ЧЕРТОВА ДЮЖИНА АНГЕЛОВ

 

Алексей БЕССОНОВ

 

 

КНИГА I

 

Глава 1

 

     Ночь приэкваториального пояса была не жаркой, скорее бархатистой, и ближе к рассвету она начинала ласкать, как давно забытая рука матери, заставляя человека млеть и таять от странного, непонятного восторга. Те, кто родился и вырос здесь, на берегу могучего и таинственного океана, с детства знали о колдовстве волшебной предутренней мглы, обострявшей все чувства подобно наркотику - наверное, именно поэтому здешние девушки так ценились во всех мирах необъятной Империи - они созревали очень рано и на всю жизнь оставались томными чувственными кошками, способными воспламенить самого безнадежного мужчину.

     Сидевший на галечном пляже человек мало походил на традиционного искателя любовных приключений. Во-первых, время шло к рассвету, и все, желавшие обзавестись подружкой на ночь, уже давно добились своего, а во-вторых, его задумчивый вид не особенно располагал к знакомству - проще говоря, он был вдребезги пьян.

     Это был молодой мужчина довольно тщедушного телосложения с острым лицом, вокруг его скривившегося в хмельной ухмылке рта залегли хорошо заметные складки горького разочарования, длинный нос походил на клюв печального дрозда, но густо-синие глаза, обрамленные мелкой сеткой морщин, смотрели на море с холодной, совершенно трезвой презрительностью. Он сидел, не обращая никакого внимания на то, что прохладная волна лижет его ноги, обутые в спортивные туфли, и время от времени подносил к губам объемистую бутыль дешевого виски. Рядом с ним на гальке лежала коробка сигар и пакет с хрустящим картофелем: выпив, человек не глядя засовывал в него руку, бросал в рот пару поджаристых пластинок и долго, равнодушно жевал. Потом он поднимал валявшуюся возле бедра сигару, делал несколько затяжек и снова откладывал ее.

     Над его головой мелькала многокрасочная голографическая вывеска казино, от которой к пляжу вели широкие мраморные ступени резервного выхода. Там, наверху, гремела музыка и кипели нешуточные страсти игроков, но для его уха прибой гудел сильнее, и задумчивый пьяница не обращал на шум ни малейшего внимания.

     По камню мягко защелкали чьи-то каблуки. Человек с бутылкой повернул голову, едва заметно поморщился и сделал добрый глоток. Из казино спускалась высокая девушка в коротком вечернем платье; мужчина не обратил на нее особого внимания и снова принялся задумчиво созерцать ленивый танец волны.

     - Я вижу, вы не все проиграли? - прозвучал над его ухом насмешливый молодой голос.

     - Плевать, - невпопад ответил мужчина. - А вы... какого черта вы пялились на меня так, словно хотели просмотреть во мне дыру?

     Девушка снова засмеялась.

     - Я никак не могла вспомнить, где же я вас видела.

     - Ну и как, вспомнили?

     - Дайте-ка глотнуть. Я видела вас в конторе по найму экипажей для космофлота. Агентство "Александер", помните?

     - Помню. Вы что, ищете работу?

     - Я уже нашла. А вот вам, кажется, не особенно везет. У вас слишком большие запросы?

     Мужчина хмыкнул и вернул себе бутылку.

     - Я не знаю, в чем тут дело, - признался он после нового глотка. - Запросы у меня весьма умеренные, так что проблема не в них. В принципе, я согласен на любое дело, но, с другой стороны, не идти же мне простым инженером!.. Девушка многозначительно заломила бровь.

     - Вот даже как... Вы пилот? И, конечно же, предпочли бы сразу занять место в рубке командира?

     - Вы читаете мои мысли, - усмехнулся ее собеседник. - Боюсь только, что в реальность они не воплотятся.

     - Ну почему же... - Девушка поднялась на ноги. - Все может быть. Хотя, конечно, если вы сами не знаете, почему вас никто не хочет брать на службу...

     Вас подвезти до города?

     - Я останусь.

     - Воля ваша. Кстати, - она помедлила, не решаясь задать вопрос, - как вас зовут?

     Мужчина меланхолично дернул плечами и ответил, не оборачиваясь:

     - Хикки.

     - Хикки? Это фамилия или имя?

     - Это кличка. Просто Хикки, миледи, - не более и не менее.

     - Тогда счастливо оставаться, мастер Хикки. Может, завтра вам повезет больше.

 

***

 

     Менеджер агентства "Даглас Линк" был столь же любезен, как и его коллеги, что исправно отфутболивали Хикки предыдущими днями. Правда, он оказался более разговорчив.

     - Спору нет, - прошипел он, ознакомившись с документами кандидата, - такие люди нам, в общем-то, нужны. Но вы уж посудите сами, мастер Махтхольф: человек вылетает из Конторы по состоянию здоровья... Ранения мешали вам перебирать бумажки? Или я ошибаюсь, и должность начоперотдела требует значительных физических усилий?.. Это у нас будет раз. А что у нас будет два? А то, что по должности вам был положен генеральский чин - однако же вы, дослужившись к двадцати пяти до полковника, длинный меч так и не получили. Почему, спрашивается? А, мастер Махтхольф?

     Хикки прекрасно знал почему. Хуже было то, что об этом догадывался и менеджер - Хикки даже подумал, что он, возможно, тоже носил когда-то черный мундир Службы Безопасности.

     Он решительно выбрался из кресла и протянул руку за кристаллодиском, уже вынутым из терминала. Менеджер поднялся следом.

     - Мне очень жаль, мастер Махтхольф, - скорбно сообщил он.

     Хикки понимающе кивнул, поправил на себе камзол и двинулся к двери. На пороге его остановил голос менеджера - ровный, уже лишенный служебной приторности:

     - Погодите, полковник.

     Хикки обернулся. Менеджер смотрел на него без улыбки, вообще без каких-либо эмоций.

     - Ваша семья хорошо известна на этой планете, - негромко произнес он.

     - Благодарю, - сухо ответил Хикки и покинул кабинет.

     Он вышел из подъезда, ежась - день выдался неожиданно дождливым, - застегнул камзол почти под горло, так что стало не видно щегольского алого галстука, и неторопливо побрел по тротуару. В отеле его ждала непочатая бутыль виски.

     Сзади вдруг мягко прошуршали шины, и перед Хикки остановился недорогой колесный кар местной модели. Он не обратил на машину никакого внимания, но знакомый голос неожиданно вывел его из оцепенения, заставив поднять голову: рядом с каром стояла высокая темноволосая девушка, встреченная им на пляже.

     - Мастер Хикки! - позвала она. - Наконец-то! Я искала вас все эти дни, объездила почти все местные агентства. Где вы были, старина? Я уж решила, что вы улетели.

     - Я пил, - лаконично сообщил Хикки, несколько раздраженный ее появлением.

     - И как раз собирался продолжить это дело. Вы мне мешаете...

     - Ну уж нет, - энергично возразила девушка. - Садитесь, живее. Я нашла вам работу.

     Хикки досадливо поморщился: "Эта метелка хочет оторвать меня от любимой соски?!"

     Но, подчиняясь ее требовательному голосу, послушно распахнул дверцу и забрался в затемненный салон машины.

     - Вы могли бы и представиться, - проворчал он, глядя, как девушка выруливает на середину авеню. - И о какой работе вы там вещали? Я же говорил, что идти на борт "паяльником" мне несподручно.

     - С командиром карго, на который я устроилась, вдруг приключилась какая-то беда, - объяснила девушка, - то ли ему проломили башку, то ли что-то еще, - а вылетать надо срочно. Мои новые боссы страшно взвыли, и тут я вспомнила про вас. Судя по вашему виду, работу вы так и не нашли?

     Хикки поморщился и нехотя кивнул:

     - Не нашел. А какие условия?

     - Ничего сложного - телега у нас типа "Олдридж", груз - какие-то полуфабрикаты, а идем мы на Мармон. Правда, без конвоя. Вас устраивает?

     Страховка, разумеется, двойная.

     Хикки посмотрел на ее руки, уверенно лежавшие на руле. Руки были в его вкусе: сильные, с длинными сухими пальцами. Он всегда оценивал женщину по рукам - стоило заметить пухлые капризные ладошки, и все остальное уже не имело значения... Он ненавидел даже легкую склонность к полноте.

     - Как вас зовут? - резко переспросил он.

     - Ирэн Валери, - ответила девушка, удивленная его тоном. - Капитан в отставке, летала на "Иеронимах". Я буду вашим первым пилотом. Вас что-то не устраивает?

     Махтхольф качнул головой и откинулся в кресле. "На линкорах балласта не держат, - сказал он себе. - Если девочка ходила на серии "Иероним Людендорф", свое дело она знает. Это уже что-то. Обормоты экономят, отправляют карго без конвоя - район в принципе тихий, но есть там пара мест, где может встретиться черт знает что". Тренированный мозг отставного полковника уже проделал мгновенный расчет курса, и сейчас Хикки представлял себе путь на Мармон так отчетливо, словно проходил его не раз.

     - Я служил в Конторе, - произнес он. - Это не напугает наших работодателей?

     - СБ? - Ирэн покосилась на него с явным недоумением. - Но как?..

     - Транспортная система, - коротко пояснил Хикки. - Выперли по состоянию здоровья - но допуск у меня, разумеется, полный.

     - Какого же черта вам не сидится на пенсии?

     - Это мои проблемы. Нам еще далеко?

     - Два квартала. Почти приехали.

     Машина крутнулась в сером лабиринте недорогих офисных строений и наконец замерла возле подъезда порядком запущенного многоэтажного здания прошлого столетия. На лобовое стекло упали первые крупные капли начинающегося ливня.

     Хикки поежился и машинально поправил ворот камзола.

     - Идемте, - бросила Ирэн, выбираясь из кара. Лифт остановился на одном из последних этажей. Ступив через порог просторного кабинета, Хикки вдруг понял, что этот офис был снят совсем недавно и, самое главное, лишь на время - об этом говорил его вид, неухоженный и явно отдающий заброшенностью. Из-за широченного деревянного стола выбрался пухловатый мужик средних лет со спокойными серыми глазами.

     - Вы нашли его? - обратился он к Ирэн, не глядя на Хикки. - Это он?

     Девушка коротко кивнула. Менеджер развернулся к Махтхольфу и задумчиво пошевелил бровями.

     - Давайте документы, - произнес он. Хикки равнодушно протянул ему кристаллодиск в кожаном чехольчике и опустился в пыльное кресло возле окна. С серого неба падали косые струи дождя. "Да, - сказал он себе, - долго здесь не задержатся. Дерьмо никто не вычищал и не собирается. Кажется, эту контору сняли только для того, чтобы сформировать наш экипаж. Что ж, такое тоже случается".

     Менеджер стремительно пробежался по невидимому для Хикки монитору и поднял голову.

     - Вылет завтра утром, - сказал он. - Двенадцать тысяч, половина - авансом.

     Страховка двойная.

     - Двенадцать аккордно, - не меняя позы, подал голос Хикки, - и наличными.

     Сейчас.

     - Вы оригинал, - удивился менеджер. - А гарантии?

     - А конвой? - поинтересовался Хикки, продолжая глядеть в окно. - А документы на груз и экипаж?

     Он прекрасно понимал, что всю "сопроводиловку", за которую по закону он обязан расписываться перед получением денег, ему выдадут перед самым вылетом, когда бежать к прокураторам будет уже поздно. С подобным трюком Хикки сталкивался не раз и не два - сейчас ему было плевать, но вот деньги стоило брать сразу и все. Иначе пропадал весь интерес.

     Менеджер уважительно хмыкнул и развернулся вместе с креслом, чтобы открыть вмонтированный в стену сейф. Повозившись в его темных недрах, он бросил на стол три банковские пачки купюр.

     Хикки привстал, молча сгреб их в карманы камзола и позволил себе улыбнуться:

     - Идентификатор.

     Спустя две минуты они с Ирэн покинули грязный псевдоофис и вышли на улицу.

     Девушка молча распахнула перед ним дверцу машины.

     - Вы всегда такой болтливый? - спросила она, отъезжая от тротуара.

     - Под настроение, - ответил Хикки. - Вы не переживайте, я еще успею измозолить ваши хорошенькие ушки. А пока отвезите меня в "Дерби". Номер 185-В, я жду вас завтра утром - так, чтобы мы успели.

 

День первый

 

     Когда Ирэн Валери распахнула дверь номера 185-В, оказавшегося люксом за пятьсот монет в сутки, ее хронометр, пискнув, показывал восемь часов утра.

     Своего командира она обнаружила в спальне, занятого войной с непослушным галстуком. Он был плотно завернут в очень дорогой темный костюм; белая сорочка оттеняла щетину на подбородке и похмельные круги под глазами. Услышав ее шаги, Хикки плавно развернулся, отошел от зеркала и ехидно прищурился.

     - Мы созрели? - спросил он.

     Девушка чуть вздрогнула: взгляд Хикки, острый и исполненный лукавства, слишком контрастировал с его обликом опустившегося аристократа. Впрочем, это длилось не больше секунды - синие глаза погасли, расплылись во вчерашнем безразличии, и он стал таким, каким она привыкла его видеть. Ирэн моргнула и поднесла к глазам руку с часами:

     - Уже пора, командир.

     Хикки подхватил с пола пару объемистых дорожных кофров и приглашающе боднул головой, пропуская ее вперед себя.

     Эскадренный транспортник "Олдридж", говоря по совести, был совершенно не предназначен для действий одиночным порядком, так как вооружили его по формальному минимуму - конструкторы стремились уложить в лимиты тяги предельно возможную грузоподъемность. Вся эта серия была снята с вооружения довольно давно, и Хикки ожидал увидеть откровенную рухлядь. К его немалому удивлению, корабль оказался в отличном состоянии. Судя по всему, он только что вышел из серьезного ремонта, продлившего ему жизнь еще на несколько лет.

     Корабль ожидал взлета в одном из частных взлетных терминалов громадного космопорта. Под свежевыкрашенным трапом мялся вчерашний знакомец с объемистой папкой в руках.

     - Я не опоздал? - любезно осведомился Хикки.

     - Все в порядке, - буркнул тот, протягивая папку. -Численность экипажа - сорок два человека, включая восьмерых сопровождающих. Техосмотр пройден, боекомплект в пределах нормы...

     - Опять экономим? - понимающе подмигнул Хикки. - В пределах нормы - по три выстрела на ствол?

     - Чуть больше, - морщась, отозвался менеджер. - Какой вы, однако, знаток.

     График у вас самый что ни на есть мягкий, спешить не следует... ну, вы разберетесь. Мисс Валери представит вас экипажу, и все такое.

     - Да-да, - негромко промурлыкал Хикки, подходя к трапу. - Вот именно, все такое. Что ж, пожелайте мне счастливого пути.

     - От всей души, - поклонился менеджер. - Дело ваше - деньги наши.

     - Я понимаю.

     Выйдя из распахнутого настежь шлюза в коридор нижней экипажной палубы, Хикки опустил на Пол свои кофры и распахнул папку. Перед его лицом развернулся голографический лист таможенного свидетельства, украшенный всеми необходимыми визами. Хикки довольно улыбнулся, подхватил багаж и двинулся к лифтам.

     - До старта у нас двадцать минут, - сказал он Ирэн. - Будьте любезны построить экипаж на ходовой палубе - я буду минут через пять.

     Пластиковый ключ от командирских апартаментов находился там же, в папке.

     Впрочем, апартаментами это было назвать сложно: к ходовой командирской рубке примыкала лишь тесная двухсекционная каютка, состоящая из спальни и предбанника с санузлом. Зашвырнув один кофр в стенной шкаф - в лицо ему пахнуло затхлостью, - Хикки раскрыл второй и принялся переодеваться. Две минуты спустя он затянул на бедрах пояс с массивной кобурой и посмотрел в зеркало. Новенький комбинезон Военно-Космических Сил с полковничьими погонами несколько давил ему в плечах, но со временем это должно пройти.

     - Вот так, - процедил он сквозь зубы, нахлобучил на голову пилотку и вышел.

     Строй ему не понравился. Разумеется, Хикки и не ждал, что экипаж коммерческого грузовика будет тянуться в струнку, но все же можно было и не подпирать задницами переборку уж так откровенно... При его появлении люди зашевелились. В глазах у большинства сквозило недоумение. Здесь, внутри довольно узкой касты астронавтрв-карго, не любили вспоминать о синих мундирах и уж тем более - носить их на борту. Да! Все они когда-то были членами экипажей боевых кораблей и практически все покинули Флот отнюдь не по выслуге лет. Как правило, на грузовиках оседали те орлы, которые по каким-либо причинам не смогли выдержать пресс жесточайшей дисциплины и постоянного риска боевой службы. Хотя риска, конечно, хватало и здесь...

     - Это мой первый выход на камионе, - очень тихо произнес Хикки, закладывая руки за спину. - Я слабо знаком с вашими обычаями и традициями, поэтому прошу не судить меня очень уж строго. Впрочем... - он помедлил, его взгляд на секунду задержался на широкой загорелой физиономии рослого мужчины в кожаной жилетке на голое тело, - я думаю, мы сработаемся. На старт, господа. Штурману прибыть ко мне для получения карт-лайна. По местам!

     Строй развалился, люди не спеша поползли в свои рубки и кабины, готовясь занять места по стартовому расписанию. К Хикки подошел русоволосый молодой парень, стоявший на правом фланге рядом с Ирэн Валери. Его рука совершенно рефлекторно поднялась к правому виску - секунду спустя он опомнился и слегка покраснел.

     - Вольно, - ободрил его Хикки. - Вы первый штурман?

     - Лейтенант Ругач, - представился юноша. - То есть, конечно, бывший лейтенант. Мой карт-лайн, полковник?

     Хикки сунул руку в нагрудный карман и протянул штурману тонкий пластиковый диск.

     - Ваша физиономия внушает мне доверие. Вы тоже... дебютант?

     Ругач вновь покраснел, как гимназистка, куснул губу и быстро кивнул, стараясь глядеть в сторону.

     - Я так и понял - вы не похожи на этих головорезов. Хорошо! Зайдете ко мне после разгона. Или нет... - Хикки прищурился, размышляя, - лучше я к вам.

     Не глядя на лейтенанта, Махтхольф развернулся и шагнул в сторону своего отсека. Прежде чем занять кресло в командирской рубке, он извлек из сумки плоскую бутыль с виски, свинтил прозрачную крышку и сделал небольшой глоток.

     - Так будет лучше, - сказал он себе. - Ага... Пост командира был отремонтирован всерьез и со вкусом: кто-то даже добавил полированные деревянные панели, совершенно неуместные в аскетически-утилитарном интерьере армейского грузовика, командовать которым может всего лишь капитан. Хикки вздохнул. По флотским рангам ему полагалось командовать либо линкором, либо дивизионом фрегатов... Вспомнив хром и мягчайшую кожу командирского пульта на том же, к примеру, "Иерониме Людендорфе", Хикки кисло улыбнулся и, усевшись во вращающееся кресло, поставил перед собой початую емкость с благородной влагой.

     - Командир на месте, - произнес он, включив интерком.

     - Первый пилот к старту готов, - мягко пропел голос Ирэн, - доклады секторов приняты, готовность минута.

     - Исполняйте, - отозвался Хикки.

     "Я понадоблюсь только на выходном посту, - подумал он, - и то лишь в том случае, если смена попадется настырная. Раз документы в порядке - значит, корабль проверен... и - или - за все уже уплачено. В любом случае я им тут нужен как зайцу триппер. Можно заняться делом".

     Приложившись для верности к соске, Хикки извлек из нагрудного кармана кристаллодиск и всунул его в приемную прорезь командирского терминала. Перед ним замерцал, развернувшись, топографический экран. Хикки быстро набрал свой личный код, приложил ладонь к заранее включенному идентификатору и откинулся на спинку кресла.

     "Для служебного пользования. Личная собственность начальника оперативного отдела Транспортной системы Имперской Службы Безопасности полковника Ричарда Махтхольфа. Выписка из служебного наставления за N... от... по боевой эксплуатации систем и агрегатов транспортной машины средней дальности, изделие LL-2763-IYT, он же серия "Олдридж", выпущенная разработкой "Northrop Space mec. соrр.".

     Через несколько минут Хикки довольно потер руки и отключил терминал.

     Теперь он смотрел на свой громоздкий пульт гораздо более уверенно, чем раньше.

     Разумеется, признаваться менеджеру в том, что "Олдридж" он видел только на картинке, было глупо. Уходя со службы, Хикки позаботился, чтобы не остаться без необходимой информации - возможностей у него было более чем достаточно.

     Интерком вновь запел голосом Ирэн Валери:

     - Командир, с вами хочет говорить старший выпускающей смены...

     Рука Хикки скользнула по пульту, и перед ним возникла розовая, лоснящаяся от доброго корма физиономия таможенного чина.

     - Сдвиньтесь правее, - недовольно проворчал тот, - вы не в "картинке".

     Точнее, не полностью.

     - Вообще-то должен влезать целиком, - любезно отреагировал Хикки. - С кем имею?..

     - Оперативный советник Трулли. Вот, теперь вы похожи сами на себя. Вы Махтхольф?

     - С вашего позволения - полковник Махтхольф.

     - Вижу, не слепой. Ну все, - таможенник шмыгнул носом и исчез. - Счастливого пути, - донесся из пустоты его слабеющий голос.

     Хикки покачал головой. С цивильными чинами таможенной службы судьба свела его в первый раз. Глядя на лопающегося от жира красавца, он вспомнил те тысячи историй, что рассказывали ему приятели из Второго Управления, занимавшиеся коррупцией в рядах служащих фискальных ведомств различных уровней и рангов.

     Тогда ему что-то и не верилось, но теперь!

     - Внимание по экипажу, - позвал Хикки. - До окончания курсового разгона рабочих мест прошу не покидать. Если понадоблюсь - я у себя.

     "Во я влип, - весело подумал он, - аж самому смешно. Вот и пошла коммерческая служба. Анекдот какой-то".

     Три часа спустя "Олдридж" прополз мимо поста Аврора-внешний и, содрогнувшись всем своим пузатым телом, взревел маршевыми двигателями. Разгон был недолгим. Передав по экипажу готовность два, Хикки сделал глоток и поднялся из кресла.

     Он прошел в самый нос корабля, спустился по скрипучей короткой лесенке и отомкнул своим ключом дверь штурманской рубки.

     - Как жизнь? - поинтересовался Хикки, ныряя в зеленоватый полумрак тесного, плотно забитого панелями и пультами помещения.

     Ругач дернулся ему навстречу, но, вновь вспомнив, что он уже не на Флоте, вернулся в кресло.

     - Нормально, - отрапортовал он. - Работа несложная.

     - Ага, - хмыкнул Махтхольф, осматриваясь в поисках второго кресла, - по прямой, я слышал, любой дурак сможет. У нас, кажется, всего два поворота?

     - Вы знаете?. - удивился штурман. - Вы тут уже летали?

     - Для этого мне и летать не нужно. У меня первый класс. И за штурвалом - тоже... сто сорок семь боевых и все прочее дерьмо.

     - Где вы служили, командир? Хикки скривился.

     - Это неважно, где я служил. Я служил там, где люди не живут. Скажи-ка мне вот что: у тебя контракт на один рейс?

     - Да, а что? Менеджер сказал, что они молодая компания и не могут позволить себе длительные страховки. Он сказал, что со мной пока будут заключать разовые контракты на каждую ходку.

     - Из экипажа ты, конечно, никого не знаешь?

     - Откуда, командир?

     Хикки поскреб затылок и внимательно посмотрел на лейтенанта, но не увидел в его глазах ничего, кроме простодушия и почтительной боязливости. Собственно, ничего иного он и не ждал.

     - Иди отдыхать, парень, - произнес он, вставая. - Случись что - сразу ко мне.

     Выбираясь из тесного лаза на ходовую палубу, Хикки почти уткнулся носом в прелестные ножки Ирэн Валери, обтянутые пикантными черными чулочками. Хикки шумно вздохнул и завозился на лесенке:

     - Миледи, я не мешаю вашей милости?

     - Ой! - взвизгнула девушка. - Черт возьми! Командир, это вы? Откуда вы взялись?

     - Из ада, - печально объявил Хикки, вылезая из дыры. - Что вы смотрите на меня, как на привидение? Я был у штурмана. А вы почему здесь?

     - Дверь! - простонала Ирэн в полном отчаянии. - То ли у меня ключ залипает, то ли замок не совсем исправен. Я там забыла кое-что, понимаете?

     - А! - понял ее Хикки. - Всего-то?

     Подойдя к массивной бронедвери центральной ходовой рубки, он вмазал в прорезь свой ключ и довольно наклонил голову набок: сервопривод послушно зажужжал, сдвигая многотонную махину в сторону.

     - А в первый раз у меня получилось нормально, - пожаловалась Ирэн, шустро просачиваясь вовнутрь.

     Увидев, что возвращается она с обычной нашейной косметичкой, Хикки с трудом сдержал едкую улыбку.

     - Я надеюсь, что вибраторов вы с собой не таскаете? - поинтересовался он.

     - Фу, какие глупости! - краснеть она и не думала, и Хикки это очень понравилось. - Я же там не одна!..

     - Я счастлив хотя бы этому, - вздохнул Хикки. - Ну что ж, идемте, я провожу вас до лифта.

     В конце коридора он остановился и сказал негромко, но серьезно:

     - Ирэн, у меня к вам просьба, только без дураков: не болтайте в экипаже, что я служил в Конторе. Хорошо?

     Девушка посмотрела на него грустными понимающими глазами.

     - Постараюсь.

     - Вот и чудно. Если что - я у себя. Надеюсь, за шесть суток мы не сожрем друг друга.

     Мягко пожав ей локоть, он развернулся и зашагал назад, к своей двери, не видя и не чувствуя тех глаз, что неотрывно смотрели ему в спину.

 

День первый, продолжение: ночь

 

     Собираясь, он размышлял: стоит ли брать с собой фонарь? Потом все-таки решил, что стоит, и оказался прав - плафоны в трюмах горели через пятое на десятое. Спустившись в толстое брюхо корабля, Хикки сперва несколько обалдел, представив, какой объем работы ему предстоит проделать. "Олдридж" был забит с явной перегрузкой, но в коммерческом флоте это считалось совершенно обычным делом. В конце концов, перегрузка пугала лишь страховые компании, да и то не всегда - если следователям удавалось доказать, что гробанувшийся корабль эксплуатировался вне всяких норм, то вопрос о страховках снимался сам собой.

     Первые два трюма были завалены колбами с какими-то удобрениями, причем некоторые, видимо, не страдали излишней герметичностью и распространяли вокруг себя чудные ароматы. Четвертый и пятый тоже не вызвали у Хикки особого интереса - в них находились металлические джунгли странных решетчатых конструкций, тоже, наверное, имевших отношение к сельскому хозяйству. Оставался третий - центральный, превосходивший по размерам все остальные. Конструкционно он предназначался для размещения тяжелой десантной техники.

     Хикки отомкнул здоровенную металлопластиковую дверь и вошел в громадное, еле освещенное помещение.

     Плафоны, автоматически включившиеся при его появлении, лили свой неживой белесый свет на тесные ряды каких-то мощных контейнеров. Хикки влез между рядами и достал фонарь.

     - А, черт! - прошипел он.

     Контейнеры были опломбированы - все, как один. Подсвечивая себе фонарем, Хикки боком пошел вдоль ряда темных пластиковых стен. Контейнеры были совершенно однородны и напрочь лишены каких-либо надписей. Попытка разглядеть печать одарила Хикки счастьем познакомиться с логотипом неведомой ему ав-рорской корпорации, связанной с экспортом сельскохозяйственного оборудования и полуфабрикатов для перерабатывающей промышленности.

     - Да нет, - буркнул Хикки, устало садясь прямо на Грязный пол, - ну такого же не может быть!

     Не снимая перчаток, он вытянул из кармана сигарету, уныло раскурил ее и поднял голову.

     - А!..

     Стиснув сигарету зубами, Хикки вскочил на ноги и резво подбежал ко второму слева контейнеру. Так и есть - но заметить это можно было только снизу, - нерадивый пломбировщик недожал свои "клещи", и уходящий в глубь контейнера тросик свободно болтался в зеленой, полупрозрачной пластиковой пломбе. Хищно ощерившись, Махтхольф потянул за него, и тросик без натуги вышел из пломбы.

     Второй конец был дожат на совесть, однако теперь это не имело никакого значения...

     Хикки встал на цыпочки, уперся плечом и приподнял крышку контейнера - ровно настолько, чтобы заглянуть вовнутрь.

     - О майн готт, - прошептал он, вдруг вспомнив язык предков.

     Поспешно вернув тросик на его законное место, Хикки бесшумно выскользнул из трюма и поспешил в свою каюту.

 

Глава 2

 

День второй, утро

 

     На коммерческом флоте существовало, конечно, некое подобие устава, но в нем никак не оговаривался бортовой распорядок для свободных от несения вахты - считалось, что они находятся вроде как вне службы. Поэтому завтрак происходил хаотически. Хикки прибыл в кают-компанию ровно в восемь утра по бортовому и с некоторым удивлением обнаружил, что там уже сидят. Сидят, жуют... и приветствуют его вялыми взмахами вилок. Он не придумал ничего умнее, как пробурчать пару слов и отправиться к автомату раздачи.

     Взяв свой поднос, Хикки забился в угол и навострил уши. Ему было интересно, о чем болтают по-утреннему сонные члены его экипажа.

     Болтали в основном ни о чем. О бабах, о том, кто сколько оторвал в последней ходке, о каких-то неведомых ему героях-контрабандистах и прочей чепухе. К тому моменту, когда Хикки добрался до кофе, в кают-компанию вошел позевывающий крепыш в кожаной жилетке.

     Публика за двумя сдвинутыми столиками приветствовала его сдержанным гудением. Крепыш обвел зальчик скучающим взглядом, корректно кивнул Хикки и, выдернув поднос из пасти автомата, сел на заранее подставленный стул.

     Хикки допил кофе и поднялся.

     - Приятного аппетита, господа, - сказал он, выходя.

     "Будь я проклят, - мысленно застонал он, двигаясь по коридору. - Что же случилось с моей памятью, а?", Практически весь его архив остался на Авроре и теперь ничем не мог помочь своему хозяину. Память подводила, да и, в общем-то, не стоило на нее особенно надеяться - Хикки никогда не держал в голове мелочей, кроме, конечно, самых интересных. Сейчас ему остро не хватало именно мелочи, зацепившись за которую он смог бы прорисовать цепочку наиболее вероятных неприятностей, ожидавших его в ближайшем будущем.

     В каюте Хикки раздраженно глотнул виски и плюхнулся в старенькое просиженное кресло. До девяти - времени докладов - оставалось почти полчаса. Он вонзил в приемную щель терминала один из дисков, врученных ему менеджером при вылете, и нетерпеливо заклацал сенсорами, отыскивая нужный том. Через несколько секунд на экране появилось загорелое лицо мужчины средних лет.

     - Адриан Бакли, - прочел Хикки. - Ну уж да уж, конечно же. Ты такой же Бакли, как я балетмейстер. Но, черт возьми, кто же ты?

     Мастер Бакли занимал в экипаже должность техника-механика двигательных систем. Хикки готов был поклясться, что видел это лицо на экранах - но кому оно принадлежало, вспомнить не мог. Одно он знал совершенно точно: под личиной механика-моториста скрывался тип, не раз проходивший по оперативным сводкам Службы Безопасности. Разумеется, в ориентировках он выглядел не так. Однако Хикки еще не забыл то, чему его учили в Академии, и хорошо умел смотреть сквозь грим и даже легкую пластику. Глаза, он видел эти внимательные черные глаза!

     Хикки раздраженно хрюкнул и отключил терминал.

     Выслушав доклады, он разодрал хрусткую упаковку лимонного печенья, задумчиво покрутил в пальцах любимую бутылочку и вдруг, словно решившись, рывком встал и распахнул командирский сейф. Навигационные справочники находились в идеальном порядке, разложенные по секторам и направлениям. Хикки нетерпеливо запустил нужный ему том и зашевелился в кресле, глядя, как перед его лицом вырастает трехмерная голо-графическая картинка, сопровождаемая рядами цифр и формул.

     - Какой поворот? - спросил он сам себя и привычно поднес к губам горлышко бутылки. - Какой, черт тебя подери?

     Хикки отставил виски и медленно крутнул трэк-болл, заставляя изображение раздвинуться в глубину. Отвлекая, за его спиной требовательно взвыл сигнал входной двери. Хикки дернулся, коротким движением проверил, легко ли выходит из кобуры бластер, и выбрался из кресла.

     Перед высоким комингсом каюты стояла Ирэн Валери, облаченная в узкие серые брюки и легкую блузку.

     - Можно войти? - поинтересовалась она, глядя на командира сверху вниз.

     Хикки пожевал губами, размышляя.

     - А зачем?

     - Вы!.. -Девушка вспыхнула, и он увидел, как задрожали от обиды ее длинные пушистые ресницы. - Я!..

     - Заходите, - перебил ее Хикки. - Простите мою невежливость, я думал о своем и никак не ожидал вашего визита.

     Ему понравилась непосредственность ее реакции. Ирэн решительно вошла в каюту и с любопытством завертела головой, оглядывая убогое жилище своего командира. Хикки незаметно ухмыльнулся, отметив про себя ту хозяйственность, что скользила во взоре его нежданной гостьи - скорее всего хозяйственность подсознательную. Ирэн относилась к породе женщин, с пеленок знавших, что и как брать от этой жизни.

     - Виски будете?

     - Виски? - девушка несколько опешила. - А ничего другого у вас нет?

     - Коньяк я пью только на шариках.. На борту я пью виски. Присаживайтесь, я сейчас.

     Из рубки Хикки вернулся с парой высоких стаканов, печеньем и любимой соской.

     - Льда у меня нет, - объявил он. - Холодильник работает, но знаете... мне почему-то все время холодно. Это все ранения, чтоб их черти взяли. Во мне слишком - много всяких дырок, и через них уходит тепло. Я мерзну даже под пуховым одеялом.

     Большие глаза Ирэн сочувственно повлажнели.

     - Я не знала, виновато улыбнулась она. - Я пришла просто потому, что мне совершенно нечем заняться. Вот я и решила заскочите к вам поболтать. В конце концов, я ведь не знаю тут никого, кроме вас...

     Хикки неожиданно заржал. Мысль о том, что его первый пилот воспринимает его в качестве подружки, рассмешила полковника Махтхольфа настолько, что он не мог уняться в течение целой минуты.

     - Простите, - извинился Хикки, смахивая слезы. - Простите, ради бога, это я так, вспомнил кое-что... Давайте, за знакомство.

     - Мы, кажется, уже знакомы.

     - А, какая разница. Кстати, а у кого вы летали раньше? Я имею в виду не Флот, а коммерческую службу.

     - Я работала в одной крупной компании на Орегоне. Потом у них начались какие-то неприятности с прокуратурой, и меня быстренько сократили. Пришлось перебираться на Аврору. На Авроре я мыкалась почти полгода - то там, то сям...

     Вот, попала сюда. А вы что, с Авроры родом?

     - Увы, - Хикки поморщился и бросил в рот печенье. - Только давайте не будем говорить о моей семье, хорошо? Мне не очень приятна эта тема. Тем более я вернулся домой вовсе не из-за того, что мне некуда деться.

     - У вас была жена? - неожиданно спросила Ирэн. Хикки дернулся. Несколько секунд он смотрел на ее красиво очерченный рот, выдававший темпераментную натуру хозяйки, и раздумывал, что ей ответить. Она казалась ему неглупой и-он почему-то ощущал это с особенной остротой - недостойной его лжи.

     - Мою мать звали Амалия Вишневская, - негромко произнес он. - А жену - Магдаленн Цорн-Швар-ценберг оф Кассандана.

     Ирэн со стуком опустила стакан на стол. Она хорошо знала, о чем идет речь.

     В тот день, когда ударно-штурмовой легион "Валгалла" принял на себя страшный удар атакующих клиньев леггах в зоне Восточной Петли, флагман нес штандарт имперского инспектора ВКС Амалии Вишневской. А командовала легионом полковник Цорн-Шварценберг. Флагманский линкор "Крусейдер" вел огонь до тех пор, пока не опустели его пеналы и погреба, пока были живы в башнях его комендоры. Потом он пошел на таран... Во флотских штабах любили говорить, что стальное чудовище, врубившееся своей многокилометровой тушей в центр атакующей колонны, потрясло этих жаб настолько, что неизбежная война сразу отодвинулась далеко в будущее.

     Трехсотлетняя история имперского Флота, полная крови, слез, смертей, полная безумной ярости, надсадного рева моторов и грохота орудий, знала тараны обреченных кораблей - когда командир, понимая, что живыми уже не вернуться, направлял свой пылающий меч на противника, - но она не знала случаев тарана линкором, и тем более - приказа на таран, отданного женщиной-командиром. Никто не знал, кто именно отдал этот приказ (считалось все же, что командир), но во Флоте появились два новых легиона, названные именами двух женщин - Амалии Вишневской и Магдаленн Цорн-Шварценберг.

     Ирэн молчала и глядела на Хикки со смесью ужаса и восторга; он мягко улыбнулся и вновь плеснул виски по стаканам.

     - Это было не вчера, девочка... Я давно перестал вспоминать. Хотя, конечно, тогда я готов был продать душу дьяволу, лишь бы оказаться рядом с ними.

     - И второй раз вы так и не женились...

     - Вот уж не потому, что спятил на собственном горе! Нет, тут все сложнее.

     Тем более что, если уж честно, гордость была сильнее боли.

     - Я не понимаю, - перебила его Ирэн, снова приходя в ужас, - что значит - сильнее боли?

     Хикки задумчиво глотнул виски, подергал себя за лежащий на погоне локон и ответил, глядя в сторону:

     - Потому что наш род давно вошел в историю, и лучшей смерти для его воинов и пожелать нельзя. Точно так же считали и мой отец, и мои братья. А Цорны? Ты думаешь, они рассуждали иначе? Знаешь, что у Цорнов чисто символическое семейное кладбище? За двести пятьдесят лет - два десятка могил! Они погибают в космосе, все - и мужчины, и женщины, и редко кто из них уходит в отставку... А я... я не женился потому, что служил в Конторе. У нас, "черных", своя жизнь, свои дела и понятия - зачастую ты ведешь такой образ жизни, что о женитьбе не стоит и думать.

     Он умолк, поняв, что сказал и так слишком много. Рассказывать молодой девушке о тонкостях службы в Конторе было сущим идиотизмом - во-первых, не поймет и половины, а во-вторых - зачем делать ее несчастной? Нет уж, пускай она свято верит, что "под сукном черных мундиров бьются добрые и благородные сердца", как ей вливали в уши отделы пропаганды Флота. Если б все было так просто! Там, на первой линии, которая куда как первее, чем все остальные линии обороны, там вдруг начинаешь понимать истинную иллюзорность философских тез о добре и зле. Хикки вздохнул и поднял стакан.

     - Лучше давай выпьем за то, чтобы мы благополучно дошли до финиша, разгрузились и вернулись домой.

     - А вы бывали на Мармоне? - спросила Ирэн. - За каким чертом? Там же нет баз, что б я там делал?

     - А я была. Тишайшая планета, вот только привода у них там такие, что садиться лучше полностью "на руках", в боевом режиме. Угробиться можно запросто, вот увидите.

     Хикки заглотил содержимое своего стакана и откинулся на спинку кресла, задумчиво теребя пальцами темный локон у подбородка. Ирэн внимательно посмотрела на него и поднялась.

     - Я пойду, - сказала она с мягкой улыбкой.

     - Да, - Хикки встал. - Заходи когда хочешь и не стесняйся, идет?

     - Идет, - легко отозвалась девушка и, игриво подмигнув, переступила через комингс.

     - Какой же поворот? - тихо проскрипел Хикки, возвращаясь в кресло.

 

***

 

     Имперская Метрополия, Нейландские горы; тогда же Несильный дождик, весь день вкрадчиво шуршавший листвой деревьев, прекратился за час до заката. Легион-генерал Пол Этерлен оторвал взгляд от висевшего перед ним топографического дисплея, с хрустом размял свои длинные пальцы с холеными ногтями и выбрался из-за письменного стола, чтобы подойти к огромному, в полстены окну. Из-под приподнятой рамы веяло свежестью и озоном.

     Генерал чуть пригнулся, легко поднял раму до упора вверх и с наслаждением вдохнул прохладный горный воздух. Окно было обращено на запад. Из-за далеких туч неожиданно выглянуло солнце, рассеяв свои лучи среди омытых дождем деревьев; Этерлен мечтательно вздохнул и боднул головой, отчего мягкие локоны его шикарной светлой гривы взметнулись над бордовыми плечами легкого домашнего сюртука.

     За его спиной скрипнула дверь, и по толстому ковру кабинета неслышно заскользили легкие шаги.

     - Что, Хелен? - спросил генерал, не оборачиваясь. Высокая женщина лет тридцати, облаченная в щегольской черный мундир с погонами полковника на вздернутых плечах, остановилась в шаге от него. Короткая форменная юбка подчеркивала красоту ее мускулистых стройных ног. На привлекательном высокоскулом лице с несколько крупноватыми чертами влажно светились огромные глаза умной распутницы. Генерал умел подбирать себе адъютантов.

     - Новости с Авроры, - ее низкий, приятно хрипловатый голос отразился от стен, и генерал счел нужным повернуться.

     - Какие же?

     - Наши потроха вылетели на Мармон.

     Этерлен вновь дернул шеей, на сей раз - недоуменно:

     - Мармон? Но помилуй, что же они будут делать на Мармоне? Глупость какая-то. Ты уверена? Впрочем, что это я несу?.. Но все-таки, почему Мармон?

     - Это еще не все. Командира транспорта заменили в последний момент, и новым оказался полковник Махтхольф.

     - Младший?! Тот самый, Хикки-Непутевый? Господи, как он там оказался? Ему что, не сиделось на пенсии?

     - Сто против одного, что случайно. Первому командиру проломили свод черепа в кабацкой драке за пару дней до старта. Махтхольф никак не мог найти себе нормальную работу и, наверное, согласился на первое же предложение.

     - Состав экипажа есть?

     - Вот тут и начинается самое интересное. Похоже, что на горизонте снова объявился Чич Фернандес. При этом половина экипажа - совершенно случайные люди.

     Остальные... я не могу говорить с уверенностью, но там есть интересные экземпляры. Кажется, на этой лохани заваривается какая-то странная каша.

     Генерал подошел к столу, раздраженным рывком схватил пачку сигарет, прикурил и снова вернулся к окну. В его голове змеились десятки догадок, но он знал, что все они - не более чем привычные игры тренированного ума. Строить версии было рано.

     - Что значит "интересные экземпляры"?

     - Классные специалисты, слишком классные для такой ерундовой миссии. Я оставлю вам документы и досье.

     - Если этот раздолбай Хикки оказался на борту случайно, он легко разберется в ситуации. Но чем мы можем ему помочь? Связаться с ним нельзя, приближение патруля вызовет, чего доброго, подозрения. Может, он додумается спровоцировать аварию? Какие специалисты по этому вопросу находятся в пределах нашей досягаемости?

     - Лучшим был он сам, генерал. Вы знаете. Остальные... мало чего стоят.

     Доктор Гудвин нас переиграл., Его товар уходит, и теперь мы вряд ли сможем проследить всю цепочку.

     - Я знаю, знаю!.. - отмахнулся Этерлен. На ковер упала серая кучка пепла.

     - Брать Гудвина тоже нельзя... Ах, что за поганое время!

     Хелен терпеливо ждала, пока генерал поборет раздражение.

     - Сделай мне вот что, - решился он наконец, - найди кого-нибудь из людей Королева и доложи, что я очень нуждаюсь в беседе с его милостью. Когда угодно!

     Но чем скорее, тем лучше.

     - Через полчаса приземлится яхта вашей супруги, - негромко напомнила ему женщина.

     Этерлен снова взмахнул рукой с зажатой меж пальцев сигаретой:

     - Да какая, господи, разница!

     Она как в воду глядела: личный фон генерала призывно завыл дальним вызовом в половине третьего утра, когда он, обхватив ногой тонкое тело своей юной , жены, тихо посапывал ей в плечо.

     - Этерлен, - простонал он, все еще находясь в сладком полусне.

     Двойной писк, свидетельствовавший о том, что вызов идет через два ретранслятора, подсказал ему, что звонят с Кассанданы. Генерал понял, кто это.

     - Спишь? - вкрадчиво спросили его из бездны в полтора парсека.

     - Увы, - вздохнул Этерлен. - У нас, кажется, проблемы...

     Собеседник слушал его, не перебивая. - Ну, я так и знал, - задумчиво констатировал он, когда генерал выговорился. - Мы ж иначе не умеем... Паскудный докторишка обыграл целое управление. Красотища, а? Что ты молчишь, старина?

     Этерлен засопел в трубку.

     - Ну ладно, - буркнул человек с Кассанданы, - я подумаю. Мои подозрения стали еще сильнее, и хватать, конечно, мы его не можем. Но как только Хикки доберется до Мармона, я найду способ связаться с ним. Мне, понятное дело, интересны не столько покупатели, сколько продавцы, однако без покупателей мы с места не сдвинемся.

     - А где у нас уверенность, что груз дойдет до чертова Мармона? - спросил Этерлен.

     - В п...зде, - равнодушно ответили ему. - Но ведь куда-то же он придет, как ты считаешь?

     Кассандана отключилась. Этерлен посмотрел в тревожные глаза проснувшейся жены, ласково погладил ее по пушистой голове:

     - Спи, малыш.

     Повернувшись, она раздвинула ноги и прижалась лобком к его бедру. Генерал ощутил горячую влагу на ее вдруг ожившем лоне, и горько выматерился про себя, проклиная судьбу. Он положил телефон на ночной столик, привлек жену к себе и постарался забыть о том, что утро все равно наступит помимо его желания или нежелания.

     За окном снова зашуршал дождь.

 

Глава 3

 

Имперский линейный корабль "Оффенрор-44"; день третий, утро

 

     Двадцать три тысячи метров металла и пластика. Экипаж - триста шестьдесят человек.

     Матово-черная, обшарпанная - он покинул стапели тридцать лет назад и успел избороздить полгалактики - хищная махина неподвижно висела в пустоте. Пустота была желтоватой: рядом слабо светилась молодая звездочка, лишенная планет, и ее лучи высвечивали изображение мастурбирующей рыжеволосой девы, привольно раскинувшейся на спине корабля, неподалеку от широко разнесенных в стороны пилонов кормовых эволюционных двигателей.

     Где-то под ее сладострастно выгнутым подбородком, на глубине в несколько километров, шла ожесточенная битва. Здесь царили полированное дерево, мягчайшие ковры и золотистый хрусталь плафонов; салон командира представлял собой квинтэссенцию флотской роскоши конца ушедшего столетия. Сражались трое - полковник Райнер Лоссберг, тридцатилетний блондин, выглядевший лет на десять моложе, чем следовало бы, его первый штурман, неряшливого вида долговязый юноша с рыжими бакенбардами, и ужасно спортивная девушка, украшенная петлицами главного энергетика.

     Флаг-майор Симеон Кришталь задрал штанину форменных брюк, задумчиво почесал тощую волосатую ногу и уснастил командирского короля парой шестерок.

     - На тебе, - сказал он.

     Лоссберг чихнул и поглядел на девушку. Та меланхолично провела ладонью по коротко стриженным волосам, дернула плечом:

     - Пас.

     Командир посмотрел в свои карты. В этот момент под потолком фыркнуло, и упрятанная в перекрытии "таблетка" интеркома прокашлялась густым женским басом:

 

***

 

     - Начальник связи - командиру.

     Лоссберг швырнул свои карты рубашками вверх, выбрался из вращающегося кожаного кресла и - все так же бесстрастно - втопил палец в нужный сенсор на панели.

     - Командир.

     - Вас требует дальний абонент... Он не называет себя, зато знает наш боевой код по верхнему доступу. Приказания?..

     - Да.

     Лоссберг отбросил за плечо мешающие ему платиновые локоны и с некоторым раздражением переключил интерком на аудиополе. Вокруг его головы вспыхнула и погасла сфера из фиолетовых звездочек. Он уже знал, с кем будет говорить.

     Контора завербовала его еще на последнем курсе Академии: тогда без пяти минут лейтенанту показалось, что всесильные дяди в черных одеждах помогут ему в поисках приключений. Так оно и . оказалось; правда, к тридцати годам от приключений его стало тошнить.

     - Ты на охоте? - спросили его без лишних предисловий.

     - Вашими молитвами, - отозвался Лоссберг. Он знал, что с этим человеком можно позволить себе некоторую развязность - тот любил юмор самоуверенных людей.

     - Ну и хорошо. - Абонент помедлил, и Лоссберг услышал его дыхание. - У нас случилась кака, - сказал человек издалека. - Тебе нужно выдвинуться к Мар-мону и ждать.

     - Я понял, - он хотел сказать "я понял, вице-маршал", но потом отчего-то передумал.

     - Часиков через тридцать, да?

     - Без проблем.

     - Тогда все, и не проигрывай сегодня слишком много. Лоссберг дернулся, как от удара. За те четырнадцать лет, что он работал с этим человеком, можно было научиться не удивляться ничему. Вообще ничему - но ему это не удавалось.

     Вернувшись за стол, полковник смахнул на пол карты и налил себе стакан коньяку. Его рука двигалась неестественно резко, будто плохо смазанный манипулятор.

     - Сэмми, - сказал он штурману, - иди считай мне дорогу на Мармон. Помнишь, там должно быть облачко?

     - На окраине системы? - уточнил Кришталь, уже понявший, что начались неприятности.

     - Да, прямо туда.

 

День третий, вечер

 

     - Мне снились жабы, - пожаловался Хикки. Джерри Ругач недоуменно дернулся и поднял свои глаза от тарелки. Хикки успел подумать о том, что он, возможно, даже и не знает, о чем идет речь, ибо жабы водились лишь на столичной планете, куда их в незапамятные времена натащили первопоселенцы, но по реакции штурмана понял, что тому случалось иметь с ними дело.

     - Это плохо, - горько сказал Ругач. - Это очень плохо, это не к добру.

     На самом деле Хикки снились не одни только жабы. Помимо жаб ему привиделась отцовская загородная усадьба в приэкваториальных джунглях Авроры.

     Там не было жарко: чудовищно гигантские папоротники укрывали просторный старинный дом своей тенью, к тому же с недалеких гор всегда дул прохладный западный ветер. Ранчо, выстроенное еще в годы освоения планеты, было набито старинными книгами, фильмами и шифрод исками. Приезжая на каникулы, юный кадет Риччи любил уединяться в огромной библиотеке или же, прихватив с собой древнюю книгу, скрыться в сырой чащобе леса. Отец не боялся - с оружием в Академии СБ знакомили еще на первом курсе, и даже пацан, носивший черную кадетскую курточку, легко мог отбиться от любого хищника. Тяжелый старинный бластер всегда висел на его кожаном поясе...

     Хикки проснулся, поворочался и в который уже раз пожалел о том, что никто не греет его одинокую постель. Эта мысль, давно ставшая его тайным проклятием, заставила подняться и выпить полстакана виски. А вот потом уж ему приснились жабы.

     - Большие были? - спросил Ругач с неподдельной заботой в голосе.

     - Угу, - хмыкнул Хикки. - Синие и с пупырышками.

     - О, черт. Хорошо хоть не крысы. Крысы - это точно к аварии. У нас, помню, крысы приснились командиру - что вы думаете, резервный генератор шарахнул в сотне часов от базы. Тридцать человек погибли. Потом была комиссия, и что же?

     Так и не поняли, с чего ему вздумалось взорваться...

     - Это был "Лондон-140"? - спросил Хикки.

     - Да, а откуда вы знаете?

     - Так, помню. Скандал был хороший, а обвинить так никого и не обвинили. То ли заводской дефект, то ли просто непонятный сбой... Рвануло-то хорошо.

     Инспектора, помнится, удивлялись, как вы вообще дошлепали до дому своим ходом.

     Ругач согласно покачал головой. Отставив в сторону тарелку с почти нетронутыми овощами, он глотнул сока и посмотрел на свои часы.

     - Поворот в десять десять, - сказал Хикки. - Ты почему не ешь? Я не люблю тощих штурманов. Штурманам положено быть жирными. Худой штурман свидетельствует о неблагополучной обстановке в экипаже.

     - А, шутите, - понял Ругач.

     - Нервничаешь?

     - Хрен меня знает. Пойду я, командир. Джерри вяло ухмыльнулся и выбрался из-за стола. На пороге столовой он едва не налетел на Ирэн Валери - та посторонилась, вежливо улыбнулась и направилась прямиком в командирский угол.

     На секунду Хикки оторопел - он все время забывал, где находится. На флоте было трудно представить старшего офицера, который бесцеремонно подсаживается к своему командиру.

     - К вам можно? - спросила Ирэн.

     - Приятного аппетита, - ответил Хикки с утонченным сарказмом. - Нужно.

     Нынче у нас поворот, а я отчего-то не слышал доклада вашей милости в шесть часов по бортовому времени.

     - Ой, а я чуть не уснула в душе, - непритворно надула губки девушка, - я сейчас.

     Глядя на ее аккуратно вращающийся зад, Хикки ухмыльнулся и не удержался от того, чтобы крикнуть ей в спину:

     - Раз так, возьмите мне пива!

     "Интересно, - подумал он, - почему ее выкинули с Флота? За раздолбайство?

     Маловероятно. Раз девочка в такие годы заработала капитана, значит, чего-то она стоит - а там таких ценят и многое прощают. Гм... Но все же?"

     Минутой позже она вернулась к столу с подносом, на котором красовалась и вожделенная баночка пенистого напитка. Хикки молча протянул руку, быстро разодрал тонкий пластик крышечки и опрокинул банку в глотку.

     - А чем вы, собственно, занимаетесь? - вдруг поинтересовался он. - Читаете, вяжете или?..

     - Во всяком случае, не тем, о чем вы подумали, - лукаво скривилась Ирэн. - Одной мне всегда... скучно. А так здесь, - она пожала плечами, - вроде и не с кем.

     - Замечательно, - порадовался Хикки, - весьма, я бы сказал, похвально.

     Летающий филиал монастыря Святой Девы.

     Ирэн положила локти на стол.

     - Послушайте, - твердо произнесла она, - мастер Хикки, вы всегда такой? Я хочу спросить, вы такой - на самом деле?

     - Вовсе нет, - оскорбился Махтхольф. - Это иллюзия, что вы! На самом-то деле я ведь какой: рога, копыта, перепонки там всякие... Кислота из глотки так и хлещет. Это, - он похлопал себя по груди, - это астральное, так сказать, тело. Или какое? Ах, я и сам не знаю. Но стоит мне, мне самому посмотреть на себя в зеркало - у-у-у!

     Он рывком встал и одернул комбинезон.

     - Поворот в десять десять. И учтите - я не привык повторять дважды.

     Приятного аппетита, капитан.

     Это "капитан" прозвучало с неприкрытой издевкой, и Хикки мысленно обругал себя. Если бы он дал себе труд оглянуться и посмотреть на оставленную девушку, то, наверное, выругался бы вслух.

     Вернувшись в каюту, Хикки вытащил из шкафа свой вместительный серебристый кофр и принялся сдирать с себя синий флотский комбинезон.

     ...В половине десятого он уже сидел в боевом кресле командира с бутылкой в руках. У его ног стоял, прислоненный к переборке, могучий четырехствольный излучатель. В кобуре покоился не привычный "тайлер", а новейший, лишь недавно принятый на вооружение СБ "моргенштерн-90", который вполне мог испепелить слона. Хикки разминал пальцы, прислушиваясь, не раздадутся ли из холла стоны взламываемой двери.

     Наличный боезапас позволял ему отправить к предкам три таких экипажа.

     Ровно в девять пятьдесят пять, за четверть часа до маневра, начались доклады с постов. Хикки довольно посмотрел на часы: было похоже, что госпожа старший офицер призвала народ к порядку. Он слегка расслабился и раскупорил новую бутылочку. Ритмичность такого печеночного массажа позволяла ему забыть о тоске, одиночестве и поломанной карьере.

     В десять пятнадцать Хикки выслушал финальные доклады штурмана и первого пилота, сверился со своими, дублирующими рубку, приборами и счастливо скомкал в ладони упаковку от лимонного печенья.

     - Значит, второй, - убежденно сказал он. Бутылочка была выпита только наполовину.

 

День четвертый, раннее утро

 

     Услышав над головой завывание сигнала экстренного вызова, Хикки вылетел из-под одеяла и первые секунды метался по тесной спальне, не в силах вспомнить, где находится панель интеркома. Наконец он нащупал на стене ряд сенсоров и проорал:

     - Командир! Да!.. Кто это?

     - Говорит старший моторист Ли Рейнард, - ответили ему. - Командир, у нас авария - отказ третьего двигателя. Вы можете прибыть в главный машинный зал?

     Хикки растерянно выматерился и бросился одеваться. Застегивая на себе комбинезон, он вбежал в свою рубку и поглядел на приборы. Диагностика и в самом деле показывала, что защитные системы почему-то, отрубили третий маршевый двигатель. Хикки поспешно опоясался и выскочил в коридор. Часы на его руке показывали 4.35.

     Десять минут спустя он ворвался в тесный коридорчик, что вел прямо к двигательному сектору. Едва бронедверь с угрожающей надписью "Лучевая опасность" послушно ушла в сторону, Хикки нетерпеливо перепрыгнул через высокий комингс.

     Несколько мгновений он ожидал выстрела или удара по голове. Вместо этого, ощутив легкое прикосновение к плечу, он рывком обернулся и увидел рядом с собой высокого тощего парня со шрамом через правую щеку.

     - Я Рейнард, - сказал тот. - Пришлось вас потревожить. В принципе вы нам не нужны, но сами понимаете - порядок... Извините.

     Хикки молча пожал узкую ладонь инженера и задрал голову вверх, разглядывая хаос трубопроводов, сверкающих зеркальной чешуей волноводов, и ржавую галерею, которая шла под самым потолком. Махтхольф находился в огромном, высоком - он был врезан в силовую раму шести из восьми корабельных палуб - зале. Прямо перед ним, вмонтированные в мощнейшие сотовые конструкции, стояли четыре оперативно-эволюционных мотора с фрегата типа "Норд", служившие "Олдриджу" маршевыми. Свет упрятанных в потолке плафонов почти не доставал до пола, и они с инженером стояли в желтоватом полумраке. В воздухе поблескивали встревоженные пылинки.

     На галерее кто-то звонко чихнул, выругался, и Хикки увидел, как за третьим мотором заметался яркий луч фонаря.

     - Что у нас там, парни? - крикнул он.

     - Дерьмо, - ответил ему звонкий женский голос. Из-за паутины тонких грязных труб высунулось молодое лицо в обрамлении спутанных рыжих волос.

     - Это вы, командир? - Девушка несколько смутилась.

     - Доложите, наконец, - скривился Хикки. - Что там? Что-то серьезное?

     На свет вылез техник-механик Бакли в своей неизменной кожаной жилетке. Его бронзовая физиономия была измазана чем-то красноватым.

     - Пробило отражатель, шкип, - объяснил он, машинально вытирая руки тряпкой. - Это так называемый капитальный ремонт... Отремонтировали, сучьи дети. Сраки б они себе так ремонтировали.

     Бакли расстроенно плюнул вниз и полез в карман штанов за сигаретой.

     Поглядев на него, Хикки сделал то же самое.

     - Ну, это еще ничего, - сказал он, - это вам на полдня работы. Запасной у нас есть?

     Бакли махнул рукой. Он выглядел ужасно огорченным, и Хикки удивился, что вдруг могло его так расстроить. Ну пробило, ну поработает он лишнюю пару часов - так на то он и космос, чтобы устраивать неприятности. Тем более когда речь идет о коммерческом флоте, который использует боевые корабли, проданные населению после выработки первого доремонтного ресурса. Кораблям этим еще ходить и ходить, но теперь за ними нужен хороший глаз. Все это знают.

     - Мы теряем скорость, - объяснил Бакли.

     - Ну, я напишу в рапорте, что вы здесь ни при чем, - примиряюще сказал Хикки, - подумаешь, опоздаем... Вы-то чем виноваты? Не вы ж его перебирали, правильно? Значит, не вам и отвечать. Да и груз у нас, кажется, не такой уж и срочный.

     - А-а-а, - Бакли снова махнул рукой и исчез за двигателем.

     Хикки повернулся к молчаливому Рейнарду.

     - До полудня справитесь? - поинтересовался он.

     - А черт его знает, - инженер пожал плечами. - Я не знаю этих людей.

     - Вот как? Вы тоже наняты на один рейс?

     - А вы? - прищурился в ответ Рейнард.

     - Да, у меня разовый контракт. Как я понял, наши работодатели уже имели командира, но в последний день с ним что-то случилось, и пришлось нанимать первого попавшегося. В данном случае - меня.

     Рейнард молча покачал головой.

     - Извините, что побеспокоил. Наверное, вам стоило бы вернуться к себе. У вас заспанный вид.

     - Да, пожалуй. Спасибо, что доложили. Хикки кивнул на прощание и повернулся к выходу.

     Его остановил странно напряженный голос инженера, раздавшийся ему в спину:

     - Командир, на камионах не принято таскать с собой пушку...

     Махтхольф машинально опустил глаза и едва не выматерился вслух: в его открытой кобуре торчал не "тайлер", а "моргенштерн"...

     Возвращаясь к себе в каюту, Хикки клял свою забывчивость на все известные ему лады. "Тайлер", старый и простой, как заклепка, имеет любой флотский офицер, более того - при желании его можно купить за деньги. В каждом порту найдется пара-другая притонов, а в притонах - пара-другая жуков, готовых сосватать вам запретный товарец. Но где, в каком притоне можно купить "морг", который всего год назад появился на свет и имеют его лишь люди из Конторы: он, собственно, для них и создавался.

     Хикки прекрасно понимал, что доверять он не может никому. Возможно - даже вероятно, - что в экипаже есть немало людей, не имеющих понятия об истинном характере перевозимого груза. Их наняли для того, чтобы забить дыры в штатном расписании. Но кто есть кто?

     Времени на расследования у него не было. За шестисуточный переход познакомиться с экипажем невозможно. Да и толку-то от этих знакомств?.. Прямо так ему и скажут: "Давай-ка, брат шкипер, присоединяйся к нашей банде, а то без тебя мы слезами изойдем да руки на себя наложим: тоска, понимаешь!" Что с ним будет, Хикки тоже знал. Товар, лежавший в брюхе старой черепахи, тянул на такие деньги, что с каким-то там шкипом церемониться никто не станет, глупо.

     И "Олдридж", безусловно, вряд ли вернется на родную Аврору.

     Сперва - после того как Хикки ознакомился с содержимым его трюмов - он долго ломал себе голову, кому же мог предназначаться столь специфический товар.

     Пиратам? Да нет, какая чушь... Многочасовые размышления едва не поставили экс-полковника на грань паранойи, после чего он решил не морочить себе мозги и действовать по обстоятельствам. В том, что эти обстоятельства сложатся отнюдь не в его пользу, он не сомневался. Командир был нанят исключительно для того, чтобы прикрыть строку в корабельных документах. Для работодателя из грязного офиса не имела никакого значения ни квалификация, ни боевой опыт - к тому же он спешил, фатально спешил, и это обстоятельство сыграло с ним недобрую шутку.

     Спешка плюс изрядный дилетантизм - и на борту старенького камиона оказался человек, десять лет жизни отдавший возне с самыми грязными махинациями, совершавшимися вокруг всего того, "что летает", как принято было говорить в Конторе.

     Ибо неугомонный Хикки имел дурную привычку совать свой нос в каждую дырку: он был в курсе почти всех оперативных разработок, так или иначе связанных с преступлениями, совершавшимися на коммерческих флотах. В качестве начальника оперативного отдела Транспортной системы он лично планировал операции, проводимые силами СБ против пиратов и особо зарвавшихся контрабандистов. Он в лицо знал многих людей, хорошо известных на грузовых трассах, ему случалось попивать виски в компании тех пиратских "баронов", которых СБ терпела благодаря некоторым тайным услугам, - однако же даже Хикки не мог понять, кто, какая сила могла провернуть дело с тем грузом, что покрывался сейчас пылью в трюмах его корабля.

     Вернувшись в свою каюту, он не стал раздеваться - плюхнулся на диван в холле, лишь только снял с себя пояс с оружием. Уснул почти мгновенно, но спал плохо.

     Его снова мучили кошмары, только теперь это были не жабы. Полковнику Махтхольфу снилось, что он обвинен в государственной измене первой степени и приговорен к казни через повешение. При чем тут было повешение, сказать он не мог - в Империи казнили совсем иначе, - но тем не менее, проснувшись, Хикки несколько секунд судорожно глотал ртом воздух и бешено вращал глазами.

     - Виселица! - сказал он, спуская ноги на пол. - Виселица! Дьявольщина!

     Потирая шею, Хикки добрался до боевой рубки и схватил в руки свою любимую бутылочку. Ее содержимого хватило лишь на один глоток. Хикки выругался и заковылял к шкафу, где хранился запас алкоголя и коробки с лимонным печеньем.

     В этот момент в рубке ожил интерком. Махтхольф поспешно схватил непочатую бутылочку виски, пачку печенья и бросился к пульту.

     - Командир, примите доклады ходовых постов, - произнес служебно-ровный голос Ирэн.

     - Слушаю - командир...

     Только сейчас, хотя в этом уже не было никакого смысла, он поглядел на хронометр. Табло показывало ровно девять.

     "Интересно, - все еще сонно подумал Хикки, - что они решат, когда я пойду жрать на час позже экипажа?"

     Проклятые виселицы сыграли с ним в кегли: он проспал и подъем, и завтрак, и утренние тесты. Так можно вообще проспать все на свете, включая собственную задницу. Хикки раздраженно скрутил пробку, глотнул и полез в карман за складной расческой.

     Когда доклады закончились, он объявил вахтам дежурную благодарность и спрятался под душем, стремясь выветрить из головы кошмар веревки, которая едва не захлестнулась вокруг его тощей шеи.

     После завтрака, который, как он и предполагал, прошел в полном одиночестве, Хикки отправился не к себе, а в нос корабля, туда, где находилась штурманская рубка. Джерри Ругач был на месте - Хикки уже успел узнать, что почти все свое время юноша проводит на посту, коротая время за "беседами" с бортовым "мозгом".

     - Я думал, что вы придете на завтрак, - простодушно заявил штурман, когда узкая фигура командира просунулась в зеленую полутьму.

     Хикки уселся в свободное кресло и достал из кармана бутылку. Из другого появилось неизменное печенье.

     - Мне что-то нездоровится, - объяснил он. - Ночью у нас были неприятности с двигателями - наверное, Бакли до сих пор возится в мотоотсеке. Говорит, прогорел отражатель третьего маршевого.

     - Бакли? - удивился Ругач. - Это тот, который все время лазит в кожанке на голое тело? Странно, он приходил ко мне перед докладами, интересовался, все ли в порядке. Плел что-то насчет исполнительных звеньев в системе управления... Я так и не понял, что ему тут надо.

     - Да-а? - Хикки приложился к соске и довольно зашевелил носом.

     По рубке поплыл густой аромат алкоголя.

     - Скажи-ка, какой у нас поворот завтра утром? Ты посчитал?

     - Ну конечно, - Ругач даже обиделся. - У нас 10-10-117, время - шесть сорок две, скорость - 0,785 L. Курсовой разгон...

     - Неважно, - остановил его Хикки. - Все в порядке, молодчина. Аппаратура в норме?

     - Разумеется, я ведь только что все проверил.

     - Вечером проверишь еще раз. Случись что - немедленно докладывай мне по боевому каналу. Слышишь: по боевому. Не вздумай устроить вой по общему интеркому.

     Ругач недоуменно поднял брови.

     - А... что? Что-то случилось?

     - Да ничего, - отмахнулся Хикки. - Просто хватит с нас неприятностей.

     Знаешь, как бывает: экипаж неслетанный, люди косятся друг на друга... При любых. авариях начинается всякая возня, тут недолго и до взаимных обвинений.

     Наша калоша ломалась, ломается и будет ломаться дальше - но зачем устраивать из этого шоу?

     - Я вас не совсем понимаю, командир. "Простодушный сопляк, - подумал Хикки. - Не понимает он меня, ха! Ничего, поймешь - если жив останешься".

     Он поднялся и засунул печенье обратно в карман.

     - Не бери дурного в голову, парень. Я просто хочу сказать, что служба на камионах здорово отличается от флотской. Тут свои глупости, свои идиотские традиции. Научишься, не переживай. Только не забывай, что за отсутствие паники перед хозяевами отвечаю я. А твое дело - слушать, что я тебе говорю, и не заниматься самодеятельностью.

     Задумчиво насвистывая, Хикки отправился через весь корабль в моторный сектор. Дорога в триста с лишним метров заняла у него почти двадцать минут. На четвертой палубе "завис" один из лифтов, и Махтхольф, не тратя время на ожидание, спустился по узкой норе аварийной лестницы.

     В моторном зале кипела работа. Несколько человек, энергично переругиваясь между собой, что-то крутили под самым потолком, - задрав голову, Хикки попытался понять, что они там делают, но так ничего и не разобрал. Еще несколько голосов раздавались с ржавой металлической галереи, которая огибала все четыре мотора.

     - Эй! - гаркнул Хикки. - Кто-нибудь! На его вопль из-за двигателя высунулась давешняя писклявая девчонка с перемазанным лицом.

     - Как у нас дела? - поинтересовался Хикки, прихлебывая из бутылочки.

     - Дела почти в порядке, - ответила девушка. - Еще пару часов, и можно будет восстанавливать нагрузку. Остальные три пришлось перегрузить, а им это вредно.

     - Кто распорядился о перегрузке двигателей? Девушка замялась.

     - Ну... в шесть утра Рейнард доложил старшему офицеру, а она приказала провести эспресс-тест, а потом сама вывела моторы в новый режим. Иначе мы бы выпали из графика.

     - Где Рейнард?

     - Рейнард? А его здесь нет? Наверное, у себя. Хикки смачно выругался и вышел из зала. "Милая Ирэн слишком буквально восприняла мои замечания, - подумал он. - Настолько буквально, что стала отдавать приказания, не советуясь со спящим командиром. Конечно, сейчас она скажет, что не хотела меня будить и все такое прочее... А этот сучий инженер наверняка напомнит мне, что ночью я имел утомленный вид, и они не решились меня беспокоить".

     К тому моменту, когда ноги принесли Махтхольфа в каюту, он уже остыл и, пораскинув мозгами, решил сделать вид, что это его не касается. Ну, приказала мэм старший офицер добавить нагрузки на три исправных мотора - так честь ей и хвала. Ругать ее не за что. Что же до похвал, то уж больно скользкая получается коллизия. Лучше промолчать.

 

Глава 4

 

Аврора, территория Портленд; тогда же

 

     Подождете меня здесь. - Как вам будет угодно, мэм... Ослепительно черноволосая, ухоженная женщина средних лет выпорхнула из дорогого лимузина, что остановился на одной из боковых аллей полузаброшенного старинного парка на окраине городка. В этот час здесь не было никого, лишь длиннохвостая серая птица, расхаживавшая по осыпавшемуся каменному ограждению в метр высотой, рвала прохладный воздух своими хриплыми воплями. Глянув на нее, женщина поморщилась, поправила короткую темную юбку и решительно Двинулась в глубь парка.

     Ее высокие посеребренные каблуки простучали по растрескавшимся плитам дорожки и свернули вбок, туда, где среди желтеющей травы вилась едва заметная тропа. Через несколько минут женщина вышла на небольшую поляну, украшенную серой от времени деревянной беседкой.

     Из-под дырявой пластиковой крыши неторопливо выбрался высокий молодой, мужчина в длинном бордовом плаще с капюшоном. Женщина порывисто обняла его, зарывшись лицом в белую пену его кружевной манишки, потом подняла горящие зеленые глаза:

     - Боже, как мне надоело прятаться... Почему я должна прятать тебя от чужих глаз?

     Мужчина ответил ей коротким поцелуем.

     - Нам осталось совсем немного, мэм сенатор.

     - Да, я надеюсь.

     Они скрылись под кровлей беседки. Усевшись на скамью, мужчина засунул руку под плащ и вытащил длинный серый конверт.

     - Здесь все, - сказал он, протягивая конверт женщине.

     Она не глядя запихнула его в сумочку и прижалась щекой к бордовому плечу возлюбленного.

     - Все прошло как надо?

     - Да. - Мужчина извлек сигару, покрутил ее в пальцах и чуть отстранился, прикуривая. - Благодаря тебе. Скоро наши мучения закончатся. Когда я проверну деньги, мы бросим все к черту и улетим наконец на Сент-Илер.

     - Кохан поможет нам с документами?

     - Для Кохана это проще простого. Он сдержал свое слово: Гудвин уже вне опасности. Теперь он может улететь в любой день. Он только ждет конца нашей операции. Не переживай, мы начнем новую жизнь, в которой не будет никаких неприятностей.

     - Ах, Алекс... С тех пор как я развелась с мужем, я никогда не была так счастлива, как сейчас!

     Молодой человек едва заметно поморщился. Эта женщина привлекала и одновременно отталкивала его. Он украдкой посмотрел на ее лицо: вокруг глаз бежали мелкие морщинки, но сами глаза казались ему такими молодыми... Одуряющий терпкий аромат ее духов сделал свое дело, и его Ладонь мягко заскользила вдоль обтянутого чулком бедра. Женщина вздохнула, покорно раздвигая ноги, и откинулась на спинку скамьи. Полуоткрывшийся рот обнажил ровные крупные зубы.

     Руки мужчины нетерпеливо задрали ее юбку, и его пальцы погрузились в горячее повлажневшее лоно. Женщина прикрыла веки и задышала коротко, прерывисто; в эти мгновения прожитые годы отчетливо проявились на ее красивом лице, но мужчине было уже не до того: он приник к ней всем телом, истово целуя гладкую загорелую шею.

     В деревьях громко щелкнула какая-то ветка, и любовники тотчас отпрянули друг от друга. Испуганные глаза мужчины скользнули по краю лужайки. Несколько секунд он внимательно всматривался в темнеющие заросли кустарника.

     - Это какая-то птица, - сказал он успокаивающе. Женщина только теперь сдвинула свои длинные, чуть полноватые ноги и неторопливо оправила на бедрах юбку.

     - Завтра, - произнесла она, вставая. - Как всегда, да?

     Мужчина поцеловал ее под ухом.

     Он проводил ее задумчивым взглядом. Затем, посмотрев на часы, мужчина полулежа устроился на скамье - так, что с поляны его было почти не видно, - и расстегнул на себе брюки.

 

День четвертый, вечер

 

     После вечернего доклада Хикки двигался стремительно.

     Он вошел в ходовую рубку еще до того, как пилоты принялись отключать протестированную аппаратуру, и застал обоих на рабочем месте.

     - Добрый вечер, - вежливо поздоровалась Ирэн. В ее голосе сквозила легкая досада.

     - Добрый, - кивнул Хикки, разглядывая ее коллегу, второго пилота по имени Терри Юслорф.

     Тот был невелик, худощав и белобрыс. Короткая стрижка, масленые глазки и какая-то особенная, не флотская прилизанность вызвали у Хикки приступ легкого раздражения.

     "Педик, - решил он, - сто процентов педик".

     - Добрый вечер, мастер Юслорф! - громко сказал Хикки.

     Пилот щелкнул по клавише вспомогательного вычислителя и неспешно обернулся.

     - Привет, - произнес он. - Как успехи? Хикки несколько опешил.

     - Да потихоньку, - ответил он. - А у вас?

     Юслорф дернул плечом и вылез из кресла. - Ах, такая скука, - заметил он, глядя мимо командира. - Ну так что, Ир, как насчет твоих любимых игрушек? Никак не хочется расставаться, а? Ах эти проклятые мужики, - прогундосил он, подражая женскому голосу, - они все время проходят мимо меня! А каждая новая игрушка так быстро надоедает!

     Ирэн беспомощно улыбнулась и спрятала полные отчаяния глаза. Хикки ощутил, как у него чешутся кулаки.

     - Вы давно знакомы с мэм Валери, мастер Юслорф?

     - А, - пилот махнул рукой, - уж где-то год. У этой Дылды вечные проблемы с мужиками, и она пристает ко всем подряд. Она еще не пыталась залезть в твою койку, а, шкип? Я уже сто раз говорил ей, что мужики не любят таких шмар, как она.

     - А таких, как ты? - поинтересовался Хикки.

     - О, - Юслорф сделал значительное лицо, - а разве мы говорим обо мне?

     - Пшел вон, - голос Хикки был совершенно бесцветным, но Юслорф отчего-то смахнул с физиономии свою нахальную улыбку и довольно шустро выбрался в коридор.

     - Спасибо, - устало произнесла Ирэн, - эта гадина издевается надо мной не первый месяц.

     - Ерунда, - перебил ее Хикки. - Собственно, я пришел сюда, чтобы пригласить вас поужинать у меня в каюте. Честно признаться, я чувствую себя виноватым перед вами. Вчера вечером я был не совсем... э-ээ... не совсем тактичен. Мне показалось, что виски и бисквиты помогут мне загладить этот грех.

 

***

 

     Ирэн слегка покраснела. Некоторое время они смотрели друг на друга в упор, потом она разомкнула пересохшие губы и тихо проговорила:

     - Кажется, мы были на "ты".

     Хикки ответил ей коротким поклоном.

 

День шестой, раннее утро

 

     ...Он просыпался мучительно долго. В голове стучали сотни крохотных молоточков, он крутился с боку на бок, пытаясь найти позу, в которой проклятый стук спрячется, уйдет куда-нибудь по своим делам и перестанет наконец его мучить. Это ему не удавалось.

     Хикки со стоном раскрыл глаза и теперь только ощутил, что лежит - вернее, плавает - в какой-то теплой луже. Он пошарил рукой, нащупал гладкое женское тело рядом с собой, затем поднес пальцы к носу и зачертыхался.

     - Дылда! Ну... ну это надо?! Т-твою же мать! Как можно напрудить прямо в койку? Вставай, скотина! Вставай!

     Схватив Ирэн за плечи, он принялся трясти ее, но та и не думала просыпаться. Ее голова болталась из стороны в сторону, словно тряпичная, из приоткрытого рта стекала тонкая струйка слюны... Хикки остановился, понимая, что с девушкой что-то не в порядке. Приподняв ей веко, он заглянул в ее глаз и с отчаянной руганью отбросил бесчувственное тело.

     Его рука схватила лежавшие на ночном столике часы, нервно клацнула кнопкой, потом еще.

     - Двадцать шесть часов... - прошептал Хикки. Пару секунд он сидел на мокрой постели с закушенной губой, затем пружиной взлетел в воздух и бросился прочь из спальни. Первое, что он сделал, - это выдернул из кобуры свой "моргенштерн" и продернул затвор. Затем, не выпуская оружия из рук, распахнул серебристый боевой кофр и достал оттуда небольшой овальный прибор.

     На развернувшемся перед ним дисплее забегали ряды крохотных цифр.

     - Хитрецы... - зашипел Хикки, возвращая прибор на место. - С-суки!..

     Он вытащил плоский блочок "кибердоктора", вернулся с ним в спальню и бережно прилепил на спину Ирэн чуть повыше поясницы. Вздохнул.

     Три минуты спустя, когда девушка наконец проснулась, Хикки Махтхольф сидел с сигаретой на низком пуфе перед кроватью. На нем был черный мимикрирующий комбинезон, высоченные сапоги и наплечник. Глухой сферический шлем лежал под ногами.

     - Беги в душ, - приказал он. - Времени тебе минута. Вперед!

     - Что стряслось? - сипло прошептала Ирэн, глядя на него расширенными от ужаса глазами.

     - Нам конец, - ответил Хикки, криво улыбаясь. - Нас немножко отравили. Мы еще живы, но это ненадолго.

     - Что?.. Что ты хочешь этим сказать?

     - Пошла в душ! - взревел Хикки, поднимаясь на ноги. - Если ты будешь много болтать, мы точно сдохнем! Быстро, у нас полно работы!

     Он врубил командирский пульт в боевом режиме и, ругаясь сквозь стиснутые зубы, развернул дисплей аварийного сканирования. Перед ним засветился многоцветный разрез корабля по палубам. Первая палуба - никого, вторая - пусто, третья... четвертая... оба эвакобота отсутствовали. Хикки с шумом выдохнул воздух и продолжил поиск.

     Единственный живой член экипажа обнаружился в носу, в штурманской рубке.

     Больше на "Олдридже" никого не было. По крайней мере, никого из живых.

     Хикки уже не сомневался, что в отсеках полно трупов.

     - Ты можешь все-таки объяснить, что случилось? Хикки развернулся вместе с креслом. В холле, прыгая на одной ноге, натягивала колготки Ирэн. Девушка не сорвалась в истерику, и это было очень хорошо. Ему понравилось ее самообладание.

     - Нас усыпили, - проговорил Хикки, - и сделали это качественно. Мы продрыхли двадцать шесть часов. За прошедшее время камион совершил поворот и прибыл... Куда он прибыл, я еще не знаю. Зато я уже знаю, что на борту, кроме нас, уцелел только один человек. Остальных они перебили, а сами ушли на эвакоботах.

     - Кто - они? - прищурилась Ирэн.

     - Хозяева нашего груза.

     Она набросила на плечи рубашку и вошла в его рубку. Коротко глянув на развернутый дисплей, девушка поняла, что он искал.

     - Кто там, в штурманской? Джерри?

     - Я пойду посмотрю, - отозвался Хикки. - Пока я буду бродить, разберись, куда мы, собственно, залетели. Мы не у Мармона, это дураку понятно... Но где?

     Сдается мне, времени у нас совсем немного. Давай, работай.

     Ирэн молча притянула его к себе, зарылась лицом в его мокрые волосы и коротко вздохнула.

     - Почему они не убили нас?

     - Потому что побоялись. Они знали, что я из Конторы. Не волнуйся, - Хикки высвободился из ее рук и невесело усмехнулся:

     - У нас еще будет время сдохнуть.

 

***

 

     Захлопнув забрало шлема, Хикки вышел в коридор и бросился бежать в нос корабля. В метре от лестницы, что вела на верхние палубы, он наткнулся на изуродованный труп коренастого лысого мужчины, валявшийся в луже свежей, не успевшей подсохнуть крови. Хикки наклонился над мертвецом. Это был инженер-энергетик, он не помнил его имени. Его убили совсем недавно...

     Хикки задумчиво куснул губу.

     - Кажется, я очень вовремя проснулся, - буркнул он.

     Дверь штурманской рубки была открыта. Сжав в руках свой четырехствольный излучатель, Хикки скользнул в полутьму дежурного освещения и сразу же увидел лейтенанта Ругача. Парень сидел на полу, упираясь спиной в боевую стойку управления, и держался обеими руками за голову.

     - Джерри! - позвал Хикки. - Джерри, что с тобой? Башка? Тебя треснули по черепу?

     Ругач испуганно отшатнулся, открыл глаза и застонал, пытаясь спрятаться под пультом. Рука Хикки безжалостно выволокла его на свет. На затылке штурмана красовалась первосортная шишка, но крови не было.

     - Джерри, - мягко проговорил Хикки, - я не с ними... не бойся меня, слышишь? Мы влипли, мы влипли все вместе. Ты можешь говорить?

     Лейтенант заскулил, размазывая по лицу слезы. Он смотрел на Хикки уже почти без страха, но в глубине его мокрых глаз плескался такой ужас, что тот понял: здесь толку не будет.

     - Пойдем, малый, - Хикки подхватил Джерри под руки и поволок из рубки. - Пойдем, пойдем. Теперь все будет нормально.

     Завидев на экипажной палубе труп, Ругач снова принялся скулить.

     - Они убивали всех... - простонал он. - И заставляли меня смотреть...

     Хикки остановился и привел штурмана в вертикальное положение.

     - Когда это началось? - спросил он.

     - Они заставили меня изменить цифру в карт-лайне. Не 10-10-117, а 10-10-177!.. Перед самым поворотом ко мне вошли Бакли и этот... как его... второй пилот. Бакли вытащил "тайлер" и приказал мне раздеваться. Потом он... ну, в общем...

     - Ну, в общем, понятно, - перебил его Хикки. - А Юслорф, конечно, стоял и смеялся? И потом ты перекрутил ввод поворота... Ясно. Ладно, не горюй. Многие, говорят, получают от этого огромное удовольствие. А когда они шарахнули тебя по башке?

     - Я не знаю, я спал в рубке... Они мне что-то вкололи. Я проснулся от удара... Но я не знаю, сколько прошло времени.

     Хикки снова подхватил штурмана и поволок его по Коридору.

     - 10-10-177... - бормотал он. - Нет, ни черта не понимаю. Где это?

     Двадцать шесть часов? А скорость? Ведь мы шли на форсаже... всю дорогу на форсаже. На четырех моторах... Двадцать шесть часов? Что же это, точка рандеву?

 

***

 

     Впихнув Ругача в каюту, он снабдил его бутылкой виски и поспешил к Ирэн.

     Та сидела перед экранами с застывшим лицом.

     "Олдридж" находился в планетарной системе небольшой желтой звезды. Почти прямо по правому борту висел голубоватый диск ближайшей к нему планеты, слева виднелись еще две, одна из которых была мутно-коричневым гигантом, окруженным стаей спутников. Хикки поспешно глянул на ряд цифр, обозначавших точные галактические координаты корабля.

     Его физиономия вытянулась так, словно он проглотил жабу.

     Синюю, с пупырышками.

     - Теперь я все понял, - прошипел Хикки. - Дылда, беги к себе в рубку.

     Начинаем эволюционный разгон, подходим к планете. Штурмана у нас нет, так что придется справляться в четыре руки.

     - Ты можешь объяснить по-человечески? - вскинулась в ответ Ирэн. - Где мы находимся? Куда ты хочешь нас сажать? Вообще, какого черта мы здесь очутились?

     Ты же говоришь, ты понял... Что ты понял?

     - Нам некогда спорить! - завизжал Хикки. - С минуты на минуту они прилетят по нашу душу! Скорей в рубку, пошла, пошла! Если они нас достанут, нам точно конец, ты понимаешь?! Нам конец!

     Ирэн вылетела в коридор, как намыленная. Чего-чего, но психоза она от Хикки никак не ожидала: всегда самоуверенный и ироничный командир орал так, будто его резали, да еще и неистово вращал глазами; зрелище было вполне убедительное.

     - Суки, падлы!.. - стонал Хикки, запуская со своего пульта маршевые двигатели. - Ну откуда, ну откуда же я мог знать!.. Ну надо же будет так глупо сдохнуть! Утопили как щенка, т-твою в бога душу мать!

     Минуту спустя "Олдридж" тронулся с места и, ускоряя ход, начал поворачивать к голубой планете. Хикки тем временем ломал пальцы, на скорую руку вводя навигационные параметры входа в атмосферу. От Ругача и в самом деле не было никакого толку: изнасилованный штурман глотал виски и пытался выбраться из шока.

     - Заходим на ночную сторону, - скомандовал Хикки. - Ближе к экватору: если я не ошибаюсь, там должны быть лесистые равнины. Если повезет, найдем какое-нибудь поле.

     Ирэн послушно довернула штурвал, готовясь войти в атмосферу. Хикки задал навигационному "мозгу" весьма рискованные данные на вход: пробежав глазами по дисплею, девушка догадалась, что он почему-то здорово боится зенитного удара.

