Вадим Деркач. Восковые крылья любви

---------------------------------------------------------------

Вадим Деркач

Email: sergeant_perecz@usa.ne

WWW: http://www.bakupages.com

---------------------------------------------------------------

N.J.

Происхождение моего семейства было настолько древним, что никто точно

его не помнил. Наши недоброжелатели говорили, что суть в его незнании. Что

ж, я никогда не относил себя к аристократам и тем более не пытался

пользоваться известными привилегиями, поэтому последнее меня не очень

беспокоило. Однако, отдавая должное скептикам и врагам, скажу, что

достоверность генеалогического древа моих предков действительно является

трудно доказуемой. Как бы там не было, лицо знающее и беспристрастное без

ошибки могло узнать в портретах моих родственников черты людей оставивших

значительный след в истории человечества. Взять хотя бы дядю со стороны

отца. В гневе это был вылитый Нерон, с женщинами сладкоречив как Дизраэли,

умер же он почти как Сократ - отравился денатуратом. Я мог бы привести еще

немало примеров, но, к несчастью, у меня не так уж много времени. Кроме

внешнего сходства из поколения в поколение передавались некоторые предметы -

старые латы, свитки, кубки... В частности мой дед утверждает, что до 1943

года в горке бабушки стоял Святой Грааль. Призванный на фронт, дед прихватил

его с собой, чем, несомненно, изменил ход войны, - Сталинградская битва была

выиграна, Паульс пленен. В Берлине чаша была передана потомку Ланселота -

тоже нашему дальнему родственнику, что, конечно, обеспечило быстрое

возрождение Германии. Дедушка безоговорочно верил, да и сейчас верит, в

скорую победу самой привлекательной идеи в истории человечества, несущей

учение Христа без оного, поэтому участь Грааля разделили и многие другие

ценности. К моменту достижения мною совершеннолетия, в семье осталась только

одна реликвия - большой кусок воска, утыканный избитыми молью перьями. Если

хорошо к нему присмотреться, то можно было различить отпечатки пальцев

Дедала - его создателя. Да, это было одно из тех самых крыльев... Если ни у

кого не возникало сомнения, что сделал его мастер, плененный на Крите, то

вопрос владельца оставался открытым. Моя бабушка была уверена, что крыло

принадлежало Икару. В мемуарах она красочно описала беспримерный полет

молодого грека над бескрайними просторами нашей страны и даже сравнивала его

с Чкаловым - героем ее юности. Именно жутко холодные зимы, лютующие в наших

краях, по убеждению бабушки, заставили беглеца подняться выше, к Солнцу, что

и явилось причиной трагедии - одно крыло расплавилось, второе же навсегда

осталось в руках потомков, которых Икар, благополучно переживший катастрофу,

наплодил из отчаяния. Возможно, так оно и было, но отец в минуту откровения

как-то сказал мне, что второе крыло пустили на свечи в голодные и холодные

двадцатые. Основываясь на нашем потомственной неспособности нажить хоть

какое-то состояние, я полагаю, что он сказал мне правду, хотя и был в

большом подпитии. Так что действительно ли в результате катастрофы или по

слабости Икара к прекрасному полу, теперь крыло лежало бабушкином платинном

шкафу. Маленьким мальчиком я часто рассматривал его и никак не мог понять,

как возможно подняться на нем в воздух. В моей голове рождалось множество

замечательных и безумных идей, которые я воплощал в рисунках и чертежах. Мое

желание испытать крыло крепло, как и моя вера в творение древнего мастера,

которое, казалось, стало обретать волшебную власть надо мной. Это странное

явление стало причиной ужасных оценок по физики - взгляды учителя на вопросы

аэродинамики совершенно не совпадали с моими. Вызов бабушки в школу чуть

было не завершился катастрофой, она была поклонницей Агриппы... Но я снова

отвлекся. Дети имеют значительный недостаток в глазах родителей, - они

вырастают. Это несчастье случилось и со мной. Я вырос, обрел профессию, не

связанную с физикой, и даже женился. Не скажу, что что-либо из произошедшего

случилось по недоразумению, ибо в нашей семье после Декарта ничего

случайного не происходило, но, отмерив треть отведенного обычному человеку,

я оказался у того предела, за которым не лежит ничего кроме бессмысленного

повторения. Многим, неотягощенным большим грузом юности, удается легко

пережить это время и затем существовать далее, глупо, но искренне радуясь

бытию. Другие же страдают, ищут и часто находят... Мой прадед, вылитый

Веспассиан, как-то сказал мне, почти младенцу: «Люди либо платят налоги,

либо их собирают... все иные будут распяты». Говорят, он был отличным

ревизором и коллекционировал бухгалтерские книги. Я часто мысленно

представляю себе, как он делает свечи из критского воска, чтобы осветить

жирные, заплесневелые гроссбухи... «Все иные будут распяты» Он был мудрым

человеком и все знал про этот мир. Мне, к несчастью, всегда недоставало его

ума. Я предпочитал складывать слова... Итак, как я уже говорил, мой путь

подошел к известному пределу. Душа моя металась в поисках того, что могло бы

изменить суетливую поспешность жизни. Возможно, мне удалось бы смириться и

благополучно преодолеть этот кризис, но случилось событие удивительное и

прекрасное, хотя и скоротечное. Случайный взгляд, брошенный в толпу,

выхватил лицо, глаза, показавшиеся мне до боли знакомыми. Я остановился, но

поздно... серый поток уже был другим. Я продолжал двигаться, выполнять свои

гражданские обязанности, принимать пищу, но постоянно думал о произошедшем.

