Инна Кублицкая

                         ГОД ГРИФОНА
            (вторая книга странствий Хэйми Карми)

                        Часть первая

                               1

     Всякий раз,  когда приходит ночь, на монастырь Инвау-
то-та-Ваунхо опускается тишина, нарушаемая разве что свис-
том ветра и резкими криками морских птиц.  Но  в  каменных
коридорах эти  звуки теряются, и мертвенная тишь до утрен-
них молитв охраняет сон монахинь.
     Последнее время, едва наступит ночная тишина, одна из
девушек в белых холщевых одеяниях отбрасывала дневное дре-
мотное оцепенение и отправлялась по темным  коридорам  ис-
кать что-то,  что  могло бы помочь ей выбраться из суровых
стен Святого острова.
     Звериный инстинкт заставлял целый день таиться, прит-
воряться больной, потерявшей  разум,  зато  долгая  зимняя
ночь была  в  ее распоряжении. В ночных блужданиях она уже
украла длинную веревку, достаточно крепкую, чтобы не обор-
валась под ее весом, и место, куда зацепить  веревку,  она
подыскала; оставалось  только  выбрать  ночь,  когда можно
рискнуть.
     Пока им мешал сильный холодный ветер, по-зимнему про-
низывающий насквозь. Да и куда она денется,покинув  монас-
тырь? Заросшие редким кустарником холмы не  могли  служить
серьезной защитой от стужи. Двух лиг, которые ей предстоя-
ло проплыть  до  гортуского  берега, она не очень боялась;
теплое течение омывает этот берег, вызывая частые  туманы;
можно не  опасаться, что застынешь в воде. И к тому же де-
вушка надеялась на вязанную рубаху и толстые чулки из  пу-
шистой шерсти.
     Продуктов она запасла мало; ведь ей не под силу будет
вплавь переправиться с большим узлом, да и весна уж совсем
близко. Она рассчитывала, что отыщет в лесу молодые побеги
папоротника или  трэссава,  запас  прошлогодних орехов или
перезимовавшие горьковатые ягоды пэттара.
     Каждую ночь она начинала с того,  что  выбиралась  на
башню -  проверить  ветер. И однажды, бесшумно пробравшись
по пустынным коридорам, она вышла на освещенную восходящей
луной площадку и чуть не закричала от восторга.
     Ветра не было. Наступила ночь побега!
     Девушка метнулась во двор за веревкой,  спрятанной  в
выщербленной стене, потом пробралась к давно облюбованному
для спуска месту. Она опасливо глянула вниз, но ничего не-
возможно было  увидеть  в  сплошной тени, тем более, что и
луну почти скрыли тучи.
     Руки двигались будто сами по себе - вязали узел, кре-
пили веревку на крюк. Когда-то давно (можно подумать,  что
с тех  пор  прошли  десятилетия),  ей  показали, как можно
спуститься со стены, забрав с собой потом веревку.  Теперь
хотелось повторить этот фокус: пусть поломают голову, куда
она исчезла.
     Девушка спустила  веревку  со стены. Глупо получится,
если веревки не хватит; когда  смотришь  сверху,  нетрудно
ошибиться. Правда,  она просчитала расстояния по теням, но
опять-таки ошибка могла составлять две-три сажени.
     Крепко сжав в руках веревку, она спустилась вниз. Ве-
ревки хватило, остался даже лишек. Девушка развязала узел,
потянула на себя веревку; второй конец мягко  упал  рядом.
Беглянка аккуратно собрала веревку в моток и спрятала сре-
ди камней так, чтобы при свете дня никто ничего не нашел.
     Теперь предстояло отыскать убежище на день, но девуш-
ка знала,  что  эта  задача  несложная.  На острове Ваунхо
всегда было много заброшенных отшельничьих  скитов,  можно
было поселиться в такой лачуге и выжидать, пока не удасть-
ся перебраться на материковый берег.
     И такой вросший в землю домишко беглянка нашла; долго
присматривалась, но  скит  был совершенно необитаем, давно
заброшен. Уже светало, когда она, стараясь  оставлять  как
можно меньше  следов, осторожно скользнула в мрачную, выс-
туженную за зиму хижину, устроилась на груде полуистлевшей
соломы и безмятежно заснула.
     Ее сон не был бы так спокоен, если бы она знала,  что
недалеко от нее в таком же заброшенном скиту, но совсем не
таясь, остановились  на ночлег пять мальчишек-хокарэмов из
Орвит-Ралло. Самому старшему было лет  семнадцать,  самому
младшему - около восьми. Поход, который они предприняли на
далекий юг,  был чисто учебным; один из них, Ролнек, заме-
нял наставника и в требованиях своих бывал более  строгим,
чем Старик  Логри. Он, правда, вовсе не лез из кожи, чтобы
казаться видавшим виды хокарэмом, опытным специалистом  по
тайным операциям,  человеком-волком,  почти  оборотнем, но
юношеская гордыня заставляла его помнить, что очень  скоро
он даст клятву одному из майярских государей и будет верно
служить, пока  смерть  не  разорвет этой клятвы. Он считал
себя уже почти взрослым,  и  неосознанное  снисходительное
превосходство сквозило в его отношениях с "малышами".
     Логри знал,  что может доверить Ролнеку младших: при-
дирчивость юноши никогда не была пустой, основанной только
на желании командовать; Ролнек был добросовестен, он забо-
тился о каждом из своих  подопечных,  оберегая  от  лишних
травм и  наказывая  за  малейшие  проявления безрассудного
мальчишества. Логри  полагал,  что  эти  качества  Ролнека
очень хороши  для  хокарэма  при каком-нибудь юном принце,
хокарэма не столько телохранителя, сколько  воспитателя  и
наставника, и  Логри  видел, что подходящего Ролнеку места
пока нет и не предвидется, а отдавать парня в простые бое-
вики - слишком расточительно, поэтому Логри решил  придер-
жать Ролнека  в  замке  Ралло в качестве своего помощника.
Сам юноша об этом ничего еще не знал; он думал  -  будущее
его определиться  в  ближайшие  месяцы,  и если бы сказали
ему, что принесение клятвы  откладывается  на  неизвестный
срок, он бы сильно огорчился.
     Ролнек выглядел  немного старше своих лет и не подоз-
ревал, что его гладкая кожа, тугие мускулы и густые вьющи-
еся волосы. которые он рассеянно ерошил, уже начинают  по-
корять сердца юных девиц.
     В то  утро,  когда  беглянка наконец заснула в старом
скиту, Ролнек был давно уже на ногах. Он  развел  огонь  в
полуразвалившемся очаге  и,  решив  побаловать мальчишек в
честь праздника святого Карву, принялся готовить оладьи на
кислом молоке. Заманчивый запах разбудил  его  подопечных6
один за  другим  мальчишки выскакивали в утренний туман на
обычную пробежку. Ролнек не контролировал; мальчишки и са-
ми должны  знать,  что если они не будут усердны в заняти-
ях,до совершеннлетия им дожить не удасться  (в  это  утро,
правда, он  позволил  небольшую поблажку - закрыл глаза на
то, что они вернулись черезчур быстро,  якобы  добежав  до
берега моря  и  обратно.  Но за это он вдоволь погоняет их
как-нибудь после).
     Торжественному завтраку должна  соответствовать  нес-
пешная прогулка. Это понятие мальчишки из Орвит-Ралло тол-
куют так: идти вольным шагом и разговаривать, перекрикивая
друг друга - иначе все удовольствие от прогулки пропадает.
В такие минуты их компания напоминала о замке Ралло только
одеждой, в остальном же ничем не отличаясь от стайки обык-
новенных деревенских мальчишек. Тем  ни  менее  их  галдеж
распугивал встречных. Конечно, крестьяне, богомольцы и мо-
нахи знали,что  мальчишки не имеют права без крайней необ-
ходимости причинить им какой-либо вред, но страшная  слава
настоящих, взрослых хокарамов заставляла путников держать-
ся настороже. И к тому же неизвестно, что именно эти маль-
чишки сочтут крайней необходимостью...
     Около громады   Инвауто-та-Ваунхо  мальчишки  застали
странное, необычное для этого места оживление. Мрачные лю-
ди, большей частью монахи, искали что-то  под  обрывом,  в
широкой полосе, откуда с отливом ушло море.
     - Что случилось? - спросил Ролнек монаха, который вы-
глядел не очень пугливым.
     - Монахиня  сошла  с ума и бросилась со стены. Теперь
тело  ищем. Но кажется, море утащило с собой...
     Ролнек повел свою команду дальше. Мальчишки были сыты
и поэтому  равнодушно  смотрели на дары отступившего моря,
разве что иногда нагибались за горьковатыми  ярко-зелеными
лопушками водорослей;  эти  водоросли считались лакомством
из-за своеобразного вкуса.
     - А  может, эта женщина вовсе не сошла с ума,- заявил
вдруг рыжий Смирол, который по годам  был  немного  старше
Ролнека,  но  выглядел  не так солидно из-за тонкого, даже
хлипкого сложения. Многие удивлядись, как он,  такой  сла-
бый, ухитрился дожить до самого совершеннолетия, но Смирол
компенсировал  недостаток силы ловкостью, умением изворачи
ваться, в конце-концов - каким-то  непостижимым  нюхом  на
опасность.
     Ролнек спросил  его, куда в таком случае делась  жен-
щина.
     - Может,  в монастыре где-то прячется,- отозвался Ры-
жий.- А скорее всего - сбежала. Я бы тоже в монастыре дол-
го не высидел.
     - Да как же она сбежала?- спросил Ролнек.
     - Ну что, я еще тебя учить буду?- удивился его  непо-
нятливости Рыжий.- По веревке спустилась.
     - А ее сообщница отвязала веревку и спрятала?
     - Она могла и сама веревку отвязать,- объявил Рыжий.
     По мнению  Ролнека,  Смирол увлекся беспочвенными вы-
думками.
     - Представляю, как эта баба спускается вниз,- презри-
тельно сказал Ролнек.
     Смирол не слушал, он уже приглядывался к стенам, при-
кидывая, где могла спуститься беглянка. Ребята шли за ним.
Младший, Таву-аро, внимательно глядел  по  сторонам.  Двое
других тоже  увлеклись  поисками,  а  Ролнек брел за ними,
посмеиваясь.
     Таву-аро первым заметил камень, который недавно  дви-
гали. Смирол, как коршун, кинулся туда, тщательно осмотрел
и, вскричав:"Ну,  что я говорил?", откатил камень в сторо-
ну. Аккуратно сложенная веревка лежала там.
     - Что скажешь?- спросил он  Ролнека.
     Тот  прикидывал высоту стены.
     - Похоже, ты прав,- согласился Ролнек.
     - Похоже!..- фыркнул Рыжий.
     Ролнек сказал:
     - Давайте поищем!
     - Вопрос,- проговорил один из мальчишек.
     - Какой?
     - Должны  ли  эти,- мальчишка махнул в сторону полосы
отлива,- знать, что она жива?
     - А зачем?- возразил Ролнек.- Какое нам до них  дело?
Пусть ищут утопленницу. Рыжий, веревку забери с собой.
     Мальчишки разбежались  в  поисках следов. Ролнек при-
держал Смирола:
     - Не спеши, пусть младшие потренируются.
     Смирол пожал плечами; он и так был доволен,  что  его
выдумка оказалась правдой.
     - Пусть ищут,- сказал он весело.-Только боюсь, не так
уж легко и найдут. У девки были хорошие учителя.
     - Да,-  согласился Ролнек.- Этот трюк с веревкой - из
хокарэмского арсенала.
     Смиролу не понравилась ирония Ролнека.
     - А как мало следов?- добавил Рыжий,-  ведь  она  шла
ночью.
     Они неторопливо  следовали за убежавшими вперед малы-
шами.Следов и вправду было мало, мальчики то и дело  разб-
редались, разыскивая очередной след, найдя же, подзывали к
себе короткими  возгласами, который несведущий человек мог
принять за крики какой-нибудь птицы.
     Но беглянка тоже имела кое-какой  опыт,  и  негромкие
голоса разбудили  ее.  Она  прислушалась. Хокарэмы? Что-то
невероятное. Хокарэмам нечего делать  на  Святом  острове.
Под страхом смерти им запрещается посешать Ваунхо без раз-
решения канцелярии  Высочайшего  Союза.  А у этих, похоже,
есть разрешение, раз они в открытую занимаются  охотой  на
людей.
     Хокарэмы приближались.  "Они  ищут меня,"- догадалась
девушка. Она осторожно выбралась из хижины,  прислушалась,
определяя,  где  нажодятся хокарэмы. Когда-то ее учили хо-
дить бесшумно, не оставляя за собой следов,  и  она,  хоть
окружающий ее кустарник казался совершенно чужим, побежала
по  редколесью, путая след. Первым движением было - бежать
в сторону, противоположную той, откуда  шли  хокарэмы,  но
она  быстро опомнилась и скользнула влево, туда, где в от-
далении шумело море. У нее было время; пока она еще  могла
бежать,  пока  хокарэмы были еще слишком далеко; их полуп-
тичти голоса только-только всплеснулись перекличкой, пока-
завшей, что они обнаружили избушку, в которой она  ночева-
ла.
     Трое мальчишек, которые шли по следу, девушку не  за-
метили, но  двое,  которые  шли сзади, цепко подмечали то,
что упустили младшие. С холма они углядели среди темно-зе-
леного можжевельника белый лоскут и  неторопливо  свернули
туда, оставив  деловито  рыскающих по перелеску малышей по
правую руку.
     Девушка оглянулась  и  замерла.С  высокого  пригорка,
заслоняя солнце, прямо к ней спускались двое, и подчеркну-
тая подтянутость  их фигур не позволяла сомневаться в том,
кто это.
     Беглянка метнулась в сторону, хотя  поняла,  что  уже
поздно. Не  оставалось  ни  единого шанса на удачу, однако
смотреть, как неспешно приближаются к ней враги,  не  наш-
лось сил. Она пустилась бежать, но далеко убежать не успе-
ла: нога  вдруг  провалилась  в  нору и чьи-то острые зубы
впились в щиколотку.
     Когда не везет - не везет во всем. Девушка с  усилием
вытащила ногу, на которой висел намертво вцепившийся серый
боратхо. Боратхо  -  зверь  хищный, но интересуется обычно
лесными пичугами, не унижаясь  до  разбоев  в  курятниках.
Нрав у  него мирный, однако при сильном испуге, кусая, бо-
ратно сжимает зубы и разжать их уже не может.
     Беглянка опустилась на одно колено, взялась  за  све-
денные челюсти зверя, но отцепить его не смогла.
     Юноши подошли  к  ней.  Ролнек присел рядом, просунул
между челюстями зверька свой нож и, действуя им, как рыча-
гом, освободил ногу девушки.
     Брошенный на землю боратхо с явственным звуком вздох-
нул, нервно зевнул, показывая  длинные  клыки,  и  бочком,
бочком, пока  на  него никто не обращает внимания, сбежал,
метя за собой пушистым хвостом с черным кончиком.
     Ролнек разглядывал рану.Она  не была опасной, но зубы
боратхо были грязными, и эта грязь, безусловно, могла  по-
пасть  глубоко  в рану. А может оказаться и еще серьезнее:
Ролнек слышал о случаях, когда после вот таких укусов люди
заболевали бешенством или, упаси боже, чумой. Правда,  бо-
ратхо не выглядел больным.
     Ролнек из ладанки присыпал рану еле видным слоем  по-
рошка  лисьего корня и, оторвав полоску от подола монашес-
кого одеяния девушки, забинтовал ногу.
     - Больно?- спросил он, подняв глаза  на  побледневшее
лицо беглянки.
     Она не ответила.
     - Таву-аро,-  сказал  Ролнек,- беги-ка домой, разводи
огонь и готовь обед.
     Мальчик, возникщий у  него  за  спиной,  чуть  слышно
отозвался и  бесшумно убежал. Ролнек повернул голову к вы-
сокому кустарнику, из которого появились еще двое.
     - Мангер,- приказал Ролнек.- Сбегай к Инвауто, узнай,
как там идут поиски.
     Исчез второй мальчишка.
     - А ты,- продолжал  Ролнек,  обращаясь  к  третьему,-
прибери тут, чтобы ничто не вызывало подозрений. И ты, Ры-
жий, присмотри, чтобы нас никто не заметил.
     Смирол кивнул и растворился в кустарнике. Ролнек вып-
рямился.
     - Пойдем,- сказал он.- Я помогу тебе идти.
     - Ну  нет,- зло отозвалась она.- Сбежать я сбежала, а
обратно не пойду, хоть убей. Так что сам тащи,  если  тебе
хочется.
     - Разве я сказал, что поведу тебя в Инвауто?
     - А куда?- спросила девушка.- Как тебе приказали?
     - Я сам отдаю приказы,- чуть высокомерно ответил Рол-
нек.- И я думаю, грех держать в монашку девку с такими та-
лантами, как у тебя.
     - Что ты знаешь о моих  талантах,  сволочь?-  Девушка
намеренно грубила.
     - А  кто  научил тебя оэр-рау?- вопросом ответил Рол-
нек, потому что по движениям девушки, плавным, уверенным и
бесшумным одновременно можно было видеть: она кое-что  по-
нимает в хокарэмской науке " невидимости" - оэр-рау.
     Девушка молчала.
     - Как тебя зовут?
     - Тебе что за забота?
     Ролнек рывком  поднял  девушку на ноги и крепко обнял
ее правой рукой вокруг талии. Беглянка не противилась, она
знала, что это бесполезно. Все, что ей  оставалось  -  это
злить грубым  разговором  много воображающего о себе маль-
чишку.
     По возрасту они были, вероятно, ровесниками, хотя де-
вушка в своем белом монашеском  одеянии  казалась  младше.
Шла она, осторожно ступая на укушенную ногу, почти не опи-
раясь на юношу. Пару раз она сказала тихо:
     - Подожди, я отдохну.
     Ролнек послушно  останавливался,  ждал, пока девушка,
чуть шевеля ногой, пережидала приступ боли.
     В избушке было тепло. Таву-аро поставил на огонь  ко-
телок, в котором разогревал мясную, несмотря на пост, пох-
лебку, и  второй, в котором густо заварил стружку засушен-
ного клубня эривату.
     Ролнек усадил гостью у очага, снял с ее ног промокшие
от бега по сырой траве башмаки и протянул свои носки, свя-
занные из тванговой шерсти с козьим пухом.
     - Кровью измажу,- возразила девушка, глядя на  пушис-
тые узорчатые носки.
     - Отстираем,-  заверил Ролнек, собираясь надеть их ей
на ноги. Она отобрала носки и натянула сама. Ролнек тут же
принес запасную одежду Смирола, подходящую ей по размеру.
     - Твое платье отсырело,- сказал  он,-  а  тебе  нужно
сейчас быть в сухом и теплом.
     Он ожидал  возмущения, но девушка спокойно, как будто
не видела в этом ничего особенного, переоделась в хокарэм-
скую форму. Смирол, вошедший после этого в избушку, с удо-
вольствием прищелкнул языком.
     - Ох, какой у  нас  приятель  объявился,-  сказал  он
одобрительно.- А  Мангер  говорит,  у  Инвауто по-прежнему
ищут утопленницу.- Сунув нос в пар над котелком с эривато-
вой заваркой, он заявил: по его мнению, питье готово.  Та-
ву-аро вручил  девушке  плошку, и Ролнек присмотрел, чтобы
горькая горячая жидкость была выпита до дна. Не  в  обычае
хокарэмов ожидать,  пока  полученная  рана  загноится; они
предпочитают заранее, если это можно, предупредить  непри-
ятности.
     - Как тебя зовут?- спросил Смирол, протягивая девушке
кусочек засахарившегося меда, чтобы заесть горечь.
     Девушка не ответила.
     - Все время грубит,- сказал Ролнек.
     - Конечно,  обидно,-  ответил  ему Смирол.- Если б не
мы, все бы решили, что  она  мертва.  Хорошо  было  сдела-
но,-улыбнулся он  девушке.- Наверное, твоя мать была хока-
рэми?
     - Нет,- ответила она.
     - А у тебя есть родственники?
     - Да.
     - Ты к ним бежала?
     - Нет.
     - А к кому?
     Молчание.
     - Просто бежала, чтобы в  монастыре  не  оставаться?-
спросил Смирол.
     - Да.
     - И куда же ты теперь?
     - А тебе что за дело?
     - Грубит,- заметил Ролнек.
     - Я  бы  тоже  грубил, если б у меня выхода не было,-
отозвался Смирол и обратился к девушке:- Ты  считаешь  нас
врагами?
     - Да.
     - Но мы не желаем тебе зла!- сказал Смирол.- Разве мы
тебя чем-нибудь обидели?
     - Нет.
     - Так в чем же дело?
     - Вы хокарэмы,- сказала девушка.- Волки Майяра.
     - А чем это плохо?- спросил Смирол.
     - Вы делаете то, что прикажут ваши господа.
     - У меня нет никакого господина,- сказал Смирол.
     - Сейчас  тебе приказывает этот,- она указала на Рол-
нек,- а в Ралло тебе будет приказывать Логри.
     - Меня зовут Ролнек,- строго  поправил  ее  юноша,  а
второй восхитился:
     - Ишь ты, Логри знает!
     - Откуда?- спросил Ролнек.
     - Слыхала о нем.
     - Ну  что  ж,-  сказал Ролнек медленно.- Значит, тебе
придется с ним познакомиться.
     - А как ты собираешься переправить  ее  на  материк?-
спросил  своего приятеля Смирол.
     - Она  очень похожа на хокарэми, не так ли?- с ударе-
нием сказал Ролнек.
     - Нас прибыло на Ваунхо пятеро - и убыть должно пяте-
ро,- напомнил Смирол.
     - А нас и будет пятеро,- ответил Ролнек.
     Смирол склонил голову к плечу:
     - Ты предлагаешь мне выбираться, как получится?
     - Именно,- согласился Ролнек.- Разве ты не справишься
с этим?
     - Справлюсь,- усмехнулся  Смирол.- Но  понимаешь  ли,
загвоздочка есть...
     Загвоздочка состояла в следующем: хоть люди и не име-
ют привычки вглядываться в лица хокарэмам, все-таки они не
слепы. А  Смирол, вместо которого Ролнек собирался вывезти
с Ваунхо беглянку, как-никак  обладал  довольно  приметной
внешностью. И  кое-кого  может удивить, если вместо рыжего
мальчишки вдруг объявится темноволосый.
     Ролнек, однако, вовсе не считал это серьезной пробле-
мой.
     - Единственная  примета - медные волосы,- сказал он.-
А девку мы перекрасим, это не сложно. Хоть  попрактикуемся
в маскировке.
     Девушка настороженно слушала их разговор.
     Ролнек чуть  осветлил  ей  волосы растертыми в кашицу
морскими улитками и заставил еще полдня просидеть в колпа-
ке, согревающем  месиво  из  молотых орешков лотарна и из-
мельченной коры крарану.  После  этого,  смыв  малоприятно
пахнущее снадобье  и  прополоскав ей голову водой с кислым
молоком, Ролнек собственноручно насухо вытер  ее  коротко,
по-монашьему, стриженные волосы и воскликнул торжествующе:
     - Ага, получилось!
     Малыш Таву-аро,  сравнив  полученный цвет с природной
окраской Смироловой шевелюры, сказал критически:
     - Чуть-чуть отличается.
     - Сойдет,- заявил другой.- Они же рядом ходить не бу-
дут.
     Смирол, который, как бы он не старался,  цвета  своей
коротко стриженной  прически  увидеть не мог, объявил, по-
дяскивая, к чему бы придраться:
     - Но ее стрижка все  равно  вызывает  воспоминания  о
женском монастыре...
     - Сейчас мы это поправим,- безмятежно ответил Ролнек,
готовя острый нож.
     -...И ресницы у  нее подозрительно черные,- продолжал
смирол.
     В самом  деле,  перекрашивая  волосы и брови девушки,
Ролнек не рискнул тронуть пушистые ресницы, и  их  чернота
сводила  на  нет  все  старания  Ролнека, тут же показывая
фальшь окраски. Но Ролнек не растерялся.
     - Ресницы мы припудрим светлым порошком,- заявил он.
     Девушка терпеливо сносила его цирюльничьи  ухищрения:
перекрасил - так перекрасил, остриг волосы нарочно небреж-
ными прядями  - ладно, лишь бы выбраться со Святого остро-
ва, а там видно будет.

