Нэнси Коллинз. Тонкие стены


   -----------------------------------------------------------------------
   Nancy A.Collins. Thin Walls (1995). - М.Левин.
    & spellcheck by HarryFan, 28 August 2000
   -----------------------------------------------------------------------
   Есть у человека личные вехи, связующие серую материю его жни. Одна 
них - твоя первая квартира. Ты можешь лежать в  богадельне  с  трубками  в
носу и и заднице, накачанный лекарствами, забывший от старческого  маразма
имена своих детей - но по какой-то вращенной причине ты все равно будешь
помнить цвет ковра на полу твоей холостяцкой берлоги. Будешь  видеть,  как
перед глазами.
   Я, например, _знаю_, что свою первую квартиру я не забуду.  Как  бы  ни
старалась.
   Этот комплекс назывался Дел-Рей-Гарденс [сады Дел-Рей]. Не  спрашивайте
меня, почему. Я там травинки не видела, не то что сада, все полтора  года,
что там прожила, если не считать унылый внутренний двор, где господствовал
треснувший бассейн, в котором водились комары и прочая нечисть.
   Дел-Рей был  Его  построили  за  десяток  или  два  лет  до  моего
зачатия, в те времена, когда школа была простым государственным колледжем.
Без сомнения, Дел-Рей с его расположением двухэтажного мотеля и обосранным
штукатурным  экстерьером  был  рассчитан  на  волну   женатых   студентов,
хлынувших в кампус после корейской войны по закону о военнослужащих. Когда
я туда въехала в семьдесят девятом,  единственное,  что  было  сносного  в
Дел-Рее, - это его блость к кампусу. Для человека вроде меня, считающей,
что ходить на занятия - это горькая пилюля, которую надо проглотить, чтобы
наслаждаться студенческой жнью, - такая ситуация была идеальной.
   Я поселилась там  на  третьем  курсе.  Первые  два  года  я  прожила  в
общежитии, и за это время мне до смерти надоело, что ванная у  меня  общая
еще с тремя  девушками  и  что  виты  гостей  противоположного  пола  не
допускаются (чисто технически) после девяти вечера. Дел-Рей был  рядом,  и
сотня в месяц плюс плата  за  коммунальные  услуги  вполне  в  мой  бюджет
укладывались.
   Переехала я своими силами - поскольку владела в этом мире только  двумя
ящиками -под молочных  пакетов,  набитых  книгами  в  бумажной  обложке,
двойным матрацем (не пружинным), ручной пишущей машинкой, феном,  цифровым
будильником,  портативным   черно-белым   телевором   и   машинкой   для
готовления поп-корна - работа не для Геркулеса. И что    того,  что  у
меня даже стула не было, чтобы на него сесть? Зато я была сама по себе!  У
меня было собственное жилье! Хотя то, что я нашла в нем,  быстро  охладило
мой юношеский пыл.
   Во-первых,  оказалось,  что  прежний  жилец  месяц  назад   оставил   в
холодильнике полдюжины яиц и выдернул вилку.  Не  стоит  и  говорить,  что
мытье холодильника было ни с чем не сравнимым переживанием.
   Кое-как прибравшись в кухне,  я  пошла  в  магазин  на  углу  и  купила
макарон, сыра и пару банок тунца для своей первой трапезы  в  новом  доме.
Моя мать оказалась настолько заботлива, что выделила мне несколько  старых
кастрюль и тарелок, которые собиралась заменить, и у  меня  было  странное
чувство deja vu, когда я выкладывала свой ужин на старую тарелку с утенком
Даффи.
   Сидя по-турецки на полу и опираясь спиной на дешевую фанерную панель, я
довольно улыбалась, представляла себе пустые стены оклеенными плакатами  и
увешанными книжными полками с фантастикой в  бумажных  обложках,  дверь  в
спальню - декорированной бисерным занавесом, а тем временем  стереосистема
выдавала Элиса Купера и "Кисе" с  такой  громкостью,  что  на  облупленном
штукатурном  фасаде  Дел-Рей  могли  бы   появиться   новые   трещины.   Я
представляла себе, как все мои старые друзья кивают  головами,  осматривая
новое убранство, затягиваются травкой, попивают пиво и  хвалят:  "Классное
местечко", или...
   - _Кто тебе, падла, позволил переключать канал, козел ты гребаный?!_
   Голос прозвучал так громко, так блко, что я  аж  подпрыгнула,  решив,
что со мной в комнате кто-то есть.
   - _Ты же его, блин, и не смотрел, на хрен!_
   - _Гвоздишь! Я, блин, смотрел телевор, на хрен!_
   - _Хрен тебе - смотрел! Как ты его, падла, смотрел, если  глаза  закрыл
на фиг?_
   - _Ты, мудак, я их на минуту прикрыл, чтобы отдохнули, козел!_
   К этому моменту я уже поняла, что я в своей  квартире  вполне  одна.  А
слышала я своих  соседей.  Оба  голоса  были  мужские,  более  чем  слегка
навеселе, и принадлежали, судя по всему, людям постарше - мужикам возраста
моего папочки, если не больше.  Упомянутый  телевор  был  включен  очень
громко, но к этому я привыкла в общежитии, а вот к чему я  не  привыкла  -
чтобы люди орали друг на друга, надсаживая голос.
   - _Ты меня только еще раз так назови, Дез! Я тебя  предупреждал,  чтобы
ты, блин, так не делал!_
   - _Как хочу, так тебя и назову, и катись ты к...!_
   - _Черт тебя побери, Дез, заткнись ты на хрен!_
   - _Сам ты заткнись, пидор козлиный, говнюк!_
   Я подобралась к своей входной двери и выглянула во Двор, приоткрыв  ее.
К моему удивлению, других жильцов не было видно.  Как  может  быть,  чтобы
никто не слышал, что творится в соседней со мной квартире?
   - _Заткнись, старик! Иди спать!_
   - _Ты гребаный говнюк!_
   - _Спать пора, Дез!_
   - _Умник нашелся, на фиг!_
   - _Заткни на фиг пасть и спать иди, блин!_
   - _Не трогай меня, пидор говенный! Я тебя убью на фиг, если  ты,  блин,
меня еще раз тронешь!_
   Вдруг раздался гулкий удар, будто кто-то бросил тюк  прачечной в  мою
стену снаружи. Еще раз. И еще раз.
   Я рывком распахнула дверь и побежала  в  квартиру  напротив,  собираясь
попросить телефон и позвонить в полицию. Сердце стучало  у  меня  в  груди
громче, чем я постучалась в дверь.  Через  пару  секунд  я  услышала,  как
отодвигается засов, и увидела знакомого ассистента с  кафедры  английского
языка.
   - Простите, что прервала ваш ужин, но мне нужен ваш телефон...
   Глаза ассистента стрельнули поверх моего плеча на дверь моей квартиры.
   - Вы живете в 1-Е?
   - Ага. Въехала  только  сегодня.  Послушайте,  мне  нужно  позвонить  в
полицию...
   - Можете, если хотите, но я вас сразу предупреждаю - они не приедут. По
крайней мере, не сразу, да и то если им еще позвонит пара-тройка человек и
пожалуется.
   - Как так?
   - Да так, что это просто Дез и Алвин снова ссорятся.
   - Вы уверены? В смысле что копы не приедут?
   Ассистент рассмеялся, как смеется мой папочка, когда его  спросишь  про
налоговую инспекцию.
   - Можете мне поверить, я знаю.
   Так я впервые узнала о своих соседях, Дезе и Алвине.
   За следующие несколько месяцев я узнала  о  них  намного  больше,  хотя
фамилий  их  не  узнала  никогда.  Большую  часть  информации  я  узнавала
непровольно,  потому  что  не  слушать  их  ежевечерних  инвектив   было
невозможно. Утром и днем они обычно вели себя тихо  -  хотя  более  точным
словом было бы, наверное, латентно. Я быстро поняла, что их  сеансы  крика
были обычно коротки и следовали одному сценарию. Спор начинался примерно к
пятичасовым новостям и  рос  крещендо  в  течение  всего  монолога  Джимми
Карсона.
