СБОРНИК "ФАНТАСТИКА 1962"
                        Издательство ЦК ВЛКСМ
                          "Молодая гвардия"
                                 1962
                            С. ИЛЛИЧЕВСКИЙ
                       ИСЧЕЗЛО ВРЕМЯ В АРИЗОНЕ
     Оправдываться было  бесполезно.  Я  смотрел  в окно и старался не
слушать нудного голоса шефа.
     - Послушайте, Хокинс, вы же толковый парень, - вдруг донеслось до
меня приглушенно, как будто из соседней комнаты.
     Я машинально кивнул головой.  Это я знал и сам.  Я не уловил, чем
он кончил, но сказал:
     - Есть отличный материал, шеф.
     - Тема?..
     - Конкуренты лопнут от зависти.
     - Тема, черт побери?!
     - Еще не знаю, шеф, но они лопнут.
     В общем-то тема у меня была,  и когда,  наконец,  я выложил  суть
дела, редактор просипел:
     - Отлично, Хокинс. Годится. Главное - не жалейте красок.
                               *  *  *
     Национальный центр   научных   методов   борьбы   с   коммунизмом
располагался в замечательном 19-этажном подземном бункере.  Крышей ему
служили три полутораметровых  стальных  перекрытия.  Промежутки  между
ними  заполняли  подушки  из инертных газов.  Из такого помещения было
как-то удобней бороться с коммунизмом.
     Битых два   часа   я  рыскал  по  отделам.  Следом  ходил  унылый
лейтенантик.  Чистая бомба и народный капитализм нашим  читателям  уже
приелись.
     Неохристианство показалось мне скучным.
     Я уже совсем было отчаялся, как вдруг мне зверски повезло.
     Я сразу понял,  что это  тип  не  из  здешних.  Он  был  чересчур
жизнерадостен  и  достаточно  неопрятен.  Я распахнул перед ним дверь,
наступив на ногу какому-то майору. Благополучно миновав секретарей, мы
предстали  перед директором.  Я инстинктивно отступил за спину рослого
парня в хаки.
     - Наконец-то!  - воскликнул директор.  - Садитесь. Рассказывайте,
доктор.
     Доктор поставил  на  стол  чемодан  и  вынул  из  него  небольшой
сверкающий никелем и стеклянными трубками аппарат.
     - И это все? - спросил директор.
     - Это модель.  -  Доктор  энергично  потер  руки.  -  Действующая
модель,  сэр!  Сорок  киловатт  энергии  -  и  я  остановлю  время  на
континенте.
     Доктор радостно засмеялся.
     - Я работал над этим вопросом  десять  лет.  И  у  меня  не  было
времени повеселиться. Ха-ха!.. Зато сегодня я могу остановить время!..
     - Скажите,  - перебил его директор,  - а если остановить время  в
Штатах, то там, у них, оно будет идти?
     - О да, сэр! Оно будет идти и даже прыгать.
     - Прыгать? Нет, это нам не подходит.
     К столу тихо подошел еще не старый, но уже лысый мужчина в очках.
Форма полковника сидела на нем мешковато. Он состроил гримасу, которая
должна была означать улыбку, и произнес:
     - Мы должны остановить время у них, сэр.
     - У кого - "у них"?
     - У красных,  сэр.  Мы остановим у них время и сразу обгоним их и
по космосу и по бомбам.  Мы сможем  сделать  миллионы,  нет,  миллиард
бомб, сэр. Так, чтобы хватило на каждого красного,
     Директор просиял.
     - Не увлекайтесь,  Доббер,  - он повернулся к доктору. - Скажите,
доктор, а вы делали бомбу?
     Сзади щелкнула дверь.
     Тут я,  не выдержав,  выскочил вперед, хлопнул доктора по плечу и
убежденно воскликнул:
     - О да,  сэр!  Мы делали их дюжинами.  Мы делали их по сто штук в
неделю.  Но сейчас - машина!.. - и я протянул руку к столу. - Время!..
- и я сделал жест двумя руками сразу.
     Тут доктор, в свою очередь, хлопнул меня по плечу и воскликнул:
     - Время,  конечно,  время!  Время - деньги!  Не будем медлить.  Я
продемонстрирую вам,  джентльмены, - и он схватился за самый блестящий
и длинный рычаг своей машины.
     У директора   посоловели   глаза  от  страха.  Он  дернулся,  как
паралитик, и проскрипел:
     - Постойте,  доктор! М... М-может быть, вы сначала объясните, как
работает ваша машина?
     - Конечно, доктор, - сказал я и отошел на всякий случай подальше.
     Доктор вышел на середину комнаты и стал в позу. Теперь он говорил
спокойнее.
