Алена Василевич. Чингисхан


     ---------------------------------------------------------------------
     Книга: Елена Семеновна Василевич. "Я - внук капитана". Рассказы
     Перевод с белорусского Б.Бурьяна И В.Машкова
     Издательство "Мастацкая лiтаратура", Минск, 1978
     OCR & : Zmiy (zmiy@inbox.ru), 30 декабря 2002 года
     ---------------------------------------------------------------------
     Для детей младшего школьного возраста.
     Это моя трехлетняя соседка...  Подождите-подождите, не перебивайте. Нет
никакой ошибки.  Повторяю:  и соседка,  и Чингисхан. В коротюсеньком розовом
платьице,  с  белым  капроновым бантом на  всю  голову,  с  озорными черными
глазенками.  Они у нее то прячутся, как мышата, в раскосых узеньких щелках -
и это значит,  Чингисхан смеется; то заливаются ручьями слез - и это значит,
что Чингисхан непременно хочет настоять на своем,  а  ей пока не удается.  И
еще  умеют  эти  глазенки  хитро-хитро  выслеживать свою  очередную  жертву:
какого-нибудь карапуза, которого Чингисхан хочет обязательно поколотить...
     Вообще-то  у  соседки моей -  Чингисхана -  имя  самое ласковое,  самое
дружелюбное из всех,  какие я только знаю: Аленка. Правда, пользуются обычно
этим  именем только Аленкины мама  и  папа.  А  на  улице за  свои татарские
раскосые глазенки и  крутой нрав Аленка прозвана Чингисханом и отзывается на
это имя очень даже охотно...
     Впервые появилась она у  нас во дворе нынешней зимой.  Бегу я  как-то с
работы  домой  (на  улице  морозище!)  и  около  своего крыльца натыкаюсь на
круглую кадушечку,  в красном пальтишке, в валенках, в пуховом платке. Чтобы
не замерзла, кадушечку еще перевязали большим шарфом.
     Любопытная личность. Интересно познакомиться.
     Пытаюсь заглянуть кадушечке в лицо, а у нее из-под надвинутого на самый
лоб   платка  лишь   торчат  оттопыренные  губки.   Такие  потешные,   такие
симпатичные.
     - Здравствуйте вам! - здороваюсь с кадушечкой.
     А она как фыркнет на меня:
     - Иди!
     Вот тебе и знакомство!
     Тут  подбежала к  кадушечке мама  (она  стояла неподалеку с  соседкой),
начала журить девочку. Хотела даже отшлепать, но я заступилась.
     - Ну за что же вы ее? Она такая хорошая, такая умная девочка!
     В  ответ  кадушечка подняла  на  меня  хитрющие свои  раскосые глаза  и
надулась еще больше: вероятно, не поверила...
     Правда,  позже отношения у нас наладились. Теперь Аленка встречает меня
с работы решительным заявлением:
     - А я пойду к вам!
     И  если  только я  не  найду способа отклонить это  ее  заявление,  она
моментально обгонит меня  и  сколько есть силы молотит ногами и  кулачками в
нашу дверь.
     Частенько я пытаюсь перехитрить Чингисхана.
     - У нас еще никого дома нету.
     - А вот и есть,  а вот и есть! - не обращает внимания на мою дипломатию
Чингисхан и еще по дороге объявляет: - Мы будем играть в куклы.
     "Мы" -  это означает,  что с нашей площадки Чингисхан прихватит с собой
еще  свою  подружку  -  синеглазое  шелковистое,  словно  из  мягкого  льна,
существо, по имени Наташа. Своих обещаний Чингисхан на ветер не бросает. Я и
раздеться не успею, как в дверь уже стучат две пары ног и две пары кулачков.
     Надо принимать гостей.
     Их,  конечно,   было  бы  и  отправить,  этих гостей,  пусть лучше
погуляли бы на свежем воздухе, - но у них есть заступница, моя дочь.
     Она хоть и вертится уже целыми часами перед зеркалом,  но отказать себе
в таком удовольствии, как игра с Чингисханом и Наташей в куклы, не может.
     - Ах вы, мои обезьяны! - встречает она гостей.
     - Ах ты, моя базяна! - отвечают ей гости.
     Общий язык найден.  Гости падают животами на тахту,  дрыгают в  воздухе
ногами,  толкают друг дружку,  пищат, хохочут. Хохочет, смеется с ними и моя
дочь. Так начинается каждая встреча.
