Алена Василевич. Тюлик


     ---------------------------------------------------------------------
     Книга: Елена Семеновна Василевич. "Я - внук капитана". Рассказы
     Перевод с белорусского Б.Бурьяна И В.Машкова
     Издательство "Мастацкая лiтаратура", Минск, 1978
     OCR & : Zmiy (zmiy@inbox.ru), 30 декабря 2002 года
     ---------------------------------------------------------------------
     Для детей младшего школьного возраста.
     Шавка не сразу узнала Вову и Наташу. Как и ее собственные сыновья, дети
за  год  тоже  выросли и  изменились:  стали  высокими и  худыми.  Шавка  не
набросилась на людей с лаем, как это обычно делают плохо воспитанные собаки,
не закричала на них, даже ушей не навострила.
     Шавка  приветливо  замахала  хвостом  и  стала  принюхиваться,  пытаясь
вспомнить,  когда и  где она слышала эти сейчас почти незнакомые ей  запахи,
шедшие от новых детских сандалий.  Потом,  ласково улыбнувшись Вове и Наташе
умными  желтоватыми  глазами,  она  пошла  впереди.  Ее  приветливое виляние
хвостом и выражение глаз словно говорили:  "Пока еще я не вспомнила, кто вы.
Но это ничего. Я вижу, что вы неплохие дети. Особенно ты, маленький сорванец
с  веселыми черными глазками...  Ты,  видно,  такой же  озорник,  как и  мои
сыновья..."
     И,  чтобы показать свое расположение к маленькому гостю, Шавка легонько
лизнула горячим шершавым языком Вовину руку.
     - Ай! - в восторге пискнул Вова и обхватил Шавку за голову.
     - Ай!  -  вслед за ним пискнула и Наташа,  но уже от страха,  что Шавка
укусит ее брата.
     Шавка  с  укором  глянула  на  Наташу  и  легонько коснулась хвостом ее
платья,  словно упрекнула:  "А ты вот хоть и большая, а все равно - девочка.
Испугалась, а чего?"
     Стараясь по-прежнему быть приветливой и гостеприимной,  Шавка бежала на
шаг впереди, махая хвостом и то и дело оглядываясь на гостей.
     На  крыльце,   под  старым  креслом,  спал,  свернувшись  в  клубок  на
подстилке,  щенок, Шавкин сын - седой, с черными подпалинами на боках. Он то
ли  не проснулся,  то ли не обратил внимания на приезд новых гостей,  но как
лежал, так и остался лежать.
     Понимая, как это нехорошо и невежливо, и, должно быть, чувствуя себя от
этого ужасно неловко,  Шавка подошла к нему, легонько потянула зубами за ухо
и сказала коротко и сердито:
     - Гыр!
     Щенок  вскочил  и,  испуганно оглядываясь вокруг,  забился  в  угол  за
кресло.
     - Тюлик!  -  в  один голос закричали дети.  -  Какой он  стал большой и
худой!
     - Тюлик, а кто же еще, - погладил перепуганного щенка сторож дядя Иван.
- Бедняга,  вырасти-то вырос,  а ума не нажил. - В голосе сторожа прозвучало
искреннее сочувствие.
     Словно поняв дядю Ивана, Шавка горестно опустила голову и нежно лизнула
Тюлика в нос.
     - Не поверите,  такой трусливый пес уродился, что прямо глядеть на него
жалко.  Представьте, петуха боится. Петух его совершенно забивает. У нас там
во дворе такой генерал со шпорами расхаживает...  Жеребенка боится -  он его
однажды так лягнул,  что бедняга отлетел,  словно мячик.  Родные братья и те
загрызают его. Вот этот мой волкодав... - Дядя Иван показал на брата Тюлика.
Тот сидел поодаль, подтянутый, злой, с острыми белыми зубами в розовом рту.
     - Его у нас Разбоем прозвали.  Злой,  как черт,  так и глядит,  кого бы
хватануть.  Только меня и  боится.  Мы  с  ним вдвоем дачу сторожим.  Сторож
хо-о-ро-о-ший! Чужого человека и близко не подпустит. Не удержишь - в клочья
разорвет.
     - А нас он тоже разорвет в клочья? - подвинулся поближе к маме Вова. Он
только было намерился погладить Разбоя, но тот так выразительно оскалил свои
острые зубы, что Вовина рука в мгновение очутилась за спиной.
     - Ну! - сердито повернулся к Разбою дядя Иван.
     Разбой поджал хвост, опустил голову и, нехотя отойдя, сел под елкой.
     Дядя Иван перекинул через плечо охотничье ружье.
     - Сегодня вы тут устраивайтесь,  -  сказал он гостям,  - а завтра я вам
покажу, где у нас боровики растут. Нынче их хоть косой коси...
     Потом он свистнул Разбоя и пошел с ним своей дорогой.