     - Я работал над этим вопросом десять лет.  Я  начинал  на  пустом
месте.  Я  не  нашел у предшественников ни одной дельной мысли,  кроме
теории о прерывистости времени.  Но я нащупал эти крупинки, мельчайшие
неделимые  атомы  времени.  Я  определил  энергию  их  связей и сделал
генератор такой же частоты.  Вы знаете,  что такое резонанс? Я излучаю
энергию на частоте колебания атомов времени и нарушаю их равновесие. Я
могу разрушить их порядок,  превратить  его  в  хаос,  и  тогда  время
остановится.  Генератор  работает  искривленным  лучом,  так что можно
остановить время в любой части земного шара.  Расчеты не займут и двух
дней.
     У меня перехватило дыхание.  Это была  сенсация  века!  Это  было
интереснее атомной бомбы!..  Я уже видел заголовки на первой странице:
"Триумф американской мысли!", "Время - свободному миру!", "Красных - в
палеолит!", "Доктор тасует века, как карты!"
     Оставалось благополучно отсюда выбраться. Я понимал, что попал на
секретное  совещание  и  теперь  мог рассчитывать только на суматоху и
собственную ловкость.
     А события   развивались  все  стремительней.  Эти  парни  в  хаки
оказались деловыми людьми.  Они  уже  обсуждали  практическую  сторону
дела.
     - Я добился потрясающей четкости передачи,  - хвастал  доктор.  -
Искажения времени не могут распространиться дальше орбиты Луны.
     - Поразительно! - пролепетал какой-то толстяк.
     - Позвольте, - вмешался Доббер, - мы остановили у них время. А на
нас это не отразится?
     - Пустяки, - ответил доктор. - Я добился изумительной локальности
излучения.  Конечно,  в пределах планеты,  я это допускаю,  могут быть
разрывы и смещения времени...
     - Как?! - воскликнул Доббер.
     - Как?! - повторили хором парни в хаки.
     - Что вы хотите этим сказать? - поднялся директор.
     - Пустяки,  -  снова воскликнул доктор.  - Не пройдет и полугода,
как все станет на свои места.  Зачем волноваться? Утро, день, вечер...
Разве  вам  не  надоело  это  унылое постоянство?  Моя машина...  - он
потянулся к какому-то рычагу, но Доббер поймал его за локоть.
     - Позвольте,  позвольте,  - назойливо шамкал толстяк.  - А это не
опасно для жизни?
     - Ничуть, - ответил доктор. - Разве что вас похоронят раньше, чем
вы умрете.
     Доббер выскочил вперед.
     - Доктор прав.  Что за малодушие,  коллега?  Дело идет о борьбе с
коммунизмом.  Красные  у нас в руках.  Нельзя упускать такой шанс.  Мы
обязаны рискнуть во имя цивилизации и прогресса.
     В комнате  воцарилась  тишина.  Я  догадался,  что присутствующие
переваривают мысль о своей исторической миссии.
     - Джентльмены,  -  сказал директор,  - вопрос решен.  Через час я
буду докладывать совету концернов.  Опыт готовим на послезавтра. Потом
можно будет поставить в известность конгресс.
     - О'кэй! - ответил директор.
     - О'кэй! - рявкнули парни в хаки.
     - О'кэй...  -  пробормотал  я  и  на  четвереньках,  прячась   за
креслами, пополз к дверям.
     По коридорам я мчался как спринтер, скоростной лифт показался мне
слишком   медлительным.   По   дороге   в   редакцию   полиция  трижды
фотографировала мое авто.  Стрелка спидометра сломалась,  не  выдержав
перегрузки.
     Я схватил редактора за манишку и прохрипел:
     - Снимайте  первые  четыре  полосы,  -  потом  упал  в  кресло  и
простонал из последних сил: - Стенографистку!..
     Шеф был  опытный  газетчик.  Через минуту он отпаивал меня виски.
Возле двери уже дожидались,  держа наготове карандаши и блокноты,  две
хорошенькие девочки.
     Я диктовал  больше  часа.  Тем  временем  шеф   договаривался   с
издательством,  чтобы  тираж  номера  увеличили  в  двадцать  четыре с
половиной раза.  Потом он связался с авиакомпаниями. С нас содрали три
шкуры,  но  теперь мы были уверены,  что не позже завтрашнего утра нас
будет читать весь свободный мир.
     Я глотал бутерброды и лихорадочно соображал,  кому из конкурентов
можно выгодно продать сенсацию. Но меня заперли в кабинете и отключили
телефоны.
     Я удрал через мусоропровод.
     До утра  я  мотался  по редакциям и заработал больше,  чем за всю
свою жизнь.  Телеграфировать в Европу было бесполезно.  Все равно меня
кто-нибудь уже опередил.
     Я смертельно устал. Устал до такой степени, что даже обрадовался,
когда застрял в лифте между этажами какого-то небоскреба.
     Я проснулся в каморке без окон.  В  щель  под  дверью  пробивался
свет.  Стены мелко дрожали - где-то рядом работал мощный двигатель.  Я
сразу понял,  что нахожусь в  самолете.  Меня  украли!  Меня  похитила
разведка красных!..
