночку,
внимательно понюхал, поморщился, достал с полки блюдце. Взял
столовую ложку, зачерпнул немного из баночки, перелил... Растер
специи в блюдце. Вынул из кармана заранее приготовленные спички, настругал
серы. Смешал все это обратно в баночку. Добавил
уксуса и марганцовки. Произнес заклинание. Продукт был
готов.
"Миллионы и миллионы счастливых
граждан Советского Союза с самого детства честно и свободно употребляют
муть - главное достижение социализма. И хотя
сейчас, всего через пять лет после победы в Великой Отечественной
Войне, не удалось еще восстановить производство продукта
в полной мере, Партия делает все, чтобы максимально удовлетворить потребности
населения. Ибо право советских людей
на муть заложено в Сталинской Конституции!"
"Свиньи, - шептал
Ф., - возвращаясь в свою крохотную комнатку, - фашисты, антисемиты,
сионисты, собаки... Как вор какой- то..."
Ф. взял пипетку, набрал
ее из баночки полностью. Затем, стоя посередине комнаты, медленно
поднял голову и закапал половину в правый глаз. Тоже
самое проделал с левым. Не опуская голову, наощупь, положил пипетку на
стол. Еще через полчаса его натурально завязало в морской узел,
а зубы принялись выбивать "Марш советских танкистов". Изо рта потекла
какая-то гадость. Редкие волосы встали дыбом.
Так он пролежал на полу узлом
до семи утра, когда пришла пора собираться на работу. Обалдевший от ощущений,
ради которых и стоило жить, Ф.
с трудом развязывался, вспоминая пригрезившиеся
ему волшебные сады и фонтаны, между которых
кружили миллионы прекрасных девственниц,
пытавшиеся его соблазнить; он вспоминал неземную музыку
Космоса, с которой сливался в своих фантастических путешествиях
этой ночи...
- Все, пора на работу, - сказал Ф.
Он встал и пошел на работу.
Ответ от Вождей
пришел быстро - уже через неделю Ф. держал в руках
грязноватый конвертик, помеченный "Москва, Кремль,
Управление делами ЦК КПСС". Внутри оказался уже совсем вонючий листок с
буквами.
"От руки, - горестно шепнул Ф.,
- лень было печатать..."
Он приступил читать:
"Жидяра.
Если ты, сука жидовская, плохо понимаешь
политику Партии, то нас это не ебет! Убирай свое говно и не приставай к
нам со своей сраной программой! Партия знает чего
делает, неуклонно повышая жизненный уровень советского народа, являясь
авангардом всего прогрессивного человечества в деле построения социализма
и коммунизма..
С коммунистическим приветом
Сталин.
P.S. А за предложение - спасибо"
"Какое предложение? Так он за или против?"
- офигел Ф.
Внизу, корявым почерком было приписано:
"Ты,
бл... (неразборчиво) сука, говно
е... (неразборчиво)... ное, мудак (неразборчиво)...
ев ху... (неразборчиво) пидо... (неразборчиво).
Лазарь Моисеевич."
- Вот так, -
сказал Ф., - любовь Партии к простому народу.
Внезапно его осенило.
- Надо ехать в Израиль, страну евреев!
- воскликнул Ф.
"Но как туда добраться?
- подумалось - Может быть Вольфенштейн поможет!"
Вольфенштейн помочь согласился.
- Надоел ты
мне, жидовская морда. Может действительно отправить тебя. Хоть в Африку.
Они сидели в Вольфенштейновском кабинете
и пили коньяк.
- Я сделаю тебе паспорт, временный
паспорт, чтобы только доехать до Одессы. Органы будут думать что
ты мой человек - отправляешься в Турцию
- содействовать ее освобождению. В Одессе тебя встретят.
Делай все, что тебе скажут, и через
неделю окажешься в Стамбуле.
Там увидишься с местными коммунистами- подпольщиками,
заодно передашь им кое-что... Они отправят тебя дальше.
Только... - Вольфенштейн хитро взглянул на Ф., взял ежедневник
и написал цифру. - Это стоит вот столько.
- Но... у меня нет таких денег!
- Продашь все, что у тебя
есть. Не тащить же барахло за границу. Срок - неделя. Тогда
принесешь деньги и получишь паспорт.
Всю неделю Ф. продавал вещи
и употреблял по ночам муть. На работу он больше не ходил.
Паспорт оказался именно
таким, как и писал Маяковский - красным и свирепым, с
огромным гербом на обложке. Ф. с гордостью
положил его во внутренний карман, туда, где обычно складывал
баночки.
- И без фокусов, - предупредил Вольфенштейн,
- приедешь в Одессу - и сразу к товарищу Кобыло.
- Как к Кобыло? - удивился Ф.
- Родной брат,
- пояснил Вольфенштейн, - У тебя поезд завтра?
- Завтра.
- Ну, смотри... Может когда еще увидимся...
Они увиделись раньше, чем предполагал
Вольфенштейн.
Ф. уже сел в
вагон (одноместный люкс с роскошным диваном), как
к нему постучали.
- Документы! - сурово потребовал штатский.
- А, да, да, конечно.
Ф. протянул паспорт
с приятным ощущением собственной значимости.
- Пройдемте!
- Как! - поперхнулся Ф. - Я здесь со
специальной миссией!
- Миссия отменяется, жидовская морда!
Чекист железной хваткой
рванул несчастного за шиворот, выволок на площадь перед вокзалом, где
и передал "секретного агента" каким-то военным около грузовика.
- Еще один, - сказал чекист.
- Вот - жида поймали... - одобряли прохожие.
Военные швырнули Ф. в кузов. Там уже
валялись люди.
- Где я? - спросил Ф. у людей.
Солдат закрыл железную
дверь кузова и машина медленно тронулась.
- Куда нас везут! - в страхе заорал
Ф.
- Куда-куда... В зоопарк, - прозвучало
из темноты.
- Зачем?
- Ты что, газет не читаешь?
- Н-н-нет...
- Вышло Совместное
Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР.
- Какое Постановление! - рявкнул Ф.
- Всех евреев отправлять на корм крокодилам,
- был ответ.
Ф. схватился за
волосы и отключился. В зоопарке его избили, приведя в себя.
- Послушайте товарищ!
- зашептал Ф. какому-то, судя по всему, большому начальнику. - Это недоразумение.
У меня... Я - советский разведчик, отправляюсь в Одессу с секретной
миссией. У меня поручение лично от товарища Вольфенштейна...
Вы ведь знаете товарища Вольфенштейна, а товарищ...
Товарищ посмотрел в лицо Ф. и спокойно
заметил:
- Знаю ли я товарища Вольфенштейна?
Конечно знаю. Он был здесь две минуты назад.
- Товарищ! Я
тоже должен видеть Вольфенштейна! Ну пожалуйста,
ну товарищ!
Начальник поднял голову, кого-то разыскивая.
- Кобыло!
Невысокий крепкий старшина мгновенно
возник перед ними.
- Вы т-т-тоже Кобыло... - пробормотал
Ф.
- У нас большая семья, - вежливо отвечал
тот.
- Кобыло, -
скомандовал начальник, - отведи его к Вольфенштейну.
Старшина с сомнением
покачал головой: "Боюсь, что уже поздно, товарищ Кобыло"
- Как! - чуть
не плача вскричал Ф. - Неужели он уже уехал! А - товарищи Кобыло!
- Пойдемте! - сказал старшина. - Вон
к той решетке.
Бывший товарищ Вольфенштейн
медленно исчезал в пасти гигантского буро-зеленого чудовища. Ф. закрыл
глаза.
- Скажите, - взмолился Ф., - а почему...
а зачем так...
- Какой-то сознательный товарищ, - также
тихо, серьезно и вежливо отвечал старшина Кобыло, - написал товарищу
Сталину и предложил три варианта
решения вопроса. Товарищ Сталин посоветовался с Лазарем
Моисеевичем и выбрал самый экономически грамотный. Товарищ
Сталин всегда прислушивается к пожеланиям трудящихся. Вы
какую рептилию предпочтете - эта
сейчас питается, прийдется подождать; но вон в том вольере...
Крокодилы громко чавкали, лениво
стуча мощными хвостами.
- Кстати, -
добавил старшина. - Лазарь Моисеевич тоже здесь. На случай, если
Вы и его захотите видеть...