     Пока взрослые носили в  комнату вещи и устраивались,  дети тем временем
продолжали знакомиться с Шавкой и ее сыновьями.
     Прибежал  коренастый  и  широкоплечий,   как  мать,   рыжий  Жулик.  Не
церемонясь,  он сразу же обнюхал Вовину и  Наташину одежду и лизнул печенье,
которое Вова  держал  в  руке.  Потом  Жулик  с  удовольствием проглотил это
печенье и остановился перед детьми с видом бессовестного попрошайки:  "А что
вы мне еще дадите?"
     У  Жулика не  было никакой гордости.  Это был обжора и  лентяй.  Целыми
днями он торчал на пороге столовой,  где питались все, кто жил в этом лесном
доме  отдыха.  Ухитряясь первым получать все  самые  вкусные куски,  Жулик с
каждым днем толстел и становился совершенно безнадежным лентяем.
     Но,  как  и  всякий  проныра,  толстый  Жулик  был  хитрецом.  Он  умел
прикинуться очень умным и добрым, в то время как его братья, Тюлик и Разбой,
совершали самые очевидные глупости.  Один  невесть чего пугался и  убегал от
людей,  а другой,  злясь,  что дачники возятся с его братом, рычал на них...
Любила Жулика и баловала больше,  чем других сыновей,  и мать,  Шавка.  Этот
лентяй и  с  ней  умел быть ласковым и  нежным.  А  какая мать устоит против
этого?
     Разбой имел смелый и  независимый нрав.  За него Шавка не беспокоилась.
Свежую кость он добывал себе в  битве.  А  вот Тюлик -  о  нем всегда болело
Шавкино сердце. Он и рос такой худой и неудачный потому, что не умел за себя
постоять.  Уже на что Жулик лентяй и  лежебока,  а  и  он норовил вырвать из
зубов Тюлика хоть черствый кусок хлеба. Лишь бы отобрать.
     А что касается Разбоя,  то он,  как всякий,  у кого есть сила и крепкие
зубы,  смотрел на Тюлика,  как на ничтожество,  и  при всяком удобном случае
готов был вырвать хоть шерсти клок...
     Мать все это видела и понимала.  Оставшись вдвоем с Тюликом, она лизала
его безобидную и всегда печальную морду и горевала: "Почему ты не такой, как
твои братья?..  Всех боишься,  ничего сам  не  можешь добиться.  Тяжело тебе
будет жить на свете, глупенький ты мой..."
     Неуклюжего и трусливого Тюлика недолюбливали и взрослые дачники.
     - На и тебе, недотепа, - бросали они кусок черствого хлеба Тюлику.
     А  он обычно сидел где-нибудь поодаль,  под кустом орешника,  и  лишь с
грустью наблюдал,  что происходило на крыльце, как лежал и облизывался после
вкусной еды его брат, ласковый хитрец Жулик.
     Когда в дом отдыха приехали дети,  жизнь Тюлика переменилась. Дети сами
не ели, а все самое вкусное оставляли ему. При детях не осмеливались обижать
Тюлика и его братья. Теперь и сам он почувствовал себя смелее.
     Наверное, в благодарность за это каждый раз, когда дети ходили в грибы,
Шавка  коротким лаем  звала Тюлика и  всегда бежала следом за  ними.  Иногда
увязывался и  тянулся в  хвосте за  ними  и  Жулик,  но  жара  и  лень скоро
возвращали его назад к столовой, в тенек.
     Случалось,  что даже Разбой оставлял своего хозяина, дядю Ивана, и тоже
бежал следом за матерью и братом.
     Шавку радовали свои дети,  и,  что-то  коротко приказав им  на собачьем
языке,  она  пускалась бегом по  лесу поразмять свои старые ноги,  разнюхать
незнакомые следы,  попугать глупых птенцов. Однако далеко от дачи она и сама
не отлучалась,  и сыновьям своим не разрешала. Словно знала, что детей одних
заводить в лес опасно - могут заблудиться или чего-нибудь испугаться...
     Однажды после  завтрака,  напрасно потратив время  на  поиски  Тюлика -
этого  недотепу  никогда  нельзя  было  накормить  вовремя,  никогда  он  не
торопился к еде, - дети взяли свои лукошки и пошли в грибы.
     - Шавка! Тюлик! - позвали Вова и Наташа.
     Шавка догнала их на тропинке,  забежала вперед и  остановилась,  словно
показывая, что дальше она идти не может.
     - Шавка, а где же Тюлик? - спросили дети.
     Шавка озабоченно оглянулась вокруг, как бы показывая, что она и сама не
знает, где Тюлик, что она искала его все утро и не нашла.
     - Пошли, Шава! - легонько толкнул ее лукошком Вова.
     - За нами, Шавка, - приказала ей и Наташа.
     Шавка  сделала  вслед  за   детьми  несколько  шагов  и   остановилась,
обеспокоенная чем-то, то и дело тревожно оглядываясь кругом.