     Фактически камион вваливался в атмосферу под прямым углом. На секунду ей стало страшно, но потом Ирэн сумела взять себя в руки и обреченно подумала, что командир, наверное, знает, что делает.

     Ходовая рубканаполнилась истерическим звономиндикаторов противоперегрузочной системы. Ирэн показалось, что такого она еще не слышала: индикаторы кричали о том, что старый грузовик испытывает сейчас перегрузки, способные разнести его в клочья. Но Хикки действительно знал, что делал.

     - Угол - ровнее! - крикнул он ей.

     Ирэн машинально отработала его команду. "Олдридж" стремительно снижался, раскалившись, он уже пробил муть верхних слоев атмосферы, и по обзорным экранам полетели далекие темные волны океана.

     - Еще ровнее! Выдерживай!

     Она убрала тягу до минимума. Маршевые двигатели почти смолкли, теперь камион, продолжая терять высоту, шел на одних эволюционниках. На пару секунд нос корабля увяз в густой облачности. В следующий миг Ирэн увидела несущиеся на нее величественные горы...

     "Олдридж" перемахнул через цепь, грохотнул тормозными двигателями, и под его днищем проснулись голубоватые вихри опорной тяги. Задымились, затрещали ломаемые деревья. Пузатая трехсотметровая махина грузовика медленно опустилась прямо посреди влажного тысячелетнего леса. Посадочные двигатели высушили небольшое болотце, выжгли сырой подлесок: корабль сел, окутанный густыми облаками дыма и пара.

     - Дылда, - позвал Хикки уже вполне спокойным голосом, - у тебя есть крепкий комбез?

     - Есть, - отозвалась Ирэн. - Флотский. А что?

     - Бери его, если есть, оружие, и ко мне. Нам пора сматываться. Пока что нам везет, но я не думаю, что это будет продолжаться вечно.

     Отключив пульт, Хикки выбрался из рубки. Штурман успел высосать почти всю бутылочку и более-менее пришел в себя. Он сидел в кресле, глядя на мир полными тоски глазами, и слабо вздыхал. Хикки прошел мимо, распахнул валявшийся на полу кофр и принялся обвешиваться снаряжением. Когда в каюту вошла одетая в синий комбинезон девушка, он был почти полностью экипирован.

     Его вид едва не заставил Ирэн пошатнуться. Поверх боевого комбеза на Хикки была наброшена коричневая куртка из прочнейшей кожи, отороченная мягким темным мехом. Под ней виднелись разнообразные сумки, подвешенные к поясу и портупеям, на правом бедре в специальном "кармане" висел зловещий четырехствольный излучатель неведомой ей модели, а слева торчала кобура с "моргенштерном".

     Оглядев свою подругу, Хикки недовольно скривился и, нагнувшись над кофром, протянул ей широкий пояс со множеством карманов.

     - Держи, - сказал он. - И еще вот это. Из кофра появился короткий тупорылый излучатель с парой косо срезанных стволов и несколько плоских черных магазинов к нему. Хикки взвесил его на ладони и протянул девушке.

     - Свой "тайлер" я отдал Джерри, - объяснил он. - А тебе одного будет мало.

 

***

 

     Ирэн застегнула на бедрах пояс, поправила висевший за спиной небольшой ранец и поглядела на штурмана.

     - Ты сможешь идти?

     - Смогу, - вздохнул тот. - Теперь уже, наверное, смогу.

     - Умничает, - фыркнул Хикки. - На мне сорок килограммов навьючено, а он...

     Двинулись!

     Ругач шел не пустым: Хикки все-таки вручил ему пару поясных подсумков с боеприпасами. Они покинули каюту командира, спустились вниз и вскоре вышли к экипажному шлюзу правого борта. В ярком свете плафона Хикки заметил, что Ирэн дрожит как осиновый лист. Он стиснул пальцами ее запястье и нажал кнопку.

     Когда перед ними раскрылась толстенная внешняя дверь, Хикки опустил забрало и глухо приказал:

     - За мной след в след! Не теряться, не шуметь!

     В лицо Ирэн ударил холодный и сырой ветер. Кругом пахло странной смесью затхлости и осеннего дыма сгоревших листьев. Хикки быстро спустился по трапу и~ тотчас же растворился в темноте. Ни один из посадочных прожекторов не горел, за спиной лишь слабо светился внутренний зеленый плафон шлюза. Спрыгнув с последней металлической ступеньки, Ирэн оказалась во мраке безлунной и беззвездной ночи. Кругом стояла полная тишина. Обитатели болот, перепуганные ревом и пламенем корабля, попрятались от греха подальше.

     - Куда идти? - шепотом спросила Ирэн.

     - Вперед, - ответил ей невидимый во тьме Хикки. - Осторожней, тут бревно.

     Не бойся, на самом деле здесь не так уж и темно... Ты сейчас привыкнешь.

     - Почему не видно спутника? - подал голос Джерри.

     - Идиот, - вздохнул Хикки. - Потому что тучки на небе. Ну что, пошли наконец? Держитесь лучше за руки...

     Они молча шли почти час. Ирэн промочила левую ногу, Ругач три раза падал в какие-то ямы, увлекая за собой и ее, и в конце пути она мечтала лишь об одном: упасть так, чтобы уже не подняться. Хикки несколько раз останавливался, вслушиваясь во что-то, потом опускал поднятую руку и шел дальше. Влажный лес потихоньку наполнился звуками - из чащобы то и дело раздавался низкий утробный вой, заставлявший девушку содрогаться в ознобе, где-то рядом с ними вдруг кто-то ехидно захохотал: Ирэн вскрикнула, остановилась, но успевший прислушаться Хикки успокаивающе хлопнул ее по плечу, и они пошли дальше. В конце концов его странный инстинкт вывел всю группу на сухое место. Хикки почти минуту стоял молча, потом тихо хмыкнул и сбросил с плеч свой ранец.

     - Можно садиться, - сообщил он. - Привал пятнадцать минут. К рассвету мы должны убраться отсюда на такое расстояние, чтобы они не смогли нас найти. Чем шире будет радиус поиска, тем лучше для нашего здоровья.

     Ирэн опустилась на полусгнивший ствол дерева и устало вытянула ноги.

     - Может, ты все-таки расскажешь нам, куда мы попали?

     Хикки слабо усмехнулся и вытащил сигарету. Огонек зажигалки, слишком яркий в глубоком мраке, неприятно резанул Ирэн по глазам. Она отвернулась, ничего не видя перед собой.

     - Эта планета называется Эрилак, - негромко произнес Хикки. - Не пытайтесь рыться в памяти, вы о ней не слыхали. Это вообще не имперская территория.

     Планету нашли неутомимые лидданы, это было лет сто назад, но осваивать они ее не стали, потому что здешняя звездочка дает поток йот-излучения. Людям тут тоже делать нечего, но на нас оно давит не так сильно... Об этом мире мы знаем очень мало - например, я ждал, что гравитация будет поменьше: кажется, тут должно быть очень много всяких летающих тварей. Я не знаю, кого здесь можно есть, да и можно ли вообще. Я вообще почти ничего не знаю - кроме того, что тут гарантированно нет телефонов, ресторанов и сортиров с электроподогревом... Это точно.

     - Ну? А мы тут как оказались?

     - Здесь нас ждали покупатели. Ребята, вы знаете, что было у нас в трюме?

     - Запчасти к сельхозтехнике, - мрачно буркнул Ругач.

     - Верно, запчасти. Только наша сельхозтехника называется мобильным оперативно-приводным комплексом, модель "Хаузер": способен заводить на посадку три объекта одновременно и при этом решать довольно широкий спектр противодесантных задач. Проще говоря, с помощью "Хаузера" можно сажать кучу кораблей сразу да еще и отбиваться от атакующих. Хорошая штука, я думаю. Их поставляли ортам... Здесь, на Эрилаке, осела банда ренегатов-сепаратистов, так называемая группа "Зеленый Узор", ушедшая с одной из ортианских колоний. Так что я вас поздравляю: мы влипли в замечательную историю. Эти "зеленые", очевидно, прихватили с собой кучу импортного вооружения, но оно, естественно, нуждается в ремонте и обслуживании. Ирэн обреченно замотала головой.

     - Боже, какая я была дура...

     - Что ты хочешь этим сказать? - прищурился Хикки.

     - Мне сказали, что это будет самый обычный случай... Якобы авария, потом получение страховки. Нас Должны были забрать с корабля... перед самым Мармо-ном. Я еще хотела сказать тебе об этом, но вот не успела. Мы так резко уснули!.. Черт, какая же я была дура! Но как же они протащили оружие через таможню?

     - Таможня в очередной раз подтверждает мои мысли: игра тут крупная.

     Кстати, я сразу понял, что дело здесь нечисто... Сразу, как только увидел рожу этого урода Бакли, ну, того, который моторист.

     - Который ходил в кожаном жилете?

     - Да. Я только никак не мог вспомнить, кто же он такой на самом деле.

     Теперь вспомнил - снотворное быстро прочистило мне мозги. Никакой он, конечно же, не Бакли. Его зовут Чич Фернандес, это известный ублюдок - пират, киднеппер и прочее. Вообще приятная личность, знаменит своими садистскими наклонностями.

     Год назад он удрал из-под стражи на Сент-Илере и с тех пор где-то отсиживался.

     А тут вот - пожалуйста, появился.

     - Я промочила ноги, - отстранение сообщила Ирэн.

     Хикки поморщился и тщательно затоптал свой окурок.

     - Утром забьемся в какую-нибудь лощину и разведем костер. Я и сам начинаю уставать, и жрать хочется как перед смертью... Но сейчас нужно идти. Мы идем в сторону предгорья, там должны быть пещеры, ущелья - мы сможем залезть в какую-нибудь нору и отдохнуть. Пошли, вперед...

 

Глава 5

 

     Рассвет они встретили в глубоком русле пересохшей реки. Здесь уже успели вымахать огромные деревья, и Хикки загнал свой маленький отряд под переплетенье воздушных корней одного из них.

     За те несколько часов, что минули с момента их поспешного бегства, пройти удалось немного: как Хикки ни ругался, двигались они медленно, тем более что вскоре после привала путь пошел наверх. Здесь лес стал значительно суше, на редких полянках под ногами зашуршал песок. Несколько раз буквально в метре от них вспыхивали странные зеленые огни; люди замирали, цепенея от ужаса, - что-то темное, очень большое беззвучно скользило меж стволов и терялось во мраке.

     Едва присев, Ирэн тотчас же провалилась в тяжелый полусон, смутно ощущая, как руки Хикки расстегивают и снимают с ее ног крепкие ботинки на толстой подошве, массируют ступни и заботливо укутывают их во что-то мягкое.

     Свернувшись клубочком, она положила голову на свой ранец и уснула по-настоящему.

     Ругач тоже задремал, полулежа устроившись на толстых корневищах приютившего их дерева. Хикки тем временем распечатал упаковку свиного окорока, отрезал себе изрядный кусок и, прихватив для верности бутылку, решительно выбрался под первые лучи поднимающегося солнца. Убежище он нашел хорошее: сверху беглецов было не найти. Хикки прошелся по песчаному дну забытой реки, втянул носом воздух. Где-то неподалеку находился ручей.

     Махтхольф повесил свой "нокк" на плечо, так чтобы стволы смотрели вперед, а рукоять управления огнем находилась прямо под правой ладонью, и решительно раздвинул мягкие ветви невысокого деревца, выросшего под "его" гигантом. Перед ним было достаточно широкое песчаное ущелье, поросшее густой шерстью голубовато-зеленого кустарника. Кое-где на пологих склонах выросли большие, могучие деревья, уже начинавшие отбрасывать тень; солнца он пока еще не видел.

     Пройдя два десятка метров, Хикки выбрался к довольно глубокому каменистому овражку, понизу которого из песка бил родник, образовывая озерцо. Дальше по руслу стекал небольшой ручей, терявшийся среди зарослей. Хикки наклонился, нюхая воду. Какое-то животное размером не больше ладони с плеском выпорхнуло из воды и поспешно скрылось в листве. Хикки проследил взглядом его движение и вдруг замер, пораженный.

     Правее бочажка, в довольно большом каменисто-песчаном углублении, мертво скалился глазницами вытянутый, словно у крысы, буро-коричневый череп. Вскочив на ноги, Хикки бросился туда. Как он и ожидал, рядом с черепом обнаружился полуистлевший комбинезон, подгнившие ремни снаряжения и уже начавший ржаветь излучатель с характерно изогнутой рукоятью, формовавшейся не под человеческую ладонь. Рядом лежал скрюченный обезглавленный скелет, дочиста обглоданный обитателями этих мест.

     - Корварец... - задумчиво произнес Хикки. - Купаться он, что ли, собирался? Но, гм, кто ж его так разделал?

     Порывшись в сумке и карманах комбинезона, он обнаружил овальную аптечку офицера корварских ПДС, несколько сменных обойм, транскодер от какого-то аппарата росского производства и упругий желтый шарик, применявшийся в корварской технике в качестве носителя информации. Никаких документов или личных шифрокарт, способных пролить свет на личность покойника, обнаружить не удалось. Впрочем, Хикки и так видел, что перед ним не солдат: комбинезон был армейским, однако оружие и снаряжение не соответствовали стандарту. Излучатель был выпущен на Корваре лет сто назад и давно не использовался в войсках, к тому же отсутствовал и весьма характерный головной убор, вытянутый рогатый шлем из непробиваемого бронепластика. Такой шлем мог пролежать тут больше века, не истлев и не развалившись.

     "Интересно, - подумал Хикки, оглядываясь по сторонам, - кой черт унес его сапоги?"

     Внимательно осмотрев излучатель, Хикки обнаружил, что в испаритель забита полная обойма - значит, мертвец вряд ли отстреливался от своих убийц.

     Ему стало не по себе. Кто - или что? - обезглавило вооруженного корварца, способного выжечь полрусла одной длинной очередью? И какого дьявола ему, генетически - обитателю сухих горячих степей, понадобилось лезть в воду, до которой он не был большим охотником?

     Хикки спрятал в карман желтый шарик корварца и вернулся к озерку. Встав на колени, он всмотрелся в его прозрачную глубину. Затем, чертыхаясь, захлопнул забрало шлема.

     На самом дне что-то тускло блестело.

     Хикки сбросил с плеч кожаную куртку, загерметизировал стык шлема с наплечником и решительно нырнул в воду. Ее холода он не почувствовал: система жизнеобеспечения включилась автоматически, в шлем пошла дыхательная смесь.

     Хикки встал на колени, пошарил перед собой руками и вскоре вынырнул, зажав между пальцами прямоугольную золотистую пластинку.

     Это был имперский ключ-транскодер, причем настолько древний, что Хикки, вглядевшись, едва не ахнул: ключ был сделан во втором столетии после Переселения...

     Выходило, что корварец скорее всего уронил вещицу в родник. Значит, она была для него настолько ценной, что покойник решился лезть в воду, хотя его мутило от воды. Еще раз оглядев местность и не найдя ничего для себя интересного, Хикки подхватил куртку и поспешил к своим подопечным. Транскодер он спрятал в глубокий внутренний карман комбинезона.

     Ирэн и штурман спали. Устроившись поудобнее среди корней, Хикки принялся закусывать окороком. Спать ему пока не хотелось, и он знал, что захочется еще не скоро: все случившееся настолько подействовало на Махтхольфа, что он находился в состоянии какого-то болезненного возбуждения, схожего с лихорадкой.

     Внешне он не терял самообладания, выглядел почти спокойным, однако внутри его метались тысячи мыслей одновременно... Впервые в жизни он не знал, что делать.

     Будь Хикки один, он скорее всего остался бы в засаде рядом с брошенным грузовиком. Напав на пришедших за товаром хозяев, он, возможно, смог бы как-то улучшить свои перспективы - добраться до средств связи или даже, при успешном развитии событий, разжиться каким-нибудь транспортом. Планетарный катер сейчас бы не помешал! Но он был не один. Рядом с ним безмятежно сопели двое совершенно беспомощных людей, неспособных самостоятельно выжить в подобных условиях. Он не мог бросить их и на час.

     Хикки закончил свой завтрак, облизнулся и достал сигарету. Курить на открытом пространстве он все еще не решался - в конце концов преследователи могли использовать даже инфракрасные детекторы - вероятность, конечно, ничтожная, но отбрасывать ее все же не следовало. Впрочем, Хикки не мог сказать, начнут ли их искать вообще. Чич Фернандес, обнаружив корабль на планете, вряд ли решит, что три человека без техники и тяжелого оружия могут причинить ему какие-либо неприятности. Это выглядело слишком фантастично. Но Хикки хорошо помнил, что в жизни порой случаются самые невероятные ситуации, и потому считал, что в первую очередь им следует уйти как можно дальше от "Олдриджа". Вдобавок ко всему ему очень не понравились сырые джунгли низин, по которым они двигались ночью. Здесь, в предгорье, дышалось значительно легче.

     Под боком у Хикки заворочалась Ирэн.

     - Спи, - прошептал он. - У нас еще куча времени.

     - Я хочу есть, - ответила девушка и села. - Господи, я все еще не понимаю, где я и что со мной...

     - Ничего хорошего, - Хикки отрезал кусок мяса, Достал флягу с питательной жидкостью и протянул ей. - Мы живы благодаря случайности: мой организм оказался крепче, чем они думали. Проснись я чуть позже... Впрочем, мы и не проснулись бы. Хе-хе!.. Дядя Хикки показал уродам задницу. Вопрос: надолго ли?

     - И что теперь?

     Хикки вернулся в прежнее полулежачее положение.

     - Не буди Джерри, пусть себе дрыхнет. Что теперь? Вот я и думаю, что же теперь... Здесь можно дышать, наверное, можно пить воду: у меня есть таблетки для бактериологической обработки. Но что, интересно, мы будем жрать? Даже если очень экономить, моих запасов хватит дня на три. А потом? Будем кушать друг друга?

     - Замечательно, - Ирэн поперхнулась, закашлялась и раздраженно сплюнула в сторону - Ты говоришь об этом с таким спокойствием...

 

Линкор "Оффенрор-44", окрестности Мармона; тогда же

 

     - Так вы думайте, черт возьми...

     - Я пытаюсь, вице-маршал, но посудите сами: где, как я могу найти грузовик, который успел уйти черт знает куда?

     - Не "черт знает", Лосси, отнюдь не черт. Я же говорил: дозорный форт Рича Бэнкса засек его первый поворот. Первый был выполнен верно, и после поворота "Олдридж" совершенно честно разогнался. Значит, они свернули на втором повороте. Дальше - думайте головой: куда они свернули? Грузовик был заправлен, впритык до Мармона, следовательно, лишние маневры исключаются. Они просто изменили курс в какую-то другую сторону. Вот тебе и вся математика. Тем более не забывай про Махтхольфа.

     - Вы считаете, Хикки успел вмешаться во всю эту бодягу? Но вы же сами сказали, что он скорее всего не знал о том, что происходит на борту. Ведь он же там - случайно?

     - Даже "случайный" Хикки способен навертеть чертям хвосты. Я допускаю, что его переиграли в каком-то частном моменте, но это не значит, что он не пытался вмешаться. Угрохать его тоже не так-то просто...

     - Почему он тогда молчит? Он что, не может связаться... ну, хотя бы с вами? Или вообще - с кем-нибудь?

     - Значит, не может. Вот ты и думай: а откуда он не может? Думай. Времени у тебя не так уж и много.

     Тяжело сопя, полковник Лоссберг приподнялся в кресле и одним глотком допил свой кофе - густой, как патока; сидевший напротив него Кришталь осторожно кашлянул и поинтересовался:

     - Что, дедушка опять чего-то недоговаривает?

     - Дьявол его раздери, этого дедушку. Давай думать: куда мог подеваться поганый "Олдридж", имевший курс на Мармон? Где у него был второй поворот?

     Кришталь закатил: глаза. Для таких расчетов вычислитель ему не требовался.

     Лоссберг всегда отбирал себе лучших - если старший специалист задерживался в его экипаже больше чем на один вылет, значит, то был профессионал высшей пробы.

     С Кришталем они ходили уже три года.

     - Если они шли с нормальной скоростью...

     - С расчетной.

     - Тогда в иксах у нас получаются две десятки, это ясно как белый день. А вот в игреке... - Кришталь остервенело поскреб ногтями заросшую рыжим волосом грудь и довольно осклабился:

     - А в игреке сто семнадцать.

     - Сто семнадцать, - повторил Лоссберг. Он выбрался из кресла и с чашкой в руке прошелся по салону. Толстый коричневый ковер скрадывал звук его шагов.

     Вернувшись к столику, полковник наклонился и налил себе из кофейника еще чашку.

 

***

 

     - Дьявол! - вдруг рявкнул он.

     - Да-да, - кивнул Кришталь. - Поворачивать просто некуда. Куда б они ни сунулись, всюду одно и то же - потеря скорости. И потом: сойти с этих "десяток" может только очень классный штурман, потому что там кругом облака - переход на другой "икс" означает новый разгон... А горючее? Кто заправляет камионы так, как предписано боевыми инструкциями? Такого не бывает. Заправленный камион неизбежно возбудит всю таможню.

     Лоссберг хлебнул кофе и остановился напротив огромного книжного шкафа. За толстым стеклом виднелись золоченые корешки дорогих, переплетенных в кожу изданий: тут были древние земные философы и военные теоретики, разбавленные переводами еще более древних стратегов иных звездных рас.

     - Но куда-то же они свернули? - пробурчал полковник, сверля глазами красноватый том поучений Сунь-цзы.

     - Сколько у нас времени? - спросил Кришталь.

     - Мало. Ты хочешь посчитать?

     - Я хочу подумать.

     - Тогда думай здесь. Считать будешь уже курс.

     Штурман встал из-за стола, подошел к одной из деревянных панелей, которые украшали боковую стену командирского салона, и решительным движением распахнул почти невидимую дверцу бара. Пошарив рукой в его темной глубине, флаг-майор уверенно вытащил высокую треугольную бутылку.

     - Урод, - произнес Лоссберг без всякого выражения. - Шантажист.

     Кришталь согласно боднул головой, вернулся в кресло и налил себе полную чашку пахучей темной жидкости.

     - Я, - начал он, - в гробу видал подобные головоломки. Ты знаешь, что они могли сделать? Они могли заменить в игреке одну-единственную цифру - для этого большой квалификации не требуется. Они могли сыграть не сто семнадцать, а сто семьдесят семь. Поворот получается на той же самой скорости, и разгон такой же.

     Тогда через десять часов хода твой камион покидает имперскую территорию, а еще через пятнадцать выходит прямехонько на Эрилак. Но я не стал бы там летать.

     - Возьми стакан, - приказал Лоссберг. - Налей мне... Эрилак! Хорошенькое дело! Интересно, что по этому поводу скажет Дедушка?

 

***

 

     Когда солнечные лучи проглянули сквозь верхушки огромных деревьев, Хикки решился тронуться в дальнейший путь. Весь день он внимательно вслушивался в небо, каждую секунду ожидая шума летательного аппарата, но все было тихо. Их не пытались искать. Тем не менее Хикки продолжал настаивать на необходимости уйти как можно дальше от застрявшего в мокром лесу грузовика - что-то настойчиво гнало его вверх, туда, где на западе слабо серебрились вершины древних гор.

     Отдохнувшие и немного оправившиеся от пережитого шока, Джерри и Ирэн шли куда бодрее, чем ночью. Они двигались по неровному редколесью, поросшему высокой голубоватой травой. Несколько раз впереди мелькали силуэты каких-то небольших животных, однако ничего похожего на настоящую опасность Хикки пока не встретил.

     Несколько раз пришлось перебираться через неглубокие речушки, но теперь мокрые ноги уже не так действовали на нервы: здесь было значительно теплее, чем в ночном лесу.

     На закате Хикки обнаружил глубокую сухую лощину и остановился перекусить.

     - Надо продолжать в таком же темпе, - заметил он, распечатывая пакет с галетами. - К полуночи мы выйдем в предгорья. Там уже будем разбираться, кого тут можно есть, а кого нет.

     - Интересно, как? - поинтересовался Ругач.

     - Есть способы...

     Хикки не врал: у него был универсальный анализатор, позволявший определить наличие веществ, опасных для человеческого организма. Но, с другой стороны, Махтхольф прекрасно знал, что отсутствие ядов не всегда свидетельствует о съедобности пищи. В его памяти были случаи, когда человек, попробовав вполне аппетитного на вид мясца, валился в лазарет с тяжелейшим отравлением. Здесь лазареты отсутствовали. На чужой планете "робинзонада" была практически невозможна, но все-таки ему очень хотелось верить, что он сумеет найти пищу.

     Хикки сделал глоток виски, плотно завернул пробку и спрятал бутылочку во внутренний карман. Его запасы алкоголя были далеко не безграничны.

     - Ну, - сказал он, поднимаясь, - идем дальше... И замер. Подувший с запада ветерок принес с собой совсем близкий крик - короткий, полный ярости крик человека. Хикки насторожил уши и, сделав остальным знак притаиться, начал медленно выбираться из лощины. Едва его голова приподнялась над травой, покрывавшей край обрыва, как он издал нечленораздельный вопль и одним рывком выскочил наверх, сразу же откатываясь в сторону и сдергивая с себя излучатель.

     Прямо на него, извиваясь и странно посверкивая - казалось, внутри кошмарного тела вспыхивают разноцветные искорки, - по воздуху плыло жуткое и непонятное создание. Оно было похоже на многометровый овальный ковер густо-фиолетового цвета. Ковер этот то сворачивался, то раскрывался снова; из-за желтого валуна, расположенного в полусотне метров от лощины, по нему часто и беспорядочно стреляли. Хикки открыл огонь, не разглядывая чудовище и не думая о том, какую, собственно, опасность оно представляет.

     Его излучатель взревел всеми четырьмя стволами, утопив летающую тварь в голубых струях огня. "Ковер" развернулся, сразу став намного больше, чем представлялся ранее, и шумно рухнул в двух шагах от Хикки. В воздухе поплыло ужасное зловоние.

     Хикки отбежал в сторону от поверженного чудища и повел стволами, отыскивая того, кто стрелял из-за валуна. Долго искать ему не пришлось: на широкой поляне появилась рослая фигура в грязном десантном комбинезоне и поспешно затараторила извиняющимся басом:

     - Мастер офицер, я свой! Не стреляйте, мастер офицер!.. Я тут случайно, совершенно случайно, к ним я никакого отношения не имею!

     Давясь смехом, Хикки поднял забрало и двинулся навстречу.

     - Деметриос, - фыркнул он, продолжая смеяться, - ты отчего такой небритый?

 

***

 

     Мужчина в комбинезоне, и в самом деле по глаза заросший густой черной бородой, едва не пошатнулся. Несколько секунд он очумело разглядывал Хикки, потом провел рукой по лицу и тяжело сел на землю.

     - Ты же в резерве, - сказал он.

     - Ну, - нетерпеливо отозвался Хикки. - Я в резерве. А ты как сюда попал?

     - Так ты не... не по службе?

     - Нет... Мои дела, признаться, плохи. Я тут, можно сказать, случайно. А ты?

     - У тебя есть корабль? Хикки раздраженно фыркнул.

     - Марик, давай по порядку. Я не по службе. Я попал в дурную историю.

     Корабля у меня нет. А ты - что? Деметриос тяжело вздохнул.

     - Ну, тогда все... А я уж обрадовался. У меня тоже нет корабля. Мы здесь два месяца. Было семеро, осталось трое.

     - Раненые?

     - Нет... Я потом объясню. Ты один?

     - Трое.

     - Тогда зови своих, и пошли. Скоро стемнеет, а в темноте опасно находиться на равнине. Та тварь, которую ты прибил, - это ужас, летающий ужас! Четверо наших погибли, пока мы не поняли, что ночью нельзя выходить на открытое место.

     Здесь полным-полно всякой дряни, но эта самая опасная. Она подкрадывается совершенно бесшумно, и раз - башки нет.

     - Башки? - поразился Хикки.

     - Ну да, эти сволочи отхватывают то, что сверху, - уж я не знаю, почему это у них так. Одного парня такая гадость перерезала до пояса... а потом я нашел его череп, вылизанный дочиста.

     Хикки покачал головой. Теперь ему стало ясно, почему так странно выглядели останки корварца. Он подошел к лощине и позвал своих.

     - Кто это? - спросила Ирэн, увидев Деметриоса. - О... о боже, а это что?

     - Мерзость, - ответил Хикки, глядя на смердящие останки охотника за головами. - Непонятно, как же она летает?

     - Это какой-то живой антиграв, - объяснил Деметриос, подходя. - По крайней мере, я так думаю. Ну ладно, идемте со мной. У нас не так много времени.

     Из-за валуна он достал черный пластиковый мешок, взвалил его себе на спину. Хикки принюхался - пахло, кажется, кровью.

     - Ты ходил охотиться? - спросил он. Деметриос молча кивнул и двинулся в сторону деревьев.

     - Что это за тип? - тихо спросила Ирэн, глядя ему в спину.

 

***

 

     - Марик, контрабандист, - ответил Хикки, - бывший майор имперского гвардии гренадерского легиона "Теодор фон Бок". А вообще - хороший дядька. Кажется, он тоже влип в неприятности и завис на этой чертовой планете. Он говорит, что нам надо спешить - наверное, у него есть какое-то убежище. Прибавить шагу!

     Тревожно озираясь, Хикки стиснул свой "нокк" и занял место в арьергарде.

     Летающее чудище порядком напугало его. Он выставил охранный сенсор на режим поиска воздушного противника, опустил забрало шлема и все же еще долго не мог успокоиться: каждую минуту ему мерещилось беззвучное приближение страшного фиолетового блина.

     Когда солнце скрылось за западными горами и на редколесье опустились сумерки, Деметриос вывел маленький отряд к почти отвесной скальной гряде.

     - Поднимайтесь следом за мной, - скомандовал он, - здесь тропа. Только аккуратно, а то свалитесь.

     Цепляясь за чахлые деревца, что выросли прямо среди камней, они поднялись на два десятка метров, и контрабандист уверенно нырнул в какую-то нору. Хикки последовал за ним.

     Деметриос пробрался через узкий темный лаз, и они вдруг очутились в просторной пещере с чистым песчаным дном. Через щель в потолке струился слабый свет. Навстречу хозяину из темного угла поднялись две молодые женщины, одетые в такие же, как и у него, грязные десантные комбинезоны. Одна была стройной, хотя и несколько крупнотелой блондинкой с огромными темными глазами; подойдя к Деметриосу, она коротко поцеловала его и сразу же перехватила тяжелый мешок с добычей. Вторая, миниатюрная, как девочка, с коротко стриженными русыми волосами, изумленно-радостно уставилась на внушительную фигуру Хикки, который застыл с излучателем в руках, рассматривая обстановку их вынужденного жилища.

     По всей видимости, Деметриос со своими людьми вынес сюда едва ли не половину небольшого эвакобота. В дальнем углу пещеры стоял мобильный генератор, рядом с ним в стену уткнулась стационарная лазерная батарея с десятком зарядных ящиков на станке, под светом находилось несколько открученных кресел, стол и какие-то ящики. Через несколько минут Хикки все стало ясно.

     - Как ты знаешь, последнее время я работал на Деда, - рассказал ему Деметриос, - и вот он послал меня с Кассанданы на Ричмонд-Бар, это огромный новый форт между Западной Петлей и Авророй. По дороге случилась авария, мы потеряли время, и тогда я решил сократить путь... Да, а рядом с этой системой мы и наткнулись на "трио" леггах - обычная эскадрилья радиоразведки, они отсюда следят за изменениями в графиках имперских патрулей. Почему они нас не добили, я не знаю. Пока мы, семеро уцелевших, погасили пожар на нижних палубах, эти мерзавцы ушли восвояси. Мы удрали на эвакоботе. Связи отсюда нет, сам понимаешь, - ни один ретранслятор не слушает это направление. Ну и вот... уже два месяца.

     Хикки содрал с себя снаряжение, устало сел в кресло и достал из кармана бутылочку.

     - Выпей, - предложил он, - потому что корабля у меня тоже нет... Будь оно все проклято!

 

Глава 6

 

     - Сперва я решил, что ты прилетел с экспедицией против этих уродов орти. - Деметриос разорвал руками прожаренный кусок жесткого серого мяса и протянул его Хикки. - Они все время шляются по окрестностям, пару раз даже стреляли в кого-то.

     Хикки подозрительно обнюхал предложенное ему кушанье и отложил его на тарелку.

     - Шляются по окрестностям?

     - Летают, - кивнул контрабандист. - Непонятно только, в кого они палили...

     Я облазил все кругом, но не нашел никаких следов чьего-либо присутствия. Вряд ли они стали бы стрелять по зверью.

     - С воздуха?

     - Да, они зависали на месте... Это было похоже на то, будто от них кто-то убегал. Какой смысл тратить заряды на животное? Орти не охотники, ты же сам знаешь.

     - Ты в курсе, что это за публика? - спросил Хикки, отхлебнув из бутылочки.

 

***

 

     - Ты имеешь в виду орти? Не пойму... то ли пираты, то ли просто козлы какие-то. Я не знаю почему, но я как-то сразу решил с ними не связываться. У меня такое впечатление, что с ними что-то не в порядке.

     - Совершенно верно, Марик. Это - "Зеленый Узор", террористы-сепаратисты. Я и сам не до конца понимаю, что они не поделили с властями в этом их Бооле, но факт остается фактом: целый клан удрал с планеты, прихватив с собой большую кучу оружия. Интересно, с кем они воюют здесь? Ясно, что это не правительственные войска - те порешили бы их одним махом. Да... - Хикки потер лоб и тяжело вздохнул, - попали мы в переплет!

 

***

 

     - Значит, их тут много? - встревожился Деметриос.

     - Больше, чем хотелось бы. Обычно в клане около ста особ, но тут ничего нельзя сказать заранее. Я, по крайней мере, не имел информации о численности этой группы. Еще странно: почему их не трогают центральные власти? Эрилак - "ничей" мир на нейтральной территории. Значит, никто не станет протестовать по поводу карательной миссии.

     Деметриос горько покачал головой. Орти из беглого клана его практически не интересовали. За два месяца, проведенных на этой проклятой планете, он едва не поседел. Он потерял четырех товарищей, у него таяли боеприпасы и начинала таять надежда. Появление Хикки, которого он хорошо знал по прошлым временам, немного ободрило его - контрабандист считал Махтхольфа большим специалистом по выпутыванию из сложных ситуаций.

     Правда, сам Хикки пока совершенно не представлял, что он может сделать...

     - Как ты считаешь, где находится их база? - спросил он, тщательно обсасывая косточку от окорока.

     - Где угодно, - хмыкнул в ответ Деметриос, - хоть на другой стороне планеты.

     - Над тобой проходили только тяжелые аппараты?

     - Я не разбираюсь в ортианской технике. То, что я видел, выглядело как небольшая серо-коричневая юла с хвостиком на крыше.

     "Серо-коричневая юла с хвостиком, - повторил про себя Хикки, - да ты, брат, прямо художник. Если небольшая и с хвостиком... это скорее всего атмосферный радиокоординатор. Черт, какая же у него дальность? Да какая угодно.

     Тогда это не вариант - он действительно может стартовать на другой стороне планеты".

     - Знаешь, что странно, - произнес Хикки, - они до сих пор не нашли моего грузовика.

     - С чего ты взял? - удивился Деметриос.

     - С того, что там, где я его посадил, его не разгрузишь. Он валяется на брюхе посреди огромного болота. Кругом такой лес, что никакими транспортерами не подберешься... Следовательно, его нужно поднимать и уводить на базу. Ты слышал рев взлетающего корабля?

     - Я слышал, как ты садился.

     - Вот-вот. Рева не было... Как-то все это странно, тебе не кажется?

     - А почему они вообще удрали с борта?

     - А спроси... дотянули до самой планеты, перерезали всех ненужных свидетелей - и вдруг попрыгали в эвакоботы и дали по газам. Какого черта? Кто их мог испугать?

     Деметриос фыркнул.

     - Тут полно леггах, - напомнил он, - это нейтральная территория, здесь нет ни одного патруля - ни имперского, ни чьего-либо еще.

     - Ну вот, - засмеялся Хикки, - логика у тебя прямо-таки непробиваемая.

     Отчего ж тогда эти хреновы жабы не стали трогать корабль? Что, боеприпасов пожалели?

     Марик Деметриос с хрустом потянулся и встал.

     - Ложись спать, - предложил он, - я пока покараулю на входе. Потом, через четыре часа, подниму тебя. Дашь мне свою пушку?

     - Давай лучше я первый, - ответил Хикки. - Пока еще мне спать неохота, зато потом... Ты же знаешь, у меня дурацкая реакция на стресс.

     - Знаю, - кивнул Деметриос. - Ладно, сиди. И учти: здесь нужно стрелять во все, что шевелится. Во все!.. Чертов мир.

     Забрав с собой тарелки, контрабандист удалился в глубь пещеры, и Хикки остался один. Над его головой нависал массивный козырек из желтого камня - сдвинувшись чуть глубже, Хикки раскурил сигарету, погасил фонарь и удобно устроился на свернутой десантной палатке.

     В глубочайшем черном небе висел незнакомый ему узор созвездий, над горизонтом тускло светился большой желтый диск единственного спутника планеты.

     Кругом стояла тишина, нарушаемая лишь слабым стоном ветра да шелестом ветвей.

     Хикки задрал голову, разглядывая звезды, но быстро понял, что отсюда он не разберется где что.

     "Я неудачник, - сказал он себе. - Я профессиональный неудачник. За что бы я ни брался, все так или иначе приводит меня к неприятностям. Из-за ерунды я разругался со всей семьей, а ведь отец легко мог решить мои проблемы, из-за ерунды меня выперли со службы... Что теперь? Теперь я подохну как последний идиот, глядя на эти чужие звезды, и никто даже не узнает, куда я, собственно, подевался".

     За его спиной мягко зашуршал песок. Хикки приподнялся и оглянулся: то была Ирэн, запахнутая в десантный бушлат с капюшоном. Она молча опустилась рядом с Хикки и положила голову ему на плечо.

     - О чем ты думаешь?

     - О том, - усмехнулся Хикки, - как мне не везет в этой проклятой жизни. И еще об этих проклятых звездах, которые так манили меня с детства.

     - Меня тоже... - ...Ну, вот мы и доигрались в звезд олетики. На этой планете творится что-то непонятное, и я думаю, у нас маловато шансов убраться отсюда живыми.

     Она подняла голову, и глаза влажно блеснули в мертвом свете луны.

     - Я думала, женщин принято подбадривать, а ты...

     - Да на кой черт. Ты сама все понимаешь. Из такого расклада не вылезет никакой герой. Разве что Дед... Но где он?

     - Твой дед?

     Хикки тихо рассмеялся.

     - Нет, не мой. Просто есть такой человек - Дед... Он старый, но, кажется, всесильный. Настоящий супермен из старой жизни, теперь таких не выводят. Не спрашивай, кто он, - даже умирая, я не стану об этом болтать. Так вот Дед, пожалуй, вылез бы. А я...

     - А ты - хуже?

     - Я?!

     Хикки устало опустил плечи. Перед его глазами появилось сухое скуластое лицо в обрамлении длинных пепельно-седых волос: тонкие, презрительно поджатые губы, сверлящий взгляд давно выцветших глаз. Сама мысль о том, чтобы поставить себя на одну доску с Дедом, показалась ему святотатством.

     - Дед, - твердо сказал он, - это маг, лучший солдат во Вселенной... Спи, Дылда, и пусть тебе приснится, как он вытаскивает нас из этого дерьма.

 

Имперский линкор "Оффенрор-44", окрестности Мармона; восемью часами ранее

 

     - Мы потратили на анализ целую кучу времени. Флаг-майор Кришталь - а я, вы знаете, ему доверяю - считает, что две десятки и сто семьдесят семь в игреке - это единственный реальный вариант.

     Абонент Лоссберга раздраженно вздохнул.

     - Да, я понимаю тебя... но это уже слишком. Полковник молчал. Он догадывался, что тот, с кем он говорит, знает гораздо больше, чем он сам. И если уж он считает, что поворот на Эрилак - это слишком, значит, так оно и есть. В то же время Лоссберг знал и другое: логика Сэмми Кришталя безукоризненна. Несколько часов они гоняли все возможные и невозможные варианты, после чего Лоссберг решился на экстренный вызов по закрытой линии связи. А теперь ему говорили, что этого не может быть!

     - Я жду ваших приказаний, - негромко произнес он, чтобы нарушить затянувшуюся тишину.

     - Для тебя Эрилак - это не менее пятидесяти часов, - скрипнул ответ.

     - Совершенно верно. Даже для меня. Снова короткий вздох.

     - Я свяжусь с тобой в ближайшее время. Начинай считать курс.

     Лоссберг провернулся вместе с креслом и откинул прозрачный колпак, закрывавший клавишу сирены боевой тревоги. Внутренности корабля прорезал истошный рев; морщась, полковник врубил интерком.

     - Внимание по экипажу, - проговорил он и зашарил в карманах комбинезона, отыскивая сигареты.

     - Почтительно, - пискнул кто-то.

     - Зубы вышибу, - Лоссберг был серьезен. - Мы идем на нейтральную территорию. Вероятность огневого контакта с противником - восемьдесят процентов. Старшему артиллерийскому офицеру провести учебные стрельбы, инженерам и техникам проверить боеготовность огневых систем. Службе наблюдения и связи - готовность один на все время миссии. На старт!

     В полутемных лабиринтах "Оффенрора" началось шевеление. Заспанные люди, кое-как ополоснув лица, поспешно застегивали комбинезоны и вылетали в коридоры, спеша занять места по боевому расписанию. Пальцы вахтенных пилотов стремительно скользили по ожившему ходовому пульту, готовясь к запуску чудовищных двигателей линкора, в бортовых башнях побросала карты дежурная смена комендоров - включив запыленные стойки, они начали обязательный в таких случаях тест. Лоссберг пружинисто выбрался из кресла, поправил пояс и покинул свою просторную рубку, где полированное дерево соседствовало с тисненой кожей, а ободки дисплеев отливали золотом.

     Капсула внутреннего перемещения вынесла его в носовую часть корабля.

     Покинув ее уютное нутро, Лоссберг поднялся на следующую палубу и замер перед мощной дверью центрального навигационного поста. Под сводчатым потолком на него мертво скалился двуглавый имперский орел.

     Дверь бесшумно уехала в сторону.

     - Командир в посту! - хрипло заревел голос Сэмми Кришталя, и четверо людей, сидевших за пультами, синхронно вылетели из кресел и замерли по стойке "смирно".

     - Работаем, - Лоссберг махнул рукой и сунул в рот сигарету, которая уже несколько минут покоилась у него за ухом. - Сэмми, ответ - да... Теперь чем раньше - тем лучше. Начинаем выползать на малых оборотах: разгон скорее всего начнем часа через два.

     Кришталь мрачно осклабился.

     - Нашим снайперам придется славно помозолить руки манипуляторами.

     - Не в первый раз, - флегматично отозвался Лоссберг. - Да и, наверное, не в последний. У тебя есть кофе?

 

День седьмой

 

     Хикки спал плохо. Кошмары, правда, его не мучили, зато он несколько раз просыпался и чутко вслушивался в гробовую тишину пещеры, нарушаемую лишь негромким сопением Ирэн, уткнувшейся носом в его плечо. Утром он поднялся с тяжелой головой и ощущением обреченности всего сущего. Лана - так звали блондинку Деметриоса - уже готовила на костерке завтрак, вторая девушка еще спала. На выходе из пещеры ему попался Ругач, такой же мрачный, как и он сам.

     Штурман что-то пробурчал и скрылся в полумраке - солнце еще не доставало до трещины в своде, и внутри было почти так же темно, как ночью.

     Деметриос сидел на плоском белом камне, положив на колени излучатель, и задумчиво курил позаимствованную у Хикки сигарету.

     - Ну что, - хмыкнул Махтхольф, - череп за ночь не отъели?

     Гвардии гренадер сплюнул себе под ноги.

     - Ты не шути, - проворчал он, - их тут знаешь сколько?

     Хикки примостился рядом с ним. Несколько минут они сидели молча. Хикки поглядывал на далекий золотисто-алый диск поднимающегося солнца и думал, сколько времени человек может выдержать его излучение. Теоретически оно было не так уж и опасно, но последствия могли проявиться потом, через годы и даже десятилетия. Ему ужасно не хотелось задерживаться на этой проклятой планете...

     - Твой штурманец может держать оружие? - вдруг спросил Деметриос.

     - Джерри? Даже не знаю - Что-то я не замечал в нем особого боевого духа.

     Ирэн - да, без сомнения... А к чему это ты?

     - Я не могу здесь сидеть, - Марик звучно высморкался, - эти бабы сведут меня с ума. Обычно я на весь день ухожу на охоту. Пойдешь со мной?

     - Разумеется. Далеко?

     Деметриос пожал плечами и поднялся.

     - Пошли жрать.

     За завтраком хрупкая Нора то и дело бросала плотоядные взгляды в сторону Ругача, но того не интересовало, кажется, ничто на свете: штурман флегматично жевал и смотрел внутрь себя. Хикки не без тревоги подумал, что у парня началась беспросветная депрессия, которая могла погубить его. Способов лечения тут не было. Оставалось лишь надеяться, что через некоторое время он сам вернется в нормальное состояние.

     Попробовав все-таки желеобразного мяса, Хикки вытер губы и повернулся к своей подруге:

     - Мы уходим, возможно, на весь день. Не расставайся с той пушкой, что я тебе дал, и будь внимательна. Хорошо, Дылда? Здесь опасно все, а надеяться я могу только на тебя, - добавил он, понизив голос. - Эти летающие твари... по ним нужно стрелять сразу, ясно?

     Ирэн подняла глаза - они вдруг показались ему огромными - и коротко улыбнулась. Хикки встал. Этой улыбки ему было достаточно, он прочел в ней все: готовность ждать, сражаться и снова ждать столько, сколько будет нужно.

     Деметриос осмотрел свой излучатель, засунул за пояс свернутый мешок и подтолкнул Хикки к выходу из пещеры.

     - Давай... Будем к вечеру! - бросил он, не оборачиваясь.

     Солнце уже поднялось выше деревьев. Хикки поправил на себе куртку - утро было довольно прохладным - и покорно заскользил вниз вслед за Деметриосом.

     - Кстати, - произнес он, закончив спуск, - у вас не было отравлений?

     - У меня нюх, - ответил Марик. - Даже не знаю как, но я определяю жратву без всяких анализаторов. А воду обрабатываем антибактериальными таблетками и кипятим. Пока был только понос, да и то не у меня.

     Деметриос повел его вдоль подножия скалистой гряды. Утопая по пояс в высоких травах, Хикки шагал по неровной каменистой почве и вспоминал тот чертов день, когда он согласился взобраться на борт этого камиона.

     "Сидел бы, - думал он, - себе на Авроре, дул виски... А что? Полковничью пенсию не пропьешь и за полгода, хватало бы в принципе на все - так на тебе, приключений захотелось! Вот и получай приключения. Самое интересное, что никто даже не узнает, где валяются мои кости. Хотя кого это интересует? Папашу?

     Братков? Разумеется, нет. Им это все... - чертовы камни! - до задницы... ломоть отрезали, и где он теперь валяется? Как странно быть профессиональным неудачником!.. Как странно все это ощущать".

     Словно прочитав его мысли, Деметриос вдруг остановился и задумчиво произнес:

     - Нам всем еще повезло...

     - Да? - осклабился Хикки, но ответа не дождался: бывший десантник вдруг сжался, поднял ствол и хищно прищурился. Хикки понял, что лучше не мешать, и привычно присел, сливаясь с голубоватым фоном травы.

     Деметриос медленно повернулся, внимательно вглядываясь в желтые пятна камней пониже скал. Проследив за его взглядом, Хикки заметил небольшое коричневатое животное, смешно привставшее на короткие задние лапы; уродливая голова с вытянутыми темными глазами смотрела прямо на них. Надо лбом вяло шевелился венчик тонких белесых щупалец.

     Марик застыл на месте и вдруг, коротким рывком подбросив излучатель к плечу, выстрелил. Зверь пронзительно взвизгнул и завалился на камни.

     - Он почти слепой, - объяснил Марик, - но если бы нас почуял - хрен бы мы его догнали... Идем, ужин нам теперь обеспечен.

     - Потащим в пещеру? - спросил Хикки.

     - Нет, просто завалим камнями, а потом заберем. До вечера он не испортится: сегодня будет нежарко.

     Несколько минут они сосредоточенно пыхтели, пряча свою добычу под тяжелыми округлыми валунами. Закончив, Деметриос выпрямился и задумчиво воззрился на поднимающееся солнце. Хикки присел на камень, не совсем понимая, что он хочет высмотреть. Марик тем временем тяжко вздохнул и махнул рукой:

     - Идем. Дождя сегодня не будет.

     Хикки встал и послушно зашагал следом за ним, но, не успев сделать и трех шагов, вдруг остановился. Деметриос встревоженно обернулся и вперил в него вопросительный взгляд. Из-за скал донеслось негромкое гудение.

     - Они ищут "Олдридж", - произнес Хикки, - и они его найдут.

 

Аврора, территория Портленд; тогда же

 

     Несмотря на глубокую ночь, по авеню лениво скользили кары, наполненные деловитыми людьми. В их глазах стояла привычная пустота: все они, закончив свои дневные хлопоты, искали ночных развлечений. Время от времени медленно двигавшаяся машина останавливалась. Рядом с нею словно из-под земли вырастала фигура в темной одежде, происходил короткий торг, и кар сворачивал за угол, чтобы приткнуться в одной из многочисленных темных улочек. Несколько минут спустя машина возвращалась на авеню, вливалась в поток и исчезала, увозя с собой ночной товар, имевший хождение в этой "клоаке всех миров", - девочек, мальчиков, либо порцию запретного зелья.

     Двое копов, что сидели в припаркованном у обочины патрульном "козловозе", глядели на происходящее с застарелой профессиональной скукой. Все это они видели тысячи раз. Сутенеры, драг-дилеры и всякого рода жуки, высыпавшие на улицы с наступлением темноты, интересовали их не более, чем прошлогодний снег.

     Эта смена была точно такой же, как и большинство остальных, - здесь уважали порядок и не мешали друг другу...

     Большой "Лэнгли", затормозивший в десятке метров позади патруля, заставил водителя зевнуть и глянуть во внутрисалонное зеркало. Из лимузина торопливо выбрался высокий сухощавый старик в расстегнутом летнем пальто и, не оглядываясь, ринулся ко входу в офисный билдинг, перед которым стояла патрульная машина. Кол захлопнул пасть и отвернулся. Его напарник с хрустом распечатал новую упаковку жареного картофеля и потянулся за пивом - коробка стояла у него под ногами.

     Тем временем поздний посетитель стремительно преодолел контрольный пост на входе, погрузился в лифт и вознесся на один из последних этажей небоскреба. В широком коридоре царил полумрак, редкие плафоны дежурного освещения тускло отражались в полированном металле дверных ручек; пожилой джентльмен прошел в самый конец коридора и дернул на себя деревянную дверь, лишенную каких-либо табличек или эмблем. В глаза ему ударил яркий неживой свет настольной лампы.

     Покачиваясь во вращающемся кожаном кресле, за широким письменным столом сидел довольно молодой мужчина в темном плаще. Несмотря на то что плащ был застегнут под самое горло, острый взгляд пожилого джентльмена сумел различить краешек ворота темно-синего кителя, украшенный золотистой петлицей, - под цивильным плащом скрывался мундир.

     - Здравствуйте, доктор. Присаживайтесь, прошу вас. Седовласый старик опустился в респектабельное кресло, придвинутое к столу, и принялся рыться в карманах. Человек в мундире смотрел на него с неприкрытой насмешкой. Старик вытащил небольшой футляр, отделанный коричневой костью аврорского орайела, извлек из него пару круглых пилюль, сунул их под язык и откинулся на спинку кресла.

     - Эта дрянь погубит вас, доктор. Впрочем, сейчас это не имеет никакого значения. Вы знаете, почему я настоял на немедленной встрече?

     Доктор помотал головой и причмокнул - пилюли стремительно рассасывались, принося так необходимое ему облегчение. Сейчас его уже мало волновали слова человека за письменным столом.

     - Дело все в том, - тот приподнялся в кресле, положил локти на столешницу и навис над своим собеседником, - что товар не пришел туда, куда должен был прийти. Расскажите-ка мне, каких уродов вы набрали в экипаж?..

     - Что-о?! - старик замотал головой, отказываясь верить услышанному. - О чем вы говорите? Как это не пришел? Куда же он, по-вашему, делся?

     - Вот это я и хотел бы узнать! Ваши сволочи опустились на поверхность, клянясь, что бросили грузовик на высокой орбите, но, когда покупатели взлетели, чтобы забрать товар, там не оказалось ни товара, ни грузовика! Куда ваши скоты дели корабль? Отвечайте, черт вас раздери!

     Седовласый доктор прекратил сосательные движения. В его расширившихся зрачках застыло недоумение.

     - Но, полковник, - просипел он, - это же ужас, так ведь просто не бывает, вы понимаете? Это были самые лучшие, самые надежные люди, мне пришлось немало помучиться, прежде чем я смог на них выйти... Как же они могли, как же это так...

     - Ваши "лучшие люди" проорали товара на несколько миллиардов! - заревел офицер. - В какие игры они решили сыграть? Вы можете мне это объяснить? Я все понимаю, но какого дьявола они решили высаживаться? Куда делся грузовик? Если они хотели "загнать" мой товар, то почему они высадились? Где тут, мать твою, логика? На что они рассчитывали?! Отвечай, старая развалина! Гудвин, ты слышишь меня?

     Доктор Гудвин беспомощно замотал головой. В его мозгу начала разгораться яркая, хорошо знакомая ему звездочка.

     - Мне нельзя волноваться! - истерически выкрикнул он. - Нельзя, нельзя, нельзя волноваться!

     Его собеседник неожиданно взял себя в руки.

     - Это точно, старая обезьяна, - согласился он, опускаясь в кресло. - Тебе действительно нельзя волноваться...

     Сухо щелкнули пальцы.

     Из полутемного угла комнаты беззвучно выплыли две широкоплечие фигуры в коротких куртках. Сильные руки приподняли дергающееся тело Гудвина и поднесли его к окну, занимавшему значительную часть стены. Офицер за столом выдвинул верхний ящик правой тумбы, что-то нажал, и поляроидное остекление поползло в сторону, впуская в кабинет прохладный воздух осенней ночи.

     - Мне нельзя волноваться... - задыхаясь, прошипел доктор Гудвин за секунду до того, как его тело, получив некоторую порцию ускорения, попало в объятия ветра, раздраженно гудевшего на высоте сто двадцать второго этажа.

     Тяжкий грохот, раздавшийся за их спинами, заставил полицейских стремительно обернуться. Короткая крыша "Лэнгли", десять минут назад привлекшего их внимание, в задней части была сплющена до уровня покатого багажника... Бело-седая голова, обильно разукрашенная мозгами и кровью, лежала точно по центру растрескавшегося лобового стекла.

     - Мать твою трижды поперек... - удивился водитель, доставая из кобуры свой бластер.

 

***

 

     - Они же нас увидят! - выкрикнул Деметриос, судорожно озираясь в поисках укрытия.

     - Уже увидели, - ответил Хикки. - В камни, живее! Аппарат, неторопливо выплывший из-за желтых скал, ничем не напоминал тяжеловесные, наглухо забронированные имперские машины - пятнистая, сероватая юла размером с большой автомобиль замерла в воздухе и негромко загудела антигравами, готовясь к посадке.

     - Стреляй! - тяжко задышал Деметриос и не без труда втиснул свое тело меж двух валунов. - Что ты не стреляешь?

     Хикки не отвечал. В его шлеме, мягко мяукая, работал эфирный блокиратор, подавивший всю связь в радиусе двух километров. Он хорошо слышал, как вскрикивал связист-орти, пытавшийся вызвать базу. Разведчик тем временем дрогнул, движки загудели сильнее, и верткая машина опустилась на каменистый грунт.

     - Стреляй же! - повторил Деметриос, не понимая, отчего медлит напарник. - Ты что, уснул?

     - Не спеши, - отрывисто произнес Хикки.

     Теперь его внимание было приковано к опустившемуся аппарату. В борту машины раскрылся прямоугольный люк, из которого выпала короткая лесенка. Не дожидаясь, пока она коснется земли, в проеме появилась фигура человека в истасканном желтом комбинезоне. Хикки легко узнал своего пилота Терри Юслорфа - пару секунд тот озирался по сторонам, потом стиснул пальцами рукоять ортианского излучателя и спрыгнул вниз.

     Махтхольф пошевелился. Стволы "нокка", лежавшие в удобном разломе древнего камня, смотрели точно в темный провал люка, однако стрелять Хикки пока не собирался.

     Юслорф тем временем коротко свистнул, и из разведчика появились двое орти, почти скрытые традиционными балахонами. Один из них дернул многосуставчатой рукой, указывая куда-то за спины Хикки и Деметриоса, но Юслорф замотал башкой и что-то произнес.

     "Трое? - подумал Хикки. - Или больше? Четвертый - связист, пилот? Или все-таки трое?"

     - Ты думаешь, они нас не заметили? - прошептал Деметриос.

     - Заметили, - ответил Хикки, - но они не могут понять, куда мы делись.

     В его шлеме вновь раздались взвизгивания связиста, который отчаянно повторял свои позывные на всех доступных ему диапазонах. Хикки даже померещилось, что он слышит, как орти нервно перещелкивает тумблеры на своем пульте.

     "Четверо, - понял Хикки. - Шансы высоки, и, следовательно, мы не опоздаем".

     - Возьмешь на себя нашего сопляка, - приказал он Деметриосу. - Очень хочется - живым... Ясно?

     Майор кивнул и погладил ладонью казенник своей пушки.

     - Будет... На раз-два-три?

     - Уже-три!..

     Они вылетели из-за валунов одновременно. Едва приземлившись, Хикки вскинул излучатель - два глухо ударивших выстрела отшвырнули обоих орти под тонкие телескопические опоры разведчика. Юслорф завертел головой, пытаясь понять, что произошло, но почти сразу же свалился на землю, сметенный могучим ударом Деметриоса. Хикки не стал смотреть, что будет дальше. Пригнувшись - люк был невелик, - он заскочил в тесную шлюзокамеру машины.

     Он не знал устройства этого кораблика, но подозревал, что пост связи должен находиться наверху. Хикки бросил в петли опасный здесь "нокк" и скользнул по узенькой лесенке, которая вела в "макушку" миниатюрного разведчика.

     Едва его шлем высунулся над уровнем рифленого пола, как на него обрушился тяжелый удар, способный раскроить череп быку. Хикки качнулся, но не разжал пальцев - в следующую секунду он пружиной выскочил наверх. В его руке тускло сверкнул кинжал. Сидевший в узком наклоненном кресле связист пытался уйти от удара, но ему это не удалось - длинный, сложной формы клинок вошел в его лицо, пригвоздив голову к аппаратной стойке.

     Хикки коротко вздохнул, вытер кинжал о ворсистую ткань кресла и спустился вниз. Под опорой шасси сидел Юслорф с роскошной шишкой на лбу, а рядом, опасливо поглядывая на небо, курил Деметриос.

     - Ara, - произнес Хикки, бросив короткий взгляд на пленного, - порядок.

     Марик, где мы можем спрятать эту штуковину? Тут есть что-нибудь типа ущелья?

     Или, еще лучше, большая пещера?..

     - Пещер навалом, - отозвался Деметриос. - Но кто на ней полетит?

     Хикки тяжко вздохнул и пожалел о том, что не захватил в поход свою любимую соску.

     - Я полечу, я... Конкретно на этой штуке я не летал, однако принципы управления на всей атмосферной технике одинаковы. Справлюсь с божьей помощью.

     Грузи этого урода внутрь, и поехали. Я боюсь, как бы тут еще кто-нибудь не объявился. Не нравятся мне все эти номера.

     Деметриос бесцеремонно дернул Юслорфа за шиворот и забросил его внутрь шлюзокамеры.

     - И тихо у меня, ясно? - прорычал он. Юслорф шумно сглотнул и почтительно закивал головой.

     - Усрется до сроку, - определил Хикки. - Не прессуй пока...

     Согнувшись в три погибели, он пробрался в ходовую рубку и присвистнул.

     Органы управления были в общем знакомы, но их расположение, а также хаос из гнутых дисплеев и сенсорных плат навевали нехорошие мысли о профессиональной непригодности. Хикки кое-как всунул свое отнюдь не громоздкое тело в кресло и вздохнул.

     - Запуск, - пробурчал он, - почему слева, а не справа?

     Главный движок он пустил с первого раза, но дальше дело застопорилось - подниматься разведчик не хотел ни в какую. Кусая губы, Хикки скользил взглядом по пульту и читал многочисленные надписи. В конце концов он нашел нужный ему сектор тяги и крутнул подобие трэкболла, заменявшее здесь привычный штурвал.

     Машина нехотя пошла вверх.

     - Эй! - гаркнул Хикки, не оглядываясь. - Марте! Давай показывай дорогу!

     Деметриос послушно протиснулся в рубку и посмотрел на экран.

     - Поднимайся, - скомандовал он, - нам нужно пройти километров десять...

     Дальше начинается целая "долина разломов" - сплошные трещины, лощины и пещеры - размером с ангар каждая. Там и пристроимся. С управлением порядок?

     - Да не очень-то, - раздраженно отозвался Хикки, накручивая трэкболл, - все у них не как у людей... Да и я хорош красавец, позабыл все на свете.

     Рассерженно гудя - Хикки переборщил с нагрузкой двигателя, - разведчик перескочил скальную гряду, и на экране появилась величественная картина огромного ущелья, изборожденного коричневыми провалами глубокой тени. Хикки восхищенно присвистнул.

     - Вот это да... Никогда бы не подумал, что здесь может быть такая красота.

     Но как мы отсюда выберемся?

     - Выберемся, - хмыкнул Деметриос. - Я знаю дорогу.

 

Глава 7

 

     - Ну что, педрило, как самочувствие? - поинтересовался Хикки, с хрустом разминая пальцы. Юслорф сидел на песчаном полу пещеры, в которую они загнали свой трофей, и с ужасом сверлил глазами внушительную фигуру Деметриоса, сладострастно поглаживавшего свой излучатель. Глаза гвардии гренадера были ласковы, как никогда.

     - Отвечай, - утробно повелел Марик, слегка пнув экс-пилота носком своего ботинка.

     Юслорф икнул и перевел взгляд на Хикки.

     - Ч-что вам от меня нужно? - спросил он.

     - Совсем немного, - ответил Хикки. - Все. Какого черта вы бросили "Олдридж" на орбите? Почему вы не посадили его сразу, а? К чему все эти странные маневры?

     - Чич, - просипел Юслорф, - это все Чич... Он очень боялся леггах, ему казалось, что они могут появиться в любую минуту: он сказал нам, что договорился с покупателями таким образом, что они посадят корабль сами, а нам лучше смыться от греха подальше. Тут еще радарный пост заклинило... Мы ни черта не видели - Чич просто затрясся, ну и все... Сели в боты и улетели.

     - Вот уж не думал, что Фернандес такой ссыкун, - покачал головой Хикки. - Зато теперь он, наверное, должен быть доволен: камион как в воду канул, правильно?

     - Правильно, - закивал Юслорф, - а вы откуда знаете?

     Деметриос фыркнул и присел на лесенку разведчика, раскуривая сигарету.

     - Умопомрачительно, - заметил он. - А?

     - Ага, - согласился с ним Хикки. - Герои, мать их. Штурманцу моему дупло разодрали... Зачем, а? Юслорф всхлипнул и опустил очи долу.

     - Это же Чич... При чем тут я?

     - Хрен с ним, с твоим Чичем. Где находится лагерь "зеленых"?

     - Четыре тысячи отсюда... Курс юго-запад. Там равнина, влажная равнина между двумя большими реками. Но у них там комплексы... эти, "Хаузеры".

     - Которые не работают?

     - Откуда вы знаете?

     - Комплексы не играют никакой роли, - усмехнулся Хикки. - Они неисправны.

     Мы везли запчасти для всего этого дерьма. Теперь запчасти пропали, и "зеленые", наверное, здорово мечут икру, да? Впрочем, мне на все это плевать - и на "Хаузеры", и на запчасти. Я хочу отсюда выбраться...

     - Ты сам с собой беседуешь? - насмешливо перебил Деметриос.

     - Да, типа того... Скажи, Юслорф, эта база - она тут одна или есть еще какие-то?

     - П-по крайней мере, я о других не знаю. - От ужаса пилот начал заикаться:

     Хикки чувствовал, что еще немного - и он просто потеряет способность говорить, скатившись в истерику. - Может быть, Чич...

     - А где Чич?

     - Ну как где? Там, с ними. Они его держат и никуда не отпускают - до тех пор, пока мы не найдем корабль. Они почему-то думают, что Чич их надул.

     - Я, наверное, тоже бы так подумал. Представляю, как сияла его рожа, когда ему сообщили, что "Олдриджем" на орбите и не пахнет. А скажи-ка мне, Юслорф:

     Чич знал, что я служил в Конторе?

     - Д-да... он вас узнал в первый же день.

     - Узнал?!

     Хикки вытаращил глаза и несколько секунд ловил широко раскрытым ртом прохладный воздух пещеры. Каким образом Фернандес мог его узнать - они что, встречались? Или у этих сукиных детей разведка поставлена не хуже, чем у Конторы?

     - Почему же он тогда не прибил меня сразу? А?.. Почему?

     - Он вас очень боялся. Из-за этого приказал мне и Бенни перекрыть вентиляционную систему вашей каюты и пустить туда "Сигнум". У него был целый баллон, он дал его нам и велел пошевеливаться... Это было перед поворотом.

     - Это я и без тебя знаю.

     Хикки сплюнул и отошел в сторону. Деметриос вопросительно поднял на него глаза и цыкнул в сторону пленного.

     - Ну не кормить же его, - Сказал Хикки и провел ладонью по горлу.

 

Метрополия, Нейландские горы; тогда же

 

     - Мать твою, а... - голос Этерлена был полон горечи и разочарования.

     - И я о том же, - устало согласился его собеседник.

     Этерлен сполз с подушки высокого кресла, подошел к окну и по пояс высунулся на воздух. Сплюнул, поглядел на траекторию плевка и тяжело вздохнул.

     - Что теперь? - спросил он. - Что дальше? Как мы найдем продавцов?.. Все, что мы имели, - это Гудвин. Теперь, когда от него осталось исключительно мокрое место...

     - Не спеши психовать, - ответил его абонент. - Лучшее, что ты можешь сделать, - это прямо сейчас, не завязывая шнурков, сесть в "Пуму" и вылететь на чертову Аврору.

     - Кто у нас там есть?

     - Для тебя - никого. Ты, ты сам - и все. Сроку тебе сутки.

     - А если не уложусь?

     Теперь вздохнули там, за несколько парсек от столицы.

     - А ты уложись. Маленький, что ли? Ключевое слово - Эрилак.

     - Эрилак? - генерал не поверил своим ушам. - Вы что, смеетесь?

     - Я рад бы посмеяться, да все плакать хочется. Это мнение одного из лучших асов ВКС: парня, которому я вполне доверяю. Понимаешь, у них не получалось никакого другого поворота...

     - Тогда вам нужно срочно искать Сахеба. Дело принимает совершенно новую окраску. Это уже политика.

     - Тайная политика, - сухо рассмеялся человек издалека. - Ты думаешь, я уже впал в маразм? Сахеба ищут.

     - А вам, конечно, уже мерещатся все выгоды от этой сделки...

     - Ты много говоришь. Ты собираешься вылетать или тебя нужно пнуть под зад?

     - Я уже бегу, вице-маршал.

 

***

 

     - Ублюдок не соврал, - сказал Хикки, - вот откуда они стартовали.

     Деметриос с интересом посмотрел через его плечо на небольшой дисплей навигационной системы. Курс разведчика был вычерчен над очертаниями континента яркой желтой линией.

     - Здесь стоит система автофиксации курса, - объяснил Хикки, - для того, чтобы машина могла вернуться с ранеными пилотами - тому, кто уцелеет, достаточно лишь запустить соответствующую программу.

     - Любопытно, - хмыкнул Марик, - я и не думал, что мы так близко к океану.

     - Наверное, они начали искать "Олдридж" по всей планете... - размышлял Хикки, - а теперь примутся за поиски еще и этой лоханки. А может, и нет. Во всяком случае, нам следует удвоить осторожность и пореже вы-.совываться на открытые места.

     - Что ты собираешься делать? - перебил его Деметриос.

     Хикки откинулся на спинку узкого креслица и задумчиво пожевал губами. Он не знал, что делать... Он даже не знал, чего ради они захватили эту машину, - завидев приближающийся аппарат, Хикки действовал на уровне подсознания.

     Фактически сейчас он оказался в ситуации, как две капли воды похожей на многочисленные тренировочные игры. Вводная: полностью экипированный рейнджер на территории, занятой условным противником. Но в играх была боевая задача, был определенный срок ее исполнения и был финал в виде прибытия основных войсковых сил или же корабля обеспечения - здесь, на Эрилаке, ничем подобным и не пахло.

     - Имея мощный передатчик, мы можем попробовать докричаться до ближайшего патруля. Если он будет находиться в том курсовом секторе, который смотрит на нашу систему, то дежурная связь примет сигнал. Если нет - тогда нас не услышит никто.

     Деметриос скептически фыркнул:

     - Передатчик! Где ты его здесь видел? На таком расстоянии нам нужен субволновой стационар... или башня крупного корабля. У тебя есть крупный корабль? Линкор, суперкрейсер?.. Не смеши меня.

     Хикки прищурился. Он знал, где взять передатчик, но не решался высказать мысль, которая крутилась в его голове. Вшестером пытаться захватить узел связи "Зеленого Узора"? Если бы это были шестеро рейнджеров с комплектом спецснаряжения - теоретически можно: кто-то все-таки прорвется и подаст сигнал.

     Но в его ситуации, когда смерть хотя бы одного из участников этого безумия делала его бессмысленным?.. По любому, даже самому оптимистическому сценарию выходило, что до цели дойдет один, максимум два человека.

     - У меня вдруг появилось одно странное ощущение - Хикки шмыгнул носом и вытащил из кармана любимую бутылочку. - Мне отчего-то кажется, что мы влипли в какую-то дерьмовую историю.

     - Да уж, медом тут не пахнет, - согласился Деметриос, не понимая, к чему он клонит.

     - Нет, нет. Мне кажется, вся эта чертовщина будет иметь какое-то продолжение. Я спросил себя: кто, какая рука могла отвинтить на Авроре целый воз железяк для этого самого "Хаузера"?

     - Рука, наверное, крепкая, - осторожно кивнул Деметриос. - А дальше?

     - А дальше то, что либо сам Дед, либо кто-то из его мальчиков наверняка на эту руку все время смотрел... Просто в какую-то секунду отвернулся - прикурить там или нужду справить. А ручка шевельнулась - улавливаешь?

     - Честно говоря, не очень.

     - Марик, да неужто ты думаешь, что забавы такого уровня могли ускользнуть от недремлющего ока нашей славной Конторы?

     - Но ты же сам видишь, что ускользнули.

     Хикки скептически усмехнулся.

     "Ускользнули, как же... никогда я в это не поверю. Просто мальчики где-то действительно промахнулись - вот и все дела. Они промахнулись, а я должен сосать какашки, сидя на этом, будь он неладен, Эрилаке. А вот фиг вам, - решил он. - Не хочу и не буду".

     Способ действий начал медленно оформляться в его голове, принимая более-менее законченный вид.

     - Марик, ты когда-нибудь слышал, чтобы эти уроды летали ночью?

     Деметриос помотал головой:

     - Ни разу. В основном они появлялись до полудня.

     - Правильно - орти темноты не любят до смерти. А для нас ночь - самое милое дело, а? Если до заката . мы не услышим, что они нашли и, следовательно, подняли мой старый "Олдридж", я сделаю так, что поднять они его больше не смогут. Я "обрежу" этим уродам всю опорную тягу - и посмотрим, как они станут его разгружать. Калоша лежит по брюхо в болоте, причем поверь мне: там такое болото, что никакая техника, кроме, наверное, имперского "ТТТ", туда не пробьется.

     - Но, послушай, - вдруг произнес Деметриос, - а почему бы нам не попытаться удрать на твоем камионе?

     Хикки заржал и посмотрел на десантника, словно на сумасшедшего. Подобная идея не пришла бы ему в голову при любом раскладе.

     - Ты не перегрелся? - заботливо спросил он. - Далеко мы улетим, как ты считаешь? Горючка у нас кончится на выходе из системы - и это еще в том случае, если нам дадут из нее выйти. Марик, Марик,выпей лучше виски, остуди мозговую мышцу.

     ...Багровый диск закатного солнца целиком скрылся за уродливыми зубцами скальной гряды, и Хикки решительно отшвырнул в сторону окурок.

     - Все, сегодня они уже не появятся, это я говорю как специалист.

     Спускаемся.

     Деметриос выбрался из широкой расщелины, в которой прятались они с Ирэн, и начал осторожно спускаться в долину, где находился трофейный разведчик. Девушка двигалась по его следам.

     Хикки последний раз всмотрелся в быстро темнеющее небо и нырнул вниз. Он двигался гораздо быстрее остальных: давние навыки вкупе со специальной обувью позволяли ему катиться вниз со скоростью горошины, не боясь свернуть шею.

     Добравшись до пещеры, он включил сканер на обнаружение противника и облегченно вздохнул: за время их отсутствия ни одна тварь не успела забраться в огромную нору.

     В конце спуска Деметриос пропустил Ирэн вперед и снял с плеча свой излучатель. Теперь он двигался, нервно вглядываясь в темное небо: наступало время страшных летающих хищников.

     - Черт! - неожиданно выкрикнула Ирэн. - Кто это?

     - Это твой приятель Юслорф, - объяснил Хикки, сообразив, что она увидела.

     - Его уже успели немного объесть, не правда ли? Теперь он - часть пищевой цепочки этого гостеприимного мира... Славная участь, как ты считаешь?

     - Проглотил бы ты свой язык, - глухо отозвался Деметриос. - Нашел о чем говорить. Смотри, как бы тебя не сожрали.

     Ирэн передернуло. Подняв голову, она увидела фигуру Хикки, выделявшуюся на фоне громадного черного провала.

     - Запрыгивай, - предложил он, - нам пора в путь.

     - Ты уверен, что найдешь то место, где посадил свою лохань? - спросил Деметриос.

     Хикки молча пожал плечами и шагнул в густую тьму.

     - Я всегда смогу вернуться туда, где уже был. Через четверть часа он опустил машину на опаленный бурелом под бортом "Олдриджа". Корабль находился в том же самом состоянии, в котором они его оставили: внешняя бронедверь шлюза была по-прежнему распахнута и тускло тлела зеленым светом резервного освещения.

 

***

 

     Хикки первым выбрался из тесного чрева разведчика, замер на стволе поваленного дерева и втянул носом затхлый холод болота. Дым, который сопровождал их высадку, давно исчез, и теперь здесь пахло только сыростью и гниющими водорослями.

     Не дожидаясь своих товарищей, Хикки перепрыгнул на соседнее дерево, а с него - на трап корабля. За его спиной сдавленно выругался Деметриос, ухитрившийся упасть и по колено погрузиться в вонючую жижу. Более удачливая Ирэн протянула ему руку, и вскоре они оказались в камере шлюза. За контрабандистом тянулся бурый след жидкой грязи.

     - Черт, я промочил ноги, - пожаловался он. - Может, на палубах есть ботинки моего размера?

     - Есть, наверное, - флегматично отозвался Хикки, - только тебе придется снимать их с разлагающегося трупа.

     Деметриос шумно сплюнул.

     Внешняя дверь шлюза медленно закрылась, зеленый свет сменился красным.

     Через пару секунд он дрогнул и вновь переменился, теперь уже на мертвенно-белый - раскрывались внутренние створки.

     - Нам в корму, - сообщил Хикки, выходя в коридор.

     - Может, пошарить по каютам? - предложил Деметриос. - Вдруг найдем что-нибудь полезное.

     - В каютах нет ничего интересного, - ответил Хикки, - кроме трупов.

     Ублюдки перерезали половину экипажа... И вообще - ты что, собрался здесь зимовать?

     - Нет, ну я... я не знаю. Может, тут полно жратвы? Батарей, чего-нибудь еще?

     Хикки загадочно усмехнулся и нырнул в слабо освещенный овал аварийной лестницы - так было быстрее.

     - Если мне не везет, то по-крупному, - буркнул он себе под нос.

     Он остановился перед узкой металлической дверью, которая вела в генераторную "яму" двигателей опорной тяги. Дверь была, разумеется, замкнута, а командирский ключ то ли остался в каюте, то ли вообще пропал в нервной сумятице эвакуации. Пошарив по стене, Хикки сорвал со щита аварийный лом и протянул его Деметриосу:

     - Давай, дави снизу.

     Сам он вооружился коротким багром. После нескольких минут пыхтения и раздраженного мата дверь удалось сдвинуть. Отпихнув Деметриоса, Хикки сломал фиксаторы, торчавшие из ребра дверного проема, и легко оттолкнул дверь в сторону. Путь был свободен.

     - Ты хочешь взорвать генератор? - спросила Ирэн.

     - Я что, дурак? Они смогут взлететь на резерве... Нет, мы сделаем иначе.

     Энергоотсек оказался довольно просторным помещением, посреди которого возвышалось кольцо блестящих поручней ограждения. За ними, в неглубокой темной шахте, покоился гладкий черно-желтый цилиндр генератора.

     На генератор Хикки и не смотрел. Оглядевшись по сторонам, он решительно подошел к противоположной от входа стене и ударом багра сорвал дверцу большого распределительного шкафа. Под потолком тотчас завыла аварийная сирена. Хикки выдернул из кобуры "моргенштерн" и, почти не целясь, выстрелил. Сирена смолкла; на рифленый металлический пол с тонким шипением упали две капли кипящего пластика.

 

***

 

     - Идите сюда, - позвал Хикки.

     Приблизившись, Ирэн сразу поняла, что он хочет сделать. Здесь, в энергоотсеке движков опорной линии, помимо генератора находился главный управляющий-"мозг" системы, без которого корабль не сможет оторваться от поверхности планеты.

     - Откручивайте это шасси, - приказал Хикки, указывая на полупрозрачный купол, под которым угадывалось разноцветное месиво кристаллов, тончайших световодов и вакуум-ловушек. - Я пока займусь другим.

     Следующим ударом лома он сбил с петель пластиковую дверцу в противоположном углу зала и, нагнувшись, с треском вырвал из щита пару темных многогранных цилиндров, за которыми тянулся целый шлейф волосинок-световодов.

     - Вот так, - негромко проговорил Хикки, - теперь вы у меня подниметесь.

     Ирэн и Деметриос закончили отщелкивать замки, удерживавшие центральный процессор, и выдвинули его из шкафа. Контрабандист легко поднял довольно увесистую конструкцию и хотел было грохнуть ее об пол, но Хикки удержал его:

     - Нет-нет. Кристаллы уцелеют, а все остальное может быть в ЗИПах - кто его знает? Лучше утопим "мозги" в болоте - так оно будет надежнее. Белый свет сменился красным, прошуршали насосы, и снова вспыхнул зеленый плафон. Держа цилиндры энергообменников на плече, Хикки первым выбрался из шлюза, спустился по трапу и встал на бревно, раздумывая, куда бы их закинуть.

     Ему требовалась достаточно глубокая лужа, но "Олдридж" сидел на затопленном острове метров пятьсот в поперечнике, и воды тут было не более чем по колено.

     Хикки выругался и, балансируя на опаленных стволах деревьев, запрыгал в сторону черного массива сгоревшего кустарника - ему казалось, что там начиналось собственно болото.

     Он не успел сделать и трех шагов.

     Что-то темное стремительно закрыло ограниченный прорезью забрала мир, и на затылочную часть шлема обрушился страшный скрежещущий удар - казалось, по бронепласту проскользили какие-то громадные иззубренные ножницы. В следующий миг в ноздри ударил отвратительный горький смрад, а Хикки, не до конца еще понимая, что с ним происходит, рухнул на спину.

     Забрало шлема захлопнулось автоматически. На его обратной стороне электроника прорисовала жуткую, гипнотически влекущую картину: в метре от лица Хикки грациозно изгибалось темное тело воздушного охотника - понизу его расходилась, готовясь к новому заходу, почти полуметровая диафрагма, щедро украшенная режущими пластинами. Хикки не сомневался, что ни шлем, ни наплечник проклятая тварь не прокусит, но в голове все смешалось, грудь сдавил невыносимый, атавистический страх, и он закричал.

     Одновременно с его криком от трапа ударили частые нервные очереди.

     Не слыша их, Хикки продолжал реветь. Тренированное подсознание постепенно вытеснило паралич страха, верх брала ярость. Правая рука скользнула вдоль бедра, и четырехствольный "нокк" вылетел из петель, уже готовый к бою. Тьму взрезали четыре ослепительно-голубые молнии.

     Они могли пробить танк. Тело ночного пирата на секунду вспыхнуло алым пламенем и исчезло, лишь отдельные, нестерпимо смердящие его фрагменты плюхнулись в жижу и с шипением скрылись под водой.

     - Х-хы-х, - выдохнул Хикки. - Господи боже мой... Подбежавший Деметриос уже протягивал ему руку.

     - Я же говорил, - причитал он, - смотри по сторонам! Съедят, ведь съедят же, суки!

     Хикки молча разомкнул застежки и снял с головы шлем. По его верхней части шли три хорошо заметные округлые царапины.

     - Вот это моща, - пробормотал он. - Я такого еще не видел... Вот это зубки, я понимаю. Да она, наверное, стальную балку перекусит.

     - Пошли отсюда, - горячо забормотал Деметриос. - Они часто ходят парами - может, где-то рядом шляется ее приятель...

     Хикки согласно кивнул, нашарил под ногами энергообменники и махнул рукой в сторону темного пятна разведчика:

     - Да в гробу я их видал. Давай, давай!..

 

Аврора, территория Портленд; день восьмой

 

     Насупленный тип в длинной кожаной куртке, стремительно двигавшийся по коридору в сторону поста контроля прибытия, показался полицейским чинам подозрительным. Несколько минут назад в порту села частная "Пума" какого-то навороченного гостя, и присутствие в контрольной линии непонятного экземпляра с длинными светлыми волосами, которые были собраны на затылке в хвост, выглядело необъяснимым.

     - Э-э-э, высунулся из-за стойки старший наряда, - любезный, попрошу вас.

     "Любезный" простуженно шмыгнул носом и неохотно встал в круг досмотрового контроллера.

     На дисплее старшего высветился такой арсенал, какого он не видел уже давно. Подмигнув напарнику, полицейский сноровисто выдернул из кобуры свой блас-тер и скомандовал:

     - Ко мне лицом, руки на стойку!

     На лице блондина отразилась застарелая скука.

     - Да будет вам, - пробурчал он и сунул ладонь в карман. Младший из полицейских, бледнея, поднял ствол на уровень его головы, но тот не отреагировал. Рука выбралась на воздух, и в пальцах радужно сверкнул крылатый череп Имперской СБ. Удостоверение шлепнулось на стойку - теперь оно было просто серой книжечкой с чистыми страницами. Вновь появившись в ладони блондина, книжечка ожила.

     - Вы нас извините, генерал, - прогундосил коп. -Сами понимаете - здесь все-таки Аврора, а не Кассандана какая-нибудь. "Пума" ваша?

     - Наша, - согласился Пол Этерлен. - Ну, я пойду... Над Портленд-сити вставал рассвет. Здесь было начало осени, в этом году довольно-таки прохладное: дожди сменялись относительно ясной погодой с калейдоскопической частотой. На востоке небо было светлым, а с севера наползали угрюмые серые тучи; выйдя из необъятного портового комплекса на один из транспортных пандусов, Этерлен поежился и поднял воротник своей куртки.

     Поглядывая на небо, он неторопливо зашагал вниз. Когда ботинки легион-генерала зашлепали по грязно-рыжей плитке тротуара, рядом с ним бесшумно остановился большой комфортабельный вездеход. Этерлен молча обошел машину, открыл тяжелую дверь с зеркальным стеклом и забрался в салон.

     - Это уметь надо, - сказал он, протягивая руку водителю - коренастому чернявому дядьке лет сорока, одетому с легкой небрежностью человека, не стремящегося быть заметным, - простудиться в герметически закупоренном звездолете. Ал...ап...чхи!!! Твою мать!..

     - Бывай здоров, - отозвался тот, продергивая селектор трансмиссии. - Что привез?

     - Ну что я могу привезти, - дернул плечом генерал, - кроме большого дерьма?

     Водителя вездехода звали Йони Йохансон. Бывший офицер СБ, он в тридцать лет вышел на пенсию и после недолгих скитаний по всей галактике осел на Авроре, где приобрел большой авторитет в преступных кругах - в довольно неожиданном качестве частного детектива. С Этерленом они подружились еще в Академии. Будучи другом одного из ближайших соратников всемогущего Деда, Йохансон давно попал в орбиту его сложнопута-ных интриг и фактически продолжал службу и после увольнения.

     Этерлен не собирался уведомлять своего патрона о том, что на Авроре будет работать в паре с Иохансоном. Сперва он думал, что, возможно, сумеет справиться и самостоятельно, но потом, пораскинув мозгами, решил, что без старика Йони он увязнет надолго. Дед категорически не желал привлекать к расследованию какие-либо официальные инстанции (Этерлен сразу понял, что в его седой голове зреет какая-то новая интрига), и в такой ситуации опыт и связи портлендского детектива были неоценимы.

     Едва слышно шурша колесами, автомобиль выехал на многополосную ленту ситивэя, что висела над желтеющими листвой садами городской окраины. Ситивэй шел вверх, поднимался все выше и выше - скоро сады стали казаться далекими игрушечными многоугольничками, прорезанными тонкими венами ручьев и каналов, а по правую руку открылся край безграничной панорамы космопорта. Этерлен приспустил оконное стекло, нашарил в кармане сигарету и закурил, глядя, как прохладный ветер, проникая в салон, рвет и кружит сизые дымные облачка.

     - Надо перекусить, - сказал Йохансон. - Я плохо проснулся, спешил...

     - Новая пассия, - улыбнулся Этерлен. Йохансон кивнул.

     - У меня такое ощущение, что на этот раз - серьезно.

     Этерлен скептически фыркнул и хлопнул друга по плечу. В ответ Йони хитро улыбнулся, спрятал глаза. Они давно научились обходиться без лишних слов.

     Йохансон обладал редкой способностью влюбляться в половину проходящих мимо него женщин и в половине случаев клялся, что это всерьез. В свое время Этерлен, который сумел сделать карьеру значительно быстрее друга, несколько раз вытаскивал его из не совсем благовидных ситуаций, каждый раз утверждая, что когда-нибудь это закончится плохо; потом прошли годы, а Йони все не успокаивался, и Этерлен научился воспринимать его слабость с тихой снисходительностью.

     Впереди появились серые зубцы рукотворных скал: еще далекие небоскребы сити стремительно наползали на Этерлена, словно грозная каменная рать, подпирающая плечами низкие осенние тучи. На параллельной линии ситивэя, которая шла из города - она тянулась на несколько метров ниже обратной, - стало заметно больше машин. Проснувшиеся люди спешили в порт делать свои деньги.

