Виталий Валентинович Бианки. Как я хотел зайцу соли на хвост насыпать


                      (Рассказ корабельного механика)
     ---------------------------------------------------------------------
     Книга: В.Бианки. "Рассказы и сказки"
     Издательство "Народная асвета", Минск, 1978
      & : Zmiy (zmiy@inbox.ru), 30 декабря 2002 года
     ---------------------------------------------------------------------
     Для детей младшего школьного возраста.
     Когда я был маленький, я думал: вот бы попасть в такую страну, чтобы ни
птицы, ни звери меня не боялись. Бежит, например, заяц. Я ему кричу: "Зайка,
зайка!" Он и остановится. А я его поглажу - ну, беги дальше!
     А если волк...  Ну,  так я крикну:  "Уходи, уходи прочь!" И он - во все
лопатки. И чтоб к птице можно было подойти и разглядеть ее.
     А  то  чижика какого-нибудь иначе как за двадцать шагов,  да еще сквозь
ветки,  и не подсмотришь -  не подпустит. Чего там чижика, когда кошку чужую
на  лестнице не  погладишь:  она  сразу спину дугой,  хвост трубой -  прыск,
прыск!  - и на чердак... А по лесу идешь, так будто и никакие звери там и не
живут,  -  все от тебя прячутся и  притихнут.  Один раз белку видел -  и  то
только хвост. Может, и не белкин.
     Я  больших спрашивал,  -  есть ли такие места где-нибудь,  чтоб звери к
себе подпускали?  А  большие только смеялись и  глупости говорили:  "На вот,
возьми соли, насыпь зайцу на хвост, тогда он тебя и подпустит".
     И так было обидно!  Я вырос,  а обиды не забыл, но уж надежды подманить
зайца  у  меня,  конечно,  не  осталось.  Я  уже  моряком  стал,  пароходным
механиком. Попал как-то на китобойный корабль.
     Киты,  конечно,  от нас удирали полным ходом.  И было отчего:  мы их из
пушки били.  Ядром.  А впереди ядра приделана пика:  называется гарпун. А от
пики идет к пароходу веревка.
     Но я  смотреть на это не любил.  Да и  смотреть не на что было:  сверху
небо, внизу вода, а по воде лед. Мы все время плавали в холодных странах.
     Раз поднялась буря.  Нас куда-то понесло.  Я  все у  машины сидел и  не
спрашивал, где это мы плывем.
     Вдруг как-то слышу - наверху все кричат:
     - Земля! Трава, зеленая трава!
     Я не поверил и выскочил на палубу. Смотрю, верно: берег, на нем зеленая
трава, горы, на небе солнышко. Всем стало очень весело. Даже петь начали.
     Капитан остановил пароход, и все стали проситься на траву погулять.
     Мы выехали на лодке на берег -  и давай бегать по траве.  Я ушел совсем
далеко за холмы, а когда устал, лег посреди луга.
     Вдруг смотрю - что такое? Беленькое что-то. Я привстал. Смотрю: зайчик.
Весь белый, настоящий зайчик.
     "Смешно!  - подумал я. - Зеленая трава, а заяц белый. У нас зайцы серые
летом бывают".
     Я боялся шевелиться, чтобы не спугнуть зайца.
     Гляжу: и другой выскочил. А вот их уже три. Фу ты! Уже десяток!
     Я  устал неподвижно сидеть и  шевельнулся.  Зайцы посмотрели на  меня и
поскакали, да не от меня, а ко мне!
     Что  за  чудо:  обступили -  их  уже  с  сотню  было  вокруг меня  -  и
разглядывают: что я за диковинный зверь такой?
     Я  двигался как  хотел.  Даже папиросу закурил.  Зайцы на  задние лапки
становились, чтоб меня лучше разглядеть.
     Мне так весело и смешно стало, что я начал с зайцами говорить:
     - Ах вы,  шельмы!  Да в самом ли это деле?  Да неужто это бывает, чтобы
зайцы не боялись? А вот я вас сейчас напугаю!
     Зайцы только посматривают, ушками потряхивают.
