Авраам Дэвидсон. О всех морях с устрицами


   -----------------------------------------------------------------------
   Avram Davidson. Or All the Seas with Oysters (1958).
   - П.Вязников.
   -----------------------------------------------------------------------
   Оскар встретил посетителя "О. и  Ф.  -  велосипеды"  бодрым  "Привет!".
Затем он повнимательнее вгляделся в клиента,  -  человека  средних  лет  в
деловом костюме и очках - наморщил лоб и, вспоминая, прищелкнул пальцами.
   - Э, послушайте,  да  я  вас  знаю!  -  провозгласил  он.  -  Ми..
ми.. э-э... вот вертится на языке и никак... черт...
   Оскар был  здоровяком  с  бочкообразным  торсом  и  огненно-рыжей,  как
апельсин, шевелюрой.
   - А как же, конечно знаете! - ответил  посетитель,  оправляя  пиджак  с
эмблемой Лайонз-клуба в петлице. - Помните, я покупал у вас велосипед  для
девочки,  с  переключением  скоростей?  Мы  еще  говорили  о  том  красном
французском велосипеде, гоночном, с которым работал ваш пар..
   Оскар хлопнул огромной ладонью по кассовой книге, закатил глаза:
   - Ну конечно - мистер Уотни! (Мистер Уотни просиял.) Конечно! Как я мог
забыть! Мы с вами потом пошли в  бар  напротив,  взяли  по  паре  стаканов
пива... Так как ваши дела, мистер Уотни? Велосипед... вы взяли  английскую
модель, верно? Да-да. Надо полагать, остались довольны, не  то  пришли  бы
жаловаться, а?
   Мистер Уотни ответил, что  велосипед  был  отличный,  просто  отличный.
Затем осторожно добавил:
   - А вот  у  вас,  похоже,  кое-какие  перемены.  Вы  теперь  один.  Ваш
пар..
   Оскар, выпятив губу, посмотрел вниз, покивал.
   - Значит слышали, а?  Эхе-хе.  Я  теперь  один.  Вот  уже  больше  трех
месяцев.
   Партнерству пришел конец три месяца назад, но первые признаки появились
куда раньше. Ферд любил книги, долгоиграющие пластинки и умные  разговоры;
Оскар предпочитал пиво, кегельбан и женщин. Любых. И в любое время.
   Магазинчик  их  помещался  неподалеку   от   парка,   и   они   неплохо
зарабатывали, сдавая напрокат велосипеды приезжающим  на  пикник.  Если  о
клиентке уже можно было сказать "девушка" и еще нельзя - "старуха" и  если
она была при этом одна - Оскар спрашивал обычно:
   - Как вам машина? Все в порядке?
   - А?.. Да... как будто...
   Тогда Оскар брал второй велосипед и говорил:
   - Ну, я немного проедусь с вами - просто чтобы быть уверенным. Я мигом,
Ферд: туда и обратно.
   Ферд угрюмо кивал. Он-то знал, что "мигом" не  получится  и  что  позже
Оскар скажет: "Надеюсь, ты без меня поработал в магазине не хуже, чем я  -
в парке".
   - Ну да, ты всю  работу  на  меня  сваливаешь,  -  бурчал  Ферд.  Оскар
вспыхивал:
   - Ах так? В следующий раз ты поедешь развеешься, а я останусь. Я-то  не
буду завидовать!
   Но конечно он знал, что  Ферд  -  высокий,  тощий,  пучеглазый  Ферд  -
никогда не поедет с клиенткой.
   - Полезная штука, -  говаривал  Оскар,  похлопывая  себя  по  волосатой
груди. - Мужчина ты в самом деле или нет? Попробуй хоть разок!
   Ферд бормотал в ответ, что ему  и  так  неплохо.  При  этом  он  искоса
смотрел на руки. От локтя до кисти те густо поросли черным волосом, но вот
выше локтя были гладкими и белыми. Они были такими еще в школе,  и  другие
ребята часто смеялись над ним и дразнили "Птичкой".  Ферди-Птичка.  Знали,
что он обижается, и все равно дразнили. Как так можно, он никогда этого не
понимал - отчего люди часто специально обижают других, причем тех, кто  им
ничего дурного не сделал? Как так можно?