     - Сколько у нас времени? - неожиданно спросил Йони.

     - Заказали сутки, - чуть дернулся Этерлен. - Но я не верю...

     - Плохо. Ну, расскажешь.

     Этерлен знал, что с пустым пузом Йохансон недееспособен.

     ...Кар остановился во внутреннем, служебном дворе истертого небоскреба времен освоения планеты. Пока они ехали, Этерлен пытался понять, в какой именно район огромного города везет его Йони, но так и не смог: во-первых, Портленд-сити он знал не очень хорошо, а во-вторых, его друг, свернув в центре с авеню, слишком долго петлял по узким полутемным стритам, над которыми нависали серые стены старых многоэтажных башен.

     Йохансон вынырнул из машины и исчез в проржавевшей двери полуподвала.

     Этерлен закурил новую сигарету и принялся осматривать местность: двор выглядел так, словно его не убирали лет двадцать. В углу, возле целой шеренги мятых пластиковых контейнеров, мирно догнивал роскошный спорткар, выпущенный на Авроре полстолетия назад. В принципе такая машина могла стоить ощутимых денег, но деньги, наверное, ее хозяина не интересовали - автомобиль стоял покрытый толстым слоем грязи, лобовое стекло вмято в салон, вместо узких эллипсоидных фар на генерала смотрели уродливые ржавые провалы.

     Заброшенный красавец вызвал у Этерлена грустную улыбку.

     "Так будет и с нами, - подумал вдруг он, - если мы раньше не ляжем на свалку, сплющенные и изувеченные случайной аварией".

     Вернулся Йони. В руках он держал увесистый желтый пакет с логотипом какого-то ресторана.

     - Ну, давай, - сказал он, - жуй и рассказывай. Что, у Деда снова заклинило прямую кишку?

     - Типа того, - кивнул Этерлен, вгрызаясь в протянутый ему бутерброд. - Началось все с того, что кто-то - не знаю кто - нашептал Дедуле на ушко, будто бы некий Элиас Гудвин, доктор психологии и чего-то там еще, готовит к отправке с планеты целых шесть ремонт-но-восстановительных комплектов на "Хаузер". Дед проверил: да, правда... А дальше кто-то что-то прозевал: в общем, эти РВК благополучно ушли - назначением на Мармон.

     - Не удивляюсь, - хладнокровно заметил Йони. - Дед, вместо того чтобы сразу взять Гудвина за причинное место, решил, конечно же, посмотреть, что оно и к чему.

     - Не совсем так, старый. Та же птичка, что начирикала на Гудвина, представила дело таким образом, будто бы наши кончики завязываются на контрразведку флота - аврорский отдел Ц-4. Дураку известно, что нас они в свои дела не пустят ни под каким соусом.

     Йони перестал жевать, положил свой бутерброд на подлокотник между кресел и вытащил из пакета бутылку пива.

     - Вот это славно, - ответил он, скручивая пробку. - А тебе не приходило в голову, что никакой Гудвин и никакой Ц-4 не прогнали бы такой груз через таможню без руки местной администрации? Ведь речь, как я понял, идет о гражданском корабле?

     Этерлен замер, пораженный.

     - Черт, - сказал он, - я и не думал... Мы считали, что речь может идти всего лишь о крупной сумме денег.

     - Где угодно, только не здесь. Надо почаще бывать в Портленде, ребята.

     Здесь принято делиться - а в последнее время таксы резко пошли вверх, вот так-то. Если говорить о простой взятке таможенному начальству, я думаю, дело стало бы просто нерентабельным: платить пришлось бы столько же, сколько стоит сам товар. Нет, нет!.. Это не только контрразведка, это кто-то еще, достаточно влиятельный для того, чтобы уладить дело одним лишь устным приказом.

     - Пиво у нас еще есть? - спросил Этерлен. Йони пошарил в пакете и протянул ему новую бутылку.

     - Ты не молчи, - предложил он, - сам ведь пищал, что времени ноль.

     - А Гудвин возьми да и прыгни со сто двадцать какого-то этажа... - отстраненно сообщил Этерлен.

     - И что?

     - Ивсе. Больше нет ничего... Ахда! Грузовик-то на Мармон не прибыл.

     - Как так не прибыл?

     - Да вот так. Какие-то хитрые спецы посчитали, что он ушел на Эрилак. А на хреновом Эрилаке сидят эти раскольники ортианские - "Зеленый Узор". По анализам выходит, что РВК предназначались для них. Представляешь, какую икру стал метать наш Дедуля?

     - Значит, здесь, на Авроре, у вас не было ничего, кроме этого самого Гудвина? Одни догадки?

     - Вот именно. И за сутки мне нужно найти все остальное - нравится перспективка?

     - Я бьюсь в оргазме, начальник. Этерлен почувствовал себя виноватым.

     - Эх, поймал бы я ту сволочь, что начирикала всю эту бодягу, да как надрал бы ей задницу!

     - Теперь уже поздно. Надо действовать конкретно. Сейчас пороемся - может, у меня и есть что-нибудь на этого Гудвина.

     Йохансон откинул крышку подлокотника и достал портативный терминал.

     - Так, Элиас Гудвин, - пробормотал он, - с ученой степенью доктора психологии...

     Этерлен молча наблюдал за его манипуляциями. Несколько секунд взгляд Йохансона равнодушно скользил по невидимому для него дисплею, потом вдруг замер, став острым, как стрела.

     - Ну, что там? - нетерпеливо спросил генерал. Йохансон тяжело вздохнул и выключил свою машинку.

     - Поехали, - сказал он, запуская двигатель. - Твой Гудвин, оказывается, лечил депрессии у доброй половины наших "баронов". Его связи запутаны до такой степени, что без лопаты их не разгребешь. Так что, старик, придется ехать за лопатой...

     Кар медленно выполз из двора, развернулся и нырнул в тесный полумрак серых стритов. Через некоторое время Этерлен вдруг понял, где они находятся: Йони углублялся в старый деловой центр города, уже много дет назад растерявший свои представительские функции - респектабельные офисы давным-давно покинули эту часть сити, и теперь здесь гнездились конторы всяких сомнительных жуков, "странные" бордели и игорные дома.

     - Сто лет здесь не был, - пробурчал Этерлен, разглядывая облупившиеся фасады некогда величественных небоскребов.

     - Сто лет назад, - хмыкнул Йохансон, - здесь была сосредоточена вся мощь нашего гребаного Портленда. Теперь, как видишь, времена изменились. Хотя на самом деле не меняется ничего.

     - Ты стал философом, - удивленно поднял глаза генерал, - и с каких это пор?

     - Жизнь, - дернул плечом Йони.

     Он причалил к помпезному, украшенному позеленевшими орлами подъезду огромной серой башни и вырубил движок.

     - Пойдем...

     Этерлен машинально ощупал висевший под курткой "морг" и выбрался из теплого салона автомобиля. К его изумлению, тучи над сити вдруг расползлись в стороны, явив миру яркое, еще по-летнему теплое солнце, и теперь мрачный колодец улицы ожил, заиграв пастельными красками тротуарного покрытия и светлосерой штукатуркой стен. Перед входом Этерлен на секунду задержался, поглядел на небо; потом, резко одернув воротник, скользнул в автоматические двери из дымчатого поляроидного стекла.

     Лифт остановился на пятом этаже здания. Йони молча вышел в коридор и уверенно зашагал по вытертому ковру, не давая себе труда оглянуться на друга.

     Генерал шагал рядом. В коридоре было пусто: за высокими дверями с золочеными табличками стояла тишина, казалось, они попали в обеденный перерыв. Этерлен знал, что это не так, - просто в те времена, когда строился небоскреб, мода диктовала абсолютную звукоизоляцию кабинетов и офисов; позже от этого правила стали немного отступать.

     Йохансон свернул в боковой коридор, и перед глазами удивленного Этерлена возникли бронированные двери-автомат одной из последних моделей. Йони остановился. Под потолком едва слышно пискнуло, и двери беззвучно разъехались в стороны, пропуская гостей в обширный зал, где за несколькими столами сидели, погруженные в работу, молоденькие девушки-секретарши. Йони так же молча прошествовал дальше и наконец распахнул массивную темную дверь, лишенную каких-либо табличек или надписей.

     - Рокко, - сказал он, - я по делу.

     - А ты всегда по делу, - не без ехидцы отозвался тщедушный молодой мужчина в простецком костюме, сидевший на краешке огромного стола. - Я вижу, ты с коллегой... Проходите, джентльмены. Пиво будете?

     Мастер Рокко восседал на собственном рабочем столе, плотно заваленном какими-то папками и листами бумаги с непонятными графиками и таблицами. Прямо поверх этого обычного делового беспорядка был расстелен лист местного аналитического ежедневника, а на нем бесстыдно красовались бокал с пивом, ароматные горячие креветки и уже надкусанные ломтики ветчины.

     - Пол Этерлен, - бесцветно представил своего друга Йони, - мастер Рокко...

     - Весьма рад, - отреагировал последний, не думая, однако же, слезать со стола. - Так что ж - пиво?..

     Йони молча подошел к огромному стенному шкафу, распахнул одну из его створок, за которой оказался приличный холодильник, и вытащил несколько бутылок с янтарным напитком.

     - Что это ты с утра? - поинтересовался он. В ответ Рокко деловито отодрал кусок страницы ежедневника и протянул ее Йохансону.

     - А?

     - Ага, - понимающе кивнул тот, проглядев край таблицы вечерних котировок.

     - "Лимонов" сто?..

     - Около. Садитесь в кресла, - Рокко развернул задницу, - и подъезжайте ко мне. Чавкайте, джентльмены: сегодня у меня радость.

     Этерлен выбрал себе пару креветок и подкатил высокое кожаное кресло к самому столу. Йони сделал то же самое. Глотнув, он понюхал свою закуску и вздохнул.

     - Времени у нас мало, - пожаловался он. - Скажи, Рокко, тебе лечил мозги некий доктор Э. Гудвин?

     - Такой же психопат, как и я, - весело хихикнул Рокко, - да еще и нарк. Но дело свое знает. А что?

     - Ты копал его концы?

     Рокко перестал жевать, сполз со стола и подошел к шкафу.

     - Времени, говоришь, мало? - пробурчал он, с головой погружаясь в его нутро. - Копал, копал... Я, ты знаешь, на всех копаю. Что там с ним, с твоим Гудви-ном? Ты только учти - я тварь боязливая, сам знаешь: меня - ни-ни... а то кондрат, он ведь близок.

     - Гудвина уже нет, - сказал Йони, подливая себе пива.

     - О, - Рокко выбрался из шкафа и обернулся. - Сам?.. Или помогли?

     - Вот я и хочу это знать.

     Рокко стал серьезен.

     - Он мог и сам. А что говорит полиция?

     - Полиция говорит то же самое.

     Этерлен бросил на друга короткий недоумевающий взгляд, но промолчал.

     Выходит, Йони слазил в полицейскую сеть и просмотрел там официальные сводки - ему же почему-то об этом не сказал.

     - Он шиз, - задумчиво изрек Рокко после короткого размышления. - И нарк, каких мало. Но голова у него варила крепко. В общем, почитаешь: я уже сам не помню, что я там на него насобирал.

     - Информашка подписанная?

     - Идиот?! - искренне изумился Рокко. - Ты сколько лет меня знаешь?

     - Я для проверки, - осклабился Йони, - на всякий случай, во избежание грядущих недоразумений.

     Он сгреб со стола несколько креветок, хлопнул Рокко по подставленной ладони и, мигнув Этерлену, размашисто покинул кабинет.

     - Что это за тип? - поинтересовался генерал, вновь заходя в лифт.

     - Так, - пожал плечами Йони, - уксусок один. Ходячее кладбище секретов...

     Тебе оно надо?

     Этерлен не обиделся: он прекрасно понимал, что в чужую епархию ему лезть не следует. Тем более что веселый Рокко почему-тo мгновенно раскусил его служебную принадлежность... Такие способности вызывали у генерала определенное уважение.

 

***

 

     - Если бы мне хоть чуть-чуть везло, мы не оказались бы в таком дерьме,Хикки поворошил палкой костер и устало дернул плечами, - по крайней мере, в "Олдридже" было бы горючее... или еще что-нибудь. Нет, ребята, я определенно неудачник. Мне кажется, все это началось в тот день, когда погибли жена и мать.

     Дальше я просто покатился по наклонной. Стал, что называется, задумываться - и вот вам результат. Нет, думать о жизни - занятие вредное, это я вам говорю как специалист. Вы лучше думайте о том, что жить нам осталось не так уж и много.

     Он поднялся на ноги и выбрался на воздух. Над ним стояло темное чужое небо. Хикки нащупал в кармане бутылку и ощутил сильнейшее желание завыть, но луна была закрыта от него скалами. Ночь приняла его в свои объятия, вновь заставив остро осознать ту странную пустоту, что заполняла его. Сейчас ему было все равно - жить или умереть, в нем не было даже привычной усталости, которая появилась после ухода со службы. Хикки глотнул виски и подумал, что вся его сегодняшняя борьба нацелена не столько на то, чтобы выбраться отсюда, сколько на спасение находящихся рядом с ним людей. Собственная судьба уже не играла особой роли.

     Хикки вытащил из кармана спрятанный от самого себя окурок, щелкнул зажигалкой и присел на плоский камень возле входа в пещеру. За его спиной слабо потрескивал костер, что-то негромко говорила Деметриосу Ирэн, в глубине пещеры похрапывал Джерри Ругая. Женщины из экипажа Марика давно уже спали. Хикки посмотрел направо, туда, где темные силуэты скал заметно выделялись на фоне довольно светлого неба, и вдруг удивленно прищурился - ему показалось, что меж их неровных клыков мелькнул свет. Через секунду он понял, что не ошибся: из-за скал в небо ударил сильный желтый луч. Продержавшись несколько мгновений почти вертикально, луч медленно ушел вниз и скрылся среди глыб.

     - Марик! - крикнул Хикки в пещеру.

     - Чего? - Деметриос неторопливо выбрался к нему и завертел головой, машинально отыскивая опасность.

     - Что стряслось?

     - Ты когда-нибудь был вон там, в той стороне? - спросил Хикки, указывая рукой туда, где только что видел странный свет.

     - Был, - удивленно ответил Деметриос. - Я тут уже все окрестности излазил.

     - И что у нас там?

     - Там долина, похожая на ту, в которой мы спрятали разведчик, только чуть меньше и не такая удобная. Хотя спуск там даже лучше, почти ровный. Такое ощущение, что он чуть ли не рукотворный. Я думаю, там когда-то бил мощный родник, он и проделал дорогу.

     - Долина, - повторил Хикки. - Только что оттуда светили прожектором.

     Похоже, кому-то сигналили, а может, просто дурака валяли. Интересно, кто?

     Деметриос выпучил глаза и даже присел от ужаса.

     - Это же совсем рядом, - прошептал он.

     - Но орти вряд ли стали бы лазить по темноте, - перебил его Хикки. - Я же говорил тебе, они боятся темноты. Ночью они станут действовать только в самом крайнем случае.

     - Тогда это, наверное, те, в кого они стреляли...

     Хикки нахмурился.

     - Я сходил бы с ними познакомиться, но, в общем, сделаем так: до утра отсюда не вылезать. Я буду нести вахту до самого рассвета, потом сменишь меня.

     И поглядывай туда, ясно? Главная опасность на сегодняшнюю ночь - оттуда...

     Деметриос разбудил его после полудня.

     - Орти, - коротко сообщил он.

     Хикки схватил лежавший рядом с ним шлем и, протирая на ходу глаза, бросился вон из пещеры. За одним из камней, что прикрывали ее узкое жерло, он упал на спину, надел шлем и осторожно перевернулся.

     В прозрачном небе над той самой долиной, где ночью он видел свет, танцевали два аппарата. Эти машины были заметно крупнее, чем захваченный ими разведчик. Хикки нетерпеливо подстроил шлем и увидел разъятые пасти оружейных портов - среди серого металла скалились батареи.

     - Средний ударный штурмовик, - уверенно пробормотал Хикки, - класс "борт-атмосфера"... Да, эти птички могут наделать шороху.

     Подтянув к себе свой "нокк", он переключил что-то на казеннике, выщелкнул рамку дальномера и положил излучатель на камень.

     - Ты что, хочешь стрелять? - в ужасе прохрипел Деметриос.

     - Враги наших врагов - наши друзья, - ответил Хикки. - Погоди, не мешай мне.

     Его шлем работал на поиск, ощупывая окрестности невидимым лучом целеуказания. Хикки знал, что орти засечь его не смогут: в этой области они сильно отставали от Империи, а спрятанная в шлеме машинерия являлась одним из последних достижений имперской военно-технической мысли. Обшарив все вокруг вплоть до верхних слоев атмосферы, шлем сообщил, что в радиусе трехсот километров других воздушных целей он не наблюдает.

     Хикки погрузился в размышления: стоит ли демаскировать свою позицию? Он сомневался в том, что сможет уничтожить оба штурмовика за достаточно короткий промежуток времени. Какой бы техникой он ни обладал, расстояние делало его задачу не самой легкой на свете.

     Впрочем, думал он недолго. Один из штурмовиков, тот, что был ближе к поверхности, вдруг накренился и выплюнул вниз целую серию сверкающих жемчужных капель. Хикки хорошо видел, как над скалами поднялось облачко желтой пыли.

     Следом ударил и второй. Штурмовику ответили - по глазам Хикки коротко стрельнули невыносимо яркие белые фонтанчики, - и тогда оба аппарата открыли уже беглый огонь по поверхности.

     Махтхольф снял излучатель с камня, плотно упер в плечо сложной формы приклад и заглянул в рамку электронно-оптического прицела. В топографическом квадратике, словно в боку мыльного пузыря, радужно прорисовался грязный серый борт ортианского штурмовика. Хикки едва заметно шевельнул стволами. Теперь они смотрели прямо в нижнюю, приплюснутую часть серой "пирамидки" аппарата, туда, где располагались его двигатели.

     Хикки коротко вздохнул и нажал на спуск.

     - Ax! - вскрикнул Деметриос, отшатываясь в сторону.

     Серый штурмовик лопнул, превратившись в короткую белую вспышку. Через мгновение он уже был полыхающим алым шаром, летящим к земле.

     Хикки не смотрел на него. Переведя прицел на вторую машину, он поспешно выстрелил, попал в бок - в бронированном борту образовалась дыра в рост человека, аппарат резко швырнуло в сторону, но штурмовик был еще жив и в любое мгновение мог превратить их обоих в пыль, - нервно ругнулся и дал короткую очередь. Машина вспыхнула и, волоча за собой шлейф черного дыма, ушла вниз. По ушам ударил тяжелый взрыв.

     - Вот так, - сказал Хикки.

     Стащив с головы шлем, он сплюнул и хлопнул Деметриоса по груди:

     - Собирайся, нужно посмотреть, что у нас там.

     - А... орти? - удивился гренадер.

     - Больше тут никого нет. Не переживай, я буду следить за воздухом.

     Он хотел добавить: "Правда, вряд ли нам еще раз так повезет", но решил промолчать - пусть лучше Марик считает, что бояться им нечего.

     Из-за соседнего камня неожиданно вылез Джерри Ругач. По-видимому, он выбрался из пещеры вслед за Хикки и неслышно наблюдал за его работой.

     - Ну, командир... - пробормотал он, вращая глазами, - ну вы даете. Что это у вас за пушка такая? Никогда не видел.

     - И не надо, - осклабился Хикки. - Иди, позови Дылду. Мы сейчас уйдем, а ты останешься здесь за старшего.

     Полчаса спустя они добрались до края низины, которую атаковали орти. Хикки первым нетерпеливо запрыгнул на скругленный валун, за которым открывалась ведущая вниз тропа, и остановился. Десятком метров ниже, среди того, что осталось от пары сборных домиков, высилась серо-желтая громадина корварского десантного танка. Это была старая, устрашающая машина, способная на равных сражаться с любым имперским аналогом; танк прошел через великое множество поединков, о чем говорили следы высокочастотной сварки под округлой передней башней, изуродованные понтоны над верхней ветвью левой гусеницы и кое-как заделанная дыра на том месте, где должна была находиться кормовая батарея. Эту модель не выпускали уже лет тридцать - танк прожил долгую суровую жизнь и в конце концов нашел свою могилу в разломанном ущелье Эрилака. Внешне могло показаться, что он почти не пострадал, но Хикки отчетливо видел полдесятка небольших оплавленных отверстий по всему верху боевого отделения и хорошо понимал, что это значит. Внутри температура достигала нескольких тысяч градусов, и уцелеть там ничто не могло.

     Из бокового люка свесился изуродованный труп лиддана. За кормой, вцепившись рукой в широченную ленту левого трака, лежал перерубленный надвое человек. Рядом с ним - еще один лиддан, изувеченный почти до неузнаваемости.

 

***

 

     - Странное ассорти, - сказал Хикки подошедшему Деметриосу.

     - Пираты? - предположил тот.

     - А вот черт его знает... Идем, поглядим. Деметриос пошел вперед. Танк въехал в долинку с противоположной стороны - там действительно имелась почти ровная "дорога", казавшаяся творением рук какого-то шаловливого титана. Марик уверенно скользил меж камней, и Хикки с Ирэн оставалось лишь повторять его маршрут.

     Приблизившись к танку, Хикки задумчиво склонился над тем месивом, что еще совсем недавно было лидданом, затянутым в довольно своеобразный комбинезон со множеством вентиляционных "юбок" вокруг груди.

     - Фемаль, - уверенно сказал Хикки. - Гм...

     - Женщина?! - поразился Деметриос.

     - Ты что, никогда не видел? - хмыкнул Хикки. Ирэн посмотрела на вытянутое светлокожее лицо с огромными выпуклыми глазами, в которых навсегда погасли жемчужные вертикальные зрачки, и неожиданно отшатнулась в сторону. Ее шумно вырвало.

     - Волосы, - объяснил Хикки ровно, словно лектор, - волосы на голове заметно пышнее, тело более узкое, строение таза совершенно иное, но главное - это веки: у женщин одинаково развиты все четыре... Под комбез к ней мы лезть не будем. Хотя бы из уважения к покойной... А вот из люка торчит мужчина.

     - Я никогда не встречал их женщин, - сказал Деметриос.

     - Да, они не служат в войсках, - согласился Хикки, - слишком велика разница в социальном мышлении полов. Но перед нами, кажется, отнюдь не войсковая единица. А вот среди пиратов они встречаются. И дерутся, кстати, ничуть не хуже наших красавиц.

     Хикки ловко вскарабкался наверх и распахнул командирский люк.

     - Дылда, - сказал он, - ты сюда лучше не лезь, здесь вообще каша.

     В лицо ему ударил давно знакомый смрад: пахло раскаленным металлом, сгоревшим пластиком и обугленной плотью. Как он и ожидал, внутренности танка выгорели почти дотла. Вместо кресел и пультов Хикки увидел лишь перекрученные адским жаром комки спекшегося металла, а от экипажа не осталось даже металлических частей одежды.

     Он пролез в башенку зенитных систем, в которой каким-то чудом уцелели почти все узлы управления, и понял, что танк был обречен с самого начала: в распахнутых кранцах первой подачи не было ни одной унитарной связки. Рядом мертво висела металлическая лента зарядного элеватора...

 

Глава 8

 

Аврора, территория Портленд; несколькими часами ранее

 

     Проглядев меню полученного от Рокко досье, Йохансон надолго замолчал.

     Этерлен терпел его молчание минут пять, потом изогнул шею и попытался глянуть на топографический дисплей терминала. Йони пошевелился.

     - Ты этих людей не знаешь, - сообщил он. - А их тут столько... Я вот думаю, к кому ехать в первую голову. Тебя сейчас интересуют связи со службой "Ц"?

     - Именно. Дед никогда не раскрывает своих "соловьев", но намек был слишком уж ясен...

     - Тогда поехали: здесь, в списке, у нас числится такой мощный старец, как Конрад Гектор Кохан, уинг-генерал в отставке, бывший директор всей "Ц" - службы аврорской группировки. Ты, наверное, слыхал, что в системе базируется целая куча войск?

     Этерлен устало провел рукой по лицу. Его глаза вдруг потухли, словно в них вырубили электричество.

     - Кохан... - хрипло проговорил он, - это та самая сука, которая провалила Рогнарский договор. Это из-за него погибли два десятка наших офицеров и сорок человек дипломатов. Генерала Брекенриджа соскребали со стен храма - а все из-за того, что мерзавец Конрад Г. Кохан посчитал себя мудрее, чем "эти хреновы умники в черном"! После этой истории его и направили на Аврору: раньше-то он сидел в Метрополии. Чертов подонок!.. Поехали: я загляну в его честные глаза, и, если Кохан хоть каким-то боком завязан в нашем деле, - клянусь дьяволом, он ответит мне за все.

     Йони удивленно вздернул бровь: он давно уже не видел своего друга в таком состоянии. Этерлен носил в своем сердце немало горечи, но Йохансон привык видеть его иронично-сдержанным, может быть, немного равнодушным - сейчас же одно только произнесенное имя заставило его взорваться, забыв про давно вросшую в лицо маску. Йохансон запустил двигатель и молча тронулся с места. В глазах Этерлена стояла все та же отрешенная пустота.

     В холле многоэтажного жилого дома, расположенного в респектабельном окраинном районе, Йони заметил, что генерал вдруг подобрался, будто готовясь к прыжку. Йохансон тихонько усмехнулся. Он понял, что Этерлен намерен выжать из отставника все, что только возможно: его друг хорошо умел это делать.

     - Странное какое-то здание, - сказал Этерлен, рассматривая полого поднимающийся коридор.

     - Это так называемая "колба", - ответил Йони, - творение безумных рационалистов середины века. Дом выстроен таким образом, что вся нагрузка приходится на стены, крышу и фундамент, а внутренние перекрытия не несут ничего, поэтому здесь совершенно нелинейная внутренняя планировка: этажи перетекают один в другой, и все такое.

     - Шизофрения, - отреагировал Этерлен. Лифт, гладкий, словно вывернутое яйцо, бесшумно пополз вверх.

     - На какой нам этаж? - спросил Этерлен.

     - На пятый, - ответил Йони, - но вообще... Договорить он не успел: где-то неподалеку раздался глухой удар, словно бы излишне ретивая домохозяйка засадила по висящему ковру бейсбольной битой. Свет на секунду моргнул и вспыхнул вновь.

     Лифт остановился.

     - О, черт, - произнес Йохансон, бессмысленно разглядывая интегрированный в стену плафон. - Это что, авария?

     - Не знаю, - мрачно хмыкнул Этерлен и вдруг стал к чему-то принюхиваться, - по-моему, тянет дымом.

     Йохансон присел на корточки и достал сигареты. Этерлен попробовал понажимать сенсоры на пульте управления, но, как и следовало ожидать, результатов не добился. Лифт прочно застрял в шахте.

     - Дурные дела творятся на этой вашей Авроре, - раздраженно проворчал Этерлен, - целый генерал Конторы подвис в лифте, и ни одна собака в округе не чешется! Черт возьми! Почему здесь нет интеркома?

     - Потому что автоматика должна сама во всем разобраться. Раз мы до сих пор не поехали - считай, что мы прилипли.

     - Погаси-ка соску, - вдруг приказал Этерлен. - Точно, тянет дымом. Надо выбираться, старый, - я не имею права сгореть в этом идиотском гробу.

     Йони посмотрел на потолок.

     - Это замечательно, - сказал он. - Отечество нуждается в солдатах... А ну-ка пригнись, я залезу тебе на плечи.

     Этерлен понял его мысль: в потолок лифта была вмонтирована вентиляционная решетка, достаточно большая для того, чтобы в ее отверстие мог просунуться щуплый человек. Оба они, как, впрочем, и все офицеры Конторы, отличались довольно субтильным телосложением, так что шанс выбраться из лифта хотя бы в шахту у них был.

     - Давненько я не видел, чтобы флаг-майоры катались на генералах, - крякнул Этерлен, когда Йони оседлал его шею.

     - А чего, - фыркнул тот, - нормально... Подергав решетку, Йони извлек из-под плеча свой "тайлер". Этерлен, судорожно изгибая шею, наблюдал за его действиями.

     - Может, не стоит здесь стрелять? - поинтересовался он.

     - Ты стой как стоишь...

     Йони ударил рукояткой бластера в центр решетки, потом поддел пальцами ее край и, напрягшись, вырвал винты крепления. Решетка со стуком упала на пол.

     - Давай поднимайся, - сказал Йони. Этерлен начал выпрямляться, давая другу возможность вылезти из лифта. Йохансон ловко выжался на руках и исчез из виду.

     - Ох, дьявол, - донесся из темноты его голос. - Мы почти доехали до дверей, тут допрыгнуть можно, да только как их открыть? Может, расстрелять по периметру?

     Этерлен распахнул на себе куртку.

     - Засунься сюда, - сказал он.

     В темном прямоугольнике появилась голова Йони. Подпрыгнув, Этерлен передал ему "моргенштерн" и произнес:

     - Целься в центр, между створок.

     - А вдруг там кто-нибудь шляется? - испугался в ответ Йохансон. - Там, за дверями?

     - Это биполярник, - объяснил Этерлен, - энергия выстрела "расплескается" по дверям, и дальше не пойдет. А двери просто испарятся. Давай.

     Над головой Этерлена тяжко рявкнул выстрел, сменившийся удивленными матюгами Йохансона. Генерал взлетел в воздух, ухватился пальцами за край отверстия и через секунду уже стоял на ногах.

     Двери какого-то этажа и в самом деле практически испарились: от них остались лишь обгорелые края с почерневшим металлическим уголком. В шахту лился неяркий свет из коридора. Йони вернул Этерлену оружие и шустро выбрался на свет.

     - Горячо, - раздраженно сказал он. - Ну, где ты там?

     Этерлен вновь прыгнул вверх.

     В коридоре явно происходило что-то нехорошее. Женский голос визгливо звал полицию, какой-то мужчина густо басил, призывая всех покинуть этаж и вообще объявить общую тревогу, - Этерлен догадался, что перепуганные взрывом люди, увидев испарившиеся двери лифта, готовились впасть в массовую истерику.

     - Проклятье, это наш этаж, - прошипел Йони. - И наша квартира...

     - Да где же полиция?! - возопил кто-то за углом.

     Этерлен решительно рванулся в сторону развороченных взрывом бронедверей частной квартиры, на которые указывал Йони. Полиция ему была не нужна.

     Совсем.

     В прихожей у Кохана, очевидно, было что-то вроде библиотеки - Этерлена встретили сотни, тысячи древних бумажных листов, покрывавших пол словно пепел, разметанный ветром. За его спиной раздраженно выругался Йони. Не глядя на него, генерал прошел в гостиную. По всей видимости, взрывная волна ударила из соседней комнаты, раскрошив шкафы с дорогой посудой, вырвав из стены элегантный камин и сорвав светлый паркет пола. Морщась от острого запаха перегоревшей взрывчатки, плотно заполнившего все вокруг, Этерлен отшвырнул ногой обломки белой деревянной двери и шагнул в помещение, служившее отставному генералу кабинетом.

     - Во класс, - сказал он.

     Обуглившаяся голова Конрада Кохана близоруко щурилась на него из-под в щепы разметанного стола, за которым валялся перекрученный стальной каркас большого вращающегося кресла. Ноги покойника находились там же, где и голова, а вот руки с частью торса бесформенной кровавой грудой примостились в углу слева от входа.

     - Кажется, мы очень удачно опоздали, - задумчиво произнес Йони. - Еще пара минут, и наши потроха попали бы в полицейские сводки.

     Этерлен дернул шеей, словно бы выходя из секундного транса, и устремился к покосившейся стене кабинета, из которой наполовину вывалился дорогой старинный сейф. В его руках появились какие-то странные инструменты.

     - Стоять! - нервно гаркнули за его спиной. Этерлен развернулся не хуже фокусника: вместо загадочных вороненых причиндалов он теперь держал два "моргенштерна", и их равнодушные стволы смотрели прямиком в лицо коренастому полицейскому офицеру, который статуей замер в дверном проеме.

     Молчаливое противостояние длилось недолго - из гостиной появились сразу несколько полицейских, не понимавших, отчего их начальник застыл, как приклеенный. Перед кабинетом случилась короткая возня. Увидев за спинами копов любопытные физиономии местных обывателей, Этерлен медленно разжал губы.

     - Ребята, - сказал он, - я стреляю профессионально. Отойдите все назад и уберите из квартиры этих охламонов. Мне нужно остаться вдвоем с вашим капитаном. Вдвоем, понятно?

     С этими словами он почти незаметно дернул правой кистью, и бластер перекочевал в руки Йони Йохансона, который благоразумно держался подальше от линии огня, а именно - в дальнем углу комнаты. Детектив тотчас же выдвинулся из укрытия и направил оружие на толпившихся на заднем плане полицейских.

     - Исполняйте же, болваны, - произнес капитан удивительно чистым и ровным голосом. - Или вы хотите, чтобы он меня пристрелил?

     Выталкивая из квартиры зевак, нижние чины исчезли. Этерлен дождался, когда утихнет шум и тревожный гомон, и запустил руку в карман куртки.

     - А-кгм, - сказал офицер, заметно бледнея, - что я могу для вас сделать, генерал?

     - Через пару минут - упаковать нас обоих в наручники и отвезти отсюда, причем так, чтобы это видело как можно больше людей. Заодно скажете своим, чтобы отогнали от подъезда темный "Кронпринц", который там загорает. А пока - подождите минуту.

     Этерлен спрятал оружие и документы, как ни в чем не бывало повернулся к стене и занялся сейфом. Тот продержался не более тридцати секунд. Распахнув дверь, генерал бесцеремонно сгреб в поясную сумку все информдиски, которые попались ему на глаза, запихнул за пояс тонкую папку с какими-то бумагами и принялся застегивать куртку.

     - Боюсь, моему начальству это не понравится, - подал голос полицейский.

     - Будем считать, что вы имели счастье оказать услугу Конторе и лично мне.

     Все, вы можете звать своих людей.

 

Имперский линкор "Оффенрор-44"

 

     - Я их не вижу, повторяю, я их не вижу, но они наверняка там, за облаком.

     Судя по тяготению, там болтается свободный планетоид: они либо за ним, либо в облаке.

     Лейтенант-полковник Галлай поглядел на своего напарника, вахтенного пилота майора Зейдлица, - тот облизал губы и решительно тряхнул густой шевелюрой, пронизанной нитями ранней седины. Они хорошо понимали друг друга.

     - Поднимай командира, - сказал Галлай, переключая необъятный пульт управления в боевой режим.

     В потолке погасли мягкие плафоны молочного цвета, на смену им вспыхнуло тревожное малиновое с зеленым сияние козырьков и стоек. Громадные стереоскопические экраны кругового обзора сразу стали контрастнее. Галлай выждал с минуту и врубил сирену боевой тревоги.

     - Боевой разворот, - приказал Галлай. - У нас мало времени.

     Зейдлиц кивнул и привычно потянулся к откинутому штурвалу. Звездный узор на экранах медленно поплыл в сторону: тяжкая махина линкора, не сбрасывая скорости, начала поворачивать, чтобы оказаться носом к противнику. Они еще не видели его. Расстояние в полмиллиарда было не слишком велико, но "глазам и ушам" корабля мешали гравитационные возмущения и плотное водородное облако, рядом с которым висел только что выжженный кем-то ортианский транспортник.

     Галлай догадывался, чья это была работа - здесь, на приличном удалении от имперских границ, то и дело шастали разведывательные звенья негуманоидов леггах.

     - Теперь я вижу три "пульса", - напряженно произнес в интеркоме голос вахтенного офицера радарных систем. - Четыре!

     Галлай нахмурился и бросил короткий недовольный взгляд на хронометр, словно бездушный механизм мог ускорить появление командира. Леггахи не ходили четверками. Пульсация четырех генераторов означала, что где-то поблизости болтаются еще двое, пока не замеченные операторами "Оффенрора". Такой расклад не мог понравиться опытному асу. Три крейсера - не беда, огромный имперский охотник перемелет их без особых проблем, но вот шесть - это уже намного хуже. А если их там девять?

     - Где командир?.. - раздраженно начал Галлай, но в ту же секунду смолк, вокруг его узких голубых глаз побежали тонкие лапки морщинок, сразу сделавшие его намного старше: из-за темного пятна далекого еще облака медленно, уступом выплывали тройки белых мух - одна, другая, третья, четвертая.

     - Двенадцать, - обреченно сказал Зейдлиц; в красноватых сумерках пульта его побелевшее лицо выглядело землисто-серым. - Это конец.

     - Конец у тебя в штанах, - скрипнул над ним голос невесть как проникшего в рубку командира. - А это называется слава или смерть... Сдвинулись.

     Галлай поспешно освободил место первого пилота, пересев в кресло, которое занимал Зейдлиц. Тот уселся в кресло вспомогательного оператора сбоку от пульта. Лоссберг решительно выдвинул на себя "пианино" носовой батареи и позвал:

     - Сэмми, хронометраж?

     - У меня все готово, - отозвался еще гундосый со сна штурман. - Кажется, сегодня нам выпала дурная карта...

     - Ну нельзя же всю жизнь воевать как на параде, - усмехнулся Лоссберг, - пора и испугаться по-настоящему. Ты завещание написал?

     - Да давно уже... С тобой до старости точно не дотянешь.

     - Ну так чего ты психуешь? Все, пошел хронометраж. Экипаж, к атаке!

     На самом деле полковника Лоссберга била крупная дрожь. Она молотила его предплечья, но распространиться на кисти он ей не позволял: сказывалась многолетняя пилотская практика. Лоссбергу случалось бывать и в худших ситуациях, но там он оказывался далеко не один, здесь же, в одиночку и, главное, вдали от родных баз, он чувствовал себя не лучшим образом.

     Повинуясь его руке, линкор сбросил скорость и вышел на курс, обеспечивший пятнадцатиградусное перекрытие генерального курса неприятеля, - теперь "Оффенрор" готов был стрелять как носом, так и всем правым бортом одновременно.

     Дистанция быстро сокращалась - леггахи шли в атаку, твердо уверенные в своем огневом преимуществе.

     - А это не разведка, - заметил Лоссберг, - мы ухитрились нарваться на какой-то конвой... Я надеюсь, наши славные стрелки понимают, что промахиваться нельзя.

     - Попробуем ракеты? - предложил Галлай, мучимый молчанием и неопределенностью.

     - Бесполезно, - боднул головой командир. - Они их переловят. Нет, тут либо-либо: или мы накроем их первым же залпом, или сукины детки успеют нас окружить. Тогда мы уже не вырвемся.

     Галлай облизнулся. В его мозгу саднила некстати подвернувшаяся мысль о том, что экипажи линкоров обычно умирают долго и мучительно: хорошо защищенный корабль горит плохо, трудно, и быстрая смерть в огненном вихре ему не светит.

     Нет, они будут подыхать не один час, судорожно заглатывая последние литры воздуха из аварийных патронов... Кто-то будет молиться, кто-то - тупо смотреть, как медленно раскаляются вокруг них разрушенные переборки.

     - Круши, - мягко, почти нежно проговорил Лоссберг.

     И нос корабля, покорный его чувственным пальцам, взорвался тяжелой дробью выстрелов. Почти тотчас же по барабанным перепонкам всего экипажа ударил металлический грохот бортовых башен.

     Залп длился чуть более секунды. Лоссберг, еще не видя, но уже уловив - на уровне подсознания, - что они опередили противника и все двенадцать крейсеров получили по полной программе раньше, чем успели вцепиться в "Оффенрор" клыками своих батарей, отдал штурвал от себя, вывернул его каким-то акробатическим этюдом влево, и линкор провалился вниз, одним рывком уйдя из прицельных визиров леггах.

     - Держи перекрытие! - крикнул Лоссберг, дублируя команды на главный баллистический вычислитель.

     Галлай очнулся. Не успев даже поглядеть на экраны - его глаза привычно скользнули по дисплеям навигационных систем, - он перехватил свой штурвал и выдержал в иксе указанные кораблю пятнадцать градусов.

     В бортовых башнях не дремали. Противник открылся для них одновременно с эволюцией Галлая, и комендоры обрушили ноги на педали спуска, наводя визиры уже во время стрельбы.

     - Ого-го, - произнес далекий Сэмми Кришталь, глядя на свой обзорный экран.

 

***

 

     В то же мгновение он до крови прикусил язык - скоротечный бой вошел в ту фазу, когда противники, равно открытые друг для друга, в исступлении лупят из всех стволов, прекрасно понимая, что теперь в живых останется тот, у кого крепче броня. В этом единоборстве леггахи шансов не имели. Линкор принял на себя шквал попаданий, его колотило, словно внутри барабана камнедробилки, но сейчас, в эти короткие секунды, он бил сразу всеми своими батареями, и каждая из них рвала белые треугольники крейсеров в клочья, тогда как его броня еще держала большинство ударов.

     Лоссберг ревел, как раненый дракон, его адский, нечеловеческий рык заглушал вопли докладов по боевому интеркому, писк аварийных контроллеров пульта и - частично - даже гул и грохот, со всех сторон окружавший рубку.

     Сейчас по всему кораблю плескался такой же хриплый, надсаженный крик и мат. Обезумевшие в боевом исступлении люди ломали манипуляторы прицельных пультов, перекусывали металлические проводки микрофонов связи... Теперь они были намного крепче брони, их окружавшей.

     Лейтенант-полковник Галлай не понял, в какую секунду умолкли батареи.

     Он посмотрел на экран, который показывал заднюю полусферу, и увидел, что два уцелевших крейсера, форсируя свои поврежденные движки, удирают прочь от разверстой пламенем кормы "Оффенрора". Остальные, изуродованные до полной неподвижности, медленно уплывают назад и вбок... Галлай поймал себя на мысли, что ему никогда еще не удавалось засечь, в какой же, собственно, момент заканчивается бой; он машинально врубил отбой боевой тревоги и посмотрел на своего командира.

     - Плюс десять побед экипажа!!! - сипло рявкнул Лоссберг, все еще находившийся во власти огненного безумия. - Х-ха! Сегодня кто-то заработал себе новые крестики на погон! А? Сэмми?

     - Флаг-майор Кришталь ранен, - ответил ему напряженный голос из-под потолка.

     - Что?! - не понял Лоссберг. - Что вы там мелете, эй? Что значит ранен?

     Нам что, - он задергался, пальцы полетели по пульту, отыскивая наружный сенсор, - отстрелили нос?

     - Он откусил себе язык, - объяснили ему.

     - Какой, на хрен, язык? - Лоссберг уже видел, что нос, хоть и поврежден, но все же не настолько, чтобы в навигационном посту кто-то пострадал. - Где главный навигатор, вашу мать?

     - Флаг-майор Кришталь в лазарете. Докладывает вахтенный штурман капитан Белоус...

     Когда Лоссберг выслушал доклады секторов, его настроение резко упало.

     Тяжело поднявшись из кресла, он приказал:

     - Господам старшим офицерам собраться в кают-компании...

     Пять минут спустя он вошел в просторное помещение, устланное роскошными коврами. На полированной барной стойке, тускло светившейся в желтом сиянии люстр, лежала витая хрустальная финтифлюшка, упавшая с одной из них. Лоссберг налил себе рюмку коньяку и оглядел мрачные лица своих офицеров. Сэмми Кришталь, уже успевший выбраться из лазарета, где ему обрабатывали прокушенный язык, посмотрел на него с нескрываемым раздражением.

     - Нам придется садиться, - сказал Лоссберг, - и ремонтироваться. А вообще, я не знаю, взлетим ли мы после этой посадки. Старик "Оффенрор" свое отработал: его теперь спишет любая комиссия... Но мне чего-то хочется домой. Сэмми, сколько мы будем идти до Эрилака?

     - Чашов двадчать, - мрачно отозвался штурман, глядя в потолок. - И это ешли повежет. Можно, я расшибу эту люштру? Теперь уже вше равно...

 

***

 

     - Воздух, воздух! - орал Хикки, резво вываливаясь из люка. - Три штурмовика, они сейчас будут здесь! Деметриос, перехватив Ирэн поперек тела, метнулся в сторону грязно-желтых скал, там и сям темневших провалами многочисленных пещер. Хикки не успел заметить, в какой именно они скрылись. Он понимал, что второй раз ему не повезет и с тремя штурмовиками ему никак не справиться. Не глядя на исчезающую спину Деметриоса, он в несколько рывков вскарабкался на какой-то карниз и, пригнувшись, скользнул в темную нору.

     Его правая нога подвернулась - сапог зафиксировал сустав, страхуя от вывиха, но спасти от падения он, разумеется, не мог, и Хикки растянулся на песчаном полу небольшой пещеры. Он судорожно выругался, встал на колени и осмотрелся, боясь нарваться на какого-нибудь зверя. К счастью, ничего живого его сканер не обнаружил. Хикки лег на живот и принялся ждать появления ортианских машин.

     Они появились очень быстро, даже быстрее, чем он думал. По всей видимости, это звено барражировало где-то в радиусе пары тысяч километров и, услышав вопль погибающих собратьев, ринулось на помощь. Со своей далекой базы штурмовики не успели бы дойти за столь короткий промежуток времени.

     "Сейчас тут начнется столпотворение, - подумал Хикки, - тем более что они уже наверняка обнаружили "Олдридж". Будет очень странно, если эти уроды до сих пор не смогли найти его... Тем более раз они тут летают туда-сюда, как мухи. Не слепые же они, в конце концов".

     Один из штурмовиков снизился над поверженным танком, и Хикки поспешно отполз в глубь пещерки. Ирэн с Деметриосом внушали ему тревогу: Хикки предпочел бы находиться рядом с ними, теперь же ему оставалось лишь надеяться, что им попалась достаточно глубокая нора и пилоты штурмовика их не заметят.

     Его подмывало выстрелить по висевшей над ущельем машине, но Хикки прекрасно понимал, что это будет последний выстрел в его жизни. Оставшаяся на высоте пара тотчас же превратит мягкие скалы в кучу спекшегося песка. Ему оставалось только ждать, когда орти уберутся восвояси и можно будет кое-как добраться до их уютного "дома".

     Хикки нетерпеливо скрипнул зубами и потянулся в карман за любимой бутылочкой. Добрый глоток несколько успокоил его расстроенные нервы. Засунув пузырек в карман, Хикки облегченно вздохнул и вдруг, сам не зная почему, оглянулся.

     В глубине пещеры темнел какой-то ком, лежавший под неровной каменной стеной. Хикки мгновенно перестроил шлем и понял, что это тюк, обвязанный широкими ремнями. На четвереньках - низкий потолок не позволял ему выпрямиться - он подполз к нему и принялся расстегивать запутанные корварские замки на ремнях. Судя по всему, странный груз лежал в пещере совсем недавно: по свежим следам на полу пещеры Хикки понял, что его затащили вчера или сегодня.

     Сбросив плотное пластиковое покрывало, Махтхольф озадаченно прикусил губу.

     Перед ним находился имперский сейф-консерватор очень древней конструкции.

     Вскрыть его было невозможно, ибо время не имело для сейфа особого значения, он мог хранить свою тайну до тысячи лет. При попытке взлома внутри хитрой машины включался механизм, уничтожавший ее содержимое.

     Хикки сдвинул вниз защитную крышку панели иммобилайзера и убедился в том, что взломать таинственный сейф и не пытались - овальный глазок индикатора светился ровным зеленым светом. Там же обнаружилась и дата выпуска, заставившая Хикки свистнуть от восторга: сейф был сделан более трехсот дет назад.

     Отложив в сторону свой верный излучатель, Хикки расстегнул на груди куртку и запустил ладонь во внутренний карман. Несколько секунд он рассматривал старинный ключ, не решаясь вонзить его в приемную прорезь замка, потом быстро, рывком, отправил его в узкую пасть... Иммобилайзер покорно съел карточку, пискнул и включил желтый глазок на панели. Хикки шумно выдохнул и приподнял тяжеленную крышку сейфа, подвешенную на особых непересыхающих гидропружинах.

     Внутри сейфа находился тщательно запаянный мешок из темного мягкого пластика, поверх которого под крышкой лежала черно-золотая папка с объемным крестом и надписью "Имперские Военно-Космические Силы. Фрегат "Робур".

     - Мать честная... - прошептал Хикки, не решаясь притронуться к своей находке.

     Он поспешно захлопнул сейф, упрятал в карман выплюнутый им ключ и принялся так тщательно пеленать железный сундук, словно имел дело с собственным сыном.

     Закончив, Хикки вспомнил наконец и о штурмовиках. Машины неторопливо кружили над тем районом, где он посадил свой камион. Хикки снял с себя шлем, вытер вспотевший лоб и вылез из темной норы. На него встревоженно смотрел Деметриос.

     - Мы уже думали обшаривать все эти пещеры - решили, что тебя, наверное, засыпало или еще что-нибудь. Где ты лазил?

     - Так... - неопределенно махнул рукой Хикки, - ждал, пока они уберутся подальше. Давайте-ка поспешим: нам предстоит пройти порядочное расстояние по открытому месту.

     - Ты не боишься, что они начнут охотиться на нас? - спросила Ирэн.

     Хикки посмотрел на нее с большим скептицизмом во взоре.

     - Я почти уверен, что экипажи этой тройки решили, что их коллеги пали в неравной битве с корварским танком, в котором, кстати, не было ни одного зенитного унитара. Или ты считаешь, будто безмозглые орти поймут, что эту парочку угрохал имперский рейнджер с тяжелым излучателем?

     Деметриос довольно оскалился, хлопнул его по наплечнику и полез вверх.

     Хикки шел замыкающим, прислушиваясь к сигналам, подаваемым ему шлемом. Пока ортианские штурмовики кружили над "Олдриджем" и, судя по их поведению, никуда уходить не собирались.

     Таинственная находка чрезвычайно взволновала Хикки. Он хорошо знал историю и понимал, какую огромную ценность представляют материалы со старинного фрегата "Робур", пропавшего когда-то при весьма таинственных обстоятельствах. Теперь он понял, что искала на Эрилаке пестрая компания авантюристов с корварским танком.

     За этот сейф имперское правительство в любую секунду выложит столько, сколько у него попросят...

 

***

 

     "С темнотой, - решил Хикки, - я вернусь сюда и перепрячу ящичек поглубже - а вдруг эта группа была не одна, вдруг где-то бродят их друзья и коллеги? И корварец, обезглавленный корварец: как случилось, что ключ оказался именно у него, а не у остальных?" На этот вопрос ответа не было, тут крылась еще одна тайна. "По всей видимости, - думал Хикки, - древний "Робур" нашел свое пристанище именно на Эрилаке; эти люди каким-то образом прознали о его местонахождении и ринулись на поиски. Быть может, ключ от сейфа , находился не на корабле? Может, кто-то из членов экипажа все-таки спасся и оставил после себя традиционную "карту с сокровищами"?" Хикки усмехнулся. "Если мне повезет, - сказал он себе, - то повезет уже по-настоящему. Выбраться, выбраться отсюда!.. Тогда я - богатый человек".

 

Глава 9

 

Аврора, территория Портленд; тогда же

 

     Генерал Этерлен меланхолично забросил в корзину для мусора последний диск из личного архива покойного Конрада Г. Кохана и улыбнулся.

     - Дерьмо, - сказал он. - Ах, какое все дерьмо! Йохансон кивнул. Его офис располагался на предпоследнем этаже обшарпанного древнего небоскреба неподалеку от старого центра сити. Через неплотно прикрытое окно в кабинет задувал прохладный сырой ветер - морщась, Йони выбрался из плюшевого кресла и задвинул раму до конца.

     - Я так понял, что вы даже не можете склеить официальное дело, - произнес он.

     - Да, - отозвался Этерлен, - потому что мы не имеем факта хищения. Ты же прекрасно знаешь, что на любой запрос Флот ответит нам вежливым матом...

     Контора давно перестала быть всесильной! Сам Дед вынужден искать обходные пути.

     А вообще, конечно, дело тут не в хищении, это все игры, все его дурацкие игры.

     Я ставлю свои уши против тертой монеты: сперва он по-думал, что "Хаузер" может резко усилить кого-то из тех баронов, что не желают с ним дружить. Улавливаешь?

     Когда же стало ясно, что наши конфеты ушли на Эри-лак, он возрадовался и стал прикидывать, в какие игры можно сыграть с ортианскими братками, возглавляющими влиятельные кланы. Есть у него такой дружок - Сахеб... Сволочь редкая, да еще и в политику играет. Что-то он там не поделил с "Зеленым Узором" - крепко так не поделил. Теперь Дед сдаст ему сепаратистов со всеми потрохами: вот, мол, гады какие, вооружаются как хотят! Сахеб, я полагаю, обрадуется! Дед, наверное, тоже - вот и вся песня. А я должен рыть носом дерьмо, чтобы обгадить наших флотских друзей, - это тоже игры, все эти чертовы игры...

     Йохансон покачал головой и вернулся в кресло.

     - Факта хищения нет, - сказал он, наливая себе стакан сока, - факт прохождения товара через аврорскую внутреннюю таможню мы с тобой будем доказывать до второго пришествия. Но все равно остается одна зацепка: тот влиятельный деятель, который поспособствовал на таможне. И, кстати, еще - набор экипажа. Мы можем прямо сейчас поднять материалы и выяснить, через какое агентство вербовался экипаж твоего камиона. Или если это не агентство, то координаты агента-одиночки. Ты ведь помнишь, что экипаж может набираться только лицензированным агентом? В противном случае - страховка тю-тю, плюс лишние проблемы с профсоюзами. Когда люди работают с таким грузом, проблемы им не нужны, правильно?

     - Ты гений, - слегка ожил Этерлен. - Слушай, а можно заказать сюда обед из какого-нибудь ресторана?

     В ожидании обеда Йони погрузился в какие-то ничего не значащие телефонные разговоры. Этерлен вполуха слушал, как он обсуждает прибытие на центральный таможенный терминал каких-то консервов, потом, с другим абонентом, - прохождение чьих-то денег. Генерал знал, что его друг ведет весьма активную деловую жизнь.

     - Ну, в общем, я кое-что выяснил, - сообщил Йони, когда посыльный с контейнером из-под пиццы покинул его кабинет.

     - Выяснил? - не понял Этерлен, разглядывая аппетитно дымящиеся тарелки. - Когда ты успел? Ты же спорил о консервах?

     Йони негромко рассмеялся в ответ.

     - А еще сыскарь, - хихикнул он. - Консервы консервами, а "Олдридж" с Авроры за последний месяц ушел только один. Эта серия вообще не очень популярна у перевозчиков, и тот, что недавно ушел, был наш. Экипаж набирал один загадочный тип с орегонской лицензией. Никто его не знает, никто его не видел, но улететь он пока не улетел. Он не снимал временную регистрацию лицензии и по-прежнему имеет право вести на Авроре свою профессиональную деятельность.

     - Значит, мы его вычислим! - обрадовался Этерлен.

     - Будем надеяться, - кивнул Йохансон. - Приятного аппетита.

     ...Дождь усилился. Прячась под капюшоном, Этерлен забежал под козырек подъезда и остановился, поджидая своего друга. Желтое здание, в котором располагался пансион "Эмден", было построено очень давно и раньше, без сомнения, служило хозяевам в качестве роскошной загородной резиденции. Со временем Сити разросся, поглотив пригороды, и вилла потеряла свой престиж и практический смысл. Теперь здесь был тихий частный пансион.

     Йони прошел мимо Этерлена, толкнул массивную черную дверь и оказался в небольшом зальчике, украшенном креслами и мини-садиком в углу. За стойкой сидела молоденькая девушка с дамским журналом в Руках.

     - Джентльмены хотят остановиться у нас? - прощебетала она, когда дверь глухо бахнула за спиной Этерлена.

     - Нет, - расплылся в улыбке Йони, - мы ищем одного нашего друга. Его зовут Хеннинг, мастер Лукас Хеннинг... Надеюсь, он у себя?

     - Мастер Хеннинг ушел с самого утра. Но он оставил адрес, где его можно найти... Вы, наверное, знаете. - Девушка зашарила под стойкой, вытащила какую-то карточку и близоруко поднесла ее к глазам:

     - Вот, Риорита-драйв, 10.

     Он обещал быть там...

     - Ах, ну да, - хлопнул себя по лбу Йохансон, - ну конечно же, конечно.

     Простите.

     - Что там такое? - озабоченно спросил Этерлен, когда они вернулись под дождь. - Что это у тебя с рожей?

     - Риорита-драйв, 10 - это "хитрый" кабак, где собираются таможенные чины.

     Простых смертных там не слишком любят.

     - То есть ты хочешь сказать, что тебе туда путь заказан?

     - Мягко говоря...

     Этерлен раздраженно сплюнул и взялся за дверцу кара.

     - Тогда посидишь в машине где-нибудь за углом. Это вообще далеко отсюда?

     - Через весь город, - с тоской ответил Йони. - Отломают тебе там голову...

     - Мне-е? - ощерился Этерлен. - Ну, знаешь... Поройся лучше в сетях: в регистрационном файле должна быть фотография этого самого Хеннинга. А то ведь мы даже не знаем, как он выглядит.

     Йохансон обреченно вздохнул и запустил двигатель. По мере приближения к западной части огромного города небо потихоньку светлело. Когда кар миновал высшую точку на висящем в воздухе ситивэе, тучи остались позади, и в глаза Этерлену плеснуло подзабытое солнце. Он удобно вытянулся в кресле и прикрыл глаза. Таможенная мафия, при всей ее немереной крутизне, генерала не беспокоила. Пол Этерлен прошел через сотни поединков и мог постоять за себя в любой ситуации.

     С Йони дело обстояло хуже - он здесь жил и не мог рисковать собой без особой нужды. Этерлен прекрасно знал, что шутить с жирными портлендскими котами в мундирах Йони не с руки: они могли достать его незаметным движением пальца.

     Не раскрывая глаз, Этерлен вытащил из кармана сигару и поморщился. Будь его воля, он разговаривал бы со всей этой публикой несколько иначе. Но вокруг кипел Портленд! Здесь не принято было задумываться о каре за служебно-должностные преступления, а понятие коррупции просто отсутствовало в местном сленге.

     Кому-то это было выгодно... Этерлен даже знал кому, но давно уже привык к собственному бессилию в вопросах, так или иначе связанных с интересами "патрициев" Метрополии.

     - Приехали, - сказал Йохансон.

     Этерлен еще раз всмотрелся в спокойное лицо человека на экране и решительно распахнул дверцу кара.

     - За углом налево, - объяснил Йони. - Я буду здесь...

     Не слишком роскошное на вид заведение встретило генерала зеленоватым полумраком и парой красоток, вертевшихся вокруг традиционных хромированных столбиков. По всей видимости, номер подходил к концу, так как на обоих девицах не оставалось уже почти ничего. Посетители числом около десяти человек не обращали на стриптизерш особого внимания - почтенные мужи были поглощены ужасно деловыми беседами.

     В переступившего порог Этерлена уперлись несколько настороженных взглядов, но к этому он был готов: перед тем как войти, генерал тщательно размазал по физиономии маску заблудившегося простака-желающего-пива. Дружелюбно и рассеянно зевнув, он направился к стойке.

     По лицу бармена было ясно, что маска работает как надо. Этерлен забрался на высокий стул у края стойки - так, чтобы легко контролировать все пространство зальчика и вход, - и попросил себе кружку светлого.

     - Мясца? - предложил бармен. - У нас из хорошей коптильни.

     Этерлен радостно кивнул. Хеннинга в зале не было.

 

***

 

     Дождавшись, когда все в пещере погрузятся в сон, Хикки надел шлем, запахнулся в куртку и выбрался на воздух. У тесного лаза, настороженно глядя в темное небо, сидел Джерри Ругач. При виде Хикки он испуганно вытаращил глаза:

     - Вы куда, командир? Что случилось?

     - Пойду проветрюсь, - махнул рукой Хикки. - Что-то сегодня мне не спится.

     Не переживай, я буду через пару часиков.

     - Но ведь...

     Не слушая штурмана, Махтхольф перелез через сложенный из камней бруствер и резво затрусил вниз. Умная электроника, спрятанная в его шлеме, выдавала четкую картинку местности, и он не боялся свернуть себе шею.

     После того как летающий блин едва не отъел ему голову, Хикки уверовал в собственную неуязвимость. Шлем, наплечник и бронекомбез надежно защищали его от любых неприятностей со стороны каких-либо хищников а встреча с вооруженным противником в темное время суток ему не грозила. Хикки не помнил ни одного случая, чтобы орти проявляли ночную активность без острой на то нужды - ночами они всегда спали, спрятавшись по норам.

     Шагая между валунов, он размышлял о том, как бы поскорее убраться с этой не слишком гостеприимной планеты. Имея при себе обнаруженный в пещере ящик, Хикки мог рассчитывать на солидное, весьма солидное вознаграждение. Правда, для того чтобы получить его, нужно было попасть на какую-нибудь имперскую территорию...

     До ущелья, посреди которого мертвой глыбой возвышался старый корварский танк, он добрался без всяких приключений. Еще раз поглядев на сожженную машину и отметив, что трупы уже стали пищей для местных пожирателей падали, Хикки нашел нору, в которой прятался от налета. Тюк с сейфом находился на своем месте.

     Некоторое время Хикки неподвижно сидел перед ним на корточках. Ему адски хотелось вскрыть запечатанный мешок с документами, но он понимал, что делать этого не следует - пусть все остается так, как есть, пусть печати будут нетронутыми, тогда никто не сможет обвинить его в краже чего-либо или просто в излишнем любопытстве. Хикки знал, что архив, находящийся перед ним, имеет бессрочный гриф секретности - и даже тысячи лет не могли этот гриф снять. Перед ним был таинственный архив генерала По, свидетеля загадочной гибели росской колонии Эон. Фрегат "Робур", снявшись с Эона в самый последний момент, так и не дошел до Империи. Он пропал - а вместе с ним пропала истина, вокруг которой ломали копья целые поколения историков. Дальней связи в те времена практически не существовало - ретрансляторы, с помощью которых любой корабль в галактике всегда мог связаться со всем миром, появились значительно позже, а башни Эона умолкли, едва успев передать набор бессвязного бреда ...

     Хикки куснул губу и снял с пояса миниатюрную складную лопатку. За час работы ему удалось вырыть в песчаном полу пещеры яму, вполне достаточную для того, чтобы спрятать в ней тюк с сейфом. Как следует уперевшись, Хикки своротил сейф на дно и принялся засыпать его.

     Наконец, порядком уставший, он разметал лишний грунт по всей пещерке и выполз наружу.

     "Интересно, - подумал он, сидя на обугленных останках складного домика, - каким чертом их занесло в это ущелье? И почему ключ был у того мертвого кор-варца?"

     Ответа на эти вопросы не было. Впрочем, в данный момент они интересовали Хикки лишь постольку поскольку, из чистого любопытства. Больше всего его волновал вопрос, что делать дальше. Он чувствовал, как пониже спины разгорается давно знакомый зуд - хотелось действовать, делать хоть что-нибудь. Под воздействием этого зуда полковник Махтхольф был, способен на любые безумства.

     "Возьмем, к черту, узел связи, - решил он. - Двух минут мне будет достаточно... а потом удерем. Утопия? Но почему нет? В конце концов, их там не так уж и много - может, сотни полторы. Вооружены они слабо, организованы плохо, профессиональных солдат почти нет. Конечно, если бы я был не один..."

     Машинально затоптав свой окурок, Хикки двинулся в обратный путь.

     У входа в пещеру он обнаружил Ирэн с излучателем на коленях.

     - А куда это Джерри делся?

     Девушка испуганно вскинула голову, и Хикки подумал что ему не стоило подбираться к ней так незаметно.

     - У него почему-то живот разболелся. Я дала ему таблетку и отправила спать. А ты где был?

     - Там... - неопределенно махнул рукой Хикки. Гулял под луной.

     В глазах Ирэн мелькнула тревога.

     - Что-то случилось?

     - Ничего страшного... Нам надо выбираться отсюда. Чем скорее, тем лучше. - Хикки подсел к девушке, запустил ладонь в ее волосы и улыбнулся. - Если выберемся, то станем богатыми людьми. Купим на Авроре транспортную компанию и будем жить в свое удовольствие. Имею я право пожить в свое удовольствие?

     - Ты же не хотел жить на Авроре... И откуда это у тебя деньги?

     Хикки спрятал глаза, потянулся в карман за сигаретой.

     - Найдем мы деньги. Нам важно вернуться. Я боюсь...

     - Чего?

     - Самого себя. Я знаю, что мы должны сделать, но боюсь погубить всех вас.

     Мы должны напасть на лагерь "Зеленого Узора" и хотя бы на пару минут захватить узел дальней связи.

     - Для чего? Кто нас услышит?

     - Услышат... Те, кому надо, услышат. Я должен сообщить, что товар не прибыл, что "Хаузеры" беспомощны и сепаратистов можно брать голыми руками. Я должен объяснить, кому предназначался наш товар, понимаешь? Я уверен, что за этой партией наблюдали, отслеживая покупателей. Где-то случился сбой, и нас упустили... Может, именно в этот миг нас ищут по всей галактике?.. Откуда я знаю?

     - И после этого за нами прилетят?

     - Наверное, да. Не совсем за нами, но это уже несущественно. Вопрос, как все это сделать? Вот ты - когда ты последний раз стреляла из ручного оружия?

     - М-мм, погоди... Наверное, в Академии.

     - Я так и думал. Солдаты, мать вашу... Хикки тяжело вздохнул и опустил голову на плечо девушки.

     - Как же все это сделать? - спросил он в темноту.

 

***

 

     Задумчиво жуя ломтик ветчины, Этерлен незаметно скользил взглядом по посетителям ресторанчика и размышлял о превратностях судьбы, коим угодно было забросить его именно в то место, где даже бронебойная репутация его Конторы не имела особого влияния. Респектабельные на вид джентльмены (двое из них даже не потрудились переодеться в партикулярное платье и сверкали серебристо-синими погонами Таможенной службы) не подчинялись никому и ничему, у них все было схвачено и за все давно уплачено. Случись беде - и ни одну из этих скользких сволочей не удастся дотащить до приговора: сорвется как рыба с крючка, ускользнет и в худшем случае переведется на другое место.

     Этерлен вздохнул и опустил глаза. Иногда ему начинало казаться, что убитые на служебное продвижение десятилетия, все эти годы смертельного риска и не менее смертельной усталости были потрачены впустую. Надо было - вот так, так, как эти... За его спиной ненавязчиво хрустнула бамбуковая занавесочка служебного выхода, и генерал медленно повернул голову. На него внимательно смотрел Лукас Хеннинг. Их глаза встретились; вербовщик равнодушно отвел взгляд и так же незаметно растворился в тихом хрусте бамбуковых палочек.

     Этерлен нащупал под курткой оружие и сполз с табурета. Бармен был занят телефонным разговором с какой-то Люлю, на него никто не смотрел. Генерал змеей скользнул вслед за Хеннингом и очутился в сером служебном коридоре. Где-то справа, за углом, шлепали по кафелю башмаки вербовщика. Этерлен догнал его в три прыжка. Хеннинг обернулся, раскрыл от изумления рот, но крикнуть не успел: генерал привычно приложил его под ухом, с легкостью забросил на плечо довольно массивное тело и бросился через посудомоечную, мечтая поскорее отыскать черный выход из ресторанчика.

     Обитая блестящей жестью дверь вывела его в тесный дворик, заваленный старыми пластиковыми ящиками и контейнерами. Из-под ног испуганно прыснул жирный белый кот. Этерлен уже сдвигал на воротах ржавый запорный болт, когда из блестящей двери вылетели трое мужчин в штатском и молча, словно атакующие псы, бросились на него.

     Этерлен все-таки успел выскользнуть за ворота и с грохотом вернуть на место створку. Понимая, что времени у него нет, он побежал вдоль грязного, усеянного радужными лужами переулка. Преследователи все так же молча неслись за ним. Генерал свернул направо, сбросил на траву свою ношу и остановился.

     Достать оружие он и не пытался. Первого из атакующих он надолго успокоил коротким ударом в подвздошную область, второго всадил носом в растресканный асфальт. Третий, изо всех сил затормозивший пятками, что-то нечленораздельно пискнул и припустил в обратный путь. Этерлен огляделся по сторонам и замер на месте. Прямо на него наезжал тупорылый патрульный "козловоз", из правой дверцы которого уже валился молоденький рядовой с бластером на изготовку.

     - Черт, - пробурчал он, засовывая руку в карман, - как много здесь полиции!.. Легион-генерал Этерлен, Служба Безопасности!

     Юноша с бластером слегка оторопел и неловко поднес руку к козырьку форменного "котелка". По его глазам становилось ясно, что целого генерала Конторы он видит впервые.

     - Р-рядовой Залевски... Чем могу служить вашей милости?

     - Поехали отсюда, - Этерлен распахнул заднюю дверь машины, всунул туда свою добычу и влез сам.

     На него немо вытаращилась почтительная рожа дородного сержанта, что сидел за рулем.

     - Сержант Мальцев, господин генерал. Что прикажете?

     - За угол, сержант. Вот туда, налево.

     Кар взвизгнул четырьмя колесами и помчался в указанном направлении. Когда машина остановилась возле вездехода Йохансона, генерал понял, что дело нечисто.

     Вывалившись из салона, он дернул водительскую дверцу и шумно выдохнул. Йони в машине не было. Отсутствовал также и его терминал.

     - Ч-черт!

     Этерлен в ярости ударил рукой по капоту автомобиля и шумно выдохнул воздух. Рядом с ним тотчас очутился пузатый сержант.

     - Что-то случилось, генерал?

     - Случилось... Ребята, вы на задании?

     - Нет, ваша милость, мы - околоточный патруль. До шести часов сегодняшнего дня... А что?

     - Считайте, что поступили в мое распоряжение. По коням! Все ваши проблемы я решу своим ходом.

     Генерал поспешно расстегнул на животе сумку-"кенгуру" и достал из нее небольшой плоский прибор. Повинуясь его пальцам, перед ним развернулся голографический экран.

     - Они держат меня за мальчика, - буркнул генерал, - но я слишком давно работаю с Йони, чтобы пойматься на такую ерунду... Вперед! - крикнул он, забираясь в машину. - Они двигаются по Риорита-драйв на север. Газу, сержант, газу!

 

***

 

     Мальцев утопил ногой педаль акселератора.

     - Сирены включать? - спросил он, перекрикивая сердитый рык мотора.

     - Не стоит. Живее!

     Сержант знал свое дело. Движение по Риорита-драйв было не особенно напряженным, и его "козловоз" летел по левому ряду, распугивая водителей легковушек своим утробным ревом и короткими взвизгиваниями клаксона. Этерлен напряженно смотрел на экран. Преследуемый кар уходил от них на весьма свирепой скорости - казалось, похитители Йони почуяли погоню и спешили убраться как можно дальше.

     - Все время прямо! - приказал Этерлен и занялся Хеннингом.

 

***

 

     Через полминуты после инъекции вербовщик захлопал глазами и уставился на генерала взглядом, полным недоумения и обиды.

     - К-кто вы такой? - спросил он, пытаясь принять на диване нормальное вертикальное положение.

     - Кто надо! А вот ты - кто? Что ты делал в этом кабаке? Отвечать быстро, без задержек! Быстро, с-сука!

     Рев Этерлена произвел на вербовщика неизгладимое впечатление. На некоторое время он лишился дара речи, но легкая затрещина генерала привела его в боеготовое состояние.

     - Мне позвонили какие-то люди из Таможенного комитета. Они сказали, что имеют кое-какие предложения... ну, деловые предложения, вы понимаете? Я сейчас в общем-то на мели, ну вот я и согласился. Когда я пришел сюда, меня стали расспрашивать насчет экипажа камиона типа "Олдридж", который я набирал две недели тому назад. Кто, да как, да что... Потом пришел какой-то парень, и мне сказали, чтобы я вышел в зал и посмотрел, не знаю ли я того типа... Ну, короче, вас... А дальше... вы сами знаете.

     Этерлен не ответил. Поглядев на экран своего поискового детектора, он поднял голову и принялся напряженно всматриваться в летящий перед ними поток машин. Потом снова глянул на экран.

     - Сбрось газ. В правый ряд и приготовиться к повороту...

     - Кого мы преследуем? - поинтересовался Мальцев.

     - Кажется, вон тот серый "Лэнгли". Да, точно, это он! За ним, в поворот... и держись через пару машин от него.

     - Если эти парни поймут, что мы идем за ними, они газанут - и все, поминай как звали, - раздраженно буркнул сержант.

     - Я знаю, - отозвался Этерлен. - У этой сволочи движок крепкий. Догоним - получишь унтер-офицера... Ты только не спеши, только не спеши, родной ты мой!..

 

***

 

     Мальцев заметно покраснел.

     - Кто у вас там? - сочувственно спросил он.

     - Хороший человек. Очень хороший... Ты только учти, что операция наша идет под "первым" грифом. Все понял?

     Краска живо отхлынула от пухлых щек дородного сержанта. Он прекрасно знал, чем и как заканчиваются шутки с грифом один. Чем бы дело ни кончилось, а ему теперь до конца дней придется носить в.себе ужас прикосновения к одной из тех тайн, о которых и думать-то не хотелось.

     - Красный, - сказал он с отчаянием. - Проскочим?..

     - Черт побери! - Этерлен вцепился в подголовник его креслами заскрежетал зубами. - Постоим... но потом - газ в пол! Это, кажется, законом не запрещается.

     Мальцев рванул на желтый, сразу опередив весь пелетон стоявших за ним автомобилей. Впереди замаячила серая корма "Лэнгли". Это был спорт-универсал, рассчитанный на перевозку шести человек и оснащенный могучим движком, позволявшим ему конкурировать с настоящими спорткарами, - тип, весьма популярный на Авроре, известной темпераментом своих шизанутых драйверов.

     Полицейский фургончик, конечно же, не был ему ровней, но Этерлен чувствовал, что похитителям Йони пока и в голову не приходит, что их преследуют. "Лэнгли", сбросив скорость, неторопливо двигался в правом ряду - похоже, водитель отыскивал место для парковки. Сержант Мальцев угадал его намерения и осторожно пополз следом.

     - Они, кажется, уже приехали, - заметил он.

     - Да, - задумчиво ответил Этерлен. - Какая-то странная получается история...

     - История?

     - Это я так, о своем. Точно, они причаливают. Сюда!

     "Козловоз" свернул в узкий переулок и замер под стеной старого, коричневого от времени небоскреба. Этерлен продолжал смотреть на свой детектор.

     - Рядовой Залевски, определите задержанного в "козлятник", - приказал он, - и не забудьте надеть на него наручники. Вы остаетесь здесь. Мальцев, за мной!

     Сержант, засопел и поспешно выбрался из-за руля. Махнув ему рукой, Этерлен быстро прошагал за угол.

     Стены у порядком обветшавшего подъезда небоскреба украшали десятка три табличек с разнообразными логотипами обитавших в нем фирм и всяческих контор.

     Мельком проглядев весь этот иконостас, Этерлен толкнул вращающуюся дверь и вновь посмотрел на экран детектора.

     Йони быстро двигался наверх.

     - К лифту, - скомандовал генерал.

     Мальцев послушно затрусил следом. Краем глаза Этерлен заметил, что сержант немного бледен и все время держит руку на уже расстегнутой кобуре бластера.

     "Молодец, - подумал он, - дядька, видать, с опытом. Будем надеяться, что он не запсихует".

     - Какой нам этаж? - Мальцев поднес руку к пульту управления и вопросительно глянул на генерала. Тот хмыкнул и дернул плечом.

     - Начнем с тридцатого.

     Лифт рванулся вверх. На тридцатом этаже Этерлен понял, что прекративший подъем Йони находится этажей на десять выше. Он уже раскрыл было рот, чтобы приказать Мальцеву "давить и дальше", но в кабину неожиданно втиснулась дородная старуха в кричаще-ярком платье, обильно украшенная пангейскими жемчугами.

     - Мадам, мы едем наверх, - сообщил ей Этерлен.

     - Я тоже еду наверх. Мне нужно на сорок шестой...

     - Мадам, боюсь, мы будем для вас плохими попутчиками. Покиньте кабину, прошу вас.

     Наверное, этого говорить не следовало, ибо "мадам" вдруг прорвало - да как! Развернувшись к окаменевшему от ужаса Мальцеву, она принялась орать и размахивать руками:

     - Вы не имеете никакого права!.. Сержант, куда вы смотрите? Почему вы не арестуете этого типа?! Вы не имеете совершенно никакого права, я-то знаю свои права! Сержант! Я знаю свои права!..

     Этерлен молча втопил пальцем кнопку сорокового этажа, и кабина беззвучно понеслась к небесам. Их попутчица продолжала орать о каких-то своих правах и требовать от Мальцева его немедленного ареста, но ему сейчас было не до того.

     Когда лифт замер, он увидел, что угадал: Йони находился на одной горизонтали с ними, причем где-то совсем рядом.

     Генерал выбрался из лифта и тотчас же понял, что это было его самой крупной ошибкой за последний финансовый год. Утешением ему мог служить лишь тот факт, что такого развития событий он ну никак не ожидал.

     - Москаленко... - прошептал он с некоторой растерянностью. - Вот черт!!!

     Улыбающееся лицо человека, стоявшего перед ближайшей к лифту дверью какого-то офиса, исказилось ужасом и ненавистью. Грохот трех стволов - два принадлежали Этерлену, третий Москаленко - почти слились в жуткой какофонии смерти. Крупнотелый, слегка поседевший мужчина в коротком бордовом полупальто полетел на своих друзей - двоих молодых парней, один .из которых был одет в форменный плащ таможенного офицера.

     - Йони, на пол!!! - истошно заревел генерал. - На пол!

     Юноша в таможенной форме растерянно отпустил скованные за спиной руки Йохансона, и тот ничком свалился на пол, засучил ногами, стараясь уползти с линии огня; державший его парень, фонтанами разбрызгивая во все стороны кровь, осел перед дверью с фактически выжженной грудной клеткой. Его напарник успел выхватить оружие...

     В эту секунду в лифте раздались истошные, почти нечеловеческие крики старухи с жемчугами, и кабина рухнула вниз. Она проехала всего три или четыре этажа: после глухого удара крик смолк, и лифт вновь пошел вверх. К тому моменту, когда трупно-серый от ужаса сержант Мальцев выскочил в коридор, стрельба уже стихла.

     Его случайный босс стоял на коленях перед окровавленной офисной дверью и зажимал рукой левое плечо. Из-под пальцев обильно лилась кровь. Прямо перед ним, комкая вытертый ковер, бился в хриплом крике светловолосый юноша с правой ногой, отстреленной по самое бедро. Из-за двери доносились сдавленные рыдания...

     - Генерал!.. Генерал, что с вами? - Мальцев еле дышал, но нормальный цвет лица уже потихоньку возвращался на свою законную территорию.

     - Достань у меня в кармане кусачки, - просипел Этерлен, - там, слева... они такие хитрые - складные. Давай же, что ты спишь?!

     Мальцев упал на колени и судорожно зашарил по карманам генеральской куртки. В этот момент к Этер-лену подполз странно бледный Йони.

     - Освободи его, скорее, - приказал генерал, когда в руках полицейского наконец оказалась замысловатая вороненая конструкция. - Старик, что это с тобой?

     - Они треснули меня каким-то паралитиком, - кривя синюшные губы, объяснил Йохансон. - Они ведь не знали, что на нас с тобой эта штука не слишком-то действует. Я уже почти оклемался... Сейчас встану.

     - Откуда ж тут взялся сучий Москаленко?

     - Он уже месяца три как на Авроре... Кто б мог подумать, да?

     Мальцев перекусил наручники Йохансона и помог ему встать.

     - Генерал, рука... ваша рука!

     - К черту мою руку! - гавкнул Этерлен. - Ломайте эту дверь! Я буду не я, если там уже кто-то не застрелился! Ломайте, ломайте, ломайте! Кажется, там жгут документы! Ах, с-сука... Что ж вы стоите, оболтусы!

     Этерлен тяжело поднялся на ноги и с размаху пнул злополучную дверь своим ботинком. Рыдания вдруг утихли. Что-то негромко хлопнуло, потом еще раз.

     Мальцев вытащил из кобуры свой табельный бластер, направил ствол на замок и выстрелил. В Этерлена полетели обугленные щепки, но генерал не обратил на них никакого внимания. Схватив здоровой рукой позолоченную дверную ручку, он рванул дверь на себя. Все еще бледный, но уже почти пришедший в себя Йони стиснул обеими руками подобранный на полу "моргенштерн" и осторожно заглянул внутрь.

     Следом за ним в помещение вошел сержант Мальцев.

     - Именем Империи, вы арестованы! - гулко провозгласил Этерлен и закашлялся.

     Красивая черноволосая женщина вызывающе вздернула подбородок, но Этерлен не смотрел на нее: все его внимание занимал молодой полковник ВКС, сидевший в высоком кресле перед стареньким письменным столом, на котором не было ничего, кроме индивидуального терминала и кожаной папки с имперским орлом. Верхняя часть черепа у полковника отсутствовала, под подбородком зияла обугленная дыра.

     Грязноватая, давно не стиранная штора за его спиной была мокрой от крови. По офису гулял прохладный ветер...

     - Мальцев, возьмите вот это, - страдальчески морщась, Этерлен покопался в поясной сумке и вытащил небольшой инъектор, - и уколите того оболтуса, что валяется в коридоре. Да, и еще... Снимите с себя ремень... или портупею, что ли, а то он истечет кровью...

     - У меня есть жгут, - с достоинством ответил сержант.

     - ...И притащите его сюда.

     Йони, безучастно стоявший у стены, с неожиданной стремительностью скользнул вбок, и из руки черноволосой дамы выпал крохотный блестящий пистолет.

     - Мэм сенатор, я не советую вам... - скрипуче сказал он. - Доживите до суда...

     - Сенатор?! - Этерлен недобро прищурился.

     - Дядя, сейчас здесь будет полиция, - тихо проговорил Йохансон.

     - Просмотри стол, - распорядился Этерлен. - Кажется, тут нет стенных сейфов или тайников: это обычная наемная контора. Мальцев! Нам пора сматываться... Дядя, как ты думаешь, тут есть выход во двор?

     Три минуты спустя серый "Лэнгли", в котором сидели двое мужчин и женщина, неторопливо развернулся и двинулся в сторону пересечения с Риорита-драйв.

     Следом за ним из переулка вывернул полицейский "козловоз". Оказавшись на ситивэе, обе машины помчались к необъятному портлендскому космопорту. В этот момент у подъезда офисного билдинга истошно завыли полицейские сирены.

     Копы территории Портленд не слишком любили спешить.

     - Понимаешь, - объяснял Йони, сидевший за рулем серого универсала, - черт дернул меня заглянуть в двигатель. Мимо проходил Москаленко... Причем я увидел его уже со спины. Я его даже не узнал - ну, прошел себе мужик, да и все.

     Буквально через три минуты в башке засвистели чертики, и пожалуйста. Я чего-то даже не понимаю....

     - Я тоже не совсем, - признал Этерлен, заканчивая паковать простреленное плечо в реабилитационный кокон. - Он же всю дорогу пиратствовал: какого ж черта ему ударило спутаться с местной таможенной Мафией? Что вы нам на это скажете, миледи?

     Женщина, сидевшая рядом с ним на заднем сиденье, продолжала равнодушно смотреть в окно.

     - Вы можете молчать сколько душе угодно, - хмыкнул генерал. - В Конторе вам по-любому развяжут язык. Конторе, понимаете ли, плевать, сенатор вы или еще кто. Закон ведь прост, вы сами знаете: как угодно, но нельзя попадать нам в руки. Попали - все, прости-прощай... Разумеется, я не имел никакого права вас арестовывать, но понимаете, какая тут получается штука: даже если вы и выйдете из местной резидентуры живой, то... молчать будете до конца дней. Молчать и потеть - по ночам, от страха.

     На въезде в VIP-терминал Йони остановил автомобиль. Этерлен приспустил боковое стекло.

     - За мной идет патрульная машина, - сообщил он дежурному, пропустить - молча...

     Служащий взял под козырек и замер. Он уже знал, кто прилетел на частной "Пуме", номера которой отсутствовали в цивильном галактическом регистре. От таких гостей стоило держаться как можно дальше.

     Оба кара остановились в гигантском ангаре, перед правым бортовым шлюзом корабля. Генерал выбрался из "Лэнгли" и дернул водительскую дверь полицейской машины.

     - Уберись-ка, - сказал он Мальцеву.

     Сев за руль, Этерлен выдернул из специального гнезда на панели полицейский терминал, выдвинул на себя клавиатуру и принялся печатать.

     - Взыскания по службе были? - спросил он, не отрываясь от работы.

     - Три, - вздохнул Мальцев. - Давно...

     - А выслуга какая?

     - Двадцать один - без малого.

     - Двадцать один? Так что ж ты мне мозги морочишь? Тебе надо не унтера-Хорошо, пишу так:"...Считаю необходимым рекомендовать мастер-сержанта Мальцева к производству в офицерский чин". Пускай попробуют не дать. Залевски сунем ефрейтора... Так, все. Теперь приложите оба свои ручки - вот сюда. А я приложу свою к вашей машинке... Ну, пока, лейтенант. Надеюсь, ты все правильно понял.

     Мальцев смотрел на него с преданностью старого пса. В уголках его добрых глаз медленно набухали слезинки.

 

Глава 10

 

День одиннадцатый, вечер

 

     В волнующемся море высокой травы промелькнула какая-то тень. Деметриос вскинул излучатель и несколько секунд внимательно всматривался в степь.

     - Нет, - сказал он, - чует мое сердце, сегодня нам придется доедать вчерашний обед.

     - Подумаешь, - хмыкнул в ответ Махтхольф, удобно пристроившийся меж двух желтовато-коричневых валунов. - Жратвы у нас и так навалом.

     - Хотелось свеженького... Может, пройдем до рощи? Хикки прикинул на глаз расстояние, отделявшее скалистый массив, в котором они устроили охотничью засаду, от небольшого леска на северо-западе, и устало вздохнул.

     - До смерти устал бродить, - заявил он. - Но раз уж тебе так в кайф, то ладно, идем. Хотя мне кажется, сегодня не твой день. От тебя все звери разбегаются. Что-то с тобой не то: может, все-таки стоило побриться?

     Деметриос недовольно посмотрел на Хикки и выбрался из-за камней. Они шли по высоченному разнотравью на некотором расстоянии друг от друга: такая тактика позволяла не опасаться жутких воздушных охотников, тем более на открытом месте.

     После полудня, когда они только вышли в степь, Хикки собственными глазами увидел, как далеко впереди "летающий ковер" резко взмыл в небо из укрытия в воздушных корнях одинокого дерева. Теперь он старался обходить подобные препятствия десятой дорогой. Зато в чащобе джунглей этих тварей можно было не опасаться - они старались не залетать в леса, так как плотные заросли мешали им маневрировать.

     Преодолев пару километров, Хикки и Деметриос углубились в лес. Гренадер замедлил шаг и постарался двигаться как можно тише. Хикки скользил следом за ним, удивляясь тому, как быстро теряются боевые навыки: несмотря на все свои старания, бывший десантник шумел, как испуганный слон.

     Неожиданно Деметриос остановился и всмотрелся в переплетение заскорузлых ветвей над головой. Хикки поглядел на него, пожал плечами и пошел дальше.

     Впереди замаячило солнце. Пройдя еще с сотню метров, Хикки остановился в густых зарослях колючего кустарника. Дальше начинался пологий спуск в долину, по дну которой струился ручей.