                          2

     Эрван, хокарэм принца Марутту, сидел на носу трехмач-
тового цангра. Цангр, который чаше называли плавучим двор-
цом, поднимался с приливной волной от моря к городу Тиэрт-
хо,  росположенному  в одиннадцати лигах от морского побе-
режья. Ланн, Золотая река, в этот час повернул вспять свое
тихое течение, смешав воды с соленой  водой,  растекся  по
низинным болотам Тланнау. Низкорослые полузатопленыые рощи
служили  приютом  морским  бродягам, пиратам и разбойникам
самых разных рангов , от беглых рабов до чересчур предпри-
имчивых солдат, но ни один из них не рискнул бы напасть на
гордо проплывающий цангр принца Марутту, блистающий богат-
ством убранства.
     Высокий принц не вышел на палубу даже после того, как
цангр остановился у устланной коврами пристани.
     Встречающие своего  государя  горожане  полтора  часа
ожидали, когда он соизволит сойти на землю; ждали и  семьи
моряков,  пришедшие встретить своих кормильцев - ибо никто
не смел покинуть корабль, пока на борту находится принц.
     Эрван все это время цепко рассматривал обстановку  на
пристани.  Ничего угрожающего не было, зато, к своему удо-
вольствию, Эрван заметил шестерку юных хокарэмов, с  любо-
пытством  наблюдающих  за  маневрами великолепного цангра.
Предстоящей встрече с ними Эрван искренне обрадовался;  не
так уж часто встречаются в Майяре хокарэмы; разговор в лю-
бом случае обещал быть интересным, и вдобавок имелась воз-
можность послать весточку в замок Ралло.
     Старших мальчиков Эрван знал: Ролнек, тайная гордость
старика  Логри,  и  Смирол,  считающийся  слабаком; у него
из-за этого были проблемы с поиском  места  службы.  Имени
третьего паренька, и такого же тонкокостого, Эрван припом-
нить не мог, но лицо показалось ему знакомым. Остальные же
мальчишки  слишком  малы,  чтобы  Эрван что-то мог знать о
них, им было примерно от восьми до одиннадцати лет.
     Когда принц  наконец соизволил сойти с корабля на бе-
рег, Ролнек протолкался через толпу отбивающих поклоны го-
рожан и мелкой знати. На его сдержанное приветствие  принц
ответил  ласково,  пригласил мальчишек-хокарэмов пообедать
за его столом. Такое гостеприимство вовсе не  в  диковинку
среди  майярских аристократов: хокарэмы, несмотря на мало-
численность, немалая сила в Майяре, и  знать  не  упускала
возможности показать им свое расположение.
     Принц Марутту  особо  приказал  Эрвану позаботиться о
мальчиках (впрочем, при ближайшем рассмотрении один из них
- рыжий, похожий на Смирола - оказался девушкой).
     По пути в свой замок Марутту расспросил Эрвана о трех
старших; младшие его не интересовали, новый хокарэм  нужен
был Марутту в этом году.
     Эрван предупредил, что Ролнека Логри не отдаст.
     - Жаль,  жаль,-  пробормотал  принц.-  А девочка, что
она?
     Эрван признался, что об этой девочке ничего  не  пом-
нит.
     - Она  хороша,-  заметил принц.- Полукровка, конечно,
но с изрядной примесью благородной крови. Эти рыжие волосы
делают лицо каким-то диким... Хороша!- повторил Марутту.
     - Не очень,- отозвался Эрван.- Она слаба;  не  иначе,
как  ее  растили в щадящем режиме. Не представляю, как она
дожила до этих лет.- Он подумал и добавил:- Похоже, у  нее
есть хозяин, а то почему с ней нянчатся...
     Марутту понял его мысль: очень вероятно, эта  девушка
из  незаконных  детей какого-нибудь знатного человека, тот
отдал ее обучиться хокарэмским наукам, чтобы потом продать
за хорошие деньги. Последнее время  начал  возрождаться  в
Майяре древний обычай - иметь наложниц-телохранительниц. В
таком  качестве, конечно, лучше настоящая хокарэми, подго-
товленная без скидок, но и такие, с неполной выучкой, тоже
хороши. К тому же они много дешевле, и потом - зачем, соб-
ственно, они нужны - телохранительницы, если у каждого мо-
ло-мальски знатного человека есть надежная охрана.
     - Все-таки  разузнай,  кому  она принадлежит,- сказал
Марктту.- Может быть, удастся ее купить. И...  пожалуй,  я
сделаю ей подарок,- добавил он, ибо обычаем не запрещалось
одаривать питомцев замка Ралло.
     Подарок принесли, когда юные хокарэмы, расположившись
в  отведенном  им покое, деловито приводили одежду в поря-
док, чтобы не стыдиться показаться в трапезном зале.  Сми-
ролу было не очень ловко: ему пришлось поделиться с девуш-
кой одеждой, и ободранные его штаны, в которых он выбирал-
ся  с острова Ваунхо, его сильно смущали. Сейчас он, обер-
нув бедра повязкой, сосредоточенно штопал свои  многостра-
дальные штаны, а девушка ему помогала, отчищая его куртку,
густо замазанную глиной. Ролнек чинил Смироловы сапоги.
     - А может, я буду ходить босиком?- риторически вопро-
шал Смирол.
     - И в набедренной повязке, как рыбак,- ехидно  добав-
лял Таву-аро.
     - Любопытно,-  молвил  Смирол,  разглядывая  штаны на
просвет.- Даст ли нам Марутту денег? Не могу же я в драных
штанах через весь Майяр топать.
     - Эрван одолжит,- спокойно отозвался Ролнек,  вырезая
из  своей куртки кусочек кожи для заплатки.- И вообще, хо-
карэм может быть совсем голым, главное, чтоы он был  хока-
рэм.
     - Неприлично,- смеялся Смирол, показывая мелкие белые
зубы, ровные и безупречные.- С нами дама.
     Ролнек, бросив  взгляд на девушку, промолчал. На даму
она никак не тянула. Теперь, после того, как Смирол,  так-
ком выбравшись с острова Ваунхо, присоединился к ним, Рол-
нек  не  считал необходимым по-прежнему маскировать ее под
мальчишку. Но поведение ее ставило Ролнека в тупик: девуш-
ка явственно представлялась плодом  хокарэмского  воспита-
ния, и в то же время повадка ее была совершенно чужой.
     Она казалась уверенной в себе, но эта уверенность то-
же  была чужой, не хокарэмской, она не опиралась ни на си-
лу, ни на хитрость или умение. Ролнек не представлял,  ка-
кое  ее качество могло придать ей бесстрашное спокойствие.
Она не боялась их - хокарэмов, позволяла себе сказать  по-
рой что-нибудь презрительное, но неизменно оставалась пос-
лушной, не желая испытывать на себе хокарэм ское принужде-
ние. Ролнека порой подмывало сделать и ее  язык  таким  же
покорным, но припоминались ему слова Логри:"Раздражение от
бранных слов  -  признак слабости",- и Ролнек гнал от себя
эту слабость.
     Мужской костюм  был ей, похоже, в привычку; в нем шаг
ее был широк и тверд. Выправка у нее  не  хокарэмская,  но
Ролнек  не  стал бы утверждать, что она хуже. И Ролнек был
уверен, что на посторонний, неопытный  взгляд  эта  беглая
монашка кажется хокарэми.
     И еще одно обстоятельство, совсем уже не лезущее ни в
какие ворота: иголку в руках  она  держала  неуклюже,  как
будто это был непривычнвй ей инструмент. Скажите-ка, в ка-
ком из майярских сословий могла вырасти девица, не обучен-
ная шитью? Даже очень знатные дамы, даже королевские доче-
ри почти все свое время посвящают шитью или вышиванию.
     - Я  не  прошу  золота!-  взорвался вдруг Смирол, под
иголкой которого все нечаянно скукожилось.- Я  прошу  лишь
новые штаны!
     Будто в ответ на его просьбу вошли слуги Марутту, не-
сущие на подносе сверток. И Смирол выжидающе выпрямился: а
вдруг, чем  черт не шутит, это действительно штаны для не-
го. Но слуга обратился к девушке:
     - Госпожа,  государь шлет тебе подарок.- Он поклонил-
ся.
     Девушка перевела взгляд на Ролнека. Тот, бросив  Сми-
ролову  обувку  на  пол,  встал и, подойдя, взял с подноса
сверток и развернул. Этот было красивое, на вкус  Ролнека,
платье из очень тонкой шерсти, сшитое на сургарский манер.
     Девушка тронула  платье, взяла в руки, каким-то чисто
женским движением приложила к себе.
     Слуги, не дожидаясь ее ответа, ушли.
     - Здорово!- оценил Смирол, по-прежнему сидящий на по-
лу со штанами в руках.- Тебе очень пойдет.- Он уже сообра-
зил, что если девушка наденет платье, его почти новые шта-
ны вернутся к нему.- Померяй!
     - Нет,-  сказала  она  равнодушно,  аккуратно  сложив
платье и бросив на лавку.
     - Ты обманешь ожидания нашего радушного хозяина,- за-
явил Смирол,  возвращаясь к штопке штанов.- Он определенно
положил на тебя глаз.
     - Мерзкий паук,- отозвалась девушка.
     - Я уверен, он пошлет гонца к Логри, чтобы тебя отда-
ли ему,- проговорил Смирол лукаво.-Что же ты тогда  будешь
делать? Откажешься?
     - Нет,- ответила девушка спокойно.- Не откажусь.
     Ролнек вскинул  на нее глаза. Что-то недоброе почуди-
лось ему в интоннации. Почудилось? Или в самом деле  скры-
тая  угроза? Ох, святые небеса, да что же это за девка та-
кая?
     Марутту сразу заметил, что его  подарок  остался  без
внимания.
     - Почему ты не приняла платье?- спросил он.
     - Не хочу,- сказала она.- В платье неудобно.
     Марутту улыбнулся:
     - Зато, я уверен, в нем бы ты была красавицей.
     - Ты  смеешься  надо мной, государь?- кротко спросила
она.
     Она не была красивой, и вряд ли это  могло  исправить
самое  красивое платье. Неровно стриженные рыжеватые воло-
сы, черты лица, более подходящие смазливому мальчику.  чем
женщине,  уже  не новая хокарэмская одежда... Да, пожалуй.
красивой ее не назовешь. Но  что-то  безусловно  привлека-
тельное было в ней - может быть, ее спокойная непринужден-
ная  гибкость, может быть, что-то другое, что станет более
заметным с годами.
     Марутту устремил глаза на небрежно развязанный  ворот
ее рубахи,  намекающий,  что  за  ним  скрывается вовсе не
плоская мальчишеская грудь.
     "Куплю,- решил Марутту.- За любые деньги. Велю нашить
платьев, как на сургарском сервизе.  Сургарские  платья  -
как раз для нее..."
     Появляются порой в Майяре девушки,  в  жилах  которых
возрождается кровь языческой богини Карасуо-виангэ,- дума-
лось Марутту,- девушки, которые сводят мужчин с ума нежен-
ской духовной силой, девушки, "которые сотрясают княжества
и  волнуют океаны". Такой была Анги Таоли Сана, такой была
Лавика-аорри, такой была Хэлсли Анда Оль-Карими... И такой
могла бы стать сургарская принцесса Карэна Оль-Лааву, вдо-
ва Руттула, могла бы стать, если бы ее не сломило горе.
     Эта девочка,  пока  еще  безымянная для Марутту, была
чуть пониже сургарской принцессы, покрепче той и куда худ-
шей породы; конечно, полукровка, что с нее взять, и благо-
родного воспитания она не получила, но все же, если  окра-
сить волосы  в черный цвет, лишив их этого ржавого неволь-
ничьего оттенка, ее можно будет  принять  за  чистокровную
аоликану.
     Черные волосы,  платье  в  сургарском стиле, немножко
благородных манер... и, пожалуй, чуть-чуть смуглой пудры,-
прикинул Марутту. Да, это именно то, что нужно. Лет  через
пять вряд ли кто отличит эту рабыню от настоящей принцессы
Карэны. "Значит,- решил принц, пора подумать, как выкрасть
полубезумную сургарскую  принцессу и подменить ее поддель-
ной."
     - Как ее зовут?- спросил Марутту Ролнека.
     - Сэллик,- немедленно отозвался тот, припомнив первое
подвернувшееся женское имя.
     "Сэллик...- принц попробовал  имя  на  вкус.-  Низкое
имя, разве  что для торговки. Как ее назвать? Высокую гос-
пожу принцессу называли Савири или Сава... Саур,- придумал
принц.- Саур - буду называть ее так".
     После обеда Марутту захотел увидеть умения рыжей Сэл-
лик.
     - Принеси мне лаангра, Сэллик,- сказал он ей,  указы-
вая в конец двора.- Посмотрим, какая ты ловкая.
     Ролнек обеспокоенно привстал.
     Эрван проговорил тихо, уловив это беспокойство:
     - Я полагаю, она с этим не справится, государь.
     - Пусть попробует,- сказал Марутту.
     Сэллик, не  говоря  ни  слова, отправилась в тот угол
двора, где стояли клетки с лаанграми - небольшими ушастыми
зверьками, похожими на куцехвостых лисят. Используются ла-
ангры на охоте, их запускают в лисьи или тохиарьи норы,  и
зверь этот, пожалуй, еще более дикий, чем сами лисы. В но-
ры лаангров запускают не иначе, как на цепях, а брать их в
руки в  замке Марутту мог только один, специально пристав-
ленный к ним человек.
     Марутту наблюдал за действиями Сэллик. Эрван, оставив
его, подошел к Ролнеку.
     - Что ты тревожишься?- Негромко спросил он.- Ну поку-
сает ее лаангр... Она же из Орвит-Ралло, должна быть  при-
вычной.
     - Она не из наших,- сдавленно отвечал Ролнек.- Сколь-
ко себя помню, в Ралло ее не видал.
     - Как  же так?- спрашивал Эрван.- А мне показалось, я
видел ее там. Лицо знакомое...
     - Не было ее там, хоть у Рыжего спроси...
     Эрван глянул на Сэллик. Она,  пройдя  неспешно  около
клеток, выбрала  зверька, открыла дверцу и сунула туда обе
руки сразу. Извлеченного из клетки зверька она держала од-
ной рукой за загривок, другой - за ухо, где сжимала  паль-
цами определенное,  редко  кому известное место. От резкой
боли зверьку пришлось забыть, как кусаться.
     Марутту, с удовольствием посмотревэто  представление,
шепнул что-то стоящему рядом с ним охраннику. Тот кивнул и
пошел навстречу девушке.
     Эрван все еще стоял рядом с Ролнеком.
     - Я  ее  видел,- повторил он.- Но где? Видишь ли, ма-
лыш, у меня непростительно плохая память на лица...
     - Я не знаю, кто она,- сказал Ролнек.- Но может быть,
тебе помогут два обстоятельства: волосы у нее не рыжие,  а
сама она беглая из Инвауто-та-Ваунхо.
     Да, эти  сведения  Эрвану  помогли.  Ролнек впервые в
жизни увидел, как у хокарэма  от  изумления  отвисает  че-
люсть.
     - Что?- спросил Ролнек тревожно.
     Эрван, опомнившись, возвратил челюсть на место и  по-
вернул голову к Сэллик.
     - О небеса!- выдохнул он.- Ее сейчас убьют!
     Воин, пошедший  навстрече  девушке, выдернул из ножен
меч и преградил ее дорогу. Сэллик чуть недоумено  попробо-
вола обойти  его, но он не позволил, протянул меч вперед и
слегка кольнул ее. Девушка отступила на шаг; поняв же, что
стражник не отстанет от нее, что ему приказано вызвать ры-
жую Сэллик на поединок, она бросила взгляд на Марутту.
     Воин не собирался прережидать ее сомнения: он  взмах-
нуд мечом - девушка едва успела отскочить в сторону.
     Марутту хотел, чтобы она показала, какова она в защи-
те. Но  чем, собственно говоря, защищаться - хокарэмы уче-
ники, как всем известно, оружия при себе обычно не  носят,
особенно вот так, в гостях. Все, чем могла защищаться Сэл-
лик, это небольшой бурый  зверек в руках. Зверек, которого
Марутту требовал принести ему.
     Чтобы принять  решение,  понадобилась доля мгновения.
Сэллик, не отнимая пальцев от уха зверька, сунула  лаангра
за  пазуху,  освободив  этим вторую руку. Эта рука, взмет-
нувшись над головой, сделала знак"стрела",  на  который  у
всякого нормального  хокарэма  есть одна реакция - метнуть
лапару.
     И Эрван мгновенно бросил свою лапару в руку Сэллик  и
только потом сообразил, что жест "стрела" - чисто хокарэм-
ский жест, как и лапара - чисто хокарэмское оружие.
     Сэллик, едва поймав лапару, сразу приняла на нее удар
меча - таким же отработаннным движением, каким бы встрети-
ли удар и сам Эрван, или Ролнек, или Смирол. И увидев это,
Ролнек наполовину восхищенно, наполовину удивленно чертых-
нулся. Лапара, хокарэмская лапара была знакома  загадочной
девчонке.
     Конечно, ее  умение  вовсе  не было совершенным, да и
сила у нее не мужская: удар она могла принимать только  на
вытянутую навстречу руку, но в ее уверенных движениях была
та автоматическая  тренированность,  которая  выдавала до-
вольно долгие упражнения с лапарой.
     Другой человек, менее опытный, уже давно  бы  лишился
пальцев, пытайся  он отбивать удары лапарой. Но меч страж-
ника неизменно опускался на железо - пусть даже в полудюй-
ме от нежной девичьей кисти.
     И Сэллик не только отбивала  удары  стражника,  но  и
ухитрилась неожиданным  маневром  оказаться за его спиной.
Острие лапары тут же оказалось в опасной близости с сонной
артерией...
     - Хватит,- закричал Марутту, вовсе не ожидавший тако-
го оборота.- Прекрати!
     Сэллик, оотолкнув стражника, чуть заметно пожала пле-
чами и продолжила путь к Марутту.
     Полузадохшегося зверька она бросила под ноги  принцу.
Лаангр, не  имея  силы  убежать, вцепился в сапог Марутту.
Принц брезгливо пнул зверя и протянул  Сэллик  перстень  и
кошелек с десятком золотых эрау.
     Девушка поклонилась коротким, не очень старательным -
совершенно хокарэмским - поклоном и отошла. Золотые он от-
дала Ролнеку, перстень надела на большой палец правой руки.
     Смирол сказал озабоченно:
     - Рука не болит?
     - Пока нет,- ответила она.
     - Будет  болеть,-  знающе  проговорил Смирол.- У тебя
плечо слабое.
     Девушка кивнула.
     - Компресс сделать?- спросила она.
     - Конечно,- сказал Смирол.- И лучше сейчас, пока  си-
няки не запеклись. Пойдем, я помогу.
     Они ушли. Эрван проводил их взглядом.
     - Так ты знаешь, кто она?- спросил Ролнек.
     - Знаю,- кивнул Эрван.- Да, знаю.

                            3


     Майярские армии, растекаясь от устья Вэнгэ, заполнили
Сургару, практически  не  встречая сопротивления. Только в
районе Тавина, где местное, исконно  сургарское  население
разбавлено значительной  долей  пришлых майярских мятежни-
ков, армии были остановлены. Но положение сургарских войск
оставалось безнадежным; зажатые в кольцо, они не могли на-
деяться на отход, поэтому сражались с ожесточением  смерт-
ников. Горту  и Марутту, которые привели майярцев, тратить
время на затяжную осаду не могли; следовало опасаться, что
саутханцы воспользуются этой войной, чтобы напасть на  по-
бережье Майяра  -  то  есть в первую очередь на территории
Горту и, возможно, Марутту.
     Поэтому мир нужен был обеим сторонам - и Майяру,  раз
уж не  удалась  быстрая  война,  и  Тавину, потому что его
граждане хотели сохранить свои жизни и жизни своих семей.
     Малтэр, ставший из-за болезни Руттула правителем  Та-
вина, выслал  к  Горту  тайных посланцев. Действовал он от
имени Руттула; никто не подозревал, что  сургарский  принц
умирает, и  Малтэр  понимал:  узнай об этом майярцы, мир с
ними был бы не так уж выгоден. Руттул - это имя имело вес,
Малтэр - увы, было не таким весомым. И Малтэр с  внезапной
злостью понял,  что остался для Майяра только второстепен-
ной фигурой. Даже третьестепенной - осознал Малтэр,  когда
получил ответ от Горту. Горту мог заставить Майяр пойти на
мир с  Руттулом, но Малтэр был совершенно неприемлем в ка-
честве портнера по переговорам - он мог быть  представите-
лем сургарской  стороны, на это Майяр соглашался, но дого-
вор о мире не мог быть подписан его рукой.
     Малтэр бесился от негодования. А кого, скажите на ми-
лость, он мог представить Майяру?  Руттул  при  смерти,  а
юная его  супруга,  принцесса Карэна Оль-Лааву в настоящее
время находится бог знает где. И Малтэр тянул, тянул  вре-
мя, уже мало на что надеясь, а майярцы пока верили его об-
ъяснениям.
     Руттул умер  на рассвете третьего дня года Грифона. В
иное время подобное событие отменило бы новогодние  празд-
ники и  погрузило страну в траур, но сейчас не было желаю-
щий праздновать в разоренной наводнением и чужими войсками
стране - она и так была в трауре.
     Малтэр, призрачные надежды которого на  выздоровление
Руттула развеялись,  решил дожидаться двенадцатой новогод-
ней ночи, когда,  согласно  майярскому  обычаю,  строжайше
запрещено убивать,  и  идти  с тавинцами на прорыв кольца,
ибо больше ждать было уже нечего, но вдруг в начале  пятой
ночи в  Тавине  объявилась  принцесса Карэна. Ее появление
Малтэр был склонен объяснять не иначе как чудом; будто ка-
кие-то могущественные духи перенесли  ее  через  майярские
заставы и  ощетинившуюся  оружием цепь защитникой  Тавина.
Разве она могла незамеченной пробраться на осажденный ост-
ров?
     Но она была здесь, и Малтэр, получив отсрочку  смерт-
ного часа,  повеселел  и  тут же послал человека к Горту с
сообщением, что договор будет заключен от имени  принцессы
Карэны.
     Горту получил  это  известие  в тот момент, когда его
сын показывал ему сундуки с добытыми в Савитри  документа-
ми. Записи  Руттула Горту счел незначащими, на табличках и
тетрадях, заполненных скорописью на неизвестном языке, за-
держал взгляд и велел  сохранить,  а  архив  принцессы,  в
большинстве состоящий  из переписки с Малтэром и красочных
эскизов платьев, счел сокровищем даже большим, чем  сундук
с драгоценными  шелковыми  и  бархатными  нарядами,  также
прихваченный молодым Горту из Савитри.
     Гонец вошел, когда Горту рассматривал платье, в кото-
ром принцесса явилась на заседание Высочайшего Союза.
     - Ладно, спрячь,- бросил Горту  сыну  и  обернулся  к
посланцу.- Ну как там Малтэр?
     Гонец пересказал послание.
     - От имени принцессы?- поднял брови Горту.- Разве она
в Тавине?
     - Да,  господин,-  ответил  гонец, кланяясь.- Я видел
государыню. Она в Тавине.
     Горту, ничего пока не знавший о смерти Руттула, вовсе
не ломал голову над тем, почему вдруг принцесса Карэна ре-
шила взять власть в свои руки. Горту  давно  понимал,  что
принцесса одержима,  а смысл действий одержимых - хэймов -
всегда остается темным для обычных людей. Но  удивительным
показалось Горту,  что Руттул позволил принцессе поступать
по своему. Впрочем, решил Горту, Руттул не сумашедший. Ес-
ли самолюбие не позволяет ему подписать договор,  кто  его
осудит, когда  он  предоставит  эту неприятную обязанность
своей высочайшей супруге.
     К подписанию договора уже все было готово;  Малтэр  и
Горту успели  обсудить все статьи договора и прийти в кон-
це-концов к единогласию. У Горту порой возникало  подозре-
ние, что  за Малтэром никого нет. Казалось Горту, что Мал-
тэр ведет переговоры с двумя сторонами сразу; его топтания
на месте и сомнения казались вызванными  тем,  что  он  не
имел поддержки  в  Тавине.  Горту готов был уже оборвать с
ним переговоры и поискать связи с самим Руттулом, но  вот,
наконец, Малтэр чего-то добился и в самом Тавине.
     - Примут ли наших парламентеров?
     - Да,- ответил гонец.- Все готово к встрече.
     Малтэр действительно тщательно готовился к подписанию
договора. Не в его, конечно, власти было ликвидировать все
следы недавнего  наводнения в городе Тавине, но по крайней
мере дом Руттула, где он готовил встречу, должен был  выг-
лядеть достойно. Поэтому в доме, который повелением Малтэ-
ра приводили в порядок, возникла суматоха. В Большой зале,
куда придут  парламентеры,  переставляли мебель; часть вы-
таскивали в другие комнаты, а кое-что и вносили. Роскошные
шандалы принесли из дома  Малтэра,  оттуда  же  приволокли
ковры и  стелили  их на изуродованный водой паркет. Малтэр
клялся, что повесит всякого, кто грязной лапой  ступит  на
ковер, но несколько отпечатков уже запятнали ворс, и слуги
отчищали грязь мокрыми щетками.
     За этими  хлопотами  Малтэр забыл о принцессе, рассу-
див, что если ей что-то понадобится, она всегда найдет ко-
му приказать; когда же лодки с парламентерами  отплыли  от
того берега, Малтэр вспомнил о сургарской государыне.
     - Где госпожа?- спросил он.
     - В кабинете Руттула,- ответили ему.
     Малтэр бросился туда. Едва он распахнул дверь, в лицо
ему ударил отвратительный запах горелой кожи.
     Малтэр остолбенел.  Принцесса  жгла архив Руттула. Ей
помогали трое слуг:  один  поддерживал  в  камине  большой
огонь, другой  выдирал  из  книг  и тетрадей листы, третий
скоблил вощеные дощечки.
     Принцесса выдергивала их шкафов свитки и книги, бегло
просматривала их и бросала то своим помощникам, то в угол,
где грудой валялись документы, уничтожению не подлежащие.
     - Госпожа моя,- воскликнул Малтэр.- Что ты делаешь?
     Принцесса обернулась к нему, и Малтэр,  обожженый  ее
полубезумным  взглядом,  решил,  что  видит перед собой не
юную девушку, пусть даже и королевской крови,  а  какое-то
потустороннее существо, принявшее ее облик.
     "О боги,- пронеслось у  него  в  голове.-  Оборотень,
настоящий оборотень.  И в черное с золотом вырядилась... И
тело Руттула схоронила в воде..."
     В миг в сознании Малтэра выстроилось непротиворечивое
объяснение происходящего. Существуют бессмертные хэйо, де-
моны, пожирающие человеческие души. Они вселяются  в  тело
человека, подчиняют  его  своей воле и поглощают душу его,
лишая надежды возродиться после смерти.  И  доев  душу  (а
бренные тела  от  этого умирают), подыскивают другое тело.
Грешник или праведник одинаково  беззащитны  против  хэйо;
существуют заклятия, которые навеки могут заключить хэйо в
захваченном теле,  но  спасти от захвата не может ничто. И
Малтэр мысленно восхвалил богов за то, что страшная участь
минула его.
     Почему никто не подозревал, что Руттул одержим  хэйо?
Ведь это  очевидно.  Хэйо  захватил Руттула (да нет, како-
го-то безвестного человека) и провел его по жизни,  подчи-
нив своей воле. Обычно такие люди умирают очень быстро, но
хэйо Руттула  был, возможно, изгнанным ангелом, ведь такие
духи редко проявляют алчность, а больше  стремятся  возвы-
ситься хотя  бы  в земной жизни, раз уж не вышло это среди
богов.
     И следующей своей жертвой ангел-хэйо  выбрал  не  абы
кого, а высокорожденную даму, обладательницу знака Оланти.
     Принцесса изменила своим привычкам; принцесса надела,
как Руттул,  черное  платье  с  золотом - вопреки траурным
обычаям; принцесса похоронила тело мужа в  озере  -  зная,
вероятно, что  процедура похорон ничего не даст уничтожен-
ной душе покойного.
     "Но меч,- вспомнил  Малтэр.-  Почему  она  похоронила
принца с оружием? Это имело бы смысл, если бы душа Руттула
была жива. Ох, темны дела хэйо..."
     - Прошу  прошения, государыня,- с поклоном проговорил
Малтэр,- сейчас прибудут майярские  послы.  Ты  должна  их
встретить...
     - Должна?- нахмурилась принцесса.
     Малтэр, испугавшись,  что  ляпнул неподобающее, низко
склонился перед ней.
     - Я уже почти все закончила,- сказала  принцесса.-  С
ними ничего не случится, если минуту подождут.
     - Прошу   прощения,  государыня,-  повторил  Малтэр.-
Но... Как же знак Оланти?..
     Принцесса ответила:
     - Да, принеси его. Он у меня в спальне в лаковом лар-
це.
     Малтэр, торопливо поклонившись, метнулся за ларцом.
     Парламентеры уже  высадились  на  тавинской пристани,
когда он, запыхавшись, преподнес ларец принцессе и бросил-
ся встречать майярцев.
     Он успел принять почтенный вид и с достоинством  про-
водить послов  в Большую залу Руттулова дома. Для майярцев
были приготовлены мягкие кресла; напротив них стояло почти
такое же кресло, но более высокая спинка подчеркивала  сан
той, кто займет это кресло.
     Раз уж  принцесса  запаздывает,  это должно выглядеть
церемониально, решил Малтэр, и когда  принцесса,  завершив
сожжение Руттулова  архива,  направилась  к  Большой зале,
Малтэр шепотом спросил, как объявлять титул -"вдова Рутту-
ла" или "жена Руттула".
     - Объяви - Карэна и все,- сказала принцесса.-  Нечего
лишний раз марать имя Руттула о их подлые уши.
     Подлые? Тут  Малтэр  мог бы возразить, но перечить не
стал. Майяр выслал послами знатных господ; выше  прочих  -
сан молодого Горту, но он еще слишком юн, и главой посоль-
ства был объявлен Ваорутиан, второй сын младшего Ирау.
     Герольд выкрикнул имя принцессы, и та вошла, принимая
поклоны послов. Она была побежденной, но высокий сан защи-
щал ее от неуважения.
     Она села.  Дождавшись этого, опустились в свои кресла
знатные майярцы. Малтэр встал рядом с принцессой. Он  при-
нял от  майярцев  заготовленный документ, уже утвержденный
печатями Горту, Марутту и Кэйве, передал писцу,  прочитав-
шему его вслух, а потом вручил принцессе.
     Она взяла  в  руки  развернутый  пергаментный свиток,
просмотрела каллиграфически выписанный текст  и  протянула
руку за пером.
     - У  меня еще нет печати с моим полным титулом,- ска-
зала она, подняв синие глаза на  Ваорутиана.-  Устроит  ли
великий Майяр моя рукописная подпись?
     Ваорутиан склонил голову:
     - Разумеется, государыня. Но прошу подписаться полным
титулом.
     Принцесса задержала  на  нем  взгляд,  потом опустила
глаза и решительно начертала на пергаменте:"Принцесса  Ка-
рэна, государыня  Сургары,  владетельная госпожа Арлатто и
Арицо, дочь Лаави, сына Аргруу, потомка Нуверре отважного,
вдова Герикке Руттула, сургарского государя".
     Писец тут же посыпал написанное песком.
     Принцесса встала и этим заставила майярцев стоя  выс-
лушать следующее:
     - Госудать  Сургары,  мой  супруг , умер. Волею его я
назначена наследницей. Прошу передать это Высочайшему Сою-
зу.
     "После чего,- вспоминал Ваорутиан,- государыня удали-
лась."
     - Лиса,-  отозвался Горту о Малтэре.- Крутил, крутил,
а все-таки нашел принцессу. Какова она?- спросил он сына.
     - Мне показалось, она больна,- ответил юноша.- В зале
холодно было, а она ворот теребила -  задыхалась.  И  лицо
горело...
     - Когда  займем Тавин, первым делом отыщешь ее,- при-
казал Горту.- Будь предупредительным и старайся ей не  пе-
речить, но будь рядом, понял?
     - Да,  конечно,-  сказал  юноша. Он сдержал слово; не
тратя времени, он занял дом Руттула, выставив оттуда  Мал-
тэровых слуг, оставив только тех, кто служил прежде Рутту-
лу. Принцесса была там, и вид ее подтверждал предположения
оее болезни.  Она куталась в плащ из золотистых лис и бро-
дила по дому, как показалось молодому Горту, в  совершенно
невменяемом состоянии. Слуги готовили ей обжигающе-горячее
ранаговое питье,  но  она,  согревая руки о кружку, делала
несколько глотков и рассеянно отставляла кружку в сторону.
Если она присаживалась в какой-нибудь комнате,  слуги  тут
же начинали  разводить огонь в камине или печи, но надолго
она нигда не задерживалась, вскакивала на ноги и продолжа-
ла свое бесцельное кружение по комнатам.
     Молодой Горту  изредка объявлялся рядом с ней, угова-
ривал прилечь или сьесть что-нибудь, но она только  качала
головой:"Нет".
     Когда к дому Руттула приехал принц Горту, сопровожда-
емый малтэром, молодой принц, выбившись из сил,  дремал  в
кресле у дверей кабинета. Увидев отца, он вскочил на ноги.
     - Она больна,- доложил он.
     - Этого  и  следовало ожидать, принц,- заявил Малтэр,
уже успевший изложить Горту свою догадку о хэйо.- Когда  в
человека вселяется  демон, он первое время болеет, пока не
привыкнет,- сказал он.
     Горту качнул головой:
     - Она и раньше была одержимой,- ответил он.- Разве ты
не замечал, Малтэр?
     - Не замечал,- отозвался  Малтэр.-  Она  всегда  была
обычным ребенком; может быть, чуть более непоседливой, чем
это полагалось бы девочке.
     - А  ты никогда не спрашивал себя, почему ее отдали в
Сургару?- спросил Горту.
     - Из государственных интересов,- ухмыльнулся Малтэр.
     - Не только,- покачал  головой  Горту.-  А  скажи-ка,
Малтэр, где ее знак Оланти?
     - У нее,- ответил Малтэр.
     - У нее,- подтвердил молодой Горту.
     - Необходимо заставить ее отказаться от Оланти,- ска-
зал Горту.-  Безразлично,  кому она его передаст, главное,
чтоб отдала.
     Молодой Горту заметил сигнал одного из своих людей.
     - Она идет сюда,- предупредил он, и почти сразу же  в
дверях появилась бредущая как во сне принцесса. Она равно-
душно кивнула в ответ на поклоны мужчин.
     - Прошу  прошения, государыня моя...- проговорил Гор-
ту, и она остановилась, выжидающе глядя в сторону.
     "Небеса святые!-  вздохнул  Горту,  разглядывая  ее.-
Бедная, она и в самом деле больна..."
     Спутанные волосы,  обмотанные парчовым шарфом, набро-
шенный на плечи невесомый лисий плащ,  оттеняющий  бледное
лицо и глядящие бесчувственно потухшие глаза.
     - Как  ты собираешься теперь жить, государыня?- спро-
сил Горту.
     Она, чуть двинув плечом, подтянула сползающий плащ  и
сказала тихо:
     - Не знаю.
     - Позволю  себе посоветовать, государыня,- мягко ска-
зал Горту.- Тебе надо сейчас уйти от дел, отдохнуть от су-
еты жизни в тихом месте, а управление Сургарой поручить...
ну скажем... Малтэру.
     - Ладно,- равнодушно согласилась она.
     -...А твой  знак Оланти надо отдать на хранение Пайре
или кому другому из твоих вассалов.
     - Ладно,- опять согласилась она.
     - Где же твой Оланти?- спросил Горту.
     Принцесса рассеянно провела ладонью по груди и сказа-
ла тихо:
     - Не знаю.
     Горту метнул в  сына  убийственный  взгляд:"Не  усле-
дил!". Тот,  при  всем  своем почтениик отцу, только пожал
плечами: разве было приказано следить за Оланти?
     Принцесса между тем побрела дальше.  Горту,  придя  в
себя, велел  обыскать  весь дом, а сам занялся устройством
дальнейшей судьбы принцессы, пока дух, которым она одержи-
ма, никак не проявлял себя. Следовало торопиться, и Горту,
как только нашлась возможность, тут же отослал принцессу в
один из монастырей острова Ваунхо.
     Безучастно повинуясь учтивым просьбам свиты, принцес-
са села в портшез и ее унесли к короблю, который  доставит
ее на  Ваунхо. Она не протестовала, даже слова не сказала,
молчала, как немая - да и похоже, обращенные  к  ней  речи
слышала плохо: они проходили мимо ее сознания.
     А через три дня в Тавин пришел усталый путник. Одежда
его была обыкновенной; если судить по ней, был путник  не-
богатым  человеком из воинского сословия, однако когда его
попытались задержать майярцы,  он  властно  прикрикнул  на
солдат и дружески поздоровался с хокарэмом принца Марутту.
     - Одного  поля ягоды,- сказал кто-то из солдат, когда
эти двое отошли.- Тоже хокарэм, волчья кровь...
     - Где ты разгуливал, Стенхе?-  спросил  телохранитель
Марутту.- Или при принцессе ты оставлял Маву?
     - Где  принцесса?- спросил Стенхе.- Она здесь? Ты ви-
дел ее?
     - Здесь ее нет,- ответил Эрван.- Третьего дня ее отп-
равили на Ваунхо.
     - Третьего дня?- переспросил Стенхе и прибавил задум-
чиво:- Однако...
     - Что?- полюбопытствовал Эрван.
     - Ничего,- качнул головой Стенхе.- Ты извини,  Эрван,
но я  не  расположен  откровенничать,  пока сам во всем не
разберусь.
     - Почему принцесса осталась без охраны?- не  унимался
Эрван.
     - Это  мой  просчет,- отозвался Стенхе.- А в какой из
монастырей отправили принцессу?
     - Спроси у Горту. По-моему, об этом знает только он.
     Стенхе пожал плечами. Приставать с расспросами к  вы-
сочайшему принцу? На это он был совершенно неспособен.
     - Ты  не  можешь расспросить?- спросил он.- Может. из
свиты Марутту кто-то знает?
     - Попробую,- пожал плечами Эрван.- Но вряд ли.  Горту
послал с  принцессой своих людей. И по-моему, они с Ваунхо
отправятся сразу в Лорцо.
     Стенхе несколько дней потерся в разоренном Тавине, и,
не найдя никаких сведений о принцессе, исчез.