Моя потерянность, совершенно не похожая на истеричное метание в поисках

смысла жизни встревожила близких. «Что с тобой, сын?» - спрашивала мать,

отдавшая мне свою молодость и пожинающая теперь плоды самоотречения. «Что с

тобой, дорогой?» - спрашивала моя жена, такая любящая и такая далекая от

всего, что я когда-либо делал. «Что с тобой происходит?»- спрашивал друг,

такой уверенный в себе, такой сильный. «Все хорошо, не тревожься»- отвечал я

матери. «Это простуда»- говорил я жене. Другу же я рассказал правду - так у

нас было поведено от Брута. Он сделал пометки в небольшом линованом блокноте

и ушел. Лишь бабушка ничего не спрашивала. «Эх, внучек, - сказала она мне

как-то, - ты встретил Елену, эту паршивку Елену... Мало ей разрушенной Трои

и несчастного мага Симона, так она еще и внука моего извести хочет.

Паршивка!». Мне нечего было сказать ей. Была ли незнакомка той роковой

женщиной, что являлась через тысячелетия и изменяла судьбу людей, я не знал.

Одно вдруг неожиданно понял я. Любовь пылала в моем сердце. И чем больше я

лелеял забытое чувство, тем ярче становилось пламя. Я совершенно ничего не

знал об этом случайно встреченном человеке. Мне было неизвестно чем он

живет, дышит, что его волнует и радует, но я был почему-то уверен, что

смеялся бы и плакал вместе с ним, будь мне позволено. Меня не волновал смысл

жизни, я не беспокоился о глупости мироздания, я любил... Спустя неделю

после произошедшего ко мне позвонил друг «Я нашел ее!» - воскликнул он.

Безумная радость охватило меня... Но потом... «Нет, это не она...» - ответил

я. «Но ты ее не видел?! Она полностью соответствует описанию. Она,

несомненно, была в тот день в упомянутом тобой месте. Это она, черт

побери!»- возмутился он. «Это не она...» - снова сказал я и положил трубку.

Я схватился за грудь. Мне было душно. Да, во мне были изменения, о которых

не знал никто. Сердце мое билось в странном ритме, намного быстрее, чем у

нормального человека... Но это не причиняло мне неудобств до сегодняшнего

дня. Никаких. Теперь же я чувствовал, что ему тесно в груди. Я подошел к

платяному шкафу и открыл его. «Тебе что-то нужно?»- спросила меня бабушка и,

не дожидаясь ответа, сказала: «Оно твое...» Я поцеловал ее в морщинистую

щеку и достал из шкафа тяжелый сверток. «Какой ты горячий... Осторожно с

воском» - заметила бабушка и она была права. С каждым днем температура моего

тела становилась все выше и выше... Вы же знаете, что у птиц оно около

сорока градусов по Цельсию. Это необходимое условие полета, как и особый

режим работы сердца... Вот и все моя история. Нет...нет, начальник, стой на

месте! Кому сказал стой, где стоишь! И скажи, чтобы пожарники не

раскручивали свою лестницу, иначе я прыгну... Если я прыгну прямо сейчас, то

разобьюсь, вот будет смеху-то... Мне нужно еще минут пять. Только пять

минут, чтобы все встало на свои места. Ты спрашиваешь, зачем я не встретился

с той женщиной и как я собираюсь лететь на одном старом, изъеденном молью

крыле? Ты говоришь, что даже будь их два новых - ничего не вышло бы? Хорошо,

я отвечу, если ребята внизу перестанут суетиться с лестницей. Вот так то

лучше... Понимаешь, ведь дело не в том, что тебя любят... Когда я был молод,

то полагал, что этого достаточно, но потом оказалось - пустота, ведь любить

это божественный дар, а быть любимым всего лишь удача. Любовь - это святое

безумие, которое на самом деле и является жизнью. Но, к несчастью, мы любим

не реальных людей... мы любим наше представление о них. Горе разочарования и

сладкая патока унижения... Это так знакомо... Но существует мир, где любовь

есть мировой закон. Я отправляюсь туда. Где он находится? Каждый влюбленный

знает... Ты не знаешь? Значит, ты не влюблен и у тебя нет крыльев. Да, ты

прав, у меня всего лишь одно старое крыло из воска с изъеденными молью

перьями. Но посмотри в мое сердце. Их там сотня. Время! Прощай, командир...

ИЗ ДОКЛАДНОЙ ЗАПИСКИ участкового инспектора:

«На все попытки отговорить его от самоубийства, гражданин Д отвечал

сбивчиво и не ясно, что явно говорило о его психической ненормальности. В

связи с отрицательной реакцией Гражданина Д, пришлось отозвать пожарную

команду. Я предпринимал все необходимое, чтобы выиграть время до прибытия

медицинской бригады. Однако в 10.35 Гражданин Д все-таки совершил прыжок. Я,

пожарная команда и жители дома номер 26 наблюдали полет гражданина Д в

течение 20 минут. Размахивая одним крылом, он двигался в южном направлении и

в 10.55 скрылся за облаками. Не сомневаюсь, что наша славная ПВО пресекла

это безобразие...»

16.03.98

E-mail: sergeant_perecz@usa.ne