Александр Степанович Грин. Циклон в Равнине Дождей


     ---------------------------------------------------------------------
     А.С.Грин. Собр.соч. в 6-ти томах. Том 2. - М.: Правда, 1980
     OCR & : Zmiy (zmiy@inbox.ru), 25 марта 2003 года
     ---------------------------------------------------------------------


I


     - На запад,  на запад,  Энох!  Смотрите на запад!  -  прокричал Кволль,
стремительно проносясь мимо. Его белый парусиновый пиджак вздувался на спине
пузырем от  ветра,  с  ровным,  унылым гудением стлавшегося по полю.  Дрожки
Кволля подпрыгивали,  как угорелые,  и чуть не опрокинулись,  зацепившись за
глубокую колею.
     Почти в тот же момент Кволль, дрожки и лошадь скрылись в облаках едкой,
красноватой пыли, поднятой копытами. Энох вытер рукавом пот и поднял голову;
то же, но быстрее его, сделали два сына его, работавшие с ним.
     - Жип,  -  сказал фермер,  - кто кувыркался тут по дороге и кричал, что
надо смотреть на запад?
     - Кволль, отец, - ответил Жип, бросая лопату. - И он прав, в другой раз
за деньги не увидишь того,  что теперь делается.  О-ох! - вскричал он, - да,
это плохие шутки!
     Три  пары  широко раскрытых глаз устремились к  закату,  и  три  вздоха
соединились в один.
     Солнце стало неярким.  Низко над горизонтом,  тускло и  мрачно смотрело
оно  на  желтую кукурузу Эноха;  невидимая тяжесть ложилась от  его красного
диска на струящееся море стеблей,  и  низкие,  как отколовшиеся пласты неба,
облака приняли красный оттенок меди.  Западная часть неба покраснела и стала
мутной,  словно за сто миль обрушились миллионы возов кирпичного щебня. Свет
исчез:  прямой,  лучистый свет солнца превратился в прозрачную,  красноватую
муть,  мгновенно лишая красок яркую зелень придорожных канав,  ставших вдруг
серыми, словно их облили купоросом. Затих ветер, земля, пропитанная удушьем,
молчала.  Отчаянно голося,  хохлатый удод  взлетел вверх,  забил  крыльями и
пустился наперерез поля.
     - Риоль!  -  сказал младшему брату Жип, - я как будто рассматриваю тебя
сквозь красное стекло.
     Энох,  покрытый  смертельной бледностью,  с  проклятием поднял  руки  и
взмахнул сжатыми  кулаками.  Все  кончено!  Труды  целого  лета,  постоянное
беспокойство,  мечты  о  прикупке земли -  все  превратится в  вороха смятой
соломы и обломки изгородей. Ну-ну! Он не ожидал этого.
     Закат   неудержимо   притягивал   его   гневные,    испуганные   глаза.
Отвратительный,  красный пожар неба напоминал чью-то огромную,  поднятую для
удара ладонь.
     Риоль тяжело вздыхал, судорожно почесывая затылок. Ноздри у Жипа бешено
раздувались,  он пристально посмотрел на отца и  коротко рассмеялся.  Фермер
побагровел.
     - Идиот! - заревел он. - Улыбнись-ка еще!
     Жип стиснул зубы.  Трепет,  похожий на зуд и смех,  проникал во все его
существо.  Его  горе,  мучившее его бессонницей и  тяжелыми ночными слезами,
казалось,  нашло  себе  выход в  притаившемся неистовстве атмосферы.  Он  не
боялся, а наоборот, замер в бессознательном ожидании немедленного и грозного
разрешения.
     - Марш домой! - проворчал старик. - С богом плохие шутки. Это за грехи,
слышишь, Риоль?
     Охваченный отчаянием,  он сразу осунулся и  медленно шагал с непокрытой
головой по  дороге,  изредка останавливаясь,  чтобы бросить на запад взгляд,
полный тоски и  страдания.  Риоль шел следом,  испуганный,  молчаливый;  Жип
замыкал шествие.
     В  полях,  заворачивая и  свивая метелками верхушки кукурузных стеблей,
уже  крутились маленькие,  сухие вихри.  Восток тонул в  ранних сумерках,  и
сумрачно скрипели деревья, кланяясь обреченным полям.
     - Риоль, - сказал Жип, - ты, конечно, поспешишь к Мери? Передай ей, что
я озабочен ее участью не менее, чем своей. Всем нам грозит смерть.
     Юноша с тоской посмотрел на брата.
     - Ее не тронет,  -  убежденно проговорил он.  -  Мы -  другое дело. Мы,
может быть, заслуживаем наказания. А она?
     - Риоль, - быстро проговорил Жип, - ты знаешь - мне весело.
     Риоль вспыхнул. Поведение брата казалось ему предосудительным.
     - Веселись,   -   сдержанно  сказал  он,  прибавляя  шагу,  потому  что
налетевший порыв ветра толкнул его в спину.  -  Мне жалко людей.  Жип, - что
будет с ними?
     - Ничего особенного. Поотрывает головы, снесет крыши.
     - Жип!  Безбожник! - закричал Энох, оборачиваясь и потрясая заступом: -
Я проломлю тебе череп и наплюю на то,  что ты мне сын! Какой черт вселился в
тебя?
     - Бежим! - простонал Риоль. - Бежим. Слышите, слышите?!
     Далекий ревущий гул обнял землю. Энох остановился, ноги его подкосились
и задрожали. Ему казалось, что тысячи поездов летят изо всех точек горизонта
к центру, которым был он.
     - Бежим! - подхватил он.
     И  все  трое  пустились стремглав к  видневшейся невдалеке крыше фермы,
дыша, как загнанные, очумелые лошади.