                             4

     Все это пронеслось в сознании  Эрвана;  Ролнек  между
тем спрашивал:
     - Так кто же она?
     Эрван глянул на него:
     - Извини, малыш, но это я скажу только Старику.
     Ролнек отозвался настойчиво:
     - Это так серьезно?
     - Еще  бы!-  воскликнул  Эрван.-  Ее обязательно надо
доставить в Ралло, да только боюсь, ты с ней не  справишь-
ся. Не оставлять же мне ее при себе?
     - Не  думаю,  что  выйдет лучше,- медленно проговорил
Ролнек.- Мне кажется, она относится к твоему принцу так же
неприязненно, как и к нам, хокарэмам.- Он пересказал  реп-
лики девушки, которые были ответом на подтрунивания Смиро-
ла.
     - Очень  может  быть.- согласился Эрван.- И оставлять
ее рядом с ним очень опасно.
     - Опасно для нее или для принца?
     - Опасно для обоих. Святые небеса, девочка  с  такими
задатками! Как  я  защищу  от  нее  принца? Разве что лягу
третьим в их постель... Нет, малыш, девочку  здесь  остав-
лять нельзя.  Но только ты ее упустишь, я думаю; наверняка
упустишь.
     Эрван поговорил и со Смиролом -  опять-таки  скрывая,
кто эта  беглянка из Инвауто. И на прощание он сказал Рол-
неку, что месяца через полтора, когда Марутту отпустит его
на пару недель, он обязательно доберется до  Ралло,  чтобы
рассказать обо всем Старику.
     Ролнек и  Смирол. как и предполагал Эрван, не укарау-
лили свою пленницу.
     Примерно через месяц, после неспешного путешествия по
Золотой Реке на  парусных  лодках,  Ролнек  выгрузил  свою
группу на  обрывистом берегу у крепости Гатавис и повел по
тропе на Катрано.
     Сэллик, как продолжал называть ее Ролнек, не пыталась
удрать, но по-прежнему грубила, находя удовольствие в том,
чтобы выводить из себя самоуверенных  мальчишек.  Покорное
ее поведение успокаивало Ролнека, но все больше насторажи-
вало Смирола, несмотря на то, что как раз у него налажива-
лись с  Сэллик  теплые  отношения. Даже чересчур теплые, с
раздражением отмечал Ролнек. Рыжий то и дело норовил обла-
пить девушку или ненароком прижаться и  с  невинным  видом
отходил в  сторону, услышав окрик Ролнека. Сэллик находила
в этом еще один повод позлить Ролнека:
     - Ревнуешь?- спрашивала она с  усмешечкой,  и  Ролнек
злился, тем более, что доля истины в этом была.
     На дневных  привалах она снимала куртку и подставляла
солнцу небольшие округлые груди, а Ролнек, сначала спокой-
но относившийся к ее наготе, теперь  виновато,  как  будто
видел что-то  недозволенное,  отводил глаза. Смирол же как
ни в чем не бывало бесстыже перебрасывался с  Сэллик  нас-
мешливыми словами.  Ролнек, стиснув зубы, пытался уследить
за тем, чтобы эти веселые перепалки так и остались  невин-
ными, не  имеющими следствий беседами, но лукавое благово-
ление Сэллик к Смиролу непременно должно было перерасти  в
нечто большее.
     Правда, Ролнек, встревоженный словами Эрвана, предпо-
лагал, что Сэллик имеет какой-то особый статус, и однажды,
отведя Смирола в сторону, посоветовал ему быть осторожнее.
     - Идиот!- прошептал в ответ Рыжий.- Девка прямо в ру-
ки падает;  думаешь просто так, по  бабьей слабости? Заду-
мала она что-то, друг мой Ролнек, задумала... Не  хочет  в
замок Ралло  идти. А я,- продолжал он насмешливо,- я, сла-
бый, легкомысленный рыжий полукровка, буду ходить за  ней,
как привязанный,  надеясь  где-то  в укромном месте урвать
свое, соображаешь, дубина?
     - Соображаю,-  тихо  отозвался  Ролнек.-  Крутишь  ты
что-то, приятель...
     - Следи  за мной,- сказал Смирол с нажимом.- А я пос-
тараюсь уследить за ней. Не нравится мне, что  она  начала
приучать меня  к  прогулкам под вечерним небом - как будто
за день мало нагуливаемся! Замышляет она что-то, точно го-
ворю. Только куда она собирается улизнуть среди этих  пус-
тошей - не понимаю.
     - Тут много пещер,- напомнил Ролнек.- И есть довольно
большие.
     - Она  не  сунется в пещеры без должного снаряжения,-
возразил Смирол.
     И в тот же день Ролнек запретил Сэллик и Смиролу  да-
леко уходить от группы.
     - Очень нужно, скотина,- отозвалась насмешливо девуш-
ка.
     И в  тот  же  день,  едва солнце склонилось к закату,
Сэллик, шедшая со Смиролом чуть поодаль от остальных, вне-
запно исчезла.
     - Обманула,- заорал Смирол, и все мальчишки  кинулись
к нему, а он уже ринулся в темную нору, прикрытую кустом.
     Впрочем, почти сразу же он выскочил обратно.
     - Огня!- крикнул он, а Ролнек уже чиркал огнивом, пы-
таясь зажечь сухой мох.
     Рыжий подхватил наспех зажженую хворостину и бросился
опять в  пещеру.  Ролнек,  вооруженный факелом посолиднее,
скоро присоединился к нему.
     - Ушла,- сказал Смирол запальчиво.- Ушла  девка,  ай,
молодец какой!
     - Отыщем,- решил Ролнек.
     - Где уж...
     Смирол вернулся к входу в пещеру и посветил там.
     - Обжитое  место, приятель,- сказал он.- Тут и трасса
была проложена вглубь пещеры.
     - Разбойнички или люди Малтэра?-  осведомился  Ролнек
задумчиво.
     - А  может, и те, и другие,- отозвался Смирол.- Ай да
мы! Так осрамиться, это ж надо...
     - Может, пещера не так уж и велика,  и  второй  выход
где-нибудь поблизости?
     - Наврядли,-  вздохнул хитроумный Смирол.- Думаю, вы-
ход где-то за ираускими заставами. А может, и за  катранс-
кими. Место,  клянусь  небесами,  уж больно удачное... Ну,
пошли в Ралло, порадуем Старика, что ученички у него лопу-
хи, каких мало...
     Пошли в Ралло, порадовали Логри  и  стали  дожидаться
появления Эрвана,  который бы все объяснил. Но вместо него
пришли вести о чуме, охватившей Сургару, а потом и княжес-
тво Марутту и - частью - Горту.
     Эрван не пришел. Он умер в девятый день первой недели
месяца инхасо.

                      ЧАСТЬ ВТОРАЯ

                            1

     Высокая государыня  Карэны   и   Сургары,   принцесса
Ур-Руттул Оль-Лааву  пережидала короткий весенний дождик в
вымытой полой водой нише глинистой стены глубокого оврага.
Теперь она опять была свободной, но что делать с этой сво-
бодой, не знала.
     При побеге из Инвауто она не преследовала никакой це-
ли, кроме как избавиться от докучливой опеки  святых  сес-
тер.
     Во всем,  даже в смерти Руттула, винила она майярцев.
Может быть, это было  несправедливо,  но  логика,  трезвая
рассудочность, которая когда-то беспокоила Стенхе, остави-
ла ее. Безусловно, это была болезнь.
     Потрясение, которое принцесса испытала, когда поняла,
что Руттул нарочно держит ее в Миттауре, лихорадочная гон-
ка по пути в Сургару - верхом, пешком, а потом на глайдере
- все  эти страхи и усталость не могли не повлиять на нее,
но все бы прошло после отдыха, короткого или продолжитель-
ного. Да только отдыха в конце пути не было.
     Новые удары обрушились на нее: известия о смерти Рут-
тула и о том, что майярские орды разоряют Сургару; на фоне
этих бед ухищрения Малтэра спасти свою шкуру казались  не-
винной самозащитой,  хотя  он,  бедняга,  полагал, что его
предательство рассердит ее. Сердиться? На что?  Каким  все
мелким стало казаться после смерти Руттула. И груз, прида-
вивший ее плечи, становился все тяжелее.
     "Возьми все  в свои руки,- шептал на ухо рассудитель-
ный бес.- Думай, действуй. Пусть майярцы узнают, кто хозя-
ин в Сургаре..." Но голос беса был почти неразличим в  том
облаке  равнодушия  ко  всему  миру, которое опустилось на
нее.
     "Все кончилось,-  вертелось в голове.- Все кончилось,
не успев даже начаться".
     Мысли о  самоубийстве  неизменно  сопутствовали ей. В
кольце отчуждения, которое окутало ее, вряд ли бы кто  кто
помешал этому, но спас ее рассудительный демон, враг Стен-
хе.
     "Руттул бы не одобрил этого шага,"- печально напомнил
демон еле слышно.- Держись, Сава..."
     Она держалась. Не из последних сил - сил  уже  больше
не осталось, но по какой-то безразличной ко всему инерции.
     Это была болезнь. Потом, спустя недели, когда она на-
чала  приходить  в  себя среди неуютных монастырских стен,
она обнаружила, что память, обычно безотказная, теперь  не
повинуется  ей. Сейчас она не могла вспомнить многого, что
происходило в те дни; плотная серая завеса поглотила собы-
тия, и к примеру, никак не могла она припомнить, чья  рука
взяла  из  ее вялой бесчувственной ладони Руттуловы бусы с
прицепившимся к ним "стажерским ключом". И этот  непрости-
тельный момент был более важен для нее, чем почти все дол-
гое путешествие на Ваунхо, также растворившееся в небытии.
     Все к ней относились, как  к  душевнобольной.  Святые
сестры хлопотали вокруг нее, уговаривая ласково или бормо-
ча молитвы; их голоса сливались в гул, дремотный, навеваю-
щий сон,  и она спала все время или бездумно лежала в пос-
тели.
     Тогда и стало приходить к ней выздоровление.  В  бла-
готворной дреме  возвращались к ней силы; невыносимый груз
понемногу спадал с ее плеч, и однажды ночью, когда  монас-
тырь затих,  она  встала с постели и, подстрекаемая жаждой
деятельности, побежала из своей кельи. Слякотный  студеный
ветер тотчас отрезвил ее; но глоток воздуха, не замутнено-
го фимиамами, оказался действенным лекарством.
     С тех  пор  ночные  экспедиции по монастырю сделались
постоянными. Она исследовала монастырь, а отсыпалась днем,
успокаивая опекающих ее монахинь вялой,  апатичной  покор-
ностью. Зла  она на монахинь как будто не держала, но один
небольшой счет к ним был: во время одного из  многочислен-
ных обрядов,  связанных  с вступлением в обитель еще одной
инокини, великолепная коса принцессы, каких мало встретишь
- длинная, по колено, и густая, шелковистая - была  безжа-
лостно острижена.  Тогда  это  было принцессе безразлично,
потом же, когда с возвращением  равновесия  стала  возвра-
щаться и забота о внешности, косу стало жалко. Девушка по-
нимала, что такую косу вырастить уже не удастся и, пригла-
живая безобразно короткие волосы, обещала мысленно монахи-
ням это припомнить.
     Кроме же этого, сердиться на них не было причин. Жен-
щины жалели  ее, сочувствовали несчастной, пытались разве-
селить, угощая  каким-нибудь  лакомством  или  рассказывая
возвышенные истории о освещающих душу чудесах.
     Келья у принцессы была большая, и сначала в ней оста-
вались две женщины, однако их ночные вздохи и сопение раз-
дражали тогда больную, и эту скромную прислугу убрали, пе-
реместив в  соседние  кельи. Теперь одиночество обернулось
удобством. Дверь, опять-таки со смазанными  петлями,  чтоб
не беспокоить  привередливую  больную, теперь бесшумно вы-
пускала ее во двор, а потом, однажды,  выпустила  ее  и  в
вольный мир.
     Затем долгих  полтора  месяца  она ломала голову, как
освободиться от назойливых мальчишек-хокарэмов. Всякое бы-
вало: она ругалась, дразнила Ролнека, а когда гостили  они
в замке Марутту, они была близка к мысли объявить, что она
сургарская принцесса.
     Оценивающий взгляд  Марутту остановил ее; он не узнал
принцессу в рыжеватой девочке, одетой в потертую хокарэмс-
кую одежду. Где уж было Марутту узнать принцессу! В  жизни
своей он  видел ее два... или нет, три раза; все это время
она была одета хоть и непривычно, но как знатная дама; во-
лосы тогда не торчали, безжалостно  обкорнанные,  упрямыми
вихрами и вовсе не напоминали цветом ржавую болотную воду;
тогда они  были длинными, пушистыми, блестящими, пахнущими
специально подобранными травками. И носила она тогда туфли
на довольно высоком каблуке, который делал рост выше,  фи-
гуру - тоньше, а походку - красивее.
     Сейчас же  она  была  жалким  пугалом и, несмотря на
это, нашлось все-таки нечто, что привлекло  к  ней  взгляд
Марутту. Ответ  на  этот вопрос, конечно, предельно прост:
принцу нужна была хокарэми, однако  же  в  глазах  Марутту
беглая принцесса увидела и что-то совсем другое.
     Что ж, высокий принц, заглатывай, заглатывай наживку,
а бывшая  госпожа  принцесса уж найдет способ сквитаться с
тобой за разоренный Тавин... И она, размечтавшись, вообра-
зила, что вместе с мальчишками приходит в Ралло,  а  потом
Марутту, ищущий хокарэми, присылает за ней, и она, принеся
ему клятву,  входит  в  его  замок... И был там еще острый
нож, или старогортуская лапара, такая же,  как  у  Стенхе,
или же  кубок  с  ядом. Но юная мстительница, увидев перед
прощанием с замком Марутту лицо  Эрвана,  сообразила,  что
мечты так и останутся мечтами, что Эрван узнал ее и угадал
ее желание отомстить и, разумеется, этого ни в коем случае
не допустит.  И  поняла  принцесса, что настоящих, опытных
хокарэмов ей обмануть не удастся. Тогда  она  опять  стала
подумывать, как избавиться от мальчишек.
     Правда, ничего  толкового не приходило ей в голову до
той поры, пока их небольшой отряд не сошел с речного  пути
и не отправился по катранской дороге.
     Впереди лежала широкая холмистая равнина, под которой
подземные воды прорыли обширный пещерный лабиринт. И прин-
цессе оставалось  молить  богов,  в которых она не верила,
чтобы Ролнеку не взбрело в голову свернуть с тракта на ка-
кую-нибудь из тропинок до того момента, когда они  достиг-
нут Ирмастовой пещеры.
     Принцесса не  знала, раскрыта ли хокарэмами тайна Ир-
маста-контрабандиста; очень вероятно, они могли знать это,
и, может быть, Ролнек со Смиролом тоже  посвящены  в  этот
секрет, но принцесса надеялась на то, что при ее внезапном
побеге мальчишки замешкаются и потеряют ее из виду.
     Пещера находилась  чуть  в стороне от дороги, и прин-
цесса заранее начала приучать Смирола к прогулкам. Рыжий с
удовольствием принимал эту игру, ему нравилось притворять-
ся влюбленным сорванцом, и он с  нагловатой  усмешкой,  но
очень нежно обнимал ее, шепча на ухо совершенную чепуху, в
то время как девушка в ответ говорила тоже что-то не слиш-
ком умное.
     Конечно, кокетничанье со Смиролом было делом опасным;
если бы не скорый побег, девушка не осмелилась бы на это -
игра в  любовь с хокарэмом ни к чему хорошему не приведет,
но пока она то заигрывала с Рыжим, то  с  капризным  видом
высвобождалась из  его объятий, мечтая только о том, чтобы
поскорее наступил миг побега.
     Такое притворное негодование она разыграла  буквально
в десяти шагах от входа в Ирмастову пещеру: спровоцировала
Смирола на объятья, а потом, когда он, демонстрируя нетер-
пение, облапил  ее,  изобразила  возмущение  и отскочила в
сторону.
     - Не подходи ко мне,- объявила она,- слышишь, чудови-
ще рыжее!
     Смирол смеялся, показывая красивые зубы;  такая  игра
была уже привычной для него; он думал, что все эти ухищре-
ния имеют целью соблазнить его, чтобы он помог девушке бе-
жать. Зная же, что старания девчонки бесполезны, он весело
вертел головой,  поглядывая  на Ролнека, но вдруг заметил,
что девушка, стоявшая в десяти шагах от него, исчезла, как
сквозь землю провалилась. И тогда он заорал и  бросился  в
пещеру, услышав  в  подземном  лабиринте только затихающий
звук спотыкающихся шагов.
     Девушка, нырнув под куст, имела уже наготове отточен-
ную, как бритва, бронзовую пряжку, какие мальчишки-хокарэ-
мы обычно используют вместо ножа. Этой пряжкой, едва  уви-
дев змеящуюся  в тень провала веревку, чирканула по ней и,
подхватив конец, побежала в густую темноту, наматывая  ве-
ревку на локоть.
     Смирол, вскочивший в нору на несколько мгновений поз-
же, не  мог понять, куда в эту темноту идти, и вернулся на
дневную поверхность несолоно хлебавши. Догадаться, в какой
из многочисленных  ходов  скрылась  девушка,  ориентируясь
только на  далекий  еле слышный топот, было совершенно не-
возможно.
     Когда беглянка поняла, что побег удался, она  убавила
резвость. Теперь  можно было уже не бежать, рискуя разбить
голову о какой-нибудь выступ.  Она  знала,  что  там,  где
оканчивается веревка,  Ирмаст  устроил тайник с факелами и
всякими припасами, которые могут пригодиться  путешествую-
щему под  землей. И когда веревка привела к крепко вбитому
крюку, от которого начиналась другая веревка, принцесса не
пошла дальше, но пошарила в нише, ища кремни.  Они  лежали
наготове, и  девушка,  запалив костерок из меленьких стру-
жек, нашла факел. Тьма чуть  расступилась,  и  вооруженная
светом, девушка  могла  идти  по  пещерному  лабиринту без
страха. Не выпуская из руки путеводной  бечевки,  она  шла
вперед и  благодарила судьбу за то, что год назад она при-
вела в дом Руттула в Тавине матерого контрабандиста Ирмас-
та. Принцесса с любопытством расспрашивала  его  о  тайных
тропах, и  он,  польщенный  вниманием вельможной девчонки,
рассказал о тайнах своей пещеры. Он не думал, что она  за-
помнит его указания и немудреную, однако точную карту мес-
тности, нарисованную на вощеной дощечке.
     "Надеюсь, он  не  заплутается  в своей пещере оттого,
что я обрезала бечевку у входа",- думала принцесса.  Рядом
шевелились тени;  девушка  несколько раз вздрагивала и тут
же сердилась на себя: ишь, какая пугливая  стала!  На  ум,
однако, несмотря ни на что, лезли нянькины рассказы о под-
земных демонах.
     Бечевка привела  к  воде. Быстрый ручей бежал по полу
пещеры и уходил в стену. Здесь был еще один крюк, к  кото-
рому была  привязана веревка посолиднее. Вот эта веревка и
уходила с потоком. В нише около крюка  лежали  в  изобилии
веревки и  кожаные мешки-поплавки, на которых Ирмаст пере-
возил свои грузы.
     Девушка разделась и сложила одежду в один из  кожаных
мешков, упаковав  его так плотно, как только смогла, чтобы
вода не проникла вовнутрь. Сапоги пришлось оставить на но-
гах - бить босые ноги о каменные уступы не очень хотелось.
Она крепко ухватилась за веревку и прыгнула в  поток.  Дно
оказалось неожиданно далеким. Рослым мужикам, подобным Ир-
масту, здесь, вероятно, было по грудь; девушке же приходи-
лось оставаться на плаву.
     Факел перед ручьем она затушила; сейчас его все равно
не удалось  бы сохранить. Шаря во тьме перед собой, она то
и дело едва успевала нырнуть, чтобы не удариться  головой.
Как ей  удавалось все это: плыть, одной рукой держаться за
веревку, другой оберегать голову, поправлять сползающий  с
плеч мешок?  Она  уже  чувствовала, что вот-вот утонет, но
вдруг веревка стала задираться вверх, и  девушка  нащупала
надежную загогулину  крюка.  Уцепившись  обеими  руками за
крюк, она повисела на нем, накапливая силы, потом подтяну-
лась на дрожащих руках и выбралась на высокий  берег.  Она
нащупала следующую веревку и упала на нее, отдыхая. Потом,
немного придя в себя и вспомнив, что можно согреться одев-
шись, она  распаковала мешок и с наслаждением облачилась в
сухую шерсть и кожу. Сапоги же, наоборот, сняла и устроила
их в нище, чтобы они ненароком не свалились в  поток.  Она
понимала, что  вряд ли сапоги высохнут в сыром воздухе пе-
щеры, поэтому не очень печалилась, всовывая ноги в раскис-
шую обувку, когда отдохнула достаточно,  чтобы  продолжить
путь.
     Она потеряла счет веревкам и веревочкам, тянущимся от
крюка к  крюку,  подъемам и спускам, поворотам, камням под
ногами и камням над головой. Несколько раз коридоры  сужа-
лись так,  что приходилось ползти на четвереньках или про-
тискиваться боком. В одной из таких щелей пришлось поудив-
ляться, как там проскальзывал рослый  и  широкоплечий  Ир-
маст. Был  и  еще один переход по воде - но на этот раз, к
величайшему облегчению, глубиной всего по колено, зато че-
рез огромную пещеру, залитую мелким озером. Впрочем,  ско-
рее всего,  мелким это озеро было только в тех местах, где
на гибких вешках были натянуты веревки.
     Один Ирмаст никак не мог отыскать и снабдить веревоч-
ной трассой весь этот грандиозный  путь;  наверняка  здесь
потрудились целые поколения смельчаков, невесть зачем рыс-
кавших под землей. И наверняка эту подземную дорогу должны
были знать хокарэмы - девушке очень повезло, что мальчишки
ее не поймали.
     "А может,-  мелькнула  мысль,-  они давно ждут меня у
выхода?"
     Но у выхода ее никто не ждал.
     Она внезапно пришла к крюку, от которого  не  начина-
лось новой  веревки,  и испугалась, потому что это значило
бы, что надо будет разыскивать путь самой, тыкаясь в тупи-
ки и задыхаясь от ужаса. Но догадка осенила ее, и она  по-
тушила факел,  увидев  наконец  неровный  круг призрачного
света.
     Она вышла, и сразу же волна густых запахов  весеннего
леса упала на нее.
     Была ночь.  Сквозь  легкое облачко светила луна. И не
было вокруг никого. Никого.
     Девушка сняла мокрые сапоги и побрела  по  прохладной
траве куда-то  в сторону, не очень задумываясь о том, куда
идет.
     На рассвете, когда лучи солнца зажгли горизонт, а по-
том затмили блеск Утренних Сестер, она развела костерок и,
натянув на колышки сырые сапоги и носки, присела  у  огня,
прислонясь спиной к поваленному стволу огромной сосны. Хо-
телось есть, но не настолько, чтобы удалось преодолеть ле-
нивую усталость, и она задремала.
     Дымок затухающего  костра  привлек двух лихих разбой-
ничков, но хокарэмская одежда спящей отпугнула их,  и  они
поспешили скрыться, пока девушка не проснулась.
     Больше ее никто не тревожил. Она проснулась перед за-
катом, прошла  по темнеющему лесу, сьев при этом около по-
луфунта молодых побегов папоротника и,  вероятно,  столько
же горьковато-кислых цветочных почек гертави. Побеги трэс-
сава были  бы  и  вкуснее, и сытнее, но трэссав в западном
Ирау почти не растет.
     Дождь прервал ее гастрономические  изыскания,  загнав
под отвесную  стенку  глинистого оврага, и там, пережидая,
пока небо высохнет, она наконец стала соображать, куда  бы
ей пойти.
     Пока она знала одно: в замок Ралло ей вовсе не хочет-
ся, и  пораскинув  мозгами,  она  решила как можно быстрее
увеличить расстояние между собой и Орвит-Ралло.
     Таким образом, предстояло идти на юг. И не  следовало
бы, пожалуй, маячить в хокарэмской одежде, ибо это слишком
яркая примета.

                          2

     Незадолго до  наступления  темноты,  когда стража уже
собиралась запирать городские ворота и перегораживать ули-
цы цепями, в Марнвир вошла хокарэми. Поглядывая по  сторо-
нам, она  быстро  нашла  на базарной площади лавку, хозяин
которой еще не ушел домой, и немедленно вошла туда.
     - Что ты так припозднился, сударь?- обратился к поку-
пателю купец, но разглядев, кто зашел в  гости,  выжидающе
замолчал. Хокарэми  нет  интереса выслушивать многословные
излияния и похвалы продаваемому товару; она  найдет  сама,
что ей нужно, а вот будет ли платить - неизвестно.
     Девушка углядела на столе несьеденную хозяином лепеш-
ку и опустилась рядом на табурет.
     - Мне нужны деньги,- сказала она, кладя на стол золо-
той перстень.
     Хозяин взял  его,  внимательно  рассматривая  в круге
света у лампы. Девушка тем временем сьела лепешку, запивая
ее зозяйской простоквашей.
     - Сколько ты хочешь?- спросил наконец хозяин, убедив-
шись, что рубин в кольце неплох.
     - Три эрау, да еще на эрау  серебра,  половину  можно
ираускими монетами,-  сказала  девушка.-  И  вдобавок  ка-
кую-нибудь неприметную одежду.
     Купец согласился. Если девка возьмет не очень богатую
одежду, выгода явная. Он взял кошели с золотом и  серебром
и стал  отсчитывать  монеты,  выбирая  для  опасной гостьи
деньги поновее да непорченные.
     Девушка как будто не следила за его пальцами, но ког-
да он окончил отсчет, проговорила:
     - Разве я просила одинаково ирауских и прочих  танне-
ри? Я просила на пол-эрау таких и на пол-эрау таких.
     Торговец торопливо добавил еще несколько монет.
     - Отлично,-  сказала девушка, собирая деньги и увязы-
вая в льняной лоскуток.- Теперь тряпки.
     Купец принес груду разного барахла. Брезгливо ковыряя
поношенное тряпье,  девушка  выбрала  сорочку,  просторную
длинную юбку и огромный выгоревший платок, достаточно теп-
лый, чтобы  уберечь  от  весенней прохлады. Чтобы спрятать
стриженные волосы, девушка выбрала сравнительно чистый бе-
ленький платочек, а хозяин принес старую соломенную шляпу.
     В довершение ко всему девушка  потребовала  сумку  из
какой-нибудь плотной  тряпки, чтобы унести выбранные вещи,
уложила их, чуть примяв шляпу,  спросила  у  хозяина,  где
поблизости можно  переночевать,  и ушла, тут же растворив-
шись в ночной темноте.
     Купец торопливо побросал разворошенные вещи  в  угол,
затушил лампу, запер лавку и побыстрее, пока не остановили
ночные грабители, побежал домой.
     Девушка же,  обходя  многочисленные  лужи,  побрела к
храму богини Таоли Навирик Ану Соллин, толкнула решетчатую
калитку, огласившую улицу противным скрипом, вошла  в  мо-
лельную  залу  и  впотемках, чуть-чуть развеваемых редкими
масляными  светильниками,  поискала  местечко,  где  можно
лечь. Пристроив под головой мешок, она мгновенно заснула и
проснулась  только  утром,  обнаружив при этом, что вокруг
нее образовался довольно заметный зияющий пустотой круг  -
те  из  соседей,  кто среди ночи заметил рядом присутствие
хокарэми, поспешили убраться подальше.
     На базарной площади уже кипела жизнь.  Крики  продав-
цов, шум, гомон, толкотня... А вокруг девушки в одежде хо-
карэми неизменно  образовывался  кружок  молчания; поэтому
задерживаться на базаре она не стала, купила только полка-
равая хлеба, небольшую лепешку сыра и пару крупных  фиоле-
товых луковиц.
      Прошагав по южной дороге около половины лиги, девуш-
ка свернула  в  сторону и в глухом кустарнике переоделась.
Хокарэмские одежки она аккуратно сложила и засунула в  ме-
шок, отправив  туда же и полуразвалившиеся хокарэмские са-
поги.
     Теперь по южной дороге, разметая пыль подолом раскле-
шенной юбки, шла бедная крестьянка неопределенного возрас-
та.
     Однако были неудобства и в таком наряде.  Он  укрывал
ее от  хокарэмских  глаз, но вовсе не отпугивал других лю-
дей, падких на чужое добро. Вблизи от города, где по доро-
ге шло и ехало верхом довольно много людей,  это  было  не
очень важно - у лихих людей была добыча и побогаче, однако
дальше местность все более пустела, и одинокая фигура ста-
ла привлекать внимание.
     Внезапно перед ней выросли двое:
     - Эй, бабенка, далеко ли собралась?
     Девушка молчала. Мужички подошли ближе, заглянули под
шляпу, скрывающую лицо:
     - О,  да ты совсем молоденькая!- сказал один из них.-
Не бойся, девка, не убьем...
     Другой деловито взялся за ее сумку, вытряхнул на тра-
ву сверток с хокарэмской одеждой и сапогами, потянул, раз-
ворачивая, и вскрикнул испуганно. Первый, лапавший  в  это
время девушку, обернулся и тут же выпустил ее из рук.
     - Посмотрели?-  резко спросила девушка, налюбовавшись
на остолбенение разбойничков.- Теперь  сложи  все  обратно
как было, живо!
     Тот, что  обыскивал сумку, торопливо уложил хокарэмс-
кую одежду; второй в это  время  пятился,  отодвигался  от
опасности, которую сам на себя вызвал.
     Девушка забрала  свою  сумку,  повесила на плечо и не
оглядываясь пошла прочь.
     Подобные инциденты неизбежно могли  повториться  и  в
дальнейшем; девушка задумалась, ища выход из этой неприят-
ной ситуации,  но  ничего  не удавалось придумать, пока на
одном из перекрестков она не увидела неспешно бредушего  к
югу странствующего певца.
     Девушка догнала его и объявила:
     - Я иду с тобой.
     - Куда?-  полюбопытствовал  удивленный  ее появлением
певец.
     - Не все равно, куда?- отозвалась она.- Главное,  нам
по дороге.
     - Как  тебя  зовут,  дитя?- спросил ее певец. Это был
невысокий старик, одетый в небогатую, но  новую  и  чистую
одежду, с кэйвеской лютней за плечом.
     - Тебе-то что за дело?- раздраженно ответила вопросом
девушка. Она  шагала  рядом  со стариком; такой спутник ее
устраивал - грабители не нападают на певцов, даже на бога-
тых: певцов охраняет обычай.
     - Мое имя Ашар,- сообщил старик.- В этом нет тайны. А
ты знаешь какие-нибудь песни?
     - Знаю,- буркнула девушка.- Спеть тебе?
     - Не надо, дикая моя лаангри,- ответил  он.-  Похоже,
ты не в том настроении, в котором поют песни...
     Девушка между тем подумывала, что напрасно она нагру-
била, отказавшись  назвать свое имя. Но, с другой стороны,
какое же имя назвать старику? Савири или Сава?  Но  первое
имя - явно вельможное, а второе - явно сургарское. Сэллик,
как назвал  ее  Ролнек?  Не  нравилось ей это имя, да и не
следовало, пожалуй, его упоминать.
     И тогда она вспомнила еще одно имя, а точнее прозвище.
     - Можешь называть иеня Карми, дед,- проговорила она.
     - Это катранское имя?- полюбопытствовал старик.
     - Это прозвище,- отозвалась она.
     Старик замурлыкал какую-то песенку, а  Карми,  слушая
его, вдруг вспомнила, что уже почти полгода ей не приходи-
ло  в  голову что-то напевать. Наоборот, слишком часто она
ловила себя на том, что у  нее  крепко  стиснуты  зубы.  А
Стенхе,  помнится, говорил:"Если женщина не поет, значит -
она больна", и она подумала:"Наверное, болезнь не отпусти-
ла меня". Чтобы пересилить эту  дурацкую  хворь,  Карми  и
стала старательно подпевать старику.
     Певец, поощренный  поддержкой,  негромко завел другую
песню, а потом и третью, но эту третью  Карми  никогда  не
доводилось слушать, и она примолкла, вслушиваясь.
     - Это новая песня?-спросила она с сомнением.
     - Это  очень  старая  песня,- ответил певец.- Ее уж и
редко кто помнит.
      - Повтори начало,- сказала Карми.
     И когда певец начал первую строфу,  стала  подпевать,
вспоминая только что услышанные слова. На два голоса  заз-
вучала среди полей древняя песнь о том, как луговая пичуга
жаловалась богине  Айохо Палло Сабви, что гнездо ее затап-
тывают табуны диких лошадей.
     - А есть еще одна  песня,  тоже  старая,-  воскликнул
Ашар, воодушевленный сложившимся дуэтом.- Она о Ваору Тун-
ву и Сангави Толнэй Эсад.
     - Не эта, что начинается - "Смелый воин..."?
     - Да,  ты  знаешь?- И Ашар запел торжественно:"Смелый
воин, грозный всадник Танву-Ларо э Ваори..." Карми подхва-
тила, смолкая тогда, когда песня велась от имени легендар-
ного героя и, в свою очередь, в одиночку ведя  те  строфы,
где речь держала премудрая красавица Эсад.
     - Святые небеса!- проговорил Ашар, когда песня кончи-
лась.- Да откуда ты эту песню знаешь? Она ведь не из дере-
венских, девочка моя.
     - Ну что тебе с того, откуда знаю,- с внезапно вспых-
нувшим раздражением  ответила  Карми.- Знаю - и ладно. Что
ты все допытываешься, дед?
     - Ты не девка, а дикая  лаангри,- с усмешкой  отвечал
певец.- Хорошо, не буду тебя спрашивать, Карми-лаангри...
     И так  они  шли сначала по Ирау, а потом по северному
Горту, распевая песни, получая за это еду и деньги от слу-
шателей и разучивая новые мелодии. Конечно, Ашар знал  пе-
сен куда  больше,  чем Карми, и самых разных: господских и
простонародных, городских и деревенских; зато Карми помни-
ла много стихов из старинных книг и пела их то на знакомые
мотивы, то на новые, придуманные на холу. Порой Ашар подд-
разнивал ее наскоро сочиненной песенкой о лаангри по имени
Карми, диком зверьке, который кусает всех, кто ни  подвер-
нется, потому что не любит чужих, и который дремлет в сво-
ей уютной норке, потому что сыт... Песенка была без конца,
и в ней появлялись новые куплеты, и оказывалось, что лаан-
гри по  имени Карми - зверек ленивый, и неутомимый в ходь-
бе, и очень любящий сладкое, и умный, и сердитый -  и  все
это в зависимости от обстоятельств.
     ...Недалеко от  города Лорцо их остановил важный гос-
подин, возглавлявший отряд, сопровождающий крытую повозку,
в которой, судя по всему, ехала знатная дама,  жена  этого
господина. Ашар  поклонился  почтительно,  но не забывая и
своего уважаемого всеми положения; Карми поклонилась ниже.
     - Знаешь ли ты балладу о даме из замка Кассор?
     - Знаю, господин,- поклонился  Ашар.-  Прикажешь  нам
спеть ее?
     - Да,-  отозвался  господин.-  И  если хорошо споете,
награжу по-царски.
     Хорошо петь, считается по-майярски,- это значит  петь
так, чтобы  слезы  катились  из  глаз слушателей; в Майяре
всегда любили трогательные грустные баллады, и певцы  неп-
рерывно сочиняли новые - еще более слезоточивые.
     Ашар, сняв лютню с плеча, глянул на Карми. Карми кив-
нула; эту  балладу  она  помнила. И ее одинокий голос, пе-
чальный и звонкий, начал  выпевать  незатейливую  мелодию.
Ашар подпевал  ей, помогая в конце строф, когда чувствова-
лось, что Карми не хватает голоса, или же пел  те  строфы,
где требовался мужской голос - и тогда уже Карми подпевала
ему, сплетая два голоса - густой гулкий Ашара и свой, чис-
тый и ясный - в причудливый рисунок двухголосья на кэйвес-
кий лад.
     И не удивительно, что девичий прозрачный голос, взле-
тевший к высокому небу, исторг у слушателей потоки искрен-
них слез,  хотя, Карми показалось, что и без песни плакала
дама, которая сидела в повозке.
     Господин был доволен. Он дал золотой Ашару,  а  Карми
дал серебряную монетку:
     - Купи себе сережки, певунья...
     И отряд уехал. Ашар долго смотрел ему вслед:
     - Скоро еще одна баллада появится в Горту.
     Карми, которая  сидя на обочине шарила в своей котом-
ке, подняла голову:
     - Что ты там разузнал, дед?
     - Не разузнал,- ответил Ашар.- Догадываюсь...  Хорошо
еще, если  он  с супругой разведется, а то ведь и повесить
имеет право.
     - Бедняжка,- отозвалась Карми. Не то чтобы  ей  стало
жалко уличенную  в измене даму, просто она посочувствовала
молодой женщине, всю свою жизнь обреченную прожить в одних
и тех же четырех стенах, без развлечений и  приятного  об-
щества. И  чтобы  изгнать это снисходительное чувство, она
бойко запела песню о трех женах, на спор обманувших  своих
мужей.
     Ашар эту песню знал, но исполнял нечасто, только сре-
ди простонародья  и  только тогда, когда компания была уже
изрядно подогрета выпивкой; петь же ее так, среди поля, да
когда навстречу люди попадаются,  Ашар  считал  предосуди-
тельным, и он зашикал на девушку.
     Она засмеялась, наслаждаясь его благочестивым испугом.
     - Это непристойно!- заявил Ашар.- Не позорь мои седи-
ны, Карми, а то подумают еще, что я с потаскушкой связался.
     Карми смеялась.  Продолжать, однако, эту песню она не
стала: а завела другую, о чудесах, совершенных святым Кал-
ви из Лорцо, и Ашар подхватил ее, и так они дошли до само-
го города Лорцо. Чем ближе к городским стенам, тем  больше
становилось у  них  попутчиков: во-первых, любопытно людям
услышать какую-нибудь новую песню, а во-вторых,  всем  из-
вестно, что  пение распугивает злых духов, так что так бе-
зопаснее. Кто из путников был побогаче,  давал  монетки  в
пол-уттаэри, тем  же,  кто был бедней, приходилось предла-
гать что-нибудь из еды, но Ашар от съестных припасов отка-
зывался: не стоило  являться  в  дом  лорцоского  цехового
старшины с полной сумкой - хозяева ведь наверняка обидятся.
     В городские ворота Ашара впустили без уплаты пошлины;
Ашар ткнул пальцем в девушку, заявил стражнику:
     - Это моя внучка,- и пошел спокойно вперед, ничуть не
беспокоясь тем, задержат ее или нет.
     - Как звать тебя?- спросил стражник.
     - Карми,-  ответила  девушка,  и  стражник махнул ей:
проходи. Будь она покрасивее, стражник задержал бы девушку
подольше, но ее неприветливое пасмурное лицо не показалось
ему привлекательным.
     Карми, придерживая хлотающую по бедру сумку,  догнала
Ашара, степенно здоровавшегося со знакомыми горожанами.
     - Куда мы идем?- спросила она.
     - Куда  ты  идешь - не знаю,- отозвался Ашар, мстя за
нелюбовь Карми отвечать на вопросы.- А я иду к  оружейнику
Горахо.
     - Предлагаешь мне поискать кого другого в  попутчики?-
резко спросила Карми.
     - Иди со мной, коли хочешь,- мирно ответил Ашар.- Де-
вочка, да ведь я с тобой больше денег заработаю.
     - А я с этого что буду иметь?- хмуро спросила Карми.
     - Что  тебе  дадут,  все  твое,- великодушно пообещал
Ашар.- Тебе ведь надо себе платье красивое купить, да оже-
релий, бус каких-нибудь, да серьги. И шаль хорошую - а еще
лучше две, чтоб из одной  тюрбан  сделать  и  голову  твою
стриженную скрыть.
     - Не  твое дело,- процедила Карми.- Меня и эти тряпки
устраивают.
     - Нам сюда,- объявил Ашар. Он вошел в оружейную лавку
и попал в крепкие объятья  пожилого  оружейника.  Старики,
оба еще  бодрые, похлопывали друг друга по плечам, а Карми
скромно ожидала у порога.
     - А,- вспомнил наконец Ашар.- Эта  девочка  со  мной.
Пусть о ней позаботятся.
     - Родственница?- спросил Горахо.
     - Дальняя,- туманно отозвался Ашар.- Иди, иди, Карми.
     Девушка ушла со служанкой.
     - Внебрачная внучка?- с улыбкой спросил Горахо.
     - Что-то вроде,- рассмеялся Ашар.- Случайная попутчи-
ца. Девка  злая,  как  лаангри, но песни поет на удивление
хорошо. И песни-то какие знает! Меня за пояс заткнет.
     - Не верю,- отозвался Горохо.- Из каких она?
     - Не говорит,- ответил Ашар.- Думаю, из тех  байстрю-
чек, которых  воспитывают  по-благородному,  да  потом  не
по-благородному с  ними  обходятся.  Злая  она,-  повторил
Ашар.- И волосы стриженные. А на вопросы отвечать не хочет.
     - Она может вовлечь тебя в историю,- задумчиво сказал
Горахо.
     - В  похищении  благородной девицы меня не обвинить,-
возразил Ашар.- А остальное мне не страшно.
     - А если она воровка?
     - Не думаю,- качнул головой Ашар.- Деньги ей,  конеч-
но, нужны,  но  пением  она больше заработает. Голос у нее
хороший, хоть и слабоват, песен она знает много,  ты  нап-
расно не  веришь,  да  только  подбор  этих песен довольно
странный.