   Ферда беспокоили и другие мысли. Все время.
   - Эти мне коммунисты... - качал он  головой,  читая  газеты.  Оскар  же
обычно в двух коротких словах излагал свое мнение о коммунистах  и  заодно
давал хороший совет о том, как решить их проблему в целом. В тех  же  двух
словах.
   Или взять смертную казнь.
   - О, как ужасно, что невиновный может быть казнен! - стенал Ферд. Оскар
на это отвечал, что, видать, не повезло мужику.
   - Лучше дай-ка мне сюда ручной вулканизатор, - заключал он.
   А Ферд переживал по малейшему поводу. Как в тот  раз,  когда  прикатила
супружеская пара на тандеме с корзинкой-багажником для ребенка. Они только
шины подкачали (бесплатная услуга!); а затем жена решила  поменять  малышу
пеленки, и одна из булавок сломалась.
   - Ну куда деваются английские булавки? - возмутилась женщина, перерывая
свой багаж. - Никогда их не напасешься!..
   Ферд, издавая сочувственные звуки, отправился  на  поиски  булавок.  Но
хотя он был точно уверен, что в конторе (так они называли свою подсобку) у
них есть булавки, ему не удалось найти ни одной.
   Парочка так и укатила без булавки, завязав пеленку безобразным узлом.
   За ланчем Ферд опять жаловался на  жизнь  -  на  этот  раз  темой  были
булавки. Оскар вместо ответа впился зубами в сэндвич. Отхватил  порядочный
кусок, прожевал, проглотил. Ферд любил  экспериментировать  с  сэндвичами:
больше всего ему нравился монстр, начиненный  плавленым  сыром,  оливками,
анчоусами и авокадо (все залито майонезом), - Оскар же неизменно потреблял
прозаические бутерброды с розовым колбасным фаршем.
   - Вот, наверно, хлопот с  ребенком,  -  продолжал  Ферд,  откусывая  от
своего чудо-сэндвича. - Не то что ездить  с  ним  -  вообще  там  растить,
воспитывать...
   - Господи, - ответил Оскар, - да ведь аптеки-то просто на каждом  углу.
Неграмотный и то найдет, и вывеску читать не надо...
   - При чем тут аптеки?.. А, ты про булавки...
   - Ну да. Про них.
   - Но... а знаешь... она была права. Когда нужны булавки - их не  найти.
Их просто нет.
   Оскар сдернул колпачок с бутылки пива, покатал во рту первый глоток.
   - Ага, точно! Зато вечно  пропасть  проволочных  плечиков  для  одежды.
Выкидываешь, выкидываешь, а через месяц глядь - шкаф от них только что  не
лопается. Вот, слушай, чем бы тебе в свободное  время  заняться.  Придумай
какую-нибудь машинку, чтоб переделывала плечики в булавки.
   Ферд кивнул, о чем-то размышляя.
   - Ты же знаешь, я в свободное время чиню тот французский гоночный...
   Французский гоночный велосипед был поистине прекрасной машиной. Легкий,
удобный, быстрый, он сиял красным лаком, и езда на нем  казалась  полетом.
Но как бы он ни был хорош, Ферд чувствовал,  что  можно  сделать  его  еще
лучше. Каждому, кто заглядывал в их магазин-мастерскую, он показывал  этот
велосипед - пока сам немного не охладел к нему.
   Новым хобби Ферда стала природа. Вернее, чтение книг о природе.  Как-то
возвращавшиеся из парка ребятишки гордо продемонстрировали Ферду  жестянки
из-под консервов, куда они посадили свою добычу - тритонов и  жаб.  С  тех
пор работа над  красным  гоночным  несколько  замедлилась,  так  как  Ферд
проводил все свободное время за чтением книг по естественной истории.