II


     Первый удар  циклона со  стоном и  лязгом рванул землю,  замутив воздух
тучами земляных комьев, сорванными колосьями и градом мелкого щебня. Ревущая
ночь слепила, валила с ног, била в лицо. Жип лег на землю ничком и некоторое
время пытался сообразить, в каком направлении лежит ферма. Затем, сдвинув на
лицо шляпу,  решил,  что лучше и безопаснее остаться пока здесь, в поле, где
нет стен и твердых предметов.
     - Отец! Риоль! - вскричал он, пытаясь рассмотреть что-нибудь.
     Разноголосый вой  бешено прихлопнул его  слова,  точно это был не  крик
человека,  а стон мухи.  Крутящаяся тьма неслась над спиной Жипа.  Он встал,
повинуясь безумию воздуха и чувствуя,  что неудержимое возбуждение организма
толкает его двигаться,  кричать,  что-то  делать.  Но в  тот же момент,  как
подстреленный,  хлопнулся в дорожную пыль и покатился волчком,  инстинктивно
защищая лицо.  Идти  было  немыслимо.  Он  лег  поперек дороги,  упираясь то
ногами,  то руками,  в то время, как вихрь перебрасывал его по направлению к
ферме.
     Так  прошло несколько минут,  после  которых все  тело  Жипа  заныло от
ссадин и ударов о почву.  Временами он думал,  что наступает конец мира, все
умерли и только он, Жип, еще борется с безумием воздуха. Попав в канаву, Жип
заметил,  что циклон несколько ослабел. Быть может, то был случайный, ничего
не значащий перерыв -  трагедии,  но ветер дул ровно, с силой, не угрожающей
пешеходу смертью или полетом в воздухе.
     Жип сделал попытку - встал и, с усилием, но устоял на ногах. Вихрь гнал
его вперед, не давая остановиться. Он пробежал несколько саженей и с размаха
ударился локтем о  что-то твердое.  Быстрее молнии другая рука Жипа обвилась
вокруг невидимого предмета: это был столб или дерево.
     - Улица, - сказал Жип, задыхаясь от вихря.
     Теперь его самым мучительным желанием было отыскать Мери живую или лечь
рядом с  ее  трупом.  Жип побежал в  сторону,  тыкаясь о  разрушенные стены;
непонятная,  почти  ликующая  ярость  руководила его  движениями.  Это  было
временное безумие,  восторг ужаса, но все совершающееся вокруг казалось Жипу
давно ожидаемым и почему-то необходимым.
     - Мери! - кричал он, падая и вскакивая, - Мери! Риоль!