     Хикки обломил от ближайшего куста тоненькую веточку, задумчиво пожевал ее и снял с пояса висевший там шлем.

     - Черт, - горестно прошипел подошедший сзади Деметриос, - опять не получилось - улетела, сволочь. А эта тварюка вкусная - мясо, такое, знаешь...

     - Заткнись, - вполголоса перебил его Хикки, натягивая шлем. - Смотри.

     Деметриос подобрался, как кот перед атакой, и осторожно всунул нос в окошко меж колючек.

     - Ах, черт их подери! Ортианский танк-антиграв!

     - Точно... Не мешай мне.

     Без оптики он не мог рассмотреть фигурки, скрючившиеся у борта небольшой, округлых форм машины которая стояла на берегу ручья в трехстах метрах правее его. Электроника настроилась сама, едва Хикки повернул голову в нужном направлении: теперь он хорошо видел двух людей в пятнистых комбинезонах, сосредоточенно ковырявшихся в потрохах волнового преобразователя - в борту танка был откинут сервисный люк, из него свисали тонкие трубочки волноводов и миниатюрные "шоколадки" гравимагнитых блоков. Вот один из людей выпрямился, помассировал себе поясницу и обернулся.

     - Ох-х ты, сучий потрох!.. - радостно заерзал Хикки. - Попался, гад! Вот уж не ожидал тебя увидеть!

     - Что такое? - встревожился Деметриос.

     - Сегодня мы поймаем кое-что получше, чем курица на ужин... Пошли, только постарайся поменьше шуметь.

     - Ты уверен, что они тут одни?

     - Не переживай, я уже все проверил. Никого здесь нет. Наверное, парни заблудились.

     - Ты что, с ними знаком? Это кто-то из твоего экипажа?

     - Я же сказал - это вкуснее ужина. Впрочем, если захочешь, одного из них ты можешь зажарить вместо дичи. От знающих людей я слышал, что грамотно приготовленная человечина очень хороша под виски. Правда, у нас нет чеснока для соуса, но это, в общем-то, не самое главное.

     Деметриос вытаращил глаза и покрутил пальцем у виска. Хикки тем временем стремительно понесся вдоль колючих зарослей; недоумевая, что могло так возбудить его приятеля, Марик припустил следом.

     Хикки остановился в кустах прямо напротив сломавшегося танка. Когда он поднял забрало шлема, Деметриос подумал, что ему не хватает лишь капающей изо рта слюны - столько совершенно собачьего азарта было в его прищуренных глазах.

     - Они же. на открытом месте, - сказал Марик, еще раз выглянув из зарослей.

     - Как ты хочешь к ним подобраться? Давай так: я засяду здесь и буду тебя прикрывать - с такого расстояния я возьму их как в тире, а ты...

     - Да они же без оружия, эти идиоты! - хохотнул Махтхольф. - Им же лень отягощать задницы пушками: я осмотрел эту славную парочку, как в лупу. Оружия у них нет... К тому же я, если ты помнишь, еще не разучился быть незаметным - даже на открытом, как ты выразился, месте. Хотя на самом деле оно совсем не открытое.

     - Что-то ты перевозбудился, - пркачал головой Деметриос. - Я все-таки прикрою тебя.

     - Только не спеши! - жизнерадостно отозвался Хикки и просочился через кусты.

     Сокрушенно вздохнув, Деметриос встал на одно колено. В прицельной рамке его излучателя появилась широкая спина одного из людей. Второй находился совсем рядом, и бывший десантник мог снять его без лишнего прицеливания, для этого ему достаточно было слегка двинуть стволом.

     Кожаная куртка Хикки осталась под кустом. Не опуская оружия, привычно закаменевшего в его крепких руках, Марик скосил глаза и с трудом различил полупрозрачное бирюзово-зеленое пятно, стремительно скользящее по склону. У самого подножия холма Хикки остановился и замер под одиноким шарообразным деревцем, сразу же сменив цвет на зеленовато-коричневый. Сейчас его демаскировал только излучатель в руке.

     Посидев за кустом с полминуты, он двинулся дальше. До танка оставалось двадцать метров.

     Деметриос поглядел в прицел и затаил дыхание. Остановившись буквально за спинами ужасно занятых танкистов, Хикки отключил мимикрию, сразу став матово-черным, и негромко свистнул:

     - Бог в помощь, мастер Чич! Я тоже слышал, что антигравитационная техника ужасно ненадежна... Ужас, ужас до чего приятно вас видеть.

     Чич Фернандес содрогнулся, словно его шарахнуло током, и медленно повернулся. В его глазах стояла такая жуть, что Хикки едва не зашелся хохотом.

     - Что это вы? - спросил он. - Не ждали? Палец Деметриоса осторожно погладил спусковой крючок.

     - А кто это у нас? - Хикки поддел носком сапога мелкий камешек и зафутболил его в спину второго "танкиста", который продолжал оставаться в согнутом состоянии спиной к нему. - Это тоже кто-то из наших? А ну-ка, любезнейший, покажите мне ваше личико!..

     Фернандес продолжал глядеть на Хикки, как на богатого дедушку, с песнями похороненного три дня назад. Его широкая загорелая физиономия начала приобретать оттенок, свойственный покойнику.

     - Ну!.. - прикрикнул Хикки.

     Напарник Фернандеса лениво выпрямил спину и вдруг развернулся - рывком...

     Излучатель в руках гвардий майора Деметриоса бахнул и содрогнулся.

     ...Длинный обоюдоострый нож (Хикки потом гадал - откуда же он появился в руке паршивца?!) выпал из пальцев рыжеволосого мужчины средних лет, который, нелепо боднув головой, потек по броне с аккуратным черным отверстием, расположенным в точности там, где начинается шея. Отверстие, разумеется, было сквозным.

     Чич Фернандес судорожно затрясся и вдруг, к полной неожиданности для Хикки, рухнул на колени, весьма близкий к обмороку. Махтхольф отпрянул в сторону и инстинктивно завертел головой в поисках опасности. Убедившись, что ему ничто не угрожает, он разглядел в кустах черный ствол излучателя - недоверчивый Марик продолжал прикрывать его - и крикнул:

     - Выходи! И куртку мою не забудь...

     Деметриос с хрустом выбрался на склон, пробежал разделявшие их метры и остановился, разглядывая сидящего возле танка Фернандеса. Пират и налетчик имел весьма жалкий вид. Его помаргивающие глазки суетливо перебегали с Хикки на Деметриоса, словно Чич до сих пор не осознал, что с ним произошло.

     - Я так и знал, что это твоих рук дело, - прошипел он.

     - Следовало догадаться, - пожал плечами Хикки. Чич нервно сплюнул и заерзал, принимая более удобную позу. Вставать он считал излишним.

     - Сука ты, - заявил он. - Я был уверен, что ты все-таки сдох.

     - Ну уж извини... Тогда кто ж, по-твоему, посадил корабль?

     - Штурман, - Чич снова плюнул. - Я так и думал, что слабо его треснул.

     Надо было пристрелить, но долбак Терри начал вопить, что у нас мало времени...Терри тоже у тебя?

     - Терри давно съеден и, наверное, уже высран, - объяснил Хикки. - Я его зарезал и бросил на корм червям. Я ведь не ты - живых не оставляю.

     Фернандес дернулся и опустил очи долу. Ситуация совсем перестала ему нравиться - он вспомнил то, что знал о полковнике Махтхольфе из Транспортной системы, и подумал, что влип по-настоящему. Хикки-Непутевый не любил оставлять свидетелей или, тем более врагов за спиной. Единственное, что он оставлял после себя, - это сонмища покойников, причем в силу своей "нервности" полковник никогда не спешил разобраться, кто и в чем был виноват.

     - Впрочем, я могу взять тебя на свое довольствие, - милостиво пообещал Хикки, - и живым-здоровым доставить в объятия ближайшего военного прокурора - если ты, фигурально выражаясь, окажешь посильное содействие следствию.

     - А почему военного? - вдруг проснулся Марик Деметриос.

     - А потому, что мастер Чич по сей день числится дезертиром, - охотно объяснил Хикки, - сбежавшим из камеры гауптвахты какой-то базы ВКС. Давнее дело, я уж и не припомню, где это было. Сейчас это уже совершенно неважно...

     Меня больше интересует, кто эта рыжая морда с ножиком? Он не из моих охламонов... Кто это, Чич?

     - Какой-то Ольгерд Райдер, - равнодушно двинул плечом Фернандес. - Инженер по этим самым "Хаузерам". Я его не знаю.

     - А, ясно. Много людей в клане?

     - Он и его помощница, плюс мои, конечно. Орти голов сорок. Я слышал, они ждут подкрепления - сразу, как только наладят планетарную оборону. Правда, - Чич скривился, - теперь они будут ее налаживать до конца столетия... Ты так классно посадил калошу, что разгрузить ее не сможет и этот их Зеленый Дух, будь он трижды неладен.

     - Хикки, скоро закат, - предупреждающе сообщил Деметриос.

     - Да, - согласился тот. - Пошарь в танке, нет ли там чего интересного.

     Дождавшись, когда голова гренадера скроется в люке Хикки подступил к Чичу и резко толкнул его ногой в грудь. Больно шмякнувшись затылком о броню, Фернандес поднял на него враз побелевшие глаза.

     - Узел связи, - тихо произнес Хикки, надавив сапогом ему живот, - исправен? Охраны - много? Ночью - спят, нет? Быстро...

     - Узел в порядке, - прохрипел Чич, даже не пытаясь высвободиться, - охраны нет вообще, потому что они про тебя не знают. Они... в общем, они уверены, что корабль посадил штурман.

     - Много текста, - оборвал его Хикки, - что ночью?

     - Ночью? Спят, конечно... Все спят. Охрана стоит только возле сарая, в котором дрыхнет главный жрец и его бабы. Эти, они там вообще все время дрыхнут...

     Хикки задумчиво покачал головой.

     "Будет смешно, если сучий сын мне соврал, - подумал он. - Хотя, конечно, это маловероятно - он так боится, что врать сейчас просто не способен. Видал я таких героев... Того и гляди кишка на улицу выбежит. Значит, ежели он не врет, у меня есть все шансы сделать ребятам маленькую каку. Попробовать?" Из танка выбрался Деметриос. В руках он держал пару ортианских излучателей и какой-то небольшой мешок.

     - Тут консервы, - сообщил десантник, встряхнув мешком (раздался глухой стук, будто в нем были кости), - и, между прочим, консервы классные. Рыба, языки...

     - Пошли, - Хикки прервал свои размышления. - Чич, бери своего друга и тащи его наверх. Я не хочу, чтобы парня обнаружили раньше сроку - а в лесу его уже к утру обгрызут так, что родная мать не узнает и не поймет, отчего он умер.

     Марик, помоги этому олуху. Давай мне мешок. Я тебя знаю - стоит доверить тебе жратву, и все, пиши пропало.

     Взвалив на спину мешок, Хикки не спеша двинулся вверх по склону. За его спиной Чич и Деметриос, ругаясь, волокли к лесу труп инженера Райдера. Держали они его, само собой, за ноги - оглянувшись, Хикки посмотрел на тряпично мотающуюся рыжую голову и подумал о превратностях судьбы, неизбежных для тех, кто сует свой нос в чужое дерьмо.

     "Вот так, - сказал он себе, - жил человек, думал, наверное, денег заработать, а жирный дядька Марик его возьми да и прихлопни, словно комара какого. И правильно, и нечего лазить где не надо... Нечего со всякими ублюдками хороводы водить и "Хаузеры" им настраивать".

     Решение, окончательно созревшее в его голове после почти двух суток непрерывных размышлений и терзаний, вернуло Хикки давно утерянное расположение духа. Больше всего на свете он не любил расплывчатости, двойственности на перекрестках - теперь же, отбросив наконец свой страх, Хикки чувствовал огромное облегчение. Пан или пропал, и это лучше, чем муки беспомощности!

     - За два часа до рассвета, - тихо сказал он. - Только нужно рассчитать время...

 

День двенадцатый, ран нее утро

 

     Хикки решил перестраховаться и повел разведчик не прямым, как стрела, курсом, а неровной дугой, стараясь все время держаться над океаном. Умом он прекрасно понимал, что на дикой планете орти никогда не станут следить за воздухом, но тем не менее что-то заставляло его свести риск к минимуму.

     Доблестное воинство, напряженно сопящее за его спиной, также не способствовало появлению излишней самоуверенности. После военного совета, в котором принимали участие он, Ирэн и Деметриос, было решено оставить в пещере хрупкую Нору и лейтенанта Ругача, как мало пригодных к строевой службе и ведению боевых действий. К тому же Хикки очень хотел сохранить Чича, рассчитывая при случае выгодно продать его властям. Он не помнил, какое именно вознаграждение положено за его голову, но имел все основания полагать, что на годик беспробудного пьянства ему хватит. В итоге Ругач получил строжайший приказ не спускать с Фернандеса глаз, а блондинистая Лана принялась натягивать на себя десантное снаряжение, оказавшееся в одном из ящиков Деметриоса.

     Хикки снял руку с трэкболла управления, поднял забрало шлема (он не доверял навигационной аппаратуре разведчика и вел машину по своим приборам) и осторожно глянул на Ирэн. Примостившаяся в слишком тесном для человека кресле, девушка перехватила его взгляд. Хикки подмигнул ей, и она доверчиво улыбнулась в ответ, смахивая с лица напряжение. Ему было странно видеть ее в потертом десантном шлеме, с застегнутым на подбородке двойным ремнем, с поднятым наверх желтоватым забралом и такими огромными глазами.

     Протянув руку, Хикки погладил ее по плечу. Ирэн наклонила голову, потерлась щекой о его тяжелую металлизированную перчатку. В его улыбке, прячущейся под черной сферой шлема, ей почудилось давнишнее лукавство: девушка неслышно вздохнула и почувствовала, как отпускает дрожь, начавшаяся сразу после взлета Она закрыла глаза и откинулась на высокий подголовник.

     - Готовность минута, - объявил Хикки.

     Деметриос, устроившийся на корточках в дверном проеме рубки, зашевелился, проверяя подгонку снаряжения. На нем было все, что положено иметь имперскому гренадеру, - отправляясь в полет, он неизменно прихватывал с собой любимые игрушки, и на этот раз они пригодились ему для настоящего дела. В тяжелую пехоту традиционно отправляли самых крепких лбов, и навьючивали их, словно караванных верблюдов. Когда Хикки перед взлетом увидел, сколько добра висит на внушительной фигуре гвардии гренадера, то икнул от ужаса и поспешил спрятаться в рубке. Он с таким весом не прошел бы и десятка километров. Правда, гренадерам и не приходилось много ходить...

     Хикки стиснул зубы. Он заходил на минимальной высоте, но даже отсюда ему были отлично видны куполообразные строения жилых корпусов, решетчатые башенки "Хаузеров" с лесом антенного хозяйства на растяжках и "пушка" передатчика дальней связи, установленная на вершине главенствующего холма, круглая, словно перевернутая миска. Туда-то он и целился.

     Расхлябанность, весьма характерная для всех нерегулярных подразделений читай, банд, - в исполнении заносчивых орти выглядела просто замечательно: над всем лагерем светился лишь один прожектор, да и тот был направлен непонятно куда. Хикки аккуратно обошел спящий лагерь, еще раз убедился в том, что никто из караульных и не подумал почесаться, и опустил разведчик на обратном склоне холма, который смотрел на какое-то болото.

     Деметриос вылетел из машины раньше, чем опоры шасси коснулись мягкого грунта. Следом за ним разведчик покинули Лана и Ирэн. Хикки чуть замешкался, прочесывая сканером окрестности.

     - Тишина, - сообщил он, выскакивая на воздух. - Никого нет... Где тут вход?

     Марик дернул стволом в сторону уходящего в глубь холма сооружения, почти невидимого в глубокой тени антенны. Хикки присмотрелся.

     - Вход с той стороны, - мрачно сообщил он. - Ну, помилуй, господи!

     Добежав до вершины, Хикки упал под шершавой бетонной стеной и заглянул вниз. Как ему и казалось, небольшая дверь с круглым окошком находилась с противоположной стороны. Под ним лежал спящий лагерь...

     Хикки вновь стал невидимым. Вожделенная дверь была совсем рядом, и он не стал долго раздумывать - скользнул по травяному склону вниз, остановился на металлической ступеньке у входа и рванул серую железную дверь вбок. К его радости, она оказалась незапертой. Наблюдавший за ним Деметриос быстро спустил вниз женщин и слез сам.

     - Света нет, - прошептал Хикки. - Ну, быстро!.. За дверью оказался узкий коридор, полого ведущий в середину холма. Хикки миновал его без всяких проблем и бесшумно просочился в какой-то небольшой зальчик. Его внимание привлекли две темные ниши у противоположной стены. Пошарив рукой у себя на поясе, Махтхольф одним прыжком преодолел разделявшее их расстояние...

     - Ты знаешь, где тут центральный зал? - прошептала над его ухом Ирэн.

     Хикки выпрямился. В эту секунду Деметриос зажег потайной фонарик, его узкий лучик прорезал тьму, и в глазах девушки отразилась зеленоватая кровь на изогнутом черном клинке в ладони Хикки. Она побелела и отпрянула в сторону, едва не упав на Лану.

     - Их было двое, - глухо сказал Хикки, вытирая обо что-то свой кинжал. - Тут могут быть еще... Марик иди туда, влево, и обыщи все помещения, которые попадутся тебе на глаза. Огня старайся не открывать, здесь можно попасть в какой-нибудь энергоузел. Девочки, за мной.

     Все так же уверенно - свет был ему не нужен - Хикки вышел на середину комнаты и зашарил у себя под ногами. К этому времени Ирэн уже догадалась опустить забрало и включить сублазерный ПНВ. В его не совсем естественной картинке отразился большой прямоугольный люк в полу и фигура Хикки, наполовину ушедшая вниз.

     - Здесь лестница, - объяснил он, - только она очень узкая, будьте осторожны, а то промахнетесь мимо ступеньки...

 

Имперский линкор "Оффенрор-44"

 

     - И сколько мы еще будем тут болтаться? - спросил Кришталь, с мученическим видом массируя себе виски. Он изо всех сил делал вид, что у него раскалывается голова, но Лоссберг не желал ему верить.

     - Без приказа я садиться не стану, - отрезал полковник. - А связь у меня односторонняя.

     - Согласно приказу, - простонал Кришталь.

     - Истинно так, - кивнул Лоссберг и налил себе новую порцию коньяку.

     В глазах штурмана неожиданно проснулась лукавая мысль. Он покатал по столешнице пустую кофейную чашечку и мечтательно возвел очи горе:

     - А вот если придет приказ, а ты - пьян!

     Лоссберг не удивился.

     - Ты просто мало со мной летаешь. Подумаешь, пьян! Главное у нас что?

     Правильно, субординация. Чинопочитание. Дух и буква устава. А также приказы вышестоящих военачальников. А пьян какой-то там Лоссберг или не пьян - это уже дело пятое.

     Кришталь тяжело вздохнул. Он прекрасно понимал, что его командир относится к тому разряду деятельных натур, которые болезненно переживают любое бездействие, подсознательно не желая сидеть на месте, он даже уважал в своем командире эту его жажду движения, но вот спиваться с ним на пару упорно не желал. Когда-то Лоссберг начал пить под мудрым руководством своего дивизионного командира, знаменитого аса и не менее знаменитого пьяницы. Прошло время, он сам стал командиром и асом и, четко приученный коротать время за бутылкой, превратился в расчетливого - иных на Флоте не держат, - хитрого и, главное, убежденного адепта зеленого змия. Трезвенников, постников и прочих, как он говорил, "евнухов душевных" Лоссберг не терпел на дух, особенно в числе своих старших офицеров.

     Глядя на Лоссберга, которого он привык воспринимать не столько в качестве командира, сколько в роли мудрого и тертого старшего товарища, флаг-майор Кришталь начинал понимать, что и его, по всей видимости, не минет чаша сия.

     Уходить от Лоссберга ему не хотелось: он мог бы получить под командование какой-нибудь фрегат, но это было гораздо менее интересно, чем болтаться по дальнему космосу в экипаже одного из лучших охотников ВКС, выполняющего задания самой Конторы. В глубине душы честолюбивый навигатор надеялся, что со временем щедроты этого заведения могут пролиться и на его шею.

     - Командир, - закашлял под потолком вахтенный офицер связи, - тут какое-то странное сообщение.

     - Нам? - удивился Лоссберг.

     - Да не нам, а вообще...Черт знает что, я просто не верю пеленгатору.

     Передатчик со второй планеты, причем жарит открытым текстом.

     Лоссберг вылетел из кресла и поспешно включил резервный терминал.

     Полминуты он задумчиво рассматривал появившиеся перед ним цифры, потом вернулся к столу и взял свою рюмку.

     - А что значит вся эта ахинея? - поинтересовался подошедший Кришталь. - DDD - точка - 444 - точка-375 - точка - 90 - запятая - 111 - точка - СМ0509 - точка. Что это за код, Лосси?

     - Ноль пять ноль девять - это личный номер того, который Си-Эм, то бишь colonel Mahtholf, а Ди-Ди-Ди - это общий вызов Конторы, первая очередность срочности ретрансляции. Сообщение звучит так: "Планетарная оборона заблокирована. Плацдарм свободен. Дальнейшее пребывание в районе исполнения опасно. Срочно прошу огневую поддержку".

     - Полковник Махтхольф? Кто это такой? Это из-за него мы сюда приперлись, Лосси?

     Командир не обратил на него никакого внимания. С рюмкой в руке он подошел к пульту и коснулся нужного ему сенсора.

     - Главный инженер...

     - Давай сгоняй всех с обшивки - мы идем на посадку. Сколько тебе нужно времени?

     - Как минимум час...

     - Сорок минут. Через сорок минут я начну спуск в атмосферу. Кто окажется за бортом - сам виноват. Боевая тревога!

     Кришталь довольно тряхнул головой и быстро вышел из салона. Не глядя на него, Лоссберг снова потянулся к терминалу. Теперь он вызывал вахтенного связиста.

     - Башню "дальней", - распорядился он, - и приготовить мой личный штрих-кодер. Щ Через минуту в эфир понеслось новое сообщение:

     "DDD. CL9373 - для Папы. Получил 444.375.90,111 от СМ0509. Повторяю, получено требование 111. Ситуация 000. Прошу инструкций".

     Закончив передачу, Лоссберг набулькал себе новую порцию коньяку и присел на краешек стола. Как он и ждал, пару минут спустя ему пришел вызов DDD.

     "Папа - CL9373; 9292. по 111. 999. 635. 331".

     - Черт, - выругался полковник. - Мог бы и поговорить, а не играть в эту дурацкую цифирь. Так, что это у нас там...

     Лоссберг выдернул из терминала лист с распечаткой полученного сообщения и вернулся в кресло. 9292 означало "исполняйте задуманное", три девятки - "немедленно", 331 - обычное напоминание о необходимости соблюдать осторожность, а вот шесть-три-пять заставили Лоссберга задумчиво зачесаться. Этот код гласил:

     "Не предпринимайте никаких решительных действий, ожидайте подхода основных сил".

     - Значит, он где-то рядом, - хмыкнул Лоссберг и, допив коньяк, отправился в ходовую рубку.

 

***

 

     Хикки снял руки с клавиатуры и расслабленно вздохнул. Сигнал ушел в космос, это подтверждали десятки разноцветных глазков, разбросанных по пульту и аппаратным шкафам.

     - Все, - довольно сказал он. - Теперь надо уходить отсюда.

     Ирэн поставила ногу на первую ступеньку лестницы и улыбнулась ему. Хикки хотел поднять большой палец но не успел: в глубине модуляторного шкафа раздался треск, и все - свет в зале, индикаторы и дисплеи - разом погасло. Лана вскрикнула от неожиданности. Наверху загремела ругань Деметриоса.

     - Девочки, быстро! - рявкнул Хикки, подталкивая Ирэн в задницу. - Марик, не спеши высовываться!..

     - Да что высовываться, тут уже свет кругом!.. Проснулись, гады! Что ты там такое сделал, а?

     - Не знаю! Оно само!

     В помещении над главным аппаратным залом Деметриос обнаружил окошко, не замеченное при осмотре Хикки. Оно смотрело прямо на лагерь, и, заглянув в него, Махтхольф ощутил резкое падение настроения. Над лагерем зеленовато светились четыре прожектора, между постройками метались полуодетые орти. Правда, оружие Хикки разглядел далеко не у всех.

     - Это была не сигнализация, - буркнул он, отходя от окна, - это что-то другое.

     - Толку?! - нервно глянул на него Деметриос. - Как теперь уходить?

     - Я знаю как. Секунд пять стреляем все вместе, потом девчонки аккуратненько уматывают и ждут нас. А ты, громила, постарайся попасть в хижину жреца... Для переполоху. Пошли!

     Выскочив в зеленый сумрак, Хикки увидел четверку орти в боевых балахонах, которые с тараканьей ловкостью взбирались на холм. Его появление оказалось для них весьма неприятной неожиданностью - не раздумывая, Хикки угостил их длинной очередью и откатился в сторону от входа в узел, открывая дорогу Деметриосу и девушкам.

     - Ух, сколько их! - услышал он возглас Ланы. Дальше в уши ему ударил грохот излучателей. Хикки улегся в грязь и принялся методично отстреливать одиночные фигурки, дергавшиеся между куполами и башнями. Деметриос зарядил ракетную установку, пристегивавшуюся к его излучателю. Исторгнув факел сиреневого пламени, небольшая белая сосиска вонзилась в верхнюю часть самого крупного из куполов.

     Над лагерем вспыхнуло небольшое алое солнце. Марик довольно ухмыльнулся и перезарядил свою мухобойку. Следующая ракета ушла в основание ближайшей башни наведения "Хаузера", заставив ее крепко покоситься. На головы разбуженных орти, мало кто из которых мог сообразить, что вообще происходит, повалилась паутина антенных растяжек и очень твердые армопластовые кокосы микромодуляторов, сорванные ударом с креплений.

     Повернув голову, Хикки увидел, как за спиной мелькнул сапог Ирэн. Обе девушки, уже опустошившие свои магазины, благополучно миновали вершину холма и теперь бежали к разведчику. Махтхольф перенес огонь на прожекторы, и вскоре лагерь погрузился в глубокую тьму.

     - Надо сматываться! - проорал Деметриос. - Смотри, они, похоже, приходят в себя.

     Хикки и сам видел, что, во-первых, ортианская стража справилась с паникой и перестала подставляться под выстрелы, попрятавшись за купола, а во-вторых, на дальней границе лагеря появились вооруженные люди. Эти уже могли поджарить им пятки. Деметриос выпустил еще одну ракету и схватил Хикки за плечо:

     - Ты слышишь?.. Пошли отсюда!

     - Что-то и ты стал нервным, - заметил Хикки. Они перемахнули через гребень холма. Махтхольф ощутил два сильных удара в спину, но броня приняла на себя энергию чьих-то выстрелов. Он покачнулся и кубарем полетел по влажному грунту.

     Внизу его подхватила сильная рука гренадера.

     - У тебя спина тлеет, - сообщил Деметриос.

     - Черт с ней...

     Перемазанный в грязи, до смерти раздраженный падением, Хикки ввалился в рубку разведчика и сразу же запустил движок. Ирэн принялась вытирать его шлем какой-то ветошью, но он оттолкнул ее. Машина взвилась в воздух. Хикки закусил губу и постарался выжать из двигателя все, на что тот был способен, но все равно подъем казался ему дьявольски медленным.

 

***

 

     - Давай же, стерва!.. - прошипел он.

     В эту секунду разведчик подскочил в воздухе, как теннисный мячик. Из щелей в потолке на голову Хикки посыпались искры, кабина начала заполняться дымом.

     - Что такое? Мы сбиты?! - заорал Деметриос, протискиваясь к экрану.

     - Пока нет, - быстро ответил Хикки, - но в нас все-таки попали... Открой внешнюю дверь, пусть сквозняком выдует дым!.. Я не знаю, как тут работает вентиляция.

     Лагерь уже исчез с экрана. Разведчик мчался над заболоченной равниной - когда в разрывах туч проглядывала луна, далеко внизу радужно поблескивали небольшие озерца. Через несколько минут Хикки почувствовал падение тяги и понял, что нужно садиться. Пролетев еще около сотни километров, подраненная машина стала терять высоту.

     - Черт, как не везет! - Хикки в сердцах треснул кулаком по пульту. - В самый последний момент!..

     - Благодари бога, что у них нет мощного стрелкового оружия, - Деметриос напряженно всматривался в экран, - а то бы мы уже не летали.

     - Да, пожалуй что так.

     Хикки удалось ровно опустить качающуюся машину на какой-то островок посреди бескрайних болот. Заглушив двигатель, он кисло улыбнулся и вылез из кресла.

     - Ну, идемте на прогулку...

     До самого горизонта перед его глазами поблескивали лужи, озерца и опять лужи, там и сям утыканные неровными куполами кочек и островков, подобных тому, на котором он посадил разведчик. Хикки стащил с головы шлем, снял перчатку и устало провел рукой по лицу, после чего извлек из дальнего кармана драгоценную бутылочку.

     - Скоро рассвет, - пробурчал Деметриос, глядя на восток.

     Хикки причмокнул губами и согласно кивнул. Действительно, на востоке небо начинало светлеть. Рассвет не сулил им ничего хорошего - утром орти активизируются и, возможно, вышлют поисковую партию. Прятаться среди болот негде...

     - Бедняга Джерри сойдет с ума, - вдруг сказала Ирэн. - Он решит, что мы погибли.

     Деметриос шумно вздохнул. Прошлепав к зарослям какого-то растения с длинным упругим стеблем, он вырезал себе нечто вроде шеста и принялся тыкать им в ближайшую лужу.

     - Куда ты собрался идти? - поинтересовался Хикки, наблюдая за его действиями.

     - А что, мы так и будем тут сидеть?

     Хикки присел на ажурную опору шасси и вдруг захохотал. Ирэн и Лана уставились на него в немом изумлении, а Деметриос, выразительно повертев пальцем у виска, продолжил поиски брода. Хикки меж тем допил свою бутылочку и вытащил вторую.

     - Ищите, ищите, - посоветовал он. - Глядишь, найдете какой-нибудь клад...

     Их тут, наверное, много. Куда, я спрашиваю, вы собрались, господа путешественники? Кто из нас спятил - я или вы? Болота тянутся на сотни километров, а разве кто-нибудь из вас знает, что такое марш по болотам? Да вы ляжете уже через час. Ляжете и будете бессильно сучить ножками...

     - Что же ты предлагаешь? - спросила его Ирэн.

     - Я предлагаю лечь и спать. Если нам повезет, мы пересидим тут до наступления сумерек, а потом уже пойдем потихоньку.

     - Какой бред! - фыркнул Деметриос. - За день нас сто раз сожгут с воздуха!

     - Ну, это мы еще посмотрим, кто там нас сожжет, - Хикки с легкостью подбросил в руке свой четырехствольный "нокк" и недобро усмехнулся:

     - Спите, говорю вам. Я посижу тут, на воздухе. Мне есть о чем подумать...

     Недовольно ворча, Деметриос воткнул свой шест в грязь возле люка и полез внутрь машины, которая казалась слишком хрупкой для его могучего тела. Лана последовала за ним, а Ирэн тихо устроилась возле Хикки. Он протянул ей сигарету, потом со скрежетом разодрал последнюю пачку своего любимого лимонного печенья.

     - Или я перебью их, или они нас спалят, - негромко сказал Хикки, запуская пальцы за воротник девушки.

     Она с нежностью погладила казенник его излучателя.

     - Отобьемся... Ну не может же такого быть, чтобы после всего, после всего этого мы... Ну есть же бог на свете!

     - После чего? - хмыкнул Хикки. - Обычное дело, подумаешь. В моей профессии случается и кое-что похуже. Мы рождены для того, чтобы умирать... Ты знаешь, что большинство моих недавних коллег не имеют ни жен, ни детей?.. Часто им и дом-то не нужен. Правильно а зачем плодить вдов на имперском обеспечении?

     - Но ты же в резерве, - уверенно возразила Ирэн. Хикки понравился ее тон.

     Она говорила как женщина, убежденная в своих правах на него и его судьбу. Хикки провел пальцем по ее щеке и тихонько хихикнул:

     - А ты уже все рассчитала? Наверное, даже то, как мы будем жить на мою пенсию?

     Ирэн смущенно кашлянула в ответ и наклонила шею, прижимая к щеке его ладонь.

     - Однако ты здорово ошиблась в своих расчетах, - продолжал Хикки с хорошо знакомым ей ехидством, - потому что на пенсию мы жить не будем - пенсию я буду тратить на виски и ром. А жить мы с тобой будем на доходы от транспортной компании, которую я...

     - Любишь ты помечтать, - неуверенно перебила его Ирэн.

     Хикки хитро улыбнулся. Бутылочка из-под виски совершила изящную дугу и с тихим плеском упокоилась на дне озерца в десятке метров от его ног.

     - Иди-ка ты спать, - зевнул Хикки. - На рассвете - самый сладкий сон.

     Ирэн тоже зевнула и поднялась на ноги. Проследив за тем, как она исчезает в темных недрах разведчика, Хикки довольно осклабился и сунул руку за пазуху.

     Он прекрасно понимал, что если он уснет, то всем им придет конец. А любимый напиток, употребляемый разумно и с расстановкой, бодрил его лучше всяких стимуляторов. Раскупорив бутылочку, Хикки поудобнее устроил свою помятую спину и с наслаждением закурил сигарету.

     Небо на востоке продолжало светлеть. Хикки выковырял из грязи маленький камешек и собрался было швырнуть его в воду, но вдруг замер, прислушиваясь.

     Северный ветер принес с собой далекий, тяжелый гул - казалось, что там, на севере, кто-то прокатил по мостовой пару пустых металлических цистерн.

     Отказываясь верить своим ушам, Хикки поспешно натянул шлем и активировал сканер воздушного поиска. От того, что он увидел, у него зашевелились волосы.

     Через несколько секунд планетарный эфир разорвал 111-общий.

     Блаженно улыбаясь, Хикки сделал большой глоток и откинул голову, глядя в сереющее небо. Ждать ему пришлось недолго. Он как раз успел прикончить третью бутылочку, когда с северо-востока донесся уверенный рев могучих моторов и над болотами пронесся боевой полумесяц из трех черных машин с имперскими крестами на атмосферных килях. На флангах шли два ударных "ТР-100", а в центре, чуть отставая от них, - огромный "адмиральский" "ТР-300": катер командира корабля.

     "Сотки" зависли в рассветном небе над болотами, а большая машина начала медленно опускаться. Когда до поверхности оставалось не более метра, в борту катера выщелкнулся совершенно незаметный до того люк, из которого выехал автоматический трап. В темном проеме появилась вытянутая, почти юношеская физиономия, обрамленная платиново-белыми волосами.

     - Загораешь? - поинтересовался блондин.

     - Лосси! - не своим голосом заорал Хикки, вскакивая на ноги. - Вот уж кого я не ожидал тут увидеть! Ты!.. Наконец-то мне будет с кем выпить!

     Лоссберг, облаченный в новенький комплект пятнистого десантного обмундирования и украшенный внушительной кобурой на боку, неловко спрыгнул в грязь и обхватил растроганного Хикки.

     - Тише, ты! - засмеялся тот, вырываясь из его объятий. - Задушишь, дракон ты этакий. Черт, ну как же мне повезло, - я просто не верю!

     Разбуженные рыком двигателей, из разведчика выбрались Деметриос, Лана и Ирэн. Марик, имевший совершенно ошарашенный вид, долго тер себе глаза, словно не желая верить в происходящее.

     - Откуда это тут... взялось? - невинно полюбопытствовал он.

     Хикки легким пинком подтолкнул его к трапу и раскурил предложенную Лоссбергом сигару. Они задержались внизу.

     - Ждем Дедулю, - объяснил Лоссберг. - Сдается мне, он уже где-то рядом.

     Кстати, а ты там, в лагере, хороший погром учудил - они до сих пор, по-моему, прыгают, как ужаленные. Это твой "Олдридж" в лесу валяется?

     - Командир, - из люка высунулся молодой пилот в синей куртке с меховым подбоем, - к нам идут пять ортианских штурмовиков. Что прикажете делать?

     Хикки содрогнулся. Лоссберг, от которого не укрылось его движение, задумчиво прищурился, потом куснул губу. Пилот ждал.

     - Ничего не делать, - решил он. - У меня приказ ничего не делать, вот я и не стану... Идем, Хик, - будет лучше, если мы все-таки наберем высоту.

     - Ты представляешь, что с нами было бы, если бы ты хоть чуть-чуть опоздал?

     - прошептал Хикки, поднимаясь рядом с Лоссбергом по трапу.

     Тот звонко хлопнул его по наплечнику. Катер мощно и плавно ушел вверх.

     Сидящему в рубке Хикки было хорошо видно, как заметалась и сломала строй пятерка серо-коричневых ортианских машин. Покружив над самой водой, они развернулись и помчались обратно в лагерь.

     - У меня на корабле есть славный ром, - сказал Лоссберг. - Сейчас распорядимся насчет обеда и зададим жару, а?

     - Погоди с кораблем, - отозвался Хикки, - мне нужно забрать еще троих.

     Поехали в сторону моего "Олдриджа", там рядом.

     Пилоты посадили огромный катер в степи, неподалеку от пещеры Деметриоса.

     Марик решил забрать кое-что из своего имущества, а Лоссберг выразил желание подышать утренним ветерком - втроем они и отправились в путь.

     - Всякий раз, когда мне приходится ходить по неровной поверхности, от вибрации у меня случается мощная эрекция, - балагурил Лоссберг, неловко прыгая с камня на камень, - все-таки у нас, флотских, опорно-двигательный аппарат явно мутирует.

     У входа в пещеру никого не оказалось. Деметриос недобро прищурился и продернул затвор своего излучателя, под стволом которого все еще висела ракетная установка, но Хикки отпихнул его в сторону и нырнул в тесный лаз первым.

     - Что стряслось? - тревожно спросил Лоссберг и принялся расстегивать кобуру.

     Ругач стоял посреди пещеры на коленях, одной рукой держа на прицеле скрючившегося в углу Фернандеса, а второй зажимая колотую рану в левом боку.

     Судя по его состоянию, ранен он был уже давно.

     - Я... уснул, - прошептал он синеющими губами. - Нора... там.

     Девушка лежала возле груды ящиков Деметриоса в луже собственной крови.

     Присмотревшись, Хикки понял, что помочь ей не смогут даже в корабельном лазарете - кинжал Фернандеса ударил ей под левое ухо и наверняка пробил мозг.

     - Что ж ты, сука, натворил? - гулко произнес Деметриос. - Кто ж тебя, гада, просил... Ребенка убил, мразь поганая...

     Его правый сапог влетел в живот пирата, и Хикки отчетливо услышал, как трещат ломаемые ребра. Он решительно оттолкнул Марика в сторону.

     - Брось... ему ведь все равно не жить. Кой черт еще лекарства на него тратить? Джерри, давай, пошли со мной. Ну давай, выползай отсюда. За нами уже прилетели...

 

День тринадцатый

 

     Задрав голову к полуденному солнцу, Хикки наблюдал, как из бездонной сини опускается эскорт того, кого они с Лоссбергом привыкли именовать Дедом.

     Командир покореженного "Оффенрора" стоял рядом с ним. Несмотря на вчерашнюю попойку, алкоголем от Лоссберга даже и не пахло - он стоял на травянистом холмике подтянутый, прямой, перекрещенный портупеями темно-синего мундира, из-под козырька щегольской высоковерхой фуражки поблескивали овальные стекла зеркального пенсне. За его спиной молчаливые ортианские десантники споро сгоняли уцелевших сепаратистов в кучу.

     Громадный катер Деда приземлился у подножия холма. В борту раскрылся люк, из него выскочили четверо парней в полном боевом снаряжении рейнджеров, замерли под выехавшим на траву трапом. Первым из катера выбрался высокий для своей расы орти, закутанный в алый балахон, расшитый замысловатыми узорами. Следом за ним появился худощавый, среднего роста человек в черном плаще, застегнутом под горло, и высоковерхой черной шляпе с куцыми ровными полями. На его костистом загорелом лице выделялись большие темные очки; из-под шляпы на плечи и грудь опускались густые пепельные локоны.

     Лоссберг стал еще прямее.

     Дед что-то сказал своему спутнику-орти и неторопливо двинулся по склону холма. Орти зашагал вслед за ним. Приблизившись, Дед невозмутимо хлопнул по плечу Лоссберга и повернулся к Хикки.

     - А знаете, вам невероятно везло, мастер Махтхольф, - сказал он немного скрипучим голосом. - Вам везло все эти тринадцать дней - просто сейчас вы еще не отдаете себе отчета в том, как именно. Скажу только, что, если бы вы не додумались запузырить свой камион в болото, все было бы гораздо хуже... Сегодня же вам повезло в том, что у меня случилось хорошее настроение, и я склонен отпустить вам грехи на пару лет вперед. Наверное, все эти тринадцать дней над вами витает некий ангел. Или даже... разные ангелы.

     - Чертова дюжина ангелов, - осклабился Лоссберг.

     Вице-маршал Александр Королев одарил его благосклонным взглядом и, взяв под руку своего спутника-орти, зашагал в поверженный лагерь.

     - Ну, надо выпить, - толкнул Хикки его приятель. - Кстати, я хотел тебе сказать, что...

 

КНИГА II

 

СТАТУС МИРОТВОРЦА

 

     - Бога ради, командир... - голос пилота срывался, ужас перехватил ему горло, - бога ради, что же нам теперь делать?

     - Правый борт, огонь! Почему вы не стреляете? Отвечайте!.. Огонь!

     - Потому что стрелять тут больше некому. Все, прощайте. Кто как, а я лучше - сам...

     В динамике глухо хлопнул выстрел. Пилот, седой уже мужчина с солидным брюшком, обессиленно откинулся на спинку кресла. Командир корабля неторопливо поднялся на ноги и отомкнул замок большого сейфа, вмонтированного в переборку вместо ненужного шкафа с аппаратурой дальнего наведения ракетных систем.

     - Я и не знал, что у Майка был с собой бластер, - произнес он чужим, заторможенным голосом.

     Пилот с ужасом глядел, как он вытаскивает из сейфа новенький, тускло поблескивающий заводской смазкой "тайлер", проверяет обойму и медленно, с натугой, оттягивает ушки затвора, досылая унитар в испаритель.

     - Кто первый? - равнодушно спросил командир.

     - Я... я не смогу... - Пилот позеленел, взгляд его широко распахнутых глаз замер на черном рыльце ствола. Он шумно икнул, и его вырвало прямо на пульт, но он все так же не сводил остекленевшего взора с бластера в мелко дрожащей руке командира.

     Рука командира двигалась медленно, словно он преодолевал какое-то сопротивление. Наверное, так оно и было. Когда ствол замер на уровне лица пилота, командир тронул собачку спуска. Несколько секунд он тупо смотрел на забрызганный кровью и мозгами пульт, на котором судорожно моргали дисплеи систем и агрегатов, потом перевел взгляд на обзорный экран.

     В красноватом тумане, там и сям украшенном мириадами упрямо горящих светлячков, медленно поворачивалась гигантская серо-зеленая стрекоза с двумя парами скругленных, стреловидных крыльев, каждое из которых несло на себе гроздь из трех гладких капель эволюционных моторов. В голове стрекозы хищно помаргивали призрачно-голубые глазки носовых тормозных дюз.

     Командир опустился в кресло. Правый рукав его комбинезона увяз в блевотине покойного пилота, но он совершенно не обратил на это внимания. Перед глазами командира стремительно росло лицо совсем молоденькой женщины, обрамленное короткими, упрямо-кудрявыми волосами. Такое, каким оно было много, так много лет назад...

     Командир не смотрел на экраны. Он смотрел на распахнутую дверь ходовой рубки, рядом с которой ему чудилась фигура высокой, ладно сложенной девушки в парадной форме имперских Планетарно-Десантных сил. На боку невесть откуда взявшегося призрака висел наградной меч, на плечах золотились капитанские эполеты с длинной бахромой. Он не слышал, что она ему кричала.

     - Ты не Хельга... - прошептал командир, поднося ствол "тайлера" к своему подбородку. - Нет, ты не Хельга... Хельга!!!

     Девушка в капитанском мундире вырвала бластер из его упавшей руки и поспешно выскочила из рубки. Тяжелый запах крови был невыносим. Она знала, что этот запах будет последним, что она ощутит в своей короткой жизни, но тем не менее сейчас ей не хотелось вдыхать муторный аромат смерти.

     Сейчас, раньше времени.

     Забросив на плечо свой тяжелый, казавшийся чужеродным многоствольный боевой излучатель, она легко бежала по коридору. Лестница, вторая... лифт. Она спешила на нижние палубы.

     На выходе из лифта девушка столкнулась с худощавым подростком лет четырнадцати. Волнистые локоны мальчишки были растрепаны, на лице влажно блестели следы только что вытертых слез. Он так спешил, что перепутал петли, и золоченые пуговицы на белом кителе кадета Академии оперативных кадров Службы Безопасности сидели наперекосяк.

     - Вы были правы, капитан, - произнес кадет, изо всех сил стараясь говорить ровно - у него это не очень-то получалось. - Я в вашем распоряжении. Понимаете, Роми... - Голос паренька предательски сорвался, но он сумел удержаться от всхлипа. - Я всегда готов к смерти, но никогда не думал, что - так...

     Парень закусил нижнюю губу, в его серых глазах вспыхнуло упрямство славянских предков. Нелепо мотнув головой, он расстегнул висевшую на поясе кобуру и вытащил тяжелый, зловещего вида пистолет с неестественно длинным стволом. Оружие было огромно, явно не по детской руке кадета, но тем не менее парень держал его с уверенностью бывалого солдата.

     - Фамильный, - сказал он. - Двадцатый век... У меня две обоймы, этого вполне хватит. Девушка уважительно улыбнулась.

     - Мы встретим их внизу, - сказала она. Кадет наклонил голову.

     Роми пробежала несколько метров по коридору и распахнула незапертую дверь пассажирской каюты. Она размашисто шагнула через комингс, но вдруг замерла, остановленная пронзительным взглядом худощавой девушки в светлом халате, по которому расползались темные кровавые пятна. Девушка сидела на мягком подлокотнике огромного кресла - кресла, где скорчились два младенческих трупика с почти перерезанными шеями. В ее руке чуть подрагивал изящный складной нож с наборной рукояткой. Роми подняла излучатель, мать, только что убившая своих детей, грациозно встала на ноги; на ее лице медленно проступала маска безумия.

     Когда Роми выскочила из каюты, примостившийся под стеной кадет постарался не смотреть на нее. Она вошла в соседнюю... Две аккуратные, похожие друг на друга старушки подняли на нее старчески кроткие, немного слезящиеся глаза. Одна из них держала в руках мастерски вырезанное из черного камня распятие.

     - Мы уже помолились, доченька... Нам пора? На втором выстреле Роми ощутила, как качнулся под ногами пол.

     - Они вошли! - крикнула она ожидавшему ее кадету. Ему показалось, что кабина лифта ползет вниз не правдоподобно медленно. Он гладил свой хорошо смазанный "маузер" и разглядывал немного пыльный потолочный плафон. В глазах чуть-чуть рябило, но кадет догадывался, что скоро это пройдет.

     - Ты только не спеши умирать, Всеслав... - прошептала девушка, когда лифт остановился.

     Кадет осклабился. Щелкнул взводимый курок. Первого из абордажников они встретили через минуту ожидания в аппаратной нише на третьей палубе - рослый лиддан в плотной синей куртке уверенно поднимался по короткой лесенке.

     Очевидно, он никак не ожидал встретить противника, так как излучатель висел у него на поясе. Всеслав вскинул свою жуткую игрушку, и меж огромных глаз с жемчужными вертикальными, как у кошки, зрачками плеснула черная звездочка.

     Снизу раздалось свистящее урчание. Едва не сбивая друг друга с ног, на палубу выскочили трое корварцев. На одном была настоящая армейская броня - едва успев выбраться с лесенки, он с ревом улетел вниз, сметенный очередью Роми.

     Двое других рухнули на пол, фонтанируя темной, как вишневый сок, кровью: в руках Всеслава был настоящий, девятимиллиметровый "К-96", и пули прорезали их природную броню шипастого хитина, словно масло. Роми подбежала к раненым, дважды взмахнула мечом...

     - Интересно, сколько их было в первой партии? - спросила она, яростно сверкая глазами.

     По всей видимости, ее услышали. Снизу, из глубины аппаратного зала шлюзокамеры, через которую пираты пробрались на борт, затрещали выстрелы.

     Стреляли, впрочем, скверно: голубоватые молнии вспороли потолок палубы, наполнив коридор удушливой вонью затлевшего пластика, но в Роми никто не попал.

 

***

 

     - Вон они! - крикнула она. - Слав, ко мне! Кадет подлетел к замершей возле лестницы девушке и принялся методично, словно в тире, всаживать свои древние пули в полумрак. Ни тьма, ни ответный огонь не были ему помехой - первый шок, вызванный пониманием того, что на ставший беззащитным корабль напали жуткие корварские флибустьеры, прошел, и теперь в нем говорили девять лет, проведенные в Академии. Он стрелял гораздо лучше, чем Роми: каждая из жужжащих свинцовых мух находила свою цель, выметая из брюха корабля незваных гостей.

     - Все... - выдохнула Роми. - Кажется, нам очень повезло.

     - Отнюдь, - Всеслав стремительно перезарядил свой антиквариат и встал на ноги, - просто они не умеют воевать. Я вот даже и не думал...

     Роми предупреждающе подняла палец и прислушалась.

     - Нет, пока нет, - прошептала она. - Наверх!

     - На самый верх, - уточнил Всеслав. В лифте она посмотрела на него с некоторым изумлением. Вернувшееся к кадету самообладание полностью изменило его, сделав намного взрослее. Скулы Все-слава заострились, подбородок перестал дрожать и выдвинулся вперед, выдавая характер настоящего бойца, - перед Роми, сжимая в ладони древний пистолет, стоял молодой мужчина, мало похожий на близкого к истерике мальчишку, каким он был четверть часа тому назад.

     Они вышли из лифта на верхней палубе. Роми остановилась посреди коридора, размышляя, где бы укрыться, но Всеслав уверенно потащил ее вперед, в носовую часть.

     - Это корвет, - объяснил он, - а все корветы старых серий имели резервное гнездо дальнего обнаружения... Торговому кораблю лишний вес не нужен, поэтому гнездо всегда демонтируют. Но отсек-то остается! Вряд ли они нас там быстро найдут...

     - Откуда ты все это знаешь? - спросила Роми.

     - Я прошел почти полный курс по звездоплаванию. Это у нас входит в программу... Идем, здесь должна быть лестница.

     Следуя за уверенно двигавшимся Всеславом, девушка поднялась по узенькой лесенке, затем - по еще одной, и наконец они остановились перед овальной бро-недверью. Здесь было темно и очень пыльно. Чихнув, Всеслав удивленно сорвал прозрачную крышку блока управления:

     - Странно, здесь стоят еще старые пломбы. Флотские пломбы! Ничего не понимаю...

     Тяжелая дверь повиновалась его уверенным пальцам. В глубине отсека вспыхнул яркий свет - чихнув вторично, Всеслав вошел в тесное полукруглое помещение и присвистнул:

     - Ого... А тут все на месте!

     Войдя вслед за юношей, Роми устало опустилась в кресло и оглядела совершенно незнакомую ей аппаратуру.

     - И ты умеешь всем этим пользоваться? Всеслав коротко кивнул и принялся колдовать над пультом. Узел дальнего обнаружения ожил: отсюда даже не отключали питания. Помучав клавиатуру настройки, кадет вздохнул и развернулся вместе с креслом к Роми.

     - Вообще-то я недоучка... - сказал он. - Ты знаешь... я ведь соврал тебе.

     Я слабак: меня отчислили. С почетом, с правом поступления в любые учебные заведения вооруженных сил, но тем не менее... Рейнджера из меня не выйдет. Я хотел переводиться в ВКС.

     Роми задумчиво поглядела на него. С первого дня полета мальчишка смотрел на нее влюбленными глазами. Мальчишка, влюбленный мальчишка... Это ее даже смешило. Сейчас он казался ей кем угодно, только не мальчишкой. Роми расстегнула портупею, потом пояс и небрежно швырнула на пол свой меч.

     Погруженный в себя, Всеслав следил за ней с полнейшим равнодушием. Девушка выбралась из кресла, быстро сбросила с бедер форменную юбку, изящно избавилась от туфель и принялась расстегивать замочки чулок... В глазах кадета появилось недоумение.

     - Тебе жарко?

     Роми молча стянула с себя трусики вместе с поясом и приблизилась к нему.

     - Что ты... что с тобой? Слав...

     Всеслав испуганно отпрянул от нее и побледнел - наверное, сильнее, чем в момент нападения. Роми, высокая, сильная, как тигрица, властно прижала его к пульту, уверенной рукой приспустила на нем брюки и впилась в его чуть подрагивающие губы поцелуем. Юноша вырвался, посмотрел ей в глаза и вдруг покорно прижался к ее высокой груди, скользя холодными пальцами по гладким, крепко прорисованным бедрам.

     Несколько минут спустя, дрожащий словно мышь, Всеслав сел на пульт и запрокинул голову. Под его прикрытыми веками крутились звезды.

     - Если бы у тебя еще была сигарета... - мечтательно прошептал он.

     Роми следила за ним глазами охотящейся хищницы.

     - Как я понимаю, ты должен быть очень сильным, - хрипло произнесла она, расстегивая нагрудный карман кителя. - Просто пока ты еще этого не знаешь...

     За спиной юноши что-то громко пискнуло. Всеслав стремительно развернулся, скользнул взглядом по дисплею и подавился дымом. Его пальцы заметались по клавиатуре.

     - Они отчаливают! - выкрикнул он. - Они отходят! Наверное, их кто-то испугал!..

     Роми бросилась к юноше - а тот, вдруг позеленев, закатил глаза и медленно осел на пол.

 

Глава 1

 

     Пушистый белый снег, первый снег этой зимы, тихо падал на темные плиты старинной аллеи, освещенной редкими розоватыми фонарями, что там и сям торчали между деревьев. Вечер принес с собой безмолвие, жгучий до того мороз сменился влажноватой оттепелью, и двое мужчин, неспешно вышагивавшие по аллее, радостно подставляли лица крупным снежинкам.

     Один из них был стар. Время и люди оставили свои следы на его узком сухом лице с тонким выделяющимся подбородком. Впалые щеки украшали несколько едва заметных шрамов, еще один шрам, тщательно приглаженный хирургами, рассекал надвое его высокий лоб, вокруг носа залегли глубокие складки, но пронзительные, почти бесцветные глаза смотрели по-прежнему молодо и проницательно. Густые пепельно-седые волосы мягкими волнами спадали на спину его роскошного пальто с меховой оторочкой, из-под полы которого высовывался кончик шпаги.

     Второй годился старику в правнуки. Тонкокостный, почти миниатюрный молодой человек в высоких, до бедер сапогах, узорчатой замшевой куртке, стянутой на талии двумя поясами, носил волосы столь же длинные, как и его собеседник.

     Родственниками они не были, и в то же время внимательный наблюдатель мог бы заметить, что оба - и старик и молодой - имели ряд каких-то почти неуловимых общих черточек. Игриво танцующая походка, птичьи резкий поворот головы... Оба были солдатами.

     - ...Те времена прошли, - голос старика казался скрипучим, и в нем была горечь, - разумеется, я далек от того, чтобы считать, что раньше и вода была мокрее, но ведь существуют вполне объективные критерии...

     Он умолк, выпростал из-за спины правую ладонь - в свете недалекого фонаря сверкнул большой перстень, натянутый поверх тончайшей черной кожи перчатки, - и достал из внутреннего кармана пальто потертый кисет. Его спутник остановился и несколько минут наблюдал, как старик неторопливо, обстоятельно набивает изогнутую темную трубку.

     - Мы вступили в проклятые времена, - продолжил старик, окутываясь дымом. - И хуже всего то, что конец известен заранее. Это не тот случай, когда что-то можно изменить, нет. Все, что мы можем, - это смягчить падение.

     Он вновь умолк. Под ногами тихонько поскрипывал снег. Молодой остановился, снял с головы высокую шляпу с тульей в виде усеченного конуса, тщательно стряхнул с нее снежинки, пальцем в перчатке протер широкую пряжку на украшавшем шляпу ремне и задрал голову вверх.

     - Никогда не привыкну к чужому небу.

     Старик негромко рассмеялся и приобнял его за плечи.

     - Сейчас почти не видно звезд... Знаешь, я очень рад, что ты нашел время прилететь. Я знаю, твои дела идут хорошо, жена тебе попалась удачная, с хваткой... Мне кажется, тебе сейчас самое время немного отвлечься и вспомнить о том, что когда-то и ты носил погоны, Непутевый...

     Бросив взгляд на хронометр, Махтхольф обреченно вздохнул и вылез из кресла. Немилосердная жара, выжигавшая Портленд в течение двух последних месяцев, сегодня вдруг сошла на нет, и через раздвинутые секции огромного окна в кабинет врывался ласковый прохладный ветер. С минуту Хикки бездумно наблюдал, как далеко внизу, в суетной паутине стритов, ползет плотная толпа машин.

     Близился вечер, автомобили уже начали забивать и без того не пустующие улицы огромного делового центра - пройдет еще полчаса, и он намертво, засядет в пробке на Алвин-авеню, которая поднимается к ситивэям Южного кольца. Хикки поправил галстук и решительно потянулся за своим легким камзолом, наброшенным на спинку ближайшего стула.

     - У тебя еще почти час, - негромко напомнила ему жена.

     - Я заскочу куда-нибудь перекусить, - ответил Хикки, перекидывая камзол через руку.

     Где-то в небе, но явно недалеко, гнусаво взревела полицейская сирена.

     Хикки остановился посреди огромного кабинета и вдруг пристально посмотрел на свою жену. За прожитые с ним годы она совершенно не изменилась. Он по-прежнему узнавал в ней ту милую, хотя и немного бесшабашную девчонку, с которой когда-то вернулся на Аврору для того, чтобы начать новую, мало похожую на прежнюю, жизнь. Как ни странно, деньги и власть не смогли превратить ее в роскошную даму, и она так и осталась молодой девушкой - правда, в веселых глазах угасла давешняя наивность, а на смену пришли острые, как кинжал, огоньки, способные поставить на место всех заблуждающихся. Сейчас Ирэн смотрела на него с легкой тревогой. Хикки встряхнул шевелюрой и хитро прищурился:

     - Я же говорил тебе, что из Конторы уходят только вперед ногами.

     Его лукавые глаза заставили женщину тихо вздохнуть. Помимо ее воли, губы сами расплылись в характерной, только им двоим понятной улыбке.

     - Постарайся не нажираться.

     - Это уж как карта ляжет.

     Хикки спустился на лифте вниз, миновал мраморный с бронзой холл - в кадках по углам мирно дремали местные хвощи, наполняя воздух тонким горьковатым ароматом, - и вышел к площадке, где среди прочих VIP-каров его ждал собственный лимузин.

     - Саутерн-Парк, - приказал он водителю и удобно устроился в широченном кожаном кресле.

     - Вы сегодня удачно, босс, - заметил шофер, - траффик еще так-сяк. А вот минут через десять...

     Хикки покачал головой. Лимузин выполз на Алвин-авеню и бесшумно помчался по левому ряду. Неписаное портлендское правило - "не суйся под "торпеду" - действовало безотказно, и водители шустро уступали дорогу тяжелой машине с округлой, жирно отхромированной мордой.

     Они успели на нужный ситивэй буквально за минуту перед тем, как на развязке началось столпотворение запоздавших. Хикки посмотрел на них сверху вниз и усмехнулся. Он вырос на Авроре. Лимузин мчался в небо, поднимаясь все выше и выше над землей. По правую руку от Хикки оранжевый диск солнца прикоснулся к верхушке гигантской башни Прайсовского торгового центра, облив острый шпиль здания расплавленной предзакатной медью.

     "По крайней мере, я пожил, - сказал себе Хикки. - И даже был, наверное, счастлив..."

     Поморщившись от некстати возникшего сплина, он вытащил из бара тонкую сигару и наполнил салон терпким дымком.

     На свободе ситивэя водитель развил огромную скорость. Дорога от джунглей Сити до респектабельного Юга заняла не более четверти часа.

     - Сверни в "Околицу", - распорядился Хикки, когда лимузин на одной из развязок спустился вниз.

     Водитель понимающе кивнул. За окнами полетели могучие столетние деревья - теперь лимузин мчался по темной неширокой аллее, ведущей к небольшому ресторану посреди искусственно насаженного леса.

     Хикки оставил свой камзол в салоне машины и распахнул красноватые деревянные двери. К нему с достоинством приблизился метрдотель в ливрее, украшенной сложным узором золотистых шнуров.

     - Мой столик, - бросил ему Хикки, устремляясь в полутемный зал.

     Глотая в ожидании заказа ледяную минеральную воду, он привычно обвел глазами помещение. И прищурился - в углу неподалеку от полукруглой барной стойки сидел чернявый мужчина средних лет, обнимавший юную рыжеволосую диву. Их взгляды встретились; шепнув что-то своей подружке, чернявый пересек зал и уселся напротив Хикки.

     - Наконец-то стало попрохладнее, - рассеянно заметил тот вместо приветствия.

     - Благодарение богу, - улыбнулся его гость. - Хорошо, что встретились.

     Сюда летит Этерлен. Хикки отхлебнул из стакана и прикрыл веки.

     - Разве я просил "гувернантку"?

 

***

 

     Полковник Симеон Кришталь толчком задвинул клавиатуру главного навигационного вычислителя и зевнул, сцепляя за шеей уставшие пальцы.

     - Вот теперь можно и по чарке, - сообщил он.

     Он начал лысеть. Стесняясь поредевшей макушки, Кришталь перестал подстригать рыжие бакенбарды, и они свисали со щек мохнатыми хвостами, делая его похожим на хасида. Заняться реконструкцией волос полковнику было некогда да и негде: сейчас они базировались на захолустном Сент-Илере, все достопримечательности которого ограничивались на удивление приличным университетом да огромной базой ВКС, занимавшей половину приэкваториального континента.

     Перед ним сидел Лоссберг. Теперь он был уже легион-генералом и командовал отдельным дивизионом "свободных охотников". Кришталь, так и не пожелавший расстаться со своим приятелем, состоял при его особе командиром флагмана.

     После списания "Оффенрора" Лоссберг категорически отказался принять новенький корабль, только-только сошедший со стапелей. Он считал, что за последние тридцать лет Империя начисто разучилась строить приличные линкоры, вместо почти штучного товара производя "штамповку".

     - Вы только поглядите на эти дрова! - орал он, пьяный, на заседании Тактического совета при Генеральном Штабе ВКС. - Как я могу летать на корабле, который должен сперва обдумать отданную ему команду и только потом уже приступать к ее исполнению! Скажите мне, как?! А посмотрите на эти салоны! Я не собираюсь заниматься свиноводством, я пилот, а не разносчик навоза! Пусть в такой кают-компании обедают ваши конструкторы, а мне там кусок в горло не пойдет.

     Авторитет Лоссберга был настолько велик, что на время его оставили в покое, думая, что он просто устал болтаться в космосе и хочет перейти на преподавательскую работу. Лоссберг же, плюнув на все штабы и советы, облазил половину имперских колонии и на одной из баз Пангеи обнаружил пятидесятилетний штурмовик серии "Циклоп" со смешным налетом около пятисот суток. Корабль дооборудовали новейшими системами дальнего обнаружения и целеуказания, поставили в моторы "свежие" волноводы и отдали довольному Лоссбергу. Салоны и кают-компания, представлявшие собой квинтэссенцию немного подзабытой роскоши, его вполне удовлетворяли.

     Тяжеленная громадина с экипажем в четыреста с лишним человек имела минимум автоматики и была послушна, как дрессированный кролик. "Циклоп" проектировался как флагманский корабль командира ударно-штурмового легиона, он был до отказа напичкан системами обработки информации и мощнейшими орудийными комплексами - по разным причинам таких линкоров построили всего лишь двенадцать, и Лоссбергу достался номер восьмой. Где-то в Приграничье доживала свой век "десятка", а все остальные, отходив за полстолетия ресурс, давно отправились в переработку.

     Лоссберг был доволен: ему в руки попал настоящий "штучный" товар, изготовленный с любовью и тщанием. Пересев на такой корабль, он совершил несколько рисковых рейдов на нейтральную территорию и довольно быстро украсил себя нашивкой "200 побед экипажа".

     Вскоре его перевели на Сент-Илер. С юности не терпевший штабной работы, Лоссберг свалил все оперативные вопросы на Кришталя, а сам вдруг женился на дочери одного из местных лендлордов, став помимо всего прочего обладателем приличного куска джунглей и необозримого плоскогорья с выходом к морю. Из полугодового "медового месяца" (флотским офицерам такого ранга отпуск для женитьбы предоставлялся как минимум на шесть месяцев) он вернулся мрачный, как туча, и с тех пор не слишком спешил покинуть борт-"Му ship is my home", - стал поговаривать он. Раньше Лоссберг говорил не "hоме", a "castle".

     Теперь он пил исключительно ром дорогой марки "Кровь звезд".

     А потом он вдруг неожиданно постарел. Не повзрослел, не оброс солидностью тридцатитрехлетнего мужчины, а именно постарел - сразу и необратимо. На тридцать четвертом году вокруг его глаз уже струились ранние, не по сроку, морщинки, щеки запали, как у истомленного старика, а шикарная, прежде платиновая шевелюра стала какой-то пегой и безжизненной. Он начал меньше орать на подчиненных, почти прекратил бегать по палубам и лезть не в свое дело; все чаще, обедая в кают-компании среди своих старших офицеров, Лоссберг вдруг надолго застывал в кресле с рюмкой рому в сухих пальцах. Тогда Кришталь незаметно моргал, и кто-нибудь начинал рассказывать бородатый флотский анекдот времен освоения галактики. Лоссберг тихо улыбался.

     Из Метрополии на его имя приходили огромные посылки с лучшими, фантастически дорогими изданиями земных и росских философов, а также тяжелые тома военных теоретиков. Иногда, загрузившись ромом "по верхнюю палубу", Лоссберг пугал молодых офицеров длинными и малопонятными цитатами из Конфуция или, того краше, - настоятеля Яара с Черной Скалы. Они хорошо знали, что, если командир засел у себя в салоне с бутылью рому и здоровущим фолиантом в кожаном переплете, беспокоить его нельзя ни в коем случае. Пожар, авария - все, что угодно, кроме неожиданного появления противника.

     Однажды Кришталь попал на барбекю к его тестю. В красивейший замок на берегу тихой речушки приехали несколько довольно известных на планете людей, присутствовали и зятья его командира. Лоссберг, одетый в синюю кожу полигон-мундира (была осень), с ходу всосал пол-литра прихваченного с собой рома и весь вечер молчал, как рыба, сочась неприкрытым презрением. Кришталю пришлось отдуваться за двоих, рассказывая университетскому профессору, известному адвокату и паре банкиров о невероятной храбрости и интуиции своего командира. Лоссберг раскрыл рот, лишь когда над рекой сгустился вечер и в беседке зажглись уютные фонарики.

     - Рому, - коротко потребовал он и добавил после секундного размышления:

     - Ибо в поединке горы и мыши неизменно побеждает львиная кротость... Черт побери!

     Подай мне рому, Сэмми!

     Сейчас Лоссберг смотрел на своего штурмана с задумчивостью. Тот уже закончил возню с прокладкой курсов для кораблей дивизиона, утвердил сегодняшний состав вахтенных команд и мечтал плотно поужинать. Лоссбергу есть не хотелось, но вот выпить - да.

     - Можно и по чарке, - согласился он. - Тогда уж распорядись, чтобы ужин принесли в салон.

     - Беда с этими штурманами, - пожаловался Кришталь, выбираясь из кресла. - Ас Бэрдом, я думаю, придется расставаться, иначе он угробит нам "Каймана".

     Оболтус он, и соображения - ноль, такому только вокруг Метрополии круги наматывать, и не более. Я напишу представление о переводе, а ты подмахни.

     - Когда вернемся, - пожал плечами Лоссберг. Командирская капсула вынесла их на пятидесятую палубу. Задумчиво приглаживая свои по-прежнему длинные волосы, Лоссберг выбрался в коридор, залитый приятным для глаза молочным светом плафонов.

     - Я вот думаю, не отправить ли Твердохлеба к Южной Петле, - произнес он, обшаривая карманы в поисках ключа. - До полковничьего ценза парню не хватает сотни суток. Если он там кого-нибудь утопит, я протолкну чинопроизводство втрое быстрее... Когда вернемся, конечно.

     Империя готовилась к войне. Боевой флот, и без того гигантский, жадно всасывал в себя миллионы и миллионы людей, призывая офицеров и специалистов запаса, его стапели работали в конвейерном режиме, выбрасывая в космос тысячи кораблей новых, упрощенных проектов, но, несмотря на все это, многовековые традиции оставались незыблемы. Для получения очередного чина офицер должен был не только вылетать "ходовой ценз", но и иметь в запасе определенное количество побед экипажа.

     - Ты что же, боишься не вернуться? - подозрительно прищурился Кришталь.

     Лоссберг ответил ему кривой ухмылкой. Ужин уже ждал их в командирском салоне. Генерал открыл бар, вытащил на свет божий четырехгранный штоф рома и привычным движением сорвал с пробки сургучную печать.

     - Знаешь, - сказал он, - я уже ничего не боюсь, мне как-то плевать. Тебя, дурака, жалко.

     - Что ты несешь? - возмутился Кришталь. Лоссберг хищно воткнул вилку в салат.

     - Подыхать будем вместе. Вот только я еще не до конца разобрался - сейчас или потом?

     - Потом - понимаю... А сейчас-то что?

     - А вот Дедуля распорядился, чтобы мы с тобой в любой момент были готовы стать "каретой" для Хикки Махтхольфа. Дед снова вклеил его в какую-то секретную каверзу... Поэтому я и приказал выдвигаться к Авроре.

     - Черт. - Кришталь перестал жевать и скосил глаза на бутылку. Лоссберг понял его без слов - наливать себе в присутствии старшего по чину было бестактно - и деловито разлил ароматный ром по пузатым рюмкам.

     - Да-да, - улыбнулся он с мрачной иронией, - опять... Будем надеяться, что "Циклоп" мы на сей раз не угробим. Сейчас трудно найти приличный корабль.

     - Вот черт, - повторил Кришталь.

 

***

 

     - Я ждал вас... Идемте в сад, там сейчас лучше всего.

     Борис Соловец показался Хикки несколько постаревшим. Они не виделись почти год, и за это время грузный старик заметно сдал - обвисли щеки, взгляд стал немного рассеянным. Двигаясь за его мощной фигурой, Махтхольф подумал, что Соловец, возможно, болен. Все-таки годы, а ему было глубоко за сотню, дают о себе знать: время неумолимо, от старости не могут вылечить никакие врачи.

     Соловец прошел через вымощенный розоватой плиткой дворик и толкнул решетчатую калитку. Чуткий нос Хикки поплыл в тонком аромате фруктовых деревьев. Под раскидистой яблоней хозяина ждал легкий резной столик с напитками и сладостями.

     - Что будете пить?

     - Пожалуй, водки. Чистой.

     Соловец одобрительно крякнул и запустил руку в покрытое инеем ведерко.

     Хикки удобно устроился в кресле, разодрал кожуру сочного банана и вдруг подумал, что старик оказался хитрее всех - до грядущего кошмара он, возможно, и не доживет. Эта мысль заставила его улыбнуться. Соловец вернул бутылку в ведерко и поднял на гостя проницательные черные глаза.

     - У вас веселые новости?

     - Ах, если бы... Новости у меня как раз не очень. Четверть часа спустя, причастившись парой объемистых рюмок, старик немного порозовел и оживился.

     Теперь про него было трудно сказать, что старый пройдоха готовится дать дуба.

     Хикки навострил уши и разодрал новый банан.

     - Ключевая фигура в этих конфликтах - Петух Дюваль... Сам он старается не слишком светиться, и многие действительно не подозревают, на чью, собственно, мельницу льют воду. А крутит всем именно он, Дюваль. Это ему выгодно, чтобы Золкин и Лоренцо с компанией грызли друг друга на всех маршрутах вокруг Облака, потому что так проще договариваться с таможней и чиновниками из Технического надзора. Логика тут простая: они, сволочи, вообще чуть ли не гангстеры, а я вот хороший, добрый и законопослушный. Раз так, зачем меня трогать? Лучше их, негодяев... К тому же Золкин здорово попался с наркотой - дело не закрыто до сих пор, и одному богу ведомо, чем все это для него кончится.

     - Но я слышал, что он и с корварцами не слишком-то дружит, - вставил Хикки, подливая словоохотливому хозяину еще водки.

     Соловец умолк и пошевелил бугристым носом, на котором была нарисована многоцветная картина его долгой и нежной дружбы с горячительными напитками.

     - Водка - страшное дело, - вдруг заявил он с глубочайшей убежденностью в голосе. - Но ты знаешь, когда в пятидесятом году я подцепил на Виоле прыгучую лихорадку, только водка меня и спасла. Да, да! Были у нас там трезвенники - все уж сгнили к чертям. А я...вот.

     Не чокаясь, Соловец опрокинул почти полную рюмку, шумно выдохнул и запустил зубы в ярко-красное яблоко. Хикки терпеливо ждал.

     - С корварцами там картина такая, - продолжил наконец старик, - лет так сорок назад его покойник папаша инициировал на Пангее принятие хитрого закона о внутриимперском грузообороте, согласно которому любой камион, уходящий с этой, будь она неладна, Пангеи, мог сопровождаться только имперским конвоем. Корварцы его тогда чуть не пришили. Закон этот отменяли ровно через два года, но Дювалю-старшему хватило и того: он заработал столько, что мог больше не интересоваться политикой. Петуху на корварцев, в общем-то, плевать, да вот они его... Сам понимаешь.

     - Ну, ладно, - вздохнул Хикки. - А кстати... Лерман - что это его так пучит в последнее время? Суды эти все... На кой черт, что ему неймется?

     Соловец утробно хохотнул.

     - Сам же сказал: пучит... Лерман денег занял, да так славно, что теперь вовек не рассчитаться. Он же, идиот, думал, что получит на Орегоне эксклюзивную лицензию, а ему - шиш под нос. Теперь вот судится. Хочет засудить конкурентов.

     Да кто ж ему позволит-то?!

     Поболтав со старцем еще полчаса, Хикки решительно проглотил последнюю порцию и поднялся.

     - Я заскочу еще на днях, - сказал он. - Дело, сами понимаете, серьезное.

     Соловец ответил ему неожиданно трезвым проницательным взглядом.

     - Ты, главное, не торопись, - посоветовал он. - Времени у тебя еще навалом. Согласен? Хикки задумчиво покачал головой.

     Ранним утром - над Портлендом еще только вставал безжалостно-белый диск летнего солнца - его фотолет взял курс на столицу. Хикки редко навещал Сто-унвуд. Многочисленные дела держали его в Портленде, и он не видел необходимости летать в столицу ради развлечения. Было и другое: там, в шумящем мегаполисе Северного Рога, люди жили несколько иначе, там царил Его Величество Закон, и тамошние обитатели не слишком-то привечали тех, кто крутился в галактической клоаке, которую сами они называли не иначе как Островом Ублюдков.

 

***

 

     Под крыльями фотолета клубились сверкающие облака. Хикки, щурясь, посматривал вниз и хлебал крепкий кофе. Он откровенно не выспался и чувствовал, что энергии ему явно не хватает. Последние ночи он ложился не в спальне с Ирэн, а у себя в кабинете, заставленном огромными, под потолок, книжными шкафами, он открывал окно и долго лежал под пледом, глядя на противоположную стену. Его мысли были черны, как густая тропическая тьма, окутывавшая особняк. Эта ночь не слишком отличалась от предыдущих.

     Хикки знал, что его ждет. Его, других... всех. Он лишь надеялся, что грядущее окажется не таким болезненным, как ему сейчас представлялось. Эта надежда толкала его вперед - надежда да еще понимание того, что он должен сделать все от него зависящее.

     - В шестой коммерческий, - приказал он пилоту, когда впереди показался воздушный порт Стоунвуда.

     На площадке за шестым терминалом его ожидал заказанный кар. Хикки глянул на часы - здесь было уже одиннадцать утра - и подумал, что Золкин, вероятно, будет не слишком рад его видеть. За час до полудня у любого бизнесмена прорва дел, а тут еще и назойливый конкурент...

     Он ошибся. Мрачноватый, с длинным лошадиным лицом и глубоко упрятанными глазами, Алекс Золкин встретил его вполне радушно.

     - Давненько, давненько, мастер Махтхольф... Как дела на Острове?

     - Благодарю, пока не тонем.

     - Присаживайтесь, коллега, - Золкин указал Хикки на кресло и нажал что-то на столешнице. Потолок вдруг разъехался, пропуская в кабинет смягченные по-ляроидным колпаком солнечные лучи, и Хикки понял, для чего Золкину приспичило забираться на самый верх небоскреба.

     Раскуривая сигару, Хикки бросил на него короткий взгляд. Стоунвудский магнат, владелец целого флота в сорок с лишним кораблей, Золкин выглядел не самым лучшим образом. Хикки знал, что ему глубоко плевать на цацки и тряпки - он по жизни был чуть ли не аскетом, - но сейчас он производил впечатление мелкого маклера, проигравшегося раз и навсегда.

     - Вы нечасто залетаете в наши края, - произнес Золкин, терпеливо ожидая, когда Хикки погасит зажигалку.

     - Собственно, делать мне здесь нечего. Если бы не дела...

     - Да, дела...

     - К тому же в данный момент мои дела самым непосредственным образом связаны с вашими, дорогой коллега.

     Золкин понимающе наклонил голову.

     - Разумеется, вы не стали бы тащиться в такую даль ради голого удовольствия посмотреть на мои седины.

     - Вы правы. Итак... я хочу предложить вам одну сделку... Достаточно любопытную сделку. Речь идет о ваших... э-э-э... неприятностях с властями: я имею в виду тот досадный инцидент с чертовым зельем, о котором так трещала наша желтая пресса.

     - Я не думаю, - криво улыбнулся Золкин, - я не думаю, что вам удастся что-либо сделать для меня, милейший Махтхольф. Поверьте, те люди, что меня так красиво подставили, продумали комбинацию до мелочей. Скажу вам на ушко: со дня на день появится обвинение в пиратстве. В покровительстве пиратству... Это - в самом мягком виде. А в жестком... Со мной сейчас не стоит связываться. Я говорю совершенно открыто: вы ведь сами знаете, что я всегда относился к вам с большим уважением.

     - Собственно... - Хикки пожевал сигару, пытаясь подобрать наиболее обтекаемую формулировку, - собственно, я прилетел сюда именно для того, чтобы попытаться решить ваши проблемы с этими людьми. Вы догадываетесь, о ком я говорю? Я говорю о Руперте Лоренцо и его бесноватом семействе. У меня есть основания полагать, что мне это удастся. Беда лишь в том, что на меня давит время...

     Золкин посмотрел на него с усмешкой - так смотрят на ребенка, уверенного, что на Рождество ему подарят настоящего щенка... Потом он решительно распахнул тумбу своего письменного стола и вытащил оттуда бутыль с неимоверно дорогим коньяком и пару оправленных в золото рюмок. Этого Хикки никак не ожидал.

     - Даже если вам удастся договориться с Лоренцо, вы все равно не сможете остановить судебную машину. Да-да-да! Дело, мой друг, давно ушло к прокурорам.

     Теперь никакие деньги, никакие связи... заметьте, я даже не спрашиваю, зачем вам все это нужно. Лучше выпейте. Вы бессильны, уважаемый Махтхольф, как бы грустно это ни звучало.

 

***

 

     - Думаю, нет.

     Хикки засунул ладонь в карман безукоризненно белой рубашки без рукавов и вытащил на свет небольшую книжицу.

     - Я мобилизован, - сообщил он шокированному Золкину. - С недавних пор... и до окончания войны.

     - Я и не знал, что вы полковник, - пробормотал тот.

     - Это еще не все... Вас подставил не Лоренцо - он. вообще не имеет никакого отношения к этому делу. Это работа Дюваля. Это Дювалю нужно, чтобы вы судились и конфликтовали с Лоренцо.

     Хикки показалось, что его собеседник сейчас схватится за сердце.

     - С чего вы взяли? При чем тут Дюваль? Ведь я никогда не делал ему ничего плохого! Откуда это у вас? - Золкин вдруг умолк, беспомощно провел рукой по лбу. - Дурацкий вопрос... Ясно, откуда... Но Дюваль?!

     - Пока вы выясняете отношения с семьей Лоренцо, для Дюваля вы не конкуренты. Его главная задача - подставлять вас обоих, так чтобы вы постоянно держались в поле зрения правоохранительных сил и на вас сыпались все те шишки, которые, в общем-то, предназначены ему. Пока вы оба в грязи, Дюваль чист.

     Теперь ясно?

     - И вы думаете, что сможете эту ситуацию изменить?

     - Я в этом уверен, мастер Алекс... Видите ли, в данный момент властные полномочия Службы Безопасности значительно отличаются от тех, что она имела раньше. Я могу все. Или почти все... в некотором смысле. Определенная часть Империи уже живет в режиме военного времени. Для того чтобы решить ваши проблемы с судебными властями, мне хватит устного распоряжения. Тот прокурор, который посмеет мне перечить, будет просто застрелен на месте. Нам некогда нянчиться, время нас почти обыграло.

     Золкин выпил вторую рюмку.

     - Какую цену мне придется заплатить? - спросил он, раскуривая предложенную Хикки сигару.

     - Это, в сущности, не цена, - спокойно ответил тот. - Я просто предлагаю вам выполнить свой долг.

     - Но я и так подлежу мобилизации как офицер резерва.

     - Вы нужны Империи в другом амплуа. Мобилизация вашего эшелона еще очень далека. А я предлагаю вам честь сражаться с первого дня, причем, заметьте отнюдь не в качестве простого капитана Навигационной службы. Вы ведь, кажется, заканчивали штурманский?..

     - Вы прекрасно осведомлены. Но, право, я еще не до конца понимаю.

     Разумеется, я готов встать в строй в любое время и в любом, как вы выразились, качестве, но все же?.. Что я должен делать?

     - Для начала вы должны решить все свои вопросы с Лоренцо. Стоит вам, - Хикки ехидно усмехнулся и щелкнул пальцами, - объединить свои усилия и предпринять некоторое расследование, как все тотчас же встанет на свои места. О прокурорах вы можете забыть.

     - Что я должен сказать Лоренцо?

     - Только то, что Империи нужны ее пираты. Прямо сейчас, вы понимаете меня?

     Завтра будет поздно.

     С минуту Золкин напряженно размышлял. Затем морщины на его узком лице несколько разгладились, и он налил себе еще одну рюмку.

     - Я почти не пью, - сказал он Хикки, словно бы оправдываясь.

     - Я знаю.

     - Вы думаете, Лоренцо поймет меня?

     - Бесспорно. В общем-то, наш разговор носил сугубо предварительный характер - я рад, что мы с вами так легко нашли общий язык. Наверное, майор Лоренцо окажется ничуть не глупее вас.

     - И вы?..

     - Меня ждут на Пангее. Видите ли, мастер Алекс, я скажу вам по секрету: на самом деле никто не знает, сколько у нас еще времени. Но мне, убогому, почему-то кажется, что его уже совсем не осталось. Дай господь, чтобы я ошибался. Я скоро вернусь.

     Золкин выбрался из-за стола, однако Хикки остановил его властным движением руки:

     - Не стоит меня провожать. И, кстати, учтите: все, о чем мы с вами сейчас говорили, касается только вас и Руперта Лоренцо. Вам понятно?..

 

Глава 2

 

     Черт их всех побери! Это война, самая настоящая война! Они начинают делить то, что поделено давным-давно, еще тогда, когда их сраные дедушки под стол пешком ходили!

     Джереми Макфьюз получил кличку Кипяток еще в далекие времена гладиаторской юности, и сейчас Хикки едва сдерживался, чтобы не сказать ему "не кипятись". В отрочестве Макфьюз категорически отказался стать военным и закончил правовой факультет одного весьма уважаемого колониального университета. Но от судьбы не уйдешь: обвиненный в мошенничестве и подлоге, он вступил в ряды Планетарно-Десантных Сил в качестве рядового. Через три года Макфьюз был уже унтером, а потом и лейтенантом. Во время печально знаменитой карательной экспедиции на Альдаране он проявил такую беспрецедентную жестокость, что был со свистом уволен в резерв. Высокое начальство слишком напугал командир разведроты, который рубил головы беременным женщинам и вообще жег всех, способных держать оружие. Зато его солдаты не погибали от выстрелов в спину - а там, на Альдаране, стрелял каждый куст и каждый камень. Плюнув на все и всех, капитан Макфьюз стал гладиатором. Со временем, заработав пояс чемпиона Империи в легком весе и подкопив денег, он приобрел небольшую компанию. Прошедшие с тех пор десятилетия превратили его в весьма влиятельного магната и лендлорда, но порохообразный характер так и не сломили.

     - И, главное, что делить-то? - продолжал возмущаться Макфьюз, ритмично рубя воздух сухой ладонью. - Деловая активность в регионе падает, и скоро от их компаний и без того останется пшик!

     - Вот этот пшик они и делят, - улыбнулся Хикки. - А впрочем, тебе-то что до этого?

     Кипяток остановился и посмотрел на Хикки с искренним сожалением.

     - Во всем должен быть порядок, - изрек он. - А в нашем скользком деле тем более.

     - Я сейчас лопну, - сообщил ему Хикки. - От смеха...

     Макфьюз поморщился и вдруг повернулся всем телом, глядя куда-то за спину Хикки. Махтхольф тоже развернулся. По буровато-желтой листве старого и не слишком ухоженного сада - в Южном полушарии Пангеи стояла середина осени - быстро шла молодая девушка в коротком пальто. Хикки знал, что после смерти жены Кипяток обзавелся своего рода гаремом, невесть как отыскивая хватких и симпатичных умниц, которые выполняли при нем целый ворох функций от деликатно-секретарских до еще более деликатных - охранных.

     Коротко поклонившись Хикки, девушка задрала голову и что-то сказала в самое ухо Кипятка. Загорелая физиономия Макфьюза вытянулась.

     - Это точно? - тихо переспросил он. Девушка кивнула.

     - Хорошо, иди.

     - Что-то случилось? - спросил Хикки.

     - Случилось, ч-черт! Давно такого не случалось. Представляешь, какая-то сволочь угрохала одного местного корварца, Йо-Кима. За что, не понимаю?

     Спокойный, деликатный парень, крутил свои дела, никому не перебегал дорогу...

     - Это какие дела? Конвои, торговлишка?

     - И конвои, и торговлишка. Но его семья тут очень давно, и все знали его место. А он - свое... Проклятье, неужто эти гады уже оборзели настолько, что принялись за совершенно безобидных людей? М-мм, да... Прости, я должен ехать.

     - Я поеду с тобой.

     - Ты?..

     - Но ведь ты едешь, чтобы переговорить с полицией? Я думаю, что смогу быть тебе полезен.