                             3

     Лорцоские горожане  хорошо относились к Ашару, хорошо
отнеслись и к певунье, которую он привел с собой. Горахова
невестка подарила Карми шаль,  и  та,  уступив  настояниям
щедрой  женщины, украсила голову цветистым тюрбаном по се-
верогортуской моде. Сорочку Карми все-таки пришлось купить
себе новую, а юбку она тщательно  выстирала  да  подлатала
так,  что она больше не выглядела нищенскими лохмотьями. В
уступку лорцоским приличиям Карми купила черную  кофту-ка-
рэхе  и по-летнему коротенькими рукавами и большим вырезом
на груди. Петь ей приходилось много, и ей  много  платили,
не  так  щедро,  конечно,  как Ашару, но, поставь она себе
целью сколотить приданное, при таких темпах у нее скоро бы
отбоя не было от женихов из числа небогатых горожан.
     - Не  думай,  что всегда так,- предупреждал ее Ашар.-
Лорцо - город богатый, и люди здесь щедры, но ты учти, что
на юге сейчас чума.
     - Ну и что?- рассеяно отозвалась Карми.
     - А то, что в Лорцо поверие: мор не придет  в  город,
если в городе весело поют да рассказывают смешные истории.
     - А если все-таки придет?- хмуро спросила Карми.
     - Значит, мало смеялись,- ответил Ашар.
     - А ты чумы не боишься?- спросила Карми.
     - Я  старый,  мною чума побрезгует. Вот ты чего к югу
идешь?
     - Мне на севере делать  нечего,-  отозвалась  Карми.-
Разве что после как-нибудь. Но знаешь, мне горло драть на-
доело, так и без голоса остаться можно.
     - А  ты не усердствуй,- посоветовал Ашар.- Много петь
надо перед трезвыми, а как понемногу  слушатели  напьются,
так и  сами  петь  начинают.  тут  уж  моя забота,- сказал
Ашар.- А ты отдыхать можешь. Да и нечего тебе перед парня-
ми юбкой вертеть, то не только волосы остригут, но и обреют.
     - Пусть сперва свидетелей найдут,- презрительно  отк-
ликнулась Карми.
     От пьяных застолий Карми избавляться научилась, но на
женских половинах богатых лорцоских домов пили мало, а пе-
сен требовали  много.  Карми  выговаривала для себя минуты
отдыха, но женщины обычно просили петь еще и еще, и  тогда
Карми начинала притворно кашлять. Тут же ее пичкали лекар-
ствами для  восстановления голоса: подогретым вином, яйца-
ми, взбитыми с медом и бархатистым муксоэровым молочком.
     Пока она отдыхала, попивая ароматное лекарство,  жен-
щины развлекались забавными городскими рассказами, в осно-
ве которых чаще всего лежали подлинные истории, произошед-
шие недавно или несколько поколений назад. Вид эти повести
имели  самый разный - от короткого анекдота до весьма про-
должительной, рассказываемой в несколько вечеров  новеллы.
Да  и цели их были самыми разными: от откровенно развлека-
тельных до религиозно-нравоучительных. Карми эти  рассказы
слушала  с  удовольствием и сама могла кое-что рассказать,
но взятая на себя роль певицы с перетруженным горлом  зас-
тавляла ее оставаться в тени.
     Все же она однажды не сдержалась и в одном доме,  хо-
зяйкой которого  была очень красивая молодая женщина, взя-
лась рассказывать историю о проказах трех юношей.
     О, лучше бы она молчала! Лучше бы она пела или, спря-
тавшись в темном углу, пила теплое вино. А впрочем,  неиз-
вестно, что было бы лучше.
     ...Принц Горту пришел вечером в дом, хозяйкой которо-
го была его любовница Аласанэ Тови. С тех пор, как он пять
лет назад  взял  в жены дочь Марутту, он стал осторожнее в
любовных делах; Марутту попрекал Горту за невнимание к мо-
лодой жене и требовал соблюдения ее прав. Горту  не  хотел
ссориться с Марутту, поэтому приходилось окружать свои лю-
бовные похождения тайной.
     В этот  вечер  высокий  принц вышел в город в простом
темном плаще, похожий на небогатого офицера из своей  сви-
ты. Сопровождавший  его  хокарэм  Шэрхо был одет почти так
же, чтобы не привлекать внимания встречных.
     В дом Тови принц вошел через калитку из переулка, ми-
новал пустынный темный дворик и поднялся по лестнице в по-
кои молодой женщины. Он никогда не предупреждал Тови зара-
нее; проходил обычно сразу в спальню и поджидал, пока  по-
зовут прекрасную хозяйку.
     Он и  в  этот  раз направился туда, но в коридоре его
остановил звук голоса, который в соседней комнате  расска-
зывал одну  из тех забавных историй, которые так популярны
в Гертвире. Голос показался ему знакомым; настолько знако-
мым, что принца взяла оторопь - ведь  юная  дама,  которой
он, по  воспоминаниям  Горту  принадлежал,  погибла юольше
двух месяцев назад.
     Он осторожно  отодвинул  край  портьеры,  закрывавшей
дверной проем,  и  увидел - опять-таки знакомый - профиль.
Рядом с рассказчицей поставили двусвечный шандал,  и  лицо
девушки живо напомнило принцу о предпоследнем собрании Вы-
сочайшего Союза и о разграбленном, разоренном Тавине.
     "Она жива,-  понял  Горту.- Не может быть совпадением
это лицо, уверенный голос и чуть архаичная,  на  кэйвеский
лад, безукоризненно-правильная  речь". Для лорцоских горо-
жан, конечно, ее выговор был просто северным говором  -  с
твердыми звуками там, где южные диалекты без разбору упот-
ребляют мягкие, с явственным различием свистящих и шипящих
- просто смешной северный говор, но для Горту, который и в
молодости, и сейчас с тщанием следил за своей речью, разд-
раженный насмешками над южанским варварским выговором, для
Горту. который  ревниво  прислушивался к произношению дру-
гих, именно эта чопорность  в  выговоре  была  единственно
верной приметой,  по  которой он мог судить, что девочка в
небогатом городском наряде была бывшей сургарской принцес-
сой.
     Горту задумался. Предстоящее любовное свидание  поте-
ряло для  него  всякую  ценность, он повернулся и пошел из
этого дома прочь, домой, в  Хольстау-Ольвит.  Шэрхо  молча
шел за  ним:  причуды хозяина не его дело. Но едва придя в
свой замок, принц позвал к себе одного их хокарэмов,  Эль-
сти, и  отпустил его на полтора месяца - на отдых. Наутро,
после того, как Эльсти уехал, торопливо собравшись в доро-
гу, Горту отослал другого хокарэма, Кароя, с  посланием  в
Гертвир, заодно поручив ему разузнать, какие мнения слага-
ются в Майяре к следующему собранию Высочайшего Союза.
     Шэрхо был третьим, последним из хокарэмов. Когда Гор-
ту вызвал его, он сказал:
     - Меня ты тоже хочешь отослать, государь? С кем же ты
тогда останешься?
     Горту усмехнулся:
     - Нет,  Шэрхо, ты мне нужен здесь. Обратил ли ты вни-
мание в доме Тови на  девушку,  которая  рассказывала  ка-
кие-то байки?
     - Маленькая кэйвирка?- вскинул брови Шэрхо.- Конечно.
Я видел, она пела с Ашаром.
     - Отыщи  и приведи ее сюда,- приказал Горту.- В Круг-
лую башню.
     Шэрхо кивнул.
     - Обращайся с ней как можно мягче,-  добавил  Горту.-
Иди.
     Шэрхо поклонился и пошел. Поскольку в приказе не было
сказано, чтобы  он поторопился, он присел недалеко от фон-
танчика на улице Оружейников и стал рассеяно наблюдать  за
входящими и выходящими из дома Горахо - насколько он знал,
Карми с Ашаром жили там.
     Карми появилась  довольно  скоро - у нее вошло в при-
вычку бродить по Лорцо утром, когда горожане не очень рас-
положены к песням.
     Она подошла к площади, на которой шумел небольшой ба-
зарчик, приценилась к засахаренным орешкам,  но  торговец,
который слышал  вчера  ее пение, насыпал ей их в тряпичную
кошелку даром, заодно выяснив текст  одного  из  куплетов,
что она пела вчера. Карми негромко напела неясное место, и
торговец, запомнив  слова, добавил еще полдюжины сухих аб-
рикосов.
     Потом Карми, пройдя по базарным рядам, купила  ранних
летних ягод в небольшом берестяном коробке и сьела тут же,
на рынке,  глазея  на драку бойцовых петухов. Шэрхо решил,
что вполне может позволить ей эти  невинные  удовольствия;
он подошел  к  ней  только потом, когда она, уйдя с рынка,
углубилась в пустынный узкий переулок.
     Шэрхо, увеличив шаги, догнал ее.
     - Принц Горту приказал привести тебя в замок,- сказа-
лон.
     - Ашара он тоже зовет?- ничуть не  испугавшись  и  не
смутившись, однако хмуро и неприветливо спросила девушка.
     - Ашар ему не нужен,- отозвался Шэрхо,- зато ему пон-
равилось, как ты вчера рассказывала в доме Тови.
     - Он меня видел?
     - Да,  малышка,- усмехнулся Шэрхо.- И ты произвела на
него неотразимое впечатление. Послушай-ка, девочка,-  уди-
вился он.-  Где твой кэйвеский говор? - Ибо сейчас девушка
говорила, как северогортуская крестьянка.- Разве ты не  из
Кэйвира?
     - Нет, я не из Кэйвира,- передразнила она его подчер-
кнуто-гертвирскую речь.- Да и ты ведь не в Гертвире вырос.
     - Я - другое дело,- ответил Шэрхо.- Меня учили.
     - Меня  тоже учили, хоть я не хокарэми,- откликнулась
девушка и добавила:- Я не хочу идти к Горту.
     -Тогда я тебя туда на плече отнесу,- шутя сказал Шэр-
хо. Он протянул к ней руки, но Карми проворно отскочила  в
сторону.
     - Ладно  уж,- проворчала она.- Посмотрим, зачем я по-
надобилась высокому принцу.
     Высокий принц, прежде чем увидеть девушку, долго выс-
прашивал хокарэма, как она вела себя. Узнав о  ершистом  и
отнюдь не  пугливом  характере,  Горту  прошептал:"Да, это
она", и отправился в Круглую башню, где в пустынном  зале,
требующем значительного  ремонта  после прошлогоднего зем-
летрясения, ожидала его Карми.
     - Я был рад узнать, что ты жива.
     - Еще  бы,- ядовито ответила Карми.- Небось подумыва-
ешь прибрать к рукам...
     Горту прервал ее резким жестом. Проследив за его взг-
лядом, Карми посмотрела в лицо Шэрхо и пробормотала, пожав
плечами:
     - Первый раз вижу, чтобы стеснялись хокарэмов.
     - Зачем посвящать в наши дела Орвит-Ралло?-  возразил
Горту.
     - И то верно,- согласилась Карми.- Но как же мы будем
разговаривать? Намеками?  Однако мы можем намекать на раз-
ные вещи.
     - Я намекаю только на одну вещь,- Горту будто невзна-
чай коснулся знака Оланти на своей груди.-  Ты  знаешь,  я
всегда старался  относиться к тебе хорошо И я вовсе не на-
мерен силой отбирать у тебя что-либо. Я могу быть  щедрым.
Я достаточно  богат и влиятелен, чтобы помочь тебе вернуть
все то, чего ты лишилась.
     - Моего мужа ты тоже можешь вернуть?- холодно спроси-
ла Карми.
     - Нет, разумеется, но разве в его смерти есть моя вина?
     - Я ни в чем тебя не виню, высокий  принц,-  ответила
Карми.- Но только после его смерти ничто не имеет для меня
ценности достаточно большой, чтобы об этом следовало гово-
рить.
     - Значит,  и  вещь,  которую я хочу получить от тебя,
тоже не дорога?
     - Ее  я хочу сохранить,- объявила Карми.- Это единст-
венная память о тех временах. И неужели  тебе  мало  того,
что ты имеешь? Пройдет град, и тебе не надо будет ничего,-
усмехнулась она.
     Горту сказал медленно:
     - Тогда  я вынужден просить тебя, чтобы ты оставалась
в моем замке. Я даю тебе время, чтобы ты передумала.  Если
тебе понадобятся служанки, скажи Шэрхо, он распорядится.
     - К  твоим  услугам, сударыня,- поклонился с усмешкой
Шэрхо, понявший, что Карми - вовсе не безродная  простолю-
динка.
     - На черта мне служанки?- благородный кэйвеский выго-
вор в этот момент звучал дико.- Пусть дадут мне пару одеял
и какой-нибудь тюфяк...
     ...Ашар, разыскивавший вечером Карми, узнал от Керти,
племянника Горахо, что тот видел, как девушку увел в замок
хокарэм принца."Позвали петь?- подумал Ашар.- Но почему же
тогда не  пригласили меня? Или это то, чего она опасалась,
когда отказывалась отвечать на вопросы?"
     Когда Карми не вернулась и завтра, и  послезавтра,  и
через несколько  дней,  Ашар понял, что здесь дела темные,
тайные, к пению никакого отношения не имеющие. А  тут  еще
пришли с  юга вести, что чума отступила; ашаровские слуша-
тели вспомнили о молитвах, перестали  сорить  деньгами,  и
Ашар стал  подумывать  о том, что пора перебираться петь в
другие края, не так избалованные его вниманием.
     Перед уходом он занялся приведением в порядок  денеж-
ных дел.  С  собой в странствия он собрался взять лишь два
золотых и немного серебра - на дорожные расходы;  весь  же
свой заработок в Лорцо он оставил Горахо с тем, чтобы тот,
если надо,  пользовался деньгами. Ашар был человеком бога-
тым и мог бы жить в свле удовольствие в огромном фруктовом
саду в окрестностях Лорцо. Но там распоряжался сын  Ашара,
а старик,  не  желая  баловать сына подачками, предпочитал
копить деньги в сундуке Горахо, чтобы сын получил их после
его смерти. Да и жить, считал Ашар, лучше богатым  челове-
ком, чем  все  отдавшим родственникам старым дедом, никому
не нужным и только путающимся под ногами. По пути из Лорцо
Ашар собирался зайти к сыну и запасся хорошими подарками и
для сына, и для невестки, и особенно для внучат, чтобы де-
ти с восторгом встречали каждое появление дедушки.
     - Погоди, погоди,- вспомнил  Горахо.-  А  эта  девка,
Карми? Ты ее сумку возьмешь с собой?
     - Пусть  останется  у  тебя,- ответил Ашар.- Если она
заявится, то непременно придет к тебе.
     - А если она скажет, что в ее сумке что-то ценное бы-
ло, а теперь пропало?- предложил Горахо.
     - Что ты!- поднял на него глаза  Ашар.-  Неужели  ты,
цеховый мастер, с безвестной девкой не справишься?
     - Странная  она  девка,-  напомнил  Горахо.- Вдруг из
благородных?
     - Давай посмотрим, что в ее сумке,- предложил  Ашар.-
Я свидетелем буду, если что затеется.
     Он принес  сумку  Карми и вытряхнул на лавку содержи-
мое. Увесистый сверток с монетами шлепнулся, скользнув, на
пол. Горахо поднял его, но, разгибаясь, услышал  растерян-
ный голос Ашара:
     - Знаешь, приятель, свидетелем я тебе не буду.
     Горахо глянул. Ашар держал в руках хокарэмское одеяние.
     - Ладно,-  сказал с тяжелым сердцем Горахо.- Давай-ка
уложим все на место.