   Я, как последняя дура, подписала контракт о найме,  и  знала,  что  мне
никогда не найти ничего так дешево и так блко к  кампусу,  как  Дел-Рей,
так что я скрипела зубами и старалась о всех сил не обращать внимания. Я
старалась по вечерам уходить  дома и возвращаться тогда, когда  Алвин  и
Дез уже заканчивали на ночь свой алкогольный театр кабуки.
   Хотя я слышала их ежедневно, ни Алвина, ни Деза я не видела  до  начала
второй моей недели в Дел-Рее, да и увидела я их по чистой случайности.
   Было  примерно  два  часа  дня  в  какой-то  будний  день.  Я  пошла  в
круглосуточный магазин в квартале от  дома.  Там  стоял  высокий  и  тощий
мужчина, одетый в клюквенного цвета синтетические штаны -  облегающие,  
тех,  что  держатся  без  ремня  -  и  рубашку  искусственного   шелка   с
отпечатанными по всему полотну парусными лодками. Он пек  себе  лепешку  в
микроволновке.
   От него разило дешевыми духами, копченой колбасой и джином так, что  за
два пролета было слышно. Хотя было ему лет сорок пять, выглядел он  старше
моего отца. Волосы его, когда-то рыжие, но теперь выцветшие в неаппетитный
морковно-оранжевый  цвет,  были   причесаны   так,   как   носили   раньше
гомосексуалисты  белой швали: половина с  начесом,  половина  уложена  в
петушиный гребень. Когда он шел к кассиру заплатить за лепешку, я  увидела
у него под левым глазом  синяк,  покрытый  жидкой  косметикой  чуть  более
темной, чем сам синяк. Вдруг  меня  осенило,  что  я  смотрю  на  половину
пресловутой пары Алвина и Деза. Наверное, на Алвина. У Деза голос  глубже,
ниже и принадлежит, судя по всему, человеку еще постарше.
   Возле кассы Алвин купил пинту джина - такую, с  желтой  наклейкой,  где
большими печатными буквами написано "ДЖИН", пинту не менее подлинной водки
и вдруг выскочил  двери, забыв лепешку в микроволновке. Кассир - студент
 Пакистана - пожал плечами и сбросил ее в мусорную корзину.
   В конце той же недели я  увидела  и  Деза  -  когда  допустила  ошибку,
пригласив к себе пару моих друзей на новоселье.  Последнюю  пару  выходных
Алвин и Дез уходили выпить в какой-то бар, и ошибка  была  в  том,  что  я
предположила, будто это у них традиция.  Не  тут-то  было.  Только  тогда,
когда Дез получал по своей страховке, а Алвину  приходил  чек  пособия  по
безработице.
   Я как-то достала стульев, чтобы  поставить  вокруг  кухонного  стола  и
органовать какой-то обед. И потому пригласила Джорджа и Винни. Это  была
гомосексуальная пара, которую я знала с первого  курса.  Джордж  занимался
театром, а Винни - архитектурой. Отличные и приятные ребята. Всегда готовы
посмеяться.
   Я сделала спагетти и чесночные хлебцы - одно  немногих блюд,  которые
я умела готовить, а Джордж с Винни принесли  бутылку  кьянти.  Я  как  раз
помыла посуду и мы сидели  и  обсуждали  последние  сплетни,  когда  стена
гостиной затряслась так, что  дешевое  зеркало,  купленное  мною  три  дня
назад, упало и разлетелось по полу.
   - _Не трожь мое говно!_
   - _Не трогаю я! Кому оно к хренам нужно!_
   - _Ты врешь, Алвин, сукин сын гребаный!_
   - _Заткнись, старик!_
   - _Не трожь меня, пидор гнойный! Тронь меня,  гад  ползучий,  ни  месте
убью на хрен, козел! Насрать мне, кто ты  такой!  Я  тебя  убью  на  хрен,
говнюк гребаный!_
   - _Заткни пасть, на хрен!_
   - _Сам заткнись на хрен, пидор! Ты говнюк гребаный и больше  ты  никто!
Нет, ты даже не говнюк! Ты пидор, а пидор не человек!_
   Джордж встал, не спуская глаз со стены.
   - Мы... гм... у тебя отлично, но нам с Винни пора домой...
