Библиотека художественной литературы

Старая библиотека художественной литературы

Поиск по фамилии автора:

А Б В Г Д Е-Ё Ж З И-Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш-Щ Э Ю Я


Читальный зал:

    Рэй Брэдбери. Солнце и тень

--------------------------------------------------------------- Л Жданов, перевод Текст из 1999 Электронной библиотеки Алексея Снежинского --------------------------------------------------------------- Камера стрекотала как насекомое. Она отливала металлической синью, точно большой жирный жук, в чутких, бережно ощупывающих руках мужчины. Она блес­тела в ярком солнечном свете. -- Брось, Рикардо, не надо! -- Эй, вы там, внизу! -- заорал Рикардо, подойдя к окну. -- Рикардо, перестань! Он повернулся к жене: -- Ты не мне, ты им скажи, чтобы перестали. Спустись и скажи... Что, трусишь? -- Они никого не задевают, -- терпеливо произнесла жена. Он отмахнулся от нее и лег на подоконник, глядя вниз. -- Эй, вы! -- крикнул он. Человек с черной камерой мельком взглянул на него, потом снова навел аппарат на даму в белых, как соль, купальных трусиках, белом бюстгальтере и зеленой клет­чатой косынке. Она стояла прислонившись плечом к по­трескавшейся штукатурке дома. Позади нее, поднеся руку ко рту, улыбался смуглый мальчонка. -- Томас! -- крикнул Рикардо. Он обратился к жене: -- Господи Иисусе, там стоит Томас, это мой собственный сын там улыбается. Рикардо метнулся к двери. -- Не натвори беды! -- взмолилась жена. -- Я им голову оторву! -- ответил Рикардо. В следующий миг он исчез. Внизу томная дама переменила позу, теперь она опира­лась на облупившиеся голубые перила. Рикардо подоспел как раз вовремя. -- Это мои перила! -- заявил он. Фотограф подбежал к ним. -- Нет-нет, не мешайте, мы фотографируем. Все в по­рядке. Сейчас уйдем. -- Нет, не в порядке, -- сказал Рикардо, сверкая чер­ными глазами. Он взмахнул морщинистой рукой. -- Она стоит перед моим домом. -- Мы снимаем для журнала мод. -- Фотограф улыбался. -- Что же мне теперь делать? -- спросил Рикардо, обра­щаясь к небесам. -- Прийти в исступление от этой новости? Плясать наподобие эпилептического святого? -- Если дело в деньгах, то вот вам пять песо, -- с улыб­кой предложил фотограф. Рикардо оттолкнул его руку. -- Я получаю деньги за работу. Вы ничего не понимаете. Пожалуйста, уходите. Фотограф оторопел: -- Постойте... -- Томас, домой! -- Но, папа... -- Брысь! -- рявкнул Рикардо. Мальчик Исчез. -- Никогда еще такого не бывало! -- сказал фотограф. -- А давно пора! Кто мы? Трусы? -- Рикардо вопрошал весь мир. В переулке стала собираться толпа. Люди тихо перегова­ривались, улыбались, подталкивали друг друга локтем. Фото­граф подчеркнуто вежливо закрыл камеру. -- Ол райт, пойдем на другую улицу. Я там приметил великолепную стену, чудесные трещины, отличные глубокие тени. Если мы поднажмем... Девушка, которая во время перепалки нервно мяла в руках косынку, взяла сумку с гримом и сорвалась с места. Но Рикардо успел коснуться ее руки. -- Не поймите меня превратно, -- поспешно прогово­рил он. Она остановилась и глянула на него из-под опущенных век. -- Я не на вас сержусь, -- продолжал он. -- И не на вас. -- Он повернулся к фотографу. -- Так какого же... -- заговорил фотограф. Рикардо махнул рукой: -- Вы служите, и я служу. Все мы люди подневольные. И мы должны понимать друг друга. Но когда вы приходите к моему дому с этой вашей камерой, которая словно глаз черного слепня, пониманию конец. Я не хочу, чтобы вы использовали мой переулок из-за его красивых теней, мое небо из-за его солнца, мой дом из-за этой живописной трещины! Ясно? "Ах как красиво! Прислонись здесь! Стань там! Сядь тут! Согнись там! Вот так!" Да-да, я все слышал! Вы думаете, я дурак? У меня книги есть. Видите вон то окно, наверху? Мария! Из окна высунулась голова его жены. -- Покажи им мои книги! -- крикнул он. Она недовольно скривилась и что-то буркнула себе