                            4

     В день святого Сауаро, ближе к вечеру, ветер приволок
с севера черную зловещую тучу. Лучи заходящего солнца  ок-
рашивали края тучи в пурпурный цвет, еще больше оттеняя ее
темноту.
     Горту к  небу  не присматривался; пока он находился в
своем замке, погода его не интересовала;  хлынувший  дождь
не мог нарушить его планов.
     Но дворовый мальчишка, прибежав в залу, закричал вос-
торженно:"Град, град!",   и  Горту,  повинуясь  внезапному
предчувствию, выглянул, отодвинув ставню, из окна.
     Да, туча принесла с собой град. Полупрозрачные  бесц-
ветные горошины  с дробным стуком сыпались во двор, отска-
кивали от каменных стен, впрыгивали в открытое окно.
     "Пройдет град - и тебе не нужно будет  ничего",-  так
сказала несколько  дней назад бывшая сургарская принцесса.
И вот град пошел.
     "Прокляла,- догадался Горту.- Она прокляла меня!"
     Разве мог он забыть, что госпожа Карэна, или  Ур-Рут-
тул, или  Карми - как бы она себя не называла - не простая
смертная. Она хэйми, одержимая, в ее силах налагать  прок-
лятия или снимать проклятия, исцелять или насылать неведо-
мые хвори...
     "Прокляла...- в  глубоком  испуге догадывался высокий
принц, который вовсе не был трусом.- Зачем, зачем я с  ней
связался!"
     Смерть холодной  рукой  коснулась  его груди; дыхание
перехватило.
     - Шэрхо,- хотел крикнуть Горту, но голос  стал  сипя-
щим, слабым.
     Однако хокарэм  услышал,  вбежал в покой, увидел поб-
ледневшего принца, сползающего на пол, отирая дорогим каф-
таном прокопченную побелку на стене.
     - Карми,- прохрипел принц,- позови Карми.
     - Немедленно,- кивнул хокарэм и, выскочив  за  двери,
послал одного  из слуг позвать девушку:- Чтоб сей миг была
здесь!
     Шэрхо в два прыжка вернулся к принцу, перетащил  поб-
лиже пестрый  саутханский ковер и уложил принца прямо так,
на пол, едва прикрытый грубой шерстью.
     Он растегнул кафтан и рубаху,  тер  грудь,  попытался
сделать массаж,  которому  учился  когда-то в Орвит-Ралло.
Слуги, привлеченные его криком, заглядывали в двери,  тол-
пились в  коридоре. Кто-то побежал доложить молодому прин-
цу, и тот, встревоженный,  прибежал  на  мгновение  раньше
Карми. Девушка  вбежала  вслед за ним и с разбегу упала на
колени около тела.
     - Прокляла,- бормотал принц,- прокляла меня,  хэйми.-
Глаза его уже не видели.
     - Что ты,- ласково сказала потрясенная Карми.- Что ты
испугался, дядюшка...
     Голос ее  проник в сознание умирающего; в глазах поя-
вилось осмысленное выражение.
     - Ты не проклинала?- прошептал он.
     - Нет, нет, конечно, что ты,- убеждала его девушка.
     - Тогда я сейчас встану,- шептал  принц.-  Отдохну  и
встану... Только отдохну...
     Он умер несколько минут спустя, затянутый смертельной
усталостью в глубокую дрему.
     - Умер,-  сказал  Шэрхо,  опуская  руки, но стоя, как
стоял, на коленях у тела.
      Стало тихо, и в этой тишине слышен был  приглушенный
плач Оль-Марутте, всхлипывания служанок и вздохи слуг.
     Карми поднялась с колен. Казалось ей, что все смотрят
на нее  с  ненавистью; она попятилась, выбралась в коридор
и, желая оказаться подальше от замка, поспешила к воротам,
еще не запертым на ночь, но молодой Горту, задыхаясь, дог-
нал ее, схватил за руку, развернул к себе.
     - Погоди, госпожа моя,- говорил он.- Погоди! Прокляла
и убегаешь?
     - Нет, нет,- твердила она.- Поверь, это не  я.  Я  не
хотела...
     Молодой принц,  однако,  тащил  ее за собой - не в те
покои, где только что умер его отец, а в другие; он втолк-
нул девушку в комнату и, плотно закрыв дверь, привалился в
изнеможении к стене.
     - Послушай,  госпожа  моя,  я не хочу жить под твоими
проклятиями. Сними проклятья с моего рода, с моего  замка,
с мачехи моей и брата, уж не знаю, кого ты еще могла прок-
лясть; сними  -  и  я клятву дам, что сделаю для тебя все,
что ты только пожелаешь...
     - Теперь  ты  послушай!-  воскликнула Карми.- Клянусь
хлебом, солнцем над головой и святыми небесами, что я вов-
се не желала смерти твоему отцу. моя  вина  в  его  смерти
есть,  я не отрицаю, но клянусь, что никто больше не умрет
от того, что я разозлилась на твоего отца. И мне не  нужно
ничего  от тебя, Горту, я не торгую ни жизнью, ни смертью,
поверь мне!
     - Я хочу верить тебе, госпожа,- сказал  молодой  Гор-
ту.- Отец  всегда предупреждал меня, чтобы я был осторожен
с тобой, а сам, видишь, не уберегся.
     - Всегда предупреждал?- поразилась Карми.- О чем ты?
     - Ты же хэйми, а хэйми нельзя сердить.
     - Я - хэйми?- вскричала Карми.- Да что за чушь! Какая
я хэйми?
     - Ты опять  начинаешь  сердиться,  госпожа,-  заметил
принц.
     - Я  не сержусь,- раздраженно ответила Карми.- Но что
за выдумки дурацкие?
     - Это не выдумки,- возразил принц.- Разве ты не  зна-
ешь, почему тебя почти десять лет назад отдали Руттулу?
     - Да в чем, в чем я хэйми?
     - Во  всем!  Я  не верил раньше, но теперь вижу - мой
отец был прав. Ты не похожа на благородную, но и на  прос-
толюдинку не похожа - откуда это в тебе, госпожа? Конечно,
ты хэйми.  И  я  прошу тебя, госпожа моя, уходи из Лорцо -
или присутствие твое навлечет на  наш  город  неисчислимые
бедствия. Я  согласен  отдать тебе все, что мы привезли из
Сургары, только уходи, пожалуйста.
     Карми попросила:
     - Покажи мне, что вы привезли из Сургары.
     Молодой Горту стремительно повел ее через комнаты.
     Весть о смерти высокого  принца  уже  разбежалась  по
всему замку,  как круги по воде. Правда, никто пока еще не
связывал кончину принца с присутствием в замке Карми,  но,
очень вероятно,  скоро  дворня  вспомнит, что горту назвал
Карми хэйми. Пока же поведение  молодого  принца  вызывало
удивленные взгляды  - ему надлежало быть у тела отца, а не
бегать по замку наперегонки с бродячей певичкой.
     В покоях, куда принц привел Карми, она  сразу  узнала
собственный сундучок с архивом. Принц быстро распахнул пе-
ред ней  крышку  и бросился к громоздкому шкафу, вываливая
на широкий стол сургарские трофеи. Карми безразлично пере-
дирала все это.
     - Я сейчас позову  людей,  это  упакуют,-  проговорил
принц, наполовину обернувшись.
     - Мне  это  не нужно,- равнодушно откликнулась Карми,
вороша пергаменты.- Разве что... Дневник Руттула у тебя?
     - Это он?- принц показал ей  толстые  тетради.  Карми
приняла одну  из  них в руки, быстро перелистала страницы,
исписанные чужеземной скорописью.
     - Храни его,- сказала Карми, поднимая глаза  на  юно-
шу.- Мне  он не нужен, но когда-нибудь его у тебя спросят.
А мне его не сохранить...
     Принц кивнул и бережно  спрятал  тетради  в  потайной
ящик в стене, вынув оттуда шкатулку.
     - Твои драгоценности,- сказал принц, открывая шкатулку.
     - Да бог с ними,- махнула рукой Карми, но лежащие по-
верх всего  бусы  заставили  ее остановиться.- Погоди! Вот
это я возьму.
     В ее руки скользнули знакомые ей янтарные бусы Рутту-
ла. "Стажерский ключ" по-прежнему был прицеплен к одной из
бусин.
     - Я отдам тебе за него Оланти,- сказала Карми,  нежно
поглаживая это странное ожерелье.
     - Не надо,- отозвался принц.- Зачем мне второй Оланти?
     - Смотри,- усмехнулась Карми.- Я еще раз не предложу.
     - Мне ничего от тебя не нужно,- твердо повторил принц.
     - Если б я знала...- проговорила Карми, вертя в руках
"стажерский ключ".-  Если б я знала, что эта вещь у твоего
отца, я бы обменяла ее на Оланти.
     - То, что случилось, не  изменишь,-  ответил  молодой
принц.- А я не хочу от тебя ничего брать.
     - Мне  нужны только эти бусы и тетради Руттула,- ска-
зала Карми.- Остальное я могу тебе подарить. Если  хочешь,
можно и дарственную запись составить.
     Принц глянул на нее зверем:
     - Вот  что,  госпожа моя, если ты взяла все, что тебе
нужно, уходи и оставь меня в покое.  А  насмешек  твоих  я
тепреть не намерен - будь даже ты трижды хэйми.
     Карми пожала плечами:
     - Извини, принц, если можешь... Да, я пойду, пожалуй.
Прощай!
     Она уверенно  двинулась  прочь. Ворота замка были еще
открыты; стража, получив известие о смерти хозяина, обсуж-
дала проишествие, забыв о своих обязанностях, несмотря  на
то, что начали сгущаться сумерки.
     Карми беспрепятственно  миновала  ворота  и  вышла на
мрачные улочки города Лорцо. Сумерки - не самое лучше вре-
мя для прогулок одиноких девушек, и  Карми  несколько  раз
приходилось переходить  на бег, чтобы избавиться от пьяных
ухаживаний, а разок, уже недалеко от дома Горахо, ей приш-
лось показать, что она умеет драться.
     Горахо, обеспокоенный неясными слухами, стоял у  две-
рей своей лавки. Карми подошла и скромно, как подобает не-
богатой девушке, поздоровалась с ним, спросив об Ашаре.
     - Ашар ушел, госпожа хокарэми,- ответил Горахо почти-
тельно.
     - А,- поняла Карми.- В моей сумке пошарили, похоже?
     Горахо пропустил ее в дом.
     - Говорят, в замке что-то произошло?- спросил он.
     - Горту   умер,-  кивнула  Карми,  вытаскивая  из-под
скамьи свою сумку.
     - Святые небеса!- воскликнул Горахо.-  Отчего  же  он
умер, моя госпожа?
     Карми, достав  из сумки Смироловы хокарэмские одежки,
сказала равнодушно:
     - От проклятия хэйми.
     Она тут же начала переодеваться,  и  Горахо  стыдливо
отвел глаза.
     - Собери лучше мне чего-нибудь поесть в дорогу,- ска-
зала Карми, заметив его смущение.
     Горахо метнулся  за  провизией и мигом принес каравай
хлеба и солидный кусок вяленого  мяса;  в  широкие  листья
раннего летнего  транги  был  завернут липкий комок сухого
варенья, а в лыковом туеске лежало полдюжины яиц.
     - Ну-ну,- сказала Карми, вертя в руках  драные  хока-
рэмские сапоги.- Куда мне столько?- Она побросала сьестные
припасы в  сумку, оставив часть на скамье, бросила, решив-
шись, сверху и сапоги, подумав, что лучше ходить в удобных
башмаках бродячей певуньи.- И не продашь ли ты мне нож?
     - Метательный, боевой или...- начал горахо.
     - Или,- усмехнулась Карми.- Есть ножи на  саутханский
лад, знаешь такие?
     - Конечно,  госпожа.-  Горахо тут же принес несколько
ножей - довольно тяжелых и длинных. Среди них был один на-
иболее ценный, в кожаных  ножнах,  украшенных  серебряными
блестками, очень  дорогой, но Горахо охотно бы пожертвовал
им, лишь бы избавиться от опасной гостьи.
     Как он и ожидал, нож привлек внимание Карми.
     - У меня на него денег не хватит,-  проговорила  она,
примеряясь к рукояти.- В долг поверишь?
     - Да, конечно.
     - Сколько за него хочешь?
     - Шестнадцать  эрау,-  ответил  Горахо, называя не ту
цену,которую запрашивал с покупателей, а ту, за которую  в
конце-концов продал бы нож после упорного торга.
     - Я заплачу не позднее чем через два месяца,- сказала
Карми, прикидывая  в уме лорцоский ростовщический процент.
Получалось, что через два  месяца  ей  придется  заплатить
почти двадцать пять эрау.
     - Заплатишь,  когда тебе будет угодно, госпожа,- пок-
лонился Горахо, вовсе не надеющийся когда-то  получить  за
нож деньги.
     Карми нацепила  ножны  с  ножом на пояс, затянула ре-
мень, одернула куртку и, подхватив  котомку,  ушла.  Когда
она подошла  к городским воротам, было уже слвсем темно, и
они были заперты; однако стражники из уважения к хокарэмс-
кому сословию выпустили Карми  через  гонцовскую  калитку.
Конечно, они  узнали "Ашарову внучку", но задавать вопросы
хокарэми ни у кого не повернулся язык.
     И Карми направилась на запад по  Миттаускому  тракту,
спеша побыстрее оказаться у горного озера, где сейчас сто-
ял глайдер.
     Шэрхо, получив  возможность  отлучиться от похоронной
суеты только на второй  день,  явился  к  Горахо  наводить
справки о таинственной хэйми. Оружейник тут же заявил, что
хокарэми ушла в тот самый вечер, когда умер принц.
     Шэрхо, услыхав, что Карми именуют хокарэми, удивился,
но вида не показал.
     - Ты уверен, что она хокарэми?- спросил Шэрхо.- Лучше
помолчать, чем выдумывать невесть что.
     - Но  она  на глазах у меня переоделась в хокарэмскую
одежду,- объяснил Горахо.
     - А, тогда действительно,- равнодушно согласился Шэр-
хо, скрывая недоумение.- Но я бы не советовал тебе об этом
кому-нибудь рассказывать.
     - Да весь город уже болтает,- возразил Горахо. И не с
моих слов, поверь.
     К Шэрхо он мог позволить себе отнестись более фамиль-
ярно. Шэрхо был давно всем известен, он был свой,  лорцос-
кий, и оружие, случалось, Шэрхо покупал у Горахо.
     - Все  же лучше не болтать,- проговорил Шэрхо на про-
щание.
     Получалось, чем дальше, тем больше  загадок  задавала
странная девчонка  Карми. Конечно, она не могла быть хока-
рэми, Шэрхо в этом не сомневался,  однако  откуда  же  она
могла взять хокарэмскую одежду непонятно. И поведение Кар-
ми ставило  в  тупик:  слишком вольно она себя держала и с
Шэрхо, и с принцем.
     "И для того, чтобы связаться с Карми,- вспомнил  Шэр-
хо,- принц  отослал двоих хокарэмов - которые, как я пони-
маю, могли ее узнать."
     Позже, когда весть о смерти  хозяина  дошла  до  этих
двоих,  они  вернулись, но ни один, ни другой не могли по-
нять, кто эта девушка. Приметы, которые  тщательно  описал
Шэрхо, никого не напомнили двум хокарэмам, каждый из кото-
рых не менее трех раз видел принцессу Сургарскую. Но разве
какой-нибудь хокарэм мог допустить, что аристократка может
вести себя подобным образом?
     Стенхе и  Маву,  конечно, могли бы рассказать о своей
подопечной принцессе, но никто из майярский хокарэмов  уже
давно не  видал  их;  ходили даже слухи, что они погибли в
Сургаре.
     Из майярский хокарэмов кое-что о сургарской принцессе
мог бы поведать Мангурре, телохранитель Готтиса Пайры,  но
Мангурре, определив  как-то принцессу как забавную девицу,
по обыкновению своему в подробности вдаваться не стал, по-
лагая, что чем меньше о женщине говорят, тем для нее лучше.

                          5

     Горное озеро встретило Карми безлюдьем, и хорошо зна-
комый пейзаж воскресил в ее душе воспомининия о тех  день-
ках, которые  когда-то проводила здесь маленькая принцесса
Сава. Но когда она, миновав скалистый мыс, далеко вдающий-
ся в озеро, увидела со склона  долину,  в  которой  прежде
располагался лагерь Руттула, она поняла, что и здесь оста-
лись следы резни, которая полгода назад пронеслась по Сур-
гаре.
     Шесты и рваные клочья шатров еще валялись на каменис-
той земле, а в том месте, где раньше стояла палатка Рутту-
ла, был насыпан огромный курган из небольших камней. Шест,
стоящий на вершине кургана, пестрел вьющимися на ветру ли-
ловыми, оранжевыми  и белыми лентами, и Карми по этому по-
минальному знаку поняла, что  весной,  когда  сошел  снег,
миттауские монахи похоронили мертвых. Вероятно, где-то ря-
дом они  устроили  и монастырь, и Карми завертела головой,
отыскивая их следы. Почти сразу  она  увидела  островерхих
шатер из  свежесрубленных бревен - часовню - и рядом - не-
достроенную избу. Двое монахов тащили бревно, а еще  один,
совсем старый, сидел у часовни, твердя молитвы.
     Карми спустилась  к  постройкам и, подойдя к часовне,
села около  монаха, а тот, не обращая на нее внимания, тя-
нул речитатив на древнем языке, на котором тысячу лет  на-
зад  говорило все население этого края от западного Майяра
до восточного Саутхо. Современный миттауский был ему рост-
веннен, но, зная этот язык достаточно хорошо, Карми  могла
только  догадываться, о чем ведет речь старый монах. Перед
ним лежала книга, и старик даже перелистывал ее  страницы,
но  текст монах бормотал наизусть, лишь изредка сверяясь с
книгой.
     Дочитав до  конца  главы, монах остановился. Он потя-
нулся за кувшином с питьем, но Карми опередила его, услуж-
ливо налив пахучий мятный напиток в затейливо раззукрашен-
ную глиняную чашку.
     Монах поблагодарил  ее  на  ломаном  майярском; Карми
поспешно ответила по-миттауски. У монахов с хокарэмами от-
ношения сложные, но миттауские монахи более терпимы к  лю-
дям, чем майярские; тем более, что и девушка в хокарэмской
одежде не склонна была задирать служителей божьих.
     Как надо  разговаривать с миттаускими монахами, Карми
не знала; в дни ее прошлогоднего путешествия в  Миттаур  с
монахами разговаривал  Стенхе,  для  нее же самой они были
тогда неинтересным приложением к пещерным храмам Нтангра и
монастырю Карали-лори. Теперь приходилось пенять  себе  за
невнимательность, и Карми, вздохнув, начала нащупывать ма-
неру общения.
     Она заговорила о красотах нтангрских храмов - эта те-
ма была  приятна миттаусцам; монах, благосклонно предложив
ей поесть с дороги, вручил чашку со своим питьем. Карми, с
удовольствием прихлебывая  из  чашки  прохладный  напиток,
выслушала притчу  о  трех путниках, сама тут же рассказала
другую притчу, и монах, с каждой минутой  все  дружелюбней
относящийся к девушке, вдруг сказал:
     - Мне кажется, тебе лучше сейчас спрятаться.
     Карми обернулась и глянула назад. По майярской тропе,
которая недавно  привела ее в долину, скакали всадники. По
длинному двухвостому вымпелу на древке копья одного из них
можно было судить, что это миттаусцы.
     - Ты из замка Ралло,- напомнил монах.- Таких, как ты,
в Миттауре не любят. И я не верен, что в моей власти защи-
тить тебя от воинов. Спрячься; это вовсе не трусость.
     - Они меня уже заметили,- отозвалась Карми.
     Она испугалась впервые за последние месяцы; глупо по-
лучилось - ее могут убить за то, что на ней одежда хокарэ-
ма. Надо же было слоняться по Пограничью в такой одежде!
     Она, не  переменив позы, подносила к лицу чашку с на-
питком, который потерял для нее  всякий  вкус.  Теперь  ее
жизнь  зависела оттого, кто приближался к ней: дружина ка-
кого-нибудь миттауского рыцаря или же просто отряд незави-
симых воинов, наполовину разбойников, не связанных никаки-
ми дипломатическими обязательствами. В первом  случае  су-
ществовала  надежда  выкрутиться, наврав рыцарю о друзьях,
которые где-то рядом; во втором случае пощады  ожидать  не
приходится.
     И уж, ожидая всякого, следовало не подавать виду, что
сердце упало  куда-то  в  пятки. Следовало также напомнить
этому трусливому сердцу, что совсем рядом, в  озере  стоит
глайдер, и в самом крайнем случае можно попробовать устра-
шить миттаусцев  невиданным  чудом.
     - Эй ты, боратхи, дочь боратхо!- крикнул подскакавший
всадник.- Кого ты поджидаешь здесь?
     Карми молчала,  опустив глаза в чашку с напитком. Вот
уж чего никак не следовало делать - это отвечать на оскор-
бления. Впрочем, ее оскорбления мало  задевали,  ведь  это
для  хокарэмов,  волков Майяра, сравнение с нечистоплотным
трусливым зверьком было обидным.
     "Однако миттаусцы  смелы до безрассудства,- мелькнуло
в голове Карми.- Неужели они не подозревают, что  хокарэми
тоже могут быть опасны?"
     Трое из  всадников  были слишком, слишком близко; для
настоящего хокарэма не составило бы труда  расправиться  с
ними и  приняться  за  прочих. Но миттаусцев было чересчур
много - даже настоящий хокарэм сложил  бы  голову  в  этом
бою. И  всадники,  окружив  Карми полукругом, смеялись над
ней - потому что смеяться над слабым врагом не грешно.
      Лихорадочно подыскивая выход из дурацкого положения,
Карми почти не вслушивалась в обидные слова. Скоро им  на-
доест дразнить  затравленного зверя, и они захотят прикон-
чить ее... И в тот момент, когда Карми уже надумала  вызы-
вать из озера глайдер, до нее дошло, что выговор всадников
уж очень  похож на арзрауский. Конечно, она могла ошибить-
ся. Чужеземцу легко спутать миттауские говоры; но она  уже
знала, как поступить, если это действительно арзраусцы.
     - Хороша  ли была весна в Арзрау?- спросила она гром-
ко, не отрывая своего внимательного взгляда от чашки. Кар-
ми вовсе не ставила целью перекричать миттаусцев; они сами
утихли, заметив, что пленница  хочет  что-то  сказать.  Но
слова Карми они восприняли как насмешку.
     - Эй  ты,  не смей касаться имени Арзрау грязным язы-
ком!- закричал один, а  Карми  облегченно  вздохнула:  это
точно были  арзраусцы. Шансы выкрутиться невредимой увели-
чивались.
     - Перед Атулитоки я была гостьей принца Арзрау,- спо-
койно и громко произнесла Карми. Это  заявление  поставило
Карми в довольно двусмысленное положение. С одной стороны,
объявление человека  гостем в Арзрау равносильно признанию
его родственником;  эти  узы  обычно  сохранялись  на  всю
жизнь. С другой стороны, принц Арзрау не мог объявить гос-
тем человека  в  хокарэмской  одежде  - а значит, хокарэми
позволила себе вероломный обман. Не удивительно,  что  ут-
верждение девушки возмутило арзраусцев.
     Карми же маленькими глоточками прихлебывала из чашки.
     - Постыдилась  бы  признаваться в бесчестном обмане,-
бросали ей горцы укоры, которые ее вовсе не трогали.
     Карми, выдержав паузу, чтобы ранее  сказанное  утряс-
лось в головах арграусцев, добавила:
     - Арзравен Паор испытывал ко мне нежные чувства.
      Эти слова и подавно взбеленили арзраусцев; Карми да-
же подумала, что слегка переборщила.
     - Ты  решила, что принц Паор подтвердит твое вранье?-
кричали ей.- Сейчас он скажет, что с тобой делать.
     - Он здесь?- спросила Карми. Она впервые подняла гла-
за. Паор с двумя спутниками был еще далеко; он приближался
неспеша, Карми показалось, он не очень  уверенно  сидит  в
седле -  что  для  миттаусца довольно странно. "Он ранен,-
догадалась Карми.- Не удивительно, что его сородичи  такие
возбужденные."
     Она неторопливо  поставила  чашку на низенький столик
рядом с собой и встала.
     Арзраусцы подались в стороны, освобождая дорожку меж-
ду ней и принцем.
     - Здравствуй, Паор,- сказала она.- Узнаешь?
     Он замер. Конечно, он узнал ее - даже в грязномй обт-
репавшейся одежде.  Но появление девушки было слишком нео-
жиданным.
     - Ты дух или человек?- спросил он осторожно.- Я  слы-
шал - ты умерла.
     - Я  обманула  их,  Паор,-  усмехнулась Карми.- Ты же
знаешь, я отпетая обманщица...
     Паор с помощью рослого воина спустился с коня.
     - Где это тебя так потрепали?- поинтересовалась  Кар-
ми. Паор  махнул  рукой  и,  приблизившись, по миттаускому
обычаю ткнулся губами в ее щеку. Карми  ответила  тем  же;
потом, взяв его за руку, подвела к кошме, на которой толь-
ко что сидела. Паор стоял, пока она не села.
     - Расскажи  сначала  о  себе,  госпожа моя,- попросил
он.- Почему ты в этой одежде?
     - Я украла ее, Паор,- смеялась Карми.- Удобная  одеж-
ка, чтобы  шляться по Майяру; но, как оказалось, она вовсе
не для Пограничья. Мне пришлось поволноваться,  брат  мой.
Ведь миттаусцы  не  любят  людей  в такой одежде и убивают
всякий раз, когда имеют преимущество.
     - Нет,- качнул головой Паор.- Полгода назад мы встре-
тили здесь хокарэма и не тронули его.
     - Ты о чем?
     - Он назвался твоим хокарэмом, госпожа. Такой невысо-
кий красивый парень...
     - Маву,- кивнула она.- А ведь я приказывала ему оста-
ваться в Тавине. Плохо меня слушались слуги, Паор, хорошо,
что сейчас некому мне перечить. Но где  ты  получил  рану,
брат? Расскажи, я умираю от любопытства.
     (Толпа арзраусцев,  убедившись,  что  у Паора с Карми
дружеские отношения, успокоилась и занялась своими делами.
Позаботившись о лошадях, часть из них принялась за  приго-
товление обеда, другие взялись помочь монахам в строитель-
стве. Старый монах, как прежде Карми, предложил Паору свое
мятное питье.  Развлекать же гостей не было необходимости,
и монах застыл молчаливой статуей,  неподвижность  которой
нарушалась лишь  завораживающе- быстрым движением пальцев,
перебирающих четки.)
     - Я думал, ты умерла,- сказал Паор.- Я  решил  отомс-
тить за тебя Майяру.
     Карми усмехнулась. Паор заметил и горячо сказал:
     - Конечно, я не мог затевать войну или хотя бы устро-
ить набег на Горту или Ирау. Но я бросил клич, что собира-
юсь выкрасть  из  Колахи-та-Майярэй  Миттауский меч, и эти
люди,- он повел рукой вокруг,- составили мой отряд.
     - Миттауский меч?- подняла брови Карми.- Ну, брат  ты
мой, вот глупость. Не так уж это и легко.
     - Я  решил  выкрасть меч и убивать им майярских прин-
цев,- упрямо сказал Паор.
     - Всех сразу?- засмеялась Карми.
     - Я бы выслеживал их по одному.
     - Умеешь ты, Паор, ставить себе задачи,- качнула  го-
ловой Карми.- Не обижайся, я не смеюсь над тобой, но цели,
которые ты  поставил  себе  недостижимы.  Подумать только:
выкрасть меч и убивать им принцев! Это ребячество.
     - Я не шучу.
     - Ох, какой ты серьезный,- засмеялась Карми.- Это  от
раны, наверное. Я ведь не ошибаюсь, из Колахи ты привез не
меч, а рану?
     - За  нами  гналось пол-Майяра,- похвастал Паор, тоже
рассмеявшись.- А остальная половина ждет нас на  перевале.
Но мы  схитрили - свернули на сургарскую тропу и разобрали
за собой овринги.
     - Забавно,- проговорила  Карми.-  Вовремя  меня  сюда
принесло.  Я  ведь тоже по этой тропе шла. Припоздай я - и
пришлось бы мне делать круг через Миттаур и Саутхо.
     - Так ты из Майяра пришла?
     Карми кивнула.
     - Что  ты  там  так долго делала?- удивился Паор.- За
полгода сюда от Ваунхо можно на коленях приползти.
     - Мне незачем было спешить в Сургару,- кротко ответи-
ла Карми.- А теперь дела тут появились.
     - А,- догадался Паор.- Ты, наверное,  искала  способы
отомстить своим врагам? Скажи, кого убить, я сделаю.
     - Я  уже  убила  Горту,-  медленно произнесла Карми.-
Только удовольствия мне это не доставило. Мстить я не  бу-
ду, Паор. Горту, понимаешь ли, мне жалко. Он мне нравился,
Паор. Он  всегда  был честен и приветлив со мной. И всегда
говорил со мною так, как будто за мной стояла какая-то мо-
гущественная сила. А я, дура, слишком поздно  поняла,  что
это за  сила. И уж если бы я вздумала мстить, то в послед-
нюю очередь - Горту. Хотя...- она невесело улыбнулась,-  у
меня возникали  мстительные мысли, когда я была у Марутту.
Но нет, Паор, мстить я не буду.  Послушай-ка,  брат,-  она
решила переменить  тему,  ибо  пришли арзраусцы и принесли
еду.- Прилично ли мне есть рядом с тобой?- она обвела взг-
лядом рассаживающихся вокруг горцев.-  У  вас  в  Миттауре
женщинам не место за мужским столом.
     - Ты  моя  гостья,  -  напомнил Паор.- А что касается
этого обычая, то у нас считается, что если  мужчина  будет
есть за одним столом с женщинами, он и меч будет держать в
руках, как  женщина.  Однако я этого не опасаюсь - я знаю,
ты хорошо фехтуешь.
     - Ты льстишь мне,- возразила Карми.-  Меч  тяжел  для
меня. Мое оружие - это хокарэмская лапара. Вот чего мне не
хватало, когда я прогуливалась по майярским дорогам.
     Паор неожиданно сказал:
     - Тибатто, прошу, подари госпоже свой трофей.
     Невысокий седой арзраусец без слов встал, приблизился
и положил  перед Карми лапару старинной гортуской работы с
клеймом мастера Тхорина-аро, которое, как говорил когда-то
Стенхе, хокарэмы называют "жуком".  Лапары-"жуки"  были  в
Майяре наперечет;  каждая, как и хороший меч, делалась го-
дами, проходя в  процессе  обработки  множество  операций,
придающих железу почти невероятные качества. "Жуки" бывают
двух разновидностей:"твердые" и "мягкие". Мягкой называет-
ся длинная  упругая  лапара,  которая,  будучи  согнутой в
кольцо, распрямлялась и оставалась такой же прямой, как  и
прежде. Твердые  не отличаются подобной гибкостью, но зато
от ударов по такой лапаре ломаются мечи. Стенхе утверждал,
что двух этих лапар - тведой и мягкой - достаточно,  чтобы
чувствовать себя вооруженным в любой ситуации.
     Лапара, которую  отдал Карми Тибатто, была из разряда
твердых.
     - Это очень дорогое оружие,-  сказала  Карми,  подняв
глаза на воина.- Могу ли я как-то отблагодарить тебя?
     - Ты гостья принца,- ответил Тибатто.- И, кроме того,
госпожа, в Арзрау это не оружие, а боевое отличие.  Оружие
- это меч.
     - О,  воин!- засмеялась Карми.- Меч - это слишком тя-
жело для меня. Лапара - другое дело.  Моими  воспитателями
были хокарэмы, Паор. И я научилась у них всему, чему могла.
     - Женщину должны воспитывать и обучать женщины,- ска-
зал Паор.
     - Ну  нет,-  возразила  Карми.- Руттул говорил иначе:
девочку должен воспитывать отец, а учить - мать,  мальчика
должна  воспитывать мать, а учить - отец. Моему настоящему
отцу, сам знаешь, было не до меня, зато мне повезло - меня
воспитывали Руттул и Стенхе. А матерью для меня стала  Ха-
би,  но боюсь, я была неприлежной ученицей.- Карми оберну-
лась к старому монаху, который из учтивости к гостям  уго-
щался принесенными ими сушеными фруктами и изюмом, запивая
это  обычной для миттауских монастырей болтушкой из молока
и ячменной муки( все прочие ели копченое  мясо  и  жареную
рыбу, только что выловленную в ручье, закусывали диким лу-
ком  и огромными сочными лопухами горного щавеля, запивали
обжигающим напитком из воды, молока, меда, вина и толченой
коры дерева, которое, как когда-то слыхала  Карми,  растет
только  в  Арзрау.  А старый монах, не обращая внимания на
соблазнительные запахи, запивал своей нищенской  болтушкой
розовый изюм).
     - Скажи,  святой человек,- проговорила Карми.- Я хочу
почтить память погибших здесь сургарцев по нашему  обычаю,
с колокольчиками. Вы похоронили их по-миттауски, но...
     - Конечно,  госпожа,- сказал монах,- ты вправе прика-
зывать, чтобы покойникам был оказан полный почет.  Возмож-
но, ты  захочешь перезахоронить их в полном соответствии с
предписаниями вашей религии...
     - Нет,- сказала Карми.- Оставим мертвых в  покое.  Но
вот колокольчики  навесить нужно. И я бы хотела поблагода-
рить вас за заботу. Что я могу сделать для вашего монастыря?
     Монах замялся, оценивая финансовые возможности Карми.
     - Вот если бы ты, госпожа, пожертвовала несколько мо-
нет на бронзовую статую Шертвани-Комалхи Тао...-  прогово-
рил он  неуверенно.-  Но ты, госпожа, иной веры, а у вас в
Майяре...
     - Я оплачу эту статую,- перебила Карми.-  У  кого  вы
собираетесь ее  заказывать?- Она выслушала объяснения ста-
рого монаха и кивнула:- Заказывайте самую лучшую статую.
     - Ты уверена, что у тебя хватит денег?- тихо  спросил
Паор.- Твоими богатствами распоряжаются теперь другие люди.
     - Малтэр  и  Пайра,- подтвердила она.- Но я знаю, как
вразумлять этих господ. Не беспокойся, Паор. Я  похожа  на
нищенку, но я богата...
      Арзраусцы, окончив трапезу, разбрелись по лугу. Кар-
ми, Паор  и  старый монах остались одни. Девушка вертела в
рукой подаренную лапару, привыкая к ее тяжести. Паор приг-
лядывался к упражнениям.
     - Тебе и в самом деле в привычку этот кусок  железа,-
произнес Паор.
     Карми, усмехнувшись,  упрятала  оружие  в  специально
скроенный карман-ножны на штанах.
     - Святой человек,- сказала она вдруг.- Погадай-ка мне
по книге, пожалуйста...
     Старик согласился и пошел во временный шалаш за  кни-
гой. Паор  подхватился ему помочь, сам желая принести кни-
гу, но Карми усадила его:
     - Ты раненный, сиди.
     - Сходи тогда сама,- предложил он.
     - Нет уж, Паор,- проговорила она лукаво.- Пусть  ста-
рик сходит сам и найдет в книге подходящее для меня проро-
чество. Не мешай ему пометить страницу, чтобы книга откры-
лась именно там... Ага, вот он уже идет.
     Старый монах  принес  толстую книгу, сшитую из листов
пергамента, опустился на кошму рядом с молодыми  людьми  и
положил книгу перед собой. Он велел Карми опустить обе ру-
ки на книгу и произнес благословляющую молитву, воздев ру-
ки  над  ее головой. Потом он разрешил Карми убрать руки и
открыл книгу.
            "Путник в одежде пыльной,
             Да будет легок твой шаг!
             Путь твой,
             В котором пеший обгонит конного,
             Укажет тебе Тио Данови Кола!
             Путь твой далек..."
     Карми с удовольствием выслушала предсказание. Как она
и предполагала, монах подобрал для нее подходящий, по  его
мнению, текст. Кое-что, впрочем, осталось неясным.
     - Кто это - Тио Данови Кола?- тихо спросила она Паора.
     - Какое-то наше божество,- отозвался тот легкомысленно.
     - Майярцы называют его Ангелом Судьбы,- пояснил монах.
     - А,-  кивнула  Карми.-  Тогда  понятно.- Она окинула
взглядом долину. Солнце уже садилось за гору.- Пожалуй,  я
пойду, брат,-  сказала  Карми.-  Спасибо за угощение.- Она
поднялась на ноги. Паор завозился, собираясь  встать.-  Не
надо,- проговорила она.- Мне не нужны провожатые.
     Паор опять опустился на кошму.
     - Куда ж ты одна, в ночь...
     Она пожала плечами:
     - Невпервой. И... скажи-ка на прощание, брат. Что для
тебя важнее: получить миттауский меч или добыть его самому?
     Паор замешкался с ответом:
     - Конечно, хотелось бы добыть его самому,- проговорил
он чуть погодя.- Но, кажется, это невозможно. Так что меня
вполне устроит, если я каким-то чудом получу этот меч.
     - Я  у тебя в долгу,- сказала Карми.- Я попытаюсь до-
быть меч. Твердо обещать не могу, сам понимаешь, но...
     - Если это будет опасно, то лучше не надо!-  поспешно
произнес Паор.
     Карми махнула рукой:
     - Не беспокойся, брат. Прощай!
     - Погоди,- остановил ее Паор.
     Она замерла, обернувшись.
     - Возьми коня,- предложил Паор.- Зачем тебе ноги бить?
     - Брат, ты забыл? В моем пути пеший обгонит конного,-
рассмеялась Карми.- Все-таки прощай, брат. Может быть, еще
увидимся...
     - До свиданья,- крикнул ей вслед Паор.
     Невысокая тонкая  фигурка спустилась к берегу озера и
пошла вдоль линии воды. Перед тем, как скрыться за скалой,
Карми обернулась и помахала рукой.
     Паора к тому времени уже затмила тень горы, но он то-
же помахал ей, хотя она этого не увидела.
     Она прошла поллиги, пока  окончательно  не  стемнело.
Когда на небе, кроме Вечерних сестер, стали видны и другие
звезды, она вынула из кожанного кошеля "стажерский ключ" и
вызвала к  себе глайдер. Громоздкая тень нависла над ней и
опустилась рядом на галечный берег.  Открылся  люк.  Карми
поднялась на гравитационном лифте в кабину и отправилась в
путь, который  не мог бы одолеть никакой конный: в стреми-
тельный кольцевой путь вокруг Экуны.
     Карми провела на орбите несколько часов,  практически
ничего не делая. Она включила экраны и лежала в невесомос-
ти, бездумно  глядя  на  звежды. Это было какое-то подобие
дремы - ни сон, ни бодрствование, и  когда  Карми  наконец
нашла в  себе  силы стряхнуть завораживающую тишину звезд,
она решила, что это состояние опасно.
     Тогда Карми отыскала в Южном море сравнительно  неда-
леко  от  побережья  Марутту крохотный островок и опустила
глайдер туда. Здесь не  было  ничего,  кроме  моря,  скал,
крупного  песка  и  нескольких  кривеньких деревьев. Карми
рассеяно бродила по острову, поглядывая, впрочем, под  но-
ги, чтобы не наступить босыми ногами на какую-нибудь ядов-
тую  гадость. Башмаки она бросила у глайдера, там же оста-
вила и рубаху, а позже сняла и штаны,  потому  что  солнце
припекало, а на острове почти не было тени.
     Карми впервые в этом году вволю накупалась - ведь всю
весну и начало лета она бродила по слишком людным  местам,
чтобы можно  было позволить себе купаться тогда и столько,
когда и сколько хотелось.
     Потом она полежала на камне в пятнистой тени  чахлого
деревца, а  позже  пошла бродить по островку, ища, чего бы
поесть. Консервы в глайдере она приберегла на крайний слу-
чай: умереть от голода рядом с морем почти невозможно.
     Она нашла двух больших морских раков и  много  креве-
ток-тлави, считающихся в Майяре деликатесом; на мелководье
выдрала рыхлый  клубок  водорослей, имеющих приятный, чуть
кислый вкус. Можно было набрать и ракушек, но Карми,  объ-
евшись тлави, решила оставить их до следующего раза.
     А вечером,  когда  в  Тавине, по расчетам Карми, была
уже темнота, глайдер поднялся вверх.