     Действовать нужно было немедленно. Я бросился к двери. Заперта! Я
попытался  выбить  ее  плечом.  Внезапно  она распахнулась.  Я потерял
равновесие и грохнулся под ноги тщедушному старичку швейцару.
     - С вас доллар, сэр, - сказал он. - Вы ночевали на моем диване.
     Я не  сразу  понял,  в  чем  дело.  Минуту  я  сидел  на  полу  и
анализировал обстановку.  Потом я молча встал,  сунул старику доллар и
ушел.
     На улицах  было столпотворение,  как в дни президентских выборов.
Люди с перекошенными от ужаса лицами метались по площадям  и  скверам.
Репродукторы полицейских машин призывали к спокойствию:
     "Внимание, граждане!  Каждый должен иметь при себе  удостоверение
личности    и    медицинскую    справку.   Правительство   гарантирует
безопасность. Будьте благоразумны!"
     Продавцы газет вопили:
     - Последние новости! Исчезло время в Аризоне!
     - Сенсационное сообщение. Нашествие мамонтов на Нью-Мексико!
     - Летаргический сон Советов!
     - Послание президента к народу!
     - Интервью с покойником Колумбом!
     - Сенатор Лоуренс предлагает вернуть Россию в 1916 год!
     Все шло как надо.  Я воспрянул духом и, посвистывая, направился в
редакцию.  В небе висели вертолеты панамериканской страховой компания.
На головы сыпались листовки:
     "Страхуйте ваше время только у нас!"
     Лифты в здании объединенных корпораций прессы не работали.  Я  не
особенно  огорчился.  Мне  нужно  было  всего лишь на двадцать седьмой
этаж. Я закурил и не спеша потащился наверх.
     - Хэлло, шеф! - сказал я, входя в кабинет редактора.
     Шеф повел себя очень странно.  Он уронил на ковер горящую сигару,
протяжно  охнул  и  полез под стол.  Я взял с тумбочки верстку свежего
номера. Первое, что бросилось мне в глаза, это моя фотография, отлично
напечатанная   и...   в   траурной  рамке.  Некролог  сообщал  о  моей
трагической кончине:
     "...он выпал  в разном времени,  установили эксперты...  Он может
находиться в четвертом измерении, утверждает профессор Смоллет".
     - Хокинс, вы воскресли? - раздался голос редактора.
     - Да, шеф. Оставьте место в завтрашнем номере. Я дам воспоминания
о загробной жизни.
     Я положил верстку в карман  и,  перешагнув  через  бесчувственное
тело секретарши, вышел в коридор. Весь день и ночь я загребал доллары.
Город трясла лихорадка. Паника охватила весь мир. Акционерные общества
и  компании  возникали  и  лопались  как  мыльные  пузыри.  Количество
недоразумений и сенсаций все возрастало.  Но я интуитивно  чувствовал:
еще  немного - и толпа устанет.  Что будет дальше,  я не знал.  Я знал
только,  что военные шутить не  любят  и  рано  или  поздно  установка
сработает.  Мне не хотелось преждевременно отправляться к праотцам.  И
потом было бы некрасиво заставлять читателей дважды  на  одной  неделе
читать  мой  некролог.  Чтобы  знать,  когда  следует  унести ноги,  я
позвонил приятелю  в  Национальный  центр  научных  методов  борьбы  с
коммунизмом.
     - Какого  черта,  Хокинс,  -  пропищало  в  трубке.  -   Никакого
генератора не было. Эта штука оказалась портативной бормашиной.
     Я лихорадочно соображал:  не сегодня-завтра паника  кончится.  На
этом можно заработать вдвойне.  Пока не поздно,  нужно превратить свои
деньги в акции сталелитейных компаний.  Завтра их цена  подпрыгнет  до
прежнего уровня. Гениально!
     Я набрал нужный номер.  Мне долго пришлось ждать.  Потом  хриплый
голос сказал:
     - Сегодня в шесть тридцать банк лопнул. Что еще?
     Я опустил  трубку.  Это  был  нокаут.  Я  долго  сидел в кресле и
почему-то вспоминал детство. Как однажды я свалился с высокого дерева.
И еще:  как отец колотил меня палкой.  Потом я встал и пошел на улицу.
Возле окна с вывеской: "Запись в золотой век - восемь долларов!" - уже
не было очереди.  Громкоговорители молчали. Под ногами шуршал бумажный
сор.  Я шел,  ничего не видя и не  соображая.  Вдруг  до  моего  слуха
донесся знакомый веселый голос.
     - Ха-ха!  - захлебывался доктор.  - Уэллс ребенок по сравнению со
мной.  Эйнштейн,  ха-ха,  Эйнштейн  тоже ребенок по сравнению со мной.
Ньютон, хо-хо...
     Я подошел и стукнул его по голове.