     Я безнадежно махаю рукой:  тут уж ничто не поможет, никакая дипломатия.
"Базяны" - да и только.
     Потом мы садимся обедать.
     - Мы тоже хотим есть! - по обыкновению первая заявляет Чингисхан.
     Ее не надо приглашать, она уже сидит за столом.
     - Мы тоже хотим есть! - вторит Наташа.
     - Разве ваши мамы до сих пор не кормили вас? - спрашиваем мы у гостей.
     Не моргнув, обе смотрят на нас святыми глазами.
     - Нет, не кормили.
     - Ах, какие плохие ваши мамы!
     - Ах, какие плохие васы мамы! - хором повторяют гости.
     - Ну, тогда мыть руки!
     - Я не хочу! - объявляет, усаживаясь поудобнее, Чингисхан.
     - И я не хоцу! - чуточку робея, повторяет Наташа.
     - Ну, тогда - марш из-за стола!
     - А  я не хочу!  -  не доставая до пола,  чтобы топнуть,  размахивает в
воздухе ногой Чингисхан и стучит смуглым кулачком по столу.
     - И  я  не  хоцу!  -  тоже  повторяет Наташа и  тоже  шлепает по  столу
незагорелой ручонкой.
     - Ах вы,  ослушницы!  -  Моя дочь берет гостей за руки и тянет в ванную
комнату.
     Гости упираются,  визжат, заливаются смехом, но все же идут за дочерью.
Умывшись, Чингисхан снова захватывает инициативу в свои руки.
     - Мы не хотим борща!
     - Мы не хотим борсца! - кричит и Наташа.
     - Чего же вы хотите?
     - Я хочу яйцо! - требует Чингисхан.
     - И я хоцу айцо! - повторяет Наташа.
     - "Айца" нет. Ешьте сырники со сметаной.
     Берут  вилки  и  начинают ковырять сырники,  потом  макают в  сметану и
облизывают.
     - Невкусно! - заявляет Чингисхан и отодвигает тарелку.
     - Невкусно, - повторяет Наташа и бросает вилку.
     - Ах вы, поросята! - не выдерживает моя дочь. - Вот я вам сейчас покажу
"невкусно"!
     - Ты сама поросята!  - не остаются в долгу озорницы и тут же требуют: -
А вот это что? Хотим этого!
     - Это кисель.
     - Хотим киселя!  Хотим киселя!  -  стараясь перекричать друг дружку, не
унимаются гости.
     - Дай им, пожалуйста, киселя и забирай их поскорее из-за стола, - прошу
я дочь.
     После киселя начинается повторное мытье рук и щек. А потом настает пора
кукол, мишек, книжек, рисования, пения.
     - "Пусть всегда буду я-а-а", - на одной ноте, почему-то всегда с конца,
затягивает Чингисхан.
     - "Пусть всегда будет ма-а-а..." - вспоминает про маму Наташа.
     Толкаясь и сбивая друг друга, они продолжают терзать песню:
     - "Пусть всегда будет па-па-а..."
     - "Пусть всегда будет бабушка-а!"
     Ах, какую святую правду они поют!
     Внезапно все  утихает  -  гости  принимаются за  серьезные дела.  Через
некоторое время захожу к ним в комнату. Господи! Чингисхан стоит с ногами на
моем письменном столе и  с видом человека,  занятого ответственнейшим делом,
тянется к  портрету Пушкина.  Ей непременно нужно снять его...  и бросить на
пол.  На полу уже валяются левитановский "Март",  кипы журналов и газет.  На
этой бумажной перине лежит, прижимая куклу, Наташа.
     - Что ж это вы натворили, негодницы? - не выдерживаю я.
     - Иди! Иди! - стучит ногой по столу Чингисхан.
     - Иди!  Иди! - машет в воздухе ногой Наташа: ей лень подняться, но и от
Чингисхана отставать не хочется.
     - Дети, - пускаюсь я на хитрость, - вас зовут домой ваши мамы.
     - Ай!  Не хотим домой!  -  в  один голос кричат озорницы и прячутся под
стол.
     А  когда на  самом деле приходят мамы,  перед ними открывается зрелище,
похожее на поле боя, только что оставленное бежавшим противником.
     - Бож-же мой! - всплескивают руками мамы. - И как вы их только терпите?
Почему вы их пускаете к себе?
     Чудачки!..  "Почему"?  Ну как же ты их не пустишь,  как ты их не будешь
"терпеть", этих Чингисханов...