                         6

     Полгода назад, спеша из Миттаура, Карми высадилась из
глайдера прямо  на  крышу конюшни во дворе Руттулова дома.
Теперь она не рискнула повторить  подобное  безрассудство;
Карми хорошо  знала  тавинцев: наверняка найдутся в летнюю
безоблачную ночь желающие полюбоваться  ясным  небом;  так
зачем же  смущать  их  зрение  темным  пятном, заслоняющим
звезды.
     Поэтому она опустила глайдер  на  поляне  Толельского
леса, буквально  в  двух  шагах  от уже вновь построенного
моста, связывающего Тавин со всем прочим миром.
     Если не считать свежего дерева в настиле моста, ничто
не напоминало о произошедших полгода назад событиях;  пла-
вучие секции  моста не были подтянуты к острову, как будто
тавинцы не ожидали нападения.
     Но подойдя вплотную к острову, Карми уидела, что зна-
менитых стен Тавина нет - вернее, в стенах пробиты большие
бреши.
     "Ах да,- вспомнила Карми.- Это все договор. Это  сог-
ласно договору  разрушили стены и не убирают на ночь мост.
Святые небеса!- сообразила она.- Это же означает, что  но-
чами по улицам Тавина прогуливаются не влюбленные парочки,
а грабители..."
     Однако тут же она убедилась, что город не так  безза-
щитен, как на это рассчитывали завоеватели. В густой тьме,
созданной тенью деревьев, она с ходу уперлась в растянутую
сеть.  Тотчас на это неожиданное столкновение откликнулось
несколько колокольчиков.
     Карми на шаг отступила от сети и замерла.
     - Кто  там бродит?- послышался голос, и Карми отклик-
нулась, невольно передразнивая родной тавинский диалект:
     - Прошу прошения, дядюшка, но мне нужно видеть госпо-
дина Малтэра.
     Стражник откуда-то выдернул зажженый фонарь и неспеш-
но приближался к Карми, проговаривая по пути:
     - Что за спешка по ночам...- он подошел ближе и  про-
ворчал благодушно:- Ну где же ты, девка?
     Карми окликнула  его.  Стражник  шагнул в ее сторону,
поднял фонарь и осветил хокарэмскую одежду. Тут его благо-
душие как рукой сняло.
     - Что ты по ночам бродишь, госпожа хокарэми? До  утра
подождать не можешь?
     - Могу,-  отозвалась  Карми.-  Но не хочу.- Стражника
она узнала; много раз видала его раньше. Но он не мог  уз-
нать ее  -  хокарэмам  обычно в лицо не глядят.- У вас тут
новшества,- продолжала она.- И надежны эти сети?
     Стражник не ответил, зато спросил:
     - А подорожные у тебя есть, госпожа?
     - Дядь, ты смеешься надо мной?-  рассмеялась  Карми.-
Какие подорожные, опомнись...
     Стражник, хмурясь, посматривал на нее:
     - Ну зачем тебе Малтэр, госпожа?- проговорил он ворч-
ливо.- Приходишь среди ночи, беспокоишь людей... Нехорошо,
госпожа...
     Карми опять рассмеялась, узнавая тавинскую манеру по-
дыгрывать собеседнику, если разгорор складывается не очень
приятный и грозит вот-вот перерасти в скандал или драку.
     - Ну не ворчи, дядька,- сказала она мирно.- Я могу  и
подождать. Посидим, поболтаем, а?- предложила она, опуска-
ясь на землю.
     Стражник, не уверенный, что успеет вовремя подняться,
оглянулся, подыскивая, куда бы присесть, и нашел неподале-
ку каменную тумбу; там он и уселся, поставив рядом с собой
на камень фонарь.
     - Как здоровье, дядя?- начала Карми светский разговор.
     - Не жалуюсь, госпожа,- отозвался тавинец.- А твое?
     - Спасибо, в порядке,- откликнулась Карми, веселясь.-
А здоров ли Малтэр?
     - Не  слыхал я, чтобы он болел,- ответил стражник ос-
торожно и продолжил в том же духе:- А как здоровье  твоего
уважаемого хозяина?
     "Забавный получается разговор",- подумалось Карми.
     - Я райин,- сказала она.- У меня нет хозяина.
     - Что  ж  тебя  принесло в Тавин?- безмятежно спросил
стражник.
     "Ну, тавинцы!- восхитилась Карми.- Они и с богами бу-
дут разговаривать, как с равными."
     - Частные дела,- ответила она.-  Малтэр  мне  кое-что
должен.
     Стражник кивнул,  принимая к сведению. Действительно,
почему бы Малтэру не иметь общих дел с хокарэми-райин?
     - Почем я знаю, какие у тебя с ним расчеты,-  объявил
он тем  не  менее.- Может, он чем тебя обидел, и ты за его
головой пришла.
     - Ну, дядя,- протянула Карми укоризненно.- За кого ты
меня принимаешь?
     - А вот туссин идет,- сказал он спокойно.- Пускай ре-
шает, можно тебя впустить или нет.
     Карми с интересом повернула голову к подошедшему  че-
ловеку. Туссин  (десятский или - если переводить буквально
- дюжинный) тоже оказался знакомым Карми. Он учтиво поздо-
ровался с невесть зачем припершейся в Тавин хокарэми, гля-
нул, против майярского обыкновения, ей прямо в лицо и  ос-
толбенел, оборвав свои речи на полуслове.
     - Это ты, госпожа?- растерянно проговорил он.
     - Язык  дан  человеку  для того, чтобы держать его за
зубами,- сказала Карми, вставая,- а  не  для  того,  чтобы
болтать о том, что ты видишь.
     Стражник присмотрелся повнимательней:
     - О небеса!- ахнул он.- А я тебя держу, госпожа...
     - Руби сеть,- приказал туссин.
     - Но-но,- прикрикнула Карми.- Нечего мне трезвон раз-
водить. Ведь  все  сбегутся, верно?- Туссин подтвердил.- А
что, у вас нет калиток - для гонцов, скажем?
     - Ну как же можно тебя в обход вести,  госпожа  моя?-
растерялся туссин.
     - Можно,-  сказала Карми.- Как и всех прочих. Давайте
без лишнего шума.
     - Но, государыня...
     - Во-первых, не государыня, а во-вторых,  не  прекос-
ловь мне. Ну, куда идти?
     Туссин, сокрушаясь  о неучтивости, повел Карми к про-
ходу между сетями.
     - Хорошо придумано,- заметила Карми,- но кажется  не-
надежным.
     - От ночных грабителей кое-как защищаемся,- отозвался
туссин.- Но если б можно было хотя бы мост убирать...
     - Слышала, в Сургаре была чума?
     - Да,  госпожа,- помолчав, отозвался туссин.- Но не в
Тавине, небо помиловало. На востоке, куда беглецы  от  на-
воднения  подались.  А в Тавине холера была в начале лета,
но сейчас окончилась, кажется.  И  еще  желтуха,-  добавил
мрачно тавинец.- Вода сейчас в озере плохая.
     Карми кивнула.
     - Как вы тут?- спросила она.
     - Строимся помаленьку,- отозвался туссин.-  Но  Тавин
совсем не тот, что раньше.
     - А Малтэр что?
     - Похудел и франтить стал меньше,- ответил туссин.- И
чуть не развелся с интавинкой.
     Карми кивнула, улыбаясь сплетным.
     - А  у  нас тут слухи ходили, что тебя убили, добавил
туссин.
     - Малтэр отмалчивался?- поинтересовалась Карми.
     - Говорил, что неправда.
     - Ишь ты, лис,- улыбнулась  Карми.  Малтэр-то  должен
был считать,  что  она мертва: ему наверняка сообщили, что
она покончила с собой в Инвауто-та-Ваунхо. Горту  говорил,
Высочайший Союз решил, что пока не найдется знак Оланти, о
смерти принцессы  будут  молчать, а Малтэру пообещали, что
если он найдет Оланти, то  станет  наследником  принцессы;
правда, условием  было  поставленно,  что  он должен будет
развестись в этом случае с женой, которая  была  родом  из
Миттаура, и  жениться  на другой даме, которая была бы бе-
зупречно-благородного майярского происхождения.
     - Как тавинцы смотрят на Малтэра?- спрсосила Карми.
     - А как на него смотреть, госпожа?- вольно  отозвался
туссин.- Он твой наместник.
     Карми посматривала вокруг. Тавин скрывала темнота, но
главное бросалось в глаза именно потому, что была ночь. Не
так было раньше в ночном Тавине. Не так.
     Город по-прежнему казался переживающим бедствие.
     Туссин привел Карми к дому Руттула.
     - Нет,- качнула головой она.- Мне нужно к Малтэру.
     - Сейчас он живет здесь,- сказал туссин.- Семья оста-
лась в  его доме, Малтэр живет здесь.- Он помолчал и доба-
вил тревожно:- Что-то не так?
     - Безразлично,- отозвалась Карми.- Но... Что же мы не
идем в дом?
     Туссин взбежал на крыльцо и стукнул в дверь. Из  дома
почти немедленно  ответили, и туссин заговорил тихо, огля-
дываясь на Карми.
     Дверь тут же отворилась.
     - Входи, государыня,- с поклоном пригласил тТуссин.
     Карми вошла в тускло освещенную одной свечой прихожую
и сказала туссину:
     - Можешь идти. Спасибо, что проводил...Карис,-  доба-
вила она, вспомнив наконец имя туссина. Тот, просияв, пок-
лонился еще ниже и исчез.
     Карми медленно поднялась по лестнице к красной гости-
ной. Бесшумно  возникшие  слуги почти тотчас зажгли пятис-
вечный шандал и принесли пднос с  фруктами.  Старый  слуга
тихо осведомился, не желает ли государыня поужинать, полу-
чив отказ, сообщил, что Малтэр сейчас выйдет.
     Малтэр появился  несколько минут спустя, еще застеги-
вая на ходу пуговицы кафтана.
     - Ты жива,- констатировал он, и Карми почудился отте-
нок безумия в благородных чертах его лица.
     - Здравствуй, Малтэр,- сказала  Карми  и  указала  на
кресло напротив себя.- Садись. Надеюсь, я не очень разоча-
ровала тебя своим появлением?
     Малтэр тяжело опустился в кресло и ответил:
     - Я  знал,  что  ты  жива. Я не верил известию о твое
смерти.
     - С чего бы это ты так был уверен, что я жива?- полю-
бопытствовала Карми.
     - Ты сердишься на меня?- тревожно спросил Малтэр.
     - Нет,- удивленно отозвалась Карми.- Почему это  тебя
волнует?
     - Ты хэйми, госпожа, а гнев хэймов бывает убийственнен.
     - Еще один,- молвила Карми.- Объясни, почему я хэйми?
     - Я  понял  это, когда ты жгла архив Руттула,- сказал
Малтэр отважно.- В тебя переселился хэйо Руттула.
     - Вы будто сговорились все,- устало усмехнулась Карми.
     - Ты все-таки сердишься, государыня?
     - Нет. И зови меня Карми,- твердо сказала девушка.- Я
не хочу взваливать на себя высокие титулы. Это не мой путь.
     - А где твой путь?- осторожно спросил Малтэр.- В мще-
нии?
     - Нет, Малтэр, мстить я не буду,- отозвалась  Карми.-
Месть не принесет мне удовольствия; когда я убила Горту...
     - ТЫ  УБИЛА  ГОРТУ?-  Малтэр настолько поразился, что
позволил себе перебить хэйми.
     -...Когда я убила Горту,- повторила Карми,- я почувс-
твовала, что поступила дурно. А разве ты не знал, что Гор-
ту умер?
     - Знал,- ответил Малтэр.- Третьего дня здесь был  го-
нец. Но  он не сказал, отчего умер Горту, и не сказал, что
ты причастна к его смерти. Отчего умер Горту?
     - От гнева хэйми,- сказала Карми.- Видишь ли, я  сов-
сем не ожидала этого. Я говорила с ним, он требовал отдать
ему Оланти,  и я ему сказала сургарскую поговорку о граде,
знаешь ее?
     - Пройдет град - и тебе ничего не понадобится?-  про-
говорил Малтэр.
     - Да,  именно,- кивнула Карми.- Инадо ж было так слу-
читься, что на той же неделе пошел град... Это Горту и до-
конало.
     Малтэ промолчал. Карми оценила выражение его  лица  и
решила переменить тему:
     - Ладно, хватит об этом. Ты не знаешь, Малтэр, жив ли
Красту?
     - Красту?- переспросил Малтэр.- Что за Красту?
     - Портной,- пояснила Карми.- Помнится, он шил для Ма-
ву и Стенхе.
     - А, этот жив,- проговорил Малтэр.- Послать за ним?
     - Да,  пожалуйста.  И  скажи,  в  этом  доме найдется
что-нибудь, во что я смогу переодеться?
     - Конечно,- ответил Малтэр.- В твоих покоях никто  не
тронул ни одной вещи.
     - С трудом верится...- протянула Карми.
     - Я все сберег.
     - Спрасибо, Малтэр,- Карми встала.- Нет, провожать не
надо.
     ...Малтэр постучал в дверь принцессиной комнаты.
     - Да, входи,- отозвалась она.
     Он открыл  дверь  и  увидел  Карми,  которая сидела в
кресле уже переодетая в легкое розовое платье. В руках она
держала замшевые туфельки; еще несколько пар  валялись  на
полу, вынутые из сундука.
     - Знаешь,  Малтэр, я выросла за эти полгода,- сказала
Карми, подняв голову.- Туфли стали тесными, а платья - ко-
роткими.
     -Ничего удивительного, госпожа моя,-  отозвался  Мал-
тэр.- В  твоем  возрасте  это  в  порядке вещей. Я прикажу
сшить новые туфли...
     - Не надо,- качнула головой Карми.- Не стоит. У  тебя
хватит расходов и помимо этого. Но... Красту пришел?
     - Да, госпожа моя.
     - Зови,-  приказал  Карми.  И  когда вошел говорливый
толстячок Красту, она отдала ему потрепанный Смиролов кос-
тюм, велев его подлатать.- К следующей  ночи  справишься?-
спросила она.- Мне не к спеху, но все равно хочется быстрее.
     - К  следующей  ночи  я  новый успею сшить, ясная моя
госпожа,- улыбнулся Красту.
     - Новый? Но мне совсем не нужен костюм новый, с  иго-
лочки. Он должен быть старым.
     - Пошью  новый, как старый,- заверил Красту.- Будет в
меру поношенный, как Стенхе любил.
     - И к следующей ночи?- усомнилась Карми.
     - Постараемся,- сказал Красту с улыбкой.
     - Ах,- вспомнила Карми.- О сапожнике-то я забыла!
     - Не беспокойся, ласковая госпожа,- поклонился  Крас-
ту.- Я  отнесу. Я знаю, кому отдать. Не беспокойся, госпо-
жа. Все будет сделано.
     Он сложил пыльное хокарэмское трятье в узел и  поспе-
шил в свою мастерскую, чтобы побыстрее взяться за работу.
     - Вот  и  еще  один  расход для твоей казны,- сказала
Карми, обернувшись к Малтэру.- Я собираюсь  ее  хорошенько
потрясти.
     - Сургара  принадлежит  тебе,  государыня,- отозвался
Малтэр.- Правда, сейчас это не  очень  завидное  владение.
Зато у Павутро из Интави на твоем счету записано достаточ-
но, чтобы ты могла безбедно жить всю свою жизнь. Не на ши-
рокую ногу, как ты привыкла раньше, но тоже вполне достой-
но.
     - Ты  меня  успокоил, Малтэр. Но не пошлет ли Павутро
меня к черту? И до него могли дойти слухи о моей смерти.
     - Дошли,- кивнул Малтэр.-  Он  недавно  присылал  мне
запрос, как относиться к этим известиям.
     - И ты?
     - Я  ответил,  что  пока  не увижу тебя мертвой, буду
считать, что ты жива. Ты хэйми, а хэйми так просто не уми-
рают.
     Карми вздохнула, не желая опять ввязываться в споры.
     - Ладно,- мрачно проговорила она.-  Займемся  делами.
Закажи восемнадцать поминальных колокольцев для погибших в
лагере Праери.
     - Какие  имена  на  них выгравировать?- без удивления
спросил Малтэр. Карми достала из бюро  вощеную  дощечку  и
быстро написала  стилом имена. Малтэр взял дощечку, прочи-
тал и положил на стол, ожидая дальнейших распоряжений.
     - Там  в  долине у озера обосновалсь миттауские мона-
хи,- сказала Карми.- Так что ты пошли туда кого-нибудь уч-
тивого, не задиристого; пусть развесит  колокольцы  вокруг
кургана.
     - Кургана?- переспросил Малтэр.
     - Да,  монахи  похоронили  мертвых  по своему обычаю.
     Малтэр поднял брови, собираясь уточнить.
     - Нет,- качнула головой Карми.-  Перезахоранивать  не
надо. Только развесить колокольцы. И еще надо передать Па-
вутро, чтобы оплатил мой подарок монахам.- Карми рассказа-
ла о статуе какого-то бога, заказанной интавийскому скуль-
птору(Малтэр, у которого возникли какие-то возражения чис-
то религиозного свойства, решил все-таки промолчать).- Да-
лее.- вспоминала  Карми,-  пошли  кого-нибудь  в гортуский
Лорцо заплатить оружейнику Горахо за саутханский  нож  две
дюжины золотых.  Причем прошу тебя запомнить, что покупала
нож не сургарская принцесса, а некая Карми.-(Малтэр принял
к сведению).- И наконец, самое главное,-  сказала  Карми.-
Мне нужно  десять  локтей золотой парчи и Руттулов плащ из
золотых тохиаров. Парча, кажется, была у меня в сундуке, а
вот плащ... Что ты мнешься? Небось сплавил уже куда?
     - Пришлось подарить его Марутту,- признался  Малтэр.-
И сервиз для ранаги-кори тоже.
     - Сервиз?- удивилась Карми.- Зачем он Марутту? Что он
будет с ним делать? Пить вино из расписных чашечек?
     - Сервиз  немало стоит,- пояснил Малтэр.- Марутту его
поставит в буфетный шкаф, запрет и изредка  будет  показы-
вать  особо  знатным  гостям. Но где сейчас взять плащ, не
приложу ума,- продолжал он.- Серых тохиаров, обычных, мно-
го, конечно, но и ценности-то в них...
     Карми подошла  к  сундуку, где хранила меха, и начала
вываливать все на пол.
     - А где мой плащ из золотых лисиц?- вспомнила она.
     - Госпожа,- решился напомнить  Малтэр.-  В  нем  тебя
увезли зимой.
     - Ах, чертовщина!- воскликнула Карми.- Как некстати!
     - Вот выдра,- указал Малтэро.- Очень хороший мех.
     - Выдра?-  преспросила  Карми.-  Ну-ка  посмотрим, не
пожрала ли моль...- Они вдвоем внимательно рассмотрели мех.
     - Прекрасно,- сказала Карми.- Выдра  ничуть  не  хуже
тохиаров или лис, правда, смотрится не так роскошно, но...
     Она вдруг решила, что на нее напал приступ болтливос-
ти, и замолчала. В молчании она  разыскала  кусок  золотой
парчи и, развернув, оценила - не слишком ли легкомысленный
рисунок. Плащ  и  ткань она старательно сложила и положила
на тахту.
     - Какие-нибудь еще указания?- спросил Малтэр.
     - Послушай-ка, а кто тебе готовит?  Твой  кухарь  или
Руттулов?
     - Руттулов,- отозвался Малтэр.
     - Тогда пойдем разбудим его,- сказала Карми.
     - Ты  думаешь,  кто-нибудь в доме спит?- спросил Мал-
тэр.- Я думаю, в Тавине сейчас спят лишь малые дети.
     - Да,- согласилась Карми.- Уж нашумела я нынче.
     Она спустилась в кухню, к  ужасу  Малтэра  по-свойски
заговорила с  кухарем,  попросив  его приготовыить жареное
мясо по-марнвирски, "летний суп" и "деревенский салат"  со
сметаной. Кухарь  с  готовностью заверил ее, что все будет
сделано должным образом.
     Карми попила сливок, поболтала с кухонной прислугой и
вняла, наконец, умоляющим взглядам Малтэра. Она опять под-
нялась наверх, снова в Красную гостиную.
     - Утро уже,- молвила она, подходя к окну.- А в городе
шумновато, однако.
     - Еще бы, ведь ты вернулась,- проговорил Малтэр. Кар-
ми слушала внимательно, и он решил,  наконец,  выговорить-
ся.- В  городе  назревает  бунт,- сказал Малтэр.- Горожане
мною недовольны. Планы строятся глупейшие. Хотят  перебить
майярский гарнизон  на  Лесном  мысу, да и вообще перебить
всех чужаков в Сургаре.
     - А у кого в руках Ворота  Сургары  и  устье  Вэнгэ?-
быстро спросила Карми.
     - В  том-то и дело, что у майярцев,- в сердцах бросил
Малтэр.- Они сомнут Сургару в два счета. Раз, два -  и  мы
опять вернемся к последним дням прошлого года. Но я совсем
не уверен,  что  смогу  удержать Тавин. Меня сметут. А тут
еще ты.
     - Что - я?- отозвалась Карми.
     - Ходили слухи в городе, что тебя тайком убили,  и  я
этому убийству помогал,- рассказал Малтэр.
     - А,- догадалась Карми.- Поэтому-то город и переполо-
шился, когда я объявилась здоровехонькой.
     - С  чего бы это в Тавине такая любовь к тебе?- спро-
сил Малтэр.- Я живу в Сургаре побольше тебя, однако счита-
ют меня майярцем, а ты здесь - своя.
     - Ты в Сургаре жил, а я  выросла,-  ответила  Карми.-
Они знают  меня  чуть  ли не с пеленок. Но... послушай-ка,
Малтэр, а о Сауве какие-нибудь вести были?
     - Его убили в Саутхо,- отозвался Малтэр.- Глупо полу-
чилось. Сидел бы там тихо, не горячился  -  никто  его  не
тронул бы. А он договоры начал вспоминать...
     - Странно,-  откликнулась  Карми.- А я-то думала, что
Сауве - человек очень сдержанный.
     - Да,- согласился Малтэр.- Но иногда  его  прорывало.
Руттул иной  раз  этим пользовался. Соберемся, поссоримся,
раскричимся - потом, когда остынем, начинаем думать...
     Малтэр осекся. У Карми  окаменело  лицо;  разговор  о
Руттуле был слишком болезненным для нее, и Малтэр искренно
обрадовался, когда  слуги доложили, что заказанный завтрак
подан.
     За завтраком Карми снова оттаяла; с удовольствием съ-
ела  холодный "летний суп", в то время как Малтэр с недоу-
мением водил ложкой в серебряной миске с холопским кушань-
ем. При виде мяса он оживился  и  съел  его  с  аппетитом,
опять-таки  с недоумением разглядывая салат по-деревенски.
Карми уделила внимание и мясу, и салату. Мясо она ела, как
было заведено в доме Руттула, ножом и вилкой; Малтэр обхо-
дился без вилки, отрезанные куски он брал  руками,  и  это
получалось  у  него  настолько изящно, что Карми засмотре-
лась.
     После завтрака, раздав похвалы поварам, Карми сказала
Малтэру, что ей захотелось спать.
     - Последнее время я сплю, когда  хочется,-  объяснила
Карми.- Да  и  в  ближайшем  будущем мне придется ночью не
спать. Так что... Я вздремну, а к вечеру ты меня разбуди.
     В ее спальне ничто не  напоминало  о  случившихся  за
последний год  событиях.  Карми  разделась, села на мягкую
кровать и провела ладонью по льняному  летнему  покрывалу.
Как давно  ей не доволилось спать в белой, неправдоподобно
чистой постели! "В лебедях",- приговаривала когда-то нянь-
ка, укладывая маленькую принцессу спать в эту постель.
     "Что ж, посплю напоследок "в лебедях",  вероятно,  не
скоро еще доведется..."
     Она отвыкла  от  простыней, пахнущий мыльным корнем и
лавандой. Она отвыкла спать раздевшись. ОНа отвыкла чувст-
вовать себя свободной, и ей приснилось, что  она  идет  по
Майяру голая,  а все встречные указывают на нее пальцами и
смеются...
     Карми с усилием вырвалась из неприятного сна и села в
постели. В комнате было душно; может быть,  эта  духота  и
вызвала острое чувство стыда и незащищенности.
     Она встала и опять натянула розовое платье. Подошла к
туалетному столику и распахнула створки, открывая зеркало.
     "О небеса,- вздохнула она, изучая свое отражение.- Да
ка же меня еще люди узнают? Я бы себя не узнала".
     Совсем другая девушка, вовсе не прежняя Сава смотрела
на нее;  чужая, с непривычной прической, но - как отметила
Карми - куда красивее той, прежней. Правда, сходство с хо-
рошеньким мальчиком увеличилось, но увеличилось и  своеоб-
разие ее внешности.
     "Надо бы  посмотреть  на себя в хокарэмской одежде",-
подумалось Карми.- А пока надо бы чем-нибудь прикрыть  го-
лову, чтобы не пугать людей".
     Она подобрала белый кружевной шарф  и  удовольствова-
лась  полученным  результатом.  Правда,  шарф  подчеркивал
смуглую от загара кожу, но Карми никогда не боялась  пока-
заться чернушкой. Приведя в порядок свою внешность, Карми,
бесшумно  ступая  босыми ногами по гладкому паркету, пошла
по дому.
     В доме было неспокойно. Карми тут же уловила  приглу-
шенные далекие  голоса  и  пошла на звук. Люди собрались в
неузнаваемо переменившейся приемной Руттула,  которую  те-
перь занимал Малтэр.
     Карми потянула на себя тяжелую дубовую дверь и загля-
нула в  щель. В приемной было около двадцати человек: Мал-
тэр, стоящий спиной к окну, выходящему во внутренний  дво-
рик, трое  его солдат, с нарочито безразличными лицами си-
дящих на полу недалеко от него, а остальные были тавинские
горожане - почти всех их знала Карми. Это  были  городские
старшины; большинство из них - бывшие мятежники из отрядов
Сауве и Лавитхе, люди довольно опасные и, как говорил ког-
да-то Руттул,  трудноуправляемые. Коренных сургарцев можно
было легко отличить от них - сургарцы держались  спокойнее
и пытались  урезонить вспыльчивых сограждан. Правда, горя-
чие головы были и среди коренных сургарцев, как были  рас-
судительные люди  и  среди  мятежников, но в общем картина
складывалась такая: одни желали немедленно начать  истреб-
ление майярцев, другие понимали, что шансов на победу поч-
ти нет,  но и те, и другие хотели видеть принцессу Ур-Рут-
тул и говорить с ней.
     Малтэр отмалчивался, то и дело напоминая:
     - Потише, господа, государыня спит.
     Шум ненадолго стихал, но вскоре  возбужденные  голоса
опять переходили на крик.
     Карми отступила.  Что они собираются говорить ей? Как
с ними говорить? И разве есть у нее что сказать им?
     Но тавинцы не успокоятся, пока не  поговорят  с  ней,
поняла Карми. "Ну что ж,- решила она.- Тогда поговорим."
     Она резко  распахнула двери и решительно вошла в ком-
нату.
     - Здравствуйте, господа,- сказала она холодно.- Поче-
му вы кричите?
     Малтэр устремился навстречу ей, подвел к креслу, уса-
дил. Тавинские старшины отвешивали поклоны.
     - В чем дело, господа?- повторила Карми.-  Вы  хотели
говорить со  мной? О чем, интересно? Что может сказать Та-
вину неразумная девчонка?- Но тон ее  был  сух  и  обдавал
презрением собравшихся.
     Они хотели поговорить с Ур-Руттул? Они с ней поговорят.
     Ответили сразу  несколько человек. Карми властно под-
няла ладонь:
     - Стоп! Пусть говорит кто-нибудь один.
     После паузы заговорил Ласвэ из Гертвира:
     - Госпожа, Руттул завещал правление  тебе,  а  правит
Малтэр.
     - Ну и что?- отзвалась Карми.- Разве на него есть жа-
лобы?
     Ласвэ вывалил все обвинения против Малтэра: он заклю-
чил с  майярцами  позорный, кабальный договор и точно при-
держивается его, разоряя Сургару безбожными поборами.  Та-
вин разграблен и наполовину разрушен, а Малтэр требует еще
и еще,  отстаивая  интересы майярцев. Да и сам он майярец.
Хоть и незаконный, но сын бывшего  принца  Марутту,  родич
всех этих высокорожденных правителей Майяра.
      Малтэр бледнел,  выслушивая  обвинения.  Они  были и
верными, и несправедливыми одновременно. Он не мог  позво-
лить себе  нарушить заключенный договор ни в единой букве;
майярские гарнизоны были сильны и тотчас же привели бы его
к послушанию - и все зимние ухищрения Малтэра сошли бы  на
нет. Рано  было нарушать договор - еще не высохли чернила.
которыми он был подписан, и не было в Сургаре силы,  кото-
рая могла  бы это сделать, и нет человека, который бы нап-
равил эту силу. Малтэр отчетливо понимал, что этим челове-
ком ему не быть, потому что авторитет его в Тавине стреми-
тельно падает,  и можно уже даже ожидать расправы. Правда,
до появления в Тавине Карми (да, именно Карми, пусть хэйми
называет себя как хочет, ведь  эта  девушка  уже  явно  не
принцесса и  принцессой  не  будет), так вот, до появления
Карми тавинцы держали при себе свои мысли; теперь же, ког-
да обвинения были выдвинуты, все зависело от того, как по-
ведет себя хэйми. Если она  найдет  недовольство  тавинцев
справедливым, а действия Малтэра - преступными, до следую-
щего утра Малтэр, пожалуй, не доживет.
     И Малтэр  взмолился  мысленно:" О ангел-хэйо, помоги,
ведь не для выгоды своей все делал, а для пользы  сургарс-
кой".
     Карми выслушала обвинения, не перебивая. Потом, когда
Ласвэ завершил речь, она сказала жестко:
     - Не  понимаю, господа, чем вы недовольны. Майяр обо-
шелся с вами на редкость мягко.- Она жестом оборвала ропот
тавинцев.- Разве вас повесили, как это полагается делать с
мятежниками? Вас никто пальцем не тронул. Вспомнили о гор-
дости сургарской? А не поздно ли, господа? Где  была  ваша
гордость прошлой осенью? Когда надо было драться на Вэнгэ,
вы спасали  от наводнения свои сундуки с добром! Вольность
тавинская и свобода... Вольно вам было не слушать Руттула,
так что вы вспоминаете о свободе, господа?  Нет  в  Тавине
мужчин, нет и не было! Стыдно мне даже имя произносить та-
винское! Разве  люди  в Тавине живут? Нет, бараны безмозг-
лые! Люди достойные все погибли в воротах Сургары, а лучше
б вам умереть, а им остаться. Когда надо было драться,  вы
добро свое  берегли, а теперь, когда и свободу потеряли, и
добро не уберегли, размахиваете вы кулаками  и  кричите  о
предательстве. Хорошо  же  кулаками  махать после драки! И
кричать о предательстве тем, кто и сам  предавал!  Уходите
прочь, господа! Лучше быть нищей, чем править в Тавине!
     Так говорила  Ур-Руттул, которая теперь называла себя
Карми, и слушая эти горькие слова, буяны притихли. Она бы-
ла права - тавинцы взялись за оружие, когда враг  подходил
к городу,  а  Руттул требовал этого уже тогда, когда о ма-
йярцах и слышно не было; требовал усилить приморские  гар-
низоны, чтобы не допустить высадки.
     - Уходите,- повторила Карми  устало,  и  пристыженные
тавинцы  подались  к дверям. Теперь вперед выступил Архас,
все предки которого были сургарцами.
     - Госпожа  моя,- сказал он.- Сейчас мы уйдем. Но поз-
воль нам еще немного занять твое внимание.
     - Говори,- отозвалась Карми.
     - Сегодня перед рассветом, когда мы  узнали  о  твоем
возвращении, госпожа,  мы  гадали  - и странным получилось
наше гадание. Помоги нам, прошу.
     Карми ожидала.
     - Дощечки сказали нам, что правителем будет мужчина.
     - Разумеется,- подтвердила Карми.-  Мой  наместник  -
Малтэр, я не собираюсь его смещать.
     - Имя твое легло в Третий Круг - и не просто легло, а
пересекло пополам  Линию Власти. И в Звездном Кругу твоими
оказались Одинокая  Звезда,  Северная  Стрела  и   Соляной
Тракт. Значит ли это, что ты слагаешь с себя власть и ухо-
дишь в монахини?
     - Нет,- проговорил Малтэр, и все взгляды обратились к
нему.- Скажи им, госпожа... Скажи...
     Карми взвесила  все  обстоятельства. Да, пожалуй, мо-
мент подходящий. Именно сейчас стоило обозначить свое мес-
то в мире поднебесном; именно сейчас, чтобы придать особую
значимость гневной речи Ур-Руттул. Итак,  решено.  И  пути
назад уже не будет.
     - Недавно мне гадал миттауский монах,- негромко  ска-
зала  Карми  в  хрупкой тишине. Она повторила изречение из
священной книги, и громко ахнул Малтэр,  услышав  имя  Тио
Данови  Кола. Он, знакомый с миттаускими божествами, понял
все так, как никогда не поняла бы это Карми.
     - Тио Данови Кола,- повторил он,- Третий Круг, Север-
ная Стрела.
     Карми, по его реакции понявшая пока  только  то,  что
случайности  складываются  в какую-то невероятную картину,
продолжала:
     - Я  не буду править, ибо зовет меня далекий путь, но
одиночество мое будет не одиночеством монахини,  а  одино-
чеством хэйми.- Слово  было сказано. Тавинцы попятились и,
кланяясь, стали поспешно выходить, толпясь в дверях.  Сле-
дом, повинуясь знаку Малтэра, вышли и солдаты.
     - Госпожа  моя,-  сказал  Малтэр,  когда они остались
вдвоем.- Ты сама еще не понимаешь, что сказала.
     - Похоже, что так,- отозвалась Карми.- Что  ты  ахал,
как барышня? Чего я особенного наговорила?
     - Теперь  я  знаю,  кто  твой хэйо,- осторожно сказал
Малтэр.
     - И кто же?- поинтересовалась Карми.- Скажи мне, а то
я не догадываюсь.
     - Я не сумашедший, чтобы звать хэйо, когда разговари-
ваю с хэйми,- ответил Малтэр.- Подумай сама - что общего у
Северной Стрелы с Третьим Кругом? Какой небожитель?
     - Третий ангел,- медленно  произнесла  Карми.-  Ангел
Судьбы.
     - И миттауское пророчество...
     - Хорошая  шуточка  получилась,-  усмехнулась Карми.-
Ничего, это даже лучше. Лучше иметь  в  хэйо  ангела,  чем
безвестного демона.
     Малтэр смотрел  во все глаза: Карми говорила так, как
будто могла выбирать между разными  хэйо."Святые  небеса,-
вздохнул Малтэр.-  Вот  еще  задачка... Почему она открыла
имя своего хэйо? Ведь это означает,  что  хэйо  становится
беззащитным перед заклятием? Ох, темны дела хэйо..."
     - Ладно,- сказала Карми, налюбовавшись на растерянное
лиуо Малтэра.- Есть еще одно дело, которым стоит заняться.
Скажи-ка, Малтэр, что принадлежит мне в Сургаре?
     - Принадлежит?
     - Ну да,- подтвердила Карми.- Что мне принадлежит по-
мимо княжеского правления?
     Теперь Малтэр понял, что надо давать отчет.
     - Прошу в кабинет, госпожа моя.
     Карми вошла в бывший кабинет Руттула и с любопытством
огляделась.
     - Все  переменил...-  заметила  она.- Мебель-то зачем
было перетаскивать?
     Малтэр рассказал, что майярцы, грабя Тавин, не минули
и Руттулова дома.
     - В моих покоях все по-прежнему,- отозвалась Карми.
     - А кто тронет вещи хэйми?- вопросом ответил Малтэр.
     - Вот как?- отметила Карми.- Ладно, продолжай.
     Малтэр разложил перед ней вощеные таблички с  запися-
ми, касающимися ее имущества.
     - Полный отчет я собирался сделать к концу года, гос-
пожа,- сказал  Малтэр.  Он  держался  уверенно,  но Карми,
вслушавшись в его голос, учуяла какие-то странные  интона-
ции, как будто Малтэр чувствовал себя виноватым, но не со-
бирался в этом признаваться.
     Карми, разобравшись в денежных счетах, нашла объясне-
ние этой  виноватости: Малтэр вовсю использовал ее состоя-
ние (поместье в Савитри, долю в каперских экспедициях и  в
фарфоровой мастерской),  использовал,  как полагал Малтэр,
исключительно для того, чтобы сохранить свое положение на-
местника. Дань майярцам была на треть уплачена ее деньгами
и на восьмую - деньгами Малтэра; Малтэр не рискнул  давить
на тавинских  горожан,  опасаясь бунта. В результате таких
мер сургарская принцесса окозалась на грани разорения,  но
Малтэр надеялся,  что  неопытная девушка этого не заметит.
Однако он не знал, с кем связался.
     - Ты хороший управляющий,- заявила Карми, изучив сче-
та, и Малтэр насторожился, заподозрив насмешку.  Но  Карми
была серьезной.-  Я бы сама, пожалуй, не сделала бы лучше.
Деньги мне не нужны; сам понимаешь - двор я держать не со-
бираюсь. Для меня важнее, чтобы Сургара быстрее  вернулась
к своему величию. Поэтому мне нравится все, что ты сделал,
но... все-таки у меня есть замечания...
     - Слушаю, госпожа.
     - Поместье в Савитри следует продать. Долину в погра-
ничных горах  я  оставляю за собой. Пай в каперах продать.
Долю в мастерских пусть выкупят купцы из Соланхо; они дав-
но этого хотели и наверняка пожелают  воспользоваться  мо-
ментом. Все  добро,  что  сохранилось  в моих покоях, тоже
продай; надеюсь, ты не продешевишь. И все вырученные день-
ги употребишь на уплату дани.
     - Но, госпожа моя...- воскликнул потрясенный  Малтэр.
Все это  означало,  что  сургарская принцесса собственными
руками разоряет сеся. Правда, оставался еще ежегодный сбор
налогов с Сургары.
     - Налоги уменьшать не  будем,-  сказала  Карми.-  Мне
важно  как можно быстрей выплатить установленную контрибу-
цию, чтобы потом требовать у Высочайшего  Союза  признание
независимости  Сургары, понимаешь? Хотя бы такой независи-
мости, какой пользуются Байланто и Карэна.  Я  поговорю  с
Павутро  -  какую часть моих денег он может без убытка для
себя отдать.
     - Госпожа моя, но на что  же  ты  жить  собираешься?-
спросил Малтэр в изумлении.
     - Сейчас  мне не нужно много денег,- отозвалась она.-
А потом, если понадобится, я найду, где взять деньги.- Она
усмехнулась.- Убрать бы только из Сургары майярские гарни-
зоны, а уж тогда с тавинцами я справлюсь голыми руками.
     Малтэр вскинул брови на такую самоуверенность малолет-
ней девчонки, но тут же понял, что говорит это не девушка,
а ангел-хэйо, перед которым трепещут и небожители.
     - Хорошо, госпожа,- согласился он.- Будут ли еще рас-
поряжения?
     - Нет,- поднялась из кресла Карми.- Ты справляешься с
моими делами лучше меня.
     Они вышли и в приемной увидели терпеливо дожидающего-
ся Красту.
     - А, подлатали?- обрадовалась она.
     - Новое сшили, госпожа моя,- поклонился портной.
     Новой одежда никак не  выглядела;  было  впечатление,
что она  уже  успела  выгореть на солнце и несколько изно-
ситься.
     - Отлично,- одобрила Карми.- А сапоги?
     Мягкие хокарэмские сапожки тоже не блистали новизной.
Внутрь были положены скрученные клубочками три пары вязан-
ных носков - одни толстые, с пухом, две другие - тонкие.
     - То, что надо,- с удовольствием сказала Карми.-  Все
добротное и не развалится быстро.
     Портной радовался,  глядя  на  ее восторг, кланялся и
благодарил за добрые слова.
     Карми подхватила только что сшитые одежки и  побежала
переодеваться.  Портной был мастером своего дела: все было
по размеру. а вернее, чуть больше, на вырост. Сапоги  тоже
пришлись  по  ноге.  Карми  решила выйти, чтобы порадовать
Красту, но задержалась, чтобы посмотреть в зеркало.
     Чужое лицо увидела она в отражении; непривычная  при-
ческа и непривычная одежда - это полдела; чужим было и вы-
ражение лица. Неприятное лицо было у хэйми Карми. Она поп-
робовала улыбнуться,  но  и  с  этой деланной улыбкой лицо
приятнее не стало. "Неудивительно, что все принимают  меня
за привидение. Впрочем, ладно! Что есть, то есть".
      Она осторожно сдвинула створки зеркала и в последний
раз окинула взглядом комнаты. Больше она сюда не вернется.
Никогда.
     И она ушла.
     Малтэр поджидал ее во внутреннем дворике, глубокомыс-
ленно наблюдая за струйкой фонтана.
     - Надо бы прочистить,- заметила Карми.- Едва сочится.
     - Хорошо, это сделают, госпожа,- кивнул Малтэр.
     - Да  нет,- возразила Карми.- Это не приказ, а совет.
Дом теперь не мне принадлежать будет. А... скажи,  Малтэр,
почему ты решил здесь жить?
     - Это  дом Рутула,- ответил Малтэр.- Дом Власти. Кому
принадлежит он, тому принадлежит и власть в Тавине.
     Карми усмехнулась:
     - Так значит, этот дом выкупишь ты? Я не против.  Хо-
чешь, тайничок подскажу?
     Малтэр, удивленный,  молчал. Карми, постучав по плит-
кам, которыми была выложена стенка бассейна фонтана,  под-
цепила одну  из  плиток ножом и открыла небольшое углубле-
ние, в котором лежал какой-то сверточек.
     Карми достала сверточек и развернула его.  У  Малтэра
перехватило дух. На ее ладони лежал Драгоценнейший Оланти.
     - О-ох,- выдохнул Малтэр.
     - Не  думал, что тайник так прост?- засмеялась Карми,
но Малтэр, похоже, испытывал вовсе не те чувства,  которые
ожидала она.
     - Уберегли  небеса,-  пробормотал  Малтэр.- Искушение
велико было, но уберегли боги!
      Карми с недоумением смотрела на  его  искреннюю  ра-
дость. Малтэр радовался тому, что НЕ НАШЕЛ Оланти, который
принадлежал принцессе.  Боги уберегли его от похищения ве-
щи, из-за которой на него могла обрушить свой  гнев  могу-
щественная хэйми.