под нос, но затем, зажмурившись и отвернув лицо, словно речь шла о тухлой рыбе, показала сперва одну, потом две, потом с полдюжины книг. -- И это не все, у меня еще штук двадцать, не меньше! -- кипятился Рикардо. -- Вы с человеком разговариваете, не с бараном каким-нибудь! -- Все, все, -- фотограф торопливо складывал свои при­надлежности, -- уходим. Благодарю за любезность. -- Нет, вы сперва поймите меня, что я хочу сказать, -- настаивал Рикардо. -- Я не злой человек. Но я тоже умею сердиться. Похож я на картонные декорации? -- Никто никого ни с кем не сравнивал. -- Фотограф повесил на плечо сумку и зашагал прочь. -- Тут через два квартала есть фотограф, -- продолжал Рикардо, идя за ними следом. -- Так у него картонные деко­рации. Становишься перед ними. Написано -- "Гранд-отель". Он снимает, и пожалуйста -- как будто вы живете в Гранд-отеле. Ясно, к чему я клоню? Мой переулок -- это мой переулок, моя жизнь -- моя жизнь, мой сын -- мой сын, а не картон какой-нибудь. Я видел, как вы распоряжались моим сыном -- стань так, повернись этак! Вам фон нужен... Как это там у вас называется -- характерная деталь? Для красоты, а впереди хорошенькая дама! -- Время, -- выдохнул фотограф, обливаясь потом. Его модель семенила рядом с ним. -- Мы люди бедные, -- говорил Рикардо. -- Краска на наших дверях облупилась, наши стены выцвели и потрес­кались, из водостока несет вонью, улицы вымощены булыж­ником. Но меня душит гнев, когда я смотрю, как вы все это подаете, -- словно я так нарочно задумал, еще много лет назад заставил стену треснуть. Думаете, я знал, что вы при­дете, и сделал краску старой? Мы вам не ателье! Мы люди, и будьте любезны относиться к нам как к людям. Теперь вы меня поняли? -- Все до последнего слова, -- не глядя ответил фото­граф и прибавил шагу. -- А теперь, когда вам известны мои желания и мысли, сделайте одолжение -- убирайтесь домой! Гоу хоум! -- Вы шутник, -- ответил фотограф. -- Привет! -- Они подошли к группе из еще шести моде­лей и фотографа, которые стояли перед огромной каменной лестницей. Многослойная, будто свадебный торт, она вела к ослепительно белой городской площади. -- Ну как, Джо, дело подвигается? -- Мы сделали шикарные снимочки возле церкви девы Марии, там есть безносые статуи, блеск! -- отозвался Джо. -- Из-за чего переполох? -- Да вот, Панчо кипятится. Мы прислонились к его дому, а он возьми да рассыпься. -- Меня зовут Рикардо. Мой дом совершенно невредим. -- Поработаем здесь, крошка, -- продолжал первый фото­граф. -- Стань у входа в тот магазин. Какая арка... и стена!.. Он принялся колдовать над своим аппаратом. -- Вот как! -- Рикардо ощутил грозное спокойствие. Он выжидательно смотрел на их приготовления. Когда оста­валось только щелкнуть, он выскочил перед камерой, взы­вая к человеку, стоящему на пороге магазина: -- Хорхе! Что ты делаешь? -- Стою, -- ответил тот. -- Вот именно, -- сказал Рикардо. -- Разве это не твоя дверь? Ты разрешаешь им ее использовать? -- А мне-то что, -- ответил Хорхе. Рикардо схватил его за руку. -- Они превращают твою собственность в киноателье. Тебя это не оскорбляет? -- Я об этом не задумывался. -- Хорхе ковырнул нос. -- Господи Иисусе, так подумай же, человече! -- Я ничего такого не вижу, -- сказал Хорхе. -- Неужели я во всем свете единственный, у кого язык есть? -- спросил Рикардо свои ладони. -- И глаза? Или, мо­жет быть, этот город -- сплошные кулисы и декорации? Неужели, кроме меня, не найдется никого, кто бы вмешался' Толпа не отставала от них, по пути она выросла, и теперь собралось изрядно народу, а со всех сторон, привлеченные могучим голосом Рикардо, подходили еще люди. Он топал ногами. Он потрясал в воздухе кулаками. Он плевался. Фотографы и модели боязливо наблюдали за ним. -- Так вам нужен живописный тип для фона? -- рявкнул он, обращаясь к фотографам. -- Я сам стану здесь. Как мне становиться? У стены? Шляпа так, ноги так, мои