   - Ребята, вы меня простите. Мне очень жаль, что...
   - _Мне такой говенный пидор и на хрен  не  нужен!  Всех  вас,  пидоров,
поубивать надо! Нормальным людям житья нет!_
   - _Заткнись, Дез! Слышали уже!_
   - _Я тебе морду сворочу на хрен?_
   - _Только попробуй, старый хрен!_
   - Лапонька, нам тебя жаль гораздо больше, - шепнул Винни, устремляясь к
двери вслед за Джорджем. Они оба не сводили глаз со  стены,  будто  ждали,
что Алвин и Дез сейчас выскочат оттуда, как тигры сквозь пылающие обручи.
   Когда Джордж открыл дверь, у Алвина и Деза дверь резко захлопнулась. Мы
все трое застыли на цыпочках и заглянули за  угол.  К  автостоянке,  держа
генеральный  курс  на  нашу  круглосуточную  поилку,  шел  непровольными
галсами премистый крепыш возраста за шестьдесят. То, что у него осталось
от волос, было  пострижено  военным  ежиком.  Одет  он  был  в  рубашку  с
короткими рукавами и сильно помятые штаны, отвисающие сзади так, будто  он
контрабандой таскал в них откормленных бульдогов.
   - Кто это? Или правильнее, быть может -  что  это?  -  пронес  Джордж
театральным шепотом.
   - Я думаю, что это Дез. Он живет вместе с Алвином - с  тем,  с  которым
сейчас дрался.
   - Слыхал я о несовместимости соседей -  но  этот  случай  имеет  первый
пр! - восхитился Винни.
   - Как вы думаете, он не гей? - спросила я громко. - Я в том смысле, что
про Алвина я знаю... но Дез больше похож на старых приятелей моего папы по
армии. Может быть, они всего лишь соседи.
   Джордж посмотрел на меня взглядом, который был у него предназначен лишь
для самых безнадежных тупиц.
   - Лапонька, на этой помойке есть квартиры с двумя спальнями?
   - А!
   - И к тому же я слыхал рассказы об этой паре. Никто никогда не  называл
имен и не говорил, где они именно живут, но я на все сто уверен,  что  это
те самые ребята. Они  законченные  алкоголики  и  живут  вместе  с  начала
шестидесятых.
   - Ты шутишь! Как могут люди столько прожить под одной крышей, если  они
друг друга ненавидят до печенок! - Меня передернуло. Даже представить себе
я этого не могла - вроде как представить себе, как мои бабушка с  дедушкой
занимаются сексом.
   Винни пожал плечами:
   - Ну, мои предки последние десять  лет  своего  брака  провели  как  на
вьетнамской войне и при этом никому в своем пригороде не мешали.
   - Да, сцена  очень  похожа  на  то,  что  устраивали  мои  родители,  -
согласился Джордж. -  Только  мне  это  не  по  нутру.  Знаешь,  может,  в
следующий раз ты к нам придешь? Я вряд ли выдержу еще раз этот  крик  друг
на друга запертых в клетке крыс.
   Как вы можете догадаться, это была моя первая  и  единственная  попытка
пригласить к себе друзей. Спасибо Алвину и  Дезу  -  у  меня  ни  разу  не
собралась дикая студенческая вечеринка, пока я там жила. Сама возможность,
что  они  вдруг  вломятся  в  расчете  на  дармовую  выпивку,  такую  идею
похоронила решительно и глубоко.
   Мне самой было забавно, как быстро Алвин и Дез стали частью моей жни,
хотя я с ними слова не  сказала  и,  честно  говоря,  нисколько  этого  не
хотела. Откровенно говоря, Дез меня пугал до  смерти.  Насколько  я  могла
судить,  них двоих никто не работал, и  квартиры они выходили только в
магазин за выпивкой и сигаретами,  или  обналичить  чеки  пособия,  или  в
приемное отделение "Скорой помощи". Вскоре я  поняла,  что  долговременные
обитатели Дел-Рея рассматривали Алвина  и  Деза  как  стихийные  силы  вне
пределов познаний человечества. Скорее можно научиться управлять  погодой,
чем менить их поведение.