     Несколько секунд Кипяток пристально, словно оценивая, смотрел на Хикки, потом решительно тряхнул головой:

     - Да, может быть. Идем.

     Сколько миров - столько традиций, говорили в Империи. На Пангее не любили следить за дорогами и потому предпочитали капризный и ненадежный антигравитационный транспорт. Хикки и Кипяток погрузились в большой темно-вишневый огурец с коротким килем в задней части, после чего сидевшая за рулем девушка резко дала тягу. Хикки впечатался затылком в подголовник, беззвучно выругался и подумал, что нормальные - с колесами! - кары были еще одной причиной, почему он так маниакально стремился именно на Аврору.

     Антиграв долго петлял по неотличимым друг от друга, одинаково увядающим кварталам сплошных садов, в глубине которых прятались островерхие коттеджи. В конце концов машина оказалась в районе, основными обитателями которого были выходцы с Корвара. Здесь все было не так. Вместо садов - низкие изгороди густого кустарника, хаотические, на взгляд человека, нагромождения разноцветных камней и своеобразные, ни на что не похожие буроватые строения с темными, чечевицеподобными окошками.

     Скопление полицейских машин Хикки заметил издалека. Девушка остановила кар чуть поодаль, за перекрестком, и полсотни метров им с Кипятком пришлось идти пешком. После нагретого салона Хикки вдруг стало очень холодно.

     Макфьюза здесь знали хорошо. Несколько молодых патрульных, что слонялись перед замкнутым силовым барьером, почтительно склонили головы, а старший из них поспешил отключить поле. Кипяток коротко махнул Хикки рукой и решительно вошел в дом погибшего коммерсанта.

     Хикки завертел головой, оглядываясь. Стены передней, гладкие и казавшиеся едва ли не стеклянными, туманно отражали фигуры находившихся в доме людей.

     Навстречу Макфьюзу вышел кучерявый мужчина средних лет в форменном пальто колониальной полиции.

     - Что тут? - коротко спросил у него Джереми.

     - Ох-х, милорд Джерри... Мы все боимся, как бы это не залетные наемники.

     Так чисто, так чисто! Я такого просто и не видел.

     - А что говорит его семья? Жена, дети? Кажется, он жил с братом?..

     Офицер отвернулся.

     - Ничего они не говорят.

     Хикки понял его. Традиционная корварская семья, живущая под одной крышей, всегда спала вместе, в большом сводчатом помещении на втором этаже дома. Каждый имел нечто вроде капсулы, искусно вделанной в стену... Следовательно, убийцы не решились оставлять возможных свидетелей. Это было достаточно логично, но не для Пангеи. Здесь практически не случалось заказных убийств, тем более с таким уровнем жестокости. Живя на Авроре, Хикки давно привык к подобным вещам и потому даже не удивился, но ужас бедняги инспектора был ему хорошо понятен.

     - Как они проникли в дом? - спросил он. Инспектор посмотрел на него с удивлением.

     - Очень профессионально. Они прошли через подвал мгновенно отключили сигнализацию, потом поднялись наверх. Судя по всему, они знали расположение комнат в обычном жилище корварцев. А... а почему вы решили, что их было несколько?

     - Потому что настоящие профи работают только бригадой. Времена одиночек давно прошли, вы слышали об этом? - Да-да... Эксперты говорят, что их было двое. Но при этом - практически никаких следов, понимаете? Мы нашли только аккуратно вскрытую вентиляционную дверку подвальной молельни и испорченный пульт сигнализации внизу. И все.

     Эксперты не могут даже сказать, как они ушли.

     - Когда это произошло? - отрывисто спросил Макфьюз. - Клянусь, я найду этих сволочей!

     - Не найдешь, - ответил ему Хикки. - Может, найдешь заказчиков. Тут думать надо. Или нет?..

     - По словам экспертов, их убили в полшестого утра. У нас тут двадцатичетырехчасовые сутки, - словно бы извиняясь, сообщил инспектор Хикки - по одежде он сразу опознал в нем жителя какой-то другой колонии.

     - Я в курсе, - улыбнулся Махтхольф. - Из чего стреляли, установили?

     - Из "тайлеров", - поморщился инспектор. - Причем один, похоже, был совсем новый, с необгоревшим испарителем. Что такое "тайлер", вы, конечно, сами знаете. В любом порту...

     - Да, это не зацепка. Но, может, что-то еще?

     - Эксперты работают. Что они скажут - кто его знает. Пока говорят одно: стреляли профессионалы, следов никаких нет. Никто ничего не видел, никто ничего не слышал. Никакая машина к дому не подходила... Их нашли только к полудню: забеспокоился один из компаньонов брата главы семьи. Вот так вот, джентльмены...

     На лице Макфьюза, и без того суровом, зловеще заиграли желваки. Он коротко пожал руку полицейского и вышел на воздух.

     - Что ты думаешь? - спросил он у Хикки, доставая сигареты.

     - Ничего хорошего, - покачал головой тот. - Это были профи, причем весьма высокого класса. Вы здесь даже и не представляете, какие сейчас попадаются мастера. У вас все принято решать полюбовно - и слава богу, но вот сам видишь... Могу только сказать, что кто-то заплатил за это хорошие деньги. Их не найдут, Кипяток, даже и не думай. Они наверняка ушли на первых утренних рейсах.

     Разбежались в разные стороны и теперь будут ждать нового заказа. Я посоветовал бы тебе пойти по следующему пути: разузнай, кто из возможных конкурентов покойника в последнее время часто покидал планету. Если ты вычислишь, что кто-то бывал на Авроре или, тем паче, на Килборне, - считай, что ты почти попал. Половина всех ублюдков сейчас работает через Портленд или через килборнскйх "баронов".

     - Вот только войны мне сейчас и не хватало. - Макфьюз опустил глаза и тихонько тронул Хикки за локоть:

     - Поехали, пора обедать. Когда мы ехали сюда, я почему-то думал, что это было ограбление или что-то в этом роде... Вот черт, а! Война, настоящая война на Пангее! Только этого нам не хватало. Нужно срочно переговорить с людьми.

     - Я надеюсь, ты знаешь, о чем с ними говорить? Макфьюз ответил спустя целую минуту:

     - Да, знаю. Когда тебя ждать в следующий раз?

     - Пока я хожу кругами и веду сугубо предварительные разговоры. Я ведь знаю далеко не всех и далеко не со всеми могу разговаривать как с тобой. Не думай, что мне нравится эта работа... Но я прекрасно понимаю, что другого выхода может и не быть.

     - Ты так веришь в стратегические таланты старика маршала?

     - Верю... Даже, наверное, больше чем верю. Я верую... вот так вот. Что-то он такое знает, понимаешь? Что-то такое, чего не знаем и не можем знать мы с тобой. Наверное, он знает больше, чем весь Генеральный Штаб.

     Макфьюз задумчиво хмыкнул и пригладил свою слегка седеющую шевелюру.

     - Ты убедителен, черт тебя побери. Я тоже постараюсь быть убедительным. Не знаю, как мне это удастся.

     - Удастся, Джерри. У тебя нет другого выхода. И у меня тоже его нет. И ни у кого нет... Понимаешь?

 

***

 

     Портленд встретил его неожиданной влажной духотой. По словам водителя, который вез Хикки из порта домой, ливень валился на город целые сутки. Летом тут не бывало дождей или дождиков - нет, здесь, почти на экваторе, случались только ливни, страшные, иногда способные парализовать всю жизнь на Острове. Они редко несли с собой прохладу. Как правило, сразу же после горячего душа возвращалась обычная жара, и насквозь промокший город еще долго прел в своеобразной сауне. Привыкнуть к этому было трудно. Хикки родился в столице, расположенной на громадном полуострове Северный Рог, и почти никогда не опускался к экватору - осев наконец в Портленде, он мучился тяжелым климатом, проклиная ненавистные ему тропики.

     Широченные колеса лимузина зашуршали в луже возле черных кованых ворот.

     - Отправляйся домой, - сказал Хикки водителю. - Сегодня ты мне не понадобишься. Завтра - как обычно...

     Ворота неторопливо разъехались перед ним. Хикки прошагал по все еще влажным плитам, миновал роскошный розарий, который встретил его одуряюще сладковатым ароматом умытых цветов, и остановился перед ступенями дома. За эту виллу когда-то просили совершенно безумные деньги. Она была выстроена в первые годы освоения Острова, тогда, когда кругом еще шныряли дикие звери, а в окрестных лесах звенели пилами орды роботов-проходчиков, расширявших космопорт.

     Трехэтажный особняк строили с тяжеловесной основательностью, одинаково присущей всем имперским мирам на раннем этапе их развития. Такие же старинные полукрепости стояли и на Кассандане, и на Орегоне, и на более молодых колониях.

 

***

 

     Хикки вырос в почти таком же древнем доме с индивидуальной энергосистемой, автономным водоснабжением и с такими же прочными стенами, поэтому, покупая себе жилище в Портленде, он не интересовался его ценой. Больше всего на свете ему хотелось иметь то, прежнее чувство защищенности, с которым он когда-то пришел в мир.

     Не выпуская из левой руки своего кожаного чемоданчика, Хикки прижал правую ладонь к окошку идентификатора. Дверь радостно дзинькнула и приоткрылась. Хикки шагнул в холл. На стенах автоматически вспыхнули неяркие желтые плафоны. Он сбросил с плеч камзол, переобулся в домашние туфли и прошагал в кабинет. Дома никого не было: Ирэн находилась в офисе, а его единственный пока сын Майк уже три месяца лазил по скалам Мариенвальда, проводя лето в скаутском лагере.

     Хикки открыл огромную, полированного дерева дверь, вошел в кабинет и содрогнулся от неожиданности.

     На него смотрели ироничные глаза, почти такие же светлые, как и у него самого. В его собственном кресле, слегка выдвинутом из-за стола, восседал светловолосый мужчина в черных брюках с широким желтым лампасом и кремовой рубашке без рукавов, украшенной небольшими погончиками. На правом предплечье красовалась сложная многоцветная татуировка: роскошно сложенная брюнетка сладострасно обвилась вокруг огромного двуручного меча.

     - Пол, - сказал Хикки, восстанавливая дыхание. - Ты все-таки с-сука, каких мало. Ты хотел, чтобы я напрудил в штаны?

     Этерлен задумчиво поиграл золотистым локоном, до того лежавшим на его плече.

     - А что, это было бы недурно, - предположил он. - Может, повторим?

     Хикки прыснул, ударил его по подставленной ладони и, развязывая одной рукой галстук, распахнул темную дверку бара.

     - Наливай, негодяй, - выставив на стол бутылку коньяку и пару рюмок, Хикки повернулся к шкафу. - Я пока переоденусь. Я все-таки ненавижу эти "приличные" костюмы!

     - В мундире лучше?

     - Да хрен его знает. Как-то теплее. Надеюсь, ты уже пообедал?

     - Не переживай, Ирэн меня накормила по высшему разряду. А вообще я теперь стал пить и натощак.

     - Нервы?

     - Годы...А ты?

     - У меня хороший повар, я таскаю его с собой во все поездки. Ты же знаешь, я не могу питаться по протокольному распорядку... Так что я тоже пообедал.

     Хикки сел на стол, чокнулся с Этерленом и глотнул коньяку.

     - Как твои дела? - поинтересовался генерал.

     - Пока все в порядке. Думаю, у нас все получится. Дед выбрал хорошее время - так или иначе, но все нужные нам люди погрязли в разного рода неприятностях... Работы тут будет очень много, но в конечном результате я уверен. - Это славно... Правда, Дед не слишком разделяет твой оптимизм.

     - Вот как? - Хикки удивленно поднял брови и поставил рюмку на стол. - Что это значит?

     - А я знаю? Он послал меня, что бы я вроде как подстраховывал тебя. Зачем - кто его знает? Для меня вся эта история выглядит довольно-таки странно. Ты знаешь, что эта идея пришла ему в голову еще лет десять назад? Да-а... А в последнее время он стал связывать ее с планом "Ковчег".

     - Что такое "Ковчег"?

     - Это Ахерон... Больше я ничего не знаю. Существует какой-то широкомасштабный проект, что-то такое вокруг Ахерона - план вступает в действие в момент начала войны. Я знаю только, что он запустил подготовку к "Ковчегу" одновременно с этим, твоим делом.

 

***

 

     - То есть наша задача - подстраховать исполнение "Ковчега"?

     Этерлен тихо рассмеялся.

     - Да кто ж его знает? Не знаю, кто именно занимается сейчас этим самым "Ковчегом". Я вообще ничего тут не понимаю. Дед придумал какую-то большую каверзу. Скажу тебе по секрету: в отношении войны он настроен весьма скептически.

     - Для меня это не секрет.

     - Наверное, ты все-таки многого не знаешь... Дед считает, что мы не просто не готовы - мы совершенно не готовы к войне.

     - Он хочет сказать, что мы все обречены?

     - Вроде того. Я не знаю, откуда у него такая информация. По данным Флота, мы сможем отбиться от леггах, даже не вводя в действие второй эшелон обороны.

     Первый эшелон сейчас заканчивает доукомплектацию сорока корпусов. Через год будут сформированы еще сто с чем-то. А вообще я лично видел сейф со знаменем и документами восемьсот четвертого ударного...

     - Какого?! Восемьсот четвертого?

     - Да. Это было в кадрах двенадцатого крыла на Сент-Илере.

     Хикки стремительно прикинул: на сегодняшний день нумерация заканчивалась на пятьсот восьмидесятом планетарной обороны. Восемьсот четвертый... Мать моя, да что же это получается? Флот готовится развернуть еще двести с лишним корпусов? Но это же мобилизация!

     - Да, - кивнул Этерлен, - на восемьсот четвертый уже есть списки. Понятно, что существуют и восемьсот пятый, и шестой, и как минимум десятый. Знамена, документы, все готово. Причем, насколько я знаю, половина новых легионов - тяжелые полного состава. А Дед считает, что этого мало.

     - Это значит, что в каждом из них от двадцати пяти до сорока кораблей, - произнес Хикки. - В зависимости от боевого назначения... Флот вводит в кадры около двухсот тысяч новых кораблей. Теперь понятно, почему говорят, что все стапели пашут с предельной загрузкой. Черт! И зачем тогда морочить всю эту нашу бодягу?

     Этерлен равнодушно пожал плечами:

     - Не стоит задавать вопросы. Ты что, станешь спрашивать у Деда, зачем ему это нужно? Наше дело выполнить приказ. Будет нужно - нас одернут... или направят в другую сторону.

     - Все равно чертовщина какая-то.

     - Нас кто-то спрашивает?

     Хикки слез со стола, подлил коньяку в опустевшие рюмки и пересел в кресло.

     Этерлен следил за ним с неизменной иронией во взгляде. За последние годы он стал еще суше, чем прежде; цинизма также прибавилось. Никто, даже самые близкие люди, не догадывался, что же творится в его душе на самом деле.

     - Что ты собирался сегодня делать? - спросил Этерлен.

     - Я собирался ехать к Лерману. Ты с ним знаком?

     - Что-то слышал. Какой-то магнат?

     - Да, заметная фигура. Крепко связан с "баронами". Прокуратура знает, но... доказательств, как всегда, ноль. Хочешь поехать со мной?

     - Не мешало бы. Только переоденусь, не ехать же мне в этом, - усмехнувшись, Этерлен выразительно постучал по своим погонам.

     Сидя за рулем своего быстроходного "Блюстара", Хикки думал о том, что присутствие генерала для него необременительно, но в то же время наводит на определенные мысли. Из прибытия Этерлена напрямую следовало, что Дед придает всей операции гораздо большее значение, чем Хикки считал вначале. А может, и в самом деле имеет какие-то одному ему понятные расчеты и резоны.

     - Какая у вас странная погода, - заметил Этерлен, глядя на висящую над городом дымку. - Такое ощущение, что я в бане.

     - Ничего странного, - усмехнулся в ответ Хикки. - Тропики, обычное дело.

     Кар спустился в сити. Здесь движение замедлилось: несмотря на середину дня, старые стриты были загружены достаточно плотным потоком транспорта.

     - Я все время удивляюсь, почему на Авроре так мало коптеров, - произнес Этерлен.

     - В городах нельзя, - объяснил Хикки. - Ты же сам видишь, тут не Орегон с его двухэтажной архитектурой, у нас что ни город, то скопление старых башен.

     Попробуй полетай... Да еще с пьяных глаз. Знаешь, как у нас тут заливаются? По верхнюю палубу, и не иначе.

     Этерлен одобрительно хмыкнул. Хикки притормозил, пропуская встречную машину, и резво завернул налево, в широкую арку респектабельного небоскреба.

     Они бросили кар в подземном паркинге, поднялись на внутреннем лифте и вышли в холл. Этерлен недоверчиво сверлил глазами живописное нагромождение камней, искусственные ручейки и замаскированные кадки с папоротниками - непременный атрибут любого солидного билдинга.

     - Колониальная роскошь, - заявил он с презрением. - Цацки. Мало с вас налогов дерут.

     - Скажи это громко, - посоветовал ему Хикки, подходя к лифту. - Чтоб все слышали. И представься: житель Метрополии... Знаешь, как вас, захребетников тут любят?

     - Даже в лифте климат-контроль, - прошипел Этерлен, совершенно не обращая внимания на его реплики. - Ох, мало с вас дерут...

     - Вы бы лучше что-нибудь производили, - огрызнулся Хикки. - Вместо того чтобы сидеть у колоний на шее.

     Этерлен не отреагировал.

     Хикки осторожно приоткрыл дверь в дальнем конце светлого коридора. Вслед за ним в просторный предбанник с двумя секретаршами просунулся и Этерлен - уже бесцеремонно.

     - Я к мастеру Лерману, - сообщил Хикки секретарше.

     - Вам назначено, милорд?

     - Да... мы договаривались.

     Несколько секунд спустя Лерман распахнул перед ними дверь своего кабинета.

 

***

 

     - Удивительно, - сказал он, пожимая руки гостям, - вот уж кого я не ждал увидеть, так это тебя, Хикки. Присаживайтесь, джентльмены. Коньяк, виски?

     - Коньячку, - потянулся Этерлен.

     Устраиваясь в кресле, он одернул свой элегантный камзол из легкого белого полотна так, чтобы висевший на бедре ствол остался незаметным.

     Лерман что-то пропел в интерком, радушно вытащил из стола коробку сигар и вернулся за стол, готовясь слушать. В кабинет тем временем незаметно просочилась девушка с подносом, на котором гордо красовались золоченый кофейник, чашечки и бутыль с коньяком. Отпустив ее взмахом руки, хозяин разлил напитки, с неторопливой тщательностью раскурил толстенную сигару и поднял на Хикки нагловатые шулерские глазки. Свою карьеру Найдж Лерман начинал в качестве мелкого мошенника, посредника в сомнительных финансовых операциях - с тех пор минули долгие годы, но глаза магната так и не изменились. Он был настоящим сыном своей эпохи.

     Хикки имел тщательно подготовленный план беседы однако осуществить его ему не удалось - по причинам которые трудно назвать прозаическими. В ту секунду, когда он, отхлебнув из пузатой рюмочки, в последний раз пережевывал про себя фразу-вступление, за его спиной что-то мокро хлопнуло.

     Дальше ему было не до вступлений.

     Этерлен вылетел из кресла, как подпружиненный чертик из старинной табакерки: прежде чем он выпрямился, в его руке щелкнул снимаемый с предохранителя излучатель. Это произошло столь неожиданно, а главное - так стремительно, что Лерман выронил из пальцев тонкую фарфоровую чашку с золотыми дракончиками.

     Туманно - чертовы годы, все забываешь! - соображая, что сейчас произойдет, Хикки перепрыгнул через стол и обрушился своим телом на Лермана, опрокидывая его вместе с креслом на пол..

     - Вва-аа!!! - возмутился тот.

     Дверь кабинета, обшитая изнутри элегантным звукопоглощающим материалом, резко распахнулась. "Моргенштерн" в руке Этерлена дернулся и дважды сплюнул голубоватыми струями. Ответом в уши ударил отчаянный крик, сменившийся ревом ярости. Еще выстрел. Хикки прижал Лермана ногой к полу и осторожно выглянул из-за стола.

     На пороге кабинета бился, как придавленный червяк, молодой человек в хорошем костюме, который, однако, не годился теперь даже для похорон - голова юноши была срезана по брови, в груди зияла приличная сквозная дыра, а дорогую ткань порядком попортило мозгами и кровью. Этерлен отсутствовал, но из предбанника Хикки слышал какую-то возню. Затем заголосила писклявая девушка.

     Хикки отпустил Лермана и решил выбраться на разведку.

     - Лежать! - убедительно посоветовал он магнату. Тот часто закивал и принял эмбриональную позу, постаравшись при этом как можно глубже забиться в угол.

     Как он и ожидал, генерал Этерлен обнаружился в предбаннике. Он как раз заканчивал воспитывать по глаза заросшего крепыша в черном камзоле: левая рука убийцы висела плетью с очевидным переломом, а правую Этерлен завернул за спину так, что до вывиха оставались считанные миллиметры. Джентльмен в черном пучил глазки и слабо постанывал. В метре от победоносного генерала на четвереньках стояла девуля в костюмчике - под ней уже красовалась первосортная лужа...

     Увидев Хикки, генерал жизнерадостно оскалился:

     - Припудри красотке носик, старина, а я пока займусь этим уродом.

     Хикки уже знал, что делать. Убедившись, что в коридоре больше никто не бегает с бластерами наголо, он сноровисто запер дверь офиса на все замки, поднял мелко трясущуюся секретаршу (второй его помощь уже не требовалась) и потащил ее вслед за Этерленом в кабинет.

     Лерман уже выбрался из-под стола.

     - Я н-не з-знаю этих типов, - решительно заявил он, оторвавшись от бутылки. - Они хотели меня убить?

     - Наверное, нет, - пожал плечами Этерлен. - Может, поздравить с Рождеством?

 

***

 

     Хикки налил секретарше полную рюмку коньяку и прислушался к разговору.

     - Кто вас послал?

     Этерлен спрашивал участливо, как доктор, и громила не замедлил с ответом.

     Доброта генеральской души казалась ему куда страшнее любого крика.

     - Это, - указал он на обезглавленный труп на пороге, - Ник Пикинер, старший сын Джоэла Пикинера.

     - Что-о?! - Лерман поперхнулся кофе и едва не уронил вторую за день чашечку. - Но при чем тут Джо? Я же... я же ему должен, гос-споди!

     На сей раз удивился убийца. Он изумленно поглядел на девушку, которая без всякого стеснения стащила и швырнула в угол мокрые чулки вместе с трусиками, потом перевел ошарашенные глаза на Лермана:

     - Так его ж завалили сегодня утром. Ник решил, что это вы...

     На какое-то время Лерман впал в прострацию. По его блуждающему взору становилось понятно, что он судорожно перебирает в голове все возможные варианты и ни на одном не может остановиться.

     - Я просто не представляю, кто мог убить Пикинера, - твердо заявил он. - И главное - я не представляю зачем. Давайте вызывать полицию.

     - Ты уверен? - осторожно спросил Хикки. Лерман пожал плечами:

     - Я знаю, что я его не убивал. И все это знают... Так что мне теперь - вешаться с горя?

     Из крипо прилетела целая бригада во главе с молодым и до смешного самоуверенным следователем. Он с ходу обрушился на Этерлена, но тот - лениво, как греющийся на солнышке кот, - продемонстрировал парнишке свои документы.

     Следователь, уже осведомленный о тяготах возможного военного положения, вытянулся в струнку.

     - Это - со мной, - Этерлен показал на Хикки. - Прошу прощения, но мы спешим. Все вопросы по делу адресуйте к мастеру Лерману, э-ээ, главному пострадавшему.

     - Куда ты собирался после Лермана? - спросил Этерлен, когда Хикки вырулил на улицу.

     - К Золкину... Но сегодня я уже никуда не поеду. Мне надо выпить. Я тебе не говорил - на Пангее я только что видел еще одно убийство. Нет, оно случилось не на моих глазах, но тем не менее.

     - Кого там пришили?

     - Одного корварца, конвойника. Странно, но говорят, он был тише воды, ниже травы...

     - А этот - Пикинер, или как его там?

     - Ну, Пикинер, - Хикки усмехнулся и помотал головой, - Пикинер - это еще тот артист-эквилибрист. Большой друг Брюса Иголки. Когда Иголку хватанули на Корэле, Пикинер дал денег и добился освобождения под залог, а потом Брюс затерялся в Портленде. Сейчас опять летает, сукин сын.

     - По слухам, это он взял конвой с Кассанданы на лидданский Саэд-Хирлах.

     Лидданы на него крепко обиделись. А с другой стороны, я слышал, у него смешанный экипаж... с лидданами.

     - У него сейчас два корабля, но это ненадолго. Если за него не возьмутся, то Иголка развернется как следует.

     Хикки нажал кнопку на руле и продиктовал автомату номер Ирэн. Не вдаваясь в подробности, он сообщил, что едет домой, и попросил подготовить скромный семейный ужин. Без поваров.

     Дождавшись, когда он закончит разговор, Этерлен врубил сканирование местных информационных сетей, Из потолка и передней панели понеслись отрывки рекламных текстов, аккорды и прочая галиматья - генерал листал меню в поисках чего-нибудь веселого. Неожиданно он резко нажал клавишу фиксации волны.

     - Итак, сегодня в полдень трагически оборвалась жизнь его превосходительства Хорпа Эргара Пятого, консула Высокой Лидды в имперском департаменте Аврора... Шеф полиции Стоунвуда, его милость лорд Рябец заверил общественность, что подлые убийцы не уйдут от заслуженной кары...

     - Ого, - удивился Этерлен. - Вот это да! Давненько у нас на консулов не охотились. Кто ж его завалил, интересно?

     - Господи, что творится, - вздохнул Хикки.

 

Глава 3

 

     - Крепко спал? - поинтересовался Этерлен, обнюхивая тонко нарезанные ломтики ветчины на тарелке.

     - Нормально. Сейчас позавтракаем и поедем поболтаем с Золкиным. А потом мне хорошо бы в офисе появиться.

     - Не поедем мы ни к какому Золкину. Если я не ошибаюсь, его кончили вчера вечером. Ты спи крепче - вообще ничего не услышишь.

     Хикки часто заморгал и отложил в сторону бутерброд. Этерлен смотрел на него без улыбки, да и вообще, с такими вещами не шутят... "Это Лоренцо, - сказал себе Хикки. - Значит, они не договорились. Как мерзко!"

     - Сообщение было в утренних новостях?

     - Да, полчаса назад. Застрелен на пороге собственного дома. Он что, жил один?

     - Уже давно... А что говорит полиция?

     - А что она может говорить? Ничего. Убийцы не , найдены, версий пока никаких. Ты можешь к этому что-то добавить?

     - Могу. Я почти уверен, что знаю, чьих это ручонок дело. У него был закадычный враг - некто Руперт Лоренцо, порядочный психопат, но тем не менее человек влиятельный. Ох-хх... Самое смешное, что ни Золкин, ни Лоренцо не знали, что против них обоих интригует третья сторона - Эдди Дюваль по кличке Петух. Там очень хитрые расчеты были. Петух, он по-своему умница, хоть и сволочь. С Петухом работать опасно, поэтому я решил примирить Лоренцо и Золкина: я раскрыл Зол-кину глаза на все это дело с Дювалем. Он, конечно, был шокирован, но я думаю, что, пока я летал, он успел убедиться в моей правоте.

     - Он должен был объясниться с этим Лоренцо?

     - Ты читаешь мои мысли. Наверное, ему это не удалось... Ума не приложу, с чего Лоренцо так психанул. Где логика?

     - Вот именно.

     - Что ты хочешь этим сказать? Этерлен подцепил вилкой кусочек ветчины, отправил его в рот и запил кофе.

     - Я и говорю, где логика? - спросил он, жуя. - Почему ты так уверен, что Золкина пришил именно Лоренцо? Может, на него напали нарки, которым не хватало на пайку "дури"? Или что, у вас на Авроре такого не бывает?

     - Золкин не мальчик. Он хорошо владеет оружием.

     - Ах, мальчик не мальчик!.. Ладно. Я позвоню Йони, у него тут вся полиция на контакте: если через полчаса он нам ничего не расскажет, начнем действовать самостоятельно.

     - В каком смысле действовать? - поинтересовался Хикки, протягивая генералу телефон.

     - Не нравится мне это дело... Вот не нравится, и все. Что-то тут не так. У покойника было много врагов?

     - За исключением Лоренцо - ни одного.

     - Может, кому-то нужно было подставить Лоренцо. Черт его поймет. Алло!

     Йони! Йони? Мэм, мне нужен мастер Йохансон, где он у вас там? Спит? Разбудить немедленно. Опять у него новая шмара, - сказал Этерлен в сторону. - Да! Йони, это я...

     Пока он беседовал с Йохансоном, Хикки допил кофе и переоделся. Когда он вернулся в кухню, Этерлен стоял у распахнутого окна, явно наслаждаясь запахом роз, который приносил в дом легкий утренний ветерок.

     - В Стоунвуде у него мало знакомых, - сказал Этерлен, не оборачиваясь. - Это не очень здорово.

     - Я так и думал, - откликнулся Хикки. - Но все-таки: что именно тебя вдруг встревожило?

     - Этот ваш Пикинер - он же тоже из столицы? Хикки на секунду прикусил губу.

     - Да. У него все дела в Стоунвуде. Но о чем, собственно, это может говорить?

     - Пока ни о чем. Сейчас приедет Йони, мы с ним потолкуем. Рейсовые в столицу ходят часто?

     - У меня есть собственный фотолет. Ты хочешь лететь в Стоунвуд?

     - Еще не знаю... - Этерлен вздохнул и вернулся за стол. - А хорошо ты здесь устроился. У нас в Метрополии коммерсанту твоего уровня такая роскошь не по карману.

     - Именно поэтому я и осел на Авроре. Я вообще не понимаю людей, которые стремятся к вам. Что там делать? От налогов не сбежишь, кругом чиновники, каждому - дай... Перспектив никаких, одна возня. Даже пенсионеру там скучно.

     Через полчаса появился Йохансон - не очень выспавшийся и раздраженный.

     - Десять минут простоял в пробке, - объявил он придвигая к себе кофейник.

     - Еще год-два, и мы будем ездить по головам друг у друга... Я не пойму, что ты от меня хочешь, Пол? Чего ради мы должны заниматься этими идиотскими убийствами? Если в Стоунвуде началась новая война, я туда не сунусь - моя шея мне дороже.

     - Хикки думает, что это не война.

     Йони удивленно посмотрел на Махтхольфа и поскреб небритый подбородок.

     Хикки в ответ пожал плечами.

     - Это не я, это Пол... Но на войну действительно не похоже. Всякая война должна иметь свои основания, причем зреют они всегда очень долго. Ты сам знаешь, я годами кручусь в этой среде, я знаю почти всех крупных дельцов вместе со всеми их проблемами. Так вот: для войны сейчас нет никаких оснований. Или же я чего-то не знаю, что маловероятно. Я сейчас предлагаю следующее... Есть в Портленде один человек, который давно отошел от дел, но тем не менее всегда находится в курсе последних событий. Я думаю, уже сейчас он знает больше нашего. Он живет на юге, это всего час езды отсюда.

     - Что это за знаток такой? - недоверчиво осклабился Этерлен.

     - Борис Соловец, бывший "барон", потом - круп-| ный конвойник, контрабандист и все такое прочее. Личность не очень известная, но среди таких же старцев он в хорошем авторитете.

     - Соловец?! Дед "сдал" тебе Соловца? Несколько секунд Хикки смотрел на Этерлена с искренним недоумением, потом до него вдруг дошло.

     - Я знавал его еще в те времена, когда служил начопером в "Трансе"... Дед здесь ни при чем. Десять лет назад, когда старик решил "уйти на пенсию", я ему немного помог, а он таких вещей не забывает. Клянусь, я даже не знал, что он "поет" для Деда.

     - Заметьте, я не спрашиваю, зачем вам все это надо - вдруг подал голос Йохансон.

     - И не стоит, - жестко ответил Этерлен, - и к этому старому пердуну тебе ехать не нужно. Лучше мы с тобой где-нибудь встретимся.

     - Давайте в "Околице", - предложил Хикки, - это как раз по дороге. Ты завтракал, Йони?

     - Конечно, нет, - проворчал Йохансон и встал. - Ну что, поехали, что ли?

     Соловец встретил гостей в несколько рассеянном состоянии духа. Ему потребовалось выпить аж три рюмочки рому, и только после этого старый авантюрист заговорил на требуемую тему. Пока он заправлялся, Этерлен терпеливо курил, наслаждаясь прохладой в тени старой яблони. Хикки уже начал нервничать, решив, что Соловец совсем плох, но он ошибался.

     - Я знаю, что вам надо, - произнес старик, на полуслове оборвав рассказ о борьбе с прыгучей лихорадкой, - но пока я не имею никакой информации. Сегодня я разговаривал с одним парнем - таким же дряхлым пнем, как и я... Так вот, он очень удивлялся. Он считает, что между всеми тремя убийствами есть какая-то связь: но какая именно, он пока еще не прощупал.

     - Всеми тремя? - прищурился Этерлен. - Вы имеете в виду консула Эргара Пятого? А он здесь при чем?

     - Пикинер имел дела с лидданами. Он свел Иголку с одним из молодых лидданских "баронов". А сейчас... В общем, вы знаете, что лидданские бонзы пообещали Империи принять беспрецедентные меры против своих пиратов?

     Этерлен и Хикки быстро переглянулись.

     - Что-то еще? - быстро спросил генерал.

     - Пока ничего. Думайте, мальчики. У вас на двоих столько крестов в погоне, что можно и придумать что-нибудь... что-нибудь более интересное, чем у меня.

     Этерлен встал и коротко поклонился. Хикки тоже поднялся.

     - Спасибо, мастер Борис. Тысяча извинений, но у нас так мало времени...

     Взрыкнул мотором, "Блюстар" Хикки сорвался с места и помчался вдоль усаженной фруктовыми деревьями улочки. Этерлен прикусил зубами свою сигару. В его глазах отражалось недоумение.

     - Какому же идиоту могло прийти в голову устраивать разборки прямо сейчас, накануне большого переполоха в нашем славном дурдоме? - процедил он. - Да еще и убивать, к черту, консула? Ваши стоунвудские пираты точно спятили...

     - Я вспоминаю, - ответил Хикки, - Золкин говорил, что его обвиняют в покровительстве пиратству. Статья сто восьмая... или сто девятая пункт "а".

     Сейчас уже неважно. Может, обвинители были не так уж далеки от истины, как я думал? Эти вопросы нам нужно решать в Стоунвуде. Слушай, а что, если зайти в столичную резидентуру Конторы?

     - Исключено, - помотал головой Этерлен. - Это наша работа, о ней никто ничего не знает - круг лиц "зеро", гриф первый. Мы не имеем права привлекать официально действующие чины СБ или чего-то там еще... Даже с полицейским инспектором я могу разговаривать только как частное лицо.

     - Да, я знаю...

     - Дед дал нам все, что может понадобиться, включая Лоссберга, - эта бочка с ромом уже болтается где-то в окрестностях. Но язык мы должны держать за зубами. Разве он не предупреждал?

     - Предупреждал, - отмахнулся Хикки. - Но время?

     - Не волнуйся понапрасну. Время у нас еще есть, тут ты просто сгущаешь краски.

     Хикки загнал машину на стоянку ресторана и выбрался из прохладного салона; солнце уже поднялось достаточно высоко, чтобы жарить во всю свою летнюю мощь.

     Он опустил на нос темные очки, поправил легкий камзол, который скрывал висевший под левой рукой бластер, и подумал, что на Этерлена жара, похоже, не действует совершенно: что в тени, что на солнце генерал выглядел одинаково невозмутимо.

     Йони уже заканчивал завтрак. Перед ним стояла самоохлаждающаяся бутыль минералки и крохотный "мерзавчик" водки, наполовину выпитый.

     - Похмеляешься, что ли? - поинтересовался Этерлен, садясь за столик.

     - Иди к черту, - меланхолично ответил Йони. - Я заслужил.

     - Ну-ну-ну... что?

     - Только что за вон тем столом, - ткнул вилкой Йохансон, - сидели двое типов. Оба выглядели так, словно гуляли всю ночь. Наверное, так оно и было, потому что пили они только пиво, зато много. Сперва они сидели довольно тихо, потом один заорал чуть ли не на весь кабак: "Это им за Каспера!" Второй посоветовал ему заткнуться, но он все равно добавил: "Остальные скоро тоже получат, эта пучеглазая свинья - только начало".

     - А потом?

     - Допили и ушли.

     Хикки поймал тревожный взгляд Этерлена и подозвал официанта, чтобы заказать себе выпивку. Последние триста лет "пучеглазыми" в Империи называли лиддан. Как правило, это прозвище употребляли астронавты или люди, так или иначе связанные с космосом.

     - Если я не ошибаюсь, - очень тихо произнес Этерлен, - месяц назад два патрульных фрегата вместе с лидданским ударным звеном здорово потрепали "барона" Каспара Кирпатрика: он потерял три корабля из четырех и едва сумел уйти от них.

     - Он сказал "за Каспера", - напомним Йони. - Или вообще "за каспер".

     - Ты не расслышал, - отмахнулся Этерлен. - Каспар Кирпатрик... Боже мой!

     Слушай, Хик, а ведь эта сволочь и в самом деле может надрать кое-кому задницу.

     У него хватит сил, чтобы устроить в нашем борделе настоящий пожар во время наводнения. Если его мальчики додумались завалить лидданского консула, то...

     - То вся наша задумка может полететь к чертям.

     - Еще как! Ты только подумай: если Пикинера убили за то, что он якшался с Иголкой и с лидданами, значит, сам Иголка тоже оказывается под ударом. С кем путался твой приятель Золкин?

     - Если б я знал...

     - Ч-черт!

     Этерлен стукнул по столу и на некоторое время задумался. Официант принес пиво и разделанных креветок; Хикки одним махом выпил почти всю кружку, бросил в рот пару кусочков нежного мяса, потом полез за сигаретами. Этерлен молча следил за его руками.

     - Они нам устроят, - пробормотал он, наливая и себе - перед ним стоял здоровенный жбан с насосом. - Как же их остановить?

     - Давай потолкуем с Рупертом Лоренцо, - предложил Хикки. - В конце концов, не схарчит же он нас. Наверное, Золкин успел-таки с ним поговорить, и ему сейчас очень не хочется, чтобы подозрение пало на его семью. Если, конечно, он здесь действительно ни при чем.

     - Хорошо, - решился Этерлен, - Полетели. Ты, Йони, оставайся здесь. Тебе сейчас - задача номер один: беги к себе в офис и подготовь нам фотороботы на тех двоих ублюдков. Конечно, ситуация выглядит совершенно невероятной, но тем не менее кое-что в ней есть. А к вечеру мы, наверное, уже и вернемся.

     Лорда Руперта Лоренцо удалось обнаружить в фамильной резиденции на восточном берегу Рога - его семейство захватило порядочный кусок побережья еще в годы освоения планеты, когда в колонии ударила огромная волна авантюристов и земли приобретались по древнему принципу конкистадоров: "Кто смел, тот и съел".

     Конечно, на Авроре, как и на всех остальных мирах разраставшейся Империи, разумные аборигены отсутствовали и играть в солдатики было совершенно не с кем, зато богатств хватало с избытком. Очень скоро колонии разжирели настолько, что стали поплевывать на больших начальников из Метрополии - но тут разразилась война, длившаяся почти десять лет и порядком измотавшая человеческие миры. По окончании войны начался, как положено, передел собственности, закончившийся большим бардаком. В этом бардаке Империя благополучно пребывала уже свыше сотни лет, и всех все устраивало. Особенно таких почтенных налогоплательщиков, как семейство Лоренцо. Сразу после войны, когда Флот принялся задарма спихивать на аукционах устаревшие корабли, дедуля лорда Руперта вбил почти все семейные сбережения в приобретение двух десятков развалюх. Чуть позже началась Великая Пиратская Эпопея, и клан Лоренцо приобрел генеральную конвойную лицензию. К концу столетия уже ни один прокурор решительно не мог разобраться, где кончаются Лоренцо, а где начинаются пираты.

     Поняв, кто его разыскивает, Руперт почти не удивился. Золкин все-таки успел с ним поговорить. Опускаясь на краю огромного поместья, Хикки ощущал легкую озабоченность: в нем гвоздем сидело утреннее подозрение. Умом он прекрасно понимал, что, даже если покойник Золкин повис-таки на не слишком чистой совести Руперта, тот все равно не тронет его и пальцем, но вот чувства его немного бунтовали. За последние шесть лет, почти отвыкнув от смертей и эполет, Хикки разучился смотреть в глаза убийцам. Наверное, сейчас это было плохо.

     - Приветствую вас, мастер Махтхольф, подтянутый, какой-то словно бы подсушенный мужчина средних лет стоял под самым трапом. - Кажется, нас где-то уже знакомили?

     - Это было на вечеринке у губернатора Гроссмана, - улыбнулся в ответ Хикки. - Мой друг...

     Он сделал секундную паузу, размышляя, как бы половчее отрекомендовать Этерлена, но тот вдруг сам протянул Лоренцо руку:

     - Легион-генерал Пол Этерлен, Второе управление Имперской Службы Безопасности.

     Лоренцо машинально пожал узкую ладонь генерала и вдруг отпрянул, словно разглядев средь пальцев скорпиона. Его загорелая физиономия побледнела, в глазах сверкнул какой-то нездоровый блеск.

     - Что это значит, мастер Махтхольф?! - Ему стоило большого труда не сорваться на визг. - Что это значит? Вы прилетели ко мне...

     - Ради всего святого! - Этерлен успокаивающе поднял ладони. - Можете считать, что я вообще не на службе. Вы что же, думаете, что целый генерал поперся бы на этот ваш Рог для того, чтобы предъявить вашей милости обвинение?.. Взять под стражу? Вы слишком высокого о себе мнения, дружище. Не ведите себя как баба. У нас серьезное дело, и давайте не будем размазывать дерьмо по столу.

     Лорд Руперт от такой тирады несколько опешил. Какое-то время он недоуменно переводил взгляд с Хикки на генерала и обратно, потом слегка успокоился и взял себя в руки.

     - С меня хватит и бедняги Золкина... - промычал он. - Все мои адвокаты уже готовятся к тому, что этим же вечером меня обвинят в его смерти. Вы понимаете меня, джентльмены?

     - Он был у вас, - утвердительно произнес Этерлен.

     - Да, - кивнул Руперт и болезненно поморщился. - Да, был. И привел убедительные доказательства нашей с ним взаимной не правоты. Он рассказал мне, кто вы такой, - взгляд Лоренцо уперся в Хикки, - но все же, все же... Я могу попросить вас?

     - Безусловно, - пожал плечами Хикки. Крылатый череп СБ переливчато сверкнул в его ладони, и Лоренцо заметно поник. Хикки спрятал удостоверение в карман.

     - Прошу вас, джентльмены, - хозяин указал на открытый вездеход, на котором он подъехал к фотолету Хикки. - В доме нам будет удобнее.

     Лоренцо усадил своих гостей на просторной веранде Двухэтажного каменного домика, выстроенного посреди рощицы высоченных деревьев. Перед креслами уже стоял столик, заваленный разнообразными напитками и закуской. У Хикки возникло ощущение, что лорд Руперт ждал не его одного, а целую роту голодных десантников. Кресел было пять, но он не придал этому никакого значения.

     Этерлен решительно отказался от алкоголя. Хикки, налил себе в кофе порцию коньяка, а Лоренцо, очевидно нервничая, набухал себе целый бокал дорогого орегонского виски.

     - Если я правильно понял несчастного Алекса, ситуация не оставляет мне выбора, - сказал он, - да и вообще: разве я смог бы сказать "нет"?

     - Поменьше пафоса, - предложил Этерлен. - Это прекрасно, и мы, конечно, рады, и все такое, но сейчас у нас несколько иные интересы. Ваше мнение: кто и почему мог уложить этого самого Золкина?

     Лоренцо беспомощно развел руками:

     - Разве что Петух. Но у него не хватит наглости, это я точно знаю. Кто-то, кто очень хочет свалить меня, - вот кто.

     - Вам не приходило в голову, что Золкина убили по той же самой причине, что и Пикинера?

     - Пикинера? - Лоренцо наморщил лоб. - Но разве Золкин имел какие-то дела с Пикинером?

     - Дело может быть в другом. Золкин имел дела с лидданскими флибустьерами?

     Отвечайте, быстро и без раздумий! Да?

     - Да.

     Руперт Лоренцо залпом допил свой бокал и совсем обмяк. Теперь Хикки смотрел на него с сочувствием. Неизвестно, имел ли шашни с вездесущими пучеглазыми разбойниками он сам, но теперь ему не стоило завидовать. Если кто-то действительно мстит за чертова Кирпатрика и его товарищей, то Лоренцо, безусловно, прилип по-настоящему. Стоунвудский прокурор наверняка уже выбирает, какой бы ручкой ему подписать санкцию на задержание лорда Руперта Лоренцо, майора В КС в резерве, - а в "предварительной" камере, возможно, кто-то выбирает для него веревку. Или что похуже.

     - Что будем делать? - спросил Хикки у Этерлена.

     - Я думаю, - ответил тот. - Вот только мысли у меня что-то нехорошие.

     Милорд Руперт, я посоветовал бы вам немедленно утроить охрану, а еще лучше - забиться в какую-нибудь дыру. Я даже не знаю, кто для вас теперь страшнее: наемные убийцы или полицейские чины... Если вы можете исчезнуть из поля зрения и тех и других, это будет лучше всего. Только оставьте нам свои координаты.

     - А что будете делать вы?

     - А мы будем искать одного интересного нам человека. Если мы сможем его остановить, то вам будет нечего бояться. Я думаю, мы сможем, не мальчики ведь.

     Итак?

     Лоренцо порывисто встал и скрылся в доме. Этерлен поглядел на Хикки и шумно вздохнул.

     - Кирпатрик? - спросил Хикки.

     - Сам не видишь? Мне срочно нужна твоя связь: я должен выяснить, где он сейчас находится. В конце концов, служба "П" у нас пока еще работает как надо.

     Хикки покачал головой. Перспектива искать одного из авторитетнейших пиратских "баронов", который имеет под своей рукой что-то около двух десятков разнокалиберных боевых кораблей, его не очень радовала. Он плохо представлял себе, как и о чем можно договариваться с таким ублюдком. С другой стороны, иного способа остановить его безумие просто не существовало. А если не остановить - всей затее конец. Конвойно-транспортная аристократия, не понимая, кто ее уничтожает, кинется на своих же ближних... На веранду вернулся Лоренцо.

     - Вот, - сказал он и протянул Этерлену какую-то карточку.

     Генерал небрежно сунул ее в карман и поднялся из кресла.

     - Благодарю вас за сотрудничество, майор. Исчезайте сейчас же, немедленно... Нам пора прощаться.

     Набрав высоту, Хикки направил свой фотолет на юг. Не желая иметь свидетелей, он на всякий случай отослал пилота и вел машину сам. Этерлен сидел рядом в тесной двухместной кабине и безучастно смотрел, как сверкает золотой ватой пелена облаков. Его мысли были сейчас очень далеко.

     - Это совершенно невероятно, - произнес он вдруг, - сидел себе Йони в кабаке, и вот пожалуйста... Вроде все совпадает, но все-таки, по тому ли следу мы идем? Кажется, у меня есть возможность проверить.

     - Что ты имеешь в виду?

     - Так, есть у меня кое-какие клиенты, осведомленные о делах Кирпатрика лучше, чем наша любезная служба "П". Нужно с ними поговорить. А потом погоняем по сетям фотороботы, которые нарисует Йони, - а вдруг? Хотя, если честно, по поведению эти охламоны на профессионалов никак не тянут.

     - Кто же они?

     - Так вот я и не могу понять... Как представить себе "профи", которые похмеляются в роскошном кабаке и на весь зал орут о своих скорбных делах? Ты такое где-нибудь видел? Это прямо дешевка какая-то. Как это понять?

     Посадив фотолет на постоянно арендуемой площадке в порту, Хикки отправился с Этерленом в свой офис.

     По дороге генерал связался с Йохансоном и выяснил, что тот уже успел сделать фоторобот излишне трепливых пьяниц из "Околицы". После этого Этерлен несколько повеселел. Теперь ему требовалось как можно скорее переговорить с каким-то неизвестным Хикки конфидентом, знакомым с Кирпатриком, и полазить в информационных сетях, благо его уровень доступа позволял ему практически все на свете.

     - Курт, мне срочно нужна дальняя связь, - сказал Хикки одному из своих референтов по дороге в собственный кабинет.

     - Понял, мастер Махтхольф.

     В кабинете они застали Ирэн, оживленно ругавшуюся с одним из партнеров компании. Хикки бесцеремонно прервал ее и опустил свой тощий зад на полированный стол.

     - Мне сейчас понадобится основной канал, - объяснил он, - потому что Пол будет говорить по дальней. Потом поболтаешь. И вообще, идем отсюда.

     Женщина покорно пожала плечами и выбралась из-за стола. Этерлен ободряюще улыбнулся ей, но она не отреагировала.

     Хикки прошел в одну из комнат, предназначенную для отсутствовавшего в тот момент юриста-консультанта, и обессиленно плюхнулся в кресло. Ирэн смотрела на него с тревогой. Он выдавил из себя короткую улыбку.

     - Почему такая грустная, Дылда?

     - Мне приснился плохой сон. - Ирэн вытащила из кармана жакета пачку сигарет, щелкнула зажигалкой и посмотрела на него сквозь облачко дыма. Хикки очень не понравились ее глаза. В них стояла какая-то странная, незнакомая ему тоска, он никогда еще не видел жену такой подавленной и даже несчастной. Она выглядела, как старая верная собака, незаслуженно ударенная хозяином.

     - Так что там за сон, Ир?

     - Я не стала говорить тебе с утра... В общем, мне приснилось, что ты гонишься за каким-то типом, таким рыжим... с бородой, а потом - ты в окружении ангелов.

     - Если честно, я не в курсе, к чему это. Рыжий тип с бородой, гм-м...

     Ангелы... ну, ангелы, это, кажется, не так уж и плохо. Плохо, когда снятся жабы - синие и с пупырышками. Перед тем как мы упали на Эрилак, мне как раз приснились синие жабы, все с ног до головы пупырышках. А вот ангелы... Да бог с ними.

     Ирэн приблизилась к Хикки и неожиданно уселась ему на колени. Он изъял у нее сигарету, сунул себе в рот и крепко обхватил жену за талию. Закрыв глаза, она опустила голову ему на плечо... Он не мог сказать, сколько времени они так просидели. Сигарета истлела до конца и Хикки швырнул ее в урну. Потом он стал погружаться в сладкую дрему. В реальный мир его вернул оглушительный стук в дверь.

 

***

 

     - Да, черт побери! - Хикки стряхнул с себя жену и встал.

     На пороге стояли Этерлен и Йони Йохансон. Под мышкой у детектива был плоский топографический проектор, а Этерлен держал свой неразлучный терминал.

     - Мы можем расположиться здесь? - спросил Этерлен с очаровательной бесцеремонностью. - А то там ужасный шум.

     - Можем, - вздохнул Хикки. - Ир, распорядись, чтобы нам принесли кофе. И коньяк, обязательно.

     Вернувшись в кресло, он придвинул к себе громадную каменную пепельницу и тяжко вздохнул. Непонятно отчего, но вся эта затея любимого Дедушки стала ощущаться как гиря на шее. Ему смертельно захотелось выпорхнуть отсюда, с восемьдесят шестого этажа, и хоть на пару секунд почувствовать себя беззаботной птичкой далекой от всех проблем и чужих неприятностей.

     Йони тем временем споро оживил свою машинку и взял в руку миниатюрный пульт.

     - Ну, вот они, - сообщил он.

     Посреди кабинета появились двое мужчин. Лет они были одинаковых - где-то так под сорок, внешность имели не самую запоминающуюся; Хикки мог только сказать, что одного из них, обладателя висячих светлых усов, жизнь потрепала несколько крепче, чем его приятеля. А вот с одеждой было интереснее. Безусый брюнет с наметившимся брюшком выглядел как типичный обитатель Острова Ублюдков: на нем были узкие синие брюки, белая рубашка-безрукавка с большим отложным воротником и бездной карманов, наложенных друг на друга, и обычные в Портленде сандалии без задника. Но вот второй, обладатель тех самых печальных усов, казался приезжим. На Авроре так вообще не одевались - достаточно плотный камзол мог принадлежать только жителю не слишком жаркого мира, о том же говорили и странного вида серые шаровары с застежками понизу, из-под которых виднелись узконосые сапоги на высоком каблуке.

     - Ты уверен, что все было именно так? - спросил Хикки.

     - У меня профессиональная память, - обиделся Йони. - К тому же я почти час на это убил.

     - Где это так одеваются? - задумчиво произнес Хикки. - Он же явно не здешний.

     - А кто из них махал помелом? - поинтересовался Этерлен.

     - Тот, с усиками. У него еще голосина такой - У-У, что сирена. Но, по-моему, он не военный. Интонации не те. И волосы, видишь, короткие. Но вот откуда он?

     - Или с Сент-Илера, или с Килборна, - уверенно отозвался Этерлен. - Если с Килборна, то он скорее всего скотовод. Это у них там манера носить сапоги а-ля офицерские ботфорты, и при этом запихивать голенище под штанину. Орать и бузить в кабаках они тоже любят. Каким чертом скотовод мог оказаться в курсе событий?

     - А ты уверен, что это все не туфта? - Хикки принял из рук секретарши поднос с кофейником, плотно затворил за нею дверь и вернулся на место. - Может, они имели в виду совсем не того Каспара. Может, вообще...

     - Не может, - перебил его генерал. - Я уже все выяснил. Кирпатрик вышел к тому самому Килборну, а по спине у него уже топчутся лидданские друзья.

     - Регулярные?

     - Хуже, братцы. Пираты. Все-таки он и с ними что-то не поделил. И если мы его не достанем - а как его достать, я просто не знаю, - погром будет продолжаться. После той истории с нашим патрулем и лидданами Кирпатрик твердо заявил, что его сдали не только пучеглазые сволочи, но и наши... Я имею в виду ваши - с долбаной вашей Авроры. Что у вас тут за планета!

     Хикки вдруг стало смешно. Он представил себе, как Каспар Кирпатрик, он же Каспарчик, живая легенда, ужас галактических трасс, нанимает килборнского свинопаса, для того чтобы тот завалил лидданского консула. Завалил, совершенно бесшумно ушел, а потом размахивал налево и направо своим языком, хвастаясь, как хорошо у него все вышло. Прожив на свете тридцать три года, полковник Махтхольф ни разу не видел ковбоя, способного тихо и, главное, весьма профессионально пройти через охрану, уложить VIP одним-единственным выстрелом в лоб (а дело, как он уже знал, было именно так) и все так же аккуратно раствориться в воздухе!

     - Это был действительно свинопас, - сказал он. - Не киллер, переодетый свинопасом, а настоящий свинопас. Но как?..

     - Да пошел ты к черту, умник, - буркнул генерал с неожиданным раздражением. - Откуда я знаю, как? Я только знаю, что все совпадает, цепочка получается предельно логичная, а против логики я не ходок.

     - С сетями работать будем? - поинтересовался Хикки.

     - Да за каким чертом, у нас совершенно нет времени. В Империи пятьдесят пять миллиардов рыл - по анализу мы получим тысяч десять персонажей, как две капли воды похожих на наших фигурантов. Пусть этим займется Йони. Нам сейчас нужно вычислять Лоссберга и перебираться к нему на борт.

     - Ты знаешь, где он? А то у меня в доках стоит "Ровер", только что с капиталки. Экипаж я соберу к вечеру...

     - Нет уж, только не это. Не исключено, что мы пойдем прямо к черту в зубы, а туда, знаешь ли, все-таки лучше с Лоссбергом.

 

Глава 4

 

     Вокруг солнца Авроры вращались семь планет; собственно Аврора была четвертой. Помимо нее, относительно небольшие человеческие колонии находились также на второй и шестой. Атмосфера второй планеты позволяла долгосрочное терраформирование, и ее готовили под эту наконец-то доведенную до ума технологию, а шестая, мрачный мир фиолетовых льдов, под которыми кипела странная, фторо-кристаллоидная жизнь был ценен исключительно рудами. Остаться там навсегда мог только шизофреничный ксеногеолог или большой любитель уединения, зато вокруг планеты вертелись аж восемнадцать разнокалиберных лун.

     В этом многоцветном хороводе и затерялся "Циклоп". Кришталь, входя в систему, решил потешить свои источенные алкоголем нервы и спрятаться так, чтобы его не увидела ни одна из сторожевых башен оборонительной сферы. Несмотря на размеры корабля, ему это удалось. Зато пилоты принадлежащего Хикки каботажного грузовика, на котором он отправился к Лоссбергу, прокляли все на свете. Маневр приближения к "Циклопу" заставил их вспотеть по-настоящему: они крутились вокруг грязно-серой планеты больше часа. Наконец на экранах появилась величественная черная сигара с широко растопыренными пилонами эволюционных двигателей. По сложившейся традиции, чуть приплюснутую "спину" корабля украшал портрет рыжеволосой красотки, жизнерадостно запустившей пальчики промеж ног.

     Грузовик притерся к левому борту линкора, словно поросенок к ласковой мамочке, и от шлюза громоздкого "Циклопа" неторопливо пополз переходной "хобот". Несколько минут спустя Хикки и Этерлен, держа в руках дорожные кофры, уже шли по слегка прогибающейся ленте трапа в сторону светящегося прямоугольника распахнутой шлюзокамеры.

     В коридоре их встретила подтянутая молодая женщина, оснащенная майорскими погонами. В петлицах неярко серебрились молнии начальника связи. Этерлен с некоторой плотоядностью оглядел ее стройные ноги, облитые черными форменными чулками, и приготовился к дежурному комплименту.

     - Вахтенный начальник майор Робинсон, - отрекомендовалась дама, и Хикки. с генералом едва не присели: она говорила настоящим, добротно прокуренным унтер-офицерским басом, глубоким настолько, что от него, казалось, гудели в ответ бронированные переборки.

     Для того чтобы прийти в себя, Этерлену понадобилось некоторое время.

     - А где Лоссберг? - спросил он, забыв о необходимости представиться.

     - Лоссберг сидит с командиром, пьет ром и рассуждает об эманациях высших энергий, - равнодушно ответила майор Робинсон. - Идемте, джентльмены.

     Когда перед ними разъехались полированные двери командирского салона, Хикки увидел следующую картину. Лоссберг, одетый в расшитый узорами шелковый халат, сидел в глубоком кресле перед старинным деревянным столом, на котором покоилась наполовину выпитая бутыль рому, стаканы и безразмерная серебряная пепельница, наполненная грязными салфетками вперемешку с сигарными окурками. На краю стола стоял тазик, из него торчали обглоданные кости какой-то птицы; под столом валялись две пустые бутылки из-под рома и несколько банок из-под соков.

     Напротив Лоссберга, подперев щеку ладонью, задумчиво щурился Кришталь. Выглядел он даже по флотским меркам странно: на макушке отсвечивала небольшая лысинка, зато имелись три хвоста - один, рыжий и пушистый, шел от затылка до самой задницы, а еще два, тоже рыжие, но более скромные, свешивались со щек. Усы и борода при этом отсутствовали. На Криштале были тесные форменные шорты и рубашка с полковничьими погонами. Слушая Лоссберга, он то и дело приподнимал то одну, то другую ногу и шустро скреб рыжеволосые лодыжки.

     - Ха, - произнес он, узрев распахнувшиеся двери, - а вот и наши пассажиры.

     - Выдай им стаканы, Сэмми, - приказал Лосеберг с явным удовольствием в голосе.

     - Я не буду, - быстро сказал Этерлен.

     - Ты? Будешь, будешь... А, Хик, старый перец!.. Давненько мы с тобой не виделись. Присаживайся, старина: у меня нынче прекрасный ром и такое же прекрасное настроение.

     Кришталь принес пару высоких стаканов и коробку шоколадных конфет.

     Усевшись в кресло, Хикки вдруг заметил, что рядом с Лоссбергом на широченном подлокотнике лежит какой-то фолиант в тисненном золотом переплете из натуральной кожи.

     - Что это у тебя за букварь? - поинтересовался он.

     - Так, для развития моего скудного ума. Что ж, Сэмми, наливай дорогим гостям!

     Этерлен посмотрел на Кришталя с откровенным ужасом, но предложенный стакан все-таки взял. Было ясно, что Лосеберг их в покое не оставит.

     - Куда полетим? - беззаботно осведомился Кришталь.

     - Корабль, который мы должны догнать, сорок часов назад вышел с Беатрис в направлении на Килборн. Нам обязательно надо его достать раньше, чем он доберется до финиша. Или по крайней мере сделать так, чтобы он туда добрался.

     - Что-то я не понимаю, - нахмурился Лосеберг, - так догнать или?..

     - За ним по пятам идут лидданские пираты. Возможно, где-то на подходе к Килборну их ждет подкрепление. Наш, так сказать, приятель об этом не знает.

     Понятно?

     - Какое у него корыто?

     - "Трэйсер", в отличйом состоянии.

     - Значит, он и сам сможет продержаться какое-то время. А вот что касается точки рандеву...

     - Я совсем плох в навигации, - признался Этерлен. - Может, Хикки сообразит?

     Кришталь презрительно махнул рукой и закатил глаза.

     - Через двадцать два часа, - сказал он, - плюс-минус на подмыться. Через двадцать два часа мы будем в точке рандеву.

     Не обращая никакого внимания на остальных, он подошел к пульту и вызвал вахтенного офицера, затем штурмана. Несколько минут спустя по всему телу "Циклопа" пробежала довольно ощутимая волна вибрации. Ударив эволюционными двигателями, громадный линкор начал выбираться за пределы системы.

     - Мне срочно нужна связь, - подпрыгнул вдруг Этерлен. - Штрих-кодер и - дальняя, срочно. Кришталь снова вылез из кресла.

     - Ну, что у нас на этот раз? - лениво спросил Лосеберг, глядя, как Этерлен колдует над пультом, набирая позывные.

     - Да дурное, в общем-то, дело, - ответил Хикки. - Ты слышал о таком джентльмене, как Каспар Кирпатрик?

     - Я даже за ним гонялся. - Лосеберг вновь наполнил свой стакан, с задумчивостью пригубил и потрепал ладонью корешок своего фолианта (Хикки никак не мог разобрать название книги). - А потом мне сделали небольшое обрезание и сказали, что ни-ни, что Касггарчик - цаца и трогать его не следует. А то со мной будет бяка, вот как. Вообще, если честно, пошли б вы все к черту в жопу! - добавил он с горечью. - Уж так мне на-" Доели ваши интриги, что сил нет. Ерунда ведь получается: того трогай, этого не трогай... а потом все опять шиворот-навыворот.

     Хикки залпом допил свою порцию и проследил, как Кришталь наливает ему по новой. "Кажется, я начинаю кое-что понимать, - сказал он себе. - Очевидно, за последние пять лет в мире действительно многое изменилось. Раньше СБ не решалась играть с такими уродами, как Каспарчик. Всякие, конечно, бывали, но больше как-то по мелочи: крупную рыбу старались давить без компромиссов. Видно, дела действительно стали плохи".

     - Так это Каспарчика нам надо дотащить до Килборна? - спросил молчавший до того Кришталь. - Ну, анекдот! Его как: своим ходом или это вот... в упаковке?

     - Живым и здоровым, - вздохнул Хикки. - От него сейчас очень многое зависит. Целая сверхсекретная разработка...

     - Пошел ты со своими секретами, - фыркнул Лоссберг. - Я их всех... Слушай, - обратился он к Кришталю, - ты не кормил Этерлена лимонами?

     - Лимонами?! - не понял тот.

     - Или хурмой... Ты посмотри на его рыло! Что это он такое съел, а?

     Все посмотрели на Этерлена. Его голова была окутана полупрозрачной сферой индивидуального аудиополя, но Хикки хорошо видел, что лицо генерала выглядит чрезвычайно кисло. Можно подумать, что кто-то действительно заставил его сунуть в рот пару лимонов.

     - В самом деле, что это с ним? - удивился Хикки. - Я его таким еще не видел.

     - Подозреваю, что его кто-то зверски обрадовал. Его верхние врата сжались, и энергетически он сейчас слабее чахоточного. Когда закончит, ему надо будет выпить, - решил Лоссберг.

     Хикки не слишком понял, о каких вратах толковал проспиртованный ас, но насчет выпивки он оказался безусловно прав: закончив беседу, Этерлен без сил упал в кресло и залпом употребил стакан рому.

     - Закусил бы, - участливо предложил Хикки, пододвинув ему коробку с конфетами.

     - Отстань... Я вас поздравляю, джентльмены: главкомом ВКС назначен маршал Гласе.

     - О, - сказал Лоссберг, и в салоне повисла тяжелая тишина.

     Маршала Гласса они все знали очень хорошо. Махровый армейский дуб, девяностолетний трезвенник и резонер, он превратил Генштаб в совершенно закосневшую структуру, способную лишь на создание бесчисленного количества циркуляров и инструкций, которые поражали своим идиотизмом даже старых, кадровых дуроломов. Гласе же, беспрестанно интригуя, добился отставки большинства грамотных молодых маршалов, засадив Генеральный Штаб ВКС порослью таких же, как и он сам, желчных маразматиков. Носить эполеты они еще могли, но вот разбираться в стремительно меняющейся обстановке последних предвоенных лет - уже никак.

     - Для нас это меняет очень многое, - промычал Этерлен. - Ты понимаешь?

     Хикки понимал. Теперь уже не Флот будет выполнять директивы СБ, а скорее наоборот. Раз на "троне" расселся Гласе, значит, флотскую разведку возглавят его приятели с палочками, извлеченные из небытия полузаброшенных гарнизонов, где они сидели, как старые грибы, в ожидании своего срока. Энергичное поколение сорока-пятидесятилетних немедленно отправят в отставку, а на их место сунут столетних старцев, с которыми нынешний главком когда-то начинал службу. Вся эта публика терпеть не может "умников в черном", имеющих привычку совать нос в каждую дырку, и, естественно, благодаря им сорвутся десятки наработок, на которые были потрачены годы.

     - Дед приказал предельно ускорить исполнение проекта "Ковчег", - глухо сказал Этерлен. - А мы с тобой - его часть. Нам во что бы то ни стало нужно догнать Каспарчика и убедить его прекратить шутки с мочиловом конвойных королей. Иначе - крышка. Иначе мы уже никого ни в чем не убедим. Сэмми, ты уверен, что мы успеем вовремя?

     - Вы какую академию заканчивали, ваша милость? - желчно осведомился Кришталь.

     - СБ, отделение внутренней разведки. А в университете защитился по общественным наукам.

     - Вот и занимайтесь своими общественными науками. А я заканчивал штурманский факультет и поэтому умею считать два плюс два... Надеюсь, завтрашний день пройдет без особых сюрпризов: у меня день рождения.

     Проснувшись, Хикки с Этерленом застали на пятидесятой палубе любопытную картину. Весь свободный от вахты экипаж был построен посреди широкого светлого коридора. На правом фланге ухмылялись старшие офицеры, там же скалился и Лоссберг, сменивший халат на темно-синий повседневный мундир, а перед строем, вытянувшись в струнку, торчал Кришталь, весь в белом сиянии парадно-строевой формы. В сверкающей коже его ботфорт отражались желтоватые потолочные плафоны.

     На боку полковника Хикки с некоторым удивлением разглядел длинный наградной меч с роскошной гардой. Экипаж трижды прокричал поздравление, Кришталь поклонился и лающе приказал офицерам развести народ по местам.

     В белом он выглядел непривычно строго и даже, наверное, сурово. Хикки ожидал увидеть именинника опухшим с похмелья, однако Кришталь был свеж и подтянут сказывалось время, проведенное в компании Лоссберга. Его рыжие волосы свободно лежали на плечах свешиваясь на спину и грудь, под левым карманом мокро поблескивал алым лаком Рыцарский Крест, и Хикки вдруг поймал себя на мысли, что за последние годы Сэмми изменился до неузнаваемости. Внешне он, наверное, остался почти тем же смешливым мальчишкой но вот в глазах появилась наконец сизая сталь настоящего аса, заработавшего свои кресты не в штабных коридорах, а в десятках яростных атак.

     - Наши поздравления, полковник, - поклонился Этерлен, подходя к имениннику. - Сколько ж это вам?..

     - Двадцать девять, - вздохнул Кришталь. - Не много и не мало. Вы уже завтракали? Идемте в салон.

     Корабельное время "Циклопа" не совпадало с временем Портленда, по которому жил Хикки, и ему пришлось лечь спать на несколько часов позже, чем обычно, - подскакивать задолго до завтрака Хикки не хотелось, - зато он не отказал себе в удовольствии выспаться как следует и, как ни странно, спалось ему гораздо лучше, чем дома. Кришталь поселил их в роскошных резервных "люксах" рядом с собственными апартаментами и в двух шагах от каюты Лоссберга. Здесь, в окружении металла и пластика, среди едва ощутимой вибрации громадных механизмов корабля, Хикки наконец почувствовал себя в покое и безопасности. С детства болтавшийся в космосе на тренажах, он давно привык к мысли, что надежнее боевого звездолета может быть только могила.

     За столом Лоссберг содрал с себя китель, швырнул его вместе с ремнями на диван и тщательно обнюхал приготовленные на завтрак яства. Нос его шевелился, как у любопытной мыши.

     - Так, - сказал он, закатывая рукава форменной сорочки, на которой слабо посверкивали смешные маленькие погончики с одним большим крестом. - Вот мы и дожили до пережаренной утки. Сколько можно повторять, что за автоматикой все-таки надо следить, а то она нам нажарит! Эти идиоты, - вздохнул Лоссберг, - напоминают мою почтеннейшую супругу, чтоб ее вынесло сквозь дюзы: она тоже считает, что думать головой вредно... Что бы ни делать, лишь бы не думать. А то волосы выпадут - вот как у нашего именинника.

     - Мог бы и заткнуться, - отвернулся Кришталь. Завтрак постепенно перетек в философскую беседу, солировал в которой Лоссберг: небольшая порция рома привела его в хорошее настроение. Мало-помалу салон заполнялся сигарным дымом - слабо шипящие вентиляторы упрямо гнали его прочь, но не справлялись со своей работой.

     Кришталь вдруг поглядел на свой хронометр и встал из-за стола.

     - Радарной смене - боевая тревога, приказал он.

     - Сколько нам осталось? - спросил Хикки.

     - Немного... уже немного. Скоро мы его увидим.

     - Не пей больше, - вдруг посоветовал Лоссберг. Кришталь посмотрел на него с тревожным прищуром, но бокал все-таки отставил. Лоссберг прихлопнул ладонью толстенный том малопонятных для землянина поучений настоятеля Яара:

     - Мудрость есть камень... Затащи его на вершину скалы, и ты узришь свою слепоту. Раскрой врата для тьмы, встань спиной к ветру и гляди, как он уносит прочь твою стрелу. Тогда ты, слепец, сможешь понять, что тропа всегда важнее вершины. Там - только ветер и черная пыль...

     Этерлен поморщился. Чтение древних росских мистиков и философов казалось ему одной из граней шизофрении. Университетские профессора, украшенные почтенными седыми бородками, намертво вбили в него убежденность в том, что все эти выверты, древние более, чем легендарные пирамиды сгинувшего Египта, для человека вредны и непонятны. Этерлен никогда не верил во все эти ветры, энергетические колодцы и прочую чушь. Когда ему рассказывали о том, что некоторые росские асы, вышедшие из очень старых родов, способны распознавать намерения противника далеко за пределами радиуса систем обнаружения и целеуказания, он фыркал и пожимал плечами. Для него это все было бредом.

     Кришталь смотрел на вещи совершенно иначе. Лоссберг увлекся историей философии и боевой мистики еще в Академии, а к тому моменту, когда судьба послала ему юного штурмана Сэмми, он уже умел разбираться в некоторых "вывертах", появившихся еще тогда, когда его далекий предок охотился на мамонтов. Он читал Гудериана вперемежку с корварским штурманом Иг-Дором, который сумел обобщить опыт предыдущих поколений звездоплавателей и впервые создал стройную тактику боевого применения флотов. Это было за несколько десятилетий до того, как Пилат отдал приказ водрузить плотника Иисуса на крест... Лоссберг часами сидел, вперившись в том поучений Сунь-цзы, а потом, вскочив, хватал с полки лидданского теоретика Урпара Хаида Двенадцатого: они жили примерно в одно и то же время, но вместо всадников у Хаида были танковые лавины и авианосцы внутренних морей.

     Хикки осторожно глотнул рому за все это время он не выпил и бокала - и вытер ладонью губы:

     - Знаете, давайте о чем-нибудь другом. Вот, к примеру, о бабах...

     - Благодатная тема, - чуть не подавился Лоссберг. - Ну-ну, спроси-ка у меня, на кой хрен я пошел на Сент-Илере под венец?

     - И?..

     - Затмение, - ответил за него Кришталь. - Поглядев на Лосси, я сделался убежденным холостяком. Лучше сгнить среди нашего железа, чем ежедневно глотать успокоительное.

     - У вас, - подал голос Этерден, - тут такой начальник связи! Вот это голосок, вот это, скажу я вам, да! Интересно, она замужем? Я, когда ее услышал, чуть в штаны не напустил от ужаса. Никогда не видел женщину, разговаривающую на инфразвуке.

     - Это хирурги напортачили, - усмехнулся Лоссберг. - До того, как она немножко сгорела в одном деле, у нее был вполне нормальный голос. А что касается моей женитьбы, то я просто решил стать примерным... Вот и учитесь жить, джентльмены. Не всем так везет, как мне.

 

Глава 5

 

     Это невозможно!

     Кришталь нервно стянул с рук тончайшие лайковые перчатки и куснул палец.

     На его лице отражались полная растерянность и едва ли не отчаяние.

     - Запроси форт Бриггс, - резко приказал Лоссберг. - Они должны были что-то видеть. Если нет - ты ошибся, двоечник.

     - Да не мог же я ошибиться на ровном месте! - страдальчески выкрикнул Кришталь.

     Где-то далеко в бездне, за несколько световых лет от пробивающегося сквозь пространство "Циклопа", вокруг огромного водородного облака медленно крутился "свободный" планетоид. Один оборот эта каменюка совершала за неполное тысячелетие, и люди решили использовать его в своих целях. Корявый булыжник немного выровняли, проели его, как мыши головку сыра, установили автономный комплекс жизнеобеспечения и щедро украсили: кое-где пушками, а по большей части - антеннами и телескопами наблюдения. Теперь темный кусок базальта назывался фортом Бриггс. Мимо него, по прикидкам Лоссберга, неминуемо должен был пройти фрегат с Каспарчиком на борту.

     Сэмми Кришталь перекрестился, помянул Пречистую Мадонну и распорядился врубить башню дальней связи. Форт ответил ему не сразу, сперва произошел незримый обмен позывными. Только потом, узнав своих, вахтенные связисты Бриггса, отупевшие от многочасового преферанса, вывели на Кришталя службу наблюдения.

     Лицо полковника посерело.

     - "Трэйсер" прошел на восемь "иксов" дальше, - прошептал он, - зато по его курсу промчались лидданы. Семь единиц, дьявол им в душу.

     Лоссберг считал быстрее, чем штурман.

     - Не тормозить, - распорядился он. - По игреку - правый двенадцать градусов. Я сейчас переоденусь и буду в рубке. Объяви тревогу: через десять-пятнадцать минут мы их увидим.

     Хикки понадобилось несколько минут, чтобы сообразить, что произошло.

     Сообразив, он разъяснил ситуацию Этерлену. Фрегат Кирпатрика почему-то шел не тем курсом, которым следовало бы, направляясь на Килборн. Возможно, он хотел кого-то запутать или уже чуял, что по его следу хищно крадутся лидданские "коллеги", мечтающие устроить ему баню. Кришталь же, абсолютно верно высчитавший точку рандеву, на сей раз попал пальцем в небо; один лишь Лоссберг, склонный к принятию нетрадиционных решений, моментально раскусил хитрость их подопечного и понял, на сколько они удалились от действительного места встречи.

 

***

 

     Ревущий моторами "Циклоп" часто затрясся от "выстрелов" разворачивающих его эволюционников. Автоматике нельзя было ошибаться, на сверхсвете с тягой не шутят: стоит хоть чуть-чуть переусердствовать, и поворачивающую махину мгновенно разнесут боковые гравитационные векторы - и пыли не останется!

     Хикки попал в рубку раньше комдива. Корабль уже шел по прямой, лишь изменившиеся показания приборов свидетельствовали о рискованном вираже. Пилоты хмуро приветствовали гостей. Этерлен занял складное креслице под переборкой, а Хикки встал за спинками пилотских кресел. Впервые за прошедшие шесть лет он надел черный полковничий мундир и пилотку с золотым шнуром, который то и дело колотил его по носу: на "бортах" почему-то никогда не носили фуражек. Пилотки Хикки ненавидел с детства, но нарушать традицию не хотел.

     - К атаке! - Лоссберг, одетый теперь в синий боевой комбинезон, появился в рубке беззвучно, как змея.

     Первый пилот поспешно освободил ему свое место. Генерал плюхнулся в кресло, острым взглядом впился в экраны дальнего обнаружения.

     - У нас минут пять, - сказал он Хикки. - Ты присядь куда-нибудь, а то как швырнет - костей не соберешь.

     - Ну, Каспарчик на нас не бросится, - фыркнул Хикки, занимая свободное кресло вспомогательного оператора.

     - Я не о нем.

     В главной штурманской рубке Симеон Кришталь нервно стиснул пальцами холодную рукоять меча и вспомнил о прокушенном языке. Шесть лет назад он получил свое первое и пока единственное ранение, едва не отъев себе кончик языка: в бою корабль здорово дернуло, а зубы у него всегда отличались крысиной остротой. Экраны были пусты, однако Кришталь знал, что Лоссберг не может ошибаться.

     - Дайте мне лоцию, - приказал он старшему штурману. - Прямо по курсу...

     Что у нас там? Кажется, мы болтаемся в районе рискованного звездоплавания?

     Прямо по курсу находились два пересекающихся гравитационных поля. Такие явления встречаются в космосе довольно часто, и уже не одно поколение астрофизиков пыталось придумать им какое-то разумное объяснение, но ни у кого не получалось. В древние времена, когда корварцы, а за ними лидданы осваивали Бездну на примитивных досветовых звездолетах, эти коварные "ямы" поглотили немало невинных душ... Кришталь смотрел на многоцветные графики, указывающие интенсивность разнонаправленных векторов, и думал о том, что там, где, невидимые глазу, сходятся в вечном поединке две чудовищные гравитационные "медузы", там неизбежно должен крутиться настоящий водоворот из всяческого мусора, затянутого ими за миллионы лет.

     - Худо дело, - вздохнул старший штурман. - Здесь надо тормозить, иначе разлетимся.

     - Не дрейфь, - ответил Кришталь. - Босс знает, где что лежит. Приготовь мне экстраполяцию "на пробой", с ускорением. Раз босс прет как на параде, значит, он не даст нам разлететься в клочья: даже в этом, будь он проклят, тумане...

     Он вытащил меч из ножен, попробовал пальцем остроту узкого золоченого клинка и, довольный, положил его перед собой на пульт.

     - Вот они, песьи дети, - обрадовался Лоссберг, глядя, как по дисплею побежали шустрые ряды цифр.

     Пару секунд спустя левый сектор обзорного экрана высветил "картинку".

     Генерал сразу помрачнел.

     - Четыре - лидданские крейсеры типа "Энке", еще два - эскортные фрегаты "Варх", а вот эта стрекоза... Дьявол меня раздери, она может потрепать мне нервы!

     Лидданские крейсеры были похожи на несколько заостренных сарделек, слепленных бок о бок в процессе заморозки. Для "Циклопа" они были не опаснее, чем макака с кирпичом. Фрегаты - сложные дискообразные сооружения с целым лесом надстроек - были куда более серьезным противником, но Лоссберга они, судя по всему, не волновали. Его взгляд был прикован к изящному серо-зеленому сооружению, действительно напоминавшему стрекозу. Этот корабль был значительно крупнее лидданских машин и походил на них не более, чем рысь на черепаху.

     - "Огар", - уважительно прошептал Лоссберг, - настоящий "Огар". И где они его откопали?

     Услышав давно знакомое название, Хикки широко распахнул глаза. Да, эта стрекоза была создана иным, более древним, чем лидданский, разумом: перед ними висел легендарный корварский броненосец типа "Огар". Порождение давно минувших войн, некогда он был самым мощным кораблем в галактике. Гладкие, словно вылизанные формы броненосца говорили о том, что он приспособлен для посадок на планеты. Глядя на чудовище длиной едва не в сотню километров, в это почти не верилось, но факт оставался фактом: его полубезумный отец, инженерный гений князь Огар Ир-Экр сумел создать двигатели, могущие поднять такую прорву металла и квазиживого пластика.

     - Я никогда не надеялся встретиться с таким противником, - произнес Лоссберг почти сладострастно.

     - На малой дистанции он превратит нас в кучу жареного дерьма, - мрачно отозвался из-под потолка Сэмми Кришталь.

     - На малой? - не понял Этерлен.

     - В те времена еще не существовало конусных зарядов, - пояснил Хикки. - И его пушки опасны для нас только при стрельбе в упор.

     - А если его перевооружили?

     - Перевооружить его нельзя, - усмехнулся Лоссберг. - Орудийные ячейки намертво "вписаны" в силовую схему корпуса. Корабль очень перетяжелен, и, если их выдернуть с мясом, он развалится в первом же повороте, не выдержав нагрузки.

     Нет, у него стоят еще те пушки, что смонтировали на стапелях.

     - А вон и наш приятель, - сказал Этерлен. Пилоты "Трэйсера", наверняка уже заметившие приближение имперского линкора, совершали сложный маневр, пытаясь обойти лидданскую армаду, которая блокировала его продвижение, оттирая грозный фрегат к близким вихрям межполярной "ямы". Стоило "Трэй-серу" войти в эту невидимую ловушку, и он был обречен - мгновенная потеря скорости сделала бы его беспомощным перед пушками лиддан. С другой стороны, сами они тоже отнюдь не стремились приблизиться к нему на дистанцию линейного поражения. Натуго упакованный орудийными башнями, фрегат огневого подавления мог разметелить их, как осенние листья.

     - Теперь мы уже можем с ним связаться, - сказал Кришталь.

     Лоссберг пожевал губами, размышляя. До того вопрос связи с Каспарчиком даже не обсуждался. Все прекрасно понимали, что штрих-кодера на его корабле нет, а шпарить в эфир открытым текстом никому не хотелось. Вопль "Циклопа" услышали бы все на свете, и уже завтра в имперском сенате левые депутаты стали бы едко вопрошать, каким это чертом патрульный "охотник" беседует с разыскиваемым во всех мирах флибустьером. Сейчас уже можно было пустить в ход узкорадиусную боевую станцию.

     - Он сейчас как, - спросил Лоссберг, - на кишку жалуется?

     - Я бы не сказал, - поежился Этерлен. - Скорее наоборот.

     - Ну все равно. Предупреждать мы его не станем. Скажем только, что мы свои и чтобы он не путался под ногами. Кто будет говорить?

     - Наверное, я, - Этерлен поднялся из кресла. - Я его хорошо знаю. А вы не слушайте... Не ваших ушей дело.

     Каспар Кирпатрик всегда поддерживал на своих кораблях суровую дисциплину.

     Дежурный связист "Трэй-сера" ответил с такой поспешностью, словно ждал этого вызова полжизни.

     - Командира, - приказал ему Этерлен. Оператор не стал интересоваться, кто проявляет интерес к фигуре его босса, - через пару секунд генерал услышал пыхтенье Каспарчика.

     - Пол Этерлен, Второе Управление, - представился он. - Ты меня помнишь, мерзавец?

     - Еще бы, - Кирпатрик вздохнул с таким облегчением, будто ему отпустили грехи на полстолетия вперед. - Как вы вовремя. Вы мне поможете?

     - Ну не могу же я отдать тебя на съедение этим уродам. Ты нам только не мешай... У меня тут Райнер Лоссберг - знаешь, наверное, такого?

     - Кто ж его не знает? Если у вас там действительно Лосси, то пучеглазым самое время молиться.

     - Ну вот... Ты ему не мешай, он сам справится. Только потом не вздумай от нас удирать: разговор есть. Понял?

     - Да как не понять?

     Этерлен отключился и вернулся в свое кресло.

     - Он все понял. Можно работать.

     Лоссберг резко дернул плечами. Пока Этерлен болтал с пиратским "бароном", диспозиция изменилась, и отнюдь не в его пользу. "Циклоп" максимально сбросил скорость, готовый к бою, но командир "Огара" был, по всей видимости, тертым калачом. Броненосец развернулся таким образом, что любая попытка Лоссберга ударить по его меньшим собратьям мощью бортового залпа неминуемо приводила к тому, что линкор или попадал под прицельный огонь его башен, или опасно приближался к гравитационной "яме", где превращался в подсадную утку. Лоссберг готов был поклясться, что "Огаром" командует корварец, причем из опытных. Он прекрасно знал, что поразить его корабль насмерть один "Циклоп" не сможет.

     Тяжелая броня, созданная для отражения некогда страшных бустер-бумерангов расы леггах, надежно защищала его "Огар" на любых дистанциях. Сейчас .Лоссберг мог стрелять только батареей главного калибра...

     Прищурясь, он смотрел на экраны, и с каждой секундой ситуация нравилась ему все меньше и меньше.

     - Меч крепче ветра, - едва слышно прошипел он, - но сильный ветер может вырвать меч из рук... и тогда... Главный калибр, цель - оба "Варха" - пристрелка! - отрывисто приказал Лоссберг второму пилоту.

     Послушный его рукам линкор еще сбросил скорость и теперь полз настолько медленно, что Хикки подумал, а не спятил ли Лосси от неумеренного потребления рома пополам с настоятелем Яаром... В носу корабля разъехались гигантские "ворота" батареи главного калибра. Тонкие стволы пристрелки осторожно обнюхали сумеречную муть пространства, немного пошевелились и вдруг дернулись, изрыгнув четыре голубых стрелы.

     В темных, почти черных бортах обоих лидданских фрегатов зажглись неяркие звездочки. Баллистический вычислитель, мгновенно обработав информацию, доложил о готовности к стрельбе.

     Правую руку Лоссберг положил на "пианино" управления батареей, а левую - на консоль акселераторов.

     - Правый борт, - сказал он, - сейчас вам откроется корварский антиквариат.

     Ударьте ему в голову, оглушите его... хотя бы на минуту.

     Этого не ждал никто, и меньше всего - командир "Огара"! Врезав залпом шестнадцати мощнейших орудий, огромный "Циклоп" вдруг содрогнулся от жуткого удара маршевых двигателей, враз заработавших на полную мощность. Несмотря на почтенный возраст, моторюги мгновенно набрали давление и швырнули тяжелый линкор вперед; секундой позже, отзываясь на поворот штурвала, затарахтели эволюционники. Старинный броненосец оказался перед самым носом комендоров правого борта, и они не упустили свою добычу. Лавина огня плеснула в округлую "голову" титанической стрекозы, снося расположенные там приборы целеуказания и управления огнем. Лоссберг и в самом деле знал, что он делал. На некоторое время "Огар" оказался слеп, как столетний крот, и этого времени "Циклопу" вполне хватило, чтобы, форсируя моторы, неимоверным маневром прорваться через возможную директрису поражения. Когда вслед ему заработали кормовые башни корварского броненосца, он был уже практически неуязвим.

