Александр Вампилов. Исповедь начинающего


----------------------------------------------------------------------------
     Оригинал здесь - vampilov.chat.ru
----------------------------------------------------------------------------
 
     Психологический этюд
 
 
     Коридор  редакции.  По  коридору  туда   и   обратно   ходит,   напевая
драматическую тему из второго действия "Риголетто", молодой человек в черном
костюме с бледным лицом. Испачканные в чернилах руки он заложил за  спину  и
нервно шевелит там большим пальцем.
 
     Молодой человек. Ля-ля,  ля-ля,  ля-ля,  ля-ля,  ля-ля,  ля-ля,  ля-ля.
(Вздрагивая и останавливаясь.) Не знаю, как я кончу,  но  начал  я  плохо...
(Снова ходит.) Я проклинаю тот день и тот  час,  когда  впервые  сел  писать
рассказы,  мне  ненавистны  те  люди,  которые  говорили  мне,  что  у  меня
получается, сколько раз я пытался  бросить...  (Останавливается.)  Но  легко
сказать "бросить писать!". (Распаляясь.)  избавиться от  тысячи  дурных
привычек и приобрести две тысячи  хороших,    стать  вежливым,  чутким,
бескорыстным,  бросить курить, пить,  бросить наконец жену, детей,
но - бросить писать?!  Человек,  раз  напечатавший  где-нибудь  рассказ  или
стихотворение, уже никогда не остановится писать. Это  невоз,  так  же,
как невоз дураку перестать валять дурака!
     (Усмехаясь.) Я аккуратно складываю все это в стол в тайной надежде, что
когда-нибудь эти бумаги схватит дрожащая рука исследователя.
     Знаете, я болен. Пока я не сплю, меня  беспрерывно  сосет  необъяснимое
беспокойство,  словно  в  кармане  у  меня  билет  на  какое-то   прекрасное
единственное представление, а время уходит, уходит, и билет пропадает...  По
ночам мне снятся запутанные сюжеты... и, знаете, я  скажу  вам  больше:  для
меня и жизнь  моя  -  черновик.  Да-да!  Черновик,  исчерканный,  запутанный
черновик, в котором не разберется ни одна душа на свете.
     (Несколко раз проходит туда  и  обратно.  Грустно.)  А  обивать  пороги
редакций, вы думаете, легко и весело? Придешь к иному  редактору,  принесешь
рассказ, а он эдак сквозь зубы: "Ну, что скажете?" Будто я  пришел  занимать
деньги или украсть пресс-папье с  его  стола.  (Останавливается  у  двери  с
табличкой "Редактор".)
     Вот сейчас за этой  дверью  решается,  будет  ли  напечатан  мой  новый
рассказишко или нет, Конечно, я надеюсь, но скорей всего его не возьмут. Мне
кажется, рассказ я писал вяло, с постыдным равнодушием к своим  героям.  Там
героиня у меня смеется, а когда я писал это место,  я  засыпал  с  ручкой  в
руках. (Снова ходит.)
     Говоря  откровенно,  вдохновения  никакого  вообще   нет.   Вдохновение
выдумали поэты, чтобы пустить пыль  в  глаза.  Гонорар  и  тщеславие  -  вот
единственные двигатели творчества. Не верите? Прочитайте... э... впрочем, не
скажу кого, вы можете передать мои слова... Не вошедши  в  литературу,  рано
впутываться в литературные интриги. (Останавливается у той же двери.)  Пойду
узнаю, как рассказ. Впрочем, мне кажется, что  войти  надо  немного  погодя.
Почему? (Усмехается.) И раньше, пока я не занимался  поэмами,  у  меня  были
некоторые  странности.  Мои  родные  и  знакомые  смеялись  над   ними   или
беспокоились. Теперь же никто не замечает этих странностей, все мне  прощают
и ждут, видимо, от меня чего угодно. (Помолчав.) И правда, все может быть. Я
ничему не удивлюсь и сам, кажется, на все готов.
     (Выходит. Его нет минуты  две.  Появляется.  В  лице  перемена.  Прячет
улыбку. Помолчав. Несколько раз прошелся.) Да... (Небрежно.)  А  вы  знаете,
рассказец-то мой взяли. Редактор говорит:  "Талантливо  растете".  Заметьте,
это сказал человек, которому льстить мне не имеет никакого смысла.  Впрочем,
я и  без  него  знаю,  что  я  талантлив.  (Смутившись  всего  на  секунду.)
Согласитесь, что пишущий должен  быть  несколько  самонадеян,  иначе  критик
задавит в нем автора.
     Так вот в воскресенье в газете будет мой рассказ,  полюбопытствуйте.  Я
сталкиваю там два  характера  -  игра  света  и  тени,  в  духе  Рембрандта.
Поинтересуйтесь. Там будет подписано: Лев Коровин. (С достоинством.) Это я.
     Последний рассказ я писал с увлечением. Там у меня  героиня  плачет  и,
представьте себе, когда я писал это место, я плакал тоже. И вы, может  быть,
заплачете.  (Бравируя.)  Так  вы  поинтересуйтесь,  не  пожалеете.  (Уходит,
насвистывая балладу герцога: "Постоянство, тяжелые цепи постоянства...")