     - Да я вас из ружья сейчас!
     Нарочно я: ружья-то у меня никакого не было.
     Я как хлопну в ладоши, да как крикну: "Пиф! паф!"
     Зайцы подскочили.  Наверно,  удивились.  Вот чудак какой!  Но  никто не
побежал, а просто травку стали щипать - тут же, рядом со мной.
     Теперь вот, если б была соль, можно б каждому на хвост насыпать.
     Тут я хватился: на пароход, пожалуй, пора.
     - Ну, - говорю, - прощайте, храбрые зайчишки!
     И зашагал.
     Смотрел только, чтобы на зайцев не наступить.
     А куда идти? Где пароход? В какой стороне? Совсем забыл!
     Впереди были горы.  Дай,  думаю,  залезу на гору: с высоты будет видно,
где море. Оттуда сразу к морю и пойду. А на море - пароход.
     Стал взбираться на гору. Вдруг смотрю: что такое - коровьи следы?
     Да сколько! Да это целое стадо шло!
     "Ага!  -  подумал я. - Коли тут стадо, - значит, есть и пастух. Значит,
здесь люди живут.  Вот  я  пастуха и  расспрошу,  почему у  них  зайцы такие
храбрые".
     А следы коровьи все уже да уже.  Вот уж,  видно,  гуськом шли и дорожку
протоптали,  и  дорожка ведет на  кручу.  Да  так круто,  что я  уж  стал на
четвереньках царапаться. А сам думаю: мне здесь через силу, а как же коровам
тут лазать? Удивительные какие коровы! Здесь только козам скакать.
     И  вот уж я долез до самого верха:  вниз глянуть страшно.  И вот передо
мной камень; прямо не знаю, как влезть.
     Я уцепился руками, поддал ногами и выскочил животом на камень.
     Вот бы передохнуть!
     Какое тут передохнуть!  В  десяти шагах от меня стоит большой,  рогатый
зверь,  весь лохматый,  шерсть до полу и на ногах острые копыта.  И прямо на
меня глядит.
     Поглядел немного и пошел на меня.
     Я подумал: "Назад надо!"
     Да  куда там  назад:  если мне с  этого камня под кручу прыгать,  так я
покачусь вниз,  как камешек,  и останутся от меня одни "дребезги". Туда вниз
посмотреть - и то голова кружится.
     А спереди - этот рогатый. Сейчас как боднет!..
     У меня душа в пятки ушла. Закрыл я глаза со страху: будь что будет!
     И  вот с  закрытыми глазами слышу:  зверь ко  мне подходит.  Вот совсем
подошел.
     Слышу, как жарко дышит.
     Я не выдержал, один глаз приоткрыл, а мы с ним - нос к носу!
     Он воздух ноздрей потянул,  фыркнул в бок.  Повернулся и...  потихоньку
пошел назад.
     Я дух перевел: не хочет, значит, меня бодать! Раздумал.
     Я  встал на ноги.  И вот что я увидел:  целое стадо таких зверей,  штук
двадцать,  паслось тут на  горе.  Каждый из них,  если б  захотел,  мог меня
забодать и  растоптать.  Но,  видно,  никто  из  них  не  собирался на  меня
нападать.
     Я  вдруг вспомнил,  что  видел таких на  картинке,  даже вспомнил,  как
назывались. Называется этот зверь - овцебык.
     Я огляделся - и там, за быками, увидел море. Подумал: "Ничего, пока они
меня не трогают, я, может быть, угляжу спуск и пойду вокруг горы".
     Спуска я  никакого не  нашел и  тут услышал гудок нашего парохода.  Это
значит:  хватились меня,  зовут.  А меня-то нет,  и никто не знает, что я на
этой горе. Людей тут нет. Пропаду!
     Мне оставалось одно - идти прямо на быков. Эх, была не была! Распугаю.
     А самому - во как страшно!
     Я  заорал не своим голосом.  Завертел руками,  как мельница,  и  ногами
затопал.
     Быки все на меня оглянулись,  своих телят и маток затолкали в середину,
сами вокруг стали и рога вперед выставили.