   - Мимикрия! - воскликнул он как-то. - Это просто потрясающая штука!
   Оскар заинтересованно оторвался от газеты с результатами чемпионата  по
кеглям.
   - Это да. Мимики - это здорово. Вот вчера  по  телеку  показывали  Эдди
Адамса - как он Мерилин Монро пародирует. Класс!
   Ферд раздраженно потряс головой.
   - Да нет же, я о мимикрии. Это, например, когда насекомые и всякие  там
пауки прикидываются листиком, или сучком, или еще чем  -  чтобы  не  съели
птицы или другие насекомые и пауки.
   Оскар хмыкнул недоверчиво.
   - Ты говоришь, что они меняют свою внешность? Не пудри  мне  мозги,  не
бывает.
   - Да нет же, это правда!.. А иногда мимикрия нужна хищнику. Например, в
Южной Африке водится черепаха, с виду ни дать ни взять -  камень.  Поэтому
рыбы ее не боятся, подплывают близко, тут она их и ловит.
   Или взять этого паука с Суматры.  Когда  он  лежит  на  спине,  его  не
отличить от птичьего помета. Он так на бабочек охотится.
   Оскар засмеялся.  На  его  мясистой  физиономии  читались  недоверие  и
некоторое отвращение к предмету. Он опять уставился  в  газету,  задумчиво
ероша густые рыжие заросли под рубашкой. Затем похлопал  себя  по  заднему
карману.
   - Где этот чертов карандаш?.. - пробормотал он. Протопал  в  "контору",
открыл ящик стола и вдруг воскликнул:
   - Эй!..
   Этот крик встревожил Ферда, и тот во мгновение ока  оказался  в  тесной
комнатке.
   - Что случилось? - спросил он. Оскар ткнул пальцем в ящик.
   - Помнишь, ты как-то недавно жаловался, что у нас нету булавок? Так вот
тебе: весь чертов ящик ими просто набит!
   Ферд заглянул в ящик, поскреб в затылке и  неуверенно  сказал,  что  он
точно помнит, что искал и в ящиках...
   Из магазина донеслось приятное контральто:
   - Кто-нибудь есть?..
   Оскар, услышав голос, мигом забыл и про ящик,  и  про  его  содержимое,
крикнул:
   - Одну секундочку, я сейчас! - и исчез. Ферд медленно вышел следом.
   У прилавка ждала  молодая  женщина.  Весьма  плотно  сложенная  молодая
женщина с крепкими икрами и пышной грудью. Она показывала Оскару на  седло
своего велосипеда,  а  тот  бормотал  "Угу,  угу..."  -  глядя  больше  на
посетительницу, чем на ее машину.
   - Оно слишком сильно выдвинуто, видите? Немного, но неудобно. Мне нужен
только ключ ("Угу"). А я как назло забыла взять инструменты. Так глупо!..
   - Угу, - автоматически повторил Оскар, но тут же поправился: - То  есть
сию секунду сделаю.
   И действительно  сделал,  сколько  посетительница  ни  настаивала,  что
она-де и сама справится. Правда,  нельзя  сказать,  что  сделал  это  "сию
секунду". От денег он отказался, зато разговор затянул насколько сумел.
   - Ну вот, большое вам спасибо, - сказала женщина наконец.  -  А  теперь
мне пора...
   - Теперь все в порядке? Удобно?
   - Вполне. Спасибо.
   - Вот что, я немного проедусь с вами - просто чтобы...
   Великолепная грудь посетительницы колыхнулась от смешка.
   - Вам за мной не угнаться. У меня ведь гоночный велосипед!
   Ферд увидел, как Оскар метнул взгляд в угол, и сразу понял, что на  уме
у его партнера. Но его "Нет!.." - потонуло в бодром:
   - Ну так что ж, по-моему, вот этот велосипед не уступит вашему!
   - Посмотрим, - женщина засмеялась  глубоким  грудным  смехом  и  вышла.
