Михаил БАБКИН

Сеанс

 

Врач-экстрасенс стоял возле окна. Росточком он был невысок, полноват и весьма зауряден внешне.

Сергей Иванович даже немного расстроился. Конечно, он не ждал, что врач будет "ух ты" а-ля Кашпировский или Чумак. Но хотелось бы! А так - не врач, а полуврач какой-то, честное слово. В очереди за хлебом на такого наступишь, так и не заметишь.

- Заходите, милейший, прошу вас, - врач приглашающе поманил рукой. - Не стесняйтесь, пожалуйста. Присаживайтесь.

Сергей Иванович прикрыл за собой дверь, нервно пригладил остатки волос на затылке и преувеличенно бодро прошагал к столу, где и сел в предложенное кресло. Копытов в отличие от доктора рост имел высокий, баскетбольный, прямо-таки дядястеповский рост. Но спортом Сергей Иванович не интересовался, поскольку было не до этого - Сергей Иванович очень давно болел и, видимо, насмерть неизлечимо: господин Копытов обожал выть на луну в полнолуние.

Обычно он выбирал для этого странного занятия глухие, потаенные места, лучше всего - в лесу или пустыне. Редко когда на воде, мокро все же! Пока навоешься всласть, запросто простуду схватишь. Потому, когда болезнь обострялась и Сергею Ивановичу становилось совсем уж невмоготу, он находил законный повод - отгул или отпуск за свой счет - и с полной туристической выкладкой уходил, нет - убегал из дому куда подальше. У него со временем даже выработались любимые маршруты, где ступала только нога Сергея Ивановича. Соседи считали Копытова то ли горным спасателем, то ли беспатентным золотоискателем: при встрече с уважением поглядывали на его могучие плечи, где зачастую высились громадный рюкзак и другое профессионально уложенное необходимое снаряжение. Соседи даже представить себе не могли, до чего Сергей Иванович ненавидит эти нелегкие и порой опасные переходы, с какой радостью он променял бы их на возможность лежать в тепле у телевизора и сонно глядеть "Поле чудес" или что другое видеожвачное. Может быть, Копытов наконец даже и женился бы, хотя возраст... Как-никак, под пятьдесят. Холостяк-одиночка со стажем. Оно и понятно, почему, - какая-такая жена вынесет нестерпимо воющего на луну мужа, да еще голого, да еще и на четвереньках? Железные нервы иметь надо, стальные прямо-таки нервы. Просто рельсы.

Великую свою тайну Сергей Иванович никогда никому не рассказывал. Очень и очень он этого стыдился. Потому как Сергей Иванович, помимо того что был больным, являлся директором очень крупной международной торгово-закупочной фирмы. А больной директор фирмы... воющий директор фирмы... голый директор... э-э... как-то не очень вписывался в международные валютно-торговые отношения. Ну, вообще никак не вписывался! И никогда бы не пошел Копытов ни к какому врачу-недомерку, пусть даже к самому популярному, из новых, если бы не жуткий случай в последнем походе.

В тот раз Копытов случайно вышел к неизвестному ему серебряно-круглому озеру, которое все заросло по ободку камышом и елями. За елями находились темный, редко хоженый людьми лес, волки и громадная луна среди звезд. Чудесное место для воющих людей. И вот когда Сергей Иванович, раздевшись до кожи, принял на грудь первую лунную песню, в лесу бубухнули выстрелы. Выть Копытов не перестал, но начал шустро прятаться и маскироваться от охотников: остановить песню он не мог. За ночь было пропето только восемь лунных песен из двадцати - необходимо было спасаться. Вот он и спасся... Разбитый, недопетый, утром он с рюкзаком в руке и перевязанным плечом вышел на охотников, что сутки прятались вокруг озера. Дело в том, что эти мужички выслеживали здесь волка-оборотня.

Местный дед-отшельник, простая душа, пообещал приезжим тузам спьяну необычную охоту. Дед-то был не виноват - внук приволок ему на сохранение ворованный видик и штук десять кассет с фильмами, все о ликантропах, то есть оборотнях. Спроста ума, наглядевшись кинопакости, самодельный лесничий и организовал охоту на оборотня.