                           7

     Храм Колахи-та-Майярэй,  заложенный еще лет двести на-
зад велением короля Арринхо, не был достроен до  сих  пор,
хотя службы  здесь велись с того времени, когда на массив-
ном фундаменте храма был установлен  алтарь.  Карми  здесь
прежде не  бывала,  но  полагала, что сумеет ввести в храм
глайдер - хотя бы через огромные ворота. Однако,  войдя  в
храм, она  убедилась, что этого рискованного трюка не пот-
ребуется. Над храмом не было  потолка.  Правда,  строители
уже почти  завершили  возведение  каркаса  для  купола, но
смять этот каркас для глайдера не составляло труда.
      Другое дело - следовало выяснить, возможно ли вообще
извлечь вмурованный в алтарь Миттауский меч. То,  что  для
этого придется разворотить алтарь, совершая тем самым свя-
тотатство, Карми мало беспокоило: богов для нее не сущест-
вовало. Но дать майярскому самомнению здоровенную затрещи-
ну - это, по мнению Карми, могло стать равноценной заменой
мщению, от которого она, что уж тут скрывать, все-таки от-
казываться не хотела.
      Колахи-та-Майярэй в народе часто называли Храмом  на
мече, и  Карми  со злорадством предвидела уже время, когда
Колахи станет Храмом ни на чем. К алтарю она  приблизиться
не рискнула,  но,  присматриваясь  издали, решила, что для
манипуляторов глайдера алтарь затруднений не представит.
     И Карми, внимательно все осмотрев, направилась к  вы-
ходу, но что-то знакомое услышала в речитативе монаха, си-
дящего у  колонны. Вообще-то все молитвенные речитативы на
один лад, но Карми оглянулась и узнала.  У  колонны  сидел
Агнер, еще  год назад бывший учителем малолетней принцессы
Савири Сургарской.
     "Однако, где встретиться довелось..."
     Агнер сидел, уставившись в пол, и тянул молитку. Кар-
ми потянуло за язык сказать:"Хорошо устроился, Агнер!", но
она сдержалась, нашарила в потайном кармашке пояса  мелкую
монету и  бросила в чашку, стоящую перед Агнером. Тот, за-
метив это,  прервал  бормотание  и  стал  ожидать  обычной
просьбы помолиться  за  чье-нибудь здоровье или что-нибудь
еще.
     Карми помедлила, потом чуть слышно сказала, стараясь,
чтобы голос изменился от северогортуского выговора:
     - Расскажи о Третьем Ангеле, святой человек.
     Агнер не  заподозрил  ничего необычного. Монастырский
устав запрещал ему подниматть глаза на женщин, но если  бы
он даже и поднял глаза к лицу Карми, он не узнал бы в этой
бедной гортуской паломнице свою бывшую ученицу.
     Однако напрягать голосовые связки за одну монетку ему
не хотелось,  поэтому  он  заорал  на весь храм, привлекая
внимание других паломников:
     - Кто хочет услышать поучительную историю о  возвыше-
нии и  падении Третьего Ангела, Ангела Судьбы, Ангела, Ве-
дущего в Дорогу?
     Его истошный вопль, гулко разошедшийся в стенах  хра-
ма, обратил  на  себя внимание еще нескольких человек, и в
чашке для подаяний заметно прибавилось. Тогда Агнер  начал
рассказ, одновременно пытаясь заполучить себе новых слуша-
телей.
     - Слушайте историю удивительную о делах божественных,
истоки  которой  в седой древности, а конца ей и не видно!
Слушайте о том, как восстал Третий Ангел против Лучезарно-
го Накоми Нанхо Ванра - а случилось это совсем недавно  по
часом  небесным!  Дед  моего  деда видел, как сияла в небе
звезда Третьего Ангела, и видел, как вспыхнула она ярко, и
видел, как погасла она. Так слушайте же, вот повесть о мя-
тежном ангеле!- Походили люди, тоже желающие приобщиться к
тайнам небесным, и бросали в чашку  Агнера  монеты.  Агнер
воодушевленно  продолжал:-  Отец  наш Накоми Ванр правил в
Мире под Хрустальными сводами, и никто - ни ангелы, ни де-
моны - не решался бросить ему вызов. Иные  боги  сражались
между собой, но все споры прекращались, когда звучал голос
Накоми  Нанхо Ванра, потому что никто не смел перечить лу-
чезарному. И в те  годы  озаряли  серерный  небосклон  три
звезды, три ангела, три брата. Первым был Ангел Жизни, Ан-
гел  Рождений,  Ангел в Красном. Вторым был Ангел, Несущий
Смерть, Гибельный Ангел, Ангел в Белом. И третьим был  Ан-
гел Судьбы, Ангел в Черном. Каждый из этих ангелов облада-
ет могуществом, ибо боги рождаются, как и мы, люди; умира-
ют,  хотя, если брать их жизнь и жизнь человеческую, богов
можно считать бессмертными. И перед Судьбой равны  боги  и
люди,  и  эта  сила, которую имеет над земными и небесными
созданиями Третий Ангел, придала ему непомерную гордыню. О
люди! Иногда, говоря  о  каком-нибудь  человеке,  терпящем
бедствия  жизни,  мы  произносим  с сожалением:"Такова его
судьба", но это неверно, слушайте меня, люди! Что за забо-
та Божественнной Судьбе беспокоиться о жизни какого-нибудь
смерда, или купца, или даже меня, смиренного  инока?  Нет,
люди майярские, нас, простых смертных, в пути нашем земном
ведут иные божества, те, кому мы ежедневно возносим молит-
вы, кому приносим наши скромные пожертвования, или, наобо-
рот, кого забываем мы почтить, погрязая в неверии. А Судь-
ба Божественная сотрясает царства и меняет судьбы народов,
она  влияет на деяния богов и их помыслы. И Ангел в Черном
возомнил себя настолько сильным, что решил: он  может  со-
перничать  с Лучезарным Ванром, и решил: он сам может пра-
вить под Хрустальными небесами, и решил: он может  затмить
Лучезарного.  Говорю  вам, дед моего деда видел, как начал
крепнуть свет Звезды Третьего Ангела, и как  однажды  свет
Звезды пробил дневное сияние Лучезарного, и как среди бела
дня в небе появилась Звезда, более яркая, чем Вечерние или
Утренние  Сестры!  И ваши предки видели то же самое, люди,
если, конечно, не были слепцами. И ждали люди тогда  смер-
ти,  ибо, если бы Звезда стала ярче Ванра, было бы сожжено
все в подлунном мире. О, как близок  казался  тогда  конец
света!  Но  Царь в Огненной Короне, Сияющий Щит Вселенной,
Отец всего живого спас пылинку у  его  ног.  Он  метнул  в
Третьего  Ангела  Копье-Пламень и сбил мятежного ангела на
грешную нашу землю, ибо нельзя убить ни Первого Ангела, ни
Второго, ни Третьего - они  родные  братья  Лучезарного  и
бессмертны  так  же,  как и он! И сказал Царь-Огонь своему
мятежному брату:" Вот мир грешный, живи тут,  как  хочешь,
стремись  к  главенству,  в сферы же хрустальные путь тебе
заказан, пока на веки вечные не признаешь себя моим покор-
ным вассалом!" И ответил Ангел в Черном Лучезарному Влады-
ке:"Нет, ты этого не дождешься", и ушел Ангел смеясь,  Ан-
гел  в  одеждах  черных, ушел смеясь, и больше никто о нем
ничего не слыхал... Но мы еще услышим, люди, не  сомневай-
тесь в этом!
     Успокоив слушателей последней фразой, Агнер молитвен-
но сложил руки и стал поджидать,  когда  представится  еще
возможность испытать  щедрость  паломников. Те, кто только
что прослушал повесть о мятежном ангеле, разошлись, и  мо-
нах немного  удивился,  когда  опять  увидел рядом с собой
пыльный подол длинной юбки девушки из Северного  Горту.  В
чашку упал свиточек бересты, и девушка удалилассь.
     Монах недоуменно развернул свиточек.
     "Агнер выйди жду тебя у реки очень важно".
     Монах оторопел.  Его назвали Агнером! Кто-то, знающий
его по Сургаре? Он ссыпал монетки в один рукав  просторной
рясы, чашку  для подаяний сунул в другой, поднялся на ноги
и побрел за спешащей впереди девушкой из Горту.  Когда  он
приблизился к  берегу  реки,  он уже решил, что девушка не
болеее чем посыльная, однако девица  хотела  поговорить  с
ним сама. Она остановилась, поджидая монаха, и сказала ве-
село:
     - Не  узнаешь старых знакомых, Агнер? Свято чтишь ус-
тав и на женщин ни глазком?
     - Госпожа моя!- выдохнул Агнер.- А Стенхе тебя на Ва-
унхо ищет.
     - Пусть поищет,- насмешливо сказала  Карми.-  Или  ты
думаешь, я без него шагу не могу ступить?
     Агнер обдумал ситуацию.
     - Как прикажешь тебе служить?- осторожно спросил он.
     Карми рассмеялась:
     - Не  беспокойся, Агнер, мне нужно от тебя очень нем-
ногое. Расскажи-ка мне о распорядке жизни в  Колахи-та-Ма-
йярэй.
     - Зачем тебе это, госпожа?
     - Рассказывай,  рассказывай,-  усмехнулась  она.- Мне
пригодится.
     Агнер, недоумевая, начал рассказывать о благочестивой
жизни Великого Колахи, а его сильно повзрослевшая  госпожа
слушала его с недоброй улыбочкой.
     - Значит, в замом храме паломники не ночуют?- спроси-
ла она наконец.
     - Нет, госпожа моя. Ворота запираются.
     - А если кто услышит ночью шум в храме?
     - Я  думаю,  и  слышать-то шум некому,- пожал пдечами
Агнер.- Службы далеко от храма.
     - Отлично,- проговорила Карми.- Ну что ж, Агнер, могу
только посоветовать тебе  на  прощание  не  гулять  ночами
вблизи храма.
     - А  что  такое?- осмелился спросить он.- Скоро узна-
ешь,- кивнула Карми.- Прощай!
      Ночью она  пошумела изрядно. Манипуляторы выламывали
железные прутья из каркаса с оглушительным треском, но это
не привлекло внимания - в эту самую ночь разразилась  гро-
за,  и Карми, пожалуй, могла бы разобрать под шумок и весь
храм, но ей, конечно, не это было нужно. Алтарь неожиданно
оказался крепким орешком; манипуляторы не могли справиться
с ним грубой силой, пришлось резать каменные плиты лучевым
резаком, и Карми побаивалась, что заправки резака не  хва-
тит. Она плохо знала возможности резака и обращалась с ним
по-варварски;  имей  она  хоть небольшую подготовку, ей не
пришлось бы, втихомолку чертыхаясь, резать камень вторично
по только что сделанному, но уже застывшему  и  спекшемуся
шву. потом она наловчилась и в рабочем запале чуть было не
разрезала меч - как раз через мгновение после того, как ей
пришло  в голову, что меча-то там может и не оказаться. Но
старинные строители храма были люди честные. Меч  оказался
лежашим  внутри своеобразной гробницы, и Карми, вернув Ре-
зак в глайдер и опустив манипуляторы-ступохоы вниз, выско-
чила из глайдера.
     Меч был невороятно тяжелым; огромный,  длинный,  дву-
ручный,   он  наглядно  свидетельствовал,  что  миттауский
принц-правитель Каррин Могучий был действительно человеком
незаурядной физической силы. Относительно же силы его  ума
Стенхе  в  свое время выражал сомнения, так как именно под
руководством принца Каррина  миттауские  войска  потерпели
сокрушительное  поражение от довольно разрозненных майярс-
ких отрядов. Но даже если меч  и  был  утерян  миттаусцами
из-за  глупости  принца  Каррина, прошло уже двести лет, и
мечу пора уже вернуться на родину.
     "Не надорваться бы,"- подумалось Карми, когда она пе-
реносила меч  к  гравитационному лифту. В невесомости было
проще, но Карми прищло в голову,  что  свободно  плавающий
меч может быть опасен, и она с трудом втиснула его в стен-
ной шкафчик.
     Потом ей пришло в голову поозорничать, и Карми светя-
щейся краской  на самом видном месте, как, чтоб было видно
сразу, как войдешь в храм,  изобразила  двенадцатиконечную
звезду -  ангельский  знак. Впрочем, озорство удалось не в
полной мере. Краска оказалась бесцветной, и когда утром  в
храм вошли  люди,  они  первым делом увидели развороченных
алтарь. Звезда была замечена только вечером. Краска к тому
времени высохла и неа размазывалась, когда  по  ней  водили
пальцами. Зрелище  было впечатляющее: нежно-голубая звезда
была настолько яркой, что резала глаз.
     Агнер, полюбовавшись издали  на  звезду,  решил,  что
поступит  правильно, если не только не будет околачиваться
вокруг храма ночью, но и вообще уйдет. Из Колахи отправил-
ся он к югу, имея настоятельную  потребность  посовещаться
со старым недругом Стенхе. Чтобы не разминуться, он в каж-
дом монашеском братстве по дороге оставлял для брата Стен-
хе из Лорцо подробные указания относительно своего маршру-
та.  Когда он был уже недалеко от побережья Торского моря,
Стенхе, получивший одну из весточек, его нашел.
     - Что случилось в Колахи?- спросил он, едва  поздоро-
вавшись.
     Агнер многозначительно обвел глазами шумную улицу, на
которой они повстречались, и сказал:
     - Брат мой, не лучше ли нам удалиться под сень дерев?
     Стенхе хмуро кивнул, пошел вслед за ним.
     - Если ты мне голову морочишь, старый болтун...- про-
бормотал он сквозь зубы, когда они с Агнером вышли за пре-
делы города и углубились в кедровую рощу.
     - Может быть, и морочу,- неожиданно кротко согласился
Агнер.- Но кой-какие новости у меня для тебя есть. Я видел
госпожу.
     - Какую госпожу?- насторожился Стенхе.
     - Нашу госпожу Савири.
     - Ты видел ее во сне?- насмешливо спросил Стенхе.
     - Ну  что  вы все надо мною смеетесь?- отозвался оби-
женно Агнер.- Никакого почтения к ученому человеку.
     - То есть ты в самом деле видел ее?
     - Как тебя,- ответил Агнер.- И говорил с ней.
     - Что же она тебе говорила?
     - Ничего. Это я рассказывал  ей.  Сначала  легенду  о
Третьем Ангеле, потом о распорядке в храме.
     - Стоп,- сказал Стенхе.- Ну-ка, давай все по порядку.
     Агнер рассказал  все  по  порядку.  В конце он описал
погром в храме и выразил уверенность, что сургарская прин-
цесса как-то связана с этим.
     - С миттаусцами она связана,  вот  что,-  раздраженно
бросил Стенхе.- Значит, и искать ее надо в Миттауре.
     Агнер засомневался.
     - Да не может быть...
     - А ты что , считаешь, она нежными своими ручками ал-
тарь разбила?
     - Алтарь  был распилен,- медленнол проговорил Агнер.-
И на спиле камень был оплавлен. Как  будто  резали  алтарь
огненным мечом...
     - Знаешь, не рассказывай мне сказки.
     - Иди в Колахи и увидишь.
     - Вот еще - круги по Майяру делать,- насмешливо отоз-
вался Стенхе.- Неужели ты думаешь, что я  пойду  в  Колахи
проверять твои бредни?
     Агнер обиженно промолчал.
     Но Стенхе, хоть и выказывал недоверие, все-таки в Ко-
лахи побывал, правда, очень нескоро, на обратном  пути  из
Миттаура и Сургары. Он позволил себе безрассудство и риск-
нул явиться  к принцу Арзрау, но тот ничего не мог сказать
о местопребывании бывшей сургарской принцессы.  Ничего  не
мог поведать и Паор. Он пересказал старому хокарэму, о чем
они беседовали с Карми у горного озера, но никаких предпо-
ложений о  том,  куда она двинулась, Паор строить не стал.
Миттауский меч он получил через третьи руки, упакованный в
шелка и мех, как полагается; если же  Стенхе  думает,  что
этот меч должен быть возвращен в Колахи...
     - Какое мне дело до меча, принц Паор?- возразил Стен-
хе.- Я ищу государыню сургарскую. Лучше, если можно, пока-
жи, во что был упакован меч.
     Паор показал парчу м  плащ  из  выдры.  Стенхе  сразу
вспомнил, что этот плащ из вещей принцессы, которые храни-
лись в тавинском доме Руттула. И Стенхе направился в Тавин.
     Малтэр встретил  Стенхе  радушно, но история, которую
он поведал хокарэму, тому не понравилась. Какая-то  стран-
ная путаница возникала со временем.
     Итак:
     принц Горту  умер  в  день  святого Сауаро. По словам
Малтэра, принцесса утверждала, что убила Горту.  Проклятие
хэйми, вообще-то,  может  убивать и на расстоянии, но даже
если она и находилась в момент смерти принца в Лорцо  Гор-
туском, она  вполне  могла оказаться в третий день Колиари
по миттаускому календарю у горного озера,  где  повстреча-
лась с Паором Арзрауским;
     далее же  начинается  непонятное.  По словам Малтэра,
принцесса объявилась в Тавине в канун дня подвижника  Кри-
ассо, то есть на следующий же день после встречи с Паором;
     Агнер видел  ее  в Колахи через два дня после этого -
срок опять-таки невероятно малый. И через три дня принцес-
са отдала меч Раханхо из Арзрау - в  месте,  отстоящем  от
Колахи на неделю пути. Этот последний отрезок вполне можно
объяснить наличием  у  принцессы  быстроногого скакуна, но
как же объяснить все остальное?
     И ведь не в первый раз Стенхе сталкивается с подобным
несоответствием. Зимой принцессе понадобилась тоже  только
одна ночь,  чтобы из Пограничных гор, где ее упустил Маву,
добраться до Тавина.
     Так кто же растолкует, в чем тут дело, старому  хока-
рэму?