Оскар, не обращая внимания на попытку  Ферда  задержать  его,  вскочил  на
французский велосипед - и был таков. Ферд, выйдя на порог,  увидел  только
две удаляющиеся фигуры, согнувшиеся  над  рулями  велосипедов,  -  парочка
поднажала и скрылась в парке. Ферд медленно вернулся в магазинчик.
   Оскар прикатил назад ближе к вечеру - потный, но  сияющий.  От  уха  до
уха.
   - Ух, ну и киска попалась! -  воскликнул  он  с  порога.  Он  покачивал
головой, он присвистывал, он шумно выдыхал и  пытался  жестами  изобразить
обуревавший его восторг. - Ну и денек выдался - чтоб мне сдохнуть!
   - Давай сюда велосипед, - только и сказал Ферд. Оскар сказал,  что  да,
разумеется, конечно, - отдал  велосипед  и  пошел  мыться.  Ферд  осмотрел
машину: красный лак покрыт грязной  коркой;  тут  запеклись  пыль,  глина,
грязь, ошметки высохшей травы... Машина выглядела  не  просто  грязной,  а
оскверненной, обесчещенной, униженной. А ведь он чувствовал  себя  на  нем
стремительной птицей... Он летал!..
   Вышел Оскар -  мокрый  после  душа  и  все  еще  сияющий.  Увидев,  что
происходит, он вскрикнул и бросился к Ферду.
   - Не подходи, - сказал Ферд, взмахнув ножом. И продолжил свое  занятие:
он резал шины, камеры, седло и чехол седла, снова и снова нанося удары.
   - Ты что, спятил?! - заорал О - Совсем с катушек слетел?! Ферд, не
надо! Ферд!..
   Ферд меж тем выломал спицы, согнул их, скрутил. Он  взял  кувалду  и  в
считанные минуты превратил раму в груду лома - и продолжал  крушить,  пока
окончательно не выбился из сил.
   - Ты не только псих, - горько сказал Оскар, - ты еще и  чертов  грязный
ревнивец. Ну тебя ко всем  чертям.  -  И  тяжело  топая  вышел.  И  дверью
хлопнул.
   Ферд, чувствуя себя совершенно разбитым, запер  магазинчик  и  поплелся
домой. Читать ему не хотелось. Он выключил свет,  бросился  на  кровать  и
лежал  так  без  сна  много  часов,  прислушиваясь  к  ночным  шорохам   и
собственным горячечным мыслям.
   Несколько  дней  они  не  разговаривали.  Только   по   делу.   Обломки
французского гоночного велосипеда валялись позади  магазина-мастерской.  И
почти две недели ни тот, ни другой не заходили на задний  двор,  чтобы  не
видеть их.
   Но вот  однажды  утром  Оскар  приветствовал  компаньона  необыкновенно
восторженно. Он в восхищении качал головой и повторял:
   - Нет, ну как тебе это удалось, Ферд? Как? Боже всемогущий, это  просто
гениально! Ферд, ты гений, я должен это признать! Вот моя рука - и забудем
прошлое, а, Ферд?
   Ферд пожал протянутую руку.
   - Ну конечно, конечно, то есть... Слушай, ты, собственно, о чем?
   Оскар торжественно повел партнера на задний  Там стоял, сияя  алым
лаком, французский гоночный велосипед.  Целый  и  невредимый.  Без  единой
царапины.
   Ферд разинул рот. Присел на корточки. Осмотрел и ощупал велосипед.  Это
была  та  самая,  его  машина.  Со  всеми  сделанными  им  изменениями   и
усовершенствованиями.
   Он медленно выпрямился.
   - Регенерация...
   - А? Чего?  -  переспросил  О  Вглядевшись  в  лицо  партнера,  он
заметил: - Слушай, парень, да на тебе лица нет! Белый как стенка! Ты  что,
ночь не спал, работал с ним?  Иди-ка  присядь...  И  все-таки  я  не  могу
понять, как тебе это удалось.
   Они вернулись в магазинчик, и Ферд тяжело опустился на стул.
   - Оскар, - сказал он, - послушай...
