Генадий Юлиусович Генинг. Пособие для бездельников, или как Я учился летать


---------------------------------------------------------------
     OCR: Gans (5992718@mail.ru)
---------------------------------------------------------------
     Чувствуется, как  рев мотора  сливается  с нервной  дрожью в  коленках.
Говорят такие крылатые штуки уже не ремонтируются, они просто доживают своЈ.
Впрочем, как и эта старая карга у штурвала, кто еЈ только допустил в  кабину
пилота,  она же  старее  чем  моя  пра-пра-пра-бабка  Александра  Марфовна и
уродливее  чем  Васькин  пра-пра-пра-дедка Александр  Марфович.  Этой птице,
наверное, и  двигатель ни к  чему. При  хорошем дуновении ветра  эту  фанеру
унесЈт за реки и моря: неприятные ощущения в желудке отвлекают от
     размышлений:  пора делать  ноги  с  этого  корыта: Инструктор  проверял
всякую всячину. Нас  было двенадцать, и все об этом знали только инструктор,
почему-то  не верил потому, как  пересчитывал нас уже двенадцатый раз, потом
он сосчитал веревочки,  весящие  на проволоке, протянутой вдоль всех  стенок
этого крылатого друга, потом рюкзаки за нашими спинами, потом опять нас и т.
д.  Знающие люди сообщили мне, что он  просто учится считать, это его старая
карга заставляет, наверное.
     Вдоль стенок, на  которых  весела проволока,  располагались окошки, они
были якруглые  и напоминали мамины глаза, в  момент когда тузик писает в  еЈ
новые сандали  из  коже  заменителя,  знающие  люди  сообщили  мне, что  это
иллюминаторы.  За "мамиными глазами" медленно проплывали реки и облака, небо
и земля, пастухи и пастушки, быки и коровы.  При рассмотрении наземных целей
неприятные  ощущения в желудке неимоверно росли.  Тошнит. Чтобы не  загадить
товарища по несчастью я вскочил, и начал метаться в поисках  тазика. Знающие
люди говорят, что тазики выдаются в "реальных машинах" типа Ту-134, 135, 136
и  138,  при нажатии  в определенном  порядке синеньких  кнопочек  на панели
управления автоматического  сидения, и то в большинстве  случаев  появляется
бумажный пакет или срабатывает катапульта.
     Каким то  чудом я  очутился  около открытого  выхода стоя на пороге  и,
упираясь  руками  в   дверной  проЈм  я   с  лЈгкостью  избавился  от  плохо
переваренной  куриной  косточки,  пюре,  салата  и  двух  литров компота  из
сухофруктов.  Странно, но жвачка, которую я  проглотил, когда  нас снаряжали
для полета, не было. Пьяный  бородач в матроске так затянул лямки между ног,
что  я чуть не проглотил и его. Не успел я вспомнить его маму,  как какой-то
карлик, прокричал  сильнее, чем  папа  кричит  на  маму, мне в  ухо  "Первый
пошел".
     Меня   ещЈ  трижды  стошнило,   прежде  чем  я  понял  что  происходит,
оказывается, я  достал из  заднего рюкзака  какую-то простыню  с верЈвками и
теперь вытираю  им  морду  лица.  Меня  стошнило ещЈ, я понял,  что выпал из
"корыта"  и теперь лечу вниз на  кукурузное поле. Знающие  люди говорят, что
кукурузное поле-это поле для "кукурузника', на то он  и  "кукурузник'. Когда
до земли оставалось  841 метр, я решил действовать. Я задергался так сильно,
что если  бы я был в  утробе  матери, то она бы родила меня  в день зачатия.
Раздергавшись я нечаянно оторвал,  какое то кольцо. И не успел я представить
как меня ругают  за испорченное  снаряжение, как тут же  получил  по  морде.
Знающие  люди говоря,  что это  запаска. Не знаю:  Мой батя, например, возит
запаску  на  заднем сидении,  потому  что  в  багажнике  у  него  двигатель,
наверное, по этому запаска не бьЈт по морде.
     Очнулся я от того что, меня  кто-то ударил по ногам, и куда-то потащил.
Протащившись с километр и набрав побольше земли в рот  я зацепился ремнем за
корягу. Меня  это остановило.  Я  открыл глаза, но  вокруг  никого  не было,
Единственное, что меня удивило  так это то, что они оставили знак.  Длинными
веревками я был привязан  к  огромной белой простыне.  Попытки избавиться от
простыни были  безуспешны, я  так и поплЈлся к "месту" волоча за собой  весь
этот хлам.
     Когда я прибыл  на место, было  темно  и светила луна,  никого не было.
Постояв немного в  ожидании увидеть хоть одну живую душу,  я поплелся домой.
Домой я добрался к утру, но уже через неделю.
     - Ну, как? - спросила маманя,
     - Ну, как? - спросил батяня,
     В ответ я только рухнул в коридоре и громко захрапел: