Людмила Козинец
В пятницу, около семи
- Больно?
Вопрос на засыпку. Я лежу на Южнобережном шоссе воскресным вечером,
придавленный собственной "Явой". К сожалению, мне вовсе не пригрезился звук
ломающейся кости; правда, сейчас, в минуту ошеломленности, я не особенно
ощущаю боль, вот только противно, что меня трясут за ворот куртки.
А девчонка распаниковалась, уже и ладошку занесла - в чувство меня
приводить.
- Тихо, подруга. Зови людей, снимайте с меня это железо.
- А... никого нет. Людей... Я одна.
- Плохо... Ну, тащи "Яву". Потерплю.
И тут я вроде бы потерял сознание, потому что на самом деле никак не
мог я видеть то, что увидел.
Девчонка, маленькая такая, рыженькая, оставила в покое мою куртку,
посмотрела на "Яву", на меня, покусала губку, словно решаясь на что-то. А
потом выудила из кармана своих джинсиков плоскую, чуть округлую пластинку
серого искристого металла и подвела ее под мотоцикл. Огромная в своей
неподвижности "Ява" дрогнула и, плавно покачиваясь, поднялась в воздух,
освобождая мои ноги. Затем, так же бесшумно, поднялась еще выше.
Впечатление, доложу я вам! Стоит такая легонькая девчушка лет пятнадцати и
держит на ладони малиновый мотоцикл.
"Ява" медленно соскользнула, будто съехала с невидимой- горки в кювет,
а я закрыл глаза, быстренько посчитал до десяти и спросил:
- Как тебя зовут? - Наверное, я просто хотел услышать ее голос.
Она присела возле меня:
- Рики.
- Рики-Тики-Тави... Голосуй машину.
Но дорога была пустая. Последний рейсовый автобус минут сорок как
прошел.
- Да... Здорово влип. Нога-то явно сломана. Кость бы зафиксировать.
Послушай, выломай пару веток, шину сделаем.
Она быстро свернула и сунула мне под голову свою хрустящую курточку.
- Не нужно тебе шины. Лежи и дыши как следует. Не шуми. Может быть
немного больно.
Закатала аккуратно брючину и склонилась так сосредоточенно, что враз я
понял: дело плохо. Крови, правда, не было, но под кожей вздулся уродливый
остроконечный бугор. Я уже видел такие, но все равно в горле зашевелился
ком. Пришлось возвести очи горе. А когда холодные пальцы пробежали по
голени и шевельнулась сломанная кость, вот тогда я и задышал, как ведено
было.
Но боль скоро ушла. В глазах прояснилось, нога словно онемела, и я
почти не ощущал прикосновений. Все отдалилось; я как будто задремал или
даже уснул. И внезапно очнулся: сидит на травке, уютно подвернув под себя
ноги, Рики, лежу я навзничь на теплом асфальте, уже совсем вечер, и хочется
пить. Рики ехидно прищурила глаза:
- И долго ты тут страдать намерен? Разлегся, симулянт.
- Кто симулянт? Да у меня самая сломанная в мире нога!
- Нога? Врешь ты все. Целехонек. Ни один рентген не покажет. Давай,
давай. Вставай.
Я вздохнул поглубже и встал. Нормально встал. На две абсолютно
здоровые ноги.
Одно из двух: или я сошел с ума, или эта дева - экстрасенс.
Рики встала, внимательно рассмотрела мою наверняка туповатую
физиономию и сочувственно сказала:
- Ну-ну... Ты особенно не переживай. Мало ли что случается.
Невидальщина - не небывальщина.
Она с каким-то вкусом произнесла эту русскую пословицу, словно
щегольнув ее знанием. Она меня еще и успокаивает!
Мы спустились к морю, осыпая лавины острой щебенки, цепляясь за плети
каперсов, пачкая руки их пряной зеленью. Пугнув стайку рыбной мелочи, я
зачерпнул воды; умылся тщательно и с наслаждением. Мы примостились на
камнях. Рики молчала, жевала листик тутовника, лицо у нее было скучающее. У
меня от любопытства чесался кончик носа, но вдруг накатил приступ
застенчивости. Наконец я пустил пробный шар;
- Расскажу кому - не поверят...
Рики ответила спокойно:
- Я на это и рассчитываю.
- Может, мне не нужно об этом рассказывать?
- Так все равно же не поверят.
- Это правда. У меня есть в Киеве один знакомый. Он всем рассказывает,
что побывал внутри летающей тарелки, причем выдает грамотно технические
данные, хотя сам - откровенный гуманитарий. Но никто не верит. И все
смеются.
Засмеялась и Рики. Тогда я осмелел:
- Ты экстрасенс? Я читал...
- Нет.
- Тогда...
- Я внеземлянка.
Мне не удалось задавить нервный хохоток. А она встала, подошла к воде
и ступила на легкую зыбь вечернего моря. И пошла. Спокойно, чуть подняв
плечи, заложив руки в карманы джинсов. Остановилась, обернулась. И, стоя на
воде, шагах в десяти от берега, смотрела на меня испытующе и холодновато.
Словно молния рванула нервы, круша их и поджигая. Я невольно напрягся:
внутри как бы запела струна - высоко, чисто и мучительно.
Рики выдернула ладони из карманов, протянула руки перед собой. На
кончиках пальцев вспыхнули звезды. И посыпались, мерцая, в небо и море,
оплетая пространство зеленовато-голубым рисунком с мгновенным,
завораживающим, переменчивым ритмом.
И вдруг звезды погасли. Рики сунула руки в карманы и, перебежав по
волнам, села рядом.