   И еще я часто думала, чем  же  они  держат  хозяина.  Наверняка  многие
жаловались на них за все эти годы? Ответ на этот вопрос я получила,  когда
в один прекрасный день Дез чуть не спалил весь дом.
   Я пришла домой после занятий и увидела у здания две пожарные машины,  и
в воздухе стоял  запах  дыма  и  химического  пламегасителя.  Группа  моих
соседей собралась во  дворе  возле  бассейна  с  нечистью,  с  безопасного
расстояния наблюдая, как пара пожарных в тяжелых брезентовых робах выходит
 квартиры 1-Д.
   Дез сидел на лестнице, ведущей в квартиры второго этажа, и вид  у  него
был, как у заспиртованного зародыша, вытащенного   банки.  Он  мигал  на
закатное уже солнце и смотрел так, будто не знает, где он. Лицо  его  было
вымазано сажей, но не настолько, чтобы скрыть пьяную красноту щек и синеву
носа.
   - Вот, нашел, с чего загорелось,  -  сказал  один    пожарных,  держа
какие-то  дымящиеся  осколки,  похожие  на  гибрид  замороженной  пиццы  с
хоккейной шайбой. - Очевидно, он положил это  в  печку,  забыв  вынуть  
коробки.
   Только тогда сквозь толпу протолкался какой-то пожилой человек. Одет он
был в брюки и рубашку игрока в гольф, будто только что бегом прибежал сюда
от семнадцатой лунки.
   - Что тут проошло? Я - владелец. Кто-нибудь мне  расскажет,  что  тут
случилось?
   Пока командир пожарников  рассказывал,  тыкая  рукой  в  сторону  Деза,
человек, который объявил себя владельцем Дел-Рея, потирал лицо точно  так,
как мой дядя Билл, когда пытался держать себя в руках и  не  сорваться  на
людях. Когда пожарники уехали, он подошел к месту, где сидел Дез,  и  стал
на него орать, хотя и блко не подобрался к той громкости, на которую Дез
был способен, как я знала. И только тогда,  увидев  их  лицом  к  лицу,  я
поняла, что они кровные родственники.
   - Господа Бога ради, Дез, что ты  тут  устраиваешь?  Ты  мне  страховую
плату за эту помойку взвинтишь до небес! Я обещал маме, что у  тебя  будет
место, где жить, но ей-богу, я тебя выброшу!  Еще  раз  такое  устроишь  -
вылетишь к чертовой матери, ты понял? И Алвин тоже!
   Я думала, Дез начнет орать в ответ, но он, к  моему  удивлению,  только
сидел и таращился. Голова его закачалась на шее, и он по-настоящему  часто
заморгал. То ли у него глаза слезились от  дыма,  то  ли  еще  что.  Когда
владелец Дел-Рея ушел, Дез кое-как поднялся на ноги и зашаркал  обратно  к
себе домой. Через пару минут появился Алвин. Очевидно, ходил  обналичивать
чек на пособие.
   - _Господи Боже мой! Какого хрена ты тут творишь, Дез?_
   - _Ни хрена я не творю, говнюк! Ты мне всегда говоришь,  будто  я  чего
делаю, а я ничего!_
   - _Не звезди, старик! Ты посмотри, что тут! Посмотри! Ты что  натворил,
Дез? Что натворил?_
   - _Ты мне обед не приготовил? Я сам приготовил, на хрен!_
   - _Ты его сжег на хрен, козел! И мой  тоже!  Смотри,  что  ты  наделал,
блин!_
   - _Заткнись, ты, пидор хренососный!_
   Этот спор зашел так далеко, что Алвин попал  в  больницу,  а  Дез  -  в
кутузку. Алвин вышел через  два  дня,  а  Дез  получил  тридцать  дней  за
сопротивление аресту, когда наконец показались копы. Весь  дом  облегченно
вздохнул, и Дел-Рей стал относительно спокойным местом - на время.
   Потом появился Дик.