сандалии -- я их сам пошил -- освещены солнцем так? Эта дыра на рубашке -- сделать ее побольше?.. Вот так? Готово. Доста­точно пота у меня на лице? Волосы не коротки, добрый господин? -- Пожалуйста, стойте себе на здоровье, -- сказал фото­граф. -- Я не буду смотреть в объектив, -- заверил его Ри­кардо. Фотограф улыбнулся и прицелился камерой. -- Чуть влево, крошка. Модель шагнула влево. -- Теперь поверни правую ногу. Отлично. Очень хо­рошо. Так держать! Модель замерла, приподняв подбородок. Брюки Рикардо съехали вниз. -- Господи! -- воскликнул фотограф. Девушки прыснули. Толпа покатилась со смеху, люди подталкивали друг друга. Рикардо невозмутимо подтянул брюки и прислонился к стене. -- Ну как, живописно получилось? -- спросил он. -- Господи! -- повторил фотограф. -- Пошли на набережную, -- предложил его товарищ. -- Пожалуй, я пойду с вами. -- Рикардо улыбнулся. -- Силы небесные, что нам делать с этим идиотом? -- прошептал фотограф. -- Дай ему денег. -- Уже пробовал! -- Мало предложил. -- Вот что, сбегай за полицейским. Мне это надоело. Второй фотограф убежал. Остальные, нервно куря, смот­рели на Рикардо. Подошла собачонка, подняла ногу, и на стене появилось мокрое пятно. -- Посмотрите! -- крикнул Рикардо. -- Какое произведе­ние искусства! Какой узор! Живее фотографируйте, пока не высохло! Фотограф отвернулся и стал смотреть на море. В переулке показался его товарищ. Он бежал, за ним не спеша шествовал полицейский. Пришлось второму фото­графу обернуться и поторапливать его. Полицейский издали жестом дал ему понять, что день еще не кончился, они успеют своевременно прибыть на место происшествия. Наконец он занял позицию за спиной у фотографов. -- Ну, что вас тут беспокоит? -- Вот этот человек. Нам нужно, чтобы он ушел. -- Этот человек? Который прислонился к стене? -- спро­сил сержант. -- Нет-нет, дело не в том, что он прислонился... А, черт! -- не выдержал фотограф. -- Сейчас вы сами поймете. Ну-ка, крошка, займи свое место. Девушка встала в позу, Рикардо тоже; на его губах играла небрежная улыбка. -- Так держать! Девушка замерла. Брюки Рикардо скользнули вниз. Камера щелкнула. -- Ага, -- сказал полицейский. -- Вот, доказательство у меня здесь, в камере, если вам понадобится! -- воскликнул фотограф. -- Ага, -- сказал полицейский, не сходя с места, и потер рукой подбородок. -- Так. Он рассматривал место действия, словно сам был фото­графом-любителем. Поглядел на модель, чье беломрамор­ное лицо вспыхнуло нервным румянцем, на булыжники, стену, Рикардо. Рикардо, стоя под голубым небом, осве­щенный ярким солнцем, величественно попыхивал сигаре­той, и брюки его занимали далеко не обычное положение. -- Ну, сержант? -- выжидательно произнес фотограф. -- А чего вы, собственно, от меня хотите? -- спросил полицейский, снимая фуражку и вытирая свой смуглый лоб. -- Арестуйте этого человека! За непристойное поведение! -- Ага, -- произнес полицейский. -- Ну? -- сказал фотограф. Публика что-то бормотала. Юные красотки смотрели вдаль на чаек и океан. -- Я его знаю, -- заговорил сержант, -- этого человека возле стены. Его зовут Рикардо Рейес. -- Привет, Эстеван! -- Привет, Рикардо, -- откликнулся сержант. Они помахали друг другу. -- Я не вижу, чтобы он делал что-нибудь, -- сказал сер­жант. -- То есть как это? -- вскричал фотограф. -- Он же го­лый, в чем мать родила. Это безнравственно! -- Этот человек ничего безнравственного не делает. Стоит, и все, -- возразил полицейский. -- Если бы он делал что-нибудь, на что глядеть невыносимо, я бы тотчас вмешался. Но ведь он всего-навсего стоит у стены, совершенно непо­движно, в этом ничего противозаконного нет. -- Он же голый, голый! -- кричал фотограф. -- Не понимаю. -- Полицейский удивленно моргал. -- Голым ходить не принято -- только и всего! -- Голый голому рознь, -- сказал сержант. -- Есть люди хорошие и дурные. Трезвые и под мухой. Насколько я вижу, этот человек