   - Чего?
   - О.. ты знаешь, что такое регенерация? Нет? Так вот. У  некоторых
ящериц например: схватишь ее за хвост, а тот оторвется.  А  ящерица  потом
регенерирует - отращивает новый хвост. Или некоторые виды червей, и гидры,
и морские звезды: разрежь их на куски, и из каждого вырастет новая  особь,
каждый кусок отрастит все недостающее. Потом тритоны, они  восстанавливают
потерянные лапы, и лягушки тоже.
   - Еще бы, Ферд. Здорово. Но, то есть, послушай, это все природа и очень
интересно. Но я тебе про велосипед - как  тебе  удалось  его  так  здорово
починить?
   - Я к нему не прикасался. Он регенерировал. Как тритон. Или 
   Оскар задумался. Он опустил голову, исподлобья взглянул на Ферда.
   - Э-э... ну...  Ферд...  Послушай...  а  почему  тогда  все  поломанные
велосипеды так не делают?
   - Потому что это - не простой велосипед. То есть, я  хочу  сказать,  не
настоящий... - Перехватив озадаченный  взгляд  Оскара,  он  воскликнул:  -
Оскар, так оно и есть!
   Озадаченное  выражение  на  лице  Оскара  сменилось  недоверчивым.   Он
поднялся.
   - Ну ладно. Спора ради допустим, что все эти  штуки  насчет  букашек  и
угрей - или о ком ты там? - правда. Ну так ведь они живые! А  велосипед  -
нет.
   И он победно взглянул на собеседника сверху вниз. Ферд  покачал  носком
ботинка из стороны в сторону, задумчиво опустив глаза.
   -  Кристаллы  тоже  неживые,  но  в  подходящих  условиях   они   могут
самовосстанавливаться... Оскар, послушай - не мог бы ты пойти заглянуть  в
ящик стола, проверить, на месте ли булавки? Пожалуйста.
   Оскар вышел в "контору". Было слышно, как он открывает ящики, роется  в
них, со стуком их задвигает. Наконец он вернулся.
   - Не-а, - протянул он. - Ни одной. Точно как та леди говорила  или  вот
ты: как булавки нужны, так их и нет. Они просто исчеза... Ферд? Какого...
   Ферд  распахнул  гардероб  и  отскочил  -  на  него  обрушилась  лавина
проволочных плечиков.
   - И точно как ты говорил, - произнес Ферд, кривя рот. -  Зато  плечиков
вечно хоть пруд пруди. А вчера их тут не было.
   Оскар пожал плечами.
   - Не пойму, о чем ты. Впрочем, кто угодно  мог  залезть  сюда,  забрать
булавки и подсунуть плечики. Я например - только я этого не делал. Или ты.
Или... - Он сузил глаза. - Или, может, ты во сне  это  сделал.  Может,  ты
лунатик. Нет, тебе точно надо идти к врачу. Ты выглядишь скверно - краше в
гроб кладут!
   Ферд вернулся от гардероба, сел, уткнул лицо в ладони.
   - Я чувствую себя скверно. Я боюсь, О Чего?.. - Он шумно вздохнул.
- Я тебе скажу. Помнишь, я говорил, что многие живые  существа  в  природе
притворяются чем-то другим, не  тем,  что  они  на  самом  деле?  Сучками,
листьями... жабы, похожие на камни... Так вот  представь  себе,  что  есть
какие-то существа, которые живут среди людей. В городах.  В  домах.  Такие
твари могли бы имитировать, не знаю, всякие вещи, которые нас окружают.
   - Нас окружают - бога ради, Ферд...
   - Может, это иная форма жизни. Может, они добывают питательные вещества
прямо из воздуха.  Ты  знаешь,  что  такое  на  самом  деле  эти  "другие"
английские булавки? Оскар, английские  булавки  -  это  яйца  или,  может,
куколки. И они потом превращаются в личинок. Которые выглядят  точь-в-точь
как плечики для одежды. Даже на ощупь они такие же - но на  самом-то  деле
это нечто совершенно иное. Оскар, они же не... не... не...