   Где его Алвин нашел -  не  знаю.  Если  скажут,  что  под  перевернутым
камнем, - не отмету с порога. Дик был намного моложе Алвина и на несколько
лет старше меня. Я бы дала ему лет двадцать  пять,  хотя  он  не  выглядел
особо молодо. Роста он был среднего, тощий, с жирными волосами до  плеч  и
вислыми усами, которые не слишком красили его вялый подбородок. Вообще  он
был похож на хорька и дергался, как человек, сидящий на крэке. У него была
одна пара грязных истрепанных джинсов и несчетное  количество  футболок  и
шапочек, рекламирующих то Джек Дэниэлс, то  Лайнард  Скайнирд,  Копенгаген
или Вэйлон Дженнингс.
   Если Дез меня слегка пугал, то от Дика у меня мурашки шли  по  коже.  В
конце концов про Деза я знала, что он покидает дом лишь в случае стихийных
бедствий -  загорелась  кухня,  например,  или  водка  кончилась.  А  Дик,
казалось,  тех, что может вдруг среди ночи материаловаться  у  меня  в
спальне с ножом в руке.
   Однажды я пришла домой рано и увидела, что Дик ошивается  перед  домом,
очевидно, ожидая, пока вернется  магазина Алвин с выпивкой. Увидев меня,
он улыбнулся, как улыбаются мужики, считающие себя покорителями сердец.
   - Привет! Ты - та девушка, что живет через стену с Алвином?
   Я  что-то  хмыкнула  утвердительное  и  ни  к  чему  не  обязывающее  и
попыталась пройти мимо, но он  прилип  ко  мне,  как  туалетная  бумага  к
подошве. Он навис у меня над плечом, пока я возилась с ключами перед своей
дверью, и обнажил желтые кривые зубы в неприятно дикой улыбке.
   - Я, знаешь, тебя приметил.  Ты  одна  ведь  живешь?  Я  думал,  может,
захочешь сходить куда или что...
   Я вложила ключи так, чтобы  они  выпирали    кулака  между  пальцами.
Простого выхода  ситуации я не видела, и потому решила схватить быка  за
мошонку, если так можно выразиться.
   - А что Алвин? - спросила я. - Твой любовник возражать не будет?
   У Дика покраснело лицо, и он минуту плевался.
   - Я девочек люблю! Я не какой-нибудь пидор гребаный!
   - А я слыхала другое, - сказала  я,  твердо  решив  не  открывать  свою
дверь, пока Дик не освободит ее окрестности от своего присутствия.
   - Вранье это все! Я этому старому педерасту только даю отсосать!
   Тут я поняла, что Алвин нашел в Дике. Без сомнения,  он  ему  напоминал
Деза в молодости.
   - Дик!
   Дик подпрыгнул как укушенный. К нам приближался Алвин, неся  бакалейный
пакет, и он вовсе не был счастлив увидеть Дика так блко ко мне.
   - Зайди в дом сию же минуту, на хрен, и чтобы я тебя возле этой девушки
не видел больше! - прошипел он.
   Дик немедленно послушался, и Алвин пошел за ним, потом  остановился  на
пороге и бросил на меня взгляд, полный ненависти.
   В эту ночь я спала, положив под подушку кухонный нож.
   Когда Дез  после  тридцати  дней  вернулся,  я  рассчитывала,  что  Дик
исчезнет. Не тут-то было. Хотя Дик с ними не жил (я  не  уверена,  что  он
вообще хоть где-то жил), кучу времени он  торчал  у  них.  И  надо  отдать
должное Дезу, он полюбил Дика ничуть не больше, чем я.
   Прежде всего, Алвин явно предпочитал  молодого  человека  Дезу,  всегда
спрашивая, что Дик хочет смотреть по телевору или - что  куда  важнее  -
какую выпивку  покупать.  Это  стало  у  Деза  больной  мозолью.  Дез  был
поклонник водки. Дик же предпочитал ржаное виски. Когда  Дез  вернулся  
тюрьмы домой, каждая ссора начиналась теперь так:
   - _В этом блинском доме выпить нечего!_
   - _Не начинай по новой, Дез! Отлично знаешь,  что  на  кухне  виски  до
хрена!_
   - _А хрена мне в нем! Я это вонючее говно не пью!_
   - _Так не пей, твою мать, мне насрать! Я его  все  равно  не  для  тебя
купил, а для Дика!_
   - _Я этого ржаного говна не пью! Оно  только  для  гребаных  хренососов
годится!_
   - _Заткнись, Дез!_
   - _Сам заткнись, пидор козлиный!_
   - _Не обзывай меня при Дике!_
   - _Водки хочу, мать вашу так! Водка - это для настоящих мужчин, которые
баб любят, а не это блинское виски! Виски для пидоров и хренососов,  говно
ты вонючее!_
   И так далее, и так далее, и так далее.