     Лоссберг скосил глаза (секунды, секунды - время привычно пласталось, разбегаясь в его сознании на множество сверкающих звездочек, и в каждой из них он успевал разглядеть свое ближайшее будущее) - "Трэйсер" уже завершил поворот, сейчас ему должны были открыться все четыре "Энке". Обафрегата, вкусившие от щедрот имперских комендоров, выписывали циркуляцию, то ли пытаясь наладить двигатели, то ли сражаясь с неизбежными внутренними пожарами. Летать им уже не светило. "Огар" был далеко позади. Лоссберг знал, что маневренностью древняя "крепость" не отличалась, и бояться ее больше не стоило.

     От борта "Трэйсера" потянулись мириады тонких голубых нитей, добрались до лидданских крейсеров, и те лопнули, будто испорченные консервы. Лоссберг хорошо видел, как из разодранной обшивки выползают скрученные чудовищной температурой палубные перекрытия... Это была не просто потеря давления, это конец, живых там уже нет. То же самое - случись ему попасть под прямой залп "Огара" - могло произойти и с "Трэйсером", но на сей раз Каспарчику крупно повезло.

     - Свалим от греха подальше, - решил Лоссберг. - Эта старая лохань нас уже не догонит, к тому же, кажется, им сейчас есть чем заняться. Скажите вашему Кир-патрику, чтобы пристраивался нам в кильватер. Перед Килборном я тормозну, там и поговорите.

     ...Когда Этерлен, изможденный до Того, что ноги почти не держали его, вернулся на "Циклоп", по бортовому времени была глубокая ночь. Хикки проводил время в компании Лоссберга, именинника Кришталя, басовитой связистки и еще двух девушек из числа старших офицеров корабля. Кришталь был мертвецки пьян, но не подавал виду, ревностно следя, чтобы стаканы гостей не оставались пустыми, а Лоссберг щупал своих красавиц и травил байки. Появление Этерлена слегка отрезвило компанию. Генерал казался серым, как мертвец. С трудом переставляя ноги, он дополз до свободного кресла и вцепился в протянутый ему бокал.

     - Это не он, - прохрипел Этерлен.

     - Что? - не понял его Хикки. - Ты о чем говоришь?

     - Я говорю о том, что Каспарчик не имеет к нашему делу никакого отношения.

     Я допрашивал его под "химией", он теперь не скоро придет в себя. Мы совершенно зря гонялись за этой сволочью - он ничего не знает, совершенно ничего. У него конфликт с лидданами, это да, но не более того...

     Хикки провел ладонью по глазам. Он понял. Этерлен накачал Кирпатрика составом, позволяющим сделать полную "промывку мозгов" - человек просто не может врать или фантазировать, он говорит только то, что есть на самом деле.

     Но... если Каспарчик действительно не имел никакого отношения к убийствам "кон-войников" и лидданского консула, то кто же на самом деле затеял всю эту гнусную возню? Как ни напрягайся, а Хикки не мог представить себе человека, которому это было бы до такой степени выгодно.

     - И что теперь? - спросил он Этерлена.

     - Возвращаемся на Аврору. Теперь - пойдем по другому пути... Будь оно все проклято!

     - Погоди, - возразил Хикки, - раз уж мы залетели к самому Килборну, есть смысл опуститься на планету. У меня тут кое-какие дела.

     - У тебя сейчас не может быть никаких дел...

     - Это наши дела, Пол. Я внятно изъясняюсь?

     - Вполне. Тогда договаривайся с Лосси. Чем скорее мы вернемся на Аврору, тем лучше.

 

***

 

     Для Хикки, выросшего на планете с достаточно высокой среднегодовой температурой, Килборн выглядел откровенно суровым. Этот мир был прохладным царством ровных, как стол, степей и дремучих лесов, в которые колонисты старались не заглядывать без особой нужды. В степях бродили бесчисленные стада, дающие верный кусок хлеба тысячам мелких ранчеро и работу огромным консервным комбинатам вокруг столицы. Севернее, в ослепительном сиянии снегов, стоял несмолкающий грохот передвижных горно-обогатительных заводов. Богатый рудами Килборн был заселен уже давно, но из-за климата мало кто стремился попасть на эту планету. Несмотря на то что возможностей разбогатеть тут было великое множество, численность населения росла очень вяло.

     Зато Килборн чертовски любили авантюристы и мошенники всех мастей, которым было глубоко плевать на климат: им-то как раз нравился малолюдный мир, стоящий как бы на перекрестке основных галактических трасс. Столичный Шерригейт весьма походил на аврорский Портленд. Здесь всегда можно было кого угодно купить и что угодно продать.

     Хикки не был на Килборне больше десяти лет. Когда командирский катер с "Циклопа" опустился в военной зоне шерригейтского космопорта, он посмотрел на серое, словно бы уставшее от солнца небо, и зябко передернул плечами.

     - Хорошо хоть нет дождя. Здешнее лето всегда кажется мне осенью, - пожаловался он Этерлену.

     Этерлен мрачно выматерился. За его спиной усмехнулся напросившийся на прогулку Лоссберг. Они стояли на трапе катера, ожидая, пока от административного сектора военной зоны подъедет небольшой колесный вездеход.

     Все были в штатском, но в принципе одежда на данный момент не играла никакой роли: в любом случае им следовало посетить ближайшую лавку и одеться в местное платье. Этерлен хорошо знал, что в Шерригейте не следует привлекать к себе внимание аборигенов.

     Комендант базы во что бы то ни стало желал лично поприветствовать Лоссберга, но тот уклонился от его объятий, сославшись на нехватку времени.

     Пройдя мимо контрольной линии цивильной таможни (никаких документов, никакого оформления - сейчас они считались людьми Флота, и ни один чиновник не мог потребовать от них исполнения стандартной процедуры), вся троица уселась в заранее заказанный кар с черными стеклами. Машина выкатилась на ситивэй; через час они уже выглядели так, словно прожили на Килборне , не один год. Лоссберг не без удивления разглядывал свой серо-голубой камзол с меховой оторочкой и обязательным капюшоном и мешковатые брюки. Хикки и Этерлен выглядели как богатые ранчерос: короткие плащи, под которыми были надеты теплые кожаные жилетки, грубоватые штаны и высокие остроносые сапоги, звенящие множеством цепочек и каких-то дурацких погремушек. Этерлен не раз работал на этой планете и хорошо изучил все привычки местного населения.

     - У тебя есть какой-то определенный план? - спросил он у Хикки, когда они покинули неприметный магазинчик в узком переулке старой части города.

     Махтхольф задумчиво оглядел коричневую стену древнего здания, кое-где украшенную старыми пятнами какой-то краски, и покачал головой.

     - Мне нужно позвонить, - заявил он. - Сейчас мы арендуем коптер, позвоним и отправимся в гости к Чавесу - я почти уверен, что он, как всегда, торчит на своем ранчо.

     - Нельсон Чавес? - переспросил Этерлен. - Я кое-что слышал о нем. Ты хорошо его знаешь?

     - Я знаю почти всех, - буркнул в ответ Хикки. - Мы встречаемся каждый год на конференциях.

     Вскоре они обнаружили контору по найму транспортных средств. Этерлен расплатился со своей карточки, и через несколько минут потрепанная машина взмыла в воздух. Переговорив по встроенному телефону, Хикки удовлетворенно тряхнул волосами.

     - Он даже не удивился...

     - Ты знаешь дорогу? - спросил Этерлен.

     - Нет, но ведь есть же тут навигационный терминал!

     Хикки включил дисплей и принялся клацать кнопками, отыскивая нужную карту.

     - Вот дьявол, - замычал он после нескольких попыток, - это модель из Метрополии, у них всегда какие-то странные проекции. Сейчас мы вот здесь, а лететь нам нужно, кажется, на запад... Но что-то я ни черта не могу понять!

     - Пусти меня, - Лоссберг уверенно выгнал его из пилотского кресла и положил ладонь на клавиатуру. - Там есть какие-то ориентиры?

     - Ранчо "Черная луна". Должно быть обозначено...

     - Вот оно. Ты просто ориентировался не по тому полюсу. Поехали.

     Лоссберг уверенно гнал коптер на такой скорости, что вся дорога до ранчо Нельсона Чавеса отняла не более четверти часа. Хикки успел только выкурить сигару - когда он погасил окурок в пепельнице, машина свалилась через облака вниз и впереди зазеленела бескрайняя степь. Лоссберг выровнял коптер и спросил:

     - Где садиться?

     - Наверное, поближе к дому, - пожал плечами Хикки.

     Под брюхом коптера промелькнули квадратные загоны для скота, и в лицо Хикки сверкнули острые крыши темного старого дома, покрытые переливчатой черепицей фотогенераторов. Неподалеку от замка располагалась черная площадка для воздушной техники. Вывернув штурвал, Лоссберг умостил их коптер меж нескольких довольно дорогих машин кассанданского производства.

     Хозяин ранчо обнаружился на пороге своего жилища. Подле него стояли двое парней в теплых кожаных куртках, весьма похожие на своего массивного седовласого родителя. Возле дома Хикки с изумлением увидел пару крупных жеребцов с длинными мохнатыми ногами. В недалеком загоне жизнерадостно покашливало стадо орегонских биф-хунаров, акклиматизированных на Килборне в первые же годы колонизации, - неприхотливые и добродушные животные давали человеку мясо и превосходную шерсть.

     - Не ждал увидеть вас до конференции, - прогудел Чавес, здороваясь с Хикки. - Пролетали мимо?

     - Вроде того. Как торговля?

     - Пока в порядке. А у вас?

     - Простите, - вдруг вежливо вмешался Лоссберг, - не разрешите ли вы мне прокатиться на лошади?

     Чавес удивленно примолк и изучающе смерил взглядом тощую фигуру генерала.

     - А вы не свалитесь?

     Лоссберг помотал головой. На привязанных к металлическому столбу жеребцов он смотрел с совершенно детским восторгом. Поймав его взгляд, Чавес пожал плечами и приказал одному из сыновей:

     - Стэн, приведи гостю Лэйзи. У меня есть спокойная кобыла, мастер...

     Только постарайтесь не заблудиться в холмах. Тут вообще всякое бывает.

     Юноша вернулся, ведя на поводу громадную серую лошадь под седлом. По ее добрым и немного сонным глазам Хикки понял, что она недаром получила свое имя.1 Лоссберг подошел к животному, прошептал что-то ласковое и с неожиданной резвостью, не коснувшись рукой высокой луки, взлетел в седло. Легкий удар каблуком - и кобыла, всхрапнув, исчезла за загоном.

     - Умеет, - оценил Чавес не без удивления. - Ну что... мы тут недавно сварили пиво - будете?

     Сыновья Чавеса вынесли из дома легкие кресла, столик и здоровенный керамический жбан. Попробовав пива, Этерлен закатил глаза и поспешил достать сигару.

     - Вы давно с Авроры? - спросил хозяин.

     - Не слишком, - осторожно ответил Хикки. - А что?

     - Да то... Меня интересует, за каким дьяволом ваши уроды пришибли моего старого приятеля Петуха Дюваля. Я никогда не считал его слишком порядочным человеком, но все-таки, джентльмены..

     - Дюваля? - Кружка качнулась в руке у Хикки, и несколько хлопьев пены упали на столешницу. - Я не знал... Когда?

     - Передали сегодня утром. Что у вас там происходит? Я слышал, кто-то уделал лидданского консула. Что бы это все значило, а, мастер Хикки?

     Хикки заметил, как Этерлен на секунду прикусил губу. Действительно, это уже переходило все границы...

     - Мне это не нравится, - продолжал огорченно бубнить Чавес. - Мы тут все люди простые, не чета вам, конечно, но все-таки как-то это странно, вам не кажется? Сперва Пикинер, потом, кажется, Алекс Золкин - вот я и спрашиваю, что у вас там творится?

     - Я это беспрестанно спрашиваю у самого себя, - проскрипел Этерлен. - Особенно сейчас, перед новой большой войной. Кому нужно выбить людей, так необходимых Империи?

     Чавес прищурился.

     - Я не совсем понимаю вас, мастер Пол. Простите, но я вас не знаю... О войне мне уже прожужжали все уши, это да, но каким же боком мы можем быть так уж необходимы? А ну-ка раскройте карты. Я вижу тут какую-то странность, мастер Пол...

     Этерлен отставил в сторону свою кружку и вытащил удостоверение. Чавес заметно дернулся.

     - Не совсем понимаю, мой генерал. Мы вам нужны?.. И за это нас убивают?

     Что это значит?

     - Вряд ли за это, друг мой. За что - это мы выясним. Разговор сейчас другой.

     - Я не хотел бы вести такие разговоры до тех пор, пока не буду знать, что случилось с Петухом. Скоро я собираюсь быть на Авроре, и тогда...

     - Я порекомендовал бы вам воздержаться от проведения собственного расследования по этому делу, - с вкрадчивой настойчивостью произнес Этерлен. - Доверьтесь профессионалам.

     - Но, - Чавес повернулся к Хикки. - Вы, мастер Махтхольф?..

     Хикки пожал плечами и продемонстрировал ему свои "корки". До хозяина ранчо стало доходить. Опустошив полную кружку пива, он устало откинулся на спинку кресла. Гости не мешали ему думать.

     - Начинаю понимать, - признался он.

     - Это очень хорошо, - кивнул Хикки. - Если так, то следует понять и то, что все дальнейшие разговоры с вами будет вести только СБ, а никак не Флот.

     - А если я скажу "нет"?

     - Смысл? Вас мобилизуют десантным унтер-офицером. Вам нравится такая перспектива? Если вы скажете "да", все будет совсем иначе. Где-то в ранге полковника, я думаю... У вас же целый флот, Чавес молчал минут пять.

     - Знаете что, - решил он наконец, - я действительно собираюсь на Аврору. Я не говорю "нет", но и вы поймите мои страхи... Надеюсь, к моменту моего визита вы уже будете иметь какие-то объяснения по этому вопросу.

     - Они вас удовлетворят, - хладнокровно заметил Этерлен. - Расскажите-ка мне, сколько дает такое вот стадо? Сколько нужно для него земель? Превосходные животные, я много о них слышал, но еще ни разу не общался с настоящим профессионалом...

     Тонкости килборнского животноводства не слишком занимали воображение Хикки. Раскурив сигару, он прихватил с собой полную кружку темного горького пива и побрел вдоль фасада строения. Далекое нежаркое солнце клонилось к закату, ветер гнул пушистое море зеленой травы - кругом царил покой, нарушаемый лишь возней животных в загоне.

     "Наверное, - философски подумал Хикки, - это тоже неплохо... Если б я жил на Килборне, то, пожалуй, тоже купил себе такое же старое ранчо. Старое! Хм, старое ранчо... Империя еще не стара, но даже колониальные миры успели обрасти своими древностями и даже легендами. Каждый камень этого дома помнит поколения своих хозяев, их радости и огорчения, а возможно, и страсти, кипевшие под этой кровлей".

     Из-за ближнего холма донесся тяжелый стук копыт, и через несколько секунд Хикки увидел грациозно несущуюся Лэйзи. В седле невозмутимо качался Лоссберг.

     Человек, полжизни проболтавшийся в Бездне и неохотно покидающий железное чрево своего корабля, он управлял лошадью так, словно не разлучался с ней и дня.

     Кобыла подбежала к самому порогу. На Хикки вдруг дохнуло непривычным сладким зловонием, и он широко распахнул глаза от удивления: на тонком тросе Лоссберг тащил за собой отвратительное чудовище. Мертвый зверь был не слишком велик - наверное, не больше его самого, - но, несомненно, это был хищник: узкое, покрытое буро-зеленой чешуей тело с сильными задними лапами было увенчано приплюснутой головой, из которой угрожающе торчали четыре острых гнутых рога. Пасть зверя, развороченная выстрелом, казалась сплошным частоколом желтых зубов.

     - Гуч! - непонятно выкрикнул Чавес, вскакивая. - Вы свалили гуча! Я впервые вижу, чтобы человек в одиночку угробил эту тварь - обычно они нападают раньше, чем ты их увидишь!..

     - Он шумно дышал, - довольно равнодушно ответил Лоссберг, слезая с лошади.

     - Сидел за камнем и дышал. Я попросил его обождать минутку... мне хватило.

     - А Лэйзи? Она что, не испугалась? Она вас не сбросила?

     - Я уговорил ее не пугаться.

     Чавес смотрел на Лоссберга, как на привидение собственной бабушки.

     - Вы тоже из Конторы? - спросил он.

     - Нет, я флотский.

     Прибежавшие на шум люди - сыновья хозяина и ковбои с ранчо, отвязали мертвого монстра и теперь ходили вокруг него, цокая в изумлении языками.

     Смотреть на Лоссберга им было почти страшно. Кобыла стояла возле него совершенно спокойно, изредка косясь на поверженного врага, и тихонько всхрапывала, словно желая что-то сообщить своему недавнему седоку.

     Хикки никогда не видел Этерлена в таком изумлении.

     - Это действительно опасная гадость? - спросил он Чавеса.

     - Да с ума сойти! - обернулся тот. - Он ведь быстрый, как ракета. Наше счастье, что их уже мало осталось - в первые годы на них охотились целыми бригадами. Ужас местных холмов, знаете ли... Вы посмотрите, какие у него лапищи! Когда он бросается на тебя, увернуться почти невозможно, просто не успеваешь... Как же вам это удалось, мастер Райнер?

     - Он хотел со мною пообедать, - пожал плечами Лоссберг, - но слишком шумно себя вел. Я успокоил кобылу, дождался, когда он вылезет, и разнес ему башку.

     Вот и все. Ваша Лэйзи - замечательная лошадка. Она очень добрая и совсем не ленивая, просто задумчивая. Вы совершенно не разговариваете с ней, а она на самом деле довольно болтлива.

     В подтверждение его слов кобыла издала тихое ржание. Лоссберг дружески потрепал ее по шее, что-то едва слышно прошептал и отошел, чтобы налить себе пива. Чавес, впавший в глубокую задумчивость, с шумом поскреб себе макушку.

 

Глава 6

 

     Хикки уже давно так не удивлялся. Его изумление началось сразу по прибытии на Аврору: во-первых, Лоссберг не пожелал оставаться на борту "Циклопа" и навязался им в компаньоны, а во-вторых, Этерлен приобрел у букиниста карманное издание наставлений Яара с Черной Скалы и всюду таскал его с собой, то и дело раскрывая пухленький томик. Лоссберг вяло улыбался.

     Они опустились в Портленде ранним утром. На командирском катере не было вахтенных пилотов - Лоссберг вел машину сам. Бросив огромный атмосферный крейсер в принадлежащем Хикки коммерческом доке, троица позавтракала в одном из многочисленных портовых ресторанов (Этерлен успел куда-то сбегать и вернулся, увлеченно листая растрепанного Яара), после чего было решено потормошить местную полицию. Этерлен врубил свой служебный терминал и на некоторое время погрузился в задумчивость.

     - А ты популярен, - заметил Хикки, запивая вермутом фруктовый десерт.

     Лоссберг в роскошном белом камзоле, из-под которого выглядывал строгий галстук с Рыцарским Крестом на узле, поддернул тончайшую кожу белых перчаток и незаметно скосил глаза на двух молоденьких девушек за соседним столиком, уже четверть часа бросавших на него восхищенные взгляды.

     - Не время, - вздохнул он. - А то бы я, глядишь, и преподал им пару уроков...

     Хикки усмехнулся. В это мгновение Этерлен издал продолжительное мычание и с шумом захлопнул свой терминал.

     - Едем, - сказал он. - У меня есть тут один человечек, который должен меня помнить.

     - Уходя, Лоссберг посмотрел на девиц с задумчивой выразительностью и небрежно облизнулся на прощание. Они прошли через ресторан, спустились на лифте и вскоре вышли к паркингу, где ждал оставленный Хикки "Блюстар".

     - Поехали в Эболо, - скомандовал Этерлен. Хикки удивленно скривился. Уже не первое столетие Эболо славился как район самых гнусных притонов: там надежно прятались убийцы, торговцы "грязным" оружием и прочие красавцы, даже в Портленде считавшиеся отбросами общества. В Эболо Хикки никогда не был и надеялся, что не придется. Матерясь про себя, он свернул на развязке на восточный ситивэй и вдавил акселератор.

     - Ты еще не звонил Йони? - спросил он, чтобы разорвать неприятную тишину в машине.

     - А? - не сразу понял Этерлен. - Потом, попозже. Сейчас нам надо поговорить с неким капитаном полиции, кстати, получившим лейтенантский чин именно в том деле, после которого ты смог купить свою компанию.

     - Это когда я разгромил свой "Оффенрор"? - флегматично поинтересовался Лоссберг. - Веселая была история. Что-то там с контрабандой для орти?

     - У тебя хорошая память. Я тогда работал именно здесь, в Портленде. Тогда мы с Йони упаковали на каторгу целую сенаторшу, а один недоумок из флотской разведки немного отстрелил себе башку.

     Лоссберг сочувственно покачал головой.

     - Да уж, голову нужно беречь смолоду. Яйца можно и новые отрастить, а вот череп - это да, это не шутки. Этерлен приказал Хикки остановиться возле полицейского околотка, который удивлял своей аккуратностью на фоне общей замызганности всего района. Дома здесь не ремонтировались, наверное, с момента постройки, то есть никак не менее двухсот лет.

     - Вот дерьмо, - пожаловался Хикки, провожая взглядом его спину, - как же я ненавижу эту клоаку!

     - А я слышал, что сюда сбегаются девчонки со всех миров, - хмыкнул Лоссберг.

     - Сбегаются... Если б они знали, куда бегут. Тут каждую минуту кого-то режут. У тебя есть пушка?

     - Разумеется.

     - Держи на взводе. Тут все, что угодно, может произойти. Нас могут расстрелять просто так, от скуки. Или из-за моей тачки... И никакое воинское искусство не поможет.

     Лоссберг равнодушно махнул рукой. Из дверей участка выскочил Этерлен - раздраженный:

     - У них опять убийство. Тут за мостом должен быть корварский квартал, знаешь? Дежурный дал мне адрес, попробуем его найти. Вот ослы!.. Никто ничего не знает, все только и делают, что сосут пиво и болтают с проститутками. Еще утро, а у них целая контора девок, с ума сойти можно!

     Хикки жалобно вздохнул и отчалил от тротуара. Миновав мост через почти высохший ручей, "Блюстар" свернул в район, застроенный типично корварскими жилищами в окружении каменных садов. Здесь обитали откровенно подозрительные экземпляры, зачастую даже не имевшие имперского вида на жительство. Хикки знал, что тут скрывается великое множество флибустьеров, которые по тем или иным причинам хотят отсидеться "на берегу", сторонясь привычных звездных трасс.

     - У тебя здесь куча друзей, - сообщил он Лосс-бергу.

     - Да? - удивился тот. - Чего только не бывает... Ну, я думаю, мы с ними еще встретимся. Последние годы я уже не получаю от охоты того удовольствия, что раньше, но служба, служба...

     Скопище полицейских машин они увидели сразу. Помимо машин из участка, Хикки разглядел и пару автомобилей городского крипо, а также фургон экспертов.

     Похоже, здесь угрохали кого-то серьезного. Он остановил свой кар за широкой спиной синего с желтым фургона и заглушил двигатель.

     - Пойдем, - сказал Этерлен. - Тебе тоже надо познакомиться с этим кэпом.

     Как-никак он мне вроде крестника.

     Лоссберг молча выбрался из машины вслед за ними. Этерлен вонзился в толпу полицейских, быстро переговорил с кем-то и вскоре привел с собой крепкого усатого мужика в новеньком мундире с капитанскими погонами.

     - Полковник Махтхольф, - представил он Хикки, - лорд Лоссберг, а это капитан Мальцев. Ну, что тут у вас такое? Отчего суматоха?

     - Да ведь самого Ан-Нигса уложили! - закатил глаза капитан.

     - О, - уважительно сказал Лоссберг.

     Хикки это имя ничего не говорило, но Этерлен, судя по всему, был осведомлен куда лучше. Он тоже удивился.

     - А ты, ты знал, что он торчит у тебя под носом?

     - Да Крест Святой! Откуда? И чисто ведь, гады, сработали: вся охрана - а их двенадцать рыл было - в капусту, советник, личный штурман - в капусту! И никаких следов, словно ангелочки прилетели. Эксперты два часа землю роют - и ничего.

     - А стреляли не из "тайлеров"? - вдруг спросил Хикки.

     - Не-е, - помотал головой капитан. - У одного был десантный "хенклир", а у другого - старый "нокк" на триста единиц.

     - Их было двое? Вы же говорите, что эксперты не обнаружили никаких следов?

     Мальцев посмотрел на Хикки с нетерпеливым раздражением профессионала, которому задают дурацкие вопросы.

     - Двое... это все, что они могут сказать. Да еще что у "нокка" сильно изношенный испаритель.

     - Ладно, - махнул рукой Этерлен, - мне сейчас надо вот что: ты знаешь кого-нибудь из городского кри-по? Отдел убийств, если точнее?

     - Еще бы! - присвистнул Мальцев. - У нас тут, мать их, через день... Кто нужен?

     - Кто-нибудь из бригады, которая ведет убийство коммерсанта Эдварда Дюваля по кличке Петух. Сегодня в обед сможешь?

     - Будет, будет, - согласно закивал Мальцев. - Если не в обед, так вечером.

     Я, кстати, и сам бы с вами выпил. Пузырь-то за мной уж лет шесть, да? А как они вас найдут?

     - Дай им вот этот номер, - Этерлен порылся в кармане и вытащил карточку. - А с тобой, не обижайся, - потом. Тут, брат, сейчас такое... Ты смотри мне не подведи: кишки выверну.

     Пожав полицейскому руку, Этерлен резко повернулся и зашагал к машине.

     - А покойник был фигурой колоритной, заметил он, устраиваясь на переднем сиденье. - Он от тебя не удирал, а, Лосси?

     - Раза три, - улыбнулся ас. - Давно, еще по молодости. Я и не знал, что он связан с Авророй. Все считали, что он вообще не суется в имперские миры.

     - Суется, суется... Да больше не сунется. Едем К Йони, ребята. Может, у него есть что-то новенькое.

     Детектив Йохансон обитал в небольшом бунгало на северной окраине Портленда, среди пахучих садов и пасек - в основном здесь жили аврорские жуки, удалившиеся от дел и не желающие общаться с внешним миром. "Блюстар" Хикки долго ехал по узкой, шуршащей гравием дорожке, окаймленной сетчатыми заборами.

     В глубине садов виднелись острые крыши небольших домиков, за воротами усадеб стояли старенькие автомобили. Здесь было тихо, как в раю.

     Сад самого Йони имел не слишком ухоженный вид: у хозяина не было времени им заниматься. Толкнув калитку, Этерлен прошел по дорожке, выложенной шершавыми каменными плитами, и остановился перед стеклянно-кирпичным строением, которое по цоколю сплошь заросло высоченными розами. - Заходите! - крикнули из дома. - Я сейчас!

     - Не хочется в дом, - вдруг мечтательно произнес Лоссберг. - Красота-то какая...

     Хикки раздраженно хрюкнул и прошел вслед за Этерленом в кухню. Навстречу им появился мокрый после душа Йони. В глубине дома кто-то что-то уронил.

     - Ну, что? Поймали вы Каспарчика?

     - Поймали... - Этерлен распахнул огромное, в полстены окно и сел за стол.

     - Ни при чем тут Каспарчик. Я лично крутил его под "химией", он мне рассказал все на свете, но здесь он не при делах, ясно тебе?

     - Черт, - ежась от прохладного ветерка, Йони потуже затянул на себе халат и включил кофейник. - Выпьете?

     - Я бы выпил рому; - скромно заметил Лоссберг.

     - Начинается, - вздохнул Этерлен. - Дядя, налей ему кружку рома.

     - Кружку?!

     - Да, кружку. Вылей туда целую бутылку, пускай радуется. Это же славный Лосси, он насквозь проспиртован. Пусть пьет, нам легче будет. Дьявол! Ты слышал, что Петуха угрохали?

     Йони повозился перед встроенным баром и выставил Лоссбергу запечатанную бутыль рома. Вслед за ней на столе появились горячие бутерброды с ветчиной.

     - "Офицерский" - сойдет? - спросил детектив.

     - Вообще-то мне положен генеральский, - засмущался Лоссберг, - но все равно спасибо.

     Этерлен налил себе кофе и потарабанил пальцами по столешнице.

     - Так, давайте все-таки думать. Есть мысли, а? А то Дедуля с нас головы поснимает. Разработка валится коту под хвост. Если мы не остановим того ублюдка, который все это затеял, ни черта у нас не выйдет. Это, я надеюсь, понятно?

     - Ублюдка? - задумчиво переспросил Хикки. - Или ублюдков? Нет, я не исключаю, что за всем этим стоит один человек... Кстати, я думаю, что убийство кор-варского "барона" в Эболо совершено теми же людьми.

     - Ты спятил? - изумился Этерлен. - Да с чего это ты взял?

     - Вот мне так кажется. Ты когда-нибудь разрабатывал сегодняшние "киллер-бригады"?

     - Нет, это не мой профиль.

     - Вот видишь... А я тебе скажу совершенно точно - никто и никогда не работает вдвоем. Система сейчас следующая: в бригаде около десяти-двенадцати человек. Трое занимаются сбором информации по заказанному объекту - они всегда нормальные, законопослушные граждане, и никто ни в чем не может их обвинить.

     Следом, когда информация собрана, вступают в дело стратеги, которые готовят план и при необходимости берут на себя функции отвлечения объекта, обеспечивая нанесение удара. В атаку - а мы, заметь, во всех без исключения случаях имели дело с прямой, лобовой атакой - идут никак не меньше семи, а то и больше рыл.

     Потом все они разбегаются в разные стороны и ждут нового заказа. Бригада в принципе почти неуязвима... А у нас? Всегда и Всюду - двое, двое, двое...

     Уровень исполнения - высочайший. Страха, похоже, они тоже не ведают. Что все это значит?

     Этерлен отставил в сторону чашку с кофе, бесцеремонно вытащил из автомойки небольшую рюмку и, перегнувшись через стол, налил себе из предназначенной для Лоссберга бутылки.

     - Ты прав, - сказал он. - Двое. А может, это какая-то новая бригада? С новой тактикой, с новыми людьми...

     - Н-не знаю, - покачал головой Йохансон. - Когда-то я серьезно занимался этим вопросом - был у меня любопытнейший заказец. Времени я на него убил бездну, зато и платили по-царски. Уж не знаю, кому и зачем это было нужно... но понял я следующее: во-первых, настоящие профессионалы, то есть экс-гренадеры ПДС и запасники Конторы никогда в эту профессию не идут, потому что навоевались уже по уши и доживать жизнь в риске они не хотят ни за какие деньги, а во-вторых, бесстрашных киллеров в природе не существует. Те, что уложили Пикинера и Золкина, - это, конечно, одна компания, - они в самом деле ничего не боятся. Просто бред какой-то!..

     - А у тебя остались связи среди посредников? - спросил Этерлен. - Пойми, сейчас не время говорить об опасности таких контактов. Если будет нужно, мы прикроем тебя на любом уровне. Йони заметно поежился.

     - Ну... они никуда и не девались. Но ты сам-то понимаешь, в какое дерьмо хочешь сунуть башку?

     - Да плевать! - выкрикнул Этерлен. - Мне нужно знать, кто, для чего и почему убивает людей! Хоть какая-нибудь ниточка, понимаешь? У нас идет время, а за время Дед снимет с меня башку - без лишних раздумий. Сейчас гибнут те орлы, что должны быть задействованы в нашей разработке... Мы уже потеряли несколько человек - что будет дальше?! Что я должен думать по этому поводу, а? Что у нас появился некий бог, сражающийся с Имперской Службой Безопасности? Плевать я хотел на дерьмо... Я в нем с детства плаваю.

     Хикки отвернулся. Он прекрасно понимал причины неожиданной вспышки всегда сдержанного и даже ироничного генерала. Время шло, но главная проблема была не в нем. Умирали люди - хозяева огромных, прекрасно вооруженных и обученных флотилий, люди, на которых Дед возлагал большие надежды. Кому, черт возьми, могла быть выгодна их смерть? Впору было задуматься о неких таинственных врагах Империи, действующих изнутри и, что невероятно, - осведомленных о планах тех немногих избранных, что работали с самим Дедом.

     - Ладно, - решился Йони, - я познакомлю тебя кое с кем.

     Два часа спустя они снова въехали в Эболо. Впереди шел серый вездеход Йохансона, за ним плелся Хикки, проклинавший все на свете -, опять смотреть на ободранные стены и таких же ободранных проституток ему было тошно. Йохансон остановился возле старинной башни с рестораном на двух нижних этажах.

     - Ну, идемте, - позвал он, всунув голову в салон "Блюстара".

     Хикки запустил руку под камзол и взвел свой "моргенштерн". Этерлен насупился - один лишь Лоссберг выглядел совершенно отстраненным: казалось, его абсолютно не волнует происходящее вокруг. Из кармана его камзола торчала недопитая бутылка рома...

     Внутри ресторан оказался с претензией на респектабельность. Этерлен решительно уселся за свободный угловой столик и приготовился ждать. Йони куда-то ушел; к ним резво подбежала официантка с обнаженной грудью. Грудь была очень даже ничего, но Хикки, сражавшийся с душившим его бешенством, не обратил на нее никакого внимания. Зато оживился Лоссберг.

     - Дайте мне стакан, - попросил он раньше, чем официантка раскрыла рот.

     И выставил на стол свою бутыль.

     - А... а что будет угодно джентльменам?

     - Джентльменам будет угодно пожрать. Салаты какие-нибудь, что ли...

     Дождавшись стакана, Лоссберг плеснул себе небольшую порцию, раскурил сигару и погрузился в свою обычную задумчивость. Этерлен посмотрел на него, тяжело вздохнул и принялся за еду. Хикки есть не хотелось.

     Из-за стойки выбрался Йони. Следом за ним (внимательно оглядев зал) из служебного помещения появилась высокая, крашенная в огненно-рыжий колер-дама в клетчатой юбке и коротком приталенном пиджаке.

     - Марина.

     У нее был приятный голос.

     Этерлен выставил вперед челюсть и несколько секунд пристально рассматривал рыжую Марину. Хикки скользнул взглядом вдоль стола и вдруг увидел, что Лоссберг перестал хлебать свое пойло и прищурился.

     - На планете стали гибнуть хорошие люди, - мягко произнес Этерлен. - А ведь убить их было не слишком-то просто. Работали, кажется, очень серьезные профессионалы. Кто-то... где-то... что-то слышал?

     - Нехороший вопрос, - усмехнулась Марина. - Для коллег Йони вы, ребята, чересчур назойливы, вам не кажется?

     - Не кажется... тем более что мы с ним давно не коллеги.

     - А кто же тогда?

     Марина резко дернула плечом и уставилась на Этерлена с победной насмешливостью. Генерал стиснул челюсти. У него не было ни времени, ни желания разводить политес. Ему требовалась информация - срочно.

     - Сейчас это уже не имеет значения. Меня интересует всего лишь одна вещь: что слышно?

     - Да он дурак, что ли? - обиделась Марина, поворачиваясь к быстро бледнеющему Йохансону. - Кто с ним будет говорить о таких вещах?

     Хикки не успел даже почесаться - столик оказался в окружении пятерых здоровенных молодых лбов. Этерлен недоуменно раскрыл рот, и тут случилось нечто совершенно непонятное. Из-под стола (да-да, Хикки готов был поклясться, что именно оттуда) жутко заревели короткие очереди, и молодые люди повалились на пол, как костяшки домино.

     Лоссберг поставил свой стакан на стол и произнес - очень отчетливо в наступившей вдруг тишине:

     - Ну что вы на нее смотрите? Берите и пошли. Этерлен взвился в воздух.

     Перехватив совершенно отключенную Марину поперек талии, он взмахнул свободной рукой и выбежал на улицу. За ним, петляя, как зайцы, метнулись Йохансон и Хикки. Лоссберг выбрался на тротуар почти что неторопливо...

     - Вечно вы куда-то спешите, - недовольно сказал он, запихивая в один карман бутылку, а в другой - уворованный в ресторане стакан.

     Вездеход с Йони, Этерленом и плененной Мариной с визгом рванул вдоль улицы, а за ним сорвался и "Блюстар".

     - Из чего ты стрелял? - очумело спросил Хикки. Лоссберг сунул руку под камзол и вытащил массивный вороненый излучатель с двумя вертикальными стволами.

     - Мой дедушка, - назидательно сообщил он, - был командиром панцергренадерского легиона.

     Панцергренадерский - здесь - танковый легион в составе элитного соединения тяжелой пехоты.

     Хикки понял его - когда-то, очень давно, такими штуками в десанте вооружали экипажи боевых машин. В ту же секунду Хикки понял и еще кое-что: боевики Марины почему-то не смотрели на Лоссберга.

     Они смотрели на кого угодно, только не на него.

     Серая машина Йони Йохансона взлетела на ситивэй и еще прибавила газу. Они шли с солидным превышением скорости, но Этерлену, раздосадованному до крайности, было на это наплевать. Он находился в таком состоянии, что готов был издырявить башку любому патрульному. Хикки, двигавшийся сразу за ними, неутомимо давил на акселератор.

     Йони перелетел через весь город, не сбавляя хода, спустился на южной окраине и ввинтился в узкую ленту шоссе, ведущего к заливу Подкова - до него оставалось не более сотни километров.

     - Куда это они ее везут? - озадачился Хикки. - Хотят утопить в океане?

     Он оказался не так уж далек от истины. Пропетляв по каким-то полузаброшенным тропам среди прибрежных холмов, Йохансон остановил свой джип в нескольких метрах от кромки галечного пляжа. Первой из машины вылетела Марина - ткнулась носом в песок, вскочила на ноги, потом, словно обессилев, опустилась на колени. Хикки заглушил двигатель.

     - У меня нет с собой "химии", - услышал он голос Этерлена, - но, ей же бог, я порежу тебя на ремни.

     Он не шутил: когда генерал выбрался из кара, Хикки увидел в его руке острейший десантный тесак.

     - Вот это дядю прихватило, - бросил он Лоссбер-гу, поспешно выскакивая из-за руля, - ведь точно порежет бабу.

     - Да не знаю я! - заверещала женщина, пытаясь отползти от надвигающегося на нее Этерлена. - Нет у нас такой бригады! Ну нет, понимаешь ты, а?

     - Погоди, - Хикки отстранил Этерлена и присел рядом с Мариной на корточки.

     - Давай, милая, по порядку. Бригады, работающей "на двоих", в Портленде нет.

     Это вполне логично. Вопрос сейчас в другом. Ну-ка вспоминай, не было ли в последнее время слухов о том, что кто-то, дескать, хочет заказать целую кучу конвойников, так или иначе связанных с лидданами и корварцами?

     Марина всхлипнула:

     - Да не было ничего такого... мы и сами в непонятке. Ребята сейчас только об этом и говорят, понимаешь? Никто... никого не заказывал, понимаешь ты?

     - Вот сука, а!

     Подкравшись сбоку, Этерлен неожиданно ударил женщину носком ботинка, и она свалилась на бок. Подняться Марина уже не пыталась: прижимая руки к животу, она тихонько скулила и старалась зарыться лицом в мягкий сухой песок.

     - Что я тебе... тебе плохого сделала?

     - Ничего себе! - развеселился Этерлен. - А кто собак на нас спустил? Кого б сейчас на куски рвали - бабушку мою, а? Или меня? Или их вот, а?

     - Пол! - крикнул Хикки.

     Не обращая на него внимания, Этерлен поддел тесаком ворот пиджака и двумя рывками вспорол находившуюся на женщине одежду - вместе с юбкой. Хикки с размаху хлопнул его по плечу и развернул к себе.

     - Прекрати. Мы все-таки офицеры. Ты же видишь, она не врет. Тут никакой "химии" не надо... Если ты хочешь ее убить - пожалуйста. Но такими вещами заниматься не стоит.

     Этерлен вздохнул и опустил руку, - Да черт с ней...

 

***

 

     В его кармане запиликал телефон. Генерал окутался сферой индивидуального аудиополя и с минуту беззвучно шевелил губами. Хикки вновь присел рядом с дрожащей женщиной и вытащил свое удостоверение.

     - Смотри сюда, - приказал он. - Видишь? Иди домой и не вздумай шалить, а то мы тебя и на том свете сыщем. Давай иди, пока он болтает...

     - Раньше ты никогда не оставлял свидетелей, - задумчиво проговорил Этерлен, глядя, как Марина, прижимая к себе расползающийся костюм, уходит за холмы.

     - Старею, - пожал плечами Хикки. - Что там у тебя?

     - Едем в бар отеля "Коломбо". Мальцев договорился с парнем из крипо, через час он будет нас там ждать.

     - Собственно, у нас к нему только один вопрос.

     Этерлен посмотрел на Хикки, недоуменно дернул плечом и полез в автомобиль.

     - Красивая женщина, - задумчиво произнес Лоссберг.

     Хикки пожал плечами. "Кронпринц" с Этерленом и Йони, взметнув песок всеми четырьмя колесами, резво вылетел на дорогу. Хикки включил реверс, осторожно сдал назад и ответил:

     - Змея... Если бы не ты, нас бы уже на части рвали. Что-то Пол стал совсем наглый, здесь так нельзя. Портленд - такое место, что лучше перестраховаться, а он лезет на рожон, как бык.

     Всю дорогу до делового центра они молчали. Лоссберг курил, с ленцой поглядывая на несущийся мимо него город, а Хикки, впавший в некоторое оцепенение, думал о том, что он так и не успел повидаться с женой, а до вечера еще далеко, да и вообще - неизвестно, где они будут сегодняшней ночью. Ему нередко случалось покидать Аврору, мотаясь по делам компании, иногда улетала и Ирэн, однако сейчас он почему-то остро переживал эту недолгую разлуку, мечтая как можно скорее оказаться рядом с ней. Большие теплые глаза жены действовали на него успокаивающе.

     Вездеход Йони заехал на гостевую площадку огромного отеля. Хикки встал рядом с ним и потянулся в кресле, разминая слегка затекший позвоночник:

     - Будем обедать, Лосси?

     - Самое время, Хик. В Эболо нам обед испортили, а я привык питаться по хронометру. Последний час я только о жратве и думаю... Пошли, что ли?

     - Да... Пол, а как ты с ними договаривался - как они нас узнают?

     - Не они, а он, - ответил Этерлен. - Парень сказал, что найдет нас сам, без подсказок.

     - Это уже интересно...

     "Нижний" (был еще и верхний, под самой крышей) бар "Коломбо" оказался небольшой уютной пещеркой с затемненными окнами и негромкой музыкой. Хикки, шедший первым, привычно уселся за угловой столик. Этерлен внимательно осмотрел посетителей - их в этот час было всего трое, - но ни один, по его мнению, не подошел на роль следователя криминальной полиции. В ожидании заказа Лоссберг достал недопитую бутылку и стакан. Несмотря на то что он успел поглотить уже не менее полулитра, генерал выглядел совершенно трезво.

     - А он заставляет себя ждать, - заметил Этерлен, яростно расправившись с котлетой. - Или мы просто рано приехали?

     - Скорее второе, - отозвался Лоссберг, вытирая губы салфеткой. - Чувство времени меня редко подводит.

     - Черт! А ну, налей-ка мне своего пойла. Хикки рассеянно обвел глазами зал. За одним из столиков возле чуть приоткрытого окна сидели двое седовласых джентльменов весьма почтенного вида, одетые по самой изысканной кассанданской моде - их подбородки, украшенные почти одинаковыми эспаньолками, тонули в белой пене кружевных шарфов, темного тона камзолы поблескивали рубиновыми пуговицами.

     Перед стойкой, неторопливо болтая с барменом, на высоком табурете восседала ухоженная, чуточку аристократичная женщина средних лет в элегантном деловом костюме. Хикки показалось, что где-то он с ней уже встречался. Поймав его взгляд, черноволосая дама мягко улыбнулась и, сказав что-то бармену, соскользнула с табурета.

     - Приятного аппетита, джентльмены. Этерлен поднял голову от салата и с неудовольствием поморщился. "Только тебя нам не хватало", - хотел сказать он.

     - Наверное, вы ждете меня? - В ладони женщины само собой возникло удостоверение. - Разрешите представиться: дивизионный комиссар Леа Малич.

     Этерлен поперхнулся и поспешно прикрыл рот салфеткой.

     - П-простите, - захрипел он, давясь капустой, - но мы, кажется, ждали... э-ээ... мужчину. Или я что-то не так понял?

     - С вами разговаривал мой помощник. Капитан Мальцев связался с ним и сказал, что нашей бригадой интересуется некий генерал СБ. Это вы, как я поняла?

     - Присаживайтесь, бога ради. Да, это я... Полковник Ричард Махтхольф, легион-генерал Райнер Лоссберг. Но все-таки... Зачем же весь этот спектакль? Вы все время были здесь, а мы то и дело смотрели на часы.

     - Ну, - очаровательно рассмеялась Леа, - вы ворвались в бар с таким голодным видом, что было бы невежливо отрывать вас от еды. И потом, должна же я была удостовериться, что вы именно те, с кем мне придется иметь дело?

     Хикки вспомнил, где он видел эту женщину. Три года назад случайный подонок зарезал его хорошего знакомого Фила Рогова - Леа возглавляла следственную бригаду и раскрыла убийство в рекордно короткий срок. Сын покойного, кажется, выписал ей именную премию таких размеров, что о службе в полиции можно было бы и забыть. Однако она не ушла, оставшись в профессии. Хикки посмотрел на восхитительно породистые руки комиссара и вспомнил, что ей слегка за пятьдесят, то есть она была старше Этерлена на несколько лет. На руках комиссара Малич не было ни одной морщинки...

     - Дивизионный комиссар, - напрягся Этерлен, соображая, - это, кажется...

     - Флаг-майор по Табели о рангах. Однако меня, откровенно говоря, поражает такая представительная компания: два генерала, полковник... - Леа выразительно посмотрела на Хикки, и он понял, что она, конечно, помнит его.

     - Вы пьете на службе? - спросил Этерлен.

     - В данный момент мой рабочий день окончен.

     - Восхищен вами, мэм... Эй, бой, шампанского, самого лучшего! Кажется, с вами можно говорить всерьез. Это здорово облегчает нашу задачу. Так вот, мэм, присутствие такого количества высших чинов в одной, как вы изволили выразиться, компании говорит о том, что дело у нас достаточно серьезное. Я обязан уведомить вас о том, что оно идет под грифом "один", и все, что вы так или иначе услышите, не должно выйти за пределы нашего тесного круга.

     Вокруг глаз женщины побежали мелкие веселые морщинки.

     - Я понимаю вас, генерал. - Она пригубила шампанское и подняла на Этерлена вопросительный взгляд:

     - Итак...

     - Нас интересует все, что связано с убийством известного вам предпринимателя Эдварда Дюваля по кличке Петух. Что вы можете нам сообщить?

     - Пока почти ничего. Эксперты установили, что двое убийц проникли в апартаменты Дюваля в половине пятого утра по местному времени, заблокировав сигнализацию и бесшумно вырезав часть стекла в окне его спальни. Дюваль и его жена Рита были убиты одновременно двумя выстрелами - Дюваль из десантного излучателя типа "хенклир-350", жена - из давно снятой с вооружения спецмодели "нокк-РЕ". "Нокк", по всей видимости, имеет практически выработанный ресурс, так как по следам поражения экспертиза установила значительный прогар испарителя. Убийцы покинули здание сразу же, не разбудив никого из числа телохранителей Дюваля. Обнаружен нечеткий след обуви одного из нападавших - кажется, у него небольшая нога. Это все. Наши технари считают, что здесь работали спецы очень высокого класса, потому что сигнализация, по-видимому, была подавлена с применением спецсредств.

     - И они все еще тут, в Портленде, - тихо произнес Хикки.

     - Что? - резко повернулась к нему комиссар Малич. - Что вы хотите этим сказать?

     - Вы не читали сегодняшние сводки? Утром в окрестностях Эболо был найден труп корварского гангстера и флибустьера Ан-Нигса. Работала та же самая парочка.

     - Да, Мальцев что-то говорил об этом... И что? Опять они?

     - Опять, мэм. Они все еще здесь. Кто будет следующим?

     Леа недобро прищурилась и залпом допила свой бокал. Этерлен поспешил наполнить его снова.

     - Только не спрашивайте нас, почему вся эта чехарда до такой степени заинтересовала наше заведение, - попросил он.

     - Это меня не интересуете-отмахнулась женщина. - Я думаю о другом: кому все это может быть выгодно. Пикинер, Золкин, теперь вот Дюваль. А вы слышали, недавно пропал известный столичный предприниматель Руперт Лоренцо?

     - Не тратьте на него свою энергию, - тихо посоветовал Хикки.

     - А... - поняла его Леа. - Хорошо... И все же - кому все это может быть выгодно?

     - Я дорого бы дал, чтобы узнать ответ на ваш вопрос, - пробормотал Этерлен, грустно глядя в свой опустевший стакан. - Я и так совершаю что-то вроде служебного преступления, общаясь с вами... Но где он, ответ?

     - Могу дать вам один небольшой совет, - задумчиво покачала головой Леа Малич. - Никлас Батозов - слышали о таком? Наведите справки... Мне кажется, у него вдруг прорезались весьма крупные интересы в сфере транспорта и конвойных операций. Я сама никогда не замахнулась бы на такую фигуру, но вы, с вашими полномочиями, вполне можете рассчитывать на кое-какой успех. Если что - вы всегда найдете меня, верно?

     Улыбнувшись, комиссарша встала из-за стола и совсем по-девичьи махнула на прощание ладошкой. Хикки шмыргнул носом.

     - Она меня узнала.

     - Да и черт с ней. Умные, однако, у вас тут красавицы. Хик, что ты знаешь об этом Батозове? Кто он таков?

     - О Жирном Нике у нас принято говорить шепотом, - вздохнул Хикки. - Это такой тип, о-оо... Официально он никто. Дырка от бублика. А на самом деле Нику принадлежат самые "черные" банки в Портленде, целая куча игорных домов, притоны и вообще все на свете. Правда, что странно, он никогда и никак не связывался с людьми, работающими в космосе. Для Портленда это звучит довольно дико. Но тем не менее, насколько я знаю, его интересы всегда лежали исключительно на поверхности шарика.

     - То есть он обычный гангстер?

     - Да уж если бы - обычный! В том-то и дело, что нет. Жирный Ник - фигура одиозная даже для нашего чудного острова. Это человек, который убирает людей с такой же легкостью, как наш дорогой Лосси "убирает" свой ром. Если Ник действительно решил сунуть лапу в транспортную мафию, то Леа, кажется, права.

     По крайней мере, это на него очень похоже.

     Этерлен долго копался в кармане, отыскивая сигару.

     - Хотелось бы мне на него посмотреть.

     - Посмотреть на него, в принципе, можно, только ты учти, что разговора с этим типом у тебя не получится. Ник - это не шлюшки из Эболо, он завалит нас всех со сверхсветовой скоростью. Ты ведь не хочешь сражаться с летящей на тебя ракетой? А Жирный, пожалуй, ничем не лучше.

 

Глава 7

 

     Они встретились за четверть часа до полуночи в небольшом стрип-клубе на вершине респектабельного небоскреба, что стоял на северной окраине сити. Людей здесь было немного - программа еще не началась, и за тонущими в полумраке столиками сидели только три компании.

     Лоссберг приехал в белом вечернем мундире с мечом. Посмотрев на него, Этерлен возмущенно зашипел.

     - Ну и что? - отмахнулся тот. - Я вас демаскирую? Не смеши меня.

     Во-первых, я флотский, а во-вторых, генералов в Империи как собак нерезаных.

     Йони с ними не было - он категорически отказался "светиться" в этом месте и отправился в темные портовые притоны послушать, что там говорят. Хикки устроился в дальнем углу, заказал себе коктейль и решил спокойно отдохнуть, не прислушиваясь к раздраженной возне Этерлена. В этом клубе нередко видели господина Батозова собственной персоной: генерал во что бы то ни стало желал взглянуть на сего почтеннейшего джентльмена.

     Потягивая коктейль, Хикки думал о том, что Пол, собственно, имеет достаточно причин для плохого настроения. Миссия Хикки превратилась в дурацкое, совершенно неуместное сейчас расследование - они топтались на месте, теряя время, а где-то далеко, за много парсек от уютного клуба ждал результатов грозный Дед, который очень не любил, когда исполнители манкируют его распоряжениями. Бросив взгляд на Лоссберга (перед ним стояли полная бутылка "Blood of Stars" и вазочка с какими-то орешками), он улыбнулся. Прославленный ас, кажется, погрузился в размышления. Он глядел исключительно в свой стакан и не обращал никакого внимания на двух совсем юных красоток, изображавших посреди зала страстную любовную сценку. На левом рукаве Лоссберга горела золотом нашивка в виде щита с объемным черепом, скрещенными имперскими флагами и надписью "200 побед экипажа". Пониже "Рыцаря" с бриллиантами и мечами на груди белого полуфрака висел Св. Георгий и Дракон, а справа - редкий крест Длани Господней. Со всем этим иконостасом Лоссберг выглядел довольно колоритно.

     - Под утро я влезу в полицейские сети, - сказал Цвдруг Этерлен.

     - Почему под утро? - не понял Хикки.

     - Потому что утром факт проникновения точно не засекут. Тут есть свои хитрости, ты о них, наверное, и не знаешь. Заодно пошурую и по нашим архивам.

     Резидентура, конечно, узнает, но сейчас мне уже не до этого. Если твой Ник и в самом деле так ужасен, как ты его представляешь, моя возня никого не удивит.

 

***

 

     Хикки покачал головой. Логика Этерлена была ем? вполне понятна. Тот не хотел "выходить" из режима полной секретности, но сейчас ему и в самом деле ничего другого не оставалось. Значит, уже утром в местной резидентуре СБ будут знать, что на Авроре работает легион-генерал Пол М. Этерлен. Нет, никаких запросов в Метрополию они посылать не станут - соображают, конечно, но все же, все же...

     Клуб постепенно заполнялся праздной публикой. Преобладали седовласые колониальные дельцы, прилетевшие в Портленд по делам и желающие отдохнуть после долгого и многотрудного дня, но встречалась и молодежь. Отвлекшись от размышлений, Хикки разглядел за соседним столиком двух девушек - высокую, прекрасно сложенную брюнетку с дерзкими серыми глазами и миниатюрную рыжеволосую птаху на высоченных каблуках. На лесбиянок они не походили, на секунду Хикки вдруг показалось, что обе девушки принадлежат к воинскому сословию - по крайней мере, брюнетка почти наверняка, ибо даже элегантное вечернее платье не могло скрыть ее прямую спину и властный поворот головы.

     Хикки допил свой коктейль и заказал еще. К рыжеволосой неожиданно подсел очень строгого вида молодой человек в темном костюме, и между ними завязалась оживленная беседа. Ее подруга, обведя зал скучающими глазами, остановилась на Лоссберге. Сперва в ее взгляде сверкнуло веселое удивление, потом уже - восхищение; Лосси продолжал смотреть в свой стакан.

     Ему было невыносимо скучно, к тому же сердце почему-то сдавила какая-то странная, незнакомая тоска. Прислушиваясь к самому себе, Лоссберг поднялся со стула, взял бутылку, стакан, орехи и вышел на открытую веранду клуба.

     Отсюда, с вынесенной вбок круглой площадки, открывался роскошный вид на северный Портленд. Башня стояла на высоком холме, и Лоссберг, отточивший свое зрение до необыкновенной остроты, различал даже далекие помаргивания маяков на побережье. Постояв возле ограждения, генерал уселся за столик и раскурил сигару. Площадка была пуста - привлеченные буйством девичьей плоти, все посетители клуба столпились в зале.

     "Дурацкий день, - подумал Лоссберг, - дурацкая Аврора... А на борту вообще подохнешь от тоски. Может, заказать проституток?"

     Он прекрасно понимал, что книги, ром и Сэмми Кришталь никуда от негр не денутся. Он был относительно молод, очень богат и амбициозен. Но сейчас Лоссберг просто не знал, куда себя деть. Над ним стояли звезды - он смотрел на них сухим профессиональным взглядом человека, для которого небо раз и навсегда поделено на ходовые часы и вахты.

     Сидя спиной к распахнутым дверям зала, Лоссберг не заметил, как на площадку вышла высокая, по-спортивному крепкая девушка в красивом синем платье.

     Когда он поднял глаза, фигура у парапета едва не испугала его. Генерал залюбовался совершенными линиями ее тела, и она, словно почувствовав это, вдруг повернулась.

     - Я не помешаю вашему одиночеству, господин генерал?

     В руке она держала стакан с коктейлем. Лоссберг на секунду утонул в веселой прелести ее глаз. Он сдвинул назад меч и принял более удобную позу.

     - Ни в коем случае, - сказал он медленно. - Я должен признаться, мое одиночество вынужденное. Меня притащили сюда друзья, но они так влезли в свои деловые беседы, что я почел за благо удалиться от обсуждения их проблем.

     - У меня почти та же ситуация, - засмеялась девушка. - Моя подружка встретила здесь знакомого и сразу же забыла и про меня, и про необходимость развлекаться.

     - Может, нам надраться вместе? - предложил Лоссберг.

     - Здесь очень дорогая выпивка, - со смехом ответила ему незнакомка.

     - Следовательно, вы не против? Замечательно... а на деньги мне плевать.

     Он взял еще бутылку рому, свиной шашлык со специями и самый дорогой десерт. Официантка, уходя с веранды, оглянулась и одарила Лоссберга восхищенным взглядом - небольшое пиршество обошлось ему в целое состояние.

     - Похоже, вы не бедствуете, - заметила девушка, глядя, как генерал наливает ей темный, немного сладковатый ром.

     - А... вроде того, - отстраненно кивнул Лоссберг. - Кстати, как вас зовут?

     - Меня? - Ему показалось, что она чуть задумалась. - Анна.

     - А меня Райнер. Сегодня звездная ночь, Анна... Я полжизни болтаюсь среди этих звезд - давайте за них и выпьем.

     Проглотив ром, он впился зубами в мясо и умолк. Девушка с любопытством наблюдала, как он ритмично шевелит челюстями.

     - О чем вы думаете? - не выдержала она молчания.

     - О том, в каком вы можете быть чине, - спокойно ответил Лоссберг, протягивая руку к бутылке. - Наверное, первый лейтенант. Для панцергренадера вы слишком высокая, так что скорее всего - помощник командира роты разведки гвардии гренадерского легиона. Сперва я решил, что вы обычный офицер-десантник, но потом понял, что ошибаюсь - у тех заметно хуже с манерами...

     - Командир роты, капитан, - девушка широко распахнула от изумления глаза и взяла свою рюмку. - Но, боже мой, как вы угадали? Разве мы с вами встречались?

     - Я никогда не носил десант, - Лоссберг элегантно вытер губы салфеткой. - Но я почти двадцать лет на флоте и видел, наверное, уже все существующие офицерские типажи. Вы слышали о том, что почти все люди имеют огромное количество двойников? За вас...

     Лоссберг не стал упоминать о едва заметной татуировке в виде маленького алого дракончика на левой груди девушки, которую он разглядел, когда она наклонилась к нему, а также о том, что в изящных туфельках на высоком каблуке она ходила точно как в бронированных ботфортах гренадера - размашисто и чуть вразвалку.

     - Я сейчас в отпуске, - произнесла Анна как ни в чем не бывало. - Не так давно у меня случились кое-какие... э-ээ... ну, в общем, неприятности, и после всех этих дел меня отправили в отпуск. Прилетела в гости к старой подруге. А вы местный?

     - Мой линкор болтается за шестой планетой. Я здесь в некотором роде по делам. Служба, знаете ли. И вот бессонная ночь. На борту я, наверное, уже спал бы или читал что-нибудь. Смотреть стриптиз мне как-то неинтересно.

     - Вы женаты?

     Лоссберг с неудовольствием поглядел на обручальное кольцо.

     - Не сочтите за банальность... да, женат. В свое время я почему-то решил, что мне очень не хватает этакой респектабельности, и женился. Через месяц я понял, что ошибался, но на развод уже не было сил. Так и живем: я редко покидаю борт, а моя благоверная веселится со студентами гуманитарных кафедр. Технарей она почему-то не любит.

     - А вы?

     - Я?

     - Ну да, вы. С кем же приходится веселиться вам? Лоссберг хмыкнул и вдруг заржал. Анна смотрела на него с немым изумлением - отсмеявшись, генерал сокрушенно махнул рукой:

     - Вы не поверите, но в моем экипаже обычный флотский разврат почему-то не приживается. Когда ко мне попадают новые люди, то первое время они просто не могут понять, где они находятся и что с ними происходит. Почему командир не трахается со всем экипажем, почему весь экипаж не трахает старшего штурмана и так далее... Я не знаю, почему так. Наверное, это от того, что мы так много воюем - на секс просто не остается времени. Я ведь "свободный охотник", командир дивизиона. Мы выходим на границы и громим всех, кто попадается под руку. Иногда заходим на нейтральную территорию. После всего этого люди сутками глушат спирт, а потом, - потом, конечно, всем экипажем гоняют чертей. Ловля зеленых слоников - это у нас любимый вид спорта.

     Лоссберг не преувеличивал: его экипаж давно прославился своим поистине феерическим пьянством - пьянка начиналась, когда линкор ложился на курс возвращения, и продолжалась на базе с битьем посуды, стрельбой по всему живому, что летает в небесах, и неизбежной гауптвахтой в финале. Личные дела его офицеров пухли от взысканий и копий докладных записок на имя командира.

     Докладными Лоссберг вытирал задницу, а своих людей неизменно вытаскивал с "кичи" гораздо раньше срока, мотивируя это необходимостью увеличения объемов боевых тренажей. Спорить с ним было трудно: по лейтенантской молодости за Лоссбергом числились три побега из-под ареста и два разжалования.

     - И вам... нравится одиночество? - тихо спросила Анна.

     - Трудно сказать, - он не был готов к ответу, - возможно, да. Я не чувствую себя одиноким, понимаете? У меня всегда целый воз проблем, а в свободное время я беру в руки книгу и сразу забываю обо всем. Об одиночестве, по моим наблюдениям, чаще всего рассуждают люди, которые боятся и не понимают свободы. А я, как вы догадываетесь, с детства болтаюсь в космосе И привык ощущать себя частью пространства...

     Девушка загадочно улыбнулась и перевела взгляд на море городских огней, тянувшихся почти до горизонта. Лоссберг откинулся на спинку стула. Ему было грустно, и он знал почему. Очаровательная Анна с неожиданной остротой напомнила ему о том, что он давно знал, но пока еще не желал ощутить, - о стремительной быстротечности счастья, о бесконечно выматывающем однообразии вахт, переходов и стычек, которые уже перестали греть ему кровь. Когда-то юный и полный амбиций лейтенант Лоссберг считал, что война как удел, война как единственно верный жребий в этой казавшейся тогда такой долгой жизни и есть высшее счастье. Он был уверен, что другого ему не надо - только в бой, только в ураган этих яростных, всесокрушающих атак, несущих упоение победы над собой, своими потаенными страхами и неудачами. Потом как-то быстро, один за другим, стали уходить в мир иной его однокашники, такие же порывистые и честолюбивые. От кого-то не оставалось даже пепла, кого-то хоронили в роскошных гробах, накрытых флагом...

     В один прекрасный день Лоссберг, уже отупевший от грохота батарей, от вечно забитых после боя лазаретов и этих бесконечных похорон, понял, что дальше так нельзя. Из романтически настроенного мальчика в синем мундире он превратился в расчетливую, хитрую кобру, всегда атакующую из-за угла и уходящую от боя тогда, когда он ей невыгоден. Ровно через год, перемолотив двадцать разных кораблей неприятеля, он получил наградной меч и начал свое стремительное продвижение в область "психо". Теперь Лоссберг - уже капитан - читал Яара, понимая, о чем толковал настоятель с Черной Скалы, прошедший весь путь воина до его неизбежного тупика. В двадцать шесть он был самым молодым полковником своего крыла.

     - А вы знаете, - произнесла Анна, не оборачиваясь, - когда я смотрю на ночной город, я всегда ощущаю себя ужасно одинокой. Может, я и в самом деле боюсь свободы... Но подумайте: там за каждым из этих огоньков - чья-то жизнь, чьи-то радости и надежды, а мы здесь, над всем этим - совершенно одни, словно какие-то путники среди бесконечного заснеженного поля.

     - Вы очень поэтичны, - восхитился Лоссберг. - Но опять-таки: я привык быть путником среди таких бездн, по сравнению с которыми бесконечность ночи кажется лишь крохотным пятнышком тьмы на ткани мироздания. Давайте-ка лучше выпьем. В конце концов, мы собирались как следует надраться, ведь так?

     - Вперед! - приказала Анна, и Лоссберг послушно наполнил рюмки.

     Ее глаза уже начинали поблескивать. Лоссберг и сам ощущал, что потихоньку пьянеет - может, просто потому, что ему и в самом деле хотелось надраться рядом с этой юной валькирией. Он вдруг снова почувствовал себя молодым, словно и не было за спиной груза десятилетий, проведенных в бронированных коробках, которые прорубаются сквозь бездонную муть пространства. Ему стало легко; он раскурил новую сигару и плотоядно посмотрел на Анну. Она ответила ему мягкой улыбкой.

     - Нелепо, - усмехнулась девушка, наливая себе, - у меня в кармане билет на утренний рейс - пять сорок по местному. А мы даже не успели познакомиться...

     Лоссберг посмотрел на часы.

     - Да, - сказал он, - нелепо. Ром кружит вам голову?

     - В том-то и дело. Ром и, наверное... блеск ваших эполет.

     Залпом выпив полную рюмку, девушка перегнулась через стол, и Лоссберг ощутил на губах горячий вкус быстрого поцелуя. Когда он поднял голову, ее уже не было...

     Он взял свой стакан, подошел к самому ограждению и смачно плюнул вниз, в движущееся марево уличных огней.

     - Вот черт, - бессильно сказал он. Десять минут спустя, когда на площадку вышел Хикки, Лоссберг был уже здорово навеселе.

 

***

 

     - Самое время, - Этерлен поудобнее устроился в переднем кресле и распахнул створки своего терминала. Хикки посмотрел на раскрывающийся дисплей, зябко дернул плечом и запустил двигатель. "Блюстар" медленно выполз на стрит, развернулся и помчался в сторону ближайшей развязки. Через распахнутое окно в салон влетал холодный ночной ветер. Хикки глядел на белесое - в свете фар - полотно дороги и думал о том, что раздраженное нытье Этерлена стало действовать ему на нервы. Похоже, генерал стал сдавать, теряя былое самообладание. Жирный Ник в клубе так и не появился. Этерлен выпил два коктейля, потом еще два и принялся зудеть о том, что, будь его воля, он не стал бы церемониться, а просто отправил господина Батозова освежиться на дно океана... У Хикки уже не было желания спорить - он так устал за этот сумасшедший день, что думал лишь об одном: упасть в кровать, ощутить рядом с собой теплое тело Ирэн и наконец уснуть. Хотя бы на несколько часов забыть обо всех проблемах, не слышать гудения Этерлена и не видеть перед собой бесконечной ленты до смерти надоевшей дороги.

     Перед развязкой он сбросил скорость, и почти сразу же в глаза ударил оранжевый свет и алая стрелка, указывающая направо. Не заметить ее мог только слепой или в корень уделанный нарк. Хикки ударил по тормозам и вывернул руль, заезжая на поребрик обочины.

     - Что это за чертовщина? - вскинулся Этерлен!

     - Дорожный патруль, - безучастно ответил Хикки, отыскивая в кармане документы. - Сиди работай... разберутся.

     Этерлен сокрушенно покачал головой и вернулся к терминалу. Хикки неторопливо выбрался из машины и шагнул навстречу двум патрульным в светящихся портупеях.

     - Пьяны? - спросил сержант, разглядывая карточку.

     - В меру, - ответил Хикки. - Можете не проверять.

     - Оружие, наркотики?

     Хикки сунул руку в карман, отыскал там разрешение и откинул борт камзола, демонстрируя кобуру. Сержант мельком глянул на документ, потом перевел взгляд на его владельца - и резво схватился за свой бластер:

     - Руки на капот, ноги расставить!

     - Ребята, вы что, одурели? - не понял Хикки. - Там же все написано...

     Удар дубиной поперек спины свалил его на землю. Патрульных ("Чер-рт, откуда они вдруг взялись?!") было уже пятеро. Двое выволакивали из машины Этерлена, полуоглушенного жутким ударом по голове, трое стояли над Хикки, выворачивая содержимое его карманов. Удостоверение офицера СБ - вне рук владельца - мертвая серая книжечка! - валялось у них под ногами. Один из патрульных, молодой лейтенант с наглой лоснящейся мордой, восхищенно вертел в руках "морген-Штерн". Подняться Хикки не пытался. Он слышал, как с противоположной стороны автомобиля стонет Этерлен, и думал, почему патрульные не выдернули с заднего сиденья Лоссберга. Может, он сумел спрятаться за передними креслами?

     За "Блюстаром" чуть скрипнули тормоза мощного полицейского вездехода, в лицо Хикки ударили розоватые лучи противотуманок.

     - Что тут у вас? - спросил чей-то молодой голос.

     - Ты представляешь, тормозим придурню, а у обоих - смотри что... видел такое?

     Скосив глаза, Хикки разглядел рослого молодого капитана, стоявшего перед джипом. Патрульный лейтенант протянул ему "моргенштерн".

     - У этого, - лейтенант показал на уже затихшего Этерлена, - аж два, с обеих сторон! И еще... вот, погляди-ка, такого ты точно еще не видел - урод работал в нашей сети, представляешь? В наглую!

     - Во охренели, мрази, - радостно осклабился капитан, - ну, вообще, да?

     Давай я щас Эда вызову, пусть оформит все на нас, как надо. А в багажнике смотрели?

     Оба офицера подошли к куцей корме автомобиля, и лейтенант распахнул багажник. Порывшись в нем, он разочарованно сплюнул.

     - Не, тут вроде ничего.

     - А ты документы смотрел? - вдруг спросил капитан.

     - А, да смотрел. Этот, - носок ботинка несильно ткнул Хикки, - какой-то Махтхольф, а тот вообще не поймешь кто. У него совсем ничего нет. Придет в себя, расскажет.

     - Так, а ну, вставай, - капитан наклонился над Хикки и врезал ему ботинком по скуле. От боли Хикки едва не потерял сознание, но все же удержал контроль.

     "Спокойно, - сказал он себе. - Главное, не делать резких движений. Их шестеро, у них "тайлеры", и они наверняка стреляют сразу в башку. Башку, как говорил Лосси, лучше поберечь. Второй не будет".

     Едва Хикки поднялся на ноги, как его согнул удар в живот. В принципе, ему было уже не очень больно - стали работать давние, накрепко вбитые в подсознание блокировки, "замораживающие" кору, - но он все же согнулся, как и ожидалось.

     Сгибаясь, Хикки заметил какое-то шевеление в салоне своей машины.

     Дальше ему стало уже не больно - весело. Как Лоссберг выбрался с заднего сиденья двухдверного купе, он так и не понял. Факт тот, что перед обалделыми рожамиг двух юных офицеров вдруг выросла фигура имперского генерала ВКС с кучей орденов на груди и с золоченым мечом в руке. Фехтованию во всех Академиях учили крепко, но Лосси держал меч совсем не так, как следовало бы; его правая рука была поднята на уровень уха, и длинный, почти метровый клинок, который так мешал при ходьбе, смотрел сейчас точно в переносицу бравого кацитана. Можно было не сомневаться, что уроки настоятеля Яара не пропали втуне. Лоссберг готовился проткнуть череп полицейского, как гнилую тыкву, И Хикки знал, что он это сделает.

     Если его не остановить.

     Наверное, для полицейских Лосси выглядел настоящим демоном. Хикки плохо видел его лицо, но догадывался, что сейчас оно точно такое же, как в те секунды, когда он кладет ладонь на панель управления носовой батареей своего линкора и отдает команду "К атаке!". Ветер рвал густое облако чуть тронутых сединой волос; еще ни разу противник не видел его лица в атаке - сейчас легион-генерал Лоссберг был ужасен.

     Хикки понимал, что жить обоим офицерам осталось три, ну, может быть, пять секунд. Удар, меч назад - второй, скорее всего, будет не колющим, а сверху вниз, наискосок, - и развалит лейтенанта до пояса. Прежде чем окончательно разогнуться, Хикки пошарил у себя под ногами и выпрямился уже с хриплым криком:

     - Имперская Служба Безопасности!!!

     Он видел, как опали напряженные плечи Лоссберга. Но меч почти не сдвинулся, по-прежнему целясь меж белых от страха глаз капитана. Хикки встал в свете фар вездехода, держа в ладони свое удостоверение. Из штанины лейтенанта потекла тоненькая струйка. Неуловимо-стремительным движением Лоссберг вонзил меч в ножны и захохотал, грубо, как десантный унтер, и так громко, что его слышали, наверное, и на побережье.

     - Зря ты не дал мне его проткнуть, - заявил он, успокоившись. - Знаешь, у меня сегодня дурное настроение.

     - Погоди, Лосси, - перебил его Хикки и заорал на окаменевших полицейских:

     - Что вы стоите, как два гондона? Вы знаете, кто там валяется? А? Не знаете?

     Там валяется легион-генерал СБ из Второго Управления! Вы уже чуете, как пахнет каторга?!

     Однако отливать Этерлена не понадобилось. Он очухался своим ходом и молча, как боевой пес, кинулся в атаку. Его палец коротко вошел в подвздошную область капитана, и тот без стона повалился лицом вниз. Лейтенант шатнулся в сторону, железная ладонь генерала попала немного не туда - он вскрикнул, схватился за сломанный нос и осел на корточки. Этерлен молча ударил его ногой в лицо...

     - Вот это цирк, мама моя родная, - тихо сказал кто-то сзади.

     Полицейские понимали, что жестокое избиение было для них наименее болезненным вариантом. Не было в Империи суда, который квалифицировал бы их действия иначе, как нападение на высших офицеров Службы Безопасности при исполнении оными служебных обязанностей. Десять лет на рудниках выдерживали далеко не все, а учитывая возможное введение военного положения, дело могло закончиться и газовой камерой...

     Этерлен порылся в карманах, достал аптечку и сунул в рот пару пилюль.

     - Чем это меня так приварили? - спросил он у Хикки.

     - Рукояткой моего "морга", - ответил тот.

     - Их счастье, что у меня с детства крепкий череп... Где наше оружие, ублюдки? И учтите, имел я вас во все дыры, если хоть кто-то раскроет свой поганый ротик, я заткну ему его навеки. Поняли? Поехали, Хикки, поехали отсюда...

     - Вот и говори после этого, что меч - не оружие, - хмыкнул Махтхольф, усаживаясь в машину. - Если бы я не подобрал с земли "корки", Лосси нашинковал бы эту публику, что мой повар.

     - Лосси, между прочим - Горный Мастер, - сумрачно сказал Этерлен. - Он порубил бы их всех, и никакие бластеры не помогли бы.

     - У тебя была стажировка на Россе? - удивился Хикки, глядя на Лоссберга через салонное зеркало.

     - Была, - спокойно ответил тот. - Почти полтора года. Я натаскивал их по спецтактике тяжелых соединений, а они размешивали мне мозги, чтобы меньше тараканов там бегало. Только я не Горный, я так... младший. Это еще когда я капитаном защитил докторскую по спецтактике, наши академики решили, что таким кадрам за штурвалом не место. Еле я от них вырвался.

     Хикки замотал головой, отказываясь верить своим ушам. Он никак не мог предположить, что у "бочки с ромом" имеется степень доктора военных наук.

     Теперь ему многое стало ясно. Побывав на древнем Россе, Лосс-берг наверняка набрался ума от старых учителей, которые зачастую могли дать больше, чем профессора в Академии ВКС.

     - Все-таки полиция у вас дурноватая, - сказал Этерлен, ощупывая голову. - Почти как на Кассандане. А я почему-то всегда считал, что уж тут, в Портленде, копы должны быть тихие, как мыши.

     - У них новый шеф, - вздохнул Хикки. - И куча новых офицеров с разных планет. Боюсь только, что с такой тактикой они тут долго не проживут. Океан большой, прибрежные воды так и кишат хищниками - я слышал, что уже через пару часов от покойника не остается даже костей. А еще у нас любят топить заживо. В прошлом году утопили помощника супрефекта по налогам. Все все знали, но концов - никаких.

     - У тебя хоть ничего не болит? - заботливо осведомился Этерлен.

     - Спина, - поерзал в кресле Хикки. - Так, немного. Ты работай, работай.

     Как говорится, копайте, черви, авось напоретесь на выгребную яму.

     - Я уже накопал кое-что, - буркнул генерал. - Утром поговорим.

     - Утром? К черту, я буду спать как минимум до полудня.

     - Естественно... все равно до этого срока мы Йони не поднимем.

 

Глава 8

 

     Этерлен разбудил его около одиннадцати. Некоторое время Хикки совершенно не мог сообразить, кто он, где он и что с ним происходит. После холодного душа мозги понемногу пришли в порядок. Мокрый и злой, Хикки вышел в кухню.

     Генерал сидел перед работающим терминалом и в глубокой задумчивости посасывал сигару. Лоссберга не было видно.

     - Он уехал к себе на катер, переодеться, - объяснил Этерлен. - Мы договорились созвониться. Я так думаю, он еще поспит...

     - Чего ты так рано вздернулся? - недовольно спросил Хикки, включая кофейный автомат.

     - Хотелось поработать. Одевайся, сейчас поедем к Йони. Я никак не могу до него дозвониться: похоже, у него тоже была веселая ночка. Дрыхнет, наверное, по всем дыркам.

     - Ты нашел что-то интересное?

     - Я нашел столько интересного, что мама родная. Оказывается, местная резидентура СБ завела на твоего Ника целый архив. Колоритная, доложу я тебе, фигурка! Что интересно, в его ближайшем окружении числятся люди, поддерживающие тесный контакт с. полицией - причем не только островной, а и столичной.

     - Что-о? У Ника - "черви"? Такого быть не может.

     - Ну, значит, ребята из резидентуры даром получают жалованье. Да успокойся - я уверен, он все знает. Тут просто тонкая игра. Сам Батозов, конечно, с копами ни-ни, а вот некоторые из его советников чуть ли не на ставке в Планетарном управлении. Стоунвудская полиция, таким образом, негласно контролирует ситуацию на Острове. А Батозов, само собой, имеет прекрасную "крышу". Да более того - описываются эпизоды, когда местная полиция исполняла некоторые щекотливые поручения этого досточтимого джентльмена!

     Хикки присел за стол, обильно намазал джемом свежевыпеченную булочку и вдруг ощутил полное отсутствие аппетита. Такого с ним уже давно не случалось, как правило, по утрам он ел с жадностью бродячего пса.

     - Но самое главное, - пробурчал Этерлен, не глядя на Хикки, - это то, что у меня появилось какое-то ощущение... Батозов очень похож на того человека, которому может быть выгоден весь наш кавардак. Если комис-сарша права и он действительно решил сунуть лапы в транспортно-конвойный бизнес, мы на верном пути.

     - Я надеюсь, у тебя уже пропало желание атаковать его с открытым забралом?

     - едко осведомился Хикки.

     - Напрочь, дядя. Вот если бы я мог вызвать группу рейнджеров с полным оперативным снаряжением, тогда пожалуй... Но не будем о сладком. Нет, конечно, если мне представится случай засадить в него пару зарядов, я долго размышлять не стану... Сейчас нам нужно потолковать с несколькими артистами, которые имеют на Жирного хороший зуб.

     - Это с кем, например?

     - Например, вот: Джейсон Ферретти, гангстер, контролирует сеть секс-салонов и производство легких наркотиков. Аманда Смоляк, наркокоролева Эболо, держит бригаду в тридцать стволов... Тут еще много таких. Это все люди, имевшие серьезные конфликты с Батозовым и жаждущие мести.

     - Люди, имевшие с Ником действительно серьезные конфликты, давно лежат на дне океана, - криво усмехнулся Хикки. - Те, кого ты назвал, - шушера" мелкое дерьмо. С Амандой могу тебя познакомить, но не уверен, что она тебе чем-нибудь поможет. Аманда дружит с таможенными придурками, на том и поднялась. Тридцать стволов, о которых ты тут толковал, - это обкуренные подростки, способные лишь выбивать деньги из таких же, как они сами, юных дегенератов.

     - А Ферретти? Или вот еще - Джонни Данфорд, Мик Перро?

     - Ферретти - просто содержатель бардаков. У него обслуживается местная полиция, и ни один серьезный человек не станет иметь с ним дела. А вот Данфорд... Я с ним знаком, но так, шапочно, - нас представили друг другу на одном банкете, мы потрепались, договорились созвониться, на том все и кончилось. Данфорд, насколько я знаю, человек серьезный. Он с Килборна, а там порядки покруче наших. Что там про него написано?

     - "Черный" импорт алкоголя, уклонение от налогообложения, связи с пиратами... В общем, приличный букет. Дважды судим, оба раза выходил по амнистии. Еще несколько раз срывался по недоказанности.

     - Н-да, на меня Данфорд произвел хорошее впечатление. По-моему, он порядочный человек.

     - У тебя странные представления о порядочности. Хикки отставил пустую чашку и рассмеялся. Словно в ответ, где-то недалеко жалобно завыла собака.

     - Пол, - сказал он, выбираясь из-за стола, - когда ты живешь в Портленде, у тебя формируются несколько иные представления о порядочности... Мы тут привыкли оценивать человека иначе, нежели это принято в Метрополии. Ты в курсе, почему я разругался со своей семьей?

     - Нет, - помотал головой Этерлен. - Я не любитель ковыряться в чужих душах. Только по службе, только по службе...

     - Это произошло из-за того, что мой просвещенный папаша вбил себе в голову, будто бы наша Контора вместо борьбы с внутренним и внешним врагом стала заниматься не совсем благовидными вещами... До него никак не доходило, что такая борьба не всегда может быть "благовидной" и благородной. Я какое-то время все это терпел, а потом вспылил. В итоге мы едва не подрались и теперь не общаемся уже восемь лет. Точно то же мы наблюдаем и здесь, на Острове Ублюдков: порядочность - это не только и даже не столько соблюдение законов. Существуют другие, нравственные нормы... Понимаешь меня?

     - В общем, да, - вздохнул Этерлен. - Ты пожрал? Собирайся.

     Час спустя они подъехали к хижине Йохансона. Хикки затормозил возле ворот и сразу обратил внимание на то, что калитка в сетчатом заборе распахнута настежь. Подходя к дому, он увидел открытую дверь; Этерлен, вдруг занервничав, ринулся вперед. Хикки осмотрелся по сторонам, но не заметил ничего подозрительного.

     Этерлен решительно ворвался в дом и принялся звать своего друга.

     Хикки поднялся вслед за ним на второй этаж.

     - Ч-черт... - хрипло прошептал Этерлен.

     На светло-розовой стене небольшого коридорчика темнели кровавые пятна, уже успевшие немного подсохнуть. Этерлен распахнул дверь спальни и замер, как вкопанный. Хикки отодвинул его в сторону...

     Большущая кровать Йони представляла собой сплошное озеро запекшейся крови.

     На смятых в ком розовых простынях лежал он сам - запрокинув к потолку почти разрубленную чьим-то ударом голову. С противоположной стороны кровати Хикки увидел женскую ногу: под окном лежала молоденькая светловолосая девушка с обгоревшей дырой в затылке. Хикки смотрел на ее неприлично вывернутые бедра, на тонкие пальцы, мертво вцепившиеся ногтями в наполовину стащенную на пол простыню, и чувствовал, что мир начинает вращаться вокруг него.

     Йохансона убили не из бластера. Этерлену было достаточно одного взгляда, чтобы понять - скорее всего это было нечто вроде топора. Спальня не имела следов борьбы, в руках Йохансона не было оружия. Выходило, что кто-то совершенно бесшумно проник в дом, рубанул Йони, а потом застрелил проснувшуюся девушку.

     - Почему в коридоре кровь? - громко произнес Хикки.

     - Ничего не трогай, - невпопад ответил Этерлен. - Ничего не трогай, я сейчас вызову полицию.

     - Как ты думаешь, когда это было?

     - Совсем недавно... Где-то на рассвете. Ты видишь, кровь успела засохнуть.

     А ее было много, очень много. Идем отсюда.

     Слабо перебирая ногами, Хикки спустился в холл и вышел на воздух. Еще вчера он видел живого и здорового Йони Йохансона - а сейчас детектив валялся в собственной кровати с разрубленным черепом.

     В сознании Хикки царила странная пустота, будто бы весь мир превратился в виртуальную бесплотную го-лограмму в темноте большого, наполненного какими-то звуками зала. Он смотрел на запущенные розы под стеной дома и не понимал, что видит, мозг отказывался анализировать "картинку". Перед глазами почему-то возникла первая жена, Мэгги, такая, какой он видел ее в последний раз, - смеющаяся, она махала ему рукой возле тяжеловесного белого седана "Лэнгли-Маркиз", который он купил вскоре после их свадьбы. Где-то далеко-далеко шумел Этерлен, визгливо оравший на полицейского диспетчера.

     Резко дернув головой, Хикки пришел в себя.

     - Совершенно потерял форму, - пробормотал он. Из дома вышел Этерлен. В бессильно повисшей руке он держал телефон.

     - Я знал его с пятилетнего возраста, - тихо проговорил генерал. - С первого курса Академии. - Он опустился на ступеньки перед распахнутой дверью и вытащил сигарету. - Это сколько лет? Сорок два... Вот черт...

     - Неужели он что-то раскопал? - вслух подумал Хикки. - Вчера... может, за ним следили?

     - Все может быть. Сейчас приедет полиция... потом мы созвонимся с Лоссбергом и поедем к Соловцу. Может, он что-то знает. Хорошо, что с нами нет Лосси. Это могло бы создать дополнительные проблемы.

     - Почему?

     - Ты не догадываешься? Командир особого дивизиона, находящийся в данный момент на "свободной охоте", и вдруг - болтается в Портленде в компании двух весьма подозрительных офицеров Конторы. Сразу начнутся всякие "мысли" и домыслы... Ты понимаешь, что мы с тобой возбуждаем у полиции оч-чень нездоровый интерес? Какими такими вопросами может заниматься парочка высших офицеров СБ?

     Генерал и полковник, ничего себе! Да они подохнут от любопытства. Три года назад, когда я занимался на Беатрис одним довольно щекотливым делом, в полиции нашлись особо одаренные начальники, пославшие запрос аж в планетарную Палату Заседателей. Весело было, мамочка ж моя! Дед отправил туда Козловского, чтобы он поговорил с ребятами по душам, а они встретили его скандалом - мы, дескать, в своем праве, и идите к чертям. Люди просто не понимали, с кем они имеют дело.

     Пришлось принимать меры - а я, само собой, получил по шее. - Да уж, - покачал головой Хикки, - распустились... Лет тридцать назад любой шеф полиции мочил штаны при одном только упоминании о Службе. А теперь пожалуйста - любопытствуют. Скоро дойдет до того, что сельский шериф станет требовать у нас санкцию прокурора на расследование на его территории.