- Что это было?
- Это? Игра. Просто такая игра.
Я перегнулся и стащил с маленькой ступни обувку. Повертел, посмотрел,
понюхал, чуть не попробовал на; зуб. Обыкновенная синяя кроссовка. Рики
смотрела на меня ехидно.
И тут я почувствовал себя очень-очень официально, ну прямо как во
фраке. Я начал говорить речь. О том, как это прекрасно - Братство по
Разуму, и как мы тут, на Земле, долго ждали и верили. На меня нашел детский
восторг. Я очень хотел верить в контакт и давно сердился на всех, кто
отрицал возможность его.
Рики послушала-послушала, потом остановила меня:
- Знаешь, ты успокойся. Это не контакт. Мне... нам всем нельзя
вмешиваться. Я здесь уже год. И я поняла, что это неправильно. Я все
понимаю: наше дело - сравнительная история двух цивилизаций. А контакт -
это уже вмешательство. И все-таки, наверное, нехорошо разглядывать дом, не
представившись хозяевам.
- Ну так представьтесь! Официально, по всей форме, как это там: "К
парламентам, правительствам..." Нет, лучше так: "К землянам!"
- Я же сказала: нельзя. У нас многие против.
- Но ты ведь со мной...
- Никто не поверит. Никто не видел.
- Правда... Но что же делать?
Мне стало обидно. До слез. Они есть! Они ходят среди нас, такие же,
как мы!
- Рики, а ты такая, какой я тебя вижу?
Она подняла лицо - чистое загорелое лицо, серые глаза, ямочки на
щеках. Обыкновенная девчонка, только очень уж серьезная.
- Я? Ну, в общем, да.
Мне почему-то стало легче. Но что творится! Происходит встреча
представителей двух миров, тот самый контакт, а я сижу себе на камушке,
вроде так и надо. А что делать? Что делать-то, братцы? Я забегал вокруг
Рики и запричитал:
- Что делать-то? Черт, ну почему я ничего не могу?
- Да ты сядь. Я тоже могу не много.
Я сел. Достал из кармана начатую пачку морковного печенья. Мы запили
его водой из крошечного родничка. Потом обтрясли шелковицу и съели по
полной пригоршне мелких, приторно сладких ягод, страшно ими перемазавшись.
И я с удовольствием отмывал мордашку Рики в ручейке, крепко держа девчонку
за шею. Она брыкалась и визжала, совсем как моя младшая сестра.
Такой вот получился банкет по случаю встречи цивилизаций. Рики
причесалась, заглядывая в круглое зеркальце, которое, конечно же, нашлось у
нее в кармане. Швырнула в море плоский камень, уселась на гальку и
загрустила. И сказала после долгого молчания:
- Не хочу уйти бесследно. Хочу тебе сделать подарок. Я научу тебя. Это
не очень сложно.
- Меня? Чему научишь?
- Ты сможешь вылечить практически любую болезнь. Срастить перелом,
восстановить ткани, костный мозг, печень... Что угодно и за считанные
минуты. Не скрывай этого. Работай! И когда в тебя поверят, как следует
проверят твою работу, когда примут серьезные люди - тогда ты все
расскажешь.
- Расскажи сама,
- Нет. Мне нельзя.
И я понял, что нельзя. Но я ничего не ответил Рики. И какое-то чужое
молчание надолго легло у наших ног. Потом Рики неожиданно заторопилась.
Сказала, что придет в пятницу около семи к старой беседке-ротонде на въезде
в Симферополь. Расстались мы самым обычным образом: она кивнула и медленно,
этак вразвалочку ушла по шоссе в сторону Морского.
Было уже совсем темно. Я завел мотор и полетел к Алуште.
Сегодня пятница. Мне идти. Идти, чтобы она сделала меня почти богом -
научила врачевать наложением рук. Она предлагает мне бесценный дар. Да
только совладаю ли я с ним? Думать мне об этом страшно, не думать - нельзя.
Что я смогу один? Вылечить пять, десять тысяч? А кто их выбирать
будет, эти десять тысяч? Я, что ли? Избави боже! Да и что такое я? Ну,
свалился на меня такой счастливый несчастный случай: эта рыжая Рики со
звезд. А обо мне она подумала? Мне не останется ничего другого, как просто
положить жизнь на эту работу. Иначе дар ее бессмыслен.
Видел я очередь к одному просто хорошему врачу. Тихую, скорбную
очередь. И его самого видел: дочерна усталого, с печальными глазами,
которые он прятал за линзами очков. И не было в нем надежды, не было, не
было! И ведь не поверят мне, все равно же не поверят! Пока не будет полного
парада и репортажа о контакте по первой программе. И что я буду? Каприз
природы, шарлатан, святой, пришелец из будущего? Ой-ой-ой.... Я отчетливо
увидел протянутую ко мне в мольбе скрюченную страданием руку и помотал
головой, прогоняя наваждение.
Комплексовать поздно и стыдно. Сколько людей умерли за эту неделю?
Сколько умрет за тот час, что остался до встречи?
Рики, рыжая девчонка Рики, и насколько же легче мне было бы сейчас
лежать в травматологии со вздернутой ногой! И лопать яблоки, желтые и
прозрачные, как солнце над полуостровом.
Морская пена: Фантаст. повесть / А. В. Дмитрук. Передай другому:
Фантаст. рассказы / Л. П. Козинец. Земля необетованная: Фантаст. повести /
В. А. Заяц.- К.: Молодь, 1987.- 344 с.
Стр. 164-169
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 21.07.2003 15:16
|