   В конце семестра, когда большинство обитателей Дел-Рея уже  разъехались
на лето, печальный и мерзкий  любовный  треугольник  наконец  распался.  Я
знала, что его ждет плохой конец, но все равно это застало меня врасплох.
   Я в этот день вернулась поздно с дружеской вечеринки.  Было  уже  почти
три часа утра, но у своего дома я  обнаружила  две  полицейские  машины  и
"скорую". Сирены их молчали, но мигалки все еще вертелись. Я  вздохнула  и
закатила глаза к небу. Не иначе как очередная ссора -за виски и водки.
   Дверь в 1-Д была широко распахнута, свет оттуда падал  во    Чтобы
пройти к себе, я должна была миновать ее, но мне преградил дорогу  плотный
полисмен с уоки-токи, висящим у него на поясе и  бормочущим  чтото  самому
себе.
   - Простите, мисс, но туда нельзя.
   - Я живу в соседней квартире, офицер, и сейчас иду домой.
   - А! - Полисмен отступил в сторону.
   Я вынимала ключи  сумки, но тут полисмен прокашлялся.
   - Э-гм, вините, мисс, я знаю, что  уже  поздно,  но  детектив  Гаррис
спрашивает, не можете ли вы зайти на одну минуту?
   Ну что ж. Я пожала плечами и вошла в квартиру Деза и Алвина. В первый и
единственный раз моя нога туда ступила. Она была точно такая же, как  моя,
только зеркально отраженная. Из мебели в гостиной были только  проваленный
вельветиновый диван, легкий набивной стул, у которого  швов лез  конский
волос, и здоровенный комбайн "магнавокс", похожий на гроб с экраном.
   Дез сидел на стуле, одетый в мешковатые  штаны  цвета  хаки  и  грязную
нижнюю рубашку. Он смотрел на летящий  по  телевионному  экрану  снег  и
что-то неразборчиво бубнил себе под нос. Если он и видел,  что  в  комнате
полно полицейских в мундирах, его глаза этого не выдавали.
   Усталого вида человек в мятом костюме и не  менее  мятом  дождевике,  с
табличкой на груди, вышел  кухни при моем появлении.
   - Простите, мисс. Я детектив Гаррис. Извините, что  не  даем  вам  лечь
спать, но мне нужна ваша помощь.
   - Постараюсь. А что случилось? Где Алвин?
   У детектива Гарриса вид стал еще более усталым.
   - Боюсь, что он мертв, мисс.
   - А!
   - Мне очень жаль. Он был вашим другом?
   - Нет. Я думаю, у него вообще вряд ли были друзья.
   - Ну, _один_, по крайней мере, был. Мы хотели бы знать, не можете ли вы
сказать нам его имя?
   Детектив Гаррис указал на спальню. Я толкнула дверь и вошла.  Там  пара
санитаров упаковывали свои инструменты и обсуждали предстоящий бейсбольный
сезон. В комнате была всего одна кровать - к моему  удивлению,  узкая.  На
ней растянулись два обнаженных тела. Голова Дика была похожа  на  разбитую
тыкву, а у Алвина вокруг  шеи  был  завязан  электрический  провод  потуже
рождественской ленты.
   - Вы случайно не знаете имени того, который моложе? -  спросил  Гаррис,
вытаскивая  кармана плаща потрепанный блокнот.
   Я только кивнула. Впервые в жни я видела настоящий труп.
   - И?
   - Дик. Его звали Дик.
   - Дик - а как дальше?
   Я моргнула и со  странным  чувством  отчуждения  отвернулась  от  сцены
убийства.
   - Я... я не знаю. Я только слышала, как они называли его Диком.
   Детектив Гаррис кивнул и записал это в блокнот.
   - Спасибо, мэм. Вы свободны.