не пьян. Он пользуется славой доброго семья­нина. Пусть он голый, но ведь он не делает со своей наготой ничего такого, что бы можно было назвать преступлением против общества. -- Да кто вы такой -- уж не брат ли ему? -- спросил фотограф. -- Или сообщник? -- Казалось, он вот-вот со­рвется с места и забегает под жгучим солнцем, кусая, лая, хрипя. -- Где справедливость? Что здесь, собственно, про­исходит? Пойдемте, девочки, найдем другое место! -- Франция, -- сказал Рикардо. -- Что? -- фотограф круто обернулся. -- Я говорю, Франция или Испания, -- объяснил Ри­кардо. -- Или Швеция. Я видел фотографии из Швеции -- красивые стены. Вот только трещин маловато... Извините, что вмешиваюсь в ваши дела. -- Ничего, будут у нас снимки вам назло! -- Фотограф тряхнул камерой, сжал руку в кулак. -- Я от вас не отстану, -- сказал Рикардо. -- Завтра, после­завтра, на бое быков, на базаре, всюду и везде, куда бы вы ни пошли, я тоже пойду, охотно, без скандала. Пойду с достоинством, чтобы выполнить свой прямой долг. Они посмотрели на него и поняли, что так и будет. -- Кто вы такой, что вы о себе воображаете? -- закричал фотограф. -- Я ждал этого вопроса, -- сказал Рикардо. -- Всмот­ритесь в меня. Отправляйтесь домой и поразмышляйте обо мне. Покуда есть такие, как я, хоть один на десять тысяч, мир может спать спокойно. Без меня был бы сплошной хаос. -- Спокойной ночи, няня, -- процедил фотограф, и вся свора девиц, шляпных коробок, камер и сумок потянулась в сторону набережной. -- Сейчас перекусим, крошки. После что-нибудь придумаем. Рикардо спокойно проводил их взглядом. Он стоял все на том же месте. Толпа улыбаясь смотрела на него. "Теперь, -- подумал Рикардо, -- пойду к своему дому, на двери которого стерлась краска там, где я тысячу раз заде­вал ее, входя и выходя, пойду по камням, которые я стер ногами за сорок шесть лет хождения, проведу рукой по трещине на стене моего дома -- трещине, которая появи­лась во время землетрясения тысяча девятьсот тридцатого года. Как сейчас помню ту ночь, мы были в постели, Томас еще не родился, Мария и я сгорали от любви, и нам каза­лось, что наша любовь, такая сильная и жаркая, колышет весь дом, а это земля колыхалась, и утром в стене оказалась трещина. И я поднимусь по лестнице на балкон с затейливой решеткой в доме моего отца, он сам эту решетку ковал, и я буду на балконе есть то, что мне приготовила моя жена, и рядом будут мои книги. И мой сын Томас, которого я сотворил из материи -- чего уж там, из простыней -- вместе с моей славной супругой. Мы будем есть и разговаривать -- не фотографии, и не декорации, и не картинки, и не рек­визит, а актеры, да-да, совсем неплохие актеры". И словно в ответ на его последнюю мысль, какой-то звук дошел до его слуха. Он как раз сосредоточенно, с большим достоинством и изяществом подтягивал брюки, чтобы за­стегнуть ремень, когда услышал этот восхитительный звук. Будто легкие крылья плескались в воздухе. Аплодисменты... Кучка людей, которая следила за его исполнением за­ключительной сцены перед ленчем, увидела, сколь элегант­но, с истинно джентльменской учтивостью он подтянул брюки, И аплодисменты рассыпались подобно легкой волне на берегу моря, что шумело неподалеку. Рикардо вскинул руки и улыбнулся всем. Поднимаясь к дому, он пожал лапу собачонке, которая окропила стену. 2001 Электронная библиотека Алексея Снежинского
Last-modified: Sun, 16 Sep 2001 15:04:22 GMT INOFANT/BRADBURY/solnce_i_ten_.txt

Полезные ссылки:

Крупнейшая электронная библиотека Беларуси
Либмонстр - читай и публикуй!
Любовь по-белорусски (знакомства в Минске, Гомеле и других городах РБ)



Поиск по фамилии автора:

А Б В Г Д Е-Ё Ж З И-Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш-Щ Э Ю Я

Старая библиотека, 2009-2024. Все права защищены (с) | О проекте | Опубликовать свои стихи и прозу

Worldwide Library Network Белорусская библиотека онлайн

Новая библиотека