   Он вдруг зарыдал. Оскар, глядя на него, только головой покачал.
   Через минуту-другую Ферд немного успокоился, шмыгнул носом.
   - А все эти вело... велосипеды, которые находят полисмены и  ждут,  что
владельцы придут за ними, а  потом  мы  с  тобой,  Оскар,  покупаем  их  с
аукциона, потому что владельцы не приходят, потому что никаких  владельцев
и нет, и то же  самое  с  велосипедами,  которые  мальчишки  пытаются  нам
продать и говорят, что нашли их, и они их правда находят, потому что никто
их не делал, никакая фабрика, они просто выросли. Они  вырастают.  А  если
разбить такой велосипед и выбросить, он регенерирует!
   Оскар обернулся как бы к невидимому собеседнику и покачал головой:
   - У-у, приятель... - Затем вновь обратился к Ферду: - Ты имеешь в виду,
что вот сегодня это английская булавка, а завтра - плечики?..
   Ферд объяснил:
   - Сегодня кокон - завтра бабочка. Сегодня яйцо -  завтра  цыпленок.  Но
у... этих существ все происходит не  на  виду.  Не  днем.  Днем  их  могут
увидеть. А вот ночью, Оскар, ночью ты можешь их услышать.  Все  эти  почти
незаметные звуки в доме ночью, О..
   - Тогда как получается, - перебил его  Оскар,  -  что  мы  с  тобой  не
завалены велосипедами по самое горло? Если бы из каждых плечиков выводился
велосипед...
   Но Ферд подумал и об этом. Если бы каждая икринка трески, объяснил  он,
или, скажем, устрицы превращалась во взрослую особь, можно было бы перейти
океан пешком - по спинам трески или по устричным раковинам. Часть  личинок
просто умирает, часть достается на обед хищникам - и так много их  гибнет,
что природе приходится производить как можно больше потомства, чтобы  хоть
сколько-то  выжило  и  могло  принести  новое  потомство.   Тогда   Оскар,
естественно, спросил, кто же... гм... ест... гм-гм... плечики для одежды?
   Взгляд Ферда устремился сквозь стену, сквозь  дома  и  сквозь  парк,  к
горизонту.
   - Ты не понимаешь. Я говорю не о настоящих булавках и плечиках. Я  имею
в виду "ложных друзей", как я их назвал. Это когда  я  еще  в  школе  учил
французский, нам говорили, чтобы мы остерегались французских слов, которые
выглядят как английские,  но  значат  нечто  совсем  другое.  Такие  слова
называют  "fаuх  аmis".  Фоз-ами   -   "ложные   друзья".   Псевдобулавки.
Псевдоплечики... А кто ими питается? Не знаю. Может, псевдопылесосы?
   Его партнер в отчаянии застонал и хлопнул себя по ляжкам.
   - Ферд, Ферд, бога ради! Знаешь, что с тобой  на  самом  деле?  Ты  вот
говоришь об устрицах - а на что они годятся и забыл. Ты  забыл  главное  -
что люди делятся на два вида, и один из них тебе как раз и  нужен.  Закрой
все чертовы книги, и про букашек, и про  всю  эту  французскую  дребедень.
Выйди на улицу, потолкайся с людьми. Выпей, что ли. А еще  лучше,  знаешь,
когда в другой раз Норма - ну, это та, грудастая, с гоночным -  когда  она
опять сюда заглянет, ты бери наш красный и  езжай  с  ней  в  парк.  Я  не
обижусь. Думаю, и она возражать не будет. Во  всяком  случае,  не  слишком
сильно...
   Но Ферд решительно отказался.
   - К этому красному гоночному я больше  никогда  не  притронусь.  Я  его
боюсь.
   Оскар поднял его на ноги и выволок на задний 
   - Есть только один способ побороть страх перед ним!
   Ферд, белый как мел, сел в седло. Велосипед, вихляя, проехал  несколько
метров - и Ферд с криком покатился по земле.