III


     Катастрофы полны неожиданностей, и крутящая сумятица ощущений в сердцах
людей не  дает  им  времени вспомнить впоследствии фактическую цепь событий,
потому что все -  земля и небо,  и ум, потрясенный бешенством окружающего, -
одно.
     Тьма бледнела. Вся мелочь, весь земной мусор, труды людей, превращенные
в грязный сор,  пронеслись и очистили воздух, ставший теперь серым, как лицо
больного перед лицом смерти.  Прежняя сила воздуха густела над  опустошенной
равниной,  и  облака,  не поспевая за ветром,  рвались в клочки,  как паруса
воздушного корабля, гибнущего на высоте.
     Жип перешагнул кучу бревен; помутившиеся глаза его остановились на лице
Мери.  Она сидела на корточках,  прижавшись к  уцелевшей части стены,  Риоль
сидел возле нее, прижавшись к коленям девушки, как зверь, ищущий защиты.
     - Остатки людей,  остатки имуществ! - прокричал Жип, нагибаясь к Риолю.
- Все кончено, не так ли, Мери? Все кончено.
     - Все кончено! - как эхо отозвалась девушка.
     - Мери,  - продолжал Жип, - уйдем отсюда! Я пьян сегодня, пьян воздухом
и не знаю, слышишь ли ты меня, потому что мой голос слабее бури! Брось этого
размазню Риоля! Мы построим новый дом на новой земле.
     - Ты -  сумасшедший!  - сказал Риоль, расслышав некоторые слова Жипа. -
Пошел прочь!
     - Мери!  -  продолжал Жип.  -  Я  не знаю,  что делается со мною,  но я
нисколько не стыжусь братца.  Я при нем говорю тебе: когда он еще не целовал
твоих рук, я любил тебя!
     - Жип!  -  тихо сказала Мери,  и  Жип почти прижался щекой к  ее губам,
чтобы расслышать,  что  говорит девушка.  -  Жип,  время ли  теперь заводить
ссору? Мы можем умереть все. Все разорены, Жип!
     Жип прислонился к  стене.  Из груди его вырывалось хриплое,  отрывистое
дыхание;  разбитый,  осунувшийся,  с  кровавыми подтеками на  лице,  он  был
страшен.  Но в душе его совершалось странное торжество:  обойденный любовью,
этот  угрюмый  парень  радовался разрушению.  В  отношении его  была  явлена
справедливость, - он понимал это.
     - Кволли, Томасы, Дриббы и им подобные! - кричал он, приставляя руку ко
рту:  -  Да,  я  давно знал,  что пора это сделать по отношению ко всей этой
дряни!  Кто смеялся на похоронах Рантэя?  Кто ограбил мать Лемма? Кто сделал
подложные свидетельства на  аренду  Бутса  и  выудил у  него  процессами все
денежки?  Кто  довел до  чахотки Реджа?  Послушайте,  есть  справедливость в
ветре! Я рад, что смело всех, рад и радуюсь!
     Он  продолжал бесноваться,  притопывая ногой  в  такт  словам.  Девушка
плакала.
     Риоль вынул револьвер.
     - Жип,  -  сказал он,  -  уйди.  Ты враг нам. Уйди или я застрелю тебя.
Сегодня нет братьев - или друзья, или враги. Уйди же!
     - Жип! Риоль! - воскликнула Мери.
     Новая туча каменного града,  сухих веток и  стеблей кукурузы обрушилась
на головы трех людей. Жип вынул револьвер, в свою очередь.
     - Если  это  правда,  -  прокричал он,  -  то  я  ведь  никогда не  был
неповоротливым!  Сегодня все  можно,  Риоль,  потому что нет ничего,  и  все
стали, как звери! Прочь от этой девушки!
     Мери встала, белая, как молоко.
     - Убей и меня, Жип, - сказала она.
     - О - ах! - вскричал Жип: - Люби мертвого!
     И  он выстрелил в  грудь Риолю.  Юноша повернулся на месте,  затрясся и
медленно упал боком.  В  тот же  момент худенькая рука Мери с  силой ударила
Жипа по лицу, и он взвыл от ярости.
     - Пусти же, подлец! - сказала девушка.
     Но он уже ломал ее руки,  притягивая к себе,  приведенный в неистовство
кровью,   лязгом  циклона  и  беззащитным  девичьим  телом.   И  вдруг,  как
разбежавшийся тапир,  сраженный ядом стрелы,  -  упал вихрь.  В  воздухе еще
кружилась солома, пыль, щепки, но все это падало вниз подобно дождю. Настала
гнетущая тишина.
     Жип  вздрогнул и  выпустил  девушку.  Это  было  ощущение  чужой  руки,
опущенной на  плечо.  Закачавшись,  с  внезапной слабостью во  всем теле Жип
выбежал на дорогу.
     Он увидел взлохмаченные,  исковерканные, обезображенные поля, снесенные
крыши,   жилища,   развалившиеся  по  швам,  как  ветошь;  домашнюю  утварь,
разбросанную в канавах, сломанные деревья; одинокие фигуры живых.
     И только что пережитое хлынуло в его душу тоскливой жалобой небу, земле
и людям.


ПРИМЕЧАНИЯ


     Циклон  в  Равнине  Дождей.  Впервые  под  заглавием "Циклон" -  журнал
"Всемирная панорама", 1909, Э 36.
                                                                    Ю.Киркин