     Вдали послышалось завывание полицейских сирен. Прислушавшись к этой какофонии, Хикки определил, что к ним едут не менее трех машин. Наверное, крики Этерлена возымели свое действие, и начальник околотка выслал целую бригаду.

     Он ошибся: то были не районные и тем более не патрульные. Четыре машины городской крипо загородили узенькую улочку, и вскоре Хикки увидел двух юных и очень самоуверенных следователей - прежде чем войти в калитку, ребята наорали на нескольких старичков, высунувшихся на шум из своих норок. Прислушавшись к лексике полицейских, Этерлен устало покачал головой.

     - Сейчас начнется, - сказал он. - Я прошу тебя, Хик: пожалуйста, понаглее.

     Не надо, чтобы эти щенки вытирали об нас, старых и больных людей, свои немытые ноги.

     - Я постараюсь, - кивнул Хикки.

     Разобравшись с любопытными, следователи двинулись к дому. Из машин тем временем выбиралась целая бригада экспертов с несколькими центнерами аппаратуры.

     - Так, вы полицию вызывали?

     Рыжеволосый парнишка лет от силы двадцати раздраженно мял в руках сигарету и смотрел сверху вниз на Хикки. Его напарник лениво оглядывал неряшливый палисадник Йони.

     - Вы бы представились, - пробурчал Хикки.

     - Следователь Рубцов, криминальная полиция города. А вы, может быть, встанете?

     Хикки поднялся на ноги и показал головой на Этерлена:

     - Полицию вызывал он. Трупы наверху, в спальне.

     - Документы у вас есть? - повернулся к нему второй следователь. - Только не говорите, что нет... Придется вызывать патрульную машину, и все такое. Ну?

     - Есть, - подал голос Этерлен, вставая. - И еще одно слово в таком тоне, сопляк, - я тебя по стенке размажу, понял?! Мне остохренела ваша наглость!

     Перед вами два боевых офицера, которые не желают терпеть твое щенячье хамство!

     Увидев перед глазами сразу два крылатых черепа, следователи увяли, как проколотые воздушные шарики. Хикки теперь тоже числился по Второму Управлению, а что это такое, следователи знали. "Двойка" занималась контрразведкой и внутренними расследованиями первой режимной группы. Даже госсекретарь не имел права требовать какие-либо материалы по "первому" грифу.

     - Я совсем не то хотел сказать... - заныл напарник Рубцова, - ну, вы же должны понимать...

     - Идите наверх, - брезгливо перебил его Этерлен. - А вы, милейший, раскрывайте терминал и готовьтесь фиксировать наши показания.

     Через двадцать минут с показаниями было закончено. Из дома вышел один из экспертов, приземистый седой дядька с заметным пузом, облаченный в белые шорты, сетку и сандалии. На широком поясе висела бездна всякого снаряжения: кобура, телефон, сумка-"кенгуру", какой-то чехол яйцеобразной формы... Поглядев на него, Хикки подумал, что тут не хватает только саперной лопатки и дыхательной маски.

     - Интересно его рубили, - жизнерадостно сообщил эксперт, сразу определив в Хикки и Этерлене благодарных слушателей.

     - Это как? - нахмурился генерал.

     - А вы когда-нибудь пробовали так разрубить башку человеку, который лежит на мягкой кровати?

     - Нет, - признался Этерлен после короткого размышления, - по этой части у меня большой пробел.

     - Ну, в общем, рубили его не секирой. На первый взгляд может показаться, что работал по нему обычный мясник, но мы-то с вами понимаем, что это не так.

     - Я - не особенно, - хмыкнул Хикки. - Говорите толком. Что там не стыкуется?

     - Его долбанули промышленным виброножом, - торжественно объявил эксперт. - Быстро и без шума. Вж-жик! - и готово. А бабу потом дострелили.

     - Что значит - потом?

     - Да с ней человека три развлекались. Потом уже и дострелили. Правда, вся сперма-вперемешку, но у нас есть способы определить, где чья работа. Что он такого сделал, этот парень, вы не знаете?

     Хикки почувствовал, что начинает потеть, и скинул с плеч светлый летний камзол. Эксперт недоуменно выпучился на висящий под мышкой "моргенштерн" - в оружии-то он наверняка разбирался - и поспешил прикусить язык.

     - Это вот вы разбирайтесь, что он сделал, - негромко сказал Этерлен. - А потом нам расскажете. Рубцов! Идите сюда! Мы уезжаем, - сообщил он выскочившему из дома юноше, - у нас куча дел. А вы учтите одну вещь: со дня на день может быть введено военное положение. Вы меня понимаете? Нет? Объясняю: по законам военного времени я имею право расстрелять вас без всяких "следственных действий"... И никто не спросит у меня, зачем я это сделал. Поэтому мой вам совет: будьте очень осторожны с этим делом. Вечером я вас найду, и вы мне расскажете, как идет дознание. Вы поняли, Рубцов? Лично вы.

     - Ты не думаешь, что нам нужно было покопаться в записях Йони до того, как до них доберутся копы? - спросил Хикки, садясь за руль.

     - Я идиот? - обиделся Этерлен. - Йони держал какую-либо информацию только в своем терминале. Теперь он девственно чист, а все записи - вот тут, - Этерлен похлопал по кожаной папке, которую он держал на коленях.

 

***

 

     Соловец лежал в клинике... Почтительный молодой слуга объяснил гостям, что у старика неожиданно прихватило сердце, и доктора настояли на госпитализации.

     Вернувшись в машину, Этерлен бессильно стукнул кулаком по приборной панели и произнес:

     - Значит, надеяться нам не на кого. Я звоню Лоссбергу. Поехали в "Околицу", перекусим. Хикки молча подчинился.

     - Что теперь? - угрюмо спросил он.

     Этерлен боднул головой. В этом жесте Хикки почудилось и раздражение, и давнее, привычное ему упрямство генерала - он уже знал ответ.

     - Я должен найти тех, кто это сделал.

     - Если завтра убьют еще кого-нибудь, мы не сможем говорить с людьми. Нам просто не о чем будет говорить...

     - Может, и не с кем. Но сейчас я хочу знать, почему убили Йони. Ты понимаешь меня? Почему! Ведь по большому счету он был совершенно безобиден...

     Он так боялся вашей мафии, что даже имел конфликты с полицией, его обвиняли в уклонении от дачи показаний по нескольким делам.

     Этерлен обреченно махнул рукой и повернулся к окну. Когда Хикки свернул на аллею, что вела к ресторану, он неожиданно резко распахнул свой терминал и быстрыми, нервными движениями набрал какой-то код. Поглядев на невидимый для Хикки дисплей, генерал захлопнул кожаную папку и потянулся к телефону.

     - Комиссар Малич? - спросил он.

     - Как хорошо, что вы со мной связались! Ведь я не знаю, где вас искать, а вы мне очень нужны... Нам надо срочно поговорить. Это очень важно, господин генерал.

     Этерлен коротко вздохнул.

     - Где и когда?

     - Через два часа на восточном направлении. За третьей развязкой ситивэя есть левый поворот на второстепенную дорогу. Если ехать не спеша, вы по правую руку разглядите небольшое деревянное здание - это что-то вроде загородной забегаловки, называется "Чико". Через два часа я буду ждать вас там. Вы успеете?

     - Постараюсь. Если что - подождите. Хик, - обернулся он к Махтхольфу, - ты знаешь такой салун "Чико" на восточном направлении?

     - Знаю, - кивнул Хикки. - Смешная дыра, там гомики собираются. А что там?

     - Мы успеем туда за два часа?

     - Успеем за час.

     - Хорошо, тогда я звоню Лосси, пусть он берет "таксу" и летит сюда. В "Чико" нас будет ждать Леа.

     Лоссберг появился в ресторане, когда они уже заканчивали десерт. Сейчас он ничем не отличался от обычного портлендского жителя, как-то связанного с космосом, - легкая светлая куртка, рубашка с большим кружевным воротником, сандалии, длинные волосы собраны почти на самой макушке в хвост, на лбу - узкие фотохромные очки.

     - Йони убили, - не здороваясь, сообщил Этерлен. Лоссберг медленно выпустил воздух сквозь сложенные сердечком губы. На его лице не отразилось ровным счетом ничего.

     - Вы разговаривали с полицией?

     - Да... мы его нашли. Это не наши. Я хочу сказать - не та славная парочка, что рубит "королей" и "баронов". Йони зарубили виброножом... какие-то бандиты.

     У меня пока нет никаких версий.

     Хикки швырнул на стол пару купюр и поднялся. У него версии были, но сейчас ему не хотелось их обсуждать. Этерлен плохо понимал портлендские расклады, до него упорно не доходило, что здесь могут убить за один неосторожный вопрос...

     Хикки было интересно, чем их порадует Леа Малич. Лоссберг взял у стойки небольшую бутылку рому, и они покинули заведение.

     Через час с четвертью Хикки свернул с узкого и совершенно пустого шоссе на гладкую грунтовку. Вокруг расстилалась ровная желтоватая степь, кое-где украшенная серо-зелеными пятнами кустарника.

     - Это - клуб для гомиков? - не поверил своим глазам Этерлен.

     "Чико" представлял собой низкое одноэтажное строение из потемневшего от времени дерева, вокруг которого виднелись остатки дощатых ограждений: когда-то здесь было скотоводческое ранчо. За зданием неутомимо крутились пропеллеры старинных ветрогенераторов, вознесенные на ржавых решетчатых опорах.

     - Все-таки у ваших педерастов странный вкус, - пробурчал Этерлен, когда Хикки вырулил в сторону от клуба и остановился возле покосившегося загона.

     - Она опять опаздывает, - заметил Хикки, выбираясь из машины.

     На стоянке перед входом не было ни одного кара. Номинально заведение уже работало, но основная масса посетителей приезжала сюда к закату. На пороге клуба одиноко скучал официант в разноцветном парике и неком подобии шотландского килта - глянув на подъехавший "Блюстар", он равнодушно зевнул и отвел взгляд, безошибочно угадав в нем военных. Его клиенты таких причесок не носили.

     Этерлен сплюнул в пыль, отобрал у Лоссберга бутылку и сделал пару глотков.

     Астронавт вдруг повернулся к западу и задрал голову, прислушиваясь. Теперь и Хикки уловил далекое гудение приближающегося коптера. Машина шла из города.

     Повинуясь внезапно нахлынувшему беспокойству, Хикки сунул руку под камзол и взвел висевший в кобуре "морген-Штерн".

     - Полицейский, - сказал Этерлен.

     Небольшая синяя с желтым машина намного накренилась в мастерском вираже, замерла в воздухе и медленно опустилась посреди загона, обдав всю троицу колючим вихрем пыли. Из кабины выкатилась поджарая фигурка комиссара.

     - Я одна. - Леа быстро пожала мужчинам руки. - Вы опять меня ждете?..

     - Немного. Что скажете?

     - Вы знаете, у вас, кажется, неприятности, - она отвела взгляд и достала из кармана форменного жакета пачку сигарет.

     Лоссберг элегантно поднес ей огонь.

     - Мы в курсе.

     - Боюсь, что еще не до конца. Вчера вас остановил дорожный патруль, не так ли?

     - Вы уже знаете?

     - Я знаю больше, чем хотелось бы. Капитан Паскаль Мулен-Бертье, которого вы отправили в госпиталь УВД с травматическим шоком, приходится дальним родственником Нику Батозову. Я точно знаю, что этот инцидент не был случайностью.

     Этерлена шатнуло в сторону.

     - Вы что?.. Вы смеетесь надо мной?

     - Ни за что на свете. Но знаю вот что: начальник патруля лейтенант Стоун получил распоряжение от Бертье проверить "Блюстар", в котором едут трое подозрительных типов. Я узнала это случайно: один из моих приятелей как раз занимался настройкой в центре радиоконтроля УВД и перехватил его сообщение. Это было за час до рассвета.

     - Именно в это время мы выехали из стрип-клуба... Как он назывался, Хик, - "Фронда"? Что-то в этом духе...

     - Правильно, и патруль стоял на ближайшем "кловерлифе" <Кловерлиф-"кленовый лист" - дорожная развязка в несколько уровней.>. Получается, за нами следили? Но зачем? Какая тут связь? А этот, Мулен-Бертье, - он что, не соображал, что делает? Он же знал, что среди нас генерал ВКС в полной форме!

     Даже у нас в Портленде патруль не станет хамить генералу...

     - Мулен-Бертье только что переведен с Кассанданы. Вы сами, наверное, слышали, какие у них там порядки. Но это все цветочки. Хуже всего, что наш новый шеф Циммерман, узнав, что кто-то избил его офицеров, послал запрос в планетарную резидентуру СБ.

     - Вот идиот! - выдохнул Этерлен. - Он не знал, что ему там ответят? Он что, тоже с Кассанданы?

     - Да, - кивнул Хикки. - Ной Циммерман... Знаешь, почему его перевели сюда?

     Из-за скандала с прокураторами Метрополии: он внаглую мешал работе ревизионной комиссии. Я думаю, здесь он тоже не задержится.

     - Конечно, Циммермана прямо послали по матушке, - продолжала Леа, - но это сейчас не очень-то важно. Дело в том, что вашими персонами почему-то заинтересовался Жирный Ник, а это очень плохо. Теперь он знает, кто вы, и вряд ли успокоится, пока не выяснит, под кого вы копаете. Ник - очень влиятельный человек, джентльмены. Я советовала бы вам или покинуть Портленд, или хотя бы на время затаиться.

     - Пф-ф! - Этерлен гулко ударил ладонью по переднему крылу "Блюстара".

     - Это серьезно, Пол, - тихо сказал Хикки. - Мы исчезнем, мэм... Я надеюсь, ваш личный канал связи еще не прослушивается?

     Женщина решительно помотала головой.

     - У меня есть покровители, до которых не дотянуться даже Нику. Я в полной безопасности. А вот вам, возможно, придется продемонстрировать свое легендарное воинское искусство.

     - Не шутите, - прищурился молчавший до того Лоссберг. - Не шутите с такими вещами, мэм...

     Леа вскинула голову и несколько мгновений переводила взгляд с одного мужчины на другого.

     - Господа, неужели вы думаете, что я вас не боюсь? Этерлен приподнял бровь. Сейчас это означало восхищение.

     - А вот это уже разумно... Но давайте к делу. Если мастер Махтхольф считает, что нам лучше спрятаться, мы, пожалуй, так и сделаем. А вы сделайте вот что... - Этерлен нырнул в машину и вытащил свой терминал. - Где ваши "мозги"?

     - Вы хотите облагодетельствовать меня секретной информацией?

     - Нет, ничего секретного. У нас проблема: сегодня на рассвете был зарезан мой старинный приятель флаг-майор резерва СБ Йонас Йохансон. В Портленде он подвизался в качестве частного детектива... Вчера я послал его в портовые кабаки послушать, что там говорят обо всем происходящем и, в частности, о Нике.

     Здесь - весь его архив, я еще не успел с ним поработать. Думаю, у вас это получится лучше моего. Давайте "мозги", будем сливать.

     Комиссар Малич принесла свой личный терминал, и через несколько секунд вся информация, заархивированная покойным Йони, перекочевала к ней. Этерлен бросил свою папку обратно на сиденье.

     - У вас есть что-то еще? - насторожился он, видя, что Леа не спешит прощаться.

     - Да... вы же не дали мне договорить. Мне удалось выяснить некоторые подробности относительно новых интересов Ника. Мастер Махтхольф, вам приходилось слышать о таком объединении, как "Инвизибл Траст"? Хикки понимающе кивнул.

     - Это неофициальное название, - объяснил он Этерлену. - Под "ИТ" обычно подразумевают группу крупнейших банкиров Портленда, которые "в черную" кредитуют многих контрабандистов и даже, наверное, пиратов. Под них уже сто раз копали, но вся работа заканчивалась ничем: везде круговая порука, все молчат, а документов, сам понимаешь, не существует в природе.

     - Все верно, - согласилась Леа. - Так вот, раскрою вам один небольшой секрет: я хорошо знакома с некоторыми из них. Ничего противозаконного, так, личные контакты...

     - Просто разведка, - скрипнул Этерлен. - Простите мне мою бесцеремонность: я из Метрополии, и у себя в управлении мы привыкли называть вещи своими именами.

     - Сейчас это неважно. Здесь, на Острове, иначе жить нельзя. Но не перебивайте меня. Так вот, джентльмены... Кое-кто думает, что Ник начинает мощную атаку на "ИТ" с целью перехвата его активов. По ряду причин траст сейчас очень уязвим, так что Батозов хорошо выбрал время. Не исключено, что он придумал какой-то гениальный ход и убийства крупнейших портлендских конвойников работают на его план... Если это так, вы становитесь для него очень опасны.

     - С чего вы взяли, что он в курсе наших дел?

     - Я этого не говорила. Но Жирный - парень резкий. Стоит ему только заподозрить, что кто-то раскусил его задумку, и тогда...

     Этерлен с сомнением покачал головой. Хикки хорошо понимал ход его мыслей.

     Боевому генералу, тридцать лет проработавшему под рукой самого Деда, какой-то там гангстер, даже "резкий" и авторитетный, казался не опаснее мухи.

     Прихлопнуть - и точка. Этерлен в свое время был ничуть не менее "отбитым", чем те, с кем ему приходилось сражаться. Бывали случаи, когда он спокойно, словно развлекаясь, расстреливал десятки людей. Так было на Килборне, когда он один, потеряв всех своих офицеров, вошел в казино Болванчика Вилли и разрядил свой "нокк" прямо в толпу посетителей - в ту ночь там собрались сливки пиратского "света", упорно не желавшие идти на контакт с СБ. В туманных сумерках Порт-Мармона Этерлен взорвал бронированный лимузин одного известного политика, запутавшегося в связях с мафией до такой степени, что заказ на него пришел не куда-нибудь, а в Контору, - и на глазах у сотен прохожих в упор расстрелял всю его охрану до последнего человека. Сейчас все было не так, однако Этерлен не желал этого понимать... Хикки посмотрел на Малич и устало махнул рукой:

     - Мы исчезнем, мэм. В Портленде живет тридцать два миллиона рыл, и я думаю, что трое как-нибудь сумеют затеряться в такой каше. В конце концов, нас этому учили.

     Женщина кокетливо улыбнулась. - И не забывайте регулярно связываться со мной. Всего хорошего, джентльмены.

     Этерлен проводил ее спину долгим задумчивым взглядом. Полицейский коптер прыжком взвился в небо и через несколько секунд растворился в горячей голубой пустоте. Генерал облокотился на пыльный капот автомобиля, несколько раз сильно затянулся, потом вдруг решительно выпрямился. - Хик, ты ей доверяешь?

     - Да, - ответил тот, усаживаясь за руль. - Ей - да... У нее нет мотивации, понимаешь? Она же не этот, как его там, - Бертье. Она все понимает, дядя. Поехали, господа. Прятаться начнем прямо сейчас. Я не думаю, что за нами уже следят, но почти уверен, что скоро начнут. Значит, нужно кое-кого разочаровать, а?

     Хикки спустился в город в восточном, наиболее тихом секторе Эболо.

     Несмотря на то что серый стрит, по которому они двигались, был почти пуст, "Блюстар" сильно сбросил скорость.

     - Пол, отряхнись, - попросил он.

     "Отряхнуться" на их жаргоне значило убедиться в отсутствии слежки. Этерлен до конца опустил стекло широченной правой дверцы и выставил наружу плечо - перед этим он потянулся к пульту и отрегулировал правое зеркало таким образом, чтобы его скучающий взор мог фиксировать все происходящее позади автомобиля.

     Сейчас всякий посмотревший на "Блюстар" зевака должен был подумать, что трое джентльменов в роскошной тачке устали от приличных девочек и хотят себе на закуску что-нибудь перченое.

     - Чисто, - лаконично отрапортовал он через некоторое время. - Да кому мы тут нужны? Я всю дорогу по сторонам оглядывался.

     Хикки проехал еще пару кварталов, обогнул старый, почти заброшенный стадион, на котором в сумерках сходились подростки, торгующие зельем, и выехал на зеленый бульвар, где в первых этажах монументальных многоэтажек жизнерадостно светились ухоженные витрины. Он смотрел на правую обочину.

     "Не всякая красотка сядет в тачку с тремя козлами, - думал он, - даже несмотря на то, что от нас хорошо пахнет".

     Он затормозил возле огромного старого дуба, жадно тянувшего свои ветви над дорогой. Под деревом стояла миниатюрная темноволосая девушка в легком платье и туфельках на высоченных каблуках и грустно смотрела на пролетающие мимо кары.

     Хикки коротко глянул на печальный изгиб ее ненакрашенных губ и понял, что не ошибся.

     - Малыш, - он подошел к проститутке и улыбнулся, - сколько ты возьмешь за целые сутки?

     Девушка изумленно распахнула глаза, потом профессионально оглядела машину - сквозь черное заднее стекло виднелся аристократический профиль Лоссберга, - в ее взгляде скользнул испуг.

     - Вас трое?

     - Не переживай, мы не дадим тебя в обиду. Искушение боролось в ней с испугом, но респектабельный вид клиентов сделал свое дело, и она заискивающе улыбнулась в ответ:

     - Две сотни вас устроит?

     С противоположной стороны дерева появился тощий подросток с запавшими щеками нарка. Его уличный опыт был несомненно больше, чем у девчонки: малолетний сутенер сразу понял, что с Хикки не следует дурить.

     Он молча протянул руку и безразлично уставился куда-то в сторону.

     Хикки сунул ему две стодолларовые купюры, просунул девочку в щель за спинкой своего сиденья - и сразу, едва упав за руль, до пола продавил газ. Он знал, что "Блюстар-Старфайтер" стоит своих денег. Пятьсот пятьдесят "лошадей" заставили машину присесть на куцый задок, все четыре колеса дымно прокрутились на асфальте, и автомобиль с ревом швырнуло вперед. Девочка на заднем сиденье восхищенно пискнула, приняв этот маневр на свой счет.

     - Сколько стоит такая тачка? - невозмутимо поинтересовался Лоссберг.

     Хикки не ответил.

     - Вот теперь смотри, - сказал он Этерлену.

     Генерал кивнул. Хикки "заправил" кар в поворот на пределе сцепных свойств резины - на секунду он ощутил, что машину сносит в сторону, но тут же вмешалась электроника, "Блюстар" выровнялся, фыркнул, снова набирая скорость, и ворвался в вираж развязки. Засаленные многоэтажки и лиственные пятна древних деревьев остались внизу. Хикки посмотрел в салонное зеркало: за ними было пусто. Даже если бы кто-то и вел слежку, догнать "Старфайтер" было бы трудновато.

     Машина вылетела на ситивэй, ведущий к центру.

     - Девочка, - произнес Хикки, полуобернувшись к проститутке, - тебе нужно выполнить одно небольшое шпионское задание. Ну-ну-ну, у тебя же умные глазки...

     Я дам тебе тысячу, наличными, прямо сейчас, годится? Тебе нужно сесть на "таксу", проехать кое-куда в Сити и передать одному человеку записку.

     - Только записку?

     Она уже поняла, что если они и бандиты, то серьезные, не такие, что станут издеваться над грустной маленькой проституткой.

     - Да, только записку. Пол, включи свои "мозги", и пиши... так: "Дылда!

     Срочно хватай второй чемоданчик и лети к Джиму, что у перекрестка. Твой Обалдуй".

     Из терминала Этерлена выполз тонкий лист. Генерал оторвал верхний край, на котором поместился текст, и притянул его девушке.

     - Запоминай, - продолжал Хикки, - сейчас ты сядешь в "таксу" и поедешь в Сити, в Бейкер-квартал. Выйдешь на углу Ринг-роуд и Мэнн-авеню, там, где висит здоровенная реклама "Портленд Спейс Треста". Прямо на углу стеклянный подъезд; тебя, конечно, остановит охрана, но ты скажешь им, что тебе до зарезу нужна миссис Махтхольф из "Махтхольф Транс Экшн". Когда она спустится, передашь ей эту записку. Повтори.

     - Ринг-роуд и Мэнн, подъезд на углу, мэм Махтхольф. Что-то еще?

     - Ты где учишься? - подозрительно спросил Хикки. Девушка неожиданно покраснела.

     - В Далин-колледж. Мой брат, он...

     - Я понял, - Хикки вздохнул и вытащил свой бумажник. - На, держи монету. И вот еще что: сразу после этого садись на фотолет и уматывай куда-нибудь типа Стоунвуда. Развлекись там как следует, ясно?

     - Ясно. Вы не пират. Вы не коп. Вы вообще-то отсюда?

     Хикки неожиданно прыснул.

     - Я из контрразведки, - сказал он.

     - Я так и думала, - спокойно ответила девушка и задумчиво посмотрела на Лоссберга.

     Этерлен незаметно покрутил пальцем у виска. Хикки сбросил скорость, крутнул руль, и машина. заскользила вниз, туда, где под паутиной висящих в небе тоненьких лент ситивэев мрачно скалились блестками окон небоскребы Сити.

     Высадив у развилки девушку, он снова поднялся наверх.

     - Трепло, - негромко произнес Этерлен. - А еще женатый человек...

 

Глава 9

 

     Раздолбанный грузовичок, выкрашенный, наверное,. помазком для бритья, со скрипом остановился у трехступенчатого пластикового порога, пугнув нескольких жирных кур, меланхолично ковырявшихся в рыжем песке. Строение, перед которым встал дребезжащий пикап, когда-то называлось "типовой виллой колониста", но теперь от "виллы" остался только фундамент из "бессмертного" фиолетового пластика да уже упомянутая лесенка с тремя ступеньками. На фундаменте красовалось аляповатое трехэтажное здание из кое-как отесанных гранитных глыб с узкими окнами-бойницами и странными, совсем крохотными балкончиками без ограждения.

     Из пикапа вылезла неряшливая растрепа в застиранном комбинезоне. Всего лишь три часа назад она была элегантной высокой дамой с идеальным макияжем и прекрасной прической - сейчас рабочий комбез висел на типичной фермерской девахе непонятного возраста. Она внимательно оглядела входную дверь странного замка, потом засунула руку в кабину своей развалюхи и нажала на клаксон.

     - Ага! - крикнули из окна на первом этаже.

     - Рада видеть тебя живым, - не без иронии произнесла Ирэн, когда Хикки спустился по ступенькам к пикапу.

     За прожитые вместе годы он хорошо научился распознавать состояние своей жены и понимал, что сейчас она, мягко говоря, на взводе. План под названием "второй чемоданчик" приходилось применять впервые: он означал немедленную эвакуацию и переход на боевой режим существования. Хикки прижал к груди тонкое плечо Ирэн, поцеловал ее в склоненную шею. Она выпрямилась, мягко провела ладонью по его растрепанным волосам и откинула тент, закрывавший груз в кузове пикапа.

     - Если бы я попалась со всем этим дерьмом... Вместе с подошедшим Этерленом Хикки выбросил на песок три тяжелых пластиковых контейнера из-поД мороженого мяса, пару черных клеенчатых мешков и лежавший под ними обтекаемый серебристый кофр с крылатым черепом Конторы. Из кабины Ирэн вытащила еще один мешок.

     - Здесь ром для Лоссберга и жратва для вас.

     - О роме он позаботится самостоятельно. Ящики расположили в просторном холле. Когда-то это строение возвел один совершенно спятивший пират, на старости лет вбивший себе в голову, что его непременно прикончат давно почившие коллеги. На прочнейшем фундаменте "виллы" он построил настоящую крепость, в которой можно было выдержать многодневную осаду. Здесь было все - вода, энергия, радарные системы, способные учуять воздушную цель, и даже старый, но вполне работоспособный узел дальней связи. Хикки купил замок у внуков преставившегося наконец маразматика, отделал по своему вкусу интерьер и иногда "отдыхал" там от налоговых служб. Сейчас уникальная крепость, о которой не знал никто, кроме Ирэн, должна была стать их убежищем.

     Этерлен отомкнул замки одного из тяжелых ящиков, отбросил хрусткую консервационную пленку и легко, словно игрушку, выдернул на свет шестиствольный десантный "стационар". Матово-черная громадина распространяла вокруг себя немного кислый запах смазки. Этерлен втянул его носом и заулыбался, как наркоман.

     - Вот это да, - сказал он. - А приводы управления? - В остальных, - махнул рукой Хикки. - Там же и шестнадцать тысяч выстрелов. Нам хватит, я думаю.

     - Я пойду переоденусь, - заявила Ирэн. Хикки проводил ее понимающим взглядом и перешел в кухню. В печи дозревала курица, зарезанная по случаю переселения. За птицами ухаживал старый пьяница из соседнего поселка, приезжавший по утрам.

     Хикки налил себе стаканчик виски, опрокинул его в пасть и присел на узкий подоконник.

     Неожиданно где-то вверху раздался истошный вой тревожной сирены боевого корабля. Этерлен вернул оружие в ящик и недоуменно выпрямился.

     - Что это за дьявольщина? - спросил он.

     - Это радар в дежурном режиме, - отозвался из кухни Хикки. - Я выставил его на тридцать километров... Наверное, учуял Лосси.

     - А если нет?

     Ответом Этерлену был негромкий шум. Генерал выбежал из дома, поднес к глазам руку и задрал голову. Из небес с легким шипением опускался черный остроносый силуэт. На сильно скошенном атмосферном киле катера жизнерадостно улыбалась рыжеволосая красавица, погруженная в нескромные девичьи удовольствия:

 

***

 

     Лоссберг одурел до того, что намалевал онанирующую дамочку поверх черно-золотых имперских крестов.

     Это был его любимый "призрак" "ТР-145" - трехместный катер-разведчик, стремительный, малозаметный и почти бесшумный. По штату обычному "охотнику" такая машина не полагалась, но Лосси сумел выбить себе редкую игрушку и не упускал случая ею побаловаться. В сложившейся* ситуации настоящий боевой катер мог очень пригодиться.

     В черном боку машины распахнулся совершенно незаметный люк, из которого на землю выпал объемистый синий кофр. Следом за кофром молодцевато выпрыгнул и сам Лоссберг.

     - Рому мне, рому! - потребовал он, заходясь смехом. - Меня чуть не поймала служба внешнего слежения. Еще немного - и они бы решили, что уже началось вторжение. Операторы видели ошибку в счислении, но никак не могли понять, то ли это цель, то ли у них мозги сдвинулись. Я все время уходил от луча, а они, бедные, наверное, руки себе намозолили. Но все-таки я могу точно сказать: контакта не было. Я прибыл на Аврору совершенно инкогнито, да...

     - И слава богу, - отреагировал Этерлен, иронично улыбаясь. - Чего орешь?

     Ром, кажется, в кухне.

     - Ты хорошо управился, - сказал Хикки, поглядев на часы. - Быстро летаешь, я бы так не смог. Тут столько гравиполей,что мои штурманы иногда по два часа не могут войти в систему. И движение, как на перекрестке в Сити...

     - Нужно "скользить" поверх полей, - объяснил Лоссберг. - А главное, не бояться.

     Он взял протянутый Хикки стакан и уселся за стол. В углах просторной кухни еще лежала неубранная пыль. Хикки не думал, что им придется задержаться в этом убежище надолго.

     Ужинали в недолгих портлендских сумерках. Этерлен как следует выпил за упокой души своего друга, задумчиво пожелал всем спокойной ночи и убрался наверх, в тесную комнатку под самой крышей. С его уходом в кухне наступила тишина. Ирэн свалила тарелки в автомат, вытащила откуда-то столетней давности роман в кричаще-яркой обложке и уселась на веранде под мягким красным плафоном.

 

***

 

     Лоссберг налил себе полный бокал - бог знает какой по счету.

     - Хорошо, - сказал он, глядя, как течет в окно сизый дым сигары.

     - Что - хорошо? - не понял Хикки.

     - Так... Идиллический вечер в загородном доме. У меня на Сент-Илере нет покоя от насекомых, а здесь, надо же, - никого. Сухо, наверное?

     - На Авроре вообще мало вредителей.

     - А у нас еще такие птички водятся, с шестью, зараза, крылышками. На свет летят тучами и пищат, сволочи, всю ночь. Хм-м... Как жалко все это терять.

     - Что ты имеешь в виду?

     Лоссберг отпил полбокала, шумно выдохнул и затянулся.

     - А ты не знаешь? Кто из нас выживет? Ты, я?

     - Может, кто-то и выживет.

     - Но не мы, это точно. Давай трезво смотреть на вещи, Хик: мы славно пожили. Вкусно ели, сладко спали, имели девочек...

     - А жизнь теперь поимеет нас - ты это хочешь сказать?

     - Смешно, Хик. Человечество прошло через свой золотой век. Просто у нас эта беда случилась гораздо раньше, чем у прочих, - мы сами знаем, почему. Да? Я не достал тебя своей философией?

     - Отнюдь, я не прочь потрепаться на умные темы. Но неужели тебе действительно так уж жалко? Я думал, у таких, как ты, вырабатывается привычка к смерти. К своей собственной в первую очередь, а? Или нет?

     - Ja, ja, - хмыкнул Лоссберг. - Если б все было так просто, меня бы уже сто раз укокошили. Привычка к смерти - да, и еще сто раз да. Но быть солдатом еще не значит быть ходячим покойником. Я это понял лет так в двадцать пять, когда из моего курса осталось всего двести с чем-то человек. А выпускались - почти триста. За восемь лет упокоились все, кто привык к смерти с первого курса... И это в невоюющей Империи. А что будет, когда начнем воевать? Ведь мы же не умеем и учиться не хотим. Сколько мы продержимся - лет пять, не больше?

     Сейчас Флот укомплектован молодой придур-ней, мечтающей героически погибнуть в первом же бою. А дальше? Ну, допустим, я умею выворачиваться из чужих прицелов.

     Таких, как я, наберется еще десятка три. Еще, может, найдется пара сотен ребят, не стремящихся на тот свет раньше сроку... И все?

     - Вот поэтому меня и мобилизовали, - тихо произнес Хикки и потянулся к бутылке. - Нам нужны пираты... Я уж не знаю, что там напридумывал дорогой наш Дедуля, не думаю, что вся эта сволочь будет командовать регулярными подразделениями, но сейчас ему до смерти нужны пираты и конвойники. Они, как ты знаешь, воевать умеют. По полной программе.

     Лоссберг рассеянно побарабанил по столешнице. Глядя на него, Хикки подумал, что эта идея не нова. Возможно, она уже приходила в голову самому Лоссбергу или кому-то из таких же, как и он, молодых асов: эти люди умели соображать не хуже теоретиков из Генерального Штаба.

     - Я начинаю понимать, - признался Лоссберг. - Но не будем пока об этом. Ты знаешь, как я попал на Флот?

     - Ты никогда не рассказывал о себе, - пожал плечами Хикки. - Правда, когда мы с тобой только познакомились, ты нажрался в Порт-Кассандане до зеленых чертиков и плел что-то о своем папаше и его бирже, но я ни черта не понял. Да и не прислушивался, в общем-то.

     - Я родился с серебряной ложкой во рту, - усмехнулся Лоссберг. - Мой папаня - совладелец крупнейшей кассанданской биржи. Помимо этого у него заводы, торговые дома и прочее дерьмо. Причем семейство огромное, и порядки - не забалуешь. Никаких "лишних книжек", ничего военного вообще: каста! К девяти годам меня определили в лучший коммерческий лицей Империи. Ну, я проучился там два месяца. Коротенькие стрижечки, все только на "вы", причем преподавание на двух языках - или русский, или английский.. Я, кстати, с тех пор по-русски не очень-то... А потом, - Лоссберг весело подмигнул Хикки и взялся за стакан, - я удрал в Академию.

     - Х-ха! - восхитился Хикки.

     Он прекрасно знал, что в Империи железно соблюдается старая традиция: ребенок, успевший добежать до ближайшего вербовщика и подписать с ним контракт, становится недоступен для разгневанных родителей: контракт подписан-все, теперь он является собственностью Флота или ПДС. Девяти-десятилетний паренек скорее всего становится кадетом одной из Академий, чтобы через восемь лет адски тяжелой учебы получить офицерский меч и золотые погоны. Подросток постарше - рядовым, но и он, безусловно, имеет право на высшее военное образование.

     Никакие даже самые богатые или высокопоставленные родственники не в силах вырвать отрока или девушку из цепких лап Вооруженных Сил. В армию нередко бежали мальчишки, бредящие романтикой далеких звезд или просто измученные родительской строгостью, девочки, подвергавшиеся насилию в семье... В учебных заведениях работали лучшие психологи на свете, трудившиеся для того, чтобы подобрать ключик к каждой без исключения юной душе и убедить ее в том, что выбор не был ошибкой.

     Армейские вербовщики были в каждом городке, по всем информационным сетям четыре раза в сутки крутили красочные ролики, рассчитанные специально на подростковый контингент, - то седой унтер, с ног до головы увешанный крестами, рассказывал своему внуку, как он сражался на благо всего человечества, то юный мальчишка-лейтенант, заботливо оправляя щегольской синий мундир, садился в роскошный спорт-кар, а вокруг него смущенно улыбались малолетние красавицы, прячущие за спинами букетики цветоа. Мамаши всех обитаемых миров проклинали вербовщиков как сатану, но были беспомощны перед старым законом: желание стать солдатом священно!

     - У меня все было точно как в старом кино, - улыбнулся Лоссберг. - Лицей был, понятное дело, в Метрополии, и вот как-то раз, когда ко мне прилетел мой дядя Марк, мы отправились в Экватаун искупаться и позагорать. Всю дорогу он твердил мне, что папаша возлагает на меня большие надежды, что я плохо учусь, что меня плохо воспитывают, что если я не перестану читать военные мемуары, то за мной будет установлен особый надзор... В общем, на набережной я увидел вывеску вербовщика В КС. До конторы было метров триста. Дяденька остановился под зонтиком, чтобы выпить стаканчик винца, а я швырнул на землю куртку - знаешь, в лицее мы носили такие, ну, куцые курточки из серого сукна - и припустил вдоль по тротуару. Раньше-то я удрать не мог, мы ведь жили за таким забором, что рейнджер не перепрыгнет... Ну вот, бегу это я, бегу, а дяденька, понятно, за мной. То есть ему еще ни черта непонятно, он там орет что-то, а я бегу, аж сердце выскакивает. А контора на противоположной стороне. Дорогу перебежать не могу, хоть стреляйся - движение такое... Ну, в общем, добежал до перекрестка, дядя уже метрах в трех, и я как в воду - вперед. Кто-то там, помню, столкнулся, но мне не до того было. Перебегаю, а у меня перед самым носом копы, патруль. И дядя орет как резаный. Встретил бы сейчас того унтера, поклонился бы в ноги. До конторы - метров десять. Вместо того чтоб меня хватать, он поворачивается и кричит:

     "Отпирай, Билли, скорее!" - и делает вид, что я от него вырвался. Вбегаю я в контору и не могу слова сказать, дышать мне нечем. Ну, там-то тоже не дураки сидят: старик капитан мне идентификатор под самый нос... Я ладонь хлоп! - и падаю в кресло. А тут дяденька врывается. Ох и орал он! Ох и рожа у него была...

     - Представляю себе...

     - Да. Бесновался он там минут двадцать и все норовил меня за шиворот хватануть. Да поздно. Кончилось тем, что вызвали военную полицию, и его под ручки - и за борт. Хм-м... смешно, конечно, вспоминать. А папаша меня признал только тогда, когда я генерала получил. Кучу денег отписал - и на что они мне?

     Знаешь, я, когда в Академии учился, почему-то никогда не завидовал тем, к кому приезжали родители. Странно, да?

     Хикки покачал головой. За окном стояла ночь.

     - Что-то я устал сегодня... Наверное, пойду. Он поднялся в спальню, стянул с себя одежду и рухнул прямо на покрывало. Некоторое время Хикки смотрел в распахнутое окно и думал о Лоссберге, сбежавшем от своей ортодоксальной семьи, об этом не таком уж и плохом мире, в котором всем им выпало жить, а потом глаза закрылись сами собой.

     Он не слышал, как в спальню тихо вошла Ирэн и осторожно примостилась рядом с ним.

 

***

 

     - Да, генерал, это очень серьезно. Вас хочет видеть один высокопоставленный коммерсант, крайне заинтересованный в этом деле.

     Этерлен поморщился. Несмотря на уверения Хикки, он не очень-то доверял Лее Малич. После двух крайне неудачных браков он вообще не доверял женщинам.

     - Где? - спросил он, прикидывая, как сможет вооружиться тяжелое оружие, понятно, отпадало само собой.

     - На северном побережье есть заброшенный завод "Лесли Стил Корп". Вас будут ждать в районе полудня возле главного цеха. Вам нужно проехать через внутренний двор и остановиться возле сгоревшего накопителя. О безопасности не беспокойтесь, это я могу гарантировать.

     - Хорошо, я свяжусь с вами вечером.

     Этерлен отключил радиостанцию. Теперь они не пользовались обычными телефонами - Хикки давно уже обзавелся специальной всеволновой рацией, имевшей встроенный штрих-кодер. Попытка подслушать разговор автоматически превращалась в полную бессмыслицу. Подкинув довольно увесистый аппарат на ладони, Этерлен задумчиво покачал головой.

     - Какого дьявола на этом гребаном заводе, Хик? - спросил он.

     Хикки, слышавший весь разговор, спокойно дернул плечами.

     - Там частенько встречаются крупные боссы. Это у нас что-то вроде нейтральной территории...

     - Как ты думаешь, кто может быть этим "высокопоставленным джентльменом"?

     - Наверняка кто-то из "ИТ". Я узнаю любого из них... Несмотря на то что в Портленде тридцать миллионов, свои друг друга знают в лицо. А мы с ними почти свои. Не могу сказать, чтобы я целовался со всей этой публикой, но на деловых раутах мы встречались не раз. Надо собираться, Пол, - к полудню мы можем и не успеть. Она ведь не знала, где мы находимся.

     - Успеем, - по лицу Этерлена было видно, что он принял какое-то решение. - Мы полетим на катере.

     - Ты что, свихнулся? Здесь такие шутки не приняты, неужели ты не понимаешь?

     - А я не собираюсь с ними шутить. Хикки горестно махнул рукой. Если Этерлен упирался рогом - а сейчас, он видел, произошло именно так, - переубедить его было невозможно. Хикки прикинул: очень мило, деловые люди являются на серьезный разговор не в лимузине, а на боевом катере имперских ВКС с кадровым генералом за штурвалом.

     "А, черт с тобой, - подумал он. - Делай что хочешь. В конце концов, сейчас не лучшее время думать о репутации. Дело делать надо, а все остальное уже побоку".

     За его спиной негромко усмехнулся Лоссберг.

     - Пол совершенно прав, - сказал он. - Мне тоже не нравятся все эти заброшенные заводы. Прямо как в старом боевике.

     - А у нас тут многое похоже на старые боевики, - огрызнулся Хикки. - Поживи попробуй...

     Лоссберг понимающе улыбнулся и ушел на кухню. Постояв еще на веранде, Хикки вдруг остро ощутил себя деревенским дурнем и побрел наверх переодеваться.

     В спальне он раскупорил боевой кофр, быстро сбросил с себя одежду и облачился в бронекомбинезон. Квазиживая пленка, почуяв тепло организма хозяина, мгновенно "проснулась" и растянулась по поверхности тела так, что уже через несколько секунд Хикки перестал ее ощущать. Без шлема и пояса комбез не мог обеспечивать полную защиту, но для данной ситуации хватало и того, что он давал. Натянув рубашку, Хикки перекрестился сложной сбруей с двумя кобурами, попробовал, насколько легко выскакивает на волю пара "морген-Штернов", распихал по специальным клапанам запасные обоймы и присел на кровать. Судя по шуму, внизу Лоссберг пытался поймать курицу: наверное, для того, чтобы приласкать. Хикки знал, что генералу очень трудно убить живое существо, не причинившее ему вреда.

     Высунувшись в окно, он убедился в своей правоте. Лоссберг стоял перед верандой, держал на руках жирную рыжую курицу и что-то негромко рассказывал ей, а совершенно обалдевшая несушка перестала квохтать и почтительно внимала его речам.

     Хикки недоуменно почесался, вздохнул и вышел. Лоссберг неоднократно заявлял, что человека вполне может понять большинство животных - проблема в том, что человек не хочет понимать их.

     - Ну, что она тебе рассказала? - поинтересовался Хикки, выходя на веранду.

     - Глупая, - Лоссберг осторожно опустил птицу на землю, отряхнулся и легко запрыгнул наверх, к Хикки, - на столике стояла початая бутылка. - Куры вообще не слишком умны, но зато они не агрессивны.

     - Не пил бы ты, - посоветовал Этерлен, сидевший на подоконнике кухонного окна.

     - Я сам разберусь, - меланхолично ответил Лоссберг, наливая себе полный стакан. - А вообще, давайте-ка собираться. Времени еще много, но было бы не вредно полетать там... сверху. Как думаете?

     - Это мысль, - кивнул Этерлен. - Ну, я уже, собственно, готов. Допивай, да и поехали.

     Хикки еще ни разу не случалось летать на этой, довольно редкой, модели.

     "Стосорокпятым"комплектовались линкоры,несущие особые диверсионно-разве-дывательные подразделения Планетарно-Десантных Сил. Обычно это были легкие легионы авангарда, обеспечивавшие оперативно-тактическую подготовку высадки основных сил. Где и как раздобыл такую машину Лоссберг, славившийся как тонкий ценитель атмосферной техники, Хикки было неизвестно. В тесной кабине трехместного катера не было ничего лишнего: члены экипажа сидели в глубоких анатомических креслах, окруженные мягко изогнутыми панелями с аппаратурой. Хикки занял место наблюдателя, его кресло находилось позади и чуть выше двух пилотских. Поглядев на свои панели и щиты и убедившись в том, что он почти ни черта в них не понимает, Хикки грустно вздохнул и принялся наблюдать за действиями Лоссберга. Когда-то он уже летал с ним на атмосферном катере и хорошо запомнил эти ощущения.

     Запуск двигателей в кабине почти не ощутился. Хикки увидел, как вспыхнули и зашевелились две алые го-лографические стрелки на моторном дисплее, и только потом, прислушавшись, услышал негромкий свист и почувствовал слабое подрагивание машины. Лоссберг мельком оглядел приборы, привычным движением тронул сдвоенную рукоять акселераторов и потянул изогнутый, рогатый черный штурвал. Желтая степь на экранах мгновенно провалилась вниз. Хикки оценил мощь гравикомпенсаторов: набор скорости был стремителен, но он не почувствовал и тени перегрузки. Казалось, он не двинулся с места, а все происшедшее на экранах - просто запись.

     - На север, - сказал Этерлен.

     Лоссберг не ответил.

     Внимательнее изучив свою аппаратуру, Хикки все же смог разобраться в некоторых функциях обзорной системы. Он протянул пальцы к низко нависавшему потолку, коснулся пары сенсоров и натянул на физиономию выпавшую в руки маску.

     Перед глазами развернулась стереоскопическая картинка местности, над которой шел катер. Отсюда, с большой высоты, бескрайний Портленд-сити казался удивительным многоцветным хаосом - зелень парков и пригородов соседствовала с готически правильными кварталами делового центра, а над всем этим парила в воздухе тонкая сетка ситивэев, накрывшая город наподобие ажурного белесого купола.

     Лоссберг резко вывернул штурвал, уклоняясь в сторону от запретной зоны космопорта, который занимал едва ли не половину острова. Город перед Хикки стремительно ушел вбок, накренился и наполовину исчез, уступая место неровной линии пляжей западного побережья. Среди желтоватых дюн там и сям виднелись респектабельные особняки тех, кто предпочитал просыпаться под никогда не смолкающий шум волны: здесь встречались разнотемпературные течения, и запад трепало штормами в течение всего года.

     - Хик, перестройся вперед, - сказал Лоссберг. - Вруби у себя режим V-4 и разверни субсканер. Где там твой завод?

     Хикки понял его. Пошарив взглядом по панели, он нашел нужный блок и переключил свою систему на переднюю полусферу. Сканер мгновенно "пронзил" пространство, и теперь его ищущий взгляд скользил по серо-желтой степи северного берега. Здесь не требовалась какая-либо дополнительная настройка:

     Хикки просто поворачивал голову, а перед ним послушно пролетали целые километры. Через несколько мгновений он увидел холмы, сплошь усаженные виноградной лозой, а левее - тонюсенькую линию шоссе, ведущую к заброшенному заводу обанкротившейся компании. Когда-то на Авроре производили огромное количество металла, но потом портлендские руды стали нерентабельны, И предприятия свернули: на Авроре-шестой металлургия была более выгодным делом.

     Не глядя, Хикки положил руку на крохотный рычажок, торчавший из подлокотника, и щелкнул засечкой. Тотчас же в левом секторе обзорного экрана пилотов появилась голографическая прямоугольная "линза", в глубине которой находилось изображение серебристых куполов завода.

     - Ага, - кивнул Лоссберг. - Ясно...

     Однако изменять курс он и не подумал. Катер продолжал скользить по дуге, обходя огромную северную бухту с запада.

     - Без четверти, - сообщил Этерлен, сверившись со своим хронометром.

     - Да, - ответил Лоссберг. - Давай-ка поглядим... Он снял правую руку со штурвала и переключил сканер на свой экран. Прямоугольник в левом секторе вырос, заняв собой почти всю его площадь. Теперь все хорошо видели ровные ряды облезлых куполов, покрытую ржавчиной башню центрального накопителя и внутренние дворы, заваленные гнилыми металлоконструкциями. На площадке перед рудообогатителем, выложенной шестигранными бетонными плитами, стоял темно-синий стретч-лимузин "Лэнгли", а рядом с ним примостился вездеход охраны.

     - Кажется, они не любят опаздывать, - заметил Лоссберг. - Хик, что скажешь?

     - Это машина Виктора Шанцева, - усмехнулся Хикки. - Вот уж не думал...

     - Какого Шанцева? - машинально переспросил Этерлен.

     - Того самого, - ответил Хикки. - Точнее, из "тех самых".

     Этерлен уважительно приподнял бровь. Семья Шанцевых, весьма влиятельная во многих имперских мирах, была знаменита легендарным дедом Виктора. В минувшую более столетия назад войну он стал одним из самых известных имперских асов: начав сражаться юным лейтенантом, Игорь Шанцев встретил победу самым молодым в Империи генералом, командиром отдельного легиона линкоров-истребителей "Риттер" и первым в человеческой истории пилотом, сумевшим "убрать" из космоса более пятисот кораблей противника. Шанцева называли "Летающей бритвой", его мастерство управления неповоротливым, зато отлично вооруженным линкором типа "Ролан Гарро" казалось удивительным, сродни искусству факира.

     Ролан Гарро-французский летчик, первым в мире установивший в 1915 году на свой аэроплан пулемет, который стрелял прямо через винт, - считается "крестным отцом" истребительной авиации.

     - Это очень серьезный человек, - добавил Хикки. - Уж если он сам решил просить нас о встрече, значит, дела плохи.

     - Если там и есть кто-то еще, я их все равно не вижу, - заключил через пару минут Лоссберг. - Ну что, будем садиться? Невежливо заставлять людей ждать.

     - Сядь перед воротами, - распорядился Этерлен. - Так, чтобы тебя не было видно.

     - Нет, - помотал головой Лоссберг. - Я заползу во внутренний двор, так будет лучше. Не переживай, они ничего не заметят.

     Катер без всякого крена провалился вниз: так, будто из-под него выдернули подпорки. На всякой другой машине, кроме разве что роскошного "ТР-300", оснащенного совершенными системами безопасности, экипажу пришлось бы вспомнить о завтраке. Здесь же ничего подобного не произошло, и Хикки вновь восхитился безукоризненной работой гравикомпенсаторов. Как он догадывался, их мощь требовалась в основном не пилотам, а сложной аппаратуре наблюдения, очень чувствительной к любым силовым возмущениям.

     Лоссберг остановил падение катера над холмами с виноградниками. Машина на секунду замерла в воздухе, потом мягко опустилась до высоты в несколько метров и скользнула вперед. Промчавшись над шоссе, Лоссберг сбросил скорость. Двигаясь над самой поверхностью, катер бесшумно вплыл в ворота завода и свернул налево, чтобы спрятаться под гнилым навесом какого-то цеха. Над головой Хикки потолок ушел в сторону, и он увидел небо - Лоссберг открыл для него отдельный боевой люк наблюдателя.

     "Хорошо, что он не выстрелил в меня катапультой, - подумал Хикки, несколько очумевший от неожиданности. - А ведь мог, наверное..."

     Приподнявшись вместе с креслом, он легко выбрался на скользкую черную броню, осмотрелся по сторонам и спрыгнул вниз. Правее катера находился неширокий проезд, который вел к площадке накопителя: за перекошенным серым ограждением виднелась огромная граненая башня, облепленная красными лесенками непонятного назначения.

     - Ноги тут, зараза, попереломаешь, - буркнул Этерлен, прыгая по кучам металлического и пластикового хлама.

     Они вошли в проезд. Из джипа, стоявшего рядом с лимузином, тотчас же выскочили трое упругих молодых людей в неприметных костюмах и двинулись навстречу. Нахмурясь, Этерлен остановился.

     - Прикажите своей охране не сходить с ума, - громко сказал Хикки, понимая, что хозяин бронированного лимузина его слышит - машина была оборудована системой микрофонов, доносивших до пассажиров все внешние звуки.

     В боку лимузина распахнулась тяжелая дверь. При виде подтянутого седого мужчины, ступившего на пыльные плиты двора, охранники успокоились и отступили, как хорошо тренированные псы.

     - Никогда так не шутите, - произнес Этерлен с каменным выражением на лице.

     - Это очень плохо заканчивается.

     - Простите, - извинился Шанцев. - Я смотрел в сторону и не успел вас заметить... Генерал Этерлен, если не ошибаюсь?

     - К вашим услугам, милорд. Чем обязаны? Шанцев сделал знак охране вернуться в машину. Вблизи он казался значительно старше своих сорока лет.

     Хикки знал, что Виктор никогда не служил в войсках, однако весь Портленд был в курсе его разгульной юности, оставившей следы на породистом лице аристократа.

     Когда-то Шанцев был ходячим труцом-полинар-команом, но, пройдя через все круги ада, смог излечиться и принять в свои руки управление семейным делом. С лицом, правда, ничего не удалось сделать.

     - Я очень рад, что вы не отказали мне в любезности... Правда, рад. - Шанцев оперся на запыленное крыло лимузина и вытащил из кармана камзола небольшую трубку. - Кажется, мне без вас будет нелегко. А вам, пожалуй, без меня.

     Набив трубку табаком из потертого кожаного кисета, банкир щелкнул зажигалкой и принялся сосредоточенно коптить небо. Этерлен терпеливо ждал.

     - Или Батозов свихнулся окончательно, или я не понимаю, что происходит на этом свете, - неожиданно произнес Шанцев.

     - Вот как? - непроницаемо отозвался Этерлен.

     - Да-а... Видите ли... мне даже страшно говорить об этом, но моя разведка доложила следующее: Ник вбил себе в голову, что убийства нескольких наших "королей" - ваших рук дело и что вы засланы сюда специально для того, чтобы впутать его в какие-то таинственные дела...

     - Ну бред! - вырвалось у Хикки.

     - С другой стороны, - продолжал Шанцев, - мне кажется, что вы с мастером Махтхольфом не являетесь оперативно-дознавательной группой, отправленной сюда для расследования неких событий, будоражащих деловые круги Острова. Я не слишком официально выражаюсь?

     - Слишком, - ответил Этерлен - его губы сложились в раздраженный "бантик".

     - Говоря по-человечески, вы, милорд, лезете совершенно не в свое дело. У вас есть запасной нос?

     - Нос? - не понял Шанцев. - Какой нос?

     - Да такой... Прищемят ваш, так сказать, штатный, что делать будете?

     Банкир совершенно неаристократично запрыгнул задницей на крыло и задумчиво нахмурился.

     - Может быть, - сказал он после размышления, - но тут дело вот в чем, джентльмены... Вся полиция Портленда сейчас работает против вас. И не только полиция, а еще многие и многие уважаемые господа. Вы знаете, что Батозов - самый натуральный псих?

     - Слышали, - кивнул Хикки, все еще не понимая, к чему он клонит.

     - Ну так вот, вы ему сейчас совсем не нужны, ага... мы - я надеюсь, вы понимаете, о ком я говорю, - в настоящий момент довольно слабы. Он это, конечно, знает и стремится использовать такой сладкий момент. А тут - вы!.. Что могут делать в Портленде два генерала и полковник СБ? Я, кстати, не верю, что второй генерал из вашей группы и в самом деле принадлежит Флоту. Или если это и так, то он из контрразведки. Еще один аргумент... Я сейчас рассуждаю, как Батозов, вы заметили?

     - Да, - Этерлен начал терять терпение, - дальше?

     - Теперь давайте сложим все вместе. В Портленд прибывают два генерала, один из которых числится по Второму Управлению, другой - по службе "Ц".

     Уважаемый коммерсант Ричард Махтхольф вдруг оборачивается полковником Конторы из того же самого Второго Управления. Шуточки, что ли? Да много вы видели таких групп - пара генералов и полковник?! Не какие-то там лейтенанты, не майоры даже - генералы! Что же это за дознание такое? Чем они могут здесь заниматься? И тут один за другим начинают валиться конвойники, замеченные в серьезных связях с пиратами. В столице погибает лидданский консул. Во всех без исключения случаях действует одна и та же группа с отличной и скорее всего военной подготовкой.

     Что же может думать Батозов, который на самом разбеге главной аферы своей жизни?

     В этот момент Хикки понял, для чего позвал их Шанцев. Люди "Инвизибл Траст" наверняка придумали ход, который не просто спасет их воистину невидимое детище, а еще и скорее всего опрокинет амбициозного Ника. Но Батозов запсиховал, стал совершенно непредсказуемым, и теперь операция может пойти насмарку. Просчитать впавшего в истерику гангстера невозможно... Значит, надо что-то делать. А сделать тут можно только одно - поговорить честно и открыто и попытаться прийти к какому-то соглашению.

     - Давайте вот как, - начал он, машинально переходя на тон Шанце ва, - давайте не будем вилять... Если бы мы в самом деле укатали всех моих коллег, то сейчас вас бы уже на свете не было. Поэтому к бреду предлагаю не возвращаться.

     Давайте говорить серьезно. Мы уже взрослые мальчики, трахаемся без трусов, и все такое. Нас интересует одна-единственная вещь: кто и, главное, за каким хером уложил всех этих людей. На Батозо-ва нам начхать. Чем раньше мы узнаем то, что нам нужно, тем раньше эта сволочь придет в себя.

     Шанцев потер лоб.

     - Ну слава богу, - неопределенно улыбнулся он. -Я так и знал, что с вами, дорогой Хикки, можно вести нормальный разговор. Предлагаю сделку: я рассказываю то, что знаю, а вы обещаете мне, что, если у вас возникнет мысль довести Ника до полного безумия, я узнаю об этом первым. Идет?

     - Вполне, - согласился Хикки, обменявшись взглядом с Этерленом. Тот все еще не очень понимал, о чем идет речь.

     - Ну и здорово. Может, выпьем по капле? У меня там есть что-то холодное...

 

***

 

     Шанцев треснул кулаком по крыше автомобиля, и из салона выглянула молоденькая девушка. Хикки понял, что микрофоны внешней прослушки может включить только сам хозяин лимузина.

     - Дай нам виски, - распорядился банкир. Взяв в руки обжигающе-ледяной стакан, Хикки приготовился слушать. Но то, что сказал Шанцев, заставило его выпить всю порцию залпом.

     - Я знаю, кто и зачем убил Йохансона и его телку, - сказал Шанцев. - Его уделали трое ублюдков, дешевые гоп-стопники, которыми иногда пользуется Ник. А сделали они это потому, что в свой последний вечер он очень интересовался делами и делишками самого Жирного. Жирному доложили, что Йони видели в очень странной компании, - там ведь все докладывают очень быстро. С этого и начался психоз господина Батозова...

     - А, т-ты черт! - Этерлен устало хлопнул ладонью по крылу "Лэнгли" и замотал опущенной головой.

     - Давай еще, - приказал Шанцев послушно выскочившей девочке.

     Состояние Этерлена не могло вызвать у него ничего, кроме сочувствия.

     - Глупо, произнес Хикки. - Ах, как же это глупо...

     - Ну кто ж мог знать? - понимающе скривился Шанцев. - Попал парняга в историю... Я могу сдать вам этих людей. Хотите?

     - Хочу, - прищурился Этерлен. - Я таких дел не оставляю. Они у меня попрыгают.

     Генерал взял второй стаканчик с ледяным виски, и в этот момент захлопали дверцы джипа охраны. Хикки не сразу понял, что происходит: где-то за его спиной натужно взвыли двигатели коптера, из-под самых его ног полетела пыль, и тут только до него дошло... Этерлен, увлекая за собой совершенно дезориентированного Шанцева, уже валился за широкую, оскалившуюся хромом морду лимузина, а охранники, дергаясь, как марионетки, смешно падали в фонтанчики пыли пополам со щебенкой.

     Хикки разобрался в ситуации, когда инстинкт уже вынес его из-под огня - откатившись, словно палка колбасы, в сторону, он на четвереньках забежал под прикрытие толстостенной бочки в углу двора и осмотрелся. Один из двух коптеров, которые начали атаку, уже валялся под стеной цеха полыхающей грудой металла, а второй, скрывшись из поля зрения, завис, судя по звуку, где-то за башней накопителя. Стреляли, кажется, отовсюду сразу. Неведомые снайперы засели на крыше цеха среди груд металлического дерьма в заднем дворе и работали до того исправно, что шансов уцелеть у беззащитного банкира не было.

     - Наверх! - услышал Хикки крик Этерлена - он с Шанцевым все еще прятался в "мертвой зоне" за автомобилем. - Наверх, на башню!.. Ты видишь?.. Сучьи дети перекрыли все, а сверху... Ты понял?

     - Хера! - заорал в ответ Хикки. - Вы успеете, а я не смогу!

     - На тебе броня, болван! Не снесут тебе череп, не успеют!

 

***

 

     Хикки прикинул расстояние. Ситуация складывалась не слишком-то в его пользу. Этерлен с Шанцевым наверняка успевали пересечь простреливаемый сектор и добраться до глухой, недоступной противнику стены накопительной башни, а ему для этого нужно было пробежать вдвое большее расстояние. С другой стороны, он понимал, что второй коптер сейчас точно рискнет, поднимется и испепелит лимузин, стоявший почти на открытом месте. Если же успеть спрятаться в башне, то...

     Этерлен хлопнул Шанцева по плечу, приподнялся-в обеих руках задергались, полосуя ржавые джунгли, два "моргенштерна", - и тут банкир совершил нечто абсолютно не укладывающееся ни в какую логику. Вместо того чтобы стремглав броситься к башне и поскорее начать подъем по красным лесенкам, он, быстро перебирая всеми четырьмя конечностями, очутился возле задней двери броневика и распахнул ее. В голове Хикки мелькнула мысль, что дурак просто спятил от страха и думает отсидеться в своем драндулете, но тут он увидел, как Шанцев, почти выпрямившись - ну ослам всегда везет, - вытаскивает из салона пронзительно визжащую девушку. Хикки видел разъятый в крике рот Этерлена, видел, как из его груди и плеч летят дымящиеся клочья ткани, и понимал, что дуролом Шанцев погубит сейчас их всех.

     За те секунды, что понадобились Шанцеву, Этерлен сумел подавить нескольких стрелков, и на какое-то время огонь стал менее плотным. Генерал в дымящейся одежде валялся на земле, сбитый с ног очередным попаданием.

     - Давай пошел наверх, я прикрою! - крикнул он Хикки.

     - Давай ты, - ответил тот, - ты еще хоть шевелишься?

     - По-моему, я уже ни черта не чувствую... Ну, я пошел!

     Шанцев с девчонкой уже успели забраться на несколько метров. Этерлен сунул пистолеты в кобуры, и тут Хикки увидел, что такое настоящая боевая акробатика.

     Попасть в прыгающий вихрь, которым стал генерал, было практически невозможно.

     Он в секунды перелетел через опасную зону и распрямился сразу на лесенке, уже под ногами банкира. Хикки понимал, что он так не сможет - для этого нужно годами тренироваться по несколько раз в неделю, раз за разом ломая и мучая свое тело.

     Махтхольф осторожно высунулся из-за своей бочки и заметил, что огонь стих.

     В прицелах стрелков не было ни одной мишени. Закусив губу, Хикки выпрыгнул на открытое место и понесся, выделывая петли, к спасительной лесенке... В ту же секунду стрельба возобновилась с новым остервенением. Удар в бок сбил Хикки наземь - он перевернулся, выпустил в сторону стрелявшего длинную очередь и, стартовав с четверенек, вновь бросился вперед. Красные ступеньки маячили перед глазами как символ спасения.

     Он не помнил, как добежал до башни, как подпрыгнул, схватился за шершавый алый пластик, как вскарабкался наверх.

     Хикки пришел в себя на узенькой площадке на самом верху накопителя. Дальше подниматься было нельзя - их могли увидеть. Девушка, из-за которой Шанцев так рисковал, стояла на краю площадки, стиснув в ладонях рукоятку смешного дамского бластера. Рядом с ней тяжело дышал белый как мел банкир. Этерлен уже перестал дымиться.

     - Сейчас они перейдут сюда, - прохрипел он, - и тогда...

     - Так что теперь? . - с отчаянием спросил Хикки.

     - Да вот что!

     Этерлен махнул рукой в сторону девушки. Хикки повернул голову следом, и сразу же понял, что тот имел в виду. Рубчатый пластик под ногами девушки был обломан: когда-то площадка продолжалась и дальше, чтобы заканчиваться перед небольшой дверью в стене накопителя. Однако сейчас ее край и дверь разделяли как минимум два метра пустоты.

     - Я допрыгну, - сообщил Хикки.

     - Я тоже, - яростно фыркнул Этерлен. - А они? "Приплыли, - подумал Хикки.

     - Вот если бы Лоссберг проснулся! А что, если его позвать?"

     Советоваться по поводу этой идеи с Этерленом он не стал, заранее зная, что ничего, кроме мата, в ответ не услышит. В то же время какая-то сумеречная, словно утренний туман, надежда сверлила его мозг. И Хикки завопил - без слов...

     - Надо подняться на. самый верх, - услышал он голос Этерлена, - и попробовать занять оборону. Когда поднимутся коптеры...

     - Коптеры? - не понял его Шанцев.

     - Ну да, черт подери... там же полицейские коптеры. Этерлену показалось, что банкир сейчас потеряет равновесие и рухнет вниз. На его лице появилось выражение такого отчаяния, что генерал ощутил необходимость подхватить мужчину под локоть.

     - Это он, - прошептал Шанцев. - Ну, тогда все... Тогда нам лучше прыгать вниз, так проще будет. Вы точно видели там полицию?

     - Я сбил один гражданский, но за ним я видел еще два, явно полицейские.

     Сейчас они будут здесь.

     Хикки неожиданно ощутил, как кто-то далекий, мудрый и бесконечно добрый кладет ему на плечо свою сильную руку, и в его сознании возник образ - нет, то был не ангел, это вообще не имело лица и даже какой-то определенной формы: это было воплощение силы, несущейся ему на помощь. Голоса Шанцева и Этерлена отступили куда-то вдаль, а снизу явственно раздался негромкий свист двигателей.

     Не желая верить своим ощущениям, Хикки опустил глаза и увидел, как во двор неторопливо вползает хищное черное тело; вот в его мозг ворвались частые и беспорядочные очереди. Уже приходя в себя, Хикки видел, что катер немного приподнимается над землей, в его остром носу одним ударом раскрываются невидимые до того орудийные шлюзы, и сине-фиолетовые струи уходят куда-то туда, за башню, где притаились неведомые убийцы.

     - Что это? - сипло спросил Шанцев, выкатывая из орбит глаза.

     - Это легион-генерал Райнер Лоссберг, - ухмыльнулся Этерлен. - Один из лучших асов, между прочим. Сейчас у него кто-то долетается...

     Но Лосси не стал кидаться в атаку. Он поднялся на уровень спасительной площадки и распахнул люк в борту.

     - Давайте! - крикнул он из кабины. - Черт, как же вас тут много! Давайте по одному!

     Первой в кабину прыгнула девушка Шанцева. Следом за ней, стараясь не глядеть вниз, через пустоту перешагнул банкир. Когда Хикки и Этерлен почти одновременно всунулись в катер, сидеть в кабине было уже негде. Девушка оказалась на коленях у Шанцева, а Этерлен с Лоссбергом как-то уместились в одном пилотском кресле.

     - Мочи их, сук! - азартно выкрикнул Этерлен, проявляя страстное желание схватить штурвал.

     - Да погоди, - отозвался Лоссберг. - Кто там, что за люди?

     - Там сучья полиция, мать их размать!!! Мочи этих гондонов или дай я сам!

     - Мочить полицию? Ты что, ранен?

     Лоссберг скептически покачал головой и легонько тронул штурвал. Катер поднялся на уровень плоской крыши башни, потом еще чуть выше, и на экране появились три желто-синие машины, облепившие крышу какого-то цеха напротив. Для них появление боевого катера было неприятной неожиданностью, но у кого-то, по всей видимости, что-то заклинило в черепе...

     Впоследствии Хикки не раз думал, что же именно могло заставить полицейских броситься на них. И каждый раз останавливался на одной и той же мысли: они не смогли идентифицировать редкую машину и решили, что это какая-то новая гражданская разработка. В пользу этой версии говорило и то обстоятельство, что раздолбай Лоссберг закрасил кресты на килях, приказав намалевать поверх них свой талисман, шаловливую рыжую красотку.

     И все же во всем этом была какая-то мистика.

     Они атаковали катер все втроем, едва только успели набрать высоту, необходимую для захода. В эти секунды Лоссберг спокойно ждал, не веря в то, что полиция может вот так вот, запросто, начать расстреливать катер Военно-Космических Сил. Полицейские коптеры взвились в воздух, развернулись носом к башне - и по острому носу разведчика затарабанили импульсы их "стационаров".

     Лоссберг отшатнулся от экрана и в первое мгновение совершенно потерял контроль над окружающей его действительностью. Ему показалось, что рядом с ним что-то рухнуло: наверное, это был его привычный мир... Такое состояние длилось какую-то долю секунды, и сидящие рядом с ним люди не успели отметить замешательство астронавта.

     Придя в себя, Лоссберг рванул штурвал на себя, сразу поднявшись на несколько сотен метров, выжал педаль ориентировки и бросил катер в крутой вираж, облетая завод и висящих над ним полицейских.

     - Давайте лучше отсюда уходить, - сказал он. - К чему нам неприятности?

     - Какие неприятности! - взорвался Этерлен. - Ты что, издеваешься над нами?

     Ты понимаешь, что все это значит? Это люди Жирного, они прилетели сюда вовсе не для того, чтобы кого-то там задержать или что-то еще... Так не задерживают! Это бандиты, которых пригнали, чтобы всех нас укокошить!

     - Все хуже, - добавил Хикки. - Если они доложат, что от них удрали на каком-то катере, то начнется такой переполох... Или мы их убьем, или они устроят нам веселую жизнь. Вали их, а потом нужно тщательно обработать завод, чтобы убрать снайперов.

     - Нет там больше никаких снайперов, - мрачно отозвался Лоссберг, - после двух залпов, ну кто там Уцелеет? А тебе не кажется, что они уже давно обо всем доложили?

     - Вот если они привезут хозяевам видеоконтроль, тогда...

     - Хватит трепа, - жестко прервал дискуссию Этерлен. - Легион-генерал Лоссберг, к атаке! Цель - тройка коптеров сине-желтой цветовой гаммы, огонь!

     Лоссберг куснул губу и откинулся на спинку кресла.

     - Мы в одном и том же чине, - ответил он. - Я не нахожусь в твоем прямом подчинении, Пол. С другой стороны, по некоторым причинам я не могу тебе помешать. Вперед.

     Катер заканчивал первый круг. Полицейские коптеры уже перестроились для новой атаки и, задрав носы, полезли вверх.

     Этерлен решительно взялся за штурвал. По его движениям Хикки видел, что опытным пилотом генерала не назовешь - но летать он, разумеется, умел.

     Развернув катер к атакующим - полицейские уже открыли огонь, - он нажал алую клавишу на пульте управления носовым орудием. Первая очередь ушла в небо.

     Этерлен нервно выругался, но сумел взять себя в руки. Через мгновение нос катера занял позицию атаки. Дальше целиться было ни к чему. Все три полицейские машины взорвались в воздухе, не доходя до таинственного черного катера нескольких сотен метров.

 

Глава 10

 

     Катер Лоссберг бросил в дюнах северо-западного мыса, далеко вдававшегося в океан. Добраться сюда на автомобиле было невозможно: дорогу намертво преграждали заросшие диким лесом горы. В ящике под пилотским креслом у запасливого пьяницы нашелся ром, какие-то соки и несколько упаковок разнообразных бутербродов.

     Ром пили из одноразовых пластиковых стаканов. Чтобы прийти в себя, Шанцеву понадобилось не менее ста пятидесяти граммов.

     - Что делать будем? - спросил он, обводя глазами мрачную троицу.

     - Мочить будем, - угрюмо отозвался Этерлен.

     - Кого мочить? - испугался Шанцев. - Вы о чем, генерал?

     - Жирного мочить, кого еще. Мне уже как-то плевать, убивал он наших клиентов или не убивал... После Йони да после сегодняшнего... посмотрите на меня. Что вы молчите, милорд? Вы уже догадались, что на мне броня? А если бы ее не было, что бы от меня осталось - мокрое место?

     Этерлен выбросил в море прожженный в нескольких местах камзол и остался в рубашке - но и она, понятно, никак не годилась для дальнейшего употребления.

     Материя висела на нем обугленными лохмотьями, так, словно Этерлен помогал тушить большой пожар.

     - Я ему покажу, я еще не таких с дерьмом смешивал. Он у меня попрыгает, сука такая! Я его...

     - Интересно, как? - лениво перебил излияния генерала Лоссберг.

     - Что? - не понял Этерлен.

     - Я спрашиваю, как ты ему все это покажешь? Он что, только и ждет, что ты явишься к нему в гости? Да нам теперь даже в город показываться нельзя, нас хлопнут на первом же перекрестке...

     - Ну, допустим, так просто нас не хлопнут, - вмешался Хикки. - Нужны мы кому... Конечно, вся полиция уже стоит на ушах, и все такое. Но в Портленде, поверь мне, перестрелки с полицией случаются не реже чем раз в квартал. И выглядят они не хуже сегодняшней. А то и лучше.

     - Господа! - взмолился Шанцев. - Вы хоть понимаете, о чем говорите? Да нам всем нужно срочно хватать руки в ноги и валить отсюда, валить как можно дальше!

     Если Ник действительно держит всю полицию а теперь я вижу, что это так, - то о чем тут можно говорить?..

     - Уймитесь, - отмахнулся Хикки. - Сейчас мы доставим вас в какой-нибудь городок на юге, и удирайте куда глаза глядят. У нас тут дело серьезное. Я, действительно, и не предполагал, что все может так кончиться. Если мы не уберем Жирного, покоя нам не будет, как ни крутись. Наверное, он без нашей помощи не уймется... Что скажешь, Лосси?

     - Да что я могу сказать? Мне кажется, вокруг вас воняет кровью. Больше ничего.

     На некоторое время все умолкли.

     - Давайте подумаем, - медленно начал Этерлен, - остались ли у нас какие-нибудь свидетели? Лосси, ты уверен, что подавил всех стрелков?

     - Ты б видел, что там от всего этого фуфла осталось, - отмахнулся Лоссберг, - так не спрашивал бы. Я сделал два залпа.

     - Хорошо, допустим. А шофер? Водитель лимузина? Машина-то уцелела?

     - Водителя не было, - вздохнув, ответил Шанцев и неожиданно прижал к себе девушку. - За рулем сидела Алла.

     - А, - кивнул Этерлен. - Понятно. Значит, ладно. Будем считать, мы сработали чисто. Теперь нужно подумать, откуда там взялись эти сволочи.

     Собственно, этот вопрос занимал меня с самого начала...

     Шанцев выдержал его острый взгляд.

     - Не держите меня за дурака, - попросил он. - Я не очень здоровый человек, это да, но идиотией я не страдаю. Меня выследили. Я был уверен, что оторвался от "хвоста" еще утром, однако выходит, мой начальник охраны схалтурил. Они меня выследили... потом, вероятно, сообщили куда надо, с кем это я так мило болтаю, и пожалуйста.

     - А может, начальник охраны сам сообщил "куда надо"?

     - Теперь это уже не имеет особого значения. Он мертв, валяется вместе со всеми - там, на заводе. Вот ведь идиотское место!..

     - Совершенно с вами согласен, - кивнул Этерлен. - А кстати, почему это вам ударило назначить встречу именно там? По-моему, лучшего места для засады не найдешь по всему Острову.

     - В том-то и дело. Обычно там встречаются люди, которые хотят показать друг другу свое доверие. Там заключаются мировые, и все такое.

     - Это верно? - Этерлен вопросительно посмотрел на Хикки.

     - Да, Пол. Он совершенно прав. И не думай, что Жирный - обычный гангстер.

     Нет, дядя, это не просто наглая морда, это человек со связями. Вот только мне на его связи уже наплевать. По-моему, нам пора вспомнить, кто мы такие и какими полномочиями обладаем.

     Лоссберг непонятно хмыкнул и отвернулся.

     - Вот это разговор, - Этерлен отшвырнул в сторону свой стаканчик и потянулся. - У-уу... все, поехали. Милорд, приготовьтесь надиктовать мне координаты тех, кого вы считаете убийцами Йони Йохансона. И еще тех, кто может вывести меня на самого господина Бато-зова: мне кажется, его уже заждались в преисподней.

     - Будет дождь, - неожиданно произнес Хикки, всматриваясь в танец океанской волны.

     - Дождь? Ну и что?

     - Для нас это очень хорошо... Ты забыл, что на Острове не бывает привычных тебе летних дождиков, как в Метрополии. Нет, это будет стена воды! Очень хорошо? Просто здорово, черт возьми!

 

***

 

     Дождь принес Хикки неожиданный сюрприз. Вскоре после того, как по крыше его "замка" ударила первая волна воды, на связь вышла Ирэн. От ее слов Хикки похолодел и стиснул кулаки: такого с ним еще не бывало.

     Один из его кораблей, старенький фрегат типа "Ро-вер", переоборудованный под пассажирский лайнер второго класса, был задержан буквально за несколько минут до старта на Даймонд-Тир. На корабль поднялась контрольно-техническая комиссия, ко.торая установила неисправность гравитационно-компенсаторных систем. Хикки твердо знал, что никакими неисправностями там и не пахло... Но это были еще цветочки. Ирэн, мгновенно среагировав, отправила в порт главного инженера компании Стэна Вебера и пару адвокатов, сведущих в такого рода делах.

     В нарушение всех законов на борт их не пустили, зато Вебер наткнулся на целую толпу репортеров, невесть как оказавшихся там, где надо. От интервью инженер, конечно, отказался, а дальше начались форменные чудеса: номинальному главе компании мастеру Ричарду Махтхольфу было предъявлено обвинение в том, что он умышленно, с корыстными целями пустил в рейс неисправный корабль, желая после его гибели получить кругленькую сумму по страховке.

     Хикки был объявлен в планетарный розыск.

     - Что мне теперь делать? - растерянно спросил он у Этерлена.

     - Мочить Жирного, - ответил тот.

     За час до полуночи они сидели в медного цвета "Лэнгли", припаркованном на перекрестке двух узких и грязных улочек восточного Эболо. Эту машину Хикки купил пять лет назад и ни разу не использовал, поэтому был уверен: оформленный на одного из дальних родственников Ирэн автомобиль в полицейских сводках фигурировать не может.

     Этерлен сосредоточенно печатал что-то на своем терминале. Не обращая на него внимания, Хикки смотрел вдоль улицы, слабо освещенной несколькими фонарями, и думал, что теперь, если от него не отстанут, он и в самом деле может готовиться к неприятностям. Конечно, идиотское обвинение разрушится в столичном суде - хотя бы потому, что были допущены глубочайшие нарушения процессуального кодекса, - но до того суда ему крепко намнут бока в местной полиции. Если, разумеется, не поможет Дед. В том, что ему не поможет служебное удостоверение, он уже нисколько не сомневался. В данный момент Ирэн совещалась с адвокатами: все они единодушно советовали Хикки спря-.таться как можно глубже и не высовываться до тех пор, пока не удастся докричаться до планетарной прокуратуры. Ко всему прочему местная пресса, обычно не обращавшая внимания на подобного рода эксцессы, вдруг развылась на все лады.

     По лобовому стеклу лились потоки воды. Производитель, "Лэнгли Моторс", уверял, что эта довольно дорогая модель оснащается самыми наилучшими водоотталкивающими стеклами, от которых вода должна прямо-таки отлетать, но Авроры с ее дождями это, похоже, не касалось. Время от времени Хикки включал дворники и с удвоенным вниманием всматривался в желтоватую мглу перед автомобилем.

     Они ждали веселого парня по имени Сэмми, одного из тех троих, что зарубили покойного Йохансона. Сэмми держал небольшой салон по продаже всякого старого оружия, нечто вроде антикварной лавки. В квартале его хорошо знали, и Хикки сумел получить подробнейшее описание его самого и его привычек. Парняга редко возвращался домой позже одиннадцати, и Хикки с генералом оставалось только дождаться его у подъезда...

     - Что ты там пишешь? - спросил Хикки.

     - Не мешай, - буркнул Этерлен, куснув в задумчивости палец. - Смотри себе...

     - Да вот же он! - воскликнул Хикки, увидев, как из подъехавшего раздолбанного "Кэрмина" выскакивает грузная фигура в темном плаще с капюшоном.

     Вслед за Сэмми из машины выбрался еще один мужчина.

     - А кто это с ним? - остро прищурился Этерлен. Мужчины забежали под козырек подъезда, Сэмми чуть-чуть повозился с кодовым замком, и пару секунд спустя оба занырнули в обитую металлом дверь.

     - Поехали! - Этерлен захлопнул терминал и вылетел из машины.

     Хикки знал, о чем говорил, когда утверждал, что дождь сослужит им добрую службу. Надетые на них длинные плащи - одежда, совершенно обычная для Авроры в такой потоп, - надежно скрывали полный комплект боевого снаряжения за исключением шлемов.

     Этерлен так быстро сломал замок, потому что в девять вечера они уже приезжали сюда и проверили, насколько сложна его электронная схема. Для Этерлена, которому случалось вскрывать куда более серьезные системы, такая ерунда не могла стать преградой. Лифта в четырехэтажном доме не было - это они тоже выяснили заранее.

     Проскользнув в подъезд, Хикки сразу же услышал пьяные голоса и шаги поднимающихся по лестнице людей. Этерлен махнул рукой и бесшумно бросился вдогонку. Сэмми с приятелем он настиг на площадке третьего этажа, когда толстяк уже целился ключом в личину замка своей квартиры. Оба - а кореш Сэмми был едва ли не крупнее его самого - молча легли на пол лицами вниз. Этерлен вынул ключ из руки Сэмми, отпер дверь и прошептал Хикки:

     - Давай, затаскиваем...

     Через несколько минут оба крепыша пришли в себя. Если бы Хикки не было сейчас так тошно, их реакция, пожалуй, могла бы его позабавить. Сэмми, едва распахнув глаза, вскинулся и выразил страстное желание броситься на Этерлена с кулаками. Генерал пресек его почти неуловимым, но очень болезненным толчком в грудь.

     - Сидеть, сука, - посоветовал он. - Хик, а ну-ка, переверни того красавца...

     Хикки повиновался. Второй мужчина уже очнулся, однако старался не слишком афишировать это событие. Когда Хикки не без труда перевернул тело на спину, на него выпучились совершенно "мертвые" глаза Роя Арчера - второго из веселой троицы, которая убивала несчастного детектива Йони.

     - Так, - констатировал Хикки, - этот соображает очень слабо. Водка, ликеры и скорее всего плесень.

     - А этот, - Этерлен легонько пнул Сэмми сапогом в лоб, - вполне боеспособен. Вот с ним и будем говорить. Ну, дорогой мои друг, давай толкуй нам, что у тебя там и как...

     - В-вы о чем? - промямлил Сэмми, пытаясь отползти в угол комнаты.

     - О Жирном! - проревел Этерлен, уже не заботясь о том, чтобы не быть услышанным соседями за стеной. - О Жирном, - повторил он уже тише. - Давай-. давай... мы на работе, нам некогда.

     Сэмми поперхнулся слюной, закашлялся и выкатил на Этерлена совершенно белые от ужаса глаза. Он все-таки отполз за потертый кожаный диван, который стоял у стены просторной и даже уютной гостиной, и сейчас занял позицию под торшером. Этерлен вытащил из-под плаща четырехствольный излучатель, медленно, будто смакуя, взвел затвор и направил четыре неживых черных глаза на забившегося в угол толстяка.

     - Это даже не насмерть, - сказал Этерлен, - это в куски. А?

     - Да-да... - пропищал Сэмми. - Я что, я конечно... Жирный, да... А что Жирный?

     - Где его можно найти? Когда? Я не спрашиваю, где он прячется, я ведь знаю, что он сейчас никого не боится... Где он бывает, где гуляет по вечерам? В этой, мать ее, "Фронде"? Где еще? Ну, что ты опять кхекаешь, с-сука?

     - Ник больше не ходит во "Фронду"... Он теперь ходит к малолеткам, в клуб Липы... Он там почти каждую ночь, вместе с братом.

     - Каким, к чертям, братом? Что ты мне паришь?

     - К нему брат приехал... Ради бога, да уберите вы свою пушку, я и так все скажу... У него брат, он с Кас-санданы. Больше я ничего не знаю... Если хотите искать, ищите у Липы. А меня оставьте в покое. Хотите убить, так убивайте, - голос Сэмми вдруг возвысился до пронзительного визга, - убивайте! На кой хрен мучить?

     - Вот видишь, Хик, как здорово действует пушка на настоящего знатока... Ты ведь разбираешься в этом, Сэмми? А в виброножах ты тоже шаришь?

     При упоминании о виброноже Сэмми содрогнулся и опустил голову.

     - Я знаю, что вы не убивали "королей", - неожиданно сказал он.

     Теперь дернулся Хикки.

     - Что ты хочешь этим сказать? - спросил он.

     - Так, - мотнул головой Сэмми. - Просто совпадение. Было у меня одно совпадение...

     Этерлен уселся на диван неподалеку от толстяка и приподнял ему стволами подбородок.

     - Жить хочешь? - спросил он.

     - А толку? - честно ответил Сэмми. - Если я знаю, кто вы?

     - Ладно, - легко согласился Этерлен. - Тогда мы пошли.

     Он встал с дивана и шагнул к выходу.

     - Стойте! - пискляво выкрикнул Сэмми. - Садитесь. Тут вот как все было...

     В общем, месяц назад ко мне пришел какой-то паренек, ну, такой, лет, наверное, пятнадцати. Я его в жизни никогда не видел, он, по-моему, не отсюда. Не с Острова, это точно. Он походил по магазину, поглядел на запчасти, а потом спросил, нет ли у меня чего-нибудь для старых "нокков", для самых ранних моделей. Я ему напрямую - что надо, малый? А он и говорит: нужен испаритель для модели "Р" шестнадцатого года выпуска. А испаритель этот мне лет пять назад кто-то принес - пушка редкая, последняя партия вышла больше ста лет назад, - их тут и нет ни у кого, ну куда я его продам? А выбрасывать, понятно, жалко, так и лежал.