   Оскар оттащил его от велосипеда.
   - Он меня сбросил! - кричал Ферд. -  Он  хотел  меня  убить!  Смотри  -
кровь!..
   Но его партнер возразил, что Ферд упал на бугорке, просто из-за  своего
страха. Кровь? Поцарапал  щеку  о  сломанную  спицу,  когда  падал.  И  он
заставил Ферда снова оседлать велосипед, чтобы побороть страх.
   Тут Ферд ударился в истерику. Он кричал, что каждый человек находится в
опасности,  что  человечество  необходимо  предостеречь.  Оскару  пришлось
затратить массу времени, чтобы успокоить Ферда, увести его домой и уложить
в постель.
   Конечно, Оскар не стал  рассказывать  все  это  мистеру  Уотни.  Просто
сказал, что его партнер сломался - велосипеды ему вконец опротивели.
   - Я-то считаю, что суетиться, пытаться переделать мир - себе дороже,  -
сообщил О - Я всегда говорил - принимай вещи такими, какие они  есть.
А насчет всяких проблем, то тут все просто: с кем не сладить, с тем дружи.
   Мистер Уотни подтвердил, что и  сам  придерживается  в  точности  такой
философии. Затем он спросил, как идут дела с тех пор как Оскар остался без
партнера.
   - Ну... не так чтобы совсем плохо. Я, знаете ли, теперь  помолвлен.  Ее
зовут Норма. Просто помешана  на  велосипедах...  В  общем,  учитывая  все
обстоятельства,  дела  совсем  не  плохие.   Работать,   конечно,   больше
приходится, зато я могу делать все по-своему, а это уже кое-что...
   Мистер Уотни кивнул.
   - Я смотрю, дамские велосипеды-то все еще делают, - заметил  он.  -  Не
пойму, зачем это, ведь почти все женщины носят брюки.
   - Ну, не знаю, - пожал плечами О - Мне, например, такие  нравятся.
Вам не кажется, что велосипеды  похожи  на  людей?  Я  имею  в  виду,  что
велосипед -  единственная  в  мире  машина,  которая  бывает  мужской  или
женской. То есть дамской.
   Мистер Уотни хихикнул и сказал - и в самом деле, об этом он  раньше  не
задумывался.
   Потом Оскар спросил - не желает ли мистер Уотни купить  что-нибудь,  то
есть, разумеется, он в любом случае желанный посетитель...
   - Вообще-то, я хотел посмотреть, что у вас есть.  Скоро  день  рождения
моего сынишки, и...
   Оскар глубокомысленно кивнул.
   - Вот, взгляните, - показал он. - Такого вы больше  нигде  не  найдете.
Это наш  фирменный  т  Сочетает  в  себе  лучшие  черты  французского
гоночного и американской стандартной... модели. Но мы производим его прямо
здесь, и он выпускается в трех вариантах  -  "детский",  "подростковый"  и
"стандартный". Отличная модель, правда?
   Мистер Уотни осмотрел велосипед и отвечал в том смысле, что да, похоже,
это именно то, что надо.
   - А кстати, - спросил он, - что с тем  французским  гоночным  -  ну,  с
красным, который тут у вас раньше стоял?
   У Оскара дернулось лицо. Но потом оно стало спокойным и невинным, и он,
наклонившись к клиенту, слегка толкнул его локтем.
   - Ах, этот? - подмигнул он. - Старичок  французик?  А  как  же!  Его  я
пустил на племя!
   И они оба расхохотались и долго и весело смеялись,  и  рассказали  друг
другу еще несколько забавных случаев, и мистер  Уотни  приобрел  велосипед
для сына, и они  выпили  пивка  и  опять  пошутили  и  посмеялись.  И  еще
вспоминали: какое несчастье, бедняга Ферд,  бедный  старина  Ферд  -  его,
бедолагу, нашли  в  собственном  гардеробе,  с  проволокой  от  разогнутых
плечиков, туго обвившейся вокруг шеи.