                         7
     Карми долго  присматривалась, пока подошла к Раханхо.
Будь он из майярцев, она бы быстрее разобралась в нем;  но
миттаусцы,  а  тем более арзраусцы - люди темные и чужаков
не любят. Наконец она решилась и  вечером,  когда  караван
миттауских  торговцев  расположился  на  ночлег, подошла к
костру, у которого сушил свои сапоги арзраусец.
      Раханхо мельком глянул на присевшую у костра девчон-
ку и  опять  обратил  внимакие  на свои сапоги. Сейчас его
беспокоил вопрос, продержится ли подметка до  конца  путе-
шествия.
     - Ты из Арзрау?- спросила Карми по-миттауски.
     - Арзрау, Крахи,- назвал он свой городок.
     - Ты не можешь ли передать кое-что принцу Паору?
     - Привет сердечному дружку?- поинтересовался Раханхо.
     - Да,- улыбнулась Карми.- Так ты согласен?
     - Хорошо,  передам,-  согласился Раханхо.- Давай свою
посылочку.
     - Мой привет весьма весомый,- предупредила Карми.
     - Ладно, тащи,-  рассмеялся  арзраусец.  Девчонка  не
очень красивая,  но бойкая. Вероятно, они с Паором неплохо
проводили время. Уж не метит ли она в арзрауские  принцес-
сы? Надо  бы девку предупредить, что принцы женятся только
на девушках из Арзрау или - из политических соображений  -
на родовитых майярских княжнах.
     Карми бесшумно  объявилась  рядом, неся в охапку уве-
систый сверток.
     - О, если и любовь твоя велика, как твои  подарки...-
начал Раханко,  но  замолчал,  рассматривая лицо девушки.-
Погоди-ка, а Карой из Лорцо не родич тебе?
     - Родич,- улыбнулась Карми.- Ты его знаешь?
     - Видал в прошлом году. Не бойся, доставлю твою посы-
лочку.
     - Спасибо,- шепнула девушка и исчезла.
     Раханхо был человеком любопытным и не удержался,  по-
щупал сверток; потрогав в нескольких местах, он определил,
что в свертке меч. Тогда, заинтерессованный до предела, он
развернул упаковку  и увидел старинное почерневшее оружие.
"Однако...- подумалось ему.- Подарок княжеский, так  может
и девка  из  княжон?"  Но, прочитав надпись на рукояти, он
онемел.
     Ирга Хоколи Таро Сан. Пламя, пронизывающее небеса.
     Легендарный меч принца Каррина  Могучего  девчонка  в
обтрепанной юбке посылает в подарок принцу Паору.
     Раханхо быстро  упаковал  меч в парчу и меха. Опасная
посылочка. Караван находится сейчас на миттауской террито-
рии, но майярцы позволяют себе набеги на эти места.  Да  и
местных майярцев  здесь  хватает,  поэтому-то Раханхо и не
удивился, когда рядом объвилась эта девочка.  Вздумала  бы
она объвиться хотя бы еще через один переход!
     Он снял  сапоги  с колышков, обулся, оседлал лошадь и
привязал сверток с мечом. Ведя лошадь за собой, он отыскал
среди караванщиков главного, растолкал его, уже спящего, и
сообщил ему, что уезжает.
     - В чем дело?- спросил сонно караванщик.
     - Важное дело,- ответил Раханхо.-  Моих  мулов  пусть
загонят в Интави к моему двоюродному брату.
     - Да что случилось-то?
     - Не знаю,- тихо сказал Раханхо.- Но случилось, и по-
этому я не могу оставаться.
     По горным  тропам,  вдали  от торного тракта, Раханхо
добирался до Интави.  Его  предосторожности  не  оказались
напрасными: тот  караван, в котором он следовал до получе-
ния опасной посылки, на следующее же утро настиг и обыскал
майярский отряд.
      Карми, которая проследила за тем, чтобы Раханхо  от-
реагировал на неожиданное поручение именно так, как ей хо-
телось, облегченно  вздохнула,  когда он отправился в путь
окольными тропами. Теперь пусть Миттауский меч  добирается
до Арзрау  сам; не ее вина будет, если арзраусцы не сумеют
удержать у себя свое драгоценное оружие.
     После этого Карми решила, что сделала для Паора  все,
что должна  была сделать, забралась в глайдер и утром сле-
дующего дня оказалась в Кэйве. Несколько дней она потрати-
ла на то, чтобы подыскать подходящее укрытие для глайдера;
отправлять его обратно в  Сургару  не  хотелось,  хотелось
иметь его поблизость, на севере, потому что, понимала Кав-
рми, после  того шума, который она подняла на юго-востоке,
Стенхе в первую очередь кинется искать ее следы  там.  Там
же ее  будут искать и люди, посланные Высочайшим Союзом; в
том, что Высочайший Союз ее разыскивает, Карми не сомнева-
лась, зато были сомнения, что в  этих  розысках  принимают
участие хокарэмы  -  у Карми были сведения, что Высочайший
Союз последнее время избегает впутывать хокарэмов в личные
распри между членами Союза. Другое дело - применять  хока-
рэмов для  запугивания  вассалов или расправ с чужеземными
врагами.
     Но у Карми оставались все-таки причины опасаться  хо-
карэмов. В  замке  Ралло  должна была сохраниться память о
странной девице по имени Сэллик, однажды встреченной  Рол-
неком и  Смиролом на Святом острове. Все же позволить себе
обходиться без хокарэмской одежды Карми не могла. Одинокая
девчонка, да еще одетая не по-здешнему, по-гортуски, неиз-
менно привлекла бы внимание недобрых людей. От хокарэмской
же одежды глаза людские отворачиваются: куда спокойнее  не
видеть, что хокарэм делает. Хокарэмскую куртку можно срав-
нить с  шапкой-невидимкой,  ее обладатель остается незаме-
ченным всеми; такая  невосприимчивость  к  хокарэмам  была
воспитана веками службы правителям страны "волков Майяра".
     И Карми,  облачившись в эту спасительную одежду, рыс-
кала по Кэйве, подыскивая сравнительно укромное место, где
можно было бы пережить суровую северную зиму. В этом  краю
было довольно  много  заброшенных  замков  или хуторов, но
Карми то не нравились мрачные  руины,  которые  невозможно
утеплить и  отопить,  или  же не нравилось, что поблизости
нет достаточно богатого села, чтобы  она  могла  иметь  за
деньги то  убранство,  которое бы ей захотелось, или же по
еще каким-нибудь причинам. Ей не нравился по-осеннему про-
низывающий ветер на побережье, и она, перейдя через  водо-
раздел, углубилася  в районы, пограничные с княжеством Ка-
рэна. В родные места Карми не тянуло; она и так уж слишком
близко оказаласьот замка Ралло; одно было успокоение,  что
она выбирала  путь  вдали  от кэйвирского тракта, в глуши,
где хокарэмам-то и делать нечего.
     Однажды, когда она миновала большое село у  реки,  за
околицей ее  окликнул высокий человек могучего сложения, с
сильной фигурой которого совершенно не  сочетались  почти-
тельный накло спины и просительное выражение лица.
     - Прощения прошу, госпожа хокарэми...
     Карми остановилась, хмуро глядя на кэйвирца. По одеж-
де это  был  зажиточный  купец,  уже  не очень молодой, но
крепкий, из тех торговых людей, что отважно пересекают Ма-
йяр, не обращая внимания на угрозу ограбления или  безбож-
ные поборы, взимаемые владельцами дорог.
     - Что  тебе?- грубо спросила Карми не в меру осмелев-
шего купца.
     - Позволю себе спросить у  ласковой  госпожи,-  купец
без счета отвешивал поклоны,- не в сторону ли Хоролхо гос-
пожа направляется?  Не  сочти  за наглость, ясная госпожа,
мне в ту сторону, а ехать один опасаюсь. Неспокойно в этих
местах, а со мною груза на сотню эрау. А тебе  я  дам  три
золотых, если  согласишься  стать  мне  попутчицей, и коня
своего одолжу.
     Три эрау? Карми прикинула. В  ее  положении  золотыми
бросаться не приходилось, тем более что заработать их мож-
но одним только присутствием рядом с дорогим грузом. К то-
му же  ей  действительно по дороге, и конь был бы кстати -
надоело ноги бить.
     - Хорошо,- сказала она.- Где твой груз?
     - Сейчас, сейчас, госпожа моя!- обрадованно  восклик-
нул купец  и,  исчезнув,  вскоре появился с четырьмя навь-
юченными мулами и пятнистой лохматой лошаденкой.
     - Что только люди не называют конем!- насмешливо про-
говорила Карми, рассматривая это неказистое создание.
     - Тебе не нравится?- испуганно спросил кэйвирец.
     Карми потрепала желтую гриву лошади и пришла к  выво-
ду, что  лошадь не так уж и плоха. Конечно, любой рыцарь с
негодованием отвернулся бы от лошади такой масти  и  таких
статей, но  для  низших  сословий  эта лошадь была хороша.
Из-за коротких ног она казалась неуклюжей, но главным  ка-
чеством этой породы была выносливость и неприхотливость.
     - Как  ее зовут?- спросила Карми, поднося к губам ло-
шади кусок лепешки.
     - Имха, госпожа,- подобострастно отозвался купец.-  А
мое имя Герхо.
      Имени хокарэми  он  спрашивать  не стал: бесполезно;
только рассердят ее расспросы.
     Кэйвеского образца седло показалось Карми слишком вы-
соким, потом она приноровилась, хотя и осталась во мнении,
что в южногортуских седлах сидеть удобнее.
     Герхо трусил рядом на рослом муле. Иногда,  когда  не
требовалось подгонять вьючных муллов, он начинал рассказы-
вать какие-то  истории,  выполняя  докучливую  обязанность
развекать опасную, но очень необходимую  попутчицу.  Карми
слушала его  невнимательно, больше предпочитая изучать ок-
ресности. Рассказы Герхо она не обрывала, даже порой,  об-
ращая к нему слух, задавала вопросы или междометиями поощ-
ряла Герхо продолжать.
     У перекрестка, откуда уходила дорога на Хоролхо, Гер-
хо почтительно спросил:
     - Разве  ты  не  знаешь, госпожа, что Сантярский мост
сожгли аргирцы?
     - Ну и что?- отозвалась Карми.
     - Ты-то переправишься на тот берег, госпожа, а как же
мне моих скотов перевести?- озабоченно спросил Герхо.
     - И что ты предлагаешь?
     - Может быть, свернем к Орхаухскому броду?- с  надеж-
дой проговорил  кэйвирец. Само присутствие хокарэми - луч-
шая охрана, и ему не хотелось этой охраны лишаться.
     - Хорошо,- пожала плечами Карми.- Поехали через Орхаух.
     Нельзя сказать, что внезапное  изменение  направления
не встревожило  Карми;  вдруг  оказалось,  что  маршрут ее
пройдет на несколько лиг ближе к замку Ралло - что же  тут
хорошего? И  еще  что-то тревожило Карми, но понять, в чем
дело, она не могла, пока Имха переставляла копыта по пыль-
ной дороге. Карми попыталась разобраться в своих  подозре-
нияз, но  не видела абсолютно никаких несоответствий в по-
ведении Герхо. И все же, всякий раз, когда он приближался,
Карми вдруг начинала чувствовать опасность.
     "В чем дело?- ломала она голову.- Уйти, бросить  Гер-
хо? Но не стыдно ли шарахаться от неясной тени?"
     Когда же  наступил вечер, и Герхо засуетился, разводя
костер и устраивая  грозную  госпожу  хокарэми  поудобнее,
Карми наконец  поняла,  чем ей не нравится услужливый кэй-
вирский купец.
     Запах. Тонкий, почти неразличимый среди  других  сме-
шанный запах полыни, листьев лисянки и масла из плодов ко-
рахэ.
     Полынью и лисянкой обтирают хокарэмы кожу, избавляясь
от кровососущих  насекомых,  а кораховое масло применяется
при массаже. Стенхе и Маву всегда были окружены этим горь-
коватым пряным запахом. Но кэйвирский купец,  благоухающий
этим ароматом?  Что-то невероятное, знала Карми. "Он вовсе
не благоухает,- поправила себя Карми.- Запах почти  нераз-
личим среди  других  запахов,  более  подходящих к обличью
купца. А Стенхе когда-то говорил, что у женщин более  тон-
кое обоняние..."
     Итак, Герхо - хокарэм.
     Карми вяло  поужинала, пытаясь не выдать своего изме-
нившегося настроения. Герхо хокарэм, и  он  сразу  увидел,
что Карми не из питомцев замка Ралло; ничего удивительного
в том,  что он решил задержать и доставить странную попут-
чицу в Орвит-Ралло.
     Карми рассеяно поворошила веткой дотлевающие головеш-
ки. Герхо, сидя напротив, старательно показывал, что  пора
спать -  пытался  сдерживать  зевоту из почтения к госпоже
хокарэми.
     - Что страдаешь?- равнодушно проговорила Карми.- Спи,
не беспокойся.
     Герхо стал укладываться на ночлег.  Карми  потянулась
за котелком  с водой, нечаянно опрокинула его, подхватила,
когда на дне осталость  несколько  глотков,  с  сожалением
заглянула вовнутрь, потом выпила воду, вздохнула и встала.
     - Спи,-  кивнула  она  подхватившемуся было Герхо.- Я
сама.
     Не делая  особого шума, но и не пытаясь идти осторож-
но, она спустилась к ручью, бережно поставила у воды коте-
лок и глянула вверх. Она увидела озаренную неясным  светом
угасающего  костра фигуру поднявшегося Герхо и сообразила,
что, хоть он и смотрит вниз, ничего не увидит в темноте. И
он еще не знает, что Карми в полной мере владеет хокарэмс-
ким искусством "невидимости".
     Она бесшумно скользнула прочь, пытаясь разобраться, в
каком направлении  хокарэм Герхо будет вести поиски исчез-
нувшей самозванки; она знала, ччто для того,  чтобы  отыс-
кать ее в ночном лесу, Герхо потребуется не только умение,
но и везение - и самой ей понадобятся умение и удача.
     Но удача изменила ей. Карми выкочила на край  обрыва,
определила,  что  это  настоящий  каньон, пробитый рекой в
твердых каменных породах, неправильно  взяла  направление,
желая  обойти одно из разветвлений этого гигантского овра-
га, заплуталась и к рассвету оказалась на пустоши, где  ее
одежда четко выделялась среди красных песков. Карми стара-
тельно втерла красную пыль в одежду, отчего та приняла бу-
рый  оттенок, и затаилась среди камней. Осеннее солнце еще
припекало, но Карми сообразила, что если она  полежит  так
до  вечара,  то простудится. К тому же над ней начали кру-
жить несколько зловещих птиц, и Карми решила, что пора от-
суда выбираться. Где ползком, где перебежками  она  двину-
лась  к  виднеющейся  вдали рощице. Она была внимательна и
осторожна, но вдруг один из валунов  зашевелился,  превра-
тился в Герхо, и хокарэм насмешливо сказал:
     - Ну, девочка, куда ты?
     Карми выпрямилась, машинально  похлопала  по  штанам,
отряхивая пыль.
     - Хорошо бегаешь,- благодушно проговорил Герхо.
     - Что ты ко мне привязался?- вяло спросила Карми.
     - Ты уж извини, малышка, но придется тебе прогуляться
до Орвит-Ралло.
     Карми фыркнула:
     - Вот еще!
     - На тебе одежда, которую ты не имеешь права носить.
     - Ишь  ты, законник,- с недоброй улыбкой сказала Кар-
ми.- Хокарэмы права разбирают, подумать только...
     Но Герхо не был склонен выслушивать ее  дерзости.  Он
хлестко ударил  ее  по шее, и резкая боль опрокинула Карми
на землю. Когда она опять обрела способность дышать, Герхо
стоял над ней и держал в руках лапару, подаренную арзраус-
цем. Нож, который Карми купила в Лорцо, уже был у него  за
поясом.
     - Где взяла?- Герхо сунул лапару под нос Карми. Карми
сидела, держась  за горло. Дышать было больно, голос отка-
зывал.- Где взяла?- Герхо с силой встряхнул Карми за  пле-
чи. У  Карми  мотнулась  голова, причинив еще большую боль
горлу. Она закашлялась.
     - Отцепись,-  прохрипела  она.-  Буду   разговаривать
только с Логри.
     Герхо еще  раз хлестко ударил ее. Карми, придя в себя
после удара, демонстративно зажала в зубах шнурок от курт-
ки. Герхо присел перел ней на корточки и повернул  к  себе
ее лицо, посмотрел на крепко сцепленные зубы и проговорил:
     - Ладно, милая моя. Логри так Логри. Вставай!
     Тон его  не предвещал ничего хорошего. Карми послушно
поднялась на ноги и остановилась, ожидая приказаний. Герхо
- опытный хокарэм, не мальчишка, как рыжий  Смирол,  обма-
нуть его  нелегко, да и не удасться - он настороже, он уже
знает, на что Карми способна. И Карми знала, что, если она
будет вести себя неразумно, попытается применить те приемы
боя, которым когда-то учил ее Стенхе, Герхо попросту убьет
ее или искалечит.
     В молчании,  нарушаемом  только  короткими  приказами
Герхо, они  вернулись  к месту стоянки. Герхо собрал своих
мулов, и они опять двинулись в путь, только на  лошади  на
этот раз ехал Герхо, а Карми шла пешком.
     Дорога на  Орхаухский брод осталась далеко в стороне;
Герхо теперь не было необходимости хитрить, и он направил-
ся к Орвит-Ралло напрямик.
     Ночь наступила очень быстро; они слишком много време-
ни потратили на игру в "кошки-мышки", и теперь уже  Герхо,
которому  спать  хотелось  непритворно,  не мог позволить,
чтобы Карми сбежала еще раз. Он ее связал, связал не очень
крепко, чтобы не нарушилось кровообращение; щадящий способ
он мог выбрать и потому, что Карми с ее довольно  неразви-
той мускулаткрой не способна на ухищрения, к которым обыч-
но  прибегают связанные хокарэмы; она не умеет заметно из-
менять объем своих мышц.
     - Спокойной ночи,- с иронией сказал Герхо, укрывая ее
одеялом из заячьего меха. С парнем он бы так  церемониться
не  стал, но женщина в беспомощном положении, полагал Гер-
хо, должна иметь право на какое-то снисхождение.
     - Послушай-ка, злючка,- спросил он вдруг,  размягчен-
ный  собственной добротой.- Как ты меня раскусила? Почему?
Потому, что я тебя к Орвит-Ралло тянул?
     - По  запаху,-  отозвалась Карми сонно. Веревки и за-
ячья полость сковывали свободу, но не резали кожу, и  было
тепло, так  что  поблажку  она оценила.- Полынь, лисянка и
массажное масло.
     Герхо недоуменно обнюхал свое запястье.
     - У мужиков никуда не годный  нюх,-  добавила  Карми,
отворачиваясь от костра.
     Утром Герхо  поднял  ее  чуть  свет, долго распутывал
свои замысловатые узлы, потом разрешил ей умыться, дал ку-
сок лепешки с вяленым мясом и три сушеных груши.
     - Сегодня будем в Орвит-Ралло,- заметил Герхо, садясь
в седло.
     Карми промолчала. Что уж и говорить, ее совсем не тя-
нуло в замок Ралло, но избавиться от опеки  Герхо  она  не
видела возможности.
     Так они  и  прибыли в Орвит-Ралло: Герхо, восседающий
на пегой лошаденке, четыре тяжело груженных мула и  Карми,
устало бредущая  пешком.  Не обошлось без старых знакомых:
малыш Таву-аро, увидев Карми, закричал восторженно:
     - Ух ты! Смиролов костюмчик вернулся!
     Ролнек, невесть откуда возникший рядом с ним,  напом-
нил малышу о необходимости сдерживаться затрещиной.
     - Присмотрись-ка  получше, Таву!- Он-то сразу увидел,
что одежда у Карми уже другая.
     Гортах, на которого в свое отсутствие  Логри  оставил
замок, спросил:
     - Кто ты, девка, почему в этом наряде?
     - Ты Логри?- спросила Карми.
     - Я Гортах,- ответил хокарэм.
     - Буду разговаривать только с Логри.
     Герхо тычком заставил ее замолчать.
     - Оставь  ее,  приятель,-  сказал  ему Гортах.- У нее
есть такое право. Ролнек, накорми гостью и покажи, где она
будет спать.
     - Пойдем, Сэллик,- пригласил Ролнек.
     - Я не хочу есть,- проговорила Карми, когда они отошли.
     - Молочка тогда попьешь,- отозвался Ролнек.
     - А Смирол где?
     - Смирол уже служит,- ответил Ролнек.
     - А-а,- протянула Карми.- Вам сильно повредило, что я
от вас сбежала?
     - Да нет, не очень.
     Ролнек привел Карми в подвал, очень мрачный сейчас, в
сумерках. У очага чистила медный таз  старуха,  одетая  на
хокарэмский лад.  Более  странного  зрелища  Карми в своей
жизни не видела.
     - Нелама, это пленница,- сказал Ролнек.- Дай ей моло-
ка, и пусть она ночует у тебя.
     - Хорошо,- кивнула старуха.- Садись, девочка.  молоко
в кувшине  на столе. Там, в корзине, ягоды возьми, вкуснее
будет. И хлеба отломай, хлеб свежий, вкусный.  А  курточку
сними, она грязная, да и тебе самой бы помыться набо.
     Карми, поставив  на  стол  кружку с молоком и миску с
ягодами, выпрямилась, спрашивая:
     - А где умыться можно?
     - Выйди за те двери, там сразу  справа  и  источник,-
показала старуха.-  Погоди,  я  тебе  келани  дам; твои-то
тряпки как следует почистить надо.
     Карми получила домотканую  короткую  рубаху-келани  и
льняное полотенце,  в  потемках вышла за дверь и прислуша-
лась. Справа нежное журчание, а где-то  недалеко  хрюкнула
свинья; вообще  же  тихо, и тишина эта такая мирная, дере-
венская, что у Карми защемило сердце.
     Она наощуть отыскала источник. О боги! Вода оказалась
горячей. По деревяннному желобу из скалы  стекала  струйка
воды и  падала в круглую облицованную камнем ванну. И Кар-
ми, предчувствуя блаженство, стащила с себя одежду  и  за-
лезла в горячую воду. Сколько она так сидела, растирая те-
ло ладонями, Карми вряд ли могла сказать; вылазить из теп-
ла не  зотелось,  разве  что, когда Карми чувствовала, что
перегревается, она вылезала из воды посидеть  на  каменном
бортике.
     Нелама, встревоженная  долгим  отсутствием  пленницы,
вышла и позвала:
     - Э-эй, девочка...
     Карми полусонно откликнулась.
     - А, сморило тебя,- заговорила  старуха.-  Ну  давай,
давай, поднимайся, вот тебе полотенчико...
     Карми нехотя выбралась из воды, взъерошила волосы по-
лотенцем, потянулась за келани и оделась. Нелама унесла ее
грязную одежду, и Карми подумалось, что обратно свою одеж-
ду она  уже  не получит - придется ей обходиться куцей ру-
башкой-келани.
     Но в подвале после горячей воды Карми показалось  хо-
лодно. Нелама, поняв ее, дала ей просторный суконный бала-
хон и  пригласила  к  столу. Кроме молока и ягод, на столе
появилась и плошка с чем-то желтоватым.
     - Спасибо, я не хочу есть.
     - А ты попробуй,- ласково предложила Нелама.
     Карми пальцами зачерпнула скользкую желеобразную мас-
су и отправила в рот.
     - О-о!- искренне восхитилась она.- Как вкусно!
     - Как тебя звать?- спросила Нелама.
     - Карми.
     - А кто ты?
     Карми, помолчав, ответила:
     - Извини, но допрашивать себя позволю только Логри.
     - Да бог с тобой, девочка,- откликнулась  Нелама.-  Я
же не во вред тебе.
     Карми молчала, не забывая наполнять рот лакомством.
     - Ты, наверное, и сама еще не знаешь, на что напроси-
лась, нося нашу одежду,- продолжила Нелама.
     - На что же?- отозвалась Карми бесстрастно.
     - Лет  двадцать  назад один паренек из Корнве задумал
бежать из плена.
     - Да-а?..
     - Одежду раздобыл, украл, что ли, да только его  уви-
дели и поймали. И чтоб впредь не повадно было одежду хока-
рэмскую носить,  палач  в  Корнвире  и  снял с него одежду
вместе с кожей,- рассказала Нелама.
     - Так поступают с мужчмнами,- возразила Карми.
     - Да, но так или иначе ты умрешь.
     - Так или иначе я когда-нибудь умру,-  сказала  Карми
легкомысленно.- Так почему бы не завтра?
     Нелама пожала плечами.
     - Ложись-ка лучше спать.
     Она указала Карми угол, где можно лечь, и бросила ту-
да ворох шкур. Карми, не возражая, допила молоко и потащи-
ла через голову балахон, чтобы не путаться в нем ночью.
     Во сне она увидела Руттула. Руттул угощал ее  ягодами
с молоком,  и Карми, с удовольствием попивая из консервной
банки, смотрела, как на экране в звездном окружении  проп-
лывает фотонник.  Кисейный  хвост  стелился  за  ним:  она
по-прежнему видела его как огромную, в несколько лиг  дли-
ной, иглу,  и полупрозрачный хвост был, как нитка, заправ-
лен в ушко этой громадной  иголки.  Потом  Руттул  сказал:
"Пойдем со  мной",  и  Карми, вместе с ним покиув глайдер,
оказалась внутри фотонника. На что это было похоже?  Пожа-
луй, на  переходы  Лорцоского замка - с такими же нишами и
бойницами. Навстречу попадаются люди, одетые  в  такую  же
одежду, как у Руттула, только других цветов, а один из них
показался Карми  совсем знакомым. Смирол! Тонкий, изящный,
рыжий Смирол в ярко-синем костюме, отделанном золотом. Его
глаза с улыбкой смотрят на нее, да только согнутый  крюком
большой палец правой руки будто ненароком поднесен к горлу
в хокарэмском  знаке  молчания.  Потом они вдруг оказались
рядом, одни, и уже можно поговорить... "Не выдавай,-  про-
сит Рыжий,  застенчиво  улыбаясь.- Не выдавай меня".- "Что
ты, Рыжий, миленький, зачем ты здессь,  тебя  же  убьют!"-
"Не убьют, если ты промолчишь",- улыбается Смирол.
     - Тебе  что-то приятное снилось, девочка?- спрашивает
Нелама, осторожно будя Карми.- Логри вернулся, вставай, не
иначе, тебя скоро позовет. А что,  хороший  был  сон,  зря
разбудила?
     - Может,  и хороший,- рассмеялась Карми.- Да говорят,
когда покойник во сне чем-то угощает, не к добру это.
     - Не к добру,- подтвердила Нелама.- К смерти это.
     - О-ой,- молвила Карми.- Разве ж хокарэмы в вещие сны
верят?
     - Не верят,- отвечала Нелама.- Да только я на старос-
ти лет суеверной малость стала.
     - Сегодня я не умру,- сказала Карми.- Я это знаю.
     - Не пройдет и суток, как "сегодня" кончится,-  отоз-
валась Нелама.
     - Ну и что? Наступит новое "сегодня",- с улыбкой ска-
зала Карми.
     Нелама улыбнулась тоже:
     - Бессмертных только четверо, и ты не из их числа.
     "Ой ли?- хотелось возразить Карми, недаром же она об-
ъявила себя одним из Четырех, Которые Были Всегда. Все-та-
ки она промолчала. Для хокарэмов это не аргумент. Бессмер-
тных не бывает. И Накоми когда нибудь сгорит дотла.
     Карми вышла к источнику и осмотрелась. Дворик казался
совсем обычным. Где-то в глубине - хлев, по двору,  кудах-
ча, разгуливают пестрые куры, а за ними присматривает сте-
пенный петух с великолепным хвостом, отливающим зеленью. К
изумлению  Карми, облицовка источника оказалась из розово-
го, с багряными прожилками мрамора и была совсем недавней.
"Однако...- удивилась Карми.- Вот тебе  и  скромный  уклад
хокарэмов!"
     Она ополоснула лицо, зачерпывая из бассейна. Скрипнув
дверью, вышел из кухни Герхо:
     - Вот ты где! Пойдем-ка...
     Он цепко ухватил Карми выше локтя и потянул за собой.
     - Что тащищь?- воскликнула Карми.- Я и сама могу  ид-
ти. О-ох! Больно!
     Герхо, не  обращая  внимания на протесты, грубо волок
ее за собой. Логри ожидал на террасе, и Герхо,  втащив  ее
туда, толкнул  ее  так сильно, что она с трудом удержалась
на ногах. Самообладания это ее, однако, не лишило.
     - Вот ублюдок,- сказала она тихо, но достаточно  чет-
ко.- Синяки теперь остануться.
     - Да,  это она,- услышала Карми голос за спиной.- Это
девка, что убила Горту!
     - Убила?- обернулась Карми.- Меня еще и в этом  обви-
няют?
     - Разве это не правда?
     - Ты,  хокарэм,-  сказала  Карми с презрением.- А что
делал в это время ты? Ты прекрасно знаешь и сам, что Горту
умер от испуга.
     - Шэрхо! И ты, девка!- прикрикнул  Логри.-  Помолчите
пока!
     Карми, демонстрируя  почтительную готовность слушать,
повернулась к Логри.
     - Как тебя зовут?- спросил Логри.
     Она не преминула вывернуть вопрос наизнанку:
     - Я называю себя Карми.
     - Из какого ты сословия?
     - Я вне сословий. Я хэйми.
     Логри задал вопрос:
     - А кто первым назвал тебя хэйми - ты сама или люди?
     - Люди,- улыбнулась Карми.- И я решила не возражать.
     - Я  бы  хотел, чтобы ты ответила не несколько вопро-
сов,- сказал Логри.
     - Разве я не отвечаю на них?
     - Почему ты носишь хокарэмскую одежду?
     - Так безопаснее,- объяснила Карми.- Разве нет?
     - Но какое ты имеешь право?
     - Я заплатила за нее портному,- сказала  Карми  лука-
во.- Разве есть закон, запрещающий покупать одежду?
     - Почему бы тебе не купить платье принцессы?
     - Я не так богата,- ответила Карми.- И разве есть за-
кон, который запрещает простым смертным носить хокарэмскую
одежду?
     - Хорошо,-  улыбнулся  Логри.- В этом ты невиновна. А
вот какое ты имеешь право носить лапару?
     - Мне ее подарили.- ответила Карми.- И я не помню за-
кона, запрещающего принимать подарки.
     - Эта лапара пятнадцать лет как  пропала  в  Миттауре
вместе с Доуми,- произнес Логри и добавил:- Доуми - хокарэм.
     - Разве  тот,  кто  его  убил, не завладел лапарой по
праву?- вопросом ответила Карми.- И разве он не имел права
подарить ее?
     - Ты хочешь сказать, тебе подарил лапару  человек  из
Миттаура?
     - Да, из Арзрау.
     - Подарил?- подчеркнул Логри.
     - Подумаешь,-  небрежно  сказала Карми.- Принц Паор и
не то для меня сделает.
     Логри в зародыше подавил замешательство.
     - Он в меня влюблен,- объявила Карми.
     - И если мы тебя убьем, войну Майяру объвит?-  с  ус-
мешкой спросил Логри.
     - Да, или еще какую-нибудь глупость устроит,- отозва-
лась Карми.-  Только  зачем  вам  меня  убивать? Какие еще
преступления мне приписывают? Впрочем, валите все на меня,
не не страшно - за все отчитаюсь. Мой хэйо - Третий Ангел,
а нам с ним все нипочем.
     - А это откуда  у  тебя?-  спросил  Логри,  показывая
"стажерский ключ"  с прицепленными бусами.- Тебе это пода-
рили или ты купила ? У кого?
     Карми молчала. У нее перехватило дыхание. Бусы Рутту-
ла должны к ней вернуться.
     - Не размахивай бусами, Логри,- сказала она  изменив-
шимся голосом.- Имей уважение к скрытому могуществу.
     - Да,-  ответил  Логри,  укладывая бусы в кисет.- это
действительно Амулет, но я хочу знать, как он попал в твои
руки. Или ты найдешь какой-нибудь закон, который не  возб-
раняет тебе владеть краденой вещью?
     - Краденой?-  преспросила  Карми.-  Да, мне случалось
воровать, но я не думала,  что  можно  назвать  украденной
вещь, которая не пригодится мертвому.
     - Тогда это не кража, а мародерство,- бросил Логри.
     - Ключ  мой,-  сказала Карми.- И я могу поклясться на
хлебе и крови, что мне его подарили. А бусы я взяла, чтобы
иметь память, ведь они лучше, чем что-нибудь  другое,  на-
помнят мне о покойном.
     - Разве  ты не знаешь, что у мертвого хокарэма нельзя
брать никакие вещи, кроме оружия? Или  ты  хочешь  назвать
это оружием?- продолжал допрашивать Логри.
     - Погоди...-  растерянно  сказала  Карми.-  О ком ты,
Логри? Я не понимаю.
     - О Стенхе, хокарэме принцессе Сургарской.
     - Но... Логри,  разве  эта  вещь  могла  принадлежать
Стенхе? О нет, принадлежала она совсем другому человеку.
     - Лет  десять назад я видел эти бусы в руках Стенхе,-
сказал Логри.- Правда, без этого... "ключа",  ты  так  это
назвала?
     - Бусы  и ключ сделали одни руки, разве это не видно?
И если они нашли друг друга, значит, они нашли хозяина.  А
Стенхе... Не знаю... Почему бы тебе не спросить у него са-
мого?
     - Разве он жив?
     - Почему нет? Я думаю, он сейчас  на  юго-востоке,  в
Колахи или в Пограничных горах Сургары.
     Логри помолчал.
     - Боюсь,  тебе  придется пожить у нас, пока мы его не
найдем.
     Но и у Карми, пока он размышлял, тоже  было  над  чем
подумать.
     - Я не против. Но бусы ты сейчас отдашь мне. Они мои.
Я - Ур-Руттул.
     Логри, онемев, смотрел на босоногую девчонку в корот-
кой келани,  девчонку, которую разыскивали сейчас по всему
Майяру, как опаснейшую мятежницу, девчонку, в жилах  кото-
рой текла  самая  благородная  кровь в королевстве, потому
что, как узнал Логри вчера, король Лаави умер, а наследник
был всего лишь младшим братом - младшим братом девчонки  в
короткой келани.
                ЗДЕСЬ ЗАКАНЧИВАЕТСЯ
              ВТОРАЯ КНИГА СТРАНСТВИЙ
                    ХЭЙМИ КАРМИ,
                  НАЗЫВАЕМОЙ ТАКЖЕ
                 ЖИВЫМ  ВОПЛОЩЕНИЕМ
                  АНГЕЛА В ЧЕРНОМ.



--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 17.01.2002 16:10