     - Ну, и дальше что? Может, у пацана на пушку денег не хватало, так хоть испаритель - на каминную полку положить...

     - Да понимаете, тот испаритель был с таким прогаром, что я пацану честно сказал - выстрелов сто, не больше. А он мне в рожу усмехнулся и говорит, что мне, понимаешь, и того хватит. И ушел...

     - Да-а, - вздохнул Этерлен, - дерьмо это все, полное дерьмо...

     Излучатель в его руке дернулся - дважды.

     - Пошли, - поморщился Хикки. - Шумно, ой как шумно. Шума много, толку мало. Что, поедем к Липе?

     - А ты знаешь, где это? - Этерлен погасил свет, вышел в подъезд и аккуратно прикрыл за собой дверь. |;

     - Да все я тут знаю, Пол. Я этот район терпеть не могу, но знать его знаю: больше, конечно, теоретически.

     Про себя Хикки выругался. Клуб некой Липы он знал не только теоретически.

     Два года назад он ввязался в жуткую драку с поножовщиной, пытаясь вытащить оттуда сына своего друга: парень сильно подсел на плесень и каждый вечер ездил к Липе посмотреть на детский стриптиз и "всосать" порцию. Его дружки пытались испортить Хикки "и фас, и профиль". Закончилось это тем, что он сломал кому-то позвоночник и изрядно порезал нескольких самых ретивых "трофейным" ножиком.

     Если Ник Батозов стал увлекаться наркотиками - а у Липы без этого трудно, - значит, мозги у него съехали окончательно. Это Хикки совсем не радовало. На здоровье почтенного мерзавца ему было, разумеется, глубоко плевать, тем более теперь, когда Жирный уже почти покойник, но Хикки беспокоился насчет того, что Батозов мог надавать своим присным указаний, о которых они с Этерленом пока еще не знали.

     Пока.

     - Лосси, давай за нами, - сказал Этерлен, усевшись в автомобиль.

     Теперь, после того как они едва не лишились своих черепов, Лоссберг прикрывал их действия. "Езда" на боевом катере по улицам ночного города ему понравилась, он даже нашел в ней нечто романтическое. Разумеется, между ними и астронавтом поддерживалась постоянная связь. Хикки глянул в зеркало, увидел, как из темной подворотни медленно выползает узкий черный нос "сто сорок пятого", и тронул машину с места.

     Этерлен включил приемник, и из передней панели неожиданно ударил тягучий, густой, как патока, древний блюз.

     - Пол, тебе надо увольняться, - произнес Хикки, сам удивляясь тому, что он говорит. - Ты стал настоящим психом, ничуть не хуже Жирного.

     Этерлен шмыргнул носом и отвернулся к окну. Хикки посмотрел, как просачивающийся через чуть приоткрытое окно ветер треплет его светлые волосы, собранные на макушке черным кожаным бантом, и подумал, что сейчас Этерлен взорвется по-настоящему. Он был готов к этому. Наверное, готов с того момента, когда понял, что испытанный боевой офицер, каким он привык воспринимать своего старшего товарища, вдруг превратился в человека, уставшего бороться с накопившимися в нем страстями. Горечь, которую Этерлен долго хранил в себе, превратилась в ярость. Контролировать ее он уже не мог...

     - Я знаю, - неожиданно тихо ответил Этерлен - он все так же продолжал смотреть, как улица несет мимо него желтые шары фонарей. - А дальше?..

     - Я уйду от тебя, но куда, но куда? - хрипловато, страдая, пела женщина, и ее глубокий прокуренный голос заполнял собой салон автомобиля. Хикки стиснул руками рулевое колесо. Впереди не было ничего, кроме смерти. Еще никогда он не осознавал это с такой четкостью, как сейчас, двигаясь по залитым водой улицам Эболо. Только смерть, и слабая, очень слабая надежда, что они хоть что-нибудь успеют, а потом - потом его смерть не будет такой уж бессмысленной.

     - Лосси, - позвал Махтхольф, поднося к лицу рацию, - я тебя не вижу.

     - А как же ты меня увидишь? - фыркнул в ответ Лоссберг. - Вода с неба так и валит... я метрах в ста позади вас. Меня вообще не видно.

     - А, понял. Слушай меня внимательно: сейчас справа откроется трехэтажный особняк в колониальном стиле. Перед ним, как бы в глубине, заброшенный двор, частично обнесенный кирпичным забором. Заползи туда, места тебе хватит.

     - Понял.

     - Черт, - Этерлен повернулся к Хикки и раздраженно пристукнул ладонью по панели перед собой. - Тачку ведь придется бросить.

     - Не принципиально. Для меня это не ценность.

     - Да плевать я хотел на тачку. Куда я дену терминал? Служебный терминал.

     Ч-черт, я точно превращаюсь в идиота.

     Хикки вздохнул. Он проехал мимо светящегося огнями клуба и затормозил в сотне метров от него. Еще раз прикинул, нет ли в машине каких-то личных вещей, потом распахнул дверь.

     - Бери папку, и идем.

     Они совершенно спокойно прошли по тротуару перед входом в заведение Липы и через несколько метров свернули налево. Старинный особняк, из окон которого раздавалась адски громкая музыка, был обнесен невысоким забором, тянувшимся в глубь квартала. Хикки и Этерлен оказались как бы в коридоре, ограниченном с двух сторон. Впереди острые глаза Хикки различили темный контур катера.

     - Ну и место, - прошипел Этерлен. - Наверное, такое только у вас на Острове встретишь...

     Катер стоял посреди почти круглого двора, на который мертво смотрели черные провалы стрельчатых окон полуразвалившегося двухэтажного дома времен начала колонизации. Перед носом катера валялось здоровенное гнилое бревно.

     Отдав Лоссбергу бесценный терминал, Этерлен настороженно повертел головой.

     Справа от него в темноте угадывался неровный контур древнего кирпичного забора, а слева - забор более свежий, отделявший клуб от заброшенной дыры посреди квартала. В этом заборе Этерлен заметил весьма удобный пролом.

     - Хик, там же наверняка есть задний ход, - утвердительно произнес он.

     - Задний проход, - хмыкнул Махтхольф. - Да, есть. А ты думал, я поведу тебя через парадный подъезд? Черта с два, у них входные билеты дорогие. Ну, идем.

     - Не суетитесь там, - глухо донесся до них голос Лоссберга из открытого бокового люка.

     Дождь сыпал уже не так активно, как прежде, но все же достаточно густо, для того чтобы две черные фигуры совершенно потерялись в сумраке, разрываемом лишь пляшущим светом из окон особняка. Миновав пролом в заборе, офицеры бегом проскочили небольшую полосу свободного пространства и прижались к мокрой стене здания. Сверху гремели какие-то невероятные синкопы, через которые прорывались визгливые голоса клиентов матушки Липы. Все они уже находились в глубочайшем "пике".

     - Слушай, а давай сверху, - предложил Этерлен. - Вон видишь, пожарный выход со второго этажа...

     - Знать бы, куда ведет та дверь. Ну ладно, узнаем. По крайней мере, через нее будет удобно уходить. Поехали...

     Взбираясь по лестнице, Хикки впервые за очень долгое время ощутил нечто похожее на давний боевой азарт. Теперь, как и когда-то, он был не дичью, а охотником. Он вспомнил те, прежние времена и усмехнулся. У него за плечами было три десятка боевых миссий и несколько настоящих десантных операций, ему приходилось командовать людьми, убивать и умирать самому. Когда-то ему это нравилось.

     Этерлен склонился над дверью и возмущенно фыркнул.

     - Этот замок не открывался лет двести, - прошептал он.

     Дверь он одолел при помощи рейнджерского тесака, всунув его в щель косяка и вырвав замок наружу. На Хикки пахнуло теплой затхлостью. Музыка стала еще громче.

     "Береги башку, - напомнил он себе, - главное - это башка".

     Они вошли в небольшую каморку, заваленную каким-то непонятным хламом.

     Впереди тускло светилась прямоугольная рамка еще одной, внутренней двери. Ее также пришлось взламывать тесаком.

     - Тише ты! - зашипел Хикки, раздраженный деревянным скрипом.

     Этерлен безразлично махнул рукой. Дверь вывела их в слабо освещенный коридор, который заканчивался грязной лестницей со следами засохших желтых плевков. Похоже, в этом закоулке употребляли кое-что похуже плесени. Желтым сплевывали курильщики местного "желтого гриба", вызывавшего стойкие, иногда длительные галлюцинации и очень быстро отправлявшего человека на кладбище.

     Хикки вынул из петли на бедре свой тяжелый боевой "нокк", сбросил с плеч ненужный уже плащ и уверенно скользнул вверх по лестнице. Дальше началась "зачистка" - когда-то привычная, а теперь уже порядком подзабытая. Они двигались быстро, "качали" в довольно хорошем темпе - Этерлен вышибал запертую дверь, а Хикки с излучателем наперевес вламывался в помещение. Иногда на них как-то реагировали, чаще - нет. Отвратительно пахло "грибом". Один раз в Хикки выстрелили: седой мужчина в дорогом костюме, рядом с которым в полной отключке валялся обнаженный подросток, выдернул из-под руки пистолет и, не глядя, спустил курок. Хикки равнодушно превратил его в кляксу на стене и пошел дальше.

     Удар - заход - короткий взгляд - выход.

     - Ну, он внизу, - уверенно заключил Хикки. - Мы обошли весь этаж, а на третьем не "принимают", там уже только отсыпаются. Он внизу... ты только не пугайся - там сейчас такая содомия, что с непривычки глаза могут вылезти.

     - Да у меня от этой вони и так уже глюки начинаются. Давай договоримся...

     Ты его сразу узнаешь?

     - Ну, я его видел пару раз. Узнаю. А ты?

     - А я на его досье так насмотрелся, что он мне скоро сниться начнет.

     Значит, как зашли, так и давай. Без соплей, идет?

     Хикки молча пожал плечами. Сопли он перерос очень давно. Сейчас его беспокоила только одна мысль - они делали то, чего делать было нельзя... Даже приблизительно он не мог себе представить, к каким последствиям приведет убийство Ника Батозова.

     Хикки не сомневался в том, что вся операция пройдет чисто, никаких улик полиция не получит, но об этом он и не переживал, страха перед полицией у него сроду не водилось. Его мозг упрямо свербила мысль, что высокопоставленные покровители Ника не захотят простить его смерть и начнут свой, невидимый поиск.

     От таких ищеек уйти труднее, чем от копов.

     Он молча хлопнул Этерлена по плечу и скользнул вниз по лестнице. Хикки помнил, что где-то здесь, сбоку от перехода, должна быть небольшая галерея, как бы опоясывающая зал первого этажа. Память привела его в тесный чулан, и там сквозь дыру виднелась тяжелая пыльная штора.

     - Теперь аккуратно, - прошипел Хикки на ухо Этерлену, - кажется, отсюда все должно быть видно.

     Он раздвинул мягкую темную материю и посмотрел вниз.

     Прямо под ним разворачивалось любопытное действо.

     Посреди слабо освещенного прямоугольного зала высилась светящаяся статуя какого-то странного идола с козлиной головой и крыльями за спиной. Возле статуи сладострастно изгибалась полностью обнаженная фигура - судя по формам и наличию огромных грудей, женщина, но ниже пояса она имела сугубо мужскую оснастку, делавшую ее довольно завидным женихом. Сзади этого "андрогина" умело атаковал худенький отрок, выпучивший от сладострастия свои затуманенные плесенью очи.

     Поодаль в дымном сумраке извивались другие обнаженные фигуры. Несколько мужчин из числа сидевших за столиками приспустили брюки и вовсю орудовали кулаками.

     Этерлен, глядевший на эту впечатляющую картину, аж зажмурился, не желая верить своим глазам.

     - Это что такое? - прохрипел он.

     - А ты плесени накушайся, тебе тоже так захочется, - ответил Хикки. - Видел его?

     - Да, по-моему, он справа, под самой стойкой. С ним еще какой-то мужик.

     Может, брат? Вроде они похожи.

     - Похожи, похожи... Тут двадцать человек охраны, Все те мальчики, что прячутся в тени, - это "свита", черт бы их побрал.

     - Так что ты предлагаешь?

     - Я? Я предлагаю работать... у меня от вони голова болит. Ты берешь его, я - остальных. Раз, два...

     Теперь их с Этерленом жизни находились в прямой зависимости от темпа и точности стрельбы.

     Хикки увидел, как кровавым цветком разлетелась голова Батозова и сразу же - его предполагаемого брата. Он сосредоточил все внимание на молодых людях, которые, выхватывая оружие, в панике начали прятаться под столиками. Времени Хикки не ощущал, и так зная, что все происходит очень и очень быстро. Наверное, он вообще не до конца контролировал свои действия, полностью отдавшись во власть старых, но не успевших забыться рефлексов. Его плещущий огнем "нокк" рывками метался из стороны в сторону, поражая каждого, кто держал оружие. Рядом так же быстро действовал Этерлен.

     Паника в зале началась только через несколько секунд, когда охрана Батозова превратилась в обугленные кровавые лохмотья. В эти мгновения огонь с галереи прекратился. Кто-то вырубил музыку. В наступившей тишине прорезался истошный визг, и сразу же, подчиняясь могучему инстинкту, все уцелевшие бросились, как тараканы, в разные стороны. Они натыкались друг на друга, падали и кричали ничуть не тише, чем только что умолкшая аппаратура. Кое-кто попытался достать бластеры. Тогда из-за коричневых штор опять ударила серия коротких точных очередей.

     И - все, больше стрельбы не было.

     Лишь визг, барахтанье на скользком от крови полу, бессвязные крики одурманенных наркотиком людей, успевших ощутить летящую из темноты смерть, но так и не понявших, что явилось ее причиной. В полумраке под разбитыми столиками бились в агонии несколько охранников, которым не повезло умереть сразу. Всех остальных - надо отдать им должное, они попытались среагировать на атаку адекватно, просто у них не было шансов, - всех остальных обезглавили прицельные выстрелы с галереи.

     Даже если бы их было вдвое больше, они не смогли бы остановить плотный поток огня многоствольных боевых излучателей. Каждая очередь, плеснувшая из тьмы, находила свою жертву. Голубоватые молнии не просто поражали человека, они рвали его в куски, они с дымом прорубались через дерево и пластик, они крошили стойку, пол и стены заведения, убивая даже тех, кто находился в соседнем с залом помещении.

     В тлеющем разломе старинной дубовой стойки застряло тело Жирного Ника, еще минуту назад бывшего могущественной в Портленде персоной. Теперь он походил на дымящийся кровавый ком, в котором трудно было распознать человека.

     Хикки и генерал ушли тем же путем, что и пришли. Их некому было преследовать. Спокойно спустившись по лестнице вниз, пробрались через разлом в заборе и заняли места в катере. Лоссберг тотчас же задраил люк и поднял машину в воздух. Несколько секунд спустя, когда Хикки вышел из боевого транса, черный разведчик мчался на высоте, недоступной гражданским или полицейским машинам.

     - Профессионально, - оценил Этерлен. В кабине слабо пахло нагретым металлом. Хикки посмотрел на индикатор своего излучателя и увидел, что израсходовал почти весь четырехсотзарядный магазин.

     "Странно, - подумал он, - мне почему-то казалось, что я стрелял короткими очередями".

     - И что теперь? - негромко спросил Лоссберг, не проронивший до этого ни слова.

     - Ждать, - коротко ответил Этерлен. - Теперь только ждать. Я думаю, больше на нас никто не нападет.

     Хикки коротко вздохнул.

     "Или да, или нет, - сказал он себе. - То есть или совсем да, или совсем нет... Это станет ясно завтра же утром".

 

Глава 11

 

     Нет, я не знаю, что делать.

     Этерлен облокотился на деревянные перила веранды и покачал кружкой с остывшим кофе.

     - Да пропади оно все, - махнул рукой Хикки. - Давай собираться.

     - Если что, - задумчиво проговорил Этерлен, - я сразу же выйду прямо на Деда. Мне надоело это представление, надо с ним заканчивать. Еще два-три дня, и он, я уверен, сам на нас выйдет. Но тогда нам уже будет не до смеха.

     Он только что закончил разговор с Малич. Комиссар просила встречи у "Чико", намекая на какие-то очень важные новости, о которых можно говорить только с глазу на глаз.

     - А Хикки ранним утром беседовал с Ирэн. Его жена подключила к делу одного из самых известных стоунвудских адвокатов, и тот, уже соображая, что к чему, твердо порекомендовал ему сдаться полиции. Адвокат клятвенно заверял Ирэн, что в камере Хикки проведет максимум сутки, а потом будет отпущен под залог.

     Вздохнув, Хикки подумал, что сутки он в камере продержится. Для кого-то это, конечно, закончится травмами и всякими неприятностями, но убить себя он не даст.

 

***

 

     Этерлен резко возражал против такого решения. Во-первых, говорил он, офицер Конторы ни при каких обстоятельствах не может быть арестован цивильными правоохранительными силами, а во-вторых, ему почему-то очень не нравилась фигура начальника портлендской полиции Ноэля Циммермана.

     В ответ Хикки только вздыхал. Заблокированная прокуратурой компания несла колоссальные убытки. Ирэн, и без того подавленной и несчастной, пришлось отказаться от всех контрактов и начать выплаты неустоек. В бюджете "Махтхольф Транс-экшн" стремительно росла дыра.

     Лоссберг поднял катер за несколько минут до рандеву. Его расчет оказался правильным - они приземлились одновременно с коптером комиссара. Леа была не одна - в кабине коптера маячил профиль молодого пилота. Этерлен нехорошо прищурился, но сказать ничего не сказал. Этим утром он вообще не отличался разговорчивостью.

     - Вы смотрели сети? - поинтересовалась Леа у Хикки, едва выбравшись из своей машины.

     - Смотрел, - кивнул тот, гадая, почему ее волнует именно этот вопрос.

     Его немного беспокоило другое: ни один канал не сообщил о смерти Ника, и это было по меньшей мере странно. Он уже думал об этом, но не стал говорить на эту тему с Этерленом. Того, похоже, вообще мало что интересовало.

     - Вы слышали, что о вас говорят?

     - Слышал, будь оно все проклято!.. Вы думаете, будет что-то еще? У меня и так ощущение полного рта помоев. Что, Циммерман придумал для меня какие-то новые радости?

     - Больше не будет никаких радостей. Циммерман хочет вас видеть.

     Этерлен зашевелился. По его оскалу Хикки догадался, что сейчас произойдет что-то не слишком приятное для комиссара. Он не ошибся.

     - Не будете ли вы так любезны, - слащаво проговорил Этерлен, - объяснить нам, каким образом этот субъект мог узнать о наших с вами контактах? А то мне что-то непонятно, с каких таких чертей шеф полиции передает свои сообщения через вас, а не через своих, э-э-э, родственничков из дорожного патруля?

     - Все очень просто, - на секунду Леа дрогнула, но тут же вернула свое обычное хладнокровие, - к нему пришел Шанцев... Пришел и предъявил что-то вроде ультиматума. Но это, наверное, еще не все. Я видела Циммермана сегодня в семь утра, он вызвал меня прямо к себе домой. Он находится в состоянии шока, мне кажется, что его напугали так, как не пугали никогда в жизни.

     - Вы хотите сказать, что его испугал этот истеричный банкир? Чем, позвольте полюбопытствовать? Спустил перед ним штанишки?

     - Пол, - вмешался Хикки, видя обиду на лице женщины, - прекрати. Ты все усложняешь. А вы, мэм комиссар, прекратите говорить загадками. Что там с Циммерманом, о чем вы нам тут голосите? Кто его напугал?

     - Вряд ли он испугался Шанцева. Хотя... я думала и над этим. Шанцев совещался с людьми из "ИТ", и они, по-моему, приняли какое-то решение. Не исключено, что для Циммермана оно может быть очень неприятным. Тем более, - Леа чуть понизила голос, - сегодня утром.

     - Ах, сегодня утром, - понимающе закивал генерал. - Ну, сегодня утром, оно конечно, как же. Куда ж тут деваться - утро, понимаешь ли. А шеф Циммерман в курсе того, что он не имеет права задерживать - я уж не говорю об аресте - офицера Службы Безопасности без санкции как минимум планетарной резидентуры?

     - Никто уже не говорит о задержании. У меня сложилось такое ощущение, что вся ситуация кардинально изменилась. Причем не в его пользу... Он не просит, он умоляет о встрече. Без прокуроров, без адвокатов, без ничего. Он так и сказал:

     "Я хочу только поговорить, ничего больше. Это не займет много времени".

     Хикки задумался. По большому счету он мало чем рисковал. Даже если Ной решил устроить ему такую глупую и примитивную ловушку, он ничего толком не добьется. Ирэн мгновенно устроит шум, а расстроенные нервы Этерлена подтолкнут его на контакт с Дедом. Много времени на все это не потребуется. Может статься, в камере он успеет только пообедать...

     - Ну, ладно, - решительно кивнул Хикки, - когда? Сейчас?

     - Хик, не валяй дурака, - угрожающе начал Этер-лен, но тот раздраженно махнул рукой:

     - Пол, можно я сам буду вытирать себе задницу? Ты лучше свяжись с Ирэн и передай ей, чтобы она готовила адвокатов и выдвигалась с ними под двери полицейского управления. Если что - пусть идут в атаку. Денег на внесение залога у нее хватит в любом случае.

     Этерлен стиснул губы и покачал головой. По его глазам Хикки видел, что он готов взорваться.

     - Если случится это самое "что", - мрачно заявил он, - я сам пойду в атаку. Без всяких адвокатов.

     Минуту спустя Хикки занял место в салоне полицейского коптера. Машина поднялась в воздух. Хикки поглядел в иллюминатор и увидел, как Этерлен, яростно размахивая руками, орет что-то Лоссбергу, высунувшемуся из кабины катера.

     - Никогда больше не говорите с генералом Этерленом в таком тоне, - сказал Хикки комиссару Малич. - У него не в порядке нервы, это понимать надо. Да и вообще, он вам не мальчик. Он, черт возьми, боевой генерал, находящийся, что называется, "при исполнении служебного долга", и полномочия у него сейчас - беспрецедентные.

     - Разве я сказала что-то не то? - изумилась в ответ Леа.

     - То, все то... только не надо с таким напором. Я понимаю, что за годы работы с преступниками у вас выработалась профессиональная привычка говорить с нажимом, но надо же понимать, как с кем разговаривать. Ему ваши привычки - до фонаря. У него есть своя привычка - он сперва стреляет, а потом уже спрашивает:

     "Кто там?" Вам понятно?

     Он замолчал, недовольный собой. С одной стороны, ему и самому не слишком-то понравилась сегодняшняя манера Леа вести разговор, с другой стороны, ему не хотелось одергивать эту симпатичную женщину с такими молодыми глазами.

     Тем более учитывая тот факт, что она была намного старше его самого. Но брезгливое недоверие к полиции, переросшее сейчас в отвращение, оказалось сильнее.

     Комиссар, похоже, разобралась в его мотивации. Она ободряюще стиснула его ладонь своими сильными пальцами и улыбнулась.

     - Я больше не буду, ладно?

     Это прозвучало настолько по-детски, что Хикки не удержался от ответной улыбки.

     - Забыли... - сказал он. - Просто я не люблю Циммермана.

     - А я?

     Шеф полиции самолично распахнул перед ним дверь своего рабочего кабинета.

     Хикки не удостоил его рукопожатием. Почти весь полет он был погружен в психотренинг и теперь мало походил на самого себя. В кабинет Циммермана вошел прямой, как меч, человек с высокомерно поджатыми губами и преисполненным холодного бешенства взглядом. Не дожидаясь приглашения, Хикки уселся в кресло возле окна - причем уселся так, чтобы шефу было хорошо видно, что из-под плеч гостя торчат две рукоятки мощных излучателей, - и достал сигару. Сейчас его не узнала бы родная жена.

     - Я очень рад, что вы нашли время навестить меня, - на Циммермана спектакль определенно произвел впечатление. - Я хотел бы сказать вам несколько слов...

     Хикки поднял на него свои голубые глаза, в которых сейчас мелькали искорки непритворной ярости, и неторопливо кивнул. Он знал - рот ему раскрывать еще рано.

     - Я впервые оказываюсь в такой ситуации, - шеф полиции сел за стол и нервно потер руки. - Меня еще никогда не таскали за шкирку, как нагадившего щенка... Мне пятьдесят лет, - неожиданно заявил он, поднимая взгляд на по-прежнему непроницаемого Хикки, - и я всегда считал, что делаю то, что должен делать. Мне часто мешали... но еще никогда со мной не было такого.

     - Вероятно, вам напомнили, что шеф полиции тоже обязан подчиняться имперским законам? - перебил его Хикки, теряясь в догадках, о чем он блажит.

     На щекастой физиономии Циммермана вдруг появилась краска. Он выпрыгнул из-за стола и забегал по огромному кабинету, сжимая и разжимая кулаки. Хикки казалось, что узкие глазки шефа сейчас вылезут из орбит. Ему это нравилось, даже очень. Можно сказать, он наслаждался происходящим, но до сих пор не понимал, кто же подарил ему билет на такое чудное действо. Неужели люди из "ИТ" сумели найти нечто такое, от чего самовлюбленный невротик Ной запрыгал, как резиновый? Хикки уже много раз говорили, что у нового шефа полиции не все в порядке с самооценкой - попросту говоря, она у него находится на столь высоком уровне, что иногда у его сотрудников появлялось ощущение, будто они имеют дело с избалованным ребенком. Теперь он наблюдал все это воочию.

     - Я, мастер Махтхольф, не лейтенант какой-нибудь, - признался шеф, немного придя в себя. - И я не могу позволить, чтобы меня, криминаль-комиссара территории Портленд, совали носом в дерьмо! И из-за чего?

     - Да перестаньте вы скакать, - снова перебил его Хикки. - Прямо как мячик на веревочке... Из-за чего? Вы не знаете, мастер криминаль-комиссар? Может быть, это я должен вам сообщить?

     Циммерман утих. Он молчал минуты три - у Хикки даже появилось желание уйти отсюда, но тут шеф заговорил - голосом очень обиженного ребенка.

     - Давайте заключим с вами мировую, - произнес он. - Я не хочу ссориться с вашей Конторой...

     - А вы думали, что можете?

     - Нет... будем считать, что я вообще ни о чем не думал. Не думал, не думал, не думал! - заверещал шеф, срываясь в истерику. - Дьявол, давно со мной такого не было.

     Хикки готов был броситься в пляс прямо здесь, в кабинете глубоко противного ему ублюдка. Теперь ему все было ясно. Теперь он понимал, что случилось самое неожиданное - за него вдруг вступился сам Дед.

     - Продолжайте в том же духе, - посоветовал Хикки, - и с вами еще и не то случится.

     - Да, черт возьми, мне уже объяснили. Достаточно!!! Мне еще никогда не обещали пристрелить меня в собственном кабинете, как... как бешеную собаку.

     Нет, решил Хикки, разговаривал с ним, конечно же, не сам Дедуля. Старик не употребляет таких выражений. Если он считает, что с человеком не следует церемониться, то гнет таким матом, что уши в трубочки заворачиваются. Скорее всего, Циммерману звонили какие-то любезники из местной резидентуры.

     - Ну, так что вам, собственно, надо? - приободрил Хикки умолкшего криминаль-комиссара.

     - Я хочу предложить вам сделку. Я снимаю с вас все обвинения, я вообще прекращаю все дела против вас, а вы не трогаете меня. Я не хочу, чтобы ваши "волки" снова надрали мне задницу. Я больше не хочу иметь с вами никаких дел!

     - А вы разве можете? Вы подумайте, подумайте как следует. Разве у вас что-то есть против меня? Вся та ерунда, которую вы склеили в порту, развалится на первом же судебном слушании. А еще что? А вот у меня есть, и немало. Я, если мне это будет нужно, отправлю вас на каторгу с такой скоростью, что вы и почесаться не успеете. Может, вы скажете мне, что это не ваши люди избивали меня ночью на развязке? Или это не полицейские обстреливали нас и Виктора Шанцева? Вы думаете, что сможете отмазаться от всех этих дел?

     - Да вы!.. - Циммерман в единый миг потерял самоконтроль и чуть не бросился на Хикки с кулаками, но был остановлен его спокойным насмешливым взглядом.

     - Так вот, мастер Ной, вы не отмажетесь. Я скажу вам по секрету: в ближайшие месяцы ожидается введение военного положения. И тогда на ваши шалости люди будут смотреть уже чуточку иначе. Военный суд-забава очень быстрая. И, конечно, никакой каторги... вы забыли?

     Хикки рывком вскочил на ноги, оттеснил Циммермана к окну и неожиданно толкнул его пальцем в грудь. Послушно, как тряпичная кукла, шеф полиции сел на подоконник: теперь Хикки смотрел на него сверху вниз.

     - Запомни, - хрипло произнес он, - имя тебе - дерьмо, и место твое в дерьме. Если я еще хоть раз о тебе услышу, то ты получишь добрый шанс не дожить даже до военного суда.

     Он развернулся и молча вышел из кабинета. В секретарской его встретили любопытные взгляды. Хикки ответил на них презрением.

     Внизу, на тротуаре широченной Рюдрайв, волновались репортеры. Откуда они тут взялись, Хикки не знал. Впрочем, пробиваться через толпу ему не пришлось: едва выйдя на порог полицейского управления, он оказался зажат несколькими адвокатами, которые быстро и профессионально втолкнули его в лимузин с черными стеклами, и машина сразу же сорвалась с места. На диване рядом с ним сидела Ирэн.

     - Все в порядке, - сказал Хикки, отвечая на ее немой вопрос. - Все в полном порядке. Дело будет закрыто сегодня же, прямо сейчас... Никаких проблем у нас больше нет, ты можешь продолжать работать.

     - Что он хотел от тебя?

     - Теперь уже ничего. Можешь считать, что он получил в лоб копытом... Ночью ему позвонили из планетарной резидентуры и очень популярно объяснили, что бывает с такими, как он. Все, все кончено. Единственное, о чем я жалею, - что не съездил ему по рылу. От себя, так сказать, лично.

     Ирэн глубоко вздохнула и обняла его за плечи.

     - Господи, как я психовала! Я подняла половину адвокатов Портленда. Я уже думала...

     - С адвокатами мы расплатимся. Все, забудь об этом, хватит.

     Перед ним забулькал встроенный телефон. Хикки сорвал трубку, и в ухо ему шарахнул голос Этерлена:

     - Давай быстро на свалку возле Серого моста. Кажется, у нас новости. Как ты, кстати?

     - Я в порядке... А почему ты не здесь? Кто-то там обещал драться за меня до последней капли крови. Я думал, вы с Лосси торчите под дверями управления, а вы...

     - А мы на свалке. Мы и были под управлением! Но тут вдруг примчалась Леа, вся страшно взбудораженная, и мы улетели. Командуй водиле, мы ждем.

     - Ты можешь хоть объяснить, что у вас там происходит?

     - Хик, мы, кажется, вышли на след настоящих убийц. Ты понял?..

     - Что-о?

     Хикки опустил перегородку между салоном и кабиной водителя и приказал ехать в южный Эболо.

     - Быстро, быстро! - рявкнул он, чувствуя, как разгораются пламенем азарта щеки. - Плевать на патрулей, только живее!

     - Что там стряслось? - встревожилась Ирэн.

     - Похоже, они нашли след убийц. Настоящих убийц.

 

***

 

     Когда-то под Серым мостом протекал ручей. Позже, при реконструкции города, его русло отвели к обводно-му каналу космопорта, и теперь трухлявый мост висел над огромной зловонной свалкой. Власти Эболо бесчисленное количество раз убирали ее с глаз долой, но свалка упрямо возвращалась на свое место. Потом на нее просто махнули рукой.

     Водителю лимузина пришлось немало потрудиться, чтобы проехать по разбитой грунтовой колее, там и сям усеянной глубокими грязными лужами. В конце концов лимузин встал, упершись передним мостом в непреодолимый для него холмик. Хикки раздраженно выругался: до скопления полицейских коптеров оставалось не менее сотни метров по этой зловонной тропе. В лужах радужно переливалась какая-то химия. Проклиная все на свете, Хикки кое-как дошлепал до металлических завалов, рядом с которыми уместились машины полиции и катер Лоссберга. Ирэн, обутая в изящные туфельки на высоком каблуке, вымазалась по колено и также не блистала оптимизмом.

     Хикки оставил ее на относительно чистом месте, а сам побрел к катеру, возле которого размахивал руками взбудораженный Этерлен.

     За катером стоял небольшой оранжевый фургон с логотипом какой-то фирмочки, доставлявшей клиентам заказанные в ресторанах обеды. В кабине машины оживленно ковырялись эксперты с аппаратурой.

     - Всем привет, - вздохнул Хикки, подходя. - Ну, что у вас тут?

     - Ты как? - блеснул глазами Этерлен.

     - Я тебе потом расскажу. Кажется, нам крупно повезло, но это к делу не относится. Что тебя тут так возбудило? Я, черт его дери, еле пробрался к этому дерьмовнику. Пару раз чуть не застряли... Что вы тут нашли?

     - У нас появились новые улики, - ответила за него Леа Малич, такая же взбудораженная, как и все остальные. - Видите ли, с Беатрис мне прислали стажера. Парень проходит доподготовку на новый чин и оказался невероятно въедливым. Мы думали, что никаких свидетелей у нас нет, а он таковых обнаружил... Нашел какого-то деда, который не спал в то утро, когда убили Дюваля. Дед довольно богатый, живет в том же квартале, что и наш покойник. Так вот, он видел, как вскоре после убийства - ну, это мы по времени прикинули - по улице проехал оранжевый фургон фирмы "Маккифуд". Так и сказал: "Маккифуд", точно видел. А запомнился он ему потому, что за рулем фургона сидел какой-то мальчишка, явно слишком молодой для того, чтобы работать развозчиком жареной картошки. Дед подумал, что это опять нарки на сходку стекаются...

     - Мальчишка? - нахмурился Хикки. - Ну? Его голова все еще была занята событиями, происшедшими в кабинете Циммермана, и до него не сразу дошло, о чем идет речь.

     - Да, мальчишка... мой стажер не мог проверить деятельность этого "Маккифуда", потому что у него нет местного допуска, а со мной он советоваться не хотел, боялся, что я подниму его на смех. В общем, он почему-то стал искать фургон. Как он это теперь объясняет, у них на Беатрис убийцы часто загоняют "отработанный" транспорт на свалки вроде этой.

     - На Беатрис такие свалки, что там можно линкор спрятать, - вставил Этерлен. - Так что понятно...

     - Ну и вот, он нашел этот фургон.

     - Я ничего не понимаю, - помотал головой Хикки. - Ну, фургон. А дальше-то что?

     - В фургоне нашли вот это, - Леа протянула ему ладонь, на которой что-то блеснуло.

     Хикки присмотрелся, потом осторожно взял в руки маленькую золотую фигурку дракончика с парой миниатюрных бластеров в передних лапах.

     - Хм... - поднял он брови. - Скорее всего это десантный талисман. Но какого легиона, я сказать не могу. Тут нужен специалист. Я знаю, что такими штуками балуются гренадеры. Он, наверное, был на цепочке, да?

     - Да, - кивнула Леа, - порванную цепочку мы тоже нашли. А генерал Этерлен утверждает, что таких дракончиков носят в гвардии легиона "Пауэртандер". Но это, конечно, еще не все. Я проверила владельца этой самой фирмы "Маккифуд".

     Некто А. Кеннет Мьюз, вполне добропорядочный гражданин, никаких проблем с законом, абсолютно легальный бизнес... есть только одна интересная странность: он заявил машину в угон через двенадцать часов после совершения убийства, то есть уже вечером. Не мог же он не заметить ее отсутствия в течение дня?

     - У него нет детей, племянников?

     - Детей нет, он в разводе. А вот племянников... - Леа озадаченно потерла переносицу. - Я как-то и не подумала. Нужно проверить.

     - Ну так проверяйте, что тут чикаться? Пол сказал мне, что вы вышли непосредственно на след, и все такое. Что-то я пока следов не вижу.

     Хикки прислонился к черному боку катера и закурил, то и дело раздраженно сплевывая в грязь под ногами.

     - Я так понял, что в резидентуру звонил Дед, - сказал он Этерлену, когда Леа скрылась в кабине своего коптера. - Он следит за тем, что у нас тут происходит. Когда вся эта возня вокруг моего дела перестала ему нравиться, он дал команду намылить шею Циммерману. Команду выполнили, Циммерман в шоке.

     Теперь надо ждать, что не сегодня-завтра Дед начнет мылить шеи нам с тобой.

     Сколько мы уже возимся с этими убийцами, а? Да за это время можно было завершить все наши переговоры и иметь на руках конкретные соглашения. Все, что от меня требовалось - это примирить враждующих между собой "королей" и уломать их работать на нас. А я? Миротворец хренов...

     Этерлен смотрел себе под ноги. Хикки видел, что он еле сдерживается, чтобы не заорать в ответ. В последнее . время состояние Пола ухудшалось буквально с каждым часом: смерть Йони очень сильно ударила по его нервам, и без того изуродованным за годы службы в Конторе.

     Леа выскочила из коптера и почти бегом приблизилась к ним. Ее лицо светилось охотничьим азартом.

     - Господи, почему же я не додумалась до этого раньше! Мьюз, оказывается, имеет родственника по материнской линии - некоего Всеслава Батицкого, кадета Академии СБ. Ему четырнадцать лет, но мало того: прадед Всеслава служил в вашем заведении, и за семьей числится целая коллекция старинного оружия, в том числе - "нокк РЕ"!

     - Вот мы и приехали, - произнес Хикки, глядя на Этерлена. - Вот тебе и пацан с прогоревшим разрядником...

     - Это вы о чем? - удивилась Леа.

     - Так, о своем... о прогоревших разрядниках, которые покупаются в магазинах. А еще - о чьей-то маниакальной глупости и таком же маниакальном упрямстве. Я не понимаю, - Хикки начал заводиться, постепенно зеленея от злости, - почему у меня до сих пор голова на месте? Вот ведь везет так везет! А вы? Мэм Леа, что вы стоите, как толстушка на танцах? Немедленно, бегом, наряды по всем возможным местам пребывания Батицкого и Мьюза! Мы полетим к Батицкому домой... Адрес?

     Комиссар Малич засуетилась. Хикки уже не обращал внимания на ее распоряжения, на скорострельное бормотание Этерлена, который согласовывал с ней совместные действия, - он чувствовал себя слишком усталым для всего этого.

     - Езжай в офис, - сказал он Ирэн. - Когда закончим, я свяжусь с тобой.

     Жена подняла на него тревожные глаза:

     - Постарайся не влипнуть... Хоть теперь, ладно? Хикки устало кивнул и поцеловал ее в шею. Глядя, как она уходит, неловко прыгая по кочкам на своих дурацких каблуках, Хикки машинально проверил оружие и вздохнул. Ему снова хотелось домой.

     Семейство Батицких обитало в респектабельном южном пригороде. По согласованию с Леа, туда должен был выдвинуться ближайший патруль крипо и ждать прибытия "господ из Конторы". Лоссберг опустил катер в двух кварталах от нужного места. Полеты на высоте в несколько сантиметров по-прежнему забавляли его. Катер понесся вдоль зеленой улочки, застроенной старыми, одинаково-массивными особняками, прятавшимися в глубине садов. Хикки усмехнулся, заметив, какими глазами смотрел на них водитель встречной машины: бедняге еще не приходилось видеть, чтобы боевые катера В КС шлялись по городским предместьям.

     Они остановились в нескольких метрах позади патрульного кара. Этерлен поспешно выскочил из люка, подбежал к машине и сунулся в раскрытое окно, демонстрируя свои документы. Двое копов поспешно покинули кар и принялись оправлять на себе снаряжение.

     - Я посижу, - зевнул Лоссберг. - Все равно я не совсем "ваш".

     Хикки согласно кивнул и выбрался на проезжую часть.

     - Значит, договоримся так: вы идете с полковником Махтхольфом в лоб, а я с сержантом страхую тылы, чтобы никто не убежал. Защита у вас есть, в порядке?

     Оба полицейских согласно кивнули. На Этерлена они глядели, как на бога: живые генералы Конторы нечасто опускаются до дел простых смертных.

     - А что, там могут стрелять? - поинтересовался старший наряда, немолодой уже унтер-офицер с могучими седыми бакенбардами.

     - Все может быть. По нашим сведениям, дом набит оружием, так что старайтесь поменьше высовываться. Случись что - сразу бегите к машине, а мы вас прикроем. Все ясно?

     - Мне не ясно, - пожал плечами Хикки. - Где у нас санкция на обыск?

     Этерлен поморщился. Здесь был явный прокол. Батицкие, судя по виду их жилища, не нарки из Эболо, к ним просто так не ворвешься. Откроют огонь из всего, что под руку попадется, - и будут совершенно правы...

     - Сунешь в рыло удостоверение, и вся недолга, - решил Этерлен. - Будет мало одного тебя, свистнешь мне. Я им объясню.

     - Ты уже наобъяснял, - поморщился Хикки. - Лучше не лезь. Сейчас сюда подъедет еще несколько машин: если дело будет совсем плохо, мы их блокируем, а Леа тем временем свяжется с прокуратурой. Для такого случая ордер ей выпишут по первому же требованию.

     На Хикки был бронекомбинезон, и он чувствовал себя довольно уверенно, а вот молоденького паренька-сержанта следовало поберечь: Хикки прекрасно знал, что полицейские "броники" очень слабы и защищают в основном лишь от гражданского оружия. Если по ним вжарят из настоящего боевого излучателя, от сержанта и мокрого места не останется. А в доме, судя по словам комиссарши, было немало всякого старья... Хикки видел, как стреляет это "старье". Многие модели столетней давности были даже мощнее, чем новейшие разработки.

     Громоздкие, тяжелые - для стрельбы из многоствольного старого "нокка" или "пройлера" требовалась немалая физическая сила, они тем не менее легко разносили в клочья даже легкую бронетехнику, не говоря уже о людях.

     Этерлен с унтером перемахнули через кованый забор и исчезли в дебрях густого сада, принадлежащего соседям Батицких. Хикки внимательно посмотрел на темный фасад старинного трехэтажного особняка, почти скрытый деревьями. Он уже знал, что в доме может быть или мать Всеслава, или кто-то из слуг: повар либо горничная. Отец находился в командировке за пределами Авроры. Дождавшись условного свиста, Хикки кивнул сержанту и решительно двинулся вперед.

     Тяжелая калитка оказалась незаперта. Хикки прошел по узкой - только чтоб проехал автомобиль - аллейке и остановился перед дверями особняка. Каждую секунду он ожидал выстрела в спину или, лучше того, в голову, но все было тихо.

     Позади нервно задышал сержант.

     - Успокойся, - сказал ему Хикки. - И убери руку с оружия. Когда оно понадобится, я все равно успею раньше.

     Он придавил скрытую в стене клавишу звонка и прислушался. В доме было все так же тихо. Спустя полминуты он услышал шаркающие шаги; клацнул дверной замок.

     На пороге стояла некрасивая худая девушка в темном платье.

     - Служба Безопасности, - Хикки сунул свое удостоверение прямо ей в лицо и профессионально, плечом, отеснил девушку в холл. - Хозяева дома? Всеслав? Где Всеслав?

     Горничная явно опешила.

     - Но... - залепетала она, - в доме никого нет, я одна. А Всеслав уехал, он уже очень давно уехал.

     Хикки махнул рукой мявшемуся под боком сержанту:

     - Зови наших и осматривайте дом. Живо! Когда уехал Всеслав? - повернулся он к горничной.

     - По-моему, неделю назад, - пробормотала девушка, бледнея, - а может быть, и больше. Я не могу сказать вам точно, я просто не помню...

     Идиотка, понял Хикки. Тупое животное, неспособное на какую-либо другую работу. Папаша, наверное, был пират, моторист по профессии, а вдобавок еще и нарк со стажем. Он уже видел подобное. Вздохнув, Хикки повторил вопрос как можно более внятно:

     - Пожалуйста, постарайся вспомнить: когда уехал мастер Всеслав?

     Горничная нахмурила лоб.

     - Ну... ну, точно больше чем неделя, мастер. С ним еще была девушка, высокая такая, кажется, она была старше мастера Всеслава, и все такое. Они жили у нас совсем недолго, а потом уехали, и все...

     "Вот ведь черт, - подумал Хикки. - Такую не то что допрашивать, ее и к присяге не приведешь, это же "Дрова". Ни один судья не зачтет ее показания".

     За неполные четверть часа Этерлен с копами перевернули весь дом, но горничная, кажется, не соврала. В особняке не было никого, кроме нее. Страшно матерясь, Этерлен вызвал Малич и доложил, что у Батицких никого нет. Оставив горничную сидеть в холле (бедняга от переживаний впала в состояние ступора), они вернулись на улицу.

     - Вы будете дежурить здесь, - приказал Этерлен полицейским. - Свяжитесь с дивизионным комиссаром Малич, она передаст вам необходимые указания. Учтите: если появится мальчишка Батицкий, даже и не пытайтесь брать его самостоятельно, он передушит вас голыми руками.

     - Как это? - не понял унтер. - Как передушит?

     - Как ему будет удобнее. Парень - кадет-старшекурсник Академии СБ. Ясно вам? Если он появится - сразу общая тревога и вызывайте комиссара. Это дело ведет она.

     - Ну что, куда теперь? - спросил Хикки, вновь устраиваясь в кресле наблюдателя.

     - Туда, где Леа: в офис этого Мьюза. Сейчас я свяжусь с ней...

     От слов Леа у Этерлена зашевелились волосы. Он подключил свою радиостанцию к внутренней сети, и все услышали ее задыхающийся голос:

     - ...да, он позвонил в офис, и чертова секретарша выпалила, что здесь копы. В общем, сейчас мы в порту. Эта сволочь прорвалась на борт готовящейся к старту "Газели" и взяла заложников...

     - Чей это корабль? - взревел Этерлен, делая знаки Лоссбергу, который и без него уже понял, что надо разворачиваться к космопорту.

     - Субрейдер принадлежит крупному промышленнику с Пангеи. На борту экипаж и семья хозяина - жена и трое дочерей. Экипаж он вроде запер где-то внизу, а женщина и девочки у него в центральной ходовой рубке. Он угрожает открыть огонь по портовым строениям. Сейчас тут проводят эвакуацию.

     - А он сможет? - вмешался Хикки.

     - Да, вы выяснили, он служил в армии?

     - Нет, он цивильный. Мы тоже думаем, что насчет огня это блеф. Но у него старый "хенклир" и корварский "дарт", а еще какая-то сумка: он говорит, что там взрывчатка.

     - Чего он хочет, этот гад?

     - Требует, чтобы его выпустили, иначе он начнет расстреливать заложников.

     Ох черт, вздохнул Хикки. Вот это сейчас начнется! В Портленде уже лет сорок не было ни одного настоящего теракта. Вся префектура, наверное, стоит на ушах от ужаса. Начнет расстреливать заложников! Боже!.. Хикки представил себе несчастную, полностью деморализованную женщину, которой обещают убить ее дочерей, и содрогнулся. Империя никогда не соглашалась на условия террористов...

     - Наша группа "Антитеррор" уже здесь, но они совершенно растеряны и не знают, что делать. Может быть, вы что-то подскажете?

     - Этот "Антитеррор" никогда в жизни не был на деле, - вполголоса бросил Хикки. - Пол, это кошмар. Вот теперь мы влипли.

     Через несколько минут Лоссберг посадил катер в одном из коммерческих закоулков порта. На черной пятке стартовой мишени застыло узкое стометровое тело субрейдера типа "Газель". Такие корабли очень редко попадали в частные руки, и стоили они бешеных денег. Благодаря своей огромной скорости стратегический разведчик мог ходить без всяких конвоев: ни один пиратский корабль не был способен его достать, особенно если опытный пилот гнал "Газель" своеобразным противоракетным зигзагом.

     Из находившейся рядом с кораблем башни управления полиция спешно удаляла всех людей. Посмотрев на это сверху, Хикки недовольно поджал губы: делать дурням нечего. Из ходовой можно бить только носовой батареей, а нос "Газели", к счастью, смотрел в сторону океана. Как он развернет корабль, стоящий на пятке?

     Для этого его нужно поднять! Хикки хорошо знал, что такое атмосферный маневр, и понимал, что человек, не обладающий высочайшей пилотской квалификацией, субрейдер не то что не повернет, а даже и не поднимет на месте.

     - Лосси, ты мог бы ее развернуть? - спросил он. Лоссберг фыркнул и покрутил пальцем у виска.

     - Мы же с тобой профессионалы, Хик. Для того чтобы треснуть носом по башне, мне понадобился бы радиус в триста-триста двадцать километров. Это что, катер?

     К опустившемуся возле башни "ТР-145" подбежала Леа Малич. Сейчас женщина выглядела почти на свои, лицо ее выражало отчаяние.

     - Прекратите эвакуацию, - сказал Хикки. - В ней нет никакой необходимости.

     Развернуть корабль невозможно, неужели вы не понимаете?

     - Но он же может взлететь! В любую минуту!..

     - Как взлетит, так тут же и рухнет, - невозмутимо усмехнулся Лоссберг. - Вы думаете, это так просто? Взлететь вертикально, прямо с точки стояния и без всяких разгонных аппарелей - это искусство. Если бы ваш клиент был опытным пилотом, я сказал бы, что опасность действительно существует. Но так как он просто лох деревянный, то воспринимать его болтовню всерьез не стоит.

     - Но у него есть пилоты.

     - И где они? Почему он тогда до сих пор тут сидит и вас пугает?

     Хикки прищурился и задумчиво поглядел на субрейдер.

     - Пол, - вдруг сказал он, - давайте дуйте с Лосси за снаряжением. Мы двое - единственные полностью экипированные рейнджеры на весь Портленд. Других тут нет. А местный "Антитеррор" - это полное дерьмо. В лучшем случае они смогут отвлечь внимание ублюдка...

     - Ты думаешь, что сможешь пробраться в запертый корабль? - удивился Этерлен.

     - Он прав, - вмешался Лоссберг. - Тут есть о чем подумать. Давай слетаем.

     Пол. Я, конечно, не специалист по антитеррору, но мне кажется, что этот псих и в самом деле убьет детей, а потом разнесет себе башку. Вы как: он вам нужен или нет?

     Этерлен пристально посмотрел на Хикки.

     "Ну давай, давай, - прочел он в его взгляде. Мочить Жирного ты не боялся?

     А это было похуже..."

     Насчет "похуже" Этерлен сомневался. В молодости он принимал участие в одной операции по освобождению заложников, и его группа точно так же пробивалась в запертый корабль. Из двенадцати рейнджеров уцелели трое, а все заложники погибли. Правда, дело происходило в глубоком космосе, и на борту фрегата было два десятка пиратов.

     - Исполняйте свой долг, джентльмены, - пробурчал Этерлен и полез в катер.

     - Сейчас мы вернемся с нашими кишками. Поговори пока с командиром этих "террористов", может, подскажет что умное.

     - Идемте в башню, - скомандовал Хикки. - Мне срочно нужна "внутренняя карта" корабля. Если ее нет, запросите информацию на местной базе ВКС.

     В стеклянном помещении на верхнем этаже Хикки встретил огромный, как скала, полицейский офицер в громоздком снаряжении, напоминавшем доспехи гренадера. В коридоре толпились еще несколько таких же вояк. Они нервно переминались с ноги на ногу, демонстрируя полнейшую беспомощность. Поглядев на это славное войско, Хикки испытал приступ бешенства. Ему приходилось работать с такими "специалистами".

     Толку от них было мало: в лучшем случае они не мешали. Чаще - наоборот...

     - Давайте договоримся сразу, майор, - сказал он офицеру, - вы не будете путаться под ногами. Никакой инициативы! Делать будете только то, что я вам скажу. У вас есть схема "Газели"? Мне нужна внутренняя карта, попалубно...

     К такому требованию командир группы оказался готов. Он пошуровал в своем служебном терминале, и вскоре перед глазами Хикки развернулась подробнейшая схема корабля.

     - Вы хотите проникнуть на корабль? - осторожно поинтересовался командир.

     - Другого выхода я не вижу, - буркнул Хикки. - Вся штука в том, что террорист нужен нам живым. А вам, наверное, не нужен скандал из-за уничтожения заложников...

     Антитеррориста крепко передернуло. Перспектива скандала его совсем не радовала.

     К тому моменту, когда за башней приземлился катер Лоссберга, Хикки уже имел некое подобие плана. Лоссберг, как выяснилось, тоже.

     - Я стажировался на "Газелях", - сообщил он, входя вместе с Этерленом в стеклянную комнату. - После Академии меня хотели запихнуть в один хитрый разведдивизион. Теперь это уже неважно... Я думал: как можно влезть в запертый субрейдер? А очень просто - через сервисные люки ускорителей.

     Хикки мыслил иначе, но, выслушав Лоссберга, признал его правоту.

     Действительно, "Газель", не очень-то обремененная броней, имела на своем брюхе несколько уязвимых мест. Хикки думал пробираться через верх, но Лоссберг быстро убедил его, что проламываться сквозь сканерные гнезда куда сложнее.

     - Смотри, - говорил он, водя пальцем по висящей в воздухе многоцветной схеме нижних палуб, - люк вы просто взломаете, это нетрудно, там "сопливые" замки: отожмете гидравлику, и все. Дальше вы попадете в аппаратный отсек ускорителей. Там придется резать контура и переборки, но много времени это .не займет. Вы два дистрофика, легко пролезете в небольшую дыру - а там уже машинный нижнего шлюза, и за переборкой - коридор первой палубы.

 

Глава 12

 

     Снизу, из-за двигателей, у него "мертвая зона". В том, конечно, случае, если мерзавец не врубит круговой обзор. Из ходовой рубки это сделать можно, но надо знать как: там очень хитрая система регулировки визира. Запомните: если вы увидите, что на спине корабля начала расходиться небольшая диафрагма, сразу же кричите нам. Впрочем, здесь, на поверхности, он все равно мало что увидит. Вы, психолог: как только мы подъедем под двигатели, начинайте с ним беседовать.

     Отвлекайте его, чтобы он не смотрел на пульт, потому что там может загореться индикатор. Я не знаю, загорится он или нет, это зависит от того, какой режим у него сейчас работает...

     Лоссберг еще раз посмотрел на внутреннюю схему и дернул плечом. Он был одет в доставленные полицейскими доспехи: с непривычки астронавту казалось, что на нем какой-то "не правильный" и неудобный скафандр.

     Этерлен захлопнул забрало шлема. Провожаемые взглядами комиссарши и полицейских чинов, они спустились вниз. За башней, невидимая для террориста, их ждала антигравитационная тележка с ремонтным роботом-крабом, способным на усилие в несколько тысяч тонн. Возле тележки суетились, еще раз все проверяя, два унтер-офицера и молодой майор ВКС, примчав-щиеся с ближайшей базы. Майор нервно и одновременно восторженно доложил Лоссбергу, что все готово. Парень прямо дергался от возбуждения: ему еще не приходилось видеть, чтобы знаменитый генерал принимал участие в такой необычной операции.

     Лоссберг коротко улыбнулся, похлопал майора по плечу и махнул рукой.

     Тележка тронулась вперед. Сидя на корточках перед пультом управления, генерал вывел ее из-за башни и почти мгновенно, одним рывком подогнал к взлетной пятке.

     Тележка поднялась выше и за-нырнула под черное брюхо корабля.

     Хикки облегченно выдохнул.

     - У нас пока без шума, - сообщила ему Леа. - Психолог начинает...

     - Так, - сказал Лоссберг, останавливая тележку под едва заметным контуром нужного им люка, - теперь будем давить...

     Сложная клешня робота бесшумно поднялась вверх, выпустила гравимагнитную присоску и приклеилась к бронеплите люка. Хикки уже знал, что ее толщина составляет около полуметра; но мощности робота должно было хватить.

     Лоссберг уверенно орудовал дистанционным пультом. Генераторы робота завыли чуть громче, сверху раздался слабый треск, будто кто-то рвал бумагу. Хикки пристально смотрел на люк - несмотря на все усилия, его контур оставался по-прежнему волосяным, едва заметным на матово-черной поверхности внешней брони корабельного брюха.

     Генераторы загудели на тон ниже. Тележка под ногами немного качнулась, и в это мгновение все увидели, что люк подался, пошел вовнутрь своей могучей цель-нолитой рамы: робот сумел преодолеть сопротивление гидроцилиндров.

     Лоссберг отклеил присоску. Сложный рабочий орган машины трансформировался, превратившись в чешуйчатую металлическую клешню. Генерал подвел ее к краю люка и запустил в образовавшуюся щель. "Рука" робота качнулась от напряжения. Хикки ощутил, как вместе с роботом мелко вибрирует вся тележка. Люк окончательно поддался. На голову Лоссбергу обрушилась тугая струя маслянистой прозрачной жидкости, и он, матерясь, шарахнулся в сторону от нее.

     - Цилиндр, - объяснил он, брезгливо отряхиваясь, - какой-то цилиндр лопнул...

     Через минуту робот окончательно дожал непокорный люк. Прямоугольная створка ушла в глубь гнезда, открыв наконец дорогу в брюхо "Газели".

     Не говоря ни слова, Этерлен щелкнул рычажком на поясе, включая свой индивидуальный антиграв, и за-нырнул в темную полость. Хикки задержался внизу.

     - Ну, мы поехали, - сказал он Лоссбергу. Тот поднял над головой большой палец.

     Оказавшись в тесной аппаратной каморке, Этерлен сразу же взялся за плазменный резак. Когда рядом с ним опустился на пол Хикки, он уже отрезал несколько контрольных панелей и подбирался к переборке. Желтая игла плазмы уверенно двигалась по металлу, застав-;ляя его заворачиваться наружу. Хикки включился в работу, и вскоре они прорезали в потолке дыру, способную пропустить человека.

     Не пряча резак, Этерлен выжался на руках и оказался в темном помещении машинного отсека нижнего шлюза. Выбраться отсюда было уже проще: резаки легко вскрыли тонкую внутреннюю переборку, за которой начинался тесный, как лаз, коридор первой палубы.

     - Туда, - напряженно прошептал Этерлен, указывая рукой в сторону носовой части корабля.

     От ходовой рубки их отделяло не более пятидесяти метров.

     - Как ты думаешь, а где экипаж? - спросил Хикки.

     Этерлен раздраженно взмахнул ладонью.

     - Какая нам разница? Пошли!

     Они добежали до конца коридора, стремительно взлетели вверх по аварийной лесенке - пользоваться лифтом Этерлен не решился - и через три пролета оказались на нужной палубе.

     Далеко впереди светилась незапертая дверь ходовой рубки.

     Этого они не ожидали. В первые секунды, сообразив, что Мьюз может увидеть их в коридоре, оба почти одновременно нырнули обратно вниз. Этерлен выставил вперед специальный прибор. Электроника позволила ему заглянуть в саму рубку - он увидел, край пульта, пустое кресло второго пилота и... никого. Тогда Этерлен включил направленный микрофон.

     - Идите вы на х..! - услышал он визгливый мужской голос. - Я вам не верю, откуда вы можете это знать? Все, мне это надоело! Все, хватит с меня, хватит!

     Ты слышишь, заткнись, ты!..

     И запускаемые генераторы ощутимо качнули корабль.

     "Лоссберг! - промелькнуло в голове у Хикки. - Мать моя, там же внизу Лосси!"

     Заработав - а это должно было случиться в ближайшие секунды, - движки опорной тяги неминуемо спалили бы находящегося под днищем "Газели" Лоссберга.

     Эта мысль была настолько ужасна, что на какое-то время Хикки потерял контроль над собой.

     С Этерленом случилось то же самое. Он выпрыгнул вперед и, петляя, как заяц, бросился к рубке. Но времени у них уже не оставалось... Не умея толком управлять звездолетом, Мьюз дернул штурвал сразу же, едва индикаторы давления показали, что волноводы вышли в "зеленый" режим. Для взлета этого было мало - "Газель" тяжело приподнялась, содрогнулась всем своим телом и тотчас же рухнула вниз. Обе передние опоры шасси, не выдержав жесткого удара, сложились и приняли на себя большую часть ее веса. "Мозг" корабля воспринял случившееся как аварийную ситуацию и "пришпорил" генераторы, добавляя давления в волноводах.

     Двигатели опорной тяги взвыли в форсированном режиме, так словно субрейдер взлетал с очень тяжелой планеты. К этому времени гидросистемы шасси восстановили наполнение цилиндров - корабль стоял уже ровно, как и следовало, - и он, вибрируя от безумной мощи моторов, рванул вверх.

     ...УЛоссберга было всего несколько мгновений. Не желая демаскировать тележку с роботом, он так и остался под развороченным днищем корабля. Когда броня над его головой дернулась в хорошо знакомой ему вибрации, генерал понял, что жить ему осталось недолго.

     И тогда он прыгнул.

     У него не было антиграва, а поднимать тележку было уже поздно. Ему оставалось одно - допрыгнуть до раскрытого люка. Всего-то полтора метра... И он допрыгнул. Руки в тяжелых металлизированных перчатках забросили его тело в темноту аппаратной каморки; едва зацепившись за что-то ногами, он увидел в потолке слабо светящееся отверстие с оплавленными краями.

     Продравшись через еще горячий металл, Лоссберг рванулся наверх, к ходовой рубке. А там происходило легкое светопреставление. Стрелять в Мьюза было нельзя, так как существовал риск повредить пульт управления. Бить его тоже не хотелось - "Газель" уже шла на взлет, а падать с высоты в километр не хочется никому, даже если ты находишься в бронированной скорлупе боевого звездолета... а справа от ублюдка лежал длинноствольный корварский "дарт", и было понятно, что он схватит его сразу же, как только сообразит, что происходит.

     Хикки и Этерлен действовали, не сговариваясь.

     Хикки, проскочив за спинкой кресла первого пилота, в котором судорожно тянул штурвал террорист, запрыгнул на место второго - и в эту же секунду на голову Мьюза обрушился удар кулака легион-генерала Пола М. Этерлена, весьма раздраженного сложившейся ситуацией. Он ударил очень славно. Икнув, Мьюз обвис в кресле, а Хикки успел перехватить управление.

     На пульте творилось полное черт знает что: истошно звенящие индикаторы докладывали о разгерметизации корабля и невозможности восстановить целостность бронепокрытия обшивки. "Мозг" вопил о том, что попытка выхода за пределы атмосферы приведет к аварийной ситуации номер один и просил разрешения на вмешательство. А Хикки чувствовал, что не справляется с управлением - изуродованные ими панели ускорителей посеяли панику в исполнительных звеньях управления двигателями, и у субрейдера не отключалась опорная тяга. Как заблокировать проклятую электронику, он не знал. А Этерлен со своим гуманитарным образованием - тем более...

     Появление Лоссберга немного разрядило ситуацию. Несколько секунд Хикки смотрел на него, как на выходца с того света, а потом шустро освободил ему свое место. Пальцы генерала затанцевали по сенсорам.

     "Газель" шла уже над океаном, с каждой секундой набирая высоту. Лоссберг уверенно прекратил подъем, неторопливо развернул корабль и повел его к порту.

     Только теперь Хикки вспомнил, что следовало бы связаться с Леа и остальными.

     - У нас все в порядке, - сообщил он. - Заложники живы, - Хикки бросил взгляд на молодую женщину в углу рубки, все еще судорожно прижимающую к себе девочек, - корабль ведет генерал Лоссберг, так что скоро мы сядем. Террорист не ранен, но без сознания. Этерлен его приласкал по черепу, вот так вот...

     - Здесь префект, - задыхалась от восторга Леа, - он хочет с вами говорить!..

     - А вот никаких префектов, - прорычал Этерлен, плотоядно разглядывая свою добычу. - И учтите - террорист принадлежит нам. Никаких вопросов! Дело идет под грифом "номер один", разве вы забыли?

     Лоссберг посадил "Газель" академически чисто, с первого захода попав на взлетную пятку. Когда смолкли двигатели, Хикки сдернул с головы шлем. Волосы, собранные на макушке в узел, рассыпались по наплечнику. Если бы не автоматика вентиляции, они были бы мокрыми от пота - уже давно ему не приходилось действовать с такой скоростью.

     - Вам очень повезло, - негромко сказал он приходящей в себя женщине. - Если бы задело взялись местные полицейские, вы не смогли бы уцелеть. Ну, ребята, отпираем шлюзы, берем этого психа, и пошли отсюда. У нас еще прорва дел.

     Расталкивая орущих копов - в порту собралась едва ли не вся верхушка местной полиции, - они загрузили бесчувственное тело Кеннета Мьюза в катер.

     Хикки посмотрел в глаза Леа.

     - Через час, а может быть, и раньше, мы уже будем кое-что знать, - сказал он. - Если хотите, вы можете полететь с нами. Может быть, вы услышите то, что слышать вам не следует, но... вы заслужили наше доверие.

     - Но я не влезу в вашу машину.

     - Мы с вами отправимся на вашем коптере. Только без пилота. Предупредите свое начальство... У нас мало времени.

     Желто-синий коптер взмыл в воздух сразу же за катером Лоссберга, но тот, естественно, не стал дожидаться своего тихоходного товарища - ударив двигателями, "сто сорок пятый" мгновенно растаял в голубом сиянии неба.

     - Вдоль побережья, - распорядился Хикки. - Обойдем все коридоры порта, а потом свернем. Знаете, я порядком психанул там, в рубке. Вроде бы я пилот первого класса, но "Газель" имеет довольно специфичное управление - был момент, когда я совершенно растерялся. Если бы не Лоссберг, мне пришлось бы долго кружить, приноравливаясь к характеру этой птички. А через разодранный борт уходил бы воздух нижних палуб.

     - Вы пилот? - удивилась Леа.

     - Я офицер СБ. Почти семь лет назад я уволился в резерв, а теперь мне опять пришлось надеть погоны.

     - Простите, - перебила его комиссар, - я все время хотела спросить: зачем вы убили Жирного Ника? Ведь риск был огромен...

     - Это Этерлен, - поморщился Хикки. - Он настаивал - после Йохансона и той истории с Шанцевым. К тому же у нас не было никакой уверенности, что "королей" валят не из-за него... теперь-то все понятно.

     Хотя нет, какое там, к черту, понятно! Кто такой этот мальчишка Батицкий?

     По чьему приказу он, кадет Академии СБ, стал изощренным киллером?.. Вы ощущаете, насколько бредово это звучит: кадет-киллер? Да какой киллер! Теперь, конечно, ясно, почему убийцы не оставляли никаких следов. Кадет-старшекурсник умеет гораздо больше, чем лучший из полицейских "волков".

     - Это как-то связано с вашей миссией?

     - И да и нет, мэм комиссар. Моя миссия - вовсе не расследование причин гибели конвойных и транспортных боссов. Все намного сложнее... вопрос, которым я занимаюсь, может показаться не слишком значительным, но для нас он чрезвычайно важен. Всех нас ждет война, в которой, наверное, не будет победителей. Мы с вами, несомненно, погибнем, но человечество как раса может уцелеть. Поэтому тут нет и не может быть мелочей. Каждая такая "мелочь" - это песчинка на чаше весов.

     Леа Малич покачала головой и тихонько вздохнула. Они еще не понимают, вдруг подумал Хикки, они, цивильные, все еще думают, что ее величество Война обойдет их дома стороной, прогремит, как это уже было, где-то там, среди далеких звезд. Но на этот раз все будет не так. Или мы, или они, и никак иначе.

     Она думает, что впереди еще целая жизнь, - но ее, увы, уже нет. Когда вокруг вскипят океаны, жить будет поздно....

     Время жить и время умирать. Первое уже позади, и теперь мне ли бояться смерти? Я умру, как умрете и вы все... но, может быть, прежде чем умереть, я смогу сохранить для будущего другие жизни? Так дерево, погибая от жары в засушливый год, продолжает разбрасывать вокруг себя летучие семена в надежде, что хоть некоторые из них смогут дожить до оживляющего ливня и посеять новую жизнь. И возможно, она будет не такой, как прежде.

     - Я верю в человека, - сказал вдруг Хикки, глядя, как тают под крылом далекие дюны побережья, - я верю в то, что мы еще молоды и впереди у нас огромный запас пассионарных сил. Я не знаю, что нас ждет: может быть, как предрекают некоторые, упадок и новые Темные Века, но я уверен в том, что все вернется - новая слава ляжет поверх старой, вознося имя человеческое. Ради этого не страшно умирать...

     Леа посмотрела на него с удивлением, к которому примешивалось восхищение.

     Не видя ее глаз, Хикки все так же продолжал смотреть в боковое окошко кабины.

     - Возьмите правее, - сказал он. - Кажется, мы уже вышли из зоны безопасности порта.

     Выйдя из коптера, женщина долго рассматривала старый "замок", не двигаясь с места. Хикки терпеливо ждал, когда она насытится впечатлениями; из глубины дома раздавались отрывистые команды Этерлена, который с помощью Лоссберга готовился к допросу захваченного террориста. По его речи Хикки сразу понял, что он собирается использовать "химию". Такой допрос, основанный на гипнотических способностях до-знавателя, требовал немалой энергии. Хикки знал, что Этерлен в этом отношении гораздо сильнее его самого, но беспокоился за сохранность нервной системы генерала.

     "В случае чего, - решил он, - придется подключаться самому".

     - Кто это построил? - спросила Леа, подходя к фиолетовой лестнице "замка".

     - Так, один сумасшедший, - отмахнулся Хикки. - Собирался воевать с призраками. Идемте, они наверху.

     Этерлен и Лоссберг расположились в просторном холле второго этажа. Мьюз, уже приведенный в чувство, был крепко привязан к креслу. Он выглядел жалко: глядя, как Этерлен умело собирает инъектор, террорист мелко трясся, по его лицу текли крупные капли пота.

     - Что, парень, - говорил Этерлен, - хватать женщин и детей ты умеешь, а укольчиков боишься? Ничего, сейчас мы прочистим тебе мозги...

     - Это так называемый "психосиловой допрос", - объяснил Хикки женщине. - Вам, разумеется, такие номера запрещены. Даже мы применяем их только в исключительных случаях: это довольно опасно.

     Этерлен прикоснулся инъектором к шее Мьюза, и тот сразу же обмяк, в глазах появился пустой идиотический блеск.

     - Так, теперь тишина, - Этерлен сразу стал серьезен. - Всем молчать, молчать!

     Он уселся верхом на стул и начал:

     - Александр Кеннет Мьюз, в каких отношениях вы состоите с Всеславом Батицким, кадетом Академии Имперской Службы Безопасности?

     - Всеслав - сын моей двоюродной сестры Сары Инги Батицкой, в девичестве Свенсон.

     - Когда Всеслав появился на Авроре?

     - Больше месяца назад, точнее припомнить не могу.

     - Вспоминайте.

     Лицо Мьюза исказила мука. Он тяжело вздохнул и резко, неестественно дернул головой.

     - Сорок два дня тому назад.

     - Какова была цель прибытия Всеслава Батицкого?

     - Он собирался расправиться с несколькими известными на Авроре предпринимателями, занятыми в сфере конвойно-транспортных операций.

     - С какой целью?

     Мьюз промолчал. Хикки видел, как подергивается его щека: террорист изо всех сил пытался найти ответ на заданный ему вопрос, но это было не в его силах.

     "Код? - подумал Хикки. - Нет, это невозможно, Пол пробился бы. Он и в самом деле не знает, какого черта пацан решил мочить всю эту публику".

     - Расправиться - значит убить?

     - Да, это так.

     - Почему вы согласились помогать Батицкому в этом деле?

     - Я не соглашался. Он принудил меня силой оружия. Он завладел оружием своей семьи и заставил меня предоставить ему транспорт и финансовую поддержку.

     - Батицкий покидал Аврору?

     - Один раз. Его не было пятеро суток. Потом он вернулся, и все началось снова.

     - Родители Батицкого знали, чем он тут занимается?

     - Нет, не знали.

     - Кто сопровождал Всеслава на Авроре?

     - Высокая девушка, двадцать два-двадцать три года, зовут Роми. Фамилия мне не известна. Они жили у родителей Батицкого.

     - Каково было психическое состояние Всеслава Батицкого после прибытия на Аврору?

     - После отчисления из Академии он получил психотравму, но с отчислением она связана не была. Подробности мне не известны. Он был очень скрытен, и .даже родители не могли сказать, что же с ним произошло.

     Хикки нахмурился. Психотравма! Кадет был отчислен... почему отчислен?

     Какая психотравма, не связанная с отчислением, могла заставить пацана схватиться за оружие?!

     Ему хотелось скорее включить свой терминал, но допрос следовало довести до конца - и ни в коем случае не мешать Этерлену.

     - Где сейчас находятся Батицкий и Роми? Молчание. Мьюз задергался, из его глаз вдруг брызнули слезы, и голова допрашиваемого безвольно упала на грудь.

     Этерлен шумно выдохнул и, пошатываясь, встал на ноги.

     - Хик, - сказал он, - мне нужно полежать. Просмотри все, что можно найти на этого гада Батицкого. Слабак он, этот Мьюз. Но... он действительно не знает.

     Лоссберг помог Этерлену доковылять до стоявшего в холле дивана и повернулся к Хикки:

     - Где твой терминал?

     - Идемте вниз, - устало сказал Хикки.

     - Он жив? - произнесла Леа, с ужасом рассматривая бесчувственного Мьюза.

     - Он придет в себя часа через три, может, больше. Я не поручусь за его психическое здоровье. Некоторые люди плохо переносят такую "промывку".

     Спустившись в кухню, Лоссберг раскупорил бутылку "Крови" из своих личных запасов и запек в печке бутерброды с ветчиной. Хикки не отрываясь выпил почти целый стакан немного сладковатого напитка - Леа смотрела на него с ужасом - и принялся за работу. Войдя в закрытые сети Конторы, он нашел том "Академия" и принялся шарить по отметкам кадровой службы. Отчисленного в этом году кадета Всеслава Батицкого он нашел сразу.

     В личном деле парня не обнаружилось никаких записей, свидетельствовавших о его служебной непригодности. Проступков, могущих послужить основанием для отчисления, тоже не было, тем более что кадет Батицкий был отчислен с почетом и правом поступления на старшие курсы любого высшего учебного заведения Империи, включая Академии ВКС и Планетарно-Де-сантных Сил.

     Хикки недоуменно почесался и начал поиск снова. Вскоре ему все стало ясно.

     В графе "агрессивность", одной из самых важных при оценке будущего офицера СБ, стояла восьмерка.

     - Лосси, - сказал он, придвигая к себе тарелку с бутербродами, - какая "злобность" была у тебя на выпуске?

     - Двадцать четыре, - мрачно отозвался генерал. - Самая веселая на курсе.

     - А у меня - двадцать, - хмыкнул Хикки.

     - Ты к чему это?

     - К тому, что нашему клиенту после девятого курса поставили восьмерку. С таким темпераментом ему надо не в Контору, а в монастырь Святого Лаврентия.

     - И что, из-за этого его отчислили?

     - Разумеется... так, теперь полюбуемся на его дальнейшую личную жизнь. Ты слышал, что даже после увольнения любого, кто был связан с нашим заведением, "ведут" еще в течение трех лет? Сейчас будем рыться в досье: может, оно расскажет нам про его таинственную "психотравму".

     Закончив читать, Хикки некоторое время задумчиво посасывал сигару, а потом налил себе еще виски. По его виду Лоссберг понял, что с парнем случилось что-то достаточно серьезное.

     - Что ты там нашел? - спросил он. - Разверни ко мне дисплей.

     - Я прочитаю вслух, - сказал Хикки. - Итак... "При переходе с Краба на Аврору корвет типа "Каспер", принадлежащий компании "Золкин Спейстранс Корп", вследствие ошибки штурмана не смог выйти в точку рандеву с коммерческим конвоем в составе..." Так, это не интересно, вот, слушайте: "...корвет был атакован пиратским броненосцем типа "Огар" корварского производства. По свидетельству капитана Романы Ренье и экс-кадета Батицкого - единственных, кто сумел выжить после нападения, большинство членов экипажа покончили с собой, осознав бесполезность сопротивления. По ее словам, капитан Ренье застрелила всех остальных пассажиров, так как все они высказали пожелание умереть раньше, чем призовая партия взойдет на борт. В дальнейшем Ренье и Батицкий сумели оказать призовой партии посильное сопротивление и спрятаться в верхнем радарном гнезде.

     Менее чем через час после нападения они были сняты с корвета "Каспер" экипажем росского патрульного линкора. Броненосец типа "Огар" покинул район атаки и сумел уйти от преследования".

     - Ого-го! - воскликнул Лоссберг., - Я такого еще не видел...

     - Это еще ерунда, ты слушай дальше. "Командир линкора Шай-Яур Ворготтир, проведя экспресс-дознание, полностью подтвердил показания Ренье и Батицкого.

     Экспертиза, проведенная на Беатрис, куда и был доставлен корвет "Каспер", также не нашла улик, свидетельствующих против показаний пострадавших. Военная прокуратура Беатрис признала возбуждение уголовного дела нецелесообразным; его милость лорд-прокурор генерал Люк выразил капитану Ренье свое восхищение". Как вам это нравится?

     - Я не совсем понимаю, - вмешалась Леа, - как это она застрелила пассажиров?

     - Вот так, - хмуро дернул щекой Лоссберг. - Вы, видно, никогда не летали... Если корабль не может больше сопротивляться и "корварец" уже близко, для пассажиров лучше умереть раньше, чем до них доберутся пираты. Корварцы приятные парни, но их пиратские кланы - это что-то, не укладывающееся в наши представления. Черт, если. бы я знал, то "Огар" бы от меня так просто не ушел.

     Ну ничего, у меня еще будет время почесать об него зубы. Я подниму свой дивизион, и тогда мы посмотрим, поможет ли ему его древняя броня.

     - Ты уверен, что это тот самый? - бросил Хикки.

     - А все другие давно сгнили...

     Хикки хлебнул виски и с шумом захлопнул свой терминал. Несколько секунд они с Лоссбергом смотрели в глаза друг другу, потом генерал криво усмехнулся и потянулся к бутылке.

     - Выпью за упокой их душ, - решил он. - Такое бывает... и понятно, почему прокурор Люк восхитился действиями этой Роми. Не у всякого хватит нервов убивать беззащитных людей, особенно когда они сами об этом просят. Но все-таки я еще не совсем понимаю, какого ж дьявола этот малолетний негодяй стал крушить ни в чем не повинных "королей".

     - Мы можем только догадываться, - покачал головой Хикки. - Теперь я знаю, что мы с Полом всю дорогу шли не в ту сторону. Когда я увидел рожу этого Мью-за... вот черт, прямо смешно становится. Покойник Иохансон видел в "Околице" Мьюза с каким-то типом и слышал, как они болтали об убийстве лидданского консула и мести за "Каспер". Пол с его постоянным психозом решил, что речь может идти только о твоем приятеле Кирпатрике. С этого все и началось.

     Мы метались, как слепцы туманной ночью, - то туда, то сюда! А надо было идти по другому пути... Хотя я до сих пор не совсем понимаю, для чего нужно было убивать несчастного консула.

     Леа Малич задумчиво отхлебнула из своего бокала.

     - Никогда бы не подумала, что так может быть. А если мы их задержим, то кто будет вести дело - вы или полиция?

     - Никакого дела не будет. В таких случаях Контора всегда прячет концы в воду, - уверенно сказал Лосс-берг. - Так что вам лучше молчать, Леа. Вы можете лететь домой: по дороге сюда Этерлен вызвал из Стоунвуда особую бригаду "чистильщиков", и если наша парочка еще в Портленде, то не сегодня-завтра их найдут, и дело будет закрыто. Мьюз, к сожалению, тоже остается за нами.

     Простите, но в этой жизни так много всяких тайн - не слишком приятных для простого народа...

 

***

 

     - Выключи, бога ради! - взмолился Хикки. Портлендские репортеры, еще не успевшие получить команду "отбой", склоняли его доброе имя на все корки. Сети ломились обвинениями во всех смертных. грехах и недоумением по поводу того, что мерзкий и злобный Ричард Махтхольф, возжелавший ради страховой премии угробить свой экипаж и пассажиров, до сих пор болтается на свободе.

     Не дожидаясь, когда Ирэн выполнит его просьбу, Хикки поднялся и самолично вырубил проектор.

     - Судиться с ними, говнюками, - предложил Этерлен.

     - Истинно так, - поддержал его Лоссберг, смотревший неестественно прямо перед собой.

     Сегодня господа генералы впервые за все время операции напились по-настоящему. Лоссберг блестяще продемонстрировал, как умеют пить имперские асы, а Этерлен старался не отставать от его темпа. В результате к наступлению темноты он ударился в долгие рассуждения о бренности всего сущего, а Лоссберг, более трезвый, но и более меланхоличный, поддакивал ему странными цитатами из давно почивших мудрецов.

     Хикки не особенно прислушивался к их бормотанию. Он смотрел на сидящую перед ним Ирэн и с нежностью думал о том, что у них, наверное, еще будет время отдохнуть на побережье. Он и она, вдвоем, как когда-то... он и она, и целый мир вокруг. Мир, который готовится рухнуть. Но у них будет время, его не может не быть: ведь им всегда везло. С тех самых пор, как он познакомился с нею, их хранили добрые и мудрые ангелы. Они и сейчас здесь, рядом с ними. Они не могут .уйти, потому что эпоха неудач давно закончилась...

     - И честь, - четко произнес Этерлен, - это не то, что может быть забыто грядущими поколениями. Верность долгу, преданность и самоотречение...

     - А-а-а!!! - заревел Лоссберг, боком падая со стула. И голова Этерлена разлетелась фонтаном брызг. Хикки успел вскочить и даже выхватить из кобуры "моргенштерн". Он не видел, откуда их атакуют, но все же успел понять, что выстрелы гремят из глубины темного коридора, который вел в холл на первом этаже. Он даже успел вскинуть руку - и рухнул прямо на свою жену, уже мертвую.

     В кухню медленно, крадучись вошли двое: высокая девушка, закутанная в дождевой плащ, и худощавый подросток с трехствольным черным излучателем в руках.

     - Здесь был еще один, - тревожно сказал парень.

     - По-моему, тебе показалось, - возразила девушка, осматриваясь. - Посмотри, он еще жив...

     Юноша наклонился над хозяином дома, из-за которого они сюда и пришли, и опустил излучатель, готовясь разнести ему голову, но не успел; через стол оглушающе громко ударил выстрел. Несколько секунд юноша стоял на месте, потом черты его лица смазались потоком крови, и он тяжело рухнул на бок.

     Девушка бессильно выронила свой "хенклир". Из-за опрокинутого стола на нее смотрела пара стволов древнего бластера.

     - И все-таки я ошибся, - горько сказал Лоссберг. - Я ошибся, Анна... или Роми, как правильнее?

     Он достал из кармана телефон, набрал короткий код и некоторое время говорил, не сводя глаз с застывшей, как статуя, девушки.

     - Я ошибся в самом конце. Как глупо, не правда ли? Она молчала, глядя на него расширившимися от ужаса глазами; он казался ей демоном, восставшим из ада, чтобы бороться за свою адскую справедливость. Она молчала.

     - Вы убили столько людей... Бедный, верный старый Пол с его растрепанными нервами: сегодня он спас жизнь молодой женщине и троим ее дочуркам, и еще многим людям. Ирэн, жена Хикки: она-то что сделала вам плохого? За что вы хотели ей отомстить? А за что вы мстили полковнику Махтхольфу - за то, что его оболгали репортеры, а вы успели поверить, что он в чем-то повинен? Или ты думала, что в твоей трагедии виноваты владельцы компаний, якобы "бросившие" ваш корвет без конвоя?..

     Лоссберг сдернул с девушки плащ, под которым обнаружился небольшой арсенал, тщательно разоружил ее и присел на кухонный стол со множеством дверок.

     - Эти люди были очень нужны Империи, - медленно сказал Лоссберг, не глядя на стоявшую перед ним Роми. - Теперь ты уже не увидишь всего того, что скоро начнется. Наверное, это даже везение... в некотором роде.

     - Ты убьешь меня? - спросила она с неожиданной твердостью в голосе.

     - Да, потому что я должен отомстить. И еще потому, что тебя все равно убьют, как только Хикки Махтхольф придет в себя. И еще, ты разочаровала меня: это глупо...

     Он неторопливо раскурил сигару и поднял на нее измученные, полные тоски глаза; потом неуловимым жестом вскинул свой бластер.

     Посмотрев на залитое кровью лицо девушки, легион-генерал Райнер Лоссберг взял со стола бутыль рома и вышел сквозь распахнутую заднюю дверь в сад. Над ним равнодушно светилось желтоватое зарево никогда не засыпающего Портленда.

     Звезд не было видно. Лоссберг сделал солидный глоток и подумал о том, что еще никогда ему не приходилось убивать человека, глядя прямо в лицо.

     Но это оказалось легко.

 

Эпилог

 

     В те дождливые дни в Портленд слетелось немалое количество дорогих яхт, сопровождаемых конвоями, и тяжелых, до зубов вооруженных частных фрегатов. Люди на таможне знали: прилетели конвойные "короли", и удивлялись, потому что до ежегодной Транспортной конференции оставалось больше месяца, а эти люди очень не любили менять свои привычки.

     Все они собрались в роскошном зале отеля "Эмпайр Крайст", и случайный зевака мог бы отметить присутствие небывалого количества охраны, а также худощавых людей в черных мундирах.

     Погрузившись в уютные кресла и приготовившись слушать, они ждали недолго.

     На трибуну вышел сухощавый старик с длинными пепельно-седыми волосами. На нем был черный мундир. На плечах тускло отливали золотом эполеты вице-маршала, и все собравшиеся в зале знали, с кем они имеют дело.

     - Многим людям пришлось умереть, - негромко сказал он, - для того, чтобы мы могли встретиться с вами здесь... едва избежал смерти человек, добившийся умиротворения, благодаря которому мы пришли к согласию, - вы знаете имя этого человека.

     По рядам прошел негромкий, уважительный ропот. Они знали, о ком он говорит.

     - Еще многие, многие люди умрут - умрем и мы с вами, но прежде нам остается исполнить долг. Пришел ваш черед служить Империи, умирать для Империи, и все вы знаете, что у вас нет другого пути. Ваши экипажи подготовлены лучше, чем громадное большинство кадровых, ваши командиры умеют сражаться и избегать поражений - теперь они покажут, как надо побеждать. Сегодня мы знаем: у нас есть еще несколько лет, и мы успеем подготовиться. Мы создали крепость, имя ей - Ахерон. Там будут собраны лучшие умы человечества, а для охраны потребуются его лучшие воины-и вам придется стать ими. Ваши флоты и армады станут костяком наших сил на Ахероне. Вам придется выполнять сложные задачи, но я знаю, что вы с ними справитесь, - потому что если не вы, то кто же?..



Полезные ссылки:

Крупнейшая электронная библиотека Беларуси
Либмонстр - читай и публикуй!
Любовь по-белорусски (знакомства в Минске, Гомеле и других городах РБ)



Поиск по фамилии автора:

А Б В Г Д Е-Ё Ж З И-Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш-Щ Э Ю Я

Старая библиотека, 2009-2024. Все права защищены (с) | О проекте | Опубликовать свои стихи и прозу

Worldwide Library Network Белорусская библиотека онлайн

Новая библиотека