     - Ну, кому я говорю! - прикрикнула на нее Наташа.
     Шавка  вновь  пробежала несколько шагов и  снова остановилась,  стала к
чему-то прислушиваться, навострив уши.
     - Ну!..
     Но Шавка не послушалась детей.  Подождав,  пока Наташа и Вова спрячутся
за  поворотом,  она  быстренько свернула в  лес и  побежала,  принюхиваясь к
смешанному запаху следов своих сыновей и  каких-то чужих запахов.  То и дело
она  останавливалась и  ловила многочисленные звуки  леса,  пытаясь услышать
какую-нибудь весть о своем сыне...
     Шавка выбежала на дорогу и,  принюхиваясь, побежала в сторону соседнего
села.  Утром тут проехал воз со смазанными дегтем колесами.  Недавно погнали
на пастбище стадо коров... А вот слышны запахи ее сыновей - Разбоя и Жулика.
Сегодня они уже успели тут пробежать.
     Не слышно было только следов Тюлика.
     Он исчез еще с  вечера.  Весь день он бегал за матерью,  и,  чтобы хоть
ненадолго отвязаться от  него,  Шавка  незаметно выбежала  на  тропинку,  по
которой пошли на речку дети...
     Почему она  так  сделала -  Шавке  сейчас трудно было  понять.  Она  не
подумала о Тюлике и тогда,  когда вернулась с речки.  Наскоро поужинав,  она
свернулась в  клубок под крыльцом столовой.  Тюлика там не  было,  и  это на
какое-то мгновение ее обеспокоило. Однако ломота в натруженных за день ногах
заглушила беспокойство.  Вспомнив,  что  в  это  время Тюлик обычно играет с
детьми, Шавка перестала думать о нем и быстро заснула.
     Проснулась она раньше,  чем всегда,  -  от холода. Проснулась и поняла:
холодно было потому, что под боком у нее не было Тюлика...
     Шавка выползла из-под крыльца столовой,  побежала к даче, хотя и знала,
что обычно он спал там только днем.  Тюлика возле дачи не было.  Не прибежал
он и на завтрак.
     Не нашли его утром и дети,  хотя и облазили все закоулки. Не было его и
во время обеда, и вечером...
     Шавка весь  день  почти ничего не  ела.  Ноги  ее  болели от  беготни в
поисках Тюлика. За три дня она заметно похудела.
     - Шавонька,  не горюй! - утешали ее дети, но сами они чуть не плакали -
так им жаль было бедного Тюлика.
     - Пускай бы  лучше этого толстого кабана Жулика украли,  чем Тюлика,  -
говорили дети. - А Тюлик такой глупенький, такой робкий...
     Так же рассуждал и дядя Иван:
     - Видишь,  что значит -  мать.  И  неудачное,  и  глупое,  а дитя.  Как
жалеет...
     Шавка слушала слова сочувствия, и в ее умных глазах стояли слезы...
     Тюлик вернулся неожиданно,  когда уже была потеряна всякая надежда, что
он вернется.  Прибежал под вечер, худой, осунувшийся и еще более испуганный.
Видно, нелегко ему было всю эту несчастную неделю.
     Первыми увидели его в окно дети.
     - Тюлик! Тюлик вернулся! - с отчаянным криком скатились они по лестнице
со второго этажа.
     - Тюлик! Тюлька! Где ты был? - обнимали его Вова и Наташа.
     На  крик сразу же прибежал Разбой.  На этот раз он не рычал и  не кусал
Тюлика.  Братья коротко лизнули друг дружке нос -  такое,  наверное, у собак
приветствие - и разошлись. Разбой - к дяде Ивану, а Тюлик - к детям.
     За Разбоем прибежал и толстый Жулик.  Он,  как котелка,  стал вертеться
вокруг Тюлика и беспрерывно лизать его -  как и все толстяки,  он все же был
добродушным созданием.
     Шавка узнала о своей радости последней. Тюлик сам побежал ей навстречу.
Они встретились без свидетелей,  и  никто не видел,  какой была эта встреча.
Только когда они возвращались к детям, Шавка держала свою постаревшую за эту
неделю  голову  на  худой  сыновьей шее,  словно боялась даже  на  мгновение
отпустить от себя свое счастье...
     Наташа, Вова и дядя Иван обступили Шавку с Тюликом.
     - Тюля!  Тюленька! Где же ты столько пропадал? - наперебой ласкали дети
исхудалого беглеца.
     - Гляди,  глупый-глупый,  а  домой все  же  вернулся.  Нашел дорогу!  -
удовлетворенно попыхивая самокруткой, похвалил Тюлика дядя Иван.
     Шавка поглядела на  него с  упреком.  Потом она перевела свой взгляд на
сына,  и  ее глаза стали нежными и гордыми.  "Ну какой же он глупый?!  Он же
умница у  меня!..  Он  же такой умница!.."  -  так говорили счастливые глаза
Шавки.