Явно дед сбрендил на почве дурных видеофильмов, но факт остается фактом: вернулся домой Сергеи Иванович озадаченным и угрюмым. Без афиши, по знакомству, сделали ему операцию на плече и вынули попавшую на излете в Копытова крупную серебряную пулю. Рана зажила на редкость быстро, а из пули отлил Копытов себе тонкое колечко на память об этом случае и крепко задумался. Дальше так жить было нельзя!

Вот потому сидел ceйчас Сергей Иванович напротив толстенького врача и мучался опасениями - а надо ли было сюда приходить? Чем тут помогут-то? Деньги платить придется бешеные, факт, а будет ли толк - неизвестно.

- Звягин Николай Петрович, экстрасенс-гипнолог, - добродушно представился доктор. - А вас, как меня предупредили, величают Сергеем Ивановичем, так? Верно?

- Верно, - сухо кивнул головой Копытов, - величают.

- Зря вы так, батенька, - голос доктора звучал укоризненно.

- Расслабьтесь, чувствуйте себя комфортно. А лучше прилягте на кушетку, пожалуйста, - он протянул руку в сторону диванчика у стены. Сергей Иванович с сомнением прикинул размеры лежанки, но лег. Диванчик оказался почти в пору, ноги лишь слегка высовывались за край.

- Так, - доктор сел рядом на низкий стульчик, сложил руки на груди, - что беспокоит?

- Знаете, мне просто неудобно... - заерзал по дерматину плечами Копытов, - очень неудобно, право.

- Что неудобно? Лежать на кушетке или рассказывать о своей беде? Другой кушетки предложить не могу, - пошутил Николай Петрович. - Давайте, миленький, давайте, рассказывайте.

Сергей Иванович решил: расскажу все, но если этот пумпон хоть краем рта улыбнется - уйду и будь что будет! Повешусь.

- Вою я - осторожно сказал Копытов, глядя в серьезное лицо врача, - каждое полнолуние вою волком на луну. И ничего не могу сделать с собой, ничего! Что со мной? Вы знаете, что?

Ничего не изменилось в лице Звягина, только чуть-чуть удивленно приподнялась левая бровь и тут же легла на место.

- Интересно, - нейтральным тоном сказал Николай Петрович, - очень интересно. И давно это с вами?

Копытов обмяк душой - врач не смеялся. "Вот же умница", - умилился Сергей Иванович и стал исповедоваться. Вещал он долго, часто возбуждался, пытался соскочить с лежанки, один раз даже завыл в полную силу - кажется, свою любимую восьмую, лунную. Но за окном разлаялись выгульные собаки, расшумелись их владельцы, и Копытову пришлось прерваться. Перейдя на шепот, директор фирмы закончил свою печальную повесть, показал шрам на плече, колечко на пальце и умолк, печально поедая глазами экстрасенса. Гипнолог беззвучно жевал губами, задумчиво косился на окно. За окном тополиным пухом метелил июнь, у горизонта собиралась гроза.

- Что делать? - задал Копытов врачу великий русский вопрос и заплакал. Николай Петрович промакнул ему глаза марлевой салфеткой, ласково положил руку на плечо.

- Сейчас, прямо сейчас - ничего особого делать не будем. Надо подумать, - экстрасенс подошел к столу, достал из выдвижного ящика пухлую папку. Николай Петрович разложил на столешнице ворох мелко исписанных листов, цветных диаграмм и углубился в чтение. Сергей Иванович перевернулся на живот и с надеждой стал взирать на писчебумажный завал: документациям Копытов верил, самому cколько бумаг приходилось составлять!

- Так, ясно, - Звягин хлопнул ладонью по бумагам, - вот теперь и начнем.

- Брюки снимать? - расстегивая ремень, деловито спросил Копытов.

- Это зачем? - поразился врач.

- Укол делать, - уверенно решил Сергей Иванович, - как же без уколов-то? Положено.

- Ни-ни, - гипнолог погрозил пальцем, - у меня - без уколов.

Копытов пожал плечами, затянул брючный ремень и опять лег на кушетку. Врач сел на прежнее место, помолчал.

- Вы, господин Копытов, слышали что-нибудь о реинкарнации, последовательном переселении душ? - мягко осведомился Николай Петрович.

- Что за поповщина! - возмутился Сергеи Иванович. - Жизнь, она одна, и надо прожить ее так ,чтобы...