   - Это сделал Дез?
   - Похоже на то. Чугунным утюгом проломил голову молодому, потом  удавил
его партнера проводом. А потом вызвал полицию.
   Это меня некоторым образом удивило. Не то, что Дез такое сделал. Но кто
бы мог вообразить, что в доме Алвина и Деза есть утюг?
   - Милый.
   Странно,  как  звучал  его  голос  при  нормальной  громкости.  Немного
напоминал Уолтера Кронкайта. Налитые кровью глаза Деза обшаривали стены  и
вдруг остановились на мне.
   - Он называл его "милый". -  Казалось,  что  мясистое  лицо  отставного
солдата сейчас просто развалится. Глаза  его  не  держали  фокус  и  снова
начали блуждать. - Кто же теперь будет мне обед готовить?
   Впервые за много недель я в эту ночь спала без ножа под подушкой.
   Потом я читала об этой трагедии в газетах. Согласно прнанию,  которое
сделал  Дез  в  полиции,  он  после  пары  пинт  водки   отрубился   перед
телевором, и Алвин  с  Диком  решили  заняться  сексом  в  спальне.  Дез
неожиданно проснулся и вошел, шатаясь, застав их в разгаре акта. Очевидно,
это зрелище вызвало у него  убийственную  ярость.  Остальное  я  знала.  В
газете не говорилось, кричал ли Дез, что "в гробу видал всех пидоров",  но
я уверена, что это было сказано. Еще в газете были фамилии Деза и  Алвина,
которые я давно уже снова забыла, и  говорилось,  что  они  жили  в  одной
квартире с пятьдесят восьмого  года  -  за  год  до  моего  рождения.  Уму
непостижимо.
   Алвина еще даже не предали земле (или кремировали, или что  там  делает
государство с теми, кто слишком беден и никому  не  нужен  для  нормальных
похорон), как брат Деза уже позвал рабочих  обновить  помещение.  К  концу
месяца там жила пожилая пара. Они были очень милы и преданы друг  другу  и
соблюдали полнейшую трезвость. Жил у них шпиц  по  имени  Фрицци,  который
иногда погавкивал, но за пределами своей  квартиры  это  были  вежливые  и
тихие соседи.
   Когда кончилась моя аренда, я решила съехать. Все равно  уже  все  было
по-другому. Можно сказать, кончилась эпоха. Что точно - это то, что у меня
появился аршин, которым следует мерить своих соседей.
   Но иногда вдруг я возвращаюсь мыслями к Дезу и Алвину. Я  уверена,  что
много лет назад между ними было что-то вроде любви. Может  быть,  поэтому,
если отбросить все ругательства, крики и угрозы, у них редко  доходило  до
кулаков. И эта узкая кровать тоже у меня  ума не  выходит.  Несмотря  на
ненависть, презрение к себе и взаимные упреки,  было  между  ними  что-то,
пусть даже чувство общности двух алкоголиков.
   Я себе представляю, как это было. За  годы  до  того  как  я  родилась,
красавец  морской  пехотинец  зашел  в  бар,  о  котором  уважающему  себя
человеку, тем более  морскому  пехотинцу,  даже  знать  не  полагалось,  и
встретил рыжеволосого мальчишку, которому была судьба стать  любовью  всей
его жни. Перед ними лежало будущее, а единственное, что  имело  для  них
значение,  -  их  любовь.  Любящие  неуязвимы,  они  защищены  от  суровой
реальности жни своей разделенной страстью. Поначалу.  Но  общество,  его
правила, его условности находят способ проесть эту  защитную  оболочку.  И
если не проследить, любовь легко переходит в презрение и гнев, а счастье -
в муку.
   Мне хочется думать,  что  они  знали  что-то  вроде  радости,  пока  не
превратились в две несчастные и мерзкие пародии  на  человека,  рычащие  и
огрызающиеся друг на друга, точно звери, сунутые в одну клетку, которая  к
тому же слишком мала. Или кровать, которая слишком узка.
   Любовь высасывает. Она обращает нас в дураков и рабов.
   Но еще хуже - жить одиноким и нелюбимым.
   Спросите Алвина и Деза, если не верите.