     Я  сразу присмирел и  даже на землю сел.  А  быки постояли-постояли,  -
видят, что я ничего не делаю, и опять взялись траву щипать.
     А пароход гудит, гудит!
     Я  чуть не заплакал.  Я снял фуражку и стал быкам говорить -  никого не
было, так что не стыдно.
     Я сказал:
     - Вы знаете, честное слово, мне просто на пароход надо! Я никому ничего
не  сделаю.  Только,  пожалуйста,  пожалуйста,  не бодайте меня,  не кусайте
меня!.. Я только пройду, честное слово!
     Быки посмотрели, как я говорю, и ничего.
     Я пошел. Прямо на стадо. Все приговаривал сначала:
     - Миленькие, я, честное слово, только так... Я на пароход.
     Одного даже слегка погладил.
     Потом пришлось протолкнуться между двумя. Тут уж я посмелей:
     - Дорогу-то дайте же, в самом деле! А то стали - ни пройти ни проехать!
     Дальше смотрю: один лег как раз у меня на пути.
     Я уж крикнул:
     - А ну, вставай!
     Лежит, проклятый, и ухом не ведет.
     - Да вставай ты!
     Я вплотную подошел и ткнул ему под брюхо ногой.
     Ух, шерсть какая на них большая: сапог так и ушел, как в сено!
     А  бык ничего:  только мыкнул,  не спеша встал на колени,  как домашняя
корова, поднялся и отошел нехотя вбок. Я его еще ладошкой подтолкнул.
     Я прошел через стадо.  Спустился с горы и побежал по долинке - скорей к
морю! Пароход уже гудел тревожно.
     Я бежал со всех ног.  Все думал, какие это быки на вид только страшные,
мохнатые.  А  если их выстричь,  как овцу,  окажется легкая зверюшка,  вроде
козы. Понятно, что они на такие кручи царапаются: копытца-то у них острые.
     Вдруг смотрю: что такое? Две собаки.
     Нет,  какие там собаки, - волки! Чистейшие полярные волки. Этих-то я уж
знаю. Не раз с парохода видел.
     И бегут прямо на меня. Нюхают землю, меня не видят.
     Ветер дул от них,  и моего человеческого духа на них не несло. Они меня
не чуяли и бежали, глядя в землю.
     Я встал как вкопанный: авось не заметят, пробегут мимо.
     А они все ближе да ближе.
     И тут,  понимаете,  что случилось:  мушка, паршивенькая маленькая мушка
села мне на нос.
     Я рукой боюсь шевельнуть: где тут до мухи, когда волки сейчас съедят? А
она, дрянь, на свободе расхаживает да мне в нос.
     И вот что тут случилось.
     Защекотало,  защекотало у меня в носу,  я как чихну -  ап-чхи!  Во весь
дух.
     Волки стали. На миг глянули на меня... Да как бросятся наутек. Только я
их и видел.
     Я  припустил вперед и скоро прибежал к морю.  В лодке уж меня ждали,  и
пароход ругался - гудками, конечно.
     На пароходе я спросил капитана:
     - Какая это земля?..
     - Восточный берег Гренландии, - ответил капитан.
     - Ну,  ладно,  -  сказал я. - Но что же это за страна такая? Ведь здесь
все шиворот-навыворот: зайцы сами тебе чуть за пазуху не скачут, диких быков
- хоть  поленом  гоняй,  а  волки  от  человеческого  чиху,  как  от  пушки,
врассыпную!
     И про себя подумал:  "Совсем как мне маленькому хотелось, чтобы соль на
хвост сыпать".
     Капитан улыбнулся.
     - А это, - сказал он, - это вот почему. Людей тут нет. И не было. Зайцы
и овцебыки совсем с человеком не знакомы. И поэтому не боятся его.
     - А волки почему же боятся? - спросил я.
     - А  волки пришли сюда  недавно.  По  льду перешли из  Америки.  И  они
отлично помнят,  что такое человек. И что за инструмент у него - ружье. Им и
неохота связываться с человеком.
     Вот что сказал мне капитан. И я думаю, что это правда.