 - Знаю, читал, - остановил его врач, - однако парапсихологический опыт многих исследователей показывает, что этих жизней можно прожить не одну, и даже не три. Просто мы их не помним. Впрочем, это уже вопрос скорее религии и философии. Мне же нужно только одно - практическое использование такого опыта. Сейчас, милейший Сергей Иванович, я погружу вас в гипнотическое состояние, транс, и мы осторожно пойдем назад, через все ваши предыдущие реалии, к самым истокам.

- Зачем? - полюбопытствовал Копытов. Ему самому вдруг стало интересно.

- Там узнаете, зачем, - уклончиво ответил гипнолог. Он положил левую ладонь на лоб пациента, правой быстро провел перед глазами Копытова. Тот моргнул от неожиданности.

- Спать! - натужно сказал Николай Петрович. И Копытова не стало. Ну не совсем, конечно, - кусочек его сознания с интересом наблюдал за появлением странных картинок, не понимая их.

 

...Колдун сидел нечесаный, грустный, искоса поглядывал на монашку.

- А как же твоя религия? Она же меня не признает, дева. Как тут быть-то?

- Ой, дедушка, помоги, - голос монашки срывался. Она то бледнела, то краснела, - помоги, ради бога. Не могу я больше волчицей выть, бьют меня сестры, ох и бьют!

- Ладно, - колдун налил в кружку коричневой жидкости, - посмотрим сейчас, кем ты там раньше была-то. Пей, говорю!..

 

...Ну вот все было у чукчи Эенко: чум был, жена была. Олени, однако, были. Винтовка была. Водку в факторию завозили часто. Что еще надо охотнику? Живи и радуйся. Ан нет - ни с того, ни с сего то и дело великая напасть с Эенко случалась: выть ему хотелось по волчьи! Спасу нет, как хотелось. Свои же собаки однажды из-за этого вытья чуть не разорвали.

Пошел Эенко к шаману.

- Худо, однако - умно сказал ему шаман. - Камлать, понимаешь, надо. Может, до смерти. Снежный волк в тебе сидит! Буду выгонять.

Часа два шаман колотил в бубен, плясал и пел, мухоморными да поганочными отварами больного пользовал. И добился своего - ушел Снежный волк! Но и Эенко помер. Однако.

 

...Голодная волчица лежала на холме и смотрела на желтую луну. Давно уже никто не приходил на ее зов, давно она не танцевала в брачном танце. Холодный ветер дыбил на ней шерсть, пустой ветер, без запаха еды. И от лютой тоски, от черной глубокой печали подняла она морду и завыла, жалуясь небесному кругляку на постылую свою жизнь.

 

- ...проснуться, - услышал Копытов и проснулся. Он недоуменно посмотрел на толстяка в белом халате, сел и потрусил головой. В голове ощутимо гудело.

- Э, я вспомнил! - обрадовался Сергей Иванович. - Вы - врач, а я... Кто же я? Монашка? Чукча? Волчица? - задумался Копытов.

- В данный момент - Копытов, - подсказал гипнолог и подмигнул:

- Теперь вам ясно, в чем дело, почему воете-то?

- Да вроде ясно, - уныло ответил Сергей Иванович, - ну и что?

- Понять - значит победить, - убежденно сказал Николай Петрович, - поверьте, теперь вам будет гораздо легче. И мне - вас лечить. Еще пара терапевтических сеансов - без таких глубоких погружений, естественно, - и вы будете здоровы.

- Правда? - не поверил Копытов.

- Правда, - кивнул врач. За окном громыхнуло, запахло озоном. Начиналась гроза.

- Мне пора, - засобирался Сергей Иванович, - я без зонтика. Значит, до встречи?

- Обязательно, - улыбнулся экстрасенс, - я позвоню вам. Обязательно.

Копытов, радостно ухмыляясь, расшаркался и бегом припустил из кабинета по коридору, вниз по лестнице.

Гроза разгулялась. Дождь лупил по оконному стеклу, молния серебрила листву. Николай Петрович осторожно закрыл дверь, защелкнул замок и подошел к стене напротив окна - побелка на стене в этом месте вытерлась до штукатурки. Медленно, как во сне, Звягин встал по стойке "смирно", прислонился к стене, развел руки до уровня плеч, склонил набок голову. И застыл в этой трудной позе.

На ладонях у него выступили кровавые стигмы, на лбу проступили царапины.

У Николая Петровича была своя беда - грозу он мог переносить только в таком положении. И потому он опасался заглядывать в свои предыдущие жизни. Очень опасался.

А вдруг?..